Аннотация: Я давно уже хотел поиграть с сюром: заставить реальность плавится под моими пальцами, смешать в дикий коктейль истину и ложь, логику и безумие.
Минотавр.
*Все герои и события - выдумка... если не сказать - "мистификация"...
(страницы желтоватые, слегка потрепанные; почерк неровный, мелкий, с резко выраженным наклоном)
Этой ночью мне было видение. Мне снился дом. Обыкновенный пятиэтажный дом, сплошь состоящий из клетушек-квартир. Во сне я стоял на другой стороне улицы и смотрел на него. Что-то странное было в этой банальной бетонной коробке. Что-то недоброе. Потом до меня дошло - несмотря на то, что стоял поздний вечер, и было темно, ни в одном окне не горел свет. Я поднял глаза на небо: оно было темно-серым, сплошь покрытым непроглядной пеленой свинцовых осенних туч. Сквозь прорехи в этой пелене проглядывала ущербная луна, звезд же видно не было. Пугающее небо, честно сказать. Я снова взглянул на дом, стоящий напротив меня на этой темной пустой улице. И под моим взглядом дом вспыхнул, загорелся - но не так, как при пожаре, когда ревущее алое пламя вырывается из окон, а от жара лопаются стекла и ветер несет сажу вперемешку с дымом. Нет, этот дом горел, будто лужица спирта в безветренный день - почти невидимым ровным синеватым пламенем - было заметно только дрожание горячего воздуха.
Дом горел, но, кажется, никто кроме меня не видел этого. Этот факт почему-то породил во мне странное чувство глубокого одиночества - так, должно быть, может почувствовать себя инопланетянин, затерявшийся среди землян и навсегда лишившийся возможности вернуться домой. Так чувствует себя пророк, предсказаниям которого никто не верит.
А пятиэтажка все пылала. Горела, словно сама того не зная.
Вдруг в окне, в самом центре третьего этажа, зажегся свет. Я невольно вгляделся - и увидел там, в окне, человеческий силуэт. Я напряг зрение и увидел, что у этого силуэта голова быка. В сердце змеёй вполз привычный страх - я принял его с отстраненным равнодушием: вот что значит привычка.
Кого-то во снах преследуют насекомые или мелкие грызуны, кого-то - обожженный мужик в красно-зеленом свитере и коричневой шляпе, а вот меня - человек с бычьей головой. Этакий минотавр. Что бы это значило по Фрейду? Я мысленно усмехнулся и... проснулся.
Мой цензор уже здесь. Пробуждаться под чужим взглядом - что может быть гаже? Но он уже здесь. Мой брат. Все хочу его спросить, какого дьявола он делает в моей квартире уже пятый месяц. Но нет, нельзя. Все-таки родной брат. Разве откажешь в крове?
Но здесь и сейчас, когда он стоит посреди моей спальни и смотрит на меня - терпеть просто невозможно.
- Чего тебе? - хмуро просипел я.
- Ты опять кричал, - спокойно ответил он, - завтракать будешь?
Я? Кричал? Не может быть. Чушь какая-то. Я же не какая-нибудь барышня из малобюджетного триллера. Вечно Игорь драматизирует. Я оторвал голову от подушки и хмуро взглянул на него.
- Буду, - буркнул я.
Мне понадобилось еще некоторое время, чтобы доплестись до кухни и плюхнуться на табуретку за маленький столик напротив Игоря. Беру свою тарелку, вяло ковыряюсь вилкой в ее содержимом. Что это за омлет, (неразборчивое слово)? Кто, черт возьми, учил моего братца готовить?!
- Как ты себя чувствуешь, Ромка? Видок у тебя не очень, - с деланным участием спросил меня брат. Вместо ответа я подкатил глаза: какое, скажите на милость, ему дело? Но, похоже, Игорь и не нуждался в моем ответе - вместо того, чтобы заткнуться и уткнуться в свою тарелку, он начал читать нотации:
- Устроился бы ты на работу, Ромка. А то срам один! Ведь тебе уже двадцать четыре. От армии тебя отец, царствие ему небесное, отмазал; мимо института ты "пролетел" и с тех пор только и делаешь, что купаешься в своих грезах. Твое состояние начинает внушать серьезные опасения окружающим.
- Окружающие - это ты, что ли? - ехидно спрашиваю я.
- Я, Надя... а у тебя есть и другие "окружающие"? - он невесело усмехается. Я молчу: тут он меня достал, и крыть нечем.
Пользуясь плодами своей полемической победой, Игорь продолжает:
- Ты целыми днями просиживаешь в квартире. Ты отдаляешься от мира, Рома. Ты... как бы это сказать...
Нет, ну хватит. Больше я этого в своей квартире выслушивать не намерен. В конце концов, кто он такой, чтобы меня учить? Ведь Игорь младше меня на два года!
- Вот что, Игорек, - с гротескной лаской в голосе начинаю я, - ты хочешь сказать, что я схожу с ума. И слышать не хочу! Давай считать вопрос о моем психическом здоровье закрытым раз и навсегда, ладно?
Брат кивает. Вид у него при этом какой-то по-детски растерянный, даже беззащитный. Плевать.
Встаю из-за стола. Кусок не лезет в горло, застревает комком. С трудом сглатываю. Во рту сухо, хочется пить.
- У нас есть что-нибудь выпить? - спрашиваю я.
Игорь молча кивает на бутылку минералки. Я вспоминаю подходящую цитату из Асприна и со смешком ее озвучиваю:
- Я просил выпить, а не подмыться.
Игорь глядит на меня - как баран на новые ворота. Ему даже идет такое идиотское выражение лица со вздернутыми кверху дугами тонких, резко изогнутых, "соколиных" бровей. Они прямо дивно сочетаются с его носом, настолько идеально ровным, что иногда просто зубы ломит от страстного желания его сломать. Ладно бы природа наградила бы братца острыми скулами, каковые добавляют положенную долю резкости в правильные и тонкие черты - так нет же! Как назло, (неразборчивая фраза, последнее слово дважды перечеркнуто)...
Не обращая внимания на удивленного брата, подхожу к кухонному шкафу, открываю его, лезу внутрь. Где же ты? Ага, вот она! Водушка родимая! Самая верная подруга русского человека. Кидаю взгляд на Игоря, как бы говоря: "А-а, я знал про твою маленькую заначку. Угадай, как давно?".
Впрочем, я сегодня добрый.
- Будешь? - спрашиваю его. Игорь отрицательно мотает головой. - А я вот буду.
И с этим, в общем-то, излишним замечанием, наливаю себе водку в граненый двухсотграммовый стакан. Откуда, интересно, появился предо мной этот шедевр АЛК-АРТА? Я точно помню, что я его не доставал и тем более не ставил на кухонный столик. Игорь? Тот просто не мог поставить передо мной стакан - он вообще только сидел и удивлялся, что я собираюсь пить, причем ЕГО, Игоря водку. Полтергейст, не иначе. А возможно, (снова неразборчивая фраза, перечеркнутая сплошной линией)...
Как бы то ни было, нельзя пренебрегать уже налитой водкой. Поднимаю стакан на уровне глаз, пытаясь рассмотреть сквозь него золотисто-желтый солнечный свет, льющийся из открытого кухонного окна - и едва не разливаю его содержимое: мне на секунду показалась, что в одной из граней я увидел отражение чудовища из моих снов, стоящего за моей спиной. Я даже украдкой оглянулся, прежде чем разом заглотать огненную воду - но нет, за спиной только желтоватые обои. Мираж...
Глоток. Еще глоток. Тепло потекло по пищеводу, ударило в желудок и растеклось по внутренностям приятной жаркой волной. Сейчас алкоголь побежит по жилам, придавая мне все больше отрешенности, вливая силу в мышцы, делая цепким взор, позволяя мыслям выкристаллизоваться, стать четкими и ясными. Конечно, это продлится не долго - далее последует легенькое опьянение, некая одурь и туман. Но сейчас - я почти бог. Или нет. Я - сущий дьявол!
- Закуси, - советует мне Игорь.
Смотрю на него - меня переполняет призрение. Усмехаюсь:
- После первой не закусываю, - отвечаю неожиданно хриплым голосом.
Игорь с сомнением качает головой. Нет, хватит. Наобщался. Не могу больше на него смотреть - противно. Ни слова более не говоря, разворачиваюсь и ухожу в свою комнату. Ха, моя комната! Чего это я? Эта квартира - МОЯ. А комната - моя спальня. По совместительству - кабинет. К черту, выкину Игоря на улицу - и перенесу кабинет в его комнату - там светлее. А, к черту.
Я вошел в спальню и закрыл за собой дверь. Плюхнулся на кровать, спихнул в сторону одеяло и растянулся в полный рост. Взглянул на книжные полки - читать не хотелось. Было лень. Не вставая с кровати, включил магнитофон, прикрыл глаза, наслаждаясь музыкой. Она успокаивала, завораживала, усыпляла. Черт его знает, сколько я так пролежал, купаясь в классической музыке. Потом я понял, что сплю; не открывая глаз, отключил магнитофон и отрубился сам.
Сон был дерганным и рваным - как это часто бывает с дневным сном. В его обрывках смешались ночь и день, бесконечным калейдоскопом сменялись незнакомые мне места. Постоянным оставалось только одно - чувство, что меня преследуют. Да еще неприятный металлический привкус во рту. Иногда я оборачивался и краем глаза видел, как за углом исчезает чья-то рогатая тень.
Один из цветных лоскутов этого сна мне запомнился более-менее отчетливо. Мне снилось, что мы с Игорем ночью ехали куда-то на стареньком троллейбусе. Я взглянул в окно и увидел молнию, застывшую между деревьев, посаженных вдоль дороги. Во сне такой пейзаж не показался мне необычным. Брат что-то говорит мне, но я не слушаю.
Троллейбус подъехал к нашей остановке, и мы вышли. Странное местечко - я там никогда не бывал. Это был какой-то темный парк, кажется.
Повинуясь какому-то смутному предчувствию, я оглянулся - и увидел, как от дерева, стоящего неподалеку, отделился в свете фонаря темный силуэт мужчины с головой быка. Я даже успел заметить, что мой минотавр был одет - правда, я не рассмотрел, - во что. Ужас привычно парализовал меня - но лишь на мгновение. А потом я побежал. Побежал, не разбирая дороги, не обращая внимания на окрики ничего не понимающего Игоря, чудом уворачиваясь от ветвей. Я просто бежал, сам не понимая, почему. Вдруг в глубине парка я заметил какой-то свет и, повинуясь дремучему инстинкту, побежал к нему. В ушах громом прогремел сухой щелчок и... я проснулся.
И, еще не до конца осознавая реальности, услышал хлопок закрываемой входной двери. Еще щелчок - закрылся замок. Я произвел нехитрый анализ и сделал неутешительный вывод - Надя пришла.
Надя - девушка Игоря. Это значит - стерва, которая использует доброту и наивность моего братца.
В коридоре раздался чмокающий звук, потом шелест снимаемой куртки. Только потом - приветствия.
- Что-то Ромки не видно не слышно... неужто пошел на работу? - раздался ее резкий писклявый высокий голосок. Он так мило сочетался со вздернутым носиком и коротким хвостиком белесых от краски волос - не пересказать! Только услышишь ее крысиное визжание - и сразу перед глазами возникает портрет.
- Спит, - просто ответил Игорь.
- А-а, я не сомневалась. Кому кроме тебя нужен этот полоумный бездельник?!
Сука! Ярость захлестывает меня с головой, я с трудом сдерживаюсь и не подаю признаков бодрствования - а ведь так хочется вышвырнуть ее отсюда пинком. Кулаки сжимаются и разжимаются, но я не встаю с постели.
- Он мой брат, - отвечает Игорь. Надо же, какое великодушие. - Пойдем на кухню? Я сварю кофе.
Под аккомпанемент шуршания тапок во время коротких семенящих шажков Надя совершает паломничество по маршруту "прихожая - кухня". Скрип стула - значит, плюхнулась.
Усмехаюсь. Никакой звукоизоляции - порой даже плюс. Особенно, когда окружающие думают, будто ты спишь.
На кухне загремела посуда, взвизгнула кофемолка, выдавая порцию свежепомолотого кофе, раздалось чирканье зажигаемой спички - Игорь завозился с джезвой. Я втянул носом - и на грани чувствительности ощутил кофейный аромат, просочившийся под дверь спальни. Здорово.
Мой кайф как всегда обломала Надя. Хотя бы тем, что открыла рот:
- Игорек, надо что-то решать. С нами. Пора что-то решать, не находишь?
Молчание, но воображение рисует мне, как Игорь кивает.
С победными нотками (надо же, визгливый голос тоже может передавать нюансы интонаций) Надя продолжает:
- Игорь, нужно что-то решать с Романом.
Надо же, значит со мной тоже надо решать. Интересно только - как?
- Он мой брат, - повторяет Игорь.
- Очнись, Игорь! Он болен! Твой брат нуждается в уходе специалистов. Игорек, не хочу тебе напоминать, но не могу не сказать - Роман свел в могилу твоих родителей. И если ты не послушаешь голоса разума - он и тебя доведет.
Как она посмела обвинить меня в смерти мамы и папы? Папа умер в аварии, а мама... она... болела... как смеет какая-то Надька просто упоминать их?
Игорь, заткни свою сучку, или ее заткну я.
Но Игорь молчит. А Надька продолжает:
- Хорошо, сейчас у него ремиссия. Но что, если он опять начнет выставлять тебя из твоей квартиры? Опять приедет милиция, скорая помощь. Хорошо, в прошлый раз обошлось без пожарных. А ведь могло и не обойтись.
Я уже не слышал этой чуши. Перед глазами плыло. Откуда-то издалека доносились обрывки фраз: "Игорь, ты еще молод"... "жить своей жизнью"... "квартира"... "мы"...
Пытаясь разогнать туман перед глазами, я встал. Вышел на кухню.
При звуке моих шагов эта "сладкая парочка" замолчала. Я улыбнулся:
- Ну что же вы? Продолжайте!
Ответом мне была тишина. Я взглянул в глаза Надежде и увидел в них смесь наглости и страха. Этого я и ждал.
- Тогда скажу я. Убирайся отсюда, и чтобы я больше тебя здесь не видел.
Надя ответила с вызовом:
- Только Игорь может меня отсюда выгнать.
Я взглянул на брата. И он сказал:
- Наденька, пожалуйста, не спорь. Давай поговорим завтра. Я постараюсь все уладить.
- Вы поговорите, - пообещал я, - но не здесь.
Надька бросила на меня негодующий взгляд, резко встала со стула и стрелой выпорхнула в прихожую. Игорь, конечно, помчался следом. Оттуда донесся неразборчивый, но возбужденный шепот. Потом хлопок двери и, наконец, звук защелкивающегося замка. Игорь неспешно вернулся на кухню.
- Ну и что за сцену ты тут устроил? - спросил он меня.
- Кофе? - не замечая его вопрос, сказал я, - спасибо, буду.
Игорь со вздохом налил мне кофе. Я пригубил. Крепко. Вкусно. Классно.
- Кстати, моралист, а почему ты сегодня не был в институте?
Игорь округлил глаза, опять вздернул вверх дуги бровей. Что за дурацкая манера?
Потом Игорь кивает на окно, за которым, крадучись, наступает вечер. Надо же - уже вечереет! Это я столько проспал или они с Надькой столько трепались?
- Сейчас лето, Ромка, - ласково говорит он. - Конец июня.
Уже лето? И почему я раньше этого не заметил? Чертовщина какая-то. Это неожиданное известие порядком выбило меня из колеи, но мне удалось собраться с силами и снова спросить:
- Тогда почему ты не на работе?
Игорь поморщился.
- Взял отгул на один день. Плохо себя чувствую... и надо решить кое-какие проблемы.
Я понимающе кивнул.
- Рома, - каким-то странным тоном сказал мне брат, - не прогуляешься со мной сегодня вечером? Нужно съездить в одно местечко, не хочу это делать в одиночку.
Надо же, какая просьба. Прямо-таки "предложение, от которого я не смогу отказаться"! Я, впрочем, даже не попытался (дальнейшая фраза неразборчива).
Киваю:
- Хорошо, - надо же, я даже не спросил, куда братец намылился, - Во сколько?
- В пол девятого. Спасибо, Ромка.
Гляжу на часы - сейчас почти восемь часов вечера. На улице как-то не по-летнему темно. Выглядываю в окно - небо заволокли тяжелые тучи, темно-синие со свинцовым отливом, расползшиеся по всему небесному куполу неравномерно-волнообразной пеленой. Стоит захватить с собой зонт.
Перед входом я успел пообедать, а Игорь, выйдя из квартиры якобы в магазин, сделал несколько звонков по мобильнику - я увидел его из все того же кухонного окна. Ладно, пусть секретничает, сколько влезет. Мне в тот момент было плевать. Наконец, мы решили выдвигаться.
Игорь вызвал такси, назвал водителю незнакомый адрес - и мы поехали. Я молча пялился в автомобильное окошко, брат что-то говорил - я не слушал. Я смотрел, как вечер накладывает на реальность свои синеватые тона, как на глазах темнеют очертания деревьев, посаженых вдоль дороги.
Небо прочертила молния, застыв на несколько мгновений. Я сместил взор и мне показалась, что она застыла между растущих вдоль дороги деревьев. Всего на мгновение - но мне тут же вспомнился сегодняшний сон про троллейбус.
Где-то вдали пророкотал раскат грома, но дождь так и не начался. На улицах зажглись фонари.
Наконец, такси подъехало к какому-то темному парку и остановилось. Мы с Игорем вышли.
Мы куда-то шли по парку, меня преследовали воспоминания о сегодняшнем сне. Повинуясь этому наваждению, я оглянулся назад, на дорогу. И увидел, как в лимонно-желтом свете фонаря от дерева отделился темный силуэт. Силуэт человека, чью шею венчает рогатая бычья голова. Брат, всю дорогу что-то рассказывавший, осекся и замолчал, взглянув на мое лицо. А мне очень захотелось проснуться - и в то же время я очень четко понимал, что происходящее - не сон. Я с трудом оторвал взгляд от ужасного силуэта и побежал. Вперед, петляя между деревьев, не обращая внимания ни на царапающие лицо ветви ни на слышащиеся за спиной крики Игоря. Он, кажется, пытался меня догнать - но куда там.
Впереди я увидел свет и побежал на него, проведя нехитрую цепь рассуждений: "свет - люди - безопасность". Так я добежал до пролегающей через парк асфальтированной дороги, которая быстро вывела меня к высокому зданию, окруженному забором из бетонных плит. Я в тот момент не обратил внимания на колючую проволку, витками накрученную поверх забора.
Ворота были открыты, перед ними горел фонарь - это его свет я увидел издали. Я промчался мимо него не снижая скорости.
Здание было погружено во тьму, но на первом этаже горел свет. Я в прыжке перелетел через ступени, рванул дверь и оказался в освещенном холе. Там меня уже ждал какой-то мужчина в белом халате. Я схватил его за лацканы и попытался объяснить, что со мной произошло, но не выдержал и потерял сознание.
Я очнулся в кабинете, на кушетке. До меня донеслись голоса - один из них принадлежал Игорю, а другой был мне не знаком. Сначала они доносились как бы издалека, потом все ближе и ближе.
- Извините, что приехали поздно вечером - я все никак не мог решиться...
- Ничего, Игорь, ничего. Главное, что все-таки обратились. Вашему брату необходима профессиональная помощь. У нас тут в конце концов не тюрьма, а вполне приличная лечебница. Над пациентами мы не издеваемся, за порядком следим. Так что не сомневайтесь - скоро Рома вернется домой совершенно здоровым человеком, - ответил заученными фразами незнакомый бас, - сегодня он поспит в индивидуальной комнате, а с завтрашнего дня уже будет в общей палате. Что до медицинского освидетельствования - считайте, что я его уже провел. Все документы мы подготовим к завтрашнему дню.
- Хорошо. Я за все заплачу, - сказал Игорь.
Я все понял! Меня обманули. Провели и заманили. Игорь решил упрятать меня в психушку, чтобы завладеть квартирой. Дал на лапу докторам - и дело в шляпе.
- Сволочи, - едва слышно захрипел я.
- О, наш новый пациент приходит в себя, - обрадовался обладатель баса.
Приходит. Но тебе, эскулап продажный, это сейчас не понравится.
Я открыл глаза и, собравшись с силами, рывком вскочил с койки. И кинулся на Игоря с твердым намерением наконец-то расквасить брату его ровный, аккуратный нос, попутно накостыляв и доктору.
Но фортуна оказалась ко мне не милостива: откуда-то из-за моей спины появился дюжий санитар и присек в зародыше все мои попытки насладиться праведной местью. Меня схватили, уложили обратно на койку и вкололи что-то, отчего перед глазами поплыло, а тело стало ватным, непослушным.
Дальнейшее несколько минут теряются в тумане, следующее, что я ясно помню - как меня ведут по коридору два санитара.
Они меня силой впихнули в какую-то тесную комнатушку. Я так понял, что это карцер, для нарушающих режим. Касаюсь рукой стены - она мягкая на ощупь. Должно быть, брат привез меня в какой-то особый, элитарный дурдом - дорогущий, наверное. Спасибо. Это как если палач пообещает поострее заточить топор.
Мягкие стены... интересно, если я закричу, это кто-нибудь услышит?
Я вгляделся в окружавший меня полумрак и у противоположной стены разглядел темный силуэт - силуэт минотавра из моих снов. Он был одет в темный плащ до колен и черные брюки. В этот раз я сумел разглядеть это. Наверно потому, что в первый раз не испытал страха.
Я почувствовал, что эта кошмарная тварь хочет мне что-то сказать.
Существо не владело вербальным способом общения, но каким-то образом смогло внушить мне, что я - его создатель. Я выдумал это существо и поселил в своих снах. Теперь оно жаждало свободы - и для этого я должен умереть. Тогда "минотавр" вернется в место, где был придуман, ожидая момента, когда ему удастся покинуть реальный мир и питаясь жизнями неосторожных, живущих рядом.
Существо достало из под плаща несколько листов бумаги, что бы я смог сделать эти записи - как предупреждение: будьте осторожны со своим воображением. Как только я закончу, он вырвет мне сердце.
Я почти закончил. Еще чуть-чуть. Мне даже не страшно - только грустно.
Я даже сквозь войлок, покрывающий стены, услышал (или почувствовал?), как по земле за стенами моей темницы ударили первые холодные капли.
Начался дождь.
(КОНЕЦ).
Эпилог.
Эти записи были сделаны на листах бумаги, найденных в психиатрической клинике закрытого типа, рядом с телом Романа К****ва, умершего 28 июня 1998 года от острой коронарной недостаточности.
Его брат, единственный официальный наследник квартиры N32, в которой они проживали, Игорь К****в, скончался через три месяца после этого - так же от внезапно развившейся коронарной недостаточности. За месяц до этого он с одинаковой легкостью бросил институт, работу и свою девушку, стал замкнутым и нелюдимым, потихоньку пропивал-проедал довольно богатое наследство родителей - в частности продав почти за бесценок дачу, хороший телевизор, музыкальный центр и многое другое.
Живущая в соседнем доме Надежда Н*******, когда ее бросил Игорь, предприняла неудачную попытку суицида. Через два дня после его смерти она попыталась снова - более удачно, в том смысле, что откачать ее так и не смогли.
Всего в районе, в котором располагалась квартира Игоря, в период с 1998 по 2000 год, было зафиксировано 15 случаев сильных психических расстройств, 25 попыток суицида из которых 19 завершились смертью, 28 смертей от острой коронарной недостаточности, развившейся по неизвестным причинам. В целом в районе отмечалась повышенная криминальная напряженность, в этот период отмечался подъем статистики несчастных случаев.
В район приезжали ученые-гигиенисты - пытались найти утечку вредных психотропных веществ. Не нашли.
Искали неизвестное излучение, воздействующее на психику. Не нашли.
Десятки лозоходцев с рамками искали в этом районе геопатогенные зоны.