"Мужчина". Новелла 1. Часть 2
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
На пороге стояла Она. Моя долгоиграющая любовница и супруга человека с расшатанной нервной системой.
- Привет, - привычно поприветствовала женщина и переступила порог.
Я не удивился приходу, несмотря на то, что ее визит в мой дом случился впервые. В основном мы встречались за городом, в небольших гостиницах, куда приезжали поодиночке, соблюдая конспирацию. Не стану утверждать, что я не скучал по ней. Как не могу уверять себя и ее в том, что думаю и мечтаю о чужой жене каждую минуту своей вольной жизни.
Но это было в прошлом. Теперь я со щенячьим восторгом радовался ее приходу, который разбавил мое пугающее одиночество, но упорно молчал - не хотел соревноваться с лирикой любимого поэта, звучащей в моей голове.
- Ты не рад? - спросила она, знакомо щурясь, отчего от глаз пошли морщинки-лучики, которые ее не старили, напротив, превращали в хитрую девчонку, готовую к проделкам.
Из меня полилась музыка стихов.
- Очарованье свое вносишь ты даже в разлуке.
- Мне уйти?
Стихотворного ответа я не нашел, поэтому переключился на ласкающую прозу.
- Когда ты рядом, я на вершине счастья!
- Сделаем вид, что ты говоришь чистую правду, а я тебе верю, - с улыбкой произнесла она и обвила мою шею руками.
Поцелуй унес из головы все мысли: и плохие, и хорошие, и умные.
Она оборвала наш непрозаический поцелуй на самом интересном месте, за которым должна последовать передислокация в спальню с одновременным освобождением от ненужных одежд. Я удивленно взглянул на нее сквозь пелену тумана чувств.
- У тебя мало времени?
- У меня никогда не бывает свободного времени в избытке, я нахожу его лишь для тебя.
- Обожаю деловых женщин, которым не нужны песнопения в их адрес.
- Ты не прав, любой женщине даже легкий комплимент служит глотком воздуха. И не делай вид, что впервые об этом слышишь. Можешь перед другими дамочками прикидываться любовником на час, который между делом вставляет пару лирических строк. И еще пару оставляет на расставание. Бедный Блок, - нарочито вздохнула женщина, - лежит и не знает, что его стихи используют в целых охмурения дамочек все возрастов.
- Каких дамочек? - я вскинул брови, сложив их домиком с покатой крышей. - Ты и только ты!
Она приложила указательный палец к моим губам. Я не удержался и поцеловал его, при этом моргнул глазами, показывая, что я нем, как человек с кляпом во рту. Ухоженный пальчик-замочек повернулся с ребра на подушечку и осторожно изучил мои распухшие после поцелуя губы.
- Нил, ты... образец сексуальности и мужской красоты, - аккуратно подобрала она определение. - Поэтому бабы на тебя и виснут... Одно меня удивляет, как тебе удается подводить черту под отношениями? Или особо назойливых ты лишаешь жизни?
Я непроизвольно отпрянул и по-новому взглянул на свою любовницу. Естественно, как женщина высокого ума, не заходящего за разум (отношения со мной - исключение), она догадывается о коротких адюльтерах, но никогда не заявляет об этом вслух. Считает, что имеет на меня такие же права, как и все остальные. Или чуть больше. Или не имеет вообще. Она не жена, а любовница. Чужая жена, которая не может строить планы на дальнейшее развитие наших отношений. Нам хорошо вместе. Встретились, провели чудесно несколько часов без взаимных притязаний. Она не твердит каждую минуту: "Ах, как я тебя люблю!" При этом не заглядывает мне в глаза и вопрошает: "А ты меня любишь?" Ограниченная по времени связь с последующим расставанием не успевает обрасти мхом глупых вопросов. Долгоиграющая любовница ведет... вела до сих пор правильную игру, негласно установленную мною. Ни о чем не просила, ничего не требовала, отдавала себя без остатка пару раз в неделю, и я не скупился на плотскую любовь. Физически обладал ею и не выворачивал душу наизнанку. Иногда мне казалось, что Она хочет большего. Я читал это по ее серым глазам, в которых плескался вулкан умело подавляемого чувства. Изредка оно переливалось через край, она ловко превращала его в животную страсть и набрасывалась на меня. Поначалу я принимал это за сексуальный голод. Но любые отношения, даже проходящие на высоком постельном уровне, со временем приедаются. Исчезает первоначальная новизна и желание познания. Время шло, график наших отношений не показывал резких падений вниз. Он полз горизонтально, иногда делая скачки вверх, когда разлука превышала семи дней. И как назвать такие отношения между мужчиной и женщиной? Ровными сексуально-партнерскими? Кто в это поверит, тот полный балбес! Или человек, который пудрит себе мозги, не желая докапываться до истины. Это я про себя... А Она? Я знаю, что эта умная деловая женщина может быть необузданной тигрицей, делающей вид, будто поддается дрессировке. Как следствие - ревность. Как следствие - косвенное перевоспитание. Любовница больше не желает делить меня с другими женщинами, поэтому нашла способ воздействия на мои мысли, хаотично блуждающие в взбалмошной мужской голове. Способ нетривиальный, но по ее мнению, способный дать быстрые результаты. Не надо вести наблюдение за мужчиной, увиливающим от настоящего крепкого чувства, носящего простое название - Любовь. Женщина нашла помощника, прошедшего школу жизни за высоким забором с колючей проволокой, снабдила авансом, поставила задачу и процесс пошел. На пути к выздоровлению от посторонней женской зависимости появилась первая галочка. Первый этап пройден - труп Юноны Шиндрик произвел на меня сногсшибательное впечатление. Теперь заказчица, вопреки конспирации, пришла в мой дом, желая убедиться в эффекте, оказанном на меня первоначальным этапом воспитательного процесса, а заодно и решить, стоить ли продолжать?
- Почему ты молчишь и так странно на меня смотришь? - прервал цепь моих умозаключений игривый голос долгоиграющей любовницы.
- Задумался. - брякнул я.
- Не можешь решить, смог бы убить человека?
Желая оттянуть ответ на каверзный вопрос, я обнял ее за талию и увлек в кухню, посчитав спальню неподходящим местом для ведения искусно завуалированного допроса, который я намеревался ей устроить. Зная ее пристрастия, я сварил крепкий кофе непроглядной черноты, переместил его из турки в изящную чашку, положил две ложки сахара и придвинул к ней.
Все это время женщина с интересом наблюдала за моими ловкими движениями, подперев ладонью подбородок и покачивая перекинутой коромыслом ногой. Заполучив чашку, исходящую ароматным паром, она стала совершать вращательные движения ложкой, создавая круговерть. Не так в фарфоровой посудине, как в моей голове, распухающей от прибытия новых идей разного значения.
Теперь мне захотелось понять разницу между любовницей и любимой женщиной. Сравнить и высчитать расстояние между ними? Целая пропасть и невозможность возведения надежного моста? Или один шаг, если удалить недосказанность?
Любовница созвучна со взрывными эмоциями на ложе любви и уютным комфортом, которым она окружает уставшего мужчину. Она не переходит гласно или негласно установленных границ. Если девушка становится нарушительницей, то ей дают отставку, и на ее место берут другую, более понятливую. При этом на признания в любви накладывается табу, или они допускаются, но без ответных заверений. Для любовницы отводится спецдень, словно это не интимная встреча с желанной женщиной, а заседание совета директоров, проходящего по средам, или банный день в мужской компании, установленный на пятницу. Ты находишь простое объяснение, почему в такой-то день недели отсутствуешь вечером дома. Это для варианта, когда любовник связан узами брака. Если не связан, как и его любимая женщина, то отношения двух сторон противоположного пола со временем переходят в более серьезные, с направлением на брак. Когда-нибудь, может быть, эти двое решаться на заполнение определенной страницы паспорта. Или устанут друг от друга и разбегутся в разные стороны.
В моем варианте все сложно - я холост, она замужем за чудовищем, нареченным так не только за внешний вид, но и за методы обращения с людьми, посягающими на его собственность. Все способы ему доступны, все способы ему подвластны. Но сейчас не об этом. Почему я вдруг задумался, кем является эта женщина для меня? Еще недавно я легко определял ее в любовницы. Она чужая жена, чужая любимая женщина, раз супруг в ней души не чает. И, наверное, в отличие от меня ежедневно напоминает о своем глубоком чувстве. Напоминать и любить по-настоящему, а не изводить, разные понятия. Любящий мужчина сразу улавливает охлаждение, пытается разобраться в причинах и старается измениться ради любимой женщины. Ее супругу глубоко плевать на мысли, чувства и желания любимой женщины. Любимой безответно. Она - вещь. Она - любимая тумбочка, которая должна стоять в отведенном ей углу и радовать глаз. Если тумбочка вдруг заговорит и выскажется супротив, но может ощутить на себе суровый нрав хозяина.
И это любовь? Пусть и односторонняя...
- Ты его любишь? - впервые вырвалось из меня.
Она поперхнулась кофе и закашлялась. Я ласково постучал ее по спине и подал стакан воды. Галантность всегда была моим коньком. Но сегодня к ней примешалась настоящая забота и внимание.
Умная женщина обладает легким чувством юмора, тактом и умением выруливать без потерь из запутанных ситуаций.
- Я не хочу обсуждать с тобой мои отношения с мужем! - спокойно констатировала Она, передернув плечиками. - Я понимаю, что любопытство - средство познания нового, но средство слишком мелкое для тебя. И порочное.
- И все же? - не ушел я с выбранной позиции, за которой должно последовать нападение.
- А почему ты требуешь от меня правдивого ответа, а сам ловко увиливаешь? - хмыкнула женщина.
- Ты про вчерашнее убийство?.. Так я не при делах... Или ты сомневаешься?
- Не знаю, - после недолгого раздумья заявила она, настойчиво пряча от меня глаза.
- Вот те раз, - выдохнул я. - Если даже ты...
- Даже я? - перебила Она. - Ты вознес меня над всеми остальными почитательницами твоей неземной красоты?
- Ты это ты, - глубокомысленно изрек я. - И все же...
- Нил Петрович, я Вас сегодня не узнаю! - восторженно сказала долгоиграющая любовница. - Задаете вопросы, желаете докопаться до понимания моих отношений с человеком, который живет со мной под одной крышей.
- Стоп! - поспешил вмешаться я. Для продолжения начатой фразы мне требовался глоток холодной воды, что я быстро воплотил в реальность. - Я все понял! Ты сама себя выдала, обозвав его человеком, живущим с тобой под одной крышей! Не супругом, к которому в твоем сердце еще теплится угасающая любовь. Не назвала его по имени, что подтвердило бы твое уважение к нему, к его чувству к тебе. Значит, ты его не любишь и никогда не любила, а он думает, что любит тебя, а на самом деле...
- А на самом деле ему приятно иметь рядом женщину, которую не стыдно вывести в свет. И которая может вести беседу на разные темы, а не только о длине ногтей и модных в этом сезоне тряпках. Это поднимает его престиж и подтверждает его умение разбираться в людях. - закончила она за меня. - Но почему у тебя это вызвало такую озадаченно-счастливую улыбку?
Я непроизвольно прикрыл рот ладонью.
- В этом ты весь! Не умеешь быть настоящим, открытым. Человек в железной маске, вот ты кто!
- Беру пример с тебя!.. Но кое- что начинает проясняться, - удовлетворенно заметил я.
- Касательно меня?
- Касательно тебя!
- Мне не нравится выражение твоего лица. Будто ты увидел огромную муху, севшую на твой бутерброд... Наверное, мне лучше уйти... - сказала она, но с места не сдвинулась.
- А зачем приходила? - спросил я беззаботно-напускным голосом.
- Хотела посочувствовать.
- Это я понял. Как понял, что ты... относишься ко мне гораздо сложнее, чем хочешь показать. Мужа ты презираешь, а меня... - я споткнулся. Зачем я сам подвожу ее к выяснению отношений? Хочу услышать в нелегкую минуту жизни, что рядом есть еще один человек, кроме Потапа, которому не безразлична моя судьба? Или пытаюсь выудить из нее признание в любви, которое служит доказательством ее собственной вины. Эта женщина устала ходить в любовницах и хочет стать любимой женщиной стоматолога Желязко... Мысли заметались в голове, как разбуженные посредине ночи птицы, и в результате смешения родилась новая идея. Неправоправные действия, назовем их мягко-корректно, направлены на другого человека. Целью является не перевоспитание любовника, а устранение нелюбимого мужа, как препятствия к настоящей любви. Женщина раньше меня догадалась о моем неравнодушии, захотела из искры получить пылающий костер, не только физический, но и душевный, и бодро пошла к намеченной цели. Она надеялась, что я выложу следователю о нашей связи, ее призовут для подтверждения, она тут же расскажет о и муже-садисте, готовом на все ради удержания жены. Раньше я задавался вопросом: почему под раздачу попал не я, а невинное дитя из ресторана? Теперь все стало на свои места - подозрение сразу падет на обманутого супруга. Зачем идти к цели окольными путями, а не расправиться с любовником одним махом, легко объяснимо. Убита молодая девушка, труп найден в моем автомобиле, каждый знакомый индивид знает о моей любвеобильности. Кто виноват и что делать? Виноват Нил Желязко, решивший отделаться от назойливой любовницы. А почему оставил труп в машине? Так это по неопытности или наглой самоуверенности, решил, что легко запутает следствие. Что делать? Сажать! Меня осудят, я исчезну из поля зрения предательницы -жены на много лет, но до этого она успеет разочароваться в бывшем любовнике, способном убить невинную девушку. Начнет искать утешение, не будет далеко ходить и сразу найдет его на груди дорогого супруга...
Я не только классный специалист, красавец, поклонник поэзии Блока, но обладатель завидного ума. Иногда скромность берет отгул.
Гостья откинулась на спинку стула и заворожено смотрела на меня, будто готовилась к представлению, которое я вот-вот продемонстрирую.
Не дождалась.
- Не прикидывайся идиотом! - в сердцах заявила Она. - Ты давно догадался о... моем отношении к тебе. Уверена, что маска безразличия, которую ты носишь, тебе порядком осточертела. Но боишься избавиться от нее! Боишься зависимости! И еще чего-то. - едва слышно добавила рассвирепевшая тигрица.
Мне захотелось высказаться о больших ветвистых рогах, но передумал: моя теория может быть разбита ею, как крепость под натиском войск под руководством гениального военачальника. Убеждение - одно из ее качеств. И что потом? Я капитулирую, создам с ней коалицию по устранению супруга-монстра, расширю дорогу для слияния двух одиноких сердец, которые хотели, но не имели возможности соединиться в одно целое при его жизни.
А хочу ли я этого слияния?
Я его боюсь. Она права. Отсюда вывод - мне и так хорошо. Без любви, без выяснений, без глупых вопросов, на которые заранее известны ответы. И я прекрасно себя чувствую без рогов, которые обязательно вырастут после брака...
Она упомянула про зависимость. Да, я не желаю зависеть от женщины! Даже от той, которая не вызывает во мне привычного охлаждения после совместного времяпровождения.
Вот и решай, появился между нами хрустальный мост, или я успел его разрушить с помощью гениальной идеи-детонатора, забредшей в мою голову?
Или не было моста, а мы долгое время стояли в шаге друг от друга и боялись броситься в объятия.
Там, за углом, такое было возможно. Сейчас все иначе. Я обязан отсечь от себя все связи и заново выстраивать жизнь. Я не позволю манипулировать собой...
- Все-таки, мне лучше уйти, - снова сказала Она, тяжело оторвалась от стула, словно до этого успела смазать его некачественным клеем, который не выполнил поставленную пред ним задачу до конца.
Я не хотел смотреть на нее, поэтому быстро отвел глаза и уставился в темный оконный проем. Я не заметил, как пошли вторые сутки моей новой жизни. Проходя мимо, Она скользнула рукой по моим плечам и... вызвала в моем теле неуправляемый ураган. Я схватил ее ладонь и прижал к своей горящей щеке.
Я сидел за столом, Она стояла за моей спиной и не дышала. За ритмичным биением своего сердца, переместившегося в голову, я ничего не слышал. Она склонилась и приложилась губами к моей макушке. Сердце разлетелось на маленькие кусочки, выгнав остатки разума...
Дни потекли в наглядной расслабленности и завуалированной напряженности, которая медленно отступала. Любимая работа, визит к Проскурину, не продвинувший расследование, поездка к матери, встречи с друзьями - все вертелось в привычном ритме. Обещание, данное самому себе, испарялось, как лужа на асфальте в жаркий летний день.
Юнона Шиндрик не являлась мне в кошмарных снах, все постепенно забывалось. Любимый авто не вызывал отвращения.
Однажды ко мне на прием пришла пациентка по имени Клавдия. Если бы у всех людей были такие зубы, то мы, стоматологи, остались без средств к существованию. Девушка дорожила своей голливудской улыбкой и явилась для профилактического осмотра. В списке она значилась последней пациенткой. Для начала назвала имя своей подруги, которая лечила у меня зубы и рекомендовала как опытного стоматолога. Ее имя мне ничего не говорило, но, судя по улыбке Клавдии, между нами случился роман длиною в один вечер, о котором она с удовольствием рассказала приятельнице. Я делал свою работу и любовался ее стройными ногами, выставленными напоказ из короткого летнего платья вызывающего красного цвета. Я, конечно, не бык, но на яркие цвета реагирую правильно, тем более, когда к броской одежде прилагается красивая фигура, длинные ноги, высокая грудь и ухоженные пальцы рук. Я обожаю ямочки на локтях и круглые коленки. Локти Клавы я рассмотреть не успел, а все остальное было на пять с плюсом. После осмотра она задала несколько вопросов об уходе за зубами, я с удовольствием на них ответил, замечая при этом, что девушка плохо воспринимает информацию и занята своими мыслями. Где она уже находилась, я догадывался, поэтому, не мудрствуя лукаво, предложил подвезти ее. Если она не приехала на автомобиле. Оказалось, что доставило Клавдию к стоматологии "Грант" такси, поэтому она ответила согласием, причем так быстро, будто приехала не на прием к врачу приятной наружности, а с самого начала преследовала иную цель - продолжить с ним общение на нейтральной территории.
Я попросил Клаву подождать меня на улице, она подхватила сумочку и удалилась. Локти были аппетитными, со складочкой...
Зоя Серба проводила девушку осуждающе-скептическим взглядом, затем перевела его на меня, теплоты в нем не появилось, я быстро ретировался и помчался в раздевалку.
По дороге мы заехали в уютный ресторанчик. Я думал, что девушки с такими формами питаются святым духом, но ошибался. Клавдия относилась к разряду людей, которым чревоугодие не наносило вреда. Она быстро расправилась с салатом, сдобренным калорийным соусом, легко запихнула в себя жареный картофель с куском мяса, с удовольствием выпила бокал "Мартини", согласилась на десерт, одолела фрукты со сливками, запила чашкой кофе американо и выжидающе уставилась на меня.
Не хватало еще услышать "я готова", и желание ушло бы безвозвратно. Я впервые столкнулся с девушкой, которая не скрывала своего здорового аппетита. Представляю, какие кренделя она выделывает в постели. Кто хорошо ест, тот хорошо... работает. Без устали и перерыва.
Клавдия любезно поблагодарила меня за прекрасный вечер, я кивнул, мол, пожалуйста, приходите еще. Она стала напряженно разглядывать опустевший стол, словно хотела еще чем-то поживиться. А что более вероятно, не знала, как сдвинуть меня с мертвой точки. Я сидел напротив нее и не брал инициативу в свои руки. Решил проверить ее на сообразительность. Если девушка проявит себя деликатной и сдержанно-напористой, то я протяну ей руку помощи.
- Все хорошо, только кофе подкачал, - выдала она, отодвигая от себя чашку в форме раскрытого цветка.
Я неопределенно дернул головой. Знак мог быть расценен по-разному: согласен или имею на сей счет собственное мнение, отличное от ее высказывания.
- Меня подруга научила готовить кофе с корицей.
Я удивленно приподнял брови и опустил уголки губ.
- Сначала в турку насыпают кофе и корицу, прогревают над огнем, добавляют сахар и воду, доводят до кипения, сливают треть в чашку, снова ставят на огонь, снова сливают...
- В чем прикол? - без интереса спросил я, нервно постукивая пальцами по столу и показывая, что со временем большущая проблема!
- Чтобы кофе был вкусный, ароматный и с пышной пенкой, - протараторила Клавдия, воззрившись на мои шаловливые пальцы. - Вы когда-нибудь пили кофе с корицей.
Чего я только не пил за свою жизнь, заполненную события до отказа, как шкаф-купе у девушки-шопингистки, - подумал я, скользнул взглядом по ее лебяжьей шее и красивому подбородку, и улыбнулся открытой призывной улыбкой.
- Я могла бы Вас угостить, но... сейчас уже поздно. И Вы, наверное, устали после работы, - проворковала она, получив молчаливый аванс. Но надавить на слово - сомнение "наверное" не позабыла.
Скрытый напор меня порадовал.
Я с показной деловитостью посмотрел на наручные часы, склонил на бок голову, выказывая глубочайшее раздумье, включившее математический расчет оставшегося до полуночи времени. В него должны уместиться проводы-расставания (если все закончится у подъездной двери ее дома), преодоление расстояния до собственной квартиры, водные процедуры и чтение художественной и специальной литературы для получения новых знаний по стоматологии. И согласно режиму дня - отбой не позднее двадцати четырех часов. Режим это святое...
Я постарался изобразить ход моих мыслей на лице. Прием был проверенный, но особы женского пола, с которыми переплетались наши пути, отличались разным уровнем ума и сообразительности. Однако всех связывало наползающее в такие минуты отчаяние на лице. Каждой приходила в голову мысль, что сейчас последует резкий отказ. Бывало и такое, но предшествующие манипуляции с часами и лицом, позволяли сгладить обиду. Мужчина не принадлежит себе, он не бонвиван какой-то, вот в следующий раз...
Я уронил на пол ложку, быстро нагнулся и полюбовался круглыми коленками, сведенными вместе, как прекрасные зубы в правильной челюсти, и длинными пальцами ног, над которыми потрудился опытный мастер педикюра. Все увиденное развеяло сомнения окончательно.
- Да, кофе здесь готовят отвратительный, - согласно кивнул я и пронзил ее чувственным взглядом...
Начался июль. Знойный, как страстная женщина бальзаковского возраста, палящий, как горящий взгляд обворожительной красотки, и ветреный, как девушка в переходном возрасте.
В головах жителей мегаполиса засела мысль об отпуске. Или о поездке на лоно природы.
Я загорелся идеей собрать небольшую компанию и отправиться за город. Помощником в организации дикарского досуга я выбрал Потапа Мартынова, на которого захотел навесить роль снабженца. Но меня ждало разочарование - приятель был по горло занят в автосервисе даже в выходные дни. На голову бедного Потапа завтра сваливается гарантийный аудит, за ним сервисный аудит, потом приезжают представители импортера, и на все про все дается шесть дней, по истечении которых Мартынов берет два дня отдыха, которые посвящает всей честной компании.
Пикник без тамады - все равно, что свадьба без невесты.
Это я про Потапа Мартынова, без которого веселье не веселье.
Наверное, мой голос звучал в телефонной трубке, как голос малыша, получившего запрет на употребление сладкого. Друг сжалился и предложил свой вариант. На загородную прогулку он времени не выкроит, но для похода в кинотеатр готов на сегодняшний вечер отложить все дела. Пару часов хватит.
- В кино? - удивился я, представив, как два мужика закатываются в полутемный зал без женского сопровождения и усаживаются на последний ряд. - Может, пригласим... кого-нибудь, - неуверенно предложил я, - думаю, желающие найдутся.
- Я тебя не просто в кино приглашаю! Я тебя приглашаю на классный боевик, который... желающим будет неинтересен. Это тебе не мелодрама, где любовь-морковь, слезы - ахи, тарарахи.
- Смотря, какие желающие, - пробормотал я.
- Понимаю, ради тебя любая девушка высидит два с лишним часа, жмурясь от страха и зажимая уши от криков и взрывов, но имей сочувствие. К тому же, после кино мы обязаны развлечь дам по полной программе, а у меня на это нет сил.
- Старый ты стал, Потапыч, - поморщился я, но идеей Мартынова вдохновился. Мы сможем вернуться в детство золотое, вспомнить, как бегали в ближайший кинотеатр на "шпионские" фильмы.
- Какой есть, - озабоченно произнес друг. - Но покупку билетов ты берешь на себя.
Он назвал фильм, который ему рекомендовали посмотреть и отключился.
Я влез в интернет, изучил расписание сеансов в кинотеатре, который был снабжен хорошей системой кондиционирования, и стал выбирать удобное для занятого Потапа время. Не слишком поздно, чтобы он мог выспаться перед аудитом, и не слишком рано, чтобы успел закончить все дела в автосервисе. Потом позвонил и забронировал два билета, о чем доложил Мартынову.
За пятнадцать минут до начала сеанса я стоял у входа в кинотеатр "Чайка" и высматривал автомобиль приятеля. Не хватало еще одинокой розы в руке и мечтательной улыбки на устах, - подумал я и непроизвольно хмыкнул. Стоявшая неподалеку девушка вздрогнула, будто скептическое "высказывание" обращалось ей, и покосилась на меня. Я успокоил ее приветливой улыбкой и хотел заговорить - симпатичная мордашка и ладная фигурка позволяли отменить сегодняшний обет необщения с прекрасным полом, но у нее зазвонил мобильный телефон, зажатый в руке. Девушка отошла на несколько шагов и стала разговаривать приглушенным тоном. Мне нравились воспитанные особы, не вопящие на весь мир о своих неприятностях. Когда дама обсуждает громким визгливым голосом свои проблемы с телефонным собеседником, до которого пытается докричаться без современного средства связи, мне хочется напомнить ей, что обладательнице такого зычного голоса не надо тратиться на дорогие мобильники.
После разговора девушка скисла, как вчерашнее молоко без холодильника. Она хотела уйти, сделала несколько шагов, но передумала, круто развернулась и решительным шагов зашла в фойе кинотеатра.
Теперь у меня в кармане затрезвонил телефон. Каково же было мое разочарование, когда Потап заявил, что приехать не сможет по уважительной причине - едет в аэропорт встречать "дорогих" гостей. Думал, что они прилетят утром...
Я повел себя, как та девушка. Пометался-пометался, но решил не отменять намеченного культпохода. Времени для приглашения спутницы не оставалось. Пришлось идти одному. Впервые за всю жизнь.
Все, когда-то происходит впервые. Первый молочный зуб на воспаленных деснах, первая школьная линейка, первый поцелуй. Первый труп в новом автомобиле... Тьфу, тьфу, тьфу... Я мысленно поплевал через левое плечо, как меня учил Мартынов в пятом классе, когда я не выучил географию. При этом надо было приговаривать: хотя бы, не спросила, хотя бы, не спросила...
Я вошел в полутемный зал, окинул взглядом многочисленное собрание поклонников "важнейшего из всех искусств", нашел нужный ряд и стал высматривать свое место.
Рядом оказалась та самая обиженная отказом незнакомка. Мы сидели, как два гриба на полянке, вокруг которых образовались две пустоты, каждое размером в одно посадочное место. Мы улыбнулись друг другу и уставились на экран, запестревший рекламными роликами. Сначала я косился на девушку и представлял себе мужчину, ради которого она пришла на "неженский" фильм и который наглым образом отказался от приятного просмотра в ее компании. Я видел ее безукоризненный профиль, гордо поднятый подбородок, бросающий вызов обществу, разбитому на пары. Вопреки утверждению Потапа женщин в зале было много, как было много мальчишек, заполнивших первые ряды. Затем меня увлек сюжет, я замечал краем глаза, как она несколько раз доставала из сумки маленькую бутылку с водой и делала несколько глотков. Фильм мало занимал ее, девушка все чаще опускала голову, прикладывала ладонь к голове, будто проверяла температуру тела, касалась горла и передергивалась. Похоже, она страдала от ангины и озноба. Потом соседка сгребла сумку в объятия, я подумал, что чаша ее терпения переполнена, и она решила уйти, но нет, осталась на месте, даже расслабилась, приткнувшись плечом к моему плечу. Я не стал уклоняться от косвенного "общения" и дал ей подпорку. Ей так наскучили стрелялки-убивалки, что через некоторое время ее голова съехала на подушку-плечо. Я мысленно посочувствовал ей, попытался создать комфортные условия и снова заинтересовался событиями на большом экране.
Я смотрел, она спала. Каждому свое. Планов на развитие отношений я не строил.
Когда пошли титры, я "вернулся" к соседке. Громкие музыкальные набаты не трогали ее молодой здоровый сон. Я пошевелил затекшим телом и покосился в сторону беспробудно спящей девицы. Реакции мои телодвижения не вызвали. Вдруг на меня напал ненатуральный бронхитный кашель - заливистый и затяжной. Я сотрясался всем телом, голова девушки слегка подпрыгивала, а глаза оставались плотно закрытыми. У меня родилась догадка - придуривается! Но очень натурально!
Основная часть зрителей успела покинуть зал. Мы сидели в самом центре и не мешали перемещению толпы. А зря, глядишь, кто-то крупногабаритный и плохо воспитанный зацепил ее ненароком и вернул к жизни. Мое воспитание не позволяло негалантно относиться к дамам, но сидеть истуканом и вращать головой в поиске подсказки или помощи, тоже не хотелось. Я не удержался и осторожно постучал указательным пальцем по ее лбу, подергать за ухо не решился. Девушка осталась в собственных грезах. Я посмотрел на сумку в ее объятиях и пошел на "воровство": потянул вместительную сопроводительницу каждой женщины к себе.
Сумка легко вырвалась их цепких рук и оказалась у похитителя. Теперь я был не только подушкой, но и хранителем тайных сокровищ, спрятанных в светлом саквояже. Руки девушки освободились от ответственной ноши, но расцепиться не пожелали. Я дотронулся до сцепки и потрепал. Раскачивание не возымело действия.
В пустой зал просочились мастера чистоты для наведения порядка перед следующим сеансом. В пререкания со мной они пока не вступали, но бросали на нас недовольные взгляды. Одна из работниц не удержалась и помянула нелегкую женскую долю. Другая вскользь заметила, что все беды от мужиков. Среди присутствующих я был один в поле воин, поэтому понял, кому была брошена реплика -перчатка.
Интеллигентное воспитание я решил заменить прямолинейной простотой.
- Эй, девушка, - громким шепотом сказал я ей, свернув губы на сторону, как покореженный рупор. При этом подергал затекшим плечом. Девушка не реагировала. - Э-э-э- й, - затравленно протянул я, будто боялся снегового обвала в горах, -де-вуш-ка, про-сы-пай-тесь! Солнце скроется, муравейник закроется, - вспомнил я фразу из мультфильма и отбил ногами ритмичную дробь, изображая стадо муравьев, наперегонки несущихся домой.
К озвученным насекомым спящая особа не принадлежала и в родные пенаты не торопилась.
Я не выдержал, просунул ладонь между ее головой и моим плечом, высвободил плечо и постарался удержать голову в положении оловянного солдата. Шея не держала ее и как результат, голова склонилась в другую от меня сторону, где должен был сидеть ее приятель, увильнувший в последний момент.
Я хотел элементарно смыться и пусть администрация кинотеатра сама с ней разбирается, но с ужасом увидел, как тело без опоры стало заваливаться на соседнее сидение, а потом скатываться на пол, к моим ногам.
Где-то я это уже видел... Только в предыдущем случае тело "обволокло" меня, а теперь повернулось ко мне задом.
Последнее, что отложилось в моей памяти, были слова уборщицы.
- Вот, до чего довел девочку, изувер!
Я пятился назад до тех пор, пока не нашел опору в виде стены. Не сводя взгляда с застрявшего между сидений недвижимого тела, я занемевшей рукой достал из кармана брюк мобильник и набрал знакомый номер. Мартынов почти сразу откликнулся.
- Потапыч, у меня... проблемы. - я пытался говорить спокойным тоном, но мне это не удалось. Голос противно вибрировал, словно я сидел на задних местах разбитого автобуса, лавирующего среди бездорожья.
- Ты где? - коротко спросил он.
- В кинотеатре, - ответил я и поозирался по сторонам, убеждаясь в сказанном.
- Скоро буду! - командным голосом рявкнул друг.
У меня появилась коварная мыслишка: А не ускользнуть ли из зала и одновременно от неприятностей? Но быстро сообразил, что побег усложнить мою и без того нелегкую жизнь.
Сдвинуться с места я не мог, поэтому стоял и смотрел на женские ноги, обутые в шлепанцы на танкетке, на светло-бежевые брюки, одна из штанин которых собралась гармошкой, на блузу более темного оттенка, съехавшую вверх и оголившую незагорелое тело. Потом понял, что чего-то не хватает и одновременно почувствовал тяжесть в руке, которую не ощущал по приходу в кинотеатр. Я с трудом отвернулся от девушки и с недоумением заметил ее сумку в собственном сжатом кулаке.
Мастера чистоты разделились: одна метнулась в фойе, а другая склонилась над телом. Вскоре первая вернулась в сопровождении молодого охранника. Он прошел мимо меня и одарил откровенно-неприязненным взглядом. Его манипуляции мне были не видны, но проверка заняла мало времени, после чего он отогнал подальше женщин и произнес несколько слов по рации.
- У нас труп. Вызывай полицию.
Причем сказано было так обыденно, будто трупы в этом кинотеатре были обычным делом.
Затем охранник обратился ко мне.
- Вы знаете эту девушку?.. Были с ней знакомы? - поправился он.
Я отрицательно замотал головой. С таким усердием, что в шее что-то хрустнуло, а в голове зашумело.
- Понятно, - многозначительно заявил он, постукивая рацией по руке и сверля взглядом женскую сумку, зажатую в моей руке.
- Она... сумка упала с ее колен, а я поднял, - сбивчиво пояснил я, кивая в сторону лежащей на полу девушки.
- Понятно, - повторил парень в белой рубашке и черных брюках, добавив щепотку угрозы. Но, заметив мой расстроенный вид, сжалился, - Вы пока присядьте.
Я хотел сесть на крайнее сидение ряда, где провел последние часы, но передумал и сместился вперед, не желая созерцать тело, от вида которого мне становилось невмоготу. Во рту пересохло, язык увеличился в несколько раз и с трудом помещался в положенном ему месте. Я вспомнил про бутылку воды в сумке девушки и, не отдавая отчета, сунул руку внутрь. Особо не затрудняясь при этом - молния на сумке была расстегнута.
- Нельзя ничего трогать! - остановил меня грозным рыком охранник, стоявший наподобие телохранителя за моей спиной.
От испуга я отдернул руку, не успев коснуться бутылки с остатками воды.
- Жажда одолела, - вздохнул я и облизал сухие губы. - А в сумке есть бутылка воды.
Парень удалился, но через минуту вернулся со стаканом кока-колы. Я не люблю этот напиток, но дареному коню в зубы не смотрят. Я осушил стакан одним вдохом, втягивая жидкость через трубочку.
Вскоре появился Мартынов. В который раз я удивился его умению обаять всех без разбора в сочетании с начальственной напористостью. Друг легко преодолел выставленную у входа преграду из нескольких человеческих упитанных тел, просочился через дверь, отсекая нестройный шум голосов.
В зале снова повисла тягостная тишина. Потап издали изучил место преступления, не переставая похлопывать меня по плечу, словно хотел вбить в кресло и спрятать от полиции, которая должна вот-вот появиться.
Только я о ней подумал, как в зал вошел Проскурин со свитой. Я удивился его приходу, но быстро сообразил, что стоматология "Грант" и кинотеатр находятся в одном районе. Иван Иванович пожал протянутую руку Мартынова, проткнул меня недовольным взглядом и выслушал доклад охранника. Передача информации шла тихо и на некотором расстоянии от нас с Потапом. Но оба переговорщика несколько раз оборачивались на меня. Проскурин при этом покачивал головой, а парень с рацией походил выправкой и четкостью изложения на эсесовца, докладывающего о взятии в плен "важной птицы". Иван Иванович отпустил его на все четыре стороны, чем расстроил охранника, желающего пребывать в "гуще событий". Я догадался об этом по скошенным коромыслом вниз губам. Захотелось предложить ему поменяться местами, но думаю, на это он вряд ли пошел - кому охота ходить в подозреваемых, или еще хуже, поселиться в следственном изоляторе.
Майор вернулся к нам. Я опередил его вопрос и сказал.
- Я с ней не знаком.
- Кто бы сомневался, - прошептал он, стал копаться в папке и смещаться по проходу в сторону трупа девушки.
- Вот ее сумка, - проговорил я в спину следователя и добавил пояснения, как она оказалась в моих руках.
Он позвал какого-то Ваню, по всей видимости, криминалиста, который с превеликой осторожностью забрал из моих рук предмет женского туалета. Я заметил на нем перчатки и подумал о собственных отпечатках, оставленных на сумке, с которой сроднился за последние полчаса. Хорошо, что охранник позаботился и вставил мозги в мою пустую голову.
Из недр светлого саквояжа появился паспорт и переместился в руки Проскурина. Он открыл документ и вслух прочел:
- Елизавета Викторовна Веселкина, родилась третьего мая тысяча девятьсот восемьдесят первого года в городе Солнечногорске Московской области. - затем перекинул несколько страниц и заявил, - проживает там же. - И назвал улицу, дом и квартиру. Снова пошуршал страницами и с нажимом добавил. - Не замужем.
- В Солнечногорске? - удивился я.
- Ты там был? - встрепенулся Потап.
- Проезжал через этот город, когда ездил в Шахматово, в музей-усадьбу Блока. - про то, что я останавливался в местной гостинице, я умолчал.
- Ты говорил, что ездил в Тараканово.
- И в Тараканово тоже. Они вместе относятся к музею-заповеднику Александра Блока. И совсем близко от Солнечногорска.
- Ну-ну, - не выдержал майор и подозвал старого знакомого капитана Трубкина, которого я сначала не заметил.
Тот явился на зов с такой "приветливой" улыбкой, что я сразу догадался - два уголовных дела будут закрыты в кратчайший срок и переданы в суд.
Я уже представлял себя на скамье подсудимых, в зале плачущую мать и успокаивающего ее Потапа. И больше ни одного сочувствующего взгляда. Одни чужие безразличные лица. У кого, кроме матери и надежного друга, появится жалость к убийце невинных девушек. И пусть он не признает своей вины... Жалкий, облезший тип некогда приятной наружности...
Мать не выдержит потрясения и умрет, а я не смогу проводить ее в последний путь. Не принесу цветы на ее могилу...
Что я видел в этой жизни? Что ценил и кого?..
Краем глаза я увидел, как Проскурин передает паспорт девушки Трубкину.
- Свяжись с коллегами из Солнечногорска и все выясни о Елизавете Викторовне Веселкиной. С какой целью приехала в наш город, кем работает, потом прозвони по гостиницам...
- Есть! - кивнул капитан и испарился.
Следователь направился к трупу, над которым кружил судебный медик.
- Андреич, что у тебя?
- Судя по температуре тела, смерть наступила пару часов назад... Похоже на отравление...
- У нее в сумке бутылка с остатками воды, - вставил Проскурин. - Надо провести экспертизу.
Мы покосились на мужчин. Человек в белом нечистом халате отвинтил пробку с бутылки и осторожно принюхался.
- Без запаха, - удовлетворенно заметил он. - Окончательную причину смерти я скажу после вскрытия, но сейчас могу предположить, что девушку отравили едким натром.
- Каустиком? - переспросил майор.
- Да, обычным каустиком, что продается в любом хозяйственном магазине. Тот же самый "Крот", который служит для чистки канализаций. Он хорошо растворяется в воде и не имеет запаха. Во рту потерпевшей я заметил ожоги, следовательно, концентрация едкого натра в бутылке с водой была более сорока процентов.
- Но почему девушка ничего не почувствовала, не пожаловалась ближайшим соседям? Или пожаловалась, но те сделали все, чтобы ее недомогание осталось незамеченным окружающим.
Я почувствовал на своем затылке взгляд-буравчик.
- Щелочь сразу проникает вглубь тканей организма и вызывает колликвационный шок. Достаточно сделать два-три глотка, в гортани развивается ожоговый шок, как следствие отек, и человек умирает от удушья. Если концентрация едкого натра ниже сорока процентов, то последние сутки своей жизни пострадавший проводит в ужасных мучениях. Начинается реактивный перитонит, деформация желудка, воспаление легких и еще много чего интересного. - рассудил "добрый" дядя Айболит.
- Значит, убийца был сердобольным, оградил девушку от страшных мучений и приблизил конец, - стиснув зубы, произнес Проскурин.
По моему телу прошла волной дрожь. Мартынов заметил мое состояние, но никаких действий не предпринял. Так мы и сидели на своих местах, как два тополя на Плющихе, которых отсадили от основной рощи без их согласия.
Я не выдержал и тихо пробормотал.
- Ну, почему ты отказался идти в кино?! Заразил меня идеей, а сам в кусты...
- Не вали с больной головы на здоровую, - поспешил урезонить меня друг.
Я пропустил его фразу мимо ушей.
- Когда нашли труп в моей машине, все могли списать на случайность, но теперь... Две случайности это уже намеренность.
- Еще скажи, что ты маньяк, который убивает свои жертвы в бессознательном состоянии, затем приходит в себя и ничего не помнит.
- Я не с... сумасшедший, - с легким заиканием сказал я, словно сам сомневался в этом.
- Кто бы оспаривал это утверждение! - парировал он шепотом.
- Ты так спокоен, что мне... даже обидно. Друг, называется...
- Интересное дело, я лечу по первому зову, сижу с ним рядом, как нянька, пытаюсь успокоить, а он... обижается. - Мартынов скривился, будто съел недозрелый абрикос, внутри которого засела белая мягкая косточка.
Однажды мы с Потапычем объелись подобных молодых фруктов и несколько дней провалялись с дизентерией. После выздоровления вышли во двор и с завистью смотрели на сверстников, гоняющих мяч. У нас не было сил на игру в футбол, мы едва ноги переставляли, но старались поддержать друг друга. Наперебой представляли, как через пару дней можно расширить рацион и быстро вернуть вес и силу. Каждый рассказывал, что любит больше всего. К удивлению обоих, никто из нас не вспомнил о конфетах или мороженом, мы мысленно смаковали жареную картошку с большим ломтем хлеба с маслом...
Между тем криминалист Ваня обнаружил в сумке отравленной девушки билет до Москвы на завтрашний день, два отделенных друг от друга билета в кинотеатр, над одним из которых поорудовал контролер. Такое же сочетание лежало в нагрудном кармане моей супермодной рубашки. Не сговариваясь, мы разъединили билеты, чтобы не вызывать недоумение у обслуживающего персонала кинотеатра.
Теперь Проскурин стоял у импровизированного раскладного стола -рабочего места Ивана, который ему предоставили работники кинотеатра, и вертел в руках разъединенные билеты. После чего обронил назад фразу.
- Сергей, пойди к кассиру и поинтересуйся, помнит ли она, кто покупал эти билеты?
Щуплый Сергей вырос рядом с майором, поджал губы и недовольно окинул зал, намекая начальству на большое прохождение зрителей. По всему было видно, что парень ленив и неисполнителен. Но боязнь или уважение вышестоящего по званию дали легкий пинок, молодой человек развернулся и пошел исполнять приказ.
Я каждый раз сжимался под зорким взглядом следователя и ждал своей очереди. Майор был хитрецом и выжидал момент, когда я дойду до точки изнеможения и признаюсь в содеянном. Он не отправлял меня в следственный отдел в сопровождении двух головорезов в форме, наслаждался расследованием, идущим семимильными шагами к конечному результату и ждал выброса белого флага.
Вскоре вернулся Сергей и доложил, что кассир вспомнила погибшую девушку. Та долго не могла разобраться в изображении на экране, где указаны разными цветами проданные и свободные места, и этим совершенно извела нетерпеливую кассиршу, обозвавшую ее про себя "тупоголовой деревенщиной". Лиза Веселкина была без сопровождающего, но взяла два билета.
Наконец, очередь дошла до меня. Проскурин отвел меня на первый ряд и начал засыпать вопросами. Я спокойно рассказал обо всем по порядку. Майор все зафиксировал в протоколе, предложил поставить роспись и разрешил удалиться. Я опешил и переспросил, на что получил отрезвляющий ответ.
- Да, иди ты уже, донжуан хренов!
Я не стал себя упрашивать, подошел к Мартынову и кивнул на входную дверь, намекая на включение скорости.
- Подожди меня на улице, - прошептал он и направился к следаку.
По улицам шли беззаботные люди, которые не обнаруживали трупы в своих автомобилях и не смотрели фильмы в темных залах кинотеатров рядом с отравленными девицами, головы которых покоятся у них на плечах.
Вот оно счастье, - обреченно подумал я. - Почему вспоминаешь о маленьких радостях жизни, когда беда подкрадется к двери?
Больше в голове мыслей не появилось. Очередное размышление окончательно свернуло мозги в тугой узел. Не хватало придумать нового врага, способного подвести меня под монастырь...
Что там вещал о монастыре Потап?.. Конечно, он шутил и направлял в женскую обитель, но мысль неплохая...
Я представил себя в одинокой келье с крохотным оконцем и поежился.
И почему сразу монастырь? Лучше пойти и взять на себя вину за несовершенное преступление, тебя упрячут в тюрьму, все едино... Отречение от мирской суеты без собственного волеизъявления. Начну слагать стихи не хуже Блока. Но у него рядом была Муза - жена Люба, к которой он питал платонические чувства.
У меня Муза будет жить в мыслях. И кто сгодиться на эту роль? Только долгоиграющая любовница...
Рядом выросла завидная фигура Мартынова.
- Странные дела творятся вокруг тебя, - сразу перешел он к "утешению". - Честно говоря, до сегодняшнего случая я все серьезно не воспринимал, соглашался с твоей теорией о случайности. Но теперь...
- Потапыч, мне не вериться, что девушку отравили. Слышал, медик сказал, что у нее обожжен каустиком рот, значит, она должна была мучительно страдать и стонать при этом, а она не издала ни звука. Допустим, Лиза не могла говорить, случился ожоговый шок, но могла знаками показать, что ей плохо. Любыми способами попросила бы о помощи.
- Я задал Проскурину тот же вопрос, он переадресовал его эскулапу, тот с большим процентом уверенности сказал, что в воду могли подмешать лекарство, парализующее человека и вводящее его в транс. Человек престает мучиться от страшных болей, и последние минуты жизни находится в полубессознательном состоянии.
- Какой ужас, - вздохнул я, представив страдания своей соседки.
- Кстати, Проскурину отзвонился твой друг Трубкин. Он доложил, что девушка останавливалась...
- В гостинице "Якорь", - быстро досказал я.
- Как ты догадался? - с недоверием спросил приятель.
- У меня складывается такое чувство, что все события замкнуты в один круг: стоматологическая клиника, гостиница "Якорь", теперь кинотеатр "Чайка", снова гостиница "Якорь"...
- Снова стоматологическая клиника, - закончил за меня Мартынов.
- Думаешь, там находится голова всей операции?
- А тебе такие мысли не приходили? - вопросом на вопрос ответил Потап.
- Может, мне взять отпуск? - продолжил я обмен вопросительными предложениями.
- С тебя не взяли подписку о невыезде?
- Нет, - уверено покачал я головой, удивляясь вкрадчивости голоса Мартынова, в котором явно проскальзывали нотки неудовольствия. Волосы на голове пришли в движение, несмотря на безветренную погоду.
Как это понимать? Зависть гложет друга, на счету которого меньше боевых подвигов? Я мешаю ему покорять женщин, стою на его пути и лишаю звания всенародного завоевателя сердец. Недаром я сразу почувствовал удовольствие, которое он искусно прятал за желанием помочь.
Но неужели мой проверенный друг способен на убийство ради устранения меня, как преграды на пути к олимпу всеобожания?
Или я тронулся умом, или совершенно не знаю Потапа? Создал себе образ компанейского парня, способного решить все чужие проблемы, и с этим образом существую четверть века.
До меня стало доходить, что Мартынов весьма редко распространяется о своей личной жизни, да и то, о романах с женщинами упоминает вскользь, делая вид, будто отношения ничего для него не значат. Я не слышал имен его любовниц, в наш сплоченный коллектив он никого не приводил и с друзьями не знакомил. По причине отсутствия любимой женщины? Или по причине ее несвободности? Я тоже держу за семью печатями свою личную жизнь, но кое - что выкладываю приятелю в задушевной беседе за стаканом виски. Например, о Верке - интриганке, которую он в глаза не видел. Или расплывчато о долгоиграющей любовнице и ее ревнивом супруге, не называя имен. Личность обманутого мужа весьма известна в нашем городе, тем более известна приятелю. Чего я боялся, когда не называл имен? Его ненужных советов? Или зависимости от человека-всезнайки, который при случае может мной манипулировать?
Какой же я закомплексованный человек! А выгляжу таким раскрепощенным, свободным, сильным...
Нельзя видеть вокруг себя одних врагов. Раньше я об этом не задумывался, считал, что одни меня обожают, а другие завидуют. Два лагеря, каждый из которых мне по-своему дорог. Первый лагерь дает возможность почувствовать себя центром вселенной, второй - заряжает меня завистливыми взглядами подобно зарядке аккумуляторной батареи мобильника от электрической сети.
Вот и зарядился. До макушки.
- Поедем снова в "Якорь" и попытаемся разузнать о Елизавете Викторовне Веселкиной? Или перенесем расследование на завтра? - встрял в мои невеселые думы Мартынов.
- Завтра я работаю. А у тебя аудиторская проверка.
- Точно, - вспомнил он и хлопнул ладонью себе по лбу.
- И я не хочу мешать следствию. Ко мне эти два убийства не имеют отношения. Пусть полиция сама во всем разбирается.
- Ну-ну, - недовольно высказался приятель.
Хочет, чтобы я увяз в этом дерьме по самые уши, - подумал я. - А я умней, я тебя перехитрю.
- Ладно, поезжай, а я пешком пройдусь, - улыбнулся я, пожал ему руку, быстро развернулся и потопал по тротуару, не обращая внимания на бросаемые мне вслед уговоры.
Теперь мы не будем ходить с Потапом парой. Я превращусь в одинокого волка. Не буду никому доверять.
По дороге домой я сопоставил факты и пришел к неутешительному выводу - Мартынов при делах. У него хранился дубликат ключей от "Audi", он убил девушку или кто-то это сделал по его указке, а затем усадил труп Юноны Шиндрик в салон автомобиля. Не думаю, что я забыл поставить машину на сигнализацию, даже при условии шокирующей услышанной новости Снегиревой. А может быть, она звонила по чужому науськиванию? Потап слышал о Вере, знает о моем расписании, как о своем, указал ей время звонка и тематику разговора, способного повергнуть меня в шок и отрубить память. Но я все делаю автоматически. Я не мог позабыть о сохранности моего новенького авто. Я действовал инстинктивно, так же, как двигаюсь в полной темноте от кровати до туалета в собственной квартире. Или не задумываюсь о местонахождении банки с кофе. Я робот в таких делах. К этому меня приучила мама, а добавила профессия, которая требует внимательного размеренного автоматизма.
Движемся далее. Мы поехали с Потапом в гостиницу "Якорь". Переговорили с Карякиной, которая не смогла четко описать командировочного из Судака, что весьма понравилось другу. Всего один раз он скорчил недовольную физиономию, когда Лена вдруг заявила, что видела в городе кавалера подруги, только в преображенном виде. На это он не рассчитывал, потому и приуныл. Надо еще раз расспросить Елену. В тот день я не уцепился за фразу официантки, Потап свернул разговор и повел меня к администратору. Но в последний момент решил отказаться от моего участия в разговоре. О чем Мартынов с ней беседовал, я знаю из его слов. А на самом деле, он мог спросить у нее любую нелепость. Или отпустить в ее адрес комплимент. Напоследок попросил записать на бумаге имя человека, которое боялся забыть, а бумаги при себе не имел. Мобильник не в счет. Друг не любит, как и я, пользоваться им в качестве органайзера. Девушка записала озвученные имя, отчество и фамилию, отдала лист бумаги приятному мужчине, тот вернулся ко мне и огорошил новостью.
Теперь о сегодняшнем дне. В мои планы не входил поход в кинотеатр. Это Потап предложил, а сам в последний момент отказался, не желая быть свидетелем. Мое утверждение, что впервые вижу Лизу Веселкину, жительницу Светлогорска, не убедительно. Но если бы ко мне присоединился занятой Мартынов, утверждение бы забетонировалось, и Проскурин не смотрел на меня с недоверием...
Надо позвонить в автосалон "Audi" и спросить, на самом ли деле к ним приехал "ревизор", или директор все выдумал?
И почему он загорелся желанием затащить меня в "Якорь"? Приготовил еще один сюрприз, готовый утопить меня окончательно?..
Но неужели Потап способен на такое? И зачем ему это?
У меня есть один выход - исчезнуть из города на некоторое время, а заодно проверить еще одно направление, откуда может исходить опасность.
Но как найти иголку в стоге сена? Я имею в виду Любовь Фирсову, которая зашла в поезд не помню на какой станции, а в разговоре не упоминала названия родного города.
Одна надежда на случай. Или на судьбу, которая протянет мне руку помощи. Хватит хлестать меня по щекам, не настолько я паршивый человечишка, чтобы получать одни затрещины и пинки, иногда нужно угостить пряником...
Двенадцать часов следующего дня я провел в клинике, весь сосредоточился на выполнении своих обязанностей, голову очередными идеями не забивал. Но в перерыве успел позвонить в автосалон одной знакомой по имени Зина, которая заведовала складом. Для начала я посетовал на занятость, но девушка сразу сказала, что собирается замуж за механика Петю. Кто такой Петя, мне было без разницы, но за нее я порадовался, а заодно и за себя - кладовщица Зина витает в облаках счастья и быстро забудет о нашем разговоре.