Аннотация: Первый фанфик на героев Ходящих, написанный прекрасным человеком и замечательным читателем с отличным чувством юмора.
...прошло три года после битвы...
Руська, затаившийся в конюшне, напряженно сопел, прислушиваясь. Вроде даже Тореня не должно быть поблизости, ну а вдруг? Выглянув из денника, он еще раз огляделся. Нет, поблизости никого точно нет, Торень, видать, так и не вернулся от Главы с очередной своей печалью-кручиною. Ну, это надолго - жалиться Торень всегда любил, а пуще прочего уважал вести тоскливые свои разговоры с Клесхом, ведь поймать того между разъездами удавалось редко, а пробиться к нему на беседу еще реже. К тому же, Клесх всегда обстоятельно выслушивал Тореневские тоскливые причитания, во всей Цитадели разве что только Руська мог слушать Тореня еще дольше...
Так что время у него точно есть... Подавив тяжелый вздох, Руська уселся в угол денника и уставился в одну точку. От обиды щипало глаза, и паренек очень старался не заплакать. Нет, он точно не будет разводить сырость, он ведь взрослый уже, почти мужчина. От последней мысли обида стала еще горше, к глазам новой волной прибыла влага. Взрослый он, как же! Уже четыре весны провел в Цитадели, а все у Донатоса на побегушках! Даже те осененные, кто пришли в Цитадель всего зиму назад, уже умели намного больше. И это, несмотря на то, что почти у всех Дар был слабее, чем у него, и то, вон, а он... эх...
Руська не выдержал, повесил патлатую голову и всхлипнул. Обида на Донатоса душила, не давала вздохнуть. Ну, почему наставник так несправедлив к нему? Вообще, Донатос очень изменился после той сшибки с волками и смерти Светлы. Скорее даже после смерти Светлы. Стал он еще более замкнутым, чем был прежде, но чаще делался грустен, нежели жесток. Бывало, раздаст задания выученикам, а сам усядется в углу и, достав из кармана что-то, перебирает это в ладонях.
Один раз, окончив порученное прежде всех, Руська подошел к креффу отчитаться и получить новый наказ. Подошел и обомлел... Донатос перекатывал в ладонях бусинки и черепки, оставшиеся от Светлы. Губы его беззвучно шевелились, но Русаю показалось, будто он услышал "родненькая". В этот в момент крефф поднял глаза на Руську, и у того по спине аж изморось прошла... Донатос смотрел на него безумными очами блаженной девки...
В общем, со времен битвы на гати Донатос стал к Руське относиться бережно. Но, ему, Руське, этого было не нужно! Он хотел стать выучем, как другие, креффом, как сестра! А с ним носились, как с писанной торбой, все ждали когда Дар раскроется в полной мере и станет таким же как у Лесанки. А он... он устал ждать.
Руська последний раз шмыгнул и поднял голову, вытирая рукавом нос. Он всем еще покажет! Да-да! Он всем покажет, что Дар его открылся и сам он не хуже других! Да он... да он... Руська на миг задумался, чего бы такого сотворить, чтобы всем, ух, как показать, какой он уже ученый? Да он крысу сам поднимет, вот!!! Конечно, невелика заслуга будет, но и не так себе. А что поделаешь, учебного материала на всех не хватало. С кровососами теперь в миру жили, да и сколько тех кровососов осталось? Разве Осененные только... С оборотнями тоже ладили, только с ними было посложней, больно уж хитры все, шельмы. Так что разве привозили в Цитадель туши одичавших волков, те в разум так и не вошли, и иногда, собираясь в большие стаи, нападали на обозы или деревни.
Да, точно, он поднимет крысу! Вот у Нурлисы возьмет и поднимет. Она только сегодня метлой зашибла во дворе здоровенную такую крысу, он сам видел. А уж ругалась как притом... М-да, хоть что-то в этом мире осталось неизменным. Нурлиса как отличалась неласковым характером, так и не подобрела ни на каплю. Разве что к коню Клесха пропиталась какой-то нездоровой симпатией. Все подкармливала его, то сухариками, то яблочком, наглаживая по бархатному носу и вздыхала: "Эх, была б я помоложе..." Руська так и не понял, о чем она все печалится.
Русай решительно тряхнул головой и отправился на мыльни. Пошарив в углу с метлами, он нашел искомое. Трупик крысы выкинуть не успели, повезло. Схватив свою добычу за хвост, паренек поспешил обратно на конюшню. Лучше места для задуманного не найти, все стойла пока свободны, коней свели на озеро, помыть да выгулять.
Вот он ее сейчас поднимет, вот он всем покажет! А потом... "А что потом?" - задумался ненадолго Руська. А потом он ее Лесанке подкинет! Вот смеху-то будет! Хотя... Представив на миг как зеленые глаза Люта наливаются бешенством, Руська резко передумал. С тех пор как Лесанка на сносях стала, Лют с нее пылинки сдувает. И ведь не ждал никто такого. В лекарской только руками разводят, не может быть, говорят. И Лют не человек, и у Лесаны все отбито там за эти годы, а поди ж ты...
Лют, как учуял, что девка его тяжелая, так ошалел сперва. Обернулся волком и носился по всей Цитадели кругами, смешно закидывая лапы. И всех встречных пытался облизать, даже Нурлису. Даже Клесха. Но тот не дался, поймал оборотня за холку, да и окунул в бочку, стоявшую рядом. В ней Нурлиса как раз потники выучей отмачивала... Вроде как сразу отпустило оборотня.
М-да... К Лесанке точно не вариант. Тогда... А тогда он на кухню закинет! Вот точно на кухню, самое то! Там и народу побольше, шуму больше будет. И упокоить он ее сможет эффектнее.
Коварно усмехнувшись, Руська порезал длань и капнул рудой на крысиный труп, шепча нужные слова. Труп признаков жизни не подал, как ему и положено. Кажется, правы все, он - бестолочь. От досады снова защипало глаза. Руська, щедро плеснув Дара, снова окропил крысиный труп кровью. Ничего не происходило. Паренек закусил губу и опусти голову...
Потому и не заметил, как крыска, судорожно дернув всеми лапами в пыли, открыла глаза. Глаза почему-то светились розовым. Но не только розовым, а еще и разумом. Крыска сразу поняла, что стоящий рядом с ней на коленях мальчишка - ее хозяин. И он очень чем-то расстроен. И она обязательно выяснит, чем именно, и всех накажет!
Пока Руська упивался своей никчёмностью, Крыска свинтила в неизвестном направлении. Все только начиналось....