Кравцова Мария Константиновна : другие произведения.

Атеанополь

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

   АТЕАНОПОЛЬ
  
   Глава 1 "Кларисса Чуткова"
  
   Этот день начался совсем, как все остальные: уроки не сделаны, ранец не собран, глаза слипаются и до звонка - двадцать минут. Лара быстро влезла в джинсы, не покидавшие спинки её стула с первого сентября, натянула рванные в четырёх местах гольфы, сгребла со стола в ранец учебники вперемешку с комиксами, пару раз чиркнула расчёской по волосам и поплелась в школу. Ей не удалось даже опоздать по-человечески - войдя в вестибюль на десять минут позже, чем это нужно было сделать, девочка обнаружила, что первый урок отменили и все её одноклассники расселись по лавочкам, как ноябрьские воробьи - по веткам, и чирикают себе не о чём. Лара повесила куртку и подсела к ребятам. Обрывки фраз, зависшие в воздухе, тускло поблескивающие над головой бананообразные лампочки, застеклённое серое небо, в которое, кажется, сейчас провалишься вместе с портфелем и сменкой - всё это создавало ту атмосферу вязкого полусна, когда кто-то пытается повторять д\з, кто-то считает белых слоников, кто-то шутит, сам не смеясь, а кто-то просто сидит в обнимку с портфелем и с миной философа взирает на это дружное ничегонеделание. Лара перепробовала все вышеуказанные занятия, но не одно из них не пришлось ей по вкусу. Тогда она подложила ладонь под щёку, прикрыла глаза и задремала. Тем временем прозвенел звонок и в коридоре зазвенела жизнь. Детки мгновенно очнулись и направились вверх, в классный кабинет. Они даже жалели, что так глупо истратили время "тихого час". Лара вспомнила, что не выучила стихотворение, которое им задавали. Чуткова стояла предпоследней в классном списке, и потому имела возможность тридцать раз прослушать шедевр Есенина "Белая берёза". Строки пролетали мимо ушей со скоростью тюленя, ползущего на берёзу за яблоками, а Лара думала о том, что небо не было лазурным уже три недели, что за четверть у неё выходит девять троек, и нет никаких перспектив их исправить, что в Париже сейчас, наверное, солнце и, хотя там и не бродят мушкетёры, весьма досадно, что она там ни разу не была. Наконец Лару Чуткову вызвали к доске. "Белая берёза под моим окном облепилась снегом, как бы серебром" - начала Лара. Учительница заметила, что Есенин этого не писал и отправила девочку на место с очередной двойкой. (И это по литературе - её любимому предмету!) Наконец, уроки кончились и пленница очутилась на свободе. Это случилось так неожиданно, что Лара даже не успела обрадоваться - последний урок тоже отменили, а когда весть об этом долетела до Лариных ушей, Тоня уже ждала её с одеждой. Я забыла сказать, что Тоня была лучшей подругой Лары с четырёх лет, и потому последняя не представляла своё существование без первой. Поссориться с Тоней было для Лары величайшим испытанием. А общение - наоборот, почти единственным утешением в этой невообразимо скучной жизни. Идя по дороге вместе с Тоней, девочка забывала о всех своих несчастьях. Разве может что-то случиться, когда Тоня рядом и когда меленький дождик, как концентрат осенней свежести, прыскает на тебя с неба весело и шаловливо? Однако обеим пора домой.
  
   Глава 2 "Праздник в булочной"
  
   И вот там Лару ждало нечто необычное - на её столе лежала аккуратно сложенная записка на нежно-розовой плотной бумаге. Вот что было там выведено неизвестным для Лары бисерным почерком: "Кларисса Чуткова, прошу Вас сходить за хлебом сегодня в семь часов вечера. Я Вас буду ждать!". Девочка несколько раз перечитала записку. Конечно, она понимала, что это, вероятнее всего, розыгрыш, но он показался ей настолько оригинальным, что Лара решила поддаться на него и спуститься в булочную. Маме она, понятно, ничего про письмо не сказала, а просто оделась в самую свежую одежду, повесила на плечо миниатюрную сумочку, и вышла за дверь торжественно, как на огонёк. Родители были несколько удивлены, что дочка собирается за хлебом как на бал, но особого внимания на это не обратили.
   Лара быстро сбежала по ступеням. Было темно, как в консервной банке. Булочная уже закрылась, но когда девочка подошла к ней, в окне зажёгся свет и из-за двери послышался мягкий женский басок:
  -- Вы - Кларисса Чуткова?
  -- Да, я - ответила Лара, - а это вы мне написали?
   - Кто ж ещё? - ворчливо-добродушно ответила женщина, скрипя засовом, - Я-то думала, что ты уж и не придёшь, Ларочка... то есть, можно Вас так называть?
   - Конечно... - смутилась Лара, - но по какому поводу вы меня сюда так таинственно пригласили?
  
   Дверь распахнулась и взору девочки предстала особа, силуэтом напоминавшая Фрекен Бок из сказки про Карлсона, но с куда более миловидным личиком и куда более уютными бигудями на редких крашенных волосах.
   - Проходи, Лара, сейчас я тебе всё объясню, - продолжала женщина, - видишь - ли, сегодня наш профессиональный праздник.
  -- День продавцов из булочных? - не поняла Лара.
  -- Нет, сегодня двенадцатое ноября - международный день элимантеров.
  -- А кто такие элимантеры?
   - Тебе пока этого не понять... Элимантерия - новая, всем необходимая наука, сформированная в 2000 году гигантами мысли из деревни Нюсино - Трусино Архангельской области... - видимо, Мессалина Петровна (А именно так звали обычно эту мадам) была готова до утра вдохновенно рассказывать о достижениях элимантерии, но обнаружив, что девочка мечтательно смотрит на дверь, как если бы в трамвае к ней подсел пьяный, поклонница новой науки немного уменьшила свой пыл:
   - Ты не бойся, Ларочка, это не сумасшедший дом, я тебя просто пригласила на праздник, ты ведь не откажешься разделить его с нами?
  
   Почти безуспешно стараясь завести беседу, Мессалина Петровна отвела девочку за прилавок. У двери, которая, как всегда почему-то думала Лара, вела на склад, стояло и лежало множество сумок разных форм и размеров.
   - Оставь сумку здесь! - велела девочке её провожатая. Ларе стало жутко, больше всего на свете ей хотелось оказаться дома, подальше от всей этой неуместной таинственности. Но когда она увидела, что оказалось на месте предполагаемого склада, её страх почти развеялся. Маленький кафетерий был полон народом - под гигантскими зонтиками Coca-Cola, неизвестно зачем расставленными в помещении, находилось множество подростков от одиннадцати до четырнадцати лет. А главное - за угловым столиком сидели её одноклассницы! Лара со всех ног бросилась к ним. Хотя Тони в их числе и не оказалось, со знакомыми людьми в незнакомом месте чувствуешь себя всегда комфортнее. Если учитывать, что все девочки были на этом празднике всего лишь гостями, то нельзя исключать, что там могло быть и весело. Если бы не одно "но", - не успела Лара прикоснуться губами к стаканчику с лимонадом, в комнату с гордо поднятой головой вошла кошка. Лара обожала животных и сразу направилась её тискать. Но взглянув на кису девочка взвизгнула и отдёрнула руку - из-под лопаток, покрытых длинной, ржаво - рыжей шерстью, торчали костлявые куриные крылья, покрывавшие всю заднюю часть кошки и половину хвоста.
   - Мурка! - возмутилась неизвестно откуда появившаяся Мессалина Петровна, - А ну иди отсюда! Не видишь, у нас гости! Хватит людей пугать!
  
   Однако Лара уже неслась по направлению к выходу. Ей настолько надоели все эти сюрпризы, что она забыла и о правилах приличия, и о своей любви ко всему таинственному и необычному. Оказавшись за прилавком булочной, девочка начала судорожно искать свою сумку. Найдя её, она решила туда заглянуть. Вещи, которые Лара обнаружила внутри, явно принадлежали не ей, она даже никогда их не видела: какие-то фигурки из тонкого стекла, тетради в обложках, подписанные какими-то чудными, геометрическими буквами. Лара не выдержала и заглянула в одну из них. На первых шести страницах не было ничего. Зато на седьмой красивым детским почерком, ещё не утратившим прописной округлости и ажурности было выведено заглавие, которое Лара не смогла запомнить, а ниже, каждая строчка отдельным тоном гелевой ручки, было написано нечто наподобие поэмы. Это был первый раз, когда Лара читала стихи с интересом и удовольствием. Конечно, ничего особенно оригинального девочка почерпнуть из этого произведения не могла, но в нём было столько наивности и беззащитности, что оно грело душу, как дуновенье весеннего ветерка.
  
   - Что, нравится? - спросил голос откуда-то сзади. Он был явно приятнее, чем у Мессалины Петровны, но, тем не менее, доверия не пробуждал.
  -- Ты не можешь увидеть ту девочку. Никогда. Можешь считать, что она умерла, - чья-то тонкая рука, увешанная кольцами и браслетами выхватила у ошарашенной Лары тетрадь и сумку.
  -- Дайте дочитать! - жалобно попросила девочка.
   - Тебе не надо дочитывать. Ты ещё не готова к этому. Может, потом...
  
   Тут к Клариссе вернулась её решимость, - она бросила сумку, толкнула стоящего перед ней, вырвалась из булочной и понеслась не чуя под собой ног домой.
  
   Глава 3 "Лилия".
  
  -- Лара, где твоя сумка?! Ты купила хлеб? Что с тобой такое? - изумлялась мама, когда девочка бледная, перепуганная влетела в квартиру и захлопнула за собой дверь, будто за ней по пятам гнался полк солдат.
  -- Ты... ты не поверишь... - прошептала Лара, с трудом переводя дыханье, - там, в булочной, всемирный день сумасшедших, то есть элимантеров...
  
   Мама не поняла ни слова, но разговаривать с девочкой в таком состоянии было абсолютно бесполезно. Единственное, что можно было сделать в любой момент, это отправить дочь делать уроки. В конце концов, к девяти вечера у большинства "нормальных" детей они уже сделаны, хотя о том, что Лара к ним ещё не прикасалась, отдельно говорить не следует. Однако в комнате её тоже ждал сюрприз: в её кресле-кровати, в котором она обычно спала и делала уроки (или и то, и другое вместе) лежала незнакомая особа лет одиннадцати и сладко посапывала. Как она сюда попала, Лара не знала, но уже начала понимать, что когда судьба стучится в дверь, в окно не выпрыгнешь. Всё равно придётся отворять. Однако Лара всё же решила проконсультироваться с родителями: вдруг это просто пьяный дворник барабанит лопатой?
   - Мама, - вкрадчиво спросила она, просовывая голову на кухню, - У нас есть в доме гости?
   - Какие ещё гости? Иди, делай уроки!
  -- Но мама, а кто же тогда спит в моей кровати?!
  -- Юлин плюшевый мишка. К нам давно никто не заходил. Иди отсюда!
  
   В этот вечер у мамы было ужасное настроение, т. к. Ларина сестра, Юля, явилась домой на два часа позже, чем обычно, с фингалом под левым глазом и с разодранным пакетом, в котором лежала всего одна сменная сандалька. Понятно, что теперь маме было не до фантазий старшей дочери, и Лара отправилась в свою комнату весьма озадаченная. Девочка всё ещё сладко спала в кресле и, видимо, покидать его не собиралась. Лара несколько секунд смотрела на не званную гостью - на её пепельные волосы, рассыпанные по покрывалу, на белое платье и голубые капроновые колготки. Почему мама разрешила ей здесь поселиться? Надолго ли она тут останется? Кто она такая и связана ли она с сумасшедшим домом внизу? Все эти и многие другие вопросы так волновали Лару, что она забыла про все свои дела и принялась самым бесцеремонным образом расталкивать девочку. "Проснись!", - тормошила она бедняжку, - "Что ты делаешь в моей постели?!". Та спросонья только удивлённо таращила глаза и ничего не понимала, кроме того, что поспать ей больше не дадут. Понятно, что ей это не очень нравилось.
  -- Что ты делаешь в моей постели? - повторила свой вопрос Лара.
  -- Сплю, - удивлённо и спокойно ответила девочка. Несколько секунд Лара стояла пораженная, не зная, что ответить.
  -- Но как ты оказалась здесь? - решилась она наконец.
  -- Я очень хотела спать. Я не спала давно - давно - давно... Тогда я увидела кровать, легла в неё и уснула.
  -- А как ты её увидела?
  
   Девочка поправила свои пепельные волосы, хотя они вовсе в этом не нуждались, вздохнула, поводила глазами взад- вперёд по потолку и наконец выговорила:
  -- Я очень хотела спать.
  -- Но...
  -- А если очень хочешь спать, то обязательно увидишь кровать!
  
   Прямо скажу, общение с этой девочкой было не самым приятным времяпровождением. Приятнее, конечно, чем делание алгебры, но хуже, чем общение с кем-то другим. Всё, что за пол часа сумела выудить Лара, это что девочку зовут Лилия, что она вовсе не собиралась жить в её квартире, но если это будет необходимо, она рассчитывает на Ларино гостеприимство.
  -- А где твой собственный дом?
  -- Этого я говорить не имею права, - и с этой неясной фразой Лилия снова положила голову на подушку и закрыла глаза. Первой идеей пришедшей Ларе на ум, было немедленно разбудить её и, устроив скандал, разобраться хоть в чем-нибудь, но подумав немного, она решила, что это совершенно бесполезно: от Лилии всё равно ничего не добьёшься, да ещё потратишь зря немало времени и нервов. Лара решила сесть и учить алгебру, хотя, глядя на страницы, она ровным счётом ничего не видела: в глазах у неё то и дело появлялись темноватые пятна, а в ушах стоял невыносимый трезвон. В комнату вошла заплаканная Юля, бросила беглый взгляд на Лилию и возмущённо прошептала: "Не вздумай винить меня в этом - ты романы до пяти утра читала - нет ничего удивительного в том, что сама попала в роман! А меня это не касается! - И прибавила уже в голос, - В двенадцать я гашу свет, я хочу спать, чего и тебе желаю, если ты не хочешь совсем спятить". Видимо, Юля уже побеседовала с Лилией и понимала, что деть её куда-нибудь будет теперь очень не просто. Она как пообещала, так и выключила свет в двенадцать, чем заработала одобрение мамы и бессильную злобу старшей сестры. Полчаса Лара сидела молча, пытаясь вспомнить хоть одну причину, по которой она могла бы чувствовать себя счастливой. Она делала это не особенно добросовестно и потому очень скоро уткнулась носом в подушку и разрыдалась. У Лары была привычка плакать только ночью, когда никто этого не видит и не слышит. "Я не могу спать вот так, сидя в кресле! Я не могу читать при выключенном свете! Я не могу мечтать, когда всё так ужасно! Почему эта Юлька такая подлая?!" - думала Лара, специально раздразнивая себя и бросая своей судьбе нелепые и несправедливые упрёки. Это было единственное развлечение, которое Лара могла сейчас себе позволить. Вдруг кто-то обнял её за плечи и прошептал: "Кларисса, не плачь, что случилось?" Лара обернулась и увидела рядом Лилию. Та была так напугана, будто видела человеческие слёзы в первый раз.
  -- Ну, что случилось? Тебя никто не любит?
  -- Да нет, ничего, что ты... - залепетала Лара, больше напуганная, чем обрадованная таким неожиданным порывом сострадания
  -- Успокойся, пожалуйста, это совсем не так страшно... Ну, что с тобой?
  -- Да, нет-нет, ничего... Это от нечего делать...
  -- Так ты плачешь оттого, что тебе нечего делать! - в изумлении отпрянула Лилия, - Надо же... Я иногда плакала от того, что дел было слишком много, но оттого, что нечего делать - никогда!
  -- Ну - у - у ... - тема, над чем следует плакать, а над чем - нет, очень раздражала Лару, но поделать она уже ничего не могла. А Лилия в самом деле была странной девочкой. Она чуть-чуть помолчала и прошептала:
  -- Так тебе скучно?
  -- Ну...
  -- Хочешь жить пооригинальней?
  -- Ну, не очень... - испугалась Лара, почувствовав, что на сегодня довольно "чудес".
  -- В таком случае, иди спать, - разочаровалась Лилия.
  -- Как я могу идти спать, когда ты заняла мою постель?!
  -- А ты не заметила, что я уже встала?
  -- Ну и что ты собираешься делать?
  -- Искать смысл жизни.
  
   Ларе уже всё это порядком надоело - ей хотелось спать, что собственно, и не удивительно, когда она уже почти целый месяц не высыпалась по-человечески.
  -- Ну и ищи! - зло бросила она и улеглась в постель, не скрывая радости по поводу её освобождения.
  -- Ещё один вопрос!
  -- Ты ответила хоть на один мой сегодняшний вопрос?
  -- Нет. А ты бы хотела получить ответы?
  -- Нет. По крайней мере, сейчас - нет. Сейчас я хочу спать, - и Лара повернулась на другой бок.
  -- Лара, Лара, Кларисса, подожди! - чуть не плача просила Лилия, но разбудить девочку было уже невозможно. (Она не была плохо воспитана, просто ей показалось, что её собеседница либо абсолютно сумасшедшая, либо вообще не человек. Ни с тем, ни с другим не требовалось особо церемониться.) А Лилия пару секунд смотрела на Лару, ожидая, что та всё же проснётся, но не дождавшись, встала и отправилась осматривать дом.
  
   Глава 4 "Смысл жизни"
   Лара проснулась пол четвёртого утра. Не от того, что она выспалась, нет - в ушах её звенело ещё больше, чем обычно, просто всю её непродолжительную ночь ей снились весьма неприятные сны: кабинет зубного врача, урок алгебры, нарекания взрослых, а в конце - Мурка с такими живыми, жуткими и настоящими глазами, что девочка проснулась в ужасе. Несколько секунд она просидела неподвижно, боясь собственного страха и затаив дыхание. Но когда Лара услышала необъяснимые звуки с кухни, она вскочила и, не отдавая себе отчёта в том, что делает, пошла туда. Чуть приоткрыв дверь, она увидела что-то движущееся у себя под раковиной. Оно рылось в мешке с картошкой. Вначале Ларе показалось, что это просто теневой сгусток, потом - что собака, а потом - что Мурка, та самая, из сна. От этого предположения Лара пришла в такой ужас, что едва не потеряла сознание, а вместе с ним и рассудок - она ворвалась в кухню, быстро врубила свет и только потом попыталась завизжать, но сделала это так робко, что её крик скорее напоминал сдавленный стон. Однако этого было вполне достаточно, чтобы Лилия (а некто под раковиной, была, конечно, она) вскочила, с перепугу опрокинув мусорное ведро, и вытянулась в струнку, моргая круглыми от страха глазами и дрожа, как осиновый лист. Некоторое время они стояли молча, обе бледные, до смерти напуганные, с бешено колотящимися сердцами.
  -- Ч - что ты тут делаешь? - выговорила наконец Лара.
  -- Ищу смысл жизни.
  -- В мешке с картошкой?!
  -- Да... Ведь ты мне разрешила.
  -- А по моему, ты громишь мою квартиру!
  -- Если бы ты не ворвалась так внезапно, я бы не опрокинула мусор, - возразила Лилия, собирая в мешок яичные скорлупки и упаковки из под пельменей, - Но я всё уберу. Обязательно! - тут она собрала весь мусор с пола в пакет, завязала его сверху узлом и выбросила в окно, прямо на тротуар, прежде чем Лара успела её остановить. От удара пакет, разумеется, лопнул, и всё его содержимое развалилось у самого входа в булочную, в которой ещё вечером праздновали День элемантеров.
  -- Ты совсем сумасшедшая?! - возопила Лара не своим голосом, - Ты знаешь, что со мной сделают?! Да и без этого, зачем тебе портить вид улицы?
   В глазах у Лилии показались слёзы:
  -- Если ты будешь на меня кричать, а тем более называть сумасшедшей, я выпрыгну из окна!
  -- Ага, и будешь лежать там на куче мусора. Очень красиво и романтично!
  -- Ну уж этого ты от меня ни за что не дождешься! - всхлипнула Лилия и неожиданно открыла окно настежь, сбив с подоконника, всё, что там находилось, махнула Ларе рукой и выпрыгнула на улицу.
   Лара не знала, что делать - она бросилась к окну, но испугалась Мурки, которая сидела на соседнем окне и, как ни в чем не бывало, умывалась, подняв крылья и не смотря в сторону Лары; она попыталась разбудить Юлю, но из этого ничего не вышло - сестрёнка только отмахнулась от неё, как это делают почти все невинно спящие и перевернулась на другой бок. Лара вернулась на кухню и зачем-то заглянула в мешок с картошкой, наклонилась и вытащила оттуда сиреневую карточку с крупной надписью посередине : "S.M.I.S.L. G.I.Z.N.I.", потом множество латинских букв, среди которых взгляд девочки ясно выделил Liliia Violina. Так вот какой "смысл жизни" искала Лилия! Лара выглянула в окно ещё раз, но никого не увидела. Тогда она села на табуретку и попыталась подумать. Вроде, только третий этаж. Лилия могла и не разбиться насмерть... Надо ей помочь! Лара подошла к телефону и набрала "03".
  -- Ало! - отозвался сонный голос в трубке.
  -- Ало! Где лечат самоубийц?
  -- Что-что?
  -- Я хотела сказать, пришлите нам машину, у нас девочка спрыгнула с третьего этажа...
   Короткое пиканье послужило Ларе наградой за смелость.
  -- Кто это тебе сказал, что я - самоубийца?! - услышала вдруг она за своей спиной. Лилия сидела спокойнёхонько на подоконнике и натянуто улыбалась. Но на этот раз Ларино терпение лопнуло: она сползла на пол и разрыдалась. "За что мне это наказание? С нечистой силой я что ли связалась?!"
  -- Ну вот, ты снова оскорбляешь меня, совсем не узнав!
  -- Ах, мне ещё поближе тебя узнать? С меня довольно! Имей совесть! Почему именно ко мне? Что я такого сделала?
  -- Зачем же ты так боишься меня?
  -- Зачем?! - возмутилась Лара, но вдруг вспомнила, что с Лилией спорить бесполезно, и потому просто застонала:
  -- Отстань, изчезни, умоляю!
   Лилия поморгала и прошептала: "Ну вот, попала к дикарям со спичками!"
  -- Слушай, если я такая дикая, чего ты ко мне привязалась?
  -- Я к тебе не привязывалась. Неужели ты так расстроилась, что я жива? - неожиданно спокойным тоном ответила Лилия.
  -- Не что жива, а что ты - паранормальное явление...
  -- Ну вот, опять привешиваешь ярлыки, ни в чем не разобравшись... Кстати, ты нашла мой смысл "Смысл жизни", спасибо! - и она вытащила карточку из рук Лары.
  -- Кто ты наконец?
  -- Я почти такая же девочка, как и ты, просто...
  -- Что?
  -- Че - ты - рёх - мер - на - я, - торжественно отчеканила Лилия.
  
   Глава 5 "Измерение глубины"
  
  -- Какая-какая? - не поняла Лара.
  -- Я попробую объяснить тебе, но вначале ты должна успокоиться, - и девочка засунула в руку своей дрожащей знакомой маленькую шоколадку, - На, съешь и не плачь!
   Она подождала, когда Лара всё съест и перестанет всхлипывать и только потом спросила:
  -- Что измеряют обычные люди, когда видят предметы?
  -- Высоту, ширину, длину...
  -- И всё. Вы живёте в трёхмерном пространстве, а мы - в четырёхмерном. Сейчас объясню, - протянула она, заметив, что Лара всё ещё с недоверием моргает покрасневшим глазами, - Ты знаешь, что дельфины и киты чувствуют настроение друг друга, не спрашивая? Это потому, что они четырёхмерные животные. Когда-то все люди были четырёхмерными, - они видели всё, а не только материю и знали всё, что только позволено знать человеку. Но это было очень давно, поэтому никто об этом и не помнит. Хотя древние греки, например, ещё помнили о том времени, и именовали его Золотым Веком. Ты не веришь мне?
  
   Лара не отвечала. Она верила, но только в то, что Лилия в это верит . Всерьез счесть всё это за правду ей было ещё сложно.
  -- Но ты поверишь, поверишь, я знаю!
  -- Откуда? Вы что, и будущее видите?
  -- Нет, но я вижу, чем наполнена твоя душа и понимаю, что ты поверишь.
  -- А в чем измеряется глубина?
  -- Ни в чем, а как. Это трудно объяснить. У каждого предмета есть сущность, которую трудно выразить тремя мерами. Но, - подумав, решила Лилия, - Я, пожалуй, попробую: представь себе два одинаковых с виду шкафа, но один из них полный, а другой - пустой. Все мерки у них сходятся, но глубина будет различна.
  -- Так вы видите сквозь стены?
  -- Ты опять не так поняла. Мы видим глубину всего, что нас окружает, то есть то, чем всё наполнено, их суть, сокровенный смысл. Теперь понятно?
  -- Не очень... А мы никогда не видим?
  -- Кто "вы"?
  -- Обычные, трёхмерные люди.
  -- Ну, я не знаю, кого ты относишь к трёхмерным, но некоторые видят. Иногда.
  -- А вы всегда?
  -- Да.
  -- А я вижу?
  -- А ты любишь смотреть на звёзды?
  -- Да.
  -- А почему?
  -- Они красивые.
  -- Правда? Чего же в них красиво? Ведь они даже не сверкают... Просто желтые точечки в черном небе!
  -- И что ты хочешь этим сказать?
  -- Люди любуются на звёзды, не потому что они красивы сами в трёхмерном мире, а потому что за каждой звездой скрывается солнце, и это видите даже вы. Теперь поняла?
  -- Ну - у... Видеть ты можешь, что хочешь, - это твои проблемы, даже если бы ты видела не четыре измерения, а десять. Но причём тут прыжки из окна, карточка "смысл жизни" и прочая чепуха?!
  -- "Смысл жизни" - это отдельная история, я расскажу тебе её попозже. А с окошками дело тоже обстоит очень просто: все светлые окна отражаются в ночи, и эти отражения становятся глубинной материей.
  -- Что такое "глубинная материя"?
  -- Такая материя, которая лежит вне поля зрения обычного глаза, но которая существует. Попробую доказать.
  -- Как?
  -- Ты слышала, что твой пьяный сосед вышел в окно за водкой и благополучно вернулся в дверь?
  -- Да, у нас про это все говорили... И что, ты хочешь сказать, что и он четырёхмерный?
  -- Ты что?! Конечно, нет! Просто ему повезло, и он попал в это отражение, хотя его и не видел.
  -- Это... Ну - у... И я тоже могу выпрыгнуть в окно и не разбиться?
  -- Если я тебе помогу, то да.
  -- Мама встала!
  -- Иди, одевайся!
  -- Но...
  -- Иди, иди, договорим после! - и Лилия первая выскользнула в приоткрытую дверь, оставив Лару одну, в ночной рубашке и босяком.
  
   Глава 6 "Медосмотр и Поэтесса"
  
   В этот день Лара впервые не опоздала в школу. Все уроки она сидела тихо и думала о том, что она узнала. Она не откликалась, когда её звали, не смеялась, когда рядом шутили, и даже Тоня не смогла её разболтать. В этот день учителя ругались и ставили двойки, как обычно, мальчишки пинали Ларин ранец, ожидая, что она взбесится и побежит за ними с линейкой, и девчонки с парты, как обычно, хохотали весь урок, раздражая учителей нарушением дисциплины, а ребят своим искренним счастьем. (Видеть, как другие веселятся, когда сам умираешь от скуки - занятие не из приятных!) Но Лару всё это не волновало. Как раз в тот день облака в первые рассеялись, и на бледно-лазурном небе, давно ожидаемом ею, появилась яркое солнышко. "Чуткова, а ну отклейся от окна!" - возмутилась учительница, - "Немедленно! А то я тебя отсажу!" Лара вяло взглянула на доску, где навязчиво красовались никчемные орудия пытки, научно называемые алгебраическими формулами. "Лилия, Лилия, наверное ты бы и здесь увидела глубокий смысл, но я умираю от скуки..." - подумала она, - "Я верю тебе, верю во всё, что ты говорила... Ах, как жаль, что сейчас не ночь, я бы рискнула выпрыгнть в окно!"
  -- Не вздумай никогда этого делать, ты же разобьёшься! - крикнул кто-то ей прямо в ухо.
  -- Лилия? Как на тебя не наорали?
  -- Меня видят только те, кто этого хочет.
  -- А она не хочет?
  -- А ты на её месте хотела бы?
  -- Да я и на своём поначалу не очень хотела.
  -- А сейчас?
  -- О! Ты ещё спрашиваешь?!
  -- Вот в том-то и дело. А насчёт оконного отражения - если ты уж так хочешь, я провожу тебя туда, но без меня - не вздумай!
  -- Ладно!
   Лилия исчезла так же мгновенно, как появилась, а Лара осталась с нетерпением ждать конца уроков. Оставались только алгебра, физика и геометрия - самые, по мнению Лары, "вшивые" предметы. Отсидеть все три казалось ей немыслимым подвигом. Девочка уже собиралась идти в столовую за сахаром и в медкабинет за йодом, чтобы вызвать температуру, как в класс явилась... Мессалина Петровна, только во врачебном халате.
  -- Мне бы Ларочку Чуткову! - любезно попросила она.
  -- Ой, хоть на совсем забирайте, от неё никакой пользы! - воскликнула учительница.
   Как только Лара оказалась за дверью, весь облик её спутницы принял такой комично-заговорческий вид, что Ларе стало не по себе.
  -- Куда мы идём? - спросила она.
  -- На медосмотр - интригующим шепотком ответила Мессалина Петровна и глаза её заблестели. Однако она не пошла в медкабинет, а повела Лару вниз, под лестницу, в чулан, где хранились школьные веники, совки и швабры. Булочница - врач зажгла фонарик и посветила им девочке в лицо, так что та перестала видеть что-либо, кроме коричневых пятен.
  -- Открой рот! - от неё вдруг повеяло аптекой. Лара автоматически повиновалась.
  -- Ух ты, какие белые зубки, как хвост мартовского зайца! А какой любимый?
  -- Зуб?!
  -- Да. Ну ладно, если секрет, не говори, просто заинтересовало... Давай глазки, измерю длину ресниц.
  -- Ой, извините, можно я пойду на урок... Там, наверное, без меня новую тему проходят - новая тема, конечно, девочку интересовала мало, но общество элимантерши раздражало её даже немного больше, чем алгебра. Однако, Мессалина Петровна не собиралась так просто отпускать свою добычу.
  -- На тебя моя единственная надежда, Лара! Ты будешь моей помошницей.
  -- Но почему именно я?!
  -- Вот это нам и нужно выяснить!
   От такого оборота дела у Лары отвисла челюсть и она благополучно дала измерить длину своих ресниц и массу всех своих пальцев. Проведя все эти измерения Мессалина Петровна торжественно объявила:
  -- Ты нам подходишь.
  -- А вот вы мне не очень - наконец очнулась Лара.
  -- Ты сама не знаешь, что ты говоришь!
  -- Знаю! - девочка открыла запасную дверь и выбежала на улицу.
  -- Тогда ты ничего не узнаешь о поэтессе, которая так тебя заинтересовала!
   Лара на мгновенье остановилась. "Так ты тем более ничего о ней не узнаешь!" - крикнул ей кто-то в самое ухо, схватил её за руку и потащил за собой. Лара не сопротивлялась. Тогда Мессалина юрко подобрала камешек и бросила в убегавших, попав в Лариного спутника, точнее, спутницу. Та вздрогнула, но не остановилась, а побежала ещё быстрее. Элимантерша, напротив, как будто приросла к месту. Девочки оббежали угол школы и ворвались в парадные двери, сбив с ног вахтёршу, затем рванули в физкультурную раздевалку. Там никого не было, кроме одного котёнка, заботливо запрятанного в портфель хозяйкой - пятиклассницей.
  -- Умница! - проговорила Лилия, немного отдышавшись, - Молодчина!
  -- Лили! Она тебя до крови ударила!
  -- Да ну её!
   Лилия и в самом деле не казалась удивлённой или расстроенной, в отличие от своей приятельницы, для которой уже несколько лет любая капля крови казалась ЧП.
  -- Тебе что, честно не больно?
  -- Нет, ни капельки. Я не боюсь красной крови.
  -- А какой же боишься? Голубой?
  -- Не - а, золотой.
   Лара и без того слишком запуталась, чтобы спрашивать, ведь она догадывалась, что если Лилия ответит, вместо одного вопроса появится, как минимум, пятнадцать. Однако сидеть молча было как-то неудобно:
  -- Лилия, расскажи мне про поэтессу... Если тебе не трудно...
  -- Трудно, очень трудно, потому что я сама не знаю. Но я расскажу.
   Лара уже начала привыкать к Лилиной манере общаться и стала внимательно слушать, почти не обратив внимания на её реплику. Правда, поняла она не много: элимантерам зачем-то понадобилась маленькая девочка, которую четырёхмерные называли поэтессой, если бы "деятелям науки" удалась их затея, то она стала бы ещё более несчастна, чем кошка Мурка. Тогда мама увезла малышку подальше от четырёхмерного города, чтобы они не нашли её. Но она забыла о том, что её дочь оставила часть своей души в тетради, которую все называли "Дневником поэтессы". Что пока эта тетрадь находится у её няни, но тот, кому она достанется, сможет без труда найти ребёнка и делать с ним всё, что заблагорассудится.
   Тут прозвенел звонок и так напугал непривычную к таким вещам Лилию, что она улепетнула, мгновенно, как всегда, даже не успев попрощаться.
  
   Глава 7 "Рождественский подарок"
  
   Лары Тоня не дождалась. Уроки закончились, но она так и не вернулась. Тогда девочка отправилась в медкабинет, чтобы узнать, когда кончится осмотр, но ей ответили, что подобных мероприятий сегодня не проводили ни в одном классе. Тут Тоня не на шутку испугалась. Первой её мыслью было рассказать всё учительнице, чтобы, если нужно, она вызвала милицию и Лариных родителей или просто подняла такой шум, какой только можно устроить по подобному поводу. Но, поразмыслив немного, Тоня решила что этими действиями может только насолить своей подруге: вдруг Лара специально подготовила этот побег с алгебры, а её лучшая подруга её выдаст? Такая версия показалась девочке более правдоподобной, и она отправилась домой несколько успокоенная. Однако, придя домой и не обнаружив у себя в двери объяснительного письма (или хотя - бы записки), Тоня покрылась мурашками. Едва зайдя в дом, она начала рассказывать всем своим родственникам по отдельности, что её подругу похители и как это произошло. Слушатели кивали головами, но особого волнения не выказывали. Тогда Тоня решила сама позвонить в милицию. Тут уже у мамы лопнуло терпение: "Всё, хватит!" - возмутилась она, - "Надоели мне твои выдумки! Кто там у тебя пропал?". Тоня в шестой раз за день рассказала историю Лариного похищения. "Ладно, уговорила, " - улыбнулась мама, - "Иди к Ларе и убедись, что она сидит на диване и жуёт чипсы". Тоня про себя изумилась банальности подобных мыслей, но предложение всё же приняла. Каково же было её удивление, когда всё оказалось именно так, как говорила мама - Лара и в самом деле сидела дома и смотрела телевизор, только жевала она при этом не чипсы, а сухарики! Но самое главное - она даже не чувствовала себя ни в чем виноватой!
   Потрясений было слишком много - на следующий день Тоня не зашла за Ларой в школу и не проводила её домой. Та не могла понять, что произошло, т.к. на все расспросы подруга давала односложные, ничего не значащие ответы. Увидев, что все попытки помириться ни к чему не приводят, Лара решила вести себя так же, как её бывшая подруга. Через пару недель такая холодность вымотала нервы обеим. Неизвестно, чем бы это закончилось, если бы Лара всё это время продолжала своё общение с элимантерами и четырёхмерными, но они тоже по какой-то непонятной причине забыли о ней. Таким образом, девочка оказалась в своеобразной изоляции - общалась с ней только всегда не к месту остроумная Юлька, да немыслимо толстокожая соседка по парте. Тоня тоже чувствовала себя жутко одинокой, даже больше - ей казалось, что у неё отрезали по меньшей мере руку или ногу, а может быть, и голову. Таким образом, когда Лара подошла к ней и попросила прощения, она не услышала в ответ равнодушного: "Ты передо мной ни в чём не виновата!", а примирительное "Ладно, проехали!". Они взялись за руки и в самом деле забыли и причину ссоры, и то, что ей предшествовало. Лара на радостях даже была готова считать Лилию и Мессалину Петровну плодом расстроенного воображения. Но тут новый случай не только убедил её в обратном, но и показал серьёзность положения, в которое она попала.
   Девочки решили съездить на новогоднюю ёлку в другой конец города. Был очень морозный день. Не успели девочки выйти на улицу, как их пальцы начали ныть от холода, несмотря на ослепительно блестевшее солнце, и им пришлось разнять руки и спрятать их в карманы. Это ещё ничего страшного, ведь подружки сели в автобус в столь же радужном настроении, в каком вышли из дома. Правда, оно несколько ухудшилось, когда через сорок минут они обнаружили, что едут не туда, куда надо, однако настоящие злоключения были ещё впереди. Когда они наконец добрались до детского театра, ёлка уже давным-давно закончилась, да и не мудрено - ведь девочки колесили до наступления темноты, а начало праздника было назначено на два часа. Ждать возвращения автобуса было совершенно невозможно - у Тони была вымыта голова, и стоя на морозе она рисковала подхватить менингит. Поэтому подружки поймали маршрутку, которая только что попробовала проскочить мимо них. Недолго думая, они залезли в машину и только потом спросили её номер.
  -- А какой вам надо! - удивился водитель.
  -- Семьдесят восьмой.
  -- Поздравляю. Это и есть семьдесят восьмой.
   Лара ездила в этот район не единожды и прекрасно знала маршрут. Не на секунду не сомневаясь, что минут через двадцать они будут дома, подружки завели разговор о четвертных отметках, о предстоящей олимпиаде, о прочих школьных делах, и не заметили, как вместо того, чтобы отправиться на мост, соединяющий два района, машина развернулась на 180 0 градусов и поехала в ровно противоположенном направлении. Самое удивительное, что этого не заметили и остальные пассажиры. Они абсолютно спокойно отнеслись к непредвиденному изменению маршрута. Только через пятнадцать минут одна женщина, вся закутанная в гигантский шарф, пробубнила себе под нос: "Остановите у больницы". И, когда шофёр исполнил её просьбу, она вышла, прихватив с собой ещё пятерых человек. Наши горе - путешественницы остались в машине почти одни: кроме них там был только мужчина со спящим ребёнком на руках.
  -- Но ведь семьдесят восьмая не едет мимо больницы! - встрепенулась наконец Лара.
  -- Не бойся, наверное дорогу перерыли и пришлось временно изменить маршрут, - успокоила её Тоня, хотя сама задрожала при этом, как осиновый лист. Несмотря на достаточно реалистичное объяснение, подружкам было уже не до разговоров. Минут пять они сидели молча, держась за руки и с непередаваемым восторгом вглядывались в ночь, так отчётливо просачивающуюся через отражения их зрачков на заднем стекле. Вдруг машина остановилась, как сказал мужчина "У кладбища". Потом он вышел, тщетно пытаясь успокоить ребёнка, который проснулся и горько расплакался. Видимо, ему не очень понравилась идея отца покинуть тёплую машину и отправиться в сторону холодного ночного кладбища.
  -- Больница, кладбище... А дальше что? - простонала Лара, - Может и нам выйти?
  -- Нет, давай уж посмотрим, чем всё это кончится. Да и как ты собираешься добираться отсюда домой?
   Вопрос был задан очень своевременно, ведь как раз в эту минуту машина остановилась в третий раз и шофёр предложил девочкам сойти.
  -- Как... Уже? - воскликнули они в один голос.
  -- Машина сломалась. Прошу вас выйти.
   Девочкам пришлось покориться. "Сломанная" маршрутка мигом рванулась с места и исчезла за поворотом. Подружки оглянулись: в темноте осиновая роща казалась пугающей и загадочной.
  -- Земную жизнь дойдя до середины, мы очутились в сумрачном лесу... - попробовала пошутить Лара.
  -- Во-первых 11 лет - ещё не середина жизни, а во-вторых, мне сейчас не до твоих шуточек. У меня голова всё еще влажная.
   Где-то среди осинок замерцал огонёк. Подружки решили, что неплохо было бы подойти к нему и поговорить с тем, кто его зажег. Но это был всего-навсего костерок в мусорном бачке, устроенный непонятно кем. По крайней мере, сколько девочки не искали, они так и не нашли поджигателя. Правда у самой свалки сидела большая черная собака, но Лара и Тоня ещё не настолько замёрзли и устали, чтобы увидеть в этом что-то удивительное - собаки на свалке не редкость. Правда, обе очень смутились, заметив, что собака прыгнула в огонь, но тут их внимание отвлекла маршрутка, проезжавшая мимо по дороге. Они с гиканьем понеслись её ловить. Но, согласитесь, было бы странно, если бы она отвезла их домой. Этого и не случилось: проехав пять метров, новый водитель заявил, что и его машина вышла из строя и выставил девочек, не вернув им денег. Но на сей раз, вылезая, подружки не смеялись и не боялись - и то, и другое им уже надоело, хотелось домой, напиться чаю и под одеяло. А брести нужно было ещё Бог весть сколько.
  -- Куда пойдём? - спросила Тоня.
  -- Надо полагать, по дороге. Или, может, ты собралась в экспедицию, знакомиться с лесными жителями и искать следы обитания всякой нечисти?
  -- Да нет, вообще-то сейчас мне бы больше хотелось домой.
  -- Если ты туда доберёшься. Между прочим, сегодня полнолуние.
  -- Замолчи, уже не смешно!
  -- Да ничего смешного тут и не должно быть. Кстати, а вон и вампир летит... Это так, к сведению.
   Тут Тоня завизжала, т. к. к ним и в самом деле приближалось нечто большое и черное. И хотя это была просто крупная ворона, девочки почувствовали, что сегодня и в самом деле придётся повоевать со страшными существами из святочных историй. Собственно говоря, это обстоятельство скорее обрадовало путешественниц, чем расстроило: уж если им все равно придётся пройти неведомо сколько по морозу через лес, то лучше сделать это так, чтобы запомнить на всю жизнь. Однако они шли уже минут сорок, а не повстречали ни оборотней, ни вампиров, ни даже обыкновенных волков. Одним словом, ночной лес решил показать им всё своё благонравие, и они около полутора часов продвигались вперёд вдоль дороги, обсуждая сегодняшнюю серию "Никелодиона" на ТНТ. Они уже собирались отнести своё приключение на неполадки общественного транспорта, как лес начал редеть и взору девочек предстал отдалённый район их родного города. Правда, ни одна из них прежде там не бывала, но названия магазинов и киосков ярко свидетельствовали о том, что мигрировать в другое поселение им пока не удалось.
  
   Глава 8. "Вербовка"
   Впрочем с первой минуты пребывания в этом районе девочки уже чувствовали себя неуютно: во-первых, их сразу неприятно поразила странная пустота улиц - не смотря на отличную погоду и не такое уж позднее время, нигде не было ни души. Правда, метрах в ста от девочек тяжело шаркая валенками, семенила какая-то старушенция, но, заметив приближающихся путешественниц, она подняла юбку и понеслась подальше с прытью, которой позавидовала бы не одна спортсменка. И как не старались подружки её догнать, железная дверь подъезда захлопнулась прямо перед их носом. Тут только они заметили, что куда не посмотришь, нигде нет ни одного светлого окна. Это было несколько жутко.
  -- Тоня, а вдруг тут у них эпидемия чумы?
  -- Не думаю, об этом показывали бы в новостях. Скорее всего просто отключили свет. По техническим причинам, - возразила скептически настроенная Тоня.
  -- По столь же техническим, сколько и маршрутки?
  -- Хватит, тебе самой не скучно, а?
   Сквозь щёлку под дверью подъезда просочился мягкий, красноватый свет. Не успели девочки обдумать, откуда бы ему там взяться, как дверь открылась и им на встречу вышла Лилия с огромной черной собакой со светящейся шерстью. Да, да, она именно светилась, но не переставала при этом быть абсолютно черной. Увидев девочек, Лилия захлопала в ладоши и шепнула на ухо своей собаке: "Не унывай, Сесси, как видишь, у нас ещё есть надежда!", а потом улыбнулась девочкам и сказала "Здравствуйте!"
  -- Лилия! Ах, ну слава Богу! Объясни нам что нибудь!
  -- Лара! Ты её знаешь? - удивилась Тоня. Она с ужасом посматривала то на Лилию, то на Сесси.
  -- Я очень рада знакомству с тобой, Тоня, но сейчас, если ты не против, мне бы хотелось поговорить с Клариссой наедине.
  -- Куда же вы прикажете мне деться, сударыня? - возмутилась Тоня. Она вообще терпеть не могла, когда ей давали понять, что у кого-то есть секреты от неё.
  -- Сесси, милая, отвези, пожалуйста, Тоню домой, это нужно для нашего общего дела.
   Сесси, по всей видимости, возмутилась.
  -- Ну я же говорю тебе, это нужно чтобы отомстить за тебя и прекратить эту бессмысленную жестокость. Ты же понимаешь, моя милая, тебе самой будет лучше. Может, мы найдём способ помочь и тебе. Но вначале мы должны спасти Поэтессу и её дневник. Ты же знаешь, они ещё дети и мы будем отвечать, если позволим исковеркать их судьбу...
   Лилия говорила долго и убедительно, правда подружки плохо понимали, о чём.
   Тем временем последняя всё же достигла успеха - Сесси подставила Тоне свою черно-огненную спину и та села на неё, вцепившись в длинную шерсть побелевшими от холода пальцами. Собака сорвалась с места и через несколько секунд исчезла за поворотом.
  -- Объясни мне... - начала Лара.
  -- Я затем и оставила тебя, чтобы, наконец, объяснить тебе всё. Но только ты пообещай всё понять.
  -- Я слушаю. Во-первых, что произошло с нами?
  -- Ничего сверхъестественного. Просто водитель первой маршрутки был пьян и решил подвести своих друзей туда, куда им было нужно, а потом отправиться к себе домой. Но посреди леса он обнаружил в машине чужаков и высадил вас. Вторая же маршрутка и в самом деле сломалась. Вот и всё.
  -- Не хочешь же ты сказать, что это была просто случайность?
  -- В этом мире не существует случайностей. Нам нужна была помощь и пришла ты. Это была воля Провидения. Ты - наша единственная надежда.
   Лара отшатнулась: где-то она уже слышала эти слова.
  -- Пойми меня правильно: элимантеры, эти служители псевдонауки, могут сделать несчастными сотни, если не тысячи существ. Они знают о нашем мире, знают о четвёртом измерении. Но зная о том, что нам открыты тайны, спрятанные от всех остальных, элимантеры решили, что мы опасны и что наш мир надо привести к трёхмерному.
  -- А разве это возможно?
  -- По настоящему, конечно, нет. Но возможно, говоря математическим языком, "привести к виду", а если по-человечески, то просто покалечить. Их "наука" родственна отрыванию крыльев мухам и бабочкам, только более изощрённая.
  -- Но как же они собираются "приводить вас к виду" трехмерных?
  -- Да вот пример. Хорошо знакомая тебе Мурка (Лара вздрогнула) тоже четырёхмерная. У нас она была лебедем, а у вас - кошкой. Элимантеры узнали об этом и "Привели её к виду". Что получилось из этого, ты видела сама. Другой пример - Сесси. Она у нас была саламандрой, а у вас - собакой. (Лара вспомнила большую черную собаку, прыгнувшую в мусорный бачок). Лилия привела ещё несколько примеров. Лара дрожала не то от холода, не то от страха, и никак не могла понять, при чём тут она, и каким образом придётся спасать незнакомый мир от элимантеровского произвола. А Лилия продолжала:
  -- Лара, ты трёхмерная и хорошо их знаешь. Ты можешь нам помочь их победить, ты нам очень нужна... Ах, я же забыла самое главное - Поэтессу поймали элимантеры. Они сделают с ней тоже, что и со всеми нами. Это очень важно, поверь мне!
  -- А что, эта Поэтесса там у вас тоже какая-нибудь зверушка?
  -- Нет, у нас она - Поэтесса, а у вас - просто милая маленькая девочка, но если мы позволим её "привести к виду", то она будет куда более несчастна, чем любое из замученных животных. Ты должна помочь нам. Представить страшно, что и мне придётся отвечать...
  -- А ты не боишься, что тебе придётся отвечать ещё и за меня? Если я правильно тебя поняла, ты предлагаешь мне бросить родителей, семью, Тоню, чтобы ввязаться в предприятие с весьма сомнительным исходом. Какую пользу могу я принести вам и вашей Поэтессе? И что сделают со мной элимантеры, если мы проиграем?
   Лилия вдруг как-то потускнела, а потом тихо сказала: "Ладно, я провожу тебя домой. Пока!" Она не выглядела обиженной или оскорблённой, но Лара сразу почувствовала себя безумно виноватой.
  -- Ладно, ладно, я согласна, но что от меня требуется и чем конкретно я могу вам помочь?
  -- Ты поедешь с нами.
  -- Куда?
  -- Неважно. На помощь. Ты спасёшь Поэтессу...
  -- Я!? Но почему... То есть, как я это сделаю?
  -- Какая разница? Ты спасёшь её, а как, увидим на месте. Хорошо?
  -- Ну а вы сами не сможете её спасти?
  -- Нет.
   Лара открыла рот, чтобы возмутиться, но не смогла. Немного подумав, она робко возразила :
  -- Ну а как же мои родители, родные и все остальные?
  -- Ты согласна?
  -- Но...
  -- Согласна?
  -- Согласна.
  -- Ну, тогда успокойся, всё будет устроено лучшим образом.
   "О, Боже мой!" - возмутилась Лара, но уже про себя. Она, можно сказать, попала в ловушку: выбирать давали именно ей, и, следовательно, ей самой придётся отвечать за всё, что за этим последует. И, тем не менее, несмотря на обиду, Лара в этот момент почти любила странную девочку, стоящую перед ней с таким растерянным видом, будто это она попалась, а не её случайная подруга.
  
   Глава 9 "В Париж"
  
  -- Ах, Елена Степановна, вы бы мне хоть звякнули, я ведь всё-таки волнуюсь!
  -- Да мы с Ларочкой встретились в маршрутке и решили заскочить ко мне. Вы ведь знаете, у меня есть её любимые диски, а она так давно в них не играла, что я решила ей не мешать.
  -- Ах, а про меня вы обе забыли...
  -- Мамочка! Не ругайся, пожалуйста! - со слезами в голосе воскликнула Лара.
  -- Ну, артистка! Чуть что - и в слёзы! - ласково приобняла девочку её бабушка по отцу. Но та только отвернулась, не смея поднять глаза на родных.
  -- Ну, что же мы стоим, давайте хоть чайку попьём! - радушно пригласила мама дочь и свекровь.
   Чаепитие шло весело, как на семейных праздниках - восклицания, вопросы, ответы, шутки, рассказы, истории - всё было мирно и спокойно. Но Лара ничего не ела и не пила - посидев минуты три молча, она попросилась выйти и забежала в детскую комнату. Юля сидела на корточках и смотрела "Щелкунчика". Она даже не соизволила повернуть голову. Ларе в этот момент такое поведение показалось ударом в спину. Она надулась и решила, не так уж плохо, что придётся покинуть этот дом. Она села в своё любимое мягкое кресло, обняла толстого плюшевого медвежонка Пе и заснула сладким сном. Тем временем на кухне обсуждалась несколько нетипичная проблема:
  -- Знаете, - спокойно улыбаясь, проговорила Елена Степановна, - Мне кажется, сейчас самое время нам с Ларочкой съездить в Париж.
   Мама аж подпрыгнула:
  -- Куда-куда?!
  -- Ну да, в Париж, а почему бы и нет?
  -- О - о - о ... - простонала мама, - а, позвольте спросить, в какой Париж - в мушкетёрский или...
  -- Да нет, нет, в самый нормальный, бандитский.
  -- В какой - в какой?
  -- В столицу Франции! - почти прокричала Елена Степановна. Тугодумость невестки уже начинала её раздражать.
  -- Но с чего бы это вдруг? Ей ведь надо учиться.
  -- Вот в том-то и дело. А пока она не съездит в Париж и не поймёт, что там нет ничего интересного, сносно учиться она не будет. Вы ведь сами понимаете...
  -- Не понимаю. Ну, предположим, вы правы. Но где вы возьмёте деньги на билеты?
  -- Я выиграла билеты в лотерее.
  -- У вас на всё есть ответы!
  -- Ещё бы!
  -- Да с вами нельзя отпускать ребёнка!
  -- Тогда пропадут билеты.
  -- Но ведь у неё нет загранпаспорта.
  -- Я недавно выправила.
  -- Сумасшедший дом!
  -- Я знаю.
   Мама задумалась. Она знала, что её свекровь - дама с приветом, но в любом случае Лара никогда не простит ей упущенный шанс побывать во Франции, в Лувре, в Версале.
  -- Ну хорошо, я согласна. Когда вы уезжаете?
  -- Завтра в 5 утра.
  -- Что?! Ну а как же вещи собирать? Ведь ещё не известно, какая там во Франции погода...
  -- Лара за последнюю неделю все вещи собрала. Мы абсолютно готовы. Хотели сделать вам сюрприз...
  -- Знаю я, как она собирается. Ну что ж, как хотите, если она замёрзнет или...
  -- Это будет моей заботой.
   Они долго ещё спорили и наконец Елена Степановна убедила маму отпустить Лару. Последнюю разбудили в 4 часа утра, вручили две большие сумки и проводили на вокзал. Там мама купила ей в дорогу большой "Сникерс", посадила в электричку до Москвы, поцеловала на прощанье и ушла домой, сказав, чтобы Лара звонила ей. Через несколько минут поезд тронулся. Хотя Лара и знала, что никакого Парижа ей не светит, настроение у неё было самое солнечное. Она не идёт в школу, а отправляется спасать прекрасный и незнакомый мир. Неизвестно ещё, хуже ли это Парижа, ведь попасть туда могут многие, а ей выпала исключительная миссия. Хоть девочка и знала об обмане, она едва удержала крик, когда обнаружила, что рядом с ней сидит не бабушка, а Лилия.
  -- Куда мы на самом деле едем? - спросила она, успокоившись.
  -- К Тоне.
  -- Что? Весь этот маскарад был устроен, чтобы доехать до Тони?!
   Тем временем поезд соскочил с рельс и, переваливаясь с колёсика на колёсико, засеменил по направлению к Тониному дому. Он долго и торжественно колесил по улицам, прежде чем добрался до места назначения. Люди, только начавшие собираться на работу, высовывались из окон и изумлённо глядели на это чудо. Не были исключением и Тоня с её мамой. Они вышли на балкон, чтобы получше всё запомнить и вдруг обнаружили, что поезд остановился прямо под ними. На крыше в центре первого вагона открылся люк. Вначале появились сумки. За ними на крышу выползли Лара и Лилия. Мама едва-едва не упала в обморок, а Тоня завопила не своим голосом: - Что вы тут-то, тут-то что делаете?!
  -- Тоня, я тебе сейчас всё объясню... - проговорила Лара, - тётя Вера, простите, а нельзя ли мне оставить у вас в квартире свои вещи?
  -- А на сколько?
  -- Недели на три, может, чуть дольше.
   Тётя Вера хотела что-то возразить, но Тоня схватила её за руку и умоляюще заглянула в глаза.
  -- Ну... Ну ладно... - пробормотала она.
  -- А нельзя зайти к вам?
  -- Конечно, можно! - выкрикнула Тоня, уже не спрашивая маму.
   Лара и Лилия, забыв о правилах хорошего тона, затащили вещи на балкон и с Тониной помощью поволокли её в детскую, под кровать. Девочки просидели в комнате минут десять, а затем вышли все довольные - предовольные. Мама несколько рассердилась, но увидев, что дочь судорожно прижимает палец к губам, решила досмотреть комедию до конца. Пока гости спускались в люк, Тоня спокойно наблюдала за ними и только в последнюю минуту, что-то вспомнив, подбежала к балконным перилам и закричала:
  -- Подождите, а как же я вас найду?
  -- И голос из люка ответил ей: садись на любой автобус, выходи на любой остановке, и если будет нужно, ты нас найдёшь.
   Тоня хотела спросить, кому это должно быть нужно, но не успела - поезд уже нёсся вприпрыжку - вприскочку по шоссе, распугивая встречные машины и сшибая фонарные столбы.
  
   Глава 10 "Путешествие начинается"
  
  -- Почему было нельзя сесть в машину, вместо того, чтобы так пугать людей? - спросила Лара, явно недовольная всем этим балаганом.
  -- У твоей мамы появились бы подозрения.
  -- А зачем мы оставили Тоне все мои вещи, что я буду без них делать?
  -- На корабле тебе выдадут всё необходимое.
  -- На корабле? На каком корабле?
   Тут девочки услышали вой сирены - к их мирному паровозику направлялось несколько машин милиции и ещё несколько - с корреспондентами.
  -- Этого нам ещё не хватало! - прошептала Лилия.
  -- Ну, а ты чего ожидала?
   Когда поезд вскарабкался на мост, его окружили.
  -- Ну, держись, сейчас будет страшно... - и Лилия выбежала из купе.
   Через несколько минут паровоз запыхтел, сильно подпрыгнул и полетел вниз с моста. Лара завопила и открыла глаза. Когда она их открыла, пароход уже плыл под водой. Далеко позади осталась дыра во льду, которую он пробил, падая с моста. Лилия уже была рядом.
  -- Лара, я же тебе говорила, что будет страшно. Ах, как же забавны эти трёхмерные!
   Лара кивнула. Ей был очень неприятен этот разговор. По всей видимости, Лилия это поняла, потому что вдруг отвлеклась на стайку сельдей, проплывавших мимо окна. Все трое надолго прилипли к стеклу. Мутная тёмная вода с изредка проступающими в ней клочками тины производила несколько гнетущее впечатление, а беседа как-то не клеилась. Поэтому обе были очень счастливы, когда поезд приостановился и, покачиваясь, причалил к какому-то песчаному островку. Пока он стоял и обтекал, девочки вышли прогуляться.
  -- Что это за машина? - спросила Лара, указывая на поезд, который, поняв что в нём пока нет особой надобности, завалился на бочок, сложив колёсики на брюшке.
  -- Это парахрюк. Очень милый, - ответила Лилия, гладя поезд по брюшку, - Правда ведь, это чудо?
  -- Он тоже превращённый? - догадалась Лара.
  -- Нет. Я же сказала, что это парахрюк. Сейчас он поезд, а скоро станет морской свинкой.
   "Бред какой-то!" - подумала Лара, но в слух говорить этого не стала.
  -- А когда он ей станет?
  -- Когда мы разбудим в нём зверя.
  -- И как вы собираетесь это делать?
  -- А зачем? - нам пока нужно средство передвижения, а не домашний питомец.
  -- А - а - а ... - Лара вдруг притихла, потому что навстречу ей ехало человек сорок всадников на страусах. Когда они подскакали поближе, страусы резко затормозили, так что половина отряда не удержала равновесие и катапультировалась на траву. Лилия побежала к ним - делиться новостями:
  -- Ну, чего нового?
  -- За какое время? За последние две минуты все наши страусы уткнули голову в песок, а парахрюк...О, нет, кто-то разбудил в нём зверя! - воскликнул один из мальчиков и поднял на руки перепуганную морскую свинку, - видимо, нам придётся заночевать здесь.
  -- Да нет же, не про эти новости! - рассердилась внезапно появившаяся сзади девочка. (Она, видимо, была здесь главной, и ей не нравились столь бытовые сообщения.)
  -- Вы что, так ничего и не выяснили за последнюю неделю? - возмутилась она.
  -- Почему же! Конечно, выяснили, - ответил тот мальчик, который с ней разговаривал.
  -- Ну что же ты тогда мне лапшу на уши вешаешь?
  -- Понимаешь, Таня, больше всех из нас знал Володя, но он отстал. А наши знания очень поверхностны.
  -- Ну, давай уже! - взмолилась Лилия.
  -- У Мессалины Петровны в подъезде протекла канализационная труба, теперь там так воняет, что тошно пройти мимо.
  -- А Володя - там?! Неудивительно, что он не прискакал с остальными!..
  -- Да ладно, Лили, ещё утром он был с нами, так что ничего страшного случится не могло, разве что страус лапку подвернул. А у вас что нового?
  -- О, очень много, только без моего брата я рассказывать ничего не буду.
  -- А, - разочаровался Лилин собеседник, - ну, значит до утра мы точно можем спать спокойно.
   Лилия забежала за дерево, схватила Лару за руку и прошептала: "Пожалуйста, не говори с ними, я бы хотела сделать сюрприз". Конечно, Лара согласилась, но про себя подумала, что вроде не такая уж это великая миссия - быть сюрпризом, как щеночек или пташка. Хотя ей и дали такую же палатку, как остальным, она всё равно чувствовала себя очень одиноко.
   Ночь прошла тихо. В других палатках ещё долго шутили и болтали, а Лара, обиженная на весь свет, не нашла ничего лучшего, как уснуть. Когда она проснулась, на поляне уже не было ни палаток, ни страусов, ни парахрюка. Да и полянка-то была совсем не та, на которой она заснула. Вокруг тучами вились комары и мелкие мошки. Ими Ларино общество ограничивалось. Девочка оглянулась: полянка была абсолютно ровная, вокруг симметрично расставлены берёзки и осинки. "Мило, - подумала Лара,- иначе и быть не могло - добираться домой придётся уже своими силами". Вдруг из её палатки раздался вой сирены. Как выяснилось, эти бешенные звуки издавал маленький предмет, лежавший на её постели. По форме он напоминал маленький калькулятор. Девочке потребовалось немало времени, чтобы понять, что это был мобильник. Наконец, приблизительно минут через пятнадцать, Лара нажала на зелёную кнопочку:
  -- Ало, Лара! Это Лили. Посмотри под двенадцатой берёзой в правую сторону от твоей палатки лежит рюкзак. Возьми его.
   Лара выполнила все указания. Под двенадцатой берёзой и в самом деле обретался большой походный рюкзак, набитый всякой всячиной.
  -- Что, нашла? Там одежда, еда, постельное бельё, матрас turba maksimus с насосом, зубная щётка, паста, мыло и всё тому подобное. Ты проспала целый день и две ночи и мы оставили тебя ждать Володю.
  -- А он что, так и не вернулся?
  -- Ну, это в его репертуаре. Ты дождешься его и вы нас нагоните.
  -- Как?
  -- Он объяснит тебе. Пока! - и Лилия повесила трубку.
   Лара подошла к рюкзаку. С виду он был не очень большой, но в нём уместилось немыслимое число вещей. Во-первых, форма голубого, красного, фиолетового и лимонного цветов. Каждый цветовой комплект состоял из сандалий, платья чуть ниже колен, плаща с капюшоном, несколько напоминавшим плащи средневековых католических монахов, капроновых колготок, чистых носочков и плетённой панамки. "Я что, должна буду прожить тут до лета?" - подумала Лара, разглядывая панамки. И вдруг ударила себя по щеке - на ней сидел комар. "Так - так... Дурдом продолжается! Я надеюсь, Лилия не станет уверять меня, что я проспала все эти три месяца". Тут девочка вспомнила, что у неё есть мобильник, то есть она может позвонить домой, поиграть в тетрис или послушать музыку. Она по порядку испробовала все эти занятия. Потом поняла, что хочет есть. В рюкзаке она нашла сырки, хлеб, колбасу, йогурты "Чудо" и бутылку лимонада. "На сегодня хватит" - решила Лара, - "Но было бы интересно узнать, когда вернётся этот их Володя, а то меня тут сожрут мошки, прежде чем я его дождусь". На следующий день он так и не появился, как и на послеследующий. Лара уже начинала терять терпение.
  
   Глава 11 "Четырёхмерные"
  
   Под влиянием чрезвычайных обстоятельств Лара была вынуждена вспомнить о существовании такого явления, как телефонная книга. К своему великому удивлению, она обнаружила, что под первым номером был записан телефон Лилии. Когда Лара позвонила, ей долго не отвечали, но т. к. она не сдавалась, минут через семь знакомый голос всё же вопросил:
  -- Ну кто там на этот раз?
  -- Это я, Лара, я хочу узнать, когда, наконец, явится твой Володя? У меня уже еда закончилась, и вообще, какая от меня польза в этом лесу?
  -- Что? Он всё ещё не пришел? Подожди минутку, я сейчас перезвоню... - и Лили положила трубку. Она и в самом деле скоро перезвонила, но Лару это не утешило:
  -- Знаешь, даже для Володи это слишком долго. Я думаю, что ты должна пойти поискать его.
  -- Что - о - ?..
  -- Ах, не возвращаться же нам обратно. Поищи, поищи, не переломишься. Пожалуйста...
  -- Конечно! - неожиданно для самой себя ответила Лара, - Но только где его искать?
  -- Ну, уж этого я никак не могу знать. Но я уверена, что будет не лишне, если ты позвонишь родителям и расскажешь им про Лувр, они будут рады.
   "Дёрнул же меня черт ей звонить! Не было печали!" - прошептала Лара и стала собирать вещи.
   Вряд ли стоит описывать, как она бродила по лесу, отбиваясь от мошкары, царапая себе ноги об кусты и не зная, когда же всё это кончится - тот, с кем это случалось, поймёт её без моих описаний, а тому, кто ничего подобного никогда не испытывал, лучше об этом не знать. Но через некоторое время она всё же, как это ни странно, нашла того, кого искала.
   На полянке под осинкой лежал страус. Рядом с ним сидел мальчик немного старше Лары и держал на коленях двух страусят. Лара была уверена, что никто, кроме Володи, не мог находиться тут в таком виде.
  -- Извините, вы случайно не Володя? - спросила она, подойдя поближе.
  -- Говорите потише, вы разбудите страуса.
  -- Знаете что, - с трудом проговорила Лара, - если вы Володя, то вся ваша компания уже почти неделю с нетерпением ждёт вас и ваших новостей, а я уже целый день брожу по лесу и ищу вас, в то время как вы баюкаете тут страуса. Ну, а если вы не Володя, то я прошу прощения.
  -- Я не баюкаю его, точнее, её. Просто она недавно произвела на свет двух страусят и устала, ездить на ней было нельзя, но Таня требовала, чтобы я всё равно не отставал от остальных, потому что другого страуса не было, а времени, как всегда, в обрез. Ну, пожалуйста, это привело к тому, что ты теперь видишь - она сломала ногу, и я ума не приложу, что делать.
  -- А ты не звонил Тоне или Лили?
  -- Конечно, нет, ведь они скажут мне бросить её, а этого я сделать не смогу. Я даже телефон отключил.
  -- И правильно сделал.
   Тем не менее, Лара его примеру не последовала. Как только стемнело, она убежала в лес и там набрала номер Лилии.
  -- Ты нашла Володю?
  -- Да, нашла. Но он не хочет никуда уходить, у него заболел страус. Что мне делать?
  -- Ну, приходи одна.
  -- Как? Мы на острове.
  -- Пусть Володя тебе расскажет, - и она бросила трубку, не чуть не заботясь о своей подружке.
   Бедная Лара не нашла ничего лучше, как сразу позвонить домой и рассказать про Версаль. (Однажды она взяла у подруги кассету "Визит в Версаль. Прогулка по крупнейшему замку мира", поэтому могла честно порадовать маму, что видела собственными глазами сады и королевские аппартаменты, Зеркальную галерею, маленький Трианон и т. д., на память она никогда не жаловалась.)
  -- В Версале было очень много воды...
  -- Там что, трубы протекли?
  -- Да нет же, я имею в виду фонтаны, там что-то текло изо ртов лягушек и лошадей.
  -- Бедные! А что ты такая печальная?
  -- Я не печальная! - испугалась Лара, - а знаешь, когда королева Мария Антуанетта родила наследника, король велел ей сделать кабинет с езжущими стенками. Так краси - и - и - во... - вяло растянула она.
  -- Это, конечно, очень хорошо, но вы домой не собираетесь?
  -- Да нет, вроде...
  -- Дай бабушку.
  -- Ой, она в туалет вышла.
  -- Ну, когда придёт, пусть позвонит.
  -- Ой, не знаю, не знаю, ей пока не до этого - она случайно выпила стакан касторки вместо кока-колы, так что, может, завтра.
  -- Что с нашей бабушкой? Вчера она не могла поговорить оттого, что вывалилась из окна столовой, позавчера она вымыла голову средством для чистки труб, ещё раньше её любимого котёнка, купленного в Париже, покусала злая собака... Что- то с ней завтра случится?
  -- Надеюсь, что ничего, завтра она сможет поговорить.
  -- Я буду ждать.
   Лара задрожала. Её болтовня начинала напоминать ненаучную фантастику, а мама не была поклонницей последней. Что она скажет завтра? Что в Париже произошло извержение вулкана? Но мама, вроде каждый день исправно смотрит новости. Рано или поздно она всё поймёт и тогда... А главное, Лара чувствовала, что она и здесь никому не нужна. Самое разумное, что она могла сейчас сделать, было немедленно отправиться домой, но она не знала, как это сделать. Да и зачем? Она вспомнила, как отвернулась от неё Юля в последний вечер, как родители вечно были недовольны, как учителя объявили ей войну и даже Тоня две недели не желала её видеть. Ей стало себя жалко: "И четырёхмерные возненавидели бы меня, если бы вообще были способны кого-то ненавидеть! Ведь всё я делаю не так, как хотелось бы окружающим - учусь не так, говорю не так, ложку ко рту подношу не так, хожу не так, смотрю не так, дышу - и то не так!" Повторив это про себя раз сорок, она немного успокоилась и разрешила своим мыслям плыть туда, куда им хотелось. В соответствии со своим пессимистическим настроением она попыталась представить себе, что сделают с ней Володя или Лилия, если она что-то опрокинет или разобьёт. Попыталась и не смогла. Ей показалось, что эти существа попросту не способны причинить кому-то боль, настолько они любят друг друга и весь мир за компанию. Но тут Лара вспомнила о себе - она не была рождена в этом хрупком и прекрасном мире, не была его частью, - для четырёхмерных она - всего лишь "сюрприз", объект для наблюдения и ничего больше. Как ни странно, она не сердилась на них, она просто тихо их обожала и не понимала, как кто-то может желать им зла. Но это было совсем не то "обожание", которое связывало её и Тоню. Она казалась Ларе в каком-то смысле сиамским близнецом, словно когда-то их души срослись настолько, что теперь без крови не оторвать, даже если очень захочешь. А вот четырехмерные представлялись ей яркой звездой, увидев которую раз, уже никогда не забудешь и пойдёшь за её зыбким сиянием, не требуя взамен ничего, просто надеясь на то, что она не перестанет светить, ведь тогда тебе останется лишь мрак и одиночество, через которые никогда не пробьются нежные лучики соседских звёзд.
  
   Глава 12 "Володя"
  
   - Лара! Ау! Вы что, искали меня, чтобы самой потеряться? - с этими словами на поляну вышел один из представителей той высшей расы, о которой Лара грезила минут сорок.
   - Так вы тут и сидели всё это время?
   - Да, - коротко ответила девочка, несколько раздосадованная тем, что её мечты так резко прервали.
   - Это, конечно, замечательно, но, по моему, это была Ваша идея - отсюда выбраться.
   - Что? Прямо сейчас? Здорово! Но как же ваш страус?
   - Ей стало лучше, так что если не ехать на ней, а вести за собой, то мы вполне сможем продолжать путь, только если взять с собой кроме вещей по страусёнку. Ведь Вы поможете?
   - Конечно. А где они?
   - Пойдёмте.
   Ларе очень хотелось, чтобы он называл её на "ты", но предложить ему это было как-то неудобно. Они некоторое время шли молча по быстро темнеющему лесу.
   - Что с Вами? - проговорил вдруг Володя.
   - Со мной? Ничего, - не без труда соврала Лара.
   - Это не правда! Ведь вам же грустно сейчас?
   - Да, грустно. Но какой смысл мне сейчас рассказывать про свои несчастья?
   - Мы втянули тебя в эту историю, значит, мы должны за тебя отвечать. Давай телефон!
   Володя, взяв у неё из рук мобильник, набрал номер Лариной мамы и заговорил голосом, настолько похожим на бабушкин, что Лара поперхнулась воздухом.
   - Ало, Катенька!
   Девочке пришлось напрячь все свои силы, чтобы расслышать мамин голос:
   - Ну, Елена Степановна, наконец-то! Я уж думала и не услышу вас больше, после всего, что Лара нарассказывала!
   - А что она говорила?
   - Да вы - то касторку выпьете, то из окна вывалитесь, я уж не знаю, что и думать.
   - Ха - ха - ха! Ну, фантазёрка! Ну, даёт! Всё куда проще - звонить отсюда очень дорого, а она может звонить бесплатно - от своей подруги, Жюли.
   - Ну, так бы сразу и сказала...
   - До свиданья, Катенька! - и Володя повесил трубку, не дав маме спросить ещё что-нибудь.
   - Ну, что, милая внученька, довольна?
   - Ах, очень довольна, не представляю, как я сама до этого не додумалась! Только как я умудрилась подружиться с этой Жюли, не зная французского?
   - Во-первых, вполне возможно, что она знает русский, а во-вторых, к концу этого путешествия ты успеешь китайский выучить, не то что французский.
   - Мы что, так надолго?
   - Всё может быть...
   Лара не испугалась, просто восприняла это как шутку. Володя чем-то напоминал ей Лилию - его слова она так же не могла воспринимать слишком всерьёз.
   - Так мы пойдём? - вспомнила вдруг она.
   - Конечно, только надо захватить страусов.
   Они вышли на полянку к птицам. Те, догадавшись, что им предстоит переход, принялись беспокойно носится по поляне, и если малышей ребятам всё же удалось поймать, то "большую" отловить не было никакой надежды. "Пойдём", - сказал Володя, - "Увидев, что мы уходим, она сама побежит за нами". Так и случилось: леди страус покорно пошлепала за путешественниками, а Володя тихонько вытащил из кармана верёвку и закрепил её на длинной, голой страусиной шее. "Ну вот, - сказал он, - теперь мы скоро выберемся отсюда" - и протянул Ларе страусёнка. Шли они ещё долго. Даже очень долго. А если верить Ларе, то очень - очень долго. Хотя, может быть, ей просто так показалось, потому что страусёнок постоянно щипался и пытался вырваться, да и весил никак не меньше, чем школьный ранец, нагруженный учебниками на семь уроков, журналами на шесть перемен и игрушками, как минимум, на месяц. А ведь у ранца нет ни кусачего клювика, ни крыльев, да и вообще, как правило, он не вырывается и смирно едет до самой школы. Представляете, как тяжело было Ларе! Наконец, они добрались до побережья. Володя привязал страусов к осине, а сам присел у кромки воды и стал смотреть на закат.
   - Ты что, корабля ждёшь? - удивилась Лара.
   - Какого корабля?
   - Ну, того, Парахрюка.
   - Нет, что ты! Он сейчас со всей компанией летит по направлению к селу Нюсино - Трусино, ну, или, может, жует травку...
   - Как же мы тогда отсюда выберемся?
   - Надо подождать наступления темноты.
   Минут через двадцать Володя встал, отряхнулся и направился в чащу.
   - Ты куда? - встрепенулась Лара.
   - Собирать палки.
   - Ты что, лодку решил построить?
   Володя не ответил, только поднял глаза к небу, показывая, что не может вспомнить, слышал ли он что-либо глупее. Лара не хотя встала и поплелась собирать ветки и палки. Приблизительно через пол часа Володя её остановил:
   - Мне кажется, достаточно. Ты не устала?
   - Нет. Но еда у меня закончилась ещё утром.
   - А у меня три дня назад. Но ты не бойся, на корабле нас накормят. И страусов тоже. Их корм закончился ещё раньше.
   - И как мы попадём на корабль?
   - Сейчас увидишь, - он сложил палки стопкой, и попытался разжечь костёр.
   - И это поможет нам попасть на корабль?!
   Один из страусят поднял голову и недовольно крякнул. Видимо, он понял, что Володю Лара тоже немножко раздражает, просто мальчик старается этого не показать. Наконец, костёр был готов.
   - Возьми страусёнка и одень рюкзак. Ах, да... - Володя вытащил из кармана носовой платок и завязал страусу глаза.
   - А теперь пойдём!
   Лара плохо понимала, что он имеет в виду, но спрашивать снова побоялась. Володя взял страуса и потащил за собой в огонь. Через секунду он исчез из виду, из костра торчала только одна верёвка - страусиный ошейник. Несмотря на то, что птица упиралась и верёвка скоро начала тлеть, Лара всё же осталась наедине со "своим" страусёнком. Она немного потопталась на месте, потом взяла птенца на руки и прыгнула в огонь. Запахло горелым. Лара шлёпнулась в грязь по ту сторону костра. Она опалила себе ресницы и волосы, а страусёнок - перышки на крыльях. Володя ушел, а Лара осталась на острове наедине с его птичкой. "Может, этот способ действует только на четырёхмерных?" - размышляла она, переодевая мокрую форму, - "Ну почему я не четырёхмерная? И как мне теперь вернуться домой?" Переодевшись, она села у берёзки, обняла птичку и приготовилась заплакать.
   - Лара! - вдруг услышала она, - где ты там копаешься? Ты ведёшь себя прямо как трёхмерная! - Володя выпрыгнул из костра как ни в чём не бывало.
   - Я и есть трёхмерная. И, между прочим, Лилия говорила мне, что вы можете увидеть сокровенную суть вещей с первого взгляда. А ты до сих пор не понял, кто я на самом деле.
   - Может, ты четырёхмерная, просто не знаешь об этом? Некоторые люди могут прожить всю жизнь, так и не узнав, что они четырёхмерные.
   - Правда?! - Лара вся задрожала. Больше всего на свете ей хотелось, чтоб Володя оказался прав.
   - Но ведь тогда ошиблась Лилия, а четырёхмерные никогда не ошибаются.
   - А может, она просто побоялась сказать тебе так много всего сразу?
   - А кто я там, в четвёртом измерении?
   - Ну, это можешь только ты узнать. Однако мы слишком долго болтаем, пойдём!
   - Я не могу проходить через огонь как вы.
   - Можешь! Даже трёхмерные могут, а ты - тем более.
   - Я...
   - Пойдём!
   - Но я уже обожгла себе ресницы и волосы...
   - Пойдём! - Володя схватил её за руку и потащил в костёр против воли, почти как страусиху.
   - Не бойся, не растаешь, ты ведь не Снегурочка! Смотри, даже малыш не боится!
   Лара открыла глаза и обернулась. Сзади и в самом деле сидел довольный птенчик, вокруг было темно, а где-то далеко внизу мерцал костерочек.
   - Ну что, налюбовалась? А теперь пойдём.
   Лара заметила, то там, то здесь поблескивало что-то, отдалённо напоминающее светлячков.
   - Как мы сюда попали?
   - Когда разводишь костёр у самой кромки воды, она начинает отражаться в огне, так же как и огонь в ней, и между ними возникает тонкая щель, через которую можно попасть в межсветовое пространство. Теперь мы сможем войти в любое окно, и в окно корабля, в частности.
   - Но как ты его узнаешь?
   Володя взглянул на Лару с таким недоумением, что той не составило труда догадаться, какую неимоверную глупость она сморозила. Через несколько минут они подошли к маленькому и достаточно симпатичному окошечку. Володя по очереди запихнул туда всех птиц, а затем пролез сам. Когда настала её очередь, Лара довольно долго смотрела по сторонам, стараясь запомнить это множество золотистых точек, тихо посверкивающих со всех сторон, так что было почти невозможно понять, где звезды, где окна. Наверное, именно так Соня из "Алисы в стране чудес" хотела нарисовать "просто множество".
   - Ну где ты там? - окликнул её Володя. Лара взглянула в последний раз и исчезла в окне.
  
   Глава 13 "На корабле"
  
   Каюта, в которую они попали, была достаточно хорошо освещена. Выглянув в окно, Лара увидела, что там плещутся волны и светит луна, но окон-светлячков уже не было.
   - Можешь идти в каюту Лилии, она будет рада тебя увидеть.
   - А тебя?
   - О - о - о... Вот уж не думаю... Меня ждёт крупная головомойка.
   - От Лилии?!
   - И от неё, и от Тани.
   Лара была потрясена. Ей и в голову не могло прийти, что четырёхмерные тоже отчитывают друг друга.
   - Но ведь ты голоден, а твои страусы вообще не ели неведомо сколько... А разбираться всё равно когда..
   - Да, ты права. Я не должен мучить бедных птиц до утра. Пойдём! - вид у него был самый обречённый. Таню уважали и побаивались все четырёхмерные, особенно провинившиеся. Ларе тоже было страшновато: "Мало ли как вздумается Тане её принять?" Через несколько минут они вылезли на палубу, где в это время находились почти все обитатели корабля. На мгновение все молча замерли, а потом закричали на все голоса:
   - Во - ло - о - дя!
   - Если вы не убьёте меня на месте, то я, наконец, расскажу вам всё. И ещё прошу вас, пожалуйста, накормите моих несчастных страусов, они уже забыли, как выглядит их корм.
   - Вера, - сказала в ответ Таня, - отведи его птиц к остальным.
   Лара заметила, что Вере очень хочется тоже остаться и послушать новости, но она боится ослушаться Таню.
   - Здравствуй, Володя, рассказывай, где ты болтался? Как я понимаю, наша экспедиция не имеет для тебя никакого значения!
   - Ладно, Таня, скажи "спасибо", что он вообще приехал и не побоялся явиться нам на глаза.
   (По всей видимости, Лилия была подругой Тани и потому не так трепетала перед ней, как все остальные)
   - А теперь, продолжала она, пока Володя и Лара стояли и не знали, куда деть глаза, - теперь, когда Володя вернулся, я могу показать вам тот сюрприз, который давно уже обещала, - с этими словами она вывела Лару в центр круга, - вот эта девочка - трёхмерная и она поедет с нами.
   - Что?! Но ты даже мне об этом ничего не говорила! - возмутилась Таня.
   - Если бы я сказала, это бы не стало сюрпризом.
   - Ну, а если я не согласна? Сюрприз - сюрпризом, но зачем она здесь нужна?
   - Ли! - вдруг подал голос Володя, - эта шутка звучит достаточно мило, но Лара может в неё поверить.
   - Володя! - с улыбкой возразила Лилия
   - Я не знаю, что с тобой случилось, но ты ошибаешься: это не шутка, она в самом деле трёхмерная.
   - Неправда! Она со мной разговаривала!
   - Что? - обратилась к Ларе Таня, - Ты умеешь разговаривать?
   - Да, - еле выговорила та в ответ.
   - Ну надо же! А по-французски?
   - И по-французски немножко.
   - Удивительно!
   - Хватит! - снова вмешался Володя, - даже если она трёхмерная, во что я, честно говоря, не верю, всё равно, находясь среди нас, она должна чувствовать себя равной нам. Иначе это будет просто невежливо.
   - Володя, когда же ты наконец поумнеешь и найдёшь себе более подходящее занятие, чем быть опекуном трёхмерных девочек! - уже довольно мягко проговорила Таня.
   Тем временем Вера вернулась на палубу и несказанно обрадовалась, узнав, что пропустила только разборки, а не новости. Вскоре все сели и стали слушать Володин рассказ. Про Лару все забыли. Она устроилась у кормы и стала смотреть на волны, мгновенно уступающие место новым, летящие куда-то вдаль, на чужую глубину. В голове звучала музыка из "Того самого Мюнхаузнена". Лара осознавала себя лишней, но почему-то не чувствовала ни одиночества, ни отчаяния - боль, казавшаяся столь жгучей несколько минут назад, уже догорела и едва теплилась, согревая, вместо того, чтоб обжигать. Всё происходящее вдруг стало родным и естественным, сердится было абсолютно не на кого. Лара и не сердилась. До её слуха долетали обрывки рассказа, и, несмотря на обилие незнакомых терминов, девочка смогла уловить суть: без дневника элимантеры не смогут "привести к виду" Поэтессу, как бы ни старались. Так что её судьба зависит от того, кто первым найдёт её дневник. Но проблема в том, что находится он под самым носом элимантеров и достать его незаметно будет очень сложно. Тут Володя пустился в какие-то почти научные рассуждения, которые все слушали с большим интересом, а Лара перестала вообще что-либо понимать. Ждать конца разговора было слишком утомительно, поэтому она спустилась вниз, улеглась на большой ящик, очень кстати поставленный в углу, и моментально заснула.
   Часа в три ночи, когда четырёхмерные наконец закончили разговор и пошли ужинать, у Володи появилась возможность поговорить с сестрой.
   - Знаешь, Ли, кем бы не была эта девочка, ты поступила с ней жестоко. Зачем ты её сюда привела и заморочила голову? Думаешь, это приятно - отправиться спасать мир и оказаться "сюрпризом"!
   - Володя, а ты в самом деле принял её за четырёхмерную?
   - Какое это теперь имеет значение?
   - Огромное! Если ты решил, что она одна из нас, значит, так оно и есть - для тебя. А значит, она может стать такой на самом деле.
   - Что ты хочешь этим сказать?
   - То, что я хочу сделать Лару четырёхмерной.
   - Что?! То есть провести тот же эксперимент, что и элимантеры, только наоборот? И за этим ты заманила её сюда?
   - В конце концов, есть разница - отрывать крылья мухам или выращивать их тем, кто их не имеет!
   - Зачем нарушать естественный порядок вещей, а тем более против их воли? Зачем крылья тем, кто не создан для полёта? Ты что, не знаешь историй Икара или Фаэтона? А ведь они сами выбрали свою судьбу... Какое ты имеешь право решать за неё, кем она должна быть?
   - А ты спроси её - нравится ей моя затея или нет, потом поговорим!
   - Конечно, ты ей столько про нас напела, что теперь услышав твоё предложение, она упадет в обморок от восторга, не зная об оборотной стороне медали. Для своих лет ты очень неплохо всё продумала.
   - Ладно, - не выдержала Лилия, - ладно, сегодня же утром я сообщу Ларе о том, что надеялась сделать её четырёхмерной и за этим привела её к нам, ранив до голубой крови, но мой миленький братец запретил мне выполнить задуманное, так что всё было зря.
   - Мне стыдно за тебя.
   - Да? А в детстве, насколько я помню, ты мной гордился. Помнишь, в три года я уже умела читать, а ты...
   - О чем спорим? - спросила как из под земли выросшая Таня.
   Глаза у Лилии заблестели - она поняла, что это, возможно, единственный шанс спасти дело. Не вдаваясь в подробности, она быстро и чётко рассказала "начальнице" суть дела и положилась на её милость. Та задумалась. С одной стороны, конечно, нельзя насильно менять природу человека, тем более пытаться топорно и неумело, но с другой стороны Тане ой как хотелось помочь подруге и заодно проучить её безответственного братца, который мог целую неделю томить всех однокашников только из-за того, что у него видите ли заболел страус... Как бы Тане сейчас хотелось, чтобы Володя и Лилия поменялись мнениями! С каким удовольствием она бы прочитала сейчас этому мальчишке лекцию о том, какой он легкомысленный эгоист! Но Лилия никогда не простит ей что-либо подобное. А эксперимент, который она предлагает, и в самом деле интересен... Поразмыслив, Таня вынесла такой вердикт:
   - Ли, если эта затея должна решить судьбу трёхмерной девочки, пусть она думает сама, надо это делать или нет.
   Лилия захлопала в ладоши. Володя опустил глаза. Спорить больше было не о чем.
  
   Глава 14 "Записная поляна"
   Лара проснулась под мерное постукивание колёс. Она лежала не на ящике, на котором заснула, а на удобной нижней полке поезда, застеленной необыкновенно свежим и ароматным бельём уютного фиолетового цвета. За время путешествия девочка уже успела привыкнуть к "чудесам" и даже несколько устать от них. Но это превращение было ей приятно. Лара встала, приоткрыла окно, насколько это было возможно, и выглянула на улицу. Ни намёка на железную дорогу! Поезд преспокойно топал себе к пригорку. Ветки иногда хлестали его по бокам, но, видимо, не больно, т. к. он и не пытался этого избежать. Делая эти наблюдения, Лара не заметила, как дверь в купе отворилась и вошла Лилия. Постояв немного, она окликнула подругу:
   - Лара!
   Та вздрогнула и обернулась. Хотя она и не высказала ничего из того, что думала по поводу вчерашнего вечера, Лилия поняла её без слов.
   - Лара, я тебя очень прошу - прости меня! Когда ты узнаешь, зачем я заманила тебя на корабль (теперь поезд), ты не будешь сердиться, ты всё поймёшь.
   - Что я пойму?
   - Всё!
   - Ну, и зачем ты это сделала?
   - Чтобы ты стала четырёхмерной.
   - Что - о?! - первые несколько секунд она не могла прийти в себя от изумления. А Лилия, видя, какое впечатление произвели её слова, стала быстро объяснять, что с самого начала их знакомства поняла, что Лара создана не для своего мира, что она совершенно особенная - тонкая, нежная, романтическая и т. д. и т. п. Та слушала, прикрыв глаза от удовольствия. Она и в самом деле поверила, что вчерашний инцидент был всего лишь неприятным недоразумением, прошедшим, как страшный сон, без следа. Лилия была в восторге. "Пойдём" - сказала она, - "сейчас уже девять часов, все завтракают".
   Когда девочки зашли в вагон - столовую, все взгляды устремились на них. И не удивительно - новость о смелом эксперименте Лилии за ночь успела облететь весь поезд. За столиками послышался приглушенный шепот. Однако Лара знала, что он выражает скорее интерес к её особе, а не презрение, и потому была почти счастлива. Лилия подвела Лару к столу и вручила мороженное и кусок шашлыка. Та аж подпрыгнула от восторга. Оглянувшись вокруг, она заметила, что всем дают абсолютно разную еду:
   - Почему так? - спросила она у Лилии.
   - Всем дают то, что они сами хотят. И так происходит не только с едой.
   - Слушай, Ли, если ты решила сделать меня четырёхмерной, ты должна разгадать мне свои загадки, а вместо этого загадываешь новые!
   - Отгадай: зимой и летом одним цветом.
   - М - м... Малевич рисует пейзаж?
   - Умница! Вот видишь, одну загадку ты уже осилила. Так понемногу ты все мои загадки разгадаешь.
  
   ***
  
   Несколько дней Лара почти круглосуточно сидела, окружённая со всех сторон заинтересованными "учителями", наперебой пытавшимися втиснуть в неё как можно большее количество информации. Кое-что она выяснила про голубую и золотую кровь, что-то - про "смысл жизни", еще - про загадочного короля четырёхмерных, который благословил эту экспедицию. Трудно перечислить всё, что узнала она за эту неделю: её голова была полна такого винегрета (пальчики оближешь!), но даже она сама не рискнула бы поделиться с ближним рецептом его изготовления. Тем не менее, Лилия была уверена, что её подруга готова к практическим занятиям. В данный момент Ларе давали цветные ручки и смотрели, отгадает ли она, какая из них пишет, а какая - нет. Лилия считала, что так постепенно можно научиться понимать смысл вещей, ведь всё начинается с малого. Лара в этом ничего не понимала и решила довериться подруге . Однако дело не клеилось: из девятнадцати ручек, предложенных ей, Лара отгадала только три. Общество начинало терять терпение - больше половины "учителей" уже разошлись по своим купе.
   - Ну скажи, - чуть не плача, проговорила Лилия, - вот эта ручка пишет?
   - Не... не пишет, - дрожа ответила Лара.
   - Пишет!!! - застонала Ли, - ты что, совсем ничего не чувствуешь, что ли?!
   В купе вошел Володя и со снисходительной жалостью посмотрел на девочек. Всем своим видом он как бы говорил: "Ну что, не получается? Я вас предупреждал!". Но вслух он сказал только:
   - Девушки, скоро записная поляна, вы будете выходить?
   - Да, - буркнула Ли в ответ.
   Вздохнув, Володя вышел.
   - Ты хочешь выходить?
   - Мне всё равно, - чуть не плача пролепетала Лара.
   - Тогда пойдём!
   К этому времени поезд остановился и все побежали к выходу. Увидев Записную поляну, Лара застонала и схватилась за поручи, чтобы не упасть. Повсюду - в высокой траве, на ветвях деревьев, у Лары под ногами, и даже в воде зеленоватого болотца красовались ручки всех цветов, форм и размеров. Некоторые из них были подвешены на цветных ниточках, так что при малейшем дуновении ветерка начинали стучать друг о друга, чем-то напоминая подвески "Поющий ветер". Некоторые были воткнуты попками в землю, как частокол. Некоторые... Хотя, было бы слишком долго описывать все способы расположения ручек на той чудной поляне. По крайней мере, когда Лара увидела это безобразие, ей по понятной причине стало дурно. Тем не менее, постояв немного, она увидела, что четырёхмерные собирают ручки и уносят их с собой в поезд.
   - Зачем вы это делаете? - спросила она у пробегавшей мимо Лилии.
   - Как - зачем? Я что, ещё не рассказала тебе? На записной поляне - самые талантливые ручки из всей вселенной, вот мы их и собираем.
   - Как ручки могут быть талантливы сами по себе?
   - Не сами по себе. Талант ручки в том, чтобы написать всё, что от неё ждали... А может быть, даже то, чего не ждали! - и с этими словами она вынула из земли пучок ярко - желтых ручек и направилась с ними дальше. "Да, - подумала Лара, - ты права, не только ручки, но и люди не могут быть талантливы сами по себе. Я бы тоже хотела дописать до конца всё, что мне предназначено ... хоть бы чернила не закончились раньше!" И, обнаружив столь существенное сходство между собой и ручкой, девочка попыталась поговорить с ними:
   - Здравствуй, - сказала она ярко-розовой гелевой ручке, болтавшейся на блестящей ленточке прямо перед Лариным носом, - Ты знаешь, какое у тебя предназначенье? Знаешь, что ты должна написать? Знаешь или нет? - настойчиво повторила она. Вдруг подул ветер и с силой шлёпнул Ларину "собеседницу" о ствол дерева, от чего она стала так забавно мотаться из стороны в стороны, что Лара начала сомневаться, имеет ли она дело с разумным существом.
   - Так ты пустая! - вдруг осенило её, - ты не сможешь ничего написать, потому что у тебя или закончились чернила или их никогда не было!
   Ручка продолжала качаться из стороны в сторону. Лара решила подтвердить свою догадку - отвязала ручку и попыталась её расписать. Результат - ноль! Попыталась ещё раз - и опять без толку. Плохо понимая, что делает, Лара подошла к другой ручке и повторила свой вопрос. Та вся как-будто засветилась изнутри. Девочка аккуратно сняла ручку с верёвочки и, дрожа, попробовала теперь расписать ее. Этого не потребовалось - видимо, той ручке и в голову бы не пришло отказаться от своего призвания и перестать писать.
   - Лилия, Лилия! - завопила Лара, готовясь сойти с ума от счастья, - Я нашла талантливую ручку!
   - Молодец! А вот эта - тоже талантливая или нет?
   Лара задумалась. Страх провалиться сочетался в ней с надеждой, что если сейчас она отгадает - тут же станет четырёхмерной. Она собрала все силы и проговорила про себя: "Ручка, умоляю, покажи свою сущность!" Видимо, в четвёртом измерении все, даже письменные принадлежности чувствуют человеческую боль и страх, потому что Лара вдруг поняла, этот маленький предмет жалеет её и хочет ей помочь. Конечно, существо, умеющее сочувствовать, не может быть совсем бездарно!
   - Эта ручка талантливая.
   - Умничка! А вот эта?
   Но Лара больше не нуждалась в вопросах. Она подбегала то к одному, то к другому дереву, срывала ручки десятками и выкрикивала: "Талантливая! Нет! Талантливая! Нет!" Лилия побежала в вагон и стала рассказывать всем, что этот этап эксперимента прошел удачно и скоро её воспитанница станет четырёхмерной. Лара нашла под кустом крупный мешок из под картошки и принялась грузить его всеми попавшимися под руку ручками, чтобы всем пассажирам показать, чему она научилась.
   - Лара! - проговорила Лилия, - Кларисса! Пойдём, поезд скоро тронется.
   - Сейчас, сейчас, иду! Я и сама сейчас тронусь! - и Лара продолжала собирать охапками ручки. Через пять минут мешок был почти полон.
   - Пойдём, уже более чем достаточно!
   - Подожди!
   - Но поезд уже трогается!
   - Ничего! Я заскачу...
   - Зачем тебе так много?!
   Лара не знала. Почему то ей казалось, что чем больше ручек она соберёт, тем больше красоты будет в её жизни. Все четырёхмерные давно покинули поляну. Лилия запрыгнула последней и предприняла попытку затащить Ларин мешок. Несмотря на то, что та ей помогала изо всех сил, пропихнуть его сквозь дверь девочкам не удалось. Тут поезд, как назло, поехал. Лара заскочила на подножку, но пролезть в вагон через застрявший в дверях груз не могла, а поезд продолжал набирать скорость.
   - Лара, - кричала Лилия откуда-то сверху, - Лара, пригнись, я сброшу это и вытащу тебя!
   - Нет! Оставь ручки! - у Лары свистело в ушах, руки затекли, она уже переставала слышать то, что ей пыталась сказать Лилия. Долго так продолжаться не могло, через несколько минут Ларины руки разжались сами собой и она улетела, даже не успев увидеть, куда направляется.
  
   Глава 15: "Проблема на проблеме"
  
   Первой мыслью Лилии было прыгнуть вслед за ней. К счастью, мешок с ручками помешал ей в этом намерении. О том, чтобы идти к остальным без Лары, нечего было и думать - что сейчас скажут все те, перед кем она только что хвасталась своей талантливой ученицей? А Володя и Таня? Ли забилась в уголок и тихонечко заскулила. Можно, конечно, сказать, что девочка просто отстала, но правда всё равно когда-нибудь выйдет на поверхность и тогда... Но об этом ей было страшно даже подумать. Через некоторое время четырёхмерных начало интересовать, куда же пропали подружки, и они всей честной компанией направились в тамбур, где нашли забаррикадированную дверь и рыдающую Лилию. В первую секунду все застыли в изумлении, а потом кто-то наклонился к ней со словами:
   - Вставай, Ли! Плакать сейчас - самое глупое занятие из всех возможных.
   Лилия подняла глаза. Перед ней стоял Володя. Вот уж кого она точно не хотела бы видеть! Но теперь делать нечего - она покорно встала и прижалась к стенке, готовая выслушать все выговоры и увещевания. Но вместо этого братишка обнял её и вытер слёзы.
   - Не плачь, - повторил он, - всё вовсе не так плохо, как ты думаешь! Ведь она не случайно к нам попала.
   - Это я придумала привести её сюда.
   -Нет, нет, всё было не случайно, я знаю.
   - Откуда?
   - А вот отсюда! - и он показал сиреневый конверт, на котором было написано пером и чернилами: "Лиле и Володе Виолиным".
   - Это... Это от короля?
   Все всё мгновенно поняли и вышли, не дожидаясь, чтобы их об этом попросили.
   - И что он пишет?
   - Что Лара проберётся к элимантерам и спасёт дневник Поэтессы, сама не зная, что делает. Любой другой на её месте десять раз попадётся, а у неё есть шанс.
   - А можно мне посмотреть?
   - Ты вообще можешь оставить письмо себе.
   - Спасибо!!!
   Когда Виолины вернулись в общий вагон, Лилия уже снова радовалась жизни.
  
   А вот Ларе тем временем было радоваться нечему: она лежала на мокром, заснеженном асфальте, а прохожие морщились и обходили её, шепча что-то типа: "Ах, куда смотрят родители!" или "До чего молодёжь распустилась, двенадцати лет нету, а уже валяется пьяная посреди улицы!". Понятно, что Клариссу такие высказывания оскорбляли, но ей не хватало сил не то что подняться, но даже открыть глаза. Пошел мокрый и пушистый снег. Вначале это было ещё ничего, но когда пальцы начали ныть: "Очнись, иначе мы превратимся в кусок льда!" - Лара поняла, что надо что-то делать. Вдруг она почувствовала, что её уши и щеки облизывает шершавым язычком какой-то зверёк. "Ой, во что я превратилась! Видели бы меня мои родители!" Она открыла глаза. Перед ней сидел дикобраз. "Интересно, сколько я ещё проживу, если не попаду в больницу? Конечно, я болела в детстве, но до глюков ещё никогда не доходила" - подумала она, вставая. Голова кружилась и болела, однако Лара решила обязательно добраться до какого-нибудь укромного, и, желательно, тёплого местечка, прежде чем снова упасть. Ей совсем не нравились суждения прохожих, хотя, стараясь смотреть на вещи объективно, Лара не могла не заметить сходство между отважной путешественницей и обычными бомжатами: мокрое и грязное летнее платье, чулки разорваны, одна сандалька без подошвы и полнейшее отсутствие перспектив. Даже мобильник она забыла в поезде. От этих горестных мыслей её отвлёк лёгкий укол в икру. Это дикобраз так ласкался. Потом он засеменил куда-то в сторону газонов, обернулся, вернулся обратно, и опять побежал туда же. Лара решила, что если и так лишилась всего, даже рассудка, то терять больше всё равно нечего и побрела за колючим проводником. Через некоторое время они оказались у тыльной стороны большого здания, которое после Лара всегда почему-то называла хлебопекарным заводом. "Глюк" нырнул в одну из щелей, как это делают уличные видавшие виды кошки, а Лара очень долго пыталась последовать его примеру, окончательно разорвала подол и, наконец, добилась своего. Правда, зверька она там не нашла, зато увидела замечательное место - склад, где хранились мешки с каким-то явно порошкообразным веществом - то ли мукой, то ли мелом. Бедная беспризорница с трудом уронила на пол у батареи один из мешков, свернулась калачиком, прижавшись спиной к источнику тепла, и заснула мёртвым сном.
  
   Глава 16 "Дейри"
  
   Проснулась Лара от приглушенного детского плача. Вначале она подумала, что это сон, но "сновидение" заливалось так жалобно где-то под самым ухом. Через мгновение Лара извлекла из под батареи крошечный визжащий свёрток. "О, Боже!" - подумала Лара, - "Да как же он не задохнулся тут?". Ребёнок был таким маленьким, что девочка даже не знала раньше, что такие бывают. Когда малыш почувствовал, что его взяли на руки, он сразу замолчал и крепко, как мог, схватил ручонкой Ларин палец.
   - Эй, что с тобой, почему ты не плачешь? - испугалась она. Малыш сверкнул глазёнками на Лару и со вздохом снова заскулил. "По-моему, он делает мне одолжение!" - рассмеялась она про себя. Ребёнок из-за всех сил старался вести себя так, чтобы нашедший его субъект не передумал и не засунул находку обратно под батарею, где ей, безусловно, не слишком нравилось. Честно говоря, Лару крошка даже испугал - уж слишком умным он был для своего возраста. Например, когда она спросила, хочет ли он есть, он закивал и улыбнулся, а когда девочка выразила сомнения, уж не НЛО ли он, тот замотал головой и запищал.
   - Ну ладно, раз так, пойдём искать еду! - и она вытолкнула малютку на улицу, а затем и сама пролезла в ту щель, которая за ночь, казалось, стала вдвое шире. Но сказать - одно дело, и совершенно другое - выполнить сказанное. Добыть еду, да ещё и подходящую для ребёнка, не имея ни денег, ни особых талантов - дело вовсе не такое лёгкое, как может показаться поначалу. А если учитывать, что ты не желаешь просить милостыню, то это становится почти невозможным. Как это не прискорбно, но Лара настолько вошла в роль чистокровной бродяжки, что решила своровать молоко в магазине . Это была не лучшая идея, но больше ничего не вспыхнуло в полупустой Лариной голове, а кушать хотелось, и не ей одной. Она дождалась, пока продавщица выйдет, положила ребёнка на стол для покупок, вытащила молоко, схватила младенца и пустилась наутёк. Хорошо, что Володя и Лилия не видели, как она неслась через всю улицу с пакетом в одной руке и крошкой - в другой! То-то они бы посмеялись! Наконец она добралась до своего убежища, и усевшись на знакомый мешок у батареи, прогрызла дырку в нижнем углу пакета и всунула его в рот детке. Через десять минут последний был сыт и доволен, а его "гувернантка" допивала остатки.
   Как ни удручало это Лару, через несколько дней такой жизни ей всё же пришлось попрошайничать. Правда, выгода была настолько мала, что вскоре она отказалась от этого занятия. А воровать становилась всё сложнее, т. к. оставалось всё меньше не "ограбленных" магазинов. Тем не менее, две недели прошли почти без изменений - Лара всегда умудрялась достать молоко для ребёнка и булку для себя, а воду они добывали во многих общественных местах, где был кран - в школе, в детском саду или, в худшем случае, в общественном туалете. Понятно, что такая жизнь не была ей по вкусу, но пришлось смириться. Единственное, что её по началу беспокоило, это мнение родителей обо всей этой истории, она лишь надеялась, что в ближайшее время Володя, который смог так запросто изобразить голос Елены Степановны , догадается повторить свой фокус во избежание родительской паники. А ребёнок за это время изменился, как в сказке - на голове появились пепельные кудряшки, глазёнки стали совсем синие, он здорово подрос и даже выучился сидеть, ползать и говорить. Только, к превеликому удивлению Лары он не стал называть её мамой, как она ожидала, а сразу попробовал воспроизвести её имя. И хотя получилось нечто не вполне вразумительное, типа "Лаля" или "Лала", всё равно было понятно, о ком идёт речь.
   - Слушай, а откуда ты узнал, как меня зовут?
   Малыш насупился, всем своим видом показывая, что не желает отвечать на такие глупые вопросы.
   - Может ты знаешь как и тебя зовут?
   - Тя - тя - тя, Дени.
   - Дени? Как порошок?!
   Ребёнок скуксился:
   - Не - е - е... Дели.
   - Столица Индии?
   Тут уж бедняжка совсем расплакался. Много времени прошло, прежде чем Лара поняла, что под этим буквосочетанием её воспитанник понимает слово "Дейри", которое, как показалось девочке, могло обозначать всё что угодно, кроме человеческого имени.
   - Слушай, детка, давай я буду звать тебя Деней, а то твоё имя какое-то собачье.
   Ребёнок завопил так, будто его снова засунули под батарею и решили забыть там.
   - Ладно, если тебе не нравится Деня, мы выберем тебе другое имя, но звать тебя Дейри я не хочу.
   На этот раз малютка притих, помолчал минутку и, как бы собравшись с силами, снова начал стонать:
   - Мама - Дели - Лала - ни - ни...
   - Ты хочешь сказать, что мама назвала тебя Дейри, а Лара её не послушала.
   - Тя - тя - тя!
   - Ну ладно, не плачь, Дейри так Дейри.
   На этом и кончился их первый разговор. А второго так и не было. По крайней мере, в этом году. В тот вечер Лара, как обычно, укутала крошку более-менее чистыми тряпками, найденными здесь же, на складе, забралась на мешок вместе с малюткой и собралась спать. Но вдруг одна из стенок открылась и на склад вошел милиционер под руку с заплаканной Мессалиной Петровной.
   - Ну, конечно же, это она - проговорила эта эксцентричная особа, - Иди ко мне, моя бедная девочка и отдай своего братика!
  
   Глава 17 "Месть"
  
   - Мессалина Петровна? Что вы здесь делаете? И Дейри - никакой мне не брат!
   - Ну что я говорила? - зарыдала дамочка, - моя бедная сумасшедшая внучка убежала из дома вместе со своим маленьким братиком Стёпочкой, которого теперь именует Дейри...
   - Да вы сами с ума сошли! - завопила перепуганная Лара и проговорила уже спокойнее, обращаясь к милиционеру:
   - Клянусь вам, эта женщина мне не бабушка и вообще не родственница, она продавщица в булочной у нашего дома.
   - А откуда у неё тогда твоё свидетельство о рождении? И твоего братика, кстати, тоже.
  
   Мессалина Петровна достала документы. Один, свой, Лара сразу узнала, т. к. видела его не впервые, а вот второй принадлежал некоему Стёпе Чуткову, родившемуся 15 декабря 2001 года - за день до Лариного отъезда! Уж кто-кто, а она то знала, что никакого братика у неё не намечалось!
   - Простите, но это не мой брат.
   - Девочка, я надеюсь, ты не станешь уверять, что это твой собственный ребёнок.
   - Конечно, нет, я нашла его здесь, под батареей. Но его зовут Дейри. Можете у него самого спросить. И, не дожидаясь ответа, спросила сама:
   - Как тебя зовут?
   - Де - ели.
   - А не Стёпочка?
   - Не - е - е...
   - Ну, что я говорила?
   - Это она его так научила, вы же понимаете, нельзя доверять грудному младенцу.
   - Но посмотрите, - снова встряла Лара, - разве ему один месяц? Он умеет сидеть, и ползать, и говорить. Ему по меньшей мере полгода. ( Она сама ни как не могла понять, как он умудрился так быстро вырасти, но сейчас это было не важно.)
   - Да, но если так, куда ты дела своего брата?
   - У меня никакого брата никогда не было.
   - Миленькая моя девочка, - елейным голоском запела Мессалина Петровна, - отдай мне малыша, а тебя я неволить не стану - захочешь, отвезу тебя домой, захочешь, в Париж, а нет - так к твоим друзьям, пожалуйста! Только отдай мне моего внучка!
   - Он такой же вам внук, как я - внучка!
   - Нет, Ларуся, нет, я докажу: ты ведь нашла его под батареей, да? Две недели назад, да? Так это я его туда положила, свежим воздухом подышать...
   Тут уж милиционер не выдержал:
   - Слушайте, дамочка, в конце концов, если это в самом деле ваша сумасшедшая внучка, то ей есть в кого...
   - Да, да, конечно, - перебила его Мессалина Петровна, - так ты отдашь ребёнка, милая?
   - Нет, ни за что! - и прежде чем гости успели кинуться наперерез, Лара метнулась к дверям с надписью "Запасной выход" и с ребенком на руках помчалась по длинному тусклому коридору. "Бабушка" ринулась за ней. Девочка бежала минут семь, а тоннель всё не кончался. Наконец она свернула в в какой-то складской отсек . Здесь тоже лежало множество мешков с мукой, но едва Лара попыталась залезть на один из них, чтобы приготовится к обороне, её окутало белое облако - мешок был вспорот или вовсе не зашит, и мука назойливо витала в воздухе. Из мучнистого тумана вышел некто:
   - Лара! Это ты? Дейри с тобой?
   - Да-да, а кто ты?
   - Володя! Ты что, меня не узнала?
   - Володя Виолин? Как ты сюда?
   - Долго объяснять! Никуда не уходи, и не в коем случае не отдавай ребёнка, я приведу остальных. Держи оружие...
   - Оно воняет!
   - Конечно, это тухлые помидоры и яйца. Защищайся ими от элимантеров.
   - Во множественном числе?!
   Но Володя уже был у двери. Хотя далеко уйти ему не удалось - у самого выхода он столкнулся с Мессалиной Петровной, едва не сбив её с ног. Та дико завопила и принялась колотить его всем, что под руку попадётся. Лара последовала её примеру, отчаянно пиная открытые мешки. Облака муки заполонили всё пространство от пола до потолка и Володя, наконец, сумел улизнуть под отчаянное чихание Дейри. Не дав туману рассеяться, Лара начала атаку - старухе пришлось поплатиться за все тумаки, нанесённые четырёхмерному созданию. Вдруг у двери послышался стон:
   - Что здесь происходит, в самом деле?! - это был милиционер.
   - Спасите! - завопила Лара, продолжая метать вонючие предметы, - Эта бабка похищает детей - она глава элимантеров!
   - Я вовсе не глава!
   - Кто такие элимантеры? - спросил милиционер, пробираясь в уголок. Но ему не ответили. Вместо этого в дверь вломился целый отряд всадников на страусах. Они промелькнули мимо Мессалины Петровны, и почти каждый вылил на неё по пакету молока со словами: "За Лару! За Володю! За Поэтессу! За её дневник!". А потом все страусы резко затормозили, и всадники катапультировались на мешки с мукой. Теперь элимантерша напоминала какой-то диковинный пирог перед жаркой - тут пятна томата, там остатки яиц, сверху свирепый шедевр кулинарии был облит молоком и присыпан мукой. А какой всё это расточало аромат, лучше и не говорить. Лара пробралась поближе к Лилии, которая, конечно, приехала вместе со всеми, и спросила:
   - Дейри - четырёхмерный ребёнок?
   - Четырёхмерный?! Глупенькая, это же и есть дневник Поэтессы!
   - Как это?
   - Потом объясню. Передай томат, пожалуйста.
   Лара поползла за томатом, но вдруг кто-то зажал ей рот вместе с носом. Несмотря на это, она не выпустила малыша, а, напротив, прижала его к себе так крепко, как это было возможно. Некто, схвативший Лару, потащил её к выходу, но никто этого не заметил, ведь из-за мучных салютов нельзя было видеть дальше собственного носа. Лара решила не сопротивляться, т. к. это был единственный шанс не оказаться задушенной. Через несколько минут она оказалась в затемнённой комнате, куда не доносились звуки "боя". В углу сидела девочка лет шести с тёмными, вьющимися волосами и карими глазами. Увидев Дейри, она вздрогнула и приклеилась к нему взглядам, но протянуть руки не решилась. Лара оглянулась на того, кто притащил её сюда. Он был одет в плащ с капюшоном, похожий на входившие в комплект одежды четырёхмерных, но отличавшийся от них абсолютным отсутствием какого-либо цвета, даже черного или серого. "Захватчик" был высок и строен, но у Лары даже не возникло желания взглянуть ему в лицо - она была уверена, что ничего хорошего там не увидит.
   - Зря ты присвоила Мессалине Петровне моё звание. Это я - глава элимантеров.
   - Очень не приятно познакомится.
   - Даже так? Представь себе, мне тоже.
   - Тогда отпустите меня.
   - Уж можешь не сомневаться, отпущу. И больше не связывайся с четырёхмерными, мой тебе совет. Особенно с Виолиными. Хотя, как хочешь. Ну пойдём, я отведу тебя домой. Только вот ребёночка отдай, всё равно тебя вместе с ним домой не пустят.
   Дейри испуганно прижался к Ларе, а девочка в углу начала молиться.
   - Нет!!! - воскликнула она, - ни за что!
   - А, может ты хочешь познакомиться со мной поближе? - и он снял капюшон. Лара и в самом деле пришла в ужас - она ожидала увидеть подобие вампирьей морды с клыками или сказачно-инопланетное существо, однако её взору представилась самая что ни на есть обычная физиономия - настолько средне-статистическая, что её было нереально запомнить даже на четверть часа. Только глаза, да, глаза... таких Лара не видела ни у кого. Хотя, нет, как же, видела - у Мурки, во сне... Лара едва не завизжала, когда поняла это, но Дейри обхватил её палец своей ладошкой, как бы говоря: "Не бойся, я с тобой, только не предавай меня!", и она взяла себя в руки:
   - Я то думала, что уже вышла из того возраста, в котором снятся подобные кошмары.
   - Что ж, весьма польщен, но я тебе не снюсь.
   - Мне всё равно. Я Дейри не отдам.
   - Дейри, а я думал, что его зовут Дайери... Хотя, какое это имеет значение?
   Зря Лара геройствовала. Глаза её собеседника, как глаза учителя по нелюбимому предмету, умели вытягивать за считанные секунды всю энергию, какая в тебе есть. Лара не успела сделать что-либо, прежде чем упасть на холодный пол. Она чувствовала, что сейчас вместе с сознанием потеряет малыша - его отнимут элимантеры для своих мерзких опытов и она ничего не сможет сделать!
   - Кто-нибудь, простонала она, чувствуя, что веки её слипаются, - помогите! Господи... - и она закрыла глаза, продолжая прижимать малютку к себе, и уже про себя прошептала, - Господи, сделай что-нибудь! Ну хоть что-нибудь...
  
   Нельзя сказать, что Лара была верующим ребёнком. Но и неверующей её тоже назвать было нельзя - она знала, что Бог существует, дарила родственникам подарки на Рождество и Пасху, раз в год заходила в церковь поставить свечку, и даже в раннем детстве читала "Библию в картинках". И хотя, конечно, христианкой в полном смысле этого слова она не была, в эту минуту она просила Бога о помощи и Он услышал её молитву. В комнате (т. е. в пространстве, которое Лара про себя называла комнатой) появился ещё один человек. Он встал рядом с Ларой и сказал предводителю элимантеров что-то такое, что заставило его отступить в тень. Догадавшись, что ни ей, ни ребёнку больше ничего не угрожает, девочка перестала бороться с собой и потеряла сознание.
  
   ЭПИЛОГ
  
   Когда Лара очнулась, со всех сторон миллиарды огоньков источали свет. Кареглазая девочка, хрупкая свидетельница последней запомнившейся Ларе сцены, теперь держала на руках Дейри и, что-то нашептывая, целовала его пухленькие щеки. Минуты длились тихо-тихо или их не было вовсе. " Господи, как хорошо! Мне хорошо." - слышала в себе Лара. Человек, который спас их, подошел к кареглазке и бережно протянул руки к малышу. Девочка медлила отпустить дитя, затихнув, она вела пальцами по его лицу, словно дорисовывала портрет, растирая нежные пастельные мелки. Ну еще немного... бровки - и все . Неужели действительно теперь все? Увы. Дейри послушно перекочевал на руки мужчины. А девочка, улыбнулась всем и никому, вскинула голову, поправляя в движении темные прядки волос, и исчезла в одной из сияющих точек. В это же мгновение вчерашний спаситель, прижав к себе ребенка одной ладонью, второю взмахнул на прощанье и ушел в противоположном направлении в невидимый проём света.
   - Ли, почему они так сделали?
   - Ах, Лара, ты уже очнулась!
   - Зачем он забрал Дейри?
   - Наш король знает, что делает. Если бы можно было взять принцессу с собой, он бы, конечно, взял. Когда она чуть-чуть подрастёт, она вернётся домой. А пока... У каждого своё окно, и её - не с нами.
   - А как мы попали в межоконное пространство?
   И тут все наперебой стали рассказывать всё, что она пропустила: как дулся главарь элимантеров, когда понял, что Поэтесса больше не в его власти, как четырёхмерные разбирались с Мессалиной Петровной, как явились милиционеры и увели элимантеров "куда следует". Правда, четырёхмерные умолчали, что стражи порядка хотели отправить туда же их самих, но это не столь важно...
   - А мной вы довольны?
   - Конечно, если бы не ты - у нас бы ничего не вышло.
   - А вы бы не могли взять меня к себе, в четырёхмерные?
   Тут все стали шептаться, а потом Виолины подошли к Ларе и Лилия сказала:
   - Нет, прости.
   - Но почему?
   - Изменить природу человека трудно, почти невозможно. И к тому же твоё окно пока не здесь.
   - Хорошо, - прошептала Лара, - вам виднее. Тогда проводите меня домой, ладно? - она готова была заплакать и, хотя на лице её блуждала улыбка, ею нельзя было обмануть четырёхмерных.
   Наконец они подошли к большому, но не слишком светлому окну.
   - Это моё?
   - Нет, Тонино. Её мама уехала в командировку, так что ты сможешь до послезавтрашнего вечера пожить у неё. Обязательно позвони сегодня маме и скажи, когда приедешь, - напутствовала Лилия свою подругу на прощанье.
   - Что ж, прощайте, четырёхмерные! - тихо, почти шепотом, проговорила наконец Лара.
   - Подожди! - вдруг вспомнил Володя, - Если захочешь написать кому-нибудь из нас письмо, ну, если у тебя что-то случится или просто соскучишься, напиши его на обычном листе, подпиши кому и сожги. Мы обязательно узнаем обо всём и придём к тебе. Так что, пиши, мы будем ждать - все, даже Дейри.
   - Да пока он научится читать...
   - Не беспокойся, очень скоро!
   - Ну ладно, буду писать вам троим. Только вы обо мне не забывайте!
   - Не забудем!
   - Если снова наметится экспедиция, где понадобятся трёхмерные, позовите меня!
   - Непременно!
   Лара обняла на прощание Виолиных, помахала рукой всем остальным и уже почти без сожаления шагнула в мерцающее ночное окно.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"