Аннотация: Мужчина спешил, копал землю, хотел посадить картофель, думал о будущем, и умер от инфаркта в одночасье
Грядка
Николай закончил разговор с соседом Степаном, и, зажав в губах недокуренную сигарету, отошел от забора своей обычной походкой: невысоко поднимая ноги и цепляя одну за другую.
Сегодня он особенно сильно заплетался, и Степан, глядя ему в след, заметил:
-Коля, ты устало выглядишь, и идешь еле-еле. Отдохнул бы.
Николай упрямо помотал головой:
-Сейчас, докопаю грядку, а после обеда отдохну.
Коля спешил. Давно пора было бы закончить копать, пора было сажать: на части огорода во время праздников уже посадили картошку, но праздники и выбили Колю из колеи. Он пригубил за нашу победу, а не надо было бы этого делать.
Зима и так была тяжелой, и как с 1 го января Коля ушел в запой, так только в конце января из него вышел, а потом 23 февраля, 8 марта, и вот, в мае снова.
И чувствовал себя Коля в последний раз очень погано, есть ничего не ел, только на ней, проклятой держался, и огород стоял недокопанный, под мелким противным дождиком, и все выглядело так, как будто сейчас ноябрь, а не апрель.
К двадцатым числам мая деньги закончились, Коля четвертый день был трезвый, и превозмогая себя, каждый день копал. Пока стояла пасмурная погода, копать было нетрудно, сегодня же был первый жаркий день, и спеша к обеду закончить взятую перед самим собой норму, Николай сильно приустал.
Он копал этот огород каждую весну больше сорока лет, с тех пор, как женился на Галине и перебрался с Кубани сюда, под Москву.
Хорошо заточенное лезвие самодельной лопаты легко входило в землю, Николай переворачивал ком земли, двумя привычными ударами разбивал его, наклонялся, чтобы вытащить корни наиболее злобных сорняков, отступал назад и повторял движение.
Становилось невмоготу от солнца, Николай снял рубаху и повесил ее на ближайший куст смородины.
Пот лил с него градом, дышать становилось все тяжелее.
"Зря, я, однако, запил в мае," думал Николай под монотонное шуршание лопаты об землю. "Сейчас бы уже все поле вскопал, Галина кабачки посадила, а то они у нее перерастают".
Николай оглянулся, чтобы посмотреть, много ли еще осталось.
Оставалось совсем немного, он воткнул лопату, наклонился.
Его обожгла резкая боль под левой лопаткой, он попытался глубоко вздохнуть, не смог, и повалился прямо на не докопанную грядку.
Степан шел к своему дому, когда увидел, как сосед, покачнувшись, упал.
-Нина, скорей, Коле плохо, - закричал он жене, как раз выходившей из их дома, бросил свертки с покупками на обочину дороги, открыл калитку, болтавшуюся на одной петле, и побежал по тропке картофельного поля, потом между аккуратными грядками к лежащему на земле телу.
Степан перевернул Колю, стал искать и не мог найти пульс.
-Понимаешь, иду, а он вдруг начинает падать,- говорил он запыхавшейся жене.
Они делали искусственное дыхание, не веря очевидному.
Их заметил другой сосед, Гиви, почуял неладное, пришел, торопясь, стал вызывать скорую по сотовому. Последней пришла Галина, услышав суматоху у себя на огороде.
Она села на землю возле мужа и тихо покачивалась из стороны в сторону, наблюдала попытки соседей реанимировать Николая.
По почерневшему лицу его, синим губам, неестественной позе, она поняла, что он уже не встанет, но все же с надеждой смотрела на действия Нины, опытной медсестры, и ждала скорой.
Она качалась и смотрела на мужа и людей вокруг него, не замечая, как пальцы ее до крови под ногтями, царапают землю.
Мужчины подняли Колю, понесли в дом.
Он был высокий, но худой, и они справились вдвоем.
Скорая приехала через сорок минут, констатировала смерть, и увезла для установления диагноза в морг.
Гиви взял Галин сотовый, стал звонить их сыну, потом дочери.
Галина теперь сидела на крылечке их просторного каменного дома, сложенного по кирпичику руками мужчин их семьи: Коли, зятя и сына.
Она по-прежнему молча качалась из стороны в сторону и царапала пальцами деревянную поверхность крыльца. Отчаянно заливался лаем, а потом завыл их старый пес Жулик.
Дети приехали через час. При виде дочери Галина заплакала и дала себя увести и уложить.
В город Колю не повезли, схоронили на ближайшем деревенском кладбище.
На похороны собралась вся их немногочисленная деревня и кое-кто из соседей дачников. Вспоминали о трудолюбие Коли, о том, сколько добра он сделал окружающим: то проводку проверит, то водопровод починит, саженец подарит. Горевали, что рано ушел, утешали вдову мыслью, что бог посылает легкую смерть тому, кого любит. На надгробном камне написали даты рождения и смерти, поместили портрет молодого, смуглого, темноволосого парня, каким был когда-то казак Коля.
О пороке, сведшем могучего Николая в преждевременную могилу, не было сказано, как это водится, ни слова. О мертвых либо хорошее, либо ничего.
Галя не ходила на огород, туда, где так быстро и неожиданно умер муж, а через сорок дней успокоилась и стала понемногу выходить, полоть сорняки, поливать.
Полгода она не пила, видеть не могла водку, а зимой, снова стала уходить в длительные, изнурительные запои, только теперь одна, без мужа.