ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ДЕТЕКТОР ЛЖИ

Ночью Джонни снилась военная школа. Стив Перчи, прописной забияка, гонялся за ним в спортзале, мимо матов и снарядов, и кричал: "Стой, Том! Стой, я надеру тебе уши!" "Я не Том, я - Джонни!" - кричал Джонни, едва успевая увернуться. "Врёшь, ты - Том!" "Да! Он - Том, Том!" - на разные голоса кричали мальчишки, выстроившиеся вдоль стены спортзала в одну шеренгу, все - в одинаковых кедах и трусах. Они показывали пальцами и строили рожи.

Джонни проснулся в холодном поту.

" Боже мой, как хорошо, что это - только сон!" - подумал он и подошел к окну, чтобы лишний раз в том удостовериться.

Утро едва зачиналось. На небе Каферона еще горели последние звезды - конечно, сейчас они были лишены того дивного великолепия, который придавала им ночь. На улице не было ни души. Город спал, даже молочники в деревне ещё не успели подоить своих буренок.

Джонни стоял у открытого окна, с наслаждением вдыхая утреннюю прохладу. Волшебный город стоял перед его глазами - со всеми своими башенками, позолоченными черепичными крышами, домами из разноцветного кирпича. И самое большое волшебство заключалось в том, что этот город был явью.

Наверное, мальчик стоял бы так, пока не простудился, но тут вдалеке закричал молочник. Джонни вздрогнул.

- Врёте вы. Я - Джонни, а не Том! - выкрикнул он, и стал быстро одеваться.

Умывшись, Джонни проснулся окончательно.

Теперь окружающий мир не казался ему таким прекрасным и безоблачным, как несколько минут назад.

"Все-таки лучше вернуть камень волшебнику, - невесело подумал Джонни. - Рано или поздно волшебник дознается, кто украл у него камень, и тогда нам с Ричем обоим не поздоровится. Ричу достанется за кражу, а мне - за то, что я знал про кражу Рича, и не выдал его".

Весь завтрак Джонни был угрюмый и унылый. Идея о собственном дворце ещё не изгладилась у него из памяти. Однако у него в животе поднимались колики, как только он вспоминал про волшебника Диаббера.

С последним глотком жасминового чая мальчик решил окончательно: всё, ни к какой девчонке он сегодня не пойдёт. То есть он скажет, что идёт к Розали, а на самом деле он пойдёт в пещеру к Ричу. Они с Ричем возьмут волшебный камень, и отнесут его волшебнику.

Когда миссис Джонсон стала убирать со стола, Джонни счел, что самое время ему улизнуть:

- Миссис Джонсон...

- Конечно, в матери я тебе не гожусь - слишком стара. Но было бы неплохо, если бы ты называл меня бабушкой Люсией, Джон!

- Бабушка Люсия, - покорно поправился мальчик, - а нельзя ли мне сходить к Розали Лупакс? Она сказала, что даст мне несколько уроков благородных манер.

- Да, мы говорили об этом с миссис Лупакс. Розали - очень уважительная девочка, к тому же отличница. Только не рано ли тебе на занятие? Мы договорились с миссис Лупакс, что ты будешь приходить к ним к одиннадцати часам.

Джонни прикусил язык.

- А поскольку до одиннадцати - ещё уйма времени, - проговорил мистер Джонсон, вытирая жирные пальцы салфеткой, - давай-ка, сынок, постоим немного за прилавком, поработаем! Кстати, можешь называть меня дедушкой Луи. Хотя, доложу я тебе, в метрике я записан твоим отцом, а миссис Джонсон - матерью. Это уж такие правила.

- Сейчас я принесу фартук, чтобы наш Джонни не испачкался, - сказала старушка.

Выбора у Джонни, очевидно, не имелось.

Не прошло и трех минут, как мистер Джонсон и Джонни встали за прилавок. На них обоих были фиолетовые фартуки с малиновыми полосами наискосок (мистер Джонсон, как патриот, с удовольствием использовал в работе государственные цвета).

Пока что покупателей не было.

На широком прилавке стояли весы, похожие на аптекарские, под прилавком лежали амбарные книги. Пользуясь моментом, мистер Джонсон принялся показывать Джонни и объяснять: вот на эту чашку весов нужно класть товар, вот сюда - ставить разновесы. Разновесы - вот в этом ящике, но обычные разновесы пригодны только для обычных трав, а для некоторых волшебных трав нужны особые разновесы.

Мистер Джонсон сразу же показал эти особые разновесы, они лежали отдельно: зуб дракона, коробочка с когтями саламандры, горсть драгоценных камней. "Я как-то в молодости стал взвешивать плакун-траву, и чем больше накладываю - тем меньше вес, - усмехнулся мистер Джонсон. - Это потому что плакун-трава терпеть не может железа. Удивительно ещё, как у меня все гири не потрескались. Когда взвешиваешь плакун-траву, бери когти саламандры". Из амбарных книг, лежавших под прилавком, самая толстая оказалась долговая - туда мистер Джонсон записывал всех, кто брал у него в долг.

Джонни прочитал:

"17.10.18. мистер Р.Белловью - белоярица 0,5 ф.

17.10.18. мистер Д.Трамм - крыса черная 1шт., живая.

17.10.19. мистер А. Бонн - разрыв-трава, 12 когт. сал."

- То есть двенадцать когтей саламандры, - пояснил мистер Джонсон, проведя пальцем по последней строке. - Конечно, в долг я отпускаю только самым надежным, старинным покупателям. Понимаешь, куда я клоню? Ты должен хорошо знать наших покупателей. Поэтому я бы хотел, чтобы ты почаще бывал здесь. Ведь, когда я умру, - голос мистера Джонсона дрогнул, - магазин достанется тебе. Этот день, я чувствую, не за горами... О, миссис Тайсон! - Торговец мгновенно возвратился к жизни. - Давненько вас не бывало у меня! Кофейку? Коржиков с изюмом?

Джонни увидел маленькую белую старушку, очень морщинистую, с провалившимся ртом, но, судя по улыбке, совершенно не злую. Старушка была в меховой телогрейке и островерхой шапке. Она легко опиралась на клюку с закрученным спиралью набалдашником.

После долгой болтовни и двух чашек кофе старушка сказала, что пришла взглянуть на воспитанника мистера Джонсона (она ласкательно ущипнула Джонни за щеку) и за двумя унциями шерсти из кошачьего хвоста, если можно. Когда старушка, довольная, удалилась, мистер Джонсон принялся объяснять мальчику, что у него лежало на полках, с краткими комментариями: "Ревун-трава - чтобы тучи разогнать, два золотых за унцию. Ведунец - поможет найти утерянную вещь, унция - двенадцать золотых. Горюн-трава - свет дает как от свечи, хотя сама не горит. Сейчас не светиться, потому что пересохла, надо водой намочить. Один золотой за унцию..."

Торговца опять прервали.

В магазин влетела некая разгневанная особа в черных волосах до пяток и в черной бархатной мантии, расписанной золотыми и серебряными месяцами.

- Мне ваша крыса все пальцы искусала! - Женщина гневно водрузила на прилавок небольшую белую крыску, и Джонни поразился, какие у волшебницы длинные и худые пальцы.

- Я же говорил вам, миссис Харт, крысы у меня недрессированные, прямо из канализации, - с укором произнес мистер Джонсон. Объясняя это, торговец извлек из-под прилавка рукавицу, взял рукавицей крысу и осторожно опустил животное в клетку, к своим товаркам. - Желаете ли поменять на другую?

- Нет.

- Как угодно.

Мистер Джонсон спокойно отсчитал серебро, и взвинченная дама удалилась.

- Наверняка она заставляла крысу шпионить за соседями или доставать из огня огненных сверчков (их часто можно услышать, когда горит пламя), - проговорил мистер Джонсон со вздохом. - Я бы мог не возвращать ей деньги. Но в нашем деле главное - репутация, а репутация требует, чтобы не было скандалов.

Сказав это, хозяин лавки опять повернулся к своим товарам, но продолжить урок мистеру Джонсону не дали.

Покупатели пошли один за другим. За последующий час мистер Джонсон продал шесть фунтов самых разнообразных трав, два фунта зелий (один волшебник сразу купил полтора фунта какого-то пузырящегося состава), две крысы и четыре ярко-красных пера феникса, которые Джонни сперва принял за петушиные. Потом было небольшое затишье, а потом в магазинчик Джонсонов вошел некий грузный человек - круглолицый, курносый, в сапогах с отворотами. На нем был длиннополый кожаный плащ безо всяких украшений, такие обычно носят охотники.

- Уфф! - сказал круглолицый человек и с этим звуком опустил на прилавок деревянный садок. - Четыре дюжины, Луи, можешь не считать!

- Прошлый раз одной не хватило, Бат, - строго сказал мистер Джонсон.

- Одной? Не будешь же ты мелочиться со старым другом! - заулыбался круглолицый Бат, словно масляный блин.

- Джонни, возьми садок, - приказал мистер Джонсон мальчику.

Хозяин магазина взял фонарь, снял с гвоздика железный ключ с двумя бородками. Затем они с Джонни опустились в подполье.

Здесь Джонни ещё не бывал.

Он оказался в большом квадратном помещении, посредине которого стояли два стола, сплошь заставленные кастрюльками различной емкости, колбами и ступками. Мальчику бросились в глаза аптекарские весы каферонского стиля: с чашками в форме человеческих рук и со стрелкой в виде драконьего хвоста. В углу комнаты находился камин, который сейчас был погашен. Рядом с камином стояли чугунные котлы, некоторые были вставлены один в другой. На дощатом полу валялся всякий мусор: сухая трава, обрывки бумаги, свечные огарки.

- Когда-нибудь ты будешь работать здесь, и вот что я тебе скажу, Джон, ведь ты уже большой мальчик. Никогда не пускай сюда жену, даже если она пообещает оставить тебя без обеда, - прокомментировал мистер Джонсон. - Но сейчас у нас дела не здесь.

Оказывается, в этой комнате был люк, который вел в подвал.

Когда Джонни с торговцем опустились в подвал, выяснилось, что в садке, обмотанном со всех сторон старой ветошью, находились земляные жабы. А в подвале у мистера Джонсона был оборудован специальный вольер, где временно находились жабы, дожидаясь своего покупателя. Сейчас здесь прыгали две жабы, не очень крупные.

- Вообще-то у меня не зоомагазин для волшебников, - сказал мистер Джонсон, - но что поделать. Время сейчас непростое, нельзя упускать лишнюю возможность заработать на хлеб.

С подобным философским обобщением трудно было не согласиться.

Джонни, содрогаясь, принялся перекладывать жаб из садка в вольер. Хорошо ещё, что мистер Джонсон дал ему рукавицы.

Когда они поднялись наверх, мистер Джонсон отсчитал деньги круглолицему охотнику на жаб и, передавая их, сказал:

- Бат, двух жаб не доставало до четырех дюжин. Это я учел.

- А вот я никогда не считаю деньги, если получаю их от друзей! - укоризненно проговорил рослый Бат, но он не выглядел очень расстроенным. - До скорого, Луи!

Когда здоровяк вышел на улицу, мистер Джонсон заметил:

- Если бы я заплатил ему за полные четыре дюжины, то в следующий раз я недосчитался бы уже трех жаб. Вот и смекай, сынок.

Особенно-то смекать тут было нечего.

* * *

Джонни покосился на часы с маятником в виде улыбающегося солнца, висевшие напротив прилавка.

До одиннадцати оставалось целых два часа.

Не то, чтобы Джонни устал, просто работа в магазине начала ему порядком надоедать. Конечно, здесь были свои светлые стороны. Интересно узнавать свойства трав, а еще интереснее будет, когда мистер Джонсон допустит его к варке зелий. Уж без взрывов там, конечно, не обойдётся. Но вот возиться с земляными жабами - не большой интерес, а тут ещё калькуляция, амбарные книги, истеричные покупательницы...

Да неужели же он всю жизнь проведет здесь, за этим прилавком? А из всех приключений ему только и останется, как пить кофе с волшебниками и слушать их истории. Слушать, как они летают над горами, как сражаются со злыми ведьмами, с драконами, с чудовищами!

- Подай-ка мне кофейник, сынок, - попросил мистер Джонсон. - Да, в нашем деле без чашечки сладкого кофе не обойтись!

Джонни чуть не застонал - но тут у него в горле что-то заклинило, и совсем не из-за радостного происшествия.

В магазин вошел волшебник Диаббер.

Диаббер был одет точно так же, как и в прошлый раз, когда Джонни с Ричем увидели его у королевского дворца. Только теперь Джонни смог разглядеть его внимательнее. На Диаббере была малиновая мантия просторного покроя, спереди по малиновому цвету шла темно-фиолетовая полоса. На груди у Диаббера, на золотой цепи, висел талисман в виде странного зверя - крылья у него вроде были перистые, орлиные, а голова - змеиная. В правой руке Диаббер сжимал тот самый посох с драконьей головой, который так напугал Джонни в их первую встречу.

Ища защиты, Джонни посмотрел на мистера Джонсона.

У мальчика упало сердце: увидев гостя, торговец с самым почтительным видом поклонился:

- Ваша светлость, господин магистр...

Джонни не видел, чтобы Джонсон так кланялся хотя бы одному покупателю. Ах да, вдруг вспомнил мальчик. Ведь Рич сказал, этот колдун - один из правителей города, советник короля!

- Это - твой мальчишка, Джонсон? - колдун, без особых предисловий, показал посохом на Джонни.

- Да, ваша светлость, сэр... - пробормотал старик.

- Он обокрал меня, твой щенок! - волшебник стукнул посохом. - Я хочу, чтобы он сейчас же вернул мне, что украл!

- Джонни, сынок, - кисло проговорил мистер Джонсон, - если ты случайно взял у его светлости чего-нибудь, то лучше бы это возвратить...

- Я ничего не крал у него, - угрюмо проговорил мальчик, глядя под прилавок. - Это ошибка. Мне нечего возвращать.

Мистер Джонсон помолчал какое-то мгновение - и обратился к волшебнику:

- В самом деле, ваша светлость, здесь какая-то ошибка. (Не прекращая говорить, торговец мягко отступил к двери, ведущей в жилые комнаты дома, и прикрыл её.) Своего сыночка я всего три дня как купил в магазине снов. Когда бы он успел так набедокурить? Здесь ошибка, господин мой!

- Здесь нет ошибки, Джонсон! - рявкнул Диаббер. - Сейчас ты в этом убедишься. Сейчас этот вор скажет правду!

То, что случилось дальше, произошло почти в одно мгновение. Однако Джонни так разволновался, что он видел окружающее, будто бы в замедленной съемке.

Диаббер взмахнул посохом - и посох в руке его вдруг обратился в иссиня-черный кнут. Волшебник щелкнул кнутом. Потом он размахнулся - и кнут со свистом обвился вокруг плеч Джонни. Ременный жгут кнута был масляный, блестящий, словно змея.

Да нет, не "словно" змея.

Иссиня-черная змея сдавила сильными обручами мальчика!

Волшебник потянул Джонни к себе, накручивая змею на руку, как веревку. Джонни покрылся холодной испариной; его мышцы ослабли. Вряд ли волшебник собирался попотчевать его чем-нибудь хорошим. Перед глазами мальчика пронеслись страшные картины: драконьи головы, всевозможные колющие и режущие предметы, флакончики с черепом на этикетке...

Мучения, а то и скоропостижная кончина незадачливого фантазера из магазина снов, казалось, были неминуемы.

Помощь пришла, откуда её не ждали.

Мистер Джонсон проговорил совершенно незнакомым Джонни тоном:

- Отпусти моего сына, колдун! - И, не дожидаясь реакции, торговец со всей силы ударил мерным половником по угольно-черной змее.

Если бы это был обычный кнут, а не такой, змеиный, проку вышло бы мало. Но удар пришелся по живой плоти, пусть и волшебной, - змеиные обручи немедленно ослабели, словно из резинового шланга разом выпустили воздух.

Волшебник, не ожидавший такой прыти от старика, не рассчитал тягу. Вместе со своим дьявольским кнутом он грохнулся на пол.

Диаббер немедленно вскочил на ноги. Он был вне себя от ярости. Надо же, какой-то купчишка осмеливается противостоять ему, магистру волшебства! Волшебник опять взмахнул кнутом - и вдруг застыл со своим кнутовищем, вознесенным над головой.

У Джонни глаза полезли из орбит: старый дощатый пол переменился.

На полу магазина был нарисован сложный узор. Очевидно, его нарисовали очень давно: краска во многих местах стерлась, так что сейчас можно было различить только отдельные буквы и знаки.

До этого Джонни не обращал на этот узор ни малейшего внимания. Он принимал его за те узоры, которые рисуют на линолеумах или выкладывают паркетными дощечками, то есть за чисто декоративный элемент.

В действительности это была совсем не бесполезная декорация. Сейчас, когда в магазине находился враг, символы и буквы на полу стали наливаться голубым огнем. Поначалу это было не совсем заметно. Однако теперь, когда колдун во второй раз взмахнул кнутом, значки на полу засветились не слабей неоновой рекламы какого-нибудь супермаркета.

Да нет, они не просто светились - они горели!

Джонни увидел голубые языки огня. Вдруг один огонек пронесся по мантии колдуна, по его кнуту до самого кончика - и здесь ослепительно вспыхнул.

Колдовской кнут загорелся.

Сыпля искры и чадя, от кончика кнута к кнутовищу пробежало красное пламя. Оно оставляло за собою только пепел. Добежав до кнутовища, пламя, правда, погасло, но теперь в руке у колдуна было одно кнутовище - без ременной части.

Диаббер взглянул на кнутовище - и бледное лицо его исказилось дикой злобой.

- Проклятый старик! - загрохотал он, поедая глазами бедного мистера Джонсона. - Ты осмелился встать на пути рыцаря Лунного Братства, адепта Двенадцати Сфер, хранителя Закатного Пламени, носителя Знака Серпа?!

Волшебник широко развел руки, словно открывая себя силам и ветрам, неведомым простым смертным, - и вмиг кнутовище в правой руке его обратилось в магический посох. С навершия посоха на потерявшего дар речи мальчика глянула драконья голова.

Голосом гулким и низким, волшебник заговорил:

- Я взываю к тебе, сила черного неба, я взываю к тебе, черная птица Аристарх - Авана, Бананна, Каббарас! Каббарас!

Над маленьким магазинчиком Джонсонов загрохотал гром. Посох колдуна по всей длине своей занялся красным огнем. Золотой талисман на груди его поднялся в воздух. И, что было значительно хуже, на глазах у Джонни волшебные письмена, горевшие на полу, стали меркнуть.

- Авана - Баннана - Каббарас! - взывал к тайным силам колдун, и с каждым возгласом его в магазинчике становилось всё темнее, и вот уже Джонни показалось, будто какая-то злобная тень зашевелилась на полу, гася последние язычки спасительного голубоватого пламени.

Звякнул колокольчик.

Он звонил, когда открывалась входная дверь.

Джонни с ужасом ожидал, что в магазинчик ввалится какое-нибудь чудовище с рогами и копытами, вызванное злым волшебником прямиком из преисподней. Однако это был всего лишь человек.

- Фу, какая туча собралась, опять кто-то колдует, - весело сказал человек у порога. - А я не захватил с собою зонт!

Джонни чуть не заплакал, но на этот раз - от облегчения. Он узнал этого человека - это был мистер Белламонд, добрый волшебник, обучивший Джонни грамоте и днем позже отыскавший его, потеряху, с помощью волшебных голубей.

Вполне разумно было бы ожидать от Белламонда поддержку, и Джонни в этом не обманулся.

- Готовимся к турниру магов, коллега? - обратился Белламонд к колдуну Диабберу. - Что-то темно и не очень зрелищно. - Белламонд посерьезнел. - Что тут у вас случилось, а?

Звон колокольчика и неожиданное появление постороннего сбили Диаббера с ритма. Он запнулся и неправильно сказал слово, которое нужно было произнести очень правильно. В результате заклинание расстроилось; никаких черных теней у пола уже не было, хотя охранительные знаки на полу тоже потеряли силу и теперь едва светились.

Диаббер с ненавистью взглянул на вошедшего.

Опираясь на посох с драконьей головою (голова ещё скалилась, а по посоху пробегали красные языки огня), он прорычал:

- Этот щенок обокрал меня! - Диаббер махнул бородою в сторону Джонни. - Клянусь преисподней, Белламонд, тебе не стоит вмешиваться!

- А я клянусь Близнецами, что мне стоит вмешаться, - твердо проговорил волшебник. - Я знаю этого мальчика, Диаббер. Это - неплохой мальчик; может, он не в меру шаловливый и не очень послушный, но он не вор. Джонни, ты же ничего не украл у мистера Диаббера?

- Не... нет, клянусь Близнецами! - проговорил Джонни. Он не имел понятия, что за близнецы имелись в виду, но эта клятва отчего-то ему очень понравилась.

- Вы слышали, магистр Диаббер? - обратился Белламонд к злому волшебнику.

- Кажется, ты веришь мне меньше, чем этому нахальному мальчишке!

- Извините, но я немного знаю вас, магистр Диаббер...

Диаббер почернел лицом.

Джонни не сомневался, что сейчас опять загрохочет гром.

Он ошибся.

Сверкнув глазами, Диаббер проговорил:

- Ты мне заплатишь за оскорбление, Белламонд, - позже... А сейчас я намерен получить то, что этот мальчишка выкрал у меня! И, клянусь преисподней, без этого я отсюда не уйду!

В подкрепление своих слов волшебник стукнул посохом о пол. Красное пламя, все ещё окутывавшее его посох, на мгновение ярко вспыхнуло.

Белламонд потупил глаза. Здесь было, над чем призадуматься. Ситуация складывалась не такая, чтобы ему, прямо здесь, в магазине, затевать с Диаббером побоище. А вдруг Диаббер, несмотря на всё прошлое, которое знал за ним Белламонд, на этот раз был прав?

Белламонд видел Джонни всего два раза. Мальчик, правда, понравился ему, но разве он мог совершенно поручиться, что Джонни - не вор?

- И что же, с позволения спросить, было украдено у господина магистра? - чуть насмешливо спросил Белламонд.

- Это не твое дело!

- Хорошо. А почему ты так уверен, что тебя обокрал именно этот мальчик? Ты же не поймал его за руку!

- Я знаю наверняка, что он - вор!

- А если всё-таки нет? Черт возьми, Диаббер, если ты ошибаешься, ты не вернешь своё сокровище, даже если разнесешь эту лавку по кирпичику!

- У меня - магазин, а не лавка, и очень известный магазин, - подал голос мистер Джонсон. - Уж тебе бы надо знать, Белламонд!

Несмотря на всю самоуверенность и грозный вид, тень сомнения все-таки пробежала по лицу Диаббера.

- Что ты предлагаешь, Белламонд? - проговорил он угрюмо. - Или ты хочешь подсобить мне, чтобы мы вдвоем раскидали по кирпичам эту вонючую нору?

- Нет, совсем другое. Нужно отвести мальчика во Дворец Правосудия и там допросить на детекторе лжи, вот и всё.

- Мне идти на поклон к судейским? - проворчал Диаббер. - Знаешь ли, я привык управляться со своими врагами собственными силами.

- Очевидно, на этот раз тебе придется отступить от своего правила, - сказал Белламонд. - Рассуди сам, если мальчик - не вор, ты просто зря теряешь время. Тем более, что я не позволю тебе сделать ему что-нибудь плохое. А вот если подтвердится, что мальчик - вор и лгунишка, то тогда, Джонни, я сам угощу тебя ремнем по-отцовски! А мистер Джонсон мне поможет. Вы же, господин магистр, в этом последнем случае получите то, что у вас украли. Мальчик вернет вам всё, хотя бы для этого пришлось полдня трясти его за ноги!

Мрачный, как грозовая туча, колдун Диаббер, после раздумья, проговорил:

- Хорошо же! Мы отведем мальчишку во Дворец Правосудия. Только имей в виду, Белламонд, если мальчишка - лжец и вор, я сам буду трясти его за ноги. И я вытрясу из него свой камень, хотя бы мне пришлось разорвать его на клочки!

- Так-так. Значит, у тебя пропал волшебный камень? - усмехнулся Белламонд.

Диаббер прикусил губу, как человек, сказавший лишнее.

- Джонни, сынок, - обратился мистер Джонсон к мальчику, - сними-ка фартук да сходи, умойся. Мы пойдем во Дворец Правосудия

Мальчик, едва живой от пережитого, покорно снял фартук и направился к двери.

- Миссис Джонсон ничего не говори, - шепнул ему торговец, когда он проходил мимо. - Незачем её расстраивать.

Как оказалось, миссис Джонсон прибиралась где-то на втором этаже. Чтобы не встретиться с ней, Джонни побрел умываться на кухню.

Подойдя к раковине (самой настоящей, огромной, морской, служившей для слива воды) Джонни уныло принялся мыть руки. Мысли лезли ему в голову самые невеселые. Он кое-что слышал про детектор лжи - там, на Земле. Однажды Джонни даже видел это устройство по телевизору - какие-то проводки, стрелочки, самописцы... На детекторе лжи проверяли преступников и вороватых чиновников. По всей видимости, прибор работал довольно точно. Хотя, вспомнил Джонни, однажды какой-то лысый дядька в телевизоре сказал, что и детектор лжи можно обмануть.

Только зачем ему обманывать детектор лжи? Ведь он, в самом деле, не крал этот проклятый камень!

Но ведь там наверняка будут какие-нибудь хитрые вопросы, подумал Джонни. К примеру, его могут спросить, видел он этот камень или нет. И что ему отвечать?

- Дрожишь?

Джонни испуганно обернулся, как будто его застали на месте преступления.

Оказывается, это с ним изволил заговорить мистер Вукс.

- А я знаю, как обмануть детектор лжи, - сказал кот и с удовольствием потянулся. - Джонни, сынок, ты ведь сейчас над этим думаешь?

- Откуда ты...

- Да слышал я всё, какую вы там подняли кутерьму, в магазине, - мистер Вукс зевнул. - Ну, украл человек, и что? Дело житейское! А они - сразу кнутами махать, ремнями грозиться...

- Не крал я этот проклятый камень! - воскликнул Джонни, и у него слезы навернулись на глазах.

Кот прищурил правый глаз:

- Так значит, тебе не нужно знать, как обмануть детектор лжи?

- Нужно... - пробормотал Джонни сквозь слезы.

- Вот то-то. А если ты хочешь, чтобы я открыл тебе этот секрет...

Кот потянулся и облизнулся.

Джонни покорно полез в нижний шкаф за сыром.

- Мряу! - сказал кот, нюхая сырную головку. - Намажь голову бараньим жиром, в основном - лоб и виски. Волосы можешь не мазать, а затылок - чуть-чуть. И шею намажь, чуть не забыл. Кувшинчик с жиром стоял рядом с сыром. Он всё ещё там стоит?

Из магазина донесся голос мистера Джонсона:

- Джонни, где ты там?

Мальчик, схватив кувшинчик с бараньим жиром, стал торопливо натираться.

- И что мне это даст? - спросил он уже на ходу, выбегая из кухни.

- Уверенность, друг мой. Уверенность! - глубокомысленно изрек кот.

* * *

Каферонский Дворец Правосудия находился на семнадцатой террасе - на три яруса ниже королевского дворца.

Само здание, долженствующее внушать трепет у преступников, и в самом деле, выглядело внушительно. Массивные колонны из темно-синего гранита, которым придали форму пальм, подпирали тяжелый каменный свод. Двустворчатые двери здания были высотой в три человеческих роста, как будто в суд имели обыкновение приглашать великанов. Рядом с дверями весел знак: островерхая шляпа, перечеркнутая крест-накрест жирным красным росчерком. Этот знак означал, что во Дворце Правосудия всякое волшебство было категорически запрещено.

Очутившись внутри здания, Джонни увидел людей в торжественных мантиях, важно разгуливающих по мраморному полу. На одних были фиолетовые мантии с малиновыми воротниками и нарукавными отворотами, а на других, наоборот, мантии были малиновые, а воротники и нарукавные отвороты - фиолетовые. Джонни, конечно, недосуг было выяснять, отчего такая разница.

Джонни и мистер Джонсон тихонько шли за волшебниками - сосредоточенным Белламондом и насупленным Диаббером, едва сдерживавшим злость. Разумеется, волшебник Белламонд выглядел спокойным и уравновешенным только внешне. Ни раз и ни два Джонни поймал его встревоженный взгляд.

Они долго шли по каким-то коридорам, а потом Джонни и мистеру Джонсону было приказано дожидаться в креслах для посетителей. Сами волшебники прошли в высокую двустворчатую дверь с изображенными на ней символами королевского правосудия - мечом и короной.

- Джонни, сынок... - начал мистер Джонсон, когда они остались одни, и запнулся.

- Я не крал этот камень, - хмуро проговорил мальчик.

Больше они не сказали друг другу ни слова.

За двустворчатую дверь их позвали очень нескоро, так что к этому времени у Джонни в голове всё настолько перепуталось, что он, наверное, не смог бы правильно сказать, сколько ему лет (и это будет зафиксировано детектором как вранье, тупо подумал мальчик).

За дверью оказалась небольшая комната, очень чиновничья, с конторским столом и портретом короля в золоченой рамке. Диаббер сидел в глубоком кресле, Джонни постарался не встретиться с ним взглядом. Волшебник Белламонд стоял у окна.

- А вот и наш испытуемый, - ласково проговорил человек в однотонной фиолетовой мантии, вышедший навстречу Джонни из-за стола. Джонни не купился на его улыбку. - Ну что же, господа, - сказал человек уже серьезно, - пройдемте к мистеру Даббу. - Чиновник отодвинул портьеру, за которой открылась другая комната.

- Кто этот мистер Дабб? - угрюмо спросил Джонни у Белламонда.

- Мистер Дабб - детектор лжи.

Эта комната была куда больше первой. Её стены покрывал белый кафель в рост человека. Посередине комнаты стоял стул с жестким сиденьем. Рядом Джонни с удивлением увидел ванну, не эмалированную, а каменную, скорее даже - маленький бассейн. Эта ванна, или бассейн, высотой - Джонни по пояс, - занимала всё пространство комнаты от стула и до противоположной стены, и эта была только видимая часть. Подземная часть бассейна уходила на глубину в пятнадцать метров.

Бассейн был наполнен водой до краев.

Чиновник сделался очень строг:

- Молодой человек, садитесь на стул и не делайте резких движений. Это в ваших же интересах. А вы, господа, встаньте за черту. Видите черту на полу?

Когда всё было исполнено, чиновник подошел к бассейну и ладонью несколько раз ударил о воду:

- Мистер Дабб! Мистер Дабб, вы меня слышите? Мистер Дабб, у нас работа! - Переждав немного, чиновник бросил в раздражении: - Ну что такое! - и он ударил ладонью о воду ещё раз, так что брызги полетели во все стороны.

Возможно, он и ещё бил бы по воде, но тут в бассейне как будто случилось маленькое цунами. Вода выплеснулась из краев с такой силой, что разом весь пол сделался мокрый, и следом за волною, к ужасу Джонни, из бассейна выметнулась огромная осьминожья голова в венце из толстых блестящих щупальцев.

- Якобс, сколько раз я говорил тебе, ты должен бить по воде специальной палочкой, а не своей вонючей ладонью! - заревел осьминог, страшно вращая глазами и щелкая огромным клювом. - Вон же она лежит! В следующий раз я тебе руку откушу, законник ты эдакий!

- Прошу прощения, мистер Дабб, забыл, - невозмутимо сказал чиновник. - А у нас тут, вы видите, мальчик.

- Ну да, я вижу мальчика, - пророкотал осьминог, немного успокаиваясь. - Как всегда, воришка, украл чего-нибудь?

Чиновник стал читать по бумаге:

- Мистер Ричард Карлингтон, волшебное прозвище - Диаббер, сиятельный магистр королевства, обвиняет мистера Джона Джонсона, одиннадцати лет, в том, что вышеупомянутый Джон Джонсон, украл у него, Ричарда Карлингтона Диаббера, сиятельного магистра королевства, волшебный камень в количестве одна штука. Мистер Джон Джонсон отрицает свою вину целиком и без остатка. Вопрос: является ли мистер Джон Джонсон, одиннадцати лет, виновным в краже у мистера Ричарда Карлингтона Диаббера, сиятельного магистра королевства, волшебного камня в количестве одна штука?

- То есть вор мальчишка или нет, - прогудел осьминог. - Ладно, сейчас мы это проверим.

Не успел Джонни и глазом моргнуть, как из воды, словно змеи, вывернулись бурые, в красных пятнах, осьминожьи щупальца. Раз - и два щупальца обернулись у мальчика вокруг предплечий. Два - и два других щупальца крепко обхватили его голени. Три - и новое щупальце обернулось у него вокруг шеи. Джонни показалось, что он задыхается. Он в панике ухватился за щупальце на шее и стал отдирать его.

- Ну почему они всегда отдирают мои щупальца? - риторически поинтересовался осьминог, который на деле сдавил шею Джонни не сильнее, как если бы миссис Джонсон завязала ему шарф. - Пожалуй, однажды я со злости задушу какого-нибудь мальчишку.

- Молодой человек, я же приказал вам сидеть смирно! - взвизгнул чиновник. - Нет, вы только посмотрите на него! Мистер Джонсон, кажется, вы его опекун? Ну так призовите его к порядку!

Кое-как, совместными усилиями, мальчика успокоили. Джонни чувствовал себя как муха, запутавшаяся в паутине. И едва он перестал биться, как осьминог заговорил:

- Ну-с, молодой человек, приступим. Вы - вор?

- Нет, - пискнул Джонни.

- Вы - торговец?

- Нет!

- Кто же вы?

- Пока что - просто мальчик...

- А кем вы хотите стать?

- Волшебником... - ответил Джонни, и слезы сами полились у него из глаз.

- А почему бы вам не сделаться вором?

Джонни промолчал.

- Так вы хотите стать вором, Джон Джонсон?

- Нет!

Джонни почувствовал, как осьминог насторожился.

- Вы - Джон Джонсон?

- Да!

- И вы не врёте?

У Джонни голова пошла кругом, ведь он прекрасно помнил, что до этой недели его звали Томом Адамсом.

Джонни пробормотал:

- Нельзя ли мне объяснить, господин осьминог, то есть я хотел сказать, мистер Дабб...

Чиновник немедленно вмешался:

- Вы не можете задавать вопросы, молодой человек. Слушайте, о чем вас спрашивают, и отвечайте как можно короче.

По счастью, на помощь Джонни пришел волшебник Белламонд:

- Джонсоны купили этого мальчика в магазине снов, мистер Дабб!

- Какое мне дело, где его купили, лишь бы он вернул мне мой камень! - прорычал Диаббер.

- Господа, господа! - чиновник обернулся к волшебникам. - Еще одно слово, и я вас попрошу отсюда! Продолжайте, мистер Дабб!

- Мальчик из магазина снов, мальчик из магазина снов... - пробормотал осьминог как бы про себя. - Теперь мне кое-что ясно...Так ты хочешь стать вором, мальчик из магазина снов?

- Волшебником! - выкрикнул Джонни.

- А жаль, из тебя получился бы хороший вор.

- Вы врёте! - И Джонни в голос зарыдал.

- Может, и вру, - легко согласился осьминог. - Так ты не крал у мистера Диаббера его камень?

- Нет!

- И не хотел его украсть?

- Нет!

- И в глаза его не видел?

Джонни похолодел. Сердце у него затрепетало, как ягненок под ножом, и тут он похолодел ещё больше: он почувствовал, он всей кожей почувствовал, что провалил экзамен, ведь такое волнение не могло укрыться от осьминога.

- Нет, - сказал он, потому что в присутствии Диаббера у него язык не повернулся бы сказать правду. - Не видел я никакого волшебного камня.

- Очень хорошо, - равнодушно сказал осьминог. - Ты смелый мальчик?

- Не знаю.

- Ты честный мальчик?

- Не знаю, - прошептал Джонни, совершенно уверенный, что всё потеряно. Как только осьминог закончит допрос, он будет изобличен во лжи.

- Ты вороватый мальчик?

- Нет...

Чиновник опять вмешался:

- Мальчик, говори громче, а не то мистер Дабб тебя не услышит!

- Не суетись, Якобс, нормально я его слышу, - отрезал осьминог. - Джон Джонсон, так ты хочешь стать волшебником?

- Да.

- А вором?

- Нет.

Допрос пошел по новому кругу.

Осьминог разговаривал с Джонни (то есть допрашивал его) ещё, наверное, не менее получаса. Джонни совершенно выбился из сил. У него в голове мутилось, к концу допроса он почти не осознавал вопросов, которые ему задавали, и отвечал, что прежде в голову придёт. Как сквозь туман, он вспомнил про кота, про его способ "обмануть детектор лжи". И к чему этот бараний жир? Да кот, конечно, просто обвел его вокруг пальца, воспользовался его беспомощным положением, чтобы получить свой сыр.

Джонни находился в таком состоянии, что у него даже не было сил рассердиться на кота. Вдруг он заметил, что осьминожьи щупальца уже не сдавливали его тело - и до него донесся монотонный голос судейского чиновника.

Чиновник, мистер Якобс, опять зачитывал прошлую бумагу - официальный запрос к детектору лжи:

- - ... Мистер Джон Джонсон отрицает свою вину целиком и без остатка. Вопрос: является ли мистер Джон Джонсон, одиннадцати лет, виновным в краже у мистера Ричарда Карлингтона Диаббера, сиятельного магистра королевства, волшебного камня в количестве одна штука?

- Нет, не виновен! - проревел осьминог, расплёскивая воду во все стороны.

Джонни показалось, что он ослышался.

Колдун Диаббер выкрикнул - и в голосе его страшное сомнение боролось со страшной злобой:

- Так ты хочешь сказать, он не крал у меня камень? Ты... ты не ошибся, Дабб?

- У тебя что-то с головой, магистр? - пророкотал осьминог. - Я никогда не ошибаюсь и никогда не лгу!

Джонни поднялся со стула и на слабых ногах, шатаясь, побрел к мистеру Джонсону.

Осьминог, выплеснув напоследок еще пару ведер воды, погрузился в бассейн.

Мистер Джонсон заключил мальчика в объятия:

- Хвала Близнецам, сынок, ты оправдан, ты чист! Заставил же ты меня поволноваться!

Мистер Белламонд выглядел не менее довольным:

- Я же говорил, мальчик невиновен. Так что ищи своего вора в другом месте, Диаббер!

Диаббер был бледен, губы его дрожали. Джонни расслышал, как колдун забормотал про себя: "Кто же тогда? Кто?"

Диаббер, проживший в Кафероне всю жизнь, прекрасно знал возможности местного детектора лжи. И ведь в самом деле, мистер Дабб никогда не обманывал и никогда не лгал. Мальчишка, очевидно, был невиновен. Ну да, он воровал фрукты на базаре, но на это Диабберу было наплевать. "Кто же, кто настоящий вор?" - трещала голова у злого волшебника.

- А теперь, друзья мои, я оформлю заключение многоуважаемого мистера Дабба на гербовой бумаге и вручу каждой стороне по копии, как это полагается по закону! - пропел мистер Якобс.

Ни Джонни с мистером Джонсоном, ни Диаббер не стали дожидаться гербовых бумаг. Они вышли из Дворца Правосудия и разошлись в разные стороны - вот и всё.

- Мог бы извиниться перед мальчиком, - сетовал мистер Джонсон, когда они опускались с террасы. - А ещё магистр!

- Чтобы Диаббер извинился? - усмехнулся провожавший их волшебник Белламонд. - Да скорее земля перевернётся!

- И все-таки он должен был извиниться, если он честный человек! - вздыхал старый торговец.

Джонни молчал. Он-то знал, что правда была не совсем такая, как это представлялось мистеру Джонсону и волшебнику. Формально, конечно, он был ни при чем. Ведь он не воровал тот волшебный камень со светящимся магическим знаком. Однако, по сути, он очень даже был при чём!

И осьминог узнал правду, подумал Джонни. Перед тем, как нырнуть в бассейн, этот страшный монстр, мистер Дабб, неприметно хлопнул его щупальцем ниже пояса - он знал правду!

Но отчего-то детектор лжи всей правды не сказал.

"Наверное, осьминог не выдал меня, потому что он обязан конкретно отвечать на вопрос, - рассуждал про себя Джонни. - Его спросили, вор я или нет, и он правильно сказал, что я - не вор. А вот если бы его спросили, знаю ли я настоящего вора, видел ли я камень, знаю ли, где камень находится... Его просто не про то спрашивали!"

Так рассуждал про себя Джонни, а в глубине души он чувствовал, что был и другой ответ, почему осьминог не выдал его, не раскрыл про него всю правду.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

ВОЛШЕБНАЯ КНИГА

На пороге дома старый торговец сказал:

- Джонни, сынок, не стоит говорить миссис Джонсон об этом случае! А с Ричем Николсоном тебе лучше не водиться.

Конечно, благовоспитанный мальчик должен был на такие слова ответить: "Больше не буду водиться, сэр!". Но Джонни не хотел лгать заново - и он промолчал.

Сам мистер Джонсон объяснил своей супруге, что они просто ходили смотреть город, чтобы мальчик опять не заблудился, как в прошлый раз.

Старушку такое объяснение вполне удовлетворило.

- Джонни, сынок! - Сразу же захлопотала она. - Без пяти одиннадцать! Ты не забыл, Розали Лупакс ждет тебя ровно в одиннадцать! Она девочка умная, семиклассница, отличница, так что она подучит тебя! Поторопись, Джонни!

- Хорошо, бабушка Люсия, я потороплюсь.

Джонни вышел на улицу, но к дому Лупаксов совсем не поторопился. Он вообще никуда не поторопился. Он остановился посреди улицы, не зная, как ему быть. Идти к Ричу? Была у него утром такая мысль, наведаться к Ричу, чтобы затем им вместе отнести волшебный камень колдуну Диабберу. Так сказать, вернуть утерянное. Но разве теперь, после того, что произошло за день, они могли так просто наведаться к Диабберу: "Нате вам ваш волшебный камень, мы случайно его нашли!"

Джонни вспомнил, что Диаббер выделывал в лавке, вспомнил пыхающий ненавистью взгляд волшебника - и передёрнулся. Как хорошо, что они с Ричем не пошли к Диабберу вчера! Да разве они дождались бы от этого злыдня какой-то благодарности? Да разве они получили бы прощение? Конечно, камень колдун взял бы себе, а после от них с Ричем остались бы одни обгорелые косточки!

Нужно зарыть этот камень в землю и поскорее забыть о нем, - подумал Джонни, всё ещё невольно припоминая пронзительный голос колдуна и его страшный посох.

- Джонни, мальчик мой! Джонни, что с тобою? Ты не заболел? Почему ты не идешь к Лупаксам?

Джонни оглянулся.

Мисс Джонсон - его бабушка Люсия - стояла на балконе и выказывала все признаки волнения.

- Джонни!..

- Да иду я к Лупаксам, иду, - пробормотал Джонни. - Я уже иду, бабушка Люсия!

С балкона домика Джонсонов улица просматривалась как раз до дома Лупаксов, так что Джонни смирился: в этот день разговора с девчонкой-занозой он никак не мог миновать.

* * *

В книжном магазине Лупаксов не было людно никогда. Ведь мистер Лупакс не торговал тошнотворной беллетристикой. Один старичок, впрочем, имелся; он о чем-то тихо разговаривал с книжником, показывая пальцем в толстом томе.

В ответ на приветствие Джонни мистер Лупакс едва кивнул.

Миссис Лупакс оказалась куда любезнее:

- А, Джонни, сынок! Проходи, сынок, наверх. Розали уже пришла из школы. Она сказала, у вас сегодня будет урок "благородные манеры за столом у короля". Как раз это они сейчас проходят.

Джонни поплелся к лестнице.

Розали встретила его в дверях своей комнаты. Она ждала его и слышала всё до последнего слова, что сказала миссис Лупакс.

- Здравствуй, мальчик! - сказала она, и Джонни невольно скривился. Какой же у этой девчонки вредный голос!

- Ты что, не знаешь, как меня зовут? - хмуро поинтересовался он.

- А ты не знаешь, как меня зовут?

- Я знаю.

- И очень хорошо!

- Ну и ладно!

На самом деле было бы очень хорошо, если бы Джонни мог повернуться и тут же уйти. Но тогда Розали и её мать, конечно, наговорят про него всяких гадостей. А ведь он и так преподнес Джонсонам за три дня несколько несладких "подарков".

Скрепя сердце, мальчик решил не обострять.

- Я не хочу с тобой ругаться, Розали, - тихо сказал Джонни. - Можно я просто посижу в твоей комнате на стуле? Посижу и потом уйду?

- У тебя, что, ноги болят?

- Угу. - Джонни покраснел.

- Хорошо, что не живот.

Девочка пропустила его в комнату.

На письменном столике лежали стопкой четыре толстые книги. Джонни, не веря глазам, подошел, взял одну. "Магические печати". Да ведь это как раз то, что ему нужно! Три другие книги назывались: "Знаки и символы волшебства", "Редкие магические знаки" и "Словарь демонов, джинов и духов".

Джонни воодушевился. Ни в одной книге, так в другой, он обязательно найдёт, отыщет символ, изображенный на камне волшебника Диаббера - пять запятых полукругом. И тогда он сможет освободить из камня духа! И, конечно, это будет не пустяковый дух, не зря Диаббер чуть не растерзал его из-за этого камня!

О том, что совсем недавно он хотел зарыть волшебный камень в землю, он и не вспомнил.

- Видишь, сколько книг я приготовила для тебя, а ты такой неблагодарный, - сказала Розали.

Джонни почувствовал себя виноватым.

- Извини, Розали, - сказал он искренно. - Так мне можно просмотреть их прямо сейчас?

- Смотри, сколько хочешь, - грустно сказала девочка, и Джонни почувствовал себя вдвойне неотесанным и грубым.

Но всё-таки нечего терять время. Не мог же он находиться здесь допоздна.

Спустя полчаса Джонни в изнеможении откинулся на спинку стула. На этот раз он почти не читал статьи. Он искал знак, пять запятых полукругом, и теперь у него рябило в глазах от всевозможных линий и знаков - крестов, месяцев, лун, скрещенных костей и черепов с огромными глазницами.

- Что, нашел свою магическую печать? - раздался голосок Розали.

Все это время Розали не выходила из комнаты. Она сидела у окна и делала вид, что дрессировала своих коллекционных кузнечиков в банках.

- Нет, - буркнул Джонни. - Ничего я не нашел.

- А хочешь, я помогу тебе? Только для этого я должна знать, про которую магическую печать ты хочешь прочитать, как она выглядит!

"Да что такого, если я покажу ей этот знак? - подумал Джонни. - Ничего не случится. Ведь я не скажу, где этот знак начертан".

- Ладно, помоги, сделай одолжение, - согласился Джонни невесело. - У тебя есть листок бумаги?

У Розали уже всё было приготовлено: чистый листок бумаги, чернильница, гусиное перо. Джонни никогда в жизни не писал гусиными перьями. Поначалу ему было очень непривычно, но после пары клякс и вымазанного в чернилах рукава дело пошло на лад.

На листке бумаги, слегка желтоватом, Джонни изобразил пять запятых с крупными головками, похожих на головастиков. Их изогнутые хвостики смотрели вверх, как это было на волшебном камне. И, как это было на волшебном камне, Джонни расположил запятые полукругом, как если бы смотреть на циферблат - на восьми часах, одиннадцати, двенадцати, на часе и двух.

Закончив, он полюбовался своим творением. А что, весьма и весьма похоже.

Джонни повернул листок бумаги к девочке:

- Вот этот самый знак. Ты знаешь, что это за знак? Ну да, конечно, знаешь, ведь ты у нас - будущая великая волшебница! - захотелось ему поддеть девочку-отличницу, чтобы она не очень задавалась.

На этот раз Розали не стала капризничать и ругаться, она только показала Джонни язык.

Следующие полчаса они на пару копались во всех четырех толстенных книгах. Результат оказался неутешителен: как Розали ни задирала нос, как ни изображала, что она - без пяти минут волшебница, а нужную страницу она так и не нашла. Джонни повезло ещё меньше: мало того, что он провозился впустую, так он ещё умудрился запачкать в чернилах и второй рукав.

- Нет, так мы ничего не узнаем, - заключила Розали, с силой захлопывая "Словарь демонов, джинов и духов", в результате чего у Джонни в носу защекотало от пыли. - Нам нужна волшебная книга, а не эти! - Она с пренебрежением отодвинула от себя все четыре мудреные книги.

- А разве эти книги не волшебные? - удивился Джонни.

- Да ты что, младенец? - Розали насмешливо поджала губы. - Это - книги про волшебство, а волшебная книга - совершенно другое дело! Когда-нибудь я покажу тебе настоящую волшебную книгу!

- Когда-нибудь? А почему не сейчас?

Было видно, как Розали борется с собой. Джонни недоумевал. Что же тут такого? Если Розали смогла позаимствовать столько книг про волшебство в магазине своего отца, разве она не могла взять на несколько минут одну волшебную книгу?

- Хорошо, я ... я принесу волшебную книгу, - сказала Розали, - только я должна знать, какую именно книгу мне взять у отца. А для этого ты должен сказать мне, где ты видел свой знак. То есть, магическую печать. Это совершенно необходимо. Если ты увидел её на стволе дерева - одно дело, нужна одна книга, если на пробке бутылки - нужна другая книга, на кольце или медальоне - нужна третья. Если этот знак тебе приснился - нужна четвертая...

- Это - знак на камне, - сказал Джонни, сердясь, что вынужден выдать новую порцию секретной информации. "Но уж где находится этот камень, она ни за что не узнает", - раздраженно пообещал мальчик сам себе.

Розали и виду не подала, что услышала нечто чрезвычайно её интересовавшее.

- Знак на камне, говоришь? На камне так на камне, - сказала она самым безразличным тоном. - Сейчас я схожу за книгой!

Джонни приготовился ждать.

Розали обернулась быстро: четыре книги, не волшебные, она унесла, а вместо них принесла одну, толстую как кирпич и формата как художественный альбом. Обложка книги была из натуральной кожи (из чьей именно, лучше не уточнять). Книга была застегнута на медную застежку с прозеленью. На обложке стояло единственное слово в завитках и декоративной рамочке, написанное темной позолотой: "АМБАРАКС".

- Что это ещё за "Амбаракс"? - спросил Джонни. Он всё ещё дулся, недовольный тем, что ему пришлось сказать про волшебный камень.

- "Амбаракс" - так книга называется, - пояснила девочка. - У каждой волшебной книги есть своё имя, как у человека. Амбаракс знает обо всех волшебных камнях, какие только есть на свете, которые были и которые ещё не откололись. Не хочешь ли заглянуть внутрь?

- А она не взорвётся?

- Попробуй!

Джонни отстегнул зеленую застежку и раскрыл книгу на первой странице. "Амбаракс" - прочитал он крупные буквы. Джонни перевернул страницу. "Амбаракс" - опять прочитал он точно такую же надпись с точно такими же завитками и травками. И это же самое было написано на соседней странице, и на следующей, и на ещё одной. Только это - и больше ничего.

Мальчик быстро пролистал книгу. На всех страницах - и в начале, и в середине, и в конце книги - крупными, красивыми буквами было написано единственное слово "Амбаракс", и только оно одно.

Джонни вопросительно посмотрел на Розали. Девочка ничего не ответила. Она молча смотрела на него, очень радуясь его недоумению и ожидая, что он вслух попросит объяснений. Тем самым он расписался бы в своем волшебном ничтожестве.

- Здесь написано "Амбаракс" и всё, - буркнул Джонни. - Здесь больше нет ничего, ни про какие магические знаки тут не написано.

- Так ты совсем не знаешь, как надо читать волшебные книги?

- Понятия не имею, - с гордой независимостью ответил Джонни.

- И такой безграмотный мальчик хочет стать волшебником? Смотри, что надо делать. Сложи руки вот так, и скажи: "Миленькая, добренькая книга "Амбаракс", позволь мне прочитать тебя, потому что я очень хочу стать волшебником, а не то я умру, и меня похоронят!"

- И в книге что-нибудь появится? - подозрительно спросил Джонни.

- Конечно, появится, если ты всё сделаешь правильно, - ободрила его Розали. - Ну, давай!

- Миленькая, добренькая книга Амбаракс, - сказал Джонни немножко сердито, - позволь мне прочитать тебя, потому что я очень хочу стать волшебником!

- Ты забыл сказать "а не то я умру, и меня похоронят", - строго сказала девочка.

- Разве это обязательно?

- А разве ты не знаешь, что в заклинаниях все слова обязательны?

Джонни что-то слышал про это, поэтому он не стал спорить, а послушно повторил:

- А не то я умру, и меня похоронят.

На страницах книги ничего не произошло.

Всё так же посередине вилось единственное слово "Амбаракс".

- "А не то я умру, и меня похоронят", - прогнусавила девочка, передразнивая Джонни. - Да разве так надо произносить заклинание? Во-первых, заклинание всегда произносится целиком, а не частями, а во-вторых, нужен правильный тон. В качестве демонстрации Розали тут же прописклявила: "А не то я умру, и меня похоронят!" Тебя хоронить собрались, чурбан ты эдакий, а ты как будто от мух отмахиваешься!

Смахнув капли пота, Джонни произнес заклинание целиком. Он очень старался выдержать слезливый тон, и это ему, можно сказать, удалось. Увы, несмотря на всё его усердие, в книге не появилось ни единой новой буквы.

Разозлившись, Джонни опять заканючил, гораздо противнее и жалобнее:

- Миленькая, добренькая книга Амбаракс, позволь мне... - следующее слово, как назло, вылетело у него из головы.

- Позволь мне прочитать тебя, - подсказала Розали.

- Миленькая, добренькая книга Амбаракс, позволь мне тебя прочитать ...

- Не правильно. Ты перепутал слова местами. Нужно не "тебя прочитать", а "прочитать тебя".

- Это важно?

- Да!

- Миленькая, добренькая... - Тьфу ты! - Красный, злой Джонни чуть не затопал ногами. - Чтоб ты сгорела, проклятая книга!

Розали, до этого едва сдерживавшая смех, прыснула в полный голос. И только тут Джонни догадался, каким он был идиотом. Девчонка просто дурачила его забавы ради. На самом деле никакого слезливого заклинания, с которым якобы нужно было обращаться к волшебной книге, в природе сроду не существовало.

- Эх, выпороть бы тебя, и чтоб до крови! - выкрикнул Джонни со слезами и зашагал к двери.

Розали сразу оборвала смех.

- Мальчик, постой! Я пошутила, прости меня! Мальчик! Джонни!

В дверях она ухватила его за руку. Джонни рванулся, но пальцы у Розали оказались цепкие. Джонни принялся ругаться. Слова были такие скверные, что их не стоит повторять. Уши у девочки сразу покраснели, но тем не менее она не оставила в покое локоть Джонни.

- Дети, что там у вас? - донесся снизу голос миссис Лупакс.

- Ничего, мама! - крикнула Розали, и тут же зашипела: - Если ты не успокоишься, я скажу маме, что это ты взял волшебную книгу из папиного магазина. Ох, и достанется же тебе! А если ты будешь благовоспитанный мальчик, честное волшебное слово, я больше не буду так шутить. Сейчас, прямо сейчас мы вместе прочитаем про твой магический знак!

Джонни не был прирожденным буяном, дебоширом и задирой. Поэтому дилемма, предложенная Розали, сразу привела его в чувство.

- Ну хорошо, - пробурчал он, возвращаясь в комнату. - Но если ты только...

- Я больше не буду, я же сказала тебе, - перебила его Розали. - А теперь давай займемся делом. Подойти к волшебной книге. Видишь на странице слово "Амбаракс"?

- Вижу уже битый час.

- Приложи указательный палец к первой букве и скажи "Амбаракс"!

- Ты опять начинаешь?

- Да нет же. Вот глупый! Где у тебя указательный палец?

Джонни, красный от предчувствия, что его опять обманывают, приложил указательный палец к букве "А" и прочитал: "Амбаракс". И в ту же секунду он отдернул руку и замахал указательным пальцем, как это делается при ожоге.

Ничего удивительного. Как только Джонни назвал книгу по имени, сразу же по желтоватой странице разлилось красное пламя. Пламя в миг охватило всю книгу - и вдруг сникло и пропало, причем безо всякого огнетушителя.

Никакого ожога у мальчика не было. Чувствуя это, Джонни махал пальцем всё реже. Одновременно он не отрывал взгляда от книжной страницы.

И вот что он увидел.

Слово "Амбаракс" исчезло, а вместо него на обеих страницах книги проступили какие-то буквы, значки и чертежи. Джонни попробовал читать. Буквы были знакомые, но текст шел совершенно непонятный. Книга что-то говорила про каменные глаза, про каменное озеро, про море камней... Но уж про волшебный символ, о котором хотел узнать Джонни, здесь не было ни слова.

Мальчик стал листать страницы, разыскивать нужный знак. Когда он принялся перелистывать книгу во второй раз, у него в голове появилось некое неприятное подозрение. А когда он начал листать книгу в третий раз, он знал совершенно точно: текст, написанный на страницах книги, всякий раз менялся.

Менялось всё: заголовки, рисунки... Кажется, даже страниц в книге всякий раз было разное количество.

- Ты можешь это прочитать? - наконец обратился Джонни к Розали.

- Не - а. - Розали потупила глазки и добавила: - Мой папа говорит, что волшебные книги могут читать только волшебники.

- Зачем же ты принесла мне эту книгу? Только чтобы устроить это представление, выставить меня дураком, да?

- А вот совсем и не за этим, - обиделась Розали или претворилась, что обиделась. - Я сказала тебе, что мы всё узнаем про твой значок на камне? Так оно и будет. Только для этого не нужно раскрывать волшебную книгу.

- Как это?

- Не обязательно прочитать волшебную книгу, чтобы узнать её содержание. Можно просто поговорить с нею, а для этого она должна быть закрыта.

- Зачем же я её раскрыл?

- А я откуда знаю, зачем ты её раскрыл? Ты же всё ноешь "хочу стать волшебником", да "хочу стать волшебником". Вот я и подумала, а вдруг он умеет читать волшебные книги?

- Это когда я ныл тебе? - хмуро проговорил Джонни.

- А сейчас ты что делаешь, не ноешь?

Джонни собрался достойно ответить, но, подумав, прикусил язык.

- Смотри, что нужно делать, если тебе что-то хочется узнать у волшебной книги, - сказала Розали и с важностью добавила: - Смотри и учись!

Розали обеими руками взяла волшебную книгу и вышла на середину комнаты.

Она солидно откашлялась.

И ещё раз кашлянула, на всякий случай.

Вообще-то Розали, несмотря на уверенный вид, совершенно не была уверенна, что у неё всё получится правильно. Ну да, она знала теорию: если не умеешь читать волшебные книги, то возьми волшебную книгу и попробуй с ней поговорить. Мистер Лупакс, отец Розали, не был настоящим волшебником (то есть он мог нарисовать два-три простеньких волшебства, как многие в Кафероне), однако по роду занятий ему иной раз требовалась кое-какая специальная информация про волшебство. В этих случаях мистер Лупакс доставал нужную волшебную книгу и разговаривал с нею.

Самой Розали было запрещено разговаривать с волшебными книгами строго-настрого. Более того, Розали запрещалось даже прикасаться к ним. Она уже не раз хныкала по этому поводу. На слезы дочери мистер Лупакс ответствовал одно и то же: "Знаешь, что случается с любопытными девочками, которые залезают с головой в пасть дракона?" Сам мистер Лупакс всегда запирался, когда ему надо было поговорить с волшебной книгой. Только секретности особой не получалось, поскольку замочные скважины не были отменены.

Это был первый самостоятельный опыт Розали с магической книгой. Она отчаянно трусила, но вместе с тем ее распирала гордость. Мысленно она смотрела на себя со стороны, и находила себя настоящей волшебницей.

Держа на вытянутых ладонях книгу, Розали воззвала:

- Амбаракс! Амбаракс! Амбаракс! Проснись и отзовись!

Холодея от волнения, Розали убрала руки. По всем законам физики, книга должна была упасть на пол. Но вместо этого, к изумлению Джонни и к радости Розали, она осталась висеть в воздухе.

Вдруг книга раскрылась сама собой.

Страницы Амбаракса начали медленно перевертываться. Очевидно, книга приглашала к беседе.

Пока что всё шло правильно, как это было у мистера Лупакса. Довольная, девочка сказала, копируя интонации своего отца:

- Амбаракс, вот тебе загадка, что такое: пять дроздов, хвостики кверху, на камне сидят, в одну сторону глядят. Что это такое?

Мистер Лупакс, когда ему что-то было нужно от волшебной книги, всегда облачал свои вопросы в форму загадки. Просто так отвечать на вопросы, как какая-нибудь справочная служба, ни одна волшебная книга не стала бы.

Тут Розали опять поздравила себя с победой: книга откликнулась и на эти её слова. А вот мистер Лупакс, у которого мозги были настроены немного иначе, случалось, по часу бился над одним вопросом. Волшебная книга наотрез отказывалась отвечать на загадки, которые казались ей неинтересными, а то и начинала швыряться всяким случайным мусором, оказавшимся между её страницами: крошками, палочками от мороженого, дохлыми тараканами и засушенными мышами.

Розали повезло.

Книга не стала кидаться в девочку абы чем. Вместо этого волшебная книга стала с бешеной скоростью листать свои страницы. При этом со страниц полетели искры, а время от времени волшебная книга выпускала тоненькую струйку дыма.

К чести Амбаракса, такие напряженные раздумья продолжались не очень долго. Эта волшебная книга была старая, поднаторевшая в разгадывании загадок.

Джонни увидел: вдруг волшебная книга закрылась сама собой, быстро раскрылась - и с её страниц поднялся синеватый дымок.

Дымок не поторопился развеяться. Зависнув над книжными страницами, он начал светиться, с каждой секундой всё сильнее, и клубы его стали принимать какую-то определенную форму.

У Джонни заколотилось сердце.

Синеватой дымкой в воздухе был нарисован в точности тот самый знак, который был выбит на камне у Рича.

- Тот самый знак, - хрипло проговорил мальчик. - Но что это за знак? Или это вправду магическая печать? Если эта печать запирает в камне какого-то джина или духа, как её снять? И что за дух сидит под печатью? Ведь по печати можно узнать, что там за дух?

- Кажется, здесь написано какое-то слово, - сказала Розали. Девочка стояла прямо перед книгой, поэтому она могла видеть, что в ней написано. - То есть здесь не одно, а два слова... Как будто буквы знакомые... Сейчас попробую прочитать. Здесь написано... здесь написано... печать Кабарра. Так вот что такое, этот твой магический знак, это - печать духа Кабарра! Ты понял, Джонни? Там, в камне, сидит дух Кабарр!

- Знать бы ещё, как освободить этого духа из камня, и какой от него может быть прок, - сказал Джонни.

- Это просто, - сказала Розали, которая уже не сомневалась, что станет самой знаменитой волшебницей на свете, когда вырастет.

Девочка обратилась к книге:

- Амбаракс, Амбаракс! Если ты - настоящая волшебная книга, покажи мне волшебство: знак я вижу пустой, сделай знак живой! - Девочка тут же пояснила Джонни: - Сейчас книга рассердится и изобразит нам, как работает этот знак.

Волшебная книга немедленно отреагировала - она терпеть не могла, когда кто-то сомневался в её способностях. На глазах у Джонни, со страницы книги протянулась человеческая рука - полупрозрачная, словно сотканная из дыма. Пять пальцев легли на пять запятых знака Кабарра, и в следующее мгновение поток огня и дыма хлынул из-под воздушной руки.

- Не бойся, не бойся! - закричала Розали мальчику. - Никакого огня тут нет, это только картинка, мираж! Видишь? - И она смело сунула пальцы прямо в огонь, поднимавшийся столбом из магического знака.

Розали, очевидно, была права. Держа кисти в огне, она подмигнула Джонни и лихо топнула каблуком. Тем не менее, страх не оставлял мальчика. Как завороженный, смотрел он не бившее в потолок пламя.

На его глазах пламя стало оживать.

Из пламени показались мощные руки, обросшие коричневой шерстью, звериный торс, а затем - лысая человеческая голова с единственным рогом, выходившим изо лба.

То есть эта голова лишь напоминала человеческую.

Демон раззявил пасть в полголовы и плотоядно облизнулся. Число зубов у него явно превышало сотню.

- А вот и не больно! А вот и не больно! - звенящим от страха голосом закричала Розали, продолжая держать руки в пламени, откуда выступал звериный торс. - Он - не настоящий, это только картинка! - опять крикнула девочка в сторону Джонни, потому что тот запрыгал на стуле от дрожи.

Похоже, чудовище ситуация позабавила.

Демон подмигнул Джонни, а Розали погладил по голове кисточкой на хвосте. Вдруг Джонни заметил струйку дыма - загорелась картина, висевшая на стене рядом с чудищем.

Джонни закричал не своим голосом.

Розали мигом выдернула руки из волшебного пламени, зажала уши и тоже закричала, приседая от натуги.

Демон оперся когтистыми лапами обо что-то невидимое, словно силился вырваться из книги. Кабарр взревел. От порыва горячего воздуха письменный стол опрокинулся, чернильница звякнула о пол и разлетелась осколками.

Трудно сказать, чем бы хорошим закончилась эта история, если бы в это самое время на второй этаж не поднимался мистер Лупакс. Торговец, только что обнаруживший отсутствие дорогой книги на полке, решил наведаться к дочери.

Услышав крики из комнаты Розали, мистер Лупакс бросился на помощь.

Лупакс едва успел: демон Кабарр уже почти вылез из книги.

Взмокнув от ужаса, книготорговец крикнул:

- Амбаракс, Амбаракс! Вот тебе загадка: два кольца, два конца, посередине гвоздик. Что это такое?

Книга немедленно зашелестела страницами. Демон дико взвыл, пытаясь удержаться над книгой. Страницы мелькали с непостижимой быстротой, вдруг книга задымила - и не призрачным синеватым дымком, а черным, сажевым. Задымила - и взорвалась. Такое всегда происходит с волшебными книгами, если загадка загоняет их в тупик. А откуда бы знать книге Амбаракс разгадку? Она же не была книгой кройки и шитья.

Демон Кабарр исчез одновременно с книгой, в то же самое мгновение. Он исчез с большим неудовольствием - с воем, скрежетом своих ста двенадцати зубов. Всего-то нескольких секунд ему не хватило, чтобы выбраться из книги.

Мистер Лупакс, человек вообще-то не очень смелый, слабым голосом проговорил:

- Розали, дочь, что ты наделала?

Розали стояла как часовой, руки по швам, чему-то улыбалась и громко икала.

Согнувшись как складной метр, долговязый мистер Лупакс принялся подбирать с пола обрывки волшебной книги. Бедный книготорговец ещё не вполне пришел в себя: из этих обрывков, обгорелых кусочков даже самое сильное волшебство не смогло бы заново склеить книгу.

- Я пойду, можно? - пробормотал Джонни.

Было совершенно ясно, что ему никто не собирался отвечать, поэтому он без дальнейших разговоров вышел из комнаты.

* * *

Джонни возвратился домой в настроении прескверном.

- Джонни, сынок, ну как занятие? - увидела его миссис Джонсон. - Чему тебя сегодня научила Розали?

- Она сказала, что за столом у короля не принято живать салфетки.

- И это все?

- И что нельзя ковырять в зубах чужой вилкой.

- И всё?

- Больше ничего, кажется, - Джонни аккуратно обогнул миссис Джонсон по касательной, поднялся к себе в спальню и рухнул на кровать прямо в башмаках.

Прошло немало времени, прежде чем он оправился от страха и усмехнулся. Вот тебе и джин, исполнитель желаний! А ведь можно было догадаться, что в природе, помимо добрых духов, имеющих чувство благодарности, есть и злые!

И эта девчонка хороша, Розали Лупакс! Строила-строила из себя волшебницу, чванилась, а сама чуть их обоих не погубила!

Да и Рич хорош. Почему Рич ничего не сказал про то, что в камне может сидеть злобный дух? Рич вырос здесь, в Кафероне, он должен был знать немало про демонов и духов!

Кстати...

У Джонни на лбу выступила испарина.

А если Рич сейчас крутит камень в руках, ищет, как бы духа освободить? И вдруг он догадается - а не догадается, так случайно надавит пятью пальцами на пять запятых, которые выбиты на камне? Тогда демон поднимется из камня - и уж рядом не окажется волшебника, чтобы этого Кабарра обратно в камень загнать!

Джонни вскочил с кровати. Скорее, пока не поздно! Надо срочно предупредить Рича, с каким дьявольским камнем они имеют дело!

- Джонни, обедать! - донесся снизу голос миссис Джонсон.

Да какой тут обед! Джонни кинулся на балкон. Если Рич сумел залезть к нему на балкон и спуститься обратно, то и ему, конечно, под силу такое упражнение.

Этот день, видно, был богат на волшебство.

Джонни кинулся на балкон - и в этот самый момент он увидел Рича, перелазившего через перила балкона.

- За тобой гонится бабушка со скалкой, да? - спросил Рич.

- Слушай, Рич, я знаю, что означает знак на камне! - выпалил Джонни, пропустив мимо ушей слова друга. - Это - печать демона Кабарра! Страшилище, хуже не придумаешь!

Запинаясь от волнения, Джонни начал рассказывать, что с ним случилось на уроке благородных манер. Рич слушал с круглыми глазами. Живописуя демона, Джонни для наглядности стал показывать руками:

- Зубищи - во! Глазищи... И рог изо лба торчит. Такого на цепь не посадишь!

- Надо думать...

- Выходит, нам нужно от этого камня избавиться.

- Если мы отдадим его колдуну, - пробормотал Рич, - Диаббер ещё освободит демона и натравит его на нас!

- А мы не будем камень отдавать. Ни Диабберу, никому. Лучше, давай, мы его спрячем. Закопаем в землю, чтобы никто не нашел. А место забудем, ведь нам этот камень ни к чему. Да, Рич, - вдруг вспомнил Джонни, - знаешь, а ведь утром сюда приходил Диаббер!

У Рича отвалилась челюсть.

- - Вот так-то, приходил Диаббер, - повторил Джонни, радуясь произведенному эффекту.

Джонни начал рассказывать про колдуна и про детектор лжи, но тут послышался скрип лестницы: миссис Джонсон, не дождавшись своего любимого сыночка, шла поторопить Джонни к столу.

- Всё, я пошел, - заспешил Рич. - А с камнем ты правильно придумал. Закопаем его, и дело с концом. Завтра я зайду за тобой, и пойдем закапывать.

- Ты, может, поесть хочешь? - спросил Джонни.

- Сейчас твоя бабушка накормит меня кое-чем, тряпкой или шваброй.

Блеснув напоследок зубами, Рич исчез за балконным ограждением.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

БУДУЩАЯ ВОЛШЕБНИЦА

На другой день за завтраком миссис Джонсон сказала:

- Джонни, приходила миссис Лупакс. Она извинялась. Оказывается, их девочка чуть тебя не сожгла? Безобразие! А я-то думала: в школе благородных манер учится, отличница... Больше ты к Лупаксам не пойдешь. И почему ты ничего не рассказал мне вчера?

Джонни уклонился от ответа, сделав вид, что у него рот набит кашей. Сам он, надо заметить, здорово удивился. Он-то был уверен, что Розали всё свалит на него, да ещё и в воровстве его обвинит. Скажет, будто он у них волшебную книгу выкрал, а она его застукала.

Выходит, Розали не такая и вредина?

После завтрака Джонни встал с мистером Джонсоном за прилавок. Когда в окне появилась лукавая физиономия Рича, мальчик пробормотал: "Мистер Джонсон, можно я отойду ненадолго?" Торговец тоже увидел Рича, но ругаться не стал, только покачал головой. Джонни сделал вид, что принял это за согласие.

Он тихонько повесил фартук на гвоздик и пулей вылетел из магазина.

Рич сказал, что уже выбрал место, где они закопают страшный камень. На склоне горы есть ложбинка, вся заросшая ивняком. Земля в том месте влажная, копать будет легко, и никто не заметит, что они там возятся.

Джонни нечего было возразить, и мальчики побежали к городской стене, к бочарному складу, где Рич обычно перебирался через стену.

Когда они оказались за городом, Джонни сказал:

- Знаешь, Рич, а мне за вчерашнее совсем и не досталась. Миссис Лупакс даже извиняться приходила. Наверное, Розали не такая уж и врунья. На меня-то она не стала вину сваливать.

- Ещё какая врунья! Врунья и ябеда! - категорически сказал Рич. - А не досталось тебе, потому что родители Розали её не поверили. Они-то знают, что за штучка их девчонка! Всё-таки зря ты рассказал ей про наш камень. Теперь она разболтает про него по всей улице, по всему городу! И когда дойдёт до Диаббера, знаешь, что с нами будет?

Джонни молча проглотил упрёк друга.

Пока они опускались по склону горы, Рич поведал одну новость: оказывается, прошлым вечером король возвратился в город. Разумеется, принц вернулся вместе с отцом, так что теперь они могут полюбоваться на принца в королевском саду. Может, им удастся познакомиться с ним и даже подружиться.

У Джонни немного повысилось настроение, примерно на полградуса.

Ложбинка, куда привёл Рич, находилась у самого основания горы. Здесь было сумрачно и влажно; кругом стеною стояли камыш и ивняк. По дну ложбинки пробегал ручеек, сплошь заросший осотом. Этот ручеек впадал в маленькое озерцо идеально круглой формы

Лопаты у ребят не было, поэтому они принялись копать ямку палками и руками. Когда, после всех усилий, получилась ямка глубиною в локоть, Рич вынул из кармана страшный камень:

- Хочешь подержать его, в последний раз?

- Нет! Чего там держать, давай закопаем его скорее!

Рич опустил камень в ямку, и ребята немедленно засыпали её, а сверху Рич потанцевал и попрыгал. Чтобы не было видно, что в этом месте копали, Джонни прикрыл сырую землю дёрном. Он видел, как это делалось, в одном гангстерском фильме, только там закапывали не волшебные камни, а деньги и оружие.

- Порядок! - сказал Рич, - Демону отсюда не выбраться и за тысячу лет, разве какой-нибудь потоп размоет гору. Пошли?

- Пошли, - сказал Джонни. Сказал и вздохнул. С потерей волшебного камня словно бы оборвалась ниточка, позволявшая ему думать, что и он немного волшебник.

Когда они поднимались по склону горы к городской стене, Рич сказал, что сейчас в самый раз будет наведаться к принцу. Принца, конечно, уже накормили сливками и земляникой (принцы на завтрак всегда едят сливки и землянику), и теперь он развлекается в саду.

- И как же принц развлекается? - грустно спросил Джонни.

- Да как. Носится как угорелый по тропинкам или играет в солдатики. Они у него в человеческий рост. Или, может, он летает над садом на своем пеллете.

Джонни больше всего понравилось последнее предположение Рича. Он начал живо рассуждать с приятелем, как бы им упросить принца, чтобы принц позволил им немного полетать на своём дракончике. О, что касается Джонни, он был готов за это на что угодно! К примеру, он согласился бы зашнуровывать ботинки маленькому принцу хоть целый год. Несомненно, эти королевские сынки терпеть не могут сами зашнуровывать ботинки!

Посередине этих радужных надежд приятели услышали:

- Джонни! Джонни Джонсон! - и, спустя секунду, - Рич!

Мальчики одновременно обернулись.

От того, что они увидели, у них обоих мурашки побежали по коже. Вдобавок к этому Джонни охнул, а Рич топнул ногой. Да и как тут не топнешь ногой?

На том самом месте, которое они только что прошли, рядом с кривой сосной, стояла девочка, Розали Лупакс.

Розали не просто стояла, от нечего делать.

В правой руке, вызывающе поднятой кверху, она сжимала волшебный камень.

Тот самый камень со страшным знаком, который Джонни и Рич только что закопали!

В Кафероне и его окрестностях всевозможное волшебство творилось каждый день, но в данном случае никакого волшебства не было. Просто Розали была умная девочка. Джонни разыскивал информацию про некий магический знак; когда Джонни сказал ей, что этот знак выбит на камне, Розали сразу заключила, что этот камень, конечно, находился у Джонни.

Розали ошибалась. Камень был у Рича. Но, как мы понимаем, это была очень незначительная ошибка.

Розали думала, что Джонни прятал камень у себя в комнате. Однако после того, как они пообщались с демоном, Джонни, конечно, должен был перепрятать камень в какое-нибудь другое место. Мало интересного спать и думать, а вдруг демон выбрался из камня и сейчас смотрит на тебя?

Рассудив так, Розали решила проследить за мальчиком.

Утром Розали сказала матери, что у неё болит горло. Это чтобы в школу не идти. Когда родители оставили её в покое со своими пилюлями и градусником, она уселась у окна и принялась наблюдать за улицей. Тогда она ещё не знала о дружбе двух мальчиков. Однако, заметив Рича, своего старого знакомца, она интуитивно насторожилась, словно собака-ищейка, напавшая на след.

Когда Розали увидела Джонни, она, конечно, не удержалась на месте.

Розали кралась за мальчиками по пятам до самой камышовой лощинки. Она слышала каждое слово из их разговора и видела, куда они зарыли волшебный камень. Выкопать его для Розали с её ноготками не составило труда - и теперь она кричала, с торжеством потрясая камнем, как какой-нибудь дикарь потрясает дубиной:

- Видите? Вы видите? Так значит, я - ябеда, да? Я - врунья? Я - болтунья?

Джонни с Ричем посмотрели друг на друга - и наперегонки кинулись к противной девчонке.

Розали бросилась бежать. Вскоре выяснилось, что это у неё неплохо получалось. Девочка скакала по горному склону, заросшему кустарником и загроможденному каменными глыбами, как молодая горная коза. Очень скоро дистанция между нею и преследователями стала увеличиваться.

Наверное, Розали могла бы совсем убежать от мальчишек, затеряться среди зелени и камней, но планы у неё были иные.

Розали прибежала на то самое место, где она выкопала камень, опять торжественно потрясла им, после чего кинулась бежать вниз по течению ручья. Она остановилась у устья. Здесь ручей вливался в круглое озерцо.

- Так значит, я - ябеда, да? - Розали чуть не плакала. - А я ведь ничего не сказала папочке про ваш дурацкий камень. Я сказала, что хотела мальчику показать, как я умею колдовать, вот что я сказала! И на улице я ничего не разболтала, и в школе не разболтала!

- Ты не болтунья, а воровка! - крикнул Рич на бегу.

В его устах это обвинение прозвучало не очень веско, однако Розали взорвалась:

- Воровка?!

И девочка, на глазах ошарашенных Джонни и Рича, швырнула камень в озеро.

Приятели так и застыли на месте. Едва придя в себя, они кинулись к озеру и с ходу, прямо в одежде, прыгнули в воду.

Озеро оказалось неглубокое: Ричу по шейку, Джонни по плечи. Но все-таки, чтобы шарить по дну в поисках камня, надобно было нырять, мальчики и стали нырять. Что касается Розали, то она уселась на камень и принялась плакать и причитать, размазывая слезы:

- Все считают меня ябедой - а я не ябеда, не ябеда! И никакая не зазнавала! Разве я виновата, что моя тётя - волшебница? Тётя обещала, что всё своё волшебство передаст мне, это она сказала, а не я! Ну почему со мной никто не хочет дружить? Мальчики, давайте дружить, а?

Дно озера было покрыто крупным песком, только кое-где здесь росли нитчатые водоросли. Само озеро было малюсенькое, где бы здесь спрятаться камню? Мальчики успели набрать в оба уха воды, но, между тем, камень так и не находился. А ведь мало того, что озеро было маленькое. Мальчики хорошо видели, куда бултыхнулся камень. Так куда же он мог подеваться?

Вода в озере была очень холодная, можно сказать - ледяная. Синими губами Рич спросил: "Передохнем?". Джонни кивнул, и они вылезли на берег, чтобы немного согреться.

До этого Джонни вполуха слушал причитания Розали. Что касается Рича - тот совсем не обращал на девочку внимания. Теперь же, когда они оказались в двух шагах от Розали, до них волей-неволей стало доходить, что она говорила.

Розали уже не плакала, и говорила она вполне разумные речи:

- Вы же, мальчики, сами хотели избавиться от этого камня. Вот вы и избавились от него. Зачем же вы воду мутите, ныряете, мерзнете? Вот вы говорите, я - лгунья, а вы? Ведь, если по правде, каждый из вас хочет иметь этот камень, разве не так? Когда вы шли камень закапывать, каждый из вас думал: вот сейчас я закопаю камень, а потом откапаю потихоньку, чтобы другой не узнал!

Джонни не мог вспомнить, чтобы он так думал, но почему-то он покраснел. Рич, только что поклявшийся себе никогда не разговаривать с вредной девчонкой, пробурчал недовольно:

- Мы закопали камень, потому что так надёжнее. Вот, к примеру, если бы мы бросили его в море. Ты разве не слышала, что иногда рыбы заглатывают всякую ерунду, и потом повара достают это у них из желудка? Или прибой может выбросить камень на берег... Или это озеро. В первое же жаркое лето оно высохнет, и камень окажется на поверхности. А этот камень не должен попасть ни к единому человеку! Не знаю, зачем он понадобился Диабберу, но уж не для добрых дел!

- Так это - камень Диаббера? Ты украл камень у магистра Диаббера?

Рич стукнул себя по макушке. Надо же, так опростоволоситься! Розали, оказывается, знала не всё, она не знала ничего про Диаббера!

Но теперь-то, конечно, без толку было сокрушаться.

- Да, - сказал Рич глухо. - Это - камень Диаббера...

Тут одна мысль пришла ему в голову, и он повеселел.

- А интересно, - сказал Рич ехидно, - что Диаббер сделает с тобой, когда узнает, что это ты кинула его камень в озеро? Допустим, из земли он мог бы его выкопать, но в озеро, по твоей милости, ему придется нырять! Или ты думаешь, он станет дожидаться жаркого лета, когда озеро пересохнет?

Розали кое-что знала о волшебнике Диаббере. Несколько раз он заходил к ним в лавку, и тогда её отец, обычно такой церемонный, чинный, делался подобострастным и суетливым. Что же удивительного, Диаббера в городе боялись многие. Взрослые поговаривали о странном исчезновении старшего брата Диаббера волшебника Тирлида. Он исчез вскоре после того, когда престарелый лорд Имеральд объявил, что уходит в отставку со всех своих постов, а всё своё волшебство передает старшему сыну. В результате старику пришлось передать всю силу младшему сыну, этому самому страшному Диабберу. Поговаривали и ещё кое-что, столь же мало приятное...

Розали была в курсе всех городских сплетен, даже тех, которые не допускались до детских ушей. Поэтому, сразу же после слов жестокосердного Рича, она разразилась рыданиями.

- Пойдём, Джонни! - сказал Рич и презрительно сплюнул.

- А как же камень?

- А камень пусть в озере остается. Я больше нырять не хочу, окоченел уже. А может, она за нас поныряет? - с усмешкою кивнув на Розали, Рич пошел к тропинке, поднимавшейся в гору.

Джонни было очень неловко.

Потоптавшись, он окликнул друга.

Рич обернулся.

Джонни обратился к дрожавшей девочке:

- Этот колдун Диаббер не так-то страшен, если мы будем держаться вместе и не будем лишнего болтать. Сейчас мы с Ричем идем в королевский дворец, к принцу Эдварду. Пойдешь с нами?

- А можно? - девочка сразу перестала плакать. - Вы давно знакомы с принцем, мальчики?

- Не очень, - сказал Джонни, каждую секунду ожидая, что Рич кинется драться. - Я, по правде говоря, с ним совсем не знаком, но вот Рич... - Джонни посмотрел на приятеля. Тот стоял пунцовый, как рак, словно не находил ругательных слов, которыми можно было бы заклеймить предательство Джонни. Но хорошо, что хоть кулаки Рич держал в карманах.

- Рич, так ты знаком с принцем? Никогда бы не подумала! - затараторила Розали. - Вот здорово! А он давал тебе полетать на своем пеллете?

- Может, тебе даст, - проворчал Рич и стал мрачно взбираться по тропинке в гору.

Джонни пошел за ним.

Розали, вмиг позабыв про злого колдуна, побежала за ребятами вприпрыжку.

* * *

Бочка оказалась на месте, за кустами акации.

Джонни удивился, как ловко Розали вскочила на бочку и взобралась на забор, причем совершенно без посторонней помощи. Даже у Рича это получилось не так быстро.

Рич проворчал:

- Лучше бы тебе стать обезьяной, а не волшебницей.

При других обстоятельствах реплика мальчика не осталась бы безнаказанной. Но сейчас Розали не стала огрызаться. Оказавшись по другую сторону забора, она сделала вид, что занялась осмотром королевского сада.

- Да чего тут глазеть попусту, - также неласково проговорил Рич. - Можно назад убираться. Принца в саду нет, и так видно. Дрыхнет, небось, или варенье лопает.

- А вон - твой знакомый, королевский кот, - сказал Джонни. - Как его зовут?

- Мистер Крокус. Только он совсем не королевский, а обычный кухонный. Он только важничает так, будто сам король кормит его из руки. Спросить его про принца?

- Спросить! Спросить! - запрыгала от нетерпения Розали.

Познакомиться с принцем была её самая большая мечта, как и у любой девочки в городе. Даже желание стать волшебницей меркло в сравнении с этим. Разумеется, до этого Розали видела принца много раз, но всякий раз - среди волшебников или разряженных придворных. Всякий раз ей до слез хотелось подойти к нему, но что бы она сказала? "Ах, принц! Давайте знакомиться!" Люди бы назвали её бесстыдницей и дурехой. Что же касается принца... Кто знает, как повел бы принц? Вдруг он сказал бы "Фу" или "Брр"? Сейчас же она была в компании - в случае неудачи позор был бы разделен на троих.

Рич угрюмо направился к коту, безмятежно спавшему на скамейке под пышной, высокой шелковицей. Мальчик всё никак не мог смириться с тем, что в их компании появилась девчонка. Да и какая девчонка, эта вредина Розали! Когда он смотрел на неё, то ему казалось, что у него до сих пор горят уши - так здорово его отодрали тогда на базаре, и всё - из-за этой воображалы.

- Мистер Крокус, - произнес Рич, подойдя к коту и, чтобы привлечь внимание кота, немножко почесал у него за ушами. - Мистер Крокус, принц возвратился с охоты, ну и где же он?

- Стоит ли нам дожидаться его здесь, в саду, или нет? - уточнил вопрос Джонни.

Кот слегка приоткрыл один глаз и тут же закрыл его.

- Мистер Крокус, - сказал Рич, - я не взял с собою мышь, но в следующий раз я обязательно принесу вам хорошую мышь, жирную и живую.

Кот, не открывая глаз, коротко мурлыкнул и повернулся спиною к ребятам.

- Без мыши мы ничего от него не добьемся, - сказал Рич - Пошли отсюда!

- Мистер Крокус, у меня есть мышь! - быстро сказала Розали. - Живая! Вот, посмотрите! Живая!

Кот опять перекатился с боку на бок и недоверчиво приоткрыл один глаз.

- И где же ваша мышь? - промурлыкал он. - Я не вижу никакой мыши!

- Я же уже показала вам, - сказала Розали, держа руку в кармане кофточки. - Вы получите её, если ответите нам, где сейчас принц. Он сегодня выйдет в сад, или, может быть, вы сюда его позовете?

- Если у тебя, девочка, в кармане - мышь, то покажи мне её, - сказал кот.

- Я уже показала, и больше вы её не увидите, если не ответите на вопросы!

- Ну, так надави на неё слегка, чтобы она пискнула. Тогда я буду знать, что ты меня не обманываешь!

- Кажется, вон там я вижу какое-то кошачье существо, - проговорила Розали. И ведь действительно, на подоконнике одного из дальних окон, выходивших в сад, сидела серенькая кошечка. - Сейчас, мистер Крокус, вы увидите мою прекрасную белую мышь, хвост - шесть дюймов с четвертью, сама поймала под кроватью. Только вы её не получите.

Кот нисколько не сомневался, что девочка врала ему. Тем не менее, он не мог просто так отказаться от мыши, даже от гипотетической. Против этого вопияла каждая его шерстинка, от носа до хвоста.

- Хорошо, хорошо, милая мисс! - вскричал кот. - Хорошо, я скажу все, о чем вы спрашиваете, и даже больше - к примеру, сколько головок сыра и кринок со сметаной сейчас стоит в королевском погребе. Но вы же не обманите меня, я получу свой приз в конечном итоге?

- В этом можете не сомневаться, - твердо сказала Розали. - Итак, сначала про принца.

- Принц - во дворце, но вряд ли он будет бить баклуши в саду в течение ближайших нескольких дней.

- Чем же он занят?

- Их высочество готовится к турниру волшебников. Вы же знаете, что до турнира волшебников остаются считанные дни? Лучше сказать, считанные часы! Принц - вон там, в Розовой башне. Практикуется, под началом своего отца. - Кот показал лапой.

Ребята дружно посмотрели в указанном направлении.

В этой башне - круглой, витой, из розового гранита, на верхнем этаже её, - в самом деле, занимались волшебством. Трудились, не покладая рук. Из сводчатых окон то и дело вылетали разноцветные искры и облачка цветного дыма. Никаких звуков, правда, не было слышно. Башня находилась далеко от сада, в противоположном конце дворцового комплекса, и была довольно высокой.

- Мистер Крокус, а если вы скажите принцу, что в саду - мальчик из магазина снов? Может, принц заинтересуется и выйдет на минутку? - спросила Розали.

- Мальчик из магазина снов? - кот посмотрел на Джонни с некоторым интересом, который, однако же, сразу угас. - Мальчик как мальчик, две руки - две ноги, и хвоста я не вижу... Какое дело их высочеству до вашего мальчика? Принц сюда не пойдёт, а я получу трепку!

- И в самом деле, Розали, - сказал Джонни, - давай оставим принца в покое. Пошли!

На душе у Джонни было кисло и тошно. Да и что удивительного? В тот миг, когда он услышал, что принц занимается волшебством, к его горлу подкатил комок, и ему пришлось приложить усилие, чтобы не разрыдаться при девочке. Мальчик, его ровесник, занимается волшебством! Он будет волшебником, этот счастливый мальчик, а вот он, Джонни...

Единственная его заслуга, что он - из магазина снов. Да только какое дело до этого принцу, будущему волшебнику?

Джонни угрюмо зашагал к ограждению. Рич и Розали, невеселые, побрели за ним, словно бы догадавшись о его чувствах.

- Мряу! А где же моя мышка?! - взвился кот.

Ребята прибавили шагу.

Теперь коварство девочки открылось со всею несомненностью.

Мистера Крокуса охватила лютая ярость.

- Мряу! Обманщики! Воры! - Если бы кот был посмелее, не избежать бы Розали царапин. На её счастье, кот был трусоват. Он кинулся к открытой веранде, выходящей в сад, вопя что есть мочи: - На помощь! У нас в саду воры! Мряу! Воры! Грабители! Воры!

В глубине веранды послышалось движение, раздались встревоженные восклицания слуг. Рявкнула собака.

Далее ребятам оставаться в королевском саду было небезвредно. Рич галопом понесся к ограде. Джонни, позабыв про свою меланхолию, припустил за ним как заяц. Вблизи ограды Розали опередила их обоих.

В одно мгновение нарушители королевского спокойствия перемахнули через ограду и кинулись бежать во все лопатки. Когда началась кипарисовая аллея, они перешли на шаг, чтобы не всполошить прохожих.

Кажется, на них никто не заглядывался.

Рич, несколько раз обернувшись, сказал:

- Порядок. Погони нет. И зачем было врать коту про мышь? Теперь в королевский сад не сунуться. Этот мистер Крокус - злопамятный и вредный, как сто девчонок.

- Я не злопамятная, - сказала Розали. - У меня вообще память плохая. Я же не напоминаю тебе каждые пять минут, что ты украл грушу на базаре. А про мышь я сказала, потому что кот иначе не стал бы даже разговаривать.

- Будет вам, - примирительно вымолвил Джонни. - Лучше расскажите, что это за штука такая, турнир волшебников?

- Я, я скажу! - закричала Розали, не успел Рич и рта открыть. - Турнир волшебников у нас, в Кафероне, каждый год проводится. Сюда съезжаются волшебники со всего королевства!

- Со всего мира, - поправил Рич.

- Да, со всего мира! - на этот раз не стала противоречить Розали. - Но у нас, в нашем городе, всё равно самые лучшие волшебники, да?

- Да, - согласился Рич, на этот раз ничего не добавив про хвастливых девчонок.

- Волшебники состязаются в волшебстве, - затараторила Розали. - Всего проводится три состязания. Первое - "фигурное волшебство". Волшебники выходят на арену и показывают, что они умеют, - рисуют посохами всякие огненные узоры, пускают цветные огоньки, и всё такое. Второе состязание, на второй день, - "бриккет". Волшебники выходят парами, кладут свои посохи по обе стороны от черты, а потом судья подает знак - и посохи начинают сражаться. Каждый волшебник командует своим посохом. Эта игра ещё называется "кто кого съест". Обычно посохи волшебников превращаются во всяких зверей: в мышей, змей, петухов. В котов, конечно...

- А ещё в крокодилов, - вставил Рич.

- Да, но только не в очень больших. По правилам, посох не может превратиться в существо, которое больше его по длине. Побеждает тот, чей посох съест посох противника. А не съест, так переломает или перегрызет.

- А третье состязание какое же? - спросил Джонни.

- О! Третье состязание - самое важное! Оно самое трудное и даже опасное...

Розали хотела сделать паузу для большего впечатления, но Рич, которому не терпелось вставить слово, не стал дожидаться, пока она завершит театральный эффект.

Рич пояснил:

- В этом состязании волшебники сами сражаются друг с дружкой. Только не до смерти, не бойся. А состязание называется "тар-табар". Или...

- "Гром и молния"!

- Розали, дай мне досказать! - отрезал Рич. Он и не заметил, что впервые назвал девочку по имени. До этого она была только "вредная девчонка".

Рич начал объяснять:

- На тар-табар допускаются не все желающие. Есть отборочный тур. Зрелище, скажу я тебе... Волшебники поднимаются в воздух на тучах и мчатся друг на друга. Гром, молния, ливень... Конечно, тучи небольшие, но очень плотные. Задача - развеять тучу противника, а самому удержаться в воздухе. Тот волшебник, чья туча растает первой, считается проигравшим, а кто останется в воздухе - выигравшим.

Джонни живо представил себе: два волшебника стоят на тучах как на плотах, тучи сталкиваются - гремит гром, молнии следуют одна за другой... Волшебники машут посохами, свищет ветер и во все стороны стреляют молнии. Из обеих туч хлещет дождь.

А ведь если туча растает быстро, подумал Джонни, то можно запросто свалиться на землю. Всё равно, что с крыши небоскреба упасть.

- Наверное, все-таки были смертельные случаи? - спросил Джонни.

- Один волшебник с Каммагены разбился, но это было давно, - сказал Рич. - Пять лет назад.

- Не пять, а семь! - возразила Розали. - Я точно помню, в том году я в первый класс пошла!

- Может, и семь, - не стал спорить Рич. - Главное, что такое случается очень редко. Потому что сначала, в отборочном туре, смотрят, как волшебник держится на туче, и ещё потому что...

У Розали уже не было сил просто так идти и слушать:

- И еще, потому что посохи волшебникам дают ненастоящие!

- Это всё равно, что биться тупым оружием, - пояснил Рич. - Волшебникам запрещается брать с собой на этот поединок свой боевой посох. Конечно, совсем без посоха им нельзя, как лодочнику нельзя без весла. Без посоха с тучей им не управиться. Судья дает каждому волшебнику самый простой посох, вишневый или ольховый, безо всяких рун и знаков.

- Вы меня успокоили, - сказал Джонни. - Но было бы лучше, если бы в дополнение ко всему этому волшебникам выдавали по парашюту, а на земле раскладывали перины и подушки.

- А что такое парашют? - спросила Розали.

"С парашютом всё понятно", - подумал Джонни и сказал:

- Это такой грибок из материи. Если с ним прыгнуть с высоты, то не разобьешься.

- Никогда не видела таких. А ты, Рич?

- Этот парашют ему приснился в магазине снов, не иначе, - пробурчал Рич. - Нету у нас тут таких, и баста. А перины, конечно, можно было бы разложить. Но какой это был бы турнир, с перинами?

Тут Джонни пришел на ум новый вопрос, так что он с шумом втянул воздух от изумления:

- А как же принц? Неужели принц тоже будет сражаться на туче?

- Нет, что ты! - в один голос воскликнули Рич и Розали.

- Ведь он пока что не волшебник толком, - пояснил Рич.

- Он будет участвовать в юношеском турнире, - сказала Розали. - С одиннадцати лет можно участвовать в юношеском турнире! Если бы я жила с тетей, она бы мне уже передала какое-то волшебство, и я бы тоже участвовала в юношеском турнире!

- Этим маленьким волшебничкам дадут выступить в самом конце турнира, - сказал Рич. Несмотря на всю свою гордость, иногда он тоже испытывал досаду, что не может сотворить какое-нибудь полезное волшебство. - Сперва молодые волшебники будут показывать всякие штуки из фигурного волшебства, а потом начнут ловить на пеллетах воздушные шарики, кто больше поймает... Смотрите!

Это было очевидное проявление одного житейского закона, закона парных случаев.

Совсем недавно, на этом самом месте, у настенной мозаики, Джонни и Рич пережидали, пока неподалеку пройдет Диаббер. Вот и сейчас. Едва они поравнялись с мозаичным полотном, как Рич заметил злобного магистра. Только на этот раз Диаббер шел из королевского дворца, а не направлялся к его порталу.

В одну секунду Джонни, Рич и Розали повернулись лицом к мозаичному полотну - спиною к улице. Вскоре Диаббер прошел мимо них, подметая тротуар длинным пологом своей мантии.

Джонни скосил глаза.

Здесь выяснилась ещё одна деталь: в отличие от прошлого раза, Диаббер был в прекрасном настроении. Обмолвившись несколькими словами с каким-то прохожим, он даже захохотал резким, противным голосом.

Когда Диаббер скрылся за поворотом улицы, Джонни спросил:

- Вы слышали?

- Хотел бы я знать, с чего он развеселился, - сказал Рич.

- Ой! - сказала Розали. - А если он узнал про нас, что мы камень в озере спрятали? Вот он и веселится. Думает, скоро мой будет камешек!

Это предположение, разумеется, не прибавило мальчика оптимизма.

- Как бы Диаббер узнал про нас, если ты никому про камень не говорила? - спросил Рич с подозрением.

- Не говорила, не говорила! А узнать про камень он мог очень просто, как волшебники всё узнают. Волшебным способом, то есть. Например, моя тётя умеет разговаривать с птицами. Может, какая-нибудь ворона видела нас, как мы... то есть, как я...

Розали побледнела.

- Как ты его камень в озеро кинула, - продолжил Рич за неё. - Допустим, он знает про всё это. Так может, камень уже у него?

- Мы в озере ныряли-ныряли, а камень так и не нашли, - напомнил Джонни.

- Он мог вытащить камень при помощи волшебства, - сказала Розали. - Моя тетя, если у неё наперсток в какую-нибудь щель закатится, просто смачивает палец в огуречном рассоле, покрутит им, и наперсток возвращается к ней на палец сам по себе... - Вдруг у неё родилась идея. - А знаете, мальчики, давайте проследим за Диаббером? Давайте - прямо сейчас? Он, наверное, к себе домой пошел, у него дом на улице Хрустальных Фонарей. Он как раз туда повернул.

- Зачем нам за ним следить? - спросил Рич недовольным тоном.

- Узнаем, что ему известно про нас и что он замышляет, - проговорила Розали таким умным голосом, словно читала по учебнику.

- Если он знает про нас всё, нам лучше бежать из города, - сказал Джонни, и у него сам собою затрясся подбородок. - Он - злой и мстительный волшебник. Он станет нам мстить, и тогда... Видели бы вы, что было, когда он вошел в лавку к Джонсонам, а я стоял за прилавком!

- А что было, Джонни? - живо заинтересовалась Розали. - Ты мне не рассказывал про это! Диаббер начал колдовать, да?

- Да, - сказал Джонни как можно грубее, чтобы Розали сразу поняла: этим "Да" весь рассказ и ограничится.

- Вот видите! Значит, мы должны знать его планы, - сказала Розали. - Побежали, пока он далеко не ушел!

Джонни не был уверен, что Розали предложила хорошую идею. Рич был точно такого же мнения. Но что они могли поделать, если Розали уже припустила за Диаббером? Не могли же они выказать себя слабаками и трусами перед этой занозой!

* * *

Ребята пробежали две улицы, пробежали через мост и выбежали на маленькую площадь Трёх Единорогов. В конце площади они увидели малиновую мантию Диаббера. На этой площади находился трактир "Бурый олень". Если бы Диаббер был хоть на капельку подобрее, он бы, конечно, зашел в это заведение, и ребята, возможно, узнали бы чего-нибудь из его болтовни. Однако в сердце Диаббера попусту было бы искать добрые или лирические струны.

Проигнорировав распахнутую дверь трактира, волшебник завернул на улицу Хрустальных Фонарей.

Улица Хрустальных Фонарей была одна из самых красивых улиц Каферона. На этой улице селились сплошь волшебники.

По обеим сторонам улицы стояли невысокие бронзовые столбики, на которых лежали хрустальные шары, каждый - размером с футбольный мяч. С наступлением вечера фонарщик (сам волшебник в пятом поколении) касался каждого шара своим посохом. В результате шар поднимался в воздух, примерно на локоть, и начинал светиться бело-голубым ровным светом. Утром фонарщик гасил фонари, чтобы волшебство не пропадало зря. Эти фонари светили не очень ярко, но на улице их было много, так что улица Хрустальных Фонарей ночами была прекрасно освещена.

Волшебник Диаббер шел не оглядываясь, на счастье ребят. Но, к сожалению, он ни разу не остановился и ни с кем не затеял разговора. Поэтому совершенно невозможно было понять причину его радости, его расчеты и планы.

Диаббер подошел к приземистому двухэтажному особняку, к которому была пристроена башня. Волшебник стукнул в дверь посохом. Дверь тотчас отворили, и всё - Диаббер скрылся за дверью.

Справа и слева от дома Диаббера, отделенные полоской зелени, стояли точно такие же домики с башней. Только форма и этажность башен были немного разные. Разумеется, и в этих домах жили волшебники. Стены всех домов на улице были густо покрыты лианами. Да во всём Кафероне не нашлось бы дома, стены которого не были бы покрыты лианами, по крайней мере, до второго этажа.

Розали ничуть не смутило то, что Диаббер зашел в свой дом. Как пиранья, она стала заглядывать в окна его дома, плюща нос о разноцветные стекла.

Рич смотрел на это полминуты, а потом не стерпел:

- Ну, ты и дура, - сказал он, оттаскивая девочку за локоть. - Жаль, что ты не воровка, а не то ты попалась бы на первой краже. Кто заглядывает в окна днем, ты скажи? Другое дело - ночью, ночь как раз для таких дел.

- Значит, мы придем сюда ночью? - спросила Розали, которая, действительно, ничего толком не разглядела

Рич обернулся к Джонни:

- Нет, ты слышишь, что она говорит?

- Чего?

Оказывается, Джонни не слышал ни Розали, ни Рича.

Рич проследил глазами, куда смотрел Джонни, и присвистнул. По улице важно шествовали два мальчика в длинных фиолетовых мантиях и в точно такого же цвета шляпах. На острых концах шляп болталось по маленькой кисточке. Один мальчик был светлый, русоволосый, другой - рыжий, в конопатках. Они громко разговаривали.

- Меня отец заставляет заниматься волшебством до полуночи, и так - целую неделю, ты представь, - жаловался русый мальчик, - а иначе, говорит, ты не возьмешь приза.

- А у меня вчера посох сгорел. Совсем новый, только купили у старика Румвильда. Я перепутал слова, вместо "Амбуссарамадора" сказал "Амбуссараманор", вот он и сгорел.

- Так ты, значит, на турнире выступать не будешь?

- Как же, не буду. Буду! Сегодня отец новый посох принес, тоже из лавки Румвильда. Только смотри, говорит, плохо выступи.

- А Бен Бастингс за три дня два посоха сжег. Мне Стив Николсон сказал.

- Чего удивляться. У него звезда - Перепоччекук или Перепочче... И не выговоришь. А чуть не выговоришь, сразу посох жжется.

- У меня моя звездочка, ничего, смирная. И свет дает красивый, мне нравится. Только, конечно, правильно надо выговаривать. Амбуссарамадор!

Конопатый мальчик произнес последнее слово, театрально взмахнув правой рукою, - и вдруг, на глазах у Джонни, в ладони у него вспыхнул красный огонёк, словно зажглась ёлочная лампочка.

Маленькие волшебники прошли мимо. Уже не было слышно, о чем они там разглагольствовали. Между тем Джонни стоял, не в силах шевельнуться. Волшебное слово продолжало звенеть у него в ушах: "Амбуссарамадор! Амбуссарамадор!"

- Ты чего? - не понял Рич, увидев, что приятель что-то шепчет.

- Амбуссарамадор... - прошептал Джонни и вдруг выкрикнул, гаркнул во все лёгкие: - Амбуссарамадор!

Мальчики, маленькие волшебники, уже отошли довольно далеко, но тут они обернулись. Один что-то сказал другому, и оба волшебничка засмеялись. Засмеялись и пошли себе дальше, хвастаясь и чванясь своим волшебством.

Джонни посмотрел себе на ладонь, посмотрел внимательно, словно какой-нибудь любитель хиромантии.

Слезы сами закапали у него из глаз.

- Амбуссарамадор, - сказал он опять, теперь тихо. - Волшебное слово, которое должно было зажечь волшебный огонёк, он произнёс совершенно правильно, не то что тот конопатый путаник. Вот только никакого огонька у Джонни в ладони не появилось.

- У тебя ничего не получится, хоть повтори это слово тысячу раз, - сказала Розали.

- Но я же правильно его произнес?

- И что с того? Амбусс... - ну, и так дальше - так называется волшебный огонек, звездочка, которая живет в пальцах этого мальчика. А у тебя в пальцах разве живет волшебная звездочка с точно таким же именем? Нет. Так к кому же ты обращаешься?

Джонни посмотрел на свои пальцы. Пальцы как пальцы, только ногти были грязные.

- Если бы мистер Джонсон был волшебник, он бы уже передал тебе какую-нибудь свою звездочку, - сказала Розали. - Конечно, не самую главную. Тогда бы у тебя на теле появился знак волшебства - какая-нибудь родинка, так всегда бывает. И ты смог бы колдовать. А так...

* * *

На обратном пути Джонни молчал, как в рот воды набрал.

Розали тараторила без умолку, и всё - про волшебство.

Рич сопел сердито.

Рич сам немного завидовал этим волшебным мальчишкам. Он успокаивал себя тем, что мог поколотить любого такого волшебничка. Конечно, если тот не был намного старше его. У Рича имелся в этом отношении некоторый опыт. Он уже хотел предложить Джонни и Розали объявить всем волшебным мальчикам в их квартале войну, но тут они вышли на Улиткин проулок.

Надобно было прощаться.

- Так что, ночью заглянем к Диабберу? - спросил Рич у Джонни. Он спросил это только из-за Розали, чтобы девчонка не задирала нос, будто она - самая храбрая.

- Когда стемнеет, я буду ждать тебя на балконе, - сказал Джонни глухо. - А если меня не увидишь, свистни или кинь камешек.

- А потом вы зайдете за мной, ведь правда, мальчики? - и Розали хитро улыбнулась обескураженному Ричу.

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

НЕБО КАФЕРОНА

Мистер Джонсон, едва завидев Джонни, поспешил приставить его к делу.

Торговец совсем не был тиран и изверг, не дающий передохнуть. Просто мистер Джонсон питал уверенность, что самое лучшее воспитание - это труд, лучше - с утра до ночи. Тогда времени не остается на баловство. Сам мистер Джонсон помогал своему отцу в лавке с восьми лет.

В этот день у Джонни всё валилось из рук. Он даже не смог передать покупателю жабу. Она выпрыгнула у мальчика из рукавицы, так что её пришлось ловить по всему магазину.

Заметив унылый взгляд мальчика, мистер Джонсон забеспокоился, но Джонни не стал особенно распространяться. Он только попросил рассказать, что это за магические знаки на полу.

- Это - охранные письмена Бар-Зоар, в них живет волшебство, - сказал мистер Джонсон. - Неплохая штука, да?

- Дядюшка Луи, а ты когда-нибудь покажешь мне, как рисовать такие знаки?

- Это не я нарисовал их, сынок. Нарисовать их так, чтобы они не были пустой картинкой, может только волшебник. Эти знаки нарисовал волшебник Луриндаль, по просьбе моего отца. Лет тому шестьдесят или семьдесят будет.

Вскоре торговец отпустил мальчика восвояси, посчитав, что ему нездоровится.

Джонни пошел бродить по дому.

Он то листал волшебные книги, которые, как оказалось, были всего лишь книги про волшебство (весь сами они колдовать не умели). То он подолгу останавливался у окон и смотрел на волшебный город. Несколько раз ему попадался на подоконниках мистер Вукс. В первый раз кот даже спрыгнул с подоконника, опасаясь, что Джонни напомнит ему про обман с бараньим жиром (конечно, никакой силы бараний жир против детектора лжи не имел, просто мистеру Вуксу тогда хотелось есть). Однако Джонни вел себя смирно, лучше сказать - подавленно, и кот успокоился.

Эти хождения закончились тем, что миссис Джонсон усадила мальчика за клубничный пирог, а потом, охая, отослала его в постель. По мнению миссис Джонсон, не было ничего полезней для здоровья, чем отдых в постели после завтрака, обеда и ужина.

Мальчик в постели отлеживаться не стал. Потихоньку от миссис Джонсон он через балкон выбрался на улицу.

Теперь Джонни немного знал город - ровно настолько, чтобы пройтись по знакомым местам, и не заблудиться.

Неспешным шагом мальчик пошел по улице. На этот раз его не интересовали нарядные каферонские дома. Он даже не стал отыскивать на небе летающих колдунов.

Сейчас Джонни интересовали прохожие. Мальчик жадно вглядывался в толпу, стремясь среди обычных одежд разглядеть островерхие шляпы и мантии примерно своего размера.

Очень скоро он стал замечать их, мальчиков и девочек, будущих волшебников. В Кафероне их было совсем не мало - куда больше, чем в любом из городов этого мира, и значительно больше, чем во всём мире, который Джонни знал до недавнего времени. А в одном месте Джонни заметил целый отряд. Восемь мальчиков и две девочки в одежде волшебников чинно шли парами, и у каждого из них был посох. Да, у каждого из них был самый настоящий волшебный посох! Это были юные волшебники из Локары - небольшого городка к северу по побережью, которые приехали в Каферон специально для участия в турнире магов (естественно, в юношеском отделении). Джонни шел за этой компанией целых две улицы. Наверное, он шел бы за ними и дальше, как привязанный, но он вовремя опомнился и повернул назад. Ещё не хватало ему опять заблудиться.

В одном месте Джонни увидел мальчика в островерхой шляпе, который стоял один. Мальчик стоял и плевался скорлупой от семечек. Джонни очень захотелось подойти к нему, чтобы поговорить о чем-нибудь. То есть, как это "о чем-нибудь"? О волшебстве! Но пока Джонни подыскивал слова, из магазина вышел отец мальчика - огромный пегобородый мужчина, конечно, в мантии волшебника.

Этот разговор сорвался, но тут Джонни увидел трех юнцов в волшебных мантиях. Он пошел за ними. Он быстро придумал вопрос, с которым надо обратиться: он спросит их, когда начинается турнир, в четверг или в пятницу. (Он точно знал от Розали, что в пятницу.)

Он нагнал юных волшебников, услышал, как они болтают о приближающемся турнире, - и прошел мимо.

* * *

Совсем недалеко от Улиткиного проулка Джонни увидел двух мальчиков в одежде волшебников, выходивших из ажурных решетчатых ворот. Один мальчик был очень толстый, мантия весела на нем как балахон. Джонни расслышал слова:

- В следующий раз я дам Тиму Джасперу по шее, если он будет моего Арчи кормить! Только я могу моего Арчи кормить!

Джонни посмотрел на вывеску, висевшую над воротами. На вывеске было написано вязью: "Летная школа миссис Бруль".

Мальчик заглянул через прутья ограды.

За оградой находилось большое зеленое поле, похожее на футбольное. В дальнем конце тянулась вереница круглых башенок. Башенок было тридцать или сорок, они стояли в два ряда, первый ряд - башенки пониже, второй - повыше. Над полем на маленьких дракончиках - пеллетах - летало с десяток мальчишек. Самому маленькому, наверное, не было и десяти. Внизу стояли два мужчины в свитерах и штанах с лампасами.

"Зачем там этот малыш? - с досадой подумал Джонни. - Ещё шишек себе набьет, а то и разобьется, и так ему и надо!"

Да ведь там не все - мальчишки, вдруг заметил Джонни.

Среди летавших на пеллетах, в самом деле, были две девочки.

Рядом с воротами висела жестяная табличка.

Джонни прочитал:

"Аренда пеллетен - один золотой в неделю.

Занятия на летном поле - семь флоринов в час (со своим пеллетом - пять флоринов, все занятия проходят под наблюдением опытного инструктора).

Убедительная просьба к посетителям: за два часа до занятий ничего не есть!"

Джонни отошел от ограды, только когда начало смеркаться. Ах, как ему хотелось попасть туда, на лётное поле! Но как бы он туда попал? У него же не было личного дракончика в конюшне-пеллетне, да и ни одной монетки у него с собою не было.

Может, он все-таки набрался бы наглости и зашел за ограду, но одна мысль не давала ему покоя. А что, если пеллеты слушаются только волшебников? Эти два дяденьки-инструктора посмотрят на него и скажут: "Ты, мальчик, для чего сюда забрел? Ведь ты не волшебник!"

Возвратившись домой, Джонни спросил у мистера Джонсона:

- Дядя Луи, а пеллеты слушаются только волшебников?

- Ты это о чем, Джонни?

- Ну, на пеллетах могут летать только волшебники?

- Отчего же. Все люди могут летать на пеллетах - конечно, после того, как научатся. (Джонни возликовал в душе.) Только, сынок, дорогое это удовольствие, держать пеллета! Мало того, что один пеллет стоит, как весь мой магазин. А прокорм во что обойдется? Ведь сеном их не накормишь. Им то капусту подавай, то щавель, то бурак! Подумать только, даже аренда пеллета стоит не меньше двух монет в час. Нет уж, пеллеты не для нас, сынок!

Последние слова мистера Джонсона убили мальчика. А он-то воображал, что мистер Джонсон запросто отсыплет ему несколько монет, и на следующий день он с друзьями отправится на летное поле. Очевидно, он плохо знал торговцев.

Джонни грустил весь ужин. А в конце ужина он твердо пообещал себе, что обязательно рано или поздно купит себе пеллета. Хотя бы для этого ему пришлось продать всё наследство Джонсонов.

После столь важного и категоричного решения мысли Джонни обратились на другое.

Опять и опять, Джонни думал про волшебство. Его разум живо изобретал способы, как в этом мире ему всё-таки сделаться волшебником. Самый простой из этих способов был, как если бы мистер Джонсон вернул его обратно в магазин снов. Может, в другой раз его купил бы волшебник? Или ему нужно найти какого-нибудь старого волшебника, у которого нет детей. Он будет ухаживать за этим стариком - мыть его зубные протезы, кутать в теплое одеяло, - может, тогда старик передаст свое волшебство ему? Или...

- Эй! - Это к нему на балкон забрался Рич. - Уже темно, в самый раз идти к Диабберу. Что, пойдем к Диабберу?

- Идем, - сказал Джонни, быстро надевая куртку. Про себя он подумал: конечно, неплохо бы узнать, не готовит ли им Диаббер страшную месть. Но не менее интересно просто взглянуть на жилище волшебника, взглянуть тайком. Может, подумал Джонни, ему удастся узнать что-нибудь особенное про волшебство?

Может быть, есть волшебство, как сделаться волшебником?

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

САПФИРОВЫЙ ГЛАЗ

Розали дожидалась мальчиков на улице. Она не стала надеяться на то, что ребята за ней зайдут. В самом деле, Рич не очень обрадовался, когда увидел Розали, но впотьмах этого никто не заметил.

Втроем они пошли по ночному Каферону.

На улицах было малолюдно, - зато наверху, за окнами каферонских башен, кипела жизнь.

Огни самых разнообразных цветов и оттенков горели в башнях. Целые снопы искр вылетали из распахнутых башенных окон. Отовсюду доносились хлопки, как будто все каферонцы занялись фейерверками. Но иногда над темной улицей мелодично звучала струна, а иногда ярчайшая вспышка освещала всю округу, как это бывает при вспышке молнии.

В Кафероне далеко не каждую ночь устраивалась такая иллюминация. Просто город волшебников готовился к турниру волшебников - самому большому, самому значительному своему празднику.

В башне волшебника Диаббера, вверху, под самой крышей, тоже светились все пять окон. Больше ни в одном из окон дома света не было. Конечно, было бы лучше, если бы вместо этих окон освещалось какое-нибудь окно на первом этаже. Тогда ребята без труда узнали бы, чем занимался волшебник этой ночью, а в случае опасности они запросто могли бы удрать. Увы, жизнь настроена не к нашему удобству.

Чтобы подобраться к верхним окнам башни, ребятам пришлось забраться по лианам на крышу дома. Все трое трусили отчаянно.

Окна в башне волшебника были широко распахнуты, потому что ночь стояла теплая. Оттуда доносились голоса. Хорошо ещё, что никакие искры из окон не сыпались и ничего в башне не взрывалось.

Трое разведчиков подобрались к ближайшему из окон ползком, обмирая каждую секунду.

Сперва ни один не осмеливался заглянуть в окно.

Ребята притаились под подоконником, ловя каждое слово.

Грубый и густой мужской голос с властными интонациями говорил:

- ... а к тому же, господа, сегунтийцы - наши старинные союзники. Мы покроем позором свои посохи, если позволим румеям занять Сегунт! Теперь к делу. Я призвал вас сюда, - вас, мои мудрые советники Белламонд и Гиппатор, и вас, мои верные рыцари и храбрые вассалы Таллос, Макриус и Арахн, чтобы объявить вам свою королевскую волю...

- Ой, да там король! - шепотом пискнула Розали, за что Рич её немедленно ущипнул.

Джонни зашептал:

- А ещё - там Белламонд. Помните, тот волшебник, который спас меня?

Разумеется, Джонни также получил от Рича свою порцию щипков.

- ... я намерен отправить вас в Сегунт, - продолжал властный голос. - Гонцы сообщают, что румеи подступили к Сегунту с суши и с моря - ну так покажите этим волкам, которые именуют себя драконами, что такое сила Каферона! Конечно, вы не должны ни на кого нападать, ведь война пока не объявлена и посол румейский Скапион всё ещё в Кафероне. Очевидно, он останется на турнир - он хочет знать нашу силу... А вы покажете нашу силу румейским легионам! Устройте там хорошенькую грозу с молниями, наводнение, какое-нибудь огненное представление в облаках - изобразите бурю, смерч, драконов в огне...

Вдруг Джонни услышал чей-то иронический голос:

- Их величество обожает огненные представления в облаках!

- Кто бы это мог так дерзить в присутствии короля? - подумал Джонни и, позабыв про опасность, заглянул в окно.

Попутно краем глаза он заметил, а ведь Рич и Розали уже вовсю пялились в окно, даром что оба дрожали от страха.

Вот что увидел мальчик.

За окном находилась круглая комната, занимавшая весь верхний этаж башни. Посредине комнаты на витой ножке стояло огромное зеркало - зеркало было такой величины, что в рамку его мог свободно пройти, не пригибаясь, человек среднего роста. Рамка зеркала была из старой, потемневшей бронзы. Бронзовые драконы, скорпионы, ящерицы, змеи переплетались телами и пастями, образуя правильной формы овал. Перед зеркалом стоял человек в малиновой мантии - волшебник Диаббер. На счастье ребят, зеркало было повернуто таким образом, что Диаббер, смотревший в зеркало, стоял к ребятам спиной. Пять кресел, обитых черной кожей, были расставлены вокруг зеркала без особого порядка. На двух креслах стопками лежали книги. В глубине комнаты виднелся узкий длинный стол, на нем тоже лежали книги и стояли какие-то чучела.

Диаббер находился в комнате не один. На спинке одного из кресел сидел маленький человек в черной мантии без рукавов. Всё тело человечка, насколько возможно было рассмотреть, густо покрывал бурый волос.

То есть это сперва Джонни подумал, будто на спинке кресла сидел человек. В следующее мгновение мальчик без особого удовольствия приметил, что незнакомец обладал шерстяными кошачьими ушами и довольно-таки длинным хвостом с жидкой кисточкой.

Третий, находившийся в комнате, был слонообразный верзила. С ногами как тумбы, с совершенно гладким черепом, он стоял, крутя в страшных руках маленький блестящий предмет, похожий на детскую пластиковую головоломку.

Все трое смотрели в зеркало (верзила - поглядывал). Посмотрел в зеркало и Джонни, благо само зеркало смотрело прямо на него.

Конечно, Джонни был знаком и с телевизором, и с видеокамерами, и все-таки его изрядно удивило то, что он увидел в этом зеркале. Да собственно говоря, зеркала и не было, потому что не было стекла. Бронзовая рамка словно бы обрамляла пустоту - как будто это была дыра, через которую было видно другое, совершенно отличное от башни колдуна, помещение.

Через пустое зеркало Джонни увидел бородача в короне, с королевской короной на голове. Фредерик Седьмой, король Каферона, восседал на троне из красного дерева, с подлокотниками в виде птичьих крыльев. Напротив него в почтительных позах стояли люди - все, как один, с длинными посохами и в мантиях волшебников.

- Какой же олух этот ваш великий король! - опять пропищал хвостатый господин и скрипуче рассмеялся. Смеясь, он затрясся, так что чуть не опрокинул своё кресло.

- Заткнись, Гуюн! - лениво произнес Диаббер. - Мешаешь слушать.

Очевидно, те, кто находился по ту сторону зеркала, не могли ни видеть, ни слышать своих наблюдателей, промелькнуло в голове у Джонни.

Король продолжил, ничего не подозревая о слежке:

- Все вы знаете, у нас есть сила, перед которой дрожат румеи. - Тут король коснулся кончиками пальцев странного знака, вытатуированного у него на правом виске и заходившего на щёку и лоб. Это было очень стилизованное изображение птичьего крыла. - Но вам, конечно, небезызвестно, какая это страшная сила. Недаром мой отец и дед взяли с меня слово, что я прибегну к этому волшебству только в крайнем случае. Не будем же доходить до крайней черты, милорды. Румеи сильны и жестоки, но они - люди, и им ведом страх. Нагоните же на них такого страху, чтобы мне не пришлось будить Близнецов!

- Напрасно беспокоитесь, ваше величество, вам и не придется будить близнецов! - пропищал Гуюн и радостно запрыгал на спинке кресла.

- А теперь отправляйтесь, - сказал король волшебникам. - Да поспешите! Время не терпит, завтра вы должны быть в Сегунте! И да храни вас дух Иллинора, милорды!

Гуюн обернулся к Диабберу:

- Можно заканчивать, твоя милость! Их величество на сегодня выболтал нам всё!

- Кажется, не все, - проговорил колдун, пристально глядя в зеркало.

Волшебники, пришедшие к королю, стали кланяться и отходить от трона. Тут король окликнул одного:

- Белламонд!

- Ваше величество?

- Белламонд, друг мой, кажется, ты собирался участвовать в турнире?

- Я ответил на вызов Диаббера, ваше величество. Но ваш приказ...

- Мой приказ не затронет твою честь. Ты можешь поучаствовать в турнире. Тар-табар проводится ночью, так что можешь взять отпуск на эту ночь. Полагаю, уж одну ночь Сегунт без тебя обойдется! Но - слышишь? Я даю тебе только одну ночь! Тебе придется вернуться в Сегунт следующим же днем, не позже, чем в полдень! - Вдруг голос короля переменился. - Эй, Белламонд, смотри-ка! Ты видишь эту тень на стене? Проклятье! Кто-то следит за нами!

Диаббер кинулся к зеркалу, сунул туда руку, словно в дыру, и принялся что есть силы махать кистью. Можно подумать, он нарочно хотел задеть рукою или короля, или Белламонда.

Но нет, Диаббер не задел никого.

Как только он сунул руку в бронзовую рамку, изображение в зеркале пропало. От руки Диаббера во все стороны пошла какая-то бурая муть, словно он болтал рукою в иле и в тине. Очень скоро клубящаяся муть покрыла всю поверхность зеркала.

Вдруг в зеркале что-то мелькнуло, какая-то черная тростинка. Диаббер с яростью схватил эту тростинку, прямо-таки выхватил её из зеркала и, не глядя, словно сор вышвырнул в окно.

- Варрух! - Волшебник взглянул на лысого верзилу. - Завтра же вычистишь озеро, всю дрянь соберешь!

Верзила молча поклонился.

- Твоей милости все-таки придется биться с Белламондом, - ехидно проговорил маленький хвостатый Гуюн.

- А для чего же я вызвал его на поединок, по-твоему?

- Не в обиду будет сказано вашей милости, - забормотал Гуюн, - я вспомнил про ваш прошлый поединок, только тогда вызывающим был Белламонд... Это когда вас избрали в магистры, если ваша милость позабыли. Если бы Белламонд случайно победил вас в поединке, он стал бы магистром вместо вас, и да простится мне такая дерзость. Как нарочно, Белламонда отослали из города по делам. В результате он опоздал на поединок, и магистром сделалась ваша милость...

- Лукавый бес! Ты что же, думаешь, что я слабее Белламонда?

- Твоя милость так уверена в своей силе? - Гуюн изобразил удивление.

- Ты в ней сомневаешься? - Диаббер схватил посох, лежавший на маленьком трехногом стульчике, и взмахнул им.

Посох описал в воздухе огненный полукруг. Драконья голова в его навершии раззявила пасть.

Гуюн не стал спокойно дожидаться, что за этим последует. Вереща, он спрыгнул на пол и отскочил к стене. Кресло, на спинке которого он только что восседал, опрокинулось.

- Дай, я оторву ему хвост, хозяин, - густым утробным голосом сказал верзила с голым черепом.

Видя, как Гуюн дрожит и прыгает у стены, Диаббер рассмеялся.

Вдруг он швырнул посох, целя прислужнику по ногам. Гуюн в ужасе запищал, задрал подол своей черной мантии и прыгнул к зеркалу. Ноги у Гуюна были кривые и мохнатые, как у обезьяны.

У Диаббера сегодня было хорошее настроение (что с ним случалось нечасто). Он хотел просто напугать своего хвостатого слугу. Хохоча, он приказал Гуюну, показывая на свой посох:

- Принеси!

- Дай, я оторву ему хвост, хозяин, - опять пророкотал верзила.

- Молчи, Варрух, - бросил верзиле волшебник. - Когда ты молчишь, ты кажешься умнее. А ты, Гуюн, не заставляй меня ждать.

Гуюн осторожно приблизился к посоху мага и с ещё большей осторожностью взял его в обе руки.

Не спуская глаз с драконьей головы в навершии, Гуюн поднес посох Диабберу.

- Теперь я достаточно силен, чтобы встретиться с Белламондом, - проговорил волшебник, принимая посох. - Победа будет моя! Но ведь мне мало победить его - мне надо убить его... И чтобы всё было законно. "Был убит в честном бою" - чтобы так написали и "Каферонские вести", и в "Вечернем Кафероне". Что скажешь, советчик?

- Это не так-то просто устроить, - произнес Гуюн, ставя опрокинутое кресло на ножки и опять устраиваясь на его спинке. - Если мне не изменяет память, ваша милость собирается состязаться с Белламондом в тар-табаре?

- Да уж разумеется, ни в бриккете!

- В тар-табаре бьются тупым оружием - обычными ученическими посохами, не боевыми.

- Это я знаю без тебя, Гуюн!

- В таком случае, как же ваша милость собирается убить Белламонда? Я знаю этого Белламонда. Когда мы в прошлый раз с Варрухом (помнишь, Варрух?) прижали его в темном уголке, он так разбушевался, что чуть не сжег мне хвост! Кисточка потом три недели отрастала...Он очень ловок и силен, этот Белламонд, ученическим посохом его не убить!

- А если не ученическим? Если посох будет вот этот? - Диаббер стукнул посохом об пол, и огненные круги пошли от нижнего, заостренного конца драконьего посоха. - Ты же демон, Гуюн, - ты мог бы проглотить этот посох, а потом подлететь ко мне комариком, когда я буду разъезжать на облаке, и в нужный момент выплюнуть его мне в руку!

Гуюн испуганно взвизгнул:

- Ваша милость! Вы же знаете, это мне не по плечу. Посох такой большой, а я...

- Не заговаривай мне зубы! Ты же можешь растянуться в длину, если захочешь!

- Но если у меня в желудке будет ваш посох, а не смогу потом уменьшиться до комариного размера!

Волшебник взглянул на великана Варруха - тот испуганно икнул.

Диаббер опять взглянул на Гуюна и с досадою сказал:

- Дармоеды вы, дармоеды! И зачем только я выручил вас из бутылок? Сколько ты просидел там, Гуюн?

- Ровно тысячу двести лет, восемь месяцев и шестнадцать дней, не в обиду будет сказано вашей милости!

- А ты, Варрух?

- Веков пять, хозяин! Бутылка из-под бренди, стекло зеленое, сорок градусов...

- Дармоеды! - опять повторил волшебник. - Вот что, Гуюн. Или ты, сею минуту, придумаешь что-нибудь толковое, или я запихаю тебя обратно в бутылку! И нечего кивать на Варруха!

- Я ему хвост оторву! - взревел Варрух, но, поймав взгляд волшебника, сразу растерял весь кураж.

Гуюн, приставив большой палец к носу, задумался, а потом принялся крутить волосатыми пальцами в ушах. Наверное, для него это было как для людей почесывание в затылке.

Наконец он придумал:

- Ваша милость, надо, чтобы судья подал вам ваш посох, а не ученический! А все будут думать, что у вас - посох ученический! Вы же волшебник - вам и карты в руки. Вы же можете замаскировать свой боевой посох так, чтобы он выглядел как ученический?

- Это просто, - проговорил Диаббер. - Он взмахнул посохом, и в одно мгновение посох преобразился: змеиная голова исчезла, теперь Диаббер держал в руке как будто бы обыкновенную палку. - Но ведь не я выбираю посох, Гуюн! Разве ты позабыл, дружище Гуюн, посох мне подает судья!

- Значит, нужно, чтобы судья подал вашей милости правильный посох, - пробормотал Гуюн.

- Жаба тебя раздери, Гуюн, так как же это сделать? Ведь судью не обманешь, судьей будет кто-нибудь из магистров!

Гуюн опять надолго задумался. Другой подручный волшебника, Варрух, почесываясь, тупо смотрел в зеркало. К этому времени волнение в зеркале успокоилось, муть осела, и в зеркале стало видно черно-синее звездное небо.

У Джонни страшно затекла нога. Но он скорее дал бы отрубить её, чем пошевельнулся. Рич испытывал не меньшие муки. У него, как на грех, расчесалось в носу, и он с ужасом ожидал, что не выдержит и вот-вот чихнет.

Розали вывела обоих ребят из затруднения. Дело в том, что в это время Гуюн, весь в раздумье, принялся пожевывать кисточку на собственном хвосте. При этом он чмокал и пускал слюни.

Напрасно Розали посмотрела в сторону Гуюна - её сразу же затошнило. Через несколько мгновений девочку схватили такие спазмы, что она не смогла бы сдержаться, даже если бы висела на ниточке над пропастью.

Сгибаясь пополам, Розали вскочила на ноги и понеслась по крыше, бухая так, как будто по крыше покатились булыжники.

Мальчишки припустили за ней что было духа, нимало не заботясь о своей репутации смельчаков и разведчиков.

Ребята и сами потом удивлялись, как они сумели слететь с крыши двухэтажного здания и не сломать себе шею (ушибы и царапины не в счет). После такого блистательного спуска состоялась не менее блистательная пробежка по ночному городу. Джонни, Рич и Розали падали, сбивали друг друга с ног, вскакивали и неслись дальше, по мостам и проулкам, набивая болячки на коленях и локтях.

Этот бег с препятствиями очень напомнил Джонни другой бег, когда он один убегал от Диаббера. Только сейчас у него было преимущество - с ним были друзья, которые прекрасно знали город.

Спортивный характер не подвел. Когда Джонни в очередной раз упал и облился холодным потом, почувствовав, что кто-то поднимает его за воротник куртки, он увидел в свете фонаря улыбающегося друга.

Да, Рич улыбался!

- Что, дали мы дёру? - спросил он, зубоскаля. - А они за нами совсем и не гнались!

- Как это, не гнались? - Джонни почувствовал себя обманутым.

- А вот так! Они перепугались не меньше нас, ты уж мне поверь. Они же не знали, кто там у них пробежал по крыше. Да ещё я запустил им в окно парочкой камней!

- Ой, мальчики, извините... - запричитала Розали.

- Не хнычь, с кем не бывает! - великодушно сказал Рич, делавший в своей жизни и ни такие кроссы, и теперь раскрасневшийся и возбужденный.

Рич ещё долго бахвалился, как он лихо кидает камни, и уверял, что один из камней попал в Диаббера. Розали восторженно ойкала. По её словам, она и не предполагала, что Рич - такой храбрец и бегун. Она думала, что он - всего лишь мелкий пакостник и воришка.

Джонни сказать было нечего - у него саднила рана на коленке, а когда боль немного утихла, он произнес:

- Нужно предупредить Белламонда, что Диаббер собирается биться с ним на турнире нечестно. Белламонд скоро улетит из города с другими волшебниками, вы же слышали, что сказал король? Так что до завтра ждать не будем. Идем к Белламонду!

Рич и Розали не имели ничего против предложения Джонни. Розали сказала, что, возможно, волшебники даже отправятся в Сегунт этой ночью. Правда, в темноте пеллеты видят плохо, но ведь можно было полететь на гигантских летучих мышах.

После слов девочки компания понеслась по улице так, что ветер засвистел в ушах.

И все-таки они опоздали. Страшноватый слуга Белламонда сперва пообещал превратить их в лягушек, чтобы они не слонялись по ночам и не тревожили людей попусту. Когда же Джонни напомнил, что он - тот самый мальчик, который приходил к волшебнику с миссис Джонсон, что он - сын Джонсонов, слуга пробурчал: "Их милость уже отбыли".

Потом, когда они шли от дома Белламонда, Рич неожиданно вспомнил:

- А знаете, что выкинул из своего зеркала Диаббер? (Розали и Джонни посмотрели на него.) Ну, когда Диаббер начал мутить воду рукой, а потом что-то выкинул из зеркала?

- Ты про эту палочку? - припомнил Джонни.

- Это была моя дудка!

- Как это?

- Откуда я знаю, как! Я потерял её, когда мы ныряли в озере, камень искали. А теперь она очутилась в зеркале у Диаббера!

- Тут нет ничего удивительного, - учительским голосом сказала Розали. - У Диаббера - самое обыкновенное волшебное зеркало. Таких в Кафероне сотни. Джонни, это что-то вроде волшебной трубы. Окуляр - это самое зеркало в рамке, которое мы видели в башне у Диаббера. А объектив - обычно, какой-нибудь колодец или озеро. То самое озеро, куда я бросила ваш камень, и есть волшебное озеро Диаббера. Через него он может разглядывать Каферон... Ой! - Розали вытаращила глаза. - Да вы понимаете, что случилось с вашим камнем? Я кинула его я озеро, это всё равно что я стукнула им о зеркало Диаббера! Вот почему вы не могли его найти. Диаббер вытащил его из зеркала, как он вытащил из зеркала твою дудочку, Рич!

Какое-то время все трое молчали, под впечатлением того, что сказала Розали.

Они уже свернули в Улиткин проулок, когда Рич беспокойно спросил:

- Так Диаббер знает про нас или нет? Он мог видеть нас с Джонни, когда мы ныряли в озере?

- Вряд ли. Вы там с самого начала такую подняли муть, - махнула рукой Розали. Правда, тон её был не очень уверенный.

- Заметил он нас или нет, но сейчас ему до нас нет дела, - сказал Джонни. - А дело у него к волшебнику Белламонду. Черт возьми, поможем мы Белламонду, или нет?

- А как мы ему поможем? - сказал Рич. - Мы бы помогли ему, если бы его предупредили. Но как мы его предупредим? Мы же хотели его предупредить, но мы опоздали...

- С какой стати мы опоздали? - возмутился Джонни. - Турнир ещё даже не начинался! Диаббер хочет заменить ученический посох на боевой. Надо ему помешать!

- И как мы этому помешаем? - осведомился Рич. - Выкрадем у Диаббера его боевой посох?

Джонни пробормотал, остывая:

- Не знаю... Может, надо обо всём рассказать королю?

- - Так тебя и пропустят к королю, - проворчал Рич. - Самое большее, нас выслушает кто-нибудь из магистров. Они потребуют доказательства, будь уверен! А какие у нас доказательства? Нету у нас доказательств! Ничего мы никому не докажем, а Диабберу расскажут про нас. Розали, что в таких случаях делают злые волшебники?

- Он превратит нас во что-нибудь гадкое или просто истолчет в костную муку, - сказала Розали. - Из такой муки злые ведьмы пышки пекут, есть много рецептов... Но ведь это необязательно, чтобы он узнал про нас! Нужно сделать так, чтобы он ничего не узнал про нас! Выкрадем у него посох прямо на турнире. Ты же это сможешь, Рич!

- Угу, - сказал Рич. - Выкрасть посох у волшебника прямо из руки - хорошенькое дело! Смотри, Розали, если Диаббер превратит меня в паука, я тебя первую укушу!

- Красть ничего не надо, - сказал Джонни. - Ты уже у него кое-что украл, довольно с меня.

- А как же тогда мы ему помешаем? - поинтересовалась Розали.

- Не знаю! - отрезал Джонни.

В конце концов, приятели договорились о том, что следующей ночью они опять наведаются на крышу к Диабберу. Кажется, это предложила Розали. А как ещё они могли узнать о планах злого волшебника? Конечно, на этот раз они должны быть вдвойне, а то и втройне осторожными.

Розали пообещала, что она даже не посмотрит в сторону Гуюна, чтобы её опять не затошнило.

* * *

На другой день, во время "после обеда", мистер Джонсон, читая "Каферонский вестник", проговорил:

- Ты смотри, мать, что делается, - и мистер Джонсон вслух зачитал:

Из конфиденциального источника нам стало известно, что прошлой ночью была совершена попытка ограбления дома магистра Диаббера, улица Хрустальных Фонарей 56. Сам господин магистр утверждает, что никакого ограбления не было, а сильный шум, разбудивший многих соседей, был следствием проводимого им магического опыта. Однако с сегодняшнего дня всякий может увидеть двух аспидных грифов, кружащих над домом магистра Диаббера. Аспидные грифы, как известно, прекрасные сторожевые птицы, однако их разведение сдерживается тем обстоятельством, что аспидные грифы питаются исключительно падалью. Так был ли ограблен магистр Диаббер?

- Видела я этих аспидных грифов. От них вечно падалью воняет, - прокомментировала миссис Джонсон из кухни. - Лучше бы он собаку завел.

Мистер Вукс недовольно мяукнул, но от дальнейших высказываний воздержался.

Старый торговец подмигнул Джонни и негромко проговорил:

- Неплохо, если Диаббера обчистили на крупную сумму. Надеюсь, Джонни, это не ты?

Мистер Джонсон, разумеется, пошутил.

Он и понятия не имел, насколько близко его шутка стояла к правде.

Услышав про аспидных грифов, Джонни, конечно, захотел поделиться этой новостью со своими друзьями. Но как бы он сделал это, если мистер Джонсон проходу не давал, все норовил поставить его за прилавок? У Джонни только и было времени, пока торговец читал газету.

Джонни несколько раз подходил к окну, с тревогой наблюдая, как мистер Джонсон приближается к последней странице. На улице не было видно ни Рича, ни Розали...

Миссис Джонсон по-своему поняла эту активность мальчика.

Она воздвиглась перед своим супругом в фартуке и с посудным полотенцем в руке:

- Мистер Джонсон, известно ли вам, какой сегодня день?

- А какой сегодня день, вроде дождя нет, - торговец посмотрел в окно.

- Сегодня, мистер Джонсон, - четверг, - с нажимом проговорила старушка.

- И очень неплохой четверг для торговли...

- А завтра - пятница, завтра начинается турнир! Вы слышите, мистер Джонсон?

- Уж не хочешь ли ты, душенька, поучаствовать в турнире волшебников? - спросил мистер Джонсон, глядя на свою супругу поверх газеты.

- Джонни - ваш сын, сэр!

- Клянусь Близнецами, я...

- Он - сын, а не мальчик на побегушках! Так что извольте предоставить ему каникулы хотя бы на время праздника!

Мистер Джонсон был, что называется, трудоголик, и он очень жалел, что его болезнь не заразная.

- Джонни, сынок, - торговец взглянул на мальчика, - неужели тебе хочется смотреть на эту пустую забаву? Уверяю тебя, там не будет ничего интересного. Да за свою жизнь ты увидишь это ещё сто раз! Сперва волшебники будут пускать разноцветные огоньки, затем эти тучи с молниями... Ты никогда не видел грозу?

Джонни умоляюще глянул на миссис Джонсон.

Старушка сказала:

- Всё, Джонни. У тебя начались каникулы, и чтобы раньше, чем через две недели, я тебя за прилавком не видела.

- А можно, я сейчас пойду, погуляю на улице?

- Конечно, сынок!

- Миссис Джонсон, - воскликнул старый торговец полусерьезно, полушутливо, - но ведь турнир начинается завтра! Завтра, а не сегодня! И продлится он всего три дня...

Джонни уже галопом выбегал из столовой.

Первый, кого он увидел на улице, был Рич, идущий ему навстречу.

Рич сказал, что он уже знает об аспидных грифах, только что не из газет. Он бегал на улицу Хрустальных Фонарей и видел этих тварей своими глазами.

Вдвоем они зашли к Розали, уже успевшей возвратиться из своей манерной школы.

Розали сообщила, что на ближайшие три дня в школе отменили занятия. Это всегда делалось на время ежегодного турнира волшебников. Услышав про аспидных грифов, она сказала:

- Я так и думала, что Диаббер чего-нибудь устроит. Да только не беда. У меня, мальчики, есть план.

Она тут же объяснила свой план.

Оказывается, в амфитеатре, где обычно проводились турниры волшебников, у Розали имелся один знакомый, дальний родственник по материнской линии. Все называли его "дядюшка Эндрю". Этот дядюшка Эндрю был в амфитеатре простой осветитель, но сам он именовал свою должность важно: "заведующий свечной службой". Во время турнира у дядюшки Эндрю, конечно, прибавлялось работы, так что он вряд ли откажется от трех бесплатных помощников.

- Мы будем в служебных помещениях крутиться и вертеться, крутиться и вертеться, - сказала Розали и тут же продемонстрировала это, причем очень натурально. - Пусть только Диаббер попробует заменить ученический посох на настоящий!

- А если мы увидим, как он меняет посохи, что мы сделаем? - спросил Джонни.

- Мы закричим. Вот так, - и, привычно зажав уши, Розали закричала.

Прохожие стали оглядываться. Какая-то тетенька с плетеной корзинкой, проходившая мимо, покачала головой:

- Бедная девочка!

- Чего вы молчите, как сычи? - подбодрила Розали ребят, радостная, что придумала такой ловкий план.

- А если Диаббер превратит тебя в каменную статую, чтобы ты больше не горлопанила? - поинтересовался Рич.

- Пойдем знакомиться с твоим дядюшкой Эндрю, Розали, - сказал Джонни. - Турнир начинается завтра, а сегодня мы должны ему понравиться. Чтобы он не ходил за нами по пятам, когда время придет.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

ТУРНИР ВОЛШЕБНИКОВ

На улицах Каферона, и без того многолюдных, яблоку некуда было упасть.

За последние дни город заполонили тысячи приезжих, прибывших сюда с единственной целью - взглянуть на знаменитый каферонский турнир волшебников. В ожидании турнира толпы зевак бродили по городу. Многие прибыли с детьми, так что по дороге Джонни то и дело слышал изумленные восклицания и моленья о приобретении новой порции сахарной ваты.

Амфитеатр, где обычно проходили турниры волшебников, занимал едва ли не четвертую часть города. Он находился в северо-восточной части Каферона, огромный, из красно-бурого гранитного камня, украшенный синими и малиновыми барельефами и разноцветными колоннами. Арена амфитеатра была такого размера, что на ней можно было бы проводить парад слонов; не менее сотни фонарей из лучшего горного хрусталя располагались по её окружности, и тысячи их стояли в проходах между трибунами.

Дядюшку Эндрю ещё надобно было разыскать.

Сейчас не менее десятка рабочих рассыпали по арене песок, протирали тряпками хрустали светильников и расставляли бочки с водой (первое состязание турнира - фигурное волшебство - было весьма огнеопасным). Среди этих рабочих дядюшки Эндрю не оказалось; убедившись в этом, Розали провела ребят в служебный корпус. Там они стали ходить по коридорам, заглядывая во все двери. Пару раз их спросили, чего они слоняются здесь; всякий раз Розали отвечала тоненьким голоском, что она разыскивает своего родного дядюшку, а ребята ей помогают.

Дядю Эндрю они обнаружили в одном из проходов: невысокий мужичонка в не очень чистом синем халате шел с тремя подсвечниками в подмышке. Джонни сразу бросились в глаза длинные усы, свисавшие ниже подбородка, - настоящие моржовые усы, только что не очень пышные, потому что дядя Эндрю имел обыкновение в рассеянности их жевать.

Розали обрадовалась:

- Дядюшка Эндрю!

- Кого это черти принесли, - пробормотал усач, но, разглядев Розали, смягчился: - А, дочка! Ты же здесь не для того, чтобы у твоего дядюшки заболела голова?

- Дядюшка Эндрю, мы не будем докучать тебе! Можно, мы будем помогать тебе - сегодня, и завтра, - все дни турнира!

- Вряд ли вы мне поможете, - проговорил осветитель, передавая Розали свои подсвечники. - Скорее всего, вы больше напортите, и это даже наверняка. Эй, мальчик, как тебя зовут? Джонни? Прекрасное имя! Так звали одного моего друга, он умер в прошлом году. Вот что, Джонни, ты повыше меня, подправь-ка, сынок, вон ту лампу!

Весь день ребята чистили масляные светильники и разносили подсвечники по комнатам, которые предназначались для волшебников, участников турнира. Эти комнаты были что-то вроде артистических уборных - маленькие, с круглыми зеркалами, с вешалками для одежды и с санузлом.

В каждой комнате должно быть по два тройных подсвечника, поучал дядюшка Эндрю. А у каждой двери - по масляной лампе. Причем в день турнира всё это хозяйство должно гореть, светиться и искриться. А ведь нынешние свечи сгорают в два раза быстрее прежних, вздыхал осветитель, да и светильное масло гораздо худшего качества.

Выслушивая брюзгу осветителя, ребята, тем не менее, все-таки узнали от него кое-что о самой важной части турнира - о знаменитом состязании "тар-табар", поединках волшебников на тучах. Оказывается, на этот раз судьёй на арене был назначен магистр Феллинор, как, впрочем, и в прошлый раз, и в позапрошлый. Что же касается посохов для тар-табара, то их ещё не завезли.

- Этот Феллинор такой старый, - сказала Розали, когда они, уже в сумерках, выходили из амфитеатра. - Наверное, он старше самого Амброзиуса! Я видела его в прошлое воскресенье, когда мы с мамой на рынок ходили. Он бегал по рынку и кричал: деточки, где я оставил свой посох? - Розали изобразила, как кричал Феллинор, и сама рассмеялась.

- Ничего смешного, - сказал Рич. - Дядя Боб рассказывал, что этот Феллинор в одиночку победил дракона. И было это не так давно, пятнадцать лет назад, а для настоящих волшебников пятнадцать лет - ерунда! Так что Феллинор - могучий старик!

- "Деточки, где я оставил свой посох?" - засмеялась опять Розали, и не потому что она не уважала старых волшебников, а только чтобы подразнить Рича.

- А кто такой Амброзиус? - спросил Джонни. Он никогда не слышал этого имени.

- О, Амброзиус - самый главный волшебник! - воскликнули Рич и Розали почти одновременно и заговорили, перебивая друг друга: - Он - старший среди магистров, Великий Магистр! Он - первый советник короля! Он может летать по воздуху сам по себе, без пеллета, без горшка и ступы! Он может превращаться в оленя! А ещё... О, Амброзиус!

- Могучий старик! - отозвался Рич. - Они оба могучие старики - Феллинор и Амброзиус!

- Амброзиус не такой уж и старик, просто у него борода длинная, - сказала Розали. - И почему ты назвал его самым главным волшебником? Самый главный волшебник в нашем городе - конечно, король!

- Король - самый сильный из волшебников, а Амброзиус - самый мудрый. Это сказал дядя Боб! - проговорил Рич, не скрывая своего восхищения всеми тремя персонами.

- А кто такой дядя Боб? - спросил Джонни, решив, что раз начал спрашивать, то надо спрашивать обо всём.

- Дядя Боб - бочар, я же тебе говорил, - произнес Рич. - Когда-нибудь я вас познакомлю... Этот твой дядюшка, Розали, - сущий изверг, ни минуты передохнуть не дал! Давайте завтра пойдем в театр попозже, а?

* * *

Наступила пятница, первый день Большого Турнира Волшебников.

Еще накануне улицы Каферона покрылись транспарантами: "Приветствуем участников турнира!", "Добро пожаловать в столицу волшебства!", "Каферон приветствует своих гостей!" и "Да здравствуют волшебники!". Повсюду висели гроздья воздушных шаров, и горе было мальчишке, осмелившемуся расстрелять какой-нибудь шарик из рогатки. Толпа дружно высказывала ему свое "Фи", тогда как если этот шар взрывался от искры, пущенной волшебником, зрители радостно аплодировали. Люди, приехавшие в Каферон впервые, ходили по улицам, разинув рты; в газетах писали только про магию и волшебство - никаких убийств, никаких светских сплетен; биографии волшебников занимали целые полосы. Для уличных торговцев настала жаркая пора: сахарная вата и мороженое разлетались в один момент.

С раннего утра вдоль дороги, по которой участники состязаний должны были пройти парадом, начали собираться толпы народа. А на каждом перекрестке уважаемых волшебников, участников турнира, встречали девушки двухметрового роста, вырезанные из фанеры. Эти девушки на лицо были очень привлекательные, но ниже шеи им пририсовали тело обезьяны - и это в лучшем случае. Каждая такая девушка держала в фанерных руках табличку, на которой было написано "Расколдуй меня!"

Каферонцы, как мы видим, были люди веселые. Да ведь к волшебству и нельзя относиться слишком серьезно, иначе волшебство "пуф!" - и пропадет.

В полдень начался парад волшебников.

Первым шел волшебник Элиминор из города Эфроса, чемпион прошлого турнира; он нес знамя турнира - фиолетовый сокол на малиновом поле. Это знамя имело немало общего за знаменем Каферона - те же цвета, тот же сокол, только на знамени Каферона был один-единственный сокол - в центре, здесь же вышитые шелком маленькие соколята покрывали все знамя в шахматном порядке. За знаменосцем шли самые юные участники турнира - мальчики и девочки от одиннадцати лет, маленькие волшебники, все - очень важные, в островерхих шляпах, длинных мантиях и с посохами. За ними шестеро королевских слуг вели быка Шира - самого большого из королевских крылатых быков, любимого быка короля. Это был знак - король лично покровительствовал турниру. За быком шли взрослые участники турнира - двести пятьдесят магов из всех городов мира. Здесь были и молодые маги, почти юноши, и седобородые старики, ведь возраст не умоляет волшебство. (Хотя, разумеется, совсем уж дряхлых волшебников к турниру не допускали, чтобы не вышло какого-нибудь конфуза, не имеющего отношения к волшебству).

Шествие замыкали судьи, все - опытнейшие волшебники. Из всех участников парада только у судей были самые обычные ученические посохи, без всяких рун, значков и замысловатых наверший. Тем самым давалось понять: судьи были настроены судить честно, без всяких фокусов и волшебства.

Люди узнавали в процессии знакомых волшебников, выкрикивали их звучные имена, кричали и рукоплескали им. Среди юных участников турнира самое большее внимание, конечно, привлекал принц Эдвард. Это был его первый турнир. По толпе то и дело пробегало: "Вон он! Да нет, он - вон тот, в шляпе с двумя кисточками! Он улыбается! Ого, он машет посохом!" Надо сказать, принц Эдвард вёл себя очень скромно, отдадим ему должное. Ведь он не кричал дурным голосом, не корчил рожи и даже не показывал свое волшебное мастерство на ходу.

Джонни, Рича и Розали в толпе не было. В это время они вовсю трудились в амфитеатре. Они сметали пыль с огромной люстры, висевшей перед занавесью, за которой находилась арена. Джонни примечал всё - куда понесли новенькие посохи, где висела аптечка, а где - огнетушитель. Он хотел знать всё, только в этом случае он мог бы помешать Диабберу совершить злодейство.

Поглядывая на маленьких трудяг, дядюшка Эндрю вздыхал, жуя холодную сосиску: "Старайтесь - не старайтесь, ребята, все равно ещё грязнее будет!"

* * *

Над Кафероном загустели сумерки.

Все трибуны амфитеатра были заняты людьми - здесь были тысячи, десятки тысяч людей. Публика изнывала от ожидания, а между тем турнир всё не начинался. Для первого состязания - фигурного волшебства - нужна была ночь.

Уже пятеро волшебников обошли все светильники, зажигая их своими волшебными посохами. Уже на небе загорелись звезды - и вот, наконец, звонко запели трубы.

Трибуны смолкли.

Началось!

Большой Турнир Волшебников, согласно обычаю, открывал король:

- Благородные участники турнира, волшебники и волшебницы! Уважаемые гости нашего города! Каферонцы! Триста восемьдесят семь лет наш город принимает в своих стенах...

Читая речь, написанную услужливыми советчиками, Его Величество невыносимо мучился. Фредерик Седьмой, властитель Каферона, терпеть не мог многословных речей. Он был более волшебник, чем правитель, и он был более воин, чем чтец, - вступительная речь закончилась тем, что листок с речью вспыхнул в руке у Его Величества и немедленно сгорел, после чего король крикнул своим густым, сильным голосом, совершенно не нуждающимся ни в каких волшебных усилителях:

- Да здравствуют гости Каферона! Да здравствуют граждане Каферона! Да здравствует Каферон! Да здравствует волшебство!

Людские тысячи на трибунах вздохнули, заколыхались, поднялись волнами - крики, овация, шум.

За всем, что происходило на трибунах, Джонни, Рич и Розали наблюдали из окошка служебного помещения, заставленного кувшинами со светильным маслом и коробками со свечами. Они замаскировались за коробками, чтобы дядюшка Эндрю их не нашел.

- Вот он, Амброзиус, - Рич толкнул локтем Джонни.

Внизу, у самой арены, Джонни увидел высокого старика - совершенно седые, словно светящиеся волосы, нос крупной грушей и седая борода, опускавшаяся почти что до самого пола. В отличие от других волшебников, мантия Амброзиуса была чисто белого цвета. На вершине его посоха поблескивала фигурка оленя.

Амброзиус, главный судья турнира, выступил следом за королем:

- Милостивые господа! Наш турнир, как всегда, будут судить волшебники из четырех частей света: достопочтенный мистер Норис из Тира, гроссмейстер ордена Недремлющих Звездочетов; мистер Блэкфорд из Стаборна, кавалер ордена Близнецов трех степеней; мистер Даннифильд из Йола, председатель ассоциации магов-алхимиков...

Амброзиус произносил имена судей, перечислял титулы - судьи вставали один за другим со своих мест в первом ряду. Дошел Амброзиус и до старика Феллинора. Джонни увидел, как с судейского места поднялся маленький кругленький старичок - старичок обмахивался широкополой шляпой, черты его лица на таком расстоянии невозможно было разглядеть. Как и предполагалось, магистр Феллинор был объявлен судьей в "тар-табаре", заключительном состязании турнира, - судьей на арене.

Покончив с судейским списком, Амброзиус, согласно обычаю, призвал участников турнира к честной борьбе: никаких бодрящих зелий, никаких магических порошков и наливок, а затем упомянул о призах. Призы, конечно, предполагались роскошные, не говоря уж о славе и медалях.

Первое отделение турнира было целиком отдано фигурному волшебству, и Амброзиус сам перечислил первых двенадцать участников.

Под звуки оркестра двенадцать волшебников вышли на арену. Они разместились по кругу, грянула веселая музыка, - и началось.

В воздух полетели разноцветные огоньки - маленькие, побольше и совсем большие. Одни огоньки принялись бегать друг за дружкой вереницами, другие раздувались в огромные полупрозрачные шары и с треском лопались. Третьи, оставлявшие за собой длинный светящийся след, начали рисовать в воздухе всевозможные фигуры.

В этом состязании волшебникам разрешалось выступать со своими собственными посохами, поэтому все магические штуки - вспышки, отблески, огоньки, - выглядели очень сочно и красиво. Наиболее интересные магические опыты зрители приветствовали громкими криками, а наиболее разгоряченные то и дело топали ногами. Особенно понравилось одно волшебство, когда кто-то из участников создал стаю огненных птиц. Волшебные птицы облетели амфитеатр по кругу так низко, что зрители, хохоча, пригибали головы.

Джонни смотрел на представление, затаив дыхание, окаменев, превратившись в соляной столб. Он весь горел; в висках у него стучало, как будто там поселилось по стае дятлов.

Такое удивительное искусство волшебства поразило его. Нет, ни за что ему не сделаться волшебником! Он не стал бы волшебником, даже если бы у него в роду все были волшебниками до десятого колена!

Десять раз на арену выходили волшебники, каждый раз - по шесть пар. Затем объявили полуфинал: на арену вышли лидеры - победители в каждой группе. Финал фигурного волшебства состоялся уже под утро, когда на востоке просветлело небо, и с моря повеял прохладный ветерок.

В финал вышли двое, смуглолицый волшебник Флоренталь из Каферона и пожилой Йокас из Баграда, участник двенадцати последних турниров, из которых он победил в четырех. На этот раз оркестр заиграл плавную, немного грустную мелодию; они встали друг напротив друга, Флоренталь и Йокас, и каждый начал строить своё волшебство.

Повинуясь посоху Флоренталя, в воздухе начал вырисовываться призрачный замок. Ослепительный, ало-розовый, сотканный из света и облаков, он возвысился над амфитеатром десятками башен, галерей, мостов. И вот по трибунам прокатились возгласы восхищения: над самими высокими из башен затрепетали раздвоенные флаги.

Соперник Флоренталя, опытный волшебник Йокас, сперва принялся строить в воздухе корабль. Это было очень сложное, хотя и всем известное волшебство: маг рисовал в воздухе корабль, и чем искусней был маг, тем более детализованным выходил корабль-призрак. Йокас выиграл два турнира именно благодаря своему искусству создавать призрачные корабли; однако сейчас трибуны аплодировали не ему и зрители восторгались не им. Эти волшебные корабли уже давно всем приелись. Видя такое дело, Йокас в злости потопил свой корабль в светящемся облаке.

Вдруг по рядам зрителей пронесся изумленный вздох: светящееся облако, в котором только что сгинул корабль Йокаса, вдруг вспенилось, вздыбилось волной - и призрачные воды прихлынули к замку Флоренталя. Повинуясь воле волшебника Йокаса, светящиеся воздушные волны стали биться о замок Флоренталя, размывая и сокрушая его основание.

Подобное противоборство магов правилами не запрещалось. Что касается зрителей, то они, конечно, были в восторге, когда маги начинали состязаться, засучив рукава. Обычно финальное состязание выглядело так: какая-нибудь большая облачная рыба пожирала маленькую облачную рыбку. Теперь столкновение было куда грандиозней, и трибуны выли от восторга.

Это был настоящий поединок магов: Флоренталь возводил все новые бастионы, укрепляя свой замок, а Йокас, дрожа от злости, гнал на эти бастионы всё новые и новые волны. С каждой секундой призрачные волны, порождаемые волшебством Йокоса, становились всё выше, вот они превратились в валы - казалось, замку Флоренталя не суждено было устоять. Вдруг, когда очередная волна поднялась выше замка, что-то сухо треснуло. В следующее мгновение все увидели: посох волшебника Йокоса, только что испускавший ослепительный свет, погас и почернел. Густой, смрадный дым повалил из перегоревшего посоха.

Флоренталь победил вчистую, словно боксер, выигравший нокаутом. На трибунах поднялось ликование.

Рев и аплодисменты усилились, когда Флоренталь сделал последний штришок в своем волшебстве.

На балкон воздушного замка вышла принцесса в коронке и послала публике воздушный поцелуй. Тут уж не усидел бы самый ленивый. Зрители в восторге захлопали, закричали, запрыгали, засвистели, а некоторые, от избытка чувств, встали на руки, за что тотчас же получили от своих соседей.

На этом первое отделение турнира завершилось.

Публика, донельзя довольная, стала расходиться.

Одни направились в харчевни и рюмочные, чтобы там, среди милых питейных звуков, обсудить увиденное. Другие пошли домой отсыпаться, чтобы не спать на следующем состязании, бриккете. Бриккет должен был начаться в полдень.

* * *

Рич сказал, что он на бриккет не пойдет. Он бриккет уже видел раз пять или шесть. С тех пор, как магам запретили превращать свои посохи в крупных животных, там нет ничего интересного. Ну, кошка слопает мышку - и что? А вот лев против гиппопотама, на это стоило бы посмотреть!

Розали сказала, что она на бриккет пошла бы, только вряд ли ее мама отпустит. Ведь из-за фигурного волшебства она не спала целую ночь. При этом Розали зевала, как вытащенная из воды красноперка.

Что касается Джонни, ему совершенно не хотелось спать. Да какой тут сон? У него перед глазами вставали мерцающие замки, развивались призрачные флаги, скакали звездные рыцари, и волшебная принцесса посылала воздушный поцелуй ему одному.

Какой же тут может быть сон?..

Мистер и миссис Джонсоны на турнир не ходили. Когда Джонни, в совершенном расстройстве чувств, вернулся домой, мистер Джонсон дремал в гостиной (торговли в этот день не было никакой), а миссис Джонсон ставила пирожки в печь. Старушка, конечно, сразу же накормила своего мальчика - и первое, и второе, и компот, а потом она стала спрашивать о турнире, кто победил и жив ли ещё старик Брукус. Волшебник Брукус, сколько она себя помнила, всегда выступал в первом отделении турнира, а если его в первом отделении не было, то, значит, его в живых уже нет. Джонни, как ни копался в памяти, так и не смог вспомнить этого имени, к немалому огорчению старушки.

Несмотря на бессонную ночь, после завтрака Джонни так и не смог заснуть. Он был перевозбужден; фантазия непрестанно рисовала ему всевозможные волшебства - невиданных зверей, огненные силуэты и знаки. Только не какой-то бородатый старик из Каферона - он, Джонни, творил все эти волшебства. Его верный посох беспрекословно повиновался ему. А потом мальчик загрустил и начал думать, что, наверное, ему стоит сделаться угольщиком, трубочистом или бродягой. Ну а на что ещё он годится, если он не умеет колдовать?

На дневное состязание Джонни, конечно же, пошел, то есть ноги его сами понесли.

Он мог бы попасть в амфитеатр вместе со всеми, пройти на трибуну, но Джонни прошел через служебный вход. Несмотря на оголенные нервы, требовавшие хорошей порции валерианы, он ни на минуту не забывал про Диаббера и про Белламонда. Конечно, вряд ли в этот день могло что-то проясниться, ведь тар-табар должен был состояться через два дня. Вернее, через две ночи - на третью ночь. Этим состязанием, по традиции, завершался турнир. Но кто знает, что именно придумал Диаббер, и когда он приступит к осуществлению своего злодейства?

Сразу на входе Джонни был пойман дядюшкой Эндрю.

- Мальчик, срочно надо заменить свечи в пятой комнате и седьмой! Живо! - и дядюшка Эндрю сунул в руки Джонни пачку свечей.

Справа по коридору раздался капризный женский голос:

- Ну, когда же заменят свечи? Собственно, где менеджер? У вас тут темно как в лисьей норе!

Джонни увидел кудрявую женскую головку, выглядывающую из-за двери. Несомненно, это была волшебница, записавшаяся на участие в бриккете. Джонни помчался менять прогоревшие свечи, а дядюшка Эндрю поспешил к следующей, столь же нетерпеливой, волшебнице (в бриккете, где один волшебный посох "поедал" другой, традиционно участвовало волшебниц не меньше, чем волшебников).

Когда Джонни вышел от волшебницы, у него в руке оставались две свечи, оказавшиеся лишними. Вдруг он услышал:

- Мальчик, дай мне свечу!

Джонни так и рот раскрыл: перед ним возвышался волшебник Амброзиус!

Рядом со знаменитым Амброзиусом стоял другой волшебник - маленький, толстый, с окладистой рыжей бородой.

Приняв у Джонни свечу, Амброзиус взмахнул ею. Свеча немедленно загорелась, после чего старик приказал свече плыть впереди, освещая полутемный коридор. Волшебники, неторопясь, пошли за свечой, и Амброзиус продолжил мысль:

- Нет-нет, друг мой Стоместис, нам нельзя ни в коем случае будить Близнецов! Дай срок, их превосходительство посол очень скоро убедится, и без Близнецов у нас достанет сил против Румна! Кстати, ты не заметил, как вел себя посол на первом состязании?

- Посол Скапион смеялся.

Амброзиус рассердился:

- Посмотрим, как он будет смеяться, когда начнется тар-табар!

- А если он все-таки будет смеяться, и когда начнется тар-табар? Что... (тут рыжий волшебник понизил голос) что, если румеи все-таки рискнут пойти на штурм Сегунта?

- Что же, тогда... - Амброзиус скомандовал свече, и она немедленно оказалась у него в руке. Одно мгновение - и свеча превратилась в маслянистый колобок, из которого в следующее мгновение сам собою вылепился маленький дракончик.

Амброзиус задумчиво обратился к дракончику:

- И что же тогда, господин посол, ваше превосходительство? Что же, значит, тогда так тому и быть.

Восковой дракончик в руке у Амброзиуса вдруг со шмякающим звуком расплющился, и на месте дракончика появился отпечаток ступни.

- Не стоит ли послать ещё двух-трех волшебников в Сегунт? - спросил рыжий волшебник у Амброзиуса, и тут он заметил Джонни.

Всё это время Джонни, затаив дыхание, шел за волшебниками. Сначала его манила свеча, плывущая по воздуху сама по себе. А потом он не мог оторвать взгляда от чудес, которые Амброзиус проделывал с воском.

Оба волшебника остановились.

- Мальчик, не бойся, я не собираюсь спалить театр, - проговорил Амброзиус, превращая кусок воска обратно в горящую свечу.

- Я не боюсь, сэр...

- Так чего же ты за нами идешь?

- Может быть, он... - рыжий волшебник нахмурился.

- Нет-нет, - живо проговорил Амброзиус и ласково обратился к Джонни: - Мальчик, ты чей? Кто твои родители?

- Джонсоны... у них магазин в Улиткином проулке... "Волшебные штуки" называется... Они... то есть... они усыновили меня...

- Кто же не знает мистера Джонсона, торговца, - проговорил Амброзиус, - весьма почтенный господин. Так Джонсоны, говоришь, усыновили тебя? Ты - сирота?

- Нет... я... они купили меня в магазине снов.

- О, мальчик из магазина снов! Вот всё и объяснилось, Стоместис, - сказал Амброзиус своему рыжему спутнику. - Этот мальчик из магазина снов, конечно, мечтает стать волшебником, вот он и идет за нами по пятам. Верно, сынок?

- Всё верно, сэр, я...

- Тот, кто хочет стать волшебником, обязательно им становится, есть такое правило волшебства. Уверен, ты не будешь записан в исключения... - И, потрепав Джонни по щеке, Амброзиус со своим рыжим спутником пошел дальше по коридору.

Джонни стоял и не мог сдвинуться с места. Слезы душили его. Ему хотелось крикнуть: как же он станет волшебником, если у него нет отца, который передал бы ему свой волшебный дар? Или возможно стать волшебником как-то иначе? Или господин волшебник просто над ним подшутил?..

Это состязание, бриккет, Джонни не очень понравилось. Звери, в которых превращались посохи волшебников, в самом деле, были мелковаты. А главное, Джонни не очень-то понравилось смотреть, как все эти волшебные кошки, змеи, мыши, совы норовили слопать друг друга. А потом они вдруг перекидывались через спину - и предпринимали новые попытки в том же направлении, только в другом обличии. Первая часть турнира, - чудные волшебные замки, тонущие в облаках, - Джонни пришлась по душе гораздо больше.

* * *

Наступил третий день турнира.

Собственно говоря, в этот день никаких состязаний не было, если не считать состязаний ребятни на улицах. Как и во все дни турнира, в этот день на улицах было полно "волшебников", в бабушкиных халатах и бумажных колпаках носившихся друг за дружкой. Вместо посохов у них были суковатые палки, но уж имена их звучали как гром - сплошь это были имена прославленных героев и победителей прошлых турниров.

Само состязание в амфитеатре началось поздним вечером. И этот вечер, и эта ночь целиком были отданы самым молодым участникам турнира - юным волшебникам.

Народу на трибунах собралось ничуть не меньше, чем в предыдущие дни состязаний; Джонни, Рич и Розали отделались от дядюшки Эндрю очень просто - просто убежали от него в дальнюю кладовку, откуда прекрасно была видна арена.

Глядя в маленькое окошко кладовки, Джонни с горечью вздыхал. Юные волшебники вышли на арену с посохами, в мантиях и островерхих шляпах, словно заправские маги. А ведь один мальчик был ниже Джонни почти что на голову! Юношеский турнир, как мы помним, состоял из двух отделений. Первое называлось как у взрослых, фигурное волшебство. Второе называлось феррулей, что в переводе с древнего магического означало "ловля воздушных шаров".

Юных волшебников расставили по арене, и когда был подан знак к началу турнира, они принялись колдовать. Со стороны это выглядело весьма трогательно - ребята старательно рисовали в воздухе магическими посохами, и когда у кого-нибудь из них получалось нечто большее, чем просто светящееся облако или кружащиеся огоньки, зрители были в восторге. Один мальчик сумел создать в воздухе призрачную собаку (существо о шести лапах и с хвостом как дубинка). Чудо просуществовало всего несколько секунд, но именно этот мальчик был признан победителем, потому что у его соседей получались, в основном, только амебы да кляксы.

У двух мальчиков посохи задымились и пришли в негодность в первую же минуту состязания. На этом турнир для них закончился. Один из неудачников, толстый мальчик, уходил с арены, ревя и причитая во весь голос.

О, как завидовал Джонни этому мальчику-ревуну!..

Вслед за первой группой на арене побывало ещё две группы маленьких волшебников; победители вошли в полуфинал.

В их числе оказался и принц Эдвард.

Эдвард Каферонский выступал на этом турнире как обычный мальчик-волшебник, на общих условиях. Такова была традиция турнира: в турнире мог принять участие даже сам король. В этом случае Его Величество был бы представлен скромно: "волшебник Фредерик из Каферона", и судьи были обязаны судить его как обыкновенного волшебника. Конечно, Их Величества, короли Каферона, за всю историю турниров никогда не подвергали совесть судей такому испытанию. А вот принцы королевства, по достижении требуемого возраста, нередко выступали на турнирах - а некоторые из них выступали до тех пор, пока сами не становились королями.

Принц Эдвард вышел в полуфинал честно. Он сумел нарисовать в воздухе лебедя. Этот призрачный лебедь не таял, не расплывался в облако целые полминуты.

Полуфинал протекал скоротечно. Из трех мальчиков-волшебников, участников полуфинала, у одного в самом начале задымился посох. Когда этого мальчика, плакавшего и ругавшегося не по-детски, увели с арены, на арене остались финалисты: принц Эдвард и подросток из Сидона по имени Маркус, сын знаменитого волшебника Барратимара.

К восторгу зрителей, схватка между финалистами вышла нешуточная. Сперва, правда, юные волшебники всего-то рисовали в воздухе огненные восьмерки, - но вдруг у принца получилась очень недурственная стрекоза, а у его соперника - огненная чайка. Призрачная, просвечивающая насквозь чайка, как и следовало ожидать, немедленно помчалась за стрекозой. В ответ стрекоза начала быстро разбухать, грозя вот-вот достигнуть размеров чайки-преследовательницы. Трудно сказать, чем бы закончился этот спор, если бы посохи поединщиков не задымили в один и тот же момент и не обуглились (может, это случилось и не совсем одновременно, но секундомеров у судий не было). Таким образом, бой уже не мог быть закончен нокаутом; судьи начали считать очки.

В ожидании судейского решения зрители на трибунах выкрикивали имена своих фаворитов, хлопали им, всячески бесновались и гудели как шмели. Оба финалиста трепетали, но храбрились: махали шляпами своим болельщикам, смеялись и зубоскалили. Наконец Амброзиус со всей торжественностью объявил: в этом состязании победил Эдвард из Каферона.

Принц кинул шляпу в толпу и - радостный, восторженный, - подбежал к самому краю арены. Путаясь в мантии, он запрыгал и замахал руками. Джонни, Рич и Розали высунулись из окошка, сколь возможно, и тоже закричали и замахали руками. В этот момент Джонни радовался не меньше принца. Он фантазировал, как будто это он на арене, как будто это он выиграл волшебное состязание...

Вдруг у него за спиной раздалось:

- Эвон куда забрались, - бездельники, лодыри, шалопаи! А сами говорили, поможем дядюшке Эндрю! Да вы не по свечам ли топчитесь?

Брюзжа и качая головой, дядюшка Эндрю, "начальник свечной службы", вручил ребятам по пачке свечей и приказал немедленно бежать к главному выходу на арену. Там, у последней люстры, свечи почти что все выгорели. Разумеется, никто из ребят не стал противоречить; как раз принц должен был уходить с арены, и им представилась возможность если не дотронуться, то хотя бы посмотреть на него вблизи.

Они увидели принца, когда Джонни, стоя на стремянке, менял в люстре свечи. Удовольствие длилось недолго. Вмиг рядом с принцем оказались два телохранителя, совершенно загородившие обзор мясистыми торсами. Через минуту принц исчез за дверью комнаты, специально отведенной для него, а Джонни услышал рядом ворчание дядюшки Эндрю.

Второе состязание юных магов должно было состояться сразу же за первым. "Быстрее, мальчик, быстрее. Чем так копаться, уж лучше бы ты проткнул меня этой свечой!" - поторапливал дядюшка Эндрю.

Откуда-то из глубины коридора уже тащили большую позолоченную пушку.

Джонни быстро закрепил последнюю свечу.

Только они отодвинули стремянку, как на арену устремились участники состязания.

Юные волшебники уже успели заменить свои мантии на более удобную одежду, - короткие куртки без рукавов, и каждый вел в поводу своего собственного пеллета. У нескольких ребят, для пущей красоты и важности, поверх курток были надеты легкие плащи, крепившиеся вверху серебряными застежками.

Когда юные волшебники проходили мимо, Рич успел погладить одного пеллета по морде, а до двух или трёх дотронуться.

Наконец последний счастливец прошел на арену, и старший судья принялся зачитывать правила.

Победившим в феррулее считался тот, кому удалось бы поймать в воздухе наибольшее число воздушных шаров - и, главное, вернуться с ними на арену. В зачет шли только те шары, с которыми участники состязания возвращались на арену. В воздухе запрещалось протыкать шары пальцами, раздавливать их или выпускать из них дух каким-либо иным образом, кроме волшебного. Волшебные способы уничтожения шаров - как летающих свободно, так и тех, которые уже были пойманы, - разрешались следующие, как-то: выпускание искр из пальца, выдувание пламени изо рта (ни один из участников состязания не умел выдувать пламя), а также...

Список допустимых способов уничтожения шаров в воздухе был внушительный. Судья дотошно перечислял все эти способы, делая необходимые примечания.

В это время на арене маялось, в ожидании старта, не менее полусотни ребят.

Принц Эдвард со своим поджарым пеллетом (ящера звали Тобби) стоял рядом с позолоченной пушкой. От нетерпения он подпрыгивал и дергал пеллета за поводок. Вот сейчас, сейчас выстрелит пушка, и он унесется в небо за победой и славой...

Неожиданно по нежному мальчишескому лицу пробежала гримаска. Принцу бросились в глаза несколько мальчиков, красовавшихся в атласных плащах, и он подумал вдруг, а ведь в плаще он смотрелся бы куда красивее.

Комната, в которой принц переодевался, находилась рядом от входа. Накинуть на плечи плащ было, конечно, делом одного мгновения.

Оглянувшись, Эдвард увидел в проходе мальчика, стоявшего рядом со стремянкой и с восхищением таращившего на него круглые глаза.

Джонни не поверил своим глазам: принц помахал ему, подзывая к себе. В двух шагах от Джонни стояли его друзья - но нет, принц опять нетерпеливо помахал ему, а не Ричу и Розали.

Джонни промедлил мгновение, а в следующую секунду бросился сломя голову на арену.

- Мальчик, подержи моего Тобби, - сказал Эдвард и сунул в руки Джонни поводок пеллета. - Держи крепче, он у меня не послушный.

Сказав это, принц кинулся за плащом.

Джонни, трепеща, остался на арене.

Он был весь в поту; он горел. Вдруг он поймал взгляд ящера. Пеллет поглядывал на него желтым выпуклым глазом с узким, как у кошки, зрачком, словно добродушно посмеивался. "Тобби, Тобби..." - Джонни погладил пеллета по кожистому крылу. Или ящеру больше понравится, если ему почесать за рожками?

"Ну и что, что я - не волшебник, - подумал Джонни. - Ведь даже обыкновенные люди могут летать на пеллетах!"

Фантазия живо нарисовала ему картину блистательного будущего. Конечно, теперь он подружится с принцем, после этой маленькой услуги. Он будет ходить в гости к принцу во дворец. Они будут вместе играть. Возможно, у принца найдется какое-нибудь завалящее волшебство, совершенно не нужное, и принц передаст это волшебство ему, и тогда он сам станет немножко волшебником. И принц, конечно, будет позволять ему, хоть изредка, летать на своём пеллете...

Руки мальчика сами потянулись к морде ящера, к гибкой чешуйчатой шее... Всего на какое-то мгновение Джонни выпустил из рук поводок - о, дорого бы он дал, чтобы возвратить обратно это мгновение!

Едва почувствовав себя свободным, Тобби взлетел. В следующую секунду на арену возвратился принц - в прекрасном плаще синего шелка, скрепленном спереди рубиновой брошью.

Джонни был готов провалиться сквозь землю.

Принц, не обращая ни малейшего внимания на неловкого мальчика, закричал в отчаянии: "Тобби! Тобби, ко мне!" Эдвард знал нрав своего пеллета...

Как и следовало ожидать, ящер даже рожками не повел.

Тут выстрелила пушка.

Состязание началось: из жерла пушки вылетел ком разноцветных огней, которые рассыпались в воздухе огромным сияющим зонтом. Просуществовав всего несколько мгновений, эти огоньки превратились в светящиеся воздушные шары. Юные волшебники поднялись ловить их, носясь в воздухе на красавцах пеллетах. Мальчишки ловили шары, а принц всё бегал по арене, плакал от злости и грозил своему шаловливому Тобби, и синий плащ очень красиво развивался у него за спиной.

Публика смеялась; Джонни, убравшись с арены на подкашивающихся ногах, стоял в проходе и сгорал от стыда. Наконец принцу удалось заставить Тобби опуститься. Эдвард взлетел в седло, закрепленное у пеллета между крыльями, и взмыл в воздух. Но уже один из мальчиков возвратился на арену с десятком воздушных шаров. Время было упущено.

Каким-то невероятным образом принцу удалось стать в этом состязании четвертым. Эдвард все-таки ловко управлялся с пеллетом, да и ящер у него был отменный, только балованный. Эдвард занял четвертое место, но что такое четвертое место для принца? Для Эдварда это был позор. Тем более, что его победа в предыдущем состязании выглядела все-таки спорной. Это его поражение словно бы свидетельствовало: в фигурном волшебстве судьи ему просто подсудили.

Во всяком случае, так думал сам принц.

Когда он проходил мимо Джонни, он, не пряча слез, бросил сквозь зубы: "Если бы я был королем, я бы приказал отрубить тебе голову!" "Зазнавака! Зазнавака!" - закричал Розали, вся красная, показывая пальцем на принца. Эдвард более не сказал ничего; его окружили телохранители. Рич в утешение Джонни заметил, что угрозы принца не стоило бояться. В последний раз в Кафероне отрубили голову лет пять тому назад, и это была голова соломенного чучела, изображавшего какого-то провинившегося чиновника.

* * *

Следующим состязанием волшебников был знаменитый тар-табар - этим состязанием заканчивался турнир.

В этот вечер Джонни не очень-то хотелось идти в амфитеатр. Ему казалось, что на трибунах только и разговоров будет, как о его позоре. Не сумел удержать поводок пеллета, какой неловкий мальчик! Уж лучше бы он умер там, прямо на арене!..

Розали, когда увидела Джонни вечером, сказала: "Я отпустила всех своих кузнечиков, если хочешь знать. Ты же этого хотел?" А Рич сказал: "Не беда, что ты не удержал пеллета. Я же говорил сто раз, все эти волшебные мальчишки - капризы и задавалы. Эх, поколотил бы я принца, не будь он принц!"

В итоге Джонни, конечно же, пошел на тар-табар. И не потому, что он так быстро смирился со своим позором. Просто Джонни никогда не забывал, зачем они напросились таскать свечи для дядюшки Эндрю. Пока что Диаббер никак не проявил себя - во всяком случае, в первые дни турнира ребятам на глаза не попалось ничего подозрительного. Но что-то должно было произойти - какая-то хитрость, какая-то дьявольская уловка. Джонни не сомневался в этом. Очевидно, это должно было произойти на заключительном состязании, если только Диаббер не откажется от выступления.

* * *

В тар-табар состязались ночью. Так и на этот раз; начало состязания было объявлено, когда на небе загорелись первые звезды. Впрочем, в амфитеатре от множества светильников было светло как днем.

На этот раз Джонни, Рич и Розали не стали прятаться по кладовкам. Диаббер продолжал стоять в списке поединщиков, а значит, какого-нибудь коварства приходилось ожидать в любую минуту.

Ребята делали вид, будто подливают масло в светильники, а сами смотрели по сторонам во все глаза. Правда, чаще всего они смотрели на арену, хотя там меньше всего стоило бы ожидать подвоха. Не стоит винить их в этом: состязание, которое проходило в ту ночь на арене, было слишком притягивающим, зрелищным и страшным.

Волшебники, участники состязания, выступали парами. На этот раз это было настоящее единоборство волшебников - друг с другом сражались не волшебные посохи и не миражи, а сами волшебники.

Поединщики поднимались на высокие башни, расположенные по обеим сторонам арены. Звучал гонг, волшебники взмахивали посохами, и воздух у них под ногами вскипал, будто прибойная волна. Каждый волшебник создавал плотную тучу; клубясь и пуская молнии, туча поднималась в воздух, держа на себе своего создателя.

Когда оба волшебника оказывались в воздухе, опять звучал гонг, и волшебники устремлялись друг на друга. Тучи сталкивались, грохоча громами и сыпля молниями; волшебники махали посохами, направляя потоки ветра. Зрители на трибунах изумленно вздыхали, а то вдруг бешено рукоплескали или стонали в отчаянии, в зависимости от того, кто за кого болел и чья туча таяла быстрее. Волшебник, у которого туча таяла быстрее, и который из-за этого первый оказывался на земле, считался проигравшим.

Состязание это было весьма рискованное, ведь тучи далеко не всегда таяли плавно и медленно. К тому же, помимо опасности разбиться, у волшебников была немалая опасность получить хорошенький удар электрическим током. Только опытные волшебники умели отклонять молнии, потому-то на тар-табар не допускали юнцов. Но, конечно, иногда и опытного волшебника подводило умение.

Время от времени поединщиков совершенно заслоняли созданные ими же облака, но в следующую секунду облачная пелена расходилась. Слишком силен был ветер, который в вышине порождало волшебство.

Для этого состязания посохи волшебникам выдавал старик Феллинор. Эти простенькие ученические посохи стояли у стены вереницею; каждая пара получала свои посохи.

Джонни хорошо усвоил: если бы волшебники состязались собственными боевыми посохами, каждый поединок заканчивался бы смертоубийством, а то и оба соперника погибали бы. Ведь любой состоявшийся волшебник единственным взмахом боевого посоха разрывал на куски небольшую тучу. В том-то и заключался план Диаббера, замыслившего убить своего соперника Белламонда: Диаббер, насколько это было известно ребятам, собирался устроить подмену посохов.

Вот только каким образом Диаббер собирался подменить посохи - как, когда?

Джонни поглядывал на арену, смотрел на посохи, дожидавшиеся своего часа, опять смотрел на арену...

Феллинор, судья на арене, стоял в проходе, у самого выхода на арену. У него была голова луковицей, глаза в морщинках и округлая сивая борода. Кряхтя, он принялся тереть поясницу. "Уж этот вряд ли станет подыгрывать Диабберу", - подумал Джонни про старого волшебника.

Вдруг Джонни увидел Диаббера.

Колдун шел по коридору к выходу на арену.

Джонни, Рич и Розали принялись истово изображать, будто полируют светильник.

Колдун подошел к Феллинору, и они стали о чем-то говорить. О чем именно, невозможно было расслышать даже со слуховым рожком. Вдруг Феллинор засуетился, замахал руками, и кинулся по коридору к своей комнате.

Джонни был уверен, что в следующий миг Диаббер что-то сделает с посохами. Для того-то он и отослал Феллинора, чтобы намудрить с волшебными посохами!

Но нет.

Волшебник, не притронувшись ни к одному из посохов, немедленно зашагал в дальний конец коридора. Там, в широком холле, несколько человек, смеясь, дожидались, когда объявят их тар-табар.

Тут Рич толкнул Джонни локтем, и очень кстати.

Джонни взглядом следил за Диаббером, а Рич проследил за Феллинором. И то, что увидел Рич, оказалось гораздо важнее.

Из комнаты Феллинора вышел огромный, грузный детина. Самого Феллинора нигде не было видно.

- А где Феллинор? - шепотом спросил Джонни у Рича.

- Феллинор только что вошел в эту комнату, а потом из нее вышел вот этот верзила, - также шепотом ответил Рич.

Джонни принялся лихорадочно вспоминать, где он видел эту сутулую, медвежью спину, эти покатые плечи... Розали опередила его.

- Это - Варрух, тот самый, слуга Диаббера! - зашептала девочка. И тут же она сообщила, довольная: - Я сейчас закричу!

Очевидно, с Феллинором случилась беда, так что порыв Розали был вполне понятен.

Розали вздохнула, набирая побольше воздуха, и даже присела, для лучшей опоры. И вдруг, когда она уже собиралась крикнуть, из комнаты вышел волшебник Феллинор, живой и невредимый!

Бедняжка Розали даже поперхнулась.

Как ни в чем не бывало, Феллинор, опираясь на посох, проследовал к своему месту. Этот посох он поставил рядом с другими посохами, которые он выдавал волшебникам. Если бы Диаббер принес какой-то посох и поставил его рядом с другими, ребята заподозрили бы подвох, но Феллинор...

Джонни, Рич и Розали во все глаза смотрели, как Феллинор принимал слегка дымившиеся посохи от волшебников, завершивших состязание, и вручал новенькие посохи следующей паре. Диаббер больше не показывался. Судя по всему, он сделал то, что собирался. Но что он сделал - какой подвох, какое злодейство, - ребята никак не могли понять.

До Джонни донесся голос глашатого: объявлялся поединщик из следующей пары, некий волшебник Тот-Табот из Камерлунга, председатель общества Танцующих Магов. Джонни запомнил это название, "общество Танцующих Магов". Согласно жеребьевке, Диаббер и Белламонд должны были драться очень скоро - через одну или две пары.

Вдруг Рич, приложив палец к губам, поманил Джонни и Розали за собой.

Втроем они потихоньку подошли к двери комнаты, в которую заходил Феллинор. Пока что было непонятно, чего здесь понадобилось Ричу.

Рич приоткрыл дверь, и три головы одновременно заглянули в комнату.

Если бы Рич не приказал Розали молчать, сделав зверское лицо, она бы точно закричала.

В таких комнатах дожидались своего выступления третьесортные комедианты (магистр Феллинор был неприхотлив). Справа от зеркала на гвоздике висел зонтик Феллинора, слева, на маленьком столике, лежал его посох - березовый, с серебряным навершием. А рядом с посохом, на полу, под зеркалом, лежал и тужился, багровея, маленький сивобородый старичок.

- Господин Феллинор!

Ребята кинулись в комнату, мигом развязали веревки, связывавшие руки и ноги старика, и вытащили кляп у него изо рта.

- Это всё Диаббер, - тут же скороговоркой начала объяснять Розали. - Это он, да! Это его слуга связал вас, сэр! Эта образина (она показала руками).

- Зачем... зачем это надо Диабберу? - прохрипел старичок, массируя себе шею и садясь на полу. - Он сказал мне, что мой посох горит. Он обманул меня, заманил сюда... Зачем... к чему он сделал это?

- Диаббер хочет победить наверняка, - сказал Джонни. - Кажется, он даже хочет убить Белламонда... Для этого он собирается выйти на арену со своим боевым посохом.

- Что угодно, но уж этого-то быть не может, - проговорил Феллинор, беря со столика посох. - Вы что-то путаете, деточки... Ведь это я вручаю посохи бойцам, а я не допущу обмана... Конечно, сейчас бои остановлены, и меня разыскивают, ведь так?

- Там уже кто-то вручает посохи вместо вас, сэр! - объявила Розали. - Какой-то человек, он очень на вас похож. Мы даже сначала перепутали его с вами.

- Допустим, я не перепутал, - сказал Рич. - У того человека, у него... У него хвост, я заметил! У него из-под мантии вылез хвост! Он сразу спрятал хвост обратно, только поздно.

- Да это же Гуюн, второй слуга Диаббера! - воскликнула памятливая Розали.

- Гуюн? - Феллинор опять побагровел, но на этот раз не от натуги, а от возмущения. Он начал верить ребятам. - Пойдемте, посмотрим, что там ещё за Гуюн!

Маленький старичок, гневно топорща бороду, вышел в коридор.

- Сейчас я крикну, - сообщила Розали и с шумом вдохнула.

Феллинор мгновенно обернулся:

- Не надо, деточка, а то у меня заложит в ушах, и ты только навредишь.

Поддельный Феллинор не заметил приближения Феллинора настоящего. В это самое время Гуюн смотрел на поединок и кривлялся, подражая движениям, которые в вышине совершали волшебники. Для пущего сходства Гуюн даже схватил в лапу посох - и тут другой посох коснулся его плеча:

- Что ты за птица такая, а?

В следующий миг фальшивая личина, наведенная волшебством, развеялась. В мантии волшебника в проходе стоял Гуюн; не то это была мартышка, до безобразия похожая на человека, не то это был человек, до безобразия похожий на мартышку.

Гуюн дрожал. Вдруг он пригнулся, собираясь отпрыгнуть в сторону. Волшебник опередил его, не затрачивая особых усилий. Кажется, Феллинор даже не шевельнулся, однако вокруг Гуюна вспыхнул огненный круг.

- Кажется, ты не из мира людей, дружок, - проговорил волшебник. - Деточка, - он обернулся к Джонни, - сними-ка вот этот светильник.

Джонни снял со стены светильник и, по приказанию волшебника, потушил его, после чего Феллинор пробормотал, рисуя посохом в воздухе:

- Тучки да грибочки, ёлки да досочки... Эй, дружок, пирожок, путь покажет посошок!

Возможно, волшебник сказал нечто совершенно другое, но Джонни, не будучи волшебником, расслышал именно это.

С последними словами Феллинора из его посоха вырвалась длинная искра, словно электрический разряд. Треща, она несколько раз обернулась вокруг попискивавшего Гуюна, словно запутывая его в клубок. Вдруг - "пуф!" - Гуюн быстро уменьшился в размере, и как только волшебник коснулся бронзового светильника, негодующего демона засосало вовнутрь.

- Деточка, поставь куда-нибудь подальше этот светильник... Или повесь... Нет, лучше отнеси его ко мне в комнату, - сказал волшебник Джонни. - Потом, когда турнир закончится, я хорошенько запечатаю его. Надо посмотреть в книжке, какой знак у этого демона... Ах, Диаббер, Диаббер! И кто бы мог подумать? А ведь мы были друзьями с его отцом! Что же ты стоишь, деточка?

- Наверное, один из этих посохов не настоящий, - проговорил Джонни. - То есть, я хочу сказать, не ученический. Гуюн принес сюда какой-то посох...

Феллинор, насупившись, быстро пробежал своим посохом по всем ученическим посохам, стоявшим у стены. При касании каждый посох издал легкий мелодичный звук, словно трогали колокольчик. Так было со всеми посохами, кроме одного. Когда волшебник коснулся этого посоха, стоявшего с краю, тот отозвался целой музыкальной мелодией - звуки были тяжелыми, низкими, словно играл тромбон.

- Ах, Диаббер, Диаббер! - со вздохом проговорил Феллинор и взял необычный посох свободной рукой.

Сперва это был посох как посох, но едва волшебник взмахнул им, как маскирующее волшебство растаяло, сбежало с посоха синими огоньками и развеялось без следа. Теперь стало видно: в левой руке у старого волшебника был посох Диаббера, посох с драконьей головой, прекрасно знакомый ребятам.

Феллинор стоял и сокрушенно качал головой, словно не зная, что же дальше предпринять.

- Сломайте этот посох, сэр! - попросил Рич волшебника.

- Сломать? Сломать этот посох? - Феллинор как будто не понимал, что ему говорят. - Зачем же ломать ... К тому же, если ломать, не обойдется без взрыва. Этого ещё нам не хватало... Нет, поступим иначе. Деточки, отнесите-ка и посох, и светильник в мою комнату. Только подальше держите руки от этой драконьей головы (волшебник показал на навершие).

- И что вы сделаете с ними потом, с посохом и лампой? - тоненьким голоском спросила Розали, проклиная малодушие волшебника. Ей очень хотелось посмотреть на взрыв.

- Потом? Спрячу их куда-нибудь. Да вы не беспокойтесь, деточки!

- А что будет с Диаббером? - спросил Джонни. - Вы не забыли? Это он всё устроил! Он хочет убить Белламонда!

- Что будет с Диаббером? Конечно, ему придется выйти на арену с простым ученическим посохом, в этом я могу ручаться. Так что за волшебника Белламонда - человека очень достойного, я знаю сам, - можете не беспокоиться. А после турнира я доложу обо всем Его Величеству... Это мой долг, да... Диабберу грозит изгнание, а у меня сердце разрывается, как только я вспоминаю об его отце!

- Только, сэр, ничего не рассказывайте королю про нас, - попросил Рич. - Вот вы говорите про изгнание, а Диаббер нас убьет, если только узнает про нас!

- Он нас замучает до смерти! - крикнула Розали в ухо волшебнику. Её показалось, что Феллинор недослышивал.

- Он нас испепелит! - гаркнул Джонни волшебнику в другое ухо.

- Нет, нет, я ничего не скажу про вас, тут уж можете положиться на старика! - затряс седою головой волшебник. - Да ведь я даже не знаю ваших имен, деточки... Ох, смотрите, кажется, бой на арене уже закончился. Мне надо принимать посохи!

Ребята отнесли драконий посох и светильник с демоном в комнату к Феллинору. Когда они выходили из комнаты, Джонни сказал:

- Надо бы Феллинору запереть эту дверь.

- Он ключ потеряет, - сказала Розали.

- А разве нельзя запереть дверь волшебством? - удивился Джонни.

Розали нечего было возразить против очевидного, и ребята направились к Феллинору со своим новым предложением.

Не успели они дойти до старого волшебника, как в дальнем конце коридора показался Диаббер.

- Нет уж, лучше пусть остаётся, как есть, - сказал Рич. - Сейчас Диаббер и Белламонд выходят на арену. Нечего нам тут крутиться. Мы сделали, что могли. Айда, посмотрим, как они будут драться!

Рич потащил друзей в уже знакомую им кладовую. Здесь они неплохо устроились на подоконнике. Только что голову пришлось задирать, ведь основные события в этой день происходили не на арене, а над ней.

На глазах у ребят арену покинули предыдущие поединщики. Оба волшебника уходили в мокрых мантиях, с дымящимися посохами. Судя по их виду, невозможно было понять, кто победил. Судьи, конечно, внесли ясность, а потом объявили поединок Диаббера и Белламонда.

Волшебники вышли на арену с непокрытыми головами. Правда, волшебные шляпы в тар-табаре не были запрещены, но от них было немного проку, поскольку в первые же минуты боя их сдувал ветер.

Соперники разошлись по концам арены и поднялись на открытые площадки узких башен.

Прозвучал гонг.

Кажется, только сейчас Диаббер заметил, что посох у него в руке был совсем не тот, на который он рассчитывал. Несколько раз волшебник взмахнул посохом как-то резко, словно изумляясь, отчего собственный посох не повиновался ему.

Разумеется, в следующую секунду Диаббер догадался, что его хитроумный план погиб, что произошла подмена. Так вот, почему ему подмигнул Феллинор, протягивая посох! Тогда Диаббер подумал, что это ему подмигнул его помощник. Дескать, смелее, хозяин.

Нет, то Феллинор, старый гриб, посмеялся над ним!..

Диаббер опустил глаза, но тут же свирепо взмахнул бородкой. Злоба придала ему сил. Колдун замахал посохом, на этот раз как полагается, и черная туча заклубилась у него под ногами.

Опять прозвучал гонг, и противники помчались навстречу друг другу на своих черно-сизых тучах.

На этот раз зрители получили удовольствие по полной программе. Молнии падали на арену так часто, что в амфитеатре было светло как днем. Беспрестанно грохотал гром. Каждую минуту из туч вылетала шаровая молния и начинала крутиться над ареной, а то и над головами зевак.

Пожалуй, это даже становилось опасным. Во избежание несчастного случая судьи послали на трибуны пять волшебников, чтобы они, используя свои посохи как громоотводы, ловили в посохи все эти молнии и огненные шары.

Долгое время победа не давалась ни одному из магов.

Уже не только над ареной - уже над всем Кафероном хлестал дождь, когда, наконец, Белламонд стал одолевать Диаббера.

Почувствовав первые признаки поражения, Диаббер совершенно ослеп от гнева. Вместо того, чтобы тратить силы на ветер, он стал рисовать молнии и посылать их в Белламонда. Вообще-то это запрещалось правилами, но в облаках, клубившихся над ареной, мало чего можно было разобрать.

Нечестный прием, к которому прибегнул Диаббер, требовал огромной затраты сил, ведь в руке у него был обычный ученический посох, а не боевой. Диаббер просчитался; Белламонд отбил все его атаки, а вот сам Диаббер, ослабев, уже не мог удерживаться в воздухе.

Туча, на которой стоял Диаббер, стала быстро снижаться.

И вдруг она растаяла. Совсем.

Диаббер упал на арену. От удара колдун лишился чувств. По трибунам пронесся изумленный вздох: многие зрители подумали, что волшебник умер.

Но нет, Диаббер был жив. Правда, с арены его пришлось выносить на носилках.

Джонни, Рич и Розали были очень довольны исходом боя. Вряд ли стоит удивляться тому, что Диаббера им совершенно не было жалко.

* * *

В тар-табаре не было полуфиналов и финалов. Слишком много сил требовало это состязание от волшебников, чтобы они, даже самые лучшие их них, после боя могли провести ещё несколько боев. Победитель в тар-табаре определялся по числу очков; с поединком Диаббера и Белламонда состязание закончилось. Теперь оставалось дождаться имя победителя, а потом должна была состояться заключительная часть турнира - награждение чемпионов во всех видах состязаний.

Судьи совершались, наверное, с четверть часа, накаляя обстановку и подогревая любопытство зрителей. Наконец было объявлено: в тар-табаре, самом важном и почетном состязании турнира, победил волшебник Белламонд из Каферона, кавалер Серебряной Звезды, председатель каферонского отделения международного общества алхимиков.

На трибунах поднялись шум и ликование. Многие зрители изумлялись: и отчего судьи так долго раздумывали, ведь победа Белламонда была очевидна! Расходиться никто не спешил; сейчас, через несколько минут, должно было состояться награждение участников турнира. Уже послали за призами. Чтобы заполнить паузу, на арену выбежали клоуны - с палками, изображавшими волшебные посохи, в островерхих колпаках. Клоуны затеяли веселую беготню, передразнивая волшебников и пародируя прошедшие состязания.

* * *

Глядя на клоунов, Джонни, Рич и Розали хохотали от всей души.

Джонни веселился едва ли не больше друзей. Все прошлые огорчения были позабыты. Как же! Пусть он - не волшебник, но ведь он с друзьями сумел развеять козни могущественнейшего волшебника!

Ребята смеялись и подшучивали друг над другом. Вспоминали и про принца. Надо же, какие вопли поднял принц, когда Джонни отпустил полетать его пеллета!

Они бы не веселились так, если бы знали, что происходило всего в нескольких шагах от них.

А в нескольких шагах от них в это самое время дядюшка Эндрю приметил, что дверь одной из комнат была приоткрыта. Осветитель прекрасно знал, что это была комната магистра Феллинора. Сам Феллинор на глазах у дядюшки Эндрю только что направился к скамейке судей. Волшебнику был выдан ключ, отчего же он не запер дверь?

Дядюшка Эндрю подошел к двери и заглянул в неё.

В комнате никого не было.

Осветитель вспомнил про рассеянность старого волшебника - конечно, здесь был тот самый случай, и в эту же секунду он увидел на столике у зеркала бронзовую лампу. На посох с драконьей головой, лежавший рядом с лампой, он не обратил никакого внимания. Все эти волшебные посохи, островерхие шляпы и мантии его не касались.

Дядюшку Эндрю разобрала досада. Ну конечно, здесь напроказили его ребята: сняли лампу со стены, а назад не повесили. Ворча, как старый пес, осветитель взял лампу, вышел в коридор и принялся искать её законное место.

Дядюшка Эндрю быстро нашел пустой гвоздик. Повесив лампу, он, естественно, сразу же зажег её. Благо, лампа была наполнена светильным маслом почти до верха.

Не успел дядюшка Эндрю отойти, как лампа задребезжала и стала раскачиваться. Ошеломленный осветитель машинально протянул руку, чтобы зафиксировать непослушную лампу. Он не успел коснуться её, на его счастье.

Из лампы струйкой вырвалось пламя, послышался хриплый вопль, - и дядюшка Эндрю, потерявший дар речи, увидел рядом с собою некое низкорослое существо в саже и в дыму. Завывая, существо, похожее на обезьяну, понеслось по коридору. Добежав до конца коридора, существо вдруг вернулось, заскочило в комнату Феллинора и через мгновение выбежало оттуда с волшебным посохом в волосатой лапе. Потрясая посохом, как копьем, и не переставая причитать, существо опять кинулось в конец коридора - и исчезло в темноте.

Таким образом, Гуюн, хотя и обгорел немного, все-таки обрел свободу и даже сумел спасти для своего хозяина его волшебный посох. Само по себе ни первое, ни второе не предвещало ничего хорошего ни для Каферона, ни для доброго волшебства, ни для троих друзей, так неосторожно сделавшихся врагами могущественнейшего волшебника.

Однако самое худшее, что случилось в эту ночь, ещё было впереди.

Недаром, недаром тучи, порожденные битвой Диаббера и Белламонда, заволокли всё небо над Кафероном.

( окончание будет выложено 13 октября 2002 )