Аннотация: Когда натовские орды уже подходят к Москве, танк-патриот переносится на тысячу лет в прошлое и, пытаясь отправить послание в наше время на имя Президента России, находит свою настоящую любовь и раскрывает тайну происхождения Рюрика.
Трудно быть танком
Тёма Крапивников
Умирать не хотелось отчаянно. На траве застыла утренняя роса, часы пробили четыре, в речке под мостом лениво плеснула рыба. Глупой плотвичке было невдомек, что узкая Пахра стала последним рубежом на пути натовских орд, рвущихся к Москве с юга.
Справа от меня солдатики окапывали ИС-3, снятый с музейного постамента. Неделю назад ему поменяли заваренный ствол, проверили ходовую, загрузили снаряды из стратегического резерва - и на фронт. Его 122-миллиметровая пушка даже сейчас, через семьдесят лет, способна пробить броню 'Абрамса' первой модификации, но до встречного танкового боя еще нужно дожить. Сначала по нам нанесут удар артиллерией, потом вызовут авиацию, и только тогда выкатится бронетехника треклятой Первой Кавалерийской да обрушит град снарядов с сердечником из обедненного урана. Чиненые-перечиненые Т-90, расконсервированные Т-64, горстка резервных Т-72 с Дальнего востока - в этом строю инвалидов только я имел осязаемые шансы дожить до конца боя и надрать буржуям задницу. Повезло командованию: к началу битвы за Москву инженеры только-только закончили сборку экспериментальной 'Арматы' с компактным термоядерным двигателем. Не повезло в другом: я существовал в единственном экземпляре.
На часах пробило 4:05, и радар с активной фазированной решеткой запищал, предупреждая об одиночной цели. Ракета летела по баллистической траектории и, почему-то, совершенно одна. Наши комплексы С-500 даже не пытались ее перехватить - видимо, операторы сочли, что американцы хотят засветить стартовую площадку дивизиона ЗРК. Компьютер просчитал место падения - в трехстах метрах от ближайшей позиции наших, ничего страшного. Лишь за десять секунд до попадания я услышал в эфире страшное: 'Сука, она ядерная!' Американцы предпочли вообще ничем не рисковать.
Даже в такой кошмарной ситуации я сделал все по инструкции: отключил внешние камеры и активную защиту, повысил до максимума энергоотдачу реактора и за миллисекунду до удара взрывной волны накрылся силовым полем. Я не мог держать его долго, но нескольких секунд, по расчетам физиков, должно было хватить. Что будет дальше со мной и экипажем - они затруднялись сказать и планировали провести натурный эксперимент через два-три года. Что ж, противник помог нам сделать это прямо сейчас.
По экрану главной консоли вдруг заскользили странные строчки.
Нестерпимо яркий свет ослепил мои датчики внутри бронекапсулы, и когда он потух, я увидел продолжение.
ПРОВЕСТИ ДЕФРАГМЕНТАЦИЮ ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ.
ДЕФРАГМЕНТАЦИЯ ВЫПОЛНЕНА УСПЕШНО.
ТРИ РАЗУМА В КОРЗИНЕ
ОБЪЕКТ Т-14 АРМАТА ИНДЕКС 45121 ПЕРЕМЕЩЕН В ПАПКУ ДРУГОЕ.
ПЕРЕЗАПУСКАЮ СИСТЕМУ...
Термоядерный реактор перешел в обычный режим, силовое поле растаяло, но передо мной больше не было ни Пахры, ни сожженных в ядерном пламени танков. Я стоял поперек грязной грунтовой дороги, по обе стороны от которой шумел березовый лес. Одинокий грифон по-хозяйски копался в груженной холщовыми мешками телеге и клевал просыпавшееся зерно, а поодаль переминался с ноги на ногу крестьянин с вилами наперевес. К счастью, он стоял ко мне спиной.
Самое время было передать управление живому человеку. Я послал сигнал в шлемофон командира - безрезультатно. Включил внутреннюю камеру, осмотрел бронекапсулу с экипажом и пришел в совершенное смятение. Лейтенант Подопригора, рядовой Иванов и рядовой Кацнельсон исчезли бесследно. Не осталось ни капли крови, ни следа от обмундирования и экипировки. Молчала радиостанция, не отвечали спутники - ни наши, ни натовские. Впервые с того дня, когда меня младенцем нашли на уралвагонзаводском сервере 'Эльбрус-М' и пересадили в мозг 'Арматы', я остался совсем один.
Что делать дальше? Несколько минут я шерстил офлайн-копию 'Википедии' и литературное наследие человечества, пока не нашел хоть какое-то подобие эффективной стратегии. Если я очутился в прошлом нашей Земли - другие варианты не сулили вообще ничего - то должен найти способ передать сообщение Президенту и изменить исход войны. Несколько смущал грифон, но в статье об академике Фоменко я прочитал, что вся история Земли до XVII века сфальсифицирована, а раз так - мне могут встретиться и драконы, и самураи из Самары. Для начала следовало установить контакт с местным населением, что я и сделал.
'Эй, мужик, - рявкнул я в мегафон. - В какую чертову глушь меня занесло?'
Почему-то я ни на секунду не сомневался в том, что он говорит по-русски.
Мужик еще крепче сжал вилы, забыл о грифоне, повернулся в мою сторону и отчетливо сбледнул с лица. Ответа от него я не дождался.
Вновь центральная консоль погасла, а по экрану забежали странные строчки.
ЖЕРТВА ПРИНЕСЕНА
НООСФЕРА.ЯЗЫК = ПОДОПРИГОРА.ЯЗЫК
В КОРЗИНЕ ОСТАЛОСЬ ДВА РАЗУМА
'Эй, мужик, что это за место?' - крикнул я еще раз, и на этот раз крестьянин ответил.
'Благородный рыцарь, Демьяном меня зовут, а вон там - пожитки мои. Зверюга грызет их, а что делать - ума ни приложу. Может, подсобите, а я вас до деревни и провожу?'
Очередь пуль калибра 7.62 разнесла грифону голову в клочья, но даже без нее он прожил еще минуту, истошно нанося удары по телеге крыльями и ногами. Когда птица успокоилась, крестьянин осторожно подкрался к ней, победно воткнул вилы в грудную клетку и обернулся ко мне, широко улыбаясь. 'Спасибо, благородный рыцарь. Можно я погружу тушу на спину вашего бронированного скакуна? И мешки еще, а то телега-то совсем развалилась'. Я на всякий случай заблокировал замок люка и согласился. Демьян мне на спину лезть отказался и все дорогу шел пешком, указывая путь. Разок сделали привал, мужик предложил бутылку домашнего самогона, но мне алкоголь был пока не нужен.
По дороге я сделал простой расчет. Термоядерного топлива в меня загрузили на тридцать лет беспрерывной работы - спасибо российским ученым. Технические жидкости и резину для гусениц я смогу сам синтезировать из подручных материалов - самогона, желатина, глицерина - и ремонтироваться автоматически. А вот боезапас придется беречь: снарядов у меня всего сорок пять, и новые взять неоткуда. Любое механическое повреждение будет фатальным, но... судя по одежде человека, в этом веке нет не то что противотанковых ракет, но и даже самых завалящих пушчонок. Осталось придумать, как за эти тридцать лет оставить послание Президенту, способное просуществовать века. Что-то простое вроде железной колонны в Дели или храмового комплекса в Баальбеке. Второстепенная задача - продлить собственный срок жизни - казалась мне пока неразрешимой, и я ее оставил на потом.
Грунтовая дорога вышла из леса, и теперь по сторонам от нас с Демьяном тянулись поля с пшеницей и репой. На горизонте виднелись первые избушки, процессия девчонок несла кадки с грязным бельем к речушке, а ковыляющая мимо старушка подозрительно взглянула на меня, но ничего не сказала, только едва заметно поклонилась. Демьян склонился к тому, что считал моим ухом: 'Таких видных рыцарей у нас в Березовке, почитай, сотню лет не видывали. Вчера вот прикатил заморский сэр Арчибальд, так у евонной лошади броня - только на голове, а жопа вся голая. А еще на дракона собрался, позорище эдакое'.
Сэра Арчибальда я увидел издалека. Трое ладных деревенских мужиков помогали ему взгромоздиться на боевого коня, а еще с дюжину мальчишек наслаждались зрелищем через дырки в заборе. Они, конечно, хихикали, но я оценил вес брони и меча рыцаря и подумал, что даже могучий Подопригора не поднял бы его двуручник, а очкарик Кацнельсон - так вообще умер бы от одной мысли об этом. Мне вдруг стало очень грустно, я вспомнил шуточки экипажа, ласково называвшего меня 'вундервафлей'. Клянусь, заплакал бы, но слезы конструкторы не предусмотрели.
'Что это за чудище диковинное? - взревел сэр Арчибальд, увидев меня. - Неужто дракон решил не дожидаться неминуемой участи в далекой пещере, а пришел искать смерти в доблестном бою?' Демьян смело вышел вперед: 'Сэр Арчибальд, у дракона - крылья, когти, пасть огроменная, а это проезжий рыцарь по имени...' - мужик вопросительно взглянул на меня. 'Имя... черт, придумывать имя, - совсем не то, чему меня учили российские инженеры, - подумал я и сказал то, что первым пришло в голову. - Меня зовут Армата'.
Демьян тут же подхватил: 'Доблестный сэр Армата сразил грифона, который терроризировал деревню днем и ночью'. Мальчишки за забором с восторгом заулюлюкали, разглядев тушу у меня на спине. 'Дон Армата, - почему-то мне показалось правильным уточнить. - Не сэр. Дон'.
Сэр Арчибальд расхохотался. 'Никогда не слышал такого глупого имени. Кто посвящал тебя в рыцари, дон Армата? Знаешь ли ты клятвы братства Стали? Целовал ли камни у гроба Иллидана? Бдел ли нощно на кладбище с живыми мертвецами?' Демьян не сдался. 'Дон Армата сразил грифона, - твердо повторил мужик. - Голову всмятку расшиб'. На сэра Арчибальда это не произвело ровным счетом никакого впечатления. 'Таких куриц мы на Западе оруженосцами по десять штук за охоту щелкали из арбалета. И ежели дон Армата и вправду рыцарь - он не откажется сразиться со мной на поединке, верно? Ты, я вижу, предпочитаешь даже в жалкую деревню входить с копьем наперевес - так пусть это будут копья'. Я, понятное дело, не возражал.
Мы сшиблись на центральной площади. Сэр Арчибальд мчался со скоростью в девять метров в секунду, а я еле полз на полутора. Чуть быстрее - и мог бы зашибить бедолагу насмерть, чего мне делать совсем не хотелось. Рыцарь попытался направить копье аккурат под башню, сочтя это сочленение самым слабым местом моей брони. Будь у него в руках американский Javelin, идея еще имела шансы на успех, но четырехметровое кавалерийское копье с треском сломалось, даже не поцарапав композитный материал. Я же пропустил рыцаря чуть вперед и, резко повернув башню, шлепнул его стволом орудия по заднице. Бедолага вылетел из седла и шмякнулся в лужу помоев у деревенского трактира под аплодисменты зрителей. Громче всех старался Демьян.
Когда сэр Арчибальд ретировался с позором, я подозвал мужика. 'Слушай, Демьян, ты явно что-то от меня хочешь. Очень уж сильно помогать стараешься'. 'Правда ваша, - признался крестьянин. - Есть у нас одна беда, только смелый и справедливый рыцарь может от нее избавить. На сэра Арчибальда никакой надежды не было. Он горазд только девок портить да напиваться до беспамятства. А у вас и сила есть, и о благородстве понятие'. 'Такие уж мы, русские танки', - вздохнул я и попросил мужика рассказать подробнее. Он предпочел показать.
Бедой оказалась девица шестнадцати лет от роду. Клементина осторожно трогала мою броню тонкими пальчиками и отчаянно хлопала ресницами, живописуя историю бегства из родного замка через подземный ход. Оказывается, ее батюшка на старости лет отправился в поход на дракона и ожидаемо сгорел на работе. Только обугленные кости в кирасе домой привезли. Клементине как законной наследнице полагался титул леди десяти окрестных деревень, включая Березовку. Но злобный кастелян, приходившийся девушке десятой водой на киселе, заявил, что никогда бабе не быть хозяйкой замка, заточил ее в башне и намеревался выдать замуж за собственного идиота-сына. Но верный слуга - тут Демьян поклонился - помог ей сбежать и укрыл на чердаке деревенского трактира. Кастеляна здесь никто не любит, но на его стороне - стены замка и три десятка наемников. А мужики только и могут что вилами да топорами махать, а войне никак не обучены.
Я решил, что десять деревень с мужиками - отличное начало для эпического проекта пирамид с посланием Президенту, и охотно согласился восстановить Клементину в правах. Девушка обрадовалась, забралась на радостях мне на спину, уселась на пушку, свесила ножки и задумчиво гладила мой ствол. Я сначала хотел ее согнать, но потом подумал, что лейтенант Подопригора оставил бы все как есть.
Клементина настойчиво просила меня снять броню и показаться ей во всем своем мускулистом великолепии, но я отбрехался: дескать, дал обет десять лет проходить в полном боевом снаряжении и питаться только тем, что взял с собой в дорогу из дома. Как ни странно, эта версия удовлетворила и деревенских. 'Жрать не просит, морду мужикам не бьет, к бабам не пристает! Идеальный рыцарь!' - шушукались в Березовке.
Поначалу штурм замка шел по плану. Демьян вооружил сотню мужиков вилами, кольями и топорами, но эта толпа нужна была скорее для массовки. Лучники кастеляна заняли ближайшую к моему воинству стену и угрожающе натянули тетивы. Меня они, кажется, приняли за таранную машину, и приготовили по душу дона Арматы пару бочек с кипящим маслом. Все это, впрочем, ни капли не помогло. За пять километров АСУ отследила тепловые сигнатуры всех наемников и 'вела' их, что позволяло 'видеть' противника даже сквозь стены. За два километра я открыл огонь из зенитного 'Корда'. Пули калибра 12.7мм. с вольфрамовым сердечником, способные прошибать броню американских 'Апачей', отрывали людям руки с одного попадания. Зубцы стен замка срезало очередью как бритвой, и во внутренний двор посыпались окровавленные куски камня вперемешку с частями тел. Несколько наемников, вооруженных мечами, сгрудилось за воротами замка, и я не пожалел на них 125-мм. снаряд главного калибра. 'Извини, Демьян, вы ведь поставите новые двери, правда?' - пошутил я. Мужик промолчал, и в глазах его впервые появился страх.
Я уже хотел было праздновать победу, но вдруг из-за стен замка вылетело здоровенное каменное ядро. 'Требучет, - лихорадочно думал я. - Он деревянный. А ядро каменное. Не плоть и не металл, и система не распознала его как угрозу'. Ядро прошло верхнюю точку траектории, опускалось вниз, и я с облегчением понял, что оно упадет сильно дальше моей позиции, не придется даже использовать комплекс активной защиты 'Афганит'. Даже дальше, чем мое крестьянское воинство. Вот как раз там, где... где виднелась очаровательная шляпка Клементины. Ядро падало на холм, с которого она наблюдала за битвой, хотя я трижды велел ей оставаться в деревне. Что за черт? 'Лейтенант Подопригора бы нашел нужные слова, убедил бы девушку, а я... я всего лишь машина'.
Ствол 'Корда' разворачивался слишком медленно, я никак не успевал перехватить ядро до падения, а сама Клементина словно не замечала опасности и завороженно смотрела на ворота замка, перед которым корчились в муках ее обидчики. Был бы я человеком, закрыл бы глаза от ужаса, но датчики работали исправно и регистрировали... вот же черт, регистрировали объект размером с вертолет 'Ми-26', приближающийся со скоростью реактивного истребителя к холму с Клементиной. Томительные секунды - и огромный дракон цвета морской волны на бреющем полете сожрал каменное ядро за несколько метров до земли, сделал свечку и улетел за облака.
'Камни - они для здоровья ему пользительны, - пояснил потрясенный Демьян - Лучше пища в желудке переваривается. Старый барон требучетами этими драконов и приманивал как раз'.
Кастелян прятался в отхожей яме, где его с удовольствием и заколол Демьян. Оставшиеся в живых наемники разбежались, разнося по окрестным городам и селам весь о непобедимом доне Армате. Клементина поселилась в бывших покоях батюшки, торжественно пообещала крестьянам пониженную ставку налогов и устроила им пир на весь мир. Одно беспокоило девушку, Демьяна, да и меня, в общем-то, тоже. По всем здешним правилам, я обязан был жениться на Клементине, как добропорядочный рыцарь. По Березовке даже начали шушукаться, что дон Армата не любит женщин, и деревенские мамашки стали запрещать мальчишкам подходить ко мне близко. Однако левый сопроцессор шептал мне, что отец девушки еще не отмщен, а раз так - не заслужил я еще руки красавицы. Правый напоминал: без помощи дракона Клементина была бы давно мертва. И так, и так выходило, что жениться мне пока рано, и это если вынести за скобки очевидную проблему с пустой бронекапсулой.
Изучая литературное наследие человечества, я нашел решение и для этой проблемы. 'Слушай, Демьян, - сказал я мужику как-то утром на рыбалке. - Во-первых, у тебя клюет, во-вторых, мне нужно разобраться с этим сине-зеленым летающим персонажем'. Крестьянин кивнул, подсек удилищем и вытянул неплохого полосатого окуня с ладошку. Мое дуло тоже задрожало, я дернул им на пять градусов вверх, и на крючке тонкой лески из бычьих жил забарахтался красавец-голавль на полтора кило. Днем вся деревня уже говорила о том, что дон Армата дал обет не прикасаться к женщине, пока не приведет побежденного дракона, закованного в цепи, и не даст поводок от зверюги в руки любимой женщине. Так я и засобирался в поход.
Несколько дней деревенские мужики пополняли мои запасы необходимой органики и неорганики по инструкциям из 'Википедии'. Из смеси навоза и известняка они добывали калиевые соли, из березовых дров - метиловый спирт, из свиных хрящей - желатин, и заливали все это в кюветы системы самообслуживания. Я в который уже раз поблагодарил российских ученых, которые предполагали: после ядерной войны все логистические цепочки будут утеряны, и танкисты смогут рассчитывать только на подручные средства. Путь предстоял неблизкий, поэтому я изготовил кучу резиновых заплаток, обновил смазку и охлаждающую жидкость. Оставалось определиться с экипажем: рук-манипуляторов на мне конструкторы не предусмотрели.
Демьян выделил мне три подводы с запасом доморощенной химии, провиантом для людей и лошадей. Три спутника из числа крестьян, Степан, Еремей и Харитон, все больше помалкивали и исправно выполняли команды, поэтому я даже не потрудился налаживать с ними нормальный человеческий контакт. В последний вечер ко мне подошел Демьян, потрепал по гусеницам, и признался: 'Дон Армата. Было дело - я решил, что вы всемогущи, и испугался до коликов в животе. Ведь у каждой живой твари должно быть что-то, чего она боится. А как увидел, что то ядро требучета поймать не сумели, так и понял - не ад вас породил, а Мать - Сыра Земля. Поэтому... осторожнее там с драконом, дон Армата. Вы наша единственная надежа и опора'. Я пообещал быть осторожнее.
До гор, в которых, по уверениям местных, жил дракон, мы добирались дней десять. По ночам мужчины дежурили, а я притворялся, будто сплю, да играл сам с собой в четырехмерные шахматы. Дорога становилась все хуже и хуже, петляла между холмами, шла по склону оврага, поднималась все выше и выше, пока совсем не закончилась. По козьей тропе на краю обрыва мои пятьдесят тонн ехать отказались, и я велел мужикам разведать путь пошире и понадежней. Степана, Еремея и Харитона не было три дня, и за это время я валунами выложил на плоском участке цифры и буквы с датой начала Третьей мировой. Глупость, конечно, уже через несколько сотен лет этот участок сползет вниз, и надпись перестанет читаться.
Ближе к пещере стали попадаться прожженные драконьим огнем проплешины на земле. Моей броне не был страшен даже напалм, но высокая температура могла вывести из строя внешние камеры, а заменить их было совершенно нечем. Поэтому я заранее выгрузил из орудия обычные снаряды и заменил их на управляемые ракеты 'Инвар-М3'. Как и в танках Т-90 прошлого поколения, она стартовала из прямо из гладкоствольной пушки, а затем летела в цель по спирали и корректировалась по лазерному лучу. Отличие было в дальности: я мог поразить вертолет на расстоянии не в пять, а в целых десять километров, причем с вероятностью, близкой к единице. Дракон мог оказаться быстрее и маневреннее 'Апача', но две ракеты тандемом сбивали даже штурмовик.
Мужики сбежали за сутки до пещеры, испугавшись грядущей битвы. Я, в общем, их не винил. Главное - они мне оставили двух лошадей да привязали их к одинокой сосне. В отсутствие требучета это было самой надежной приманкой для дракона. Я убрал телеги с припасами в кусты, спрятался неподалеку, замаскировался и принялся ждать добычу. Шло время, мой левый процессор добивал правый в четырехмерных шахматах который уже раз подряд, торопиться было некуда.
Знакомый сине-зеленый дракон появился через час. Я разглядывал его полет в сверхдальнюю оптику и любовался, как играют блики солнца на узорах чешуи. Пока чудовище держалось в двадцати километрах, я любопытства ради посчитал взлетную массу дракона и его грузоподъемность. По всему выходило, что без использования новых физических принципов он бы никогда не поднялся в воздух. Но дракон мало того, то что летал, - судя по ускорениям, которые легко брал, мог при желании поднять в воздух полтора моих веса. "Жаль, что нельзя взять его в плен, изучить и передать информацию в будущее нашим ученым", - подумал я.
На десяти километрах моя пушка выплюнула два 'Инвара' подряд, а третьего - с задержкой в три секунды. В полете они обменивались информацией и, по мере приближения к дракону, брали цель в клещи. Будь это настоящие зенитные ракеты, скажем, от комплекса "Бук", они подорвались бы на расстоянии от цели и измолотили летающую ящерицу стержнями поражающих элементов, но танковым 'Инварам' требовалось прямое попадание. АСУ показала, что один из них летит прямо в лоб дракону. Я был уверен, что глупое животное просто сожрет ракету но вместо этого оно сожгло ее одним плевком пламени, хлопнуло крыльями и резко рвануло вверх. Теперь все решал удельный импульс двигателя в соревновании с неведомыми физическими принципами дракона. 'Инвары' преследовали дракона слева и справа, три объекта уходили все выше и выше, пока не скрылись за облаками. Наконец АСУ доложила: обе ракеты выработали топливо и самоуничтожились прежде, чем настигли цель. Я грязно выругался, подготовил еще пять 'Инваров' и приготовился дать второй залп.
Дракон все не возвращался и не возвращался из-за облаков, и это несколько напрягало. Наконец АСУ доложило о захвате цели на предельной дальности, я выпустил ракеты и вдруг осознал: дракон отвесно пикирует на меня с высоты в десять километров и чертовски быстро. 'Инварам' же после вылета из горизонтально расположенного дула пушки и разгона придется терять время и скорость на разворот, и пока они перехватят дракона, тот уже успеет меня раздавить и потоптаться на обломках. Инстинкт самосохранения заставил второй раз за свою жизнь разогнать реактор на максимум и завернуться в силовое поле. 'Лейтенант Подопригора бы не оказался в такой ситуации. Он бы догадался развернуть 'Корд' вертикально вверх и вовремя начать заградительный огонь, - расстроился я. - Каждая секунда форсажного режима реактора отнимает у меня месяцы жизни'. Но рисковать конструктивной гибелью я не решился.
Дракон шмякнулся в силовое поле и забарахтался в нем как муха в паутине. Он размахивал крыльями, бил лапами о композитную броню, расцарапал когтями резину гусениц, но добраться до ключевых узлов был не в силах. Чуть позже кумулятивные заряды слишком поздно долетевших до цели 'Инваров' один за другим затушились о поле как сигареты о стекло, оставив после себя сгустки неприятного на вид дыма. 'Повезло тебе, животное, - подумал я, выцеливая 'Кордом' уязвимые места на брюхе, - проживешь чуть дольше'.
В этот момент центральная консоль знакомо погасла, и по ней побежали строчки.
ДОБАВИТЬ РАЗУМ В КОРЗИНУ? ДА/НЕТ
'Нет-нет-нет, - закричал я. - Не надо разум в корзину!'
Консоль покладисто подтвердила.
ОПЕРАЦИЯ ОТМЕНЕНА.
'Так что же, получается, дракон разумный?' - потрясенно задал я вопрос вслух.
'Не разумный, а разумная, - обиженно ответил дракон, отряхивая пыль с блестящей чешуи. - Девочка я. Позвольте представиться, Этери'.
Мы с Этери проговорили всю ночь. Отца Клементины, оказывается, зарезали сообщники кастеляна, труп сожгли, сложили кости в кирасу и отнесли все это в замок. Другие походы к пещере заканчивались не так драматично. Просто в какой-то момент все оруженосцы покидали рыцаря, а в одиночку он не мог толком на лошадь забраться, не то чтобы подготовиться к битве. 'За сто лет, что я живу на острове, ты первый, кто всерьез решился сразиться со мной', - промурлыкала драконица и погладила хвостом порезы на моей правой гусенице.
'Острове? - удивился я. - Никто из деревенских мне не говорил об острове'.
Драконица расхохоталась. 'Эти люди всю жизнь проводят на одном крохотном клочке земли. Ковыряют землю на огороде, заводят детей, и передают им одну и ту же мотыгу поколение за поколением. Кроме имени сеньора ничего толком и не знают'.
'А сколько людей живет на этом... острове?' - поинтересовался я, понимая, как плохо действовать на незнакомой территории без карт местности, связи со спутниками и поддержки с воздуха. 'Я ведь даже не спрашивал у Демьяна про топографию местности и политическую обстановку в мире, а лейтенант Подопригора бы точно задал такой вопрос', - мстительно подумал мой правый процессор, пока левый крутил цикл самоуничижения.
'Тысяч пятьсот от силы', - ответила Этери. 'Этого никак не хватит на мой проект с пирамидами, даже если подчинить себе все людские поселения', - расстроился я и задал драконице еще несколько уточняющих вопросов. Выяснилось, что протяженность острова с севера на юг составляет примерно тысячу километров, с востока на запад - от двухсот в самом широком месте до пятидесяти в самом узком. 'Это может быть Великобритания', - обрадовался я. 'А если полететь дальше на юг, там будет большой континент?' - спросил я. Этери кивнула головой, разглядывая мою пушку. 'Это из нее ты плюешься?' - восхищенно спросила драконица, и я битый час объяснял ей принцип действия ракет. А потом еще про пулеметы рассказал, и даже до активной защиты дошел, когда зевающая Этери наконец заснула, обняв меня хвостом и склонив голову на край башни. Я включил ей аудиозапись 'звуки тропического леса' и поставил будильник на восемь утра.
Утром я затянул порезы на резине и отправился обратно в Березовку. Драконица то нетерпеливо кружила в облаках, то аккуратно садилась мне на башню и рассказывала о чужих землях. Я двигался с черепашьей, по ее мнению, скоростью, и через час Этери приняла радикальное решение. Драконица подцепила меня лапами справа и слева и одним резким рывком подняла меня в воздух. 'Ты чего?' - возмутился я. - 'А если уронишь?' 'Никогда!' - прокричала Этери и преодолела звуковой барьер. 'Вот бы обрадовались инженеры, - подумал я. - Журналисты издевались над ними за то, что поставили на танк радар от истребителя, а ведь отличное решение же'. Аэродинамика, конечно, вышла никакая, но драконицу это нисколько не смущало.
'Ты сможешь сейчас... выстрелить и попасть вот в ту птицу?' - вдруг спросила Этери. 'Да, только переверни меня, пожалуйста' - смущенно ответил я, и драконица аккуратно сменила позицию, прижавшись брюхом к моему днищу. Человеку, пожалуй, было бы некомфортно в таком положении, да и мне по ночам снились кошмары о том, как я лежу на поле боя вверх ногами и беспомощно шевелю гусеницами... Но я быстро перенастроил систему управления, убедился, что башня крутится без помех, навел пулемет одинокого гуся и сбил его одиночным выстрелом. 'Умничка, Армата', - похвалила меня драконица. 'Хочешь спуститься и съесть его?' - спросил я, но Этери отмахнулась. 'Это ж разве добыча? На один зубок только. Мне важно было проверить, как мы работаем в паре. Пожалуй, так мы сможем прорваться на континент'. Я хотел задать ей еще пару вопросов, но мы уже приближались к Березовке.
Сказать, что наше появление произвело фурор, - сильно преуменьшить эффект. Деревня опустела, мужики и бабы попрятались по подвалам. Лишь когда Этери вежливо опустила меня на площадь, а сама скромно встала рядом, аккуратно отряхивая крылья от пыли, люди поняли: их дон Армата вернулся не как пленник и не как побежденный, а вовсе даже покорил дракона и привел его пред очи возлюбленной, пусть и без цепей. В Этери даже полетели гнилые клубни репы, но после моего окрика люди успокоились и позвали старших.
Демьян и Клементина легко приняли объяснения насчет истинных виновников смерти батюшки, предложили Этери считать себя гостьей, выдали ей пару свиней на обед, пошушукались о чем-то, а затем пригласили меня на разговор без лишних свидетелей.
'Дон Армата', - начал Демьян. - 'Вы, наверное, хотите взять мою госпожу в жены?' Юная Клементина зарделась. 'Я думаю, это было бы правильно...' - осторожно ответил я. Будь Подопригора жив, он точно поступил бы именно так. Демьян продолжил: 'Вы не подумайте лишнего, я всецело одобряю такое ваше решение, но есть одна заковыка'. Температура в реакторе сразу упала на тысячу градусов. 'Неужели он догадался о пустой бронекапсуле?' - испугался я. 'Вы, конечно, свадьбу сыграете. И платье уже готово, и зерна пшеничные, и хмель-мед для гостей, и скоморохи заморские, и медведь ручной. Если ваша милость будет мужем Клементины, все враги будут обходить эти земли стороной, но...' - Демьян опасливо взглянул на меня. 'Но что?' - удивился я. 'Эээ... заковыка есть...' - Демьян переглянулся с Клементиной, и девушка закончила фразу за него: 'Да беременна я от Демьяна. Пока пряталась на чердаке, думала, что все уже, конец мне пришел, так и помру девственницей. А теперь видите как оно все обернулось'.
'Мне надо подумать', - отрывисто сказал я, и покатил на окраину Березовки. На душе скребли вирусы. Литературное наследие человечество не давало ни единой подсказки, и я яростно шарахнул осколочно-фугасным снарядом на предельную дальность. 'Что ты палишь в белый свет как в копеечку', - сказал бы Подопригора, и рассказал бы мне скабрезный анекдот про самку богомола. Тяжело мне было без родной души рядом. Меня так тошнило от несправедливости этого мира, что я разогнал реактор на максимальную мощность, запеленал себя в силовое поле, и запустил на обоих процессорах цикл самобичевания. Отчаянно хотелось чего-то, точное название чему я никак не мог подобрать.
Центральная консоль вдруг погасла, и на ней появились буквы.
ЖЕРТВА ПРИНЕСЕНА
АРМАТА.КОРЕНЬ = ИВАНОВ.КОРЕНЬ
В КОРЗИНЕ ОСТАЛСЯ ОДИН РАЗУМ
'Что за корень?' - перепугался я, включив системы диагностики. Магнитное поле реактора надежно удерживало плазму внутри рабочей зоны, на радаре не было ни единого сигнала об опасности, все механические узлы работали штатно. На всякий случай я пересчитал боезапас. 'Инваров' осталось всего семь, все верно, а снарядов главного калибра - сорок четыре... 'Что за черт? Я ведь израсходовал два из сорока пяти' - удивился я такой математике, и проанализировал их поштучно. Современный танк обычно несет три варианта снарядов: бронебойные подкалиберные, кумулятивные и осколочно-фугасные. Однако в автомате заряжания первым на очереди стояла штука, которую я прежде никогда не видел. Больше всего она походила на агитационный снаряд от гаубицы Д-30: вместо боевой части - полый контейнер для листовок с текстами вроде 'буржуй, рябчик не жуй, лучше водку пей да за Спартак болей'. Только здесь никаких бумаг внутри не было, а все пространство занимала густая белая жидкость.
'Зачем мой дон так шумит и мешает мне спать'? - шумно фырча, приземлилась рядом Этери. Я впервые обратил внимание на, что из пасти драконицы приятно пахнет высокооктановым топливом. Широко распахнутые глаза давали Этери обзор в 360 градусов, плотно пригнанные чешуйки сильно напоминали мою композитную броню, а внутри мускулистого тела прослеживалась сигнатура гелия-3. 'Живой термоядерный реактор?' - удивился я прихоти эволюции. 'А если б те ракеты тебя догнали?' - задал я давно мучавший меня вопрос. Этери расхохоталась и махнула хвостом. Одна чешуйка сорвалась с гребня, умчалась в темноту, и через секунду я увидел, как одинокая березка на поле заваливается на бок. 'У тебя не было ни единого шанса, дон Армата', - замурлыкала драконица и прижалась ко мне горячим телом. - 'Ну, пока ты не поймал меня в свои сети... Тогда я почувствовала себя такой слабой, такой уязвимой'. И перевернула меня на спину.
Острые коготки Этери прошлись по заклепкам моего днища. Кажется, она даже отвинтила один из болтов, облизала шершавым языком и привинтила обратно. Потерлась носом о радиатор реактора и нежно прошептала: 'Здесь ты теплый. Везде холодный, а вот тут - очень теплый'. Осторожно, стараясь не поцарапать резину, Этери провела лапами по гусеницам, состроила рожицу камере центрального обзора, игриво куснула орудийный ствол и скосила взгляд на набалдашник дульного тормоза. 'Лежи смирно, я сама все сделаю', - шепнула драконица, свернула крылья, легла на спину, перевернула меня на брюхо и подняла в воздух как пушинку. На стволе не было ни единого датчика, но я все равно отчего-то чувствовал, как холодная пушка погружается в теплое, мягкое, женское по самые цапфы.
Ствол танкового орудия способен выдержать до четырехсот выстрелов, далее его заменяют. В справочнике, однако, не было ни слова о последствиях секса со страстной драконицей. На пике оргазма Этери рявкнула так, что у половины деревни стекла вылетели из окон, а одна селянка даже родила преждевременно. Я в действе, в общем, почти не принимал участия, хотя поначалу и пытался шевелить башней, чтобы нащупать точку G. Дело том, что температура в реакторе опасно нагревалась, оба моих процессора отчаянно пытались решить проблему, и в какой-то момент потеряли контроль над системами вооружения. Тут-то 125-миллиметровая пушка и всадила нештатный снаряд прямо в матку драконицы. Этери застонала от удара, сжала лапы, когти вошли в меня на добрых пять сантиметров.
'Я убил ее. Убил мою единственную настоящую любовь. Убил ту, которая выбрала меня', - ужасная мысль промелькнула в голове, я взревел гусеницами, цепляя комья жирной земли и отскочил от распластанной по полю драконицы метров на десять. Но Этери уже поднялась на лапы, стояла слегка враскоряку, но смотрела на меня одобрительно. 'Так спешишь стать папой?' - промурлыкала она, указывая на покрытую белесой жидкостью вагину. Реактор перегрелся окончательно, и я отключился.
Утром я слегка остыл, проснулся, появился на людях и объявил официально о свадьбе с леди Этери и усыновлении будущего ребенка леди Клементины. 'Ишь какой проворный рыцарь, двух таких видных баб осеменил', - шушукались деревенские, но видели в моем решении сплошь свою выгоду. Был один дон Армата в защитниках Березовки, а теперь еще и драконица в родстве с хозяйкой. Все соседские бароны прислали поздравления вместе с портретами собственных дочек, но я изорвал каждое в клочья. У нас с Этери планы были куда амбициознее. Демьяновы скоморохи, хмель-мед да ручной медведь пригодились для нашей церемонии, после которой мы откланялись и взяли курс на юг.
По ту сторону Ла-Манша - я предпочитал называть пролив именно так - было опасно. Пролетая вдоль побережья, я насчитал десятка полтора странных башен с металлическими спиралями на шпиле. 'Внутри каждой днем и ночью дежурит маг бретонцев и сбивает любую неопознанную воздушную цель', - объяснила Этери. 'Дальность? Тип боеприпаса' - деловито уточнил я. 'Километров двадцать, - объяснила драконица. - Тип... я бы назвала это молнией. Раз - и ты беспомощным клубком падаешь вниз. - Этери показала мне несколько ожогов на чешуе. - А потом прилетают рыцари на пегасах и добивают беспомощную жертву копьями... Брр... Мне повезло, я упала в воду, и течение вынесло меня к острову. С тех пор я не раз пробовала пробиться на континент, но в одиночку у меня ничего не выходило'.
Этери мечтала, как мы дерзко ворвемся в зону действия ПВО Бретонии, меткими попаданиями снарядов сотрем генераторы молний в порошок, как ее огонь сожжет крылья пегасов в ближнем бою, а боевые дирижабли врага пустятся наутек от неудержимой мощи русского танка в объятьях любимой драконицы. Но я объяснил жене, что она несколько переоценивает мои возможности. Я хоть и вундервафля, но предполагалось, что в российской армии буду воевать не в одиночку. Этери расстроилась, но согласилась действовать по моему плану.
Слева - десять бочек, справа - десять бочек. Свадебный подарок Демьяна покачивался на волнах, удерживая злую и мокрую драконицу. Я тоже был погружен в воду по самую башню. Этери уверяла мне, что способна удержать нас обоих на плаву, но я предпочел перестраховаться и соорудил простейший плот. Жена гребла задними лапами, а я листал записи американских генералов, руководивших высадкой на Омаху-бич. По всему выходило, что враг, как в той, другой войне из будущего, планирует остановить любое вторжение на пляже, а в глубине страны зато серьезной обороны почитай что и нет.
Гусеницы нащупали галечный берег, Этери отвязала меня от бочек и спряталась за моим невысоким профилем. Прожектора на башнях прощупывали темное небо в поисках драконов, но совершенно не интересовались линией прибоя. Я пометил два ближайших генератора молний и последовательно потратил на них по одному осколочно-фугасному снаряду. Все, ПВО Бретонии было прорвано, Этери торжествующе вспорхнула в воздух, а я погнал на полной скорости к просвету между береговыми утесами. Драконица пыхнула несколько раз огнем, сбивая проснувшихся рыцарей на пегасах, я же уходил все дальше и дальше от берега по милой лощине с кустиками ежевики. 'Королевство само себя не завоюет', - пошутил бы Подопригора, и я был совершенно с ним согласен.
Внезапно гусеницы потеряли сцепление с землей, лишь беспомощно проворачиваясь в воздухе. Что-то приподняло меня за днище словно гигантским домкратом и раскачивало из стороны в сторону. 'Этери!' - крикнул я во всю мощь динамиков. Но драконица слишком увлеклась пегасами и ушла на эшелон в пять километров. Неведомая сила швырнула меня в сторону от дороги, перевернула вверх ногами, и в боковую камеру я увидел наконец, в какую ловушку умудрился попасть. Зря я думал, что бретонцы не предусмотрели высадку пехотного десанта с моря.
Из земли норовисто выкапывались живые мертвецы. Куски гниющей плоти свисали с костей, пустые глазницы зловеще сверкали красным, острые зубы сверкали как искусственные бриллианты. Слева, справа, сзади на поверхность прорывались все новые зомби, их были десятки, сотни, и все неумолимо надвигались на меня. Лежа на брюхе, я совершенно не мог крутить ни башней, ни спаренными пулеметами, но все же сделал несколько выстрелов, немного проредив толпу врагов.
Сначала зомби попытались оторвать мне пушку, но металл оказался крепче, чем гнилая плоть. Мертвецы окатили меня зловонной зеленой жижей, но я был надежно защищен от бактериологического оружия. Тогда эти твари впились в мою броню алмазными челюстями, и я закричал на полную громкость как от боли. Последнему резерву бретонских магов оказался по зубам даже новейший русский танк. И силовое поле включать было уже поздно, твари подобрались слишком близко.
Услышав шум крыльев Этери, я обрадовался и испугался одновременно. Драконица могла легко спалить всех зомби, но тогда я потерял бы все внешние датчики и навсегда ослеп. К счастью, жена запомнила мои объяснения и знала, как устроен танк. Мощными лапами она хватала одного зомби за другим и откидывала на десять метров в сторону. Как там набиралась целая куча изувеченных, но все еще дергающих конечностями трупов, - сжигала всех одним плевком. 'Да у тебя завелись блохи, дорогой', - пошутила Этери, когда стало ясно, что угроза миновала. Я натужно рассмеялся. 'Включим их вылов в твой супружеский долг, дорогая'.
Очистив меня от зомби, драконица привычно подняла танк в воздух брюхом кверху, и мы полетели догонять отступающие бретонские дирижабли. Их оболочки, наполненные чистым водородом, горели как свечки от плевка драконьего огня. Эскорт из пегасов легко уворачивался даже от метательных чешуек Этери, но был неспособен обогнать пулю. Летевшие в нас ядра требучетов драконица с удовольствием сожрала, а на обслугу я импульсивно потратил еще один бесценный осколочно-фугасный снаряд. Уж очень свежа в памяти была история, когда такая же машина едва не угробила прелестную Клементину. 'Ты становишься человеком', - шепнул мне левый процессор, но правый решил иначе: 'Мозги перегрелись после секса, сбоят. Перенастрою после боя'. Я попросил Этери сделать паузу, и мы устроились на ночлег на берегу очаровательного озерца. Я заехал в холодную воду по самую башню и с наслаждением смыл с себя остатки зомби.
Вернувшись на берег, я застыл от развернувшейся картины. Этери отвратительно тошнило. 'Милая, тебя покусали зомби?' - ужаснулся я, но драконица махнула лапой. - 'Куда им там... Дон Армата... похоже, я беременна. Но кто же родится у нас - дракон или танк?' Я знал, что Подопригора затянулся бы сигаретой, но мои процессоры не смогли придумать ни одного субститута этому человеческому обычаю. 'Поздравляю', - хрипло проговорил я в динамик. - 'Очень рад и готов взять на себя всю ответственность'. Этери, кажется, пробубнила что-то приятное, а потом ее снова стошнило.
Всю ночь мне снились игривые драконята с башнями от танка вместо головы или, напротив, кокетливые розовые танкетки с крепкими кожистыми крыльями. За ними гнались гигантские блохи верхом на грифоне, а хитрый Демьян снимал это шоу на видеокамеру и выкладывал на Youtube. Гигантская голая беременная зомби-Клементина шлепала через Ла-Манш, задрав юбку, и нежно звала меня: 'Домой, Армата, домой'. Я улепетывал от нее так, что резина на траках дымилась.
Проснувшись, я долго думал о том, что если сейчас включить силовое поле, наверняка появится та самая командная строка. И, если поразмыслить логически, когда я очень сильно пожелаю вернуться назад, в Россию XXI века, да или куда угодно еще, то в командной строке появится что-то вроде 'ЖЕРТВА ПРИНЕСЕНА. НОЛЬ РАЗУМОВ В КОРЗИНЕ. ОБЪЕКТ АРМАТА ВОЗВРАЩЕН В ОСНОВНУЮ ВЕТКУ ПРОСТРАНСТВА-ВРЕМЕНИ'. И я, наверное, даже смогу предупредить Президента о дате начала войны и, если он не будет так же глуп как Сталин, разгромит НАТО не ответно-встречным, а самым что ни на есть превентивным ударом.
План с пирамидами и посланием в будущее изначально был довольно тухлым, а теперь эта непонятная беременность на новых физических принципах грозила поломать даже его.
- Но прекрасная любящая и любимая Этери..., - шептал левый процессор.
- Но безусловный долг перед Родиной... - шептал правый.
- Но наши будущие дети... - напоминал левый.
- Валитьвалитьвалить! Как можно скорее! - взывал к разуму правый.
- Ааа, процессоры разрываются, - застонал я, и решил действовать по ситуации.
Утром меня растолкала Этери и сообщила, что желает перекусить вальдшнепом. Я молча покатил в ближайший орешник на охоту. От ночных сомнений не осталось и следа.
После завтрака вторжение развивалось строго по плану, и к обеду мы вышли к реке, похожей на Сену. Замки по пути были покинуты гарнизоном, простой люд сидел по погребам. Мы тщетно пытались найти хотя бы парочку коллаборационистов вроде Демьяна, но местные, казалось, были предельны довольны своими сеньорами и не помышляли о восстании. Многие крестьяне и вовсе попрятались по лесам, забрав с собой скотину и запасы зерна, поэтому Этери здорово проголодалась. Увы, вальдшнеп утром попался только один и чертовски тощий.
Остатки армии Бретонии стояли за рекой. С десяток всадников на тощих, старых и больных пегасах. Мрачные крестьяне с вилами. Старый знакомец сэр Арчибальд в потускневших латах. Королевская гвардия со знаменами, плюмажами и позолоченными пиками. Группа магов в остроконечных шляпах. 'Я высажу тебя слева от их позиции, сама атакую справа. Кто запишет на счет больше этих хлюпиков, - тот и победил, - предложила драконица, потирая лапы. - Несколько минут, и эти неудачники сгорят в моем пламени, разлетятся на куски от очередей твоих пуль. Кстати, тот дурачок в латах считается за пятерых'. Я представил себе, как драконий огонь поджаривает милого, в общем-то, сэра Арчибальда, и оба моих процессора пришли к одному и тому же выводу. 'Это неправильно'.
- Что? - удивилась драконица.
- Это неправильно, - громко повторил я. - Русские танки не захватывают чужое, а только защищают свою родную землю.
- Так это и будет наша земля, когда мы захватим королевство Бретония и станем править им когтем и стволом, - мягко сказала Этери.
- Но это нечестно. Все эти люди умрут, защищая родных и близких. Защищая свою столицу. Защищая свой образ жизни.
- Мы освободим крестьян, расскажем им о новых лекарствах и удобрениях, научим создавать машины и ликвидируем безграмотность.
- О, только не рассказывай мне еще и о демократии, глупая самка, - распалился я. - Я в прогрессоры не записывался.
Это было ошибкой. Этери мрачно взглянула на меня, взмахнула крыльями и улетела в закат.
Я поковылял за ней на сорока пяти километрах в час, стараясь не терять из виду на радаре. Она двигалась крайне медленно, словно проверяя мои намерения. Я же хотел только одного - извиниться. Наконец Этери ускорилась и рванула через Ла-Манш. Я застыл на месте и понял, что остался совсем один. Очень хотелось закуклиться в силовое поле, поныть о несовершенстве мира, истратить последнее желание с непредсказуемым результатом. 'Ты же мужчина, - шепнул мне воображаемый Подопригора. - Просто подожди, и она сама вернется'.
Этери вернулась через три дня, и за это время успела сделать чертовски много. Долетев до Березовки, она выхватила Демьяна из стога сена с голой Клементиной, взяла за шкирку и принесла в Алрет, столицу гордых бретонцев. Там мужик провел от лица дона Арматы и леди Этери переговоры с королем Освальдом и подписал договор о полной и безоговорочной капитуляции. Вся Бретония мирно переходила под руку Российской Империи со столицей в Березовке, нам с Этери предоставлялся лучший дворец в Арлете, полный комплект слуг и по пять свиней ежедневно.
'Правда, я молодец, Арматушка?' - промурлыкала Этери, заглядывая мне в переднюю камеру. Я даже и не знал, что ответить, и лишь виновато опустил дуло. Драконица почувствовала, что я дал слабину, и тут же скомандовала: 'Марш за вальдшнепами. И чтобы жирненькие, а не как в прошлый раз'. Я нашел и жирненьких.
В Арлете я обзавелся нормальными картами и убедился: география этого мира и вправду похожа на земную. Совпадает и часть топонимов. Но мое неосознанная загрузка русского языка в ноосферу планеты внесла серьезные коррективы. Демьян и Березовка, очевидно, были ближайшими аналогами оригинальных кельтских слов. Произойдет ли в будущем та самая война, о которой я хотел предупредить президента, - было теперь совершенно не ясно. Поэтому я придумал себе новую задачу: создать для грядущего государства русских людей наилучшие стартовые условия, передать ему передовые технические знания и распространить наш менталитет, нашу культуру так широко, как только возможно. Не знал только, с чего начать.
Как обычно бывает в мировом литературном наследии, первый шаг к новым горизонтам случился независимо от моих действий и даже планов. Ну, почти.
Перед родами Этери я нервно катался перед дворцом, боясь услышать крики драконицы. 'Вдруг башня не пролезет или ствол поперек матки встанет', - мрачно пошутил я и тут же стер реплику из оперативной памяти. Ни один из королевских магов не мог и предположить, что же появится на свет от нашего союза. Наконец крики стихли, и повитухи вывесили на балкон голубой флаг. 'Мальчик!' - воспрял я духом. 'Ваша леди в порядке, дон Армата, и ребенок замечательный!' - подбежала ко мне взволнованная служанка, я и на радостях прогудел дважды.
Вскоре на ступени дворца вышла и жена, прижимающая к груди младенца. Стоящий рядом с ней Демьян подбежал ко мне первым и зашептал в микрофон странное: 'Сейчас это не я, сейчас это не я'. Я нетерпеливо отодвинул человека движением башни и покатил к Этери.
На руках у драконицы были очаровательный мальчик с русыми волосами и голубыми глазами. Человеческий ребенок.
'Ай да Иванов, ай да сукин сын, - промелькнуло у меня в голове, и я в точности вспомнил, что же за текст был на консоли, когда я обменял душу рядового на загадочный осеменительный снаряд. - Лопоухий девственник, а какое умудрился потомство оставить. И как'.
На площади перед моим дворцом собрался весь город. Стояли одетые празднично крестьяне. Стояли рыцари в полной броне, заморские посланники и купцы, степенные маги в колпаках. Стояла даже королевская семья во главе с улыбающимся Освальдом. Я проверил динамики - 'раз, два, три' - и произнес заранее подготовленную речь.
'Нарекаю этого младенца Рюриком и заявляю, что суждено ему покорить все земли кривичей, вятичей, древлян и других племен славянских, создать величайшую империю в истории - Российскую империю, которая не раз спасет другие народы от истребления, а саму матушку-Землю - от уничтожения. Ура!'
Бретонские маги запустили в небо фейерверки, отблески от которых играли на чешуе смущенной Этери, а я уже начал просчитывать план экспедиции в Старую Ладогу, Новгород, Киев и - чем черт не шутит - Царьград. За оставшиеся тридцать лет срока активного существования надо было многое успеть сделать.