Всем мы когда-нибудь умрём. Кто-то раньше, кто-то позже, но этот процесс, хоть и не приятный, но неминуемый. Наверное, это понимает каждый, разница лишь в том, что кто-то смирился с этим, а кто-то нет...Хотя, даже это не важно. Не важно когда ты умрёшь, не важно как и почему. Важно лишь то, что ты после себя оставил... Я вот после себя оставил... Не знаю, наверное, ничего. Нет, фотографии, воспоминания других людей это, конечно, хорошо, но... Со временем эти фотографии исчезнут, а люди, знавшие меня, умрут. И вот тогда настанет нечто, что хуже смерти. Забвение... Ты словно и не существовал, словно никогда тебя и не было... А может и правда, не было. Или всё-таки был? Я не знаю... Я не знаю сколько я провёл времени здесь, здесь, в этой сплошной темноте, кем я был до этого... И кто я? Что я есть? Я могу лишь мыслить, но мои ли это мысли? Может я - лишь плод чьего-то воображения? Хотя...у меня осталось кое-что. Воспоминания. Да, я ещё есть, я ещё помню. Или это лишь ложь, этого ничего не было? Может, эти воспоминания не мои... Не знаю... Наверное, я ничего не знаю, но верю. Чему? Тому, что я есть. Есть, вы понимаете, я есть. Да... И я могу вспомнить. Вспо.... Вспомнить!
Жарко, очень жарко...Пот струится по лицу, жжёт глаза, насквозь промочил чёрную маску. Зачем она мне? Сейчас, наверное, уже и не за чем.. В этой сраной, грёбаной, Богом забытой стране. Всё-равно я отсюда не выберусь. Я знаю, я знаю, что уже зажился, что пришло и моё время... Но я буду драться, хотя и не вижу в этом смысла. Наверное, то же чувствует забившаясь в угол крыса, которая понимает, что её убьют. И она дерётся, дерётся так, как никогда в жизни. И я такая же крыса, которая забилась в угол... Я забился в этот чёртов дом, надеясь прожить пару лишних минут.
Пуля ударил в угол окна, из которого я выглядывал. Странно, но это было совсем не страшно, лишь в голове проскочила мысль, что аборигены абсолютно не умеют стрелять. Но их пятнадцать, а я один. Пятнадцать чёрных ублюдков, жаждущих получить голову "белого дьявола". Пятую, последнюю... Да, сначала нас было пятеро, а их тридцать.... Грёбаный работодатель, жирная английская сука, подсунувшая нам этого своего пидара, который должен был наблюдать. Из-за него на нас и началась охота... Кто ж знал, что он заоорёт и побежит, когда увидит, как человеку отрезают голову... Ну, подумаешь, что этим человеком была молодая девушка, умоляющая о пощаде... Сука. Так мы лишились этого пидора и Бизона, который нас прикрывал. Ну а потом ещё четыре часа перестрелки и нашим постоянным отступление и я остался один. Один, против пятнадцати кровожадных отморозков.
Две короткие очереди срезали паренька, что пытался подойти к дому, а голове мысленно щёлкнуло - две трети обоймы. Осталось около 20-ти патронов на калаш, да обойма в пистолете. Ну, и нож, само собой... И это хорошо, что хоть сколько-то осталось. Я всегда относился к патроном бережливо, стараясь лишний раз не стрелять. Сейчас это и спасало. Хотя бы тем, что я ещё могу отстреливаться. Хотя...в действительности, их сдерживает лишь страх. Да, я чувствую, что они боятся меня, панически боятся, хотя догадываются, что патронов у меня мало. Кстати, хорошо, что эти суки не додумались, что меня просто можно забросать гранатами. Не верю, что их у них нет... А, вот, опять полезли.
Два человека бежали через улицу к дому, пригнувшись, вцепившись в автоматы так, что побелели костяшки пальцев. Они боялись, они действительно боялись "белых дьяволов", наёмников, что так щедро поили землю Африки кровью людей.
Плечо, покрытое холодным потом бьётся о стену, словно человек старается стать с ней одним целым, а напротив так же вжимается второй. Ноги в кроссовках медленно, словно отказываясь это делать, несут человека к двери, дрожащая рука касается ручки двери.... Грохот длинной, словно надрывающейся, очереди распорол тишину. Стреляли через дверь, наискось, зная, что за ней кто-то есть. Есть, труп и захлёбывающийся собственной кровь темнокожий парень, что даже сейчас, забавно дёргая ногами, не отпускал из руки цевьё.
И тут же, отвечая на это, заголосили автоматы, щедро поливая здание огнём, бешеным, не прицельным, скорее даже стрельбой ради стрельбы. Люди стреляли, перезаряжались и снова стреляли, пока командир не сумел остановить бойцов потоком отборной ругани.
Я лежал в углу, разорванной футболкой перетягивая простреленную в бедре ногу. Больно не было, последние пару часов я и так провёл под стимуляторами. Только холодно, забавно, летом, в Африке, после не самого лёгкого дня было холодно... У двери валялся мой ак-74, верная, старая добрая машинка, ныне абсолютно бесполезная. Патроны... Кое-как вытащил из кобура своего красавца АМТ хардбаллер, такой был у Арни в первом Терминаторе... Убойный калибр, надёжный, точный, красивый. Видимо я сдохну, сжав тебя в ладони. А вот и суки пожаловали...
Первого, парня в футболке Адидас, шортах и кедах, я встретил двумя выстрелами в грудь, вошедшего следом за ним пулей в пузо и голову. А потом...а потом очередь из калашникова и наступил мрак.
Глава 2.
Больно, так больно мне никогда ещё не было. Свет, яркий, обжигающий заполонил всё. Свет, выжигающий саму мою суть, раскаляющий, не дающий думать, свет... Тихий удар, ещё один, и ещё. Я слышу их, слышу...
Холодно, в голове эхом раздаются удары...сердца, моего сердца. Кто-то говорит но я не понимаю, слова, кажется знакомые, но смысл ускользает...
- Ты действительно думаешь, что он чего-то стоит? - из гула, что стоял в моей голове выделился мягкий, бархатный баритон, - Он же ничтожество, которое не сможет выдержать и первого круга.
- Это мой выбор, Кацбаль, - ещё голос, мелодичный, женский, - не тебе решать кто должен стать моим гладиатором.
- Я знаю, но... Чего ты так цепляешься за этих задохликов из жалкого мирка, в котором даже нет магии?
- Это мой выбор, владыка теней. Я того желаю, но, если уж тебе так интересно, люди этого мира сильны духом. Их век короток, но за него они успевают больше, чем старшие народы. Все знают, что не стоит гневить людей. И ещё, чем хуже им живётся, тем сильнее они. И дело тут не в магии или мускулах, дело в духе.
- Хмм...чтож, может ты и права, светлоокая, но... Я всё равно уверен в своих солдатах. Итак, что же ты хочешь от меня?