Крюков Олег Валентинович : другие произведения.

Сокровища имамов

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Историко-фантастический роман о перемещениях во времени. КНИГА ПЕРВАЯ.
   ЧАСТЬ 1.
  
   ДВОЕ В ГОРОДЕ.
   Глава 1 Москва наносит первый удар. Слишком поздно он понял, что приезд сюда был глупой затеей. Не то, чтобы ему не нравилась Москва. Вопрос был в другом, а нравится ли он этому огромному, погружённому в свои заботы городу? Игорь незаметно наблюдал в переполненном метро за равнодушными лицами спешащих куда-то по своим делам людей и понимал, что у него два пути: либо полностью раствориться в этом мегаполисе, как аспирин упса, стать одним из миллионов этих лиц, либо быть раздавленным им подобно таракану, попавшему под башмак. Причём он совершенно не думал о третьем - стать его частью. Москва состояла из Кремля, Мавзолея, Третьяковки, Булгакова, Окуджавы и Высоцкого. Они были частью Москвы, а Москва была частью их. Он же в свои 36 уже сформировался как личность и вне пределов столицы. Игорь думал об этом без горечи, но с какой-то тайной грустью, непонятно чем вызванной.
   Всю свою жизнь Игорь Востряков прожил в Самаре, если не считать двух лет службы на Дальнем Востоке в погранвойсках, да полугодовалого пребывания в Латвии, куда его соблазнил поехать его лучший друг Сашка Потылицын.
   -Прикинь, Игорян, там почти как на Западе. Очередей нет, с продуктами в миллион раз лучше, чем у нас.
   Советской, той прибалтийской республике оставалось быть меньше года, Рига уже вовсю бурлила демонстрациями, антирусские настроения достигали своего апогея. Республика жаждала суверенитета, как страдающий с похмелья первой рюмки. Друзья устроились на ВЭФ, но завод практически не работал - что могло быть в то время важнее борьбы за независимость? Им настоятельно рекомендовали учить латышский язык, если они хотят остаться в республике. Вот тут-то Сашка, у которого в школе по английскому была то ли двойка с плюсом, то ли тройка с минусом, возмутился:
   - Буду я ещё язык этих лабусов учить! Что я, с дуба, что ли, рухнул? Да и на хрена, если они все худо-бедно по нашему лопочут?
   Потылицын уехал, а Игорь, который влюбился в узенькие средневековые рижские улочки, решил остаться. Он добросовестно учил латышский язык и быстро овладел дюжиной необходимых фраз. Его программой максимум было поступить в рижский университет на историческое отделение. Несмотря на возрастающую враждебность со стороны аборигенов, ему нравились латыши. В них почти не было совковости, которой отличалось абсолютное большинство русских. Правда её заменяла "болезнь маленькой нации", на протяжении веков латышский народ, как между молотом и наковальней находился между агрессивными германцами, шведами и поляками с одной стороны, и разрастающейся, набирающей необузданную силу Московией с другой. Потом были двадцать с небольшим лет независимости, подаренной большевиками и отобранной несколько лет спустя двумя набирающими силу хищниками. Как не крути, а жизнь у лабусов была не сахар, так что по человечески понять их можно. Только вкусили "магдебургского права", а тут с двух сторон света тоталитаризм прёт. Наелись этого самого тоталитаризма до заворота в кишках. Хватит, надо и меру знать. Это только великий восточный сосед меры ни в чём не знает. Ну не хотят больше латыши, чтобы большой и сильный дядя гладил по головке и утирал сопли! Западные ценности им, видите ли, ближе! Ну и хрен с вами!
   Его наполеоновским планам не суждено было сбыться. Тяжело заболел отец, и Игорь с тоской в сердце уезжал из полюбившегося ему города, понимая, что, скорее всего сюда он больше не вернётся.
   Отец "сгорел" от рака лёгких за каких-нибудь три месяца, мать никак не хотела отпускать от себя единственное чадо. Игорь поступил в университет, на заочное отделение исторического факультета и устроился работать в милицию, где уже вовсю боролся с преступностью Потылицын, окончивший милицейскую школу в Елабуге. Времена наступали мутные, криминал набирал силу, "дикая стадия капитализма" была в самом разгаре. Работать в органах было ох, как непросто. На смену идейным борцам с преступностью пришли не менее идейные борцы с собственной бедностью. Востряков нашёл отдушину и увлёкся рукопашным боем, через два года стал гордостью УВД и чемпионом России. Когда создавали СОБР, он был одним из первых, кто попал туда, сдав трудный экзамен, и получил краповый берет. К этому времени он женился на молоденькой операторше из ОВЦ, через год у них с Татьяной родилась дочь. В память о шести месяцах, проведённых в Латвии, он хотел назвать её Лаймой, но натолкнулся на жёсткое сопротивление жены и матери. После долгих препирательств девочку назвали Лизой. Но почему-то, глядя на это голубоглазое и белокурое создание, Игорь вспоминал юрмальские сосны и песчаные пляжи Рижского взморья.
   Игорь окончил университет, получил лейтенантские погоны, два раза побывал в командировке в Чечне, досрочно получил третью звёздочку. С женой, дочкой и матерью он жил в двухкомнатной квартире, его зарплаты, материнской пенсии и детского пособия как раз хватало на самое необходимое. Ни о какой машине, курортах и других излишествах не могло быть и речи.
   - Мне ещё повезло, - шутил Игорь по этому поводу, - я хоть пару раз в бывшей всесоюзной здравнице побывал.
   Из бывшей всесоюзной здравницы он привёз нервный тик, следствие контузии, да цинковый гроб с телом Сашки Потылицына - своего лучшего друга.
   И всё же Игорь любил свою работу. Очень ему нравились два слова в присяге американских полицейских - "служить и защищать". Как потом выяснилось, таких романтиков как он, в органах явно было не большинство. Наделённые большой властью и маленькой зарплатой, милиционеры выкручивались, как могли. Многие сослуживцы Игоря, получая такие же, как и он деньги, умудрялись покупать себе иномарки. Омоновец, с которым Игорь был вместе в Чечне, в одной из своих командировок, предложил ему в долг пять тысяч долларов на покупку автомобиля.
   - Как сможешь - отдашь, - великодушно сказал он.
   - С моей-то зарплаты не раньше, чем лет через пятьдесят, - Игорь начал было отказываться.
   - Мы что, зря кровь с тобой проливали? Бери, не последние отдаю! А что касается зарплаты... Что ж, если государство не может обеспечить своим защитникам достойную жизнь, - он многозначительно посмотрел на Игоря, - то мы вправе сами о себе позаботиться.
   Тогда Игорь не придал этому разговору особого значения. Он с благодарностью принял деньги, даже не задумываясь, откуда такая сумма у лейтенанта милиции, получавшего четыре тысячи деревянных ежемесячно. Да ещё, как тот заявил, не последние. Через три дня уже ездил на годовалой девятке, радуясь, как ребёнок.
   Спустя полгода всё встало на свои места. Впервые, как название голливудского ужастика, прозвучало выражение "оборотни в погонах". УСБ вышло на преступную группу, состоявшую из молодых сотрудников ОМОНа и СОБРа, на счету которой было около десятка убийств. Милиционеры на дороге в аэропорт выслеживали челноков, собиравшихся лететь в Турцию за товаром. Минимальная сумма, которую брали с собой, составляла не менее десяти тысяч долларов. Жертву и свидетелей убивали одним выстрелом в голову, почти в упор. Около года ушло на поимку банды. Среди них оказался и тот, кто одолжил Игорю деньги. Пару месяцев Вострякова таскали к следователю. Состояние было такое, как будто он плавал в яме с нечистотами. Игорь решил, что не отмоется уже никогда. Когда дело закончилось, и следователь распрощался, провожая его недоверчиво-презрительным взглядом, Игорь, выходя из кабинета, принял решение уволиться из органов. Он уже не мог облачаться в форму, которую так запятнали его сослуживцы. Всё во что верил, отжило свой век и стало ненужным. На смену пришли другие понятия: человек человеку вовсе не друг,а волк. Жрать захотели - сбились в стаю. Насытились - разбежались.
   В школьные годы у них с Потылициным был ещё один друг. Звали его Павел, а фамилию имел древнюю и аристократическую - Глинский. Как говорил сам Пашка, фамилия его покрыта плесенью и пылью веков. Они дружили до окончания школы. Потом Игорь с Сашкой ушли в армию, а Павел поступил в плановый институт. Спустя два года их триумвират превратился в тандем, с Пашкой они стали встречаться всё реже и реже. Тот целиком погрузился в институтские дела, был даже комсоргом факультета. Последний раз Игорь встречался с ним на Сашиных похоронах. Глинский стал преуспевающим бизнесменом , топ менеджером крупной компании. Он приехал на кладбище на новом "Ниссане", одетый с иголочки, из багажника достал красивый венок. Среди Сашиных сослуживцев, пришедших проводить товарища в последний путь, Павел чувствовал себя явно не в своей тарелке, да и те поглядывали на коммерсанта как сытые коты на мышь. Только оставшись со старым приятелем наедине, Глинский разговорился.
   - Ну и на фига, Гоша, всё это надо? За такую-то зарплату! - вопрошал он, когда оба расположились за столиком в кафе и заказали водки с закуской.
   - А как бы ты свои бабки зарабатывал, если бы в стране бардак творился?
   - Да у нас и так бардака выше крыши! Ты пойми, война эта ни мне, ни тебе, ни Сашке не нужна! Она там нужна, - Павел показал большим пальцем в потолок. - И за их интересы наш с тобой дружбан пулю схлопотал!
   - Он на фугасе подорвался.
   - Что? - не понял Глинский. - Ладно! - махнул он рукой. - Давай Александра помянем.
   Они выпили и несколько минут сидели молча.
   - Завязывал бы ты Игорёк с этой работой. Это мой тебе дружеский совет. А если уж так хочешь людей защищать, иди в частную охрану. С твоей-то подготовкой тебя любая фирма с руками оторвёт, и получать будешь в несколько раз больше.
   И вот спустя год после того разговора Игорь уволился из органов и устроился работать тренером по рукопашному бою. На тренировки к нему приходили как частные охранники, так и его бывшие сослуживцы. Причём с последних, плату за обучение он не брал. Тем не менее, доходы его выросли больше чем в два раза. Каждый месяц появилась возможность откладывать по сто долларов, чтобы отдать долг. Кредитору дали семнадцать лет строгого режима, но осталась жена с малолетним сыном.
   К тому же у Игоря появилось больше свободного времени, и он занялся самосовершенствованием, перечитал огромное количество различной литературы, начал самостоятельно изучать английский язык. Физическим тренировкам уделял пять дней в неделю, порой доводя себя до изнеможения. Как ни странно, это не лучшим образом сказалось на его семейной жизни. Они с женой всё дальше отдалялись друг от друга, в конце концов, Татьяна ушла к другому, преуспевающему коммерсанту, оставив, как она выразилась "на время" шестилетнюю Елизавету отцу с бабушкой.
   С Павлом он стал встречаться гораздо чаще. Раз в неделю тот приходил в спортзал, тряхнуть стариной. Под стариной Глинский подразумевал свой четырёхмесячный опыт занятий дзюдо в школьном возрасте. Фирма его процветала, он уже поменял третью машину и ездил сейчас на красном двух дверном "Форде".
   - Мы скоро в столицу перебираемся, - как-то сказал Павел. - Тесновато здесь уже становится, масштабы не те. В Самаре только филиал останется. Мне предложили его возглавить, но я в Москву хочу, там перспективы большие. Кстати, охрана понадобится, шеф будет брать только своих. Я насчёт тебя с ним разговаривал, так что ты - кандидат номер один. Зарплата для начала - тысяча баксов, думай Игорёк, пока время есть.
   В городе, где многое напоминало о бросившей его жене, Игорю было тоскливо, и он согласился, предварительно поговорив с матерью.
   - Поезжай, Игорёк. -сказала она, - Зарплата хорошая, Бог даст, попозже и Лизоньку заберёшь. Мы тут не пропадём, пенсию, слав Богу вовремя платят, да и Татьяна помогает.
   - Я вам два раза в месяц деньги высылать буду, а как всё наладится, и Лизу, и тебя, мам, заберу.
   Я уж свой век здесь доживать буду, в Москве суетно слишком, - махнула мать рукой.
   Тогда он искренно верил, что у него в Москве всё наладится.
   Через месяц Павел уехал.
   - Как только я тебе позвоню, сразу выезжай, - предупредил он.
   Вот так он и оказался в этом многомиллионном городе, уже через два дня жалея о том, что приехал. Перед отъездом продал машину за четыре тысячи долларов, которые вместе с накопленной тысячей отдал теперь уже вдове, так как ей сообщили, что её муж, бывший старший лейтенант Андрей Громов погиб в лагере в результате несчастного случая. Матери с дочерью Игорь оставил десять тысяч рублей, себе взял лишь две тысячи на дорогу. Сразу же по приезду Павел обещал подъёмные.
   "Юго-Западная компания" располагалась в старинном двухэтажном особняке в центре Москвы под бросающейся в глаза вывеской. Игорь позвонил Павлу на мобильный. Тот спустился и провёл его через вертушку, около которой сидел охранник - усатый дядька лет сорока пяти. У Глинского был свой небольшой кабинет, куда они и прошли.
   - Короче так, Игорёк, небольшая накладочка вышла, шеф вернётся только на следующей неделе, так что придётся подождать. Тебе есть, где остановиться?
   В кармане у Игоря оставалось семьсот рублей, о чём он и сообщил Павлу. Тот достал дорогой бумажник, должно быть из крокодиловой кожи.
   - Держи, - он протянул три бумажки с портретом Бенджамина Франклина, - Всё, что могу. Снимешь квартиру пока где-нибудь за Садовым кольцом, этого должно хватить. Приедет Сергей Константинович, решит вопрос с регистрацией, ну и со всем остальным. А сейчас пошли, что-нибудь перекусим, ты с дороги, проголодался, наверное.
   В том же здании находилось маленькое уютное кафе, где кормили сотрудников. С Павлом уважительно здоровались, видимо в фирме он был далеко не последним. Они сели за столик стоящий у окна.
   - А знаешь, почему доллар одна из самых стабильных валют в мире? - спросил Пашка, когда, пообедав, они пили кофе.
   - Ну-ка, просвети.
   - Прочитай-ка, что на нём написано.
   - Тут много чего написано, - Игорь развернул стодолларовую купюру.
   - Да вот здесь, - Павел ткнул пальцем, - In God we trust - Мы верим в Бога, - он назидательно поднял палец и посмотрел на товарища, - Вот поэтому доллар и под божественной защитой.
   - Ты это серьёзно? - рассмеялся Игорь.
   - А что, разве нет?
   - А вот у солдат третьего рейха на пряжках было выбито Got mit uns, это значит, что фашисты тоже под божественной защитой были?
   - Ну, ты сравнил!
   - А я так думаю, Павлик, что доллар - это и есть их Бог.
   - Кого их?
   - Вообще всех, кто ему поклоняется. Ты Новый Завет читал?
   - Вроде читал, - неуверенно ответил Павел.
   - Тогда должен помнить это место в Евангелие от Матфея.
   - Какое место?
   - Когда фарисеи пришли к Иисусу и спросили его, нужно ли платить цезарю дань или нет? Что он им ответил?
   - Не помню.
   - Он взял монету и спросил: " Кто изображён на ней?" "Цезарь", - ответили ему. Вот и отдавайте цезарю цезарево, а Богу - богово.
   - Ты это к чему? - не понял Павел.
   - Да так, - вздохнул Игорь, - мудрствую. А деньги, я думаю, дьявольское изобретение и под божественной защитой находиться не могут.
   - Ты хочешь сказать, что деньги тебе не нужны?
   - Хороший вопрос, - рассмеялся Игорь.
  
   . . .
  
   Он совершенно не представлял, как в этом огромном городе в течение нескольких часов можно снять квартиру. Павел посоветовал обратиться в агентство.
   - У меня с собой ни телефонов, ни адресов нет, - извинялся он. - Ты походи, посмотри объявления, на 99 % их агентства развешивают. Завтра с утра позвони мне обязательно, - он скрылся за зеркальными дверями офиса.
   "И какого чёрта я сюда приехал. Меня здесь, похоже, никто не ждёт. Да и Павел тоже хорош, выдернул из родного города, а у самих ещё конь не валялся". Он позвонил по телефону, который был в первом увиденном им объявлении, и, как предсказывал Павел, попал в агентство по аренде жилплощади. Бодрый и жизнерадостный голос диспетчера сообщил ему, что надо приехать в офис, заключать договор, оплатить месячную стоимость жилья, а затем вместе с курьером ехать по выбранному адресу и смотреть квартиру. Понравилась Игорю и цена, названная диспетчером - 200 долларов в месяц, и через час он сидел в офисе. Собственно, это была одна комната, где кроме стола и двух стульев больше ничего не было.
   - Курьер ждёт вас по этому адресу, - протянул ему бумажку блондин лет тридцати, после того как договор был подписан, и Игорь передал ему две стодолларовые купюры.
   Он долго звонил в дверь. Наконец, она открылась, и на пороге нарисовался крупный мужик под метр девяносто с отёкшей физиономией.
   - Чё хотел? - приветливо спросил он, оглядывая пришельца с ног до головы.
   - Это вы квартиру сдаёте? - вежливо поинтересовался Востряков.
   Некоторое время мужик принимал решение: стоит ли пачкать руки об этого раздолбая, и решил, что не стоит.
   - Вы чё , совсем охренели? Какая падла вас сюда шлёт косяками? Ты у меня мордой сейчас все ступени пересчитаешь! А ну пшёл отсюда! - ограничился он словесным внушением и поступил мудро, иначе ступеньки считать пришлось бы ему.
   Выйдя на улицу, Игорь с тоской посмотрел в звёздное небо. "Был бы волком, точно завыл". Достав мобильник, принялся звонить в агентство, но трубку не брали. "Ладно, завтра разберёмся", - решил он. У него осталось ещё сто долларов и семьсот рублей. Дюма-отец, тот вообще покорил Париж без гроша в кармане.
   Была почти полночь, когда он нашёл гостиницу в Одинцово и снял дешёвую комнату за четыреста рублей в сутки. Утром, проснувшись тут же начал названивать в агентство.
   - Простите, - сказала диспетчер, - в компьютере произошла ошибка. Я дам вам телефон хозяйки.
   Всю первую половину дня он потратил , пытаясь дозвониться по данному ему телефону, но тот был отключен. Перекусив в дешёвом кафе, Игорь поехал в агентство .
   - Вам что, не понравилась квартира? - спросил его тот же блондин. - У нас другие варианты есть.
   - Простите, как вас зовут? - поинтересовался Игорь.
   - Алексей.
   - Видите ли, Алексей, меня больше ваши варианты не интересуют. Я бы хотел вернуть свои деньги.
   Блондин с интересом посмотрел на него.
   - Наша фирма выполняет информационные услуги, и они вам были оказаны. Внимательно почитайте договор.
   - Какие, к черту, информационные услуги? - не выдержал Игорь. - Вы меня элементарно обманули.
   - Пишите заявление, в течение трёх рабочих дней его рассмотрят, - буднично заявил Алексей, потеряв к собеседнику всякий интерес.
   - Мне мои деньги нужны сейчас, - Игорь постарался взять себя в руки.
   - Ничем не могу вам помочь, - блондин уткнулся в какие-то бумаги.
   С пару минут Игорь безрезультатно сверлил его взглядом, затем развернулся и вышел.
   Уже начинало смеркаться, в воздухе похолодало, и Игорь, поёживаясь, засунул руки в карман куртки. Стоял конец сентября, днём солнце ещё согревало, но с наступлением сумерек температура существенно опускалась. Наконец он увидел блондина, который выходил из здания, где располагалось агентство. Тот направился под мост, к автомобильной стоянке. Он уже открывал дверцу своей тёмно-синей восьмёрки, когда Игорь окликнул его.
   - Ну, что, моё заявление ещё не рассмотрели?
   Несколько секунд "чёрный риэлтор" рассматривал Вострякова, видимо не узнавая.
   - Я же вам русским языком сказал, в течение трёх рабочих дней, - наконец нашёлся он.
   - Алексей, а вы не боитесь, что я напишу заявление в милицию по факту мошенничества?
   - Я? Да ничуть. Хоть в милицию, хоть в ФСБ, можете даже в ФАПСИ, - он опять с интересом посмотрел на Игоря, - А московская регистрация у тебя есть? - теперь уже во взгляде сквозила нескрываемая насмешка.
   - Есть у меня регистрация, - соврал Востряков, - а какое это имеет отношение к деятельности вашей фирмы? Кстати, как она называется, "Рога и копыта"?
   - Вывеску надо было читать при входе. И чего ты из-за несчастных двухсот баксов слюни пускаешь! Для Москвы это вообще не деньги!
   - Короче, так, Алексей, обойдёмся без ФАПСИ и милиции. Вы мне возвращаете мои двести долларов, и мы мирно расходимся каждый в свою сторону.
   - Разве непонятно, что деньги сданы в кассу, не себе же я их забрал! - блондин начал терять терпение.
   - А вы мне свои отдайте, а мои потом из кассы заберёте.
   - Ты чё, больной? - Алексей посмотрел на широкоплечего Игоря, который ещё к тому же был выше его на полголовы и уже примирительно добавил: - Откуда у меня такие деньги?
   - Да ты же сам сказал, что для Москвы это не деньги!
   - Я щас наряд позову, - Алексей начал оглядываться по сторонам.
   - Может ещё и ФАПСИ?
   Блондин хотел оттолкнуть Игоря, но рука его провалилась в пустоту. Левой голенью Востряков сильно ударил его по внешней стороне бедра правой ноги.
   - В кик-боксинге этот удар называется лоу-кик и в свою очередь заимствован из тайского бокса, где применяется довольно-таки часто и с большим эффектом, - прокомментировал он.
   Но блондин эту информацию скорей всего не воспринял. Лицо его стало пепельно-серым от боли.
   - Болевой эффект достигается за счёт того, что в этом месте проходит седалищный нерв, - между тем продолжал Игорь. - Ещё?
   На лбу Алексея выступила испарина.
   - Я могу показать ещё много разных штучек, и за это хочу всего-навсего двести долларов, причём прошу заметить, моих долларов. А что это мы на сквозняке стоим? - Игорь затолкнул блондина в машину на водительское место, и не торопясь, обошел её, уселся рядом. Алексей, кряхтя от боли, растирал ушибленное бедро.
   - Ну что, ты готов к продолжению диалога? Только предупреждаю, он должен быть достаточно продуктивным.
   - Завтра приходи. Часам к десяти утра. Генеральный должен подъехать.
   - Завтра так завтра - согласился Игорь, - времени у нас с тобой - вагон и маленькая тележка. Только ты печку включи, а то по ночам холодно.
   - Слышь, тебя как звать-то? - Алексей уже заискивающе посмотрел на своего мучителя.
   - А зачем тебе?
   - Ну, мы же общаемся, ты моё имя знаешь, а я твоё нет.
   - Зови меня Костей, - разрешил Игорь.
   - Слышь, Костян, меня дома жена ждёт, - голос блондина звучал жалостливо.
   - И дети, наверное?
   - Не-е, детей ещё нет.
   - Представляешь, а меня здесь никто не ждёт, и я страдаю от одиночества. А ты у меня ещё и последние деньги отнял. Но у тебя, если правильно себя будешь вести, дети ещё будут, уж ты поверь моему житейскому опыту.
   - Ну, не могу я тебе все деньги отдать! Согласно договору мы за услуги 20% берём.
   - А мне насрать на ваш договор!
   - Но ты же его подписывал!
   - А это не моя подпись.
   - Да откуда ты такой отморозок на мою голову взялся!
   - Может, тебе технику боя в ограниченном пространстве показать? - Игорь схватил его за средний палец и взял на излом.
   - Ы-аа ! - Алексей выгнулся дугой на своём сиденье. - Дурак, отпусти, палец сломаешь!
   Когда он трясущейся левой рукой доставал из барсетки деньги, на глазах были слёзы, может от боли, а может просто, было жалко с ними расставаться . Не со слезами конечно.
   - Понаехали тут. На, колхоз,подавись! - он бросил на колени Игорю несколько двадцаток.
   Тот внимательно пересчитал деньги и аккуратно сложил их в свой бумажник.
   - С деньгами, Лёша, надо расставаться легко, - произнёс он напоследок историческую фразу и выскользнул из салона автомобиля.
   - Да пошёл ты ! - Алексей с тоской посмотрел вслед своим двум сотням, исчезающим в московских сумерках, массируя теперь уже палец руки.
   . . .
   - Москва, она такая, здесь расслабляться нельзя, сразу кто-нибудь захочет тебя поиметь, - Павел откинулся на спинку стула и достал из пачки сигарету. Рассказ Игоря не вызвал у него никаких эмоций. Он считал, что знает эту всероссийскую клоаку вдоль и поперек, хотя прожил здесь чуть больше трёх месяцев.
   - Ты, надеюсь, свои паспортные данные в этом агентстве не оставил ?
   - Да они их у меня и не спрашивали.
   - Это я к тому, что у них наверняка ментовская крыша есть. Неизвестно, что им в голову взбредёт. Хотя, - он щёлкнул зажигалкой и затянулся, - из-за двухсот долларов кипеж вряд ли поднимут.
   - Да, всё прогнило в королевстве Датском, - Игорь задумчиво водил по скатерти пальцем.
   - А ты что, на Луне раньше жил или в монастыре всю жизнь прятался ? Подобное по всей России-матушке творится! Просто здесь всё сконцентрировано. А где больше народу - там и мусору больше. А кислорода соответственно меньше. Я тебе таких историй про здешних ловкачей могу порассказать, Бендер перед ними просто Дон-Кихотом покажется!
   Павел заплатил по счёту, и они вышли из кафе на ночную улицу.
   - Ночевать-то где есть сегодня?
   - В Одинцово поеду, я за двое суток за номер заплатил.
   - Шеф прилетает в воскресенье вечером. Сегодня у нас четверг. Три дня ещё продержишься?
   - Постараюсь.
   - Вот и ладненько. В понедельник к десяти утра приезжай в офис. Пойдём, такси тебе возьму.
   Игорь принимал душ, когда в дверь номера постучали. Обернув вокруг бёдер махровое полотенце, он подошёл к двери. За ней, опёршись круглым плечом о косяк, стояла потасканная жизнью девица, которой даже при внимательном рассмотрении можно было дать от восемнадцати до тридцати лет - слишком уж суровую школу довелось ей видимо пройти.
   - Молодой человек, отдохнуть не желаете ?
   При виде мускулистого торса открывшего ей дверь мужчины, она одобрительно улыбнулась, завлекающе проведя по ярко накрашенным губам кончиком языка. Видя, что её молча рассматривают, добавила, - Недорого, всего пятьдесят долларов.
   - За ночь? - спросил Игорь.
   -За час дорогой, за час,- в дверном проёме возник брюнет. Черты лица выдавали в нём уроженца Кавказских гор.
   "Из чабанов - сразу в сутенёры. Неплохая карьера", - подумал Игорь.
   - Нет, спасибо, - он закрыл дверь у них перед носом.
   Только сейчас он вспомнил, как давно не был с женщиной. Вот уже скоро полтора года, как Татьяна ушла от него. Первые пару месяцев он переживал, женщин не замечал вовсе. Да и Лиза требовала к себе вдвое больше внимания. Но время шло, и мужское естество требовало отдать ему должное. Игорь увеличил физические нагрузки, тренировался до изнеможения, но помогало это мало. В соседнем зале работала тренер по аэробике, двадцатипятилетняя Оксана, миловидная, с великолепной фигурой. Когда она смотрела на Игоря, в её глазах загорался зелёный свет желания. Долгое время он старался не замечать её заинтересованного взгляда, хотя давалось ему это нелегко, мужчины при виде Оксаны судорожно сглатывали слюну. Их взаимное притяжение накапливалось как статическое напряжение. Однажды, после вечерней тренировки, Игорь задержался у себя в тренерской, составляя заявку на участие в соревнованиях. Когда он с полотенцем в руках отправился в душ, в спорткомплексе было пусто как в замке графа Дракулы. Только охранник у входа на первом этаже. Проходя мимо женской душевой, он услышал шум льющейся воды. "Опять выключить забыли". Дежурный администратор очень болезненно воспринимала малейшее нарушение порядка. Он потянул за дверную ручку. Дверь оказалась открытой. Обычно, если в душе кто-то мылся, дверь закрывали изнутри. Игорь вошёл и, подойдя к душевой кабине, увидел её. При виде обнажённого женского тела у него застучало в висках и пересохло в горле. Оксана стояла к нему спиной, и водные струи ласкали её загорелую (и это в конце февраля) кожу, стекая по спине вниз, на идеальной формы ягодицы и дальше по длинным и стройным ногам. Некоторое время он стоял, как соляной столб, не в силах оторвать взгляда. Девушка между тем повернулась и, увидев мужчину, непроизвольно вскрикнула. Игорь быстро отвернулся.
   - Извини, я подумал, что кто-то забыл выключить воду.
   Он прошёл в мужскую душевую, разделся и встал под воду. Тело трясло как в лихорадке и, опустив голову вниз, Игорь увидел, что у него начинается эрекция. Он включил холодную воду и стоял, пока не почувствовал озноб.
   - Ты забыл закрыть дверь, - услышал он.
   Оксана стояла перед ним, обернувшись ярким полотенцем, которое через несколько секунд было сброшено на пол. Она шагнула к нему под струи воды.
   - Ай, холодная !
   Они долго целовались и ласкали друг друга стоя под тёплыми струями, потом Игорь овладел ею. Ему казалось, что её громкие стоны услышит внизу охранник. Его Татьяна явно уступала по темпераменту этой загорелой шатенке.
   Потом это случалось у них ещё несколько раз в том же душе, и один раз они занялись любовью в тёмном борцовском зале, прямо на татами. Другие стороны их отношений Оксану явно не интересовали. Она ничего не рассказывала о себе и не расспрашивала Игоря. Пару раз он приглашал её в кафе, но Оксана отказывалась, ссылаясь на занятость. Кроме секса в их отношениях не было больше ничего, даже разговаривали друг с другом они только по необходимости.
   Как-то тёплым майским вечером Оксана неожиданно сама предложила где-нибудь посидеть. Они устроились в летнем кафе, в городском парке и заказали бутылку лёгкого вина. Впервые их общение вышло за рамки животной похоти. Игорь с удивлением обнаружил, что Оксана может быть приятным и интересным собеседником.
   - С тобой, оказывается, очень легко и интересно общаться, - Игорь нежно сжал её ладонь.
   Девушка грустно улыбнулась.
   - Игорёк, а я завтра замуж выхожу, - сообщила она
   - На свадьбу-то пригласишь? - шутливо спросил он, хотя сердце его резко полетело куда-то вниз.
   - Нельзя, - загадочно ответила Оксана.
   - Нельзя так нельзя.
   Он пошёл провожать её на такси, стараясь выглядеть весёлым и беззаботным. На девушку он не смотрел, боялся, что его выдаст взгляд покинутой хозяином собаки. Пока он ловил машину на обочине, Оксана стояла рядом и смотрела на него так умоляюще, что Игорь не выдержал:
   - Что случилось? - спросил он.
   - Я хочу тебя, - сказала она одними губами.
   Они доехали на такси до стоянки, где он оставлял свою машину, потому что больше пойти им было некуда. Игорь отогнал свою девятку и остановился среди нескольких деревьев, только-только в это время года начинающих покрываться листвой на пустынном берегу реки и они принялись неистово любить друг друга прямо в салоне автомобиля. Уже за полночь он отвёз её домой и с тех пор больше не видел. На следующий день он узнал, что Оксана уволилась из спортклуба. Людмила, её подруга и напарница, сообщила Игорю:
   - В Германию она уехала. Нашла тут себе фрица пятидесятилетнего и укатила, в Мюнхен, кажется.
   Всё это вспоминал Игорь, ворочаясь на неудобной гостиничной кровати. "Надо бы завтра домой позвонить", - было его последней мыслью, перед тем, как провалиться в сон.
  
   * * *
  
  
  
  
   ГЛАВА 2.
   Санта-Барбара по-русски.
   Когда Игорь подошёл к офису "Юго-Восточной компании", то увидел множество иномарок, перегородивших и без того узкий переулок. Он посмотрел на часы: без пяти минут девять. Вскоре он сидел у Павла в кабинете и пил горячий кофе.
   - Шеф подъедет с минуты на минуту, - сообщил Павел, - Видел, сколько навороченных тачек стоит у входа?
   - Видел, - ответил Игорь, - Одна даже с депутатским триколором.
   - Все жаждут встречи, как с поп-звездой.
   - А чем занимается компания?
   - Всем понемногу: нефтью, цветными металлами. Но тебя это, Игорёк, касаться не должно. Твоя задача - обеспечить личную безопасность шефа.
   - А служба безопасности у вас есть?
   - Обижаешь. Сегодня же с её шефом познакомишься. Леонид Викторович Стропалев - полковник в отставке, тридцать лет в КГБ оттрубил. Не человек, а рентген, - Павел понизил голос, - Ты с ним поаккуратней.
   В этот момент раздался телефонный звонок.
   - Глинский слушает, - несколько секунд он держал трубку у уха, - Спасибо, Пётр Кузьмич.
   - Шеф подъехал, - посмотрел он на Игоря, - Всё, я пошёл на доклад, а ты сиди здесь и жди.
   Павел вышел, оставив Вострякова одного в кабинете. Игорь внимательно осмотрел небольшой кабинет. Ничего лишнего, всё скромно, но со вкусом: подвесные потолки, однотонные дорогие обои кремового цвета, паркетная доска на полу. На стене, позади стола, висела небольшая картина в деревянной лакированной раме с изображением горного пейзажа. Вот только гвоздик, на котором она висела, выглядел необычно. Игорь пригляделся, так и есть - миниатюрная видеокамера. Интересно, а Павел об этом знает? Сразу видно, человек-рентген своё дело знает туго.
   Дверь приоткрылась, и в образовавшуюся щель пролезла седая голова. Игорь узнал одного из сотрудников, охранявших офис компании. Тот окинул Вострякова быстрым профессиональным взглядом и коротко бросил: - Пошли.
   Они прошли по коридору к двери из мореного дуба, седой молча указал на неё и двинулся в обратном направлении. Игорь вошёл в приёмную, где за столом сидела секретарша, приятной полноты крашенная блондинка среднего возраста.
   - Вы, Игорь? - приветливо спросила она, и указала на дверь, ведущую в кабинет шефа. - Проходите, вас уже ждут.
   Игорь вошёл в кабинет и поразился его размерам. Под стать кабинету был и стол, за которым, наверное, могли разместиться одновременно человек пятьдесят. Но за столом сидели только трое: Пашка, лысоватый дядька лет пятидесяти пяти с квадратной фигурой, выдававшей в нём бывшего борца или штангиста и сухощавый мужчина в роговых очках, бывших в моде в 60-70-х годах, чем-то отдалённо напоминавший Юрия Андропова.
   - Садись, - по-простецки указал ему на стул рядом с собой борец-штангист, а когда Игорь подошёл, не вставая, протянул ему руку. Ладонь его была широкой, как совковая лопата, и рука Игоря оказалась зажатой как в тисках. Секунд через пять, дядька отпустил его руку.
   - Меня зовут Сергей Константинович, а ты, как я понимаю, Игорь Востряков?
   Игорю оставалось только кивнуть.
   - Мне тебя порекомендовал Павел, сказал, что ты хороший боец и всё такое, к тому же наш, самарский. Ладно, давай поработаем, может, что и получится. Ты в Москве уже устроился?
   - Да, спасибо. Я снял квартиру.
   В пятницу Игорю пришла в голову удачная мысль обратиться к дежурному администратору гостиницы. И в тот же день, он снял за двести долларов комнату в двухкомнатной квартире, и теперь жил по соседству с двумя приезжими хлопчиками с Украины. Ребята оказались тихими и покладистыми и тут же предложили ему угоститься горилкой с салом и галушками. И даже не обиделись, когда Игорь вежливо отказался.
   - Павел нам уже рассказал про твою эпопею с агентством. Молодец, так и надо, а то аферистов развелось, как собак нерезаных. Документы у тебя с собой? Вот и хорошо. Ты пока побеседуй с Леонидом Викторовичем, а как закончишь, зайди ко мне. Лады?
   В кабинете Леонида Викторовича было всё как в старые добрые времена: железный Феликс на стене в деревянной рамке, стол, покрытый зелёным сукном. Не вписывались в обстановку лишь компьютер, да модерновая настольная лампа. Стропалев с полчаса внимательно изучал документы Игоря, и всё это время в кабинете стояла гнетущая тишина. Наконец, он поднял глаза от бумаг и посмотрел на Вострякова.
   - Чем занимались в органах?
   - Я был офицером СОБРа.
   - И какие выполняли функции?
   - Освобождали заложников, в Чечне сопровождали следственные группы, ну, и в задержаниях приходилось участвовать.
   - То есть с личной охраной вы не знакомы?
   - Нет, телохранителем работать не приходилось.
   Леонид Викторович тяжело вздохнул.
   - Учитывая ваш спецназовский опыт, я, по возможности кратко, вас проинструктирую.
   Краткий инструктаж длился более двух часов. Ничего нового Стропалев ему не сказал, так, прописные истины: выход из машины и посадка в неё охраняемое лицо, заход в подъезд и тому подобные азы личной охраны.
   Главное для телохранителя, - Леонид Викторович назидательно поднял палец, - Не умение метко стрелять, хорошо драться, хотя и это необходимо. Главное для телохранителя, что? - он выжидающе посмотрел на Игоря.
   - Умение предвидеть и прогнозировать ситуацию, - без запинки ответил тот.
   - Соображаешь, - в голосе начальника безопасности прозвучало одобрение.
   - Пока не сделаю разрешение на оружие, придется охранять шефа с голыми руками. У нас, тьфу-тьфу пока горизонт чист. Я постараюсь всё сделать как можно быстрее, хотя, пока пошлём запрос, пока придёт ответ, - сказал в заключение глава безопасности. - А сейчас возьмите это, для прямой связи с охраной, - он протянул небольшую рацию.
   Оставив у себя нужные документы и записав в рабочий блокнот телефон Игоря, Стропалев, наконец, отпустил его. - Теперь иди к шефу, он тебя проинструктирует по своему рабочему распорядку.
   В приёмной, уже знакомая секретарша, доброжелательно взглянув на Игоря, молча указала на дверь кабинета. Сергей Константинович сидел за столом, уперев свой массивный подбородок в большие ладони.
   - Сегодня у тебя ознакомительный, а потому, короткий день. После двух мы уедем отсюда, т.к. в три у меня назначена встреча. Затем, едем домой. После чего ты свободен. Пока я в офисе, базироваться можешь по желанию, либо в приёмной, либо в комнате охраны.
   - Я буду в приёмной, к вам поближе.
   - Как хочешь, только на глаза особо не лезь.
   - Понятно. Я могу идти?
   - Подожди. Вот, держи. - Сергей Константинович положил на стол конверт. - Это тебе подъёмные. - Зарплату тоже будешь получать от меня в конверте, причём её размер, никто, кроме тебя знать не должен. Усёк?
   - Спасибо. - Игорь взял конверт и направился к выходу.
   - Теперь я буду скрашивать ваши монотонные будни, - сказал он секретарше, - Я надеюсь, вы не возражаете?
   - Нисколько, - в ответ улыбнулась женщина, - Кстати, меня зовут Лариса, а вас, как я поняла, Игорь.
   - Да, вы правильно поняли. Лариса, не сочтите за труд, если шеф будет меня спрашивать, я внизу, знакомлюсь с охраной, - и Востряков быстро ретировался.
   По дороге Игорь заглянул в конверт. Там оказалась целая тысяча долларов. "Ого!" - про себя присвистнул он, - "Неплохие подъёмные". Настроение его значительно улучшилось.
   Контроль у входа осуществлял всё тот же седовласый мужчина, Его звали Пётр Кузьмич, и от него за версту веяло Лубянкой. Впрочем, по всему было видно, что мужик он не вредный. Он предложил Игорю зайти в комнату охраны и угоститься чайком.
   - Мы тут втроём дежурим, сутки через двое, с остальными ещё успеешь познакомиться. Тебя Викторыч насчёт связи проинструктировал, - Кузьмич взял у Игоря рацию и настроил на нужную волну, - Вот теперь порядок. Репитор у нас мощный, километров за пять должна брать. Держи.
   Игорь увидел спускающегося по лестнице Павла, который поманил его с собой на улицу.
   - Ну, как тебе наш шеф? - спросил он, доставая сигарету.
   - Крепкий мужик.
   - Ещё бы. Мастер спорта по вольной борьбе. Два раза в семидесятых серебро брал на чемпионате Союза. Ты, Игорёк, если что непонятно, не стесняйся - спрашивай.
   - Семья-то у него есть?
   - Жена умерла четыре года назад. Врождённый порок сердца. Сына ещё раньше отправил в Штаты, тот закончил там университет и остался. Работает чуть ли не в Майкрософте. Пару месяцев назад наш вдовец пригрел какую-то девицу. Она вроде бы тоже наша, самарская, но её кроме его водителя никто не видел.
   - Спасибо за информацию. Да, чуть не забыл, - Игорь протянул Павлу триста долларов, - И спасибо, что выручил.
   Павел некоторое время смотрел на деньги, решая - брать или нет. Наконец взял.
   - Да чего там, мы ж не чужие. Что, Константиныч лаврушку подкинул?
   Шеф вышел из кабинета в два пятнадцать, уже одетый в лёгкое, из английской шерсти пальто. Он стремительно нёс своё квадратное туловище на коротких и толстых ногах. Игорь быстро вскочил со стула, на котором сидел, рассказывая Ларисе очередной анекдот, и бросился следом за шефом. У входа их ждал серебристый "Мercedes" с тонированными стеклами. Шеф открыл заднюю дверцу и быстро скользнул на сиденье. Игорю ничего не оставалось, как сесть вперед. В салоне пахло кожей и каким-то дезодорантом.
   - Коля, в "Савой"! - коротко бросил Сергей Константинович сидевшему за рулем полному краснолицему дядьке примерно одного с ним возраста.
   Автомобиль мягко тронулся с места. Некоторое время в салоне стояла тишина.
   - Вы бы познакомились, что ли для начала, - наконец, подал голос Сергей Константинович.
   Левой рукой, держась за баранку, водитель протянул Игорю большую ладонь:
   - Николай, - его голос оказался неожиданно высоким.
   - Ездить теперь будем втроем, - пояснил Николаю шеф.
   - Охрана, - понимающе сказал тот.
   Они подъехали к гостинице без пяти три, и Коля ловко втиснул машину метрах в двадцати от входа. На этот раз Игорь опередил шефа, и пока тот выбирался из автомобиля, уже стоял на улице, обозревая периметр.
   - Ты обедал? - спросил его Сергей Константинович.
   - Обедал, - соврал Востряков. Есть ему почему-то совершенно не хотелось.
   - Тогда жди в машине, я полчаса, не больше - приказал шеф, когда они подошли к дверям отеля.
   В холле была охрана. Игорь наблюдал, как широкая фигура шефа скрылась в зале, затем вышел на улицу и осмотрелся. У входа сгрудились несколько десятков машин, большинство из которых - иномарки. Многие из них были пустые, в некоторых сидели водители, поджидавшие своих хозяев. Лицо человека, сидящего в старом "фольксвагене" показалось ему смутно знакомым. Причём видел он это лицо не так давно. Уже сидя в машине и слушая Колин рассказ о московских дорогах, Игорь внезапно вспомнил: человек в "фольксвагене" был тот самый сутенер, который на прошлой неделе приводил ему в номер ночную бабочку. Что это - простое совпадение? Шестое чувство подсказывало Игорю, что это не так. Гостиница находилась на другом конце Москвы, и если кавказец работал в Одинцово, то, что ему делать в центре? Может быть, это как-то связано с главой "Юго-Восточной компании"? Не обращая внимания на Колину болтовню, он вышел из машины и медленно пошёл к входу в "Савой", незаметно отыскивая взглядом "фольксваген". Сутенёр внимательно что-то рассматривал на полу автомобиля, но делал это слишком уж наигранно.
   Сергей Константинович вышел минут через двадцать с красным от злости лицом. Чуть не сбив Игоря с ног, он стремительно двинулся к машине.
   - Домой, - коротко бросил он водителю, усаживаясь на заднее сиденье.
   Всю дорогу до дома никто не проронил ни слова. Разговорчивый Коля чувствовал настроение шефа, как старые кости непогоду, и сосредоточил всё своё внимание на дороге.
   Они подъехали к кирпичному семиэтажному дому на Варшавском шоссе.
   - Завтра в восемь, - опять обращаясь к водителю, сказал Сергей Константинович. - Его подожди, - он кивнул на Игоря. Они подошли к двери подъезда.
   - Запоминай код, - шеф принялся жать своими пальцами-сосисками на кнопки.
   На лифте они поднялись на пятый этаж. На площадке было всего две двери, причём одна из толстого стального листа не имела замочной скважины. Вторая красивая, с порошковым покрытием, снабжённая глазком-видеокамерой. Хозяин нажал кнопку домофона.
   - Придешь завтра в восемь. А сейчас представлю тебя своей хозяйке, чтобы знала, кому открывать. И купи себе что-нибудь из одежды, - он критически осмотрел старую куртку Игоря.
   Дверь открылась, и Игорь от изумления открыл рот. На пороге, по-матерински улыбаясь, но не ему, а Сергею Константиновичу, стояла Оксана. За тот год, что он не видел ее, она стала еще краше. В ее облике появилась женственность, она чуть-чуть поправилась, но это придало её фигуре ещё большую привлекательность. И пояс дорогого домашнего халата подчеркивал по-прежнему тонкую талию. В ее глазах буквально на секунду мелькнуло удивление, когда она увидела Игоря.
   - Наконец-то! - она поцеловала Сергея Константиновича в багровую щеку.
   - Оксанчик, это Игорь, запомни его хорошенько. Он по утрам будет забирать меня.
   - А как же Коля? - спросила Оксана.
   - Коля будет ждать внизу, машину одну оставлять нельзя, она больших денег стоит. До завтра! - и он опять стиснул ладонь Игоря своей лопатообразной ручищей.
   - Всего доброго! - Игорь направился к лифту.
   - "Да, "Санта-Барбара" тут отдыхает, - думал он, спускаясь, - неужели Сергей Константинович и есть тот самый немец?"
   - Тебя куда? - спросил Коля.
   - Где тут у вас по-быстрому прибарахлиться можно?
   - Тебе как - дёшево и сердито, или в бутик?
   - Мне что-нибудь среднее.
   - Понятно.
   Николай привёз его на Охотный ряд.
   - Спускайся вниз, в подземке этих магазинов, как блох на собаке.
   Они попрощались, и Игорь отправился за покупками.
   Под землёй был огромный торговый центр, аж в два уровня. После часового блуждания по магазинам Игорь купил себе куртку "Marks and Spenser", брюки и пару рубашек. После этого у него осталось двести долларов и несколько сот рублей. У входа в метро к нему обратился худощавый бородач, по виду из бывших интеллигентов.
   - Молодой человек, купите вещицу! В хозяйстве сгодится, - он протянул Игорю металлический брелок от ключей, - Смотрите, - бородач нажал невидимую пружинку и появилось пятисантиметровое лезвие. - Высоколегированная сталь, из такой скальпели делают.
   - Острая, - попробовал Игорь пальцем.
   - Тут ещё отмычка есть и пилочка, - продемонстрировал продавец.
   - Сколько? - спросил Игорь.
   - Пятьсот, - быстро ответил интеллигент.
   - Ну, пятьсот это многовато...
   - Четыреста, - перебил его продавец. Его кадык нервно двигался под кожей.
   Игорь отсчитал ему четыре сторублёвки.
   Всю дорогу до дома его не покидали мысли об Оксане. Он не успел серьезно увлечься ею, но когда сегодня увидел, в нём вновь вспыхнуло сильное физическое влечение и даже подобие ревности по отношению к шефу.
   Подойдя к двери снимаемой квартиры, он услышал громкую музыку, Верка Сердючка спевала во всю силу своих лёгких.
   - Игорёха! - раскинул свои длинные и костлявые руки Степан, один из его соквартирантов, - Айда до нашего стола, нам как раз третий хлопчик трэба!
   Самогонка в их комнате лилась рекой, а сала было как бетонных плит на ЖБИ. За столом сидели три дивчины рубенсовских форм и с раскрасневшимися от выпивки лицами. Игорь поздоровался.
   - Мужчина, садитесь здесь, - предложила одна из дивчин, постреливая в его сторону большими карими глазищами.
   Он сел и перед ним тут же оказался стакан с мутноватой жидкостью.
   - За русско-украинскую смычку! - предложил Степан тост.
   Игорь проснулся посреди ночи от жуткой жажды. Рядом посапывала кареглазая деваха, откинув от себя одеяло. От неё исходило тепло как от печки. Игорь с какой-то тоской посмотрел на белеющие в темноте пышные телеса и спустил ноги на пол. "Неужели у меня с этой кустодиевской Венерой что-то могло получиться?" Он помнил только, как она жарко дышала ему в ухо и подливала в стакан самогон. "По-моему я даже не спросил, как её зовут".
   Игорь прошёл на кухню и заглянул в холодильник, где на своё счастье обнаружил трёхлитровую банку с рассолом. Припал к ней надолго, потом залез под душ. Минут десять стоял, делая воду то горячей, то холодной. Выйдя из душа, посмотрел на часы. Начало четвёртого утра, ещё можно спать да спать.
   Венера лежала, раскинувшись во всю ширину большой кровати, одеяло упало на пол, от белого обнажённого тела девушки отражалась луна, светившая в окно. Вздохнув, Игорь подобно индейцу закутался в одеяло и устроился у стены на полу.
   . . .
  
   Он ушёл из дома в седьмом часу утра. "Венера" всё так же беззаботно спала и при свете хмурого сентябрьского утра, Игорь, одеваясь, видел её безмятежное лицо, большие молочные груди и бесстыдно раскинутые полные ноги. Но весь этот праздник плоти почему-то не вызывал у него положительных эмоций здорового самца. Как все здравомыслящие мужики он по возможности старался избегать случайных и скоропалительных связей, и то, что произошло, было, скорее исключением из правил.
   - Прощай, девушка без комплексов, - тихо сказал он, послав спящей воздушный поцелуй, - Надеюсь, мы больше не увидимся.
   Ночные процедуры помогли, но ненамного - чувствовал он себя ещё недостаточно хорошо. К тому же его мучила мысль, что он не использовал презерватив. "Интересно, как на Украине обстоят дела со спидом?" - думал он, трясясь в переполненном метро, - "Теперь ещё и на венеролога тратиться придётся! Будем надеяться, что ничего венерического у моей Венеры нет".
   Без десяти восемь Игорь стоял перед дверью и почему-то не решался нажать кнопку домофона. Он и желал и боялся встречи с Оксаной. "Эй!" - одёрнул он себя, - "Ромео, ты на работе". Он обследовал площадки шестого и четвёртого этажей, немного постоял прислушиваясь. В подъезде была тишина, лишь заработал двигатель лифта, вызванного кем-то сверху.
   Оксана открыла быстро, будто ждала его под дверью.
   - Привет, - чуть слышно сказала она и посторонилась, пропуская его в коридор, - Сергей Константинович ещё не готов.
   Проходя мимо неё, Игорь почувствовал запах дорогого шампуня и чистого тела, и неожиданно ощутил сильное желание обладать этой красивой женщиной. Отгоняя от себя наваждение, он осмотрелся. Квартира была просто огромной, длинный коридор уходил вглубь, и он насчитал в нём пять дверей.
   - Кофе? - предложила девушка.
   - Не откажусь.
   Большая кухня оказалась в противоположной стороне. Оксана усадила Игоря за массивный стол из орехового дерева, сама отправилась колдовать с кофеваркой. Игорь огляделся, кухня была как с рекламного буклета. Дорогая плитка на полу и на стенах, итальянский гарнитур из орехового дерева. И масса всякой электронной техники. Он вспомнил убогую кухоньку квартиры, которую снимал и горько усмехнулся, Москва - город контрастов.
   Оксана поставила перед ним фарфоровую чашку с горячим ароматным капуччино, придвинула сахарницу и вазу с печеньем, и Игорь заметил, что она старается не смотреть на него. Он поблагодарил её и тихо спросил:
   - Ну и как тебе здесь живётся?
   Она подняла на него глаза и вместо ответа сказала:
   - Что-то Сергей в своём кабинете засиделся. Пойду, потороплю, а то у него в десять совещание.
   Она вышла из кухни, и Игорю ничего не оставалось, как пить свой кофе. После двух глотков он почувствовал, как быстрее забилось сердце и в голове начало проясняться. Из радиомагнитолы лилась приятная музыка, кажется блюз, и им тоже овладела лёгкая грусть. Он предавался ей, потягивая бодрящий напиток.
   От истошного женского крика Игорь чуть не выронил чашку. В следующий момент он вскочил и бросился в коридор. Дверь в кабинет оказалась третьей слева, и в дверном проёме он чуть не сбил Оксану с ног. Поймав её за плечи, отстранил в сторону.
   Сергей Константинович сидел в кресле перед включенным телевизором, уставившись невидящими глазами на экран. Чуть выше его широкой переносицы зияла аккуратная дырочка, а какая была в затылке, оставалось только догадываться, вся обивка спинки кресла пропиталась густой, тёмной кровью вперемешку с чем-то серым. Рядом, на журнальном столике стояла недопитая чашка кофе, мельхиоровый кофейник, фарфоровая сахарница.
   Окно напротив, было раскрыто, и Игорь осторожно подошёл к нему. Оно выходило во двор, окружённый такими же семиэтажками, и он быстро оглядел их. Так и есть, чердачное окно одного из домов было открыто. Прикинул на глаз расстояние, метров сто пятьдесят, не больше. Для СВД это сущий пустяк. Судя по количеству вытекшей крови, стреляли не менее пятнадцати минут назад, так что киллер давно уже пьёт чай или что-нибудь покрепче. "Да, неплохое начало рабочего дня" - подумал Игорь отстранённо. Он услышал то ли плач, то ли тихий вой и посмотрел в ту сторону, откуда он доносился. Оксана сидела на полу, прислонившись спиной к стене, закрыв лицо руками. Игорь подошёл и, взяв девушку за плечи, встряхнул ее.
   - Давай успокаивайся, и будем звонить в милицию!
   Затем он поднял её и проводил в ванную комнату. Вернувшись в кабинет, поискал глазами телефон. Радиотелефон лежал на коленях убитого и Игорь некоторое время смотрел на него - брать или не брать. Наконец, достал свой мобильник и набрал 02. После вызова пару минут думал, куда сделать следующий звонок: Стропалеву или Павлу? Мобильник Глинского был отключён и он позвонил по номеру, который ему дал начбез "Юго-Восточной компании".
   - Милицию вызвал? - был его первый вопрос.
   - Надо было звонить сначала мне, - Стропалев не повысил голоса, но Игорь понял, что он, мягко говоря, недоволен.
   Дальнейшее было как в дурном сне. Приезд милиции, следственной бригады, сотрудников "Юго-Восточной компании" - всё менялось как в калейдоскопе. Бледное растерянное лицо Николая, пронзительный взгляд стального цвета глаз человека-рентгена. У Игоря даже мелькнула мысль, а не его ли Стропалев подозревает? Впрочем, у него работа такая, ко всем и всему относиться с подозрением. К тому же понять его можно, личную охрану должен подбирать начбез. А тут приехал неизвестно кто!
   Леонид Викторович уединился с оперативниками на кухне и около часа о чём-то с ними беседовал. Выйдя из кухни, бросил Игорю:
   - Когда всё закончишь - сразу же в офис.
   После того, как один из милиционеров вывел из кухни заплаканную Оксану, пришёл черёд Игоря.
   - Присаживайся, - предложил ему высокий худощавый блондин, одетый в чёрные джинсы и пиджак, который был ему на два размера велик. Он представился капитаном Быстровым и тут же спросил: - Что же ты шефа своего плохо охраняешь?
   - Вы по существу дела вопросы задавайте, а плохо или хорошо я его охраняю, судить не вам, - огрызнулся Игорь.
   - А расхлёбывать всё это дерьмо нам придётся! - разозлился оперативник.
   - Я пришёл в эту квартиру в девять часов, - терпеливо объяснил Игорь, - к этому времени он, скорей всего, был уже мёртв.
   - Интересно, - Быстров достал сигарету, - это тебе кто, убийца сказал?
   Игорь объяснил.
   - Ну, ты, я смотрю, в трупах разбираешься. В органах служил, что ли?
   - Довелось.
   - Сколько ты с убитым работал?
   - Сегодня, можно сказать, первый день.
   - Да, не повезло тебе, парень. Ладно, давай, рассказывай всё по порядку.
   Капитан слушал и записывал, иногда задавая вопросы.
   - А скажи-ка мне, гражданин Востряков, в каких отношениях ты с гражданкой Оксаной Бабенко?
   Гражданин пристально взглянул на оперативника, но тот не отрывал взгляда от бумаг.
   - С женой убитого?
   - А откуда ты знаешь, что она его жена?
   - Просто предположение, - пожал Игорь плечами. - Я им в паспорта не заглядывал, мне разницы нет, жена или сожительница.
   - Ты отвечай на вопрос.
   - А в каких я должен быть с ней отношениях?
   - Ладно, вопрос задам по-другому: вы раньше были знакомы?
   "Всё-таки Оксана проговорилась", - подумал Игорь.
   - Ну, она была в Самаре известным тренером по аэробике, мы с ней работали в одном спорткомплексе.
   - А как она познакомилась с убитым?
   - Откуда мне знать? Она вроде в Германии какое-то время жила, а как в Москву попала, я не знаю.
   - То есть ты предлагаешь нам поверить, что ваша встреча здесь - простое совпадение?
   - Я, капитан, ничего не предлагаю. Только какое отношение всё это имеет к тому, что здесь произошло?
   - Ладно, - неожиданно согласился Быстров, - распишись вот здесь и здесь. Надеюсь, тебя не надо предупреждать об ответственности за дачу ложных показаний?
   - Капитан, хочу предупредить сразу, скорее всего, в ближайшее время я уеду из Москвы.
   - А что так?
   - Похоже, я работы лишился. Ведь приехал я сюда, чтобы охранять Сергея Константиновича, а его теперь уже нет...
   - Предупредил, так предупредил. Адрес твой самарский у нас есть, если понадобишься, мы тебя отыщем. Но на всякий случай, вот мой телефон, что-нибудь интересное вспомнишь, звони.
   Он уже вышел на площадку перед лифтом, когда услышал:
   - Игорь!
   Оксана стояла перед ним всё в том же домашнем халате.
   - Ты уходишь? А как же я?
   - Мне надо в офис, - ответил он.
   - Ты потом вернёшься?
   Несколько секунд они смотрели друг другу в глаза.
   - Ну, если надо, я вернусь.
   - Я прошу тебя, возвращайся сразу же, как только сможешь, - её глаза глядели так же умоляюще, как и в день, их прощания.
   Коля отвёз его в офис компании. Половину дороги он молчал, потом не выдержал:
   - Эх, не вовремя Константиныч ушёл, не вовремя! Только я дачку под Калугой покупать собрался.
   "Кто о чём, а вшивый о бане, - подумал Игорь, - Правильно, шеф - это в первую очередь источник дохода".
   Стропалев допрашивал его почти три часа. Именно допрашивал, а не просто задавал вопросы. Только протокола не вёл. В умело поставленных вопросах чувствовалась старая чекистская школа.
   - Из Москвы пока не уезжай, - в заключение сказал он.
   - Пока - это сколько?
   - Пока не будет внесена хоть какая-то ясность. Ты всё равно за квартиру за месяц вперёд заплатил.
   - Чем же я здесь заниматься стану?
   - На вахте пока посидишь с кем-нибудь из стариков. Зарплата - восемь тысяч.
   - Леонид Викторович, за такую зарплату, максимум неделя.
   - Там видно будет. Завтра к девяти подходи, постажируешься пока.
   Проходя по коридору, Игорь постучал в дверь кабинета Павла, подёргал ручку, но дверь оказалась заперта. "Где его черти носят?".
   Он вышел на улицу и в ближайшем скверике сел на лавку. Следовало обдумать создавшееся положение. Выбора собственно у него не было: трудовая книжка, военный билет, удостоверение на частную охранную деятельность - всё было у Стропалева, так что плюнуть на всё и вернуться, домой не получалось. "Убийство-то заказное, так что разбираться будут до второго пришествия. И вероятнее всего, никакой ясности в ближайшее время внесено не будет. Неделю, конечно, придётся подождать, раз обещал". И было ещё одно обстоятельство, заставлявшее его остаться - Оксана. Ну, не мог он так просто взять и уехать, после того как судьба снова свела их вместе.
   Так, полностью захваченный своими невесёлыми думами, он не мог видеть, что за ним внимательно наблюдают из припаркованного неподалёку старого "Фольксвагена".
  
  
   * * *
  
  
  
   ГЛАВА 3.
   На приёме у Хирурга.
  
  
   Подходя к дому, Игорь почувствовал какое-то смутное беспокойство. Такое чувство он испытывал в Чечне, когда сопровождали колонну. Там, правда, оно было постоянным, но Игорь замечал, что перед каждым нападением беспокойство это становилось подобно зуду. Может, потому и выжил.
   У подъезда он огляделся. Вроде бы ничего подозрительного: молодая женщина с коляской, трое подростков на скамейке. В подъезде было чисто и тихо, лифт поднял его на пятый этаж. Он позвонил в дверь, и на этот раз Оксана долго не открывала. Наконец, дверь открылась и на пороге возник здоровенный бритый бугай явно бандитской наружности. Таких в народе ещё называют гоблинами.
   - Заходи, брателло!
   Игорь чуть помедлил и вдруг почувствовал движение сзади. В спину ему упёрлось что-то твёрдое. "Гоблин" почти по-братски взял его за плечи и рывком затащил в квартиру. Следом за ними, порог переступил невысокого роста брюнет, с помятым лицом и темной двухдневной щетиной на квадратном подбородке. В руке он держал пистолет. Игорь узнал тэтэшку - любимое оружие российского криминалитета.
   - Кузьма, обыщи гостя.
   "Гоблин" принялся ощупывать и выворачивать его карманы. Портмоне и сотовый положил к себе. Но на купленный вчера брелок, который парень карабином зацепил за тренчик ремня, бандит не обратил внимания.
   - Ну, Хирург, молоток! И как только скумекал, что этот гаврик сюда заявится, - довольно хмыкнул здоровяк.
   - А чего тут кумекать, ему тёлка всё рассказала, - лениво поигрывая пистолетом, подал голос брюнет.
   - Хирург, он кого хочешь разговорит, - согласился "гоблин" и взглядом быка, уколотого пикадором, уставился на Игоря, - Ну чё, брателло, базар к тебе имеется. Пошли.
   Игоря привели в кабинет, где несколько часов назад Сергей Константинович пил последнюю в своей жизни чашку кофе. Тело давно увезли в морг, и лишь засохшая кровь на кресле, служила напоминанием о том, что здесь произошло утром. В кресле, испуганно сжавшись в комок, сидела мертвенно бледная Оксана, рядом, на сделанной под старину оттоманке, вальяжно развалились двое бандитов. Один из них, в импортном спортивном костюме - точная копия "гоблина", курил гаванскую сигару из запасов убитого бизнесмена, стряхивая пепел прямо себе под ноги, на восточный ковер ручной работы. Второй - в дорогом кожаном пиджаке и черных вельветовых брюках, неспешно рассматривал Оксану, как экзотический экспонат кунсткамеры. Когда он поднял глаза на вошедших, Игорь отметил про себя, что взгляд его пронзителен и неприятен.
   - Хирург, тут к тебе ещё один пациент. Говорит, по записи, - бритый сильно толкнул Игоря в спину.
   От подобного обращения тот отлетел на середину комнаты.
   - Эй, приятель, полегче!
   - Что поделать, день у тебя сегодня нелёгкий, - философски заметил пижон в пиджаке.
   - Тоже верно, - согласился Игорь.
   - А к вечеру обычно еще тяжелее бывает, - уточнил тот. - Кузьма, что там у него?
   Кузьма положил на журнальный стол портмоне и мобильный телефон. Пижон, брезгливо взял бумажник двумя пальцами, и бегло осмотрев его, бросил обратно на стол. Мобильник, почему-то, заинтересовал его больше. Некоторое время он сосредоточенно жал на кнопки, затем достал свой дорогой хромированный слайдер.
   Тонкая панель плавно отъехала вверх, и бандит набрал номер. Неожиданно в звенящей тишине аппарат Игоря подал сигнал. Удовлетворенно ухмыльнувшись, экспериментатор спрятал свою трубку в карман. На Игоря взглянули холодные безжалостные глаза.
   "Должно быть, это и есть Хирург, врач со змеиным взглядом. Бр... прямо мурашки по коже. Неприятный субъект", - подумал Игорь, а вслух спросил: - Вы чего хотите-то от меня, ребята?
   Некоторое время Хирург сверлил его взглядом.
   - Тебя звать-то как?
   - Игорем меня звать.
   - Так вот, Игорёк, очень нам интересно знать, кто Лешего завалил.
   - Какого Лешего?
   - Ты урод, кончай из себя Марата Казея корчить! - подал голос сидящий рядом с Хирургом.
   "Работают по классической схеме, добрый следователь - злой следователь".
   - Ты сам посуди, - продолжал Хирург, - Жил человек, бабки заколачивал, платил кому надо. Сначала появилась эта вот шалава, - он мотнул головой в сторону Оксаны, - потом ты подтянулся из своего Задрочинска и вот тебе на - валят Константиныча, как лося.
   Игорь молчал. Пока он понял одно: у компании есть бандитская крыша, и она проводит своё расследование. А поскольку подозреваемых, кроме него и Оксаны у бандитов нет, то и всех собак повесят именно на них. Спокойно, приятель! Обдумай все варианты! Но вариант вытанцовывался пока только один - постараться убедить ушлую братву в своей и Оксаниной непричастности ко всему, что здесь произошло.
   - Так что, не строй из себя целочку, - прервал его размышления Хирург, - а давай всё как есть рассказывай. Как мусора поют, чистосердечное признание - смягчает наказание.
   - Хоть умрёшь по-человечески, - с гадливой ухмылкой добавил его сосед по оттоманке.
   "А вот умирать в мои планы пока не входит" - подумал Игорь и незаметно огляделся, оценивая обстановку. Однако это не ускользнуло от внимания небритого, он тут же сделал полшага назад, одновременно поднимая руку с пистолетом.
   - Ты чего задумал?! - гаркнул Хирург.
   Сидевший рядом с ним бандит, с завидной для его комплекции быстротой вскочил на ноги. Его кулак кувалдой врезался в солнечное сплетение Вострякова. Игорь напряг мышцы и резко выдохнул, но всё равно боль тяжёлой волной отозвалась в груди. И в это время зазвонил его мобильник.
   - Подожди-ка Гриня, пусть трубочку возьмёт, - остановил Хирург "гоблина N2", который уже собрался нанести следующий удар.
   Игорю сунули в руки телефон.
   - Игорёчек, сынок, здравствуй! - услышал такой родной голос матери.
   Вот ведь не вовремя!
   - Здравствуйте, Леонид Викторович, - ответил он, - Да, я на квартире шефа. Жду вас, - и дал отбой.
   Хирург пронзительно посмотрел на него.
   - Что, чекист приезжает?
   - Сейчас подъедет.
   - И чего ему, интересно здесь понадобилось?
   - Догадайся. Думаете, вам одним интересно, кто шефа завалил?
   Хирург неспешно поднялся.
   - Кузьма, тачку к подъезду подгони, быстро, - отдал он распоряжение "гоблину N1", и опять взглянул на Игоря.
   - Ну что, голубы мои, разговаривать поедем в другое место, менее комфортное. Гриня, пациент мне сдаётся прыткий, так что не мешало бы браслетики надеть.
   Гриня довольно ловко сцепил Игорю наручниками руки за спиной.
   "Ну вот, - подумал Игорь, - хотел как лучше, а получилось как всегда".
   Он украдкой бросил взгляд на Оксану. Она тряпичной куклой сидела в пропитанном кровью кресле, и казалось, была ко всему равнодушна. События сегодняшнего дня совершенно сломали девушку. Хирург рывком поднял её с кресла, и обоих пленников повели к выходу.
   - Не хотите, чтобы вам шкуру попортили, ведите себя тихо, - предупредили их в лифте.
   Метрах в пяти от подъезда уже стоял "Лэнд Круизер" с включенным мотором, за рулём сидел Кузьма. Пленников грубо толкнули на заднее сидение, и Гриня с небритым сели по бокам. Оксана оказалась прижатой к Игорю, и запах её тела будоражил его, заставляя кровь быстрей бежать по жилам.
   - Не бойся, - одними губами прошептал он ей на ухо.
   - Едем на наше место, - распорядился Хирург, усаживаясь рядом с водителем.
   - Пацаны, куда едем? - спросил Игорь, но ответа так и не получил.
   Ехали около часа в полном молчании. Темнело, и город готовился к ещё одной осенней ночи, зажигая огни рекламы и уличные фонари. Джип подъехал к лесопарку, и, через пару сотен метров по грунтовой дороге, свернул в мокрый после недавнего дождя лес. Машину закачало, как на центрифуге, по крыше застучали ветки. Потом они осторожно съезжали по мокрому склону в большую балку. Пару раз джип занесло, и Игорь подумал, что они перевернуться, но обошлось.
   - Приехали, конечная остановка, - весело объявил Кузьма.
   - Бабу оставляем в машине, - скомандовал Хирург, - на десерт, а гаврика на свежий воздух.
   Игоря выволокли из машины, и повели. Остановились около ямы, глубиной в полметра и в человеческий рост длиной. Он успел заметить, что небритый остался караулить Оксану.
   - Вот сейчас, на этом самом месте, у тебя есть последний шанс, рассказать подробно, ничего не скрывая, кто мочканул Константиныча.
   - Я бы с радостью, если бы знал, - признался Игорь.
   - Значит, не хочешь по хорошему? - опечалился Хирург и сделал шаг в сторону.
   Сорок пятого размера ботинок Кузьмы впечатался Игорю в грудь. Он упал на землю в сырую листву.
   - Поработайте с ним пока, - услышал он голос Хирурга, - А я пойду тёлку проведаю.
   Игоря подняли на ноги.
   - Ну что, брателло, пленного партизана будешь из себя корчить? - Кузьма взял Вострякова обеими руками за шею и нанёс жестокий удар коленом в живот. Это уже было по настоящему больно, Игорь согнулся пополам.
   - Мы ведь тебя, сучару, живьём закопаем. Гриня, тащи лопату! - следующий удар Кузьма нанёс ногой, целя в голову, но в последний момент Игорь подставил плечо. Удар сбил его с ног, и он свалился прямо в яму.
   - Полежи пока, отдохни. - Кузьма достал сигареты и повернулся к нему спиной, прикуривая.
   Меньше пяти секунд понадобилось Игорю, чтобы перевести скованные за спиной руки в переднее положение. Теперь оставалось проверить, не обманул ли интеллигент с чудо-брелком. "Не обманул" - удовлетворённо подумал Игорь, скидывая наручники.
   - Дай-ка мне, - услышал он голос Кузьмы. На грудь ему упала большая горсть земли.
   - Пацаны, не надо, я всё расскажу. Вытащите меня отсюда! - Игорь постарался придать голосу, нотки отчаяния.
   - Давно бы так! - Кузьма сгрёб его за отвороты куртки и сильным рывком выдернул из ямы. Чего-чего, а силы у этого монстра было в избытке.
   Лезвие из хирургической стали на все пять сантиметров вошло бандиту в правое предплечье, разрывая сухожилия. Кузьма захрипел как раненый боров. Следующим на очереди был Гриня. Игорь полоснул его по надбровным неандертальским дугам, скорее для эффекта, чем для эффективности. Кровь из раны заливает глаза и противник какое-то время перестаёт что-либо видеть.
   Брелочек действительно был многофункциональным. Используя его как свинчатку, он нанёс правый прямой в лошадиную челюсть Кузьмы, и тот мешком свалился рядом с Гриней, который, зажав окровавленное лицо руками, катался по земле. Игорь не стал медлить, нащупав у Грини за ремнем ТТ с полной обоймой, надел на бандита наручники и столкнул того в яму. Затем, с трудом спихнул туда же, лежащего в отключке, тяжеленного Кузьму.
   - Эй, вы чего разорались как мартовские коты?- раздался голос небритого, и вскоре в темноте проступил его силуэт.
   Чутьё у этого парня было поистине волчье, да и реакция, любой позавидует. Игорь скорее почувствовал, чем увидел, что тот выхватывает пистолет, и бросается ничком на землю. Как в замедленном кино Востряков тоже распластался на листве, и ещё не коснувшись её, услышал над головой свист пули. Откатившись в сторону, выстрелил три раза в еле видневшийся в темноте силуэт. В СОБРЕ их часто тренировали стрельбе лёжа, в падении, после кульбита. Приобретённые навыки, похоже, пригодились.
   Небритый неподвижно лежал на спине, неестественно подвернув под себя левую ногу.
   Неожиданно раненым тигром заревел джип, и рванул вверх по мокрому склону, пытаясь выбраться из балки. Это Хирург, бросив своих "санитаров", ударился в бега. Машина забуксовала, пытаясь преодолеть скользкий подъём. Игорь бросился к ней, дёрнул дверцу со стороны водителя, но та оказалась заблокированной. Уцепившись за ручку, он принялся яростно молотить по окну рукоятью пистолета. Импортное стекло разлетелось мелкой крошкой.
   - А ну-ка быстро глуши мотор! - дуло больно упёрлось Хирургу под левую скулу.
   Игорь за волосы вытащил бандита прямо из окна машины и подсечкой сбил на землю. Быстро заглянул в салон. Оксана, сжавшись, сидела на заднем сиденье. Он повернулся к распростёртому Хирургу.
   - Вот теперь я готов разговаривать. Медленно вставай, руки держи на виду.
   Тот поднялся, пытаясь отряхнуть налипшую грязь со своей модной одежды.
   - Ты подожди марафет-то наводить! - Игорь заставил положить его руки на капот и широко расставить ноги. Затем обыскал.
   - Ого! - из изящной кожаной наплечной кобуры он извлёк 9-мм Браунинг, - И как вы не боитесь по городу с оружием? Вроде бы времена беспредела прошли. Руки за спину!
   Он связал ему руки за спиной его же ремнём.
   - Где мои бойцы? - Хирург разлепил губы.
   - Бойцы, они на то и бойцы, чтобы гибнуть в бою, или пропадать без вести, - философски заметил Игорь. - Давно Константиныча крышуете?
   - Тебя-то это, с какого бока интересует?
   - А то, что хреново вы его крышуете! Вы должны знать все его связи, а значит знать, откуда могут нанести удар. А тут, как собаки необученные в девчонку вцепились, да в меня, который здесь всего-то три дня. Значит нужной информации у вас нет, и вы решили всё на нас спихнуть, чтобы себе галочку поставить?
   - Где мои бойцы? - повторил Хирург свой вопрос.
   - Слышишь, ты, проктолог, или как тебя там? В той яме, где твои мешки с дерьмом валяются, вы планировали закопать нас? По бойцам своим соскучился? - Игорь схватил его за шиворот и потащил в темноту. По дороге Хирург споткнулся о тело небритого, и еле удержался на ногах.
   - Ему повезло меньше всех, - заметил Игорь.
   Он подтащил его к яме, откуда доносились стоны и возня. Кузьма начинал приходить в себя.
   - Поговорку знаешь, "не рой яму другому"?
   Пинком он отправил Хирурга на копошащихся бойцов.
   - Ну что, устроить вам здесь братскую могилу?
   Кузьма, сбросив с себя шефа, попытался выбраться из ямы. Сделать ему это было тяжело, так как правая рука у него не действовала, видимо были повреждены сухожилия.
   - Помоги! - он протянул Игорю здоровую руку.
   - Мне нравится твоя непосредственность, Кузьма! - рассмеялся тот, - Пять минут назад чуть не закопал меня в этой яме, а теперь тянешь руку, прося помощи, как ни в чём не бывало.
   - Братан, да мы ж на понт брали! Нам потрясти тебя велели.
   - А потом в расход?
   - Это уже зависело от того, что ты нам бы напел. Бля, руку ломит!
   - Болит - значит живой. Жить-то дальше хочешь?
   - Чего? - не понял Кузя.
   - А ну, пошли! - Игорь, схватив его за воротник куртки, рывком вытащил из ямы.
   Они остановились перед неподвижным телом небритого.
   - Ты чё, Снайпера завалил, в натуре?
   - А вы сюда в игрушки играть приехали?
   - Теперь ты, братан, точно покойник.
   - А ты? - дуло ТТ упёрлось бандиту в переносицу. Даже в темноте Игорь увидел, как побледнело его лицо. - Тебе сейчас не обо мне надо беспокоиться. Если не настолько туп, как выглядишь, то должен понять, самое лучшее для меня, всех вас четверых в той яме закопать.
   - Тебя же всё равно найдут.
   - Но тебе от этого легче не станет. Ладно, хватит лирики. Ты мне лучше скажи, чего это вы к нам прицепились.
   - Ну... нам велели вас с бабой потрясти.
   - Кто?
   - У меня Хирург бригадир, - Кузьма мотнул головой в сторону ямы, - он и командует.
   - А ты в шестёрках значит ходишь?
   Кузьма молчал, рассматривая под ногами пожухлую траву.
   - Всё понятно.
   На самом деле Игорю ничего не было понятно. Ведь кто-то послал этих отморозков? Может, Стропалев ведёт своё расследование методами НКВД, времён Большого террора? А может быть, дело в Оксане? Ведь ему о ней практически ничего не известно. Уехала в Германию, потом вдруг оказалась в Москве. Стоп, что за бред лезет в голову. Игорь даже тряхнул головой, отгоняя мысли.
   - Так, ладно. Где мой бумажник с мобилой?
   - В правом кармане, - ответил Кузя, - Только я достать не могу, у меня рука не действует ни хрена.
   Держа тэтэшку в правой руке, Игорь свободной левой полез в карман куртки и в это время Кузя здоровой рукой выбил у него пистолет и тут же нанёс удар головой в лицо. Переносица противно хрустнула и вместе с болью пришла мысль, что давно он так глупо не попадался. А "гоблин" уже бросил все свои сто с лишним килограммов в сторону отлетевшего на несколько метров в траву пистолета. Преодолевая подступившую тошноту и сильное желание улечься рядом со Снайпером, Игорь плохо слушающимися руками вытащил из брючного кармана изящный браунинг и передернул затвор. Кузя уже нашёл в траве ТТ и разворачивался с ним в его сторону. Пуля из браунинга вошла бандиту прямо в сердце, и он упал на землю, уставившись недоумённым взглядом в тёмно-синее осеннее небо.
   Игорь схватил себя рукой за переносицу, ощупал её и резко дёрнул. Снова раздался хруст, но, похоже, хрящ стал на место. Несколько раз он глубоко вдохнул холодный сырой воздух, пока не почувствовал, что дурнота начала отпускать.
   - Твою мать! - он посмотрел на безжизненное тело Кузи, затем перевёл взгляд на тело небритого.
   - Одно успокаивает, двумя отморозками стало на земле меньше.
   "Зато в Москве появился храбрый мститель - Востряков Игорь Вячеславович" - услышал он насмешливый внутренний голос.
   Ноги подкашивались, когда Игорь шёл к джипу. Открыл заднюю дверь. Оксана затравленным зверьком посмотрела на него. В глазах стояли слезы.
   - Ты цела?
   - Что с твоим лицом? - вопросом на вопрос прошептала девушка.
   Он чувствовал, как оба глаза начинают заплывать.
   - Наткнулся на дерево. Всё, поехали, - забравшись на водительское сидение, он завел мотор.
   С трудом, преодолев косогор, машина въехала в лес. Заплывшими глазами Игорь почти ничего не видел и вскоре упёрся в дерево.
   - Давай, я поведу, - услышал он Оксанин голос.
   - А ты умеешь? - спросил, пересаживаясь.
   - Куда едем? - вопросительно взглянула она на Игоря, когда они выбрались из лесопарка на трассу.
   Увидев заплывшее с багровыми синяками под обоими глазами лицо, встревожено добавила:
   - Тебе нужна помощь.
   - Да ладно, обойдусь.
   - Не обойдёшься. Мы едем к моей подруге...
   - От машины надо избавится. У ближайшего поста ГБДД нас могут замести.
   - Ты прав. - Оксана указала на разбитое окно. - Да и холодно в ней.
   Только сейчас Игорь заметил, что девушка в том же домашнем халате. Он снял с себя куртку и накинул Оксане на плечи. Сам он после всего, что произошло в лесу, холода не чувствовал.
   Они заехали в какой-то двор, где и решили бросить автомобиль. Игорь открыл бардачок и увидел в нём довольно внушительную пачку купюр по пятьсот рублей.
   - Ого! Будем считать это боевым трофеем, - он засунул деньги в карман брюк.
   Одинокий частник за полторы тысячи согласился довезти их до нужного места. Сидя на заднем сиденье "десятки" Оксана благодарно прижалась к Игорю, положив голову ему на плечо. Расстегнула пуговицы на рубашке и принялась медленно гладить тёплой ладонью мускулистый живот. Боль сменилась усталостью и, положив голову на сиденье, Игорь закрыл глаза.
  
  
  
   ГЛАВА 4.
  
   Лучше гор могут быть только горцы.
  
   Али-Хамзат открыл глаза и увидел свинцовое небо в просвете между деревьями. Потянувшись так, что захрустели кости, он легко вскочил на ноги и осмотрелся. Его абреки спали, закутавшись в свои чёрные бурки. Лишь неподалёку бодрствовал, сидя на валуне и опёршись на карамультук, Гезы, самый меткий стрелок в отряде. Стреноженные лошади паслись рядом.
   Забросив винтовку за спину Али-Хамзат спустился к ручью, бежавшему среди камней. Полгода назад он выменял этот французский карабин за пленного кубанца у шапсугов. С тринадцати лет Али-Хамзат не расставался с оружием и даже во время сна нежно прижимал к себе ружьё. Сполоснув лицо в холодной, чистой как слеза младенца воде, он совершил утренний намаз. Но, даже общаясь с Всевышним, он напоминал барса, всегда готового прыгнуть и разорвать жертву в клочья. Пора было поднимать кунаков. Сегодня предстояло много дел: встретить русский обоз и, если будет на то воля Аллаха, пригнать его в аул.
   Конь, учуяв хозяина, призывно заржал. Али-Хамзат подошёл и погладил животное по тёплому боку. Сели1 влажными губами ткнулся ему в грудь. Мюрид украл его у кумыков годовалым глупым и задиристым жеребцом и вот уже почти семь лет они были вместе. Два раза Сели спасал хозяину жизнь, вынося с поля боя, да и в сражении вёл себя как настоящий боевой конь, мощной грудью порой сбивая на землю лошадей противника, полностью оправдывая своё имя.
   Его кунаки уже проснулись и приводили в порядок оружие и одежду. Дисциплина в отряде была жёсткой, если не сказать жестокой, малейшее нарушение каралось смертью. Зато во всей Большой и Малой Чечне не было воинов удачливей, чем абреки Али-Хамзата. Кони и оружие у всех были как на подбор.
   Сегодня, если угодно Аллаху, должен быть хороший день для него и его людей. Лазутчики донесли, что по дороге на Кизляр появился русский обоз, где кроме провианта, везут полковую кассу, около двадцати тысяч рублей, поэтому обоз сопровождают полторы сотни казаков. В отряде Али-Хамзата было тридцать воинов - ночху и аварцы, и каждый стоил трёх русских, к тому же их тактика сбивала противника с толку. Подобно Оршоту2, абреки нападали из засады и так же стремительно исчезали. Все попытки царских властей уничтожить партию Али-Хамзата оказывались тщетными.
   Два года прошло с тех пор, как имам сдался русским. Дагестан, Большая и Малая Чечня, а также Кабарда оказались под властью неверных. Лишь на морском побережье убыхи продолжали сопротивляться гяурам. Али-Хамзату предлагали уходить на запад к морю, где убыхи и шапсуги продолжали борьбу, но он отказался. - " Здесь земля наших предков и почему я должен покидать её? Пусть уходят русские"
   Они выехали из леса и двинулись на юг, держась близ петлявшего между скал ручья. К полудню добрались до дороги и вскоре нашли идеальное место для засады; с одной стороны нависали скалы, с другой подпирал крутой склон небольшого ущелья. К тому же дорога резко сворачивала вправо. У этого поворота и решили сделать завал из камней. Тактика была мудрой, как совет аксакала. На полверсты впереди обоза шла дозорная сотня, а сам обоз сопровождали не более полсотни казаков. Конвойную сотню и решили пропустить, и отсечь завалом.
   Али-Хамзат рассредоточил своих удальцов среди больших валунов, с которыми сливались их каракулевые шапки. Он был уверен в своих бойцах, но бой с полуторосотней врагов мог затянуться, а действовать надо было подобно волчьей стае, стремительно нападать и, забрав добычу так же стремительно исчезать. Лошадей спрятали в расщелине между скалами, умные животные словно чувствуя, чего от них хотят люди, стояли не шелохнувшись.
   Абреки сидели, прячась за камнями, под моросящим дождём и терпеливо ждали. Если надо, они умели ждать, часами, а то и сутками выслеживая врага. Русских ещё не было видно, а все уже почувствовали их приближение. Первым напрягся Гезы, взглянув на небо. "Может быть, тот орёл подал знак лезгину?"- подумал Али-Хамзат. Вскоре показались казаки. Это были донцы на крепких лошадях, вооружённые пикой, шашкой и винтовкой. Жители степей, ещё пару десятков лет назад они чувствовали себя неуютно в горах, и горцы почти безнаказанно делали набеги на их станицы. Со временем казаки переняли местную тактику и даже одеваться стали в здешнюю одежду. Теперь они считались опасными противниками.
   Этот участок дороги считался безопасным, местных замирили ещё лет десять назад, поэтому казаки были так беспечны. Даже пластунов у них не было.
   Намётанным глазом Али-Хамзат определил старшего, седобородый урядник в чёрной бурке внимательно осматривал склон. Абреки замерли, слившись с серыми камнями. У поворота вахмистр поднял руку, казаки остановили лошадей, всматриваясь и вслушиваясь. Время тянулось бесконечно долго, затем урядник вновь дал отмашку и сотня, тронувшись дальше, вскоре исчезла за поворотом. Абреки стали сваливать камни поперёк дороги. Если казаки повернут назад, их встретит завал и это позволит людям Али-Хамзата выиграть во времени.
   И вновь отряд занял позиции между скал. Ждать оставалось недолго. Вскоре показался обоз, несколько повозок с провиантом и крытый возок, сопровождаемый полусотней казаков. Возле возка восседал на гнедой кобыле молодой есаул. В кожаной кобуре на поясе - револьвер Лефоше. Не поскупился казак на оружие!
   Гезы знаками показал Али-Хамзату, что снимет офицера, но тот отрицательно помотал головой. Он наполовину вынул из ножен дамасский клинок, который ещё его отец добыл в набеге на караван дербентских купцов и показал кунаку. Офицер должен пасть от его руки в рукопашной схватке. Это было своеобразным ритуалом, о котором знали лишь старожилы отряда.
   Абреки взяли на мушку каждый по казаку. Тридцать выстрелов прозвучали почти одновременно, и все пули нашли свою цель. Оставшиеся в живых начали спешиваться, но вновь прогремел залп, и верхом на лошади остался только один есаул, припавший к боку своего коня. Животное металось среди повозок, до горцев доносилось его встревоженное ржание.
   Али-Хамзат свистнул и через мгновение Сели стоял рядом, от возбуждения перебирая копытами. Одним движением абрек оказался в седле. Есаул, увидев летящего на него горца, направил на него револьвер, но барабан крутанулся впустую, кончились патроны. Казак в последний момент успел выхватить из ножен шашку и подставил её под клинок Али-Хамзата. Казацкое оружие не выдержало столкновения с дамасской сталью, переломилось пополам, и следующим ударом абрек снёс офицеру голову, которая покатилась по камням и упала в ручей. Вода подхватила русскую кровь и понесла её в Терек.
   Али-Хамзат огляделся. Убитые валялись на дороге, немногие раненые пытались спрятаться под повозками. Лошади без седоков метались на узкой дороге. Он откинул полог возка. Из-под вуали на него смотрели испуганные глаза цвета майского неба. Сегодня, благодаря Аллаху был действительно удачный день!
   Абреки бросились добивать раненых. У убитых забирали только оружие. На повозках были лишь мешки с мукой, несколько бочек крепкого вина. Сотни полторы баранов разбежались во время боя, напуганные выстрелами, и их жалобное блеяние доносилось из придорожных кустов. Несколько человек, вскочив на лошадей, поскакали собирать их. Муку перегружали на казацких лошадей, её должно хватить на несколько месяцев, двум аулам, где последние два года зимовали люди Али-Хамзата. Деревянные бочонки с вином расстреливали из пистолетов, пьянство в отряде каралось смертью. В прогретом за день воздухе разлился тяжёлый хмельной запах.
   В одной бричке горцы нашли, судя по роскошному платью, знатную даму.
   - Что вы себе позволяете? Я жена полковника Сухомлинова! - женщина старалась придать своему дрожащему голосу твёрдости.
   Она привстала с сиденья. Али-Хамзат скаля белые зубы, нагнулся с коня и, обхватив её за талию, посадил в седло впереди себя. Шляпка с вуалью упала с головы женщины, по плечам рассыпались белоснежные локоны. Абреки восхищённо замерли при виде северной красавицы.
   - Отпустите меня немедленно, иначе я пожалуюсь мужу! - женщина безуспешно пыталась вырваться из сильных рук горца. Её фраза вызвала взрыв хохота у тех, кто понимал русский язык.
   Кованый сундук с деньгами нашли под сиденьем возка. Пора было уходить, и вскоре на дороге остались пустые повозки и тела убитых казаков. Абреки уходили в горы, по известным только им козьим тропам. Али-Хамзат прижимал к себе дрожащее тело русской, вдыхал запах её волос, и думал, что не продаст её даже за двух чистокровных арабских скакунов.
   . . .
   В окно заглядывало хмурое сентябрьское утро. Асланбек потянувшись так, что хрустнули кости, сел на кровати. Взял с тумбочки бутылку "Архыза" и сделал большой глоток.
   До поздней ночи он читал "Хаджи-Мурата" Толстого. Асланбек перечитывал его несколько раз. Если даже граф, воевавший с его предками, испытывал уважение к горцу, значит, Хаджи-Мурат был того достоин. Его безграничная любовь к свободе, несокрушимая сила духа, и как апофеоз, героическая смерть от рук русских, всё вызывало у Асланбека трепет восхищения. И не столь важно, что Хаджи-Мурат был аварцем, а не чеченцем, как он. Если бы все его земляки были подобны этому непримиримому герою, русские никогда бы не смогли покорить их.
   Он встал и подошёл к окну. По двору гулял ветер, гоняя мусор и пожухлые, осенние листья. За год, проведённый в Москве, Асланбек понял одно - в этом огромном ауле каждый только за себя. Людей на короткое время объединяли работа, или случайные связи, затем все опять расползались по своим норам, равнодушные ко всему на свете. Но здесь можно было затеряться, спрятаться как в его родных горах и найти тебя будет очень трудно.
   За свои неполные тридцать лет Асланбек закончил исторический факультет Краснодарского пединститута, пережил две войны, о которых не любил вспоминать, а также год жизни в независимой Чечне. Тот год прошёл не совсем так, как мечтали его земляки, а если быть честным, совсем не так. Разрушенные города и обезлюдившие аулы, земля, до которой никому не было дела, чёрные от мазута козы, щипавшие на лугу такую же грязную с привкусом нефти траву, обманутые своими же вождями люди. И если в 95-м он воевал с федералами за независимость, с трудом правда, представляя, что это такое, но, веря, что независимость эта будет лучше той недолгой жизни, что он прожил в составе империи, то в двухтысячном понял, что воевать, по сути, не за что. Идеалы рухнули как карточный домик, лидеры показали свою полную неспособность управлять "свободной" Ичкерией. Если бы всё можно было повернуть назад и сделать всё по другому. Но, как их учили в институте, история не любит сослагательных наклонений. Таков уж видно был удел его народа - сражаться, умирать и страдать, возрождаясь вновь. И в том, что его народ, в отличие от большинства аборигенов Америки, уничтоженных европейцами, от тех же черкесов, которых русские почти поголовно выселили со своих земель, живёт на родной земле, уже виден Божий промысел.
   Год назад дядя забрал его в этот город и Асланбек выполнял его поручения, хотя не всегда понимал их смысл. С месяц назад ему поручили следить за офисом "Юго-Восточной компании", и теперь целыми днями он сидел в стареньком "фольксвагене", наблюдая за особняком. Несмотря на время года, здание мыли и чистили внутри и снаружи две бригады "гастарбайтеров" из ближнего зарубежья. Асланбек даже познакомился с азербайджанцем-стекломоем и тот рассказывал ему всё, что услышал внутри здания. Именно он сообщил Асланбеку о том, что шефу берут телохранителя. По сотовому тот сообщил новость дяде.
   - Ты должен его вычислить и не спускать с него глаз. Проследи, где он живёт и с кем встречается, - приказал дядя.
   Племянник добросовестно следовал повсюду за этим высоким и широкоплечим парнем. Поскольку тот передвигался пешком, пришлось оставить автомобиль. Настоящий джигит без лошади, всё равно, что бескрылая птица и вскоре Асланбеку надоела эта игра в шпионов. Боязнь потерять объект в лабиринтах метро, в переплетение московских улиц выматывала нервы. Всё это противоречило его южному, импульсивному темпераменту. Чтобы как-то разнообразить монотонную работу, он заплатил проститутке и послал её к русскому в номер. К удивлению Асланбека парень совершенно проигнорировал на взгляд чеченца аппетитную тёлку, и та отработала полученные деньги, сполна испытав на себе горячий кавказский темперамент.
   На следующий день парень вышел на работу, а потом случилось то, от чего дядя пришёл в бешенство. Его недовольство было вызвано, по мнению Асланбека не тем, что убили богатого дяденьку, а тем, что тот упустил основного фигуранта. Когда четверка славянской братвы повезла парня и какую-то девку в лес, Асланбек последовал за ними. Он слышал выстрелы и звуки борьбы, с трудом, но различал во тьме метущиеся силуэты, но потом безнадёжно застрял в жижистой колее и остался один в ночном и холодном лесопарке. А всё этот недоделанный "фольксваген" с миллиметровым клиренсом! Вот если бы под ним был джип! У него хватило благоразумия не звонить сразу дяде.
   Осторожно Асланбек спустился в балку. Тут стоял знакомый ему запах пороховой гари. Два неподвижных тела лежали в нескольких метрах друг от друга, и не надо было обладать мудростью аксакала, чтобы определить с этого расстояния - оба парня были мертвы. Уж чего, а на жмуриков он в 95-м насмотрелся вдоволь. Он услышал звуки возни неподалёку, но, сколько не напрягал зрение, никого не увидел в темноте ночи. Двинувшись на эти звуки, Асланбек чуть не свалился в яму, на дне которой два человеческих тела совершали на первый взгляд какие-то лишённые смысла движения. Они походили на двух извивающихся земляных червяков. Приглядевшись, он увидел, что у этих двоих руки были связаны за спиной. Парень оказался настоящим мужчиной, сумев справиться с четырьмя головорезами. Асланбек стал выбираться из балки, на ходу доставая сотовый телефон, чтобы обо всём доложить дяде.
   * * *
  
   ГЛАВА 5.
   О том, как опасно вскрывать чужие сейфы.
  
   Утренний воздух чистый и холодный, как родниковая вода, наполнил лёгкие. Из-за деревьев уверенно поднимался солнечный диск, общая тёплый и погожий день. Последний сентябрьский день.
   Игорь стоял на балконе и заплывшими щёлками глаз смотрел на окружающий мир. В сотне метров от дома простирался осенний лес, и встающее солнце наполняло его красками, которыми так богата эта пора. Он с наслаждением вдыхал запахи осеннего леса, любил этот бодрящий утренний холод ранней осени больше, чем сырую прохладу апреля. Организм отогревался за лето, наполнялся витаминами, и осенью был на подъёме.
   Правда, сегодня его организм был явно не в лучшей форме. Болело тело и голова, поток холодного воздуха, проходя через нос, также причинял боль, от которой из отёкших глаз лились слёзы.
   Сразу же после пробуждения Игорь позвонил в Самару и успокоил мать.
   - Игорёк, ты что вчера, пил? - спросила Галина Васильевна.
   - Да нет, просто произошло наслоение вызовов.
   - Какое наслоение? - не поверила она.
   - Да ладно, забудь. Как вы-то там?
   Дома было всё нормально, Лизу только что отвела в школу.
   - А учиться-то любит, ну, вся в отца! - взахлёб рассказывала мать. - Не поест ведь, пока уроки не сделает!
   После разговора с матерью, на душе у Игоря полегчало.
   Он вспомнил вчерашнюю героическую эпопею, и то, как они добрались до дома Оксаниной подруги почти в полночь. Молодую женщину звали Марина и жила она одна в двухкомнатной квартире на окраине городка. Увидев Оксану, хозяйка обрадовалась, но мгновение спустя, посмотрев на лицо её спутника, радость сменилась испугом. Игорь был немедленно отправлен в ванную.
   - Ну, вы прямо, как красавица и чудовище! И где ты такого монстра откопала, подруга?
   Оксана устало опустилась в кресло.
   - Марин, прекрати! Ты что, не видишь, у него сломан нос?
   - В какую историю ты влипла на этот раз?
   - Долго рассказывать. Давай, как-нибудь в другой раз, ладно?
   Еле передвигая ноги, Игорь вышел из ванной.
   - Молодой человек, ложитесь вот сюда, на диван, я осмотрю ваш нос. Меня, между прочим, Мариной зовут.
   - А меня Игорем. Нос у меня, по-моему, в порядке, я его на место поставил.
   - Это, по-твоему, - вмешалась Оксана, - А Марина у нас, врач, и неплохой...
   - Уролог, - добавила Марина.
   Игорь лёг, и хозяйка осторожно ощупала его переносицу. Руки у неё были прохладные, и от их прикосновения ему стало легче.
   - Хрящ перебит, но смещения, похоже, нет, - вынесла Марина свой вердикт. Она ушла на кухню, делать какие-то примочки, велев Игорю не вставать с дивана.
   Вскоре ему наложили компресс, и парень незаметно уснул. Сон его был не спокоен и полон видений. Ему снились родной город, шеф с аккуратной дырочкой между глаз, Хирург, в стерильно белом халате, в общем не сон, а американские горки.
   Надышавшись свежим утренним воздухом, Игорь вернулся в комнату и тут же услышал, как щелкнул замок входной двери.
   - Игорь, - позвала Оксана из другой комнаты, - Иди сюда.
   Он вошёл. Девушка лежала на огромной кровати. "Ого, настоящий сексодром", - мелькнула пошлая мысль.
   - Маринка на работу ушла, - словно прочитала его мысли Оксана, - Так что мы с тобой одни.
   Под одеялом, рядом с ней было жарко, как возле русской печки. Женщина нетерпеливо начала стаскивать с него майку, затем крепко прижалась обнажённым телом. От нестерпимого желания Игоря затрясло как в лихорадке, внизу живота чувствовалась сладкая ноющая боль. Он начал покрывать страстными поцелуями её грудь, губами ощущая набухшие соски, но, задев своим многострадальным носом о ключицу, вскрикнул от боли.
   - Бедненький! - Оксана принялась умело ласкать его, и через пару минут он забыл о боли, о том, что произошло вчера, забыл, как он оказался в чужой квартире, в чужой постели. Не было ни прошлого, ни будущего, был лишь жар её объятий и его неодолимая жажда вновь познать это потрясающее тело.
  
   . . .
   - Вернер - инженер, работает в Западном Берлине на федеральное министерство, живёт в Мюнхене. Вернее в Берлине у них подобие нашего главка, а так он работает по всему свету, по служебной надобности в двадцати странах побывал. Немцы городок для военнослужащих строили под Самарой. Он всей инфраструктурой руководил, коммуникации разные и тому подобное, я особо и не интересовалась. - Оксана всё в том же халате сидела на кровати и накладывала Игорю компресс на лицо.
   Он меня на выступлениях по фитнесу увидел. Прямо в раздевалку пришёл знакомиться, пригласил в ресторан. На третьей нашей встрече он мне предложение и сделал.
   - Ну и ты , конечно, сразу согласилась?
   - Не сразу. Месяц на раздумье попросила. Всё искала плюсы и минусы. Тогда только плюсы и нашла. Зрелый сорокапятилетний, симпатичный мужчина - раз, настоящий джентльмен - два, богатый - три. Минус один - он мне был безразличен. Правда, потом минусов появилось множество, Вернер предстал передо мной во всей своей тевтонской красе. А тогда... Ты был женат, не обращал на меня никакого внимания, и мне не оставалось ничего другого, как согласиться. А потом как-то неожиданно началось у нас с тобой, но уже было поздно, мой загранпаспорт находился в посольстве Германии, были куплены билеты до Франкфурта-на-Майне. - Оксана замолчала, задумчиво глядя в окно.
   Первые три месяца нашей семейной жизни всё было просто замечательно. Вернер свозил меня в Испанию, мы побывали в Париже, в Амстердаме. В Мюнхене у него пятикомнатная квартира. В общем, живи и радуйся. Но уже тогда меня начал тяготить его немецкий гиперпрагматизм. Ничего, что я так витиевато изъясняюсь? - она взглянула на Игоря. Он улыбнулся, хотя малейшая мимика доставляла ему боль: - Попозже я загляну в словарь редко употребляемых слов.
   - Потом у него начались судебные дрязги с бывшей женой, он стал раздражительным и всё чаще срывался на мне по мелочам. Впрочем, для него это были не мелочи: я, по его мнению, неэкономно расходовала воду, готовила слишком много еды. В конце концов, я поняла, что тысячу раз права народная мудрость: то, что русскому хорошо - немцу смерть.
   Оксана встала и накинула халат на голое тело.
   - Идём на кухню, ты, наверное, голодный.
   На кухне она принялась варить в турке кофе. Предложила Игорю нарезать бутерброды с ветчиной и сыром.
   - Вытерпеть можно всё, если любишь, но вся беда в том, что я его не любила. А притворяться... я не умею.
   - А как ты познакомилась с Сергеем Константиновичем?
   - Вернер настоял, чтобы я поехала с ним в Берлин. Оттуда он на целый месяц улетал в Пакистан, в командировку. В Берлине у него родители живут, вот он им меня и решил оставить, чтобы присмотрели. Со стариками жизнь совсем весёлая началась. Такое впечатление, что в войну они в концлагере работали, контролировали каждый мой шаг. Но, по своему заботились. Как-то, чтобы развлечь, повезли на российскую выставку нефтяного оборудования. Скукотища - страшная, но там я Серёжу и встретила. Мы с ним в баре кристалловской водки выпили. Я перебрала. Расплакалась и попросила забрать меня отсюда. А он, хоть и выпил в два раза больше чем я, все здорово соображал, сразу видно - русская закалка. Одним словом согласился помочь. Пока старики разные насосы, да буровые установки рассматривали, мы с ним на такси быстренько доехали до дома и документы мои забрали. А потом, я два дня у Сергея в номере пряталась, а на третий мы в Москву улетели. Веришь - нет, когда спускалась с трапа самолета в Шереметьево, даже расплакалась, от счастья, наверное.
   Оксана посмотрела на Игоря и улыбнулась.
   - Вот я оказывается, какая патриотка.
   Потом они молча завтракали. Кофе был великолепный - горячий и ароматный, хлеб свежий и вкусный, сыр и ветчина самого высокого качества.
   - А что, твоя Марина хорошо зарабатывает? - спросил Игорь.
   - На жизнь хватает. Она в частной клинике практикует.
   В это время откуда-то донёсся сигнал сотового телефона.
   - Это, наверное, твой, - сказала Оксана.
   Игорь нашёл мобильник в кармане куртки, которая висела в прихожей.
   - Ты куда пропал? - услышал он недовольный голос Стропалева, - Почему на работу сегодня не вышел?
   - Приболел я, Леонид Викторович.
   - Что случилось?
   - Да так, пустяки, лёгкий насморк. Я пока побюллетеню, ладно.
   - И как долго?
   - Посмотрю по самочувствию.
   - Игорь, ты - важный свидетель и в любой момент можешь понадобиться.
   - Ну, так у вас мой сотовый имеется, так что сразу же и звоните.
   - Вот я и позвонил. Надо сегодня встретиться.
   - Сегодня не получится, я же сказал, что заболел, - Игорь был тверд в своем намерении не идти на уступки.
   В телефоне возникла пауза.
   - Игорь, - голос Стропалева принял прямо-таки сталинские нотки, - А Оксана не с тобой?
   - Какая Оксана?
   - Бабенко.
   - Эта та, которая у шефа жила, что ли? А почему она должна быть со мной?
   - Ладно, сегодня отлежись, а завтра в десять я жду тебя в своём кабинете. А с этой Бабенко будь поосторожней. Это тебе мой дельный совет.
   - Спасибо, Леонид Викторович за заботу. Я постараюсь подъехать.
   - Вот-вот, постарайся.
   Он вернулся на кухню.
   - Кто звонил? - осторожно спросила Оксана.
   - Из фирмы, беспокоятся за меня.
   - В холодильнике совсем пусто. Надо бы продуктов подкупить.
   - Давай, прогуляемся. Только ты что, опять в этом халате пойдёшь?
   - Что-нибудь найду, - улыбнулась Оксана, - У нас с Маришкой размеры одинаковые.
   Пока она переодевалась, Игорь набрал номер Павла Глинского. На том конце никто не отвечал. "И куда ж ты запропастился?" - Игорь начинал испытывать тревогу за товарища.
   Оксана вышла в тёмно-красном брючном костюме, который очень шёл ей. Осторожно водрузила на нос Игоря тёмные очки, критически оглядела.
   - Люди, по крайней мере, пугаться не будут, - вынесла она своё заключение, - А так, внешность Бельмондо тебе до конца жизни обеспечена.
   Часа два они бродили по старой части городка, любуясь куполами церквей, старинными особняками. Постояли на мосту через местную речку, глядя на неторопливо текущие воды. Наконец зашли в центральный супермаркет, и с полными пакетами уселись за столиком кафе.
   - Маринка тут недалеко работает. Давай её на обед пригласим?
   Игорь дал Оксане свой сотовый.
   Марина пришла минут через двадцать.
   - Халява? - спросила она, усаживаясь за столик.
   - Заказывайте всё, что пожелаете. - Игорь широким жестом обвёл небольшое помещение кафе.
   - Эх, жаль я на работе, а то бы мы с тобой подруга, мартини со швебсом, как в старые добрые времена.
   - Ну, я-то не на работе,- усмехнулась подруга.
   - Вот ведьма, душу травить мне будешь?
   - Ну, я думаю, бокал мартини, да ещё со швебсом не скажется на вашем профессионализме, - вмешался Игорь, снисходительно усмехаясь.
   - А ты, молодой человек, умеешь уговаривать.
   - Чего ты мне всё выкаешь? - спросила его Марина, когда Оксана отлучилась в дамскую комнату, как она выразилась, попудрить носик. - Я ведь ещё не старая.
   - Так это я из уважения, - ответил Игорь, - Но согласен перейти на ты. Марина, а ты с Оксаной давно дружишь?
   - Я у них в Физкультурном институте основы медицинской подготовки вела.
   - Оксана Физкультурный закончила? Она что, профессиональным спортом занималась?
   - А ты разве, не знал?
   - Ну почему, знал. Она, кажется, гимнастка.
   - Какая гимнастка! Она - мастер спорта по биатлону, из ста возможных девяносто пять выбивала. Это уж она потом в фитнес пошла, наверное, чтобы мужчин привораживать своей красотой.
   "Вот это новость!" - подумал Игорь. "Уж не эту ли её сферу деятельности имел в виду Стропалев, когда предостерегал меня?". Вопросов появлялось всё больше, а ответов на них пока не было.
   . . .
  
   Марина вернулась на работу, а Игорь с Оксаной отправились на квартиру, готовить ужин.
   - Ты не хочешь съездить в Москву, забрать вещи, документы? - спросил Игорь, когда они складывали продукты в холодильник.
   - Я туда не поеду, - отвечала Оксана.
   - Что так?
   - Ещё спрашиваешь. С меня вчерашнего хватило.
   - Они тебе ничего не сделали?
   - И ты только сейчас об этом спрашиваешь?
   - Извини.
   - Не успели, ты вовремя появился, прямо как народный мститель Зорро.
   - Может составишь компанию, мне свою съёмную хату навестить надо.
   - Я в Серёжину квартиру заходить не буду, - опустила Оксана глаза.
   - Чего ты боишься? Милиции?
   Оксана молчала, глядя в пол.
   - Те отморозки там точно не появятся. Кстати, а ключи от квартиры где?
   - Внутри остались, но у консьержки есть запасные.
   Игорь подошёл и обнял девушку за плечи.
   - Успокойся, Оксана. Мы пойдём туда вместе.
   Они взяли такси и поехали в Москву. Всю дорогу молчали, каждый думал о чём-то своём. Игорь о том, что их ждёт дальше. Получалось, что ничего хорошего, по крайней мере, в Москве. Он по своему опыту знал, как работает милиция, и из свидетеля очень даже легко стать главным подозреваемым. "Запрут в трюм и жизнь станет ещё веселее".
   Оксана категорически отказалась подниматься вместе с Игорем в снимаемую им квартиру.
   - Я тебя в кафе на углу подожду.
   Дома оказался приятель Степана, Анатолий. "Они что, по очереди работают?" - подумал Игорь.
   - Явился, пропадюга! А то Гала вся испереживалась, куда это мой Тарзан подевался?
   - Извини, Толян, дела.
   - Ох, деловой! - он внимательно посмотрел на Игоря, - А кто это нам обличье споганил?
   - Это, Толик, производственная травма. - Игорь попытался пройти мимо него в свою комнату.
   - Вредное видать у тебя производство. Не из-за него ли до тебя милыционер приходив?
   - Когда? - насторожился Игорь.
   - Да утром же, сегодня. Выспрашивал, где тебя черти носят, в комнату заходил.
   - А что за милиционер, в каком звании?
   - Откуда ж мне знать, он в цивильном был. Корочку показал, так я ж не успел прочесть, шо там було.
   Игорь прошёл в свою комнату. Венера, она же Гала, аккуратно заправила кровать, из-под которой он достал свою сумку. В сумке явно кто-то копался. Паспорт Игорь всегда носил с собой, но остальные документы лежали здесь: свидетельство о рождении, квалификационная карточка спортсмена, военный билет и другие бумаги, без которых приходится нелегко в этом полном всевозможных бюрократических хитросплетений мире. Вроде бы все документы на месте. Игорь методично проверил содержимое своей сумки. Чего-то явно не доставало. Внезапно он понял - не было последней фотографии Лизы, той самой, где они оба сидят на водном велосипеде жарким августовским днём во время отдыха на правобережье Волги. Он точно помнил, что взял с собой эту фотографию.
   Игорь ещё раз обыскал сумку. Кому, чёрт возьми, она могла понадобиться?
   Анатолий на кухне что-то готовил.
   - Ты шо, съезжаешь? А как же Гала?
   - Так надо, Толик. Галу от меня поцелуй в губы. Всё, пока. - Игорь выскочил на лестничную площадку.
   Оксана ждала его в кафе на противоположной стороне улицы.
   - Эвакуация прошла успешно? - спросила она.
   - В общем-то, да. Утром мной интересовался какой-то милиционер. И ещё. Пропала фотография, где мы с дочерью отдыхаем на Волге...
   - Скорее всего она, где-то затерялась в бумагах, - попыталась успокоить его Оксана.
   - Ладно, поехали к тебе. Тут станция метро недалеко.
   - Игорь, я на метро не езжу.
   - Похоже, с тобой мне будет нелегко.
   - Ничего, дорогой, привыкнешь.
   Они подъехали к знакомому дому на Варшавке. При виде него Игорь испытал те же чувства, что, наверное, и Хома Брут Гоголя при виде деревенской церкви, где ему суждено было умереть. Да и Оксана смотрела на добротный сталинский дом, как на особняк с привидениями.
   На первом этаже Оксана позвонила в квартиру консьержки. Игоря попросила отойти в сторону, а то старуха может не открыть. После случившегося, жильцы напуганы.
   - Ох, Оксаночка, горе-то, какое! - открыв дверь и увидев девушку, запричитала старушка. - Такой солидный мужчина. Как же ты теперь, сироточка, жить-то будешь?
   Тут консьержка увидела Игоря.
   - А это кто такой? - насторожилась она.
   - Брат из Урюпинска приехал.
   - Там, наверное, такого безобразия нет. Ох, и страшно в Москве жить стало, то стреляют, то взрывают.
   Под жалобы пожилой женщины, они вошли в лифт. Перед дверью Игорь постоял, прислушиваясь, затем вставил ключ в замочную скважину. Дверь без звука открылась. В коридоре он опять прислушался, стояла тишина, но чутьё подсказывало ему, что в квартире кто-то есть. Игорь нащупал за поясом браунинг, жестами показал Оксане, чтобы оставалась на площадке и держала дверь открытой. Осторожно заглянул на кухню, потом двинулся по коридору, заглядывая в комнаты. Подходя к кабинету, Игорь услышал внутри еле слышную возню. Он достал браунинг, выдохнул и чуть приоткрыл дверь. В полумраке комнаты, в дальнем углу кто-то сидел на корточках возле небольшого швейцарского сейфа, вмонтированного в стену. В два прыжка Игорь оказался рядом и на затылок сидящего обрушился удар.
   - Елы-палы! - воскликнул он, перевернув упавшего без чувств человека на спину.
   Игорь осмотрел квартиру до конца, и, позвав Оксану, велел ей запереть входную дверь.
   Он вернулся в кабинет. Злополучное окно, через которое в комнату залетела свинцовая вестница смерти, было не просто закрыто, но и тщательно занавешено итальянской шторой. Пашка Глинский лежал без движения, по подсчётам Игоря, в отключке ему быть ещё минут десять, не меньше.
   Сколько ещё неожиданностей таит в себе эта квартира? - спросил Игорь, присаживаясь на краешек старинного кресла со зловещими бурыми пятнами.
   Он встал и позвал Оксану.
   - Нашатырь есть?
   Девушка принесла аптечку. Увидев лежащего Павла, вскрикнула от испуга. Игорь снял с журнального столика старинную лампу с зелёным абажуром, поставил её на пол.
   - Не переживай, жить будет. Ты его знаешь?
   Оксана посмотрела на бледное лицо.
   - Это же Паша Глинский. Он бывал здесь, и не один раз.
   С пару минут Павел ворочал головой от тампона с нашатырным спиртом, потом открыл ничего не понимающие глаза. Наконец он сел, тут же схватившись руками за голову. Посмотрел на Игоря.
   - Давай живей, резкость регулируй! - поторопил его тот.
   - Игорян, ты что ли?
   - Ну, наконец-то! Ты чего на звонки не отвечаешь?
   - Так ты меня за это по башке треснул?
   Пошарив по карманам, Павел достал сигарету и прикурил. Игорь заметил, что руки у него дрожат.
   - С тобой братва ещё не беседовала? - спросил он, нервно затягиваясь.
   - Какая братва?
   - Ну, этот, как его, Хирург со своими отморозками.
   - А ты, что, по моей физиономии не видишь?
   - Ну и что ты им сказал? - Павел опять посмотрел на Игоря, сосредоточенно изучая фиолетовые разводы на лице.
   - А что я им мог сказать? Слушай, Павлик, в какую историю ты меня втянул? Меня подозревают менты, наезжают гоблины.
   А ты думал, тебе тысячу долларов за красивые глаза платить будут? - огрызнулся Глинский.
   - Деньги мне обещали платить за охрану, но я практически так и не успел приступить к работе. У вас, между прочим, своя служба безопасности имеется, и им сам Бог велел просекать, откуда дерьмом пахнет. А мне, Стропалев в своём кабинете по большей части общую теорию толкал, как на курсах гражданской обороны. А уж тебя послушать, так в вашем гадюшнике вообще всё в шоколаде. Ты, Павлик, наверное, не тысячу баксов получаешь?
   - Но у меня и головной боли хватает с избытком. - Павел осторожно дотронулся до затылка.
   - Я, за последние два дня столько этой головной боли поимел, и буквально и фигурально, между прочим, через тебя, что мне теперь до конца жизни кошмары снится будут. К чеченским ещё и московские добавятся. И всё это за несчастную тысячу. Меня допрашивают, пытают...
   - Ох, пойми, Игорь, если бы ты что-нибудь знал, был бы уже покойником.
   - Да я и так в ваше дерьмо влез по уши! И покойником, Павлик, тоже побывал, в могилу меня уже клали. Так что, выкладывай, что знаешь.
   Павел затушил докуренную в две затяжки почти до фильтра сигарету.
   - А я, Игорёк ничего не знаю.
   - Так уж и ничего? Ты, Павлик, у покойного вроде правой рукой был.
   - Вот именно, что вроде. Не больно-то он меня в свои планы посвящал.
   Воцарилось молчание, Игорь не особенно торопил товарища.
   - Ты что, в Кевина Костнера решил поиграть. Телохранителем у нее заделался? - товарищ кивнул в сторону Оксаны.
   - Приготовь нам, пожалуйста, чаю, - попросил Востряков девушку.
   Оксана понимающе посмотрела на мужчин и вышла.
   Павел достал следующую сигарету, прикурил.
   - Короче, у него с чеченами какие-то заморочки начались. Он оттуда по каким-то своим фээсбэшным каналам нефть гнал, самую, бля, чистую в мире. Только с кровью пополам.
   - Ох, Павлик, был я в этом самопровозглашённом Кувейте, и частной фирме гнать оттуда нефть - неблагодарное занятие, если вообще возможное.
   - Это с какой стороны посмотреть. Леший-то он тоже не пальцем деланный, да и стоит за ним кто-то покруче, вот только кто, я не знаю, и не пытай. Один раз слышал, как он довольно-таки почтительно с кем-то по телефону разговаривал, Вячеславом Фадеичем называл.
   - Кстати, а чего это покойного Лешим прозвали?
   - Он раньше в геолого-разведочной партии работал. Бородищу говорят, имел до пояса и волосы длинные. В лесу себя чувствовал комфортней, чем в городе. С той поры вроде и погоняло прилипло. А вообще, тебе со Стропалевым разговаривать надо, уж он-то знает побольше, чем я.
   - Стропалев если и знает, не скажет. Его работа - собирать и хранить информацию, а не раздавать её каждому встречному. Логично?
   Паша кивнул, доставая очередную сигарету. Игорь внимательно посмотрел на него.
   - Чего такой напуганный?
   - Страшный он человек этот Стропалев, я его как вижу, сразу живот болеть начинает.
   - А что так? Подобные службы боятся люди с не чистой совестью.
   - Спасибо, друг. А ты не предполагаешь, что есть люди - носители опасной для кого-то информации.
   - Чай готов, ребята, - позвала их с кухни Оксана.
   - Что-то ты, Паша, темнишь. То ты ничего не знаешь, то у тебя какая-то информация имеется. А со мной поделиться не хочешь? Вместе бояться будем.
   - Предчувствие у меня, - мрачно сказал Павел, - Может, я чего и знаю, но по ограниченности своего ума и не предполагаю, что знания эти опасны для моей жизни. Как с этой Ичкерией связались, я вообще всего бояться стал.
   В дверях возникла Оксана.
   - Чай пить идёте? Мне, между прочим, там одной страшно.
   Когда выходили из кабинета, Игорь заметил, как Паша украдкой бросил взгляд на сейф.
   - А чего ты, Павлик возле хозяйского сейфа делал?
   - Вскрыть хотел.
   - Не по зубам он тебе. Тут знаешь, сколько у него степеней защиты?
   - А мне по хрену, у меня ключ есть.
   - Леший подарил?
   - Не важно, откуда он у меня. Важно, что за этот ключ мне голову в три секунды открутят и фамилию не спросят. Может быть, там и лежит разгадка убийства шефа.
   - Может и лежит. Только я, Павлик, в чужой квартире по чужим сейфам не привык лазить.
   - Иди на кухню, - хлопнул Глинский его по плечу, - Я сейчас подойду.
   Игорь прошёл на кухню, где за столом сидела грустная Оксана.
   - Чего-то мне чаю не хочется, - он открыл холодильник. - О, нарзанчик!
   Игорь налил в высокий стакан минералку. Сильный хлопок пробудил в нём позабытые инстинкты. Летя на пол, он на ходу сбил со стула Оксану, прикрывая её собой. Затем наступила ватная тишина, беззвучно со стола стекали на пол две струи, сливаясь в одну лужицу. Востряков вскочил и бросился в кабинет, на ходу доставая из-за ремня браунинг, хотя понимал, что это, скорей всего лишнее.
   Пашка лежал у стены, неестественно раскинув ноги. На месте головы, ох, лучше бы он не смотрел, что было у него на месте головы! Подобного он насмотрелся в Чечне. Проклятый швейцарский сейф был целёхонек, даже дверцу не сорвало, лишь почернел местами... Сразу было видно, что заряд направленного действия ставил профи. Игорю почему-то вспомнилось однажды прочитанное про убийство одного из террористов "Чёрного сентября", когда Моссад заложил заряд в телефонную трубку. Но Пашка-то, мать вашу, не террорист, его-то так за что?! Эх, Пашка, Пашка, вот и тебя достала эта война, а ты ведь даже в армии не служил!
   Взрыв был такой, что тройные немецкие стеклопакеты на окнах не пострадали, и уж вряд ли он потревожил соседей, привыкших за годы "демократии" ко многому.
   Сзади Игорь услышал сдавленный крик Оксаны. Пожалуй, ей с избытком хватит впечатлений за последние пару дней.
   - Выйди! - жёстко сказал он девушке.
   Игорь осмотрел сейф. СВУ1 ставил человек не понаслышке знакомый с взрывным делом. Наверняка трубка, начинённая всякой гадостью. Заряд был маломощным, но направленным, и бедному Пашке хватило, тем более с расстояния в несколько сантиметров. Сейф был пуст, как гроб вампира в полнолунную ночь. Какая же мразь приготовила эту смертельную шутку для бедного Павла? Или для кого-то другого? Так или иначе, вопросов было больше, чем ответов.
   Он вышел из кабинета. Оксана уже пришла в себя, Игорь обнял её за плечи и тяжело вздохнул: - Надо звонить.
   . . .
  
   - Может, тебя в кенгурятнике спрятать на время, а то, где труп, там и ты, тут как тут. Или наоборот - сначала труп, а потом ты?
   - Кончай свои шутки, капитан, он был моим другом.
   - Какие уж тут на хрен шутки! Два трупа на моём участке за два дня, и только в одной квартире. А ещё две бытовухи с летальным исходом в соседних домах, разбой с тем же, изнасилование с особо тяжкими. Можно продолжить список. А ты шутки... Тут впору обосраться и не жить. Давай, расписывайся.
   Они сидели в роскошной кухне.
   - Я про тебя справки навёл в вашем УВД, - продолжал Быстров закуривая, - Тебя в ОСБ таскали, оказывается?
   - Ну и что? - с вызовом спросил Игорь.
   - Да так, ничего, спросил просто, - капитан насмешливо посмотрел на него, - Уволился ты вроде без компромата, так что, всё нормально.
   - Я свободен?
   - Пока, да. Квартиру я опечатаю, так что, пусть мадам вещи свои заберёт. Перекантоваться-то есть где?
   - Найдём.
   Через несколько минут Игорь и Оксана вышли на улицу с сумкой, нагруженной вещами и взяли такси. Всю дорогу до Марининого дома ехали молча. Каждый думал о своём.
  
   * * *
  
  
  
   ГЛАВА 6.
   День Длинных ножей.
  
   К аулу подъехали на рассвете. Выехав из леса, лошади, почуяв жильё, резво поскакали по еле приметной дороге. Сакли, разбросанные между скалами, не сразу узрел бы непривычный глаз. К ним, петляя, и вела дорога. Во время войны с русскими, жители перегораживали её завалами, превращая своё селение в крепость. Аул брали штурмом не один раз, и дорога эта буквально была полита кровью. Два года назад русский батальон пошёл на приступ. Бой длился несколько часов, почти все мужчины, способные держать оружие погибли. Остались глубокие старики, да женщины с детьми, и только поэтому неверные не стали гнать их на равнину, большая часть сгинула бы в пути. Земли для обработки почти не было, редкие крохотные участки сиротливо жались к бедным саклям. Раз в месяц солдаты привозили несколько мешков муки. Их хватало, чтобы не умереть с голоду. А ведь ещё буквально лет десять назад местные джигиты считались лучшими во всей Малой Чечне, совершавшие набеги на сотни вёрст в округе, и неизменно возвращавшиеся с богатой добычей. Где они теперь? Все сложили свои головы в борьбе с русскими, души их давно обитают в Дэли-Аилли1, там, где заходит солнце. Они ушли непокорёнными. Теперь аул считался замирённым. Во время последнего штурма погибло даже несколько женщин, которые взяли в руки оружие, чтобы сражаться рядом со своими мужьями и братьями. Сейчас в ауле жили несколько десятков женщин с малыми детьми да аксакалы, самый младший из которых разменял девятый десяток.
   В ауле уже знали, что едут абреки Али-Хамзата. Несмотря на ранний час, всё малочисленное население вышло их встречать. Люди кинулись к повозкам, принялись разгружать мешки с провиантом. Али-Хамзата пригласили в кунацкую, самую лучшую саклю, туда же он велел отвести и русскую полонянку. Его люди уже резали баранов из русского обоза, дети мыли котлы в ручье.
   Али-Хамзат присел у очага, вытянув усталые ноги, из-под мохнатой шапки пытливо взглянул на русскую. Женщина забилась в угол, испуганно и в то же время с вызовом приняла его взгляд.
   - Подойди сюда! - приказал он.
   Чуть помедлив, она вышла из своего угла.
   - Сообщите моему мужу, что я у вас. Он заплатит. Разумеется, в пределах разумного. В её голосе Али-Хамзату почувствовалось презрение.
   - Сними! - он показал на свои чувяки из искусно выделанной бычьей кожи.
   - Да как вы смеете! - жена полковника гордо распрямила стан. Щеки покрылись гневным румянцем, глаза полыхнули синим огнём. И впрямь, хороша была эта русская!
   Своими стальными пальцами Али-Хамзат схватил её за запястье и начал тянуть к земле под хохот находящихся в сакле мужчин.
   - Немедленно отпустите, вы делаете мне больно!
   Абрек лишь по волчьи оскалил зубы.
   - Дикарь!
   Волчье чутьё едва не подвело Али-Хамзата. Лишь в последний момент он успел дёрнуть головой. Острая железная шпилька пронзила ему щёку. Аллах хранил его, иначе ходить ему до конца дней одноглазым. Он отшвырнул русскую, и она, пролетев несколько саженей, ударилась в дальнюю стену и, потеряв сознание, медленно сползла на земляной пол. Абреки восхищённо зацокали языками. Аллах свидетель, русская женщина обладала духом воина.
   - Пусть женщины унесут её и приведут в чувство. - Али-Хамзат пальцем коснулся кровоточащей раны и тут же забыл о ней. Ему ли, храброму воину беспокоиться о таких пустяках?
   Спустя немного времени все уселись у котла с шурпой. Самый лучший кусок баранины бросили в очаг, вознесли хвалу Аллаху и принялись за еду. Всё это время у Али-Хамзата не выходила из головы полковничья жена, хотя думать сейчас надо было совсем о другом. Скоро зима и её надо будет пересидеть. Взятые в обозе двадцать тысяч царских рублей позволяли не думать о хлебе насущном, но русские будут искать их по всей Чечне и Дагестану, прочёсывать все аулы. Ему и его абрекам надо где-то спрятаться. Было у Али-Хамзата одно местечко, верстах в десяти отсюда. В прошлом году, охотясь в горах, он со своим кунаком Керим-Булатом набрёл на узкую пещеру, даже не пещеру, а скорее глубокую расщелину. Один её вход высотой с человеческий рост был скрыт разросшимися кустами дикого орешника. С другой стороны он обнаружил узкий лаз, в который мог протиснуться ползком лишь один, к тому же не толстый человек. Лаз выходил на другую сторону скалы, почти отвесную, в несколько саженей обрывающуюся вниз, но что это за препятствие для горца? В случае опасности было куда уйти, лаз так же можно было использовать как дымоход и со стороны большого входа дым будет невиден. В этой расщелине можно было довольно сносно пережить зиму, люди Али-Хамзата зимовали и в худших условиях. Но вот, переживёт ли зиму пленница? А то, что эта женщина будет с ним, и будет принадлежать ему, он не сомневался.
   Царские ассигнации совершенно не интересовали Али-Хамзата. Он не понимал и как настоящий мюрид не хотел понимать, в чём ценность этих бумажек, испещрённых какими-то непонятными знаками. Но он знал, что за эти бумажки можно выменять не одного доброго скакуна, много оружия и всякого другого полезного добра, а лучше всего обменять их на полновесные империалы. Да и люди охотнее идут за тем, кому есть, чем платить, война - дело дорогое.
   Али-Хамзат так и решил: ассигнации поменять на золото, треть использовать на нужды для дальнейшей борьбы с русскими, остальным золотом он пополнит сокровища имама. Он вспомнил, как после взятия Ведено русскими Шамиль доверил ему свою казну, заставив предварительно поклясться на Коране и памятью предков, что пока он жив, сокровища не попадут ни в руки неверных, ни в руки корыстных людей, для которых личная выгода дороже священной борьбы с неверными. Али-Хамзат охотно дал клятву и не собирался изменять ей. Богатства эти, рассказал тогда ему имам, достались от предшественника Гамзат-бека, который в свою очередь получил их от Газзи-Мухаммеда - первого имама Чечни и Дагестана.
   - Теперь ты понимаешь, как велико моё доверие к тебе? - сказал в заключение Шамиль.
  
   В саклю вбежал Бата, самый старший подросток в селении, парню уже минуло двенадцать. Из его сбивчивого рассказа все поняли, что в лесу на просеке замечен большой русский отряд и скоро он будет здесь. Неужели русские смогли так быстро напасть на их след?
   Мука была надёжно спрятана, немногочисленные бараны разведены по саклям, обозные повозки были отвезены и спрятаны в непролазном лесу, который со всех сторон окружал аул. Абреки, не успевшие расседлать своих лошадей, оказались в сёдлах в считанные мгновения. Голубоглазую красавицу Али-Хамзат крепко привязал к луке седла. Женщина равнодушно взирала на происходящее, покорно позволила посадить себя в седло. Они уходили в горы по едва просматривающейся горной тропе. Солнце уже перевалило полуденную линию, когда из-за скал они увидели чёрный дым, уходящий в небо. Это могло означать, что русские нашли повозки.
   . . .
  
   Асланбек лениво наблюдал за входом из салона своего "фольксвагена". Полчаса назад дядя попросил его подежурить на улице. К дяде должны были приехать очень важные люди, с которыми у него должен состояться очень важный разговор. Людей должно быть трое, и приедут они на белом "мерседесе" и тёмно-синей "ауди" шестой модели. Оба автомобиля уже как десять минут стояли на небольшой площадке у старинного особняка, где размещался дядин офис. Охранник на входе был предупреждён о гостях. Видно разговор был действительно серьёзный, если всех работников отпустили на час раньше, в офисе остались лишь дядя и Муслим, его правая рука.
   Стального цвета "Нива" остановилась рядом с "мерседесом". Номера машины были забрызганы грязью, хотя на улице весь день светило солнце. Асланбеку подумалось, что должно быть автомобиль долго носился по просёлочным дорогам.
   Из "Нивы" вышел мужчина в чёрной кожаной куртке. Он подошёл к двери, приложил к замку магнитную карточку и быстро, неестественно быстро проскользнул в открывшуюся дверь. Что-то было здесь не так. Асланбек этого человека не знал, а магнитные ключи были у довольно узкого круга лиц. Асланбек набрал дядин номер и лишь после пятого гудка услышал его недовольный голос. Он начал рассказывать о троих неизвестных и лишь через некоторое время понял, что его не слушают. Чувство опасности, которое овладело им, было таким, что его можно было пощупать. Беспомощно посмотрев на мобильник, он на негнущихся ногах, выбрался из автомобиля.
   Парень так же стремительно выскользнул из дверей офиса, сел в машину, которая через пару секунд скрылась за углом. Бледнея от нехорошего предчувствия, Асланбек открыл дверь и вошёл. Сквозь небольшое окошко, забранное толстым стеклом, он увидел охранника, откинувшегося в своём кресле. Глаза парня были закрыты. Нашёл время спать!
   - Эй! - позвал его Асланбек.
   Тот не отреагировал. Асланбек почувствовал странный сладковатый запах, тянувшийся из комнаты охранника. Стараясь почему-то ступать неслышно, он поднялся на второй этаж, где располагалась комната для переговоров. Дверь в комнату была закрыта, он постучал, потом ещё раз. За дверью была тишина, и тогда Асланбек толкнул её.
  
   . . .
   Леонид Викторович Стропалев сидя в кресле, массировал виски. Сильно болела голова, что было немудрено в свете последних событий. Глава фирмы убит и на нём, как на начальнике службы безопасности пора ставить крест; недоглядел, не уберёг. Хотя не раз предупреждал руководство, интересы слишком больших и серьёзных людей завязаны на чеченской нефти. Вот тебе и результат, Сергея больше нет.
   С Сергеем Рязанцевым они познакомились в стройотряде, в далёком 74-м. Тогда, под Смоленск, в старинный город с новым названием Гагарин1, на целых три месяца съехались студенты со всего Союза. Всех разместили в огромной двенадцатиэтажной общаге. Москвичи и куйбышевцы2 занимали два крыла на пятом этаже, праздники и застолья проводили вместе, в общем жили дружно. Лёню с Серёгой свела вместе любовь к авторской, как тогда выражались, песне. Лёня уже тогда работал на контору пока ещё вне штата. На втором курсе с ним имел беседу харизматичный дядя, и Леонид, соблазнившись льготами, согласился. Конечно, меркантильный интерес стоял не на первом месте, тогда профессия чекиста была окутана ореолом романтики, её ещё не обгадили и не обескровили никакие калугины и бакатины.
   В стройотряде Сергей с Леонидом были уже студентами 5-го курса. Надо было такому случиться, оба принялись ухаживать за одной девчонкой из Саратовского университета. Соперничество их носило рыцарский характер, правда, без ломания копий. Стропалеву повезло, Наташа выбрала его, они прожили вместе двадцать четыре года, всего год, не дотянув до серебряной свадьбы.
   Разъехавшись из стойотряда по своим домам, они не терялись, постоянно перезванивались. Когда Рязанцев наезжал в Москву, почти всегда останавливался у Леонида. В 99-м тот вышел в отставку в звании полковника, а Сергей к тому времени уже вовсю бизнесменствовал. Нашлись у них общие дела, каждый смог стать полезным друг другу. И вот теперь Серёги нет.
   Телефонный звонок прервал его воспоминания. Звонил Дакаев, их партнёр, просил о срочной встрече. Хочет сообщить, что-то очень важное, но не по телефону. По всему видно, разговор намечался серьёзный и не терпел проволочек.
   - Хорошо, через полчаса в вашем офисе, - кратко бросил Стропалев и дал отбой.
   Ох, не нравилось ему всё это, не нравилось! Хотя, надо признать, откат от северо-кавказских операций получали неплохой, но где большие деньги, там и проблемы большие.
   Леонид Викторович переключил свой телефон на пульт охраны и, выйдя из кабинета, направился по коридору, по ходу отдавая распоряжения своим людям. Его "А-6" стояла недалеко от входа, и не по октябрьски яркое солнце отражалось в её тёмно-синей крыше. Машину он приобрёл полгода назад, до этого ездил на старенькой шестёрке.
   - Леонид Викторович, - услышал он, садясь в машину, - Вам опять Быстров звонит из убойного.
   - Пусть перезвонит, скажи, буду через час, - и он, захлопнув дверцу, повернул ключ зажигания.
   Номер своего сотового этому настырному менту он давать не собирался. Как и большинство его коллег, он недолюбливал людей в серой форме.
   До места встречи езды было около десяти минут. У входа увидел знакомый белый "мерседес", значит господин депутат уже здесь. Охранник был предупреждён и, взглянув на его красную корочку, сказал: - Магомед Зелимханович уже ждёт.
   В комнате для переговоров все уже были в сборе.
   - Леня, дорогой! Здравствуй. Присаживайся.
   Хозяин кабинета поднялся навстречу, радостно улыбаясь.
   Полковник поздоровался с присутствующими и сел в удобное кожаное кресло. На журнальном столике стояли тонкого саксонского фарфора кофейник, сахарница, ваза с печеньем и бутылка отличного французского коньяка. Рюмок, правда, не было. Хозяин, с истинно кавказским гостеприимством, разливал горячий ароматный напиток в чашки. Все молчали, ждали, когда заговорит Магомед Дакаев. Тот, однако, не торопился, жестом предложил гостям пить кофе. Пока пробовали великолепный кофе, приготовленный хозяином, последний прищурив глаза, рассматривал гостей. И думал. Его, проверенное годами и событиями чутьё подсказывало, что всего посетителям рассказывать не стоит. Однако и полуправда тут тоже не пройдёт, слишком всё сложилось серьёзно. Вот уже несколько лет имея своё дело, здесь, в Москве, Магомед вёл себя крайне осторожно. Он умудрился не засветиться в связях с "непримиримыми" и в тоже время никто не мог его упрекнуть в том, что он не помогает землякам. А куда шли его деньги: родственникам в Шатое, или попадали к Масхадову и Басаеву, его не интересовало. Но то, что случилось, ни в какие ворота не лезло. Магомед с едва скрываемой неприязнью посмотрел на Стропалева. И дёрнул его шайтан связаться с этим чекистом! А то, что Стропалев имеет к происходящему какое-то отношение, Дакаев не сомневался. Неужели не понимает, что поставил под удар весь отлаженный годами бизнес? Или продолжает проворачивать какие-то свои ведомственные дела? Этих чекистов не поймёшь, они всегда в строю.
   Магомед пил кофе и собирался с мыслями. Депутат демонстративно посмотрел на часы.
   "Ну, как же, ты у нас занятой по самые "не балуйся"! Твоё время принадлежит народу. Но за пять тысяч бумажек с портретами отцов-основателей американской нации, которые каждый месяц я передаю тебе в плотном конверте, ты уж будь добр, удели и мне немного своего драгоценного, я ведь тоже в какой-то степени народ".
   Магомед уже собрался высказать свои мысли вслух, когда дверь в комнату для переговоров начала открываться. "Кого там ещё шайтан принес? Я же по-русски сказал охраннику, чтобы никого не пускал. Или это Муслим?"
   В это время зазвонил его мобильник. "Они что, все с цепи сорвались?".
   В пол-уха слушая взволнованную речь своего племянника, Магомед увидел на пороге молодого светловолосого мужчину. Тот улыбался, оглядывая присутствующих.
   - Эй! - окликнул его Дакаев, отняв трубку от уха.
   В руках у парня вдруг появилась какая-то штуковина. Магомед и депутат с помощником открыли рты, полковник же сразу узнал девятимиллиметровый ПСС с ПБС-ом1. Кресло удобно обтекало тело Стропалева, как бы всасывая в себя, не оттолкнёшься спиной, уходя в сторону от директриссы2. Хотя попробовать стоит. Киллер, как будто прочитал его мысли, и его безотказная машинка смерти посмотрела прямо в глаза полковнику. Комфортное итальянское кресло стало его последним пристанищем в этой жизни, и он уже не увидел, как девятимиллиметровые пули от спецпатрона почти беззвучно вылетали из ствола, дробили кости и разрывали плоть его партнёров по бизнесу.
   Всё закончилось через десять секунд. Киллер хладнокровно оглядел свою работу. Ничего личного. Он прислушался. В тишине до него донёсся звук воды в сливном бачке. Пора уходить. Он вышел в холл, притворив за собой дверь.
   - Эй, ты кто такой? Тебя кто пустил? - Муслим вышел из туалетной комнаты, на ходу вытирая платком руки. - Эй, а ну стой, я с тобой разговариваю!
   "Лучше бы ты ещё пару минут просидел на унитазе, - подумал убийца. - За тебя мне ни хрена не заплатят, но ты видел моё лицо. К тому же у тебя акцент, так говорили люди, смотрящие на меня сквозь прорезь прицела. Так что, извини". Раздался хлопок, Муслим даже ничего не успел понять, пуля ударила в грудь, отбрасывая тело назад в уборную.
   . . .
   Асланбек толкнул дверь и в ноздри ему ударил запах смерти. Этот запах не спутаешь ни с чем, им буквально был пропитан воздух его родины, как аромат жареных сардин пропитывает в обеденное время всю Португалию. Ноги задрожали от нахлынувшей слабости и не было никакого желания заглядывать в комнату, но Асланбек пересилил себя. Он не относился к тому типу своих земляков, которым нравился вид крови и агонизирующих жертв. Во время первой войны ему довелось участвовать в расстреле человека, объявленного предателем, и нельзя сказать, что это ему понравилось. Как не понравилось ему и то, что он увидел в комнате для переговоров. Раздробленные черепа, кровь и мозги на элитной итальянской мебели. Четыре трупа, один из которых был его родным дядей. Асланбек выскочил из комнаты и бросился в туалет на другой стороне холла. Содержимое желудка рвалось из горла, он распахнул дверь, переваренный завтрак выплеснулся на белоснежную рубашку Муслима, сидящего с безразличным видом на унитазе.
   - Ох, Муслим, извини.
   Но тому не нужны были его извинения, это он понял три секунды спустя. Его снова вывернуло, на этот раз в раковину.
   Через пару минут Асланбек, на подкашивающихся ногах, вышел из здания и сел в свой "фольксваген". Снаружи, старинный двухэтажный особнячок выглядел вполне безобидно и даже уютно. Прохожим и в голову прийти не могло, что смерть бродит там. Страшная старуха с косой была сейчас хозяйкой этого старинного дома, в стиле русского барокко.
   Асланбек попытался успокоиться и привести в порядок свои мысли. Собственно, мысли были об одном: что делать? Сообщить в милицию? Учитывая его прошлое, первым подозреваемым будет он сам. Тела рано или поздно обнаружат и опять подозреваемым номер один будет он - Асланбек Дакаев. Как говорят русские, куда ни кинь - всюду клин. Скоро его начнут искать. Хорошо, что Москва - аул большой, есть где спрятаться, земляки помогут. Но вечно прятаться невозможно. Даже в его родных горах людей рано или поздно либо ловят, либо уничтожают. При мысли о том, чтобы вернуться в Чечню у него предательски засосало под ложечкой. Слишком много горя и боли испытал он там. Да и кто ждёт его в родных местах. Отец погиб ещё в первую войну, мать умерла полтора года назад, сестра лет десять живёт в Ростове. Да и он почти половину своей жизни провёл в России. Единственный "свет в окошке" был дядя Магомед, но теперь и его нет. Как настоящий ночху он должен отомстить. Вот только бы знать кому. Стоп! Какого шайтана он торчит возле этого, пропахшего смертью дома? Уезжать, немедленно уезжать!
   Он повернул ключ зажигания.
   Минут через пять бесцельной езды по городу, он понял, что совершенно не следит за дорогой, пару раз ему сигналили возмущённые водители. Он заехал в какой-то пустой двор и остановив машину, принялся считать наличность. Триста долларов, этого должно хватить на неделю, если не снимать гостиничный номер. Потом... О том, что будет потом Асланбеку думать не хотелось. Он жил в большой, четырёхкомнатной квартире дяди, но чутьё подсказывало ему, что туда возвращаться не стоит. Придётся ехать в Подольск, к любовнице Наташке. Её восьмилетний гадёныш опять начнёт дразниться, называя его чуркой, но с этим он как-нибудь разберётся.
   - Ты чё сюда заехал, хмырь. И так весь двор провонял бензином! - перед машиной неожиданно возник бритый под ноль переросток с прыщавым лицом. Увидев в руках Асланбека деньги, он хищно оскалился, - Ну ты, в натуре, отбашляй, и стой сколько хочешь.
   Асланбек смерил его гордым взглядом. Не в характере кавказца пасовать перед каждым встречным.
   - Чего ты хочешь? - с блатной интонацией спросил он.
   Парень повнимательнее пригляделся в водителя и вдруг выдал: - Пацаны, тут какой-то чучмек золупается!
   Возле машины возникли ещё двое, с такими же бритыми черепами. Асланбек, сунув деньги в карман куртки, приготовился, как выражался один из его земляков, "развести базар", но по всей видимости время разговоров закончилось. В левую скулу ему врезался костлявый кулак, рот сразу наполнился кровавой слюной. Один из бритых распахнул дверь, и, схватив Асланбека за куртку, начал вытаскивать его из машины. Одной рукой тот вцепился в руль, другой дёрнул дверцу бардачка, где у него лежал раскладной нож и принялся шарить там.
   - Вылазь, сучара!
   Двое других пытались открыть задние двери, но те были заперты.
   - Сука-а! - парень отпустил Асланбека и в недоумении уставился на свою левую ляжку, в которой торчала рукоять ножа, и по дешёвым спортивным штанам расползалось тёмное кровавое пятно.
   - Толян, он тебя чё, в натуре, того?
   Асланбек завёл машину и, рванув с места, чуть не врезался в стену. Сдавая назад, увидел, что у одного из бритоголовых в руке оказалась массивная цепь. Чуть вывернув руль вправо, почувствовал удар о бампер, парень с цепью грохнулся на асфальт, своей задницей пропахав его пару метров. Асланбек вышел из машины и, подойдя к Толяну, выдернул свой нож у него из ляжки. Тот заорал и рухнул на землю, обеими руками схватив себя за бедро. Единственный уцелевший, увидев "лицо кавказкой национальности" с окровавленным ножом в руке, бросился наутёк. Асланбек хладнокровно вытер лезвие о штанину сидящего на земле парня и сел в машину.
   "Вот такой сегодня получился день длинных ножей, - думал он, ведя свой "фольксваген" по Садовому кольцу, - а ведь впереди ещё ночь".
  
  
  
   * * *
  
  
   ГЛАВА 7.
  
  
   Мужчина по пятницам.
  
   Капитан Быстров раздражённо бросил трубку на рычаг. Целый день он безрезультатно пытался дозвониться до начальника службы безопасности "Юго-Восточной компании". Неужели обеспечение безопасности одной фирмы требует больше времени и сил, чем тоже самое в масштабе целого района? Если это так, то свои немаленькие деньги Стропалеву достаются ох, как тяжело. У них вон тоже и мокруха случается. "Хотя раскрывать её мне, - с досадой подумал опер, - А этот чекист не особо-то и идёт на сотрудничество с милицией".
   Сегодня Быстров дежурил по отделению и сидя в своём кабинете, уже в который раз просматривал материалы по двум последним убийствам. Первое было стопроцентной заказухой. Капитан с ребятами облазили весь чердак соседнего дома, гильзу не обнаружили, но по всему было видно, что киллер ждал жертву в течение, как минимум часа, уж явно у чердачного окна просматривалось его лежбище. Ствол тоже не нашли, хотя обшарили весь чердак, даже в керамзите копались, которым вперемешку с голубиным дерьмом были засыпаны перекрытия. Киллер попался слишком бережливый, просто Плюшкин какой-то! И не лень ему было винторез с собой тащить? Хотя, в отсутствии профессионализма обвинить его трудно; мало того, что выстрел был сделан мастерски, он ещё и умудрился нигде не засветиться. Два дня опросов в ближайших домах ничего не дали, никто не видел мужчину или женщину с дипломатом, сумкой, большим свёртком, чемоданом в конце концов. Видимо знал, что времени у него - вагон, чтобы вместе со стволом спокойно уйти с чердака. Но все эти пробелы восполнились при получении баллистической экспертизы. Каким бы прытким не был этот ниндзя, а пулю из антикварного кресла достать не успел. А пуля- то оказалась не простой. Хотя и не золотой. Баллистики, честь им и хвала, определили, что пуля та вылетела из ВСК-941, есть такая чудо-винтовочка в войсках спецназначения. В наше меркантильное время, конечно и чёрта лысого за деньги достать можно, но всё-таки какая-никакая зацепочка есть.
   Второе дело тоже мутное, как глаз наркомана. Когда выезжали по первому убийству, то сейф хотели вскрывать, но Стропалев, мать его, заартачился, там де информация лежит, представляющая коммерческую тайну. Из-за этих самых тайн люди и гибнут. СВУ установлено вполне профессионально, взрыватель двойного действия, радиус поражения самый что ни на есть компактный, открыл дверцу - и полбашки как не бывало. А не сам ли отставной полкан взрывчаточку установил? Предположение, конечно, из ряда бредовых, а кто сказал, что наша жизнь не бред?
   Капитан вышел из кабинета и спустился в дежурную комнату.
   - Слышь, Валера, сейчас ориентировку передали, в Первом Щипковом пять трупов сразу, - сообщил дежурный.
   - А что так мало? - цинизм капитана был защитной реакцией, как у большинства милиционеров.
   Убийство пяти человек - это, по сути, бойня, даже для Москвы нашего времени - событие из ряда вон выходящее. Хотя в Чечне людей убивают с гораздо большим размахом.
   - Не повезло ребятам.
   - А уж как убойникам не повезло!
   Милиционер искренно жалел своих коллег, радуясь, однако в душе, что ЧП произошло не на его участке. Своей головной боли хватает. Стропалев этот вот куда-то подевался.
   Уже поздним вечером Быстрову позвонил знакомый опер с Центрального.
   - Слушай, Валер, - поздоровавшись, перешёл он к делу. - У тебя там кажись заказуха проходит по президенту "Юго-Восточной компании"?
   - Кажись у меня, - осторожно ответил капитан. - А что?
   - Ну, ты слышал, у нас тут пять трупов?
   - Ну, слышал.
   - Между прочим, депутат с помощником, президент "Ост-ойл компани" тоже с помощником и... - опер выдержал эффектную паузу. - Начальник службы безопасности известной тебе "Юго-Восточной компании".
   - Да иди ты!
   - Вот-вот. Причём всех пятерых завалили вполне грамотно.
   - В смысле?
   - А в смысле, что тихо и наверняка. Интересно, что общего, кроме конечно насильственной смерти, у депутата Госдумы, чеченского бизнесмена и отставного чекиста.
   - Ну, про чечена сразу скажу, у него с покойным Рязанцевым дела были нефтяные, - поделился Быстров оперативными данными. - А вот с какого боку депутат приклеился, это, как говорится, предстоит выяснить следствию.
   - Ну-ка напомни, Рязанцев - это кто?
   - Рязанцев - это покойный президент "Юго-Восточной компании", чьё тело с пулевым отверстием в голове было найдено позавчера в его собственной квартире по адресу...
   - Всё, вспомнил. Ну что, Валера, я надеюсь на наше тесное сотрудничество.
   - Надежда, Лёша, как говорится, умирает последней. Президента, между прочим, тоже вполне грамотно грохнули, не подкопаешься.
   На этой оптимистической ноте и распрощались. О вероятности пересечения обоих дел говорить не стали, рано ещё. Положив трубку, Быстров долго сидел, уставившись на телефон. Вот тебе на! Кто-то явно задался целью извести эту "Юго-Восточную компанию" под самый корень, или, что вероятнее всего, кто-то, таким образом, заметает следы. Капитан закурил, вновь принялся уже в который раз просматривать материалы по обоим убийствам. Так, Рязанцев Сергей Константинович 1949 года рождения, по образованию нефтяник, президент ЮВК с 1997 года. Компания образовалась в Самаре, имена всех учредителей оперу были неизвестны. Сначала, сферой их интересов была исключительно Тюменская область, да и не мудрено, Рязанцев почти четверть века оттарабанил в Сургуте, начинал мастером, затем начальник участка и, наконец, главный инженер "Сургутнефтегаза". Связей и опыта на десятерых. Потом ещё немного в Москве поработал, директором НИИ нефтепроводных систем. В двухтысячном, с приходом Стропалева, их что-то понесло на Кавказ. Спокойная жизнь что-ли надоела? Война, разруха. Хотя Чечня - чёрная дыра для российского бюджета, знающие люди там большие деньги поднимают, да и нефть дешёвая. Капитан задумался. А какого депутата там завалили, надо поинтересоваться. Он набрал рабочий номер Алексея, но тот уже ушёл домой. Домашний и сотовый дежурный ему дать отказался, как Быстров не просил.
   - Как только появится, пусть позвонит капитану Быстрову.
   Глинский Павел Георгиевич 1968 года рождения, закончил нефтяной факультет Самарского политехнического университета. В ЮВК с 98-го, последний год - директор по маркетингу. Невинен аки агнец, даже приводов в милицию не имеет. Вообще деятельность ЮВК довольно прозрачна, налоги платят, никакого криминала, если такое возможно в российском бизнесе. Хотя если копнуть, что-то и найдётся, просто не может не найтись. Быстров понимал, что копать придётся, убийство двух сотрудников это тебе не кража ксерокса. В 99-м на выборах в Думу компания даже спонсировала своего кандидата от Самары. Правда неизвестно прошёл тот или нет. Не нынешний ли это покойничек? Ладно, поживём - увидим.
   Так, теперь этот некрофил-бодигардер. Опер усмехнулся, похоже, парень действительно оказывается не в то время, не в том месте, хотя у этих спецназовцев через одного крыша едет. Парень-то два раза в Чечне побывал, а это, как известно, не совсем благоприятно сказывается на нервной системе. Да и в Самаре его в ОСБ1 таскали. Быстров помнил это гремевшее на всю страну дело, когда молодые офицеры милиции грабили и убивали челноков. Вострякову вроде ничего не инкриминировали, единственная причина, по которой на него обратили внимание следователи - купил машину. И это на милицейскую-то зарплату? Ну, помурыжили немного и отпустили, делов-то.
   Думая, как с пользой для дела использовать Вострякова, капитан ещё не знал, что "некрофил-бодигардер" втянут в смертельно опасную игру.
  
   . . .
  
   - И представляете, парень оказался некрофилом, ради этого в морг и пошёл работать. Любовь, как говорится, зла, полюбишь и козла.
   - Причём дохлого, - добавила Оксана.
   Марина с подозрением посмотрела на неё. Хозяйка была в изрядном подпитии. Игорь с Оксаной вот уже целый час слушали её байки из богатой событиями медицинской практики.
   Приехав в Орево они решили снять стресс и помянуть Пашку Глинского. Засиделись далеко за полночь и глаза у Игоря слипались. Он сидел в компании двух молодых и красивых женщин с одним лишь желанием: упасть и забыться крепким без видений сном. Несмотря на то, что добивали уже вторую бутылку "Арарата" Игорь был абсолютно трезв, лишь страшная усталость навалилась на плечи.
   О Пашке старался не думать, хотя получалось плохо. Перед глазами то и дело возникало зрелище кровавого месива на месте головы. Коротко, как фотовспышка, потом память, словно пожалев его, показывала другие, менее страшные картинки. Игорь наливался коньяком, желая быстрее провалиться в сон и верил, что потом будет легче.
   - Игорёк! - Марина пощёлкала пальцами у него перед глазами, - Давай-ка иди баиньки, я смотрю, ты уже на автопилоте.
   Он тяжело поднялся и еле передвигая ноги направился к дивану. Словно в тумане видел, как Оксана укрывает его пледом. Перед глазами с бешеной скоростью понеслись какие-то неуловимые кадры, потом наступила темнота. Когда темнота рассеялась, он увидел сидящего рядом Пашку. Лицо у того, как бы светилось изнутри, и он как-то виновато улыбался.
   - Что же ты, Павел, - с укоризной спросил его Игорь, - Так неосторожно-то?
   - Так, Игорь, получилось.
   - Ну и как тебе там?
   - Нормально пока. Сашку Потылицына вот встретил, маму. А ты знаешь, - оживился он, - Деньги тут совсем не нужны, даже доллары.
   - А я тебе, что говорил?
   За окном было хмурое дождливое утро, в такое утро не хочется вылезать из постели. Пашки почему-то рядом не было. Вчерашнее вернулось внезапно, как сердечный спазм. Игорь сел на диване, поставив босые ноги на холодный пол. Вчерашний коньяк отзывался тупой головной болью и, кроме того, в той же многострадальной голове засел извечный вопрос русской интеллигенции: что делать? Впрочем, ответ был однозначным: валить отсюда и как можно дальше. Но, собственно, дальше родной Самары, населённого пункта, куда бы можно было приткнуться, у него не было. А Пашка? Его мать умерла, с отцом он не поддерживал отношений последние двадцать лет, уж точно. Кто-то же должен его похоронить, проводить в последний путь. Вроде он рассказывал, у матери сестра живёт где-то на Сахалине. Стоп, сегодня его покойного шефа хоронить должны. Ну конечно, фирма на себя все хлопоты берёт. Надо бы Стропалеву позвонить.
   - Аллё? - услышал он осторожный голос.
   - Леонид Викторович?
   - Леонида Викторовича нет, а кто говорит?
   - Мне Стропалев нужен.
   - Молодой человек, назовите себя.
   Игорь отключился и посмотрел на часы: всего только семь часов. Из ванной донёсся женский голос, Марина напевала за утренним туалетом.
   - Привет, страдалец, - она вышла из ванной комнаты в махровом халате, голова обмотана полотенцем.
   "Везёт же некоторым, - с завистью подумал Игорь, - Вроде пили наравне, а она свежа, как майская роза".
   - Ванная свободна, - объявила Марина, - Тебе самое время принять контрастный душ и пару чашек крепкого кофе.
   - Оксана ещё спит? - хмуро поинтересовался Игорь.
   - Оксана? Да она ещё полчаса назад упорхнула.
   - В такую рань? А куда?
   - Она мне что, докладывает? Сказала надо, ну, значит надо.
   Игорь поплёлся принимать контрастный душ, после которого действительно почувствовал себя гораздо лучше. А впереди его ещё ждал крепкий ароматный кофе. Этот напиток он предпочитал чаю, хотя старался не злоупотреблять.
   - Недолго тебе, Мариночка, осталось нас терпеть, - говорил он, когда они сидели на кухоньке и пили любимый напиток Бальзака.
   - А мне что, живите на здоровье, вы меня не сильно напрягаете, с вами даже веселее.
   - Тяжело, наверное, одной?
   - Ну, я вовсе и не одна, - Марина, отставив чашку, тут же за столом принялась красить ресницы, - Ко мне каждую пятницу мужчинка приходит.
   - Один и тот же?
   - А вот это, молодой человек, вопрос не тактичный. Так, мне пора, труба зовёт. Ты, я думаю, не пропадёшь тут несколько часов без женской ласки?
   - Мне в Москву надо.
   - Надо, так надо. Дверь с английским замком, захлопнешь и всего делов.
   Она закрыла косметичку и пошла одеваться в прихожую, оставив за собой шлейф из аромата дорогих духов.
   Как Игорь и предполагал, прощание с президентом компании проходило в здании офиса. Много дорогих иномарок, красивых венков.
   А он-то зачем сюда припёрся? Он знал этого человека ровно один день. Всего один день тот был его шефом. Шеф на день, калиф на час. "Калиф - это скорей всего я, - подумал Игорь, - Да, не вышел из меня телохранитель".
   Народу было много, но кроме знакомых физиономий охранников, Игорь никого не знал. Странно, почему нет Стропалева?
   Какой-то полный господин в дорогом костюме говорил перед катафалком прочувствованную речь:
   - Криминальные структуры давно зарились на преуспевающую российскую фирму, пытались внедрить своих людей, занять ключевые позиции. Когда не получилось, бандиты не остановились перед пролитием крови. Злодейски убиты президент, топ-менеджер, начальник службы безопасности. Мы призываем правоохранительные органы найти убийц и привлечь их к ответственности.
   - Красиво излагает, собака, - услышал Игорь рядом.
   Капитан Быстров стоял за спиной, осенняя куртка смотрится большой на худых плечах, в зубах не зажжённая сигарета.
   - Вот и ещё один соучредитель объявился, - кивнул он на полного господина, - Монахов Юрий Степанович, в министерстве юстиции не последний, между прочим, человек.
   - А со Стропалевым что случилось? - не удержался Игорь.
   - А ты разве не знаешь? - удивился Быстров, - Грохнули вашего Стропалева, вчера, в тёплой компании. - Тебя там, случайно не было?
   - Случайно, не было.
   - А не случайно?
   - Брось, капитан, свои шуточки.
   - Ты же сам в ментуре работал, должен знать, что в каждой шутке есть доля шутки.
   - Я одно здесь понимаю, - ответил Игорь, - Что ни хрена не понимаю. Какая-то падла валит весь генералитет, как сосны на лесоповале.
   - Это и без тебя видно. Меня лично интересует ответ на вопрос: зачем?
   В толпе на них стали оглядываться, и Быстров сказал:
   - Если на кладбище не собираешься, предлагаю пойти помянуть покойного.
   Они выбрались из толпы, и капитан повёл Игоря через какой-то переулочек.
   - Здесь недалеко местечко есть, спокойно посидим, покалякаем.
   Они прошли мимо семёрки с тонированными стёклами, из которой за ними внимательно наблюдали. И кто наблюдал! Хирург, собственной персоной! Он вышел из машины и держа расстояние метров в пятьдесят двинулся за двумя мужчинами. Минут через десять после петляния по старым московским переулкам, они зашли в подвальчик, над дверьми которого висела надпись "Кафе-бар".
   Хирург достал мобильник: - Гриня, тут наш пациент объявился. Давай, собирай братву и дуй сюда мухой, - он назвал адрес, - Волыны не забудь.
   - Я и сам бы хотел знать зачем, - продолжил Игорь разговор, когда они уселись за столиком, - Павел всё-таки был моим другом. И он что-то знал.
   - Много бы я дал, чтобы узнать то, что знал он, - вздохнул капитан.
   - Я его пытался расспрашивать, но он отнекивался. Говорил, меньше знаешь - целее будешь.
   - Тут он, конечно, в самую точку попал.
   Молоденькая официантка принесла им бутылку "Гжелки" и два каких-то салата.
   - Ну, давай, Игорёк, за помин души убиенных, - Быстров разлил водку по стаканам, - Кстати, меня Валерой зовут.
   Игорь уже пил свой стакан.
   - Очень приятно, - сказал он скривившись.
   - Я уж вижу, как тебе приятно.
   - Слушай, Игорь, у меня к тебе деловое предложение.
   - А я думаю, чего это ты меня угощать вздумал?
   - У тебя документы в компании лежат? - как ни в чём не бывало, спросил капитан.
   - Ну и что?
   - Хочу внедрить тебя туда, - опер посмотрел на Игоря, - Ненадолго. Ты ведь не откажешь в помощи следствию?
   - Ну, ты, капитан, даёшь!
   - А что, посидишь на вахте пару недель, может, чего и разнюхаешь. Если обычным путём идти, мы до второго пришествия киллеров искать будем. А с меня начальство раскрываемость требует, - он с надеждой смотрел на Игоря.
  
   Гриня с бойцами на двух машинах подъехал через двадцать минут. Хирург увидев его, в очередной раз не сдержал улыбки, забинтованную голову тот скрывал низко повязанной банданой.
   - Ну, ты, в натуре, настоящий мачо, прямо мститель из Техаса. А чё пехоты столько набрал? Он в кафешке с каким-то доходягой отдыхает.
   Налитыми кровью глазами Гриня посмотрел на вывеску "Кафе-бар".
   - Я его, суку, на части порву!
   - Остынь, менты враз прискачут, сейчас тебе не девяносто третий год! Братву отправляй, сам с Бобром ставьте тачку вон за тем углом, чтобы не светиться. Я буду в своей сидеть, напротив. Как он выйдет, я тебе маякну по сотовому. Выходишь - стреляешь, Бобёр на старте. Всё понятно?
  
   - Ты чего? - спросил капитан побледневшего Игоря.
   - Что-то нехорошо мне. Где тут туалет?
   - Может, водка палёная? Вроде не должны. Эй, Катя, а ну, иди сюда.
   - Да ладно, - махнул Игорь рукой, - Просто чрезмерное употребление мне противопоказано.
   - Да мы всего второй пузырь доедаем.
   - Ну, организм у каждого разный.
   - Это, наверное, из-за воздуха, у них вчера кондиционер сломался, до сих пор не починили.
   Игорь ушёл в туалет, а Быстров решил выйти на улицу, в баре действительно было душновато. Подставив лицо сырому осеннему ветру, привычным движением сунул в рот сигарету, начал искать зажигалку.
   - Чёрт!
   И людей как назло поблизости нет, вот только эта бабулька с собачкой. На другой стороне стояла семёрка, тонированные окна закрыты, не видать ни хрена, есть там кто или нет. Опер дошёл до угла. Ага, вот! Вишнёвая десятка, из открытого водительского окна валит сигаретный дым.
   - Командир, дай огонька! - Быстров сунул пьяненькую физиономию в окно.
   На него недобро смотрели две пары глаз.
   - Вали отсюда, пехота!
   - А что так невежливо?
   - Вали, я сказал!
   - Базара нету!
   "Хлопцы-то непростые" - подумал опер, отходя от машины. Намётанным глазом он успел заметить ствол АКСМ на заднем сиденье, небрежно прикрытый кожаной курткой. Не иначе, ждут кого-то и уж больно нервные. Он достал из кармана мобильник, так и есть, как обычно деньги закончились. Быстров спустился в бар.
   - Витёк, я позвоню?
   Бармен кивнул.
   - Воронцов? Привет, это Быстров. Записывай адрес, номер машины и высылай ОМОН. Чего? Моя ментовская задница чувствует что-то очень нехорошее. Ты меня знаешь, я вхолостую не работаю, так что, давай, шевели помидорами.
   Гриня в нетерпении поглядывал на часы, Бобёр, коротко стриженый парень с выступающими вперёд зубами, за что и получил прозвище, его успокаивал:
   - Пусть человек водочки вдоволь попьёт, врачи говорят, перед смертью это даже полезно, - он заржал, довольный своей шуткой.
   Гриня вперил в него тяжёлый взгляд.
   - А вот смеяться здесь не надо, он, между прочим, Кузьму со Снайпером положил, а они тоже не пальцем деланные были.
   Внезапно двери с двух сторон машины распахнулись, и оба бандита в считанные секунды оказались лицом на асфальте, с заломленными назад руками. Из автомобиля извлекли Калашникова с полным рожком, а у Бобра за брючным ремнём нашли полностью снаряжённую Тэтэшку.
   За всем этим из своей машины наблюдал Хирург, тихо матерясь и еле сдерживая желание уехать.
   Спустя ещё двадцать минут на Божий свет из подвала выбрались Быстров с Игорем.
   - Ну, как ты, нормально? Может, тебя проводить?
   - Спасибо. - Игорь протянул капитану руку, - Я пошёл?
   - Давай. Позже созвонимся.
   Быстров некоторое время смотрел вслед уходящему Вострякову. Капитан был собой доволен, совместил полезное с приятным. Глядишь, гоблинов пощёлкают, может, чего и всплывёт. Всё коллегам для галочки. Что поделать, но из этих галочек и складывается работа милиции. Капитан не догадывался, что спас Игорю жизнь, но после того, как Гриня заговорит, жизнь Вострякова пойдёт под откос.
   Мимо него, не торопясь, проехала семёрка с затемнёнными стёклам.
   . . .
   Хирург не торопясь ехал за идущим Игорем. Это было сложно, так как тихо двигающаяся машина могла вызвать у него подозрения. "Только бы не нырнул в подземку, - думал Хирург, - а то машину придётся бросать". А к физическим нагрузкам он питал отвращение с детства.
   Но Востряков вышел на Садовое кольцо и начал тормозить машину. Остановилась старая четвёрка, Игорь с пару минут торговался с водителем, затем сел. Семёрка пристроилась метрах в пятидесяти. Ехать за частником было не сложно, четвёрка держалась одной и той же скорости 60-70 километров в час, лишь когда выехали на Дмитровское шоссе, позволил себе девяносто. Ехали достаточно долго, проехали Лианозово, МКАД, оставили слева Северный посёлок. Хирург уже начал нервничать. "Он что, до Архангельска собрался ехать?". Въехали в Дмитров, древний городок, всего на четыре года младше Москвы. В этих краях Хирургу бывать ещё не приходилось. Объехали городок слева и, наконец, у небольшого посёлка, машина, свернув с трассы, на мгновение скрылась за домом. "Сколько же он бабок пообещал, что водила согласился в эту Тмутаракань ехать?"
   Около панельной пятиэтажки Игорь быстро вышел из машины, расплатился на ходу и так же шустро нырнул в подъезд, не оставив Хирургу никаких шансов отследить квартиру. Тот вклинился между девяткой и ауди недалеко от подъезда.
   "Вот ты где гнида прячешься, - подумал Хирург, - Кто бы тебя не крышевал, я своих пацанов тебе не прощу". Он настроился ждать столько, сколько будет нужно, нечего больше горячку пороть. Хлопец-то проблемный оказался. Вон Кузьму со Снайпером пришлось в той яме закопать. Не по-христиански конечно, но к чему лишние проблемы, да и с ментами пересекаться не резон. Сегодня вообще хрень какая-то произошла. И откуда этот ОМОН упал, как снег на голову? Может, крыса какая среди пацанов завелась? Ладно, это мы проверим, но после. И с этим суперменом хреновым торопиться не будем. Попасём пока, поизучаем. Ведь должны у него быть слабые места. По своему опыту Хирург знал, что у любого, какой бы крутой он не был, обязательно должно быть слабое место, его просто надо найти. И наносить туда удар. "Месть - блюдо, которое подают холодным" - вспомнил он чьё-то изречение.
   Прозвище своё Макс Дьячков получил не за то, что имел диплом врача, или хотя бы учился когда-нибудь в медицинском институте. В беспредельную первую половину девяностых он начинал обыкновенной "шестёркой" в одной из московских бригад. Как-то раз, братки привезли в "пытошную" непокорного коммерсанта. Двадцатилетний Макс, бросивший к тому времени МАИ, где отучился неполных три года, был не чужд честолюбивых амбиций, очень хотел подняться по бандитской иерархической лестнице. Он не выделялся физической силой, никогда не занимался спортом, но его отличало прямо-таки болезненное самолюбие, агрессивность и мстительность. Где одни брали нахрапом, он предпочитал выждать подходящий момент, а когда он наступит, подсказывало ему его врождённое чутьё и оно пока не подводило. И вот тогда двадцатилетний Макс взялся обработать "барыгу", солидного сорокалетнего мужика. Перед тем, как спуститься в подвал, он, всегда отличавшийся чистотой и аккуратностью, надел белоснежный медицинский халат. Около двух часов из подвала доносились крики боли, перешедшие затем в жалобные хрипы. Когда Макс вышел, халат уже не был безупречно чистым, да и сам он был похож на персонаж фильмов Роберто Родригеса. После этого к нему и приклеилось прозвище - Хирург. Бизнесмен, после общения с ним, согласился расстаться с довольно-таки крупной суммой, и молодой отморозок шагнул вверх на одну ступеньку. Его природная хитрость и осторожность помогли ему избежать, как пули конкурентов, так и командировки в "казённый дом". С годами пришёл опыт, помогающий выжить в этом непростом мире. Сейчас бандитствовать тяжело, "иных уж нет, а те далече". Неизвестно, как бы сложилась дальнейшая судьба Макса Дьячкова, если бы не Феликс. Он пригрел его вместе с братками, когда те уже сидели на голодном пайке и готовы были на всё, даже на банальный и пошлый гоп-стоп. Дяденька Феликс дал и работу, и веру в будущее. Если Хирург был неплохим тактиком, то Феликс являлся выдающимся стратегом, работать под началом которого было почётно. Макс не так дорожил бы этой работой, знай он, что Феликс держит его с пацанами, как мелочь для размена. Он поручил им попасти этого "барыгу", а когда того завалили, Хирург от излишнего рвения решил взять за жабры его девку и этого откуда-то появившегося кента. Видимо где-то, что-то сделал не так, как надо, расслабился под дядиным крылышком. Ну что ж, сам напортачил, сам и исправлю, Феликсу не обязательно знать все нюансы.
   . . .
  
   Из-за двери была слышна музыка. Эннио Морриконе - определил Игорь. Марина открыла раскрасневшаяся, с блестящими глазами, одетая как вышедшая на охоту женщина-вамп.
   - Заходите, мужчина, - с эротичным придыханием сказала она.
   В гостиной был накрыт стол: шампанское, фрукты, свечи. За столом восседал, именно восседал, с королевским величием, дородный мужчина средних лет. "Блин, сегодня же пятница!" - вспомнил Игорь. Он замер в нерешительности.
   - Ну, что встал, как паровоз без дров? - подтолкнула его сзади Марина, - Давай, проходи.
   - А что, Оксана ещё не вернулась? - спросил он, снимая куртку.
   - Вернётся твоя Оксана, никуда не денется, - успокоила хозяйка, - Знакомься, это Вениамин.
   - Игорь. - Востряков подошёл и протянул руку.
   Мужчина смерил его снисходительным и в тоже время оценивающим взглядом, чуть помедлил, как и положено царствующей здесь сегодня особе и милостиво пожал протянутую руку. Ладонь у Вениамина была большой, но на удивление мягкой - явный признак безвольной натуры. Хотя бывают и исключения.
   Вениамин извлёк откуда-то из-под стола початую бутылку водки и молча плеснул в две рюмки. "Что же это за жлобство такое, - подумал Игорь, - Держать водку под столом? Шампанское, вон как положено - на столе. С другой стороны, не его это дело. В каждой избушке - свои погремушки".
   Водки сегодня больше не хотелось, он с удовольствием выпил бы фужер холодной шипучки.
   - За знакомство. - Вениамин одним махом отправил водку в свой большой и чувственный рот.
   Игорь чуть коснулся своей рюмки губами.
   - А что, так слабо, язвенник что ли? - поинтересовался "мужчина по пятницам".
   - А что, не чокаясь, - отпарировал Игорь, - За упокой пьём?
   - Я - за знакомство, а ты - брезгуешь?
   - Да нет, просто не хочется.
   - Настоящему мужику хочется всегда - наставительно произнесла царственная особа.
   - Марин, а можно мне шампусика?
   - Аристократ, или дегенерат? - поинтересовался Вениамин.
   "А парень-то нарывается" - подумал Игорь, а вслух сказал: - Так вроде уже далеко не утро?
   - Водку пить надо - самый полезный продукт. Это я тебе, как врач говорю.
   Ого, да тут налицо служебный роман. Марина себе и мужиков из соратников по цеху выбирает. С другой стороны, в перерывах между сексом есть о чём поговорить: пункция, поллюция, энурез.
   - Чем, Игорёк, занимаешься? - ласково спросил его Маринин соратник по цеху, откусывая от яблока чудовищный кусок.
   - Да вот, выжить пытаюсь.
   - А-а, безнадёжное это занятие. Это я тебе как врач говорю, - он опять налил себе водки, лихо опрокинул содержимое в бездну своего рта.
   Марине явно не нравилось такое продолжение банкета. Она осуждающе смотрела на любимого, но тот игнорировал её безмолвные сигналы.
   Игорь с жадностью осушил фужер шампанского.
   - Совсем забыл, - хлопнул он себя по лбу, - Мне же Оксану на станцию надо идти встречать.
   Он поднялся из-за стола.
   - На какую станцию? - не врубилась Марина, - Она только завтра утром заявится. Ты, Игорёк, на Веню внимания не обращай, это он стеснение так скрыть пытается.
   Ух, мы, какие стеснительные, прямо, как тургеневская барышня!
   - А чего на меня внимания-то обращать? Я тут вроде мебели, - возвышающийся над столом Вениамин, действительно напоминал двустворчатый шкаф.
   - Кончай, а!
   - Что, прямо при нём?
   Ну, вот и закипели шекспировские страсти.
   - Хватит юродствовать, - устало попросила его Марина.
   Но Вениамином уже овладел демон ревности вкупе с зелёным змием. Игорь насмотрелся на таких вот ревнивцев. Это только выдают желаемое за действительное, когда утверждают, что ревнует - значит любит. Ревнивец, как правило, собственник и эгоист, а настоящая любовь - это всё-таки что-то другое.
   - Ну что, аристократ, пошли покурим?
   - Да я не курю.
   - Пошли, пошли, а то мне одному скучно. - Вениамин поднялся из-за стола, большой, медведеподобный, рост под два метра, да и весу в нём килограмм сто двадцать, не меньше.
   Удивительно, в таком большом человеке, столько мелочного жлобства.
   Они вышли на балкон. Вениамин достал пачку "Pall Mall", протянул Игорю, потом вспомнив, махнул рукой, сунул в рот сигарету. Огонь зажигалки на миг осветил его багровое лицо. Немного помолчали, затем он задал вопрос, который Игорь, в принципе, ожидал: - Давно Маринку трахаешь?
   Игорь вздохнул.
   - Вениамин, если вам нравится унижаться самому - это ваше дело. Но зачем вы унижаете Марину? Она прекрасная женщина и к вам, я вижу, относится прекрасно.
   - Вот только не надо этого... Хорошо относится, прекрасная женщина. Ты мне, как мужик мужику скажи.
   - А ты веди себя, как мужик.
   - Чего? - Вениамин повернул к нему лицо разгневанного бога Перуна, - В пациенты захотел?
   - К тебе, что ли?
   - Ко мне не советую, - ухмыльнулся тот, - Я - патологоанатом.
   - То-то я смотрю, ты пьёшь, не чокаясь. Привычка, как говорится - вторая натура.
   - Ладно, остряк, давай вали отсюда, целее будешь.
   - Это ты мне, как врач говоришь?
   - И как врач, тоже.
   - Да понимаешь, некуда мне валить, да и время уже позднее.
   - Это, чувак, твои проблемы.
   - Ладно, не заводись, ты здесь такой же гость, как и я.
   - Значит, не хочешь по-хорошему? - трупоковырятель щелчком отправил бычок в тёмную пустоту и всем телом повернулся к Игорю.
   - Ну что, как олени в брачный период, рогами стукаться будем? - спросил Востряков.
   Большая ладонь Вениамина упёрлась Игорю в грудь. Всего лишь на секунду. Потому что в следующую, его породистое лицо исказила гримаса боли, а крупное тело самца непроизвольно сделало глубокий реверанс.
   - Отпусти, козёл, больно!
   - О, да мы тут на нелегальном положении! - Игорь рассматривал обручальное кольцо на пальце жертвы, - По пятницам у нас дежурство в морге? А Марина, между прочим, девушка на выданье.
   Он ослабил захват и подтолкнул Вениамина к балконной двери.
   - Считай, что мы с тобой трубку мира высосали, теперь пошли консенсус водочкой закрепим.
   И у королей случаются проколы. Вон Карл I Стюарт и Луи XVI Бурбон, те вообще голов лишились. Вениамин, широким шагом статуи шведского короля из мультика "Заколдованный мальчик", прошествовал через комнату в прихожую, и за отсутствием камердинера, сам влез в плащ турецкого производства. Через секунду он хлопнул входной дверью так, что с репродукции "Корабельная роща" облетели все листья, вместе с иголками.
   - Веня! - Марина бросилась за избранником, как была, в вечернем платье.
   Да, любовь действительно зла, если заставляет молодую красивую женщину без верхней одежды бросаться в осеннюю ночь за человеком, который ведёт себя далеко не лучшим образом. Вот так, нестандартно, прошла у Марины очередная пятница. А так бы выпили-закусили под Эннио Морриконе, и в постельку. Нет, припёрся проблемный хлопец Игорь Востряков и обгадил всю черешню. А у Марины, может, каждую пятницу рефлекторно активизируются гормоны, так и до сбоя гормональных функций организма недалеко.
   Игорь некоторое время лицезрел накрытый, почти нетронутый стол, затем узрев наполненную отступившим львом рюмку, взял и подражая пораженцу, одним махом закинул содержимое в рот. Получилось не так красиво, но всё равно никто не видел. В прихожей он надел свою куртку и взял Маринин плащ. Нехорошо получается, всё-таки октябрь-месяц на дворе, а Вениамин, погрязший в ущемлённом самолюбии, скорей всего не догадается предложить девушке свой плащ..
   . . .
   Из подъезда пулей, вернее крупнокалиберным снарядом вылетел мужик и широким шагом направился прочь от дома.
   - Веня, подожди! - молодая женщина в вечернем платье с обнаженными плечами, выбежав из дома, бросилась вслед. В ночной тишине отчётливо был слышен стук её каблучков.
   Хирург приоткрыл окно и закурил сигарету. Женщина тем временем скрылась за деревьями.
   - Вениамин, не будь идиотом! - раздался её голос. Слышимость в ночи была хорошей, хотя от машины до парочки было метров сто.
   - Что? Это ты меня идиотом назвала?
   "Сейчас поругаются, потом помирятся и наадриналиненные пойдут трахаться. Обычная история". Однако, хоть какое-то развлечение, для обреченного всю ночь сидеть в машине.
   Он немного ошибся - не помирились. Девушка вернулась к подъезду одна и сев на лавочку, обняла себя за голые плечи. Хирург рассматривал её, хорошо освещённую уличным фонарём. "А девка-то очень даже ничего. Может в машину её пригласить, погрелись бы вместе. А там глядишь и она меня пригласит, Веня-то, похоже, на сегодня выбыл из игры. С местным населением контакты надо налаживать, пригодится".
   Тут из подъезда, как чёрт из табакерки, выскочил его кровник, положив конец приятным мыслям о контактах с местным населением. Он набросил на голые плечи девушки плащ и молча уселся рядом.
   "Опа-на! Наш-то пострел, везде поспел." Хирург, как сквозь прицел, смотрел на Игоря: "Эх, сейчас бы волыну сюда! Сколько тут, метров двадцать, не больше? Уж я бы не промахнулся!" Одно время, Макс с братками посещал стрелковый тир, не поверите, общества "Динамо". После трёх месяцев занятий с инструктором, он довольно-таки кучно выбивал семьдесят очков из полной обоймы. Кстати, инструктор этот лежит сейчас в лесопарке, слегка присыпанный землёй. Хирург скрипнул зубами - Снайпер был лучшим в его бригаде.
   Но волыны не было. Был лишь раскладной нож с десятисантиметровым лезвием, да монтировка в багажнике. А с таким арсеналом, шансов у него - один к десяти. Один - это если вражина прямо сейчас заснёт беспробудным сном на этой самой скамейке. Оставался проверенный способ - ждать.
   Вражина, между тем, вступил с барышней в диалог.
   - Глупо всё получилось, Марин.
   - Да, глупее не бывает.
   - Иди домой, а то простудишься.
   - А ты?
   - А что, я?
   - Сбежать решил? Что же на мне за проклятье такое - все мужики норовят сдёрнуть! Значит так - поступаем согласно закону природы. Ты моего самца прогнал? Автоматом занимаешь его место.
   - Да не прогонял я его!
   - Отмазки здесь не проходят. Замёрзла я, пошли для начала водкой греться.
   Марина подхватила Игоря под руку и потащила в дом. Лишь только дверь за ними закрылась, Хирург вылез из машины и разгоняя застоявшуюся кровь в тазобедренной части, бросился к подъезду. Парочка поднялась на последний этаж, Макс, стараясь не производить шума, сделал рывок, и успел заметить дверь квартиры.
   "Пора подключать пацанов" - решил он. У него оформился план, примитивный, но основанный, как полагал Макс на знании психологии.
  
  
   * * *
  
  

ГЛАВА 8.

Место встречи изменить нельзя.

  
   Суббота - священный для иудеев и всех здравомыслящих людей день. Он всегда любил субботу, она давала ощущение защищённости, с одной стороны - пятницей с её сокращённым рабочим днём, с другой - воскресеньем. Стоп, значит вчера была пятница? А в пятницу у нас, что? Правильно, в пятницу у нас, вернее у Марины - мужчина. Который вчера пытался корчить из себя Отелло и отбыл в неизвестном направлении.
   Игорь, наконец, открыл глаза. В левое ухо кто-то ритмично дышал и он осторожно скосил глаза влево. Врач-уролог безмятежно спала, положив горячую руку Игорю на место, где сосредоточена вся мочеполовая система. Аккуратно убрав Маринину руку, он выбрался из-под одеяла и озадачился вопросом: что делает абсолютно голый мужчина в постели, он заглянул под одеяло, с абсолютно голой женщиной? Ответ напрашивался только один - борется с дисгормонизацией отдельно взятого женского организма. Да, но как посмотрит на это Оксана, не имеющая медицинского образования? А никак. Оксана вовсе не должна на это смотреть. Ведь не смотрела же она на его кувыркания с малороссийской Венерой, то бишь Галой. Успокоив себя таким образом, Игорь собрал свою одежду и покинул гостеприимную спальню. Часы показывали лишь полшестого утра, времени для реабилитационного сна было навалом и он улёгся на диване в гостиной, рядом со столом, на котором стояла полупустая бутылка шампанского в окружении уцелевших фруктов.
   Повторно он проснулся, когда в окно заглядывало хмурое утро. Из ванной доносился шум воды. Игорь заглянул в спальню, кровать - поле ночных баталий была пустой. Подёргал дверь в ванную - закрыта. Марина вышла минут через пятнадцать в своём неизменном банном халате, свежая как утренняя булка.
   - Ты чего в такую рань поднялся? - буднично спросила она, как будто не было жаркой ночи со всеми её стонами. Мало того, ещё и с неодобрением смотрела на него, полураздетого.
   - А ты чего так рано, сегодня же суббота?
   - Cуббота, Игорёк, у меня самый ответственный день. В субботу я работаю не на дядю в лице поликлиники N2, а исключительно на себя любимую. Суббота, можно сказать, одна из составляющих моего финансового благополучия.
   - Речь недостойная человека, дававшего клятву Гиппократа. И вовсе ты не на поликлинику работаешь, а оказываешь медицинскую помощь людям.
   - Некогда мне с тобой дискутировать, я на работу опоздаю.
   Игорь, которому до понедельника делать было абсолютно нечего, счёл нужным спросить: - А мне-то, чем посоветуешь заняться?
   - А ты отдыхай, жди Оксану, смотри телевизор. - Марина ушла переодеваться.
   Поразительной выдержки женщина. Игорь налил себе в фужер выдохшегося шампанского, выпил и начал копаться в дисках DVD. Вскоре он нашёл какой-то зубодробильный боевик и вставил его в видео.
   - Пока, милый, не скучай, - услышал он от входной двери, когда герой на экране уже успел своротить пару челюстей.
   Да, поразительной выдержки женщина.
   . . .
   Марина вышла на пропахшую осенью улицу.
   "Перед Оксанкой, конечно неудобно, - размышляла она, направляясь к зданию поликлиники, - Ну, бес попутал. Кто виноват, что у меня, как у собаки Павлова, рефлексы проявляться начинают в пятницу, мужика мне подавай! А Венька - ревнивец хренов. Как собственной жене рога наставлять - нет проблем, а тут однополое себе существо узрел и удила закусил, как жеребец необъезженный. Ну и чёрт с ним!"
   - Девушка, вас подвезти?
   Рядом остановилась машина, из окна которой улыбался хорошо одетый мужчина.
   - Спасибо, я уже пришла, - улыбнулась в ответ Марина.
   Задняя дверца "Жигулей" распахнулась, оттуда проворно выскочил коротко стриженый здоровяк и больно ухватил её за локоть.
   - А ну быстро, в машину!
   Ну вот, счастья привалило, как в анекдоте: два любовника, а сейчас ещё и изнасилуют. Улица, как назло, была безлюдной. Здоровяк быстро затолкал женщину на заднее сиденье. "Жигуль" аккуратно тронулся с места.
   - Ребята, вам чего?
   - Молчи, сука! - перед собой Марина увидела лезвие ножа.
   - Слушай сюда! - хорошо одетый парень на водительском месте, не оборачиваясь, рассматривал её в зеркало, - Ведёшь себя хорошо - остаёшься цела. Всё понятно?
   - А что делать-то?
   - Да ничего особенного. Прокатишься с нами - всего делов-то.
   Расчёт Хирурга был прост - голова этой бабы в обмен на голову шустрого Игорька. Хлопец просто обязан будет капитулировать, или Макс плохо знает людей. Встречу ему он решил назначить в той самой балочке, где последние три дня покоились Кузьма со Снайпером. Прямо по исторической аналогии: немцы в сороковом году тоже принимали капитуляцию у французов в том же вагоне, в котором французы принимали капитуляцию у немцев двадцатью годами ранее. К утру он вызвонил Борьку Пятакова, он же Грузило. Грузило, как нельзя лучше, подходил для подобных акций, силой не уступал ни Грине, ни покойному Кузьме, а по исполнительности превосходил их вместе взятых. Вот и сейчас, в точности выполняет приказ бригадира: улыбка дебила, перо чуть упирается в нежный бок дамочки. Вот только дамочка своим мрачным видом портит почти идиллическую картинку.
   - Маришка! - подмигнул ей Макс, - А ну-ка, хватит хмуриться! Всё идёт по плану.
  
   . . .
  
   Безделье, как известно, враг прогресса и соответственно друг регресса. Вот уже два часа Игорь регрессировал на диване; смотрел телевизор, освободив стол от ещё вчера сервированных фруктов, один раз позволил себе марш-бросок до холодильника. "В безделье есть своё очарование, - размышлял он, отправляя в рот очередной бутерброд с красной икрой, - Особенно, если не озабочен мыслями о том, как добыть хлеб насущный". Он выключил надоевший телевизор, решив насладиться тишиной. Однако насладиться ему не дали. Бизе, своим набившим оскомину маршем, призывал тореадора побороть свою робость и идти в бой.
   - Да где этот чёртов мобильник?
   Мобильник, наконец, нашёлся в кармане куртки.
   - Аллё?
   - Привет, Игорёк. Узнал?
   - Нет, наверное, богатым будешь.
   - Хорошее начало разговора, а хорошее начало, как известно - половина дела.
   - А другая половина?
   - Дойдём и до неё. У тебя, я смотрю, хорошее настроение?
   - Кто говорит-то? - Игорю надоела эта словесная игра из дешёвого шпионского фильма.
   - Хороший вопрос, - рассмеялся загадочный собеседник.
   - А хороший вопрос - половина ответа. Знаем - проходили. Или вы конкретизируете нашу интересную беседу, или я кладу трубку.
   - Можно и поконкретней. Только боюсь, тебе это не понравится.
   - Как-нибудь переживу.
   - Короче, баба твоя у нас.
   - Ничего не понял, какая баба и у кого у вас?
   - Ты лесочек тот не забыл, где пацанов моих мочканул?
   Почти как в третьесортном боевике.
   - Хирург, ты?
   - Ну вот, врубаться начинаешь потихоньку.
   - Хирург, во-первых, это была самозащита.
   - А во вторых?
   - Во вторых, кто бы там у тебя не был, ты её пожалуйста отпусти.
   - Отпущу, какой базар. Я же не зверь. Хотя, при случае, расскажу сказочку, за что меня Хирургом прозвали.
   - Чего ты хочешь?
   - Вот это по-пацановски! - обрадовался Хирург, - В пять часов, чтобы был на том самом месте, где мы с тобой в последний раз общались. Один и без опозданий.
   - А где гарантия, что ты не блефуешь?
   - Будут тебе гарантии, - на том конце отключились.
   Через пять минут, которые прошли в безуспешных поисках ответа на вопрос что делать, раздался звонок в дверь. Пока Игорь шёл открывать, снова зазвонил телефон.
   - Игорь? - услышал он женский голос.
   - Оксана, с тобой всё в порядке? - закричал он в трубку, сам того не замечая.
   - Да чего мне сделается-то? - раздалось из-за двери.
   - Это Марина, - прозвучало в трубке.
   - Марина? - не отнимая трубку от уха, он открыл дверь.
   - Игорь, они хотят, чтобы ты с ними встретился, тогда они мне ничего не сделают.
   - А чего в трусах? - весело с порога спросила Оксана.
   - Марина, будь уверена, ничего они тебе не сделают.
   - Игорёк, ты чего?
   - В пять часов, - услышал он опять голос Хирурга, - И смотри, без глупостей.
   Он выглядел, по крайней мере, глупо: в одних трусах, с телефоном в руке и отсутствующим выражением на лице.
   - Эй, ты где? - Оксана с тревогой смотрела на него.
   Игорь очнулся и довольно-таки бесцеремонно затащив её внутрь, захлопнул дверь.
   - Ты где была? - навис он над ней легендарным волжским утёсом.
   - Игорёк, что случилось? - он почувствовал, как её прохладная рука забирается к нему в трусы и начинает мять его член, наполняя его кровью.
   - Эти отморозки забрали Марину.
   - Что?! Какие отморозки? - её ногти впились в крайнюю плоть.
   - Эй, мне больно! - дернулся Игорь.
   - Прости, - её рука выскользнула из трусов.
   - Звонил Хирург. Марина у него.
   - Чего он хочет?
   - А вот это мне и предстоит выяснить. - Игорь пошёл одеваться.
   - Нам, - услышал он вслед, - Нам предстоит выяснить, потому что я еду с тобой.
   - Оксана, - он старался говорить спокойно, - Сегодня всё может закончиться по-другому.
   - Давай ближе к делу: где и когда?
   - Пойми, одному мне будет легче.
   - Это ты не понимаешь, Марина, между прочим, моя подруга!
   - Хорошо, ты будешь ждать неподалёку, как только они отпустят Марину, заберёшь её, и вы уедете.
   Оксана посмотрела ему в глаза.
   - Игорь, - медленно произнесла она, - я должна знать, где и когда они назначили тебе встречу?
   - Ну-ну. - Игорь только покачал головой.
   Через полчаса они вышли на улицу. Игорь посмотрел на часы: до назначенной встречи оставалось шесть часов.
   - Нам нужен транспорт, - сказала Оксана и нырнула в лабиринт гаражей.
   - Ты что, тачку угнать решила?
   Минут десять они плутали среди одинаковых, как патроны в обойме, строений.
   - Кажется, здесь, - из кармана своей спортивной куртки она достала внушительных размеров ключ.
   С трудом они открыли заржавевшую железную дверь. Из гаража на них обрушился запах гнилых тряпок и крысиного помёта. Оксана щёлкнула выключателем и при тусклом свете грязной 60-ваттной лампочки Игорь увидел покрытую многомесячной пылью бежевую семёрку.
   - Выезжай на улицу, - на ладонь ему легли ключи от машины, а сама Оксана раздвигая в сторону многочисленные коробки и ящики, полезла вглубь гаража.
   Игорь пробрался на место водителя. Машина с минуту почихав, завелась. Датчик показывал, что бензина в баке оставалось ещё пятнадцать литров. Открыв ворота он выгнал автомобиль на улицу. Вскоре из гаража выбралась перепачканная Оксана, с небольшим чемоданчиком в руках.
   - Это что - выкуп за подругу?
   Протерев чемоданчик сомнительной чистоты ветошью, она положила его на переднее сиденье и принялась чистить свою куртку. Наконец, уселась в автомобиль, забрала дипломат и поставила себе на колени.
   - Чего стоим, кого ждём?
   - Ждём дальнейших распоряжений, мон женераль.
   - Да будет тебе известно, генералы отдают приказы, а не распоряжения.
   - Хорошо, жду приказаний.
   Оксана посмотрела на часы.
   - Поехали, нам ещё на месте рекогносцировочку сделать надо.
   - Ого, мы оказывается, какие слова знаем?
   - Я, Игорёк, много чего знаю.
   - Ну, тогда изложи мне свой план по вызволению из бандитского плена твоей подруги.
   - У тебя, я поняла, никакого плана нет? - её взгляд заставил Игоря вспомнить школьные годы, когда он приходил на урок с невыученным домашним заданием.
   - Ну почему же? Хирургу нужен я, так что план простой - меняем меня на Марину.
   - Очень умно. А дальше, что?
   - Дальше - будет дальше, но обещаю тебе, что-нибудь придумать.
   - Ну почему все русские мужики такие, а? - всплеснула руками Оксана.
   - Какие такие?
   - Всё на авось надеетесь!
   - Да потому, что тысячу лет учили нас жить сегодняшним днём: будет день - будет пища. Не считая, правда, семидесяти лет советской власти, когда всё по плану.
   - Как же, жди, будет тебе и пища, и какао с печеньем! - Оксана посмотрела на него, с жалостью.
   - А что я один могу сделать против Хирурга с его бандой? - Игорь почти кричал.
   - Во-первых, не один. И не надо, Игорёк, делать такое лицо, будто тормозной жидкости выпил. Во-вторых, они наверняка Маринку где-нибудь прячут и на сегодняшнюю стрелку её не привезут.
   - А в третьих?
   - В третьих, я думаю, Хирург захочет с нас, - слово нас она выделила, - что-нибудь поиметь.
   - А что с нас поиметь, кроме, разве что нас самих?
   - Деньги, Игорёк, деньги.
   - Да откуда у нас деньги?
   - А вот это уже другая тема. Я просто пытаюсь влезть в их шкуру. Раз с барыгой вертелись плотно, значит должны и доступ к крупным бабкам иметь, - последнюю фразу Оксана произнесла с блатными интонациями.
   При выезде из Дмитрова Оксана пересела за руль. Впереди был пост ГБДД, а доверенность была на её имя.
   Игорь продолжил разговор, как только они проехали пост: - Всё что ты тут наговорила - это только предположения.
   - Назови это попыткой разгадать действия противника.
   - Ну и каково же будет наше противодействие?
   - Тебя по прежнему интересует содержимое этого чемоданчика? - она похлопала по дешёвому кожезаменителю.
   - Выкладывай, не томи.
   - В чемодане, Игорёк, спортивная мелкокалиберная винтовка "Барс", сделанная на Тульском оружейном заводе и штук пятьдесят 5,6мм патронов. Не СВД конечно, но за неимением гербовой, будем писать на обычной.
   - Так...- вытаращил глаза Игорь, - Откуда ты про СВД знаешь?
   - Это не важно. Так излагать план или нет?
   Лес встретил их отнюдь не тишиной и безлюдьем. Группы грибников и просто отдыхающих, в этот субботний день, несмотря на пасмурную погоду, буквально заполнили лесопарк. Правда, когда подъехали к знакомой зловещей балочке, люди стали встречаться реже. Часам к четырём все они разойдутся по домам, жарить грибы в предвкушении завтрашних выходных. И лес станет просто скоплением унылых, постепенно теряющих свою листву деревьев. За каждым, из которых может подстерегать смерть.
   Игорь посмотрел на свои "Командирские", до встречи оставалось полтора часа. Оксана загнала машину в частый кустарник, метрах в ста пятидесяти от балки и примерно столько же от дороги. Несмотря на поредевшую листву, он достаточно надёжно скрывал их "Жигуль". Правда, от поверхностного взгляда. Девушка скупыми, отточенными движениями собирала своего "барсика", как она ласково называла винтовку. Последним прикрепила необычной формы, явно сделанный на заказ приклад, и, осмотрев со всех сторон оружие, осталась довольна.
   - Ну, я пошла? Ты сиди здесь и жди от него звонка. Перед выдвижением звякни мне, чтобы я была в курсе твоих телодвижений. - Оксана отключила звонок на своём сотовом, оставив только вибратор.
   Она выскользнула из машины и быстро скрылась в кустах.
   "Двигается как Кожаный Чулок,1 - глядя ей вслед подумал Игорь, - Даже ветки не шелохнулись. Насколько я знаю, в биатлоне этому не учат." Да, женщина-загадка и чем больше он её знает, тем меньше он знает о ней. Одно успокаивает, что работают они на сегодняшний момент в одной команде. О том, что будет после, он старался не думать. Будет день - будет пища.
   Вскоре зарядил мелкий противный дождик и стало совсем неуютно. Как-то само собой прекратилось ауканье припозднившихся грибников и Игорь почувствовал себя одиноко в этом сыром и мрачном лесу. Мерно стучащие по крыше автомобиля дождевые капли навевали сон. "Ещё не хватало, быть застигнутым врасплох" - подумал Игорь, вылезая из машины. Совсем расслабился, в Чечне с таким отношением на первой же ходке срезали бы, там от расслабухи быстро лечат.
   Оксана натянула на голову капюшон непромокаемой серо-зелёной куртки, карманы которой оттягивали мелкокалиберные патроны, и подняла голову. Тёмно-свинцовое небо над головой, полные карманы свинца. Этюд в свинцовых тонах. Место выбрано удачно, похвалила она себя, все подходы к балке просматриваются. И относительно сухо, редкие капли, которые пропускает поредевшая листва, падают в разноцветное одеяло из листьев. Перед тем как залечь сюда, она минут сорок проводила "рекогносцировочку", облазив все кусты, прилегающие к балке. Так на всякий случай, кто знает, может Хирург владеет азами военного дела. Бандиты сейчас пошли с вывертами.
   Ага, вот и войсковая разведка, прёт, как стадо замученных жаждой буйволов. Буквально в полутора метрах от её лежбища протопал плотный крепыш в спортивных штанах, кожаных куртке и кепке, с пустым пакетом в руке. "Это, наверное, на случай встречи с группой захвата, - усмехнулась про себя Оксана, - Я, мол, грибник и все дела. Подстраховывается Хирург, яйца-то не железные. В том, что они Маринку сюда не привезут, можно быть уверенной на все сто."
   "Грибник", дыша как заезженный конь, протопал дальше, и ещё какое-то время был слышен треск ломающихся на его пути веток. Скоро должна подъехать основная бригада.
   - А вот и они, легки на помине.
   Оксана услышала шум двигателя, ещё не видя самой машины.
   Вскоре появилась и она, четырёхдверная "Нива" цвета мокрого асфальта. Автомобиль остановился метрах в пятидесяти от девушки, и Оксана ещё раз похвалила себя за удачно выбранный "схрон". Некоторое время из машины никто не выходил и она одиноко стояла среди деревьев, словно притаившийся в засаде хищник, на чёрных тонированных стёклах в сером свете видны были дождевые капли.
   В кармане джинсов Оксана почувствовала вибрирующий зуд мобильника.
   - Через пять минут спускаюсь в балку, - услышала она голос Игоря и тут же отключилась.
   Двери "Нивы" распахнулись и оттуда выбрался Хирург, как всегда элегантный, в чёрном кожаном полупальто, чёрных брюках и такого же цвета туфлях из кожи хорошей выделки, явно не предназначенных для прогулок по такой вот пересечённой местности. С ним вылезли трое бойцов, все в дешёвых кожанках и кепках. Один из них был Оксане знаком, тот самый грибник-разведчик. До боли в глазах она всматривалась в салон и, похоже, её предположения оказались верными, Марины с ними не было.
   - Грузило, остаёшься в машине, вы, двое, занимаете места, согласно купленным билетам, - отдал распоряжение Хирург и картинно подняв воротник пальто, направился к балочке, на дне которой лежали слегка присыпанные землёй два его лучших бойца.
   Хирургом займётся Игорь, а её задача - эти трое. Оксана нежно погладила ствол "барсика", согретый теплом её тела. С большим удовольствием она понаделала бы дырок в головах всех четверых, слишком свежо было воспоминание о том, что они собирались с ней сделать, когда она отказалась дать им ключи от сейфа. И лежать бы ей сейчас в этой балочке, на месте Кузьмы и Снайпера, если бы не Игорь.
   Два гоблина начали обходить балку с разных сторон. Ближайший к ней достал из-под куртки обрез, отсюда она не видела какого ружья, дальний тоже сунул руку куда-то за пояс. Так, пора действовать.
   Грузило прикуривал, спрятав спичку от дождя, когда раздался громкий треск сломанной ветки и дикая боль пронзила его колено. Горящая спичка выпала из рук, вместе со стоном и матерщиной изо рта вылетела так и не зажжённая сигарета, вслед за ней и сам он повалился в прелую листву. Ничего не понимая и рыча от боли, он принялся ощупывать немеющую ногу, чувствуя как штанина пропитывается кровью. Вдруг в голову ему уперлось что-то твёрдое.
   - Лежи, не дёргайся! Оружие есть?
   Мозг, затуманенный болью, не отреагировал, и Оксана быстро обшарила его, обнаружив за брючным ремнём ТТ.
   Теперь осталось обезвредить полк правой и левой руки. Того, с обрезом, она заметила сразу, скрытого по пояс за кустарником. Она прицелилась в кисть, сжимающую обрез.
  
   Как в дешёвом вестерне они медленно шли навстречу друг другу, чтобы сойтись в центре балки, у ямы, на скорую руку, засыпанной землёй. Назвать её могилой у Игоря не поворачивался язык. Куртку он расстегнул ,чтобы в случае опасности быстро выдернуть из-за пояса трофейный браунинг. Этот случай, собственно говоря, наступил, он заметил в руке Хирурга пистолет, пока, правда, направленный стволом в землю. Но не в зубах же ковыряться, он его достал.
   - Я пришел, - он показал пустые руки.
   Хирург смерил его своим змеиным взглядом, не сулившим ничего хорошего, опущенная рука с оружием слегка подрагивала. "Прямо, как чёрный ангел смерти, только крыльев за спиной не хватает." - подумал Игорь, разглядывая его худощавую, стройную фигуру, упакованную в дорогую кожу. Он контролировал все его движения, импортная пукалка за поясом была снята с предохранителя, патрон в стволе, всего и дел-то - падая на землю, достать, направить, нажать на курок.
   - Ну что, Игорёк, - Макс подражая героям гангстерских фильмов, обвёл рукой с пистолетом балку, - Место встречи изменить нельзя?
   - Да уж, - ответил Востряков, выдерживая его пронизывающий насквозь взгляд.
   - Вот здесь, - Хирург ткнул стволом в мокрую землю, - Лежат мои пацаны...
   Раздался громкий щелчок, как будто перед громкоговорителем сломали ветку. "Моё прикрытие начинает действовать" - мелькнула в голове Игоря мысль.
   Но Хирург, вошедший в образ праведного мстителя, не обратил на шум никакого внимания.
   - и за них кто-то должен ответить. - продолжал он, зло ухмыляясь, - Как ты думаешь, кто?
   Следующий треск сопроводил сдавленный крик боли. Чтобы этого не услышать, надо быть, либо напрочь глухим, либо выпить, как минимум литр водки. Макс повернулся на крик, отвлекшись на мгновение и этого хватило Игорю, чтобы кульбитом преодолеть разделявшие их несколько метров и впечатать обе ноги в обтянутую импортной кожей грудь. Звук был, как от удара топором по говяжьей туше. Хирурга оторвало от земли. Выронив пистолет он взмахнул руками, словно пытаясь удержаться в воздухе, но против закона земного притяжения не попрёшь, и пролетев метра три, впечатался спиной в земную твердь. Игорь уже стоял на ногах, с браунингом в руке и обозревал периметр. Из-за деревьев показалась знакомая фигура. Кроме родного "барсика", вполне мирно расположившегося на плече девушки, в левой руке она держала обрез.
   - Третьему повезло меньше всех, - задумчиво посмотрела она в сторону деревьев, - У меня просто не было времени прицелиться как следует, он уже жал на гашетку.
   Она перевела невесёлый взгляд на неподвижно лежащего Макса.
   - Покарауль его, - попросил Игорь.
   Маленькая свинцовая посланница смерти вошла парню аккурат между глаз. Густой кустарник не дал телу упасть и оно подобно огромной ёлочной игрушке повисло на полуголых ветках. ТТ с взведённым курком валялся рядом.
   Грузило лежал на том же месте, где его подстрелила Оксана, зажимая руками раненое колено. В сгущающихся сумерках Игорь увидел его посеревшее от боли лицо. А вот бойца с простреленной кистью нигде не было видно, должно быть, позорно сбежал с поля боя.
   Игорь вынул ключи из замка зажигания, на всякий пожарный перерезал центральный провод. Оружия в "Ниве" не было, лишь стальные наручники в бардачке, зато в багажнике обнаружилась сапёрная лопата. Когда он спустился в балку, пришедший в себя Хирург сидел на земле, массируя грудь и бросая настороженные взгляды на вооружённую до зубов Оксану.
   - Очухался, мафиози, - констатировал Востряков.
   Лезвие лопаты воткнулось в землю в нескольких сантиметрах от ноги Макса.
   - Копай.
   - Чего? - поднял тот свои пронзительные глаза.
   - Копай, говорю!
   Убитый весил килограммов девяносто и, несмотря на прохладную сырую погоду, Игорь здорово вспотел, пока тащил его.
   Хирург копал долго и неумело, физическая работа не для таких, как он. Игорь не выдержал, ударом ноги выбил у него лопату и, вытащив за воротник модного пальто из ямы, подсечкой сбил на землю.
   Когда они втроём вернулись к "Ниве", Грузило уже сидел в салоне, перетянув жгутом из аптечки раненую ногу.
   - Болит? - участливо спросил его Игорь.
   - Ну, - настороженно ответил бандит.
   - Тебя как звать-то? - ласковым голосом начал психотерапевтический сеанс Востряков.
   - А тебе на кой?
   - Так, значит, задушевной беседы не получится. А жаль.
   - А мне нет.
   Парень-кремень.
   - Неужели, второй коленки не жалко? - ствол ТТ упёрся в пока ещё целое колено, - А это ведь парень, амбец, инвалидная коляска до конца жизни тебе гарантирована.
   Губы парня побелели, на лбу выступила испарина. В нём страх перед инвалидностью боролся со страхом перед своим бригадиром.
   - Убери ствол. Я покажу, где тёлка, - его голос был едва слышен.
   - Учти, ты сам предложил.
   Грузило со страхом смотрел на стоявшего в стороне под охраной этой чёртовой девки, Хирурга. Игорь перехватил этот взгляд.
   - Не дрейфь, солдат, ему скоро будет не до тебя. Короче так: ты показываешь, где Марина, мы тебя отвозим в больницу. Я считаю, что это справедливо.
   - Туда ехать часа полтора.
   - Так в чём проблема? Давай поторопимся.
   - Да ты вроде все внутренности раскурочил.
   Игорь подошёл к девушке: - Подгони машину.
   Макс стоял, гордо выпрямившись, всем своим видом выражая непокорность и презрение к победителям. Как бы бравируя безразличием к сложившимся не в его пользу обстоятельствам, он сунул правую руку в карман брюк. Судя по тому, каким напряжённым стал его взгляд, Игорь понял, что полез он не за сигаретами. Востряков вздохнул и, зайдя с правой стороны ему за спину, не очень сильно приложился к затылку. Из кармана супермодных брюк он извлёк нож с небольшим, но острым лезвием. Когда Оксана подогнала Жигули, всё ещё не пришедший в себя Хирург был связан и помещён в багажник. Надо признаться, что поместился он туда с большим трудом.
   Грузило с Игорем сели на заднее сидение, причём раненому бандиту обмотали ногу большим куском целлофана, чтобы не запачкал кровью салон.
   - Ну, давай, лоцман, веди и желательно, кратчайшим путём, а то адмирал в своей каюте может заскучать. А скука, сам понимаешь, вещь не очень полезная для здоровья.
  
   * * *
  
   * * *
  
  
   ГЛАВА 9.
   Казаки - разбойники.
  
   Козья тропа бесконечной змеёй ползла вверх, туда, где высокогорные пастбища упирались в хребет Заргубиль. За хребтом был Дагестан - родина Али-Хамзата. Пастбища окружали непроходимые ущелья и абреки, окажись они там, попали бы в ловушку, подобно загнанной стае волков. Русские просто уничтожат их кинжальным огнём. Никто, кроме мюршида не знал о пещере с тайным лазом, но его люди, привыкшие безоговорочно подчиняться и доверять своему амиру, упорно лезли наверх.
   Жену полковника посадили на Сели, крепко привязав к седлу. Всех остальных лошадей пришлось оставить в ауле, здешние места не очень-то пригодны для конной езды. Али-Хамзат видел, что синеокая красавица пребывает в полубессознательном состоянии, замечал он и взгляды, которые украдкой бросали на полковничью жену его люди. Один его знак и роскошное тело русской полетит в пропасть, чтобы навсегда исчезнуть на дне глубокого и мрачного ущелья. Белокурые волосы молодой женщины в беспорядке рассыпались по плечам, английский дорожный костюм покрылся таким толстым слоем пыли, что невозможно было определить его первоначальный цвет. Так же, незаметно для своих людей, Али-Хамзат поглядывал на неё, и не было для него в целом Дэли-Малхи женщины прекрасней. Он потрогал пальцем раненую щёку и улыбнулся. По характеру русская не уступала гордым горянкам, но аварец чувствовал, что эту женщину невозможно покорить, как его соплеменниц, ей можно лишь покориться и тот мужчина, кого она осчастливит своей любовью, будет вознесён в заоблачные выси, чтобы упасть однажды вниз, ибо счастье в этом мире быстротечно.
   Он пытался сравнить красоту русской с красотой местных женщин. Красота горянок была привычна, а русская, своими голубыми, как лёд горных вершин глазами, волосами цвета козьего молока манила его в такие прекрасные и неизведанные дали, что у него, бывалого воина захватывало дух. И если бы сейчас, не приведи Аллах, женщина сорвалась бы в пропасть, шейх не колеблясь ни мгновения, бросился бы за ней, и никакая сила не смогла бы его удержать.
   На небольшой площадке, где едва поместился весь отряд, он объявил короткий привал. Они прошли по горным тропам, не много не мало, вёрст пять, да и русские наверняка заняты "замирением аула", так что времени немного, но есть. Все стали располагаться на отдых, а Гезы уже выбирал место, откуда до поворота просматривался пройденный ими путь. Али-Хамзат в очередной раз возблагодарил Аллаха за то, что тот послал ему этого человека, в котором прекрасно уживались удаль и отвага джигита и дисциплинированность русского солдата. Гезы мог не есть по несколько суток, но всё так же была тверда его рука и верен глаз. Будь у него сотня таких бойцов, он отбросил бы русских за Линию. Но сейчас такие джигиты - редкость. Их кости давно белеют среди развалин Гюмри, Ахульго и Гуниба.
   Али-Хамзат молча протянул небольшой бурдюк, воды в котором было ещё наполовину. Сухомлинова неумело взяла его своими нежными, маленькими руками.
   - Благодарю вас.
   Он бросил на неё быстрый взгляд. Странный народ эти русские, как можно благодарить врага? Или это проявление покорности? Несколько лет назад Али-Хамзат с дюжиной своих кунаков напали на казацкую станицу. Они знали, что за два дня до этого почти все мужчины ушли с батальоном солдат прорубать просеки в Ичкерийском лесу. Но их жёны оказали абрекам такой яростный отпор, что пришлось уйти, унося с собой убитых и раненых. Так что насчёт покорности русских женщин он не обольщался.
   Женщина, между тем разглядывала бурдюк, не зная с какой стороны к нему подступиться. Это вызвало весёлый смех среди абреков. Абдул-Керим ни слова не говоривший по-русски, знаками объяснил ей, как им пользоваться.
   Али-Хамзат услышал крик сойки. Это был сигнал опасности. Приказав своим людям быть наготове, он, прижимаясь к земле, подобрался к лежащему в дозоре Гезы.
   Русские как раз вышли из-за поворота. Как быстро они смогли выйти на их след! Али-Хамзат пригляделся. Это были не обычные казаки. Судя по тому, как они умело перемещались по горной тропе, по новым "ремингтонам" за их спинами, его людям придётся иметь дело с охотниками. Немногочисленные партии охотников, вооружённые самым современным оружием, знавшие горы едва ли не лучше самих горцев были очень опасны. И если тридцать таких молодцов встретятся с тридцатью его абреками, ещё неизвестно, кому Аллах отдаст победу.
   Разведчики двигались осторожно, готовые в любой момент залечь и открыть ответный огонь. И в тоже время, скорость их марша просто поражала, они с лёгкостью и изяществом горных козлов быстро карабкались наверх по каменистой тропе. Хотя Али-Хамзат скорее сравнил бы их с легавыми, взявшими след. Он молча посмотрел на Гезы, но в глазах лезгина не было и тени страха, недаром о храбрости и воинском мастерстве его в горах ходили легенды. Никто не знал, сколько ему лет. Когда имам был пленён в Гунибе, Гезы с малочисленным отрядом отчаянных храбрецов вырвался из окружения и ушёл в горы. Тогда-то, в отдалённом ауле, его, тяжело раненого встретил Али-Хамзат, скитавшийся по горам после взятия Ведено. Ещё поговаривали, что в даргинском деле его отряд за два дня уничтожил батальон русских. Ещё говорили... да чего только не говорили о легендарном лезгине! Вот только от него самого, никто не слышал рассказов о боевых подвигах, Гезы был человеком неразговорчивым и даже нелюдимым. Вот и сейчас, он молча раскладывал боеприпасы и поудобнее пристраивал меж камней свой карамультук, помнивший, наверное, ещё шейха Мансура1. Он очень дорожил своим ружьём, доставшимся ему от отца, и отказывался, сколько не предлагали, от новых штуцеров.
   - Я задержу их, брат, - просто сказал он, сосредоточенно пересчитывая заряды.
   Али-Хамзат тронул его за плечо:
   - Мы будем ждать тебя, брат.
   Они назвали друг друга братьями, хотя никто из обоих не прикасался губами к грудям матерей2. Это родство было другое, но не менее крепкое.
   Вернувшись, он приказал своим людям двигаться дальше. Они успели отойти от места привала едва на сотню шагов, когда раздался выстрел. Это был карамультук Гезы, и почти сразу загремели винтовки русских. Али-Хамзат насчитал пять залпов. Затем наступила тишина, и она очень ему не понравилась.
   - Юсуф, пойдёшь со мной, Абдул-Керим веди всех к Волчьему камню и ждите нас там!
   Гезы лежал, уткнувшись лицом в жёсткую землю. Вокруг его головы образовалась лужа из тёмно-красной крови. Али-Хамзат подполз к неподвижному телу. Пуля угодила в правый глаз, и выбитая глазница чернела, словно вход в преисподнюю. Даже мёртвый, Гезы по волчьи скалился, насмехаясь над смертью.
   Али-Хамзат снял с головы мёртвого лезгина каракулевую папаху и, насадив её на кинжал, приподнял над камнями. Русские отреагировали мгновенно и две пули пробили серый каракуль насквозь. Аварец откатился вправо, встал на одно колено и его винчестер уже выискивал цель. Молодой казак с выбившимся из-под папахи светлым чубом был в каких-нибудь двадцати шагах. Пуля ударила его в украшенную посеребрёнными газырями грудь, и молодец опрокинулся на спину. Его товарищи тут же залегли, почти растворившись с местностью. Слева подал голос Шаспо3 Юсуфа. Вокруг Али-Хамзата засвистели пули, одна обожгла плечо, прежде чем он укрылся за камнями. Юсуфу повезло меньше, он даже не успел сделать второй выстрел. Пуля, вылетевшая из винтовки, произведённой в стране, о существовании которой горец даже и не подозревал, пробила ему горло.
   Произведя залп, русские опять сделали стремительный бросок, и аварец бросился бежать вверх по узкой тропе. В рукопашной русские страшны и беспощадны, и даже отсутствие у охотников штыков не делало их менее опасными противниками. Двое пытались отрезать ему дорогу к спасительному Волчьему камню, где он со своим отрядом мог занять глухую оборону и держаться довольно долго. Молодой безусый офицер, проворно перескакивая через камни, обходил его слева. Справа приближался огромный казак с обнажённой шашкой.
   - А ну, стой, шайтан, рожа басурманская!
   Юноша оказался быстрее. На бегу, выдёргивая пистолет из поясной кобуры, он настигал шейха. Али-Хамзат остановился и, обхватив свой винчестер двумя руками как дубину, нанёс русскому страшный удар, метя в голову. В последнее мгновение тот чудом убрал её, и приклад обрушился на плечо. Раздался хруст, и молодой офицер, застонав, рухнул на землю. Руководствуясь только своими инстинктами, аварец упал вслед за ним. И вовремя. Над головой раздался свист рассекающей воздух шашки. Не вставая с земли, Али-Хамзат обнажил дамасский клинок и ударил гиганта по ногам, с удовольствием почувствовав, как лучшая в мире сталь рассекает плоть. Он вскочил и снова бросился бежать, петляя, словно заяц. Пущенная вслед пуля сбила с него папаху, обнажив бритую голову. Вот он - спасительный Волчий камень, спасительный для него и смертельно опасный для преследователей. Русских встретит убийственный огонь его джигитов. Надо только преодолеть последние сто саженей. Али-Хамзат легко нёс своё мускулистое поджарое тело, подобно горной серне прыгая по камням. Пуля ударила в камень, на который была готова опуститься его правая нога, и шейх, запнувшись, упал на землю. Он лежал, уткнувшись лицом в известняк, и ждал смерти. Ну что ж, Аллах свидетель, он умрет как воин и его ждёт райский сад с прекрасными гуриями. Нет, пусть будет только одна - маленькая, словно статуэтка, которую он как-то видел во дворце аварского хана, с голубыми, как небо глазами и волосами цвета козьего молока.
   Его люди, увидев поверженным своего предводителя, забыли о тактической выгоде своего положения. Выхватив кинжалы, с яростными криками "Аллах Акбар!" они бросились на выручку. В конце концов, их отцы и старшие братья всегда охотно шли резаться с неверными.
   Проклятые гяуры не приняли честного боя. Вместо того чтобы обнажить свои шашки, они вскинули винтовки и дали дружный залп, разом ополовинив отряд Али-Хамзата. И не успели тела джигитов упасть, чтобы обагрить кровью родную землю, как охотники бросились в рукопашную, забыв об Али-Хамзате. Чуть повернув голову, амир видел мелькавшие мимо ноги, одетые в добротные кожаные сапоги - единственное, что отличало охотников от большинства горцев, обутых в чувяки с мягкими подошвами из козьей кожи.
   Увидев развернувшуюся перед ним картину боя, амир понял, что удача отвернулась от него. В течение минуты почти все его люди были изрублены, и лишь горстка абреков ещё отчаянно сопротивлялась. Но Али-Хамзат сейчас меньше всего думал о своих кунаках. Его лихорадочный взгляд искал русскую женщину. Ему показалось, что из-за скалы мелькнули белокурые локоны и, обнажив клинок, рыча, как раненый барс, аварец бросился туда. Его клинок находил своих жертв, рассекая тела и головы. Дважды его задели: вражеская шашка вскользь сорвала лоскут кожи над ухом, чей-то кинжал пропорол черкеску и лишь скользнул по рёбрам.
   Женщина сидела на земле, привалившись спиной к скале. Её взгляд был безучастен, и лишь когда она увидела окровавленного, с обнажённым клинком Али-Хамзата, глаза её расширились от ужаса. Сели, стоявший рядом, увидев хозяина, призывно заржал. Амир схватил женщину за талию, легко поднял её и бросил поперёк седла. Когда он оказался в седле конь понёс их прочь с места боя.
   После Волчьего камня тропа чуть расширялась и была более пологой. Конь вынес седоков на альпийский луг и остановился; с трёх сторон обступали отвесные скалы, и лишь с запада был крутой спуск, заросший густым кустарником. Именно там, в полуверсте и находилась заветная пещера. Верхом проехать было невозможно, конь непременно переломал бы себе ноги. Аварец спешился, снял и поставил на землю женщину. Русская тут же безвольным кулем повалилась на землю. Некоторое время Али-Хамзат смотрел в глаза своему боевому товарищу, именно так, а никак иначе он думал о Сели, затем, обняв его за шею, припал окровавленным лицом к конской морде. Конь доверчиво косил на своего хозяина. Почти человеческое удивление отразилось в его взгляде, когда амир обнажил клинок. Кровь из перерезанного горла горячей струёй хлынула на его изодранную в бою черкеску. Али-Хамзат видел, как жизнь уходила из глаз Сели.
   - Покойся с миром!
   Русская была лёгкой как пушинка и Али-Хамзат, таскавший на своих плечах двух здоровенных баранов, не чувствовал ноши. Продираясь сквозь густой кустарник, он думал о том, что лишился всего, но приобрёл нечто большее.
   Грот встретил его полумраком и прохладой. Он аккуратно уложил бесчувственную женщину на землю у входа и полез вглубь, отыскивая лаз.
   . . .
  
   Его нашли на удивление быстро. Он лежал на продавленном диване, листая утренние газеты, где в отделе криминальной хроники сообщалось о бойне в Первом Щипковом переулке, когда старенький телефон в прихожей хрипло зазвонил. Ещё позавчера в свой мобильник Асланбек малодушно вставил новую SIM-карту, чтобы избежать звонков, в том числе и от дядиной жены. Называть эту русскую тридцатипятилетнюю роскошную блондинку тётушкой у него не поворачивался язык.
   Газеты нагнали жути по самое некуда, смакуя подробности массового убийства в особняке, делая выводы один нелепее другого. Кто писал о новом переделе и развернувшейся как следствие этого гангстерской войне. Какое-то с желтизной и претензией на объективность издание выдвинуло версию, что это месть чеченских боевиков за отказ Дакаева отчислять на джихад требуемую сумму. Но все газеты сходились в одном - жить в Москве стало страшно, почти как в Африке. "Не ходите дети в Африку гулять".
   Наташка часа два назад ушла на работу с синевой под глазами и, покачиваясь от усталости, после бурно проведенной ночи с горячим кавказским парнем. Её отпрыск, будущий национал-большевик, во избежание конфликтов на национальной почве, был отправлен к бабке, жившей через два дома. На пятом или шестом звонке Асланбек нехотя поднялся с дивана и подошёл к настырному аппарату.
   - Аллё? - недовольно сказал он в трубку.
   - Спускайся, мы тебя ждём, - незнакомый голос произнёс эту фразу на чеченском и тут же раздались гудки отбоя.
   Асланбек подошёл к окну и осторожно выглянул из-за занавески. Стандартный двор в это субботнее утро был наполнен галдящей детворой. Кроме своего фольксвагена он узрел ещё пару машин, которые насколько он знал, принадлежали жильцам.
   Рано или поздно это должно было случиться. От них не скроешься. Асланбек помнил ту встречу полгода назад, когда дядя познакомил его с тремя очень серьёзными мужчинами. Подобных он видел дома, в 98-м, сотрудников шариатской безопасности. От этих троих, приехавших в Москву, исходил такой же удушающий и сковывавший все члены запах опасности. Потом дядя говорил, что это очень уважаемые люди с очень большими возможностями и решают вопросы, решить которые кроме них уже никому не под силу.
   Асланбек оделся и спустился во двор. В этот погожий октябрьский день двор жил своей обычной жизнью; играющие дети, старушки на лавочке. Он не сразу заметил молодого парня, наблюдавшего за гоняющими мяч подростками. Тот посмотрел на Асланбека, и неспеша, направился к гаражам.
   Пройдя несколько рядов однояйцевых ракушек, Асланбек увидел чёрного цвета BMW с тонированными стёклами. Водительское окно открылось. Лицо человека, появившееся в окне было Асланбеку знакомо, звали его Ахмед, один из тех троих, с кем он познакомился весной.
   - Садись.
   Асланбек открыл заднюю дверь и заглянул в салон. Сидящего на заднем сиденье он видел впервые, огромного роста, с широченными плечами, лицо, изборождённое многочисленными шрамами. Он приглашающе хлопнул по чёрной коже широченной ладонью, а сзади Асланбека не совсем вежливо подтолкнул провожатый.
   - Нравится в Москве? - спросил Ахмед, трогая автомобильс места.
   Асланбек неопределённо пожал плечами. К чему все эти ненужные вопросы - нравится? не нравится, ведь не за этим же они его отыскали?
   - Расскажи нам всё. -наконец попросил его Ахмед, когда они заехали на территорию промзоны, в этот субботний день пустовавшей.
   Три пары глаз неотрывно смотрели на него, пока он рассказывал. Он рассказал всё, что видел, не утаив ничего. Да ему и нечего было скрывать, он не совершил ничего недостойного.
   Потом Ахмед задавал вопросы: что за гости были у дяди, как выглядел парень в чёрной куртке.
   - Расскажи-ка нам об этом телохранителе, которого ты пас, да упустил, - попросил он в заключение и без улыбки добавил, - Или плохо пас, или парень не бараном оказался.
   Двоё на заднем сиденье растянули рты в улыбке, молодой в белозубой, здоровяк со шрамами - в щербатой. "Как он с такой рожей не опасается по Москве ходить?" - подумал Асланбек.
   - Кто бы эти шакалы не были, мы их найдём, - подытожил его рассказ Ахмед, - А что за братва была, которую этот супермен в лесу положил?
   - Дядя по своим каналам справки наводил. Бригада Хирурга, они вроде эту Юго-Восточную компанию крышуют.
   - Ладно, с ними мы разберёмся. Я вот думаю, с тобой, что нам делать?
   - А что со мной?
   Ахмед некоторое время молчал.
   - На место дяди не хочешь? - наконец, спросил он.
   - Чего? - не понял Асланбек.
   - А что, человек ты грамотный, институт закончил.
   - А что делать-то надо?
   - А ничего. Ну, раз в неделю в банк сходишь, деньги снимешь, или там со счёта на счёт перекинешь и всё. Остальное время гуляй, баб трахай, в общем, живи, как настоящий мужчина.
   Двое на заднем сиденье опять расплылись в разных улыбках. Асланбек неприязненно спросил: - Магомед Дакаев этим и занимался?
   - Э-э, Магомед был почти аксакал, да примет Аллах его душу. Его нам будет не хватать. Ты молодой, мудрости и опыта ещё наберёшься. Кстати, тело увезли в Шатой. Он теперь рядом с твоим отцом лежит.
   - Спасибо. - Асланбек почувствовал в горле ком.
   - За что? Мы должны помогать друг другу, а? Ты над нашим предложением подумай, как следует, потом звони.
  
   * * *
  
   ГЛАВА 10.
   О том, как опасно недооценивать женщину.
  
   - Вот здесь. - Грузило показал на одноэтажный коттедж из красного кирпича, явно недостроенный, без наружной отделки. Пластиковые оконные фрамуги в проёмах были на скорую руку заделаны пенофлексом, земля около дома усеяна строительным мусором. Ограда из профнастила была только с трёх сторон.
   - Ты как, боец, потерпишь ещё немного? - Игорь посмотрел на раненую ногу бандита.
   Скривив лицо, Грузило только махнул рукой.
   - Извини, брателло. - наручниками Игорь приковал его за руку к автомобильной дверце.
   Интересующий их дом находился на окраине коттеджного посёлка, в пятидесяти метрах чёрной стеной стоял лес. Из трёх окон, выходящих на видимую им сторону светило только одно. Не сговариваясь, Игорь с Оксаной с разных сторон стали приближаться к двери. Прислонив своего "барсика" к стене девушка осторожно заглянула в светящееся окно. Большая комната была без мебели, если не считать массивного деревянного стола и двух стульев. На столе стояло несколько пустых пивных бутылок, а на одном из стульев сидел один из "санитаров". -"И где Хирург только таких подбирает?" - подумала Оксана. Чем-то все его бойцы неуловимо похожи, прямо как солдаты Урфина Джуса.
   Парень приканчивал уже пятую бутылку и откровенно скучал. Телевизор в эту хибару ещё не привезли, так что заняться было нечем. Иногда посещала мысль развлечься с телятиной, которая сидит в подвале, но Хирург пообещал оторвать за неё голову. Хирург, он, как известно слов на ветер не бросает, а голова она одна и ей очень удобно сосать пиво, да и для других разных вещей сгодится. А тёлок, их как грязи, только свистни.
   Игорь осторожно попытался открыть железную дверь. Заперто, а больше в этом доме дверей нет. Как в лихом боевике влететь в окно не получится, двойные стеклопакеты. Надо думать и побыстрее. Пока он думал, Оксана сняла куртку и тонкий свитер, оставшись в коротенькой маечке на бретельках, и сразу превратилась из крутой снайперши в очень даже сексапильную деваху. Встав во весь рост перед окном, она постучала по стеклу.
   - Молодой человек, у вас сигаретки не найдётся?
   Парень в доме несколько раз моргнул, отгоняя наваждение. Вот это бикса! Но небольшого ума всё же хватило, чтобы задаться вопросом, а что она здесь делает, да ещё ночью?
   - Мы ваши соседи. День рождения отмечаем, - словно отвечая на его невысказанный вопрос, добавила Оксана.
   - А-а, щас я выйду.
   Громко рыгнув, гоблин встал из-за стола. Он осмотрел пространство перед домом, насколько позволяло окно. Вроде никого.
   - Эй, ты где? - позвал он, выходя на крыльцо.
   Рифлёная подошва впечаталась в разбухший от пива живот, парень врезался в стол, зазвенели полетевшие на пол бутылки. Сидя на полу, он судорожно хватал ртом воздух, газы от бродящего внутри напитка с шумом вырвались наружу. За брючным ремнём торчал Марголин1, который Игорь, подойдя забрал, тут же сунув трофейный ствол гоблину под нос.
   - Где девушка? - вопрос прозвучал достаточно спокойно.
   - А ты кто?
   Бойцам Хирурга надо было отдать должное - перед трудностями они не пасовали, по крайней мере, вот так сразу.
   В дверях возникла Оксана. Игорь молча показал ей на парня, мол, покарауль, и пошёл осматривать дом. Внутри дом оказался вместительней, чем казался снаружи, этакой хитрой постройки. В нём, оказывается, был и второй этаж. Игорь обходил комнату за комнатой. Все они были пусты, как свежесделанные гробы, не то, что мебели, даже штор на окнах не было. Лишь в маленькой без окон кладовой у стены стояла сложенная раскладная кровать.
   - Ну чё, курить будем? - спросил гоблин, усаживаясь на полу поудобней.
   - Не курю, - ответила Оксана, словно грудного ребёнка держа на руках свою мелкашку.
   - Может, тогда минет, сделаешь?
   Пуля вошла в пол как раз между ногами парня.
   - Ой, промахнулась!
   - Ты чё, больная?! Я же пошутил!
   - Если тебе твои яйца дороги, больше так не шути.
   На улице, где-то недалеко от дома послышался шум проезжающего автомобиля, и ухо Оксаны отметило, что звук этот не отдаляется, а как-то резко прекратился. Неужели гости? Она выглянула в открытую дверь. Так и есть, к дому приближались двое. Девушка бросила взгляд на сидящего на полу Казанову.
   - А ну, ползи вон туда.
   Парень послушно пополз в указанное место, с опаской глядя на эту отмороженную амазонку.
   Вот теперь порядок, ей видны двое гостей, да и гоблин под контролем.
   - А хозяев дома нет, - сказала она, когда мужчины подошли ближе.
   - А ты кто будешь, красавица? - спросил тот, который постарше и посимпатичнее, хотя симпатичнее его спутника были, наверное, все мужчины Земли. Такую отвратную физиономию встретишь если только в каком-нибудь фильме ужасов. Квазимодо, только с телом Ивана Поддубного!
   - А я дом сторожу.
   Как бы невзначай, она показала пришельцам винтовку. Пришельцы почему-то развеселились.
   - Красавица, да ещё и спортсменка! - обернулся симпатяга к "Квазимодо".
   Тот расплылся в щербатой улыбке, став похожим на персонаж какого-то забытого мультика.
   По едва уловимому акценту Оксана определила, что гости с Кавказа и видимо рассчитывают на гостеприимство.
   - А вам кто, собственно нужен?
   - А нам все нужны, кто в этой сакле есть, - улыбнулся старший.
   - Так ведь, кроме меня нет никого.
   - Ты нас красавица в дом пустишь, чаем угостишь?
   - Это ночью-то?
   - Хорошим людям всегда должны быть рады, а мы люди хорошие, ты не сомневайся, - говоря это он шаг за шагом приближался к двери.
   - А ну, стой хороший человек! - Оксана вскинула "барсика".
   - Ай-яй! Неужели стрелять будешь,а?
   - Говори чего надо и отваливай. Я ж тебе русским языком сказала, что в доме нет никого.
   С лица мужчины сползла улыбка. Он достал мобильник и набрав номер что-то сказал на незнакомом языке. Спустя несколько секунд дверной косяк брызнул щепками, одна из которых слегка оцарапала Оксане щёку.
   - Твоя пукалка против СВД, всё равно, что боксёр-третьеразрядник против Майка Тайсона. Так что, не дури.
   Он спокойным шагом, в сопровождении своего огромного спутника направился к крыльцу.
   Люк в подвал Игорь обнаружил, когда уже решил, что Марины в этом доме нет. Люк был без ручки, лишь отверстие с резьбой, к тому же прикрыт ковриком. Этот коврик и помог Игорю: во всём пустом, голом доме и вдруг коврик, да ещё в таком месте, где совершенно не нужен. Он встал на четвереньки и посмотрел в отверстие. Ага, туда вставляется ручка-ключ, замок поворотом открывается и люк поднимается.
   - Марина! - позвал он, наклонившись к полу.
   Затем прислушался, приложив ухо. Тишина, хотя нет, кажется, слышны какие-то шаги.
   Боковым зрением Игорь заметил чьи-то ноги. Мозг подал мышцам команду, но слишком поздно. Он только успел повернуть голову и увидеть, как огромный кулак стремительно опускается на его лоб.
   Яркий слепящий свет ворвался в его сознание вместе с жуткой головной болью. С трудом открыв глаза он увидел перед собой чьи-то ноги. Некоторое время он пытался вспомнить, где находится. Так, Пашка Глинский, Юго-Восточная компания, Оксана... с трудом повернув голову увидел в углу девушку, голова опять безвольно упала на грудь.
   - Быстро очухался, - услышал он чей-то одобрительный голос с характерным акцентом, - Русланчик бьёт, как конь копытом. Между прочим, чемпион Ичкерии в тяжёлом весе по рукопашному бою.
   Попытка снова поднять голову и сосредоточить взгляд вызвала приступ головокружения. Ничего, сейчас пройдёт, обыкновенный нокаут. Он начал часто дышать и постепенно голова стала обретать ясность мысли.
   Перед собой он увидел с благородной сединой затылок, рядом ещё один, но рыжий .
   - Ну что, солдат, как самочувствие? - седой затылок трансформировался в симпатичное, слегка насмешливое лицо с кавказским носом.
   - Нормально.
   - Скоро приедем.
   Они оказывается ещё и ехали.
   Нормальным самочувствие Игоря можно было назвать с большой натяжкой. За последние три дня сломанный нос, а теперь вот наверняка лёгкое, но сотрясение мозга, здоровья как известно не прибавляют. На войне столько не доставалось, как в этом бастионе российской демократии.
   Он повернул голову вправо, там, касаясь его мощным плечом, сидел рыхлый гигант и довольно щерился редкими зубами. Видимо автор нокаута, чемпион Ичкерии. "Небось на пленных солдатиках свою технику совершенствовал" - подумал Востряков.
   Он взглянул на Оксану, но девушка виновато опустила глаза.
   - Девка твоя - молодец, но она всего лишь женщина, - заступился за Оксану старший.
   - А ты, значит - мужчина?
   - А я - мужчина - улыбнулся тот, - И Русланчик мужчина, и Саид тоже мужчина.
   Игорь обвёл взглядом всю троицу.
   - Ну и что же вы, мужчины, от нас хотите?
   - Какой нетерпеливый, подожди, приедем, поговорим.
   - А что, сразу поговорить нельзя было?
   - Вдруг не захочешь?
   - А у вас, стало быть, захочу?
   - У нас, даже если не захочешь, заговоришь, - слова принадлежали обладателю рыжего затылка, он же ещё и вёл машину.
   Да, положение - хуже не бывает, к тому же он обнаружил, что его правая рука скована с левой ичкерийского чемпиона. Игорь опять взглянул на Оксану, на этот раз она ответила взглядом, который очень ему не понравился.
   - А меня вы, значит, в расчёт не берёте? Ну как же, я всего лишь женщина!
   - Не заводись! - предостерёг её Игорь.
   - Что, по репе получил и скис?
   Их начинающаяся перепалка вызвала приступ веселья у всех троих. Отсмеявшись, старший повернулся, посмотрел на Оксану и жёстко сказал:
   - Замолчи, женщина!
   Под его взглядом Оксана как-то быстро и испуганно сникла.
   - Вы русские совсем распустили своих женщин. А знаешь почему? Потому что вы слабые, - он отвернулся.
   - Зато женщины в России сильные, - подала голос Оксана.
   В следующий момент она откинулась на сиденье и её обе ноги, обутые в изящные женские кроссовки в подтверждение с неожиданной силой ударили в рыжий затылок водителя. Машину повело в сторону, тут же бросило в кювет и остановило её лишь ближайшее дерево. Оксана с Игорем успели сползти на пол и отделались лёгким испугом. Водитель с седым барахтались, придавленные подушками безопасности. Рукопашник пребывал в ауте, схватившись руками за голову.
   Игорь сорвал с ремня свой брелок и в несколько секунд вскрыл наручники. Выбив дверь, они с Оксаной вывалились на свежий воздух в пожухлую листву.
   - Ты как, в порядке? - спросила девушка.
   - Что это вы сегодня все моим самочувствием интересуетесь? - огрызнулся Востряков.
   - Значит в порядке. Давай сматываться.
   Выбитую мощным ударом дверь автомобиля чуть не сорвало с петель. Чемпион-тяжеловес выбрался на Божий свет, огляделся и, узрев Игоря, с диким рёвом бросился в бой. Координация после столкновения у него была не ахти, и Востряков воспользовался этим, встретив Русланчика жестоким ударом в пах и тут же вложил все оставшиеся силы в правой прямой. Сам Тайсон позавидовал бы классически проведённому джебу, жаль, что из зрителей была лишь некомпетентная Оксана. Глаза оппонента закатились, и он рухнул как рубль в августе 98-го. Игорь любовался на творение рук своих, когда его окликнула Оксана: - Триумфатор, нам ещё Маринку спасать, или ты забыл?
   Они вышли на ночное шоссе.
   - В какую сторону нам ехать-то? - Игорь покрутил своей многострадальной головой.
   Девушка посмотрела на него.
   - Видимо хорошо он к тебе приложился.
   - Чемпион Ичкерии всё-таки.
   Оксана некоторое время осматривалась.
   - Вроде бы недалеко отъехали, - наконец, определилась она, - Нам туда.
   Водитель новенькой десятки удивился, увидев на ночном шоссе голосующую девушку. Впрочем, удивление переросло в тревогу, когда из кустов выскочил парень с побитым лицом. Он уже хотел дать по газам, когда Игорь пошарив в карманах быстро протянул ему стодолларовую бумажку.
   - Командир, нам тут недалеко.
   Ехали они действительно недолго, километров через пять показался знакомый поворот на коттеджный посёлок. Когда Игорь с Оксаной вышли, водитель отёр пот со лба, внимательно осмотрел и ощупал бумажку с портретом дядюшки Бенджамена и лишь после этого тронулся прочь.
   По дороге Оксана восполнила пробел в памяти Вострякова, рассказав, что произошло, когда он, обласканный Русланом, пребывал в безмятежном неведении. Да собственно ничего и не произошло, их усадили в БМВ и увезли. На гоблина не обращали внимания, хотя и держали под контролем.
   - Этот молодой и рыжий меня на мушку взял, когда ты по дому рыскал. Он у них за снайпера.
   - Откуда они вообще на нашу голову свалились?
   Вопрос был конечно, жизненно важный.
   - Были у Сергеевой фирмы какие-то дела на Кавказе, - вспомнила Оксана.
   - Что за дела?
   - Ну, они вроде нефтью торговали, - неуверенно ответила она.
   - Да знаю, что не лаптями. Но вот, что удивительно. Я здесь без году неделя, не при делах, а все непременно со мной хотят пообщаться, рвут меня буквально на части. К чему бы это?
   - Ну, во первых, ты свалился как снег на голову и сразу к первому лицу. Подозрительно?
   - В наше переменчивое время нет. Вспомни нашего второго президента.
   - У тебя мания величия.
   - А во вторых?
   - А во вторых, на второй день твоего появления первое лицо убивают.
   - Вот это действительно подозрительно, - согласился Игорь.
   Вскоре за деревьями показался дом, всё так же одиноко стоящий на краю посёлка, единственное светившееся окно приглашающе смотрело в темноту.
   - Интересно, как там наши пленные, может, посмотрим? - предложила Оксана.
   - Первая филантропия - своим! - ответил Игорь исторической фразой графа Евдокимова1.
   Дом одиноко стоял на краю посёлка, как и час назад светя в ночи единственным окном. Игорь осторожно заглянул в него: комната была пуста. Входная дверь оказалась незапертой, и они вошли в дом, осматривая комнату за комнатой. Никого, лишь пустые бутылки сиротливо лежали на полу.
   Игорь кинулся к люку, ощупал щели. Крышка прилегала достаточно плотно. За спиной пребывала в нетерпении Оксана.
   - Маринка там, да? Ну что ты копаешься?!
   - Ключа нет, нужен лом или топор.
   Ничего такого в доме не оказалось, и пока он искал, Оксана, склонившись над полом безуспешно звала Марину.
   - Я этого ортопеда сейчас запытаю! - не выдержала она.
   Игорь поспешил за ней к бежевой семёрке, которую они спрятали среди деревьев, метрах в пятидесяти от дома.
   Грузило выглядел неважно, бисерины пота покрывали бледное лицо. Его страдальческий взгляд был устремлён на простреленное колено. Оксана на беднягу даже не взглянула. Открыв багажник, она принялась трясти багаж, именуемый Хирургом. О том, что у него есть человеческое и даже красивое имя - Максим, она, естественно не имела понятия. Макс издавал звуки, похожие на мычание, в багажнике пахло блевотиной и бензином.
   Игорь молча отстранил девушку и, взявшись за лацканы модного кожаного пальто, извлёк незадачливого бригадира на свет Божий. На ногах тот не удержался и повалился на сырую землю. За время пребывания в багажнике Макс растерял свою импозантность и инфернальную харизму. Стараясь не испачкаться, Востряков обшарил карманы эксклюзивного барахла и к своему облегчению обнаружил искомую вещь. Ключ имел резьбу и по виду был старинной работы, из тёмного металла, меди, а может быть бронзы.
   Некоторое время Игорь смотрел на связанного Хирурга. В милиции, вспомнил он, их учили, что длительное пребывание рук связанными может вызвать некроз тканей. Чуть ослабив путы, он прислонил Макса к заднему колесу семёрки. Оксана уже делала спринтерский рывок к дому.
   От нетерпения, девушка никак не могла попасть в замочную скважину.
   - Успокойся, а то ещё ключ сломаешь.
   - Давай, ты.
   Ключ вошёл легко по резьбе. Повернув его необходимое количество раз Игорь потянул за ручку. Снизу на них повеяло сыростью и тьмой.
   - Фонаря у нас, конечно нет?
   - В машине был.
   Востряков побежал к семёрке.
   - Мариночка! - крикнула Оксана в сырую тьму.
   Крик получился каким-то жалким. "Вот сволочи, куда Марину посадили! Это же настоящий каземат!".
   Каменные ступени были скользкими от сырости. Луч фонаря выхватил из темноты покрытую плесенью стену. Короткий коридор заканчивался ржавой дверью с задвинутым засовом, с противным скрежетом он с трудом уступил и дверь, на несмазанных петлях, отворилась. Небольшая, два на три метра комнатка скудно освещалась 25-ваттной лампочкой. У одной из стен располагались деревянные нары, рядом маленький столик, под которым стоял японский обогреватель, поэтому сырости в комнате совсем не ощущалось. Но что самое удивительное - комната была пуста. Игорь заглянул под топчан, ощупал обитые грубыми деревянными панелями стены, с фонарём обследовал тёмный и сырой коридор - в подвале никого не было, если не считать огромной крысы, выскочившей из-под Оксаниных ног. Крыса стремительно исчезла, напуганная визгом девушки.
   - Похоже, нас обманули, - с напускной весёлостью констатировал Востряков.
   И словно в подтверждение его слов с громким стуком захлопнулась крышка люка.
  
   . . .
  
   Ахмед с трудом выбрался из вязких объятий подушки безопасности, вывалился в пожухлую траву. Обойдя автомобиль потряс за плечо Саида, но тот, похоже, был в отключке. Обе задние двери были раскрыты, и больше в салоне никого не было. Ахмед осмотрелся; метрах в трёх от машины, раскинув руки крестом лежал Руслан, голова была в крови. Ни русского парня, ни его девки видно не было. Зато на шоссе, напротив них остановилась, белая с синим десятка дорожно-постовой службы. Оттуда вышел лейтенант в сопровождении сержанта, оба в бронежилетах, у сержанта на плече висел АКСУ.
   - Всё в порядке, командир! - улыбнулся Ахмед, - Издалека едем, немножко устали, водитель дорогу потерял.
   - Все целы? - спросил офицер.
   - Все целы, командир, может чуть-чуть ушиблись.
   - А с этим что? - милиционер показал на неподвижного Руслана.
   - Сейчас отдохнёт и встанет. - Ахмед обернулся к лежащему, - Эй, чего разлёгся как на пляже, давай поднимайся!
   - Похоже, он тебя не слышит, - заметил сержант, - Да и долбанулись вы здорово, - он посмотрел на сильно помятый капот БМВ.
   - Всё в порядке, вы нас только на трассу вытащите, - он просительно смотрел на милиционеров, - Я заплачу, сколько нужно.
   Лейтенант внимательно посмотрел на Ахмеда.
   - Где-то я тебя видел?
   - Да я тут рядом живу, в Северном. Встречались, наверное, - опять заулыбался Ахмед и тут же принял озабоченный вид, - Командир, нас дома жёны с детьми ждут, помоги выбраться, а. Я сто долларов дам.
   - А документы у тебя есть?
   - Обижаешь, командир, - он протянул права.
   Автомобиль принадлежал ему, а Саид ездил по доверенности.
   Лейтенант смотрел на документы. Так, Гусейнов Рустам.
   - Из Азербайджана? - проявил он осведомлённость.
   - Из Азербайджана, - закивал Ахмед, - из самого Баку. Приезжай, встречу как родного.
   - Нет, всё-таки лицо мне твоё определённо знакомо.
   - Ты Тофика Гасанова знаешь? Он тут недалеко шашлычную со стошкой1 держит. Это брат мой. Ну что, командир, поможешь?
   - А трос у вас есть? - наконец, сдался лейтенант.
   - Найдём, дорогой, найдём! - обрадовался Ахмед.
   - Ну давай, неси.
   Ахмеда немного отпустило, пока он шёл к БМВ. Так глупо влипнуть! Он почти с ненавистью посмотрел на безмятежно валявшегося Руслана. Нашли время отключаться! В багажнике - не разобранная винтовка, а вдруг менты решат осмотреть автомобиль? На водительском месте, под ковриком, в специальном углублении был спрятан ТТ с полной обоймой, с ним ему будет спокойнее.
   Саид, всё так же бестолково трепыхался под подушкой. Ахмед не церемонясь вытащил его из машины, сильно встряхнул.
   - Давай, Саид, открывай глаза, ты же мужчина!
   Пока Саид стоял на четвереньках и как телёнок тряс головой, Ахмед достал оружие, сунул его сзади за брючный ремень и полез в багажник за тросом.
   Лейтенанту не давало покоя лицо этого азербайджанца. Он открыл бардачок и вынул внушительную пачку ориентировок. Огромное количество лихого люда гуляло сейчас по бескрайним российским просторам. Он быстро стал просматривать фотографии и фотороботы. Стоп! Вот он - Ахмед Тахоев, объявлен во всероссийский розыск 13. 02. 2002г.
   Милиционер схватил рацию: - Четвёртый, ответь шестому!
   - Командир, я трос принёс. - Ахмед возник рядом неожиданно.
   - Давай зацепляй, форкопф сзади.
   Правой рукой лейтенант нащупал кобуру и в тот же миг яркий свет на мгновение ослепил его, затем наступила темнота.
   Сержант, стоявший у заднего бампера среагировал достаточно быстро; большим пальцем правой руки сбросил предохранитель, передёрнул затвор. Но чёрный глаз пистолета уже смотрел в его сторону и дважды полыхнул огнём. Сержант ощутил сильный удар в грудь, и уже падая, надавил на спусковой крючок. Сегодня, заступая на дежурство, он по какому-то наитию свыше одел не свой обычный кевлар, а титановый, с восемью степенями защиты. И хотя ощущение было такое, будто в грудь ударили кувалдой, и дышать было очень больно, он понял одно - жив, он, чёрт возьми - жив!
   У Ахмеда бронежилета не было, и четыре пули калибра 5,45 разворотили ему грудь вместе с сотовым телефоном, который висел на шейном шнурке.
   Минут через пять сержант с трудом поднялся. Откашливаясь и отплёвываясь, он, на плохо слушающихся ногах, поковылял к рации.
  
  
   * * *
  
  
   ЧАСТЬ 2.
  
   ПОВЕЛИТЕЛЬ ВРЕМЕНИ.
  
   ГЛАВА 1.
   В поисках счастья.
  
   В "Юго-Восточной компании" Феликс занимал должность начальника отдела производственных исследований. Какими именно исследованиями занимался отдел, в компании никто не знал. В курсе дела были лишь покойный теперь Рязанцев и не менее покойный Стропалев. У сотрудников возникал закономерный вопрос, какого рожна компания терпит пресловутый ОПИ, который не слабо финансирует из своего бюджета, если его деятельность даже для топ-менеджеров - тайна за семью печатями? Но Феликс сумел убедить всех в своей нужности и уверить, что исследования отдела в ближайшем обозримом будущем принесут фирме большие дивиденды.
   Прежде, целых двенадцать лет Феликс работал на Контору. Он пришёл туда в 85-м, незадолго до назначения в ЦК молодого генсека. Тогда ветер грядущих перемен был ещё и не ветром даже, а так - слабеньким, едва ощутимым сквознячком. Ещё большой популярностью пользовался такой анекдот. В приёмной ЦК раздаётся телефонный звонок:
   - Аллё, вам Генеральный секретарь нужен?
   - Вы что, дурак? - раздражённо спрашивает секретарша.
   - Да, к тому же старый и больной.
   И вдруг генсеком назначают пятидесятилетнего, просто юного по меркам кремлёвского ареопага человека. Это было преддверием новой эпохи - эпохи хаоса, мерзости и предательства.
   Феликс в то "героическое" время был и вовсе младенец, ему едва исполнилось двадцать пять, но за его узкими плечами были МИФИ и защита кандидатской. Тема диссертации в те последние годы исторического материализма вызвала столбняк у профессуры, но заинтересовала Контору. Название темы, если её перевести на доступный массам язык звучала так: "Физическое объяснение паранормальных явлений". Люди в строгих костюмах сделали Феликсу предложение, от которого отказываться не принято. Через год ему дали лабораторию. Занимались они измерениями, но не всеми, а теми, которые начинались с порядкового номера пять. Если существует тепловая и механическая энергии, то почему не быть энергиям времени и пространства? Два года исследований натолкнули молодого учёного на мысль, которую он затем смог вполне научно оформить и обосновать - о существовании так называемых временных дыр. В 88-м Феликс твёрдо уверовал в то, что эти дыры периодически в нашем измерении появляются, надо только их найти. Теоретическое обоснование состояло в том, что кажущееся на первый взгляд беспорядочное движение энергий на самом деле имеет свой порядок и свою закономерность. Но вовсе не направленное упорядоченное движение энергетических потоков интересовало Феликса. Его интересовал тот малый элемент стихийности, который создаёт дисгармонию и беспорядок, что и приводит к появлению временных и пространственных дыр. Лаборатория работала над созданием прибора, который бы эти "неправильные" энергетические потоки улавливал и вскоре такой прибор появился. "Энергон-1" был ещё не совершенен, его считали пробным камнем. Но и это было ещё полдела. Чтобы обнаружить "дыру", прибор должен был не просто определять наличие искомых потоков, но и вычислять их критическую массу, именно её скопление и вызывает согласно теории появление таких дыр. До создания "Энергона-2" оставалось каких-нибудь полшага, но тут грянул, вернее, тихо подполз август 91-го. Финансирование всей Конторы резко сократили, так что уж и говорить о какой-то лаборатории, занимающейся пусть научной, но всё же фантастикой. В 92-м Феликс оказался за бортом. Казалось, смысл всей жизни был потерян. По большому счёту, Феликс и не считал себя чекистом. Он был Учёный, а Контора ... В конце концов всё в этом мире призвано служить науке. И вдруг такой удар. И от кого? От государства, которому самими законами бытия положено науку поощрять и развивать. Это в конце концов и вопрос жизнедеятельности этого самого государства. Но как поётся в гимне экспериментаторов всех стран "... мы разрушим, до основанья, а затем...". Феликс считал, что никакого "затем" не будет, потому что из хаоса, в который по его мнению оказалась, ввергнута страна, может родиться только хаос. Значит надо подаваться туда, где ещё сохранялся порядок. Но его братья по корпорации не дремали и недвусмысленно намекнули, что уголовную статью "Измена Родине" ещё никто не отменял. Да и любящие порядок джентльмены его временными провалами не заинтересовались, посоветовав обратиться в Голливуд, в отдел сценариев. Слишком много шарлатанов хлынуло на Запад с просторов бывшего СССР.
   С наукой Феликс не порвал - это на всю жизнь. Бросают друзей, женщин, но не науку. Устроился в НИИ нефтепроводных систем. Но система политическая уже вовсю давала сбой, так что заказов не поступало, зарплаты хватало максимум на три дня, потом её и вовсе перестали платить. Феликс лицом к лицу столкнулся с реалиями новой жизни, известной раньше лишь по фильмам прогрессивных американских и западноевропейских режиссёров и понял - идеалистам и романтикам здесь не выжить. Поэтому он до поры спрятал идею о временных дырах и начал выкарабкиваться из дыры финансовой.
   Кадры утекали из НИИ, как зерно из прогрызанного крысами мешка и благодаря их нехватке, а также успешно осваиваемой Феликсом византийской системе служебных отношений он сумел пролезть в заместители директора, став старпомом полупустого, давшего течь корабля. Тут была другая среда, с наукой ничего общего не имеющая и новоиспечённому заму предстояло её освоить. Здесь он нашёл подтверждение основному закону физики - закону сохранения энергии - ничто не исчезает бесследно, а лишь переходит из одного состояния в другое; зарплата, которая вот уже несколько месяцев не выплачивалась сотрудникам, оказывается, никуда не исчезла, более того, она существовала в ведомостях и просто перманентно перетекла в карманы директора и узкого круга "заинтересованных лиц". Феликс был в этот круг допущен, и его финансовое состояние из критического также перманентно перетекло в стабильное. Как говорится, физику - в жизнь!
   Два года вместе с директором он вёл полузатопленный НИИ по бушующим волнам российского бардака, с большим трудом обходя рифы и мели, пока, наконец не появилась возможность встать в относительно спокойную гавань. Некая преуспевающая фирма пожелала доверить их институту долгосрочный заказ. Это была возможность выкарабкаться, залатать все дыры. Но тут опять вмешался физический закон, на этот раз - закон сохранения материи. Если где-то прибудет, то в другом месте непременно убудет. В стенах института, где даже вахтёры отличались обходительностью манер, появились коротко стриженные молодые люди, употреблявшие непонятные речевые обороты и ко всем без исключения, обращающиеся на "ты". У них состоялась беседа с руководством, директор проявил твёрдость, он видимо уповал на то, что Феликс выходец из силовых структур. Спустя два дня какие-то подонки встретили 53-летнего директора в подъезде, и итог этой встречи оказался для него печальным - сотрясение мозга, сломанная челюсть, многочисленные ушибы тела и, как следствие госпитализация. Феликс оказался один на передовой. Так он столкнулся ещё с одной стороной жизни в стране с экзотическим названием Сенегал1. И понял , что за своё благополучие надо сражаться. Но он был субтильный и в очках, любой из бритых легко справится с ним одной левой. А разве зря он двенадцать лет проработал в одной из самых могущественнейших организаций мира? Директора Феликс никогда особенно не любил, тот стал жертвой собственной недипломатичности, но вот за себя любимого побороться стоило. И должно же существовать в конце концов корпоративное братство?
   Замдиректора обратился к человеку, который когда-то, там, в другой жизни курировал его лабораторию по поиску дыр. Подполковник Стропалев про корпоративное братство не забывал и помог институту, в лице Феликса. Братки отстали, и НИИ получил вожделённый заказ.
   Несколькими днями позже они сидели с подполковником в ресторане, где Феликс угощал его по полной программе: армянский коньяк, шашлык из осетрины, чёрная икра. Брать деньги Стропалев наотрез отказался.
   - Мне, знаешь ли, честь мундира дороже.
   Феликс не настаивал, каждый свободен в своём выборе; кому честь мундира, кому что-нибудь более материальное. Сам он был физиком, а следовательно материалистом и такие абстрактные понятия как честь, совесть были для него не более чем слова. Нельзя сказать, что он был законченным циником, просто числил себя жрецом науки, волею обстоятельств отлучённым от своего капища и всё, что не служило ей, то есть науке на пользу, считал недостойным своего мировосприятия.
   Когда уже выпито было достаточно, Леонид спросил:
   - Ты из своих дыр заглушки-то ещё не вытащил?
   Феликс подозрительно посмотрел на спасителя, уж не издеваются ли над ним? Всё, на что он потратил лучшие годы своей жизни - свято, а над святым он издеваться не позволит никому.
   - Ты из чистого любопытства интересуешься? - пьяно прищурившись задал он встречный вопрос.
   Стропалев непринужденно рассмеялся.
   - Исключительно из чистого. Да ты не воспринимай всё так болезненно. Я же понимаю, что для тебя это незаживающая рана.
   - Чего тогда ковыряешься?
   Подполковник хитро посмотрел на собеседника.
   - А может у меня для тебя обезболивающее найдётся?
   Он разлил коньяк по рюмкам.
   - Продолжай. - Феликс свой отодвинул.
   - Что продолжать?
   - Да брось, Лёня! Ты же не депутат, чтобы попусту здесь языком трепать!
   - Давай, Феликс, за науку! - подполковник выпил коньяк.
   Закусив лимонной долькой, он придвинул к себе блюдце с чёрной икрой.
   - Сейчас ещё время не пришло, материальная база, она, сам понимаешь, вложений требует.
   - Давай, Леонид поконкретней, перед тобой, между прочим, учёный-физик, а не философ-марксист.
   Стропалев опять хитро посмотрел на него и поманил пальцем.
   - Приборчик-то твой я заховал в надёжном месте.
   Хмель из головы Феликса как-то сразу выветрился, и охватило такое возбуждение, что аж руки затряслись. Как будто после длительного воздержания ему предложили заняться любовью с сексапильной девицей. Он обрушил на Стропалева град вопросов.
   - Ну ты, брат, завёлся, - засмеялся тот, - Пей коньяк, а то выветрится.
   - Я теперь, Лёня, от тебя не отстану, - он почти с любовью смотрел на Леонида, - Потому что у тебя ключик от заветной дверцы. Слушай, а ты на пенсию когда собираешься?
   - А что? - пришёл черёд насторожиться Стропалеву.
   - Хочешь, я тебе институт свой отдам, а? Хороший институт, там такие деньжищи делать можно!
   - Институт-то пока государственный, так что ты казённым добром не очень-то разбрасывайся.
   - Какая разница! - махнул Феликс рукой, - Поставим тебя директором - хозяйничай на здоровье! А государству, скажу тебе по секрету, на институт этот насрать!
   - У меня, Феликс учёных степеней нет, - развёл руками подполковник, - А прежнего директора куда денешь?
   "Прежний" директор на работу так и не вышел. Все три недели, проведённые в больнице, он предавался размышлениям о своём жизненном предназначении, подводил итоги. Вспомнил о заброшенной лет пять назад докторской и сделал выбор. Феликс занял капитанскую каюту, но особой радости не испытывал, в замах ему было комфортней.
   И тут опять на помощь пришёл Стропалев.
   - Есть у меня человек надёжный, нефтяник, вот с таким стажем. Всю Сибирь облазил. Пора ему в столицу перебираться. Лучшего директора тебе, Феликс, не найти. Такого, если кто в подъезде встретит, сам на больничной койке окажется.
   Так в институте появился Рязанцев. Всё это хозяйство ему, сразу видно, было по барабану, он целыми днями пропадал на Кутузовском, решая какие-то дела через своих людей в правительстве. Один раз даже был принят хозяином, известным краснобаем, любителем изящно выразиться. Феликсу он предоставил всю полноту власти.
   Надо признаться, что Феликс побаивался нового директора. Ширококостный, с борцовской фигурой, он и двигался как по ковру и взгляд его, с крупными чертами лица как бы примеривался к собеседнику. Так и казалось, вот сейчас схватит, поднимет, да и грохнет спиной об пол!
   Впрочем, хотя всё институтское хозяйство и было на Феликсе, если возникали проблемы, Рязанцев зама своего не бросал, активно включался в их решение. Правда проблемы, с его водворением в директорское кресло постепенно сошли на нет, остались лишь текущие рабочие вопросы.
   Однажды Рязанцев признался заму:
   - НИИ, Феликс, вымирают как динозавры, так что по моему убеждению, мы с тобой зря здесь штаны протираем.
   Тот удивлённо посмотрел на него:
   - Институт вышел из кризиса, мы получили хороший заказ.
   - Ты подожди скакать от радости. Заказчик наш последние дни доживает, мне свои люди в правительстве по большому секрету шепнули.
   - Да вы что? Фирма солидная, я лично справки наводил.
   - Кто бы спорил! Только у этой солидной фирмы врагов - прорва, а просто недоброжелателей, ещё больше. И люди все не простые. Говорят, сам премьер недоволен.
   - А что так?
   - Делиться не хотят. На нефти сидят, а это, брат, большие деньги! А где деньги большие, там и проблемы соответственно. Но это мои умозаключения. А там, - он ткнул толстым пальцем в давно требующий побелки потолок, - всё это объясняют новой политической ситуёвиной. Ну им, небожителям видней. Так что, после того как фирму сожрут, нас, скорей всего закроют.
   Растерянность зама вызвала у Рязанцева приступ веселья.
   - Да не дрейфь ты! - своей широкой ладонью он хлопнул Феликса по узкой спине так, что у того клацнули зубы, - Зря я что ли на Кутузовском пороги обиваю? Бог не выдаст, свинья не съест! Если конечно свинью вовремя накормить. Я последние дни в этом свинарнике почти что свой.
   - Ну и что вы хотите предпринять? - Феликс немного успокоился.
   - Своё дело создавать буду. Надоело на дядю горбатиться, - он посмотрел на зама, - И тебя заберу. Голова у тебя светлая, Лёня говорит, ты большой учёный, дыры какие-то ищещь.
   Феликс вспыхнул как тургеневская барышня, но Рязанцев сделал вид, что этого не заметил.
   - Так вот, у меня ты свои изыскания можешь продолжить.
   У Феликса перехватило дыхание. Похоже, жизнь вновь обретала смысл.
   Во время вынужденного отлучения от поиска временных тоннелей Феликс всё своё свободное время проводил за чтением исторической литературы. Не художественной, беллетристику он, как сухарь-физик считал баловством, способным лишь тешить бездельника-обывателя. Большое количество научных трудов и монографий начиная с Щербатова, Карамзина и Момзена и заканчивая Вернадским и Гумилёвым было прочитано им в холостяцкой квартире. Образовалась внушительная историческая библиотека, а также труды по археологии, искусствоведению, культурологии. Когда он войдёт во временную дыру, а в том, что это рано или поздно произойдёт, Феликс не сомневался, он должен быть во всеоружии.
   Читая труды различных историков, он пришёл к выводу: история человечества идёт по замкнутому кругу. Ошибки прошлого ничему не учат потомков. На ум приходили слова из Экклезиаста: "Что было, то и будет, а что будет не останется в памяти у тех, кто будут после". Все эти диктаторы, императоры, инсургенты похожи как матрёшки, отличаясь лишь размером и именами. Какая разница между восставшим против Рима Югуртой и самопрвозглашённым царьком мятежных горцев Джохаром? Да и похожие страсти кипели и кипят в Вавилоне, Афинах, Вашингтоне. Москва, та вовсе всего-навсего третий Рим.
   Чем глубже Феликс вникал в хитросплетения исторических событий, тем больше история как наука вызывала у него недоумение. Где несокрушимая логика математики, жёсткая закономерность физики? Да и наукой, эту летопись людских страстей и пороков, у Феликса язык назвать не поворачивался. Продажная девка она, потому что каждый её пользует как хочет! Ну ничего, его открытия поставят её с головы на ноги!
   К концу 96-го им с Рязанцевым стало ясно, что дни института сочтены.
   - Диспозиция на текущий момент будет следующая, - по-военному наставлял Феликса директор, - Всё, что мне нужно, я в столице согласовал и решил, необходимые квоты выбил, кого надо подмазал. Так что здесь мне делать пока нечего. Поеду в Самару регистрировать фирму.
   - А почему в Самару? - поинтересовался Феликс.
   - Там нужные мне специалисты имеются, да и с Сургутом удобнее оттуда работать. Здесь, в Москве посредников много, каждому дай. А каждому давать, - он хохотнул, - сломается кровать! Ты остаёшься здесь; на базе НИИ создадим отдел производственных исследований. Теперь мы здесь арендаторы. Площадь снимаем, оборудование тоже, с последующим выкупом. Чёрт, забыл как это называется!
   - Лизинг, - подсказал Феликс, а сам подумал: "И когда он всё успел? Не человек, а бульдозер!"
   - Вот именно, лизинг. Специалистов набираешь по своему усмотрению, тут я на тебя полагаюсь полностью. Самый плотный контакт с Леонидом, он теперь опять твой куратор. Вопросы есть?
   Видимо Рязанцев хорошо удобрил почву, потому что дела пошли резко в гору, но на грех, как говорится и грабли стреляют. Когда на дверях НИИ сменили вывеску, опять подкатила братва. Это была оголодавшая бригада Хирурга, рыскавшая по городу в поисках пропитания. Феликс пригласил Макса в кабинет. Бывший зам к тому времени заматерел, отрастил брюшко, раздался в лице. Да и в мире первоначального накопления капитала чувствовал себя гораздо уверенней, зная, что есть кому заступиться.
   Уже с первого взгляда на этого сутулого очкарика Макс понял, что здесь ему ничего не обломится. Но отступать было нельзя, немногочисленные бойцы ещё смотрели на него с надеждой.
   - Что вас к нам привело? - вежливо поинтересовался Феликс.
   - Тема такая, - напористо начал Макс, - Нам эту территорию Волына отдал, короче, нам здесь все платят.
   - А я могу поговорить с господином Волыной?
   - Ты чё, не въезжаешь? Теперь я здесь мазу держу!
   - Молодой человек, вы видимо ошиблись адресом. Наше научно-производственное объединение находится в ведомстве УФСБ города Москвы.
   Он протянул Максу визитку Стропалева.
   - А чё ты мне эту бумажку суёшь? - тот швырнул визитку на стол, - Я тебе таких знаешь сколько могу наделать?
   Феликс вздохнул, извинился и набрал рабочий номер подполковника. Коротко обрисовав ситуацию, он передал трубку Хирургу. Макс поначалу корчил крутого, называл каких-то авторитетов, потом немного послушав, что ему говорит невидимый собеседник, сразу как-то сник.
   - Я надеюсь, все вопросы сняты? - опять вежливо поинтересовался Феликс, после того как гость вернул ему трубку.
   - Да, мы с господином чекистом всё обрешили. - Макс, стараясь не терять достоинства встал и направился к выходу.
   Феликс вдруг заинтересованно посмотрел на бандита. Это был интерес исследователя к лабораторной крысе. А что, у многих власть предержащих есть свои бандиты, почему бы не заиметь людей, которые решали бы за него щекотливые вопросы.
   - Молодой человек, погодите-ка минутку - он полез в ящик стола, где у него хранилась бутылка армянского коньяка.
   Хирург вышел из кабинета начальника ОПИ спустя час. В кармане, грея душу лежали пятьсот долларов. Доктор Джекил нашёл своего мистера Хайда.
  
   . . .
   Рязанцев приезжал в столицу почти каждую неделю, решал дела, встречался с нужными людьми. Феликс уже знал, если он больше двух недель в Москве не появлялся, значит где-нибудь в Тюмени мотается по скважинам. Обычно сделав в Москве все дела он вместе с Феликсом и Стропалевым отправлялся в баню, где, как он выражался "отмокал душой". В один из таких "помывычных дней", когда глава компании плескался в бассейне с двумя ангажированными девицами, Феликс сидел с чекистом за столом, после жаркой парной охлаждая себя пивом. Их глаза встретились и Феликс впервые с того самого дня, когда узнал, что "Энергон-1" жив, задал вопрос:
   - Когда?
   - Скоро, Феликс, скоро, - ответил полковник, - В октябре будет списание, так что я думаю под шумок всё и провернём.
   Стоял конец августа, значит ждать ещё целых два месяца. Или всего два месяца, учитывая годы, которые он провёл занимаясь совершенно не нужным ему делом.
   Из бассейна отфыркиваясь как морж вылез Рязанцев. Обернув простынью своё мощное тело, сел за стол.
   - Пора опять в Москву перебираться, - сообщил он откупоривая пивную бутылку, - всё равно торчу здесь больше чем в Самаре, да и Наталье к своим врачам поближе.
   У его жены было больное сердце, в свои неполные сорок пять она уже перенесла один инфаркт и два года наблюдалась в одной престижной московской клинике.
   Где-то в последних числах октября телефон в кабинете Феликса зазвонил как-то по особенному. Или ему это тогда просто показалось.
   - У тебя всё готово? - услышал он голос Стропалева.
   От этого казалось простого вопроса в голове начальника ОПИ зазвенели колокола, во рту стало сухо как в жаркий полдень в пустыне.
   - Да, - хрипло ответил он.
   - Ты сегодня с работы уходить не торопись.
   Машина к зданию бывшего НИИ подъехала в начале десятого вечера. На улице было темно и сыро. Охранник открыл ворота и впустил во двор армейский "Урал" с закрытым кузовом. Леонид Викторович въехал следом на своей шестёрке.
   - Ну, принимай своё хозяйство, - кивнул он на грузовик приплясывавшему от возбуждения Феликсу.
   Два молчаливых солдата занесли коробки и ящики из машины в подвал, где он давно подготовил помещение под лабораторию.
   В тот вечер Феликс домой так и не ушёл, как и в следующий. Да что там говорить, он и поесть первые три дня забывал! В своём кабинете он не появлялся, спихнув всю работу на зама.
   Мало того, у него появилось прямо таки гипертрофированное чувство собственника. В подвал, кроме Стропалева не допускался никто. Своих бывших коллег, с кем начинал создавать прибор, Феликс даже не пытался разыскать. Раз три к нему в подвал спускался Рязанцев, но видя состояние своего зама по производственным исследованиям, долго не задерживался.
   Дни шли за днями, наступил Новый 1998 год, но Феликс этого не замечал. Лишь в начале марта он наконец выбрался на Божий свет, осунувшийся и похудевший, но с лихорадочным блеском в глазах.
   Из сбивчивого его рассказа Стропалев узнал, что подготовка к созданию "Энергона-2" завершена и ему требуются два лаборанта-помощника. Помощников долго и придирчиво Феликс выбирал себе сам. И вновь потекли дни, наполненные почти мистическим для непосвящённых действом.
   Рязанцев не приезжал в Москву уже больше месяца. Его жена совсем слегла, перевезти в Москву её не было никакой возможности, врачи, опасаясь за её жизнь запретили всяческие поездки и она тихо умирала в Самаре в старой квартире, принадлежавшей ещё её родителям. Их единственный сын вот уже три года жил в Новосибирске, учился в знаменитом университете, так что кроме мужа и старой подруги её последние дни не скрасил никто. Наталья умерла в начале лета, в возрасте, когда здоровая женщина расцветает своей последней в жизни красотой. Это не было для Рязанцева внезапным ударом судьбы, жена болела долго и тяжело, все врачи сходились на том, что долго она не протянет и близкие имели возможность морально подготовиться к её скорой кончине. И всё равно, уход близкого человека - всегда трагедия для тех кто остался на нашей грешной земле. Похоронив жену и проводив сына Сергей Константинович встал перед дилемой - запить или уйти в работу. Последнее перетянуло и он стал готовить компанию к переезду в столицу. В Самаре решено было оставить филиал.
   Все эти жизненные перипетии своего шефа Феликс просто не заметил, да и не мог из своего подвала. Работа над "Энергоном-2", до этого шедшая без каких-либо затруднений застопорилась и виной этому был не недостаток в средствах, а элементарная ошибка в расчётах. Когда приехавший в августе в Москву Рязанцев увидел своего зама, он спросил у Стропалева:
   - Я не пойму, у кого горе случилось?
   Феликс похудел телом и почернел лицом, и вообще выглядел как живой труп.
   - Ему надо срочно менять обстановку и сферу деятельности, - посоветовал подполковник.
   Вскоре такая возможность подвернулась, компанию пригласили в Берлин на выставку нефтяного оборудования и Рязанцев взял с собой Феликса. Он организовал экскурсию по германской столице, но его зам довольно рассеяно слушал экскурсовода, ясно было, что мыслями он был далеко отсюда, в своём московском подвале. Похоже, что никакие заграничные красоты не могли вывести физика из ступора, в котором он последнее время пребывал. И вдруг они встретили Её. Шёл последний день выставки и Феликс с Рязанцевым недоумевали, что такая эффектная женщина делает на этом скучном с точки зрения обыкновенного обывателя мероприятии, да ещё с пожилой супружеской парой. Увидя её ещё издалека оба сразу определили в ней русскую. Потому что есть в русских женщинах такое, чего не встретишь у представительниц других национальностей. Была ли это походка, посадка головы или взгляд - сказать трудно. Скорее всего и то, и другое, и третье.
   Феликс, несмотря на свои тридцать восемь так и не женился, и даже не имел постоянной девушки. Все его отношения с прекрасной половиной человечества строились на чисто коммерческой основе. Родители его тоже были научными работниками и не уделяли сыну должного внимания, поэтому он не знал материнской ласки, что и наложило свой отпечаток. Нельзя сказать, что он не переживал по этому поводу, просто у него была наука. Увидя у российского стенда эту женщину он почувствовал, как в нём пробуждаются чувства, которых как ему казалось он был лишён. И естественно не заметил восторга в глазах Рязанцева. Он стоял не шелохнувшись, а его шеф уже о чём-то оживлённо беседовал со всей троицей. Потом супруги одобрительно кивая головами рассматривали экспонаты, а Рязанцев шептался с ней как со старой знакомой. Феликса пронзило чувство, которое большинство людей называют ревностью. Он даже на какое-то время забыл о своих дырах. А когда Сергей Константинович и прекрасная незнакомка исчезли оставив у стенда обеспокоено озиравшихся стариков он и вовсе не находил себе места.
   В Москву возвращались уже втроём. Прущий к цели как бульдозер Рязанцев не лишён был однако наблюдательности. В салоне ТУ-154, когда Оксана, так звали девушку, спала откинувшись в кресле, он сказал Феликсу.
   - Остынь старик, такие женщины не для тебя.
   - А какие для меня? - с вызовом спросил Феликс.
   - Понимаешь, - Сергей Константинович на минуту задумался, - ей мужик нужен весь, без остатка, а у тебя в жизни уже есть страсть - твои исследования.
   "Может быть он и прав." - подумал тогда Феликс. Но Оксана ему казалась единственной на свете женщиной, кто был достоин посетить его лабораторию. И ей он был готов бесконечно рассказывать о своей работе. И ему казалось, что она его поняла бы и поверила в него. Ещё в тот день в нём поселились глухая ненависть и чувство чёрной зависти к своему шефу.
   * * *
  
  
   ГЛАВА 2.
   Му-му и другие.
  
   Зона - она и в Африке зона. Хотя он слышал, в благополучной Европе тюрьмы вроде наших санаториев. Но то в Европе, а здесь, по другую сторону Уральского хребта уже не Европа. И зона здесь со всеми необходимыми и знакомыми почти каждому россиянину атрибутами: "колючкой", "запреткой", свирепыми сторожевыми псами, вооружёнными часовыми на вышках. Знакомыми кому по кино и книгам, а кому и по собственному опыту. Последних на бескрайних российских просторах тоже немало, потому что от сумы и тюрьмы у нас отказываться не принято - не так могут понять. А то, что зона красная, так это ровно ничего не меняет, потому что дни здесь всё равно серые как крысы и не видно им конца. Та же иерархия, что и на обычной, опера и омоновцы в авторитете, прокурорские и судейские менее уважаемые.
   Андрей подсчитал, что выйдет он отсюда (если выйдет) почти в пятьдесят. Вроде бы ещё не старый, но как он будет выглядеть после семнадцатилетнего существования без женщин, ресторанов, своего БМВ, без всего, из чего по его мнению состоит жизнь и свобода. Да и жена, скорей всего столько лет ждать не будет
   Всего один раз он задался вопросом, раскаивается ли он в содеянном? Прислушался, но внутри всё молчало. Ну грабил, убивал челноков, и что? А почему, когда он с пацанами сидел на блокпостах под чеченскими пулями, когда на его глазах гибли молодые ребята - "цвет нации", челноки эти косили от армии, мотались в Турцию за шмотками, набивали свои карманы? А умирать, кормить окопных вшей за них должны другие? А потом этим же челнокам за турецкие джинсы отваливать половину зарплаты, в буквальном смысле политую кровью! Где тут справедливость? Нет её, как не кричи. И никто, кроме тебя, её не восстановит. Правда где-то через полгода после приговора ему приснилась та семнадцатилетняя девчушка, к голове которой он приставил пистолет. Во сне она как и тогда, в последние мгновения своей жизни смотрела на него широко распахнутыми, наивно-доверчивыми глазами. Ну не укладывалось в её кудрявой головке, что симпатичный молодой человек в милицейской форме способен на такое! После этого ночи три он боялся заснуть. Ещё он думал о том, что со временем его взрослеющий сын будет теребить мать вопросами "А где папа?", а потом и более каверзными. По всему выходило, что прежняя жизнь закончилась и возврата к ней нет и быть не может. А что впереди? Вот уже год как он здесь, а ему кажется что прошло лет десять, а ведь таких ещё шестнадцать. Нет, сто шестьдесят он точно не проживёт!
   Больше всего ему хотелось сейчас в Чечню и погибнуть на каком-нибудь безымянном перевале с оружием в руках. А ведь такая возможность у него была, но судьбе было угодно, чтобы он выжил и попал сюда.
   После службы в армии Андрей Громов года полтора проработал на мебельной фабрике, да и в милицию оттуда ушёл, потому что как выражался "пырять" надоело. И вот несколько лет спустя пригодились прежние навыки. Работа здесь - это сносное существование, потому что на одной тюремной баланде долго не протянешь, а ждать посылок из дома - неблагодарное занятие. Жена приезжала один раз, жила здесь два дня, всё плакала, когда прощались он сказал ей:
   - Ты не приезжай больше, ладно. Димку воспитай, чтоб человеком стал...и будь счастлива.
   И по её прощальному взгляду понял, что сделает всё, как сказал муж, то есть больше не приедет.
   На здешней мебельной фабрике работали в две смены, мебель делали добротную и должно быть дешёвую. Ещё бы, зарплата наверное в себестоимости не больше пяти процентов занимает. Директором фабрики была жена местного кума, так что львиная доля оплаты за труд оседала в карманах владельцев. Да и недостатка в рабочих руках не было, попасть на работу сюда считалось большой удачей, существовал даже конкурс. Андрею, хотя и имевшему опыт мебельщика пришлось подмазать контролёра, да ещё и ждать места три месяца.
   Анатолий - его сосед по камере, бывший прокурорский работник, осуждённый за взятки, отсидел уже четыре года из "впаянных" восьми и до сих пор держал обиду на российскую Фемиду, считал себя жертвой политических репрессий. Он так и говорил Андрею:
   - Ты, Громов, обыкновенный уголовник, а я здесь за свои убеждения страдаю.
   - Ты, значит, страдалец, а мы здесь курортники, да?
   - У тебя руки по локоть в крови, а меня сюда ельцинская камарилья упекла, потому что дела фабриковать отказывался.
   Андрей его тихо ненавидел. "Вот крыса прокурорская! - думал он, - И работу себе блатную нашёл." Анатолий на фабрике заведовал складом, где работа действительно была не пыльной. Такую работу здесь за красивые глаза не дадут. Вот за хорошие деньги, это пожалуйста! Как пить дать у этой жертвы политических репрессий на воле заначка осталась. Возникает вопрос, откуда заначка при его-то зарплате, если он взяток не брал? Сам Громов трудился в лакокрасочном цехе и восемь часов приходилось дышать ядовитыми испарениями. Часто после смены возвращался в жилзону с головной болью и резью в желудке, и выслушивать постоянные разговоры Анатолия о политике не было никакого желания. Андрей валился на койку и угрюмо отмалчивался, делал вид что спит. От политики он был далёк, но люди её делающие вызывали у него чувство зависти, потому что пролезли во власть, что по его мнению автоматически давало вседозволенность. Вот уж действительно "в России две напасти - власть тьмы и тьма власти."
   В тот апрельский день он работал во вторую смену и бригадир послал его на склад за лаком. Вернулся Громов через полчаса с двумя трехлитровыми банками, за что получил от бригадира нагоняй.
   - Тебя, Громов, только за смертью посылать.
   Если бы бригадир знал, насколько он был близок к истине. Уже в конце смены в цех заглянул один из контролёров.
   - У вас завскладом не появлялся?
   - Нет, - односложно ответил бригадир. Проявлять явное и лишнее любопытство здесь было не принято.
   Поздно вечером стало известно, что завскладом в этот день не отмечался на выходе из промзоны и после вечерней переклички повсюду начался шмон. И никто, кроме одного человека не знал, что бывший следователь прокуратуры тихонько лежит между ламинированными частями трёхсекционной стенки. Вернее не сам бывший следователь, а его бездыханное тело.
   Между тем местные оперативники недоумевали, такую черту, как склонность к побегу у бывшего прокурорского они отметали напрочь. Да и зачем бежать-то, если за примерное поведение "париться" ему оставалось, ну максимум год. Убивать его за активное сотрудничество с администрацией смысла не было, потому что все об этом знали и местный люд здраво рассуждал, что лучше знать кто стучит, явный он и не опасен. Ещё, каждый месяц Анатолий слал письма то в Генеральную прокуратуру, то в Госдуму, то аж в аппарат президента, всех пытался убедить в своей невиновности. В общем был совершенно безобиден.
   Пока оперативники ломали головы, Андрей Громов готовился ко второй фазе операции под названием "Стиратель". Ему очень нравился этот фильм со Шварценеггером в главной роли. Тело бывшего прокурорского следака скоро начнёт давать о себе знать, если конечно его не найдут раньше. В последнем случае Андрея вычислят с полоборота, а пока нет тела - нет дела.
   Через три дня после исчезновения Анатолия на мебельной фабрике случился пожар. Произошло это в вечернюю смену, накануне, когда склад должен был принять вновь назначенный кладовщик. Экологически чистая, деревянная мебель горела споро и весело, но работавшим в ту смену было не до веселья, потому что, когда огонь подобрался к складскому помещению и начал лизать многочисленные банки с лаками и красками, ядовитый, удушливый дым стал быстро распространяться по всей фабрике. Люди, пытавшиеся бороться с огнём, получив порцию такого дыма в раздирающем горло кашле падали на пол.
   Пожар удалось потушить только к утру. К счастью все остались живы, хотя тюремный лазарет был переполнен угоревшими и обожжёнными людьми. Все, кроме одного. Среди обугленных частей мебели нашли сильно обгоревший труп, под остатками одежды чудом сохранился медальон - свинцовая пуля на золотой цепочке. Пуля эта срикошетив, застряла в бронежилете тогда ещё старшего лейтенанта Андрея Громова и случилось это где-то под Ведено несколько лет назад. Жертв пожара могло быть гораздо больше и полковник Кондратьев мог быть доволен, насколько может быть доволен начальник спецзоны, потерявший за три дня двух заключённых и влетевший на немалые деньги. Но всё могло быть гораздо хуже и кум благодарил судьбу, что всё обошлось именно так.
   Бывший следователь был объявлен в розыск, а в Самару жене Громова послано уведомление, что её муж погиб в результате пожара. Тело погибшего так и не было востребовано родственниками, его похоронили на местном кладбище.
   Провели местными силами скоренькое расследование. Очевидцы рассказывали, как осуждённый Громов бросался на самые опасные участки, смело вступая в борьбу с огнём. Последний раз его видели с огнетушителем около фабричного склада.
   Рядом со складом была дверь, выходящая во двор, куда сгружали под навес опилки. Кроме отходов мебельного производства на этом дворе складировали пустые консервные банки, зеки едят консервы не в пример больше свободного населения. Всё это вторсырьё два раза в месяц сдавалось в ближайшие пункты приёма
   Сначала Андрей решил спрятаться в опилках и даже заготовил стальной лист, чтобы не проткнула щупом охрана и метровой длины трубочку для дыхания. Но после размышлений здраво рассудил, что в консервных банках и прятаться легче и безопасней. Дальнейшее подтвердило его правоту, так как опилки сгорели во время пожара. Сидеть среди жестянок ему пришлось три дня. Водой он предусмотрительно запасся, а вот поголодать пришлось. Но чего не сделаешь ради свободы.
   Андрей лежал на дне самосвала вдыхая не самые приятные запахи: гари и гниющего консервированного мяса. При помощи того же стального листа он отгородил себе в углу кузова немного свободного пространства, хватавшего как раз на то, что донести до рта пластиковую бутыль с водой. Чтобы тело не затекало он время от времени напрягал и расслаблял свои мышцы, шевелил пальцами рук и ног. Мочиться приходилось тут же, так что к двум запахам добавился ещё и третий. Но больше всего страдать пришлось от холода. Стояла середина апреля и ночи в Зауралье были ещё очень холодные.
   Он пребывал в полудрёме, когда ранним утром услышал звук заводившегося двигателя. До ближайшего пункта приёма было километров шестьдесят и машину отправляли часов в восемь утра. По дороге нужно было сделать ещё две-три остановки, так что дорога занимала не менее двух часов.
   На КПП охрана лениво простучала борта, осмотрела машину, потыкала длинным щупом в кузове и Андрей лишний раз возблагодарил судьбу, что едет не в опилках.
   Вскоре самосвал грохоча на стыках бетонных плит тронулся в путь. Под скрежет консервных банок Андрею на короткое время даже удалось на несколько минут заснуть. Где-то через полчаса машина остановилась и он услышал как хлопнули дверцы кабины.
   - Пошли, пошли! - раздался весёлый голос.
   Водитель и экспедитор были из бесконвойных и похоже что эта остановка была начальством не санкционирована. Значит у него появился шанс.
   Он выждал некоторое время, давая телу команду и начал выбираться. Яркий солнечный свет на какое-то время ослепил его. Когда глаза привыкли, он увидел метрах в двадцати от дороги деревенский дом, огороженный забором. По другую сторону дороги стоял полуголый лес, меж ещё неодетых лиственных деревьев вкраплялись зелёные ели и сосны.
   Андрей осторожно слез на землю и смешно по утиному переваливаясь, ноги слушались плохо, поспешил к лесу.
   Свобода! Слово - сладкое как этот весенний воздух вырвалось вместе с дыханием. Серые крысы-дни остались там, за колючкой, а здесь наполненный разными звуками и красками весенний мир с его неограниченными возможностями. Иди на все четыре стороны, жаль, что ещё взлететь нельзя! Интересно, а в какую сторону ему идти? Вопрос этот заставил Андрея остановиться. Со всех четырёх сторон его окружал лес. Хорошо, что солнце было на своём месте и он сумел определить стороны света. Если его расчёты, проведённые на глаз хоть немного верны, приехали они с юго-востока. Значит пойдёт он на северо-запад. К мышцам постепенно вернулась упругость и он бодро зашагал в выбранном направлении. Примерно через час быстрой ходьбы голова слегка закружилась, а в животе громко заурчало, как-никак уже четвёртый день он ничего не ел, да и кроме пустой пластиковой бутылки, перочинного ножичка и коробка спичек в его карманах ничего не было. А вокруг лес, где в это время года и зверь-то себе пропитание находит с трудом, а что уж говорить о нём, сугубо городском человеке. Похоже, вожделенная свобода показывает ему волчьи клыки.
   Андрей, чтобы переждать подступившую слабость, присел на камень, начинавший уже впитывать в себя солнечное тепло, и огляделся. Местность вокруг немного изменилась, деревья сменил густой кустарник, вдалеке виднелись горы. Громов не знал, что это был хребет с непривычным русскому уху названием Зигальга, но ориентируясь по солнцу определил, там запад, а значит за горами - Европа и дом. То, что до дома была тысяча вёрст его не смущало и с полчаса отдохнув на тёплом апрельском солнышке он двинулся в сторону гор. Шагал уже не так бодро, экономя силы. Стало жарко и он сняв телогрейку, свернул в скатку, зажал под мышкой. Есть хотелось неимоверно, от голода и чистого воздуха опять закружилась голова.
   Ручей показался внезапно. Кристально чистая вода весело бежала между белых камней и упав на колени Андрей припал к ней сухими губами. Пустой желудок заполнился водой и стало немного легче. Напившись, он окунул голову в ледяную воду и держал, пока не заломило в висках. Родниковая вода прояснила сознание, слабость отступила, окружающий мир наполнился ещё более яркими красками: голубое небо, редкая зелёная трава, какая-то звериная морда внимательно его рассматривающая. Андрей тряхнул мокрой головой, словно прогоняя наваждение.
   Огромный пёс сидел на другой стороне ручья, умными глазами наблюдая за человеком. Когда Андрей только начинал службу в милиции, он с полгода работал кинологом в собачьем питомнике. Собак он любил с детства и неплохо умел с ними ладить. Во всяком случае, лучше чем с людьми.
   В сидящем рядом псе он определил помесь кавказской и восточноевропейской овчарок - прекрасное сочетание силы, ума и свирепости.
   - Здорово, парень! - раздалось за его спиной.
   Громов обернулся. Метрах в пяти от него стоял невысокий, крепкий на вид мужичок лет пятидесяти, одетый в форму егеря.
   - Здрасьте! - постарался он ответить как можно беззаботней.
   Телогрейка, где белой краской на спине был выведен номер его УР свёрнутая в скатку лежала рядом. На нём были ватные штаны и свитер, связанный и привезённый женой. Поди, разбери, зэк ты или просто любитель погулять на природе.
   - Ты с геологами что ли? - весьма кстати спросил мужичок.
   - Как догадались? Охранником я в экспедиции.
   - Заблудился никак?
   - Ну да, третий час плутаю!
   - Далеко забрался, я геологов вчера на Тоболе видел.
   Если бы Андрей знал здешние места, он бы определил, что это почти шестьдесят километров отсюда. Он промолчал, чтобы не запутаться в здешней географии.
   - Проголодался небось?
   - Есть немного.
   - Пошли, ухой тебя накормлю. Славная ушица получилась!
   - Далеко идти-то?
   - Да нет, тут рядом моя резиденция.
   Говорок у мужичка был местный, уральский. По дороге он поведал, что зовут его Алексеем и лесничим он в здешних местах почитай, уже лет тридцать. Пёс шёл слева от Андрея, что-то вынюхивая на земле, но инстинктивно тот чувствовал, что зверь контролирует каждое его движение.
   "Резиденция" оказалась внушительной срубовой избой, окружённая полутораметровой высоты забором. С одной стороны открывался великолепный вид на горы, с другой - пологий, изрытый оврагами склон. И буквально в тридцати метрах тот самый ручей, петлявший меж камней, спешил куда-то вниз. Большинство людей на земле, за исключением наверное до идиотизма урбанизированных мечтают прожить хоть какое-то время именно в таком уголке.
   Алексей пригласил гостя в дом. От запахов рыбных блюд у Андрея опять закружилась голова. Лесник с интересом наблюдал как Громов жадно набросился на еду.
   - Ты бы не торопился, парень, а то неровен час подавишься костью-то.
   Тот в ответ лишь урчал как голодный кот.
   - Ищите-то чего вы тут? - спросил лесник когда гость насытился.
   - Мне, отец по барабану, моё дело охранять.
   - И ружьё у тебя имеется?
   - Не-а, только спецсредства.
   - А это чего такое?
   - Ну, дубинка, наручники, баллончик со слезоточивым газом.
   - А-а, понял.
   Они вышли на крыльцо, и хозяин предложил Андрею "Приму". Громов жадно затянулся, сев на ступеньки и привалившись спиной к перилам. От сытости стало клонить в сон.
   - Как собаку-то зовут? - лениво поинтересовался он.
   Хозяин посмотрел на сидевшего неподалёку пса и позвал его.
   - Муму, поди-ка сюда.
   Пёс с тургеневским именем подошёл не торопясь, с достоинством. Лесник потрепал его по холке.
   - А почему Муму?
   - Да Бог его знает. За восемь лет ни разу не гавкнул.
   - Так надо было Герасимом назвать.
   Лесник удивлённо посмотрел на него.
   - Герасим - имя-то человечье, а вот Муму - в самый раз.
   Муму так Муму. Андрея разморило на солнце, и он не заметил, как провалился в сон. Ему снились горы, покрытые лесом с высоты орлиного полёта. Картинка этой величественной красоты завораживала.
   - Эй, парень! - откуда-то донеслось до него.
   Он с трудом открыл глаза.
   - Всё в порядке, отец. Сморило меня чуток. Сейчас немного покемарю на крылечке и пойду.
   - Геологов своих искать? - прищурился Алексей, - Да они тебя сами, поди, с фонарями ищут.
   Что-то в его тоне Громова насторожило.
   - Эх, парень, - продолжал лесник, - от тебя за версту лагерем пахнет, так что ты своими баснями про геологов меня не пичкай.
   - Сдашь меня, отец?
   - А зачем? За тебя всё равно орден не дадут.
   - Может, премию денежную получишь.
   - А зачем мне деньги? У меня и так всё есть, - лесник обвёл рукой вокруг.
   Некоторое время они молчали поглядывая друг на друга.
   - Отец мой сгинул в здешних лагерях, в пятьдесят первом. Этот, как его, враг народа он был. Маманя вольнонаёмной в лагере работала, где он четвертной тянул, там и познакомились. Аккурат перед самым концом войны я родился. А в 51-м отца не стало. Начальство говорило, что его деревом задавило, да только мать не верила.
   Алексей протянул Андрею сигарету.
   - Это почему же? - не удержался тот от вопроса.
   - Был там один капитан из вертухаев, он маманю мою любил, а она возьми, да и зека выбери. Вот и думай дальше сам.
   - Да-а дела.
   Они опять помолчали, дымя сигаретами.
   - Можешь переночевать, а с утра уйдёшь. Еды с собой дам, - наконец сказал Алексей.
   - А куда идти-то?
   - В Белорецк ступай, - лесник показал рукой на юг, - Вёрст сто отсюда. А там, на поезд сядешь.
   - Спасибо.
   В сопровождении Муму Андрей пошёл к ручью. Раздевшись по пояс с удовольствием умылся обжигающе холодной водой. Почувствовал себя бодрее, и закралась мысль уйти прямо сейчас. Но куда, в Белорецк? В таком виде - до первого милиционера.
   Алексей сидел на крыльце, разложив перед собой рыболовные снасти.
   - Я пойду в дом, прилягу? - спросил Громов.
   - На печь ложись, только обувку скинь.
   - Обижаешь, отец.
   Он вошёл в избу. На столе лежали буханка хлеба и большой шмат сала. Андрей достал из кармана свою выкидуху, принялся отрезать себе розовый внутри, вкусно пахнущий кусок.
   На крыльце тем временем лесник занимался своим делом.
   - На Урал завтра поедем, - подмигнул он сидящему рядом Муму, - судака брать.
   Огромный пёс с пониманием смотрел на хозяина, потом подошёл и ткнулся лохматой мордой в колени. Алексей почесал ему за ухом
   - Ёфтель-тефтель, блёсны-то судаковые в избе! - спохватился он, - Надо сходить.
   Но пёс не торопился убирать голову с его коленей. В собачьих глазах, глядевших на хозяина, была тоска.
   - Но-но, не озоруй! - человек оттолкнул пса, встал и вошёл в избу.
   Бывшего следователя прокуратуры, тщедушного Анатолия Андрей задушил как курёнка, тот даже не успел трепыхнуться. 57-летний Алексей, мужик сразу видно здоровьем не обиженный и Громов решил не рисковать. Его выкидуха с 8-сантиметровым лезвием для затеянного убийства не годилась, но в углу избы, в столетнем сундуке он нашёл отличный охотничий нож с остро отточенным 20-сантиметровым лезвием.
   С полчаса бывший омоновец терпеливо простоял в тёмных сенях, карауля свою жертву. Лишь только лесник вошёл в дом, под его левую лопатку вошло лезвие, которое он сам три дня назад отточил на оселке до бритвенного состояния.
   Сбросив тело лесника в погреб Андрей с трудом забрался на печь и забылся тяжёлым без видений сном. Проснулся он под утро от леденящего душу воя. Громову захотелось бежать прочь отсюда и как можно дальше. Он заставил себя посмотреть в окно. Луна стояла полная, и при её мертвенном свете выл сидящий напротив крыльца пёс. Андрей намотал на левую руку телогрейку, в правой зажал нож в засохших пятнах крови и вышел из дома.
   Увидев человека пёс замолчал, шерсть на его загривке встала дыбом.
   - Что делать будем, Муму?
   Андрею не хотелось убивать пса, но и вой его слушать не было сил. Самым лучшим было бы если Муму ушёл бы в лес, но тот, похоже, не собирался уходить от дома, в недрах которого лежал его бездыханный хозяин. Выставив защищённую левую руку перед собой Громов сделал шаг вперёд. И тут Муму прыгнул. Его рывок был стремительным, 50-килограммовое тело, состоящее из одних мышц, обрушилось на человека. Удар был сильным и Андрей проломив деревянные перила рухнул на землю. Но собака была всего лишь собакой. Пока Муму трепал лагерную телогрейку, Андрей вогнал ему все двадцать сантиметров в ухо.
   Через полчаса он уходил от начинавшего заниматься огнём дома, унося в карманах тесной китайской куртки тысяча двести пятьдесят рублей и паспорт на имя Ичигина Алексея Ивановича.
   До Белорецка он добирался несколько часов, где пешком, где на попутном транспорте. На железнодорожном вокзале он некоторое время постоял у касс, принимая решение. Ехать в Самару было опасно, большая вероятность, что попадётся, слишком много знакомых в этом городе.
   - Девушка, один билет до Москвы, - наконец решился он.
   В Москву, в Москву. В этой общероссийской клоаке скапливаются все фекалии, значит больше возможности затеряться. На все имеющиеся у него деньги он купил купейный билет. И, через несколько часов поезд увозил его на запад.
  
   * * *
  
  
   ГЛАВА 3.
  
   Встреча.
  
   Всероссийская клоака встретила Андрея наглыми бомжами у трёх вокзалов, многочисленными стражами порядка, выискивающими в толпе потенциальных террористов. Смуглых, темноволосых мужчин останавливали для проверки документов, иногда приглашали пройти. Громов, со своей арийской внешностью и неброско одетый, милиционеров не заинтересовал, поэтому беспрепятственно вышел на привокзальную площадь. В своей жизни он был в Москве один-единственный раз, в октябре 93-го, когда его, девятнадцатилетнего сержанта внутренних войск, вместе с батальоном перебросили из-под Вологды в столицу. До дембеля оставалась какая-нибудь пара месяцев и нельзя сказать, что он был доволен предстоящей командировкой. Бойцам поручили вместе с милицией патрулировать район Нового Арбата. Он помнил снайперов на крышах, безлюдные после десяти вечера улицы. Именно тогда он ощутил превосходство человека в форме и с оружием перед остальной частью населения. Они останавливали припозднившихся прохожих, проверяли документы. Некоторые из этих прохожих предлагали деньги, чтобы их отпустили, другим сам патруль предлагал откупиться в обмен на свободу передвижения. Так что домой он поехал не с пустыми карманами. Из всех двух лет серых армейских будней недельная командировка в Москву выделялась ярким пятном.
   Сейчас город, в отличие от тех исторических дней, бурлил всеми сточными водами, метро тысячами заглатывало людей и тысячами выплёвывало обратно. Все спешили куда-то с озабоченными лицами, и никому не было друг до друга никакого дела. И беглого зека это вполне устраивало.
   Андрей пошарил в карманах егерских штанов и обнаружил лишь несколько мятых десятирублёвок. А между тем, костлявая рука голода вновь взяла его за горло. В поезде у него было полбуханки деревенского хлеба и шмат сала, которые он прихватил в егерской сторожке. Где-то после Уфы есть захотелось так, что просто невмоготу и он слез со своей полки, заказал два стакана чая и вместе с хлебом и салом забросал в себя как в паровозную топку и потом спал уже до самой Москвы.
  
   После покупки в ларьке трёх слоёных пирожков и стаканчика кофе, наличность в его карманах перестала носить даже символический характер. Проблемой номер один стало раздобыть где-то денег, дальше он пока не заглядывал. Из всех многочисленных, веками выработанных homo sapiens способов отъёма денег у себе подобных, в мозгу Андрея вертелся самый примитивный, зато надёжный: выбор кандидата в безлюдном месте и затем, собственно сам отъём, при помощи определённых телодвижений. Кандидаты сновали рядом в бесчисленном количестве, и дело было за малым, найти в этом столпотворении безлюдное место. Для начала, он решил уйти подальше от вокзалов, которые, как известно, притягивают к себе как бандитов, так и милиционеров.
   Андрей углубился в недра московских улиц, как волк в поисках добычи приходит в чужой лес. Можно ли было не так давно предположить, что он - защитник Конституции, подающий надежды офицер милиции, по злой иронии судьбы будет голодным беглецом рыскать по огромному мегаполису, выискивая жертву для грабежа?
   Из своего милицейского прошлого он хорошо помнил, что любое планируемое преступление, даже примитивный гоп-стоп, должно пройти стадию подготовки. Иначе, оно перестаёт быть планируемым. Андрей практически не знал города и полагался на своё волчье чутьё. С видом праздного гуляки он шагал по улицам, ненадолго, чтобы не вызывать подозрений, задерживаясь у офисов и подъездов богатых домов. Время шло, и он порядком устал, но ничего другого, что принесло бы ему быстрый результат, он придумать не мог, поэтому продолжал отмерять метры, переходящие в километры.
   Громов шёл по узкому переулку, где засаженные деревьями проходные дворики были идеальным местом для запутывания следов при предполагаемом бегстве, и тут увидел того, кого, подобно герою народной грузинской песни, он искал вот уже несколько часов. Сутулый очкарик в дорогом плаще вышел из двухэтажного особняка. В руке у него был портфель, как минимум из кожи нильского крокодила. На ходу доставая из кармана ключи, он направился в сторону припаркованных автомобилей. Андрей понял, что пришла пора действовать. У этого ботаника наверняка пухлый бумажник, который решит если не все, то наиболее существенные проблемы. Он двинулся жертве наперерез. Очкарик увидел приближавшегося к нему высокого крепкого парня в дешёвой куртке и защитных штанах, и в глазах его появился страх, что не без удовлетворения заметил Громов.
   - Мужчина, у вас закурить не найдётся?
   Фраза эта с тех времён, когда Пётр 1 начал приучать своих подданных к курению, остаётся, пожалуй, самой распространённой в России, причём вовсе не обязательно, что это просьба поделиться толикой табака. Тот, к кому обращён этот вопрос должен тщательно следить за интонацией, а она может быть от заискивающе-просительной до угрожающей.
   Очкарик интонацию уловил. Улыбнувшись, он полез в карман за сигаретами. Андрей уже отрезал ему путь к отступлению, прижав к собственному автомобилю.
   - Бумажник сюда, быстро!
   Вдруг пронизывающая всё тело боль заставила Андрея упасть на четвереньки.
   Феликс рассматривал корчившегося у его ног незадачливого грабителя, как лабораторную крысу, хотя электрошокер прятать не торопился. Сколько этой мрази расплодилось по городу, ну прямо, как тараканов! Ментам его сдать, что-ли? В действенность милиции Феликс не верил. Ну, помурыжат немного незадачливого грабителя, убедятся, что взять с него нечего и дадут пинка под зад. И опять пойдёт этот верзила по Москве в поисках жертвы. И тут Феликсу пришла в голову отличная мысль, а не совершить ли самому правосудие? Власть продажна, её органы в основном бездействуют, так почему бы хоть немного не помочь родному государству?
   Он набрал номер Хирурга.
   - Возьми пару бойцов, и подъезжайте к офису, да побыстрее!
   Андрей, между тем, сделал попытку встать, и Феликс снова сунул ему под мышку свой электрошокер. Редкие прохожие с удивлением взирали на то, как здоровый парень стоит на четвереньках перед субтильным очкариком.
   Через десять минут подъехал Хирург со своими пехотинцами, Феликс вкратце рассказал им о происшедшем, и Андрея, украсив браслетами, быстро погрузили в машину.
   - Отвезите его на базу, да поспрашивайте, может, он здесь не случайно оказался. Я подъеду завтра, в первой половине дня, - отдал Феликс распоряжение.
   Базой он называл свой недостроенный дом в коттеджном посёлке, который и строить-то начал отнюдь не от больших денег, а потому что его "Энергон" просто зашкаливал в здешних местах. Стропалев помог втиснуться между местных нуворишей. Четыре стены, крыша, да тёплый сухой подвал, чтобы проводить свои опыты без лишних глаз и ушей - вот и всё, что Феликсу было нужно.
   Туда и привезли Громова. В машине Андрей угрюмо молчал. Надо же было так глупо попасться!
   Лесник Алексей Ичигин, чей паспорт лежал у него в кармане, не боялся ходить один на медведя, на его счету было около двух десятков убитых волков, а вот двуногому зверю спину подставил, потому что наивный был, людям верил. А здесь, в каменных джунглях пострашнее будет, чем в лесу! На первом же, хилом с виду очкарике бывший омоновец попался, как волк-первогодок в загон. Он был уверен, что приехавшие за ним были операми уголовного розыска и его везут в отделение, поэтому очень удивился, когда автомобиль, попетляв по лабиринтам московских улиц, выехал на Дмитровское шоссе. Затем машина свернула с трассы на просёлочную дорогу и удивление Андрея переросло в недоумение. Они проезжали красивые двух и трёхэтажные дома с аккуратно подстриженными газонами, остановились, правда, у скромного и явно недостроенного дома.
   - Приехали, брателло! - его грубо вытащили из машины.
   - Пацаны, а вы кто? - спросил Громов.
   - В этом месте, брателло, вопросы не задают, здесь на них отвечают. Пошёл!
   Тычками в спину его погнали к дому, который оказался внутри пустым, если не считать в гостиной стола и нескольких стульев. Один из бойцов поставил на середину комнаты стул, второй швырнул на него Андрея. В вошедшем последним Хирурге Андрей сразу признал старшего. Некоторое время Макс гипнотизировал пленника.
   - Уважаемый, вы на мне дыру прожжёте, - ответил Громов известной киношуткой
   - Кстати, а это мысль! Грузило, где у нас паяльная лампа?
   - У меня в гараже имеется, - с готовностью ответил Борька, - Съездить?
   - Чуть позже, если клиент не поумнеет.
   Он подошёл к сидящему Андрею:
   - Давай-ка всё по порядку: кто ты и откуда и кто тебя послал?
   - Никто меня не посылал, а вот тебе, не пойти ли самому со своими вопросами?
   - Смелый, а я смелых люблю, - засмеялся Макс.
   Потом он, с серьёзным видом, начал рассматривать носки своих модных туфель, начищенных до зеркального блеска. Осмотр, видимо, удовлетворил его и он опять поднял глаза на сидящего.
   - Вопрос повторить?
   - Да никто меня не посылал! Увидел фраера с прикидом, захотел бомбануть - вот и все дела.
   - Не хочешь, значит, по хорошему?
   Макс ударил сидящего на стуле и скованного наручниками Андрея ногой в лицо, угодив каблуком в лоб. Громов мешком повалился на пол. Из рассеченного лба, заливая глаза, потекла кровь.
   - Доведите этого смельчака до нужной кондиции, а я через часок подъеду.
   Хирург опять, на этот раз с брезгливой миной осмотрел свои туфли и вышел.
   Грузило с напарником, переглянувшись, вздохнули. Надо отдать им должное, эту часть своей работы они не любили, но успокаивали себя тем, что делать-то её кому-то надо.
   . . .
   От паспорта лесника Андрей почему-то после покупки билета на поезд не избавился, хотя даже при поверхностном изучении документа любому станет ясно, что паспорт и его нынешний владелец, как говорил классик, две вещи несовместные. А это, как известно, может натолкнуть изучающего на скверные мысли. Паспорт этот, после того как Громова увезли на базу, забрал себе Феликс, хотел через Стропалева навести справки. Сев в свою "Шкоду Октавию" и раскрыв документ, уже по фотографии определил, что паспорт принадлежит незадачливому гоп-стопнику, как Курильские острова Монголии. "Наверное где-нибудь на вокзале ксиву у бедного дяденьки спёр, а тот сейчас, бедолага, мается." То, что бедный дяденька уже отмаялся Феликс естественно не знал, но попросил Леонида Викторовича проверить, кто таков российский гражданин Ичигин Алексей Иванович, рождённый в славном сорок пятом году в Челябинской губернии.
   Стропалев, как всегда, к делу подошёл серьёзно, прошёлся по своим каналам и выдал другу информацию, если не исчерпывающую, то полную. Сын зэка и бухгалтера, работавшей в конторе на руднике, с двадцати лет в лесниках, закончил заочно техникум лесной промышленности.
   На следующий день Феликс наведался на "базу". Когда из подвала подняли Андрея и представили пред очи шефа, тот накинулся на Макса и его людей: - Вы что, здесь, в гестапо поиграть решили? Я велел его расспросить, а не пытать!
   Видом своим Громов действительно напоминал подпольщика из фильма "Молодая гвардия", побывавшего в лапах гитлеровской охранки, а лицо, над которым на совесть поработали Максовы опричники можно часто видеть на московских вокзалах. Хорошо, что хоть наручники сняли, перед тем как его избитого бросили в подвал. Напарник Борьки Пятакова всего год как уволившийся из органов, вспомнил, что если больше двух часов держать руки скованными, то может случиться некроз каких-то там тканей. "Что же мы - звери какие?" - подумал Грузило, глядя на окровавленного пленника. Уж очень ему не понравилось смутно знакомое слово - некроз, возникали какие-то жуткие ассоциации. Видимо это было что-то из голливудской дребедени про некромантов.
   Андрей, как настоящий подпольщик, им ничего не сказал, хлопцы, правда, его ни о чём не спрашивали, просто выполняли приказ бригадира - доводили до кондиции. Появившийся к вечеру Хирург, пытался прикинуться этаким добрым Санта-Клаусом, но поскольку был не сезон, надолго его не хватило. Не хочет этот деклассированный тип колоться на предмет того, кто его послал по Феликсову душу, и Макс от всей своей души врезал типу пару зуботычин. Больше не стал, не пристало бригадиру заниматься неквалифицированным трудом, и Андрея решено было до приезда шефа спустить в местный зиндан.
   И вот сейчас он нетвёрдо стоял перед Феликсом и безучастно смотрел на него сквозь щёлки заплывших глаз. Бывший завлаб велел подать пленнику стул, сам сел напротив. Ему уже не хотелось вершить правосудие, видимо действительно парень пошёл на гоп-стоп с голодухи. Сдать его ментам и забыть! Но что-то в этом бомже было такое, а что, он пока уловить не мог.
   - Что ж это вы с чужим паспортом по Москве разгуливаете? - спросил он.
   - На днях с одним мужиком выпивал, он куда-то подевался, а паспорт вот оставил.
   - Ясно. Ну что, - обратился Феликс к Хирургу, - надо искать местного участкового, да и сдавать его.
   - Командир, может не надо участкового?
   - Это почему же? Определят вас в спецприёмник, всё-таки какая-никакая еда, крыша над головой.
   - Знаем мы их еду и крышу. Может, я у вас останусь, а? Какую-нибудь работу делать буду.
   - Да. - Феликс посмотрел на него. - И что же ты умеешь делать?
   - Могу стрелять.
   - И всё?
   - Могу не стрелять, - раздражённо ответил Андрей
   - Не густо.
   И тут до Феликса дошло. У парня были глаза убийцы. Даже сейчас, опухшие от побоев, они излучали смерть.
   - Зачем мне стрелок, я не командир диверсионной группы, - он встал.
   - Этих-то гоблинов ты, командир для чего-то держишь?
   - Пасть закрой! Тебе вчерашнего мало? - надвинулся на него напарник Грузило.
   Андрей презрительно посмотрел на него.
   - Тебя в мусарне даже бить толком не научили.
   Ни хрена себе! Этот волк тряпочный, из которого они вчера полдня пыль выбивали, ещё и пасть разевает! Напарник бросился вперёд с твёрдым намерением продолжить вчерашнюю экзекуцию, но низом живота наткнулся на что-то не менее твёрдое и, охнув, упал на колени. Грузило, бросившийся следом, перелетел через стул, на котором сидел пленник, спиной врезался в стену, по которой и сполз на пол. Хирург, не любивший чрезмерных физических нагрузок, достал пистолет и направил на Андрея.
   - Прекратить! - командирским голосом закричал Феликс.
   - Как скажешь, командир. - Андрей продолжал спокойно сидеть на стуле.
   Феликс опять сел напротив и принялся изучать Громова, пытаясь за видом бродяги углядеть его истинную сущность.
   - Вы служили?
   - Был грех.
   - И я подозреваю, что не самый тяжкий. Ладно, считайте, что ваша рукопашная подготовка меня впечатлила. Но это ещё ровным счётом ничего не меняет. Пока я буду принимать решение, поживёте здесь. И настоятельно советую найти с моими людьми общий язык, и как можно быстрее.
   Он вышел на улицу, взглядом пригласив за собой Хирурга.
   - Пусть твои орлы с парнем пока побудут, думаю, он может нам пригодиться, - говоря нам, Феликс, конечно же, имел в виду себя. - И смотри, чтобы больше никакого мордобоя.
   - А если он опять начнёт из себя Брюса Ли корчить?
   - Вы его не провоцируйте, он и не начнёт! - жёстко сказал Феликс. - Поесть что-нибудь купите, чеченцы в своих зинданах и то людей кормят!
   Зачем он оставил парня? На этот вопрос у Феликса ответа пока не было. В одном почему-то был уверен, тот никуда не денется, жизнь, сразу видно хлопца последнее время не баловала, устал он и под большим крылом сейчас ему в самый раз. Хотя глаза и уши надо держать открытыми, уж больно взгляд у парня нехороший. Взгляд человека переступившего черту, и явно не желавшего ступить обратно. Но такой ему, как раз, и нужен.
   Грузило послал напарника купить еды и водки. Бомж уже не пленник и надо мириться. Бывший пэпээсник, бросая на Андрея злобные взгляды, направился к выходу. Сам Борька был отходчив.
   - Ты, брателло, на нас зла не держи, мы люди подневольные.
   Андрей молчал, отнюдь не дружелюбно. Прощать этих гоблинов он не собирался, но сейчас не время сводить счёты. В ожидании гонца они молчали и молчание это Грузилу тяготило. Андрея же напротив. Не спросив разрешения, он взял из пачки, лежащей на столе, сигарету, прикурил и откинулся на стуле, пуская в потолок кольца дыма.
   За едой Громов разговор со своими вчерашними мучителями не поддерживал, молча выпил и принялся закусывать. Правда, вскоре от выпитого чуток повеселел. Спиртного он в рот не брал почти два года, алкоголь быстро проник в кровь и впервые за последние пару недель его отпустило. После второй рюмки стало совсем хорошо. Уже пьяными глазами он посмотрел на своих сотрапезников, молча поедавших салат из пластиковых тарелок.
   - Ну что, фашисты, колитесь, какая у вас зарплата?
   - На жизнь хватает, - ответил Борька.
   - Так ведь жить-то по разному можно.
   Парни промолчали, а Андрею вспомнилось стихотворение, которое в пионерлагере вожатая заставила его выучить и декламировать на концерте лагерной (вот ведь нехорошие ассоциации напрашиваются) самодеятельности:
  
   На свете по-разному можно жить.
   В горе можно и в радости.
   Вовремя есть, вовремя пить,
   Вовремя делать гадости.
   Дальше было что-то про солнце, подаренное людям обожжённой рукой, он наизусть не помнил. Но первое четверостишие запало в его детскую, но уже червоточащую душу, гадости надо делать вовремя, иначе последствия могут быть нехорошими.
  
   . . .
  
   Примерно такой же разговор о жизни и о деньгах происходил в тоже самое время в офисе "Юго-Восточной компании" между Рязанцевым, Феликсом и Стропалевым.
   - Ну и как жить дальше будем?
   Подобный вопрос странно было слышать от главы компании, потому что всё он знал наперёд, а уж что касается дальнейшей жизнедеятельности, то расписано у него было всё аж до самой смерти. Но жизнь, как известно, вносит свои коррективы.
   "И чёрт нас дёрнул полезть на этот Кавказ! - в который раз подумал полковник. - Мы что, альпинисты? А всё Серёжа со своим авантюрным чутьём!". Полковник немного лукавил, идея эта принадлежала им обоим, к тому же нужного человека - Магомеда Дакаева нашёл Стропалев, да и поддержку через свою контору обещал всестороннюю.
   Феликс же думал, что его сюда позвали не просто так. Провал кавказского проекта обозначился месяц назад, охи-ахи уже прошли, сейчас встал вопрос, который задал Рязанцев, и задал риторически, так как у него уже есть ответ, и он просто делает вид, что спрашивает их совета.
   Сергей Константинович смотрел на начальника ОПИ, тот смотрел на него.
   - Кто мне напомнит, сколько мы вбухали в чеченский проект?
   И поскольку все молчали, сам же ответил:
   - Больше миллиона долларов! Из них половина на смазку нужных людей. Да ещё двадцать пять процентов Магомеду отдали! И что, всё коту под хвост? Да если бы так, а то полмиллиона попали в карманы врагов нашего с вами государства, которые его против нас и используют! А это опять теракты, гибель ни в чём не повинных людей, наших, между прочим, соотечественников.
   - Может, хватит политинформации, давай ближе к делу! - поморщился Стропалев.
   - Можно и ближе. Ты, Леонид, вот уже почти месяц не можешь найти ответа на единственный вопрос: как получилось, что машина, смазанная на миллион долларов, вдруг сломалась?
   - Я уже докладывал, обстановка в районе резко изменилась. Сергей, это же Чечня!
   - Да за такие бабки, которые мы туда вбухали, весь этот сраный район, по нашему приказу, национальность вместе с сексуальной ориентацией сменить должен! А ты мне про обстановку песни поёшь!
   - Деньги, Сергей Константинович, решают далеко не всё. К тому же я ведь предупреждал, что доля риска на этом направлении очень велика. Ведь предупреждал же?
   На самом деле полковник просчитал всё до мелочей. Больше месяца он изучал оперативную и экономическую обстановку в районе и особых неожиданностей вроде бы не намечалось. За последние полгода ни одного террористического акта. С главой тейпа, контролирующим эти спокойные по чеченским меркам места договорились (350 тысяч $), так что только и делов, что товар вовремя вывозить. Поначалу конечно местные артачились, нам, мол, перегонкой заниматься выгодней, но деньги своё дело сделали. А на хрена спрашивается из чистейшей в мире нефти покупать худший в мире бензин? Что касается экономической ситуации, то с помощью той же ЮВК она имела возможность здорово улучшиться. Именно на это делал упор, вскормленный на деньги компании, депутат Госдумы, который лоббировал их проект на федеральном уровне.
   Первые полгода всё шло действительно без сбоев. Прибыль составляла 50-60% и все были довольны. И вдруг всё резко меняется; убивают главу местной администрации и пошло-поехало. Федералы и басмачи посыпались, как из ящика Пандоры! Чуть ли не каждую неделю - стрельба, взрывы, а в довершение всего, сильный пожар, уничтоживший готовый к отправке состав. Короче, задница полная!
   По хорошему, конечно, надо бы туда съездить, покопаться, посмотреть своими глазами, пощупать своими руками, но там ведь могут и глаза повыколоть, и руки поотрывать. Ещё и Дакаев отговаривает, что подозрительно. Сейчас, правда, всё подозрительно, Магомед выгоду имел прямую, а если бы дело и дальше шло, постоянную. В общем, видел Леонид Викторович во всём этом неудачное для них стечение обстоятельств и не более того.
   - Ладно, - подвёл итого Рязанцев, - миллион долларов - деньги, конечно немалые, но жизнь с их потерей ведь не заканчивается?
   - К тому же, прибыль от чеченского проекта за полгода составила два, - добавил Стропалев.
   - Мы, Лёня, не фирма-однодневка, чтобы этим довольствоваться, надо в перспективу зрить.
   "Пора бы уже узнать, что он там, в перспективе узрел?" - подумал Феликс, которому все эти разговоры были, положа руку на сердце, до лампочки.
   Шеф, как будто, прочитал его мысли.
   - Ну, а что нам скажет начальник отдела производственных исследований?
   - Вы же знаете, что маркетинг - не моя стихия.
   - Феликс, - Рязанцев заглянул ему в глаза, - мы сколько в твой отдел вложили? А пока от твоих дыр толку - ноль. Я, лично одну дыру вижу - чёрную.
   - Сергей Константинович, - взволнованно начал Феликс, - я уже на пороге открытия, которое перевернёт не только науку, но...
   - Так пора бы и за порог ступить! - перебил его Рязанцев, - Так что давай-ка, форсируй, пожалуйста, свои изыскания! А то я им уже и применение нашёл. Кстати, а твой прибор определяет, куда ведёт дыра, в прошлое или будущее?
   Феликс откашлялся.
   - Для того, чтобы попасть в будущее, энергию надо преобразовать. Для этого нужен фотонный излучатель, или квантовый генератор, а они, насколько мне известно, существует пока лишь в теории. А что касается торсионных технологий...
   - Ну и прекрасно! - перебил его Рязанцев. - Бог с ним, с будущим! Ещё неизвестно, что в нём наши потомки наворотили. С прошлым оно, как-то, спокойнее. Вот послушайте, мои сырые пока проекты.
   И он начал излагать свои мысли, да такие, что у Феликса со Стропалевым от изумления раскрылись рты. Да что там у них, любой из писателей-фантастов, послушав, лопнул бы от зависти!
   - Так что, поработать придётся сначала на благо фирмы, а наука пусть пока подождёт, - закончил Сергей Константинович. А за Нобелевскую премию не беспокойся, мы такие деньги сделаем, что свою утвердим, не хуже.
   - Наука ждать не может, - только и смог сказать Феликс.
   - Может! Ещё в Библии сказано, что умножая познания, мы умножаем скорбь, - проявил неожиданную осведомлённость в Священном Писании Рязанцев.
   "Вот и пришло время собирать камни." - обречённо подумал начальник ОПИ.
   В это время на столе у генерального зазвонил телефон.
   - Аллё! - раздражённо сказал тот в трубку.
   Правда, через мгновение черты его лица, словно высеченные из камня, разгладились, и он как-то по домашнему заулыбался.
   - Оксанчик, здравствуй, дорогая! Ты так сладко спала, жалко было будить. Я? В порядке, сейчас иду обедать. Конечно, помню, как не помнить! К шести будь, пожалуйста, готова, я заеду. Всё, до встречи, целую.
   Феликс сам не заметил, как побелели вцепившиеся в подлокотник кресла костяшки пальцев, а глаза, как говорили раньше, едят начальство, то есть непосредственно Сергея Константиновича.
   Начальство, между тем, положив трубку, обвело своих подчинённых взглядом и подвело последнюю черту:
   - Господа, разговор окончен, прошу всех вернуться на свои рабочие места. Феликс, я к тебе после обеда загляну, пора поподробнее познакомиться с твоими опытами.
   Начальник ОПИ, в душе которого кипели поистине шекспировские страсти, вяло кивнул. Выйдя из кабинета, он столкнулся в коридоре с Павлом - менеджером из самарской когорты, тот спешил, видимо, на вызов шефа. Оба, не останавливаясь, вежливо поздоровались друг с другом. "Спешит, будто на раздачу пряников боится опоздать." - подумал Феликс, глядя на довольную физиономию этого провинциального пижона, почему-то именно так он называл про себя старшего менеджера компании. А Рязанцев, ну и фрукт! Какое применение его ещё не раскрывшимся дырам нашёл! Это равносильно тому, когда бесценную вазу работы знаменитого мастера используют под ночной горшок. И вообще, разве справедливо, что всё достаётся ему: и самая лучшая в мире женщина, и чужие открытия?
   Он вспомнил о бомже с чужим паспортом и взглядом душегуба, которого приютил на своей недостроенной даче. Могу стрелять, а могу не стрелять! Нет, дорогой, стрелять тебе, похоже, всё же придётся! И не дай Бог тебе промахнуться!
  
  
   ГЛАВА 4.
   Отнятый кусок хлеба.
  
   Пустые пивные бутылки одна за другой разлетались брызгая осколками. У последней Андрей эффектно отстрелил горлышко. Отложив карабин в сторону обернулся к Феликсу, мол, понравилось?
   - Впечатляет, - ответил тот на немой вопрос.
   - Это всё так, баловство. - Андрей отстегнул магазин и осмотрел "Сайгу". - Для настоящего дела эта штуковина вряд ли сгодится. Стрелять-то я так понял, придётся не с пятидесяти метров?
   - Сегодня мы просто проверили твою стрелковую подготовку. Какое оружие ты предпочитаешь?
   - Драгунова конечно.
   Не стрелял он уже больше двух лет, но мастерство, как известно не пропьёшь. Всё же не один десяток часов провёл на срельбищах. Вообще-то это у него дар. Ещё в армии, не прослужив и полгода стал лучшим в батальоне стрелком. В Чечне уже был снайпером в отряде. Позже, когда решили "бомбить" челноков, вопроса, кому давить на гашетку не возникло...
   Хирург, стоявший рядом с Феликсом заметно нервничал, сжимая в кармане пистолет, снятый с предохранителя и взведённый. Уж очень не нравились ему взгляды, которые бросал на него и его бойцов этот чудом преобразившийся бомж.
   Андрей между тем уже вошёл в роль киллера и отойдя с Феликсом в сторонку обговаривал все детали предстоящей акции.
   - Теперь, командир, о главном.
   - Давай о главном, - спокойно согласился Феликс.
   - За всё за это я прошу десятку зеленью и новый паспорт.
   Для себя Феликс уже решил как поступить с исполнителем. Боже упаси, никакой банальнейшей мокрухи! Он его просто уберёт. Уберёт, в смысле из этого времени. Чисто научный подход к решению проблемы. Парень отправится познавать прошлое, причём на собственной шкуре, а Феликс как римский наместник в Иудее вымоет руки. Однако правила хорошего тона требовали поторговаться, да и у парня могут возникнуть подозрения, если он легко согласится. А то, что этот субъект, так легко попавшийся на кончик его электрошокера далеко не прост, начальник ОПИ убеждался всё больше.
   - Десять тысяч - деньги немалые, - задумчиво произнёс Феликс.
   - Да ведь и убирать придётся не какого-нибудь торговца с овощного рынка.
   - А откуда ты знаешь?
   - Ты, командир, мужик сразу видно солидный, всякой хренотенью заниматься не будешь.
   Феликс улыбнулся грубой лести и быстро сказал:
   - Семь. Семь тысяч и паспорт, настоящий, что тоже, согласись, стоит тысячу долларов.
   Наморщив лоб Андрей пару минут соображал.
   - Ладно, уговорил. Восемь косарей и паспорт.
   - А чем тебе не нравится число семь? Семёрка - цифра счастливая.
   Челноков, которых за полгода Громов своей рукой отправил на тот свет тоже было семеро.
   - Мне больше нравится восемь. К тому же если восьмёрку положить, то вообще получится бесконечность.
   Ого, да у парня тоже научный подход.
   - Ну, раз наши с тобой магии цифр не совпадают, давай остановимся на восьми, - сдался Феликс. - После того как всё сделаешь, возвращаешься на базу, получаешь деньги и паспорт и идёшь дальше своей дорогой.
   - Да, а на базе меня ждёт ментовская засада?
   - А ты глупее чем выглядишь, - поморщился Феликс. - А дальше что? Ты меня сдаёшь как заказчика?
   - Да нет, вероятней всего при захвате меня пристрелят, такое последнее время часто происходит.
   - Ладно, что ты предлагаешь?
   - Я сам укажу место передачи. Сразу же после акции. Позвольте номер вашего мобильника? И ты, командир, надеюсь, понимаешь, что если попытаешься меня с деньгами опрокинуть, получишь кровника. Тут тебе твой электрошокер не поможет. И он тоже. - Громов показал на стоящего в стороне Макса.
   - Поверь, - засмеялся Феликс, - восемь тысяч не такие уж большие деньги, чтобы из-за них поиметь ещё одну головную боль. Ты мне лучше скажи, как бы теперь хотел именоваться?
   Через пару дней Андрею сделали водительские права на имя Короткова Виталия Максимовича и посадили на старенькую шестёрку для наблюдения за объектом. В тот же день он проводил серебристый Mercedes от офиса до дома на Варшавке. Он уже знал, что объект живёт на пятом этаже, знал все пять окон его огромной квартиры. Вон то третье справа и второе слева его рабочий кабинет, где объект проводит, если сидит дома почти всё время. На первый взгляд всё не представлялось таким уж и сложным, объект охраны не имел, приблизиться к нему на ближнюю дистанцию не составит труда, можно было обойтись пистолетом. Но на следующий день на базу приехал мрачный и озабоченный Феликс.
   - Он взял себе охрану, - заявил почти с порога.
   Андрей решил ковать железо пока горячо.
   - Задачка здорово усложняется, - он также придал своему лицу соответствующее выражение.
   Феликс выжидающе смотрел на него.
   - Не дрейфь, командир, что-нибудь придумаю. Только стоить это будет дороже.
   - Сколько?
   - Двенадцать, и естественно паспорт.
   - Недели тебе хватит?
   - Не гони лошадей, командир, к чему такая спешка?
   - Я тебе четыре тысячи приплачиваю за сложность и за срочность.
   - Я постараюсь.
   - Ты уж, пожалуйста, постарайся.
   На следующее утро Андрей был у дома на Варшавском шоссе. Где-то без пятнадцати восемь подъехало серебристое чудо германского автопрома. Оттуда вышел водитель, закурил. Громов ждал появления нового персонажа, но больше из Мерседеса никто не вышел. Стёкла были тонированными и он не видел есть ли кто-нибудь в салоне. Ровно в восемь вышел объект, сел в машину и они двинулись по прежнему маршруту. "Пургу метёт, - подумал Андрей о Феликсе, - нет у него никакой охраны. Неужели этот кожаный затылок1 не вышел бы из машины встретить начальство?" Однако сегодняшний день он решил весь посвятить наблюдению за объектом. Пристроив шестёрку метрах в пятидесяти от офиса, так чтобы видеть вход, принялся спокойно ждать. В два часа из здания вышел водитель и завёл машину, Андрей тоже решил прогреть движок своего драндулета. Через пятнадцать минут появился этот дядька с квадратной фигурой борца, да не один, а в сопровождении рослого парня. Судя по тому как тот вертел головой, Громов понял, что это охранник. Что-то знакомое почудилось ему в фигуре и походке. Он пригляделся, но парень уже нырнул в салон Мерседеса.
   У "Савоя" объект вышел, охранник довёл его до входа и пошёл назад к машине. Андрей запер машину и смешавшись с толпой двинулся навстречу. Это было рискованно, если парень окажется знакомым, он тоже может узнать его. Когда они почти поравнялись Андрей узнал охранника, это был его сослуживец по Самаре Игорь Востряков. В Чечне раза три встречались, он ему ещё потом деньги на машину давал, пожалел безлошадного боевого товарища. Жена, правда в свой приезд сказала, что он всё до копейки, вернее до цента вернул. "Ещё бы, он- правильный, эти деньги ему наверное руки жгли."
   Вот где значит довелось встретиться. Но ты уж, Игорёк не обессудь если оставлю тебя без работы. Пистолетом тут уже не обойдёшься, значит переходим к варианту N2. Он проводил Мерседес до знакомого дома, достал мобильник, который купил на выданный ему Феликсом в две тысячи долларов аванс и набрал номер своего работодателя.
   - Здравствуйте. Я хотел бы заказать большую коробку, экран десять дюймов. Только, пожалуйста не польского производства.
   - Вы, вообще куда звоните?
   - В магазин "Энергия".
   - Вы ошиблись.
   Эти условные фразы придумал Феликс, всё боится, что его аппарат могут прослушать. И означали они, что Андрею нужна СВД, сегодня, в десять вечера в заранее условленном месте на Варшавском шоссе.
   Андрей посмотрел на часы, настоящие "Сэйко", правда из самых дешёвых, их он, кстати тоже купил на аванс. Часы показывали четыре часа дня. Прямо в машине он переоделся в старый камуфляж, который как известно в постперестроечной России давно перестал быть формой исключительно армейской. Его предпочитали сторожа, рабочие на стройках и сантехники. Вот в последнего и решил на время превратиться Громов, а чтобы не возникали сомнения у одержимых подозрительностью жильцов из багажника достал газовый ключ.
   Подросток в яркой куртке выскочил из подъезда как чертёнок из табакерки.
   - Эй, пацан! - окликнул его Андрей, - Код какой тут у вас, а то мне ещё завтра три квартиры обойти надо.
   Тот не останавливаясь на ходу скороговоркой выплюнул три цифры и устремился дальше по своим неотложным делам
   На крышке чердачного люка висел хлипкий замок. Приспособив гаечный ключ Андрей просто вырвал скобу вместе с гвоздями из крышки.
   Голуби прыснули в разные стороны лишь только он просунул голову в люк и устремились к единственному открытому окну. Шумное хлопанье крыльев, ударившие в нос запахи компоста и гниющих голубиных тушек заставили его поморщиться. Подождав пока птицы покинут чердак, а заодно глаза привыкнут к полумраку, он подошёл к окну и выглянул наружу. Нет, это не подойдёт, пожалуй вон то, через два. Отодрав доски, выглянул и убедился, самое то. До цели чуть больше ста метров, для эсвэдэшки - плёвое дело. Сейчас окно было закрыто, но ты уж старик не подведи, утром-то окошко открой, воздух в Москве хоть и не такой свежий, но всё же лучше чем в закупоренной квартире. Феликс рассказал ему, что объект терпеть не может кондиционеров, реакция у него на них какая-то нехорошая. Да, наши фобии и аллергии нас в конце концов и губят, Мысль эта заставила Андрея растянуть губы в улыбке.
   Он вернулся к машине и теперь ему следовало хорошенько выспаться. Откинув сиденье он быстро заснул, как человек совесть которого чиста аки слеза младенца. Именно об этом подумал бы случайный прохожий, если бы увидел его безмятежное лицо. Лишь только указательный палец правой руки делал во сне непроизвольное движение, как будто давил на спусковой крючок.
   Громов проснулся без пятнадцати десять, когда осенняя неуютная темнота опустилась над городом. Пустой в этот час двор освещался одним лишь фонарём над детской площадкой, по углам чернели тени. До места предстоящей передачи отсюда было метров триста и проехать можно сообщающимися между собой дворами. Андрей остановил машину в соседнем от условленного места дворе и дальше пошёл пешком.
   Хирург подъехал пять минут одиннадцатого. "Начальника из себя корчит, - раздражённо подумал Андрей, - хоть ненамного, но надо задержаться."
   - Где тачка? - спросил Макс, увидев подошедшего.
   - Привёз? - тот проигнорировал вопрос.
   Хирург вышел из машины и открыл багажник. Ничего кроме спортивной сумки Андрей не увидел, достав которую не прощаясь нырнул в арку.
   - Козёл! - сквозь зубы бросил ему вслед Макс, хотя чутьём понимал, что парень больше напоминает матёрого волка, и которого он, не желая себе в этом признаться, побаивался.
   "Волк" в это время выйдя из арки с другой стороны, затаился в кустах. Вдруг этот хитромудрый вздумает тащиться следом, но "хитромудрый" тащиться не пожелал, видимо не получил указания.
   В машине Андрей включил печку, перекусил холодной пиццей, купленной ещё днём, и опять откинул сиденье для короткого сна. Проснулся уже за полночь, по улице гулял холодный ветер и очень не хотелось вылезать из тёплой машины. Но, напомнил он себе, лень нашего брата и губит.
   На чердаке было темно, как в наглухо замурованном склепе. Голуби, при его появлении устремившиеся на Божий свет, в этой кромешной тьме запросто могли сойти за летучих мышей. После того как шум крыльев сместился за пределы чердака, Андрей включил карманный фонарик и начал обследовать помещение. Ещё не хватало каких-нибудь неожиданностей. Но на чердаке кроме голубей не было ни одной живой души. Он прислушался. Несмотря на глубокую ночь тишины, здесь не было, осенний ветер гудел в проводах, гремел железом на крыше, со стороны шоссе доносился шум проезжающих автомобилей. Не мудрено среди всей этой какофонии звуков не услышать тот, который может представлять опасность.
   Всего люков ведущих на чердак было четыре, по числу подъездов и все, кроме того, через который он сюда пробрался, были закрыты со стороны подъезда. Но бережёного, как говорится и Бог бережёт. Крышки двух Андрею удалось подпереть досками, остальные два он просто завалил кирпичами и прочим строительным мусором, которого здесь было в избытке. Вот теперь все подходы под контролем, можно распаковываться.
   Он приладил фонарик и при его скудном свете принялся собирать винтовку. Делал он это далеко не первый раз, поэтому минимум света ему был нужен лишь для того, чтобы убедиться, что все части в сумке и в исправности. Ну а дальше дело нескольких десятков секунд. Андрей с удовлетворением отметил, что руки ничего не забыли. Он осмотрел оптику. Она была обычной, поскупился гражданин начальник на инфракрасную. Подойдя к окну приник к окуляру. Искомый дом был хорошо освещён и нужное окно нашлось довольно быстро. Честно говоря, позиция для снайпера-новичка, однако расслабляться не следует. Теперь оставалось только ждать, он посмотрел на часы, четыре часа, не больше, объект любит рано вставать. Что-что, а ждать ему не привыкать.
   Небо на востоке начинало понемногу сереть, Андрей по привычке напрягал и расслаблял мышцы, чтобы избавиться от холода и не дать мышцам застояться. За спиной вдруг раздался громкий стук и он мгновенно обернулся, направив ствол в ту сторону. Глаза шарили по чердаку и вскоре увидели, что крышку одного из люков пытаются открыть со стороны подъезда. Ещё немного и доска не выдержит. Андрей выругался. Подставил командир, ох подставил! Выскочить на крышу? Грохотом он разбудит весь двор, да и насколько он мог судить по вчерашнему осмотру, нет с крыши никакой возможности уйти, если только подобно Рембо прыгнуть на крону дерева. Но это лишь в кино герой пролетев несколько десятков метров, обломав своим стальным торсом кучу толстенных веток в итоге с незначительными царапинами благополучно приземляется, оставляя преследователей с носом. В отчаянии Андрей поднял голову, хотелось взвыть по-волчьи. Наверху он увидел толстую горизонтальную балку, составляющую чердачное перекрытие. Движимый каким-то инстинктом он зашвырнул пустую сумку в тёмный угол, где было полно всякого хлама, схватил винтовку и в несколько секунд оказался на балке, растянувшись на ней во весь рост, вцепившись руками и вжавшись всем телом в просмоленное дерево. Эсвэдэшка под ним больно упиралась всеми острыми частями в тело, но ничего, это он вытерпит.
   Взгляд Андрея был прикован к крышке люка, которую кто-то упорно хотел открыть. Судя по тому, как это делали у него сложилось впечатление, что по ту сторону не хотят производить лишнего шума. Может быть это не менты, а всего лишь какой-нибудь бомж, которых в Москве, как летом мух на помойке. Наконец доска соскользнула с крышки и в образовавшуюся щель пролезла голова в грязной ушанке. Так и есть, очередной бомжара ищет себе укромное местечко. На чердак влез мужичонка в несуразном зимнем пальто с каракулевым воротником и с холщовой засаленной сумкой. Оглядевшись он закрыл крышку, приладил на место доску и не выпуская сумки из одной руки, во второй загорелся фонарик, принялся шарить по чердаку.
   Андрей для себя решил, что если через пятнадцать минут бомж не уйдёт, он спустится и свернёт ему шею. Досадная случайность, но из-за неё он теряет уйму времени.
   Бродяга между тем довольно тщательно осмотрел весь чердак, нашёл даже Андрееву сумку. Припёртые и заваленные крышки люков видимо вызвали у него недоумение. Он подошёл к окну, у которого только что сидел Громов и осторожно выглянул наружу, затем ловко выбрался на крышу. Вообще-то грация, с которой двигался одетый в лохмотья мужик вызвала у Андрея подозрения. Через пару минут также быстро и ловко бомж вернулся через окно на чердак. Какое-то время постоял прислушиваясь. Ну не ведут так себя бомжи, Андрей готов был дать голову на отсечение! Он затаил дыхание. Вот будет интересно, если он свалится с балки, или пришелец догадается направить свой фонарь наверх. Громов всё больше склонялся к мысли, что просто и быстро свернуть бомжу шею у него вряд ли получится.
   Между тем вновь прибывший раскрыл сумку и начал доставать оттуда предметы очень похожие на те, что несколькими часами ранее принёс сюда его предшественник, который увидев, как псевдобомж ловко собирает винтовку действительно чуть не свалился с балки. Подойдя к тому самому окну, откуда на чердак уже проникал серый рассвет он приложился к окуляру, а Андрей пытался рассмотреть, что за штуковина у него в руках. Пока он определил, что это явно не Драгунов, может быть что-то импортное? Да нет, где-то эту хреновину он уже видел. Ну точно, на том же Северном Кавказе, когда общались с хлопцами из армейского спецназа, кажется снайперка компактная, легко и быстро собирается и разбирается. Потом Громов поймал себя на мысли, что не о том думает, главный вопрос, а по чью душу припёрся сюда этот фраер? Может Феликс решил подстраховаться?
   Так и затаились: мужик в несуразном пальто и элитным оружием в руках у окна, "сантехник" Громов накрыв собой СВД на балке шириной в тридцать сантиметров, как петух на жердочке. Интересно, долго он сможет пролежать в таком положении? Где-то Андрей читал, что японские ниндзя, будучи в засаде могли находиться в неудобной для обычного человека позе по несколько часов. Но он не ниндзя, к сожалению. Минут через тридцать уже в свете хмурого утра Андрей увидел как на секунду напряглось лицо снайпера. Значит объект на месте. "Бомж" осторожно выдохнул и оружие в его руках чуть заметно дёрнулось, причём самого выстрела Андрей не услышал. Неторопливо, но быстро разобрав винтовку он сложил её в свою замызганную сумку и через пару минут о его присутствии не напоминало ничего, Андрей видел, как аккуратно закрылась крышка одного из люков. Выждав на всякий случай пять минут он слез со своей балки, подошёл к окну и приложился к прицелу. Третье справа и второе слева окно на пятом этаже было открыто и прямо перед собой он увидел свой объект с маской смерти на лице и аккуратненькой дыркой посередине широкого лба.
   Всё, делать здесь больше нечего. Он с сожалением посмотрел на винтовку. Бросить её здесь, чтобы запудрить мозги сыскарям, которые рано или поздно доберутся до этого чердака? А что это даст? Следствие по ложному пути всё равно пустить не удастся, потому что есть такая наука баллистика. Нет винтовочка может пригодиться, вещь в хозяйстве очень даже нужная. Громов быстро разобрал эсвэдэшку, пошёл за сумкой. Сумка была не новая, потёртая в нескольких местах, может и потому не вызвала подозрения того стрелка. Покидая чердак машинально посмотрел на часы, без четверти семь.
   Женщина средних лет мела двор и Андрею, чтобы не попадаться ей на глаза надо было сделать большой крюк. Прижимаясь к стене и прячась за кустами он направился в противоположную от дворничихи сторону. Проходя мимо одного из подъездов он увидел, что дверь в подвал открыта. Ну да, самое рабочее для коммунальщиков время, дворники, сантехники, отопительный сезон на носу. Он спустился на пару ступенек и прислушался. Вроде никого.
   В подвале было темно и сыро. Андрей продвигался вглубь подсвечивая себе фонариком. По стенам вились какие-то переплетения труб, но спрятать что-либо за ними было невозможно. Ага, вот это, то что надо! Большой электрощит, между ним и стеной расстояние достаточное, чтобы засунуть туда винтовку. Он свернул сумку и начал заталкивать её в щель между стеной и электрощитом. В ближайшее время сюда вряд ли кто полезет, а долго она здесь, он надеялся, не пролежит.
   Напряжение, скопившееся за сегодняшнее, полное треволнений утро немного отпустило. Выключив фонарь он двинулся к выходу, едва cеревшему где-то в конце коридора.
   Вспыхнувшая стоваттная лампочка резанула по глазам подобно искре электросварки.
   - Васильич, ты куда это опять с утра пораньше? - раздался визгливый голос.
   - Трубы проверить надо, а то с вечера давление высокое было.
   - Знаю я твои трубы! Вот погоди, Зинаиде-то всё расскажу.
   Обидно было засветиться именно сейчас. Менты наверняка будут обходить ближайшие дома, всех расспрашивать и неопохмелённому Васильичу на глаза лучше не попадаться. Андрей начал отступать вглубь подвала, в спасительную темноту.
   Из-за угла появился Васильич и судя по цвету лица трубы у него действительно были не в порядке. Воровато оглядевшись он пошарил рукой за трубой и достал плоскую бутылку, такую в отличие от круглой удобнее прятать. Отвинтив крышку, приложился к ней секунд на пять. Постоял, слушая как лекарство продвигается по пищепроводу, а может, слушал как вода бежит по трубам.
   - Ну вот, теперь давление в норме, - удовлетворённо констатировал он засовывая пустую бутылку в карман такой же как на Андрее куртки.
   Когда Громов выглянул из подъезда, сантехник беззлобно препирался с дворничихой, время от времени пытаясь приобнять её за плечи. "Ох, Зинаида не видит."- подумал он, сворачивая в противоположную от работников РЭУ сторону.
   В машине он снял камуфляж и переоделся в цивильное. Достал из багажника пачку "Парламента", закурил. Следовало спокойно обдумать ситуацию. Пока он видел в ней только плюсы, вернее один - кто-то сделал за него работу. Но вот знает ли об этом Феликс и что он может предпринять в этом случае? "Да какая к чёрту разница!" - разозлился Андрей. Объект устранён, и он не допустит, чтобы кто-то вырвал кусок хлеба у него изо рта! В конце концов он поступил правильно, вмешайся он там, на чердаке, неизвестно как бы всё закончилось! Он решительно набрал знакомый номер. Там сразу сняли трубку, как будто ждали.
   - Метро ВДНХ, в центре зала, в 15.00. Пусть придёт кто-нибудь, кого я знаю.
   - Я понял. Всё прошло без осложнений?
   В вопросе ему послышались насмешливые нотки. "Ты ещё тварь издеваешься?"
   - По моему, тебя, командир, должен интересовать только конечный результат?
   Сказал, как отрезал, самому аж понравилось.
   Громов подъехал к метро за час до назначенного срока, проверил оба входа, прошёлся несколько раз по залу присматриваясь к людям, которые как обычно спешили по своим делам и занял в конце концов, как ему показалось удобную наблюдательную позицию. Ровно в три появился один из тех гоблинов, кто прессовал его на базе. У него ещё погоняло какое-то несуразное - Грузило. Андрей минут десять понаблюдал за парнем. Довольно быстро тот стал проявлять нетерпение, наконец достал мобильник, стал тыкать пальцем в кнопки.
   - Привет!
   Борька увидел внезапно появившегося перед ним Громова и на лице его отразилось облегчение.
   - Принёс? - Андрей как всегда был краток.
   Грузило достал из-за пазухи плотный целлофановый пакет. Андрей протянул руку.
   - Ты слышь, брателло, Феликс велел тачку у тебя забрать.
   - Нет проблем, Сначала всё проверим, - Андрей кивнул на пакет, - потом я вещи из машины заберу и можешь отгонять её куда хочешь.
   - Ну пошли? - отдавать пакет Грузило не торопился.
   - Пошли, - согласился Андрей, дружелюбно глядя на него.
   Настрой на убийство, не найдя выхода, грозил перейти в сильнейшую депрессию. Он не помнил когда это у него началось. Скорее всего в Чечне где человеческая жизнь не стоила ломаного гроша. Когда он ловил в прицел человеческие фигуры, чувствовал себя не простым смертным, он ощущал себя способным на Поступок, в отличие от большинства обывателей живущих своими низменными инстинктами. И хотя сегодня объект и конкурент там, на чердаке избежали его карающей длани, то пусть будет этот добродушный с виду парень, ещё неделю назад с сочувствующим выражением на лице пинавший его по рёбрам.
   - Вот и ваша тачка, в целости и сохранности. Прошу. - Андрей указал Борьке на место водителя.
   Сам сел на заднее сиденье и принялся вскрывать пакет, краем глаза следя за парнем. Как только тот отвезёт его в безлюдное место, один удар ножом в сонную артерию и спи спокойно, дорогой товарищ. Он вспомнил как Грузило с напарником избивали его скованного наручниками. Прощать никому ничего нельзя, иначе посчитают слабаком.
   Пакет был плотно заклеен скотчем и никак не хотел вскрываться.
   - Пойду колёса проверю, - сказал Грузило выбираясь из машины.
   Андрей перегнулся через переднее сиденье, достал из бардачка охотничий нож и взрезал пакет.
   - Это что ещё за хрень?
   В пакете были старые газеты и он принялся ворошить их, но денег не было. Был какой-то странный сладковатый запах.
   - Вот су...!
   Перед ним внезапно разверзлась пропасть и он бесконечно долго падал вниз в темноту, которая в конце концов и поглотила его.
   * * *
  
  
   ГЛАВА 5
   Дела великие.
  
   За два дня до произошедших событий они втроём спустились в его лабораторию, где Феликс около двух часов объяснял Рязанцеву и Стропалеву принцип устройства "Энергона-2". В конце этой экскурсии откровенно скучающий Рязанцев прямо заявил ему:
   - Я, пока своими глазами твою дыру не увижу, ты уж извини, не поверю. А то, что ты здесь порассказал, я в детстве в научно-фантастических романах читал.
   - Зря ты так, Сергей, - сказал ему Стропалев, видя, как лицо Феликса покрывается красными пятнами, - Эти опыты, между прочим, ещё во времена застоя на самом верху санкционировались.
   - Сейчас, слава Богу, не застойные времена! Это тогда у них, - Рязанцев показал пальцем наверх, - любые деньги под любой проект выпрашивать можно было. А мы не бездонная бочка, пора бы и отдачу поиметь.
   - Как же понимать твой широкомасштабный проект, тоже как научно-фантастический роман? - подбросил ему шпильку Стропалев.
   - А вот так и понимай, как смычку науки с практикой! - Рязанцева тяжело было обескуражить.
   Стоя у окна в пустом доме и глядя на улицу, где осенний ветер гнал по небу свинцовые тучи, срывал пожелтевшие листья с деревьев, Феликс вспоминал тот разговор. Тогда он смотрел на мясистое энергичное лицо шефа и представлял его, лицо это безжизненным, с остекленевшими глазами и это помогало ему скрыть ту волну ненависти, которая поднялась у него внутри. Две его страсти - наука и Оксана, были в руках этого человека, две составляющие, без которых жизнь Феликса не имела смысла.
   И вот, несколько часов назад ему позвонили и сказали, что этого человека больше нет. Почувствовал ли он удовлетворение, или хотя бы облегчение? Пожалуй, что нет, в душе было голо и пусто, как в этом осеннем лесу, который был виден из окна. И то, что сегодня он собирался открыть дыру во времени, совсем не заполняло этой пустоты, потому что ушла ненависть, которая наполняла его всего, подобно каше волшебный горшок в сказке братьев Гримм.
   Феликс апатично смотрел в окно, ожидая, когда привезут Андрея. Парень наверняка уже вдохнул "Dream-2" и крепко спит по пути сюда. А Рязанцев, ну хорош, надо же, чего придумал! Забраться в девятнадцатый век, найти в этой Чечне нефть, построить вокруг вышки укреплённый лагерь и качать. А потом, через дыру переправлять её в наше время.
   После этого разговора, придя, домой, Феликс начал рыться в своей библиотеке в поисках исторических сведений о Северном Кавказе. В позапрошлом столетии Чечня представляла собой непроходимые леса, редкие аулы с воинственными, не подчиняющимися ничьей власти жителями, никакого деления на сословия, в общем, чистой воды первобытный коммунизм. Но "коммунисты" эти не отличались высокой моралью и зарабатывали себе на жизнь тем, что похищали и продавали людей. Но до той поры, пока за них не взялись русские с одной стороны, Шамиль - с другой. Чечня покорилась после пленения вождя горцев, кажется, это произошло в 1859-м году.
   Сам того, не замечая, Феликс уже загорелся этой идеей, он уже видел себя во главе компании. С Леонидом у них получился бы неплохой тандем. Рязанцев с его не чуткостью, гипертрофированным прагматизмом, авторитарным мышлением, в конце концов, власть свою ни с кем делить не собирался. Мысли Феликса перенеслись в большую квартиру на Варшавке, где ему приходилось бывать, и где сейчас, наверное, пребывает в шоке Оксана. Он избавит её от всего этого кошмара, но не сейчас, позже. Она должна осознать, что он нужен ей так же, как она нужна ему.
   Старенькая шестёрка подъехала к дому. "Ну, вот и киллера привезли, - подумал Феликс. - Впрочем, мы ему сейчас профессию поменяем! Как же назвать-то тебя, горемыка? Хроносавт, не звучит. Во, археонавт! Будешь ты, парень первым археонавтом".
   Андрей, не подозревавший о выпавшей ему исторической миссии, спал на заднем сиденье автомобиля, и на лице его светилась какая-то блаженная улыбка. " Улыбается так, как будто только что не убил человека, а, по крайней мере, накормил сотню голодных" - подумал Феликс. Впрочем, он знал, что так действует препарат, который ещё в 84-м разработали его коллеги из Конторы, те, которые по химической и медицинской части.
   Из машины выбрался Грузило.
   - Тебя не зацепило? - спросил его Феликс.
   - Не-а, всё сделал, как вы сказали.
   В основе препарата был известный всем по бессмертной "Операции Ы" хлороформ, усиленный эксклюзивными разработками конторских химиков, с добавлением галлюциногенных наркотических веществ.
   - Давай, заноси его в дом.
   Борька, кряхтя, взял тяжёлого Андрея подмышки, подтащил к крыльцу и усадил на ступени.
   - В дом, я сказал! - накинулся на него Феликс. - Ещё не хватало, чтобы соседи увидели.
   - Да он падла, тяжёлый, как самосвал!
   Вдвоём они затащили тело в дом.
   - Давай сразу в подвал.
   На лестнице Громова не удержали, и его девяностокилограммовая туша с высоты трёх ступенек свалилась на жёсткий цементный пол.
   - Вот чёрт! - выругался Феликс. - Посмотри, он там цел?
   Борис перевернул Андрея на спину. Всё та же улыбка юродивого.
   - Цел, чего этому бугаю сделается-то?
   Вскоре Громов был водружён на топчан в маленькой комнатке, обитой деревянными панелями.
   - На сегодня ты можешь быть свободен.
   Раньше Феликс с любым человеком, старше пятнадцати лет разговаривал исключительно на "вы". Но вот уже год, имея дело с Хирургом и его "санитарами" он ловил себя на мысли, что просто не может относиться к этому, с позволения сказать "человеческому материалу" так, как они, по его мнению, этого не заслуживают. Обращаясь к человеку во множественном числе, рассуждал Феликс, мы как бы подчёркиваем всё многообразие его внутреннего мира. У братков внутренний мир, если и существовал, то примитивный, как рекламный слоган "жевать - не переживать", одни рефлексы и инстинкты.
   Грузило почему-то не уходил, топтался у входа. Феликс вопросительно посмотрел на него.
   - А с тачкой-то как быть?
   - С какой тачкой? - его мысли уже были далеко отсюда.
   - Ну, шестёрку эту, вроде бы мне обещали.
   - Раз обещали - бери.
   Взгляд парня на мгновение просветлел, а в следующее его уже в подвале не было. Глядя ему вслед, Феликс подумал, что прозвище гоблины, как нельзя лучше отражает сущность этой категории человечества. Ещё раз, взглянув на мирно спавшего Андрея, он поднялся в дом и запер входную дверь. Его охватило возбуждение, он напрочь забыл о Рязанцеве, к которому послал убийцу, даже об Оксане. Пришло время "Ч". Он так и представлял себе открытие дыры, только он и его детище "Энергон", как и доктору, Франкенштейну ненастной ночью, вдохнувшему жизнь в своё создание, ему не нужны свидетели. Только он, прибор и этот пока ещё спящий археонавт. Правда, буквально на мгновение мелькнули мысли, как жаль, что нет Рязанцева и не позвонить ли Стропалеву, но он тут же отогнал их прочь.
   Феликс посмотрел на часы, по его расчётам парень очухается через полчаса не раньше, так что есть достаточно времени настроить аппаратуру. Он опять спустился в подвал. Андрей спал на топчане в той же позе, дыхание было ровным. Крепкий сон душегуба. Феликс закрыл ржавую железную дверь, которая при этом возмущённо завизжала, как поросёнок, которого собрались резать, задвинул тяжёлый засов. Он стоял в сыром коридоре, а на ум пришли чьи-то полузабытые стихи, перевод старинного англоязычного поэта: "Величье жизни ты найдёшь едва ли в подворье смрадном и сыром подвале". Но в этот момент, находясь в этом пропахшем сыростью подвале, он ощущал, что великий момент в его жизни наступил.
   Феликс подошёл к лестнице, восемь крутых ступеней которой вели наверх, в дом. Нащупав, справа от неё утопленный в сырой стене рычаг, нажал на него и нижние четыре ступени мягко ушли внутрь, открыв полутораметровой высоты проход. Его собственная конструкция. Единственное, что он здесь не учёл, это грунтовые воды, которые, в конце концов, доконают бетонную кладку. От этого в подвале было сыро, и в ближайшее время нужно будет делать дренаж.
   Пригнувшись, он вошёл в проход, нащупал выключатель. Такого же размера, как и та, где почивал не ведавший уготованной ему участи археонавт, комната, только с более добротными стенами. У одной из них и разместился "Энергон-2", внешне - типичный компьютер, только с более массивным процессором, да и клавиатуру заменяла внушительная панель управления с многочисленными кнопками и круглым окошком осциллографа. Феликс сел на вращающееся кресло и включил прибор. Монитор загорелся, и на экране появилась комната с топчаном, на котором мирно посапывал Андрей Громов - убийца и беглый зэк.
   - Проснитесь, граф, вас ждут великие дела!
   Когда в комнатке начнут концентрироваться сгустки энергии, он проснётся, потому что в начавшейся свистопляске и мёртвый проснулся бы. Всё это напоминает перегрузки при запуске в космос, только длится всё это меньше минуты.
   На экране осциллографа появились синусоиды, их становилось всё больше и больше. Пора задавать параметры и Феликс нажал несколько кнопок. Комната на экране монитора сменилась красочным изображением земного шарика со всеми меридианами и параллелями. Так, куда бы нам его отправить? Последние полгода он бился над векторными направляющими энергетических потоков, что позволяло бы ему выбирать и задавать пространственные и временные координаты. Ну что ж, если Компанию с точки зрения нефтедобычи интересует Северный Кавказ, то пусть так и будет. Он навёл курсор на 44 градуса северной широты и 46 восточной долготы. На экране появилась карта Северного Кавказа. Где там у них нефтеносные районы? Сидя за столом, всё равно не определишь. Нужно не один километр протопать пешкодралом, плавали - знаем, в Совдепии про романтику работы геолога все уши прожужжали. Так что, остановимся-ка мы здесь. Феликс обозначил небольшой квадратик на юго-востоке Чечни. Теперь время. Чечня покорилась в 1859-м году, прибавим пару лет на стабилизацию обстановки, 1861-й будет в самый раз.
   Надеюсь, конкурирующей фирмы там у нас не будет?
   Проверив всё ещё раз, он запрограммировал координаты и время: граница Чечни и Дагестана 29-е августа 1861-го года, три часа пополудни.
   - Вставайте, граф, вас ждут великие дела!
  
   . . .
  
   Андрей открыл глаза, и тусклая лампочка резанула по глазам. Всё это тут же отозвалось жуткой головной болью, усугублявшейся нежеланием просыпаться, настолько прекрасен был мир, в котором он только что находился. Некоторое время он лежал, прикрыв глаза, ожидая, когда боль уйдёт. "Отходняк" после снотворного, известного в определённых кругах под названием "Dream-2", считается достаточно мягким, "Dream-1" мучил бы человека полдня, как с сильнейшего похмелья. И действительно, через несколько минут боль стала утихать, становясь всё меньше и меньше. Вскоре, он уже мог безболезненно открыть глаза. Комнатка, чуть больше гроба, с деревянными стенами. Он совершенно не помнил, как попал сюда, ведь ещё несколько мгновений назад гулял по прекрасному цветущему саду, и так хорошо ему не было даже в раннем детстве, когда он сидел на руках у матери и слушал её ласковый голос. Потом вдруг пронзила мысль, он в зиндане у духов, и от этой жуткой мысли ему захотелось вновь впасть в забытьё. Он заставил себя подняться, отчего тут же закружилась голова. Головокружение прекратилось довольно быстро, но Андрей ощутил сильную жажду. На крохотном столике, прикреплённом к стене, стояла бутылка минералки, начальник ОПИ заботился о своих сотрудниках. Он отвинтил крышку, подозрительно принюхался, вода как вода, и сделал большой глоток. Насыщенная микроэлементами влага промыла его мозги, и Громов всё вспомнил: чердак, кипа старых газет со странным и сладковатым запахом. Его провели как последнего лоха, сдали ментам, и вот он уже в одиночке! Заскрипев зубами, Андрей подошёл к двери, сначала подёргал её, затем надавил плечом. Та естественно не поддалась, и он принялся барабанить кулаками по покрытому ржавчиной железу. "Ну, чего стучишь, как дятел? - сказал его внутренний голос. - Будешь требовать адвоката? Так он тебе вряд ли поможет".
   Он сделал ещё пару глотков и внимательно оглядел свою камеру. Параши нет, значит рано или поздно поведут в туалет. Остаётся только ждать.
   Ждать пришлось недолго. Сначала Андрей почувствовал какие-то колебания в воздухе, сначала еле заметные, через пару минут они стали сильнее. "Вентиляцию что ли включили?" - подумал он. Потом началось что-то странное. Воздух стал как будто гуще и ещё он стал видимым. Андрей мог поклясться, что он видит, как комнатка стала наполняться какой-то газообразной субстанцией. Опять в голове мелькнула мысль, что его решили отравить ядовитыми газами, да и самочувствие его было тому подтверждением; всё тело налилось свинцовой тяжестью, сердце стучало, где-то в районе горла, уши как будто заткнули ватой. Потом всё внезапно кончилось. Весь в холодном поту он сидел на топчане, привалившись спиной к стене, и почувствовал сильный сквозняк. Андрей повернул чугунную голову - прямо в метре от него в стене зияла чернотой дыра, и оттуда тянуло, наполненным какими-то смутно знакомыми запахами, воздухом. Снится ему всё это, что ли? Он заглянул в черноту и увидел ход, прорубленный сквозь скалу, в конце которого был свет, и он пошёл на этот свет, касаясь ладонями неровных шершавых стен.
   Внушительных размеров пещерная зала открылась перед ним, сквозь щель на природном потолке пробивался дневной свет, поэтому здесь было относительно светло.
   - Ё, моё! - только и смог выговорить Андрей.
   В следующий момент он увидел перед собой настоящее чудовище, с окровавленной головы которого лоскутами свисала кожа. Если это сон, то, скорее всего кошмарный, и обычно в самый жуткий момент положено проснуться.
   - Йе-ха! - выкрикнуло-выдохнуло чудовище, и над собой Андрей увидел сверкающий даже в этом скудном свете клинок.
   Кошмарный сон всё никак не желал заканчиваться, но он стоял и терпеливо ждал, глядя, как бритвенно острый клинок, рассекая пространство и время, приближается к его голове.
  
   . . .
  
   Свершилось! Вечная, как время, мечта человечества проходить сквозь это самое время, наконец-то свершилась! Его многолетние труды, бессонные ночи, аскетизм, порой доведённый до абсурда - всё это было не зря! Душа жаждала триумфа, восхищения коллег, но вместо этого он сидел один-одинёшенек на глубине трёх метров под землёй и наблюдал в монитор, как дыра закрывается. Наблюдал - это ещё громко сказано. Как и при открытии, на экране появилась рябь, сквозь которую практически ничего не было видно, и лишь когда энергетические потоки, пройдя здесь, вернулись в обычное русло, он опять увидел ту же комнатушку с обитыми плохоньким деревом стенами. И кроме крохотного столика у стены и грубого топчана - ничего, что напоминало о только что вспоротом полуторовековом пласте. Некоторое время Феликс сидел опустошённый, невидящими глазами глядя на экран монитора. Об Андрее, исчезнувшем в чёрной дыре, он уже и думать забыл. Он чувствовал лишь смертельную усталость, как будто не один день прошагал по дороге и, наконец, дошёл. Откинувшись в кресле, он закрыл глаза и тут же замелькали лица Рязанцева, Стропалева, Оксаны...
   Сигнал мобильника вернул его к действительности. Номер этой SIM-карты был известен одному лишь Хирургу.
   - Я тебя слушаю.
   - Шеф, в Компании фундаментальный шухер. Вас, наверняка, обыскались.
   - А что случилось? - он и сам поразился полному безразличию, прозвучавшему в его голосе.
   Действительно, а что случилось? Да ничего, если не считать того, что сегодня он отправил своего компаньона, человека, которого считал своим другом, на тот свет и успешно опробовал своё небывалое ещё в мире изобретение.
   На какое-то время в трубке воцарилось молчание. Похоже, даже Макс, не понаслышке знакомый со всеми византийскими хитросплетениями эпохи первоначального накопления капитала и тот был поражён его лицемерием.
   - Так ведь генерального сегодня исполнили.
   Феликс снял очки и принялся яростно тереть переносицу.
   - Максим, у тебя деньги есть?
   - Есть немного.
   - Купи бутылку хорошего французского коньяка и приезжай на базу. Да, закуски какой-нибудь захвати, а то здесь шаром покати. Я с тобой здесь и расплачусь.
   Конечно, сегодняшний день надо бы провести в хорошем ресторане, но ни сил, ни желания куда-либо ехать у Феликса не было.
   Хирург приехал через час с большим пакетом, откуда достал большую бутылку "Мартеля", фрукты, оливки и пиццу размером с футбольное поле. Они сели в большой комнате, из которой Феликс планировал в дальнейшем сделать гостиную, за единственным столом, и он в очередной раз подумал, с кем приходится праздновать свой триумф, ведь руки Макса, наверняка, по локоть в крови. Феликс взглянул на свои, бледные, с длинными музыкальными пальцами. "А чем я, собственно отличаюсь от него?" - мелькнула горькая мысль.
   - Во-первых, вот, возьми за труды - он бросил на стол внушительную пачку стодолларовых купюр. - Здесь пять тысяч. Во-вторых, - он посмотрел Максу прямо в глаза, - мы должны найти тех, кто убил Сергея. Этим займёшься ты, а я подскажу, в каком направлении искать. Он недавно себе охранника взял, так вот, я думаю, его очень даже стоит прощупать.
   Макс слушал внимательно и не торопился хватать, лежащие на столе, доллары и засовывать их в карман.
   - Ещё один нюанс. С покойным жила молодая женщина. С ней тоже надо поговорить, наверняка, она что-то знает. Повторяю, всего лишь поговорить, и не дай Бог с её головы упадёт хоть один волос! Пугать можете, сколько душе будет угодно, но трогать её не должен никто. Потом я дам дополнительные распоряжения.
   Чуть позже он явится перед запуганной девушкой избавителем, этаким Владимиром Дубровским. Вы свободны - выходите!
   - Всё понятно?
   - А с этим охранником как?
   - Можете прессовать по полной программе. А сейчас давай выпьем и поедим, я устал и чертовски проголодался.
   . . .
  
   Гибель Рязанцева, как будто выбила пробку из бутылки, где сидел злой джинн. Следом случилась эта бойня в Первом Щипковом. Погибли два последних автора кавказского проекта - Леонид и этот чеченский бизнесмен Дакаев, вместе с ними и кормившийся от Компании депутат. Феликс и не подозревал, что его, иссушенную научными терзаниями душу физика, так потрясёт смерть Стропалева. Господь - свидетель, он по своему любил Леонида и многим был ему обязан. Вдвоём они прекрасно смогли бы управлять Компанией.
   А тут ещё Макс со своими недоумками здорово облажался. Охранничек этот не прост, оказался, ох не прост! И вот результат - исчез, да ещё вместе с Оксаной. Ну, прямо Голливуд какой-то! Феликс был взбешён, как он в обычной своей манере выразился, отсутствием профессионализма у Макса и его бригады, и он видел, что Хирурга это задело за живое. Вот и хорошо, пусть поработает над собственными ошибками. Тот и поработал, через два дня Феликсу свой человек в посёлке позвонил и сказал, что его "архаровцы" привезли какую-то бабу. Бросив все дела, он примчался на базу. В доме сидел один из Максовых гоблинов. С ленивым безразличием он пил пиво, и отреагировал на появившегося хозяина, как солдат на вошь. "Надо будет Максу сказать, чтобы он это чудо селекции убрал куда-нибудь подальше", - подумал Феликс, спускаясь в свою тайную комнату. Когда включал монитор, чувствовал почти сексуальное возбуждение. Но молодую женщину, сидящую на топчане и с тоской озирающую свою темницу, он видел впервые. Неужели эти идиоты настолько безнадёжны, что по ошибке, вместо Оксаны, привезли эту несчастную? Он не знал о "гениальной комбинации", которую разыгрывал Хирург. В любом случае всё это может вылиться в крупную неприятность. Похищение человека и незаконное лишение его свободы - преступления очень серьёзные. Опять всё надо делать самому, а так надоело исправлять чужие ошибки. Нет, с Хирургом пора расставаться, иначе своей топорной работой он рано или поздно подведёт его под монастырь. А в монастырь ему пока рановато, работы в миру - непочатый край. Тяжело вздохнув, Феликс включил прибор
  
   * * *
  
   ЧАСТЬ 3.
   ЗАТЕРЯННЫЕ ВО ВРЕМЕНИ.
  
   ГЛАВА 1.
   Дом, в котором гибнут не только люди.
  
   Надо же так глупо попасться! Сегодня они как в сказке про Колобка, от волков ушли, а вот от лисы не смогли. Игорь поднялся к люку, упёрся плечом. Бесполезно! Может чудо-брелок поможет? Но с этой стороны крышки не было даже никакого намёка на замочную скважину.
   Что, влипли? - голос Оксаны, учитывая сложившуюся ситуацию, звучал спокойно.
   Похоже на то. Но есть один плюс.
   Это какой?
   Времени у нас полно, можно сесть и спокойно подумать.
   Он присел на ступеньки и оглядел "узилище". Так всё сегодня хорошо началось, но, как говорят, всё хорошо, что хорошо кончается, а кончилось вон оно как. А в принципе чего плакаться-то. Живы-здоровы, любимая женщина рядом сидит, прижавшись тёплым боком.
   Что-то мне в спину дует, - пожаловалась тем временем любимая женщина.
   Откуда-то из-под лестницы действительно сквозило.
   Слушай, может там какая-нибудь вентиляционная шахта? - высказал Игорь предположение.
   Вдвоём они принялись осматривать ступеньки и стену около них.
   Так, а это что такое?
   Оксана первой нащупала рычажок, нажала, никакого эффекта.
   Дай-ка я.
   Левой рукой Игорь нажал рычаг, правой случайно упёрся в лестницу и первые четыре ступеньки поехали куда-то внутрь. Он буквально ввалился в ещё одну крохотную комнату, где за какими-то приборами сидел мужчина средних лет в очках из хорошей оправы.
   О, здрасьте!
   Что вам здесь нужно? - грозно спросил Феликс.
   Вопрос прозвучал, по меньшей мере, глупо.
   Да мы вот мимо проходили, решили заглянуть.
   Феликс Иванович? - раздался у Игоря за спиной Оксанин голос.
   Игорь увидел как лицо очкарика покрылось красными пятнами.
   Оксана, а вы что здесь делаете?
   Уважаемый, а вам не кажется, что в сложившейся ситуации вопросы должны задавать мы? - счёл нужным внести ясность Игорь.
   А что вы хотите знать? - Феликс уже взял себя в руки.
   Всё.
   Вы попали в лабораторию научно-производственного отдела одной компании.
   Игорь оглянулся на Оксану:
   А ты его откуда знаешь? Вы коллеги?
   Нет, это вы коллеги. Феликс Иванович - один из соучредителей Юго-Восточной компании. А это, - девушка подошла к приборам, - видимо "Энергон"?
   А откуда вам, собственно известно? - начал Феликс. - Все исследования были строго засекречены.
   Да бросьте вы, Феликс Иванович! Что знают двое - знает свинья.
   К тому же, если одна из двоих - женщина, а другой - старый влюблённый и не в меру разболтавшийся вдовец, - усмехнулся Феликс.
   А вот это вы зря. Мы - женщины умеем хранить секреты получше многих мужчин. Но что-то говорим мы не о том.
   Игорь почувствовал себя пятиклассником, случайно попавшим на лекцию по квантовой теории. Хотя кое-что он понимал. Старый вдовец - это его покойный шеф, а вот как Оксана, окончившая институт физкультуры с ходу определила название мудрёного ящика, похожего на обыкновенный процессор, он хоть убейте, понять не мог. Между тем, выпускница физкультурного просто с убийственной вежливостью задала, казалось безобидный вопрос:
   Феликс Иванович, пожалуйста, объясните нам, что происходит?
   Игорь почувствовал зловещие нотки в её голосе. Но их не почувствовал влюблённый Феликс.
   Вы же знаете, Оксана, сколько трагедий сразу обрушилось на нас. Меня предупредили, что и моей жизни тоже угрожает опасность. Поэтому я и прячусь в этих катакомбах.
   Где Марина? - голос девушки вибрировал на высокой струне.
   Я, Оксаночка что-то вас не понимаю. Какая Марина?
   Перед своими глазами он увидел лежащую на изящной женской ладони металлическую пуговицу.
   Это пуговица, Феликс Иванович от плаща моей подруги и её я нашла в ваших катакомбах. Это, во-первых. Во-вторых, в соседней комнате ещё не выветрился запах Маринкиных духов - "Палома Пикассо". Так что, давай, колись, змей очкастый!
   Оксана, я понимаю ваше...
   Ты пока ещё ни хрена не понимаешь!
   Я бы попросил со мной в таком тоне...
   Удар был нанесён даже на строгий взгляд Игоря вполне грамотно. Женский кулачок со скоростью, которой наверняка бы позавидовал боксёр-перворазрядник врезался в челюсть Феликса. Голова физика дёрнулась и дорогущие французские очки в позолоченной оправе слетели с носа и, описав дугу, врезались в стену. Конечно, каждый влюблённый мечтает о прикосновении любимой им женщины, но Феликс не ожидал, что оно будет столь страстным.
   Надо признаться, что Игорь очень не любил когда женщины курят и дерутся, так как считал это прерогативой мужчин. Поэтому он отодвинул разъярённую фурию в сторону, пора было брать нити событий в свои руки.
   Феликс потирал ушибленную челюсть и близоруко щурился, а Игорь решил играть "доброго следователя":
   Феликс Иванович, в ваших же интересах нам всё рассказать.
   Он и ведать не ведал, что связался с человеком двенадцать лет отработавшим на Контору. Пусть не оперативником, но и не пальцем деланным, таких там просто не держали. Мышление в спецслужбах формируют особое, и все, кто был в этой системе, немного, но отличаются от простых смертных. В голове Феликса ещё звенели колокола и колокольчики после прикосновения любимой девушки, а он уже выстраивал среди этого звона обстоятельный и исчерпывающий ответ. Но для начала он достал из ящика стола, на котором размещался "Энергон" другие очки, попроще. Окружающий мир вновь обрёл чёткость линий и даже головная боль немного притупилась. На Оксану он старался не глядеть.
   Когда погиб Сергей, первое подозрение пало, естественно на вас, - начал он. - Во-первых, появились вы как-то неожиданно, никто из верхнего эшелона вас не знал. Во-вторых, согласитесь, подобные совпадения вызывают подозрение. Сегодня появляетесь вы, приставленный к персоне генерального, а назавтра этого самого генерального убивают. Вот Стропалев и попросил меня провести параллельное расследование, так сказать нетрадиционными методами. Ну а кто, сами понимаете, за это возьмётся? Пришлось обратиться к криминальным структурам. А потом, - Феликс вздохнул, - как я и боялся, всё вышло из-под моего контроля.
   Последнее было почти правдой.
   И сами понимаете, пока вы остаётесь под подозрением.
   Сам Игорь после сказанных фраз начал понимать, что перед ним человек, который "прошёл школу" и ведёт какую-то свою игру. Он решил игру эту поддержать:
   В основе любого преступления стоит вопрос "кому выгодно".
   Ну-ну не зарывайтесь, у вас что, мания величия? Естественно, мы вас подозревали как простого исполнители, либо наводчика.
   Да, и где вы ещё видели, чтобы исполнители и наводчики вели себя так.
   Что касается лично меня, то я верю, что вы не имеете к гибели моего друга никакого отношения.
   Спасибо.
   Игорёк, а ну хватит трепаться! А тебя я последний раз спрашиваю, где Марина?
   Такой Оксану Игорь ещё не видел. Амазонка, да и только! Такая мужское достоинство отрежет и даже не поморщится. Это, наконец, понял и Феликс.
   Она случайно попала в зону действия "Энергона", - быстро сказал он.
   Что? Если с ней что-нибудь плохое случилось, я тебя самого на молекулы разложу!
   Да нет, нет, с ней всё в порядке. Просто она попала в дыру времени.
   Ну, так давай, доставай её оттуда!
   Этим в течение часа я и пытаюсь заняться.
   Вот и давай, пытайся! Тоже мне, доктор Франкейнштейн нашёлся! Нормальные люди сначала на мышах опыты проводят.
   Понимаете Оксана, мой прибор - это не машина времени, а аппарат по выявлению дыр во времени и использование лабораторных мышей не совсем целесообразно...
   Ты у меня сейчас сам как мышь в свою дыру полезешь!
   Но я не могу быть одновременно у прибора и в зоне действия дыры.
   И что вы предлагаете? - спросил Игорь.
   Кто-то должен пойти в ту комнату и быть наготове. Временной коридор будет открыт в течение двух минут.
   Игорь и Оксана переглянулись.
   Ты как, справишься? - спросил он девушку.
   Оксана посмотрела на Феликса как голодный волк на ягнёнка и молча кивнула. Ещё раз, окинув взглядом всё вокруг, как будто хотел запомнить, Игорь вышел из потайной комнаты.
   Феликс Иванович, - ласковым голосом заговорила девушка, глядя в блеклые глаза, прикрытые линзами, - должна вас сразу предупредить, любая попытка выкинуть какой-нибудь фортель будет мною пресекаться с опасностью для вашей жизни.
   Оксана, - блеснул Феликс стеклами очков, - за что вы меня так ненавидите?
   Мне моя женская интуиция почему-то подсказывает, что вы не очень хороший человек.
   Его любовь убивали у него на глазах. Убивали жестоко. "И самое грустное в том, что её женская интуиция её не обманывает." - думал Феликс, настраивая прибор.
   Ту девицу он отправил по тем же координатам, что и горе-киллера, только чуть позже. Энергия времени постоянно в движении и его прибор не настолько совершенен, чтобы неоднократно попадать в одно и тоже время. Он незаметно скосил глаза на Оксану, девушка внимательно всматривалась в экран монитора. Увидев карту, воскликнула:
   Да это же Чеченская республика!
   Да, это Чечня, но в то далёкое время ещё не республика. Вот здесь ваша подруга.
   Пока девушка всматривалась в цветные обозначения хребтов, лесов и рек, он быстро изменил время с трёх часов пополудни до двух.
   . . .
  
   Игорь уже решил возвращаться назад и накостылять вредному очкарику по шее, как почувствовал, что воздух в комнате начинает сгущаться. Голова немного закружилась, подступила лёгкая слабость и он присел на топчан. Потом он почувствовал свежий поток воздуха и прямо пред собой увидел ту самую дыру.
   Фантастика!
   Глаза отказывались верить, что такое возможно. Потом он вспомнил, что очкарик предупреждал о двух минутах, встал и шагнул в темноту, по привычке отметив время. Узкий ход с неровными стенами вывел его в высокую пещеру.
   Марина! - позвал Игорь.
   Тишина была ему ответом. Метрах в десяти он увидел выход и посмотрел на часы. Минута прошла. Игорь бросился к нему. Снаружи дыра заросла густым кустарником.
   Марина, ты где? - опять позвал он, продираясь сквозь него.
   Вырвавшись из цепких объятий дикого орешника, Игорь прямо перед собой увидел крутой склон, облитый жарким полуденным солнцем. Полуботинки на кожаной подошве предательски заскользили по камням и он, не удержавшись, покатился вниз, и лишь ободрав в кровь ладони, ему удалось остановить свой стремительный "суворовский" спуск. Чёрт, двадцать секунд до закрытия дыры, а он не нашёл Маринки! Неужели, очкарик обманул? Проклятые туфли скользили, когда он забирался по склону к входу в пещеру, проклятый орешник не хотел пускать. Исцарапав в кровь лицо, Игорь буквально заполз в пещеру и, выпрямившись во весь рост, побежал к противоположной от входа стене. На часы смотреть он уже боялся. Вот он - лаз. Протиснувшись в него, он почувствовал облегчение, но, пройдя, пять метров упёрся в стену. Неужели опоздал? О, да тут поворот! Насколько он помнил никакого поворота не было. Игорь свернул направо, затем налево и увидел свет. Но это не был свет электрической лампочки, это был свет того же полуденного солнца 29-го августа 1861-го года.
  
   . . .
  
   - Ну, где они? - Оксана не отрывала взгляда от экрана. - Сколько осталось?
   Ещё целых сорок секунд, - успокоил её Феликс, - время у них есть.
   Тридцать, двадцать, десять секунд, а ни Марины, ни Игоря всё не было. Наконец экран зарябил, возвещая о закрытии дыры.
   Не успели, - спокойно констатировал Феликс.
   Что? Давай, заводи по новой свою машину времени!
   Прибору надо дать отдохнуть, иначе он может выйти из строя.
   Для тебя что, прибор важнее людей?
   Оксана, если он сломается, как мы им поможем?
   В этом была логика.
   Сколько ждать?
   Часа три-четыре.
   Да за это время с ними может случиться всё что угодно!
   Успокойтесь, мы вернёмся в то же время, с точностью до секунды, они даже осмотреться не успеют.
   Четыре часа! Оксана почувствовала почти зверский голод. Ещё бы, вчерашним утром у Маринки перехватила чашку кофе с печенюшкой.
   Феликс Иванович, у тебя пожрать чего-нибудь найдётся?
   Увы, пошарив по своим ящикам, Феликс нашёл початую бутылку "Hennessy" и полплитки шоколада.
   Не густо, - вздохнула Оксана. - А хоть дамская комната в этих катакомбах есть.
   Туалетик был крохотный, человек свыше восьмидесяти килограммов весом в узкую дверь наверняка не пролезет. Зато унитаз был импортный, цвета кофе с молоком. И на этом сантехническом шедевре сидела огромная крыса, может быть давешняя, может быть другая, Оксана не разбиралась, видела их раньше только в кино.
   Уберите эту тварь отсюда! - закричала Оксана.
   Феликс, разливавший в маленькие металлические стопочки, импортный напиток, вздрогнув, расплескал несколько драгоценных капель.
   Что случилось?
   А то, что по вашим катакомбам мерзкие животные бегают! А сейчас вон унитаз заняла одна.
   Феликс заглянул в уборную.
   Ба, да это Арнольд! Мы его обыскались, а он вон где прячется.
   Он подошёл и взял отвратительного зверька на руки, а тот не проявил, как в голливудских ужастиках присущей его сородичам кровожадности, забрался Феликсу на плечо и там замер.
   Фу, какая гадость! - выразила своё мнение Оксана.
   Феликс между тем стал потчевать тёзку знаменитого австрийца шоколадом. Арнольд почти по человечьи взял крохотный кусочек лапами и с видимым удовольствием начал поедать.
   Второй день его ищем. Голодный, наверное, кушай, Арнольд, кушай.
   Феликс осторожно снял крыса с плеча и пристроил его на столе. Арнольд как будто вопросительно посмотрел на человека, чем, мол, не угодил и вновь принялся за лакомство.
   Давайте, Оксаночка за удачное разрешение всех ваших проблем. - Феликс протянул девушке рюмку с коньяком.
   Мои друзья может быть там, - Оксана показала на монитор, - пропадают, а я тут коньяки распивать буду?
   Вот за благополучное возвращение ваших друзей я и предлагаю выпить.
   Оксана взяла рюмку и сделала маленький глоток. Напиток приятной горячей волной разлился по всему телу.
   Да вы садитесь. - Феликс усадил девушку в своё вертящееся кресло.
   Вот он наступил долгожданный момент, о котором столько грезилось в редкие часы досуга! А тут как раз сразу оба предмета вожделения: "Энергон", в который столько вложено и она - женщина его мечты. И даже тупая боль в челюсти, отдающая выше в голову не может омрачить этого мгновения счастья. И между ними никто не стоит, об этом Феликс позаботился. Наполеон, принявший императорскую корону испытывал, наверное, меньше удовлетворённости собой, чем Феликс в эту минуту. Он, смакуя, выпил свой коньяк и посмотрел на Оксану, которая с опаской, косясь на Арнольда, взяла со стола остатки шоколада.
   Есть хочется, просто жуть. Мы можем умереть здесь голодной смертью и ваш милый Арнольд будет обгрызать наши окоченевшие лица. Бр-р!
   Феликс был готов сейчас умереть вместе с ней голодной смертью, но решил этого не делать.
   - Оксана, милая, сейчас мы всё решим.
   Он набрал номер Хирурга, но на том конце никто не отвечал.
   - Странно, я же сказал ему, чтобы не отключался, - забеспокоился слегка Феликс.
   - Что, мы ещё и без связи остались?
   - Связь вроде бы в порядке, только трубку никто не берёт.
  
   . . .
   Юран, в эту ночь охранявший дом возвращался из ближайшего киоска, когда заметил парня с этой отмороженной тёлкой, чуть не отстрелившей ему мужское достоинство. После всего пережитого он решил увеличить градус и возвращался с бутылкой водки, предвкушая как опрокинет первый стакан и закусит квашеной капустой, запасённой маманей аж целую бочку. А тут опять эти двое бегают как угорелые, то в дом, то из дома! Не дают посторожить по человечески! Когда парень с девкой в очередной раз скрылись в доме, охранник, прижимая к животу нагревшуюся бутылку, подкрался к машине и заглянул в салон. Оттуда на него смотрело бледное как у вампира лицо Борьки Пятакова.
   - Слышь, Юран, хреново мне, в больницу срочно надо.
   А чё в больницу? У меня лекарство с собой, - он показал Борьке бутылку.
   Нога у меня прострелена, крови много потерял. - Грузило говорил с трудом. - Я уж и тачку вести не смогу.
   Щас, всё сделаем, я только посмотрю, чего там эти отморозки делают.
   Обходя машину сзади, он чуть не споткнулся о чьи-то ноги. Приглядевшись Юран едва узнал своего бригадира, всегда одетый с иголочки Хирург имел весьма непрезентабельный вид.
   В доме было тихо. Парень пройдя большую прихожую, заглянул в коридор; крышка люка, ведущего в подвал, была открыта. Ага, сами в ловушку полезли! В кармане куртки лежал ключ, который дал ему Хирург. Он с силой опустил крышку, вставил и повернул ключ. Всё, попались голубки! Изнутри им никак крышку не открыть.
   Грузило сидел неподвижно, откинувшись на сиденье, тело съехало немного вбок. Отрубился что ли? Юран вгляделся в белеющее при свете луны лицо и увидел аккуратненькую дырочку между широко открытых глаз. Пять минут назад у жаловавшегося на раненую ногу Борьки её, он точно помнил не было.
   Ни хрена себе!
   Это была последняя фраза, которую он произнёс в своей жизни, парень даже не видел того, кто приставил пистолет к его виску.
   Светловолосый оглядел дело рук своих. Макс опять покоился, на этот раз действительно покоился в багажнике, глядя в теперь уже чужой для него мир остекленевшими глазами, в руку последней своей жертвы киллер вложил ПБС. Органам будет над чем поломать голову. Оставались те двое, исчезнувшие в недрах дома. Светловолосый скрываясь в тени деревьев подошёл к дому со стороны где не было окон. Около двери остановился прислушиваясь. Тишина и безлюдье, именно это уловил его тренированный слух. Но, лучше один раз увидеть, чем сто услышать. Истина банальная, но всё же истина. Через десять минут обойдя все комнаты светловолосый стоял перед люком. Сомнений не было, те двое скрылись в подвале. Оценив ситуацию мужчина вернулся в прихожую, где взял со стола широкий стакан. Эфка1 прекрасно в нём помещается. Крышка люка была по краям обита стальным уголком. Поковырявшись в одном месте ножом убийца просунул под него тонкую, но прочную капроновую нить, завязал узлом. Сорвав с гранаты чеку, зажав пружину взрывателя большим пальцем он осторожно вставил смертоносный "цитрусовый" в стакан, стенки которого не давали пружине выскочить. Обвязав стакан другим концом нити он приладил его на дверной косяк. Теперь никто не сможет безнаказанно ни выйти, ни спуститься. Малейшее движение крышки и стакан падает с двухметровой высоты. Даже если он не разбивается, неплотно вставленная граната выскакивает как чёртик из табакерки и тогда... Тогда, как говорил один известный в народе киногерой, в вашем доме будет играть музыка, но вы её не услышите.
   Выйдя на улицу светловолосый прикрыл за собой дверь и достал мобильник.
   Будь здрав, боярин, - произнёс он. - Всё идёт по плану. По твоему плану.
   Выслушав невидимого собеседника, сунул телефон в карман кожаной куртки словно растворился в темноте ближайших деревьев.
   . . .
  
   Асланбек показал им этот дом, который он обнаружил почти четыре дня таскаясь за Хирургом и его братвой.
   - Спасибо, брат, дальше мы сами, - сказал Ахмед.
   Ну конечно, за мужчину они его не считают, ясно дали понять. Вон и Саид с этим громилой Русланом презрительно ухмыляются. Как настоящему ночху Асланбеку вроде бы должно быть обидно, но если быть с самим собой откровенным, ему наплевать. Все эти игры в абреков и моджахедов ему порядком надоели. Он не знал, что тому причиной, сытая жизнь в Москве, или что-то другое.
   Асланбек остался сидеть в своём фольксвагене, наблюдая как его земляки посадили в машину того парня и девушку и увезли. Сначала он хотел поехать за ними, но потом решил, что Ахмеду это не понравится. Спустя короткое время из дома вышел гордо выпятив пивной живот, горе-охранник. Тишина повисла над домом и молодой чеченец сидел в своём автомобиле и думал. Думал о том, что ему делать дальше. Его думы прервало появление тех двоих. Неужели Ахмед так быстро отпустил их? Вели они себя как-то возбуждённо, бегали от машины к дому по несколько раз. Наконец вошли в дом и какое-то время не появлялись. Асланбек уже собрался выйти из своего "немца", как вернулся сторож, потом ещё один персонаж, смутно знакомый и вновь как в немом кино перед ним развернулось не совсем понятное действо. Потом опять всё стихло, как и должно в этот предрассветный час, Асланбек решил, наконец, выйти. Не доходя нескольких метров до семёрки он опять учуял знакомый запах смерти и вместе с ним он вспомнил, где видел незнакомца, словно бы растворившегося в предрассветной тьме. Тогда, после него тоже остался этот запах, наполнивший старинный особняк. Асланбек долго, очень долго смотрел на дом с одним светящимся окном. И опять здравый смысл подсказывал убираться отсюда как можно дальше, и опять он пошёл к дому, потому что с молоком матери и кровью отца в нём сидело, что горец ничего не должен бояться, даже вопреки здравому смыслу.
   Странно, но здесь ничем не пахло, если не считать слабого запаха пива, а пиво Асланбек любил. Все комнаты были пусты, на весь дом один стол и три стула. Куда же они все подевались?
   Лишь третий раз проходя по коридору он обнаружил люк. Как же он сразу-то не догадался? В каждом чеченском доме обязательно имеется подвал, где держат не только продукты, но и рабов, где в случае необходимости можно спрятать всё, что угодно. Крышка была без ручки и, по всей видимости, закрыта изнутри. Света в коридоре не было и Асланбек начал ощупывать крышку по краям, в надежде найти какой-нибудь хитрый механизм, позволяющий её открыть. Его рука что-то задела, рядом послышался стук, в напряжённой тишине грянувший подобно выстрелу, парень отскочил в сторону, готовый вступить в схватку. Но вокруг никого не было. Острый глаз Асланбека увидел на полу какой-то предмет. Что это был за предмет, рассмотреть он так и не успел.
  
   . . .
  
   Феликс уже третий раз набирал номер Макса, не обращая внимания на Арнольда, который вдруг забегал по столу, будто за ним гнался злобный кот, как страшный грохот заставил его упасть на пол. Придя в себя обнаружил, что рядом лежит Оксана и он вцепился в грудь девушки обеими руками.
   - Эй, ты чего? А ну убери руки! - закричала Оксана и не услышала собственного голоса.
   Феликс тоже видел лишь недовольное лицо девушки и двигающиеся губы. В уши ему словно вставили плотные ватные тампоны.
   Оксана буквально отодрала руки физика и поднялась с пола. На столе без движения лежала тушка Арнольда. Вопреки расхожему мнению о живучести крыс, существа они очень чувствительные и практически любой стресс способен вызвать у этих зверьков разрыв сердца. "По крайней мере, мясом на какое-то время мы обеспечены." - мелькнула у Оксаны глупая мысль.
   Что это было? - Феликс поднялся, ковыряясь пальцами в ушах.
   Феликс Иванович, говорите громче!
   Тут внимание Феликса привлекли бренные останки Арнольда. "Бедное животное! - подумал он. - Всё же судьбу не обманешь, так он и нашёл свою смерть под землёй, где в основном и обитают его сородичи. Говорят, Господь послал людям крыс в наказание. Вот только кого Он хотел наказать, людей, или этих умнейших созданий, вынужденных подбирать объедки за человеком".
   Феликс Иванович, вы в порядке?
   А-а?
   Феликс не сразу понял, что слух вернулся.
   Что это было? - повторил он, тупо глядя на Оксану.
   По моему что-то взорвалось, там, наверху.
   Он бросился к прибору, проверить, не пострадало ли его детище? Почившего Арнольда, чтобы не мешал, бережно отодвинул в сторону. Прибор, слава Богу, работал.
   Ну-ка, ну-ка, подожди!
   Оксана не отрываясь вглядывалась в экран монитора, где появилось несколько аккуратных рядов цифр.
   Ты что же это, гад ползучий, сделал?
   Оксана, я вас не понимаю.
   А что тут непонятного? - она ткнула пальцем в экран. - Предпоследнее включение отмечено в три часа пополудни, а последнее в два. Ты Игоря на час раньше отправил.
   Феликс посмотрел на экран.
   Действительно. Должно быть я ошибся.
   Ошибся? - Оксана подозрительно посмотрела на него. - Сергей мне говорил, что ты не из тех людей, которые ошибаются.
   Мне лестно это слышать, но за последнее время я очень устал. Сами понимаете, навалилось всё сразу.
   Признаться честно, Феликс Оксане сразу не понравился, ещё там, в Берлине. Взгляд у него был какой-то липкий и сам он напоминал ловушку для мух, которые бабушка развешивала летом на кухне, а у маленькой Оксаны при взгляде на клейкую ленту с прилипнувшими намертво мушиными телами портился аппетит. Хотя Рязанцев всячески расхваливал своего зама по производственным исследованиям как талантливого учёного, физик был ей почти физически неприятен и ничего с этим поделать она не могла.
   Давай, Энштейн, заводи свою шарманку ровно на три часа, да смотри не ошибись. Я пойду друзей своих искать.
   Феликс с тревогой посмотрел на неё.
   Оксана, это может быть опасно.
   Не пугай. Всё лучше чем с тобой и с дохлой крысой в этом погребе сидеть.
   Когда девушка исчезла в дыре, Феликса охватил страх как при приступе клаустрофобии. Он один и заперт в этом каменном мешке. Как на последнюю надежду он посмотрел на "Энергон", связь пусть с прошлым, но всё же миром.
  
   * * *
  
   ГЛАВА 2.
   Баронесса и другие.
  
   От сильного толчка в спину хрустнули позвонки, и Андрей упал на каменистый пол пещеры. Сталь в руках монстра запоздало просвистела, рассекая воздух и со звоном врезалась в камни. Андрей увидел, как брызнули искры, и в тот же момент, что-то упало сверху и сбило чудовище с ног, но оно тут же вскочило и, издавая какие-то вопли на непонятном, но смутно знакомом Громову языке, бросилось вглубь пещеры. Там вдруг раздался женский визг. Андрей вскочил на ноги и нос к носу столкнулся с Игорем Востряковым, который сразу же встал в боевую стойку. Андрей помнил по спаррингам, ещё в Самаре, что в рукопашной против Игоря у него шансов нет, уровень подготовки слишком разный. Следовало разрядить ситуацию.
   - Ну, здравствуй, Игорёк!
   Некоторое время Востряков вглядывался в стоявшего напротив мужчину.
   - Андрей? Громов?
   - Узнал, - улыбнулся Андрей.
   - Чудны дела Твои, Господи! Ты как здесь оказался?
   - Да я и сам, честно говоря, не знаю. А где мы?
   - Игорь!
   Громов еле успел отпрянуть в сторону, на шею Вострякову бросились две девицы.
   Пока все трое предавались восторгам по поводу долгожданной встречи, Андрей обвёл взглядом пещеру.
   - А где чудовище? - спросил он.
   - Какое чудовище? - встрепенулись обе девицы.
   - Ну, этот, с саблей.
   - А-а, так он в дыру ломанулся, как дикий кабан, - сказала та, которая пониже. - Думаю, Феликс Иванович его встретит.
   - Так вы от Феликса? - насторожился Андрей.
   - Я думаю, самое время всё вам объяснить, - начал Игорь, - хотя я и сам до конца в происходящее не верю. Вы вообще представляете, где находитесь?
   - В пещере какой-то, где же ещё? Глаза пока на месте.
   - Мы с вами сейчас, то есть в этот момент, в прошлом, в тысяча восемьсот... каком Оксана?
   - Тысяча восемьсот шестьдесят первом году, - подсказала девушка.
   - Кто-то из нас бредит, - решила Марина.
   - А что, очень даже может быть, что очкарик изобрёл машину времени. Котелок у него сразу видно варит, - не удивился Андрей. Он последнее время вообще отвык чему-либо удивляться, жизнь шла сплошными зигзагами.
   Игорь поднял палец, призывая всех к молчанию.
   - А ведь этот с саблей не один здесь появился. С ним ещё девочка была.
   Они нашли её за камнем почти у входа. Она сидела подтянув колени к груди и уткнувшись в них лицом, рассыпав по плечам белокурые волосы.
   - Девочка, - тронула её за плечо Оксана, - ты нас не бойся.
   Девочка подняла на них лицо совершенно взрослой женщины с огромными голубыми глазами. Оксана смутилась, рост у женщины даже на глаз, был не более полутора метров, поэтому она и решила, что перед ней ребёнок. Они что, все здесь такие низкорослые?
   - Кто вы? - спросила женщина. - Вы русские?
   - Лично я - наполовину, - ответила Марина. - У меня папа - мордвин.
   - Это даже хорошо, - обрадовалась женщина, - мордовцы ведь они христиане?
   - Христиане мы, христиане православные, - успокоил её Игорь, - а вы, простите, кто будете?
   - Я - жена полковника Сухомлинова, урождённая баронесса Майдель. А куда подевался этот homme terrible1?
   - Вы имеете в виду того окровавленного мужчину, размахивающего саблей? Он сейчас далеко отсюда и вам не стоит его бояться.
   - Так вы убили его? - вместе с облегчением в голосе женщины послышалась горечь.
   Она протянула Игорю свою миниатюрную руку, и он помог ей встать. Несмотря на малый рост мадам Сухомлинова оказалась на удивление гармонично и изящно сложена. "Как статуэтка" - подумал Игорь.
   - Господа, мой муж давно ждёт меня в Кизляре, и я смею надеяться, вы будете настолько любезны, что сопроводите меня туда. Где ваши лошади, господа?
   Игорь посмотрел на остальных.
   - Видите ли, мадам... лошадей у нас, к сожалению нет.
   В это время снаружи раздались голоса.
   - Ну что, Евсеев?
   - Здесь они, ваше благородие! Следы прямёхонько к пещере ведут. А что, на самом деле то был Али-Хамза?
   - Курочкин утверждает, что его басурманскую рожу признал.
   - У-у, душегуб проклятый! Может, хворостом обложить да и подпалить злыдня?
   - Живьём, Евсеев, только живьём!
   - Так ведь он, чёрт здоровый, на перевале сколько наших поувечил!
   - Я думаю, Пётр Николаевич, его выкуривать надо, чтобы людей зря не губить, - послышался третий голос.
   - Господа! - подала голос Сухомлинова. - Не надо никого выкуривать!
   Она направилась к выходу, а Игорь и Оксана с надеждой посмотрели вглубь пещеры; проклятая дыра всё не открывалась.
   - Ну что же вы? - обернулась женщина к Игорю. - Помогите мне.
   Игорю пришлось вновь брать её за руку. Вдвоём они вышли из пещеры, щурясь от яркого солнца. Вокруг входа Игорь увидел стоявших полукругом мужчин, вооружённых внушительной длины винтовками . Все поголовно были в мохнатых папахах, одеты в длинные до колен куртки, кажется, они называются черкесками. В общем, полная иллюстрация к повести Льва Толстого "Хаджи-Мурат". Оксана в свою очередь заметила, что рост у всех был нормальный, метр семьдесят-метр семьдесят пять.
   - Господа! - с достоинством обратилась к ним урождённая баронесса. - Я - жена полковника Сухомлинова следовала с продовольственным обозом и полковой кассой в Кизляр к мужу. По дороге была захвачена шайкой абреков. Эти люди спасли меня.
   - Мадам! - чуть ли не щёлкнул каблуками один из группы, видимо старший. - Мы рады, что всё окончилось для вас благополучно.
   Он взглянул на Игоря, удивлённо приподняв брови, должно быть его привела в изумление одежда.
   - Я надеюсь труп Али-Хамзы внутри? - спросил он. - Извините, забыл представиться - поручик Кабардинского полка Грамотин. Честь имею.
   - Старший лейтенант Востряков. - по инерции ответил Игорь и чуть не откусил себе язык, какой к чертям собачьим старший лейтенант!
   - Простите, не понял.
   - Два месяца тому как из американских штатов, - начал вдохновенно врать Игорь. - Состоял лейтенантом в армии генерала Ли1.
   - А-а! - Грамотин намотал на палец правый ус. - Евсеев, осмотреть пещеру!
   Трое тут же исчезли в её недрах.
   - Мадам, - обратился поручик к Сухомлиновой, - пару вёрст придётся пройти пешком, а в рощице, - он показал куда-то вниз, - нас ждут кони. Впрочем, если хотите, я прикажу сделать носилки.
   - Помилуйте поручик! Я вам не Клеопатра, чтобы в паланкине передвигаться.
   - Дороги здесь считайте, что нет...
   - Оставим это, поручик.
   Женщина, опершись на руку Игоря, стала спускаться по едва заметной тропинке. "Есть женщины в русских селеньях." - подумал Игорь. Грамотин поддерживал даму с другой стороны. Один из сопровождающих их, совсем юноша галантно предложил руку Марине, одетой в длинный плащ. Оксане, одетой в спортивную куртку и джинсы руку никто не предложил, все косились на неё с подозрением, и ей ничего не оставалось, как плестись следом за подругой.
   - Уф, ну и жара!
   - Марина начала снимать свой плащ, под которым оказалось смелое даже для наших далеко не пуританских времён платье. Юноша покрывшись румянцем так резко отвернул голову, что Оксана даже услышала хруст его шейных позвонков.
   Маринка, сейчас же одень плащ! Здесь так одеваться не принято.
   - Так ведь жарко! - недоумевающе обернулась та к подруге и усмехнулась. - А в обтягивающих джинсах здесь принято?
   - Эти дикари забрали вашу одежду? - спросил юноша, по прежнему не смотря на Марину.
   Та внимательно посмотрела на его залитую румянцем левую щёку.
   - Ну, что-то вроде того.
   - А сейчас дамы, попрошу вас не смотреть по сторонам, потому что зрелище не для женских очей, - предупредил их Грамотин.
   Они обогнули огромный камень и Игорь увидел несколько десятков окровавленных тел лежавших тут и там среди камней. Слышались стоны раненых.
   - Ой, бедненькие! - не сдержалась Оксана.
   Марина тут же вспомнила о своём профессиональном назначении.
   - Так, быстро несите бинты и воду!
   Всех раненых сложили около этого огромного камня, который все окружающие их люди называли Волчьим
   - Дык ведь нету у нас ничаво, а вода она вона там, полверсты будет, а то и поболе. - бородатый мужчина показал рукой вниз.
   - Пошлите кого-нибудь за водой и перевязочным материалом, - обратилась Марина к Грамотину.
   - Федотов, возьми трёх человек и принесите сестре воды и какого-нибудь тряпья почище.
   - Я, между прочим, врач, - произнесла Марина, правда не очень громко.
   Игорь увидел, что сверху спускается Евсеев и с его людьми шёл Андрей уже запросто перебрасывающийся с казаками какими-то фразами.
   - Ваше благородие, - доложил Евсеев - нет нигде басурмана энтого. Там на восточный склон лаз ведёт, а склон, ну почти стена, так мне сдаётся, что он вниз упал. Пропасть саженей сто будет, - последнюю фразу он произнёс почти весело.
   - Плохо, - опять стал крутить свой ус поручик. - Ежели бы тело представили, Кази-Гирей нам вознаграждение дал обещанное.
   - Да мы и так всех его абреков здесь в капусту покрошили.
   - Главное Али-Хамза. А абреки, как гидра, одну башку срубишь, две новых тут же вырастут.
   Поручик начал отдавать распоряжения: всех убитых русских нести вниз и грузить на подводы.
   - Басурман пускай аульные хоронят, согласно своим обычаям.
   Марина, между тем, как могла старалась облегчить страдания раненых. После того как Федотов со товарищи принесли воды и сомнительной чистоты тряпки, они с Оксаной и мадам Сухомлиновой принялись за перевязку. Раненых всего было девять человек, пятеро довольно сильно изрубленных горцев и четверо русских, двое из которых не могли передвигаться самостоятельно, у одного была нехорошая рана на животе, а другому клинком рассекли ногу в области колена.
   - Слушай, а обезболивающего ещё не изобрели? - спросила Оксана, у которой сердце разрывалось от стонов.
   - Вроде Пирогов где-то в эти времена практиковал, - пыталась что-то вспомнить из истории отечественной медицины Марина, делая тугую повязку на плече молодого офицера, совсем ещё юноши.
   Солнце уже скрывалось за ближайшей на западе горой, когда все спустились к аулу, и Игорь поразился бедности, в которой жили здесь люди. "И кто мог предполагать, что спустя сто с небольшим лет их потомки будут разъезжать по Москве на "Мерседесах" и заниматься бизнесом по всему миру." - подумал он. А здесь... Мало того, казаки ещё и подожгли крохотные поля, окружающие селение и сваленный в центре аула нехитрый скарб жителей.
   На пороге одной сакли сидел старик и в его слезящихся глазах было столько ненависти, что при возможности глаза эти превратили бы в пепел всех находящихся здесь русских. "Ничего не изменилось." - подумал Востряков. И на рубеже третьего тысячелетия в этих краях он наталкивался на такие же взгляды.
   - Что смотришь волком, старик? - спросил какой-то казак. - Не нравится, что творим? А как лиходейством и душегубством заниматься? Вон муку уворовали, а её ведь сородичам твоим везли.
   - Имам вернётся, Али-Хамзат вернётся, вас русских собак резать снова будем! - старику с трудом далась русская фраза и он окончил её каким-то ругательством по чеченски.
   - Имам твой нашему государю сейчас сапоги лижет, - ответил казак.
   Старый горец плюнул ему под ноги.
   - Ну, ты, нехристь поганый! - казак замахнулся нагайкой.
   - Отставить, Михеев! - остановил его поручик.
   Михеев сплюнул себе под ноги и отошёл.
   - Я понимаю, популярности нам всё это среди местного населения не прибавляет, - как бы извиняясь, Грамотин обратился к дамам, - но аул воровской, жители абреков давно у себя укрывают, и мы обязаны их наказать в назидание другим. Да и при Шамиле они русской крови много попили.
   - Лорда Джада1 на вас нет, - заметила Марина.
   - Да, британский лев не прочь запустить сюда свои когти, - отвечал Грамотин. - Но Кавказ русский и смею надеяться, таковым и останется. Вы, кстати, давно ли в здешних краях?
   - Я уже седьмой год, - отвечала Сухомлинова. - Ставрополь, Моздок, Грозная, теперь вот Кизляр.
   - А вы? - поручик посмотрел на Марину. - Кстати, я так и не знаю вашего имени.
   - Марина Сергеевна. А здесь я недавно, правда в молодости отдыхала с родителями в Домбае.
   - Простите, где?
   - В Домбае, это Приэльбрусье.
   - Это случаем не в кабардинских ли землях?
   - Да, в Кабардино-Балкарии.
   - Вы всей семьёй попали в плен? - участливо спросила её полковничья жена.
   - Да нет, по путёвке ездили.- Марина поняла, что запуталась окончательно.
   Поручик с Сухомлиновой переглянулись.
   - Бедная девочка, - чуть слышно сказала женщина.
   Грамотин пошёл отдавать распоряжения своим людям искать место для ночлега. Оксана, слышавшая их странный разговор, дёрнула подругу за руку.
   - Маринка, ты за словами-то следи. Они ведь тебя за душевнобольную держат.
   - А чего я такого сказала?
   - Какой к бабушке Домбай? Это пока ещё не всесоюзная здравница. Тут я поняла, как на Диком Западе - бледнолицые, краснокожие. Не забывай, мы в далёком прошлом.
   Вскоре и охотники, и казаки, блокирующие аул, тронулись в путь, выслав вперёд разведчиков в поисках места для ночлега.
   - Хочь у них одни старики, бабы, да дети малые остались, от басурманов этих любого подвоха жди, - говорил Андрею Евсеев. - Так что, лучше подале отойти, вагенбургом
   1
   стать, посты выставить, да и спать спокойно.
   Солнце давно скрылось за горными вершинами и на тёмно-синем небе рассыпались звёзды. Воздух казался Игорю сладким как амброзия, в том техногенном мире таким воздухом подышать вряд ли удастся. Поначалу от него кружилась голова, а сейчас жутко хотелось спать. Он с завистью посмотрел на Оксану, свернувшуюся калачиком на одной из телег.
   Отряд вошёл в густой лес, вдалеке раздавались какие-то звуки, которые Востряков принял за крики птиц.
   - О, шакалы на охоту вышли, - заметил Грамотин.
   - Шакалы? - спросила Марина. - А это не опасно?
   - Сударыня, нас около сотни вооружённых людей, какой зверь осмелится напасть на такое скопище двуногих хищников? - рассмеялся поручик.
   Уже около полуночи, миновав лес, устроились лагерем на берегу горной реки. Поручик опять стал извиняться перед дамами:
   - Не обессудьте, удобств никаких предложить не можем. Мы, как Святославово войско, седло под голову - вот и вся постель.
   - Полноте, поручик, оставьте ваши церемонии, перед вами не столичные кокотки. Правильно я говорю, милочка?
   - "Вот, что значит офицерская жена." - подумала Марина.
   Пока все занимались устройством ночлега, Андрей собрал своих современников.
   - Сегодня же ночью надо уходить назад к пещере.
   - Может оставим все дела на утро? - зевнула Оксана.
   - Другого шанса может и не представится.
   - Во-первых, здесь с четырёх сторон казачьи секреты и вы на первом же попадётесь, - сказал Андрей.
   - Почему мы? А ты что, не с нами?
   - Я, пожалуй, останусь, мне здесь нравится.
   - Я тоже не могу сейчас уйти, - вступила в разговор Марина, - раненым нужна помощь.
   - Вы что, с ума все сошли?
   - Лично я сейчас принимаю, наверное, самое правильное решение в своей жизни, - начал Андрей. - Кем я был там? Беглым зеком, убийцей и не отмыться мне от этого никогда! Я потерял право называться не только офицером и гражданином, но мужем и отцом. А здесь, - Андрей обвёл взглядом окружающую их темноту, - у меня есть шанс начать жизнь заново.
   Все с какой-то завороженностью смотрели на него.
   - А Рязанцева, случайно не ты укокошил? - прервал Игорь тишину.
   - Босса твоего? Нет, чего не делал, того не делал, - горько усмехнулся Андрей, - хотя заказ на него получил.
   - От кого? - быстро спросила Оксана.
   - Вы мне тут, что, перекрёстный допрос устроить решили?
   Игорь посмотрел на него и покачал головой.
   - В новую жизнь, Андрюша, тебя твои старые грехи не пустят. Ты можешь сменить обстановку, эпоху, пластическую операцию сделать, а всё равно души другой у тебя не будет.
   - А если я покаюсь? - спросил Громов.
   Перед глазами у него возникло лицо уральского лесника, который поделился с ним кровом и пищей, а он его "в благодарность" убил. На душе стало так муторно, что даже промелькнула мысль, что не имеет он права дышать вот этим чистым как хрусталь воздухом.
   - Шефа твоего мне этот очкастый академик заказал, - начал он свой рассказ.
   Андрей рассказал, как бежал с зоны и приехал в Москву, о встрече с Феликсом, о том, как у него "увели заказ" буквально из-под носа, как вместо обещанных денег отправили сюда. И чем больше он говорил, тем легче ему становилось, как будто прорвало, наконец, какой-то нарыв.
   - Могло быть и хуже, - подытожил Игорь его исповедь. - А Феликс, должно быть, решил подстраховаться и отправил на акцию кого-то более проверенного.
   - Теперь-то вы понимаете, в каком дерьме я там жил? - вопрошал между тем кающийся Громов. - И вы хотите, чтобы я опять туда полез?
   - Ох, Андрюша, а ведь ты этого самого дерьма тоже наделал немало.
   Андрей опустил голову.
   - Ну, а здесь чем будешь заниматься? - спросила Оксана.
   - Вот к ним в отряд проситься буду.
   - А если не возьмут?
   - Возьмут, - убеждённо ответил Андрей.
   - Дело, как говорится, твоё. Ну, а ты, милосердная наша? - обернулся Востряков к Марине. - Мы ведь, собственно за тобой в дыру полезли.
   Оксана осуждающе посмотрела на Игоря.
   - У тебя, Игорёк, память, как у девушки! Может, тебе напомнить, почему она здесь оказалась?
   - Извини, Марин. - Игорь опустил голову. - Я просто хочу, чтобы мы все вернулись к своей жизни.
   - Пойми, Игорь, не могу я сейчас их бросить! Им ещё больше суток ехать по бездорожью, вдруг кому-то из раненых врачебная помощь понадобится, а у них даже санитара захудалого нет! Вот доберёмся до какого-нибудь города.
   - А обратно, пешкодралом?
   - А куда обратно-то? - спросила Оксана.
   - В пещеру, куда же ещё!
   - А чего тебе эта пещера сдалась? С какого перепоя ты решил, что Феликс нам вообще дыру откроет?
   Игорь посмотрел на неё, как на больную.
   - Мы, Игорёк, для него потенциально опасны. Ведь он, наверняка, предположил, что мы с ним встретимся? - она кивнула в сторону Андрея. - И на хрена Феликсу Ивановичу, спрашивается столько носителей нежелательной информации?
   - Ну, у тебя мать и логика! - восхитилась Марина. - Прямо мужская!
   - У логики, Мариночка, не бывает половой принадлежности. Логика может быть только железной.
   - И что же нам теперь делать? - растерянно спросил Игорь.
   - Постараться дожить до двухтысячного года, - ответила Оксана. - А что, не так уж долго и осталось. Всё, собрание закрывается, а то спать хочется больше чем жить.
   - Пойду полковницу греть, - поднялась Марина.
   - А ты сегодня будешь греть меня, - прижалась Оксана к Игорю, - они всё равно думают, что я мужик. Так что всё вполне нравственно - два боевых товарища отдыхают после нелёгкого дня.
   Игорь ещё долго не мог заснуть, глядя в усеянное звёздами небо. А когда, наконец, погрузился, как писали в Х1Х веке в объятия Морфея, то снилось ему серое от выхлопных газов небо Москвы.
  
  
  
  
  
  
   * * *
  
   ГЛАВА 3.
  
   В которой Феликс решает исчезнуть.
  
   На смену ночи пришло хмурое осеннее утро с низко нависшим над раскисшей землёй свинцовым от всяких выбросов небом. Огромный мегаполис совершал свой очередной переход от ночи к дню, когда на смену проституткам, ночным извозчикам приходят служащие офисов, чиновники, продавцы дневных супер и не очень маркетов.
   У Валеры Быстрова заканчивалось ещё одно ночное дежурство, отличное от остальных лишь тем, что только что прошедшей ночью на вверенной ему территории, слава Богу, никого не убили. Одна потасовка с тяжкими телесными, но терпила, тридцатилетний таджик, будет жить. Сломанная рука срастётся, сотрясённые тяжеленными ботинками скинхедов мозги успокоятся, но в душе у парня наверняка поселится страх. Страх перед этим безумным и беспощадным городом. Этого несчастного и потерпевшим-то назвать нельзя, заявления он не подавал, ведь регистрации у него нет.
   Вот тебе и Москва златоглавая с ароматом пирогов! Нет, в этом городе теперь пахнет ненавистью! Взрывы в метро, избиение людей неарийской внешности, казалось, что город сошёл с ума! Капитан всё чаще ловил себя на мысли, что хочет быть как можно дальше от всего этого безумия. В Тверской области, в тихой деревеньке, раскинувшей свои двадцать изб на живописном берегу реки ещё стоит дедов дом. Самому сделать ремонт и жить в своё удовольствие. Завести какую-нибудь живность, копаться в огороде, ходить на рыбалку, что ещё нужно человеку? Но знал Быстров, что от таких буколик скоро полезет на стену. Наверное, из-за недостатка адреналина.
   Капитан вздохнул и продолжил просматривать ориентировки по городу, всё равно до окончания дежурства оставался целый час. Мысли его от бедняги таджика перешли к Вострякову. Парень как в воду канул. Может в Самару свою подался? Помочь обещал, как-никак бывший, но свой. Быстров сам того не желая проникся симпатией к Вострякову, хотя при его работе симпатий и антипатий следует избегать. А почему, опера что, не люди? Чутьё ему подсказывает, что парень надёжный, а чутьё за столько лет работы в уголовке у него выработалось отменное и он ему, чутью своему полностью доверяет.
   Он быстро, с усвоенной за годы работы привычкой читал криминальные сводки, хронику чьих-то пороков и чьих-то несчастий. Ничего из ряда вон выходящего: кражи, грабежи, разбои, пару убийств на бытовой почве. Хотя нет, вот перестрелка на Димитровском шоссе; бандиты открыли стрельбу по работникам милиции, убит офицер и один из нападавших, двое задержаны. Все трое установлены, ваххабиты, члены бандформирования, числились в федеральном розыске. В салоне их автомобиля обнаружено оружие, паспорт... Капитан буквально впился глазами в лист. Паспорт на имя Вострякова Игоря Вячеславовича, 1968-го года рождения, зарегистрированного в городе Самаре, улица, дом...
   Не отрываясь от ориентировки Валера вытянул из пачки сигарету. Вот тебе и здрасьте! Парень-то хоть живой? Надо ехать туда, причём немедленно.
   Машины, как назло, все оказались либо на выезде, либо на ремонте. Лишь через час переговоров и уговоров удалось найти старенький москвич и Быстров сильно сомневался, что тот проедет больше версты. Но автомобиль не подвёл и довольно-таки бодро бежал по городу среди иномарок и более юных и полных сил чад отечественного автопрома.
   В ОВД Северного посёлка царило затишье, как будто и не было ночной стрельбы с двумя трупами.
   - У Юрки сын три месяца назад родился, все боятся домой к нему ехать, жене рассказать. Молодая мать, любящая жена и тут такое, - тяжело вздохнул дежурный.
   - Да, дела.
   Быстров помолчал, отдавая дань погибшему коллеге. Как поётся в одной старой песне "Работа наша такая". Будь она неладна такая работа. И в тоже время, если ладиться она не будет, российский бардак вообще превратится в хаос. И за всё за это государство платит в месяц столько, сколько депутатам Госдумы за три дня. Но убери на три дня Госдуму и страна не полетит в тартарары, а вот если на три дня убрать милицию, страшно подумать, что с этой страной произойдёт. Примерно такие мысли промелькнули в голове у не спавшего ночь Валеры, но он тут же отбросил их как не имеющие отношения к делу.
   - Там, в машине у этих джигитов паспорт нашли на имя Вострякова.
   - Нашли, - согласился дежурный, заглянув в свои бумаги.
   - Так вот этот самый Востряков у меня свидетелем проходит, - капитан выдержал паузу, - аж по двум убийствам.
   - Я тебе сейчас Васю Шишкина позову, он в курсе всего.
   Опер Шишкин худобой был похож на Быстрова, только лет на пять моложе.
   - Они из Виноградова ехали, - сказал он после того, как оба уселись в маленьком кабинете. - Кофе будешь?
   - Давай, - согласился Быстров, - а то меня после дежурства уже колбасить начинает.
   - Когда колбасит, это хорошо, это значит, организм здоровый и своё требует, - рассудил Вася включая электрочайник.
   - А почему ты решил, что кавказцы именно из Виноградово ехали?
   - Их дэпэсники засекли, ещё когда они из посёлка на трассу сворачивали. Серов говорит, тогда подумал, что семья в Москву возвращается.
   - Серов, это кто?
   - Ну, тот сержант, который в одиночку, можно сказать, всех троих задержал, после того как Юрка подстрелили.
   - Почему семья-то? - не понял капитан. - По моему три здоровенных джигита на семью мало похожи.
   - А ты у него сам спроси. Он сейчас как раз смену сдаёт.
   Сержанта Быстров поймал уже выходящим из оружейной комнаты. Парень отнюдь не выглядел героем. Ещё бы, ведь впереди прокурорские проверки. "А парень ещё не растерял боевые навыки." - подумал опер. Шишкин сказал, что он год как из Чечни, где срочную служил.
   - В этой бээмвухе пять человек сидело, мы их ещё фарами осветили и я точно помню, что пятерых насчитал. Женщина с ними была.
   - А взял ты троих?
   - Троих. Они в кювет ушли. Водитель в салоне в отключке был, ещё один здоровый как мамонт рядом с машиной валялся. Третьего аэрбэг, похоже, спас. Чурка этот мне сразу не понравился, рот до ушей, а глаза злые и суетится много. Я на таких там насмотрелся, - на скулах парня выступили красные пятна.
   Задав геройскому сержанту ещё пару вопросов капитан подошёл к дежурному.
   - А джигиты в отстойнике?
   - Не-а, Старший брат забрал.
   - Ясно.
   Менты задерживают, эфэсбешники забирают. Знакомая картина.
   Он решил съездить в Виноградово. Когда сворачивал с трассы на дорогу, ведущую в посёлок, по левую сторону увидел десятка полтора добротных коттеджей, окружённых с трёх сторон лесом. Что-то заставило Быстрова свернуть к аккуратным кирпичным домам.
   Он притормозил около трёхэтажного дома из красного кирпича, вокруг которого китайской стеной возвышалась трёхметровая ограда из тёсаного камня. Из приоткрытой железной калитки на него настороженно смотрел коротко стриженый парень в камуфляже. Видимо непрезентабельный автомобиль на котором приехал опер вызывал у него те же чувства, что и у жителей глухой сибирской деревни какой-нибудь "феррари" или "бугатти". Быстров вышел из машины и подошёл к воротам.
   Привет, как служба?
   Нормально, - парень напрягся, готовый к любым неожиданностям.
   Расслабься, - капитан показал ему удостоверение. - Чего так нервничаешь? Ночь что ли была неспокойной?
   Нормальная ночь.
   Ты чёрный БМВ здесь не видел? - опер назвал номер машины.
   Не, бумер не видел. Слышал только, часа два назад бабахнуло, вон там, - парень показал рукой куда-то в западную сторону.
   А чего бабахнуло-то?
   Эфка кажись.
   Прямо уж и граната? Может петарда?
   Охранник почти с жалостью посмотрел на него.
   Обижаешь, командир.
   Быстров поехал дальше по дороге, в сторону, указанную охранником. В голову, наверное, от недосыпа лезли всякие посторонние мысли. Например, об этом парне, который безошибочно определил, что где-то взорвалась именно Ф-1. Парень-то явно с боевым прошлым, а теперь вот вынужден охранять хоромы какого-то ворюги или чиновника, что собственно одно и тоже.
   Дом этот явно выделялся среди остальных. И своей скромностью, и отсутствием забора вокруг. Он был на краю, дальше лес, на кромке которого одиноко стоял автомобиль, "жигули" седьмой модели. Приглядевшись опер заметил, что в салоне кто-то сидел. "Спят, что ли?" - подумал Валера, подходя к машине.
   Если те двое в машине и спали, то скорей всего уже вечным сном. Лицо сидящего на заднем сиденье было воскового цвета и кровь по краям маленькой дырочки зияющей на лбу уже запеклась. На передних сидениях, залитых кровью, бесформенной массой лежало ещё одно тело. Дела! Капитан посмотрел на дом и только сейчас обратил внимание, что дверь была открыта. На всякий случай достал из наплечной кобуры пистолет и направился к дому.
   Есть кто-нибудь?
   Как пишут в старых романах тишина была ему ответом. "Надо бы конечно в отдел позвонить." - подумал Быстров заходя в дом. Достал мобильник и сразу же наткнулся в записной книжке на номер Васи Шишкина, который записал полчаса назад.
   Вася был на рабочем месте и сказал, что через полчаса будет с бригадой. Вот и ладненько, а мы пойдём дальше. Дальше был полутёмный коридор и там, похоже, лежал очередной нежилец. Валера достал китайский фонарик, который постоянно носил с собой. Вот здесь, судя по всему и бабахнуло. Тело лежало лицом вниз и оперу очень хотелось убедиться, что это не Востряков. Он посветил на лежащего и вдруг ему показалось, что тот шевельнулся. Присев на корточки Быстров осторожно пощупал пульс. Тот слабый, но был. Обыскав весь дом и больше никого не обнаружив, капитан вышел на крыльцо и достал сигарету. Он с наслаждением курил и смотрел на увядающий и прекрасный в своём увядании лес. И тут за спиной, в доме раздался грохот.
   . . .
  
   Феликс с ужасом наблюдал в монитор, как в комнатку ввалился бородатый, с бритой окровавленной головой мужик и принялся размахивать огромной саблей. Одежда на нём была рваная и вся в пыли. Неужели это чудовище - визитёр из прошлого?
   Визитёр, тем временем кружился по комнате размахивая саблей, может исполнял какой-то свой дикий танец, то ли ожидал нападения врагов и в этом своём сумасшедшем кружении вывалился в коридор. Феликса прошиб пот при мысли, что этот дикарь обнаружит его убежище и дрожащей рукой он достал из кармана своей куртки электрошоковую дубинку. Но гость из прошлого бросился вверх по лестнице и принялся вышибать крепкую крышку рыча и что-то выкрикивая на своём языке.
   Али-Хамзат понял одно: русские заманили его в ловушку, которую построили за те полгода, что он не навещал свою пещеру. Он слышал о больших домах с толстыми стенами, которые русские называют тюрьмами и где люди живут и не видят неба многие годы. Куда счастливее последний лай, который в своей вонючей яме хоть видит небо над головой. А ещё он слышал, что русские отправляют провинившихся в далёкий и холодный край, который называют Сибирью, где почти всегда зима. Нет, живым он им не дастся! Лучше быть изрубленным на куски, чем умереть вдали от родных гор.
   Внезапно крышка поддалась и Али-Хамзат выскочил наверх размахивая клинком и дико вращая глазами, но его ноги резко взлетели вверх и он рухнул на деревянный пол, ударившись спиной так, что перехватило дух. Ему тут же с хрустом вывернули за спину руки и чем-то сковали, а когда он попытался вырвать их, почувствовал сильную боль в запястьях. От боли и осознания собственного бессилия амир вцепился крепкими зубами в дерево пола, словно желая прогрызть в нём дыру.
   Его подняли на ноги.
   Ни хрена себе! Откуда ты такой красивый?
   Вокруг стояли люди, как-то странно одетые и с очень короткими ружьями, которые были все направлены на него. Али-Хамзат выругался и сплюнул на пол кровавую слюну вместе с деревянными щепками.
   - Целого духа поймали!
   Его вывели из дома и Али-Хамзат поднял голову. Это небо не было небом его родины, низкое, цвета его папахи оно давило каменным сводом. Сырой и тяжёлый воздух пах неприятно и зловонной жижей заполнил лёгкие.
   Али-Хамзат опять зарычал и попытался боднуть своей бритой и окровавленной головой близстоящего. Его мгновенно свалили на грязную землю, пару раз довольно сильно пнув по рёбрам.
   Давай, грузи его!
   Сильные руки оторвали его от земли и бросили в холодную тьму.
   Русские уже однажды хватали Али-Хамзата. Когда два щуплых солдата конвоировали его в крепость, он сбил одного с ног и бросился в лес, и подобно горному козлу прыгая по камням быстро скрылся среди деревьев. Пуля, выпущенная вдогонку, просвистела совсем рядом с его головой и вонзилась в ствол пихты. Тогда, проплутав двое суток в горах, питаясь ягодами и кореньями, он, в конце концов, добрался в Дарго, где имам готовил очередной поход против русских. Он верил, что Аллах не оставит его и на этот раз, надо будет только дождаться благоприятного случая.
   До Феликса сквозь трёхметровый слой бетона всё же донёсся шум наверху, затем на экране монитора возникли два вооружённых омоновца, которые принялись простукивать деревянные панели в каморке с топчаном. У него даже мелькнула шаловливая мысль, открыть перед ними дыру и отправить в бессрочную командировку. Это ровным счётом ничего ему не даст, наверху их коллеги, которые наверняка сейчас выясняют, кому принадлежит дом.. Потом хозяина, то есть Феликса начнут обвинять в укрывательстве террористов, раскопают связи с Хирургом, возьмутся за Юго-Восточную компанию. В общем, впору в бессрочную командировку отправляться самому.
   - Здесь чисто! - услышал он.
   Сейчас они уйдут, так что время у него есть. Он не знал, как стражи порядка попали в его дом, но догадывался, что наверху что-то произошло.
   Может быть, ещё не поздно всё исправить. Феликс с тоской посмотрел на своё детище и подумал, что ничего в своей жизни менять не собирается. Неужели все годы, отданные науке, прожиты зря? И угораздило его жить в эпоху перемен!
   И тут в голову пришла мысль, заставившая уже с отеческой нежностью посмотреть на "Энергон". Если гора не идёт к Магомету...Если не устраивает эпоха, в его силах её поменять. Он включил прибор. Так, сначала определимся с пространством. Соединённые штаты он отмёл сразу, ему никогда не нравилось это пространство полное плебеев и выскочек, только и способных что пожирать гамбургеры и пить свою вонючую кока-колу. А вот Соединённое королевство с его вековыми традициями Феликса всегда привлекало. Английский он знал. Правда, до уровня оксфордского профессора английской литературы ему было далековато. Впрочем, как и этому самому профессору до его квалификации физика, а физики с его квалификацией востребованы везде.
   Теперь со временем. Середина 70-х прошлого века очень даже подойдёт. Холодная война в самом разгаре, так что вполне уместно попросить политического убежища. Феликс усмехнулся; в семьдесят пятом ему было неполных пятнадцать, он был активным комсомольцем и вполне искренне клеймил загнивающий капитализм. А что, время для загнивающего капитализма очень даже неплохое, вся четвёрка из Ливерпуля жива, неувядающий Шон Коннери блистает в роли Джеймса Бонда, а экономическими кризисами его, пережившего и павловскую реформу и гениальную афёру "молодых реформаторов" с ваучерами пугать также смешно, как и полного энергии молодого кота полудохлой мышью.
   Итак, решено. Осталось только самому себе выписать билет и успеть за две минуты пробежать несколько метров.
   . . .
  
  
   - Ну, брат, спасибо! - Вася до хруста сжал капитану руку.
   - Да ладно тебе! - поморщился Быстров. - Одно ведь дело делаем.
   - Не скромничай! По твоей, можно сказать, наводке, мы целого полевого командира взяли. Слушай, а может это сам Басаев? - не на шутку разыгралась фантазия у молодого опера. - А чего, если его отмыть, очень даже похож.
   - Я даже думаю, это скорей всего бен-Ладен.
   Шишкин посмотрел в усталые, лишённые даже тени веселья глаза Быстрова.
   - Ты с нами едешь? - решил он закончить тему борьбы с международным терроризмом.
   - Я ещё здесь немного поброжу. Свежий воздух всё-таки. По поводу тачки когда звонить? - Валера мотнул головой в сторону сиротливо стоящей "семёрки", откуда час назад оперативники извлекли аж три трупа.
   - Через часок сюда ребята подъедут, за домом присмотреть, так вот я их постараюсь снабдить информацией.
   - Спасибо, я твоих орлов подожду
   Спустя две минуты капитан опять остался один на один остался со зловещим домом, из которого как черти из табакерки выскакивают "целые полевые командиры". Про дом этот Вася тоже обещал прояснить ситуацию, но позже.
   Ну почему, почему чутьё подсказывает ему, что Востряков тоже был здесь? Если бы капитан мог спросить, он бы это непременно сделал. Но чутьё, оно на то и чутьё, оно вне плоскости умозаключений и даже догадок. Но, как говорится, следствие покажет.
   "Семёрку" выпотрошили всю. Ни в машине, ни в карманах трёх тел документов на неё не оказалось. Двое из убитых милиционерам были известны, так, шпана местного пошиба. Личность третьего, одетого дорого и со вкусом выяснить ещё предстоит. Что касается четвёртого, которого с тяжёлой контузией и многочисленными осколочными увезли врачи скорой, то в кармане у него нашли права и паспорт, оба документа на имя Дакаева Асланбека Тимуровича, уроженца Шатойского района Чеченской республики.
   Быстров опять прошёл в дом. В полутёмном коридоре светился вход в подвал, уходя омоновцы не выключили свет. Ребята сказали, что подвал состоит из крохотного коридорчика и махонькой комнатки. Он подошёл к квадратному отверстию и в этот момент увидел как в нём промелькнул чей-то силуэт. Валера подумал бы, что у него начались глюки на почве бессонной ночи, но они сопровождались звуками торопливых шагов и шумом открываемой двери. К тому же бетонная лестница, ведущая вниз, отъехала куда-то в сторону.
   А ну стой!
   Игнорируя сдвинувшуюся лестницу, Валера прыгнул с трёхметровой высоты на бетонный пол, на ходу доставая свой табельный ПМ. Когда, несколько секунд спустя он влетел в комнатку, то никого в ней не обнаружил, только на мгновение почувствовал, что воздух здесь какой-то вязкий, почти что видимый. Но только на мгновение, так что это, вне всякого сомнения, был признак синдрома хронической усталости.
   В комнатке этой спрятаться не смогла бы даже и мышь. За плохонькими деревянными панелями был голый бетон, на таком же бетонном полу не было никаких намёков на тайные лазы и лишь над крохотным столиком он обнаружил какую-то панель, на которой узнал только глазок видеокамеры. Озадаченный, он вышел в коридор и увидел, что бетонная лестница прикрывает вход в ещё одну комнату.
   Почти вся она была заставлена аппаратурой, о назначении которой, даже он, выпускник МАИ не имел ни малейшего представления. Рядом с этими чудесами техники валялся дохлый крыс, которого Валера брезгливо смахнул на пол. На экране монитора видна была первая каморка. Но зачем сидящему здесь следить за пустой комнатой, да ещё при помощи явно недешёвой техники? Гораздо проще просверлить маленькую дырочку в стене.
   Что из всех этих чудес техники Быстрову было знакомо, так это монитор фирмы LG, да панель с клавиатурой. Не отягощая себя ненужными сомнениями Валера нажал клавишу Esc. Картинка на экране сменилась; вместо комнатки, представляющей реальную угрозу для больных клаустрофобией он увидел карту Великобритании и в углу дату, 1 июня 1975-го года. Что же произошло в том памятном для кого-то году? Валере в то время было два года и он не помнил, что тогда происходило в их большой коммунальной квартире на Ордынке, не говоря уже о далёкой Великобритании. Славный город Лондон на карте был обведён красным квадратом.
   Он опять нажал Esc и на экране появились какие-то даты, выстроенные в столбик, причём 1 июня 1975-го стояла в самом низу, а перед ней все четыре были одинаковыми, 29-е августа 1861-го года.
   Да, без бутылки, а вернее без специалиста здесь не разберёшься! А где его сейчас взять и какой специалист здесь нужен?
   Товарищ капитан!
   Подъехали трое оперативников, на взгляд Быстрова моложе Васи Шишкина.
   Скучновато вам здесь будет, ребята, - обрадовал их Валера.
   А мы сюда не развлекаться приехали.
   Парни хотят выглядеть настоящими, матёрыми сыскарями.
   С вами тут пообщаться хотят, - один передал капитану трубку.
   Денег на мобиле мало, поэтому буду краток, - услышал он голос Васи Шишкина. Жигуль принадлежит Семёновой Марине Сергеевне, врачу-урологу поликлиники города Дмитрова.
   Эта фамилия была капитану незнакома.
   Около года назад машина была передана по доверенности некой Бабенко Оксане Сергеевне.
   Вот это уже ближе к делу, значит и на этот раз чутьё его не подвело.
   По дому этому я звонил в местную администрацию, - продолжал сливать информацию Вася, - они мне ничего вразумительного не ответили. Весной какие-то люди принесли все необходимые бумаги, светили эфэсбэшными корочками, короче тёмный лес.
   Спасибо, - ответил капитан. - Для тебя тоже есть новости. Я в подвале лабораторию нашёл, тут какая-то электроника, нужен специалист.
   - По электронике?
   - А я знаю?
   - Понял, - засмеялся Вася. - Я тебе Степаныча через пару часов пришлю.
   - Присылай, - без особого энтузиазма согласился Быстров.
   Он вернул трубку и прочувствованно обратился ко всем троим:
   - Мужики, Степаныч приедет, разбудите меня, пожалуйста. Я в погребке, на топчанчике покемарю, а то с позапрошлого дня не спал.
   - Какой разговор, конечно разбудим.
   Всё-таки корпоративная солидарность и взаимовыручка - великая вещь! С этой мыслью капитан Быстров провалился в свой тревожный, сугубо милицейский сон.
  
  
  
  
   ГЛАВА 4.
   Андрей завоёвывает авторитет.
  
   Ранним утром умер один из охотников, тридцатидвухлетний унтер-офицер Кабардинского полка. Марина провозилась с умирающим последние два часа его жизни и сделать ничего не могла, под рукой у неё не было необходимых медикаментов. Кинжал горца проник слишком глубоко в брюшную полость, в узкой и глубокой ране началось нагноение. "Кабардинца" положили в телегу, где лежали тела четырёх охотников, погибших во вчерашнем бою.
   Раненые горцы сидели на повозке, охраняемые двумя казаками, которые бросали на них недобрые взгляды. Они не стонали, не жаловались и ничего не просили, только угрюмо смотрели перед собой, иногда перекидываясь друг с другом короткими отрывистыми фразами.
   Перед отправлением Марина осмотрела их всех , сменила повязки при помощи маленькой баронессы и с облегчением констатировала, что раны абреков, слава Богу, не сопряжены с опасностью для их жизней.
   - Чтобы мы, голубушка, без вас делали? - спрашивал Грамотин с восхищением глядя, как ловко эта красивая женщина перевязывает раненых.
   - А что раньше делали, то и продолжали бы, - отвечала Марина, ловя себя на мысли, что начинает говорить и строить предложения, как принято среди этих людей и от этого русский язык только выигрывает.
   Андрей вертел в руках винтовку Евсеева.
   - Что, нравится? - спросил его казак.
   - Тяжеловатая.
   - А я, чать, не барышня какая-нибудь, мне в самый раз.
   Казаки, собирающие рядом свою амуницию, заулыбались одобрительно.
   - Не пойму, а где у неё затвор, возвратный механизм?
   - Чего? - удивился Евсеев незнакомым словам. - Ты, барин, сразу видать, человек от воинской службы далёкий. Пистонку1 эту аккурат перед самой Восточной кампанией тульские умельцы сделали. Мне её лично сам его превосходительство походный атаман Яков Петрович Бакланов2 подарил.
   - Расскажи за что, Степан Панкратьич. - попросил молодой казак.
   Было видно, что все эту историю знали, но специально для новичка просили рассказать ещё раз.
   - Лет этак восемь тому назад, - начал Евсеев, - было дело у нас с горцами недалеко от Чир-Юрта. Нам через Сулак переправиться надо было, Шамиль мюридам своим отдал приказ умереть, но на тот берег нас не пускать. Сами-то горцы стрелки отличные, но воинскому строю и командам необучены, а тут палят слаженно, ну ровно егеря какие-нибудь. У нас аж осьмнадцать человек поубивало, а пятерых до смерти. Приметили мы, что командует ими человек один, одетый в черкеску и папаху, но выправка, сразу видать, военная. А тут сам Бакланов подъехал. Выручайте, говорит орёлики, на вас вся надежда. Если уж сам Бакланов так заговорил, то дело и вовсе плохое. А он, скажу тебе барин, был человек старой закалки, нас, казаков вот где держал. - Евсеев показал свой большой костлявый кулак. - Чеченские бабы и по сию пору им детей своих пугают. Ну, я подхожу, значит к Бакланову, голову задираю. Росту-то он был огромаднейшего, косая сажень в плечах, да и конь ему под стать. А он смотрит на меня сверху, рожа красная, видать перепил вчера, усищи как у таракана и две большие бородавки. Признаться, оробел я поначалу. Чего тебе казак от меня надо, спрашивает. Ваше превосходительство, говорю, дозвольте командира ихнего подстрелить, без него басурмане так слаженно палить уже не смогут. А что, говорит, давай стреляй казак. Был я лучшим стрелком, почитай на весь наш Донской полк, да вот беда, ружьишко у меня старенькое, а до нехристя этого, почитай шагов двести с лишком было. Я генералу о том и говорю. А он с плеча пистоночку эту снимает и молвит, что винтовка эта отменного бою и по его личному заказу в Туле сделана. Ежели наповал командира ихнего подстрелишь, винтовка твоя, а если промахнёшься, то казак не взыщи. Подполз я, значит, к самой воде. Признаться честно, неуютно чувствовал себя, пули вокруг свистят, да по камням щёлкают. Одно хорошо, кустарник кругом дремучий. Целый час лежал, шустрилу этого выцеливал. Бакланов ко мне два раза людей посылал, всё поторапливал. Но это вам не блох ловить, тут торопливость только делу навредить может.
   Евсеев выдержал паузу, видимо ждал, что Андрей начнёт просить продолжить рассказ. Не дождался и через минуту продолжил:
   - Как у нас говорится, терпение и труд, всё перетрут. Взял-таки я его на мушку. Лежу - не дышу и на крючок пальцем плавно так давлю. Дым рассеялся, и нету басурмана. Стрельба враз на убыль пошла. Мы на крутой тот берег переправились и неприятеля дальше погнали. Нашли среди десятков тел и моего "крестника". Пуля аккурат ему в лоб вошла. Аглицких кровей оказался, шамилевых абреков военному делу обучать приставлен. Так вот мне эта пистоночка-то и досталась, а потом ещё Яков Петрович к Георгию представил. Вот так-то, барин. А ты, тяжеловатое!
   Казаки, оставившие свои дела во время рассказа вновь занялись каждый своим делом. Многие были явно разочарованы, что рассказ Евсеева не произвёл на этого странного, на их взгляд человека должного впечатления.
   - Со скольки, говоришь, шагов ты того инструктора подстрелил? - спросил Андрей у затягивающего подпругу бывалого казака.
   - Слова ты какие-то чудные говоришь, барин. Никакой он был не структор, а самый что ни на есть аглицкий агент.
   - Так со скольки шагов-то?
   - Ну, - Евсеев сдвинул папаху на лоб и почесал затылок, - шагов двести пятьдесят, почитай там было.
   - А если я из твоей винтовки с этого расстояния в этот камень попаду, в отряд к себе возьмёте? - Андрей подбросил на ладони гладкий овальной формы камень, чуть меньше его кулака.
   - Да как же ты это сделаешь? - засмеялся Евсеев. - Ты, сразу видать, ружьё моё первый раз в руках держишь, вон даже не знаешь, как оно заряжается!
   - А ты меня заряжать научишь. Ну что, по рукам? - Андрей протянул казаку руку.
   - А ежели не попадёшь? - хитро прищурился тот.
   Андрей задрал рукав своей камуфляжной куртки, которую, подыгрывая Игорю, выдал за форму техасских рейнджеров и показал Евсееву свои японские часы.
   - Если промахнусь, часы мои заберёшь.
   - Вот эти-то? - Евсеев с презрением взглянул на чёрный пластиковый корпус, в котором уместились два циферблата, обычный и электронный. - А на кой они мне? - Вот если бы у тебя настоящий брегет имелся.
   - Это очень хорошие часы. Вот смотри, время, дату, температуру воздуха показывают, вода им не страшна.
   - Так уж и не страшна? - казак смотрел на непонятные циферки. - Нет, мне такого добра не надо, я и не понимаю в часах твоих ничего.
   - Да я тебя научу, тут ничего сложного нет.
   Вокруг них опять собрались казаки.
   - Соглашайся, Степан Панкратьич, вещица уж больно забавная. Глянь-ка, закорючки какие-то бегают!
   - Братцы, вода у кого есть? - спросил Андрей казаков.
   Ему подали в котелке воды. Громов окунул туда часы и несколько секунд подержал. Затем с торжествующим видом извлёк их наружу, вытер о рукав куртки и продемонстрировал окружающим.
   - Видали, закорючки, как бегали, так и бегают. Ну что, дядя, по рукам?
   - Если не промажешь, так и быть, буду хлопотать за тебя у поручика, - протянул свою огромную ладонь Евсеев. - Только тут места столько открытого нет, вот из леса выйдем, будут просторы, не наша донская степь, но искомая дистанция будет. - А теперь смотри, - казак взял винтовку. - Засыпаем в ствол мерку пороха, затем пыж шомполом забиваем, сверху пулю и опять шомполом. Вот сюда вставляем пистон, взводим боёк и стреляй на здоровье. Понятно?
   - Понятней некуда, - весело ответил Андрей.
   Евсеев взял его в передний дозор и только усмехался в свою густую бороду, видя, как Громов неумело забирается на коня. После получасовой скачки, от которой у Андрея осталось малоприятное ощущение, как будто над ним надругался, по меньшей мере, взвод солдат, лес стал редеть, и сразу было видно, что поредел он не по своей воле, слишком много встречалось им пней.
   - Вот здесь в самый раз будет. - Евсеев остановил коня на относительно открытом пространстве.
   Впереди, метрах в пятистах возвышались какие-то скалы, слева слышался шум воды в горной реке, справа стеной стоял лес.
   - Давай, Верёвка.
   Тот самый молодой казак, который просил Евсеева рассказать историю пистонки, слез с коня и принялся отсчитывать шаги в сторону громоздящихся скал, предварительно забрав у Андрея камушек.
   - А ружьё-то твоё дострелит? - обеспокоено спросил Андрей, глядя вслед удаляющемуся Верёвкину.
   - Ты, барин, никак на попятный пойти решил? - под общий смех спросил кто-то из казаков.
   Громов поморщился, но не от смеха, а от саднящей боли в несчастных ягодицах и молча протянул руку за винтовкой. В это время вернулся Верёвка.
   - Вон на том пенёчке, - показал он.
   Андрей пригляделся, напрягая зрение, и увидел белеющий камень на одном из пней. Затем он не спеша проделал все манипуляции с винтовкой так, как объяснял ему казак и приложил заряженное ружьё к плечу. Ружьё было не просто тяжеловатым, оно было тяжеленным. Если долго целиться, то онемеют обе руки и плечо. Андрей выбросил из головы все мысли и сосредоточился на цели. Выдохнув, стал плавно давить пальцем на спусковой крючок. Грохот и одновременно сильный удар в правое плечо, заставили его сделать два шага назад. "Как они только с таким оружием воевать умудряются?" - думал он, стоя в сплошном дыму и чувствуя боль в плече.
   - Глянь-ка, братцы, попал! - как сквозь вату донёсся до него голос Верёвки. - Степан Панкратьич, а барин-то по меткости и тебе не уступит.
   - Цыц, сопля зелёная! - прикрикнул на него Евсеев. - Чтобы настоящим охотником стать, одной меткости мало. Да и дело не в стрелке, а в оружии. А ружьецо это, - наклонившись с седла, он забрал у Андрея винтовку, - из рук самого атамана Якова Петровича дарено, а это вам, братцы казаки, не фунт изюму! А стрелок-то наш две версты проскакал и ходит враскоряку, как будто ему кол между ног вбили! Но уговор, как говорится, дороже всего. Если Пётр Алексеич согласится тебя в охотники взять, ох чувствую, намаюсь я, барин, пока из тебя толк выйдет!
   - Не беспокойся, дядя, я способный! - засмеялся Андрей. - Да и какой я вам к лешему, барин? Андреем меня зовут, фамилия Громов.
   - Вот я и смотрю, вроде ты барин, а вроде бы и нет. Какого же ты сословия, Андрей Громов будешь?
   - Родители вроде бы как рабочие были.
   - Померли что ли?
   - Можно сказать и так, - мрачно ответил Андрей.
   - Царствие им Небесное, - перекрестился Евсеев. - А родом-то откуда.
   - Волжанин я, из Самары.
   - Ну, почти земляк. Ладно, в Кизляр приедем, буду о тебе с командиром беседу иметь. А сейчас по коням!
   Андрей с трудом взобрался на коня и пустил его рысью вслед за своими новыми товарищами. Только что он похоронил своих ещё не родившихся родителей. Прошлое, а для людей, которые впереди галопом неслись по диким просторам Кавказа, отдалённое будущее, отшелушивалось от него, как старая ороговевшая кожа.
   Берег реки был настолько скалист и крут, что казакам пришлось слезть с лошадей и вести их в поводу. Река не широкая, всего три конских скока, как выразился молодой Верёвка, была, тем не менее, в течение быстра и в русле извилиста, противоположный берег имела более пологий, но поросший густым кустарником.
   - Выше, версты через две, переправа должна быть, - взял на себя роль Андреева проводника всё тот же Верёвка. - Ранее там наше укрепление стояло, но после того, как местных замирили, то срыли за ненадобностью. На той стороне чеченский аул стоит, Чирей-Юрт называется. Мы его чаще Чиреем называли на мягком месте, - хохотнул парень, - потому как подобно этой зловредной болячке они во времена Шамилевы нашим арьегардам были. Уж и не упомню сколько разов местные чечены укрепление сжигали, да переправу в негодность приводили. А в этом пакгаузе деревянном, отродясь боле пятнадцати служивых-то и не бывало.
   - А сейчас притихли?
   - Да кто же их, нехристей-то разберёт? В позапрошлом годе книжицу свою басурманскую целовали, да предками божились, мол, мюридов к себе не пустим, а с русскими дружбу водить начнём. Только я с чеченами шестой год дело имею, а уразуметь не могу, что они за народец такой? Называют себя народом Божьим, а в вере у них полный раздрай. Шамиль их к басурманству приучать начал, да только они ровно волки, сколько не корми, всё в лес норовят. Никакой власти не признают, к пленным хуже, чем к последней скотине относятся. Степан Панкратьич вон более года у черкеевцев был, в зловонной яме на цепи держали, объедками кормили.
   - Бежал?
   - Какое там! - горько усмехнулся Верёвка. - Всем полком на выкуп собирали.
   Андрей вспомнил зинданы двухтысячного года, которые находили во время рейда, людей покрытых вшами и струпьями с безысходностью в глазах, обезглавленные, истерзанные тела. Казалось, время не властно над этим краем.
   - В бою злы и урон от них бывал немалый, - продолжал молодой казак. Ведь жилища свои защищают, куда им, бедолагам, податься-то? Некоторые, правда, в Туретчину ушли, только сдаётся мне, под турком им вряд ли слаще покажется, хочь и те, и другие одной вроде бы веры. Наш-то нонешний государь-батюшка не в пример папаше своему покойному, уж дюже милосерден. Слыхал, небось, - он понизил голос и даже оглянулся, хотя вокруг них никого не было, весь дозор скрылся за очередным поворотом, - в Питербурхе-то что учинить решили, мне кум сказывал? Усем москальским лапотникам волю дать! Вон куда крамола забралась, аж на самые верха!
   Казак с негодованием посмотрел на Андрея, должно быть, и его, подозревая в крамольных помыслах.
   - А что касается нашего казацкого сословия, мы царю и отечеству присягали служить и от присяги этой нас токмо смерть освободит.
   Два выстрела, прозвучавшие один за другим, прервали эту верноподданническую речь. Верёвка даже как будто обрадовался.
   - Ну вот, а я что говорил? Народцу здешнему верить ни на грош нельзя, воровство у них в крови.
   Казак дал шпоры своему рысаку, и тот галопом устремился вперёд. Андрей даже и подумать не мог, чтобы так вот пошевелить своими измученными, стёртыми в кровь ногами и лишь шлёпнул своего трофейного ладонью по крупу. Тот не чувствуя в седоке настоящего наездника нехотя перешёл с шага на рысь и через пару минут мучительной для Громова скачки довёз его до спешенных казаков, которые с винтовкой наперевес рассредоточились за различными природными укрытиями. Верёвка, энергично жестикулируя, показал ему тоже спешиться. Осторожно выглянув из-за большого камня, за которым они с Верёвкой спрятались, Громов увидел мостик настолько узкий и ненадёжный, что казалось, человек едва пройдёт по нему, а о лошади уж и говорить нечего. Двумя человеческими ростами ниже бесновалась река. На противоположной стороне перед самым мостом виднелись развалины того самого форта, о котором ему рассказывал его новый товарищ. В его пределах был явно на скорую руку сложен завал из камней, между которыми виднелись курпени1 папах и поблескивало в лучах ещё летнего солнца оружие.
   - Пензулла, выходи, поговорить надо! - крикнул из-за своего укрытия Евсеев.
   Положив атаманский подарок на землю он встал во весь рост. С той стороны из завала вышел старик и упругой, вовсе не старческой походкой ступил на мост. Мужчины остановились на середине, и Андрей подумал, одно лишние движение и оба полетят в бурлящие воды неизвестной речки. Но ни Евсеев, ни старик-чечен лишних движений делать не собирались.
   - Что же ты, Пензулла, адаты свои нарушаешь-то, а? Предками клялся, что зла нам делать не будешь, а сам тут целый редут наворотил.
   - Пензулла что сказал, то сделает, - отвечал аксакал по-русски, но с чудовищным акцентом, - но моя знает, ты везёшь на суд белому царю нашего кровника. Отдай кровника и поезжай дальше, никто тебя не тронет.
   - Это кто ж таков? - наморщил Евсеев лоб.
   - Керим-Булат Ичкери, дочь моего брата увёл, калым не давал.
   - У нас, Пензулла, вашего племени пятеро и все раненые, и неужели ты думаешь, что мы вам немощного на растерзание отдадим?
   - Э-э, мне твой шалтай-болтай слушать время нет, - отвечал упрямый старик. - Канлы делать надо. Кровника давай и езжай дальше.
   - Ты сам знаешь, старик, у меня начальник есть.
   - Говори свой начальник и приходи. - Пензулла с достоинством повернулся спиной и не торопясь, явно бравируя перед своими пошёл к завалу.
   Казаки собрались у самого большого камня.
   - Степан Панкратьич, может, в обход пойти? - спросил кто-то.
   - Да это вёрст двадцать пять не менее! Цельный день потеряем. Да и пойдём мы в обход и что? Этот Чирей-Юрт деревня немалая, у них, поди, бойцов сотни полторы наберётся, а то и поболее, а это уже баталия полкового масштабу получается. Да и мир у нас вроде бы с ними.
   - Так что ж, пленного отдадим?
   - Нет, братцы, пленного отдавать никак нельзя. Но у них тут обычай такой, за кровника его кунак пойти может. А даже ежели у этого Керим-Булата кунак и сыщется, так ведь посечены они все не слабо, на ногах еле держатся.
   - А какая разница, - спросил Андрей, - что того, что этого, отдавать нельзя?
   - А разница такая, - пояснил непонятливому Верёвка, - что из обиженных супротив обидчика поединщика выставляют.
   - А если обиженный проиграет?
   - Следующий выходит.
   - Ясно. И так до тех пор, пока желающие не закончатся.
   - Чиреевцы эти свирепы и гурдами своими дюже ловко владеют.
   - А что, Степан Панкратьич, может, я за кунака этого Булата сойду? - спросил Андрей.
   Тут не только Евсеев, но и все казаки с сомнением посмотрели на него.
   - Ну, положим, стрельнул ты разок недурно, может, тебе просто повезло. А вот шашку ты в руках хоть раз держал?
   Громов в ОМОНе считался неплохим рукопашником и уповал на то, что за сотню-то лет техника боя шагнула далеко вперёд. Да и по своему боевому опыту не считал чеченцев сильными в открытом бою. Да, в засадах и внезапных нападениях они мастера, но когда один на один, запал у них кончается быстро.
   - Иди, командир, договаривайся, - только и сказал он.
   Наступила тишина, все смотрели на Андрея так, словно пытались найти в нём какую-то брешь. Но видимо не нашли, потому что Евсеев со вздохом поднялся и пошёл к мосту.
   . . .
  
   - Так и что же на этих детей природы обижаться, ведь мы их сами и развратили. На чужих с воровскими партиями ходить - это они мастера, но меж своих воровать у них не принято. Такие сразу из общества выгоняются и становятся абреками, либо к нам переходят, так что поначалу мы с такими, с позволения сказать подонками общества в основном дела и имели. Мы их и стали ещё более развращать, подкупали, где деньгами, где водкой и угощениями. - Пётр Алексеевич обернулся к Игорю. - А читывал я где-то, что и в американских штатах также с аборигенами поступают. Так ли это?
   - Вы совершенно правы, Пётр Алексеевич, принцип-то один, разделяй и властвуй.
   - Да-да, подробнейшим образом описан в трактате господина Макиавелли. Ну и как, у американцев этот принцип достаточно эффективен?
   - Даже более, чем в здешних местах, потому что индейцы на водку очень слабы, да и заступаться там за них никто не думает. Это здесь Турция и Европа горцам сочувствуют.
   - А всё потому, что Кавказ для них - лакомый кусок. А вы вот, Марина Сергевна, давеча про какого лорда упомянули?
   Марина с призывом о помощи смотрела на Игоря, боялась в очередной раз попасть впросак.
   - А вы разве не слыхали, в британском парламенте есть такой, с позволения сказать, член, - пришёл Игорь на помощь. - Он считает, что правительство наше на Кавказе ведёт не совсем цивилизованную политику.
   - Возможно, он и прав, - взялся пальцами за свой ус Грамотин. - А сами британцы вполне ли цивилизованно ведут себя в Азии да Африке? Тут, милостивые государи, война идёт не меж двумя государствами, где всякие конвенции да договоры соблюдаются. А местные, как и любой другой народ дикий и неразвитый, в основном инстинктами живут. А самый сильный инстинкт, доложу я вам - это страх.
   - Да что же вы о них, как о животных каких-то говорите! - возмутилась Марина. - Инстинкты, рефлексы Павлова! Они такие же люди, только обычаями на нас не похожи.
   - Голубушка, - поручик с нежностью посмотрел на неё, - поверьте, я восхищён вашей ангельской добротой, но мой опыт пребывания здесь...
   В это время раздались те самые два выстрела у переправы.
   - Ну вот, ещё одно подтверждение моей правоты, - заметил Грамотин.
   Игорь, в свою очередь, тоже заметил, что поручик время от времени бросал на Марину недвусмысленные взгляды. "Вот возьмёт и предложит руку и сердце, интересно, что она делать тогда будет?"
   Сидя в повозке рядом с Оксаной и Мариной (полковница ехала с ранеными), Игорь украдкой и с интересом наблюдал за поручиком, чтобы сравнить насколько разнятся русские Х1Х и ХХ1 веков. Сравнение это пока было в пользу первых. Грамотин, например, имел довольно правильные и приятные черты лица, ровный загар. Под пышными усами ровной линией белели не знающие "Колгейта" и "Орбита" зубы. Но самое главное - это глаза. Глядя в глаза поручика, Игорь невольно соглашался с тем, что глаза - это зеркало души. Во-первых, они были необычайной чистоты и синевы и вся гамма чувств отражалась в них как в зеркале. В общем, должен был Игорь признать, что очень даже красив был поручик. Да и все остальные лица привлекали своей, Игорь долго подбирал подходящее слово, первозданностью, что ли! Словно сохранили они то, что потомки их растеряли за две мировые войны, годы террора и Чернобыль.
   Между тем, заняли круговую оборону, укрывшись за повозками. Кто-то сунул Игорю длиннющее ружьё со штыком, но как им пользоваться, естественно не объяснили. А что, ружьё оно и в Америке ружьё!
   Все спокойно ждали, а между тем ни переднего дозора, ни тем более неприятеля в зоне видимости и слышимости не объявлялось.
   . . .
  
   Если чиреевцы и удивились, увидев, что кунак вовсе не горец, а русский, то виду не подали. Перед тем как выйти из укрытия, Андрей несколько раз присел разминая ноги, снял куртку, оставшись в защитных брюках и такого же цвета майке. Верёвка протянул ему свою шашку.
   - Оружия справная, от родителя досталась. Давеча наточил об камень, так что не подведёт.
   Громов взял шашку, вдел руку в кожаную петлю, потрогал пальцем лезвие. Острое. С другой стороны Пензулла вывел к переправе представителя оскорблённой стороны. Андрей пригляделся, заросшее чёрным волосом лицо, папаха надвинута на самые глаза. Походка упругая, как у дикой кошки, в правой посверкивал клинок, и если бы Андрей разбирался в холодном оружии, то определил бы, что это настоящая кавказская гурда. Пригляделся к аульному поединщику и Евсеев.
   - Ба, да это Анверка, Пензуллаев внук. Осьмнадцатый год парню, а матёрости хоть отбавляй, да и свиреп дюже. Тринадцать годков ему было, а он уже с нами воевал.
   Что и говорить, напутствие перед боем у казака получилось ободряющим. Семнадцать лет, а рожа вся заросла, как у сорокалетнего! Рвётся в бой, будто молодой жеребец, только лишь пар из ноздрей не валит. Андрей вдруг обнаружил, что жажды убийства у него нет, лишь волнение, как перед выходом на татами. Он этого парня убивать не будет. Вот если только нечаянно.
   Им определили ровную площадку на чиреевском берегу, чуть больше боксёрского ринга. Юный по меркам ХХ1 века Анвер выписывал в воздухе восьмёрки, разогревался, и Андрей видел, как бешено сверкали из-под папахи его глаза. Так, продолжая молниеносно вращать гурдой, он начал приближаться к противнику. Андрей смотрел на едва улавливаемое взглядом мелькание клинка, как кролик на удава. Среди односельчан Анвера раздались одобрительные выкрики. Приблизившись на расстояние удара, чиреевец на миг остановился, и тут же, воздев клинок над головой, с выдохом обрушил его на голову противника, видимо собираясь разрубить бедолагу до самого пояса. Андрей ушёл вперёд и вправо, оказавшись у своего противника за спиной. Даже под старой изношенной черкеской было видно, как по этой спине перекатываются мускулы. По этой-то спине и ударил Андрей шашкой. Плашмя, чтобы сбить не в меру прыткому бойцу дыхание. Нельзя сказать, что ему это удалось, потому что через секунду чиреевец разворачивался к нему одновременно с ударом наотмашь, и Андрей едва успел поставить под удар верёвкинскую шашку. Казацкий клинок, не выдержав столкновения, переломился пополам, а противники оказались почти вплотную друг к другу. Андрей почувствовал запах немытого тела и чеснока. Хотя горец был на две головы ниже его, в нём чувствовалась какая-то первобытная звериная сила. Ухватив Анвера за черкеску, он с силой насадил его на своё правое колено и этой же ногой сделал мощный подбив под обе ноги противника. Тело противника почти горизонтально взлетело над землёй и стремительно опустилось на жёсткую землю, причём рука с клинком с нехорошим хрустом ударилась об внушительных размеров камень. Гурда, вылетев из руки, отлетела в сторону. Андрей, не торопясь, вынул у поверженного и явно пребывающего в полубессознательном состоянии противника из красиво украшенных ножен кинжал и приставил его к горлу. Все, и казаки, и горцы замерли в ожидании.
   - Я дарю ему жизнь.
   Фраза эта, как будто процитированная из дешёвого романа, прозвучала в полной тишине. Андрей, засунув кинжал обратно в ножны, встал с поверженного врага и побрёл, именно побрёл, так как почувствовал внезапно навалившуюся усталость. Казаки предостерегающе что-то закричали ему, и Громов обернулся. Анвер уже стоял на своих кривых ногах, держа гурду в левой руке, правая висела плетью. Судя по всему он был опять готов к бою. Пензулла что-то выкрикнул на своём гортанном языке и голос у него оказался на удивление не старческим. Юный головорез, сверкнув на Андрея глазами, пошёл к своим.
   - Ну что, Пензулла, всё по честному? - спросил Евсеев, не скрывая торжествующей улыбки.
   Старик, не удостоив его ответом, повернулся спиной, на ходу отдавая своим односельчанам распоряжения, смысл которых для казаков тут же стал ясен, так как чиреевцы, бросая на них отнюдь не мирные взгляды, нехотя стали покидать берег.
   - Чепрак, скачи, доложи поручику, что переправа свободна. Казаки - глядеть в оба! С этих-то станется, вдруг возьмут да передумают.
   Оставшиеся шестеро тут же заняли развалины маленькой крепости. Андрею дали короткоствольный кавалерийский штуцер. Верёвка примостился рядом, обескуражено поглядывая на своего нового товарища.
   - Родителева шашечка-то, вчерась ещё на камне точил, не иначе у басурманина клинок заговорённый! - время от времени повторял он, яростно скребя пятернёй затылок.
   - Да ладно, успокойся ты! - не выдержал Андрей. - Лучше скажи, как тебя по имени звать, а то всё Верёвка да Верёвка? Это что, прозвище?
   - Фамилие моё. А сам Афиноген я, Ильин сын. Братцы Фиником кличут. Его благородие Пётр Алексеич сказывал, есть такая ягода в заморских дальних краях.
   - А что, Финик очень даже звучит.
   Лёжа за обгорелым бревном, Андрей чувствовал на себе заинтересованные и одобрительные взгляды казаков. Но думалось ему о том, как он проедет оставшуюся часть пути верхом, и нельзя сказать, что мысль эта была ему приятна.
  
   * * *
  
  
   В то время офицерам рекомендовали покупать револьверы за свой счёт, т.к. из-за дороговизны в русскую армию их поставляли в весьма ограниченном количестве.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
   1 Сели - бог грома у древних вайнахов.
   2 Оршот - бог ветра в древневайнахском пантеоне.
   1 Самодельное взрывное устройство.
   1 Потусторонний мир в языческих верованиях древних вайнахов.
   1 Раньше город Гжатск, Смоленской области.
   2 Теперь возвращено старое название Самара.
   1 Патрон для бесшумной стрельбы.
   2 Траектория полёта пули.
   1 Отдел собственной безопасности.
   Мюршид - руководитель религиозной общины на Северном Кавказе.
   Мир живых в домусульманском пантеоне вайнахских народов.
   1 Руководитель антироссийского восстания в 1795 году.
   2 Обычай побратимства у горцев.
   3 Французская винтовка.
   1 Малокалиберный, спортивный пистолет.
   1 Герой Кавказской войны.
   1 Станция технического обслуживания.
   1 СНГ.
   1 Телохранитель.
   1 Ручная граната.
   1 Ужасный человек (франц.)
   1 Генерал, командующий армией южан в гражданской войне в США 1861-65г.г.
   1 Представитель ОБСЕ, ратующий за соблюдение прав человека в Чечне.
   1 Телеги, построенные в каре.
  
   Раб
   1 Ружьё, стреляющее при помощи пистона.
   2 Атамана Донского Войска, герой Кавказской войны.
   1 Верхняя часть папахи.
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"