"Не пей вино - оно вредно! Водку пей - она вредней!" - народная мудрость.
Ранним утром в середине августа я проснулся в нашем домике, стоящем на отшибе в самом начале улицы Строителей, с чётким пониманием: "Пора завязывать!" Весь организм мелко колотило, "сушняк" не давал открыть рот, солнечный свет нестерпимо резал глаза. Через день предполагалось возвращение в Москву, и я хорошо осознавал, что замечательная фраза "дорогу осилит идущий!" на текущий момент была ко мне не применима. "Измученному нарзаном" организму уже не помогал выпиваемый каждое утро литр молока. Проверенный ритуал всегда изумлял моего напарника по гурзуфскому отдыху Шуру "Помидора". Последовав один раз моему примеру, Шура с удивлением обнаружил, что на него сочетание портвейна с молоком действует как сильное слабительное продолжительного действия.
Твёрдо решив начать трезвую жизнь, я, подтрясываясь и обливаясь потом, на удивление чисто выбрился без геля и пены. После чего объявил Шуре свою "могучую волю". Он, как настоящий друг, правда, не без колебаний, решил меня поддержать. Прихватив, на всякий случай, оставшуюся бутылку портвейна, мы медленно двинулись на Артековский пляж. Шурина жена, работающая в "Морском" лагере хореографом, давно оформила нам пропуска на пляж ?3 для сотрудников, и мы в первый раз пошли лёгкой и свободной дорогой через центральную проходную, а не привычной извилистой "тропой Хо Ши Мина" в обход всех постов.
Поддавшись на уговоры "Помидора" "немного поправить здоровье" мы вбросили по стакану "отравы" на Поляне Сказок. Мой организм портвейн не усвоил - я едва успел отвернуться, чтобы не забрызгать Голову "Черномора".
После двух часов лежания в морской воде внезапно проявилось характерное для похмелья вазомоторное возбуждение. Находиться на одном месте мы уже не могли и решили махнуть в Ялту перекусить. Даже подумать о поездке в душном переполненном автобусе было жутко; морское путешествие страшило меньше, главное, чтобы не штормило.
По дороге к пирсу мы с Шурой напрочь отметали все предложения многочисленных друзей, знакомых и мало знакомых "угоститься". Создавалось впечатление, что каждый встречный, как назло, считает своим долгом и святой обязанностью осчастливить нас каким-нибудь градусным напитком. Наши искренние уверения в том, что мы больше не употребляем, вызывали лишь издевательский смех и верчение пальцем у виска.
С немалым трудом перенеся качку, мы всё-таки добрались до Ялты и, поддерживая друг друга, высадились на знаменитую набережную,. Шура сразу направился в портовую пивную. Я же у входа в заведение купил литровую банку сливового сока "от сушняка". Сок оказался с мякотью: ничего более противного в тот миг я себе представить не мог, и организм охотно со мною согласился. "Неплохо отдыхается!",- прокомментировал извержение вышедший из пивбара вместе с "Помидором" Витька "Прибор": "Куда собрались?". "В "Шалаши" пойдём, может съедим что-нибудь?", - уже сомневаясь, с трудом пробормотал я.
Подъём по Московской улице через всю Ялту в тридцатиградусную жару ассоциировался у меня только с восхождением на Голгофу, и я понимал, за какие грехи несу свой крест. Бредущий рядом Шура чувствовал себя не лучше: ежедневная привычка выпивать на отдыхе пять бутылочек портвейна предъявила свою неприглядную изнанку.
Заказав в "Шалашах" наш стандартный любимый набор, салат из розовых помидоров с крымским луком и "фирменный" горшочек с мясом, мы в упор посмотрели друг на друга. "Мне кажется, что без напитков я есть не смогу", - нерешительно произнёс "Помидор". "Давай по сто грамм "белой". Но только, чтобы без продолжения!", - согласился я: "Уже больше полдня прошло, организм, наверно, оздоровился. Нужно обязательно друг друга сдерживать, тогда и не заведёмся!". Подлетевшему на зов официанту Шура заказал "Триста водки!" на всякий случай. Пообедав с большим аппетитом и чувствуя прилив свежих сил, обратно в Гурзуф мы поехали на автобусе.
В автобусе напротив нас устроился явно местный, крупный мужик с лоснящимся лицом, одетый не по погоде официально в костюме и белой рубашке с галстуком. Непонятный значок, блестевший на лацкане, большой портфель, зажатый между ног выдавали в нашем визави номенклатурного начальника среднего звена.
Окинув нас неодобрительным и осуждающим взором, мужик вперился в Шуру. Он не отводил глаз до тех пор, пока окончательно выздоровевший и выведенный из себя настырным вниманием незнакомца, "Помидор" не согнул руку в локте и со словами: "Дывись, свинюка!" предъявил общему вниманию объёмный бицепс. Мужик мгновенно отвернулся к окну и до окончания поездки внимательно обозревал пролетающие за стеклом пейзажи Крыма.
Не сговариваясь, мы выскочили из автобуса в Новом микрорайоне, что на одну остановку раньше нашего "Пятака", и бегом припустили в местный универсам, чтобы успеть до закрытия. Влетели в винный отдел: "Что осталось из напитков?" "Только коньяк!",- ответила уже закрывающая отдел продавщица. "Берём три!",- мы, как "непьющие", рявкнули в один голос.
По дороге к дому все встреченные нами знакомцы, уже прослышавшие о нашем зароке и видя полные руки "весёлых" напитков, только саркастически шутили и глумились. "Трезвость - норма жизни!", - было самым нейтральным из нами услышанного.
Бурно отпраздновав последнюю "ночь любви" с давнишними знакомыми москвичками, сёстрами-близняшками, и плотно отметив утром в "Чайнике" "отплызд", мы с Шурой исключительно удачно улетели из Симферополя "на допосадке" первым же московским рейсом.
И день в пути и все последующие - я чувствовал себя просто замечательно. Вот что значит вовремя бросить пить!