Проникнуть на сервер "Фараона" можно было разными способами. Для внешних входящих это был поезд, который на перроне досматривали эсэсовцы с овчарками. Почему эсэсовцы? Наверное, потому что молодой капитан Ударной антарктической армии Фил Хагард был поражен, когда впервые узнал о масштабах той войны. Ему-то казалось, что их противостояние с мятежниками на просторах ледяного континента - это ого-го какая заварушка! В некоторых сражениях, бывало, участвовало до пяти тысяч солдат с каждой стороны. Ан нет, были баталии и покруче.
Вторая мировая война произошла два столетия назад. За это время население выросло в три раза и выплеснулось далеко за пределы Земли. А там, где ступила нога человека, начинаются конфликты. Боевые столкновения стали обыденностью и в космосе. Взять хотя бы ту же "Ригу-11". Однако все это были локальные разборки. Ни один конфликт ни до, ни после не превосходил по грандиозности войну древности. Вот это было для Хагарда потрясением, и спустя много лет он придумал на "Фараоне" перрон и немцев.
Те же, кто имел приоритетный допуск в систему, попадали на "Фараон" не через вокзал, а напрямую сквозь туннель, как Хагард из своей "тайной комнаты". Полковник наведался сюда в последний раз. Все-таки они добрались до него и решили пустить в отставку. Шаттл должен забрать его со станции на Землю менее чем через три часа. Возможно, даже не самый драматичный сценарий в его положении. Но все же...
Хагард бредет вдоль плотно подогнанных каменных блоков, запоминая, прислушиваясь к своим ощущениям. Что бы Голдсмит не говорил, а система безопасности "Фараона" хороша. Она прекрасна. Фил Хагард действительно имел право ею гордиться.
Он касается к шершавой теплой поверхности камня и толкает ее от себя. Однако вопреки обыкновению преграда не отъезжает. Так и есть, этот сукин банкир, уже заблокировал его доступ. Хагард презрительно морщится и вдруг слышит впереди легкий перестук, как если бы кто-то тихонько скребся о камень. Полковник замирает. Звук приближается, и по мере сокращения расстояния возрастает его монументальность. В действительности его издает что-то очень крупное и, очевидно, опасное. Хагард вспомнил этот звук! Из полумрака выныривает бесстрастное лицо фараона и мощный львиный торс.
- Ну, привет что ли, - устало выдыхает полковник.
Ярко горящие глаза сфинкса подозрительно сощуриваются.
- Вы пытаетесь проникнуть на закрытый сервер. Пожалуйста, подтвердите пароль.
- Пароль король, - передразнивает гость.
- Пароль неверный. Для восстановления пароля отгадайте загадку. Кто утром ходит на четырех ногах, днем на двух, а вечером на трех?
Хагард знает ответ, но не хочет играть в эту игру:
- Слышь, приятель, не буду я отгадывать твои загадки.
- Ответ неправильный. В доступе отказано.
- А мне насрать. Не нужен мне доступ.
- Вам предписано немедленно покинуть систему.
- Сейчас, сейчас. Могу я чуть дыхание перевести?
- Алгоритм неверный, - не отстает сфинкс. - В доступе отказано.
Хвост чудовища воинственно бьется о стены. Человеческие губы открываются, обнажая совсем не человеческие клыки.
- Ладно, ладно, ухожу, - признает полковник и поворачивает назад под пристальным взглядом стража.
Сфинкс растворяется, как если бы его и не было. Но это иллюзия. В действительности он там, в коридоре, стережет сервер, кошак недоделанный, и плевать ему, что это Фил Хагард его сотворил. Что ж, дети бывают несправедливы по отношению к своим родителям. Это их право. Такова жизнь - и виртуальная тоже.
Мама всегда говорила ему - будь сильным, Фил. Иди дальше, Фил. Росший без отца в довольно непростом районе Антарктической республики (блин, а какой район там простой!) Хагард быстро научился нехитрым житейским законам: не прощай, не бойся, не проси, всегда поднимайся, всегда будь первым - или не будь вообще. Телосложение и смекалка помогли ему забраться на довольно высокий уровень уличной иерархии. Там его и заприметил Антаракс, один из эмиссаров президента Ириды Онатры, сколачивавший себе команду крепких парней. Для чего? Ну, потому что далеко не все были довольны правлением Снежной королевы, которое на тот момент длилось почти четверть века.
Хагард вписался в команду, поначалу на роль обычного мальчика-вышибалы. Задача была ездить по отдаленным антарктическим поселениям и очень доходчиво объяснять, почему жить при правительнице стало лучше, стало веселее. Но будущий полковник быстро сообразил, что в этом мире правит не только и не столько сила, сколько слово, произнесенное в правильном месте, в правильное время. Фокус был в том, что когда за словом возникала квадратная фигура, сплошь состоявшая из мышц и первобытной энергии зверя, сила слова возрастала многократно. Такое слово било действительно сильнее кулака. В результате Фил-Бульдог, как уже тогда прозвали его братья по оружию, показал себя хорошим "решальщиком" проблем.
Антаракс, конечно же, оценил это редкое среди "вышибал" качество, и быстро приблизил Фила-самородка к себе. Крепкий паренек все схватывал на лету. Спустя три года двадцатидвухлетний Бульдог уже появлялся с Антараксом на всех переговорах и спецоперациях, был его правой рукой. Маме повезло - она не дожила до этих лет.
Антаракс славился жестокостью даже по меркам окружения Ириды Онатры. Во время одной "спецоперации" он заживо закопал во льдах несколько десятков поселян. То были обычные мирные жители, посмевшие выразить недовольство. О расправе стало известно международным СМИ. Контракты на поставку пресной воды в другие страны оказались под угрозой срыва. И Ирида призвала подданного к ответу, мол, его методы вредят имиджу Антарктической республики. Антаракс, чьи методы, по сути, служили лишь одному - укреплению его единоличной власти в регионе, на контакт не пошел. Он опасался, что при дворе его убьют, и надо сказать, вполне справедливо опасался. Опальный эмиссар бежал в ледяную пустыню, прихватив самых верных людей. Среди них был, естественно, и молодой Хагард.
Сложно сказать, как сложилась бы его жизнь, останься он с прежним покровителем. Скорее всего, она была бы гораздо короче. В общем, Фил принял для себя решение и сдал командира со всеми потрохами. Но сделал это так технично и грамотно, что о нем пошел слух не как о мерзавце, предавшем хозяина, а как о глубоко законспирированном агенте Ириды Онатры.
Что творилось на сердце у Хагарда тогда, никого, понятно, не волновало, включая самого Хагарда. В конце концов, Антаракс ведь тоже ангелом не был. Осадок, правда, все равно оставался. Тогда-то Бульдог и познакомился с этим мерзким тягучим ощущением где-то под ложечкой. Мир после этого как будто стал немного менее ярким. Но - иди дальше. Всегда иди дальше. Будь сильнее, Фил.
И вот сейчас он направляется к выходу с сервера "Фараона", на который уже, очевидно, никогда не попадет. И это неправильно. Есть другой путь.
Полковник останавливается и вновь толкает стену. На этот раз она отступает. Правда, за ней не голубое небо с сияющим солнцем, как обычно, а ледник. Это не сервер "Фараона", а "серая зона" самого Фила Хагарда - место, откуда он начинает свой путь в датасфере.
Дует порывистый ветер, под стать настроению полковника. Подхваченный снег несется, словно опаздывает куда-то. Хагард смотрит на черные массивные часы под стать своему запястью. В отличие от снега, поезд приходит всегда вовремя. Он тут как тут - озаряет ледяную пустыню мощными фарами. Из-под колес взметаются снежные фонтаны, словно по обеим сторонам железной дороги просыпаются гейзеры.
Кругом целина. Нет ни намека на полустанок, ни даже межевой таблички. Однако поезд сбавляет ход и останавливается прямо напротив Хагарда. Двери состава услужливо распахиваются. Полковник хватается за поручни и легко втаскивает грузное тело в вагон.
Внутри теплее, хотя изо рта по-прежнему вырываются облачка пара. На удивление в вагоне есть пассажиры: какие-то давние и недавние встречные, которых подсовывает подсознание. Несколько молодых людей - старые сослуживцы по Антарктической армии - режутся в карты, правда, повторяют все время один и тот же ход. Через проход сидят сержант Алварес и Тара в образе шлюхи. Взгляд у нее бессмысленный и отталкивающий, изо рта текут слюни. Алвареса, однако, это не останавливает. Неутомимый ловелас пытается засунуть волосатую лапу девушке между ног, да мешают наручники, которыми он прикован к поручню. На соседнем сиденье Багров и Полина тихо переговариваются о чем-то своем - тоже копии, обманки. Ученые в белых комбинезонах чертят в воздухе одним им видимые формулы. Технический сотрудник "Фараона" толкает перед собой тележку, подобно проводнику в старинном поезде. Только вместо кофе, чая и снеков, в тележке перекатываются уменьшенные копии планет Солнечной системы.
- Кому Юпитер! Кому Марс! - восклицает разносчик.
- Юпитеру больше не наливать, - отзывается один из сослуживцев Хагарда и продолжает в десятый раз заходить с пикового короля.
По углам жмутся совсем призрачные, полупрозрачные сущности, словно вылепленные изо льда. Играет гармошка.
В этом странном сообществе внимание полковника привлекают двое: лощеный сухощавый брюнет и бледная красивая блондинка. Мужчина значительно выше, но различия в росте скрадываются из-за того что оба сидят. О да, об этой парочке в последнее время Хагард думал больше всего: с одной стороны Джозеф Голдсмит, с другой - Ирида Онатра.
Одна произвела его в полковники, другой назначил руководить безопасностью "Фараона". А кем он считает себя сам: гражданином Антарктической республики или сотрудником корпорации "Фараон"? До недавнего времени Хагард колебался, инстинктивно откладывая решение на потом. И вот сегодня все разрешилось.
Он проходит мимо Голдсмита и опускается на свободное место рядом с Онатрой.
- Долго же пришлось вас ждать, полковник, - говорит она с укоризной.
- Сочувствую.
- Если кто и вызывает сочувствие, так это вы.
- Так получилось. - Хагард разводит руками.
Поезд набирает ход. За окном стелется белая равнина, несутся проблески снежных искорок.
- Знаю, знаю, - перебивает полковник. При всем своем положении в обычной жизни он едва ли рискнул бы общаться со Снежной королевой в подобном тоне. Но сейчас он в датасфере, а перед ним - не сама Ирида Онатра, а ее виртуальная копия, оживленная его подсознанием. - Я все знаю, - повторяет Бульдог. - Но это непростой выбор. И еще эта запись...
- Доблестного полковника Ударной Антарктической армии испугало нечленораздельное мычание? - Онатра заливается неприятным смехом.
- Меня ничего не испугало. Но сам факт, что нас могли подслушать...
- О да, вы ведь привыкли, что на "Фараоне" подглядываете и подслушиваете только вы.
- Это могло разрушить весь план.
- Довольно скулить. Сейчас, - правительница Антарктиды оборачивается и смотрит собеседнику прямо в глаза, - сейчас у вас есть план?
- На сервер я уж как-нибудь проникну.
- Как-нибудь? - презрительно фыркает женщина. - Вы не прошли сфинкса.
- На перроне нас ждет не сфинкс, а немцы.
- Кино и немцы, - театрально вздыхает Ирида Онатра.
Голдсмит подхихикивает со своего сиденья.
- С немцами я разберусь, - твердо заявляет Хагард.
- Предположим. Но вы не попадете на внутренний сервер. Вы просто окажетесь на вокзале.
- Этого достаточно.
- Полковник, давайте начистоту. Если вы не захватили "Фараон" раньше, пока у вас был полный доступ, то как собираетесь сделать это сейчас, находясь на вокзале?
Ответ у Хагарда есть:
- Там василиски. А они подчиняются только мне. Помните, что устроил один из них?
Ирида Онатра почтительно молчит.
- А их будет три. Три василиска! - Бульдог многозначительно ухмыляется. - Базиль, Балтазар и Белла.
- Что вы задумали? Эй, это недопустимо! - Голдсмит приподнимается и начинает делать пасы в окно, за которым как раз появляются перрон, прожекторы и часовые с овчарками. - У нас несанкционированное проникновение! - вопит банкир, но охранники снаружи его не слышат.
Хагард вскакивает с места и обрушивает на темя Голдсмита единственный, но смертельный удар. Паникер вскрикивает и валится на стекло, а потом в проход.
Наконец двери открываются, и эсэсовцы заходят в вагон. Овчарка, громадная, с бурым подпалом тварь, подозрительно обнюхивает тело Голдсмита.
- Гутен таг. Ире папире, битте! - требуют охранники, но лежащий не реагирует.
- Шайзе! - один из немцев делает знак другому.
Это всего лишь программные модули. Их действия строго запротоколированы, поэтому Хагард знает: сейчас они удостоверятся в гибели сущности и вызовут программы-чистильщиков. Во всей этой истории реально непредсказуемым является лишь сам Хагард. Он хватает сидящего за Голдсмитом снулого типа за лацканы пиджака. В присутствии грозных эсэсовцев тот лишь таращит глаза и не сопротивляется. А может, сам Хагард вызывает у безымянного пассажира панический страх. В конце концов, снулый является всего лишь сущностью, порожденной сознанием полковника, и Бульдог без жалости проламывает ей череп. Второй труп валится в проход.
Овчарка заходится отчаянным лаем и рвется с поводка. Даже немцы выглядят немного растерянно.
- Нихт, нихт! - восклицает один из них. - Зитцен зи рюих.
Хагард яростно оборачивается:
- Сидеть? Да здесь полных вагон непонятных обсосов! У вас сервер или проходной двор?!
- Ире аусвайс! - эсэсовец с овчаркой шагает вперед.
- Зачистите всех! - игнорирует приказ полковник.
- Аусвайс! - требует охранник.
Хагард вытаскивает из кармана листок и тычет им в лицо патрульного. Тот вынужден отступить, чтобы разглядеть пляшущие буквы. Свободной рукой он пытается поймать документ, другой удерживая поводок с рвущейся овчаркой. Адская псина внезапно вскакивает на задние лапы и бросается на Бульдога. Хозяин дергает за ошейник, но собака не реагирует. Как щенок она радостно лижет полковнику руки и норовит добраться до лица. Он знал. Знал, что в фаерволе сохранились верные ему программные модули. Потому что когда ты в течение нескольких лет управляешь системой, не так-то легко вычеркнуть тебя из нее. Голдсмит, не тот что валяется бездыханный в проходе, а настоящий Джозеф Голдсмит - вундеркинд, инвестиционный банкир, финансовый гений, создатель и глава "Фараона" - просчитался.
Опешивший от поведения своей овчарки солдат читает на допуске магическое словосочетание "начальник службы безопасности". И кому какое дело, что документ просрочен сегодняшним днем. Охранник уже не разбирает. Гораздо важнее ему умудриться отдать честь и одновременно унять собаку. Не так-то часто на их полустанке появляется столь высокое руководство. Оно все больше заходит на сервер напрямую, минуя фаервол.
- Оберст Хагард, херцлих вилькомен! - приветствует эсэсовец с тем же рвением, с которым требовал пропуск.
Полковник Хагард небрежно козыряет в ответ и, спрятав документ, обводит рукой вагон:
- Уберите их всех. Это человеческий мусор.
- Йа, йа, натюрлих! - сияет эсэсовец, подавая знак своему напарнику.
Выходя из вагона, Хагард бросает взгляд на Ириду Онатру и столбенеет. У нее лицо его матери.
- Иди дальше, Фил, - шепчет она.
Он стряхивает наваждение и спокойно переходит в следующий вагон. За спиной слышатся выстрелы шмайсеров, лай собаки и крики. Полковник затворяет дверь, и звуки стихают.
На этот раз он остается один, садится и ждет, пока тронется поезд. Что ты творишь, Фил? - спрашивает он себя. Еще не поздно остановиться. Покуролесил и хватит. Полковник с силой стискивает кулаки. Нет, все-таки Голдсмит просчитался.
Картинка за окном оживает: под тяжелое лязганье колес перрон плывет назад. На нем лежат тела недавних попутчиков Хагарда. Равнодушные программы-уборщики поливают их из канистр с кислотой - идет утилизация. А эсэсовцы радостно машут отходящему составу. Овчарка виляет хвостом.