Уважаемый читатель, убедительно прошу Вас составить свое личное мнение по данной теме, ответив самому себе на следующие вопросы:
1. Вы знаете, что означат слово "демон"?
2. Демон (Дьявол...) существует реально в Мире Земли или это вымышленный образ? Если это вымышленный образ, то мог ли этот "вымышленный образ" реально искушать Иисуса Христа в пустыне, или искушение было гиперболой? Если Демон существует реально, то как он произошел? Мог ли Демон произойти по Воле БОГА или от БОГА?
3. Все люди произошли от БОГА или есть люди, произошедшие от Демона? Существуют ли люди демоны (т.е. люди, имеющие демоническую природу) или нет? Если существуют, то эти качества люди получают при рождении или приобретают при жизни?
4. Как Вы считаете, вашим прародителем был обезьяноподобный предок, Демон или БОГ?
5. Вы согласны с мнением католицизма, что человек имеет смешанное происхождение, что плоть его произошла от обезьяноподобного предка и только Душа имеет Божественное происхождение (энциклика 1950 папы Пия II)? Надеюсь, Вы не думаете, что Ватикан не знает слов Библии о Божественном происхождении человека - И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его; мужчину и женщину сотворил их. (Быт 1, 27) И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою. (Быт 2, 7)? Тогда почему Ватикан пошел на такой серьезный шаг, как на признание смешанного происхождения человека, противоречащего словам Библии?
5. Как Вы считаете, человек имеет только Божественное происхождение или может иметь и смешанное происхождение? Может ли человек иметь иное смешанное происхождение, чем это признается Ватиканом, например, Божественно-демоническое?
6. Как Вы считаете, может ли иметь под собой реальную основу притча, рассказанная одним Учителем своим ученикам?
В Начале было ВСЕ НИЧТО, потом явилось "что-то",
Тебе никто не скажет ни за что, "кто" был тот "кто-то".
Но "кто-то" явлен был сюда и для созданья Мира
Прислали Ангелов сюда, но сразу не было здесь Мира.
Они пришли сюда в войне, через страдания, муки,
И были дороги вдвойне, до вас доходят только слухи.
Но вы запомнить все должны и в Мирозданье этом,
Вся суть всего важна, она воспета уж поэтом.
Теперь послушай же опять, что было дальше,
Ведь человека нужно было им создать, чтоб развивался дальше.
Но в этом не было нужды лишь у "кого-то",
И Ангелы прошли через такие (!!!) виражи,
И руку наложил тот "кто-то",
Поэтому сам человек и Ангел, и тот "кто-то".
И так уже не первый век, страдает человек за "что-то".
Но это было все потом, в начале Души были,
И был на свете тот Потоп, который люди не забыли.
И это было все потом, в начале Духи были,
И Атлантиды был потоп, который люди тоже не забыли.
Но это было все потом, в начале Ангелы явились,
И создавали здесь Любовь, с которой вы сюда явились.
И эту самую Любовь создать не просто было,
Ведь этот "кто-то" вновь крутил, вертел "что было",
И искажалась суть ВСЕГО, что Ангелы создали.
С Любовью появилась грусть, и вы ее познали.
Теперь послушайте меня, я расскажу еще вам,
Что если люди всех себя откроют снова,
И в дальнем уголке Души своей найдут Любовь, что Ангелы вложили,
Тогда падет Злодей с которым вы прожили.
Он в Мире много бед принес, несчастий,
И сотворил такой вам вред для создаванья счастья.
Но будет главное сейчас, чтоб вы Любовь открыли,
Она от Ангелов у вас - даю, чтоб не забыли.
Суть слова "демон" и его синонимов
Толковые словари дают следующее толкование слову "демон" и его синонимам.
Толковый словарь русского языка:
Демон, -а, м. В религии: сатана, злой дух.
прил. дéмонский, -ая, -ое.
Толковый словарь иностранных слов Л.П. Крысина:
Демон, а, м., одуш. [< греч. daimōn дух, божество]. В христианской мифологии: злой дух, дьявол1; см. также Вельзевул, Люцифер, Мефистофель, сатана1, шайтан1.
Вельзевул, а, м., одуш., с прописной буквы [< греч. Belsebul]. В Новом Завете: глава демонов; черт; см. также дьявол, Люцифер, Мефистофель, сатана1, шайтан1.
Люцифер, а, м., одуш., с прописной буквы [фр. Lucifer < лат. lūx (lūcis) свет + ferre нести, носить]. В христианской мифологии: сатана1, повелитель ада; см. также Вельзевул, дьявол1, демон, Мефистофель, шайтан1.
Мефистофель, я, м., одуш., с прописной буквы [нем. Mephistopheles < греч. mephistēmi совращать]. Дьявол1, выступающий в образе злого духа в фольклоре и художественной литературе народов Европы; см. также Вельзевул, демон, Люцифер, сатана1, шайтан1.
Мефистофельский, мефистофелевский - относящийся к Мефистофелю, как у Мефистофеля. | Образ Мефистофеля стал особенно широко известен после опубликования трагедии И. В. Гете "Фауст" (1832), где М. изображен как спутник и искуситель доктора Фауста, предлагающий ему непреходящую молодость, власть и земные блага в обмен на душу.
Сатана, ы, мн. нет, м., одуш. [греч. satan, satanas < др.-евр. sātān]. 1. Дьявол1, олицетворенное злое начало в различных мистических вероучениях; см. также Вельзевул, Люцифер, Мефистофель, шайтан1. Происки сатаны. 2. прост. Бранно о человеке. Не ребенок, а с.!
Сатанинский - 1) относящийся к сатане1; 2) перен. злобный, коварный (сатанинские замыслы); 3) перен. очень сильный (о чем-н. неблагоприятном) (сатанинский холод).
Сатанеть (прост.) - становиться яростно злым. |
Ср. антихрист, дьявол2, шайтан2.
Шайтан, а, м., одуш. [тюрк. aitan < араб. aitвn черт]. 1. В исламской мифологии: злой дух, дьявол1; см. также Вельзевул, демон, Люцифер, Мефистофель, сатана1. 2. Употребляется как бранное слово. Уйди, ш.! | | Ср. антихрист2, дьявол2, сатана2.
Энциклопедический словарь Брокгауз и Ефрон:
Демон (daimwn) - вообще означает (в классич. литер.) деятеля, обладающего сверхчеловеческою силой, принадлежащего к невидимому миру и имеющего влияние на жизнь и судьбу людей; между daimwn и Jeoz приблизительно такое же отношение, как между лат. numen и deus. Бесспорной этимологии слова Д. не существует.
Три главные:
1) Платонова (в Кратиле) от глагола dahnai - знать (oti jronimoi kai dahmoneV hsan, daimonaV autouV wnomase); Д. - знающий.
2) Известная древним грамматикам и усвоенная в новое время Поттом производит слово Д. от корня общего с глаг. daiomai, dainumi, dateomai - раздаю, распределяю (дары), - Д. - daitumwn - раздаятель, распределитель (даров), ср. эпитет Зевса 'EpidwthV, Гадеса - 'IsodaithV и богов вообще - dwthreV eawn.
3) Принимаемая Боппом, Бенфеем и Курциусом - от корня diF соотв. восточно-арийск. deva, daeva и daivas (с переходом дигаммы в соотв. носовую и с суффиксом mwn - man), Д. - блестящий, светлое существо - бог.
Изречение первого греческого философа Фалеса, что все полно демонов (panta daimonwn plhrh), есть точное выражение в отвлеченном сознании того взгляда, на котором основывалась первобытная религия у всех народов. Эта религия лучше всего определяется как пандемонизм, что не мешает ей быть вместе с тем и культом умерших или предков; ибо между демоническими силами природы и душами людей первоначально не полагалось определенной границы: умерший предок мог воплощаться в каком-нибудь священном камне, дереве, звезде и т. п., а с другой стороны, всякий природный дух мог принимать человеческий образ, смешиваться с людьми и становиться демоном-родоначальником (см. Религия первобытных народов).
Внутренние перемены в идее Д. неразрывно связаны с общим ходом развития античной религии. Мы находим здесь два соотносительных течения религиозной мысли: одно - в смысле дифференциации, приводящее от первоначального смешанного пандемонизма к понятию о демонах как исключительно злых существах; другое - в смысле интеграции религиозного миросозерцания, постепенно переходящего от хаотической множественности божественных и демонических существ к единобожию. Гомерический эпос есть памятник уже начавшегося процесса; религиозное сознание только что вышло здесь из первобытного безразличия, верховные олимпийские боги выделены и поставлены над сонмом мифических существ низшего порядка; однако память о прежнем смешении еще свежа, и различие нетвердо: олимпийцы и сам Зевс еще называются иногда общим именем демонов: Δώματ ές άιγιόχοιο Διός μετά δαίμονας αλλους. Это, впрочем, встречается лишь как исключение; вообще же индивидуально определившиеся и поэтически оформленные божества не называются у Гомера демонами, и за этим словом (преимущ. в единств. числе) остается преобладающий смысл какого-то неопределенного, таинственного воздействия или наития невидимого миpa на человека. Д. называется высшее решение, окончательно и непреложно определяющее судьбу дел человеческих (например, "Илиада", VII, 271, 377, 396); Д. поминается при клятве (например "Илиада", XIX, 188); Д. - благое и мудрое внушение свыше (например, "Одиссея", III, 26). Д. приписывается также возбуждение в человеке необычайного мужества и решимости: θάρσος ένέπνευσεν μέγα δαίμονι. Чаще, однако, Д. приписывается вредоносное воздействие на человека, так что у Гомера уже находится зародыш будущего превращения Д. из божества в злого духа. Истребительный пожар, бешено устремляющийся на убийство воин сравниваются с Д.: δαίμονι ίσος; насильственная смерть называется Д.: πάρός τοί δαίμονα δώσω, противный ветер - κακός δαίμων. Обманчивое и пагубное внушение есть дело Д.: μηδέ σε δαίμων ενταϋθα τρέψειε; δαίμονος αϊσα κακή. Встречается и прилагательное: δαιμόνιος, в смысле одержимого роковой губительной силой. Впрочем, у Гомера и олимпийские боги не лишены злых качеств и пагубного воздействия на людей.
Более решительное обособление Д. от богов, но не по характеру их действия, а по происхождению, находится у Гезиода: Д. суть умершие люди Золотого века. Когда земля сокрыла их в своем лоне, воля великого Зевса сделала их славными Д., рассеянными в земном мире, хранителями смертных людей ("Труды и дни"). По словам Плутарха, Гезиод первый ясно установил четыре разряда одаренных разумом существ, обитающих во вселенной: на вершине боги, потом великое число добрых Д., далее герои или полубоги и наконец люди. Так как герои при жизни своей причислялись к людям, а по кончине смешивались с Д. или богами, то эти 4 разряда легко сводились к 3 и получалось общее определение Д. как существа среднего и посредствующего между бессмертным божеством и смертным человеком - (μετα ξύθνητοϋ καί άθανάτου).
По мере того, как с развитием культуры и гражданственности непосредственное общение человека с жизнью природы, определявшее собой первобытную религию и получившее в поэтической теологии Гомера свою высшую художественную форму, отступало на задний план - и для религиозного сознания божества прекрасной природы утрачивали свое жизненное значение, и главный интерес сосредоточивался на мифических образах, связанных с культурным существованием человека и с вопросами самостоятельной религиозной мысли. Геракл - олицетворение человеческого труда и подвига, побеждающего враждебную власть природы и обусловливающего цивилизацию; Деметра - основательница оседлой культурной жизни; Дионис - бог возрождения и бессмертия, добрый Д. по преимуществу (άγαθόςδαίμων) - вот главные предметы религиозного почитания этой эпохи, а с ними толпа всевозможных демонических существ, окружающих человека и принимающих самое близкое и прямое участие в его повседневном существовании. Тесная связь этих Д. с интересами и нуждами человека видна из их прозваний - δαίμονες άποτρόπαιοι, άλεξίκακοι, μελίχιοι, άκέσιοι, πρόπολοι; особым почтением продолжали пользоваться древние божества домашнего очага - δαίμονες έστιοϋχοι. Так как все эти демонические существа (или по крайней мере большинство) были сами первоначально лишь душами умерших, то естественно, что развитие культа Д. шло об руку с усиленным почитанием мертвых и могил.
Если человеческая жизнь управляется Д., то зло и бедствия этой жизни указывают на существование дурных Д. К тому же приводит и происхождение самих Д.: если умерший обращается в Д., то умерший злодей естественно становится не добрым, а злым Д. Поэт Фокилид из греческих писателей первый говорит прямо (по свидетельству Климента Александрийского) о разряде дурных Д. (φαΰλοι δ). В самофракийских таинствах рядом с благими кабирами играли какую-то роль и злые кобали, относительно дурных Д. вместо молитв употреблялись заклинания - άποπομπαί.
Замечаемое в жизни отдельных людей преобладание благополучие или несчастие привело религиозную мысль к новому видоизменению идеи Д. - к представлению особого Д., который при самом рождении дается человеку на всю его жизнь и своим характером определяет его судьбу; это - δαίμων γενέθλιος (встреч. у Пиндара). Счастливый человек есть тот, который получил при рождении доброго Д.; поэтому такой человек и называется εύδαίμων, в противном случае - κακοδαίμων, δυσδαίμων, βαρυδαίμων. Представить нравственное оправдание этой противоположной судьбы было одной из задач греческих мистерий; ясный отголосок их учений мы находим у великих трагиков. У Эсхила большую роль играет Д.-мститель (άλάστωρ - незабывающий); он имеет не личный, а родовой характер (δ. γέννας), его действием потомки становятся и жертвами, и мстителями за грехи предков, проявляя нравственную солидарность поколений - πάτροθεν συλλήπτωρ γένοιτ άν άλάστωρ ("Агамемнон"). Во множественном числе αλάστορες называются у того же поэта богини мщения и искупления эринии - эвмениды, рожденные (по Гезиоду) из крови оскопленного своим сыном Кроноса. По реально-мистическому объяснению Павзания, άλάστωρ есть призрак умершего от преступления, привязывающийся к дому или роду виновных и не отступающий до умиротворения или отмщения обиды. Эврипид (в "Алькесте") олицетворенную смерть (θάνατος) называет господином демонов (δαιμόνον ό κύριος), причем схоласт ссылается на общее мнение, что мертвецы и Д. - одно и то же (φασί γάρ τούς νεκρούς δαίμονας).
Философия греческая, с самого начала давшая свою санкцию популярной идее Д. (в вышеприведенном изречении Фалеса), много способствовала ее дальнейшему развитию. Для Гераклита, стоявшего за внутренний смысл и связь всего существующего и отрицательно относившегося ко всяким внешним разграничениям, демоническая сила получала имманентный характер, совпадая с этическим самоопределением человека: ήθος άνθρώπψ δαίμων. В пифагорейской школе демоны отождествлялись с душами, не теряя, однако, своего специфического характера, ибо души бывают разного рода: на небе они - боги, на земле - люди, а в срединном пространстве - демоны. Эмпедокл, соответственно своему основному дуализму, признавал добрых демонов как порождение и служителей всемирной Любви (Φιλία) и злых - как порождение и служителей всемирной Вражды (Νεΐκος). С разных сторон индивидуальные мифологические черты в идее Д. сглаживались, разрешаясь в общих метафизических и этических понятиях. То же самое совершалось и с богами Гомера и Гезиода (теософия Орфиков, полемика Ксенофана против мифологии), и в результате этого двойного процесса получилась идея единого Божества, которому вместе с собственным именем Зевса возвращено первобытное неопределенное название демона: Έν κράτος, εΐς δάιμων γένετο μέγας άρχός άπάντων. Ta же идея, вполне освобожденная от мифологических воспоминаний, является в учении Анаксагора о едином Уме, зиждителе и управителе вселенной.
Удовлетворительный в смысле общей руководящей идеи, этот рациональный монизм не давал, однако, достаточного объяснения всей эмпирической действительности со стороны как внешней (космической), так и внутренней (религиозно-нравственной) жизни. Поэтому не только софисты выступили за права иррационального факта против абсолютного разума, но и высший выразитель греческого духа, Сократ, с одной стороны, смеялся над неудавшейся рациональной космологией своего учителя Анаксагора, а с другой - подвергся обвинению в том, что вводит новых демонов - δαιμονια καινά. Признавая, что мир и жизнь человеческая управляются единым верховным, целесообразно действующим разумом, отождествляя добродетель с познанием истины, Сократ вместе с тем допускал в широкой мере чисто эмпирический, иррациональный (в смысле недоступности человеческому рассудку) характер тех способов и частных путей, посредством которых проявляется и осуществляется всемирная разумность. Этим объясняется его осторожное отношение к народной религии, а также его положительные показания об особых демонических внушениях, которые он лично испытывал. Сводя общую сущность нравственности к разумным понятиям, Сократ на основании собственного опыта в действительные условия для частных проявлений нравственной жизни вводил сверх рациональных мотивов и мистический элемент. Знаменитый "демон Сократа" (как он сам его понимал) был благотворное провиденциальное внушение, обращавшееся в единичных случаях к его разумной воле, но не в форме только внутреннего сознания, а и внешним ощутительным образом: Платон и Ксенофонт согласно свидетельствуют, что Д. говорил Сократу с помощью звука и знака - φωνή καί σημεΐον. По содержанию этих внушений, всегда целесообразных (в высшем нравственном смысле), их нельзя признать за простые болезненные галлюцинации, а по их ощутительной форме их нельзя отождествить с голосом совести или категорическим императивом. С буквою (но не со смыслом) Платонова и Ксенофонтова свидетельства согласно приводимое Плутархом мнение, что Сократов Д. выражался в чихании, которое было и φωνή, и σημεΐον. Более внимания заслуживает объяснение самого Плутарха: подобно тому, как во сне, несмотря на бездействие внешних органов чувств, впечатления и внушения изнутри души облекаются в форму внешних чувств - мы видим образы, слышим звуки, - так у Сократа и в бодрственном состоянии внутренние внушения божества переходили во внешние ощущения. Другими словами, Плутарх приписывает Сократу то, что теперь наз. правдивыми или вещими галлюцинациями. Д., существование которого Сократ признавал как эмпирический факт, у его учеников стал опять предметом теоретических взглядов. Платон, с одной стороны, утверждает (в "Тимее"), что всякий мудрый и добродетельный человек, живой или умерший, имеет в себе самом нечто демоническое - δαιμόνιον τί, и потому его справедливо называть демоном, а с другой стороны (в "Федре", "Государстве", "Федоне", "Горгии"), говорит, что каждому человеку по его собственному выбору дается Д.-руководитель, который, впрочем, отличается от руководимой души не по природе, а только по степени достигнутого совершенства. Ибо Платон признает сложную иерархию духовных существ, начиная от простых душ предков или домашних демонов и кончая небесными богами, непосредственно созерцающими единое верховное благо. В этом платоническом взгляде (систематически разработанном неоплатониками) основное различие оказывается не между богами и демонами (оно здесь второстепенно), а между единым абсолютным божеством и множественностью относительных, смешанной природы духовных существ, более или менее причастных божеству. Но меньшее добро есть то же, что зло - и так. образом возвращается чуждое первоначально платонизму представление дурного Д. Некоторые из писателей после сократовской эпохи останавливаются на простом противоположении добрых и злых демонов (Исократ, Ксенократ, Эвклид, утверждавший, что у каждого из нас есть по два демона противоположного характера); у других писателей является тенденция только злых называть демонами, а добрых - богами (так, между прочим, у Плутарха). Но такое разграничение не могло быть удержано; между мифологическими божествами не было ни одного свободного от дурных свойств и действий, и если существа такого рода суть не боги, а демоны, то прав был Эврипид, когда называл Афродиту (в "Ипполите") худшим из демонов - κακίστη δαιμόνων. Когда развитая религиозно-философская мысль признала достойным поклонения единственно лишь абсолютно доброе, весь эллинский пантеон должен был быть исключен из сферы истинного божества; все олимпийцы превращались в демонов, в духов обмана и зла. Такой взгляд, окончательно утвердившийся в философии патриотической, был, таким образом, не случайным и внешним для эллинизма, а его собственным последним словом по этому предмету. Ср. Ukert, "Über Dämonen, Heroen und Genien" (Лпц. 1850); Gerhardt. "Über Wesen, Verwandschaft u. Ursprung der Dämonen u. Genien" (Б. 1852); Neuhäuser, "De Graecorum demonibus" (Берл. 1857); Lélut, "Du Démon de Socrate" (П. 1836); Hild, "Etude sur les démons" (П. 1881). Вл. Соловьев.
Люцифер (лат. Lucifer), или Фосфор (φώσφoρoς) - "светоносец", название утренней звезды; у отцов церкви Л., "сын зари" (ср. книгу пророка Исаии, XIV, 12), является обозначением диавола.
PS: (Ис 14, 9-20)
Ад преисподний пришел в движение ради тебя, чтобы встретить тебя при входе твоем; пробудил для тебя Рефаимов, всех вождей земли; поднял всех царей языческих с престолов их. Все они будут говорить тебе: и ты сделался бессильным, как мы! и ты стал подобен нам! В преисподнюю низвержена гордыня твоя со всем шумом твоим; под тобою подстилается червь, и черви - покров твой. (Ис 14, 9-10)
Как упал ты с неба, денница, сын зари! разбился о землю, попиравший народы. А говорил в сердце своем: "взойду на небо, выше звезд Божиих вознесу престол мой и сяду на горе в сонме богов, на краю севера; взойду на высоты облачные, буду подобен Всевышнему". (Ис 14, 11-14)
Но ты низвержен в ад, в глубины преисподней. Видящие тебя всматриваются в тебя, размышляют о тебе: "тот ли это человек, который колебал землю, потрясал царства, вселенную сделал пустынею и разрушал города ее, пленников своих не отпускал домой?".
Все цари народов, все лежат с честью, каждый в своей усыпальнице; а ты повержен вне гробницы своей, как презренная ветвь, как одежда убитых, сраженных мечом, которых опускают в каменные рвы, - ты, как попираемый труп, не соединишься с ними в могиле; ибо ты разорил землю твою, убил народ твой: во веки не помянется племя злодеев. (Ис 14, 15-20)
Предлагаю читателю подумать над заданными в начале статьи вопросами, составить по ним свое мнение, после чего мы продолжим рассмотрение этой темы и ее обсуждение, опираясь на тексты Священных Писаний, Духовных Учений, на комментарии Толковой Библии, книгу Даниила Андреева "Роза Мира" и на другие источники.