...Дальше большая компания разделилась: Франек разговаривал с Витькой и Йонасом, Марите с Сашкой шушукались чуть в стороне, я стоял рядом с Сергеем и Валентином. Куда пропал Пранас, никто не обращал внимания, но чиханье нашего "сапожника" не было слышно из - за палатки, может ушёл куда обидевшись или после наведения порядка на капоте, опять поплёлся на горку, не знаю, всем было не до этого.
Витька с Йонасом рассказывали улыбающемуся Франтишеку, какими они были умельцами до базара и перечисляли, перебивая друг друга, какими они профессиями раньше владели. Получалось, что почти всеми и их хоть сейчас засылай в Космос, и там они не пропадут, если что, даже с лёгкостью починят космический корабль.
Но в нас: меня, Валентина и Сергея, точно вселился какой - то бес! Быстрее всего, это от этого количества невыпитого ещё алкоголя, бутылок "Абсолюта, которые стояли в коробке на капоте и радовали глаз. Но нет, чтобы просто взять в руки стаканчик с водкой и выпить, вдруг Валентину взбрело в голову, сделать это без рук. Да сделать это не одному, вот эка невидаль, а устроить ещё соревнование. Ну как же это действо могло произойти без Сергея? А я мог пропустить это зрелище, тем более, если был такой шанс в этом соревновании поучаствовать? Водки - то завались!
Серёга с восторженным криком: - Как в фильме "Капитан Тенкеш"! - тут же разлил алкоголь по пластиковым стаканам.
После третьего стаканчика, мы стояли с мокрой грудью от алкоголя, но весьма - весьма довольные:
"Ничья"! - хотя Сергей до этого утверждал, что у него меньше попало капель шведского напитка на куртку. Но мы призвали на роль третейского судьи, Видаса, который подошёл к нам выпить кофе и сейчас брательник, до этого наблюдавший за нами издали, изрёк, делая глоток кофе: - Делать вам нечего, как маленькие дети! - и мы поднимая валявшиеся на земле пустые стаканчики, которые после употребления скандинавской водки лихо вскидывая, как кони, головой, бросали их зубами назад, тут же с Валентином единогласно решили: - Ничья!
Сергей стоял, пошатываясь и улыбался не столько Видасу, и всем рядом стоящим, сколько уже всей Писун - горе. Ничья, так ничья! Вон ещё водки сколько!
Здесь Марите, отсмеявшись от услышанной от Сашки шутки, воскликнула:
- Мальчики! А чего мы сегодня без музыки гуляем! Скучно как - то!
Всё! Серёга сразу будто очнулся от какого - то забытья, он встрепенулся и крикнул:
- У меня есть новая песня Баскова! Не слышали? Шарманщик называется! Сейчас поставлю!
Он заметался то в одну сторону, то в другую сторону, думая как ему ближе выйти из палатки к своей машине, затем наступив Валентину на ногу, быстро проскочил мимо нас с Видасом, громко шепча:
- Сейчас зарыдаете вместе с шарманкой!
Мы уже все прекрасно знали это состояние Сергея, когда весь его боевой вид говорил:
"Хрен вы меня сейчас остановите"!
Уже через пару минут не только на наш последний, полусобранный ряд, но и пару последующих, полилась из динамиков Серёгиной машины на всю громкость:
Вернулась шарманка о чём - то вздыхая...
Ещё через минуту Серёгин голос орал через ряды, обещая кому - то сегодня же переписать эту песню.
Дождь как - то сразу внезапно успокоился и к концу песни, Серёгину машину обступили пританцовывающие женщины.
Они громко выражали мнение Марите, которая только услышав в палатке начало припева песни, воскликнула!
- Ой, какая песня! - и не выдержав, начала танцевать перед Саней. Тот, тут же схватил худощавую торговку парфюмерией и они медленно закружились в танце около палатки, не замечая, что шлёпают по лужам. Песня закончилась и все женщины тут же потребовали от смеющегося Сергея, немедленно повторить эту песню. Покупателей почти не было, видно дождь разогнал местных, а оптовики, отоварившись ещё с утра, уже исчезли с базара. Довольный от того, что он в центре женского внимания, Сёрёга сразу же " завёл" вновь "Шарманку".
Было такое впечатление, что сегодня в дождь напились, если не половина, то четверть торговцев в последних рядах, это точно.
Никогда до этого и после, я не видел столько танцующих торговцев ( конечно же, большинство женщин ), в Гарюнай. Это было какое - то всеобщее, пятничное помешательство!
Францишек танцевал с Ниёлей, подругой Марите, торгующей со столиков носками, а Йонас кружился с толстушкой Светой, которая торговала фильтрами для очистки воды. Обе подружки Марите выпили с нами с утра по одному стаканчику и пошли за свои столики, раскладывать товар. Но затем, конечно, тоже ещё "соображали", пили с другими торговками шампанское, ведь дождь достал сегодня всех, не было сил!
Мы ещё не знали тогда, что эту песню Николая Баскова, мы будем слушать потом ( первые месяцы это точно! ) по десять... Какие десять? По двадцать и более раз за день! Конечно, со временем, эта песня звучала по убывающей и даже потом, когда звучали первые слова:
"Вернулась шарманка"... кто -то обязательно рядом стонал: - Опять "Шарманка"! - но услышав:
"Влекут ли мечты небывалые"... ноги сами собой пританцовывали, губы уже шептали слова по инерции: - "Всё так же рыдает шарманка"...
Это был какой - то гимн торговли! Не знаю, но мне так кажется, больше чем "Шарманка" не звучала ни одна песня в Гарюнай, даже уже спустя почти два десятка лет. Одна Света, торгующая фильтрами, заказывала эту песню по громкоговорителю по пару раз за день, то поздравляя какую - нибудь подругу с какого - нибудь ряда с днём рождения, то сама себе, для поднятия настроения. А один заказ для объявления стоил в то время - 20 лит. Вот и считайте, сколько денег прошло мимо Баскова, Крутого ( композитора ) и Пеленягрэ ( поэта ).
Когда песня прозвучала уже в пятый раз, все наши немного успокоились и пошли за стол. Последние два раза "Шарманку" уже ставил Витька, Сергей попросил друга подменить его в роли диск - жокея.
Сам Сергей куда - то исчез, но потом мне брат сказал, что слышал вроде голос Серёги из - за палатки, значит, он был где - то около машины Пранаса.
Когда мы все выпили по первой после музыкального антракта, Марите всё не успокаивалась:
- Ой, какая песня! - и тут же начала ныть: - Цветут ли цветы запоздалые...
И тут мы услышали сбоку голос Сергея:
- Осторожно! Ставь сюда ноги! - а в ответ услышали пьяное бормотание Пранаса:
-Ёп... чего так ноги болят?
Мы выглянули из палатки и остолбенели...
Серёга вёл Пранаса за руки в сторону холма. Но не это удивило всех, а то, как шёл Пранас. Еле переставляя ноги, шатаясь. Мы сразу не могли сообразить, - "напился так что ли"?
Первой заметила Марите и прыснула со смеху. Тогда и все мы внимательней посмотрели на ноги Пранасу. "Какого чёрта"?" - наверное, не у меня одного мелькнула эта мысль.
Серёга вёл Пранаса, у которого на ногах были... женские сапоги!!
Сергей потом рассказывал, что и сам не очень хорошо всё помнит. Он дескать, пошёл будить Пранаса, позвать его на танцы. Пранас дрых в машине и явно уже забыл, что он находится на каком - то базаре и по - видимому, даже не слышал эту "прелесть - Шарманку" ( как назвала её, эту песню, Света, торговавшая фильтрами для воды ). Пранас спросонья, начал бурчать:
- Отстань! Дай поспать!
Кому он это говорил? Сергею? Тот в таком состоянии, даже зимой медведя бы вытянул из берлоги! А здесь какой - то Пранас!...
Пранас, пьяными мозгами поняв, что торговец трусами не отстанет от него, начал бормотать:
- На танцы не пойду, я в туалет хочу...
Может Серёге тоже захотелось на горку и он очень обрадовался, что нашёл компаньона? Бог его знает! Только он начал тянуть из машины Пранаса, дескать, в надежде завести его сначала на Писун - гору, а там уже, как получится. Но тут Пранас начал стонать сквозь сон:
- Отстань, на улице мокро, лужи везде!...
Настырней, чем пьяный Сергей, за весь Гарюнай не отвечаю, не знаю, но в последних рядах, безусловно никого не было! Не долго думая, он скинул с сонного пьяного Пранаса кроссовки и порывшись у него на заднем сидении в коробках, нашёл самый большой женский размер сапог. Как вспоминал затем Сергей , - "кажется 41 - ый"! - но всё - то в том и дело, что у Пранаса был 43 - й размер, ну даже несмотря на пьяную пятницу, не меньше! Как Серёга натянул ему сапоги, загадка века! Правда на толстые икры Пранаса голенища не натянул, точнее, замки ну никак не хотели застёгиваться и они болтались у него, как у рыбака, спущенные вниз резиновые сапоги. Понимал ли Пранас куда его ведёт Сергей? Вот в чём вопрос!
Пранас, ковыляя, наверное, на одних пальцах ( первый Гарюнайский балерун! ), громко стонал:
- Ёп... тарарай! Что за херня?
А Серёга, держа его за руку, озабоченно указывал:
- Ты в эту лужу не становись! Давай её обойдём!
Может Пранас обходя на цыпочках эту огромную лужу, что - то начал соображать, может услышал из нашей палатки хохот, только он вдруг поднял голову и увидев нас, остановился. Потом недоуменно оглянулся на холм, опять на нас, затем на Сергея.
Сергей тут же сильнее его потянул:
- Чего встал? Поссать в другой стороне!
Пранас тут же дёрнулся за ним, как бычок, которого хозяин за верёвочку ведёт на пастбище. Но видно через пару шагов начал догадываться, что с походкой что - то не то.
Он уже смотря преданными глазами, как телёнок на хозяина, промычал:
- Ноги... ноги... - на что Сергей немедленно выдал:
- Ноги, как ты и хотел, сухие и в тепле!
И тут только Пранас посмотрел вниз...
Сёрега уже не мог столкнуть его с места, потому что он застыл на несколько минут, как столб!
Он видно размышлял мозгами: - "какое сейчас время года? Как он вдруг, поменял во сне ориентацию? И где его кроссовки? Как он вообще оказался здесь среди этих луж"?
Он смотрел то на нас, то на Сергея, то на горку? Вдруг со словами:
- Это что за х....я? - он нагнулся и стал стаскивать с себя сапоги. Сергей, нагнувшись над ним, держа его из последних усилий за туловище, пьяно бормотал:
- Сапоги коричневые... итальянские... 50 долларов, скидки не будет... последние...
Самое интересное, Пранас наконец сняв сапоги, выпрямился и внезапно зло размахнувшись, швырнул их с силой в нашу сторону и опять пошёл, только уже в одних носках, на горку.
Франц успел крикнуть им среди смеха остальных:
- Эй, вы что вытворяете?
Но видно по упорству, пьяный Пранас совсем немного уступал неугомонному Сергею. Он в носках поскальзываясь на мокрой траве, земле, нагнув корпус вперёд, бросился на гору, как альпинист - первопроходец, за которым в связке идут его ученики, уступающие ему в мастерстве и опыту. Серёга карабкаясь сзади, отталкивался от земли руками, хватался руками за траву, толкая Пранаса голой в зад.
Всё бы хорошо, но на полпути ведущий в связке поскользнулся и оба они покатились назад. Смеяться уже не было сил и мы с Валентином поплелись к ним на помощь.
Как прошло остальное время, мало кто кроме Видаса и помнит. У меня в голове гремела "Шарманка", вроде кто - то опять танцевал ( брат уверял, что Валентин кружился с пустой бутылкой от "Абсолюта" ), пили за всё: начиная, что Пранас в сухих, новых носках опять оказался мужиком в кроссовках, заканчивая, за Францишека, который размечтался, что в торговых палатках со временем можно будет пользоваться мини - био - туалетами.
Сколько времени точно прошло за прощальным столом не знаю, только подошедший к нам Видас сказал:
- Вы как хотите, а я собираюсь! Совсем людей нет, чего стоять? - и пошёл.
Франц уже давно собрался, мы ещё помогали ему разбирать каркас палатки ( учились на будущее! ), потом с ним долго обнимались, каждый говорил ему прощальные слова. Пришёл к нему какой - то знакомый и они уехали на Францишека машине. Валентин уехал со своим братом, а я с Сашкой, Серёгой и Витькой пошли на горку в последний раз на дорожку.
Пранас опять давно ( час какой, наверняка ) спал в своей машине и Марите пошла его будить, чтобы он тоже собирался домой.
Когда мы не спеша вернулись назад, то увидели, что все женщины были в каком - то возбуждении, толстушка Света смеялась что - то рассказывая остальным.
- Что случилось?
Оказывается, Пранас зачем - то начал пересчитывать деньги, достав купюры из кошелька, а тут порывистый ветер ( а мы замечали, что в конце базара ветер всегда усиливался, когда многие машины уже покидали места торговли. Порой даже ветер сносил, заламывал зонты и уже много времени позже, иногда уносил палатки вместе с товаром ), вырвал у него деньги из рук.
- А где он?
- Побежал в карьер, искать бабло! - смеясь, сказала Светлана, показывая рукой на вырытый вдали котлован. Серёга было собрался идти ему на помощь, да и остальные тоже, но торговка фильтрами серьёзно сказала:
- И не думайте! Пранас убегая крикнул: - Кого увижу, закидаю камнями!
Сергей сплюнул в сердцах:
- Ну болван, столько же денег имел с утра! - а потом махнул рукой: - Да пошёл он, этот скобарь! - и сам пошёл к машине, кивнув всем:
- До завтра!
Так закончился последний день в нашем ряду для Франца и Пранаса. Пранаса мы ещё видели на базаре, но я об этом писал уже раньше, он делал вид, что нас не знает.
И сейчас, много лет спустя, иногда проезжая мимо Гарюнайского рынка, я вижу новые здания, в которых условия для торговли понятно, что совсем другие, как стояли мы когда - то, и в холод, и в дождь, и в зной. Правда сейчас этот базар ничем не отличатся от супермаркетов, которых в городе к наше время уже "пруд пруди".
А взглянув на заросший рядом со зданиями холм, под которым мы торговали, мне стало почему - то грустно. Всё же здесь прошла часть моей жизни, о которой я немного поведал в своих рассказах, совместив за одну неделю то, что происходило за месяцы, годы. Грустно, потому что вспоминаешь некоторых людей только с хорошей стороны, зная, чтобы не случилось, такие люди всегда были рядом, есть и будут! Грустно ещё потому, что наверное, так устроен человек; всегда с грустью думает о молодости, как бы ему порой тогда тяжело не было!