Краснобайка. Лицей у черта на куличках. Глава 1

Лицей у черта на куличках

Аннотация:

Кто из нас, будучи студентом, не мечтал о том, чтобы преподаватель оказался на его месте, снова стал учеником, сдавал зачеты и экзамены, решал конфликты без драк? Кто? Вот и посмотрим, как ему в нашей шкуре. Держись, любимый учитель, мы о тебе не забудем!

Глава 1. Пути - дороги

Наши дороги абсолютно безопасны. Опасны только люди на этих дорогах.

Франк Риццо

Я дурак! Интересно, а если круглого дурака сильно помять, он каким станет: треугольным, квадратным? Хотелось бы знать о себе больше. Хотя прошедшие несколько часов и так открыли мне простую истину: я дурак.

А начиналось все не так уж и плохо...

Солнечные лучи отражались от капота новенькой серебристой девятки. Когда машина попадала в очередную яму, они как шаловливые котята прыгали по всему салону, проникали под стекла очков и царапали глаза.

Обычно я люблю солнце. В свободное время очень приятно развалиться где-нибудь около реки и смотреть в небо Желательно иметь при себе еще и удочку, но необязательно, главное, чтобы вокруг царили тишина и покой. От берега дует легкий ветерок, слышится журчание воды, где-то далеко поют птицы...Идиллия...

Тьфу. Лучи, котята, ветерок... Расчувствовался, старый дурак, на лирику потянуло... Вот и не заметил, как девятка подскочила на очередной кочке, попыталась взлететь на встречу небу, а встретилась моя голова... с обшивкой салона. Дрянной обшивкой, нужно заметить, нисколько не смягчила столкновения, хотя чего еще следовало ожидать от отечественного автопрома? Лишь бы не проговориться при Владимире о своем отношении к его машине. О ней можно только как о женщине: либо хорошо, либо ничего. Хотя несколько нецензурных комментариев я, кажется, все же не сдержал. Но их можно отнести и к дороге, и к навыкам водителя. И что заставило меня согласиться на эту авантюру? И словно вторя моим мыслям, раздался голос:

- Что все-таки заставило принять мое предложение, Алекс?

Молодой брюнет и по совместительству мой друг резко вывернул руль влево, объезжая очередную колдобину на так называемой дороге. На этот раз я был готов к его маневру и, вцепившись в ручку двери, избежал нового синяка. Собственно назвать дорогой поверхность, где асфальта меньше, чем дыр в нем, мог только русский, да и проехать здесь смог бы только он, что Владимир и демонстрировал уже второй час. Внешне мой друг не был похож на славянина. Владимир являлся обладателем по-восточному раскосых карих глаз и смуглого оттенка кожи, его темные, длиной до плеча волосы, которые он всегда убирал в аккуратный хвостик на затылке, от природы слегка вились. Он не относился к записным красавцам, но девушки постоянно в него влюблялись. Что не удивительно, если учитывать его дружелюбный характер и авантюрный склад ума. Знакомые всегда удивляются, что позволяет нам оставаться друзьями на протяжении десятка лет, несмотря на разницу в возрасте (более тридцати лет) и характере (он - весельчак и балагур, я - мрачный пессимист).

Очередная яма отвлекла меня от размышлений о Владимире, который все еще ожидал моего ответа. Видимо, этот вопрос интересовал его с самого начала пути, потому что он постоянно посматривал на меня, отвлекаясь от наблюдения за дорогой. Эта его невнимательность и являлась причиной большинства моих синяков сегодня, ибо водителем Владимир был от бога. Профессиональный гонщик и не мог быть иным. В отличии о друга я в технике разбираюсь слабо, моя молодость пришлась на то время, когда мечтали не о новом байке или тачке, а о рослом скакуне.

- Твою ... - я снова отвлекся, и очередной след близкого знакомства с девяткой появился на моем теле. На этот раз на плече. Все же нельзя отнести меня к русским, ох, нельзя, несмотря на то, что в этой стране я прожил уже двадцать три года и именно ее считаю родиной. Ни за что бы не поехал по этой дороге. С первого же взгляда у нас с ней возникла взаимная антипатия, если можно так выразиться. Будь я один, скорее всего решил бы, что карта устарела, дороги здесь давно нет, и повернул назад. Хотя будь я один, куда-либо ехать и не пришлось бы.

- Алекс, командный центр на проводе, ты меня слышишь? - Владимир продолжал ждать ответа, а терпением его Бог обидел, поэтому нужно что-нибудь сказать. - А-а-алекс, почему ты поехал со мной?

Для него был так важен мой ответ, что он повернул ко мне голову.

- Лучше бы на дорогу смотрел, гонщик, - привычно ворчу. А что еще я могу ответить? Что? - Не называй меня собачьей кличкой, - последней репликой добиваюсь, что Владимир переводит взгляд на дорогу, а его губы постепенно растягиваются в ехидную улыбку. Через несколько минут в машине раздается раскатистый хохот. Это дает мне возможность перевести разговор на другую тему: теперь как минимум полчаса он будет блистать фантазией в нелегком деле сочинительства новых вариантов моего имени. Пусть играется. Как говорится, чем бы дитя не тешилось... А Владимир и есть дитя, мое дитя, мой бывший студент. Мне же в течение этого времени нужно будет лишь время от времени вставлять короткие комментарии, можно даже не прислушиваться к его словам.

- Да, да, - подтверждая мои мысли, начал Владимир, - привыкай ты теперь не Александр Всеволодович, а именно Алекс, Лекс...

Дальше все идет по предсказанному мной сценарию: Владимир говорит, я привычно огрызаюсь в ответ. Как все предсказуемо в этом мире! А может быть окружающие правы, и я, действительно, выпал из жизни, устарел?! Мой взгляд помимо воли устремляется за окно. От неухоженности наших дорог все же есть польза: дорога плохая, следовательно, все едут в объезд и нагадить здесь еще не успели. Лес стоит в своей первозданной красоте. Деревья не выстраиваются в правильные ряды, нет дорожек, лавочек. Пройти по такому лесу трудно, постоянно запинаешься за ветки, поваленные деревья. Здесь почти не появляются люди. Единственным следом присутствия человека является эта разбитая, местами заросшая дорога. Деревья мелькают с такой скоростью, что в теперешнем состоянии мне не по силам определить их вид. Изредка на обочинах виднеются кустики каких-то желтых цветов, и после нескольких минут их пристального изучения, я опознаю в них припозднившиеся одуванчики. Вовремя меня Владимир заставил уехать, если даже одуванчики приходится опознавать. Вовремя, хоть спасибо говори.

От разглядывания пейзажей меня отвлекает взгляд, случайно брошенный в боковое зеркальце. Из него на меня глядел бледный мужчина за сорок, подтянутый, с короткими, слегка посеребренными темно-русыми волосами, прямым носом, множеством морщинок возле глаз. Но не это привлекло мое внимание, не это зацепило взгляд. Нет. Глаза за стеклами небольших продолговатых очков, усталые и, как говорят знакомые, какие-то пустые. Если бы не глаза, никто бы не поверил, что мне месяц назад исполнилось шестьдесят пять. И сейчас плохо верят, слишком хорошо я сохранился для старика.

Моя секретарша Алла Георгиевна даже поинтересовалась недавно, где я сделал пластику. Сама она была пухленькой женщиной бальзаковского возраста, хорошо следящей за собой, но жизнь с мужем - алкоголиком и забота о двух малолетних хулиганах отложили след на ее теле. Разговор состоялся у меня в кабинете в первый же день после окончания больничного. Алла Георгиевна проработала на меня лет восемь или девять, и со временем стала относиться ко мне как к одному из своих детей.

Она приготовила мне вместо кофе (который я пью каждое утро на протяжении двух десятков лет и которое очень люблю) некую горькую субстанцию, цветом напоминающую мочу, а вкусом - полынь. Мое возмущение ЭТА ... своевольная женщина проигнорировала и стояла в дверном проходе до тех пор, пока я, ругаясь и отплевываясь, не выпил все до последней капли. После чего Алла Георгиевна прочитала часовую лекцию о правильном питании, здоровом образе жизни и под конец обрадовала, что теперь-де она, как лицо материально заинтересованное, в моей трудоспособности (и не смейтесь, где еще она найдет столь высокооплачиваемую работу в ее возрасте) берет на себя обязанность следить за здоровьем собственного шефа, припечатав на последок, что если уж пластику этот самый шеф сделать в состоянии, то и на диету сесть тоже.

У меня чуть повторный инфаркт не случился от ее выступления. МЕНЯ отчитали как мальчишку. И кто? Моя секретарша, женщина младше меня. Даже моему отцу никогда не удавалось так меня пропесочить! От нервного потрясения на лице, видимо, что-то мелькнуло, потому что она рванула за таблетками, при этом обещала принести цикорий и горький шоколад, если я их выпью. Это был полный аут, как выражаются мои студенты. В это время и пришел Владимир со своим предложением. Собственно это и является ответом на вопрос друга, но сказать ему это... Ни за что! Он же жить не даст, будет постоянно напоминать. Хорошо, я признаю, что сам виноват в возникшей ситуации, но клоуном быть не хочу. Внутри меня бушует буря, а лицо в зеркальце не выражает ничего. Я отворачиваюсь от своего отражения и подпрыгиваю на сиденье.

- ... побег... поездки в этом направлении лучше отложить... машина... расстреляны... еще не пойманы... - шипит внезапно очнувшееся радио.

- Выключи, наконец-то, его, два часа уже попеременно слушаем то шумы, то крики, - не выдерживаю я.

Владимир спокойно протягивает руку и вырубает приемник. И только тут до меня доходит простая мысль, что радио напугало меня, потому что в машине подозрительно тихо. Странно. Владимир пристально уставился на дорогу, крепко сжимает руль.

- Саша, не обижайся, - его голос чуть охрип, верный признак волнения.

О чем это он? Кажется, я отвлекся. Требуется время вспомнить, что имеет ввиду мой друг.

- Я и не обижаюсь. Просто эта кличка... - я сделал неопределенный жест рукой, пытаясь его успокоить.

Владимир повернул ко мне голову, приподнял темные очки и попытался поймать мой взгляд. А я что?! Внутри - буря, внешне - штиль. Мое лицо уже давно превратилось в безразличную маску. Спасибо детству в аристократическом семействе с длинной историей. Мне не составило труда выдержать взгляд друга, и это его успокоило. Владимир перестал стискивать руль, вернул очки на место и перестал меня разглядывать.

- Знаешь, а ты не прав. Никакая это не кличка, - без малейшего намека на хрипотцу продолжил он. - Нормальное имя, современное, модное. Кстати об именах... Я, пока ваше величество общалось с семьей, посетил своих, - он снова взглянул на меня. - Ты ведь помнишь мою сестру и племянника?

Упоминание о моих родственниках я предпочел проигнорировать и напряг память, перед моим мысленным взглядом возник образ сестры Владимира, молоденькой женщины в положении, на свадьбе которой по просьбе друга присутствовал.

- Конечно, твоему племяннику уже должно быть года три- четыре.

- Семь, - суховато поправил меня Владимир и продолжил через мгновение. - Так вот этот шкед помогал накрывать на стол и выпрашивал малосольные огурчики. Я сначала не понял, зачем ему соленья, лето же! Но вымогатель продолжал канючить. Ты не думай, я хорошо выполняю обязанности дяди, хоть и редко из навещаю, протянул мальцу со стола самый большой свежий огурец. Он взял, но есть не торопился, просто стоял и переводил взгляд с меня на огурец. Сестричка же молчала и посмеивалась, желанием объяснить поведение сыночка она не горела. Все это продолжалось минут десять. Я стоял, как идиот, и улыбался. В конце концов, шкед устал изображать вежливость и заявил, что есть попку у огурца не будет, потому что ею овощ, оказывается...

Мой хохот прервал продолжение истории. Это просто не выдумать специально. Надо же, попка у огурца. Будь мое лицо настоящей маской, она бы потрескалась...

Владимир же продолжал:

- ... у меня лет десять - девять назад был пес, его еще лечила кудрявая немка... так у той была попка...

- Владимир! - не выдержал я, зная привычку друга молоть всякую чушь, чтобы сбросить напряжение. - Избавь меня от подробностей своей интимной жизни.

- Не Владимир, а Влад! Привыкай, современный человек не может называться именем, данным ему папой и мамой, - он блеснул зубами и продолжил. - Но это я отвлекся... Итак, на чем я остановился?

- Хватит, - шутки шутками, но ему пора становиться серьезнее, все-таки уже близко тридцатник, а все как мальчик. Владимир еще раз одарил меня демонстрацией достижений современных дантистов и, подражая героям вестернов, которыми зачитывался в юности, поправил воображаемую шляпу, пропев мне:

- Расслабься, детка... - я же говорил, что он ребенок. - Просто пытаюсь разрядить обстановку, - он как-то чересчур насторожено посмотрел на меня. - Ты после встречи с этой грудой льда, которую упорно зовешь отцом, сам не свой.

Вот и вторая причина того, что я нахожусь в летящей по ямам девятке, а не в моем уютном, заставленном книгами кабинете - мой отец, точнее его планы на мой счет. Но об этом я другу тоже говорить не хочу. Он мне, хоть и ближе, чем был родной брат, но мои отношения с отцом табу для всех. И эти все прекрасно об этом знают! Почему же мой голос звучит заискивающе, когда я отвечаю?

- Не надо так о нем, - ничто не способно заставить меня проявить свои чувства, кроме разговора о семье. - Он мой отец, глава рода, ему не положено быть ... слабым.

- Ты хотел сказать, нытиком и размазней? - перебивает меня Владимир.

- Все, что хотел, я сказал! - пожалуйста, пожалуйста, смени тему, молю я мысленно, а вслух твердо продолжаю. - Отец возглавляет семью уже много лет. Он отдал нам все свои силы и вполне понятно, что в конце жизни ожидает от нас заботы и уважения.

- Скорее полного повиновения, - говорит Владимир, но уже тише, и, словно услышав мою мысленную просьбу, добавляет, - прости. Я забыл, что обещал не трогать ... твою семью. Но мне тяжело смотреть на ваши... взаимоотношения.

Взаимоотношения. Какое интересное слово выбрал Владимир. Взаимоотношения предполагают двусторонний процесс общения, совместного действия.

- Мне на ваши тоже, - задумчиво отвечаю я.

- В каком смысле? - голос Владимира звучит зло. - Меня с ним ничего не связывает... кроме тебя, конечно, - добавляет друг после минутной заминки.

- Вот и я говорю о том же, - я отпустил ручку двери и повернулся к водителю, тот смотрел прямо перед собой, словно мы на самом тяжелом участке пути, хотя, как мне кажется, трясти стало заметно меньше. - Вы виделись всего раза три-четыре? - дождавшись короткого кивка и короткого "пять", продолжил. - Тогда не понятно, почему вы так относитесь друг к другу.

- Как так? - спросил Владимир напрягшись. Дитятя! Как же его легко читать: руки напряжены, смотрит прямо перед собой и, могу поспорить, дышит через рот.

- Во-первых, вы почему-то терпеть друг друга не можете, - я замолчал, ожидая возражений, но их не последовало. - Во-вторых, оба относитесь ко мне как к неразумному младенцу. Если в отношении моего отца это выглядит нормальным: он старше, опытнее, то ты ведешь себя странно. И не возражай. Простой пример. Когда я сажусь в машину, что ты сразу говоришь?

- Здравствуй? Привет? - начал он перечислять вопросительно и, не дождавшись подтверждения, подумав, добавил. - Пристегнись.

- Правильно, молодец, - одобрил его я, а Владимир засмеялся.

- Прости, но ты всегда так говорил на занятиях, когда кто-либо верно отвечал. И слова, и интонация, и наклон головы - все тоже самое.

- Все может быть, - подтверждаю, дождавшись, когда он успокоится. - Я почти столько же лет преподаю, сколько ты живешь. Это стало моей неотъемлемой чертой, - и ехидно добавляю: - Тебе стоит брать подобное на заметку, Владимир... Александрович, ты скоро станешь учителем.

Владимир непроизвольно поморщился.

- Ты скоро станешь учителем ... Звучит, как "милый, ты скоро станешь отцом". И не скоро, а через, - быстрый взгляд на часы и короткое вычисление, - два дня, семь часов, одиннадцать минут и двадцать пять секунд.

- Два дня...

- И семь часов, одиннадцать минут и четыре секунды, - поправляет друг.

- Это конечно меняет дело. Пусть даже три дня, это не срок. А твоя реакция, действительно, напоминает поведение человека, которому сообщили о нежелательной беременности его подружки и тащат в загс, - Владимир проигнорировал эту реплику. - Поэтому возникает вопрос: зачем ты туда едешь?

В машине установилась напряженная тишина, а я успел заметить, что дорога стала более ровной, значит, скоро мы выедем на трассу. Много ли нужно человеку для счастья? Мне сейчас хватило бы надежды на хорошую дорогу и возможности вернуть последний вопрос. Как я не люблю говорить о семье, так он - о настоящей своей работе. Но слово - не воробей, вылетит - не поймаешь. А жаль...

Пока я придавался философским рассуждениям о счастье, впереди показалась развилка с выездом на трассу. Место было живописное, выезд с двух сторон закрывали раскидистые березы. Они делали нашу дорогу незаметной с трассы. И как следствие, выезд преграждали ... полицейские... ГИБДД. С краю на обочине стояла патрульная машина. Один полицейский стоял на дороге с черно-белым жезлом в руках, второй - сидел в машине. Как в известном анекдоте: гаишник в засаде.

До них оставалось всего ничего. Скорость превысить мы не могли из-за ям, и останавливать им нас было не за что. Еще пара минут и мы разойдемся как в море корабли. Все так. Но метров за десять до постовых в раскрытое окно влетело что-то полосатое (оса или пчела, рассмотреть я не успел) и прямой наводкой спикировало Владимиру в колени. Смеяться не хорошо, но... я был отомщен за все. Сначала водитель ахнул от укола в "самое дорогое", потом подскочил с сиденья и его голова пообщалась со второй "самой" дорогой вещью в его жизни (для непонятливых, я о девятке), при этом он надавил на газ и вывернул руль. И смеяться резко расхотелось, но произошло все слишком быстро, за один удар сердца, хотя память зафиксировала каждое мгновение, как в замедленной съемке. Вот испуганный взгляд Владимира в зеркальце, резкое столкновение с патрульной машиной, ее таран нашей до одной из примеченных мною ранее берез, дикая мысль, что березе уже давно пора было спилить часть веток, смятый перед нашей девятки, разворот от отдачи и медленное заваливание машины на бок с последующим падание в овраг.

Падения правда не произошло. Я почему-то представил эпитафию на своей могиле в семейной усыпальнице и смех благодарных потомков, читающих, что сей достойный муж, маг в черт его знает каком поколении несколько раз пытался покончить жизнь самоубийством, используя самые извращенные способы такие, как сердечный приступ, и обрел покой в банальной автомобильной аварии. Погибать не хотелось и ранее, но после этого расхотелось окончательно. Привычным движением я сплел воздушную сеть, концы ее привязал к злосчастным березам, основной частью захватил девятку, поморщился, когда меня ударило отдачей, и осторожно поставил машину на дорогу. Вся операция заняла не более секунды, но сил выпила много. Все-таки инфаркт не игрушка.

- Ты как, - Владимир не успел еще осмотреть себя, но уже ощупывал меня. Боже, вот наседка на мою голову.

Во время аварии мое сердце, казалось, замерло и не бьется, зато после его слов, когда стало ясно, что все обошлось, оно пустилось вскачь. Грудную клетку сдавило, словно неведомая сила заключила меня в тиски. Воздуха не хватало, он со свистом проходил в легкие. Казалось, я не дышу им, я пью через узенькую, длинную трубку. Горло начало рвать, как при гнойной ангине. Подобные ощущения преследовали меня последние полгода, но привычными не стали, наоборот, каждый раз вызывали все больший ужас. Жить хотелось все больше. Действия для осуществления этого желания были давно известны, но страх парализовал все мыслительные функции. Особенно пугающим было видеть, как покидает тело теплый поток жизни. Возникало впечатление, что за каждый глоток воздуха приходится платить собственной аурой. Подобный ужас не маги ощутить не смогут. В какой-то момент страх стал настолько сильным, что из парализующего превратился в стимулирующий. Я попытался достать из левого кармана куртки нитросорбид в виде спрея, но пальцы плохо слушались. Именно в этот момент меня охватил отвратительный животный ужас. Пока тянулся правой рукой к левому карману, я боялся, нет не так, я БОЯЛСЯ, что не успею, что лекарство не подействует, что сегодня я видел солнце в последний раз, что никогда и никого не любил по-настоящему, что не попробовал вареники с вишней... Я боялся.

Из-за охватившего меня страха, я не заметил, как Владимир выломал дверь сначала со своей стороны, а затем - с моей, вытащил из кармана спрей и вложил в мои дрожащие руки. Он с тревогой наблюдал за мной, но даже в такой момент проявлял тактичность. Повезло мне с другом. Нужно не забыть сказать ему об этом, если выживу. Кажется, пока я приходил в себя Владимир успел поругаться с полицейскими, отправить их к чей-то бабушке, но все это было для меня, как в тумане. Единственные вещи, которые достигали сознания, - это то, что я дышу и сквозь поредевшие ветви березы проникают лучи солнца. Теперь они не напоминали любопытных котят с острыми когтями. Для меня они стали символом жизни, моей жизни.

Приступ пошел на спад. Слабость еще не прошла, но самочувствие пришло в относительную норму. Я открыл глаза и нашел в себе силы улыбнуться другу. Не знаю, сколько длился приступ, но все это время Владимир был рядом.

- Чего ждем? Кто-то умер? - попытался пошутить я. - Все хорошо, - сковывающее его напряжение спадало видимыми глазу пластами: сначала пропали складки на лбу, затем закрылся приоткрытый рот, разжались кулаки и расслабились плечи. - Мне уже значительно легче, жаль очки разбил.

Я продолжал кривовато улыбаться, помня, как вел себя сразу после инфаркта. Стыд за мое поведение в то время все еще преследовал меня. Владимир был первым, кого я увидел, придя в себя. Как сейчас перед глазами стоят белые стены палаты в частной клинике, капельница у койки и неподвижная сгорбившаяся мужская фигура. Потребовалось несколько минут, чтобы опознать в ней постаревшего на десяток лет Владимира. Как потом я узнаю, приступ случился в половине восьмого вечера, к тому моменту в здании, кроме меня, находились только охранник и уборщица. В кабинет ни тот, ни другой ни сунулись бы. Я сразу потерял сознание и позвать на помощь не мог. Скорей всего на следующее утро Алла Георгиевна нашла бы по приходу на работу хладный труп своего горячо любимого начальника.

Но звезды сложились иначе, а если без пафоса, мне повезло, и не в день инфаркта, а лет так на одиннадцать раньше, когда обыкновенный студент пошел вслед за любимой девушкой на лекцию параллельного потока, поссорился там на смерть с лектором, а в результате стал его другом, наверное, единственным другом. Тем вечером Владимир зачем-то звонил мне (зачем он так и не смог вспомнить), но искал он меня настойчиво, звонил домой, в контору, к любовнице, коллегам и Алле Георгиевне, последняя и сообщила о том, что "этот трудоголик заумный" (ее цитата) опять не за ... хвост собачий работает сверхурочно. Друг оборвал все телефоны, но добился, чтобы охранник поднялся на пятый этаж и проверил кабинет 519. Дальнейшее предсказуемо. Через десять минут прибыла бригада врачей, и мою полуживую тушку госпитализировали. Владимир, правда, явился раньше скорой... за что и поплатился.

А скандал, как оказалось, набирал обороты. Громкие крики отвлекли меня от воспоминаний.

- Ты... Ты! Ты хоть понимаешь, что попал? - кричал полицейский. Он был немногим моложе меня, похож на красный шарик с ножками и в форме.

- Куда я попал? Вообще-то я не слышал, как вы, - Владимир выделил голосом это слово, - господин полицейский, представились по всей форме.

- Представился? Представился? А на балалайке сбряцать тебе не надо? Ишь, чего захотел, представиться ему! Я едва не преставился. Ты меня чуть на тот свет по горящей путевке за полцены не отправил. Не было такого? - полицейский размахивал руками, словно пытался взлететь. - Ты, когда меня тачкой целовал, что мечтал познакомиться? Представиться ему по форме! Ууууууууу. Напокупают прав и ездиют, гонщик, прости господи. Баба ты тарантасе, а не водитель.

Да, мужик, теперь попал уже ты. Пренебрежительное отношение к девятке оскорбило Владимира. Он перевел взгляд с меня на копа, выпрямился и холодно предупредил:

- Не припомню, чтобы я разрешал обращаться ко мне на ты, и попрошу ВАС не переходить на личности.

Шарик намек не понял.

- Нашелся личность. Словам умным выучился, болтологией занимается, а правила дорожного движения выучить слабо что ль? Да ты у меня сядешь... надолго сядешь...

Голос Владимира опустился температурой еще на пару градусов.

- А вот это уже превышение служебных полномочий... - протяжно начал он.

- Ты мне о превышениях-то брось, - еще активнее замахал руками коп. - Тридцать лет в органах, - он ударил кулаком в грудь. - Не отмажешься, по всей строгости ответишь.

- Нечего меня пугать, пуганный я, - усмехнулся друг. Я понял, что следует вмешаться. Не хочется в участке потом объясняться. Владимир сейчас наговорит лишнего, сбросит стресс, а потом сам будет раскаиваться.

- Пуганный он, - еще громче завопил шарик, его щеки раздулись, казалось еще мгновение и он лопнет.

Владимир что-то тихо ответил.

- Ничего сейчас мы это проверим, - на удивление спокойно прошипел коп, а я понял, что опоздал. Человек с оружием - это не тот тип, которого стоит сердить, особенно на пустой дороге. Миг и в его руках появился пистолет. Между спорщиками было всего метра два, с такого расстояния не промажешь.

Признаюсь, меня прошиб холодный пот. И испугался я не зря. Во-первых, магический запас не успел восстановиться, да и организм истощен, поэтому воспользоваться магией не получится, а если что-то сделать удастся, то в моем доме будет играть музыка, спасти-то спасу, но надорвусь. Во-вторых, музыканты без работы все равно не останутся, так как все изученные мною охранные заклинания смертельны для противника (не принято при нашей продолжительности жизни и мстительности оставлять врагов за спиной). Владимира же подобная перспектива не напугала, в нем говорил пережитый только что страх. В таком состоянии у него сносит голову.

- Вася, спокойно! - вмешался второй коп. Он являлся полной противоположностью товарища: если первый был здоровым жилистым мужиком, то второго можно с легкостью использовать в качестве наглядно пособия в кабинете биологии, настолько он был худым. - Вася, убери оружие.

- Уберу, только поучу уму разуму этого типчика и уберу, сразу, - отозвался на удивление спокойно Вася и прицелился. Где там мой спрей? Продолжение я видел сквозь легкую дымку, бешенное сердцебиение заставило прикрыть глаза и сжать зубы.

- Тихо, тихо, - уговаривал напарника тощий. - Он сейчас извинится. Правда, ведь? Молодой человек, лучше извинитесь.

На Владимира эта тирада не произвела ровным счетом никакого впечатления, высокомерное дитя продолжало невозмутимо смотреть в дуло и ухмыляться. Шут гороховый. Я попытался прошипеть сквозь зубы ругательство, но сделал это чересчур тихо, и услышал меня один тощий.

- Успокойтесь, Вася, ты же взрослый рассудительный человек, а ведешь себя, как мальчишка. А вам, молодой человек должно быть стыдно, устроили аварию и задираете жертву, пожалели бы отца.

Не знаю, о чьем отце шла речь, но Владимир вздрогнул и обернулся ко мне.

- Я прошу прощения, я действительно виноват, - произнес он, глядя мне в глаза, словно эти слова предназначались не копу.

Вася пару раз моргнул и начал медленно опускать оружие, его лицо из красного вдруг резко стало белым. Он отвернулся, бормоча под нос что-то о неблагодарных детях, отошел к покореженной патрульной машине и несколько раз пнул колесо. Мой друг продолжал неподвижно стоять на том же месте.

- Я должен принести вам свои извинения от себя лично и от всего отдела, - тощий каким-то чудом оказался в расстоянии руки от меня. Бесшумно он движется что ли? - Я понимаю, что поведение моего сослуживца нельзя оправдать. Он перешел все допустимые границы. И вы можете подать на него жалобу...

- Можете? - очнулся Владимир, адреналин снова забурлил в его крови, поэтому голос друга звучал зло. - Мы не можем, а должны и сделаем.

Тощий спокойно продолжал, обращаясь по-прежнему ко мне, но отвечал Владимиру:

- Никто не окажет вам препятствия, но я все же попросил бы вас забыть об этом инциденте.

- Попросить, или приказать? Давайте правильно расставил ударения, - горячился мой друг.

- Попросить. Я не угрожаю и прекрасно могу вас понять. Вы в своем праве, могу лишь попытаться объяснить поведение Василия. Два месяца назад пьяный водитель сбил его сына, - полицейский вздохнул. - Мальчик до сих пор в реанимации, а через два дня принято решения отключить приборы. Шансов никаких. Василий это прекрасно понимает. Вот и зверствует. Подрался в участке, вот его и запихнули на безлюдный участок, чтоб дел не натворил. Вася участник боевых действий, да и мент хороший, но он - отец. Поставьте себя на место Василия. Вы тоже отец, Ваш сын здоровый парень. Как бы вы себя вели? - тощий перевел взгляд на Владимира, кивнул ему и, схватив Василия за руку, оттащил от патрульной машины.

Владимир стоял глубоко задумавшись, было видно что слова копа его задели.

Но чем закончилась бы сцена примирения неизвестно. Запланированная мелодрама превратилась в комедию.

Из-за поворота резко вылетела серебристая семерка и подобно нам на полном ходу влетела в патрульную машину. Та повторно боднула многострадальную березку, от чего последняя издала протяжный скрип и наклонилась. Какую-то секунду над дорогой стояла тишина, а потом началось. Из семерки выползло ЧУДО. На месте его головы виднелось нечто черное с двумя красными торчащими извилинами по бокам. Одето чудо было в грубый грязный мешок, на который накинули спортивную куртку и втолкнули волосатые ноги в туфли на высокой шпильке. Сначала я решил, что мне померещилось, но переглянувшись с Владимиром, понял, что нет, с ума сходят поодиночке, а не парами. Долго любоваться нам не дали, из-за спины чуда раздался приказ стоять и из машины выполз окровавленный человек с автоматом. Одет он был не менее забавно: узкие джинсы со стазами, меховая безрукавка и ... гипс. Точно пришельцы. А это мысль, чем-то они и правда напоминают... тьфу, чуть не сказал братьев по разуму

Нет, боги точно решили подшутить над нами сегодня, но почему-то смеяться над их шуточками совсем не хочется. Автоматная очередь способна пробить даже синий защитный контур, а мне и белый-то в лучшие дни сплетать минут пять. Одно радовало: целились явно не в нас. Кто мы, и кто рядом? Людей в форме второе чудо посчитало гораздо более достойной целью. Собственно я на него не в обиде. А вот великовозрастного дитя этот факт явно покоробил: как можно пренебречь накачанным спортивным парнем из-за двух героев анекдотов. Горазд же я сказки рассказывать! Никогда бы сам себе не поверил, но когда Владимир кинулся на пришельцев, машинально швырнул впереди него защитный контур. И не какой-нибудь, а серый! Это же в два раза крепче белого, и лишь на один крючок не дотягивает до трех высших плетений! Радоваться пришлось, правда, не долго.

Долетев до пришельцев, контур сбил их с ног и с силой ударил ... да, от магии патрульная машина еще не страдала сегодня, нужно этот недостаток исправить. Сказано - сделано. На сколько помню, серый контур зачастую используется в качестве сторожевого или атакующего заклинания, так как он обладает материальной составляющей, проще говоря, это некая невидимая стена. На ее присутствие указывает лишь понижение температуры воздуха на пару градусов в радиусе двух-трех метров и синяки, если ты с ней столкнулся, в чем и убедились нашим новым друзьям. Им не повело вдвойне: сначала их сбила моя стенка (благо силы в ней немного), а спустя мгновение - шарик. Даже неудобно стало за подобное прозвище. Несмотря на массивную фигуру, полицейский двигался удивительно быстро и четко. Он опередил и своего товарища и Владимира, которого пытался прикрыть. Несколько секунд - и тощий с моим другом остаются с носом: преступники обезоружены, обысканы и даже ознакомлены со своими правами. Хорошо тренируют бойцов в ГИБДД. Второй полицейский в это время уже вызывает по рации подкрепление.

Вот тебе и герои анекдотов! Стыдно, оцениваем людей на основании первого впечатления?! Ели в короткой юбке, то гулящая, в очках - умный. И чем вы мудрее своих студентов? Да-с. Стыдно должно быть, товарищ профессор.

Я не видел лица Владимира, но следующий его жест меня не удивил, мне самому хотелось извиниться за мысленное прозвище. Владимир протянул руку и крепко пожал ладонь полицейского:

- Владимир Александрович Новиков, для друзей Влад.

- Однофамилец значится, - шарик усмехнулся, выпрямился и словно вырос. - Старшина Василий Андреевич Новиков.

Мужчины, не разжимая рук, продолжали смотреть друг на друга, и это было полным и безоговорочным признанием. Редко кто добивался подобного от моего, казалось бы, легкомысленного друга.

Я внимательно наблюдал за развитием событий из покореженной девятки. Помочь я ничем не мог, помешать - да. Смотреть на слаженную работу трех представителей служб защиты правопорядка было приятно. Их действия мне напоминали развертывание трех мерного заклинания из нескольких плетений. На первый взгляд - не связанные между собой простые движения, приглядись внимательно и увидишь странную логическую связь, создающую общий величественный узор. Так копы невзначай задали пару вопросов, обыскивая задержанных, и перебросились парой слов между собой, Владимир отпустил пару комментариев о семерке и внешности нападавших, и вся предыстория происшествия как на ладони. Вот что значит профессионалы.

Один известный в городе своей жадностью ювелир получил богатый заказ. Из серебра и золота изготовить женские босоножки с замочком, украсив их янтарем и другими полудрагоценными камнями. Заказ не простой, да и сроки заказчик давал сжатые, зато платил по-царски, чем и подкупил ювелира. Выяснить маршрут передвижения изделия труда не составило. И вот два "брата (наших меньших) по разуму" разработали план. Блондинка подрезает машину ювелира, тот выходит из своего бронированного джипа и получает пулю в лоб. План простой, как и все гениальное.

Все складывалось удачно. Место выбрали идеально: поворот недалеко от города. Охрану брать с собой ювелир отказался. Проблемы начались неожиданно. Делиться добычей с какой-то девицей они не собирались, поэтому переоделся блондинкой один из ребят. Девушка и, правда, получалась симпатичная, тугие джинсы делали мальчишескую попку аппетитной, меховая безрукавка прибавляла баллов верхним этажам, а светлый парик довершал образ. Но за день до предполагаемого дела эта красотка сломала руку. Менять что-либо было уже поздно. Они решили действовать, как планировалось.

Вначале все шло без сучка и задоринки. Переодетый блондинкой парень слегка задел семеркой джип, ювелир остановился точно в намеченном месте, посторонних машин рядом не оказалось. И действовать начал второй персонаж. Он считал, что если хорошо стреляет в компьютерных играх, то и с настоящим оружием справится. На счастье ювелира, это оказалось заблуждением. Автоматная очередь прошла по касательной, ранив жертву в ногу, не причинив серьезного вреда здоровью. Горе грабители вытащили с заднего сиденья джипа кейс, выпытали у чудом спасшегося ювелира код от замка и вот уже могли лицезреть чудо-туфли.

Тут, видимо, в силу вступил парик, иначе как можно объяснить, что переодетый предложил своему сообщнику примерить добычу, и тот (к слову, натуральный блондин) согласился. Откуда им было знать, что замочек-то может открыть только заказчик. Кроме того, охранять поделку был приставлен бойцовский пес, запертый в багажнике. Этого щеночка весом с центнер разбудили выстрелы, а сунувшиеся за инструментами грабители выпустили. Убить песик их не убил, а вот одежду порвал, так что чудо N1 после побега вынуждено было искать новую. И нашло... в глубоких закромах багажника мешок из-под картофеля. После чего "братишки" рванули по сельской дороге прочь. Несколько часов тряски и такая близкая свобода, а тут мы. Аут, как выражаются мои студенты.

Шуму наши горе-грабители наделали много, их уже несколько часов искали по всей области, поэтому меня совсем не удивило быстрое прибытие двух новых машин. Владимиру пришлось отойти к нашей девятке и не светиться лишний раз. Копы-менты опрашивали преступников, составляли протоколы, горестно вздыхали над покореженным транспортом, и, что характерно, каждый подошел и пнул бедную машину по колесу. Останавливались зеваки. Буквально за минуты перекресток заполнился, как центральная улица в праздничный день. Несколько водителей подходило и к нам, предлагая помощь, но Владимир отправлял всех по единому адресу и скоро ему прекратили мешать рыться в моторе несравненной девятки. Меня словно не замечали. Первое время это не бросалось в глаза, но когда старшина Новиков поинтересовался, куда делся отец, пришлось выплывать из полудремы.

- Мучают меня, дорогой мой друг, подозрения...

- Это какие же, друг дорогой? - раздалось из-за капота. Нет, надо же, даже не оторвался от своей любимой. Странно. Если только...

- Посмотри мне в глаза, - ноль реакции. - Владимир! Немедленно!

Крышка капота плавно поползла сначала вверх, затем с ускорением вниз. Владимир абсолютно чистый, словно и не было аварии и нападения, стоял перед машиной и старательно палец за пальцем очищал руки от мазута. Черт. Я как поросенок, да и очки разбил, а на нем ни пятнышка! Нет в мире справедливости!

- Не кричи, - он медленно поднял голову и спустил солнечные очки, - бирюза на звук не рассчитана.

- Ты... Да ты... - я не находил слов передать свои чувства, глядя в его резко посветлевшие глаза.

С одной стороны, часть меня билась в экстазе, всего переполняла гордость за ученика: переплюнул все-таки учителя, прогрессирует малец, так когда-нибудь станет одним из сильнейших магов современности, жаль не из родовитых, но и без места в Совете живут, можно в Свиту попасть. С другой, мелкая дрожь пробежала по спине и похолодело сердце. О чем он только думал?! Собственно, чему я удивляюсь! Стоило бы иначе поставить вопрос, не о чем, а чем? Но так и ответ не нужен. Чем думает современная молодежь, скажет вам любая бабулька на лавочке у подъезда.

Бирюза! Бирюзовый контур! Второе из высших плетений. Мой серый по сравнению с ним - жалкая тряпочка, тонкая бумажка.

Всего защитных контуров восемь. Первый и самый слабый - коричневый, его может поставить любой младенец, от пули, конечно, не прикроет, но укусов защитит. Выставляется автоматически. Со стороны он напоминает легкий загар, поэтому никто из немагов ничего не заподозрит. Сидишь с удочкой на бережке, а комары жужжат рядом, чувствуют рядом теплую кровушку, а выпить не могут. Красота.

Следующие три контура - щиты основного порядка: белый, желтый, серый.

Комментарии: 1, последний от 07/01/2013. © Copyright Краснобайка (krasnobayka@yandex.ru) Размещен: 04/01/2013, изменен: 04/01/2013. 40k. Статистика. Глава: Фэнтези		Ваша оценка:
Аннотация: Фэнтези или где-то рядом. Кто из нас, будучи студентом, не мечтал о том, чтобы преподаватель оказался на его месте, снова стал учеником, сдавал зачеты и экзамены, решал конфликты без драк? Кто? Вот и посмотрим, как ему в нашей шкуре. Держись, любимый учитель, мы о тебе не забудем!

Краснобайка : другие произведения.

Лицей у черта на куличках. Глава 1