Крисецкая Анна Сергеевна : другие произведения.

Перестройка

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Может произведение покажется немного сумасшедшим. Слишком яркие чувства, эмоции, слишком яркое их выражение... Но вот так получилось. В начале от фантастики ничего нет, все уже во второй части... Кстати, это наше время, ну может лет тридцать назад, временной промежуток неопределенный. Юмора мало, в основном акцент на художественное описание и психологию. Навряд ли, конечно, получилось. Может скажете, стоит ли продолжать в таком стиле писать?..
  Часть первая. Детство.
  1.
   - Лиза! Открывай! - замолотили в дверь. Худенькая светловолосая девочка с непомерно большущими глазищами на узком лице, серьезно посмотрела на обшарпанную дверь и, отложив полотенце и чистую тарелку, пошла открывать.
   Так настырно стучавшимся человеком был тучный человек неопределенного возраста со следами употребления алкоголя на лице и маленькими глазками пронырливого человека. К ярому сожалению Якова Ильича, а именно так звали вошедшего, его пронырливость мало чем помогла ему в жизни. Ведь, как он сам говорил, случаев ее выказать было прискорбно немного.
   Сейчас он был в состоянии легкого опьянения, а потому видел мир сквозь стекла розовых очков. Неизвестно, чем его умилила серая кошка Муська, сидевшая на спинке вытертого дивана и лижущая лапу, однако он, не обратив внимания на открывшую дверь девочку, сразу всем телом качнулся к кошке, приговаривая:
   - Уй ти моя ласточка! Умница какая! - кошка, презрительно-подозрительным взглядом смерила Якова Ильича и почла за лучшее исчезнуть под диваном. Мужчина, некоторое время тупо пялившийся в то место, где ранее сидела кошка, повернулся назад и заметил девочку. И расплылся в улыбке.
   - Лизка-а! Ой Лизка! - он подошел и схватил девочку за плечи. Та зло посмотрела на него и стряхнула руку. А потом тихо процедила:
   - Опять напился, да?
   - Ты чего, Лизка?! - отшатнулся мужчина. - Я ж того! С поводом!
   - У тебя каждый раз с поводом. - она презрительно изогнула губы - С тех пор, как мама умерла! - и выскочила с кухни, хлопнув дверью.
  
   Неизвестно, что златоволосая красавица Людмила Пертовна Михайлова нашла в невысоком интеллектуале с очками в роговой оправе, однако, надо заметить, Людмила Петровна не прогадала. Уже через два года после записи о бракосочетании, Евгений Константинович Карпов, что называется, "вышел в люди".
   Но несколько лет счастливой жизни вдвоем... Не сделали счастливыми никого из них после развода. Кто знает, что не поделили супруги Карповы, однако делили имущество, нажитое в совместной жизни они остервенело. И уже тогда Людмила Петровна была беременна Лизой.
   Одинокая красивая женщина, вечно бегающая из конторы в контору не могла не привлечь внимания мужчин. После развода Михайлова получила несколько предложений о браке. Она отвергла их все... Предпочитая лечить разбитое сердце в объятиях тогда еще красивого Якова Ильича Неровина. Роман их продлился месяц, закончившись брачной церемонией, во время которой невеста начала рожать.
   Людмила Петровна умерла в день собственной свадьбы, из-за халатности врачей. Перед смертью она успела произвести на свет болезненную девочку, которую завещала назвать Елизаветой.
   Бывшему мужу о дочери Людмила не сказала ничего - тот не хотел с ней разговаривать, не читал письма, бросал трубку... И в итоге Лиза осталась на руках у новоиспеченного вдовца. К чести Якова Ильича он не отказался от ребенка, однако и вдовцом пробыл недолго - найдя для девочки кормилицу и няньку в лице новой жены. Дарья Михайловна Ревко недавно потеряла мужа, а вследствии сильного потрясения и ребенок родился мертвым. Всю свою любовь она направила на двух людей: нового мужа и новую дочь. Именно эту не очень красивую, но безмерно добрую женщину девочка и называла матерью, пока та, три года назад не погибла в автокатастрофе. Ехала с подругой к матери...
   Яков Ильич, успевший привязаться и даже немного полюбить Дарью, топил горе в спирте. Из-за чего их когда-то процветающий домик обветшал и покосился. Кстати, именно покупку этого домика, Яков Ильич и считал "выказанной пронырливостью". Ранее в домике жил сторож, охранявший металлургический завод. Однако завод снесли, построив на его месте жилые дома и проведя трамвайные пути. А сторожку почему-то оставили. Тут Яков Ильич, к которому случайно попали бумаги про этот домик... А, надо сказать, он теперь работал в одной из государственных контор, коих по стране было разбросано немеряно. С прежней и гораздо лучше оплачиваемой работы, на которой он и увидел бумаги, его выгнали за пьянство. Так вот, когда к нему совершенно случайно попали бумаги, он подсуетился и купил его, продав однушку в одном из центральных районов.
   Сейчас домик являл собой образец отсутствия в доме мужских рук. Что маленькая девочка может сделать с бревнами от спиленных (и так и не вставленных) ворот, гниющими на заднем дворе? Где может заработать денег на новый диван ребенок восьми, девяти, десяти и, наконец одиннадцати лет? Что Лиза могла сделать - она делала. В доме было пронзительно, душераздирающе, по-бедному чисто и голо. Полупустые комнаты без единой пылинки хранили истрепавшиеся диваны, хранившие следы былой солидности. Однако одежда девочки не могла похвастаться тем же. Чиненая-перечиненая, латанная-перелатанная... В школе уже не дразнили, а жалели и отдавали потихоньку чего. Как-никак 6 класс. А по тем временам дети взрослели рано...
  
   Лиза скорчилась на кровати в спальной комнате и глатала слезы. Дверь скрипнула.
   - Лизка, ну ты чего? - раздался хриплый голос Якова. Скрипнули пружины, когда мужчина присел на краешек кровати и неловко погладил девочку по коротеньким волосам, заплетенным в косички, завязанные веревкой. Такую веревку из бумаги накручивали и покупки завязывали. Почему-то, когда он посмотрел на эти веревочки, ему стало стыдно.
   - Лизка, ну все хорошо будет! Ну у меня правда повод был! Ну ты помнишь я про мужика рассказывал, которому я помог дела утрясти? Я сразу понял - важная шишка. И вот теперь... - девочка, до сих пор не всушивавшаяся в то, что почитала пьяным бредом, навострила уши - Теперь мне он звонил недавно и предлагал должность у себя в компании. А к должности еще и жилье вдобавок. Правда коммуналка... но ничего. Как нить разместимся! - оптимистично заявил Яков. - Заживем, да, Лизка?
   Лизка тихо вздохнула и повернулась к стене. В хорошее она давно не верила.
  
  2.
  Однако на следующий день девочку ждало глубочайшее удивление. После работы в первую смену, Яков Ильич пришел трезв как стеклышко, надел свой парадный костюм, велел начистить ботинки и, после того, как она это сделала, ушел. Даже не пообедал! Вернулся снова уже под вечер, часам к девяти.
   Лиза, изнывающая от беспокойства, соскочила с табурета, отчего тот чуть не развалился, и бросилась к двери, только заслышав звонок. Распахнула дверь и увидела топчущегося под дождем Якова Ильича.
   - Пришел! - со смесью облегчения и раздражения выпалила девочка.
   - Угу. - поддакнул Яков Ильич, снимая ботинки. - Пришел.
   Лиза шустренько сбегала на кухню и, подождав, пока мужчина устало вытянет ноги на диване, подтерла грязные следы у порога и натекшую воду.
   - Ну и куда ты сел? - раздраженно спросила она. - Я тебе не домработница, сушить не нанималась! Поди переоденься, весь диван изгваздал! - Дарья Михайловна в таких случаях еще и добавляла что-то про чертей, однако так далеко Лиза заходить не стала.
   - Ох Лизка, Лизка... - мечтательно вздохнул Яков Ильич. - Теперича нам никаких диванов не понадобится. В смысле понадобится, но не этот.
   - Отчего ж это? - с ехидством спросила Лиза, разжигая плиту. - Золотую рыбку никак поймал?
   - Ты повежливей! Мы твоих золотых рыбок на обед и ужин скоро будем есть!
   - Одна рыба на ужин у нас уже есть. Правда она в супе и никак не золотая. - мрачно ответила Лиза, и, не желая выслушивать очередные бредни про лучшую жизнь, поставила на плиту кастрюлю и открыла дверь в спальню.
   - Погодь! Куда собралась? Я кому рассказываю? - возмутился Яков Ильич, все так же лежа на диване в той же позе.
   Девочка устало повернулась.
   - Я сейчас. Никуда не денусь, мне еще суп снимать.
   Но Яков Ильич ждать был не намерен.
   - А ну стой! Я кому сказал?! У тебя там чего срочное? А старших уважать надо.
   "Ну поехало..." - говорила в таких случаях Дарья Михайловна - "Опять демагогию разводит! Философ! После пятой кружки пива тайны вселенной разгадывать все горазды!" - вообще-то она была существо образованное и интеллигентное, однако иногда вылезало и деревенское воспитание. И, так как детям почему-то свойственно подражать худшему во взрослых, Лиза уперла руки в боки.
   - Ну... - а дальше сказать не смогла. Почему-то покойная Дарья Михайловна вдруг вспомнилась ярко-ярко... Будто наяву Лиза услышала ее "Ну поехало...". Слова застряли поперек горла, мешая дышать. И девочка не смогла сказать ни слова. Просто стояла, нелепо уперев руки в боки, нахохлившись, как драчливый петушок. А глаза влажно блестели...
   Однако Якову Ильичу до этого не было дела. Остановилась и ладно. Он увлеченно расписывал день:
   - Прихожу я, значит к главному. А у него сидит - важный такой - мой недавний клиент. Я говорю, мол, пришел, зачем звали? А главный, кося так на клиента тихо мне и говорит: "Хочешь, переведем тебя, на новую службу к этому товарищу." С повышением, вроде как бы. Да еще и квартиру дадут. Ну так я сегодня пошел к тому товарищу, обговорил все... Так и правда, работа в другом ведомстве того же типа но с повышением плюс комната в коммуналке. Не квартира но престижный район. Далеко-о! Чтобы как бы до работы долго не ходить. Представляешь как расстарался этот клиент! Он сам-то говорит, там с родственниками что-то связано... Но я как-то не особо и вникал. Ну вот. А сегодня я туда ходил. Но там старуха такая зловредная, старая крыса. Говорит, с детьми не положено, служебная квартира вроде-как. Проект какой-то. Для малоимущих служащих или что-то в этом роде... Ну вот. Ты у меня девочка большая, школа недалеко. В районе тебя все знают, обижать не будут, даже помогают, я смотрю... Ну вот. А пока не вырастешь, теть-Риту попрошу, чтоб приглядывала. Да и я на выходные приезжать буду... Ну вот я так подумал и согласился.
   Лиза наконец вникла в смысл сказанного...
   - Ты что... - шепотом начала она, не понимая злая ли это шутка, или... Нет!!! - Ты что?!! - сорвалась она чуть ли не на визг. - Ты что меня бросить решил? Как я одна, одна тут буду?!!!
   - Но тетя Рита... - сделал робкую попытку оправдаться Яков Ильич, однако Лизу было не остановить. Она не злилась, не переживала за себя... Она просто боялась. Боялась до дрожи, до визга. Боялась остаться одна. Когда Дарья Михайловна умерла, она долго привыкала одна готовить, одной стирать, одной убирать, одной заботиться об отце, одной оставаться в пустом доме, засыпать без сказки на ночь. Она даже стала пить молоко по вечерам, которое каждый вечер Дарья Михайловна вливала в нее чуть ли не насильно... А теперь ей предлагали остаться одной, одной во всем свете, потому что отец будет далеко и не поможет, не успокоит... Хоть он никогда этого и не делал, но тогда существовала возможность... Существовал якорь, за который она цеплялась всем своим существом. А ей говорят, что выдернут этот якорь, отправив ее по течению из безопасных вод в опасные... И в безопасные не вернешься, потому как они будут слишком далеко. Нет!!!
   - Нет!!! - отчаянно закричала она, зажимая уши и мотая головой. - Нет... - И слезы текли вперемешку с прядями волос, падавшими на глаза, струились по огненно-горячим щекам и падали вниз, на пол.
   - Наглая девчонка! Ты только и думаешь, что о себе! А я хочу жить по-настоящему! А ты мне... Мешаешь! Ты мне вообще никто! Хочу и уеду! Как будто навсегда бросаю!! - опрометчивые слова сорвались с губ. А он понял это только тогда, когда, с треском захлопнув дверь спальни, прислонился к ней спиной.
   А Лиза сидела на полу и смотрела огромными пустыми глазами в потрескавшийся потолок. Ей было больно, как никогда в жизни. Но она знала, что пройдет немного времени и она простит. Как много раз до этого. Ведь дети прощают родителей всегда. Даже если те закапывают их заживо в метровой толще земли...
  
  3.
   Минула дождливая и скорая на приключения осень, Яков Ильич съехал. Минула зима. Новый год девочка встречала в компании приемного отца. Прошли почти ничем не примечательные весна, лето. Снова наступила зима. Замело метелью подъездную дорожку к домику Лизы. Ведь некому было ее расчистить.
   - Таиса! - громко крикнула Лиза, открывая дверь в дом. - Я при... - слова застряли у нее в горле. - Таиссия Павловна Ревцева, лучшая подруга Лизы лежала на диване, недвусмысленно сплетясь телами с одноклассником Лешкой Зайцевым, который таскался за ней с первого класса и которого, по ее же заверениям, Таиса терпеть не могла.
   Лизке стало почему-то так обидно, особенно глядя на довольное, но чуть смущенное лицо Таиссии, которая наконец оторвалась от губ Алексея. Нет, она конечно все понимает, но все равно!
   Лизка выскочила за дверь и побежала в соседний двор. Щеки ее горели похлеще Таискиных. "Прямо как муж, заставший неверную жену!" - усмехнулась про себя Лиза. Смех смехом, но девочке было немножко стыдно и просто безмерно обидно.
   Нужно пояснить, что хотя самой Лизе недавно исполнилось двеннадцать, то ее лучшей подруге было чуть более пятнадцати и она собиралась заканчивать школу. В школу в ее семье детей тоже отдавали рано, и не по причине "Чем раньше закончишь, тем больше успеешь", как было в Лизкином случае, а потому что семейство Ревцевых было весьма плодовито... И Таиссия была четвертой и далеко не старшей. А прокормить шесть детей надо уметь. А уж не свихнуться от их визга и драк целыми днями... В общем родители Таиссии руководствовались домыслом, что чем меньше дома будет отпрысков, тем меньше будет болеть голова у Любови Ильинишны, матери семейства. И естественно, они тут же разрешили дочери Таисе - коротко -, пожить немного с младшей подругой. Произошло прибавление у Лизы и убавление у Ревцевых этой весной, в конце четверти. С тех пор жизнь Лизы стала богаче, и накатанная колея школа-дом-школа, дополнилась редкими вечеринками. Таиссия, хоть ее семья и жила бедно, одевалась красиво. И Лизке помогла. А дело в том, что мать научила девушку управляться с иглой, и та во многом превзошла учительницу, в прошлом простоявшую полжизни у ткацкого станка(что не так значительно) и полгода в подмастерьях у настоящего мастера. Таиссия могла из старого дырявого мешка и восьми еще более старых шнурков от ботинок сшить модную юбку. К тому же девушка считала себя обязанной Лизе и еще более ревностно, чем хозяйка следила за благополучием дома. Изредка навещающий дочь Яков Ильич, даже поражался, что со времени его отъезда стало значительно лучше и в конце-концов его решение пошло Лизе на пользу. Девочка смурнела лицом и отворачивалась. Впрочем... Это уже другое.
   А сейчас Лиза и не вспоминала о блудном отце. Ее всецело занимала обида на предательницу подругу. Хотя та, собственно, ничего существенного и не сделала, было просто до безумия обидно. "Ну сказала бы хоть что ли, намекнула... "
   А на самом деле... На самом деле, и она это знала где-то глубоко внутри, чувствовала, она была не была обижена на Таиссию. Она просто жалела, что та оказалась "как все". И ЭТОЙ Таиссии ничего не стоило предать Лизу. Ничего не стоило. Предать своим молчанием. Предать тем, что не оказала доверия. Не сочла ее достойной, что ли... Одна из многих. Да, одной из многих можно не сказать. А как больно, когда выясняется, что человек, которого ты считал другом, более того, ЛУЧШИМ ДРУГОМ, оказывается считает тебя "ОДНОЙ ИЗ МНОГИХ". Человек, которому ты доверял как самому себе, зная, что ты обычно задерживаешься, воспользовался этим и не испытал ни толики раскаяния за свое вранье... А если бы Лиза не увидела это, она смотрела бы своими сытыми глазами ей в лицо и снова грязно лгала, что вечер прошел как обычно. Как обычно... Как обычно, с какой обычной повседневностью топчут другие хрупкий дар дружбы...
   Все топчут ее любовь. Все ее отвергают. Отец, Таиссия.
   Все они втоптали в снег кровавые ошметки сердца, оставив зияющую пустоту.
   "Дарья, Дарья, зачем ты умерла... Зачем ты бросила меня... А может и ты считала меня навязанной. Может и ты любила меня ради Якова, ради своей любви к нему? Зачем ты оставила меня, Дарья? За что?!!
   За что вы так со мной?
   Неужели я настолько мерзкая...
   Да, у меня скверный характер. Безумно скверный. Я всегда сильнее раню тех, кого люблю. И чем сильнее люблю тем больнее раню.
   Я не могу по иному. Была маленькая - огрызалась в силу характера. А теперь я выросла. Я поняла. Я ОСОЗНАЛА свою любовь. Смешно... Хочу обнять - но не могу. Вы ожидаете от меня всего. Издевки, ругательства... Я смотрю на вас, на настороженность в ваших глазах, будь она проклята!!!! И понимаю, что не могу обнять. Нелепо это будет, нелепо и все. И руки опускаются.
   Только с Дарьей было по-другому. Я могла обнять ее, ведь она знала, это не было бы нелепо. Она думала, что я не очень люблю отца и страдала из-за этого. А я его любила... Да-а. Вот так! Любила я его. Ругалась, кричала. И не обнимала. Почти никогда. Не могла. Противоестественно это. Только в книжках если человек ожидает удара, вместо этого его могут обнять. А может это из-за моей чувствительности. Я кожей чувствую эту их настороженность, она парализует меня. Я просто НЕ МОГУ.
   Да, вот так. Вот так мне... весело.
   Я кричу, я ругаюсь, я издеваюсь над вами... Я не могу без этого... Вот я такая скверная.
   И вы, не понимая, отвечаете мне тем же.
   Настороженностью.
   Безразличием.
   И... не знаю, нет этому названия. Отдаляетесь. Возводите преграду. Стену. Когда другие дороже чем я и вы прямо говорите мне об этом, думая, что меня это не коснется. Не понимая...
   И наконец убиваете. Глумитесь над останками. Останками с которых как кровь течет любовь.
   Да, пусть я мерзкая. Злая. Гадкая.
   Но я же вас люблю...
   Простите меня.
   Люблю.
   Больше жизни."
   Она это поняла.
   - Лиза!!! - раздался отчаянный крик.
   Она не прыгала с десятого этажа. Не резала вены. Не вешалась. Просто стояла.
   Таиссия тоже стояла. У нее за спиной.
   И она тоже поняла.
   Лиза сказала все вслух. Так часто с ней бывало, когда сильно задумается.
   - Прости! - она упала в снег под ноги Лизе и обхватила ее колени руками. - Прости. Я не думала, что ты так..! У меня с Лешей нечаянно, ты не думай! Он... Все само так получилось! Извини! Уф-ф, глупость... Я тебе верю! Ты хорошая! Ты безумно хорошая! Ты мой самый-самый лучший на свете друг! Я тебя тоже люблю, не переживай! - она говорила и сама ужасалась. Все эти фразы были пустыми и глупыми. Не теми. Не подходящими. Она остановилась и потом твердо и размеренно сказала. - Я. Тебе. Доверяю. Прости меня. - И тон, и смысл, и эта не куриная, не всполошенная, а твердо уверенная размеренность показалась гораздо уместнее фальшивого кудахтанья фраз.
   - Правда? - опустилась на снег Лиза. В глазах ее играла метель - белые снежинки на пронзительно синем, даже не небесном, а сапфировом фоне. Не зная чему уступить - холоду отчаяния или синеве надежды.
   - Правда. - твердо ответила Таиссия, крепко сжав пальцы ее руки.
  
  4.
   - Тетя Рита... - робко обратилась девочка к усталой женщине среднего возраста. - А можно спросить...
   - Можно, - кивнула та, вынимая изо рта сигарету и выдыхая дым. Лиза незаметно поправила платок, призванный защищать от январских морозов, а на деле защищающий от последствий теть-Ритиных пристрастий.
   - А отец вам не говорил, когда зайдет?
   Женщина тряхнула головой с тусклыми редкими волосами, убранными в какое-то подобие прически, тяжело вздохнула и закашлялась. "Ведь не скажешь ребенку, что в действительности. У-у! Ненавижу буржуев! Тьфу!"
   - Не, кех-х... кех... Не говорил. - она снова вздохнула. И затянулась. Девочка встала рядом, тоже оперлась на перильца крыльца и посмотрела вдаль на заснеженные сугробы...
  
   - Не навещает?! - закричала Таиса. - Что значит не навещает?! И ты боишься сама узнать?!
   Лиза нерешительно кивнула:
   - Ну-у... Да...
   - Нет, это ни в какие ворота не лезет! Милая моя, ты немая? Рук нет? Ног нет?
   Таиссия остановилась. Она явно ждала ответа.
   Не зная, что ответить, девочка все так же нерешительно проблеяла:
   - Ну-у... Нет...
   - Чего, нет? Совсем?
   - В смысле есть... Нет, не немая... И остальное... - совсем запуталась Лиза.
   Таиссия смерила ее тяжелым взглядом, которым учителя обычно смотрят на особенно тупоумных учеников.
   - Тогда почему ты не позвонишь?! Не напишешь?! Сама не сходишь в конце концов?!!
   - Ну-у... - смутилась Лиза.
   - Чего мычишь? Корова, что-ли? - с неподражаемым ехидством спросила Таиссия. Но тут ей в голову пришла совершенно неожиданная мысль... - А! Я, кажется, поняла! Ты стисняешься что ли? Что? Не слышу! Кончай невразумительно пищать! - возмутилась Таиса. - Похоже, я попала в точку. Ну, а раз так, то я пойду с тобой!
   - Куда? - окончательно отошла от действительности Лиза.
   Таиссия со вздохом подняла очи к небу...
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"