Настроение в пультовой было подавленное. Медики пришли, но раненый оператор все-таки скончался. Ким Мэйс причитал в углу и умолял его отпустить, пока ему прозрачно не намекнули, что он рискует стать следующей жертвой. Тогда он уткнулся лицом в колени и стал тихонько подвывать. Сейчас он менее всего походил на успешного телевизионного кумира. Джозеф Голдсмит застыл, скрестив руки на груди. Его холеное лицо окаменело. Трудно было сказать, какое воздействие произвела его речь на охранников "Фараона" и телохранителей в конференц-зале. Система наблюдения показывала, что отдельные очаги сопротивления по-прежнему сохраняются.
- Дерьмо, дерьмо, - повторял Марк Ламберт, расхаживая от стены к стене и опасно размахивая пистолетом.
Лже-Чоу с укоризной поглядывал на подельника, но урезонивать не пытался.
Они ждали.
В эти минуты пучки омега-гиперонов бомбардировали Солнце, готовое наполнить ловушки "Фараона" колоссальной энергией. Но злоумышленники, захватившие пультовую, ждали иного.
Наконец на одном из экранов возникла женская фигура. Точнее ее голография. Длинные ноги, крутые бедра и тонкая талия. Гостья была очень недурна собой, с единственным допущением - лицо ее скрывалось под маской космодоспеха. В руке она сжимала гаусс-пистолет. Голос у нее был низкий и сильный, под стать воинственному имиджу:
- Президенты у нас. Марк, я жду тебя с Голдсмитом.
- Слава богу! - не сдержался Ламберт, который был значительно больше расположен к прогулке, чем его начальник. Бывший начальник. Главу "Фараона" пришлось взять под руки.
- Оставьте меня! Я сам! - взвился банкир.
- Что ж, сами так сами.
Лейтенант махнул рукой, призывая одного из террористов следовать за собой. Танк в космодоспехах вышел первым, за ним Голдсмит. Ламберт замкнул процессию, держа пистолет наготове. Хоть он и хорохорился в пультовой, в душе был совсем не уверен в успехе предприятия. Он поставил на кон слишком много: годы безупречной службы, карьерные перспективы, саму жизнь. Воображение услужливо нарисовало квадратный образ Хагарда-Бульдога. Этот при первой же возможности, не раздумывая, выпустит своего помощника через шлюз.
Где скрывается полковник, Ламберт не знал. Скорее всего, окопался у себя в кабинете. По крайней мере, его точно не было в списках сдавшихся. Сколько еще охранников не сложили оружие? И каковы шансы нарваться на них? Пару раз Марк Ламберт едва не спустил курок, реагируя на подозрительный шум. Обернулся - но в коридоре никого не было. Нервы играли с ним злые шутки, несмотря на то, что пока все шло по плану. Или почти все.
Группа добралась до двери, украшенной золотыми картушами. На каждом из них были начертаны иероглифы - божественные имена, списанные с каких-то древнеегипетских гробниц, вперемешку с именами героев новейших времен вроде Эйнштейна, Циолковского, Гагарина и Хокинга. Очередная блажь сумасброда Голдсмита и его дружков-толстосумов, которые хотели, чтобы все на станции было не просто новаторским, но еще и богатым. Кто, спрашивается, будет вкушать эту роскошь в ста с лишним миллионах километров от Земли? Вроде Голдсмит был даже не против в перспективе пускать на "Фараон" космических туристов, чем вверг полковника Хагарда в тихую ярость. Шеф безопасности был категорически против, а вот атомному магнату Абрафо идея очень понравилась. Возможно, он ее и подкинул. Что ж, похоже, этому не бывать. Никаких туристов, кисло ухмыльнулся лейтенант Ламберт.
Эстетическое совершенство двери не ввело его в заблуждение - он слишком хорошо знал станцию. За инкрустированными створками скрывалась главная переговорная. Попасть в нее можно было либо имея соответствующий допуск, либо пару пудов взрывчатки в тротиловом эквиваленте.
- Тара, мы на месте. - На всякий случай помахал Марк.
Жест был излишен. По крайней мере, не успел он опустить руку, створки начали расходиться.
Банкир обвел комнату растерянным взглядом и понял, что это конец. Все пошло прахом. Тут собрались самые важные персоны: президенты Российской конфедерации, Китая и Антарктической республики, а также несколько олигархов, среди которых выделялся огромный негр в нелепом парчовом одеянии - глава "Абрафо индастриз". Если не считать девицы, которая была здесь явно за старшую, их охраняли еще трое подонков в космодоспехах.
- Джозеф, крокодил меня укуси! Ты еще жив! - Абрафо всплеснул руками. - Рад тебя видеть.
- Тихо! - рявкнула Тара.
Все эти политиканы и чванливые воротилы ей совершенно не нравились, но здоровенный негр - больше остальных. Он зазвездился настолько, что уверовал в свою неуязвимость и даже под прицелом доставлял кучу хлопот. Сначала отказывался идти в переговорную. А теперь вставлял неуместные комментарии, бревно болотное. Думает, будто он пуп Земли, что от него зависит будущее человечества. Мол, захотят, смогут выпарить само Солнце. Ну-ну. Пора прозреть. Учитель говорил: человек - лишь пыль под проходящим плугом Пахаря. Да, эти дутые лидеры умрут. И Вселенная ничуть от этого не обедняет. Великая Цепь сохранит свою прочность. Однако прежде, чем принести жертву, нужно соблюсти ритуал.
- Ты, -Тара ткнула банкира-президента дулом в бок. - Поработаешь немного в прямом эфире. Я видела, у тебя хорошо получается.
Банкир не откликнулся. Похоже, он пребывал в прострации. Тара вытолкала президента "Фараона" за дверь. Они очутились в тесном подсобном помещении. Зато здесь им не помешают. Голдсмит тяжело привалился к стене.
- Вы понимаете, что вы натворили? - застонал он.
Тара коротко размахнулась и отвесила Голдсмиту тяжелую пощечину. Тот покачнулся, но устоял на ногах.
- Я работал над этим проектом полжизни... - продолжил он сквозь боль, сковавшую лицо.
- И она скоро закончится, если будешь тявкать не по делу. - Тара схватила Голдсмита зашкирку и легко, словно пушинку, подняла над полом. - У меня к тебе предложение получше. Ты сейчас встанешь перед камерой и раскроешь всем тем миллиардам людей, которые смотрели вашу вакханалию с запуском и "заразителями", правду.
- Что ты такое говоришь? Какую правду?!
- Ты признаешь, что вся эта затея с полетами к звездам была лишь ширмой, красивой сказкой, поводом переложить деньги из наших карманов в ваши. Люди умирают от голода и болезней, чистая вода стала роскошью, а вы вбухиваете триллионы в игрушки, несбыточные мечты. Весь этот проект - либо безумие и агония человечества, либо надувательство и грабеж вселенского масштаба, а "Фараон", помимо прочего, еще и варварство. И потому он будет уничтожен.
- Нет!
- Я не спрашиваю "да" или "нет". "Фараон" обречен по-любому. И вопрос в том, последуешь ли ты за ним или обеспечишь себе место на спасательном шаттле.
Голдсмит понурился и не ответил. Тара сочла это хорошим знаком. Собеседник был напуган, а теперь она зародила в нем надежду. Страх и надежда. Кнут и пряник - вот ключ к любой человеческой особи.
Джозеф Голдсмит прикрыл веки. Он снова стоял на балконе своей резиденции с видом на Променад-дез-Англе. Лазурное море. Белые блики парусов на горизонте и блики чаек в небе. Пальмы шелестят на ветру... И над всем этим великолепием сияет великое вечное Солнце.
- Да стреляйте же наконец! - вдруг выкрикнул он.
Тара размахнулась и ударила Голдсмита рукояткой пистолета в висок.
***ДАТАСФЕРА. ВНЕШНИЙ КОНТУР СЕРВЕРА "ФАРАОНА"***
Сколько Багров ни бывал в датасфере, никогда не мог привыкнуть к ее контрастам. То ты воюешь в заброшенном здании с каменными истуканами, то оказываешься на людной площади современного мегаполиса. Движение кругом плотное: мотоциклы и аэрокары несутся как угорелые. На тротуарах толчется народ. А вот и восточный колорит, присущий "Фараону": в толпе пробирается робот-разносчик с огромным золотым чаном, перехваченным бечевками на груди, и кричит: "Чай, чай!". Тощий, сморщенный как чернослив старик сидит на раскладном стульчике под пальмой и курит кальян. Мимо проходит группа мужчин в белых галабеях. Один из них подозрительно косится на Багрова из-под темных очков. Тот поспешно отворачивается, дабы лишний раз не нервировать местных.
- И куда теперь? Я думал, мы попадем в систему "Фараона" через коридор, - недоумевает Багров.
- Мы на внешнем контуре, а чтобы попасть в коридор, нам нужен доступ к внутренним настройкам, - Полина извлекает из сумки массивный хрустальный ищи-шар и изучает переливающиеся в нем картинки.
- И как его получить? - не унимается Багров.
- На раздаточном сервере.
- А сервер где?
- Слишком много вопросов, командир. Вы мешаете сосредоточиться.
- Черт побери, теперь я еще и мешаю! - Багров натыкается плечом на очередного прохожего, который в ответ импульсивно машет руками.
- Им вы тоже мешаете, - фыркает Полина.
- Может, мне вообще уйти?
- Боюсь, вы не найдете обратную дорогу.
- Ладно, может, хоть чаю выпью, - Багров смотрит на робота-разносчика.
- Кстати, а это идея! - Рублева переходит на мета-язык. - Любезный, три чая, пожалуйста.
- Два, - Хагард отрицательно качает головой.
Робот переваливается с ноги на ногу, бессмысленно моргает, а потом все же извлекает пару латунных чашек с подозрительным налетом по ободу и наполняет взваром из чана.
- Антисанитария, однако, - шутливо вздыхает Багров, принимая напиток.
- Это все не настоящее, - напарница пригубливает чашку.
Смысл в том, чтобы ненавязчиво установить соединение с местной датасферей, до поры не меняя ее законы и не привлекая к себе внимание. Как это сделать? Да хотя бы вот так - выпив чаю. Он, к сожалению, оказывается полной бурдой. Не чай, а ослиные помои. Спасает только, что напиток горячий и язык не чувствует всю полноту мерзкого вкуса. Вдруг Полина толкает начальника в бок:
- Вы сказали "ослиные помои"?
- Да. Ты не согласна?
- Нам за ним, - девушка тычет на противоположную сторону улицы, где среди потока скоростных аэрокаров едет плюгавый смуглый мужичок на ослике. Да-да, на самом настоящем ослике в центре мегаполиса. Если в датасфере вообще хоть что-то можно назвать настоящим.
Мужичок вроде бы не торопится, и все же хакеры за ним едва поспевают. Пару раз им кажется, что они потеряли его. Кругом мешаются посторонние. Однако потом впереди вновь появляются ослиные уши.
- Он приведет нас на сервер? - интересуется Багров.
- Не уверена. Но он здесь неспроста.
- Может, это ловушка?
- Может. Я тоже только предполагаю.
- А я думал, в нашей группе ты главный хакер.
- Спасибо за комплимент, - улыбается Полина с той же язвительностью. - А еще я спортсменка и комсомолка.
- Надо же, хоть чему-то ты учишься, - осклабился Багров. Фразы из древних советских фильмов Рублева унаследовала явно от него, подобно тому, как он в свое время перенял их от отца.
Они-таки теряют аборигена на ослике. Зато любитель гужевого транспорта выводит их на новую площадь. Застройка здесь куда более плотная. Высотные дома буквально лепятся друг к другу, оставляя пространство для совсем небольших проходов. Да и те загромождены хламом. Вперемешку со странными гаджетами и запчастями от каких-то более сложных механизмов попадаются фрагменты амфор и древнеегипетских статуй. Над головой сплетаются кабели самых разных цветов и калибров. Многие из них тянутся к шестиугольной платформе, которая висит прямо в воздухе в центре площади. Багров задирает голову, но понять что там с земли нельзя.
- Сюда, - зовет Полина.
Лифт одного из домов вынесен прямо на улицу. Сквозь прозрачные стены шахты видно кабину, стоящую на четвертом этаже. Однако на вызов она не откликается. Вместо этого в воздухе возникает голография Тутанхамона - миниатюрная копия той, что встречала гостей в шлюзе. Да и слоган тот же: "Фараон" откроет вам дорогу к звездам".
- Не надо к звездам. Нам хотя бы к серверу, - невесело перефразирует Багров.
- Для пользования лифтом, пожалуйста, пройдите идентификацию, - требует Тутанхамон.
Майор даже не пытается, а обращается к спутнице:
- Лифт запустить сумеешь?
- Ага.
- Действуй, мы прикроем. - Багров и Хагард поворачиваются лицом к площади. Народу там заметно прибавляется. Из закоулков неспешно, как бы невзначай подтягиваются порождения датасферы или их собственных сознаний. Большинство из них люди, но есть роботы и жутковатые долговязые гуманоиды с бледной мертвенной кожей и заиндевевшими волосми. Очевидно, это лепта полковника Хагарда, начинавшего свою боевую карьеру во льдах Антарктиды. Сам Багров до таких отродий никогда бы не додумался. Их манит на гостей, как гиен на падаль. Населяющие датасферу сущности инстинктивно чувствуют чужаков, поэтому главное правило взломщика - не задерживаться на одном месте. Но сейчас они прикованы к проклятому лифту.
Полина в спешке снова выхватывает из сумки ищи-шар. Быстрый скан голографии Тутанхамона позволяет разложить ее на отдельные фракталы. Поиск на наличие сопоставлений. Отбивка. Конец строки. Поиск завершен. Результаты: выявлено двадцать шесть повторяющихся элементов. Полина прокручивает их по стеклянной поверхности сферы. Сомнений нет: вот сервер, с которого управляется лифт. По структуре он похож на весьма примитивную систему, которая отвечает за трансляцию роликов на рекламных панелях. Однажды мальчишки с ее курса взломали рекламный щит рядом с Академией и залили туда порно-ролик вперемежку с фотографиями преподавателей. Ох, и воплей было!
Кольцо аборигенов сжимается. Багров скользит взглядом по их лицам, гадая, кто нападет первым. В толпе должен быть заводила. Может, крепкий бритоголовый парень, или старик-чернослив, или кто-то из бледнокожих? Багров поглаживает "Берсеркер". Хагард поудобнее перехватывает автомат, пока еще скрытый материей. Вряд ли подобная демонстрация остановит аборигенов. Рано или поздно они нападут. Но лучше поздно.
Вдруг они останавливаются и пялятся вверх за спину Багрова, откуда доносится мелкое частое клацанье. Майор оборачивается и... мать моя женщина!
Стоило Рублевой влезть в настройки сервера, как оттуда выпрыгивают проворные насекомые - не безобидные "жучки", которых она обнаружила в своей каюте и у Багрова, а злобные твари размером с кошку, напоминающие помесь богомола и скорпиона. Двигая кутикулами, они бросаются на жертву, потревожившую их покой. Правда, "жертва" не думает сдаваться без боя. У Рублевой имеются свои трюки, например, универсальный патч-обманка.
Насекомообразные моментально раздирают и проглатывают приманку. Патч внедряется в их кодировку. Остальное - дело техники. Поиск кода. Активировать протокол. Отбивка. Конец строки. Панцири цифровых насекомых озаряются изнутри так, что становится видна вся их матричная структура - бесчисленные нитевидные ряды цифр, стекающиеся в крупные светящиеся хабы, этакие нервные узлы. Туда и следует бить. Полина предпочитает лишний раз не отсвечивать с пушкой. Она просто делает пасы руками, и скорпионов разрывает на пиксели.
Народ на площади ахает. Доступ к управлению сервером открыт. Задать команду. Кабина трогается на первый этаж. Гости запрыгивают в нее прежде, чем толпа успевает прийти в себя после развернувшейся баталии. Багров с силой вминает кнопку последнего этажа. Аборигены наконец соображают, что добыча ускользает, и бросаются к лифту. Чья-то клешня просовывается внутрь. Хагард расчехляет автомат и пускает очередь в просвет между створками. Конечность резво испаряется. Створки захлопываются. Неистовствующая площадь растворяется, как будто ее и не было, а парящая в воздухе платформа приближается.
Из-за ее края возникает голова человека в клафте - уборе египетских фараонов. Затем появляются обнаженные плечи и... туловище льва.
Двери кабины раскрываются. В лицо бьет ветер, хотя и не столь сильный, как в самом начале их виртуального путешествия. Его завывания смешиваются с гулом многочисленных кабелей, которые гудят как древние линии электропередач. Сфинкс сидит в самом средоточии этой сплетенной инфраструктуры, как в гигантском гнезде. На его губах застыла таинственная полуулыбка, глаза закрыты, но гостей не покидает ощущение, что монстр контролирует каждый байт информации, текущей по проводам.
Багров был бы рад не церемонясь взорвать жуткий клубок, но чтобы получить пароль, нужно действовать хитрее. Хакерское трио осторожно выбирается из кабины. Неожиданно чудовище поднимает бронзовые веки. Глаза сфинкса лучатся горячим желтым светом, точь-в-точь как Солнце. Губы раздвигаются, обнажая острые клыки:
- Вы находитесь в закрытой зоне системы безопасности "Фараона". Пожалуйста, введите пароль, - раздается рык.
- Вообще-то я его забыл. - Багров склоняется, чтобы поднырнуть под очередной лианой. - И хотел бы восстановить.
- Для восстановления пароля вам потребуется подтвердить свои личные данные.
Багров представляется и называет дату рождения.
- Отгадайте загадку, - просит сфинкс. - Кто утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех.
Гости переглядываются.
- Это... это мой кореш Стриж!
Полина и Хагард недоуменно поворачивается к Багрову.
- Было дело, служили мы на "Кассандре"...
- Та проклятая русская станция на лунной орбите? - уточняет Хагард.
- "Родная" славно держала за яйца китаёзов и америкосов, - удовлетворенно хмыкает Хагард. - Тогда каждый мало-мальски толковый вояка был при деле. Эх, времена...
- Мужчины, предлагаю повздыхать про славные времена чуть позже, - вмешивается Полина. - Командир, вы меня простите, но я что-то сомневаюсь, что ваш ответ правильный.
- Ну конечно правильный! Кореш мой так надирался на дежурстве, что под утро приползал в свою каюту только на четвереньках. А днем более-менее приходил в себя.
- И-ии?..
- И ходил на двух.
- А дальше?
- Что дальше? - Мотает головой Багров.
- Вечером?
- А что вечером? Вечером по распорядку.
- На трех ногах?
- На трех ногах... - Багров потирает затылок. - Нет, вечер тут как-то не вяжется.
- Если только он винтовку не использовал в качестве костыля, - выдвинул версию Хагард.
- Костыля? Сколько же ему лет должно быть? - саркастически усмехнулась Полина.
- Да нормальный мужик он был, молодой, моего где-то возраста! - Багров не заметил иронии подчиненной. Или сделал вид.
- Ладно, мальчики. Я уже поняла, что в школе вы литературу мимо проходили. Вообще-то это классическая загадка сфинкса, - учительским тоном произносит Полина.
- В каком смысле, классическая? - Непонимающе мигает Хагард.
- В таком смысле, что сфинкс ее всем загадывает.
- А правильного ответа нет, - высказывает предположение Багров.
- Ошибаетесь, командир. Правильный ответ - человек.
- Как это?
- Утро - это начало жизни. Человек-ребенок ползает на четвереньках. Потом взрослый, ходит на двух ногах. Потом пожилой, с палочкой. Или винтовкой, если угодно, - Полина делает изящный реверанс в сторону Хагарда.
- Голова! - одобрительно гудит тот.
- Правильный ответ, - признает сфинкс. - Теперь еще одна. Сколько воды может войти в один стакан?
- Э-э... это тоже классическая загадка? - мужчины с надеждой обращают взоры на Рублеву. Та морщит носик.
- Ну, не совсем...
- Вообще-то тут все зависит от объема стакана, - сходу выдает Багров.
- Неправильный ответ, - констатирует полосатый страж. - У вас осталось две попытки.
- Да это еще не ответ был! Зверюга! - Багров плюет в сторону сфинкса, который продолжает равнодушно скалиться на пришельцев.
- Капля. Одна капля, - предполагает Хагард.
- Неправильный ответ...
- Но почему? Капля-то уж точно может войти!
- У вас осталась одна попытка.
- Капля не может войти... - Полина морщит нос. - Капля не может войти почему?
- Не может войти? Да потому что она не ходит! - догадывается Хагард.
- Кто - не ходит? - удивляется Полина.
- Капля, кто!
- Если капля не ходит, то ответ какой?
- Нисколько!
- Правильный ответ, - замечает сфинкс. - А вот еще одна: у трех хлеборобов есть брат Акил. А у этого Акила братьев нет. Может ли такое быть?
- Детский сад какой-то, - начинает терять терпение Хагард.
- Может, он зациклился? - Багров окидывает сфинкса оценивающим взглядом.
- А сколько всего загадок будет? - осторожно интересуется Полина.
Сфинкс молча взирает на нее с высоты.
- Ладно, давайте думать.
- Да это бред. Что тут думать? Возьмем меня, - рассуждает Багров. - У меня есть брат Серега, инженер-планетолог. Возьмем Серегу - у него есть брат, это я. Ответ понятный - быть такого не может, чтобы у одного был брат, а у того брата брата не было.
- Ответ неправильный. У вас осталось две попытки.
- Мудак ты, вот что, - Багров усаживается спиной к стене.
- Может, это разные Акилы? - предполагает Хагард.
Полина качает головой:
- Сфинкс четко сказал - у ЭТОГО Акила.
Хакеры погружаются в молчание. Невольно вспыхнувшее воспоминание о брате тянет за собой целую цепочку ассоциаций. Например, как они вместе играли в раритетные допотопные игрушки: "Тетрис", "Пакман", "Старкрафт"... Если не считать сеансы виртуальной видеосвязи Багров не виделся с братом тысячу лет. И тот, и другой находились в постоянных разъездах, хотя Серега, родившийся на семь лет позже, был, конечно, более хорошим сыном. Родители периодически пеняли Косте, что, мол, его младший брат все-таки нашел время наведаться на их марсианскую плантацию, а он, сволочь, нет. То есть про сволочь они не говорили. Это Багров додумывал сам, укоряя себя.
- Если у меня есть брат Серега... а у Сереги братьев нет. Как такое может быть?.. - шепчет Полина. - Да запросто.
- Ну-ка? - Багров недоверчиво смотрит на Рублеву.
- Я же ему не брат. А сестра!
- Ну, это понятно, но в целом-то...
- У Акила может не быть братьев, если у него сестры!
- Значит, хлеборобы - женщины, - делает вывод Багров.
- Ответ правильный. А вот еще одна...
- Он точно зациклился, - хмурится Хагард. Кому как не ему знать поведение стражей "Фараона".
- ...Что бросают, когда это необходимо, и поднимают, когда это не нужно? - невозмутимо продолжает сфинкс.
Полина и Хагард переглядываются.
- Нехило, - замечает полковник.
Что-то желтое показывается на краю платформы. Багров осторожно перехватывает "Берсеркер". Увлеченные сфинксом, его спутники пока не видят нового гостя. Что это может быть?
- Бросают, бросают, - Полина начинает расхаживать по платформе, рискуя споткнуться о кабели.
- Бросают, допустим, кости игральные, - предполагает Хагард. - Причем, бросают, когда это необходимо.
- Эй, ребята... - Багров внимательно разглядывает желтого пришельца. Абсолютно круглый блестящий шар на несколько секунд замирает, а потом вдруг улыбается Багрову огромным беззубым ртом.
- И поднимают их, но... можно ли сказать, что они в этот момент не нужны? - с сомнением говорит Полина.
- Слушайте, народ, тут кто-то есть, - Багров пытается вклиниться в рассуждения о высоких материях, которым предаются его спутники. Шар меж тем погружается прямо в платформу и начинает двигаться параллельно одному из краев, оставляя после себя... пустоту.
- Да это же... Пакман! - тихонько восклицает Багров.
- Ответ неверный, - отвечает сфинкс. - У вас осталось две попытки.
- Какой еще Пакман, командир? - раздраженно говорит Полина. - Не хотите помогать, так не сбивайте хотя бы нас.
- Какой-какой, обыкновенный, - Багров восхищенно наблюдает за движением желтого монстрика. - Он появился прямо ниоткуда. Хотя нет. Он появился из моей головы.
- Майор, ты нас действительно отвлекаешь, - ворчит Хагард. - Если не кости, то что еще? Что - бросают?
- Жребий? - предполагает Полина.
Пакман Багрова меж тем достигает противоположного края платформы. Отсеченный кусок металлопластика беззвучно ухает вниз.
- Вау... - шепчет Багров. - Японский городовой!
- Ответ неверный, у вас осталась одна попытка, - стальным голосом вещает сфинкс.
- Командир! - Полина, кажется, готова забыть, что Багров ее командир.
- Проклятье! Майор, что вы творите? Держите себя в руках! О чем я бишь? Жребий бросают, но не поднимают, - рассуждает Хагард, обхватив квадратную голову своими широкими ладонями. - Что, если... женщина?
- Ага, и поднимают, когда не надо? - обиженно фыркает Полина.
Багров замечает, как прямо в толще платформы материализуются крупные спелые сочные красные яблоки. На поверхности торчит лишь макушка и черенок, которым плод когда-то крепился к ветке. Яблоки? Пакман должен их съесть. Немедленно.
Не успевает Багров додумать мысль, как желтый колобок, замерший было на краю платформы, опять оживает и, пощелкивая челюстями, принимается выгрызать себе дорогу к вожделенным фруктам.
Сфинкс, до этого безучастно наблюдавший за Хагардом и Полиной, вдруг оживляется и поднимается на передние лапы.
Хагард останавливается.
- Что это с ним? Мы сделали что-то не так?
- Не знаю, - Полина пожимает плечами. - Может, время на обдумывание ограничено, и через минуту он нас сожрет?
- Или не нас, - Багров уже начинает догадываться, что происходит. - Все же сфинксы из семейства кошачьих!
Сфинкс меж тем уже на четырех лапах, припал к своему постаменту, взгляд устремлен вперед, огромный желтый хвост возбужденно хлещет по бокам.
Полина отслеживает взгляд человекольва и наконец замечает желтого колобка, прогрызающего платформу яблочного склада.
- Это что еще за чудо такое? - восклицает она, подпрыгивая от неожиданности.
- А это, дорогая моя, Пакман! - торжественно заявляет Багров.
- Женщины! - снисходительно замечает Багров и обменивается с Хагардом понимающими взглядами.
В этот момент сфинкс наконец не выдерживает, срывается с места и гигантскими прыжками устремляется к желтому мячику.
- Ладно, некогда объяснять, все внутрь! - Багров подхватывает "Берсеркера" и бросается в круглый тоннель, открывшийся за сфинксом. Хагард и Полина не заставляют просить себя дважды.
***ДАТАСФЕРА. СЕРАЯ ЗОНА ПРЕЗИДЕНТА КОРПОРАЦИИ "ФАРАОН" ДЖОЗЕФА ГОЛДСМИТА***
Ницца. Около полудня. Свет проникает сквозь высокие окна и плотными вангоговскими мазками ложится на простыни. Простыни мягкие, но лежать жестко. Джозеф Голдсмит приподнимает голову. Снаружи что-то тяжело ворочается и шуршит. Не то кроны пальм, не то лазурное море. Рядом сидит закованное в латы существо. Банкир вздрагивает и пытается встать, но руки и ноги прикованы железными прутьями.
- Хватит болтовни, - говорит рыцарь голосом Тары. - Я слышала, ты любишь солнце. Считаешь его своим талисманом. Оно и на эмблеме "Фараона" есть.
Президент корпорации вращает зрачками, пытаясь прикинуть, насколько безнадежно его положение. Сорочки почему-то нет - смокинг надет на голое тело. Похоже, они в датасфере.
Руки рыцаря, как и положено, в латных перчатках. На правой ладони выгравирована эмблема... Голдсмит вглядывается в знакомые очертания. Да это же логотип "Фараона".
- Люди так любят выбирать себе идолов, и так редко задумываются о последствиях ... Вот солнце - источник жизни на Земле. Приятно наблюдать за ним - на расстоянии. Попробуй сам.
Тара прикладывает руку к груди Голдсмита. Металл перчатки приятно холодит кожу.
- Но если вдуматься, солнце - опасная игрушка.
Тара прижимает перчатку чуть сильнее. В ней что-то щелкает, металл начинает быстро нагреваться. Голдсмит стискивает зубы.
- Зря ты его будишь. Там ведь очень жарко - пять с лишним тысяч кельвинов.
Давление перчатки растет. Голдсмит с ужасом наблюдает, как металл раскаляется до красна. Запоздалый сигнал о необратимых повреждениях кожного покрова взрывает мозг. Президент "Фараона" выгибается дугой. Из раскрытого рта вырывается первый крик.
- Кричи, кричи. Тебя все равно никто не услышит. - Тара презрительно наблюдает, как президент "Фараона" бьется в судорогах, пытаясь стряхнуть ее руку с груди. - Тебя не услышат, пока я и весь мир не услышу от тебя правду о "Фараоне".
- Ты... ненормальная! - вопит Голдсмит. Из зажмуренных глаз льются слезы. - О чем ты вообще говоришь?!
- Вся эта затея полетов к дальним планетам - просто способ переложить наши денюжки в ваши карманы под красивым предлогом. Программа должна быть остановлена, а "Фараон" - уничтожен.
- Нет, о Боже, нет...
- У-нич-то-жен, - повторяет Тара, словно воспитательница в детском саду. - Скажи: "Фараон" должен быть уничтожен.
Банкир заходится в крике. Тара склоняет голову на бок и наблюдает за мучениями своего подопечного. Одна секунда, две, пять, десять... Она может сидеть так вечно. А для него они, наверняка, идут за год. Но он молодец, с убеждениями, хотя и с ошибочными. Парень вроде Ван Чоу давно бы сломался, а этот держится. Кадык отчаянно дергается под кожей, выталкивая из горла хрипы, крики вперемешку с какой-то белибердой про новые миры, эры и грандиозное будущее человечества.
Тара поднимает вторую руку.
- Стой, стой! - кричит Голдсмит.
Тара отнимает руку от груди.
- Ты права. Я подумал, ты права по всем пунктам. Полеты ошибка, а "Фараон"...
- Что "Фараон"?
Голдсмит молчит. Его бьет крупная дрожь.
- Что "Фараон"? - повторяет Тара.
- Он... должен быть уничтожен.
- Прекрасно. Скажешь это в эфире и получишь конфетку.
- Скажу. Я скажу... - по щекам Голдсмита льются слезы. Тело бьет крупная дрожь. Кроваво-черная язва на груди источает омерзительный запах паленого мяса.
+++++++++++
ЗАРАБОТАЛ ЛИ ГОЛДСМИТ СВОЮ КОНФЕТКУ - УЗНАЕМ УЖЕ В ПОНЕДЕЛЬНИК, 17 ОКТЯБРЯ!