Сосновый лес. Позднее утро погожего дня в самом конце лета. Яркие солнечные пятна перебегают по стволам и корням вековых сосен, послушные ласковому ветерку, заплутавшему в кронах. Поросший мхом и травами белый песок кое - где обнажен, являя взору след прошлых непогод.
По длинному стеблю осоки перебегает суетливый лесной муравей. Роса, скопившаяся за ночь на шляпке одинокого мухомора, искрится россыпью драгоценных камней. Благоухает пряным летним запахом нагретая земля.
Где - то неподалеку деловито посвистывает пичуга. Вдоль ствола ближней сосны сыплется труха и частички коры - это на высоте десяти человеческих ростов выбрал себе делянку трудолюбивый дятел.
Чуть дальше к берегу Волчьей, там, где склоняется к воде изогнутый березовый ствол, образуя удобное кресло прямо над прохладными водами реки, слышится редкий и звонкий плеск волн. Слепящие блики на коричневатой воде торят дорожки между нежной порослью кувшинок. Жалобно поскрипывает окоренный бобрами ствол сухого дерева.
Вдоль берега вьется узенькая тропка. Не то людская, не то - звериная. И по этой тропинке неспешною трусцой убегает отпущенное нам время. Убегает невидимым и незамеченным. Пройдет год, другой, десяток лет, но новые птицы совьют себе гнезда там, откуда сегодня пела неприметная пичуга. Пройдет двадцать лет, но новый мураш понесет непомерно тяжелую соломину к стенам своей недолговечной крепости. Сменится пара поколений, и тропинка сместится на пол - шага, огибая участок осыпавшегося берега, но по-прежнему, чьи - то ноги будут следовать ее изгибам...
12.09.06