На старой заплеванной лавочке, под засохшим тополем, среди разбросанных фантиков, спрятавшись в чахлую тень у входа в подъезд, сидела старуха. Никому не нужная.
Не звонят внуки, - она их никогда не любила, и в свое время усиленно отвешивала тумаки за разлитый чай и разбитую сахарницу. Не приезжают дети, - они так и не смогли простить ей интерната. Нет друзей, - соседка умерла, а больше знакомых у нее не было. Нет кошки, - у нее аллергия на кошек.
Завтра она умрет.
Она еще не знает об этом, она вообще пока не думала о смерти, ей было не до того. Все ее силы уходили на производство желчи, которую с изрядным упорством она изливала на всех, кто проходил мимо нее.
Ругалась на детей, игравших слишком шумно, на мамаш, которые никак не могли успокоить своих детей, на мужчин, которые никак не могут уследить за своими женами, на гостей, на слесарей, на милицию и, разумеется, на президента. Злые глазки, к старости ставшие почти бесцветными, упрямо поджатые губы, обвисшая шея и старое престарое платье, - вся она.
Завтра она поперхнется, упадет на пол, будет шипеть, хрипеть, злиться, сердце будет разрываться на клочки. А она будет еще больше злиться на свое сердце, сердце, которое никогда раньше не замечала. И от злости больную часть тела будет скручивать еще сильнее.
Она закричит, но все привыкли к ее крикам, и никто не откликнется. Она будет выть, но все привыкли к ее завываниям. Через какое-то время она даже заплачет, но никто никогда не видел слез на ее глазах, и никогда не увидит.
Одна.
Только через две недели, почувствовав запах, ее найдут.
Так страшно, когда человека находят таким образом. Но даже об этом никто не подумает.
Это будет завтра. Сегодня она - царица двора. Вся желчь мира принадлежит ей. Королева злости.