Поздний вечер - или ранняя ночь, если желаете, - то есть именно тот период суток, который молодое поколение, не шибко сильно чтящее правила родной речи называет "ночером". Теперь выдумывание разных сленговых словечек, можно сказать, стало вселенским хобби. Но мы не станем отвлекаться на нравы современной молодёжи, всё равно она гарантированно не исправится. Хотя героиня нашего рассказа, несомненно, молода. Вот она, сидит в пустой кухне, за столом. У ноги её примостилась собака, а перед ней, на столе, рассыпана крупа. Девушка старательно перебирает мелкие жёлтые зёрнышки, отделяя несъедобные сорные семена, короткие обрезки стебельков травы, крохотные камешки а также невкусные коричневые, с неотшелушенной оболочкой, крупинки и отодвигая их в сторону. Утром всё это скормят курам. Хорошие же зёрнышки раз за разом с тихим шелестом падают в большущую глиняную миску, всю в тонких разноцветных полосках, стоящую на коленях юной леди. Кроме пса, в кухне ещё есть кошка - плотный, пушистый, мурлыкающий пёстрый комочек - примостилась на медленно остывающей печке, поджала лапки, обернулась длинным хвостом, сладко прижмурила глаза и мирно дремлет. По небу медленно пробирается луна, в приоткрытое окно залетает тёплый летний ветерок, приносящий аромат цветов, вечерней выпечки и свежескошенной травы. Слышится песня кузнечиков, им вторит за печкой сверчок, где-то далеко лают собаки, а рядом, в саду, негромко, задумчиво пощёлкивает соловей - птенцы вылупились, время трелей прошло - размышляет, ложиться уже спать или всё-таки осчастливить окружающий мир своей восхитительной песней.

***

Если бы кто знал, как я когда-то ненавидела перебирать крупу, особенно гречку! Забавно: теперь лучшего занятия для успокоения нервов попросту не знаю. Знала бы - занималась бы чем ещё, а не горбатилась над кухонным столом. Но иначе крохотные пшённые зёрнышки как следует не рассмотреть, а мусор в утренней каше я, мягко выражаясь, очень не люблю. Говорят, от мелкой работы сильно портится зрение. Правда, это если постоянно ей заниматься, а мне теперь не приходится ежедневно работать на кухне. Можно сказать, почти что принцесса. И не смейтесь, не принцесса же, а только почти. Потому, если и делаю что, то только в охотку. Вот, в чём прелесть пшёнки - яркий жёлтый цвет, который я обожаю вне зависимости от того что это за предмет - подсолнухи, цыплята, одуванчики - и полная невозможность проверить сколько ты выкинула крупы курям: пшено они клюют с умопомрачительной скоростью.

Помните, есть сказка про Золушку? Вот, она тоже перебирала всякую крупу, хотя некоторые источники указывают, что это была не крупа, а чечевица. А потом мачеха проверяла сколько там девушка наработала за определённый промежуток времени - много или мало. Когда-то я эту сказку очень любила, говорят, мне часто читала её мама. Я и сейчас во сне иногда слышу её голос. Правда, мама умерла уже много лет назад, я почти забыла её лицо. Остались в памяти лишь нежный, серебристый смех, мягкие руки, ощущение родного тепла, уюта, надёжной защиты. Кажется, у мамы были очень светлые, почти белые, волосы. И ещё мы часто кормили маленьких птиц - синичек, воробьёв. Голуби маме совсем не нравились, слишком глупые и жадные. Иногда мы подкармливали стайку уток, стоя вдвоём на мосту через речку, и мне на руки садились крохотные разноцветные стрекозы с прозрачными крылышками, а в воде плавали большие жёлтые кувшинки и отражались белые облака. Только где там был этот мост, что за река - не помню. А уж как книжка со сказками выглядела, даже не пытаюсь вспоминать. Слишком много всего со мной случилось с тех давних пор. Смерть отца, побег из дома, да, я же чуть замуж не вышла, не говоря уже обо всём прочем.

***

Невзирая на то, что у нас обыкновенный рассказ, а никакая не сказка, разумеется, всё начиналось очень хорошо. Однажды, в безупречно счастливой молодой семье, родилась девочка, которую родители назвали Араминта. Она росла как всякий нормальный, здоровый ребёнок - не без капризов, но вполне милой и даже иногда послушной. Вовремя встала на ножки, научилась разговаривать, самостоятельно кушать, одеваться, обуваться а много позже - писать и читать.
Имя своё малышка всегда считала чересчур длинным, хотя для старинного, весьма достойного рода магов, к которому она принадлежала, оно числилось фамильным, традиционным. Так звали её двоюродную тётку, прабабушку и троюродную пра-прабабку. Краткое имя девчушке подбирали всей семьёй. Самое первое - Ара - решительно отверг отец. Мол, это попугай - ара (и тётку, кстати, тоже не зря так зовут), а у меня дочка, и не дай боги такая же дура вырастет. Мина, или вообще - Минни, категорически не нравилось самой юной леди. В конце концов, договорились до авторского сокращения, а точнее - самоназвания, Ита. Нетипично, конечно, но, как по этому поводу выразилась милая деточка, кого тут колбасит - выходи, по морде получишь. Поскольку вызов принят не был, юной барышне не пришлось доказывать своё право на самоопределение.
Шло время, девочка росла, согретая любовью обоих родителей. Но в один из дней солнце, как водится, ушло за горизонт, а вместе с ним нежданно-негаданно ушло и семейное счастье - мама Иты внезапно умерла. Отец горевал абсолютно искренне, но не так уж и долго - всего-то три неполных года. Трудно человеку предаваться печали и тяжким раздумьям, когда тебя постоянно и чрезвычайно настойчиво отвлекают. Любыми, даже весьма экстравагантными, чтобы не сказать - изощрёнными, способами. В отвлекателях, нужно отметить, превалировали незамужние дамы самых разных возрастов, внешних данных и уровня достатка. Объединяла всех этих леди, пожалуй, только необычайная настойчивость. Поначалу, следует признать, мужчина отвлекался из рук вон плохо, дамы ужасно расстраивались, но попыток не оставляли. Молодой, весьма и весьма состоятельный, высокообразованный маг из благородного, то есть дворянского, сословия - пусть и без титула! - самое настоящее сокровище. Сложно, даже почти невозможно от такого отказаться.
Иту тем временем тоже весьма старательно отвлекали - срочно примчавшиеся в дом тётушка Ара и бабушка Кина, папина мама. Девочка также сложно поддавалась отвлечению, но родственницы были последовательны, усердны и исключительно щедры на объятия, сладости, наряды, книги и игрушки. К настойчивым дамам девочка принципиально не выходила, уж слишком те старались ей понравиться. Немедленно начинали усиленно жалеть, ласкать и всячески выражать свою, самую горячую, симпатию. Корячатся, аж противно - определила милая деточка.

***

Катится крупа, одна крупинка за другой, они все жёлтые и мелкие как песчинки, наполняется миска, идёт время. У меня тоже была мачеха, тоже умер отец - почти как в сказке, только вместо двух разновозрастных сводных сестёр моя, совсем несказочная, новая родственница приволокла в наш дом сыновей-близнецов, похожих как две капли воды и настолько же подло-пакостных по натуре, как и их родительница.

В отличие от моей мамы и почти всего с ней связанного, папину болезнь я помню необычайно отчётливо: большая кровать в полутёмной комнате, на ней смятые простыни, они постоянно сваливаются на пол, застеленный толстым ковром. Сильный, плотный запах аниса висит в воздухе, лезет буквально отовсюду. Папа лежит на кровати, бледный и худой, его нос, кажется, стал таким острым, что об него можно уколоть палец, но мне не смешно, совсем не смешно. Я сижу боком на постели, держу папу за руку и не смотрю ни на кого больше. Я чувствую - ему осталось немного, и это напоминает мне старинные песочные часы, с которыми я иногда играла. Часы стояли на полу в кабинете, большие, мне по грудь, в массивной резной раме, покоившейся на настолько же солидной подставке. Внутри рамы на специальном, толстенном, стеклянном витом штыре крутилась колба с песком. Штырь был частью самой колбы и располагался ровненько посередине, там где соединяются две полые половинки с песком. От этого казалось что стеклодув-искусник взял и перевязал часы стеклянной верёвкой, а папа мне часто объяснял, что это большая редкость, немногие мастера способны изготовить стекло настолько сложной формы, высокой прочности, прозрачности и магической чистоты. Мне нравилось следить пальцами изгибы богатой резьбы и естественные узоры самого дерева, а ещё я часто переворачивала колбу, чтобы мелкий жёлтый песок пересыпался то туда, то сюда. Папин песок сыплется, сыплется, но пока я держу его, он сыплется очень медленно, по одной песчинке, а стоит отпустить - и безжалостная струйка стремительно уменьшает оставшийся, и без того невеликий, бледно-жёлтый холмик в верхней части колбы, уносит мою уверенность, оставляет одинокой, беззащитной. На коленях у меня лежит пёстрая кошка, ей всего полгода, но она уже очень умная, и понимает, что мне тоже плохо. Кошка непрестанно мурлычет и от этого становится немного легче. По комнате ходят люди, звучат приглушённые голоса, но я их не слушаю, я держу. Должен приехать доктор, а он всё не едет и не едет. Мачеха не раз пыталась меня увести - безрезультатно, конечно же. Горничная приносила мне бульон, дважды или трижды - не помню. Мне ничего не нужно, и бульон в меня вливают почти насильно, но я не капризничаю, я занята - я держу. Позже мне сказали, что в конце концов я просто отключилась от усталости, упала, заснула и меня унесли в другую комнату.

Возможно, они и правы. Мне нечего сказать по этому поводу. После вышеописанного момента память мне как отрезало. Возможно, вследствие сильного стресса; как авторитетно заявил семейный врач - подобное вполне могло случиться и со взрослым, психика человека весьма хрупкий и малоизученный предмет. Я действительно просто не помню, все происшествия того времени воспринимаются через какую-то странную, противно-белёсую, плотную туманную пелену. Вообще в тот период столько всего поменялось, что мне сейчас сложно выстроить хоть сколько-нибудь логичную последовательность событий. Даже надёжной точки отсчёта никак не найти, потому что похороны папы я пропустила. Позже мне объяснили, что побоялись вести ребёнка в фамильный склеп. Мало ли что, мало ли с кем. Там моя мачеха беременная была, бабушка старенькая и забот об их хрупком здоровье присутствующим было вполне - и даже более чем - достаточно. Церемонию прощания я, разумеется, посетила - вместе с бабушкой, - ну, и будет с меня.

Помню, тогда вокруг было много разного, совершенно чужого народу, а ещё по дому постоянно ходили люди в чёрном. Одни, нарядные и грустные, говорили тихими спокойными голосами, другие были противными и всем командовали. Грустные расставляли цветы, вешали тёмные занавески, стелили ковры и большей частью общались с прислугой. Выясняли, что кто оденет: например, в тесном содружестве с горничными мне подобрали правильное, очень тёмное платье. Противные в чёрном говорили в основном с мачехой и другими взрослыми, на меня внимания не обращали совсем, на прислугу почти не реагировали. Вообще-то похороны посетила ещё также целая куча наших родственников, дальних и не очень, подавляющее большинство из них я видела впервые в жизни. Причём абсолютно всем приехавшим обязательно нужно было меня напоказ приласкать, старательно пожалеть и спросить, не соглашусь ли я с ними жить - под их опёкой. В конце концов они мне так все надоели, просто никаких сил не хватало терпеть. Я ни под какую опёку не хотела залезать, ни под свою, ни тем более под чужую, а жить под ней не собиралась вообще, так им и сказала. Громко так сказала, специально выйдя на середину комнаты, для пущего эффекта - пусть все слышат. Тётушка Ара тут же ринулась срочно разъяснять, что опёка - это любовь и забота, а все понаехавшие родственники предлагают мне просто переехать к ним в дом, чтобы жить там. Причём исключительно из самых что ни на есть добрых, искренних побуждений. Мол, я им стану как будто дочка. Однако эта странная идея мне не понравилась совершенно. Как я их буду любить, если никого не знаю? Да и они меня, кстати, тоже в первый раз в жизни видят. Поэтому в результате меня оставили жить дома, с бабушкой, а тётя Ара, ещё немного погостив, уехала в своё собственное поместье.

***

В канун первого юбилея наша юная героиня не принимала поздравления и не любовалась подарками. Когда у тебя умирает отец - не до праздника. Нет и радости от десятого Дня Рождения, если вместо гостей родительский дом посещают официальные лица, которые фиксируют факт внезапной смерти. Пришедшие ведут себя очень тихо, работают быстро, разговаривают чрезвычайно властно, но вполне вежливо. Однако, добившись аудиенции очаровательной хозяйки дома, с почтительным удивлением отмечают, что некоторые помещения особняка самопроизвольно законсервировались. Добро бы это были только лаборатории - у подавляющего числа волшебников там хранятся отнюдь не безопасные для жизни окружающих вещества или предметы - в таком случае предусмотрительность хозяина можно только всемерно приветствовать. Пусть самостоятельно запечатались двери домашней библиотеки, там примерно та же история: после внезапной смерти хозяина далеко не вся информация должна оставаться доступной широкому кругу читателей. Но вот то, что закрылась семейная сокровищница - факт не совсем понятный, даже настораживающий. Более того, консервации подвергся кабинет главы семьи, где по идее должны храниться все жизненно важные документы, в том числе - завещание, к коему в данный момент просто нет доступа. Это неординарный и, прямо сказать, весьма, весьма подозрительный случай. Обычно подобного не происходит, хотя, конечно, у рода потомственных артефакторов могут иметься свои соображения на этот счёт. Возможно, даже весьма весомые. Поясняют, что вышеописанные факты необходимо тщательно расследовать - просто так родовая магия не просыпается никогда. Вдова, аккуратно промокая тонко подведённые глаза кружевным платочком, согласно кивает и вежливо просит ведущего специалиста разъяснить ей некоторые нюансы предстоящей процедуры. "Я в этом совершенно не разбираюсь," - оправдывается молодая женщина, делая изящный жест лилейной, белоснежной ручкой. Чёрное кружево платка красиво взлетает, подчёркивая элегантность движения и словно невзначай обращая внимание зрителя на интересное сочетание довольно смелого декольте с откровенно богатым содержимым и тончайшей кружевной вуали, в полном соответствии со строгим этикетом, скромно покрывающей голову, плечи и грудь горюющей леди. По авторитетному мнению многочисленных личностей мужского пола, искренне наслаждавшихся данным зрелищем, упомянутое сочетание имеет просто убойный эффект. Траур вдове вообще необыкновенно идёт, на насыщенно-чёрном фоне нежная кожа женщины приобретает особую, молочно-фарфоровую белизну, густые ярко-рыжие локоны смотрятся сполохами огня на угле, фасон платья надёжно скрывает чуть располневшую талию, а в огромных, изумрудно-зелёных очах её красиво проблёскивает хрустальная слезинка и маг, ответственный за экспертизу, охотно соглашается провести приватный инструктаж.

***

Чем ближе был момент родов, тем нервознее становилась мачеха, тем хуже она обращалась со слугами, тем тяжелее было мне. Бабушка к тому времени уже слегла и почти не выходила из собственной комнаты. Я старалась не попадаться мачехе на глаза, часто сидела у бабушкиной постели, читая книги или пытаясь её развлечь. Получалось, честно говоря, плоховато - бабушка приняла смерть своего единственного ребёнка чрезвычайно тяжело. Моё присутствие поддерживало её силы, она сама мне часто говорила об этом, мягко улыбалась, называя своим единственным солнечным лучиком. Очень радовалась моим успехам в учёбе, а я со времененем начала заниматься в её комнате, чтобы не покидать бабушку надолго одну. Когда же я куда-нибудь уходила, старушка мгновенно гасла, постоянно тоскливо смотрела в окно и сиделки, даже под руководством врача, никак не могли добиться какой-то важной, как они говорили, "положительной динамики".

Так прошло лето и настала осень - с беспросветной хмарью, бесконечными дождями и ледяным ветром. Бабушке постепенно становилось всё хуже и хуже, теперь она регулярно посещала склеп, подолгу сидела на могиле сына, в специально принесённом для неё глубоком, мягком кресле. Я подвигала ей под ноги специальную, обитую плюшем, подставку и укрывала толстым, шерстяным клетчатым пледом. Бабушка иногда дремала, утопая в этом кресле, но чаще вздыхала, кивала или отрицательно качала головой, огорчённо морщилась, беззвучно шевелила губами, будто спорила с кем-то, иногда улыбалась. На полном серьёзе утверждала, что ведёт с папой беседу, видит его. Ходить ей было тяжело, она сильно уставала, но при первой же возможности бабушка упорно возвращалась в склеп, и беззвучный "разговор" повторялся снова и снова. Прислуга сочувственно вздыхала и постоянно перешёптывалась. Сиделки спокойно кивали, делали хорошо понимающие выражения лиц, а на специальном столике у бабушкиной постели появлялись всё новые и новые лекарства. Между тем настала зима, а под Новогодье родилась моя сводная сестра, и в нашем доме стало вообще невозможно жить. Постоянные капризы хозяйки сменились буйными истериками, перемежаемыми скандалами по поводу и без, частыми штрафами за малейшие провинности прислуги и тотальным господским надзором за малейшими хозяйственными делами. Следует учитывать что в проблемах ведения домашнего хозяйства мачеха разбиралась, прямо скажем, слабовато. Поэтому многие её приказы отдавали откровенным идиотизмом, а некоторая часть была невыполнима в принципе и вообще. Поначалу слуги взывали к логике, практике, справедливости и наивно полагались на разумные доводы, пытаясь вернуть в поместье привычные покой и порядок, но довольно быстро разуверились в умственных способностях новой хозяйки а также её желании решать проблемы мирным путём.

Буйный хозяйственный энтузиазм мачехи принёс вполне предсказуемый результат: горничные и лакеи целым косяком покинули наш дом, оставив его полупустым и опасно притихшим, даже в конюшне осталась работать только пара человек. На кухне, впрочем, милостью богов как-то обошлось без глобальных увольнений, хотя кое-кто из поваров помоложе активно поговаривал об уходе. Всё равно работы стало гораздо меньше, так лучше уж вовремя подсуетиться самому, а то уволит бешеная стерва со скандалом, зато без рекомендательных писем, намаешься потом устраиваться на работу. Теми же соображениями руководствовалась и большая часть горничных. Лишь садовник наш не хотел никуда уходить, был уже слишком стар, чтобы искать себе новое место. Да и с хозяйкой он пересекался не так уж часто. Экономка наша тоже по-прежнему надзирала за прислугой, а вот управляющий терпел-терпел, а потом взял расчёт и куда-то уехал. Вслед за ним почему-то уехали и оба моих преподавателя. Как ни странно это звучит, я ничуть не обрадовалась: без ежедневных занятий стало очень тоскливо, беспокойно и неуютно. Но самое страшное - сперва тихо ушла из жизни моя нянюшка, бабушкина ровесница, а уже через несколько месяцев не стало и самой бабушки.

***

Новая смерть принесла вдове новые хлопоты и дополнительные волнения. К счастью, женщина предусмотрительно сохранила близкие отношения с экспертом по магическим происшествиям и даже, можно смело отметить, довольно значительно преумножила число влиятельных друзей и знакомых из важной области правопорядка и законодательства. Поэтому вышеозначенный эксперт прибыл в хорошо известный ему дом не только по официальной разнарядке, но и по настоятельной просьбе весьма полезной ему лично персоны, с коей, будем честны, очень хотел остаться в добрых отношениях.

Визит получился неудачным, даже прямо скажем - весьма и весьма тревожным. Несмотря на радостный приём и искреннее желание хозяйки поместья угодить гостю всем чем только возможно, квалифицированный специалист никак не мог не отметить целый ряд чрезвычайно прискорбных, пожалуй, даже по-настоящему пугающих фактов: во-первых, самопроизвольно необычный консервационный процесс вспять не обернулся. Библиотека, лаборатории и сокровищница так и остались недоступны для посещения. Как и кабинет. Во-вторых, консервации подверглись и другие комнаты, что примечательно - господские, в которых, по словам хозяйки, стояло довольно много ценных вещей. То есть родовая магия абсолютно однозначно запустила программу сохранения - от некоего, теоретически враждебного семейству, лица - имеющихся в поместье материальных ценностей. В целом произошедшее складывалось в крайне неприятную картину. То, что тут что-то не так, с непоколебимой уверенностью заявил бы любой, даже самый тупой и беспросветно бездарный, выпускник Академии, а маг наш выпускником давно уже не являлся. Не был он и тупым, а стало быть сообразил почему начальство пожелало послать сюда совершенно конкретного специалиста. Более того, начал сильно подозревать, что именно его и собираются выставить козлом отпущения в данной неприглядной истории. Не зря же довольно высокое начальство настоятельно порекомендовало отнестись к прекрасной вдове с пониманием. В конце концов, молодая, чувствительная женщина, одна растит четырёх детей, ей и так тяжело приходится, вежливо подсказали ему, войдите в её положение. С другой стороны, он сам, по собственной доброй воле, изначально пустил процесс на самотёк, польстившись на блеск изумрудных глаз и улыбчивые, нежные, пухлые женские губки. Вовремя не начал расследование и, соответственно, намертво завяз. Да, если эта история внезапно каким-то образом всплывёт, будет чрезвычайно сложно хоть как-то прикрыть собственную халатность, а ничем иным как служебной ошибкой его действия определить попросту невозможно. Он был обязан - именно обязан! - досконально разобраться в произошедшем, как бы жалостливо ни глядела на него вдова, как бы глубоко она ни вздыхала, как бы высоко ни вздымалась её восхитительная грудь.

Причина, по которой маг-эксперт не выполнил то, что должно, стара как мир и настолько же банальна. К сожалению, молодым, здоровым мужчинам в некоторых жизненных ситуациях становится очень сложно думать. С действиями - опять-же к сожалению, и, что характерно, в те же самые моменты, - всё намного, намного проще. Однако мы сейчас оставим нашего эксперта его горьким размышлениям, нам они совершенно не интересны, поскольку ни на что кардинальное окончательно расстроенный волшебник решиться так и не смог. Напротив, по освящённой веками народной традиции понадеялся на всесильный авось. В конце концов, обе наследницы пока ещё несовершеннолетние, а боги милостивы - кто знает, может, и пронесёт.

***

Дом снова наполнился чужими людьми, только родственников в этот раз практически не было. А с чего это им сюда тащиться, наследства-то не предвидится, всё внучке оставлено - сплетничала всезнающая домашняя прислуга. Мне было абсолютно безразлично, что там мне кто оставлял, я бы с преогромной радостью отдала бы всё это наследство тому, кто вернул бы мне бабушку, пусть и такую - беспомощную, старенькую и слабую. Ведь кроме неё у меня никого не осталось. Двоюродную тётушку, мою тёзку, можно было уже не считать: она скоропостижно влюбилась, отправившись на воды в соседнее государство и обнаружив в романтичном курортном городке мужчину своей мечты. Там же счастливо вышла замуж, забеременела и даже не приехала на бабушкины похороны - врачи запретили. Мачеха написала ей длинное письмо, с поздравлениями и пожеланиями, как полагается, в котором давала важные советы будущей матери с высоты своего возраста и жизненного опыта. Мне пришлось в обязательно-приказном порядке, под бдительным надзором мачехи, добавить от себя несколько предложений - про то что мы с ней прекрасно ладим и, мол, она стала мне практически родной матерью. Спорить с ней я тогда не рискнула, да и не видела пользы нервировать тётушку Ару. Потому что по малолетству просто не представляла себе всех последствий этого злосчастного письма.

Гости уехали, учителей мне так и не нашли, а на кухне стало вполовину меньше народу. Чтобы занять моё время и научить меня жизни мачеха велела горничным давать мне латать старые вещи. Те, которые не страшно испортить. "Женщина должна уметь шить!" Твёрдости этого высказывания мог бы позавидовать любой камень, даже гранит. Я как раз про него читала, в учебнике по географии, который мне купил папа; красивый такой учебник был, с подробным атласом нашего королевства. Теперь он лежал в комнатах мачехи, ждал своего часа - когда подрастёт моя сводная сестра. Кстати, отныне если хозяйка поместья вдруг видела меня с книгой в руке, то приходила в ярость, а меня ожидали нудные и противные отработки. Типа уборки, перебирания крупы или вообще - мытья посуды. Постепенно мачехе стало казаться что она тратит на меня слишком много денег, пользы от меня в глаза не видно, а благодарности в принципе не дождёшься. Злилась она теперь всё чаще и чаще, орала всё громче и громче, а потом наступил перелом. Помню себя уже в дощатой пристройке, где хранился всякий хозинвентарь садово-огородного типа и с недавних пор стоял мой топчан. Та комната, в которой я жила до смерти бабушки, теперь предназначалась новорождённому ребёнку и наследнице всего нашего имущества. "Ах, как жаль, что твоему отцу не привелось увидеть собственное дитя." Так говорила мачеха, одновременно тяжело вздыхая, аккуратно промокая глаза платочком, чтобы не повредить дорогую косметику, и выделяя мне новую жилплощадь плюс какие-то тряпки, возможно, снятые с огородного пугала. Дальше вы уже всё читали в той самой сказке - работа, окрики, побои, снова работа и снова унижение. Сначала я старалась делать всё хорошо, надеялась, что мачеха устанет злиться и снова станет более-менее нормально ко мне относиться - как раньше, но потом я поняла, что эта детская, глупая и наивная вера в чудо не оправдается никогда.

Прислуга шепталась по углам, в основном о том, что хозяйка недаром так нервничает - мол, уморила муженька, злодейка окаянная. Отравила не разобравшись, что родит не мальчика - бесспорного наследника всего состояния, а девку. Был бы у неё парень, имущество мужа ещё хоть как-то, худо-бедно, но можно было бы отспорить, оставив старшей дочери лишь приданое. А так - вот, нет тебе! Поди, докажи теперь, что именно младшей хозяйской доченьке должно принадлежать имение, ведь тут срабатывает принцип старшинства - кто старше, тот и заберёт себе большую часть богатства. Майорат у нас может переходить и от отца к сыну, объясняли мне, и от матери к дочери, главное чтобы ребёнок был зачат в законном браке. Так вот, с этим у меня проблем не наблюдалось. Родители долго ждали моего появления, дважды ходили в Храм за благословением богов, это все знают. Не бойся, говорили мне, тебе главное до первого совершеннолетия дотерпеть, а потом можно уже делать что хочешь - и поместье твоим будет, и все деньги тебе останутся. Мол, к восемнадцати родовая магия откроется, так у всех одарённых бывает, тогда вообще никто не сможет даже в дом войти без твоего разрешения, сама тут командовать станешь. Ещё шептали, что мачеха меня извести замыслила - не зря же посадила жить в сарай, дырявый от фундамента до крыши. Хочет, небось, чтоб зимой меня лихоманка взяла. А вот теперь, когда двери-то позапечатывались, не понятно сумеет ли, потому как законную наследницу сам дом пригреет, в обиду не даст, а добро мачехой неправедно нажитое серым пеплом рассыплется. Я слушала и даже частично верила. По крайней мере, очень хотела верить. Недаром же род наш магическими способностями славился которое уж поколение. Не скажу, чтобы мы прямо там звёзды с небес хватали, но богатство наше именно от магии произошло, магией росло, ею же и хранилось.

***

Авось - не гвоздь, как утверждает молва, и мы с ней, особенно в данном конкретном случае, безусловно, согласимся. Эксперту пришлось снова посетить хорошо знакомый, но уже далеко не такой приятный дом. Разобравшись в произошедшем, волшебник ударился в лёгкую панику. Скрыть подобное от взора проверяющих - буде маг-контролю вдруг заблагорассудиться учинить проверку - совершенно нереально. А что намного, намного хуже - то же самое произошедшее абсолютно невозможно спрятать от слуг или соседей. Сплетни пойдут обязательно и гарантированно доберутся до самой столицы. Благо, тут и добираться-то нечего: утром сел в почтовую карету, доехал к вечеру того же дня до телепорта в Маэре, а оттуда за пять минут и десять серебрушек доставят почти куда угодно. Если верхом и на хорошей лошади - так и до обеда вполне управишься. Для сплетников, а особенно сплетниц, это не расстояние, а сущая чепуха. Два-три месяца - и о бедной умирающей сиротке, злобной мачехе и невиданных чудесах в богатом поместье будут знать все подзаборные собаки в столице, не только люди. Домой эксперт уезжал в совершенно расстроенных чувствах: возможно, как и утверждала прекрасная вдова, её высокопоставленные друзья помогут с решением вопроса о проверке и маг-контроле, ежели таковой возникнет, ведь ей и самой упомянутая инспекция крайне невыгодна. А что, если нет?!

***

Библиотека, папин кабинет, его же комнаты, гостевые помещения. Конечно, больше всего мачеху бесило то, что оказалась заперта наша "сокровищница". То есть маленькая комнатушка без окон, типа кладовки, в которой папа хранил все фамильные украшения, наиболее ценные артефакты, вещи и даже самые редкие книги. Дверь в неё была только одна - из кабинета, так что, разумеется, главные семейные ценности оказались вне её досягаемости. Банковский счёт вследствие отсутствия папиного завещания также оказался большей частью недоступен, из банка она получала лишь небольшую сумму на текущие расходы, пусть и регулярно. А когда новая хозяйка поместья вдруг возрешила устроить профилактический тотальный разнос прислуге - для настроения - и собрала всех горничных и лакеев в большом холле, дабы ещё раз показать им свой норов, так сказать, "из оборота" самовывелось целое гостевое крыло. С очень ценными картинами, и вообще, говорят, там был почти музей. Бешенство мачехи описать невозможно. Я, по крайней мере, не берусь. Она даже пригласила кого-то со стороны в надежде разрулить ситуацию, но очередной визит человека в чёрном мало чему помог, судя по всему. Особенно если учесть разнесчастное выражение лица приглашённого, уже на следующий день торопливо покидавшего наше поместье.

***

В двенадцать, пусть даже почти тринадцать лет, большинству детей радостный праздник первого совершеннолетия кажется безумно далёким, лежащим где-то за линией горизонта, моментом. Сказочной абстракцией, если хотите: просто в один прекрасный день взрослые вдруг говорят, мол, вот ты вырастешь, и всё у тебя сразу станет хорошо. Дети, разумеется, искренне верят, им не с чего не верить, тем более люди и в зрелом возрасте не любят сомневаться в приятных прогнозах. И малыши начинают радостно ждать обещанного момента, когда предсказанное счастье вдруг наступит. Естественно, само собой, без чьего-либо активного участия. Признаем честно - наша героиня не была исключением из общего правила. И, скорее всего, будучи предоставлена самой себе, абсолютно ничего не стала бы предпринимать чтобы подготовиться ко встрече со взрослой жизнью. То есть рассуждала и действовала как рядовой, совершенно нормальный ребёнок. Будь так, наша история, безусловно, стала бы намного короче и куда трагичнее, но, по счастью, в поместье ещё оставались люди которым была небезразлична судьба маленькой наследницы.

***

Пшённые зёрнышки, жёлтые как солнышки, одно за одним падают в миску. Дни шли за днями, а моё положение в доме лучше не становилось. Наверное, больше всего мачеха любила заставлять меня убирать господские покои. То есть раньше-то они были нормальные, в том числе и мои, а вот теперь я тут бывала только по приказу их хозяйки. Горничные моих визитов "наверх" откровенно не одобряли. Старые - то бишь те, кто отлично помнил папу и маму - искренне считали несчастную сиротку жертвой явного, категорически необоснованного, жестокого произвола; новые - те, которых мачехе удалось нанять после увольнения подавляющего большинства наших слуг - боялись, что я со злости расколочу какую-нибудь дорогущую напольную вазу или редкую фарфоровую безделушку на каминной полке, а за ущерб вычитать из жалованья будут у них. Ибо мне никаких денег, разумеется, не полагалось. И те и другие почитали мачеху законченной дурой, истеричной стервой и "бесом мерзотным в прекрасном обличии женском". Последнюю фразу я прочла в любимой книге нашей кухарки и сочла что автор данного литературного произведения, невзирая на совершенно непробиваемую религиозность, сумел как нельзя лучше воплотить глубокий философский смысл мачехиного бытия в одной короткой фразе.

Видите ли, после отъезда моих учителей прошло уже очень много времени, а поелику мачеха даже не собиралась давать мне хоть сколько-нибудь приличное образование, главная кухарка решительно взяла это нелёгкое дело в свои руки. Деточка - объяснили мне, - если тебе дорога память твоих родителей ты будешь учиться, старательно и хорошо. Твои папа и мама были весьма учёными, умными людьми и очень хотели бы чтобы ты стала такой же. Не думай, что они не видят как ты тут живёшь. Они смотрят на тебя с небес, бедняжки, и горюют о тебе, поверь! Не сказать, чтобы я не верила, но признаюсь, самым главным аргументом в пользу старательной учёбы снабдила меня вовсе не кухарка, с которой я болтала чуть ли не круглые сутки, а экономка. По должности этой женщине не полагалось ежедневно торчать на кухне. Более того, мачеха, похоже, следила чтобы эта достойная дама вообще со мной не общалась, но в один из дней, когда я снова чистила картошку, а наша старшая повариха опять распиналась передо мной насчёт пользы образования, она тихо вошла в помещение, осмотрела его на предмет лишних ушей и глаз, и молча положила мне на колени папину "Географию". Прижала палец к губам, прося всех нас хранить молчание, ласково погладила меня по голове, горько улыбнулась и, смахнув непрошеную слезу, прошептала: "Учись, девочка, учись хорошо, иначе ведь через два года, на комиссии, она всем тебя представит как недееспособную дуру, без всякой магии. Уже и документы готовятся, и преподавателей она подставных нашла." Затем кивнула кухарке, в безмолвном ужасе прижавшей руки к пышной груди, и так же тихо вышла вон. Я, конечно, ничего не поняла, но мне быстро всё растолковали. Мол, чтобы забрать себе поместье целиком, мачеха придумала объявить меня умственно отсталой, урождённой дурочкой, безмозглой магической пустышкой, которую ничему нельзя научить и с которой, соответственно, нет необходимости делиться наследством. Когда мне исполниться пятнадцать лет я буду должна, как все остальные барышни-волшебницы, поступить в столичный МАГУ. Там и матушка твоя училась, и отец, поясняла кухарка, вытирая рушником непрерывно текущие слёзы. А эта подлючая злыдня задумала тебя в дом для сумасшедших посадить. Он же хуже тюрьмы, деточка! Оттуда хоть выходят, из тюрьмы-то, рано или поздно, но выходят, а вот из сумасшедшего дома - никогда. Ежели ты не явишься в МАГУ вовремя, сюда пришлют комиссию. Ну, тут долго и сложно всё объяснять, да и я ж не магиня какая чтоб знать всё досконально, но вроде как придут они проверить жива ли ты, волшебница иль нет и всякое такое. Коль мачеха твоя сможет убедить их всех, что уродилась ты тупицей да бездарью - ой, беда, беда будет! Никто тебе не поможет, детонька, никто!!! Тут добрая женщина окончательно расстроилась, крепко обняла меня, и разразилась рыданиями.

В страшный дом, откуда никому нет выхода, я совсем не хотела попадать. И отдавать мачехе поместье я теперь также не собиралась. Если для этого надо выучить географию - я её выучу! Ещё как выучу, пусть эти комиссионные гады аж удавятся от злости, так я и сказала нашей кухарке. Выяснилось, что учить надо не только географию, но ещё и кучу других всяких разных, но важных, вещей. А самое главное - нужно обучить меня хоть каким-то, самым наипростейшим, базовым заклинаниям. Как - одним богам ведомо. Ни у кухарки, ни у экономки не хватит денег нанять мне мага-преподавателя. Если только милостью всех богов разом где-нибудь да обнаружится альтруист, готовый трудится за половину стандартной ставки педагога. Более того, как только они такого человека найдут - тут же окажутся вовсе без зарплаты. Мачеха их уволит мигом. Это пропажу "Географии" можно скрыть, а как прятать здорового мужика, который может и не захотеть скрываться от хозяйки поместья? Вот бы мне как-то исхитриться, размечталась повариха, и попасть в нашу библиотеку - там, как она свято была убеждена, обязаны наличествовать какие-нибудь "книжки про магию для детей". Все волшебники сперва деток-то своих дома учат, все, сколько их ни есть, уверяла она, стало быть и учебники хоть какие, да должны про это писать. Папенька-то твой, помню, тоже рано сиротой остался. Шебутной рос мальчонка, но они все ж такие пока растут, а вообще - хороший мальчишечка был, пончики мои очень жаловал. Бабушка твоя одна, почитай, с младенчества самого его поднимала, отца своего, твоего деда значит, он и не помнил почти. Да и тётушка его, дедова сестра-двойняшка, твоя двоюродная бабушка тобишь, не зажилась на свете. Да и как тут зажиться, коли они оба на море воевали боевыми магами, на пиратов ходили. Не женское дело это, конечно, воевать. Да только никто твоей бабушке поперёк даже слова молвить-то не решался. Ух, огонь-девка была! Красавица, умница и дралась, баяли, как дикая кошка за своих котят. Ребёночка только вот не народила, ни себе, ни кому другому, так и померла пустоцветом. Ну да что тут роптать, без толку это, детонька. Видно рок вам такой боги на роду положили, кому без семьи быть, а кому - сиротскую долю изведать. Ведь как я сюда ещё девчонкой зелёной работать-то нанялась, так мне баяли, что и прадед твой вдовцом слишком рано остался. Жену, вроде, с севера себе привёз, ажно из самого Хоркана. Говорили, как поехала она один раз к родне своей на побывку да не вернулась, так на том севере и схоронили. Что там с нею случилось - не ведаю, но папенька твой точно уж здесь народился, кормилица его покойная, земля ей пухом - вот хорошая женщина была, мне дальней роднёй приходилась, она-то меня сюда и пристроила, в кухню, и папеньку твоего растить помогала. А как он к наукам способен стал, то дед его покойный, прадед твой, по разным книжкам отца твоего-то и учил - всему что мог, вспоминала кухарка. Зелья они варили, чары творили, посуды хорошей перепортили - страсть! Уж лучше бы дитё на улице шалило, чем всем на потеху в дому такой тарарам устраивать. Ну, что уж тут, дело прошлое. А батюшка твой по малолетству первой руки был неслух, ну, дед-от и усмирял его переписыванием всякого важного - для пущей памяти да острастки. Как где чего напроказит - сейчас же голубчика нашего сажает за свой стол да перо в ручки суёт. А сам рядом сидит; надзирает, значит. Чего уж там они такого писали - даже не спрашивай, то ж не моего ума дело, деточка. Но раз писали много, стало быть, хоть что-то с той поры в дому-то да осталось! Вот бы тебе это оставшееся найти...

Дверь в библиотеку открываться не пожелала - как я ни крутила ручку, как ни упиралась ногами в пол. Я даже кровью своей эту ручку намазала - а вдруг поможет! - очень кстати порезалась, пока чистила очередной, особенно кривой и бугристый, картофельный клубень. Разумеется, проникнуть в семейное хранилище знаний я пыталась глубокой ночью, после того как дом затих, а мачеха гарантированно заснула. Признаюсь, мне было страшновато идти наверх - я давно уже усвоила, что для мачехи нет ничего хуже чем мой, хоть сколько нибудь незначительный, успех или малейшая радость. Даже главная повариха, которая всегда старалась меня приласкать почаще да накормить повкуснее, уже привыкла проявлять свою симпатию как можно осторожнее. Какое наказание измыслит эта злыдня, если узнает что я занимаюсь магией потихоньку ото всех, было страшно даже подумать. Для успокоения нервов я прихватила с собой свою кошку. Ну, просто взяла на руки да и понесла. Присутствие пушистой любимицы - как раз с точки зрения обретения душевного равновесия - на меня чрезвычайно благотворно воздействовало. Кроме того, коли вдруг засекут, я всегда могу сказать что, вот, животное забежало на этаж, а я его с этого самого этажа забираю - всё согласно мачехиному распоряжению "чтобы духу этой мерзкой скотины тут не было".

***

Внимательный и беспристрастный наблюдатель, оценивая внешний вид старого поместья, непременно заметил бы, что за период после скоропостижной смерти старой, а затем - время правления новой госпожи, серьёзно обветшало большинство хозяйственных построек, сам дом уже совершенно откровенно требовал косметического ремонта, а прекрасный сад местами успел одичать. У единственного в поместье садовника из-за преклонного возраста банально не хватало сил на уход за обширным массивом зелёных насаждений, а деликатный вопрос о найме помощников нынешняя владелица, разумеется, не ставила. Сам же старик даже заикаться боялся о своих проблемах, настолько был наслышан о поганом хозяйском характере. Благо, прогулок на свежем воздухе владелица поместья, в отличие от прежних его обитателей, отнюдь не жаловала. Небось, боялась загореть или пуще того - покрыться веснушками, решил старик. В результате обоюдной игры на умолчание дорожки, кусты и деревья перед домом выглядели великолепно, а клумбы блистали красками как в прежние, благословенные времена. А вот в глубине сада уже несколько лет буйствовал чистотел, ему вторили лютики и одуванчики, заполоняя пространство яркой желтизной своих цветов, всё пышнее разрасталась крапива и поднимал увенчанную сиреневой короной голову неистребимый чертополох.

***

Терпение и стойкость - это очень нужные в жизни качества, поверьте мне. Если у вас их недостаточно - настоятельно рекомендую регулярно перебирать крупу. Особенно пшёнку. Она вам их гарантированно воспитает. Через некоторое время вы сможете без тени истерики одолеть целый казан, доверху заполненный мелкими жёлтыми зёрнышками. Авторитетно заявляю: перебрать такой объём - это адски нудный труд! Ну, и если по времени смотреть, то тоже совсем, совсем не мало. При отсутствии сноровки полдня провозиться можно. Уверяю вас, я точно знаю что говорю!

Потерпев сокрушительное фиаско с дверью, я упрямо решила той же ночью попробовать залезть в библиотеку через окно. Время-то не терпит, значит, и я теперь терпеть не буду! Разумеется, благовоспитанные барышни в окна не лазают, даже в собственные. Их никто этому не учит, в том числе и круглых сирот. Но, видите ли, один из наших молодых, быстро и счастливо уволившихся, поваров просто обожал читать детективы - чрезвычайно популярное, новомодное книжное изобретение. А утром, на кухне, представлял собой жизнерадостный центр всеобщего внимания, ибо всё им прочитанное немедленно становилось достоянием широкой общественности и предметом активного обсуждения. Иногда - чрезвычайно горячего и многодневного. Скажу честно, отнюдь не вся кухонная общественность искренне радовалась новообретённому литературному достоянию. Во времена моей молодости, как возмущённо поведала нам главная повариха, ничего похожего на эдакое мерзостное безобразие никто не писал. Никогда! Все заслуживающие внимания авторы повествовали о весьма богоугодных, достойных делах, гарантированно возвышающих бессмертную душу поступках: яром служении избранному небожителю, щедрой благотворительности, доброте и милосердии к ближнему своему - то бишь всяко восхваляли тернистые пути праведников человеческих. Благие псалмы при храме пели, которые в голосе. Веру славили, да от греха честных людей спасали, смертных предупреждая о страшных карах, ждущих грешников опосля успения. Жития всех святых благочестиво переписывали, в конце концов. А теперь, вишь ты, про богомерзких убийц, про безбожных воров да бессовестных мошенников взялись байки рассказывать! Куда катится мир!!!

Куда катится мир мне было совершенно не интересно. Тем более что остановить его я бы всё равно не смогла. Зато поварские детективы порой были довольно занимательны. Причём, в отличие от весьма пожилой главной ревнительницы древних литературных традиций, лично я нашего кухонного побаечника весьма охотно и часто слушала. И, соответственно, вовремя вспомнила, как в одном из его последних рассказов отважный и благородный герой глубокой ночью похищает письма, компроментирующие чрезвычайно легкомысленную кокетку-возлюбленную, осторожно выдавив для этой цели большой кусок остекления в домашней оранжерее и тайно прокравшись в кабинет подлого злодея-шантажиста. Сама по себе история мне показалась ужасно глупой. Особенно разочаровала её абсолютно безмозглая героиня - ну, зачем, скажите, писать совершенно неподобающие высокородной леди слова, если их кто-нибудь когда-нибудь обязательно прочтёт?! Это же сколько ценных нервов можно было сберечь лично себе и окружающим, просто ничего не делая, то есть вообще не ведя корреспонденцию со всякими сомнительными личностями. И не говорите мне, что вопиющий недостаток разума вполне успешно компенсирует неземная красота детективной девицы. Повару она что-то, возможно, и компенсирует, однако в книге-то кавалер у нашей героини был дворянского сословия! По этому поводу мы довольно бурно поспорили с нашей старой кухаркой и двумя новыми, молоденькими горничными, но к общему мнению так и не пришли.

Нет, лучше оставить всех литературных персонажей до более спокойных времён. Я ещё успею с ними всеми разобраться. Следует вернуться к книжному способу проникновения - или, проще сказать, взлома - помещения, который представлялся мне достаточно перспективным для того чтобы самой попытаться им воспользоваться. Нашу библиотеку освещали огромные окна - от самого пола и прямо до потолка, ничуть не хуже каких-нибудь оранжерейных. Оконный переплёт каждого содержал никак не менее шести сегментов стекла, вполне приемлемого для меня размера. Мог ли туда к нам забраться детективный герой я не знала, и выяснять не собиралась. Главное, чтобы меня никто не заметил - ни до, ни после, ни во время проникновения. В книге, к слову добавить, рассказывалось, что, прежде чем покинуть место преступления, с целью сокрытия следов отважный персонаж предусмотрительно вернул остеклению оранжереи прежний вид. Идея мне показалась чрезвычайно здравой, но повторить эти действия я бы точно никак не смогла. Каким образом, находясь снаружи, можно поставить стекло обратно на законное место, я себе представляла очень слабо, а расспросами только выдала бы свой интерес и провалила всю операцию. Оставалось надеяться исключительно на везение, скрытность и осторожность. Не скажу чтобы я была полна безудержной отваги и бурного оптимизма, наподобие героя детектива, но теоретически шансы на сокрытие следов у меня имелись. Даже весьма и весьма неплохие. Поскольку под окнами библиотеки росла роскошная белая акация, весной наполнявшая всё наше поместье сладким ароматом своих цветов. Как у всех акаций, на ветвях у неё наличествовали крупные и чрезвычайно острые колючки, и, как все акации, она ежегодно давала просто сумасшедшее число прикорневых побегов. Садовник - сугубо по старости - давно не следил за этой частью сада, так что, никем не выкорчеванная, молодая поросль разрасталась абсолютно беспрепятственно и, как водится, очень, очень быстро. Широкая, мощёная светло-серым камнем, дорожка, изначально проложенная ровнёхонько под окнами родового хранилища знаний и ранее успешно отделявшая их от буйных цветущих зарослей, теперь лишь местами угадывалась под огромной массой, перепутанных между собою, колючих ветвей, большей частью исчезнув полностью. Нахальной акации удалось поглотить даже массивную каменную скамейку, перелившись, подобно водопаду, густой листвой через спинку и закрыв сиденье до самых ножек. Так что пробираться по вышеописанным зарослям, чтобы просто заглянуть в окна библиотеки, следовало с величайшей осторожностью, если не хочешь порвать платье и расцарапать лицо и руки.

Прибыв на предполагаемое место проникновения, я внимательно осмотрела кусты и на четвереньках решительно поползла в самые густые и, соответственно, наиболее колючие дебри. Акация настолько разрослась, что двух центральных окон практически не было видно целиком, а ещё трём из их ближайших соседей - и в самом недалёком будущем, - грозила та же самая участь. Можно взять камень с дорожки и расколотить хоть половину из двенадцати скрытых колючими ветками стеклянных сегментов и никто ничего не заметит. По крайней мере, сейчас, пока листва ещё не опала. А потом я что-нибудь придумаю! За собственное платье я ничуть не боялась - пара лишних дырок погоды никому не сделает, более того, неимоверно ветхая ткань всех моих теперешних нарядов порой расползалась совершенно самопроизвольно. Попробуй, докажи, что новые прорехи возникли не сами собой. Да и кому есть дело до моих драных тряпок?

Как ни странно, весьма внушительные колючки мне нисколько не повредили. В компании с кошкой мы почти беспрепятственно добрались до стены и стали решать, какое именно окно будет подвергнуто разрушению - правое или левое. То есть это я стала решать, а кошка принялась усиленно тереться о стенку дома между окнами, старательно выгибая спинку, и предавалась вышеописанному занятию до тех пор пока навстречу её движению внезапно не выдвинулся один из камней. Хорошо, что в тот момент я уже сидела на земле, а то могла бы и хлопнуться попой на колючки. Подумать только - потайной ход, прямо как в какой-нибудь книжке! Разумеется, вы догадались, что я имела в виду те самые детективы, которые нам так старательно пересказывал повар. В них через раз в старинном поместье - или даже древнем замке - находился некий, хорошо замаскированный, рычаг, в самый нужный момент отпирающий потайную дверцу, или незаметный зачарованный камень в стене, открывающий скрытый проход. Само собой, я его немедленно узнала - и камень, и проход. Естественно, мне стало жутко интересно, как это у моей Лялечки всё столь своевременно и удачно получилось? Со всей возможной тщательностью осмотрев необычно подвижный сегмент стены (автор детективов мог бы мной гордиться в тот момент), я заметила малюсенькое, кроваво-красное пятнышко. Видимо, я, когда держала кошку на руках - неся её по лестнице, а потом по саду, - нечаянно испачкала кошачьи бока своей кровью, а чуток засохшие остатки на шёрстке послужили открывающим ключом для заклинания. Я продолжила благое кошачье начинание, уже как следует измазав кровью выдвинувшийся камень, и передо мной открылся узкий лаз. Кошка нырнула туда первой, я последовала за ней практически не раздумывая - ни за что не брошу свою любимицу, если вдруг случится какая беда, выбираться станем вдвоём.

***

Девочке неоткуда было это узнать, но старинная, весьма распространённая в магических поместьях, традиция делать разветвлённые потайные ходы имела довольно неприятное объяснение - в стародавние времена Гильдия магов и Храм находились в состоянии войны. И даже в собственных жилищах волшебники не чувствовали себя в безопасности. Благодаря всенародной поддержке Храм выигрывал битву и если бы не активное вмешательство государства, магов на свете могло бы уже и не быть. До сей поры имелась, наиболее отчётливо заметная на юге и западе страны, некоторая холодность, даже можно сказать - значительная отстранённость в отношениях магической и немагической частей общества. В глухих деревнях южных гор до сей поры спонтанное открытие магического дара у ребёнка отнюдь не считается радостным событием. Нежеланное дитя могут даже отдать какому-нибудь проезжему магу на воспитание, чтобы самим не возиться с "поганым бесовым отродьем".

***

Лаз оказался откровенно неудобным: даже мне пришлось идти согнувшись в три погибели чтобы не царапать макушкой кирпичи, взрослый мужчина определённо полз бы тут на четвереньках. Привёл он нас в крохотную комнатушку, если её вообще можно таковой назвать. Скорее, узкий проход доводил до боковой ниши, в которой невысокая я могла свободно сидеть, стоять и даже ходить. Взрослый человек, пребывая в этом пространстве, опять-же предпочёл бы ползать на четвереньках или хотя бы на коленях, чтобы не стукаться головой о потолок. На одной стороне ниши, на полу, была устроена лежанка, возле второй стоял миниатюрный сундук, около третьей - низкий стол, а над ним крепились узкие полки.

Я немедленно перебралась в обнаруженное убежище. Ниша была чуть выше уровня пола и явно сопряжена с системой отопления дома, что давало мне возможность жить там даже лютой зимой. Особенно зимой, потому что в дырявом сарае, по уверениям прислуги, становилось невыносимо холодно уже к середине, а порой и в начале, осени. Чтобы не привлекать к себе ненужного внимания постоянной беготнёй в сад, к библиотечным окнам, я как можно быстрее изыскала возможность пробираться в потайное помещение через туалетные комнаты для прислуги, на первом этаже соответствующего крыла. В течение нескольких дней тщательно исследовав довольно многочисленные продолжения обнаруженного лаза, я поняла, что наше родовое поместье пронизывает целая система узких потайных проходов, через которые я смогла попасть и в фамильную библиотеку, и в гостевое, ныне закрытое для всех остальных, крыло. В последнем я разумно не задержалась - всё в тех же детективах весьма подробно объяснялись пагубные последствия обнаружения непонятных звуков, теней в окнах и света неустановленного происхождения, имеющих место быть в полностью недоступных простым смертным помещениях. Наряд боевых магов с мечами и молниями наперевес в родном доме меня категорически не устраивал. Они же двери начнут взламывать, окна разбивать, могут нечаянно мебель испортить, а то и подожгут ещё что-нибудь. Кроме этого, в гостевом крыле меня преследовало ужасно неуютное ощущение чужого, холодного взгляда в спину. Казалось, кто-то за мной неотступно наблюдает, следит - не стащу ли чего ценного, или, может, вдруг да начну гадко безобразить. Жить при постоянном наблюдении, даже в комфортабельных гостевых комнатах, я бы ни за что не согласилась. Маленькая ниша представлялась куда более безопасным вариантом, там я чувствовала даже какую-поддержку, что ли. Казалось, сам дом меня опекает и я нахожусь там, где и должна быть в данный момент.

Также из обнаруженного мной и кошкой лаза можно было выйти, а если точнее - выползти, возле реки, далеко за пределами ограды поместья. Это я установила уже в самом конце моих исследований, когда перепробовав большинство поворотов, составила довольно подробную, хоть и ужасно кривую, карту потайных ходов. Одно из ответвлений шло и наверх, в хозяйские комнаты, но в нём я появлялась крайне редко и вообще не выбиралась наружу, особенно после того как мачеха взялась увольнять остатки старой и нанимать всё новую и новую прислугу. В горничных ей постоянно что-то не нравилось, лакеев она ежедневно обзывала дармоедами, да и в целом женщиной мачеха была невероятно скандальной, платила мало, челядь долго не выдерживала и, соответственно, скоро в доме не осталось никого из тех, кто мог бы мне по старой памяти помочь или просто пожалеть доброте душевной, кроме главной кухарки. Стряпня этой женщины была настолько вкусной, что придираться - ну, хоть к чему-нибудь - даже нашей сволочной дуре оказалось неимоверно трудно. Кроме того, не каждая повариха (или повар) станет спокойно терпеть практически полное отсутствие младшего кухонного персонала, безропотно выполняя черновую работу за всех недостающих поварят. И, думается мне, что даже человеку с уровнем интеллекта моей мачехи было предельно ясно, что вторую такую кухарку ей будет найти сложно. А точнее - невозможно, что называется, вообще и в принципе. Пришлой прислуге, со дня на день ожидающей очередного скандала, а то и увольнения, было всё равно чья я дочка, при случае - попадись я кому под горячую руку - шпыняли меня все. Вот я и старалась не попадаться. Тихарилась по разным углам и никого своим присутствием не беспокоила. Жаль только общаться стало практически не с кем, кроме, разумеется, нашей старой кухарки. Да и то нам приходилось разговаривать урывками, уже поздно вечером, когда вся челядь расползётся по спальням, до следующего утра. Мачеха стала то ли подозревать что-то, то ли просто злобствовать больше обычного, и начала требовать чтобы я вообще оказалась в полной изоляции. Сама она мне пристального внимания не уделяла, полагалась на сплетни горничных и болтовню сыновей. Да, к сожалению, в поместье, окончив учёбу в каком-то столичном заведении, прибыли близнецы. Жить стало ещё труднее. Оба парня не давали проходу горничным, для пущего развлечения доводили до белого каления всех, до кого дотягивались руки, и старались как можно доходчивее объяснить мне, что я тут никто и звать меня никак.

При таких условиях фолианты из нашей фамильной библиотеки стали моей единственной отдушиной. Я их перечитала за эти два с половиной года, ну, просто неимоверное количество. Кстати, не могу сказать, чтобы чаяния кухарки оправдались целиком и полностью. Дед, то есть прадед, видимо, учил отца по самым обычным справочникам или общеобразовательным книгам, подобным моей приснопамятной Географии. По крайней мере, каких-то специализированных детских изданий мне обнаружить не удалось, а вот краткие карандашные пометки на полях обычных энциклопедий встречались с завидной регулярностью. Книги открыли мне целый мир, о существовании которого я даже не подозревала. Например, Хоркан, из которого происходила моя прабабушка, оказался одной из самых крупных провинций нашего королевства, почти что государством в государстве и имел не только существенные биолого-географические, но и всякие экономические, а также весьма значительные культурные отличия от наших, привычных юго-западных земель. Этнография народов материка была зачитана мной до дырок - я ведь почти не покидала поместья, и все, что узнавала о других людях и поселениях, обычно шло через восприятие кухарки и другой домашней прислуги. Откуда им знать каким образом отмечают конец путины рыбаки с Шумящих островов или, например, зачем в канун Новогодья вполне добропорядочные граждане Эстола выбрасывают из окон на улицу старые вещи, невольно пугая случайных прохожих.

Против всех кухаркиных, да и моих тоже, надежд, с точки зрения магических дисциплин дело продвигалось очень, очень туго. Алхимию я не освоила вообще: попасть в наши лаборатории так и не смогла, а что можно заучить наизусть в алхимии - рецепты зелий? Уверяю вас, я пыталась, но без постоянной практической работы это непросто, да и по сути бесполезно. Единственное, в чём я преуспела в данной дисциплине, а точнее в ответвлении оной - травничество. Масса народных рецептов, коими меня исправно снабжали челядинцы обоих полов, была записана, изучена, тщательно выверена по имеющимся книгам, многократно опробована и вызубрена мной как молитва Богу-Отцу. Для старой кухарки я делала согревающие мази: в силу возраста у доброй женщины уже начинали отчаянно болеть суставы. Для всех остальных составляла бодрящие или лечебные чаи, заваривала отвары, варила мыло, готовила крема. От обычных аптекарских они отличались магической составляющей, кою, в соответствии с точными инструкциями, я аккуратно вводила в производимые снадобья. Число моих постоянных заказчиков постепенно росло, ассортимент зелий расширялся, хоть я и наотрез отказывалась делать что-либо кому-либо далеко за пределами домашнего круга, во избежание распространения опасных для меня сплетен. Конечно, мне очень нравилось быть полезной, тут, знаете, появляется даже гордость за саму себя. Всё-таки какой-никакой, а уже специалист. Я откровенно старалась этим утешиться, поскольку, как ни жаль, но с семейной профессией у меня не срослось. Совсем. Мои наивные надежды на фамильное призвание: а вдруг я - раз! - и совершенно самостоятельно сумею разобраться в артефакторике, испарились в единый миг, стоило лишь однажды заглянуть в соответствующие учебники. Сплошная математика! Формулы, графики, переменные, запутанные трёхмерные схемы и бесова куча сложных уравнений, которые мне никто не мог объяснить. Разумеется, я попыталась чего-нибудь добиться собственными силами. Вспомнив всё чему меня успели научить и раскопав учебник по магоматике, быстро освоила параграфы с дробями, вполне успешно разобралась в том, что такое проценты, но дальше стало куда сложнее и на системах уравнений я надолго завязла, а на всяких там синусах в конусах встала практически намертво. Признаюсь, я ужасно, ужасно расстроилась - что там, на небесах, подумают обо мне мама с папой?! От отчаяния взяла и накрепко затвердила множество невероятно занудных, длиннющих списков со всякими таблицами: классификация в том, другом и этом ключе, разнообразное соответствие или несоответствие, совместимость или несовместимость, разного рода взаимозаменяемость и всякое такое, но вот пользоваться данным материалом я, увы, не могла. Вообще. Даже самые простейшие схемы для артефактов требовалось правильно рассчитывать, а как это делается, я не имела ни малейшего представления. Увы.

Что касается целительства, то лекарей, видимо, в нашем семействе не нарождалось - книги по медицине имелись, но их было совсем немного и, как правило, материал в них рассматривался именно в артефакторском аспекте. Единственное, что мне оказалось реально полезным - полный справочник фельдшера, старый травник со множеством советов и отдельным рецептурным сборником, да учебное пособие по началам анатомии человека. За дедо-бабушкину боёвку я даже не бралась. Все занятия по боевым искусствам должны проводиться на специально оборудованном полигоне или хотя бы на свежем воздухе, и всегда, всегда под присмотром опытного преподавателя - это строго указывалось в предисловии к книге. Причём место занятий должно располагаться как можно дальше от жилых строений и скоплений праздношатающегося народа. Во избежание человеческих жертв как с той, так и с другой стороны. Как вы понимаете, подобная роскошь мне никаким боком не светила. Кстати, кривой мелкий почерк, которым были сделаны пометки на полях учебника по боевым искусствам, очень сильно отличался от прадедушкиного - крупного, летящего, размашистого. Из данного наблюдения я вывела что папу, скорее всего, боёвке вообще не учили. Хотя откуда мне знать! В целом-то это весьма полезная в жизни штука, умение защитить себя, друзей и родных мужчине может пригодиться в любой момент.

Проще же всего мне давалась бытовая магия. Справочник по бытовым заклятиям строился с расчётом на самостоятельное изучение - это было прописано в аннотации, да и в целом материал оказался не слишком труден, особенно поначалу. Также весьма логично выглядело движение от простого к сложному - шаг за шагом. Вот на бытовые заклятия я и налегла со всем своим пылом. Практическое использование изученного материала было мне отличным подспорьем. Я зачаровала свои драные тряпки, и они теперь грели не хуже волчьего меха. Мои прохудившиеся башмаки больше не черпали воду и грязь, а старый, толстый, шерстяной серый плащ с глубоким-преглубоким капюшоном я уже почти что не носила, приспособившись постоянно блокировать холодный ветер. Я научилась мыть посуду мановением пальца и вытирать пыль одним движением брови. Правда, до этого, в процессе освоения данного заклятия, я переколотила целую груду тарелок, но, заранее предупреждённая кухаркой, проявила мудрую предусмотрительность и назубок выучила заклинание починки для разбитой посуды задолго до того, как начала практиковаться в её волшебном мытье. В результате вся гнусная, грязная домашняя работа, которую на меня сваливали, выполнялась за несколько минут, а я получала кучу времени на магическое самообразование и бездонную прорву ценных возможностей для дальнейшего маго-практического самосовершенствования. Разумеется, все мои достижения в любой волшбе следовало держать в строжайшей тайне и от мачехи, и от её поганых отпрысков. За молчание прислуги я платила тем, что помогала в мытье полов, стирке белья, чистке котлов-печей и прочей хозяйственной дребедени. А универсальное заклятие починки - оно ведь годно не только для разбитых тарелок! - оказалось самым настоящим золотым дном. Постепенно я осваивала всё более и более сложные его варианты. Даже шёлковые кружева восстанавливать научилась, а это, поверьте, куда труднее, чем заклясть цельную материю на несминаемость или долговечность. Особенно новую. Короче, на комиссии именно бытовые заклятия, как я считала, и должны меня спасти от жутких мачехиных планов. Параллельно я вызубрила географию, выучила общую историю, благодаря советам экономки ознакомилась с некоторыми шедеврами родной литературы и по наущению кухарки изучила азы этикета.

В дневное время, когда мачеха бодрствовала, я, естественно, старалась не попадаться ей на глаза. Во избежание. Это было не так уж трудно, учитывая факт наличия в доме моей младшей сводной сестры. Её воспитание отнимало немало времени и сил: стервозная дура и пустоголовая истеричка оказалась на удивление хорошей, ответственной матерью. Даже новая нянька - довольно пожилая, сухопарая тётка, приглашённая от какой-то мачехиной знакомой, - глубоко и искренне поражалась, сколько та возится с собственным ребёнком. Обычно все состоятельные женщины, особенно дворянского сословия, после рождения наследника или наследницы с головой уходили в светскую жизнь - приёмы, визиты, балы, банкеты, всяческие благотворительные вечера, да и прочие, подобные им, чисто дамские посиделки с чаем и сладостями. А эта - нет, прикипела к дому, прямо как приворожённая, поражалась опытная няня. Да что там дом - из своих собственных комнат и то выходит редко! Только если по важным делаем из поместья выезжает, а так - ни-ни. Вот уж чудо чудное - радовалась няня. Материнский инстинкт, не иначе - коллективным разумом порешила прислуга. С близнецами же всё было куда хуже и гораздо сложнее: они постоянно находились в движении, то там вдруг выскочат, то тут нагадят. Внезапность собственного появления подлючие мерзкие шкодники обращали себе на пользу, этакие двуногие оводы - налетят, цапнут и сваливают в пространство как ни в чём ни бывало. Помимо меня, особенно сильно от поганцев страдали горничные: когда тебе в любую минуту могут нагло задрать подол с самыми недвусмысленными намерениями, как-то становится не до тщательного исполнения возложенных на тебя обязанностей. Меня-то в этом плане братики - поскольку покамест не доросла ещё, - не трогали, да и, подозреваю, брезговали просто. Уж больно ободранной чушкой я ходила порою, особенно в тот период что исследовала поместье, так сказать, изнутри. В потайных ходах никакие горничные не прибираются никогда - не положено им фамильные секреты знать, - таким образом всю грязь, хошь - не хошь, а вытираешь собой да собственной одеждой.

Так вот, о горничных. Инциденты с прислугой близнецов забавляли до безумной радости. Любимой шуткой они считали тишком испакостить кем-либо сделанную работу, а потом нажаловаться матери что никто ничего не делает и даже не собирается. Слуги зверели, но хозяйка, естественно, верила в первую очередь сыновьям. Служанкам было хуже - братцы могли, к примеру, насыпать на ковёр песку, вызвать горничную, велеть прибраться и в процессе нагло к ней приставать, лапать или, по крайней мере, отпускать сальные шутки и непристойности. В результате от нас ушли все, хоть сколько-нибудь привлекательные, девушки, а из относительно молодых осталась лишь одна-единственная. Женщина эта рано овдовела, потому и работала где только могла - главное, чтобы поближе к дому, - оставив ребёнка на попечение бабушки. Фактически являясь кормилицей всей семьи, каковое обстоятельство придавало ей немалое количество долготерпения, она всегда трудилась на совесть. Даже моя мачеха редко находила повод придраться к выполненной ею работе. Но и эта горничная уже тишком искала место поспокойней и поприятнее. Вот на неё братики и нацелились. Я застукала их совершенно случайно - потому что бегом спускалась с чёрной лестницы в холл, не обращая внимание на попадающихся на дороге персон - один из близнецов зажал женщину в кладовке со всяким хозинвентарём, а второй караулил в служебном коридоре, чтобы никто не смог невзначай подсмотреть. Моё появление явно спутало их планы и подлые мерзавцы весьма поспешно свалили с театра невоенных действий, наградив меня парой весьма солидных синяков и "нежным" родственным напутствием: "подрасти сначала, сучка малолетняя, а потом мы и с тобой развлечёмся". Подрасту конечно, куда денусь, но вот перспективы развлечения хотелось бы немного подправить...

Привычно обратившись за помощью к горячо любимому справочнику, я обнаружила что могу следить, хоть и не весь день, только за одним братом, а близнецы не всегда ходили вместе. В принципе, можно было бы накладывать и два заклинания сразу - по одному на каждого, благо, резерв позволял, - но тогда у меня немедленно начинала немилосердно болеть голова. А с головной болью весь божий день следить за двумя маячками, неустанно хаотично перемещающимися по дому и одновременно ещё и делать что-то осмысленное - ну, хоть ту же картошку чистить - я оказалась не в состоянии, слишком пристального внимания требовала волшба. Если вы считаете, что я просто сдалась и тупо жалуюсь на жизнь, попробуйте сами в течение нескольких часов подряд следить левым глазом за собственной левой рукой, а правым - за правой, что бы вы ни делали. Вы не подумайте чего плохого, упражнение это я не изобретала сама, а нашла в учебнике. Там указывалось, что данное действие - наилучшее из всех доступных неодарённым сравнений. Зато магам такое упражнение очень помогает тренировать внимательность, повышает точность волшбы да и вообще дюже полезно. Ну, не знаю, упражнение мне не понравилось ни разу, сколько я ни пробовала. Вы можете попытаться его делать сами, если есть такое желание. Однако, уверяю вас, вы испытаете самое минимальное удовольствие из всех, что только сможете найти во всей своей жизни. Разумеется, при приближении моих маячков я старалась максимально слиться с окружающим пейзажем и ничем не выдавать своего присутствия. Да и вообще научилась передвигаться как можно незаметнее. Даже прислуга порой пугаться стала, типа, я как семейное привидение брожу - бесшумная, тощая, бледная, оборванная, - только ржавых цепей для антуража не хватает. Подколки эти были беззлобными, но полезными, то есть навели меня на мысль, и я снова с головой зарылась в справочники. Информацию нашла, причём быстро, однако она меня совсем не порадовала: полная невидимость, как оказалось, доступна только специалистам со степенью магистра-бытовика и выше. Мне пока до неё - до степени, тоесть, - как отсюда до Хоркана пешедралом. Зато начинающим магам при желании можно было попрактиковаться в достижении некоторой прозрачности собственного зримого облика. Заклинание это, разумеется, имело соответствующую сложность, даже в моём, слегка облегчённом, варианте. Я долго его заучивала и, наконец, заучила, но в процессе со мной произошла целая череда абсолютно неожиданных и безумно странных событий, которые сделали использование изученного на данный момент фактически неактуальным.

Я как раз закончила варить одну мазь и несла результат клиенту, параллельно раздумывая как бы упростить заклятие маячка, чтобы не переживать за собственную шею - где, когда и кто именно мне её намылит. У меня брезжила смутная надежда, что если сделать некую связку между двумя одинаковыми заклятиями, то можно отслеживать не два объекта одновременно, разламывая себе голову ровненько напополам, а её, то есть данной связки, параметры и уже ориентируясь на них... Но вам все эти технические подробности наверняка абсолютно не интересны, скажу короче - я глубоко задумалась, напрочь отключилась от окружающей действительности и тихо ползла себе по полутёмному коридору, привычно прижимаясь к самой стеночке, когда мимо меня проскочил один из близнецов и стремительно унёсся вдаль. Ну, я хочу сказать что они всегда носились как ошпаренные, натура у них такая бешеная у обоих была; суть не в скорости передвижения драгоценного родственничка, тут я ничего ненормального не заметила, а вот почему он меня не увидел, не ударил, не оплевал и даже словом не облаял - вот это было занимательно, очень занимательно. Более того, меня вдруг - ни с того, ни с сего, - внезапно посетила, ну, просто совершенно непоколебимая, воистину безграничная уверенность, что я могу достичь подобного эффекта всегда, в любой день, в любую минуту - по собственному желанию. Раз - и всё. Поймите меня правильно, это не было божественным откровением (по крайней мере таким, как их описывают в священных книгах): облака не разошлись, с небес не пролился свет, и трубный глас мне ничего не возвещал, ни плохого, ни хорошего. Совсем наоборот, коридор как был полутёмным и длинным, так и остался. Сияющих крылатых фигур в окрестностях тоже не наблюдалась. Да и вообще никого рядом небыло, совсем, поскольку я нарочно выбирала наименее популярные в народных массах пути, опять-же - во избежание. Однако столь нежданно-негаданно обрушившуюся на меня уверенность, казалось, можно вот взять да и пощупать руками, как те же коридорные стенки, без шуток. Безусловно, это было необычайно волнительно - думать что можешь легко и просто обдурить крайне неприятных тебе личностей, вопросов нет. Кроме одного: как такое чудо провернуть на практике?!

Увереность уверенностью, а не иметь никакой информации - это плохо, очень плохо. Лично я бы предпочла самой наиколоссальнейшей, наитвердейшей из всех уверенностей во вселенной пускай очень куцую, невнятную, корявую, но всё-таки инструкцию. Ни о чём подобном я никогда в жизни не слышала и абсолютно нигде не читала. В книгах нашей библиотеки ничего не нашла, сколько ни искала, даже похожего. В общем, всё со мной случившееся было категорически непонятно и совершенно ничем не объяснимо, данная ситуация не понравилась мне совсем. Даже абсолютно. Все знают, что волшебство - это точная наука, когда определённое количество энергии напитывает многократно выверенную магом конструкцию заклятья, тобишь результат всегда можно математически вычислить и спрогнозировать. Без скрупулёзно просчитанного результата у мага получается взрыв или иной вариант неконтролируемого выброса энергии, чреватый смертью окружающих и увечьем - а зачастую твёрдо гарантирующий скоропостижную кончину, - самого волшебника. Именно так и никак не иначе, спросите кого угодно. Ну, а тут - просто неизвестно что! Наваждение, бесовщина, мистика какая-то... Опасаясь расстроить или испугать кухарку рассказом о случившемся, я никому так ни о чём и не поведала. Экономка, думалось мне, тоже бы тут ничем не помогла, ибо специалистом в области практической магии, увы, ни разу не являлась.

Помыкавшись так-сяк какое-то время в бесплодных размышлениях, от безысходности я начала действовать сугубо по наитию, то есть горячо любимым широкими народными массами методом высоконаучного тыка: постаралась получше запомнить моё состояние задумчивой отрешённости от бренной реальности и воспроизвести его как можно точнее, раз за разом, сперва в присутствии кухарки, как наиболее безопасного наблюдателя, а позже я уже его испробовала и на всей наличной челяди. Совсем не в одночасье, но получился довольно интересный эффект. Невидимости я не добилась, но зато научилась достигать полной незамечаемости. Это когда для всех окружающих меня в данном помещении попросту не существует, хотя я - вот она, тихонько стою возле стеночки. Каким таким образом оная незамечаемость мной достигалась, я не понимала совсем, но в целом результат мне очень даже понравился. Весьма практичная штука, честное слово. Благодаря новообретённому умению я навострилась шустро прошмыгивать по поместью туда, куда надо, совершенно никем не замеченной. При строгом соблюдении нескольких определённых условий, само собой. Самая главная и наиболее мерзкая трудность состояла в том, чтобы обрести особое, отрешённое, совсем не зависящее от внешних раздражителей внутреннее спокойствие. Именно за ним, как за невидимой стеной, я в общем-то от всех и пряталась. Очень, очень хрупкое состояние, к сожалению. Нарушить его - раз плюнуть, и весь достигнутый эффект немедленно идёт насмарку, а вернуть его назад получается далеко не сразу. (Если получается вообще и в принципе, ибо тут слишком многое зависит от привходящих обстоятельств типа собственного настроения.) Причём ни с какой волшбой, что характерно, данное состояние связать, ну, никак не выходило и, соответственно, мне было решительно нечем его укрепить или как-либо поддержать - если выражаться совершенно ненаучно, - некими внешними факторами. Весь процесс целиком и полностью явно был завязан исключительно на силу воли волшебника и его способности к концентрации. С последней мне действительно здорово помогало то самое невыносимо поганое упражнение: помните, когда одним глазом косишь на одну свою ладонь, вторым на вторую, и чувствуешь себя при этом законченным идиотом - или идиоткой, не суть важно. Но упражняться мне действительно пришлось, точно как и было написано в книжке, ежедневно, понемножку, но в самом что ни на есть обязательном порядке. Концентрация - это тебе не магический резерв, большей частью наследуемый от родителей, она растёт только если её развиваешь, от этого никуда не деться.

Вот я и не девалась, даже не пробовала, особенно потому что там же, в той же книжке, было чётко прописана одна очень, очень интересная вещь: отлично тренированное умение концентрации относительно легко компенсирует незначительный, даже честно скажем - мизерный, магический резерв. Но никак не наоборот! То есть если вы немыслимо, прямо-таки легендарно могучий, но при том ужасно криворукий маг, то не бывать вам магистром пока не научитесь управлять своей силой как следует. Никогда и ни за что! Совсем уж криворуких идиотов ещё и принудительно ограничить в волшбе могут - по решению суда, - от греха подальше, что называется. А маленький резерв, оказывается, вопреки давно и прочно устоявшемуся в простом народе мнению, отнюдь не помеха даже самым сложным из современных заклинаний: артефакторы уже давным-давно успешно изготавливают индивидуальные накопители, или целые системы накопителей, разной степени ёмкости. Маг - это не тупой бугай с огромной дубиной, образно объяснялось в книжке, а отлично тренированный воин с острой шпагой, знающий куда, когда и как требуется нанести один-единственный, смертельный для противника, точный удар.

Прочитанное могло бы воодушевить не только меня, а вообще кого угодно, если бы не одно маленькое "но": я не обнаружила ни одной строчечки, ни пол-словечка, в которых бы толком разъяснялось каким образом можно было бы измерить свой собственный уровень концентрации. Про резерв, кстати, говорилось весьма подробно, перечислялись даже редкие и сложные артефакты, коими с древнейших времён и до сих пор в Академии и училищах определяют уровень дара. Вот что бы им ещё и про уровень концентрации написать! Но - нет, указывалось только то, что он может быть большой или маленький, каковое указание, само собой, порождало массу вопросов. К примеру: с чем сравнить - какой большой и насколько маленький? А средний вообще бывает? А у меня какой? От какого момента я могу начать радоваться и скромно надеяться на магистерскую степень в своём, пусть и далёком, будущем? Поделившись всеми вышеперечисленными сомнениями с кухаркой и экономкой, ничего толком, естественно, не узнала, но экономка, чуток поразмыслив, здраво рассудила, что разумнее всего считать мою концентрацию маленькой. Тогда при поступлении в МАГУ я смогу честно порадоваться, если магистры вдруг её оценят как среднюю и ничуть не огорчусь если скажут - она, мол, совсем невелика покамест. Кухарка горячо поддержала коллегу. Большая же, поди, только самим магистрам-то и доступна, детонька, - сказала женщина, гладя меня по голове, - так что учись, милая, ты у нас умничка. Вся в маму.

Я и училась как могла. Читала книжки, пялилась на руки, и без конца практиковалась в бытовых заклятиях. Ещё, конечно, тренировалась быть как можно долее незамечаемой. Раз за разом это получалось у меня всё лучше, лучше и лучше. Параллельно во мне зрела уверенность, что сия странная незаметность - отнюдь не единственное, что можно сделать в таком вот состоянии глубокого внутреннего спокойствия. Откуда оная уверенность происходила я не смогла бы объяснить даже себе самой. Типа, вот есть она и что хочешь то и делай. Признаюсь честно, невзирая на мистическую непонятность данного процесса в душе у меня внезапно пробудился азарт экспериментатора, ну, интересно же. Да и в конце концов - а вдруг я тут открыла доселе никому не известный, какой-нибудь немыслимо таинственный феномен. Тогда я точно просто умница и прямо жуткий молодец. Вот как выучусь, как стану знаменитым учёным и как начну сама в МАГУ преподавать! Буду всякие книжки писать, других полезному учить. Вот здорово-то будет!

Ну, до знаменитости мне, конечно - как отсюда до луны и ещё обратно, но вот полезности разные можно выдумать уже прямо сейчас! Я и надумала: начала пробовать таким же малопонятным образом действовать на внимание, а затем и на память окружающих. Внимание - это когда все видят что я тут есть, все точно знают что я должна, к примеру, чистить картошку, все думают что я это и делаю, а я - нет, как раз книжку читаю. Или ещё что-нибудь. Скажем, напакостили братцы в конюшне: сено по полу раскидали, навоз на него набросали, ячменя мешок сверху вывалили, ну и к матери понеслись, как же ж без этого. Та экономку посылает убедиться, экономка одна не идёт - хозяйку с собой зовёт, а я рядышком за стеночкой стою, ей наваждение организую. Типа, в конюшне нашей чистота и порядок. Нет, вы не подумайте чего великого, типа я, как в сказке, раз - махнула рукой, - и всё стало по-моему. Ни в коем случае, отнюдь, в природе так не бывает. Да и от моей мачехи такой фигнёй не отделаешься. Как пишут в разных умных книгах, могу вас весьма авторитетно в сём заверить. На самом деле я - в самую первую очередь, - накладывала на учинённое гадкими близнецами безобразие заклинание полупрозрачности, чтобы оное стало много меньше заметно. Трудо- и магозатраты на сие благое дело всецело зависели от размеров помянутого безобразия. Например, прожжёную гардину я маскировала на раз-два, а вот чёрный уголь, ровным слоем рассыпанный по ковру в гостиной, таким изящным макаром не скроешь, не выйдет. Иногда приходилось в два-три этажа прозрачность накладывать, чтоб хоть какой результат был заметен. А уже последним, решающим слоем шло это самое таинственно-невнятное убеждение, кстати, далеко не всегда мне в полной мере удававшееся. Каким мистическим образом оно всё же достигалось - я опять-таки понять не могла, да в последнее время даже и не пыталась. Себе дороже окажется. И без того наша экономка, по мере возможности исправно поддерживавшая мои регулярные усилия по устранению наиболее разрушительных последствий из дурных распаскудствий мерзких близнецов, прославилась среди всей знакомой прислуги как главный укротитель сумасшедших стерв и поганых хозяек. Вошла в анналы, так сказать. Потому что я своей физиономией в таких ситуациях светить отказывалась категорически, следует отметить - с полного согласия и даже одобрения экономки. Не надо мне славы как таковой, пусть что хотят то и думают, мне главное - результат. А результат очень даже был, я вам скажу: братцы стали меньше гадить в доме и чаще выезжали вон из поместья, причём порой пропадали целыми сутками, безумно радуя всю наличную челядь и причиняя изрядное беспокойство мамаше. Благодаря едким комментариям прислуги к их частому отсутствию - типа, лишь бы подлые мерзавцы заплутали и не возвращались совсем, напрочь позабыв дорогу домой, - я надумала попытаться тишком воздействовать кому-нибудь из них на память. Пусть пользу приносят! Не мне, так науке пригодится. Другой профит от них ожидать абсолютно бесполезно. Ну, сама идея-то тут вообще проще простой: пускай обо мне позабудут и мачеха, и оба гадких братца - я стану гораздо, гораздо счастливее! Но вот реализация данной идеи оказалась куда сложнее любой незамечаемости. Естественно, я пошла всё тем же путём: народным методом научного тыка, базирующимся на зыбком фундаменте интуиции. Путь к успеху был относительно долгим, но, конце концов, что-то да стало получаться. Помаленьку я уловила состояние, в котором про меня действительно никто из мерзких родичей не думал. Долго его держать никак не получалось, но постепенно я навострилась "забываться" на несколько часов подряд и могла преспокойно читать в своём любимом убежище, не упуская из виду, впрочем, важную необходимость время от времени проверять - не ищут ли меня по всему дому. Не слишком увлекаться литературой получалось не всегда, и тогда я уходила через лаз из поместья к реке, а потом напоказ возвращалась "поверху". За самовольные походы по окрестностям поместья меня иногда даже били, порой очень, а порой не очень сильно, но игра, что называется, определённо стоила свеч.

***

Время летит быстро, пару лет - не срок. Когда на колени героине нашего рассказа легла отцовская География, девочке было двенадцать с хвостиком. Теперь же барышне почти стукнуло пятнадцать, самое время для юной магички определять свою судьбу. Вот в поместье и появились два персонажа, которых старая экономка сухо представила домашне-кухонному обществу как дипломированных магов-преподавателей.

Один был невыносимо противный, заносчивый, ну, просто отвратительный тип средних лет и настолько же средних внешних данных. Его холёное лицо, казалось, никогда не освещала приветливая улыбка, а главной целью собственного существования он явно считал достижение многогранного и многократного превосходства над окружающими. Зачем ему это было нужно - я не знаю и не догадываюсь. Но очевидно, одним из средств достижения вожделённого превосходства наставник считал чрезвычайно богатый, изысканный гардероб, который следовало содержать в совершенно безупречном порядке. Наша прачка ненавидела этого хмыря от самого чистого во всём поместье сердца. С его приездом добрая половина её рабочего времени начала изводиться на уход за его вещами. Гость как будто задался целью сэкономить побольше денег на услугах прачечной, постоянно заваливая женщину работой, а помощницу ей нанять мачеха отнюдь не удосуживалась. Горничным он мог просто швырнуть в лицо рубашкой, на которой отлетела пуговица, или молча тыкал пальцем в мусор на ковре, куда он только что оный и кинул, игнорируя имеющуюся в его комнате специальную корзину. Хозяйке дома, по свидетельству нашего конюха, сей любезный господин в первый же момент заявил, что, как всякий нормальный столичный житель, просто ненавидит деревню и не станет ездить тут верхом - всёравно смотреть абсолютно не на что. Да, и гулять в этом убожестве он тоже отказывается. Категорически. К нему, мол, тут обратились с почтительной просьбой написать рецензию на книгу - научное издание, между прочим, не беллетристика какая-нибудь туповатая, - так вот, он твёрдо намерен посвятить всего себя прочтению оного высокоинтеллектуального шедевра, а затем - составлению достойной рецензии. Очень важное занятие, не чета всяким прочим а также некоторым. Хозяйка всё это выслушала молча (а куда ей ещё деваться-то?). Экономку нашу данный гость тоже жутко раздражал, ибо требовал чтобы она лично подавала ему в комнату чай со сладостями и всё иное, потребное к случаю. Кушать, правда, согласился за общим столом. Мы аж коллективно умилились - какая честь! Короче, без применения какой-либо магии сей немногословный персонаж, походя - например, важно шествуя из собственной спальни в столовую, - умудрялся одним своим присутствием напрочь отравить атмосферу любого, даже очень просторного, помещения.

Второй оказался довольно юным - "сахарным красавчиком", как выразилась наша главная повариха, - только что закончившим Академию магом. Данное сочетание, прямо скажем, неслабо обеспокоило наших челядинцев имевших взрослых дочерей на выданье. Мало ли чем важный господин развлечься удумает. С течением времени, однако, все относительно быстро успокоились. С виду-то гость был, действительно, очень милым, зато беспросветно угрюмым и непроходимо мрачным, будто прямо завтра поутру помирать собрался, субъектом. Такие девушек не привлекают. Более того, одевался он куда беднее собственного коллеги, себя прекрасным центром мироздания, видимо, отнюдь не считал, зато точно так же ни с кем никогда не разговаривал. Кивал при встрече в качестве приветствия (на прощание махал рукой), по ходу беседы мычал - как признак согласия или отрицания. В последнем случае, правда, ещё кривился. Дальше описанных действий дело не шло.

Даже удивительно - рассуждали экономка с кухаркой, - что такой приятный молодой человек согласился участвовать в мачехиных кознях. Видимо, решили женщины, дело в деньгах, а точнее - в солидности суммы, заплаченной за подлог. Теперь порядочность доходом меряют, - тихо вздохнула экономка. Богов забыли, бессовестные! - сердилась кухарка. Козлы, короче, - спокойно определила милая деточка.

***

При гостях мачеха вела себя вполне прилично. Не орала слишком громко и вообще изо всех сил делала вид, что она абсолютно нормальная хозяйка вполне обычного дома. Не могу сказать, что там по этому поводу думали сами свежеприехавшие, а мы на кухне так просто уходились в ядовитом сарказме. Всё, что безмозглой истеричке нужно чтобы стать вменяемым человеком - два мужика. Какие полезные люди бывают! Прямо поражаешься, век живи, век учись. Ой, как мы только не язвили! Однако доказывать делом свою полезность, занимаясь со мной хоть чистописанием, хоть ещё чем, оба учителя явно не считали жизненно необходимым. Нежизненно тоже. Противный экземпляр с челядью, включая меня, практически не разговаривал - сие действо явно представлялось ему пустым и совершенно излишним. В самом крайнем случае высокий гость милостиво соизволял сообщить экономке (обязательно лично, старшая горничная для этого не годилась) чего ему в данный момент пожелательно получить и забывал о существовании мерзкой, убогой черни - то есть нас, - до самого момента возникновения следующего высочайшего волеизъявления. Угрюмый, так вообще с утра пораньше сваливал гулять на реку, дышать свежим воздухом, и торчал там до самой темноты, не беспокоя никого кроме главной кухарки, ежедневно приготовлявшей для него целую корзину снеди. Чем он на той речке занимался, помимо бесплатно-благотворительной кормёжки целой тучи радостных комаров, никто из нас не понимал. Рыбу не удил, стихов не сочинял, книжек не читал, пейзажей не рисовал. Сидит на старой иве, как сыч, на суку - живописал увиденное один из лакеев, - в руках прутик крутит. Как изломает весь - новый возьмёт. Старшая кухарка уверяла, что это у человека душа болит, видать, случилось чего, но большинство прислуги было с нею категорически не согласно. Зыркает, как разбойник, сообщали нам напуганные угрюмым приезжим горничные. Злой, как бес - добавляли лакеи, - даже с хозяйкой говорит сквозь зубы, хоть она прям аж расстилается перед ними обоими. Экономка же, напротив, никак не комментировала поведение преподавателей, просто по их приезду тихо сообщила мне, что до конца лета я обязана учиться как богами проклятая. Днём и ночью. Комиссия должна ясно увидеть что я способная, талантливая, умная, образованная, благовоспитанная молодая леди из хорошей семьи и всё такое прочее.

Ну, насчёт комиссии у меня возникла своя, ну, просто офигенская задумка - за два прошедших года я тщательно проштудировала большую часть горячо любимого справочника и в самом его конце обнаружила несколько невероятно ценных заклинаний. Раздел, в котором они располагались, назывался "заклятия в помощь городскому магу" и был, как вы уже наверняка догадались, самым сложным из всех. Зато возможность заставить преступника говорить правду (плюс несколько магических способов записи свидетельских показаний), шанс в один момент как угодно изменять собственную внешность с помощью иллюзий (на полях имелась карандашная пометка "изменение чужой внешности без предварительного уведомления изменяемой персоны примерно равно трём годам каторги"), а также разнообразные заклятия, позволяющие найти потерянное, мне представлялись настоящей находкой. Внимательно изучив теоретический материал, я взялась практиковаться в иллюзиях: вряд ли мачеха даже перед комиссией расщедрится мне на новое платье, а в том "наряде", что у меня имеется, благоприятное впечатление я смогу произвести только на собственную кошку.

Не скажу, чтобы я совсем не преуспела в изучении избранного заклинания, отнюдь. Платье на мне изменялось, изменения были заметны - в чём меня горячо заверила наша кухарка - но они как бы накладывались на имеющиеся лохмотья, почти что не скрывая их наличия. В итоге получалась довольно странная конструкция: полупрозрачное новое платье, надетое на моё привычное ветхое старьё. Не могу уверять вас, что мне понравился результат. Я снова и снова перечитывала учебник, пытаясь сообразить в чём ошибка, пока не добралась до самого конца последней главы. Там было сказано, если передавать вкратце, что полноценное изменение крупного предмета достигается только с опытом (обычно - весьма значительным), а сейчас я должна практиковаться на маленьких вещах - типа перчаток, веера или шляпки. Шляпки у меня не имелось, веера тоже, зато ботинки - а точнее, один ботинок, правый, - теперь радовал взгляд абсолютно новой серебряной пряжкой и блестящей лаковой кожей. Второй превращаться целиком категорически отказывался и подло просвечивал сквозь структуру заклинания всеми своими старыми, обшарпанными, до дыр протёртыми боками. Разумеется, это меня в принципе не устраивало, но добиться более впечатляющих результатов за короткий срок, увы, никак не получалось. Зато я здорово навострилась наколдовывать себе шикарные кружевные перчатки - максимально короткие, но зато абсолютно реалистичные, даже наощупь. Поскольку человек гораздо чаще работает руками, чем ногами, и уделяет собственным верхним конечностям повышенное внимание - объяснялось в учебнике, - кольца-перстни-перчатки-браслеты выходят практически идеально у подавляющего большинства начинающих магов. Весьма обнадёживающе, но для меня всё-таки недостаточно. Я бы, наверное, мучалась бы и дальше с этим заклинанием, но, к счастью, кухарка и экономка соединёнными усилиями нашли и купили мне вполне приличную обувь и одежду. Теперь от меня требовалось только украсить имеющееся платье иллюзорными кружевами, наколдовать что-нибудь типа тех же перчаток и аккуратно заплести косу, чтобы не поразить комиссию своим внешним видом до самых печёнок, невольно спровоцировав чей-нибудь обморок от ужаса.

***

К несчастью, никто из домашних не мог толком объяснить маленькой наследнице, что любой, творящий волшбу, человек оставляет в пространстве весьма ощутимый - для магически одарённого и хорошо обученного специалиста, - отчётливый, ясный след. И чем сильнее волшба, тем явственнее этот след, легче найти колдующего. Безусловно, добравшись до последнего параграфа в учебнике, девочка должна была тратить много сил и, поверьте, она их тратила. Кухарка искренне волновалась за маленькую наследницу, однако всей информации что она могла той предоставить о любом колдовстве - суть лишь собрание сплетен досужих домохозяек, к реальности имеющих очень, очень слабое отношение. Экономка тоже не знала, каким именно путём маги-"ищейки" выслеживают неблагонадёжных волшебников, но именно по её наущению с приездом "преподавателей" юная волшебница колдовала только в своём личном "гнезде", в глубине потайных ходов дома. К сожалению, и постоянно работающее заклинание также оставляет определённый след - например, драное тряпьё, заколдованное для удобства владелицы и её же ботинки, - пусть лёгкий, малоприметный, но всё-таки вполне уловимый для специалиста. Вот об этом не догадывались ни кухарка, ни экономка, ни девочка. А раз специалистов в доме было сразу двое, не приходиться удивляться, что оный след в конце-концов один из них и обнаружил. Нашедшим явные доказательства одарённости наследницы, как ни странно, было уготовано стать угрюмому типу. Противному было всё равно кто там и где колдует - он ни что, кроме себя, внимания не обращал принципиально. Чему весьма способствовала предусмотрительная экономка - по возможности подливала гадкому гостю в чай специальное, рассеивающее внимание, зелье.

***

В кои-то веки я воспользовалась тайным ходом, чтобы пробраться наверх, а конкретнее - в нашу гостиную. Ну, почти что пробраться: я находилась не в комнате, только наблюдала и слушала. А послушать там было чего. Нет, вот кто бы мог подумать - я прокололась, как самый тупой преступник из детектива! Они в книжках всегда не отличаются ни тонким умом, ни предусмотрительностью, в отличие от большинства положительных героев. Вот и я теперь не отличаюсь, вместе с ними всеми. Только представьте: оказывается, я годами таскала на себе собственную же магию, совершенно не позаботившись хоть как-то оную замаскировать. Но кто ж знал! И главное, всё вышло совершенно случайно: я снова удирала от близнецов и впопыхах чуть не врезалась в преподавателя - "с самого рання", по выражению кухарки, - мрачно выползавшего на свою иву. То бишь речку. А он, вместо того чтобы равнодушно пройти мимо серой тощей малолетней оборванки, как нормальные люди делают, вдруг вытаращился как полоумный, начал тыкать в меня пальцем и спрашивать кто я такое есть да что это за колдовство у меня вот здесь. Будто не мог промолчать!!! Всё бы ничего, но тут, как обычно некстати, явились мои братцы-поганцы с точной информацией о моей личности наперевес. Собственно, так наши планы и рухнули - с их подачи. Иначе я бы просто сбежала, быстренько переколдовала всё обратно, а потом - лови, доказывай что волшебнику не померещились такие странности спросонок. Но нет, не свезло, близнецы помешали, чтоб им на том свете углями икалось. Маг тогда раззявил рот и начал дышать как выброшенная на берег рыба, а отдышавшись завопил на весь дом что я же нормальная, тоесть волшебница. Потом поднял руки к потолку, задрал туда же нос и постоял с неполную минуту, а затем почему-то начал скакать, как соседский плешивый козёл по весне. Вот баран безмозглый!!!

Может, ему и стало легче жить, как дружно предположила прислуга, быстро прибежавшая на раздавшиеся громогласные, дикие вопли, зато мне-то куда как труднее. Потому что близнецы о случившемся молчать не стали, сразу к матушке своей бегом понеслись. Теперь в нашей гостиной решалась моя дальнейшая судьба. Без меня, конечно - кто ж меня спросит. Не сказать чтобы я совсем не ничего боялась, но и не тряслась как овечий хвост: из лаза им меня не вытащить, хоть удавятся, а сама я наружу не выйду ни за что. Не на такую напали! Правда, и сидеть тут до конца времён тоже не выйдет. Совсем. Короче, для меня лично решался сложный вопрос: сбегать или не сбегать из родного дома. Я бы предпочла последнее. Конечно, во многих детективах по сюжету юная, очаровательная дочь весьма почтенного семейства неразумно покидает родовое гнездо, следуя за горячо любимым, но категорически недостойным человеком, однако я не желала следовать сему, поданному наивными героинями, примеру смелости и решительности. Совсем - то бишь нисколько, - не желала. Как я невольно успела заметить, абсолютно все книжно-беглые барышни никогда подолгу не оставались на улице без тёплого пальто и ни одна из них ни дня не прожила в дырявом сарае. А это очень полезное перед побегом дело - в сарае пожить, особенно если ветреной осенью. Пусть даже хорошо отремонтированном, а не старом-дырявом. Голову сквозняком прочищает - дай боги каждому. Я вот, например, точно знаю что скитаться по белу свету холодно, скучно и дюже вредно для здоровья. Библиотеку фамильную с собой не захватишь, а если нигде в мире у тебя или твоего поклонника - книжно-детективного, разумеется, - увы, не имеется хоть сколько-нибудь тёплого, уютного жилища, то и мыться тебе будет негде, и кушать нечего, и гардероб ты свой гарантированно оставишь дома. Деньги же - это я твёрдо установила на личном опыте, - всегда заканчиваются быстрее, чем твои потребности, сколько ни зарабатывай. Гораздо быстрее, что особенно обидно.

Мы с экономкой и кухаркой решили поступить разумнее книжных барышень, тоесть дождаться комиссии, успешно её пройти и уже с официальной бумагой в руках смело отправляться на учёбу. А в МАГУ уже, не в МАГУ - не суть важно. Обе женщины считали что имея за плечами письменное заключение пяти авторитетных специалистов о том, что я отныне являюсь государственной ценности человеком, сиречь волшебницей, я буду в полной безопасности. Мачеха не посмеет причинить мне никакого вреда. Кухарка тихо надеялась, что комиссия вообще захватит меня с собой и, возможно, мне даже на дорогу не придётся тратиться. Экономка сильно сомневалась в альтруизме учёных академиков, они, мол, тоже свои деньги считать умеют, но во всём остальном обе женщины были абсолютно солидарны - сперва получить бумагу, а уж потом пускаться в путешествие. Помимо гарантий личной безопасности, они планировали попросить у комиссии ценный совет: куда мне лучше пойти учиться, на какой факультет. Экономка разузнала по своим каналам - а точнее, у подруги счастливо родившей дочь-магичку, - что не все абитуриенты адекватно оценивают собственные возможности, отчего получают кучу проблем при поступлении и не всегда успешно, даже под угрозой отчисления, усваивают необходимый материал. Я не спорила, хотя и не совсем понимала данную проблематику. Мне бы с мачехой сначала разобраться, а уж учебную программу я как-нибудь да одолею. Нет, в самом деле - я же в одиночку аж целый учебник выучила!

***

Сильно обобщая, любую гостиную комнату можно считать по сути однотипной, невзирая на всё разнообразие стилей и стоимости оформления интерьера: практически в каждой имеется камин, большой диван - или даже диваны, - и несколько глубоких кресел с декоративными подушками. Также обязательным атрибутом данного помещения является чайный столик - как правило, вычурный, низкий, узкий и действительно пригодный лишь для церемонного дворянского чаепития, когда приглашённые благородные господа рядком чинно восседают на мягком, невысоком диване и ведут неторопливую светскую беседу, по глоточку прихлёбывая горячий, ароматный напиток. Большинство гостиных украшают предметы искусства - вазы, картины, скульптуры, - и уж точно окна всех этих комнат обрамлены сложной декоративной конструкцией из гардин, ламбрекенов, кистей, шнуров и прочих - тканых или крученых, - нитяных безобразий. Любители экзотики украшают свои гостиные роскошными найскими ширмами или сплошь устилают драгоценными коврами, воздвигая на них груды из вышитых подушек с кистями из шёлка. Столичные жители чаще выбирают индивидуальный - порой весьма экстравагантный, - стиль, а вот в западных провинциях больше отдают предпочтение классике. Особенно отечественной - чтобы просто, скромно, недорого, но со вкусом. Не слишком часто здесь по стенам встречается лепнина, порой с позолотой (разумеется, уже в самых престижных, парадных интерьерах), отделка шёлком с вышивкой или набивным рисунком, гобелены, шпалеры, декоративная штукатурка или даже фрески. Не так давно в моду вошли витражи - на окнах или застеклённых дверях. А вот резные деревянные панели у кого-нибудь в гостиной увидишь довольно редко - и недешёвое это удовольствие, и ухаживать за ними непросто: попробуй, вытри всю пыль с завитков, вычисти грязь из богатой резьбы. А ведь дерево необходимо ещё и еженедельно натирать воском, полируя тряпочкой до блеска, как паркет, а также лакировать время от времени, подновлять треснувшие элементы, заменять безнадёжно испорченные, побитые мебелью или ногами наиболее неосторожных гостей. Хлопотно, да настолько, что хоть отдельную горничную - специально для одной комнаты, - нанимай. И слишком уж накладно, разумеется. Зато никто не догадается, что наиболее глубоко прорезанные отверстия могут служить не только - и не столько - сугубо лишь декоративным целям.

***

В смотровую щёлку получалось разглядеть почти всю гостиную, но меня главным образом интересовала хозяйка поместья, а она заполошно носилась по всему помещению, то туда, то сюда, как неудачно обезглавленная курица по заднему двору. Преподаватели мои сидели рядом, в глубоких креслах перед чайным столиком, но чай не пили совсем. Наверное, не было настроения. Зато было совершенно очевидно, что угрюмый абсолютно, безоблачно и безбрежно счастлив - тут и книжки умные никому не потребуется читать, - только тогда вполне вменяемый человек молча, тупо улыбается в стиле "законченный идиот", что бы ни творилось вокруг. Противный же, наоборот, на текущий момент отличался жутко перекошенной, как старый забор у нашей деревенской пивнушки - во все стороны одновременно и сразу, - мордой. Оказалось, он теперь дико бесится, поскольку из-за мачехи потерял какие-то очень серьёзные деньги. Так вот, я сижу, слушаю, противный на неё практически орёт, а мачеха моя, на морде ажно серая с зелёным оттенком, пытается оправдаться. Ну, весь их диалог я тут приводить не возьмусь, да и не стоит он того: я там довольно долго проторчала, никак не меньше полного часа. Угрюмый даже успел слегка отойти от собственной безусловной эйфории и, ни с кем не прощаясь, свалил от греха подальше.

Короче, пересказываю лишь основное, зато самое главное. Оказывается, эту комиссию всю подкупить никак невозможно, только пару человек максимум. А приедет-то целых пять академических представителей! Все важные, дипломированные, при всяких званиях, регалиях и полномочиях. Им копейки не подсунешь, мачехе, волей-неволей, а придётся признавать меня вменяемой. Более того, теперь надо же ещё и что-то говорить, раз тут я вдруг оказалась действительно нормальной, ничем не выдающейся магичкой, а вовсе не пропащей полоумной бездарью. Бумаги-то, само собой, оба преподавателя напишут исключительно правильные, что я, мол, открыла свой дар недавно, совершенно внезапно для всех окружающих и даже самой себя, вопреки напрочь утраченной всеми нами наираспоследнейшей надежде. Так иногда бывает, хотя и очень-очень редко. Но запрос про меня из Академии уже был, ответ тоже, оба жутко официальные и юридически зафиксированные (ну или что-то вроде того). Так что прибывшая важная комиссия возмущённо потребует хоть каких-нибудь более-менее разумных объяснений - с чего это ей в этакую даль вообще пришлось тащиться. Раз я уже что-то магичить умею, то рассказывать им про внезапное чудесное открытие надо очень осторожно, перенеся дату помянутого открытия на следующий - или максимально близкий к оному, - день после отправки письма с отказом. Потому как если у меня обнаружился дар, то, вне зависимости от дат и содержания всяких разных писем, не комиссии к нам надо было ехать, а мне - к ним в Академию. И никак не иначе.

Тут мачеха, окончательно позеленев от дикой сложности образовавшейся ситуации, начала превентивно заламывать руки и предложила сказать комиссии что у неё нет денег на моё обучение. Но она будет копить и на следующий год обязательно пошлёт меня учиться, даже если ей придётся продать для этого все драгоценности и даже любимые платья. Противный на это язвительно заявил, что девчонку тогда ещё в начале лета можно было отправить в магическое училище в Маэр, не третируя никого дамской дурью - ни его лично, ни комиссию. Мол, последняя настолько тупо-бездарного аргумента в принципе не воспримет, наоборот, спросит "а чего ж вы до сих пор ничего так и не продали, душой и сердцем радея за горячо любимую падчерицу?". Это он чересчур добрый, ни к чему не цепляется, а вот академические преподаватели - совсем наоборот. В попытке понять что именно произошло, вытрясут из прислуги и соседей все подозрительные факты, вплоть до самых диких сплетен. Такие случаи положено тщательно расследовать. Ведь финансовые проблемы путём продажи ценного имущества можно решить максимально быстро и при этом не нарываясь на весьма ощутимые неприятности с законом, в частности - статью уголовного кодекса о "чинении препятствий желающему обучатся магии одарённому". Оказывается, есть у нас такая статья, очень давно не использующаяся, но есть. Раньше люди неохотно отдавали детей в магические классы, были полны предрассудков и страхов. Теперь-то эта практика надёжно позабыта, даже в самой глухой деревне точно знают, что волшбе надо обучаться и чрезвычайно вредно оставлять одарённых детей идиотами и неучами. Даже небезопасно для окружающих. Отсюда все проблемы потом происходят - необученный волшебник навредит в первую очередь себе, затем родным, а следом уже и соседей не забудет. Соответственно, деток учиться отдают. В ту же Академию, если деньги есть. Если оных нет, то в Маэре обучение стоит вдвое дешевле, чем в Академии. А если не туда, так в соседний Мирет - тоже в училище, - в той задрипанной халупе приём в любое время года практически, а учат в счёт будущих заработков. Вот и отдайте её туда если денег нет, - разорялся противный, - пусть по окончании отрабатывает в какой-нибудь затхлой, нищей госконторе за все годы обучения, вместо того чтобы отрывать людей от важных дел. Он, мол, просидел почти целый месяц в этой мерзкой, глухой провинциальной дыре вместо того чтобы взять отличный контракт в столице и вполне нормально за это лето заработать. Мачеха там ещё о чём-то стонала, противный орал, они утрясали крупные и мелкие детали потребных для комиссии документов, уточняли дату открытия моего дара, а также сумму компенсации обоим преподавателям за напрасно потерянное время, но это уже было не так интересно слушать и я потихоньку оттуда свалила. Угрюмый - точнее, бывший угрюмый, - в этой дикой вакханалии никакого реального участия не принимал, а просто радостно паковался, на весь дом беспрерывно (и невыносимо фальшиво) горланя разные весёлые песни.

Конец лета стремительно приближался, кухарка и экономка жили ожиданием того дня, когда в дом прибудет государственная комиссия. Последняя, то есть экономка, разузнала по знакомым что сие знаменательное событие происходит непосредственно после того, как уже проэкзаменованы-зачислены-учтены все наличные абитуриенты в МАГУ, и наше возмущённое государство недосчиталось сколько-то дюже ценных наследственных магов. Тоесть перед самым началом занятий, где-то в конце августа, но может уже и в сентябре. Обе женщины нервничали, потому как считали что мачеха вот-вот исхитрится, да и придумает какую-нибудь новую, абсолютно неожиданную гадость. (Кухарка даже собрала мне "аварийную" корзину с едой - мало ли, вдруг пригодится, пусть постоит в моём логове на всякий пожарный случай.) Я, признаюсь, тоже страшно нервничала, но совсем по другой причине: меня постигло ужасное горе - куда-то внезапно пропала Лялечка. Вообще-то храмовую кошку очень сложно не заметить - это игривое, пёстрое, зачастую разноглазое, мурлыкающее существо пользуется общенародной любовью. Его появление в доме вызывает зависть всех соседей и изгнать его никакой разумный человек и в мыслях не решится, поскольку данное животное посвящено богине удачи, а обидеть эту даму не рискует никто. Ну, или почти никто. Наиболее поганые, тупые, безбашенные отморозки, особенно по глубокой пьяни, могут и прогнать, и покалечить пушистую красавицу. Прецеденты, к сожалению, были. Конечно, потом наглых, мерзких безбожников неминуемо настигнет возмездие разгневанной богини, но мне от этого было ничуть не легче: я боялась что два наших доморощенных отморозка - в лице сводных братьев, разумеется, - либо избили до смерти, либо вообще утопили мою любимицу. Милой матушке в угоду. Благо, до реки идти - всего ничего. Я забросила и учёбу, и работу, носилась по окрестностям с рассвета до полной темноты, вглядываясь в сумерки до боли в глазах, плакала и надрывно кричала давно охрипшим голосом, подзывая Лялечку, но нигде не пестрела её шубка, не было слышно мяуканья. За две недели до конца лета я по нескольку раз облазила все сараи, сеновалы, конюшни и овины, не раз и не два обыскала заброшенные колодцы, неоднократно прочесала оба берега реки, расспросила всех кого только могла, но абсолютно безрезультатно - кошка как сквозь землю провалилась.

***

Следует признать, что прекрасная хозяйка поместья действительно оказалась в крайне незавидном, более того - уязвимом и даже весьма опасном положении, каковую опасность женщина осознавала в полной мере. Твёрдый расчёт на совершенную безграмотность гадкой девчонки плюс абсолютное неумение общаться с окружающими - как логичное следствие её всеобъемлющей изоляции, - не оправдался. Хуже того: мерзкая поганка как-то ухитрилась самостоятельно научиться колдовать! Тоесть приехавшим в поместье высоким научным авторитетам придётся демонстрировать вполне нормального ребёнка, а не замкнутую, зашуганную дикарку. Добро бы это было обыкновенное дитя, но речь-то здесь у нас идёт о необразованном наследственном маге - пусть и женского пола, сие не суть важно, - что необычайно сильно осложняло ситуацию с юридической точки зрения. Магически одарённые дети - статья совершенно особая, их воспитание и обучение есть дело государственной важности. Отделаться лишь административной ответственностью за ненадлежащий присмотр за девчонкой не выйдет. Вдова прекрасно понимала: вопросы у комиссии обязательно возникнут, к тому же - пренеприятнейшие, отвечать на них придётся в любом случае, а ответы могут возыметь, ну, прямо-таки катастрофические последствия. Причём как для неё лично, так и для обоих её сыновей: мальчики-то давно уже совершеннолетние, вменить им соучастие - самое милое дело. Более того, один из напрасно нанятых ею псевдо-педагогов прямым текстом пояснил работодательнице, что комиссия отнюдь не погнушается и сбором разнообразных сплетен - вот уж чего от солидных волшебников она, как порядочная женщина, никак не могла ожидать! - следовательно, могут возникнуть и другие, никем не предусмотренные ранее, вопросы. К примеру, о безвременной кончине её супруга.

Уболтать пять пожилых мужчин вдова не надеялась, подкупить не могла, следовательно, заключила она, требуется побыстрее переложить проблему на чью-то чужую, желательно максимально далёкую от её семьи, шею. Осталось только оную найти.

Самым логичным вариантом женщина сочла спешное замужество. Разумеется, сообщать потенциальному супругу падчерицы о том, что невесту очень хотят видеть в Академии, мачеха не собиралась. Хотя, если попадётся достаточно разумный претендент, можно было бы позаботиться и о том, чтобы девчонка срочно забеременела. Тогда у комиссии все вопросы отпадут: учиться магии беременным нельзя, а фактом консумации брачных уз - с последующим зачатием, - отлично объясняется внезапное открытие магического дара. Усердно ищущий, как известно, да обрящет. Столь же популярна другая поговорка: мудрый и в сору находит золото. Случилось так, что один из сыновей вдовы серьёзно проигрался в карты и кредитор, желая быстро получить свои деньги (или хотя бы заиметь надёжную гарантию возврата оных), наведался в поместье к матери должника. Денег должник не имеет, как вы, безусловно, догадываетесь, зато у него есть юная сестра с весьма солидным приданым. И жениха у девушки покамест и в помине нету, о чём хозяйка поместья весьма охотно гостя осведомила. Тем более мачехе он показался тем самым чрезвычайно разумным претендентом, появления которого она столь отчаянно искала: желания в экстренном порядке обзавестись потомством не скрывал, материальных проблем не имел, благородно соглашался подождать до второго совершеннолетия падчерицы, дабы без всяких тяжб получить причитающееся приданое. Близнецы тоже были искренне счастливы, что вдруг нашёлся кредитор, которому можно сплавить абсолютно никому не нужный семейный актив. Толкнуть по дешёвке, если можно так выразиться.

Увы, тот же самый кредитор - с точки зрения потенциальной невесты, - определённо был слишком стар для женитьбы. Ему уж детей своих сватать пора, козлу плешивому, - как выразилась милая барышня. Стоит отметить, что данное мнение разделяли отнюдь не все домашние. Чрезвычайно хорошо сохранившийся мужчина в возрасте, ещё очень крепкий, высокий (хотя, действительно, уже заметно лысеющий), более опытной, умудрённой жизнью, леди "немного за" мог бы показаться даже вполне привлекательным и уж точно очень, очень перспективным супругом. Широкие плечи и почти квадратная фигура без единой капли жира обличали в нём солидный запас жизненных сил и отменное здоровье. Прекрасно пошитый костюм с тщательно, с большим вкусом, выбранными драгоценными аксессуарами - одна только трость стоила по прикидкам мачехи целое состояние, плюс, как вы помните, имелся собственный выезд, - гарантировали весьма и весьма солидный доход, а тщательно ухоженные руки с длинными, чуткими пальцами хирурга подтверждали заявленное медицинское образование гостя. Лицо его, несмотря на довольно грубые черты, никак нельзя было назвать отталкивающим. Оно не было неправильным, скорее, скажем, немного слишком мужественным. Однако чудилось юной наследнице в данном лице что-то злобное, мерзкое, ужасающее - особенно в глазах и улыбке.

***

Беда не приходит одна, по крайней мере, так утверждает известная народная мудрость. Как раз в моём конкретном случае мудрость была абсолютно права. Отлавливают вдруг меня близнецы, бегом волокут к мачехе в гостиную, а там на диване сидят поименованная мачеха и какой-то здоровенный, невыносимо жуткий, старикан. Точнее, это она на диване сидела, а гость вальяжно в кресле развалился, чай дул. Тут она меня представляет как перспективную невесту, старик важно кивает головой, подтверждает что согласен, мачеха радуется, братцы ликуют, и на этом, собственно, процесс сей триумфально завершается полным взаимопониманием всех высоких договаривающихся сторон. Меня спрашивать - ну, хоть о чём-нибудь, - никто не собирался; просто тупо поставили перед фактом, что я вот прямо завтра поеду с женихом в его имение и буду жить там, вся в сплошном богатстве и довольстве. Сволочи. Я даже обсуждать всё это безобразие не стала, молча развернулась и ушла. Взяла из печи горячих пирожков побольше, налила в кувшин чистой воды, и свалила в своё убежище. Хрен вы меня оттуда достанете.

Ночью, на кухне, главная повариха мне поведала очень интересные вещи: конюх, который привёз жениха, утверждает, что я отнюдь не первая жена у господина целителя. Сам он в его поместье не живёт, ибо хозяин редко ездит куда-либо, тем более надолго. Лошадей господин тоже не изволит держать, хоть экипаж-то хозяйский, там у него в поместье, в сарае, как раз и стоит. А лошадок, напротив, при надобности нанимают - вместе с ним, с конюхом. Так вот, он уже два раза привозил невест господину, ни одна дольше пяти лет в замужестве не прожила. Почему - того конюх доподлинно не ведает. Слухов много всяких ходит, но никто ничего не знает толком. Господа в том поместье живут тихо, скромно, в город не выбираются совсем. Друзей не заводят, гостей не принимают, сами никаких визитов не делают. А вся челядь тамошняя молчит как та дохлая рыба в замёрзшем по Новогодью пруду. Такие вот дела творятся, по всему видать, нехорошие. Ведь, как девки те замуж-то вышли, так и не встречал их, почитай, больше никто. Словно в воду канули. Я откровенно поразилась: ну, надо же, какая тут история драматическая разыгралась, прямо как в детективе. Интересно. Но если вы вдруг подумали, что во мне немедленно взыграло страстное желание взять и проверить наличные дедуктивные способности на практике, то могу вас твёрдо заверить - решать эту загадку я не стану, своей волей к жениху в поместье не поеду. Собственная шкура мне куда как подороже будет, чем банальное любопытство.

К счастью, уже на следующий день чёрная полоса моей жизни, очевидно, одумалась и начала понемножку светлеть. Потому что после двух совершенно жутких недель беспросветного страха, неизвестности и бесплодных поисков Лялечка нашлась - сама собой. То есть совершенно спокойно появилась на пороге чёрного хода нашего поместья, как ни в чём не бывало. Оказывается, она нам родила четырёх пёстрых котят, и благоразумно прятала их где-то. Теперь, видимо, решив, что в данный момент пушистым малышам ничего не угрожает, кошка их принесла на кухню, где главная кухарка тут же устроила ей корзинку с мягкой подстилкой в тёмном углу, возле печки - чтоб детки не помёрзли, - и принялась отпаивать молодую мать парным молоком.

В отличие от кошачьего исчезновения, просвета в проблеме моего замужества отнюдь не наблюдалось. Жених своего намерения оставлять не спешил, мачеха - тем более. Я, со своей стороны, тоже стояла насмерть, благо главная повариха регулярно оставляла мне еду. Пока никто не смог повлиять на моё твёрдое решение остаться дома, хотя в течение трёх дней и жених, и оба братца, время от времени предпринимали попытки обнаружить моё убежище и выковырять меня оттуда. Ещё пара суток у них ушла на моё убеждение: они всем в доме рассказывали как, мол, хорошо и привольно я буду жить-поживать и добра наживать, конечно, если перестану глупо упрямиться и сделаю всё как им нужно. Мне они ничего такого поведать, разумеется, не могли, поскольку сидела я в своей норе тише мыши, круглосуточно и практически безвылазно. В конце концов, убедившись, что я категорически не верю в ожидающее меня в грядущем браке невыносимо безоблачное счастье, жених куда-то спешно выехал. Захватив с собою собственный экипаж с лошадьми и, разумеется, словоохотливого кучера. Братья пребывали в ярости и матерились как пьяные бесы. Мачеха на весь дом орала про совершенно неблагодарную скотину, тобишь совершенно безмозглую сироту, подло не желающую ничего хорошего сделать для вдрызг облагодетельствовавшей меня родни. Я весь этот дикий концерт слушала с невыразимым удовольствием. Почти что с удовольствием, ибо непонятный, спешный отъезд жениха меня откровенно насторожил. Как часто пишут нынче в модных книгах, "вселил смутную тревогу в нежную девическую душу". Не похож был этот гнусный старикан на того, кто всё бросает на полдороге, сдавшись под неумолимым напором жизненных обстоятельств. Уж больно решительно, гордо неся седую голову, он шёл к своему экипажу (я сей момент наблюдала лично - из гостевого крыла, через щёлочку между штор). Лица не видела, врать не буду, но по крайней мере спина у старика точно была прямая, а движения резкие. Экономка и кухарка полностью разделяли моё беспокойство: на первую жених произвёл впечатление весьма уравновешенного, очень упорного и умного человека; а повариха, которой так и не удалось пообщаться с гостем напрямую, полагаясь на богатый личный опыт, считала что мужики с настолько основательным телосложением и решают все вопросы основательно, без суеты и спешки. Раз задумал обзавестись семьёй, значит, сделает всё от него зависящее, чтобы женитьба состоялась. Так что шансы избавиться от нежелательного брака одним упрямством, по их общему мнению, у меня, увы, невелики. Непонятно лишь было, что именно мерзкий старик предпримет чтобы меня добыть, раз уж ни щедрые посулы, ни силовые методы не сработали - стенки в доме расколупывать начнёт или ловушки ставить? Откровенно говоря, мы - все втроём, - пребывали в глубоком недоумении.

Время шло, катились дни, комиссия к нам почему-то не ехала и не ехала, жених в поместье появляться не изволил, братья злились, мачеха нервничала. Казалось бы - тишь да гладь, никому я оказалась не нужна, но кухарка и экономка дружно взялись активно подготавливать мне пути безопасного отхода с занимаемых позиций. Это я так шибко по-умному выражаюсь потому что под влиянием сложившейся ситуации внимательно изучила несколько глав из учебника по боевой магии. В принципе, ничего чересчур сложного в плане волшбы я там так и не нашла, но применять обретённые знания меня откровенно не тянуло. Вот, просто подумайте - ведь придётся убивать людей. Реально, по-настоящему, а не как в каком-нибудь детективе. Это в красивой книжке красивый главный герой, страшно положительный и ужасно отважный, бьёт по убийце красивой молнией и оставляет от мерзкого негодяя только кучку тёмно-серого мелкого праха. Все ликуют и прославляют героя, пока оный прах постепенно развеивает поднявшийся ветер. Такое даже в картинках нарисовать можно, никто не испугается. Но на самом деле от любого негодяя остаётся самый настоящий труп, ничуть не красивый, как и его скоропостижная смерть. От молнии, кстати, он лишь обуглится и станет ещё мерзее да к тому же вонючее. Если процесс или результат будет наблюдать кто-нибудь слишком нервный - его придётся успокаивать, методики в книге приводились. И вообще, для боевых магов обязательно изучение азов анатомии и травматологии. Да, они нужны не только лекарям, потому что при убийстве - особенно в отсутствии живых свидетелей: ну, струсили да убежали, к примеру, - на место происшествия немедленно притащат ближайшего боевика. И он обязан прийти и на всю эту жуткую гадость внимательно смотреть, а также правильно реагировать на панику населения. Помимо этого, вне зависимости от того кто там кого прикончил - сие обязательно, если кем-либо использовалось колдовство любого сорта, - каждый боевой маг должен грамотно описать в первичной документации, а затем толково рассказать разным уполномоченным лицам о возможных вариантах смерти убитого. Чем и как убивали - с указанием доказательств типа всяких следов, ран и прочих повреждений. Но всё это, как часто выражаются в народе, семечки. Потому что потом, по логике вещей, начинается расследование данной конкретной смерти и в перспективе маячит суд, на котором авторитетно решается - правильно ли прибили кого давно надо было или всё совсем наоборот. О проблемах прибивания и судах на полях учебника по боёвке была написана целая повесть - или скорее, настоящая трагедия, - о кузене какого-то моего пра-прадеда, которого отправили на задание, а затем, когда оное было успешно выполнено, вместо награды посадили в тюрьму. Пожизненно. Политическая обстановка потребовала, видите ли. В том смысле что злодей скончался - это прекрасно, но виноватым в кончине назначили исполнитея, а не личность, отдававшую приказ об устранении. Личность как раз получила ордена, медали и продвинулась по службе, ей не пришлось смотреть ночные кошмары с участием убитого и вообще оная личность жила сыто, спокойно, свободно и счастливо. Как-то так, если вкратце... Сия не книжная история вызывала совершенно откровенный, абсолютно не книжный ужас. Это же просто гнуснейшая квинтэссенция всего негодяйства, самая подлая подлость в самом её чистом виде! Ну, просто слов нет. Воин, принёсший присягу, никак не может уклониться от выполнения приказа командования, а потом его же и назначают виноватым за всё. Гады, мерзавцы, сволочи - хуже мачехи и её выродков, взятых в сумме! Никогда не буду боевым магом, даже не уговаривайте.

Ну, это я отвлеклась, прошу прощения, уж больно сильно меня задела вышеописанная история. До печёнок пробрала, как выражается наша главная повариха. Ещё сильнее мне навредило только скоропостижное увольнение вышеупомянутой достойной особы. Да, вы совершенно правы - в новом припадке истеричной злобы моя мачеха уволила и главную кухарку. Из подозрений что та меня где-то постоянно и подло прячет. Я подарила моей благодетельнице двух пёстрых котят, благо, малышам уже исполнился месяц с четвертью. Ещё двоих, чуть позже, отдала экономке. Уходя, кухарка выдала мне горсть мелочи и сказала, мол, если будет совсем невмоготу, то она написала своей младшей дочери, чтобы та приняла меня к себе. У неё муж - мельник, живут они на отшибе, кроме собственно мельницы есть большой дом, да и лес недалече. Там меня могут спрятать на какое-то время и помогут добраться куда надо. Как тут же выяснилось, дочь жила рядом с деревней, находящейся на полпути между Тиром и нашим поместьем, так что, позавтракав дома, обедать я бы точно села уже в гостях. Или, сказать точнее - ужинать; потому что утренняя почтовая карета в том направлении обычно была забита под завязку - она ехала самым длинным путём, с заходом во все возможные городки-посёлки и остановками у каждого забора, - а вот на дневную попасть было вполне возможно. Кроме того, наша повариха дала мне краткое рекомендательное письмо к дочери, чтобы я предъявила его по прибытии, бумажку с почтовым адресом и на ней написала имя Нинель, которым мне следовало всем по дороге представляться. Имя действительно простое, у нас так девочек через раз называют. Этих Нинелей тут с пол-провинции наберётся, - мудро рассудила кухарка, - Пойди найди, коли точно не знаешь.

Экономка в деревне, к сожалению, родни вовсе не имела. Все представители её довольно немногочисленного семейства проживали по мелким городам или посёлкам. Более того, и имеющимся родственникам она не решалась меня доверить - по самым различным, но достаточно весомым причинам. Зато у неё нашлась надёжная подруга, та самая, у которой родилась одарённая дочь, и с которой она переписывалась уточняя мои перспективы с комиссией и всем прочим. Так вот, подруга утверждала что насильно выковырять меня из схронов родового поместья можно двумя путями - законным, когда магическая комиссия слаженно колдует во благо государства, и незаконным - когда нанятый специалист приносит запрещённую кровавую жертву и я под влиянием пагубной волшбы выползаю на свет божий прямо в руки мачехи и жениха. Жертвой не обязательно должно быть разумное существо типа младенца, порой довольно мучительно умертвить котёнка или щенка - если оный специалист достаточно компетентен. Более того, подруга нас заранее предупреждала, что подрядить морально нечистоплотного волшебника вполне даже возможно, надо только старательно оного поискать. По столице ходят слухи о целом ряде питейных заведений, в которых, кроме стандартных услуг типа постель-выпивка-девка, предлагают ещё и различные магические сервисы не совсем - или совсем не, - законного характера. Никаких сведений об уровне расценок на преступную магическую деятельность она, само собой, не имела, но полагала что мне следует подготовиться к самому худшему: моё приданое в любом случае покроет все возможные расходы. Также мы с экономкой получили ценный практический совет: если жених привезёт в поместье хоть кого-нибудь кроме уже знакомого нам кучера - пусть самого безобиднейшего вида старушку или даже малое дитя, - в максимально быстром темпе сматывать удочки и, не дожидаясь визита никаких официальных лиц, бегом бежать до ближайшего магического учебного заведения. Потому как если меня вдруг не случится из схрона изъять - по каким-либо причинам, - то устроить мне плотную осаду, обрекая на голод и жажду, может и не слишком умелый волшебник, типа толкового старшекурсника. А уж дальше я смогу выбирать совершенно самостоятельно: либо медленно подохнуть, либо выйти наружу, замуж. Полученная информация - вкупе с увольнением нашей кухарки, - создавала крайне неприятную, даже по-настоящему пугающую, ситуацию. Где носит эту бесову комиссию, когда она мне так нужна?!!

***

Если посмотреть на поместье сверху, паря под небесами подобно свободной птице, то можно увидеть, что вся его территория, вкупе с садом и хозяйственными постройками, находится вне городских стен. Если можно так выразиться, называя стенами жалкие остатки старинных оборонительных укреплений. В них за три с половиной века мирной жизни образовалось такое количество разноразмерных дыр и трещин, столько уворовали камней горожане, так долго на это сквозь пальцы смотрело городское начальство, что, если вдруг вот прямо сейчас городу бы пришлось выдерживать осаду, как скоро победа досталась бы коварному врагу - мы точно не знаем, но сильно подозреваем, что очень быстро и довольно легко. К величайшему счастью, враги - любого толка, - давным-давно не беспокоили маленький городок и никак не препятствовали свободному перемещению его добропорядочных жителей.

Переместиться же последние могли в самых разных направлениях. Наиболее важным и востребованным являлось, разумеется, направление на город Маэр - современный центр провинции, а также торговли, науки и культуры. Именно там располагались телепорт, большое современное магучилище, устраивались ярмарки и проходили все официальные мероприятия. В противоположном направлении, но чуть дальше, чем центр бурной провинциальной жизни, лежал древний Тир, ныне практически забытый, славный городок. Некогда богатый речной порт, теперь он влачил воистину жалкое существование. Единственное, чем он был знаменит по сей день - это своим неимоверно древним храмом, привлекающим паломников со всей страны. Если же сориентироваться так, чтобы по левую руку от вас лежал Маэр, а по правую - древний Тир, то почти прямо по курсу, лишь слегка повернув голову вправо, вы бы вполне смогли бы рассмотреть и Мирет. Ничуть не менее древний, ничуть не менее славный и, к сожалению, ничуть не менее бедный городок, даже можно смело сказать - большую деревню, пусть и с каменными, а не бревенчатыми домами. Когда-то и Мирет кипел жизнью, бурлил событиями, но это были события не торгового, а сугубо научного толка. Тогда из-за яростного соперничества волшебства и религии было принято отделять магические поселения от обычных сёл и городов. Именно в Мирете находилось одно из самых старых - а по уверению жителей городка так и вообще самое первое в истории страны, - колдовских учебных заведений королевства. Не раз и не два его пытались закрыть, оставляли без финансирования, но, некогда зажжённый, огонь науки упорно не угасал. Горожане писали петиции королю, собирали средства, а однажды даже встретили вполне официальную комиссию очередных закрывателей почтенного учреждения вооружённой чем попало толпой. После данного инцидента учебному заведению и оставили самый минимум финансирования - чтоб только все там с голоду не попередохли, особенно преподаватели. Но крошечный городок страшно гордился своим училищем, которое когда-то успешно соперничало с самой столичной Академией и отдавать кусочек своей древней славы не собирался ни в какую. Вот градоправитель и выдумал выгодную схему: чтобы учащиеся отрабатывали кормёжку и постель путём практических занятий, а после учёбы - ударного труда на самых трудно заполнямых вакансиях в королевстве. Практика трудоустройства прижилась, и даже получила распространение в других провинциях страны. Особенно радовались счастливой возможности получить грамотного бесплатного помощника провинциальные целители, вечно надрывающиеся на трёх-четырёх должностях в одном лице и одной же зарплате. Пусть не высокопрофессионально, но осмотр больных будет проведён, и хоть какую-то часть работы можно скинуть на чужие плечи.

Рискуя наскучить читателю, мы всё-таки попросим его обратить своё внимание ещё на один крошечный населённый пункт. Двигаясь взглядом в сторону Тира, чуть отступя от родного поместья нашей героини, мы сможем разглядеть селение под названием Затыки. Помимо забавного наименования оно совершенно ничем не примечательно, однако в нашем повествовании ему отводится небольшая, но довольно важная роль.

Мы уже сообщали, что стены родного города нашей героини пострадали больше от самих его жителей, нежели от врагов. Более того, горожанами в двух местах самовольно были проделаны импровизированные арки для прохода и проезда транспорта, в дополнение к вполне официальным воротам, имеющимся в каждом уважающем себя населённом пункте. В одну из этих арок уходила дорога от хорошо известного нам поместья. По ней же юная Ита-Нинель и должна была бы покинуть родной дом - в том случае, если за ней не планировалось бы никакой погони. В данный же момент, увы, погоня определённо планировалась и, более того, практически уже осуществлялась. Экипаж жениха подавали к крыльцу, в него садился один близнец, а второй собирался сесть на верховую лошадь, ведя ещё одну в поводу. На лошади небрежно восседал очаровательный юноша, почти мальчик, с огромными небесно-голубыми очами. Модный и дорогой камзол его - точно под цвет глаз, - роскошный пояс и вышитые шёлком высокие сапоги недвусмысленно указывали на дворянское происхождение и солидное финансовое положение всадника. Да и в самой что ни на есть простецкой одежде, пусть бы и в лохмотьях, следует признать, он всё равно производил бы неизгладимое впечатление на юных - и даже не очень молодых, - встречных леди. Именно такими красавчиками подавляющее большинство художников изображает юных героев или небожителей. Белокурые локоны молодого человека роскошными волнами лились по плечам, мило розовели нежные щёки, лёгкая улыбка блуждала на губах, только плётку он поглаживал с каким-то странным, практически маниакальным старанием. Сам жених на крыльце прощался с мачехой, периодически очень аккуратно прижимавшей к подведённым глазам кружевной платочек. В отличие от более молодого и довольно неблагоразумного эксперта по магическим происшествиям, пожилой и степенный жених не спешил любоваться шикарным декольте, ловко представляемым ему на обозрение опытной женщиной. В связи с этим наблюдением мы позволим себе высказать догадку, что брачные предпочтения данного господина лежали не только в области внешней привлекательности.

Но мы оставим сейчас жениха и обратимся взором несколько в сторону - там, возле библиотеки, по саду пробирается наша несостоявшаяся невеста. В силу сложившихся обстоятельств её не оказалось в поместье на момент прибытия гостей, из чего последние заключили, что птичка уже упорхнула из клетки, а посему спешно организовали погоню. Вдова немедленно отрядила им в помощь обоих сыновей - для надёжности, успешности и просто в помощь. Загонщики единодушно предположили, отметим, что их добыча помчится поступать в магучилище Маэра, как наиболее известное - а также самое достойное из всех близлежащих, - образовательное учреждение. Тут они ошиблись. К огромному сожалению, для учёбы в Маэре денег у юной наследницы было недостаточно. Более того, следовало учитывать, что почтовая карета до этого города ходит только один раз в сутки и всегла полна народу. Соответственно, беглянке предстоит с утра до самого вечера трястись в тесноте, рискуя быть обнаруженной и не имея никакой возможности сменить маршрут. На плотно загруженном тракте очень сложно найти свободное место в любой другой почтовой карете, а ловить попутный транспорт девочка откровенно боялась. Поэтому наша героиня выбрала совершенно иное направление, кроме того, она не забыла о старом магучилище Мирета, в котором можно заниматься бесплатно, отработав потом за обучение сколько-то времени на госслужбе. Юной и, к несчастью, неопытной наследнице было невдомёк, что на те места, на которые распределяют безденежных абитуриентов, никто не рвётся претендовать даже за относительно приличную - по провинциальным меркам, - зарплату. С другой стороны, иных вариантов наша героиня в жизни для себя не усматривала.

***

Жёлтые одуванчики, лютики и другие цветы были рассыпаны по садовой траве как пшённые зёрнышки по шёлковой зелёной скатерти. Любоваться мне ими было некогда: жених-таки притащил - с утра пораньше, - к нам в дом какого-то хмыря, познакомившись с коим мачеха воспряла духом и радостно приказала немедленно печь свадебный пирог и готовить иные, необходимые к случаю, традиционные кушанья. Сенсационная новость не на шутку взбудоражила всю прислугу. Надо сказать, я - вследствие долгого отсутствия непосредственной опасности, - неразумно перестала постоянно прятаться в собственном логове. Ну, невозможно же там неделями сиднем сидеть - какая-то тюрьма получается! Вот и сейчас меня дома не случилось: срочно относила жаропонижающее ребёнку той самой нашей горничной - ну, помните, над которой чуть не надругались близнецы, - и из-за поднявшегося всеобщего переполоха даже не смогла пробраться в своё потайное убежище обычным путём - через служебные туалетные комнаты, - там скучковалась на все лады судачащая челядь. Всем было интересно понравился ли мне жених, все хотели дать мне совет по поводу замужества, всем я была нужна просто позарез, а, стало быть, мне никому не следовало попадаться на глаза, если я вообще хочу хоть куда-нибудь уйти.

Над вопросом "уйти - не уйти" я теперь даже не задумывалась. Как говорила героиня одного из моих любимейших детективных рассказов, "я слишком молода, чтобы умереть". Вопросом "куда" я тоже не задавалась. Ясно, как божий день, что жених со товарищи, соединёнными усилиями, сейчас методично обыщут все пути-дороги, ведущие к столице и магучилищам, естественно, с применением поисковых заклинаний. Причём начнут они сей процесс с местной почтовой станции, где останавливаются все кареты, куда бы они ни направлялись. Соответственно, мне там появляться определённо не стоит. Да и в любое из училищ прямо вот немедленно соваться также опасно - вдруг перехватят на подходе. Уж больно их много собралось на одну беглую невесту. Помимо прочего и денег у меня не слишком много. Если бежать, например, до того же Мирета, в лучшем случае на дорогу хватит, а на тетрадки-учебники да всякие мелочи типа перьев-карандашей - увы, нет. Зато у меня имеется адрес дочери нашей поварихи, вот туда-то я и поеду.

Разумеется, отправляться в путь, как уже сказала, я собиралась не от нашей станции. Там меня отловят на раз-два. А уж если поймают, то не выпустят - я не строила пустых иллюзий насчёт своих способностей отбиться от двух дипломированных магов и пары здоровых мужиков в качестве активного довеска. От такой группы не всякий боевик отмашется, куда уж мне. К счастью, не так далеко отсюда, на противоположном берегу, почти напротив нашего поместья, располагалась ещё одна почтовая станция. Называлась она Затыки и использовалась государственным транспортом точно так же часто, как и наша, то бишь в ней останавливались абсолютно все проезжие почтовые кареты. Осталось только до неё добраться.

Если вы вдруг захотите представить себе нашу речку - возьмите полную жменю крупы (можно гречки, если пшёнки вдруг под рукой не оказалось), и высыпьте её толстенькой дорожкой прямо перед собой на любую ровную поверхность. Левую часть дорожки следует сделать прямой, центральную - зигзагообразной, а дальше просто снова протянуть подальше хвостик (примерно посередине зигзага, чуть ближе к месту где он "ломается" во второй раз, и находится наше поместье). Часть крупинок останется в середине "реки", а часть разбежится в разные стороны - кто подальше, кто поближе. Вот из-за этой-то разбежавшейся части мост через реку и построили довольно далеко от нас: дно тут больно илистое, берега слишком топкие. Прибавьте к всему вышеописанному весьма солидную ширину, судоходную глубину русла а также отнюдь не слабое течение - и получите серьёзную инженерную проблему. Безусловно, с помощью волшебства проблему сию вполне можно было бы осилить, но бытовик нужной специализации и соответствующей квалификации стоил куда дороже бригады местных строителей с пилами и топорами. Соответственно, трассу пришлось прокладывать, что называется, с учётом рельефа местности: все кареты, следующие на Тир или Мирет, вынужденно делали широкую петлю, по пути заезжая ещё в пару ближайших местечек. Затем пересекали реку по мосту и следовали в эти самые Затыки, а уж от них разъезжались в разные стороны - куда кому потребно попасть.

Расписание почтовых карет не меняется годами, так что все местные жители - от мала до велика, - помнят его наизусть. Да и что удобнее-то искать - "заходи после семичасовой, чаю попьём", - и всем всё понятно. А главное - есть точный временной ориентир. Не у всех, мягко выражаясь, жителей нашей провинции в дому имеется такая вещь как часы. А бегать, спрашивать "который час" у станционного смотрителя - ну, воля ваша, конечно, можно, - только вот сколько раз он вам ответит толком, особенно после десятой, например, попытки? Смотритель - тоже человек, и очень уважаемый к тому же. Его нервы беречь надо, самому ведь когда-нибудь ехать придётся - хоть в тот же Храм, хоть ещё куда. На праздники, к слову сказать, особо набожные паломники просто буйствуют, чуть ли не в драке добывая самые удобные билеты. Кто как не смотритель придержит для вас хорошее место, кто как не он приглядит чтобы багаж закрепили удачно. Полезный человек, одно слово...

Но лучше вернуться к своим проблемам. Так вот, пятичасовая карета идёт как раз на Тир. Есть ещё одна, десятичасовая, - я имею в виду дополуденное время, - самая удобная для путешественников, поскольку прибывает в конечный пункт своего следования примерно к раннему ужину. На утреннюю карету я уже не успевала в любом случае, зато дневная, она же неудобная, всегда ходила полупустой. Через неё хорошо родне всякие посылки и письма передавать, а вот часть ночи трястись в дороге - сидя на жёсткой полке, - а потом таскаться с багажом по тёмным улицам, кому понравится? Так что маршрут мой был ясен, наличных на билет хватало, с покупкой последнего проблем не предвиделось. Оставалось единственное "но": реку придётся как-то переплывать, на мосту меня поймать легче лёгкого, а ещё легче оставить там маячок. Лишь только я на мост взойду, он сработает и меня отследят.

Конечно, можно ещё по воде пойти - красиво так, медленно, плавно, - но, боюсь, это не мой уровень волшебства. Более того, столь необычное, яркое зрелище привлечёт слишком много внимания, так что лучше всё-таки переправляться на другой берег каким-нибудь традиционным методом, не устраивая гала-представлений для шибко впечатлительной и языкастой неискушённой провинциальной публики. А самым что ни есть привычным способом переправы у нас является чья-нибудь лодка. Рыбаков здесь хватает, но вот выходят-то они на лов с самого раннего утра, и к середине дня уже либо продают свою добычу на крошечном пятачке, громко называемом торговой площадью, возле почтовой станции, либо вообще в самом городе, на настоящем рынке. А их судёнышки уже накрепко привязаны к длинным мосткам или даже целиком выволочены на берег, подальше от воды. Одолжить лодку не получится, даже если я кого-нибудь из них застану на реке: кто ж мне её даст - я назад не собираюсь ни за что. Красть её ужасно не хочется - некрасиво как-то и последствия мне не понравятся определённо. Штраф за подобные "шутки" немалый, платить будет нечем, а искать вора - то есть воровку, - станут профессионалы, и наверняка оные скооперируются с мачехой и присными. Было бы здорово попроситься к кому-нибудь в компанию, если люди будут перебираться на другой берег. А вот если не будут... мда, прямо беда, хоть в воду лезь да плыви на тот берег с вещами на голове.

***

Из учебника по бытовым заклятиям наша героиня точно знала, что поисковые заклинания, ориентирующиеся на определённое имя - это самые простейшие из всех, доступных волшебнику, и самые распространённые. К сожалению - или к счастью, тут всё зависит от точки зрения, - данные заклинания не имеют большого радиуса действия и не обладают высокой точностью. Если, к примеру, где-то поблизости у вас имеется тёзка - или, что ещё лучше, полная тёзка, - заклинание обнаружит обоих обладателей искомого имени. А сие, безусловно, не сделает легче работу ваших преследователей. Более того, в описываемом случае заклинание дополнительно выпьет энергию из колдующего, забрав практически вдвое больше чем положено из резерва волшебника. Можем заверить вас, это очень неприятно, более того, может спровоцировать серьёзное магическое истощение. Если же подробнее рассмотреть проблему радиуса действия, то у данной волшбы он напрямую зависит от количества энергии, затрачиваемой магом на заклинание. То бишь её уязвимым местом является высокая энергоёмкость. Отсюда вы легко можете логически вывести, что используется данная схема лишь в относительно небольших пространствах - в пределах одного дома, сада, двора, - и для крупномасштабных поисков попросту непригодна. Если вы не имеете точного слепка ауры или образца родственной крови искомой персоны, вам придётся активно работать не только головой, но и ногами, обыскивая окружающее пространство самыми банальными, всем доступными способами.

К нашей искренней радости, книга была абсолютно права - простые заклинания в массе своей и создавались как посильная подмога для каких-либо действий, вне зависимости от того каким именно целям они служили. Уже более поздние, более совершенные, разработки во многих областях позволяли значительно расширить диапазон решаемых задач или полностью исключить активное участие человека, но к поисковым заклинаниям такая закономерность не относилась. На просторах огромного, скажем, пшеничного поля в одиночку обнаружить лёжку преступника мог только очень сильный маг, покрывающий это самое поле целиком - одним заклинанием за один-единственный раз. Это отнюдь не тривиальная задача, должны мы заметить. Не каждому сие под силу, не всякому по плечу. Потому маги-"ищейки" в принципе не работали поодиночке, всегда составляя как минимум дуэты, а ещё чаще - триады из компетентных специалистов. Также книга была абсолютно права и про маячок - именно с целью экономии энергии в так называемых "узких местах" ищущий мог оставить малозаметную ловушку на опознавание искомой персоны. Как только оная потревожит западню, к ловцу доходит сигнал и он немедленно направляется к тому месту, где ловушка поставлена.

***

Размышления на тему разнообразных сложностей предстоящей речной переправы заняли меня настолько, что собирая вещи - и передвигаясь с любопытной кошкой наперегонки в тесном пространстве своего "гнезда", - я сильно ушибла коленку об сундук. Как я о нём не подумала?! Конечно! Нет, летать на сундуке, как делают волшебники в сказках востока, я не собиралась. А вот плыть на нём, предварительно положив в него свои вещи - вполне да. Не скажу, что идея эта меня безумно вдохновила, но собственный сундук воровать мне ни у кого не надо, на непромокаемость я его заколдую легко, опираться в воде на него будет удобно - а что ещё мне, скажите, нужно?

Выяснилось, что нужно его открыть. Должна вам признаться - прежде я этого не делала, даже не пыталась, по одной простой причине: мне нечего было туда класть. Книги стояли рядком на полках, свеча горела на столе, сидела я обычно на тёплом полу, подложивши в качестве подстилки шерстяной серый плащ - для пущего комфорта. Крышка сундука мной использовалась, но исключительно как дополнительное пространство, на котором сейчас лежало моё новое платье - чтоб не помялось раньше времени. И всё. Тщательно осмотрев сундук, я не нашла ничего похожего ни на отпирающий механизм, ни на отверстие для замочной скважины. Лишь металлические петли да тонкая щель крышки, проходящая по периметру оной, и сообщали о предназначении данного предмета. Зато на передней стенке наличествовало несколько небольших подозрительных тёмных пятен. Чуток поразмыслив, я расцарапала руку и принялась смазывать кровью те из них, в которые - если это обычный, немагический сундук, - врезают замок. На третий раз мне повезло: крышка сундука самостоятельно отскочила. Замочной скважины нигде не появилось, механизма замка не обнаружилось, но мне понравилась надёжность системы - кроме меня сундучок никому ни за что не открыть, хоть тресни. А расцарапанный палец можно и потерпеть, от него не умирают. Внутри сундук был обит красной саржей и фактически пуст, если не считать комплекта мужской одежды (почти новых сапог, поношенных штанов, старой рубахи и отличного, новёхонького, непромокаемого плаща-дождевика красивого тёмно-зелёного цвета) да двух полотняных мешочков - большого и маленького. В большом лежали сушёные яблоки, а в маленьком - очень-очень старый, сильно потёртый медальон на короткой, толстой цепочке, похожей на витой шнур. Изначально он, видимо, был посеребрен и плотно покрыт гравировкой, но сейчас никакой ювелирной ценности собою не представлял: благородный металл виднелся лишь местами, а половину сложных растительных орнаментов смыло безжалостное время. Тем не менее медальон, пусть и не в лучшем состоянии, безусловно, оставался красив. Открыть его у меня не вышло: на кровь украшение не реагировало принципиально, а других способов отпереть магический замок я не знала. Снять с цепочки даже не подумала - комплект составлял настолько цельную, гармоничную, неразрывную пару, что подобная идея показалась бы попросту кощунством. Налюбовавшись найденной цацкой вдосталь, я повесила медальон себе на шею - может, по дороге на него посмотрю как следует. Интересно же!

Небольшой на вид, сундук оказался невероятно вместительным. В него влезла бесова протьма книг, моё новое платье, запас еды (частью оставшийся от щедрот нашей главной кухарки), да и мужскую одёжу я выкидывать вовсе не спешила. Рубашку я смогу перешить на себя - если как следует постараться, будет ещё вполне приличная блузка. Штаны тоже можно попробовать приткнуть куда-нибудь с пользой: вдруг мне понадобится рабочая одежда, а денег - как обычно, - с гулькин нос. Сапоги почти новые, их не сложно выгодно продать, ну, а плащ я оставлю себе. Расставаться с такой шикарной вещью - ищите дурочку!

Наверное, вы удивились, узнав, что я упаковала свой единственный новый, красивый наряд поглубже, вместо того чтобы оный радостно надеть. Ничего странного. Вы просто позабыли, что из потайного выхода на берегу реки мне предстояло выползать на животе, волоча за собою все свои пожитки. Не стоит делать такие вещи в чистом, новом платье, не так ли?

Ну вот, собраться я собралась, что смогла - предусмотрела; дальше буду действовать по обстоятельствам, - решила я и принялась заталкивать Лялечку в корзинку. Корзинка всё ещё пахла едой, кошке она нравилась и желания выскочить Ляля, к счастью, не проявляла. Раньше. Теперь же моя любимица наотрез отказалась тихо сидеть в комфортабельной корзине под рушником - царапаясь, решительно выдралась из рук, и весело поскакала в сторону потайного выхода на своих четырёх, вертикально задрав распушенный щёткой хвост. Вздохнув, вместо кошки я положила в корзинку дождевик - на улице уже, небось, гроза бушует, колдовать теперь без жизненно важной причины - себе вредить. Ну, а раз имеется такой плащ, чего мокрой ходить?

Река встретила нас с Лялей неласково: гроза большей частью прошла стороной, но с неба часто прилетали крупные одиночные капли, ветер отнюдь не считал необходимым утихать, а на горизонте уже набухала новая туча, ещё темнее и больше предыдущей. Вода напоминала по цвету свинец, её бороздили сложные разводы волн, подобные тем что украшали лезвие папиного ножа для бумаги - хамасская сталь, говорил отец. Невзирая на немалую красоту, определённую величественность а также высокую живописность открывшегося пейзажа, радости мне данное зрелище отнюдь не доставило и я вздохнула: как же не хочется в реку лезть. Мало того, что утонуть по такой погоде - раз плюнуть, так и вода, небось, жутко холодная! Тем временем кошка не стала дожидаться пока я, кряхтя от натуги, вытяну из потайного хода свой сундук и резво шмыгнула куда-то в сторону, за кусты. Оттуда немедленно раздалось сдавленное оханье. Можете сами себе представить, как я в тот момент перетрухнула! Честно, чуть не сиганула в реку, как была, прямо в платье и башмаках - спасать свою шкуру, пока не поздно, - но тут Лялечка громко и радостно замяукала, а ей сдавленно ответил невообразимо приятный (признаю, лишь в данных обстоятельствах), до боли знакомый голос. Оказывается, мы встретили нашего садовника.

Дальше я даже не знаю как следует правильно рассказывать. Видите ли, в разных книжках - детективных или нет, не важно, - какой-нибудь герой кого-нибудь встречает как-то более торжественно, что ли. Или порядочно? В общем - не знаю. Короче, говорю как есть: несчастный старик странной раскорякой полулежал в какой-то грязной луже возле этих самых кустов. Кусты милосердно остановили продвижение мужчины к реке, предотвратив надвигающуюся катастрофу, потому что самостоятельно передвигаться старик не мог. Он и повернуться-то толком не мог, и кричать, даже говорил шипя от боли. Вытащить его из грязи мне удалось лишь после общего обезболивающего заклинания, на которое ушло дико много сил: левую ногу садовник подвернул очень неудачно, лодыжка распухла и практическому использованию почти не подлежала. Более того - сильно напоминала иллюстрацию в нашем справочнике фельдшера, изображавшей наитипичнейший вывих. Вправлять её самостоятельно я не решалась: в книге указывалось, что неумелыми действиями можно так навредить пациенту, что не всякий мастер потом исправит. Особо там оговаривалась осторожность при оказании помощи детям и старикам, имеющим возрастные, хрупкие кости. Не обладающие опытом лекари производят подобные манипуляции под строгим надзором компетентного педагога и никак не иначе - говорилось в справочнике, - а я не располагала ни тем, ни другим. Пришлось тащить садовника на себе до ближайшей тропинки. Ну, как тащить - просто помогала ему идти, насколько хватало сил: с виду невысокий, сухой и жилистый, мужчина, как мне тогда показалось, весил безумно много. Поэтому всё что мне оставалось - это только пыхеть от натуги, тянуть изо всех сил и стараться не упасть уже с ним вдвоём. Старик хромал, охал, кряхтел, шипел, проклинал происки зловредных бесов, особо активно гадящих смертным во время всяких гроз и бурь, горячо благодарил за спасение и объяснял произошедшее - одновременно.

Ох, девонька, добрая ж ты у нас... благословения богов тебе, да и твоим родителям на том свете тоже. Ежли б не ты... Чаял уж помру прям там, в грязище, как собака под забором. Всегда ж верхней дорогой ходил, а тут, вишь, мачеха твоя шибко в дому бушует, тебя ищет опять... ждал-ждал - вдруг угомонится баба проклятущая; ан нет - орёт, визжит, воет... я ж как хотел - с разрешения барыни, а куда ж ты тут просить-то станешь, коль та озверела в самый конец... почитай пол-дня упустил, вот бес меня сюда и понёс... тропочка-то тут ладная, торная - думал, прослизну понизу тишком от греха, вон, как кошечка твоя, - а трава сырая, землю ливнем в кисель развезло... ног не удержать... чуть запнулся - аж козлом поскакал, дурень старый, да всё вниз... Другой раз дома б на печке сидел, пока гроза да ветрище и носу за дверь не казал, так неможно ж сидеть-то - у моей младшенькой прибавление. Внучка народилась, мои ответки празднуют... долгонько мы её ждали, нашу девчоночку, года три поди гуртом по храмам кланялись, богов просили милость явить, дитя подарить... Вот, приготовил гостинцы, пошёл, да ногу подвернул, итить его... скатился, а как стал вставать - так радикулит разбил, чтоб ево бес... А ты ж, поди, от мачехи туточки схоронилась, кабы замуж не выдали? Нет, не говори, не надо. Это вам, молодым, всё куда б побежать да подивиться, а старый человек - он худо видит, пуще худого - бегает, да зато на славу смекает... када с полсотни годов ужо прожил, так без погляду знаешь чего где почём... Эх, девонька, и то сказать дюже туго тебе жизнь-то повернулась, а тут смотри-примечай как бы ишо хужей не стало... Ох, итить его разтак... Поглядел я на твово жениха, вот как на тебя сейчас поглядел. Ни к чему тебе он, поверь старику... Мачеху бы твою за него замуж отдать - вот тада бы знатная пара стала, уж всем парам пара: стервь да сволочь. А тебе другой нужон, поскладнее чтоб да помоложе...

Откровенно говоря, я не собиралась никому ни о чем рассказывать. Я имею в виду, что делиться своими планами на будущее - с садовником, или с кем иным, - я в принципе не рассчитывала. Но тут меня словно прорвало! Наверное, это сказалось нервное напряжение всех последних месяцев. "Мне не замуж, мне учиться нужно!" - отчаянно... нет, не закричала - закряхтела. Попробуйте сами покричать, когда на плечах кулём повис старый дед с вывихнутой ногой.

- Эт ты доброе задумала, девонька, тока бежать тебе тада надобно отселя. Наша-то стерьва тя не отпустит, хоть ты прям тут помри, - вздохнул старик.
- Так вот, я уже... - пропыхтела я между шагами.
- Аааа, вон оно как, ну с богами, девонька, с богами, добрый путь тебе... - аж расцвёл садовник, - Как матушка твоя, значицца, станешь, магиней. Добро, добро...
- Мне на тот берег надо, только каретой ехать - поймают, и на мост нельзя, - вот это я уже не кричала и не кряхтела, а просто говорила: мы таки добрались до тропинки и дед смог опереться на старую иву, а я - распрямиться и перевести дух.
- Так тебе б со мной надо бы тогда. Моя ж младшенькая-то как раз в Затыках; за кузнецом за тамошним она теперь. Тока я, вишь, Косого Беса лодку подрядил, а Косой - та ещё сволочь, с переправы шибко много возьмёт, а и взявши - не смолчит. Донесёт, стервец, мачехе-то твоей. Как пить дать, донесёт, - закручинился старик.

Наверное, следует сказать, что косоглазый мужичок по прозванию Бес был своеобразной местной легендой, идеальным образцом прожжённого негодяя и подлеца. Никто уж и не помнил как именно его жрецы в Храме назвали, да и вспоминать, признаться, не желал. Ещё чего! Прозвища для поганца - и то много. Зато ни один человек не смог бы отрицать, что за звонкую монету Косой с охотой и в гиблый омут прыгнет, и к тем же бесам полезет, да что там полезет - бегом побежит, лишь бы заплатили побольше. Пожалуй, только он и мог сейчас решиться кого-нибудь на тот берег переправить. Из местных рыбаков по такой непогоде на реку, скорее всего, ни один бы не пошёл - нормальному человеку жизнь куда дороже пары монет.

На опасения старика садовника я лишь рукой махнула. Раз у меня будет лодка, то всё остальное - мелочи жизни. Первым делом я накинула на плечи свой замечательный зелёный дождевик, лицо закрыла капюшоном, а на руки наколдовала что-то типа перчаток, довольно натуралистично изображавших тёмную кожу, жёлтые покорёженные ногти, характерно узловатые суставы, старческие морщины и пигментные пятна. Получилась бабушка, которая едет к родственникам в деревню. На ответки. Садовник восхищённо комментировал процесс превращения, не забывая вставлять реплики типа "ручки-то у тебя шибко белые, у деревенских баб таких в жисть не видывал" и "ты согнись, девонька, посильнее - спина-то в старости у всех болючая, да покряхтывать тихонько не забывай". Плащ был мне длинен и широк, волей-неволей я его придерживала руками, выставляя наколдованное на всеобщее обозрение. Критически осмотрев результат, старик показал мне как лучше держать и дождевик, и корзинку, посоветовал "лица не подымать, да рта не растворять". "Ежли вдруг чево" - добавил, - "ты пошепчи, я услышу." Также мы договорились что садовник лично уломает Косого взять в лодку дополнительного пассажира с багажом ибо чем-чем, а тупостью Бес отроду не отличался.

Видимо, мы всё предусмотрели, поэтому нам и сопутствовала удача. Даже Лялечка на сей раз благосклонно позволила поместить себя в корзину и замаскировать уже немного заляпанным, но всё ещё белым, рушником. За пару лишних медяков Косой даже мой сундук втащил на борт своей лодчонки, а после выкинул оный на причал - прибавив, правда, несколько крайне неприятных фраз о старых дурах, которым давно пора в могиле лежать, а не по миру шляться, - и помог нашему садовнику перебраться на берег. Зато мы все, кроме Лялечки, так промокли, что я немедленно начала сипеть, а несчастного старика колотило как в лихорадке. Пришлось звать на помощь. Ну, как - звать. Я добрела до ближайшего дома, постучалась в ставень и натужно просипела выглянувшей женщине свою просьбу. Невзирая на довольно суровый внешний вид, та оказалась добросердечной особой: из дому тут же вышел здоровенный парень, подхватил мой сундук под мышку, подставил садовнику плечо и бодро двинулся в сторону кузнецова жилища. Я семенила следом, с одной стороны, стараясь не отставать, а с другой - не привлекать слишком много внимания к собственной скромной персоне. Оно мне совершенно не нужно.

Более того - помянутого внимания в данный момент мне следовало избегать всеми наличными средствами, коих имелось не так уж и много. А именно - всего одно: та самая, непонятно-спорная магия. Я ведь могу сделать так, чтобы про меня забыли все здесь присутствующие. Тоесть раньше могла, когда не была настолько уставшей и замёрзшей в зюзю. Всю дорогу до дальнего края деревни, где проживала младшая дочь садовника, я пыталась добиться того самого, отстранённого от бренной реальности, состояния, но раз за разом терпела неудачу. Одни только зубы, постоянно лязгавшие и так и норовившие прикусить мой собственный язык, служили мощным отвлекающим фактором. А ещё саднило горло, с меня текло, в ботинках плескалось пол-реки, ноги почти не гнулись, а пальцы, кажется, вообще заледенели навеки. Как я умудрялась тащить корзинку с Лялечкой - суть тайна для меня самой. Наверное, мне помогло отчаяние. Или ещё что нибудь, я не знаю. Буквально перед калиткой, запирающей короткую дорожку к самому шумному и ярко освещённому дому в Затыках, я наконец ощутила искомое, столь необходимое мне, отвлечённое отношение к происходящему вокруг. Когда весь мир и я вроде бы сосуществуем рядом, но при этом - совершенно раздельно друг от друга. Не скажу, что испытала радость или облегчение - на эмоции просто не хватало сил. Я дождалась когда парень поставит мою поклажу на крыльцо, постучит в дверь, и начнётся суматоха с передачей покалеченного старика в заботливые, суетливые - и ужасно шумные, - родственные руки. Пока парня бурно благодарили, ахали и охали над пострадавшим, я тишком подхватила свой сундук и через силу потащила его к ближайшему - скорее всего, кузнецовому, - сеновалу. Перед дорогой требовалось хотя бы переодеться в сухое, а на улице это делать как-то некомильфо.

***

В данный момент времени - пока окоченевшая героиня пытается переодеться и согреться, - нам представляется необходимым ненадолго отвлечься на иных, не столь симпатичных, персонажей нашего повествования. Первым делом мы распрощаемся с теми, кого уже, скорее всего, никогда не увидим, а именно - подставными магами-преподавателями, также поименованными как "противный" и "угрюмый". Как вы помните, последний, когда мы расставались с ним пребывал в прекрасном настроении и угрюмым вовсе не являлся. Однако нынче его вид снова вполне гармонировал с чёрными грозовыми тучами, толстым ватным одеялом закрывшими небо его родного городка. Родившись единственным сыном в семье обычного пекаря, более того - как принято формулировать в научной среде, - магом-самородком, он привык к абсолютно беспроблемному течению собственной жизни. Восхищение всей родни, соседей и сверстников - плюс чрезвычайно удачная, "сахарная" внешность, - сделали мальчика совершенно не готовым к превратностям судьбы а также невосприимчивым к чужим бедам. Умудрённая прожитыми годами, главная кухарка была абсолютно права, предполагая, что у этого парня, образно выражаясь, сгустились тучи над головой. Мрачность юноши объяснялась довольно просто: примерно год назад, в один несчастливый вечер ему волей-неволей пришлось защищать свою собственность и он, прямо скажем, несколько увлёкся совершенно ненужным позёрством. Позёрство сие, к несчастью, стало грабителю чересчур дорого. Это на занятиях рукопашным боем ответственный тренер сперва учит правильно падать, не калеча себя, а потом уже - ронять противника. Это на занятиях скалолазанием ученикам объясняют, что сперва следует подумать как станешь спускаться с вершины, прежде чем начать на неё забраться. Это боевикам объясняют, что принцип "я просто в бой, а дальше - как получится" - суть верный признак крайнего непрофессионализма, чреватого не только гибелью бойца, но и провалом задания в целом. Да, так и есть. Но наш с вами персонаж боевиком, увы, отнюдь не являлся - он закончил бытовой факультет и хоть и сумел постоять за себя, но, к сожалению, с определёнными последствиями. Как позже выразился маг, ответственный за расследование данного дела - и, к слову, настоятельно рекомендовавший "угрюмому" оказать посильную помощь очаровательной хозяйке знакомого нам поместья, - "если бы у меня была совесть, я бы ему два раза должен был бы заплатить, столько он на допросах наговорил". Сумей юный волшебник держать себя в руках - сперва в драке с преступником, а потом в кабинете следователя, - всё могло быть далеко не так страшно. Но неприученный к самой мысли о том, что ему вообще может хоть что-то грозить, юноша запаниковал и безропотно подписал абсолютно все бумаги, даже оные не читая. Потому и радовался наивный юнец - считал что отделался малой кровью: и со старыми неприятностями разобрался, и в новую историю вляпаться не умудрился. Разумеется, он сильно ошибался, предполагая что уж теперь-то всё снова будет хорошо, беда миновала, его оставят в покое. Именно это, внезапно обретённое, знание парень и заливал в трактире знаменитым чёрным хорканским пивом: уж очень яркий, горький вкус данного напитка подходил под его сегодняшнее настроение.

Противный же персонаж займёт наше внимание совсем ненадолго. Особенно потому что его сейчас окружает вниманием целая группа людей, с которой он никогда не захотел бы встречаться. Мало приятного в обществе представителей закона, неспешно разбирающих остатки до основания сгоревшего строения - была ли здесь подпольная лаборатория или не была. Мы вынуждены признать, что волшебнику действительно следовало оставаться в горячо любимой столице, а не мотаться по разным гиблым провинциям. Но осуждать его мы, увы, уже не можем - в данный момент он предстаёт перед более высокими, божественными судебными инстанциями.

Дальше нам придётся обратить своё внимание на куда менее безопасную группу лиц: не так далеко от известного нам моста расположен маленький хутор, на котором находятся оба мага и рыжие близнецы. Самый обычный, совершенно не примечательный - изба-пятистенок, хлев, курятник да пара сараев, - он интересен нам только тем, что в его стенах сейчас разыгрывается сеанс незаконной волшбы. В единственной отдельной комнате, за небольшим столом, строго друг напротив друга, расположились маги - им предстоит слить свои силы в поисковой волшбе, - а под открытым окном сидят оба брата, терпеливо поджидая инструкций. Мешать магам никто из обитателей хутора не собирается: во-первых, почтенные постояльцы честно заплатили за обед и последующий отдых, а во-вторых - владельца хутора никто из визитёров и не собирался предупреждать о планируемых действиях.

Чтобы всё было предельно ясно, пробежимся по списку действующих лиц. Сам хозяин и его старший сын в данный момент работают в поле, хозяйка и две дочери заняты прополкой огорода - а также сложными рассуждениями как бы половчее потратить неожиданную прибыль, - знакомый нам словоохотливый конюх, сидя на завалинке, торопливо глотает свой давным-давно остывший обед, средний сын возится с упряжными лошадьми, а младший выводит обоих верховых, втихомолку мечтая о большом медовом прянике. Животные, совершенно очевидно, очень устали - ни одна лошадь не в состоянии непрерывно бежать галопом весь день, кроме, разумеется, сказочного коня короля Арктура, - на что помянутый конюх и обратил внимание собственного нанимателя, со всей возможной решительностью попросту потребовав от того немедленно выкупить всех лошадок. Ибо его милостью несчастную скотинку нынче явно загонят насмерть.

От покупки наниматель наотрез отказался, выслушивать возражения не изволил, велел остановиться на ближайшем подворье и как можно быстрее привести коней в порядок. Конюх - довольно эмоциально, следует заметить, - сообщил что после такого бешеного заезда "в порядок" лошади придут только послезавтра, и то в самом лучшем случае. А сейчас бедолагам требуется длительный и полноценный отдых - с питанием, купанием и прочими процедурами, восстанавливающими конское здоровье, которые между прочим тоже стоят денег. При упоминании о деньгах достопочтенный наниматель неожиданно проявил немалую горячность, доказывая отсутствие в произошедшем собственной вины и злого умысла, но не преуспел - конюх стоял насмерть, да ещё пообещал привлечь к данному вопросу внимание широкой общественности, часто пользующейся его, конюха, услугами. Оное внимание нанимателя не устроило категорически, и в результате достигнутого компромисса всем животным был срочно организован сеанс магической реабилитации. Спешим сообщить, что итогом колдовского воздействия явились лишь две верховые лошади, более-менее готовые к очередному витку погони - оба волшебника ветеринарией, мягко говоря, не увлекались, - и сил у них осталось только на один, последний рывок.

Сами же маги, в принципе, находились в схожей ситуации: сегодня они много колдовали, часами тряслись в седле или карете, промокли, замёрзли, устали и, честно признаться, страстно желали завершить поисковую операцию как можно быстрее. Именно с этой целью они и решились на довольно рискованные действия - соединёнными усилиями покрыть волшбой как можно более обширное пространство, - и обнаружить, наконец, бесследно пропавшую девчонку. Близнецам же по плану вменялось в обязанность максимально быстро и тщательно обыскать местность, в которой теоретически находится пропажа, поскольку колдующих обуревали подозрения, что сами они просто свалятся без сил. Мы уже говорили о недостатках примитивных поисковиков и повторяться смысла не видим. Скажем лишь, что переживать выше описанные последствия лучше в тепле, лёжа на мягкой кровати, а не в карете под дождём.

***

Сеновал у кузнеца оказался знатный, другого слова не подберёшь: надёжный деревянный пол, отлично проконопаченные стенки, с крыши ни капли, из двери ни сквознячка. Даже щеколда, запиравшая строение снаружи, была сделана красиво, явно с душой. Очевидно, младшей дочери садовника повезло в жизни. Вот и ладно, пусть они все будут счастливы. Хоть кто-нибудь ведь должен же быть счастлив в этом мире! По самые уши зарывшись в сухое, душистое сено, я медленно жевала, ещё медленнее согревалась, прижимая к себе Лялечку, и максимально внимательно прислушивалась к происходящему снаружи. Там царила благостная тишина, изредка прерываемая шумом дождя, еле слышными разговорами, шарканьем ног, стуком копыт, скрипом колёс, лаем собак и другими, совершенно обычными для деревни, звуками. Параллельно я любовалась на своё новое платье, аккуратно разложенное на крышке сундука, кутала ступни в замечательно длинные штанины и размышляла. Мне требовалось куда-то подевать те драные и мокрые тряпки, в которых я пересекала реку. С собою я их брать не собиралась - во-первых, ими только пол вытирать. А во-вторых, кто же будет класть в багаж такую мокреть?! Я же потом сундук не просушу! В-третьих, меня посетила идея. Тоесть не совсем идея, а как бы это сказать... я опасалась, что маги подойдут к делу творчески и станут искать не меня самое, а именно мою одёжку. Вы же помните, что в учебнике по бытовой магии такие заклятья имелись - на поиск потерявшихся вещей, - даже несколько разновидностей. Лично я бы, например, если бы вдруг не смогла отыскать какого-нибудь конкретного человека, вполне сообразила бы попробовать поколдовать на его кафтан, шапку или сапоги - что покажется поприметнее, - в надежде что искомая персона логично обнаружится внутри поименованных вещей.

Самым надёжным способом я сочла - желательно максимально торжественное, можно даже под музыку, - всесожжение ненавистных тряпок, но, к сожалению, данный метод избавления был мне совершенно недоступен. Хоть что-то жечь на сеновале - чистейшей воды самоубийство, а на кузню я посягать не решалась: уж очень крепкий хозяин тут живёт. Не может быть чтобы в кузнице у него не стояла хоть одна, пусть самая примитивная, сторожка. Исходя из усвоенного материала, моё тряпьё имело несколько важных примет - крупных разноцветных заплат, - по которым маги вполне могли сориентировать поисковик, так что, покончив с едой, я принялась усердно от оных избавляться. Переодевшись в платье, с наслаждением раздраконила свою бывшую одежду в окончательные лохмотья, смотала оные в клубок и понесла топить в сортире. Нет, без шуток, я оттащила их на соседний участок и кинула в выгребную яму. На кузнецовой территории я оставлять ничего не собиралась - мало ли что, - вдруг мачеха потом на садовнике отыграется. Проблемные заплатки, а также старые башмаки, мне пришлось нести в руках до самой станции - там тоже имелась уборная, только современная, уже вполне комфортабельная, с системой магической очистки. Кидать туда всякие крупные предметы, конечно, отнюдь не полагалось - на стенке имелась даже табличка специальная, с предупреждением, - но мне было очень надо.

Избавившись от опасных тряпок, я почувствовала себя гораздо увереннее и смело купила у местной торговки мясные пирожки - про запас, - и две чашки чая. Горячий чай мне был просто жизненно необходим: горло уже откровенно болело, голова начинала тяжелеть и тянуло кашлять. Гроза, как на грех, никуда не спешила уходить - очередной отряд тёмных туч мрачными клубами бродил по небу, то и дело исторгая молнии, к ним прибавились частые раскаты грома, ветер стал ещё сильнее и налетал со всех сторон поочерёдно, не разбираясь откуда конкретно всё-таки следует задуть. Билет себе я покупала в гордом одиночестве - никто по такой погоде пускаться в путь не рвался. Да и вообще кругом было замечательно пусто: кроме торговки и смотрителя на станции присутствовала лишь пара человек, желающих что-нибудь передать родне (либо знакомым), живущим по маршруту следования. Признаюсь, я даже начала надеяться, что всё обошлось: невзирая на споро припустивший дождь почтовую карету уже подавали, я поджидала её под навесом в компании посылок и багажа, Лялечка, настырно вытребовав начинку из одного пирожка, мирно спала с своей корзинке. Но тут вдруг неподалёку раздался дробный цокот копыт, а меня так сильно двинули в бок, что я потеряла равновесие и приземлилась на собственный сундук, лишь божьим промыслом не издав ни звука. Насчёт рёбер волноваться, думаю, смысла не имело, но вот синяк на пол-бедра был мне гарантирован - без шансов. Согнувшись ещё ниже, я зашипела от боли, мне вторила недовольным урчанием Лялечка; благо, корзину я из рук так и не выпустила - кошку только чувствительно тряхнуло.

Скажу честно - перетрусила я тогда капитально! В иных обстоятельствах я бы действовала иначе, но тогда сидела тише мыши, сжавшись в комок, на собственном сундуке, опасаясь даже нормально выпрямиться и толком оглядеться. Пришлось косить левым глазом через щёлку в складках капюшона. Результат отнюдь не порадовал: один из близнецов рыскал вокруг, осматривая станцию, по ходу движения раздражённо переворачивая посылки и пиная баулы - видно, для поправки настроения; а второй с высоты седла навис над смотрителем и оглушал того воплями на тему "где эта девка, куда она побежала?!". Разумеется, все немногочисленные свидетели сего происшествия - включая кучера "моей" кареты, - тут же активно подключились к диалогу. Соединёнными усилиями послали близнецов куда полагается и злые, как сотня бесов, братцы умотали восвояси. Поскольку направились они в сторону жилых домов, думается мне, процесс посылания мерзавцев тёмным лесом получил закономерное продолжение. Однако я совсем не стремилась лично убеждаться в истинности данной гипотезы. Наоборот - успешно села в дилижанс при посильном содействии и искреннем сочувствии окружающих, громко жалевших безвинно пострадавшую "бедную старую женщину". Видите ли, у стариков зачастую наблюдается, выражаясь по-научному, тремор конечностей - вот я и планировала данное явление симулировать, насколько смогу. Должна признаться - благодаря случившемуся усилий от меня никаких не потребовалось: руки-ноги тряслись так, что не надо было и притворяться. От пережитого ужаса я даже говорить толком не могла, только сипела больным горлом, посему просто протянула кучеру бумажку с адресом. Кучер понял всё правильно, адрес повторил верно, я радостно закивала, однако у мужика возник ещё один вопрос:
- А вот тут написано Нинель.
- Это я Нинель, сынок, я. Память-то уж стала никакая, своё имя вот забываю порой, - сипло прошептала как можно громче.

Кучер, в свою очередь, тоже покивал и, убедившись что устроилась я довольно удобно, заверил смотрителя, мол, бабушку и доставит, и поможет с багажом, и присмотрит ежели что. Смотритель пожелал мне доброго пути, проверил по списку почтовые отправления, кучер собрал передачи. Затем они ещё раз сверили всё до последней позиции, пристроили, закрепили, понадёжнее заперли дверцы и карета покатила в грозу.

***

Вопреки мнению, высказанному "противным" преподавателем, магучилище в Мирете не было задрипанной халупой. Шедевром архитектуры оно, к сожалению, тоже не являлось, но настолько высоких требований к данному учебному заведению никто отродясь не предъявлял и предъявлять не собирался. Главное, что здесь имелись достаточно уютные комнаты для проживания и удобные классы для занятий учеников. Признаём - так было не всегда. Отнюдь не всегда, более того - чуть больше пятидесяти лет назад термин "халупа" был единственно приемлемым, цензурным выражением для жалкого скопища "гнилых развалюх", как окрестил их новый директор.

Под термином "новый" мы подразумеваем то, что главу магучилища направили в Мирет как раз пятьдесят с небольшим лет назад. Теперь же "новым" директора никто не называл, за прошедшие полвека он сумел не только наладить учебный процесс, но и перестроить все корпуса, обеспечив и учителей, и учащихся весьма приличным жильём, питанием и библиотекой. Последней директор особенно гордился, поскольку денег на закупку книг магучилищу изначально не полагалось - ни медяка. Книжные фонды комплектовались исключительно за счёт щедрых пожертвований от благодарных выпускников, пациентов местной больнички и горожан Мирета. Но "терпение и труд всё перетрут", как утверждает народная молва, и магучилище ныне представляло собой не "городской антиквариат", воспоминание о давних днях былой славы, а являлось вполне приличным учреждением, получить начальное образование в котором становилось не только финансово выгодно, но и почти престижно.

Престиж сей, разумеется, даром не дался. Из всех преподавателей, с которыми директор начинал свой нелёгкий путь к успеху, сохранил своё место лишь мастер-боевик. Будучи высокопрофессиональным целителем, директор сумел искоренить его алкоголизм, убрать большую часть жутких шрамов от магических ожогов, и вернуть мужчине желание жить дальше. Благодаря служебным связям исцелённого - мы имеем в виду его бывшее место работы, - в магучилище появился магистр-алхимик, ныне занимавший должность завуча, гнева которого порой побаивался даже сам глава учебного заведения. Специалист по редким зельям - "ядохимикатами пропитанный", как тихонько шипели студенты, - он держал учащихся в ежовых рукавицах и в плане дисциплины, и в области усвоения информации. Позже к коллективу подтянулись другие преподаватели: магистр-педиатр, замечательная травница - однокурсница директора, два мастера-бытовика, куратор физической подготовки и фехтования, историк-архивариус с огромным стажем работы - "фанатик", стонали студиозусы, - и молодая, милая преподавательница родного языка и литературы. Не бог весть что, особенно по сравнению со столичной Академией, но учитывая стартовые обстоятельства - уже совсем не мало!

Одним словом, директор мог по праву гордиться проделанной работой и радоваться за свой маленький, но сплочённый коллектив. Однако если бы мы в данный момент смогли заглянуть к нему в кабинет, то заметили бы на лице сего достойного человека печать мрачных раздумий. В руке директор держал документ, который ужасно хотел бы порвать в самые мелкие клочья, сжечь остатки и плюнуть в их пепел. Документ представлял собой обычную директиву соответствующего отдела министерства образования, а именно - направление на работу. Главу магучилища обязывали: 1) уволить по причине преклонного возраста штатного преподавателя артефакторики; 2) принять на его место нового мастера-артефактора, некую леди Ваиру тан Варриш. Событие из ряда вон выходящее, без всяких сомнений. Даже, пожалуй, сенсационное: за все пять десятков лет это был первый, а вернее - единственный специалист, коего направили из самого министерства. Совсем неудивительно, что многоуважаемого директора неудержимо распирало от гнева и ярости: пятьдесят лет назад министерские чинуши и пальцем не пошевелили когда училищу были действительно позарез нужны квалифицированные кадры, когда он буквально умолял прислать, ну, хоть кого-нибудь. Пусть даже вчерашнего выпускника - без всякого опыта преподавания! Сухие письма со штампом академической канцелярии, которые приходили в ответ, были сформулированы чрезвычайно обтекаемо, но абсолютно ясно говорили: ваши проблемы, решайте сами.

Если бы достопочтенный директор мог отказаться, он бы сделал это не задумываясь по целому ряду причин. Первой было внезапное увольнение его прежнего сотрудника - между прочим, не жалкого мастера, а целого магистра! - преподававшего в училище артефакторику на протяжении последних тридцати лет и вполне нормально, кстати, преподававшего. Насколько термин "нормально" вообще применим к магу-артефактору, достигшему звания магистра. Все они не от мира сего, этакие витающие в облаках науки взрослые дети. Но специалист в своей области он высококлассный! И отказываться от его услуг директор отнюдь не намеревался, невзирая на весьма и весьма преклонный возраст магистра - ему же не мечом махать. Второй причиной являлось происхождение леди Ваиры. Эстольское воспитание - широко известная "притча во языцех", - это катастрофа, без всякого преувеличения: о дружном и сплочённом коллективе, который глава училища с таким трудом и упорством создавал на протяжении последних пяти десятков лет, придётся позабыть. Уроженец Хоркана, директор без проблем выбросил из головы мысли о собственном дворянстве - кроме него, им всё равно похвастаться никто из преподавателей не мог. Зато леди тан Варриш о нём забывать в принципе не собиралась: с порога потребовала - именно потребовала! - немедленно назначить её завучем, ни больше, ни меньше. Потому что она, видите ли, дама благородного происхождения и, следовательно, достойна этой должности больше всех остальных вместе взятых. Третья причина заключалась именно в этой самой бесовой бумаге - кто в министерстве решил загрести под своё крыло столь долго и старательно лелеемое им училище директор сходу сказать не мог. Более того, от роду был откровенно не силён в подковёрной борьбе - именно этот фактор сыграл свою решающую роль, когда он сидел тут на чемоданах пятьдесят лет назад и с ужасом обозревал жалкие остатки некогда славного учебного заведения, коими ему предстояло руководить, - но просто так магистр сдаваться не собирался!

***

Проехав примерно полчаса в постоянно раскачивающейся и немилосердно трясущейся карете, я с тоской и умилением начала вспоминать уютный сеновал хозяйственного кузнеца: ледяному ветру не удавалось сдуть меня на дорогу только благодаря наличию стен. Иного предназначения у последних явно не прослеживалось - свистело изо всех щелей, даже там, где этих самых щелей в принципе было бы быть не должно. Я уже вытащила из сундука свой старый шерстяной плащ и закуталась в него с головы до ног, сверху накинула дождевик - для верности, но всё ещё подмерзала, а колдовать было боязно: уж больно врезалось в память то, как быстро мачехин "преподаватель" обнаружил след от моей волшбы. Уничтожать оный след я не умела до сих пор, так что логично проявляла осторожность, тоесть - пыталась согреться, растирая себе руки и обнимая корзинку с Лялечкой. Кошка преспокойно спала, свернувшись в клубочек и спрятав розовый носик в пушистый хвост. С потолка то и дело срывались крупные капли, но в целом в карете было относительно сухо. Если бы ещё горло так не болело - и вполне можно было бы жить. Время шло мучительно медленно. Периодически мне удавалось ненадолго задремать, затем - на каком-нибудь крутом повороте или особенно крупной колдобине, - карету перекашивало, подбрасывало, мотало, я подскакивала, как детский мячик, и просыпалась. Так прошло пол-ночи, я уже перестала следить за временем и давно потеряла счёт колдобинам и поворотам, когда кучер распахнул дверцу со словами "приехали, бабушка", любезно предложил помочь донести сундук и вытащил меня наружу. Окончательно осипшим голосом я прокряхтела слова благодарности и, разумеется, приняла предложенную помощь, ибо самостоятельно доволочь собственный багаж была просто не в состоянии. Меня скрючило настолько натурально - сидеть на голых досках оказалось просто больно, - что заспанная женщина, открывшая мне дверь, не сразу взяла заветное письмо. Мне пришлось осторожно отогнуть капюшон, продемонстрировав собственную физиономию, чтобы нас с Лялечкой пустили в дом.

Простуду свою я вылечила довольно быстро. Практика, как-никак, у меня имелась. В отдарок за приют и ласку наготовила мельничихе всяких лекарственных средств и запасла побольше травяных сборов, благо - лес под боком, есть куда за травами сходить. Только сейчас я поняла как долго просидела в своём подвале - просто жуть! Нет, там, конечно, было безопасно и имелись невероятно интересные книги, да и с полезностью знаний из них не поспоришь, но всё-таки в лесу много лучше - простор, зелень, цветы, птицы поют, листва шумит. А воздух - аж голова кружится! Так бы тут и поселилась, в какой-нибудь уютной деревянной избушке, в глуши - чтоб лес и озеро с кувшинками. А лучше - река! Хотя можно всё вместе и сразу, с моей стороны возражений не воспоследует. Как мне понравилось гулять по лесным тропинкам - ну, просто слов нет! Но всё когда-нибудь кончается, особенно если есть куда спешить. Я, естественно, спешила на учёбу, посему постаралась на гостеприимной мельнице всё-таки не задерживаться. Вдруг что...

Мои добрейшие хозяева, невзирая на возражения, наготовили мне бесову протьму еды про запас. Тоесть хозяйка наготовила, а сам мельник собирался лично доставить меня по адресу учёбы, дабы сдать с рук на руки преподавателям. Соответственно, мужчина поинтересовался куда именно меня отвезти - в Маэр или в Мирет. Само собой, я выбрала последний. Разумеется, в будущем мне хотелось бы учиться в Академии, но сейчас я не собиралась в столицу. Что я там делать буду - проситься к кому-нибудь в горничные, а потом зарабатывать всю оставшуюся жизнь на обучение? В столичных пенатах полным-полно настоящих магов, с дипломами, кто мне там волшебницей работать позволит? Это в провинции бытовика сначала просят "показать что умеешь", а потом уже смотрят диплом. Если он вообще есть. Видите ли, учёба в Академии немалых денег стоит, не у всякого дворянина на счету обнаружится настолько солидная сумма. И не каждый купец за просто так выделит подобный кредит, даже собственному отпрыску. Правительство наше данному вопросу внимания практически не уделяет, поэтому самородкам волей-неволей приходится заботиться о себе самостоятельно. Учатся как я вот - по самоучителю, бродят по сёлам и городкам, где дипломированного мага ни в жизнь не встретишь, берут недорого, ибо денежных залежей в тех городках обычно не заводится (ну а в сёлах крупных сумм вообще в глаза не видели). За неимением профессионалов нуждающиеся в магической помощи, соответственно, и берут приблудных самоучек. Тут уж, разумеется, как повезёт нанимателю. Иногда очень толковые волшебники попадаются, а иногда - самое настоящее, незамутнённое, практически книжно-детективное жульё.

Дорога до Мирета заняла весь день. В отличие от мельниковой телеги, почтовая карета запряжена четвёркой лошадей и едет довольно быстро. А вот единственная упряжная кобыла так и норовит с медленной рыси перейти на шаг, а то и вообще остановиться - травки пощипать. Это ведь людей куда-то вдруг понесло, ни с того ни с сего, а любая уважающая себя солидная, состоявшаяся в жизни лошадь предпочла бы мирно пастись и вообще никуда не ходить. А уж тем более - бегать! С другой стороны, ехать в телеге по солнышку и теплу - самый смак! Мне лично очень понравилось: лежишь себе на соломе, смотришь по сторонам, если надоели пейзажи - можешь подремать, при этом тебя не бросает из стороны в сторону и не приходится потом пересчитывать синяки. Ехала я... как я, но чуть другая: без дождевика, закрывающего всё лицо, образ старушки было бы почти невозможно поддерживать, а по хорошей погоде и сам дождевик уже не актуален - вызывает вопросы и подозрения. Посему я оставила свой изначальный возраст, постаравшись лишь изменить внешность. Многого я, разумеется, не добилась - помните иллюзорное платье? Ну, вот... - постаралась обойтись минимумом: наколдовала себе другие глаза, поменьше и посерее. Помучавшись немного с освоением производства максимально стойких магических красителей, добилась настолько же невзрачного, тусклого, пепельного цвета волос, ресниц и бровей. Нарисовала несколько крупных бесформенных пигментных пятен на лице и шее - для отвлечения внимания, - да полностью обесцветила губы. "Испоганилась вконец" - как недовольно проворчала моя любезная хозяйка, оценивая результат. Толкового зеркала у мельничихи не имелось, но и в потемневшем от времени, надтреснутом, с поцарапанной амальгамой, моё отражение мне понравилось. Идеально серая, противная с виду мышь - то, что надо.

На ближних подходах к магучилищу зарядил противный моросящий дождик, но в тот момент я о нём не беспокоилась - потрясённо рассматривала тамошний стадион. Никогда не думала что он училищу вообще нужен. Тем более такой, с полосой препятствий более походящей на череду пыточных приспособлений, чем на что-то ещё. Я, например, поняла что вижу именно полосу препятствий потому как по ней в тот момент бегала группа учащихся. Ну что значит - бегала. Сначала они пробегали какое-то расстояние, затем перелезали через высокий забор, потом снова пробегали, перепрыгивали через яму, потом опять бежали и снова лезли, только уже через ряд низких заборчиков, а потом вообще скакали с места через широкий, глубокий ров с грязью. Неперескочившие студенты в эту самую грязь ныряли практически с головой. А на дворе же уже совсем не лето, она же должна быть ужасно холодной. И всё это под дождём, а преподаватель - как будто не видит, что студенты устали, - тут же гонит их на следующий круг. И те снова бегут и лезут, и падают, и ныряют... и... боги всемилостивые, в каком они были виде! Я такая грязная никогда не ходила, ни разу в жизни.

Распрощавшись с мельником и поблагодарив его, наверное, уже в тысячный раз, в конце концов, я таки нарвалась на комиссию. Правда, не академическую, зато приёмную. Нет, сначала была не комиссия, только директор, в гордом одиночестве. Это ему меня сдал мельник - с рук на руки, - как и намеревался. Так вот, выполнив свой долг, мельник отбыл восвояси, а я осталась в директорском кабинете - бумаги оформлять и рассказывать всё, что уже умею. Лично я, скорее всего, ничего никому бы рассказывать вообще бы не стала, но мельник имел свою собственную точку зрения, которую прямо там, в кабинете, и изложил. Мол, девчонка шибко толковая, уже всё умеет и ей - тоесть мне, - можно диплом прямо так давать, без всякой учёбы. Я громко, на весь кабинет, усомнилась в том, что уже умею всё, и тихо-тихо, внутри себя, понадеялась - а вдруг всё-таки дадут. Вот прямо так - раз! - и я уже вся с дипломом.

Выяснилось, что права была наша главная кухарка, когда говорила: "раз - это когда тебе на голову падает кирпич!" Выяснив уровень моих знаний в области бытовой магии, директор восторженно поахал и поумилялся моему горячему желанию учиться, а потом начал тестировать меня по остальным дисциплинам. Тобишь начали - он остальных преподавателей приглашал, одного за другим. Тут, надо признаться, я плутала, скользила и кружилась, как та самая тупая корова на заструженном - тоесть занесённом сугробами, - льду нашей речки (эту бурёнку купили в одном селе и перегоняли в другое по ледоставу - чтобы до моста не тащиться). Тогда-то смотреть было весело, но вот сейчас очень я эту глупую скотину самой себе напоминала. В целом же получилось вот что: географию мне зачли - в училище давали лишь её основы, годичным курсом (а моя любимая этнография тут вообще не изучалась - совсем, ни капельки). Историю, как оказалось, я выучила не ту - здесь преподавали историю магии, а не нашего королевства. Директор, правда, сказал что мои знания мне очень пригодятся для усвоения учебного материала, но к тому времени настроение у меня уже уползло куда-то под плинтус и оттуда даже не высовывалось. По литературе я уже знала примерно треть всей программы, ну и писать тоже вроде нормально умела. Зато по математике не дотягивала и до четверти требуемого для поступления на первый курс артефакторики, а по теории магии мои знания надо было долго искать с увеличительным стеклом. Весьма основательные практические навыки по травничеству директор тоже очень одобрил, но они помогали, прямо скажем, маловато. Дело в том, что мне бы хотелось попасть, как вы несомненно понимаете, на артефакторику. Чтобы продолжить фамильную традицию. И именно об этом мы начали договариваться. Однако в процессе инвентаризации моих интеллектуальных ресурсов обнаружилось столько пробелов, особенно в области точных наук, что как весьма решительно объяснил директор, профессия артефактора прямо сейчас никаким боком мне не светила.

Поймите, барышня. - сказали мне, - При всей моей симпатии к вам лично, восхищении вашим редким трудолюбием и фантастическим желанием обучаться самостоятельно, я никак не могу направить вас учиться на артефактора. У вас катастрофический дисбаланс знаний, причём дефицит именно тех, которые вам потребуются прямо на первом же уроке. Вы просто не потянете программу! Мне действительно очень жаль, но и диплом специалиста по бытовой магии я вам также сходу выдать не смогу именно по той же самой причине. Вы блестяще изучили профильный предмет, но по закону вам требуется сдать ещё ряд дисциплин, в которых вы, увы, совершенно не разбираетесь. Самообразование - это прекрасно; но академические требования - это академические требования. Поймите, без целого ряда предметов вам просто не обойтись. Давайте сделаем так: я вас записываю на лекарский факультет, вы успешно его заканчиваете - в этом я ни секунды не сомневаюсь, ибо ваша тяга к знаниям это нечто уникальное! Поверьте, я впервые такое вижу невзирая на десятилетия преподавательского стажа и чрезвычайно рад, что у меня в учреждении появилась настолько ответственная, добросовестная и умная студентка. Так вот, вы заканчиваете лекарский факультет и параллельно добираете необходимые знания по слабым дисциплинам, а в конце учёбы вы получаете не один, а два диплома, досдав на второй экзамены экстерном. Для вас это будет не сложно. Повторюсь, по профильной дисциплине вы можете успешно сдать экзамен уже сейчас, и я бы с огромной радостью поставил свою подпись под этим документом, но увы... - тут я разумеется покивала, со всем согласилась и спросила можно ли мне идти не на лекарский, а то я не очень хочу быть лекарем, - Видите ли, барышня, поскольку теоретиков готовят только в самой Академии, у нас всего четыре факультета: артефакторский, на который вы не пройдёте, бытовой, который вам уже по сути не нужен, лекарский и боевой. Ваш выбор, барышня?

Я вспомнила парней, ныряющих в холодную грязь прямо на бегу - а также двухметровый забор, ямы, барьеры, и моросящий дождь, - и со вздохом признала что всё-таки директор абсолютно прав. Лекарский так лекарский, что уж тут сделаешь.

***

В силу приобретённого опыта почти любой преподаватель способен с первого взгляда оценить потенциал нового студента. У большинства учителей даже складывается собственная система классификации. Кто-то предпочитает сходу проставлять оценки: мол, вот этот - троечник, а тот - отличник. Кто-то изобретает более сложную форму: например, б3 - бестолочь в третьей степени, л4 - лентяй в квадрате. Некоторые - к счастью, действительно очень немногие, - выдумывают разные прозвища. Однажды директору повстречалась учительствующая дама, использовавшая типажи "школьного зверья": были у неё зайцы, свиньи, гадюки, крокодилы, пиявки и прочая живность. У самого главы училища, отметим, подобной привычки не имелось. Он предпочитал подходить к своим студентам индивидуально, более того, богатый профессиональный опыт позволял ему не только довольно точно оценить возможности учащегося, но и, в принципе, предсказать его вероятное будущее после выпускного бала. И слушать ответы учеников магистр тоже умел очень, очень хорошо. Ему были давно знакомы все оттенки словосочетаний "это не я", "так получилось", "это случайно", "больше никогда не повторится". Скажем больше - по нюансам произношения фразы "я учил, но забыл" при желании директор смог бы написать философский трактат, поэму и диссертацию одновременно.

Питая глубокое уважение к главе училища, с тем большим прискорбием мы вынуждены признать, что в диалоге с Итой-Нинель он был не вполне искренен. Несомненно, все заметили что достойный магистр ни словом не упомянул факультет алхимиков, курируемый завучем. Однако мы решительно отвергаем любое неблаговидное предположение на этот счёт. Мы не зря ранее столь основательно описали богатый практический опыт достойного директора. В данном случае и опыт, и интуиция в один голос утверждали, что со временем в магическом училище засверкает новый бриллиант. Посему глава сего учебного заведения был твёрдо намерен сделать всё - и даже больше, - чтобы перспективная студентка получила максимум научных знаний и примерно столько же практических навыков. Он бы не побоялся отправить уникальную девочку на артефакторику, вне зависимости от объёма требуемого для освоения материала. Как говорила ему та же интуиция - эта студентка будет пахать как ломовая лошадь, но во что бы то ни стало доберётся до заветного диплома. Да и потом не оплошает, как пить дать.

Однако помимо интуиции и опыта в процесс включилась логика. И вот она как раз и была источником решения магистра определить Иту-Нинель учиться именно на целителя. Общеизвестный факт, что математическое мышление у женщин - огромная редкость. Да, на историко-теоретическом и артефакторском факультетах МАГУ учится немало представительниц прекрасного пола, но они там служат в основном украшением потока, а отнюдь не его интеллектуальным центром. Печальная данность: высшая магоматика - а без неё в артефакторике просто нечего делать, - увы, даётся не всем, и в большинстве своём её осваивают именно мужчины. Соответственно, директор определил себе, как первоочередную, задачу не испортить будущего специалиста. Его новоиспечённая студентка в беседе признала, что самостоятельно разобраться со сложными темами в математике не смогла, стало быть - она отнюдь не гений, к сожалению. Также никто и никогда Иту-Нинель не учил артефакторике, она просто не знает что это такое. Скажем прямо, тут она не одинока: большинство первокурсниц МАГУ мечтают создавать прекрасные артефакты из золота и драгоценных камней - спят и видят сверкающие ожерелья, кулоны, диадемы, - а когда им на занятиях объясняют что ещё несколько сотен лет назад маги начали разрабатывать куда более эффективные, износостойкие и совсем недорогие сплавы, которыми им теперь и придётся весь курс заниматься, начинают стремительно разочаровываться в дисциплине. Они-то ждали несказанной красоты ювелирных изделий, не раз и не два описанных в романтических легендах и волшебных сказках - вспомните хотя бы цикл произведений о легендарном короле Арктуре, - а тут им подсовывают невзрачные куски серого металла. По результатам собеседования директор - и смеем утверждать, не без оснований, - счёл что студентка делает выбор, который никак нельзя назвать осознанным. "Быть как мама" - это довольно распространённый, но не самый лучший способ выбора профессии. Слишком велика вероятность ошибки.

Спешим заметить, что директор отнюдь не желал запретить Ите-Нинель занятия фамильным искусством, напротив, он намеревался побеседовать с магистром-артефактором и убедить коллегу в необходимости индивидуальных консультаций для этой студентки. Факультатив она и так будет посещать, но её, воистину катастрофический, дефицит теоретических знаний стандартным методом не исправишь, придётся форсировать обучение. А ведь параллельно ей предстоят настолько же интенсивные занятия по математическим дисциплинам. Это, образно выражаясь, вам не фунт изюма, девочке будет очень, очень трудно, особенно с непривычки. Зато - год-два, глядишь, студентка и передумает становиться артефактором. А если нет, перевод учащегося в другую группу - вопрос одного росчерка директорского пера. Ну, а он и проследит, и присмотрит за уникальным ребёнком - лично, - во избежание.

С нашей точки зрения, магистр явно перестраховался: было бы гораздо честнее всё толком рассказать и объяснить. Однако студентка могла заартачиться, начать спорить и даже требовать, а что делать в таком случае директор просто не представлял - сложно доказывать свою правоту абсолютно незнакомому человеку, не имея на руках настолько же железной аргументации. Скажем прямо: в данном случае мы не поддерживаем главу училища, но хорошо его понимаем.

***

Директор мне понравился. И училище мне понравилось. И комната в общежитии мне понравилась тоже. А также - библиотека, столовая, баня и кухня. Вы не поверите, но мне понравился даже стадион! Правда, только после того, как меня твёрдо заверили, что целители на нём занимаются исключительно в добровольном порядке. Думать о том, что ты никогда в жизни не полезешь через этот забор и не бухнешься в холодную грязь - это ж просто мёдом по сердцу! Но гораздо больше чем всё предыдущее мне понравились мои соседки по комнате: близняшки Тина и Ника - второкурсницы с бытового, и моя будущая одногруппница Мила. Или, наверное, правильно говорить - настоящая, в смысле теперешняя? Короче, разбираться в этих тонкостях я не стала, а вытащила из сундука самое скоропортящееся из щедрых мельничихиных даров и мы закатили пир по случаю моего поступления в училище.

Лялечка в нашем пиршестве участия не принимала - она ещё в начале собеседования выбралась из своей корзинки, посидела на коленях у директора, получила свою порцию похвал, вежливо помурлыкала в ответ и отправилась исследовать окружающий мир. Я сперва встревожилась - вдруг потеряется, но директор меня сразу же успокоил: сказал, что кошечке он очень рад, успел поставить на животное поисковую метку и немедленно найдёт её по первой же моей просьбе, а позже научит меня такими метками пользоваться и я буду сама свою любимицу искать. Также он предложил записать животное в штат на должность мышеловки и главной поднимательницы настроения у персонала и учащихся. Я согласилась, сообщила что с мышами моя кошка разбирается быстро и эффективно, понадеялась что Лялечка не будет против должности корректора настроения, и спросила: раз уж мы определились с поступлением, факультетом и всем прочим, то что мне полагается делать дальше? Дальше, как оказалось, полагалось сделать ещё целую кучу вещей, про которые я подробно рассказывать не буду - сходить в библиотеку, забежать в столовую, найти общежитие и перетащить туда свои вещи, - они не так уж и интересны. Лучше продолжу про наши вечерние посиделки. Так вот, директора мне просить не пришлось, Лялечка чуть позже нашлась сама - на том этапе, когда я волокла свой сундук к общежитию, - обнюхала, одобрила и обмурчала моих соседок, пересидев у всех и каждой на коленях, а потом, когда девчонки стали заваривать чай, отбыла в неизвестном направлении через окно. Тоесть форточку.

Поскольку добрались к магучилищу мы с мельником уже под вечер, а потом у меня состоялся долгий вступительный опрос, устраивать чаепитие нам пришлось после отбоя. Близняшкам это очень понравилось - мол, мы сейчас съедим всё самое вкусное и ни с кем ни чем не придётся делиться. По их словам, на любые аппетитные запахи тут в один момент набегала бесова куча посторонних персон и все почему-то сразу же оказывались жутко голодными, даже если шли прямо с ужина. Нам с Милой это не показалось таким уж важным, но близняшки нас авторитетно заверили, что мы пока просто не представляем себе то колоссальное количество пищи, которое за один присест может умять пяток нахальных боевиков. А вот они - то бишь опытные близняшки, - напротив, представляли даже очень хорошо, причём сразу по двум причинам. Первая - их родители держали трактир в маленьком местечке на дороге между Миретом и Тиром, а второе - все учащиеся в обязательном порядке работали на местной кухне. Нам это тоже предстояло, тоесть предстояло мне, завтра, потому что Мила свою смену за эту неделю уже там отбыла. Я лишь философски пожала плечами - уж чем-чем, а кухней меня точно не испугаешь, - без проблем переживу даже тотальное мытьё посуды на весь наличный коллектив. Зато последующая информация мне не очень понравилась: оказывается, и учителя, и учащиеся не только убирали и мыли за собой сами, не только готовили еду, но и выращивали картошку, репу, свеклу и другие овощи на собственном огороде, держали кур, гусей и уток, выкармливали свиней. Даже сад тут был свой, пусть и маленький. Хорошо хоть нам стадо коров не придётся пасти - а потом мыть, поить, доить и кормить, - это, прямо скажем, совсем не развлечение. Ладно - огород, крапиву от репы я отличаю, прополоть смогу, но обихаживать скотину я совсем не умею. В отличие от меня, Милу коровы отнюдь не пугали, близняшек тоже, но и они были согласны с тем, что отсутствие этих полезных животных благотворно воздействует на нас - во всех смыслах.

Вот что я сразу же хочу рассказать, это как близняшки кипятили воду для чая - я прямо восхитилась, - налили в маленький котелок воды, подвесили его в воздухе и прямо там же, в воздухе, развели под ним костерок. Или даже не знаю как его ещё назвать: огонь горел как будто под ним были дрова, но, как вы понимаете, никаких дров там и в помине не наблюдалось. Я аж заплясала вокруг этого чуда - как?! Как такое возможно?! Оказалось, это файербол, самый обыкновенный, каждый боевик должен его уметь создавать. Я поразилась - файербол это же шар, а совсем не костёр, - я видела заклинание в книжке. Точно помню! Тут близняшки меня потрясли во второй раз: объяснили, что если в данном заклинании изменить пару переменных и ввести одну константу (пространственную, то бишь точно определить место горения) то как раз и получится такой, очень полезный в жизни, костерок. А правила изменения изучает та самая теория магии, которую я не знаю вообще. От обилия впечатлений я съела столько яблочного пирога, что чуть живот не заболел - благо, вовремя остановилась. Нет, надо же, как интересно всё получается! И, главное - как взаимосвязанно. Вот, подумать только, если бы я знала эту самую теорию, то не мёрзла бы в своём сарае ни минуточки. Да и наверняка смогла бы самостоятельно справиться и с братцами, и с мачехой - одна, без чьей-либо помощи. И все комиссии посылала бы дальним лесом! Близняшки, правда, хором уверяли что теория магии - ужасно скучная, жутко занудная и невыносимо сложная штука, но это они тоже по неопытности. Просто не догадываются как иногда бывает жизненно важно что-нибудь эдакое изобрести, чтобы - раз! - и кому-нибудь по наглой рыжей морде (или не по морде, но тоже эффективно). Близняшкам ведь явно не угрожало пребывание в сумасшедшем доме, не пришлось жить в дырявом сарае или бояться каждый день что кошмарный старик уволочёт неизвестно куда. Нет, конечно, здорово что не угрожало, я за них очень рада, но всё-таки с их оценкой теоретических знаний заранее не согласна, пусть пока и не представляю себе толком что это за штука. Повторять заклинания, как попугай слова, я давно уже насобачилась и даже наскучилась. Ну, правда, стоять, талдычить одно и тоже день за днём - сплошная скукотная муть. А вдруг сделать из чего-то давно знакомого нечто новое, невиданное - вот это, я вам скажу, да. Настоящая магия!

Настоящую магию преподавал очень милый старичок, магистр от артефакторики - огого какая жуткая редкость, сделали большие глаза всезнающие близняшки, - и самый настоящий волшебник, как их в сказках описывают: весь седой-преседой, с бородой чуть ли не до самого полу, с густыми, длинными волосами и в старенькой потёртой тёмной мантии. Кроме него, такую одежду в училище никто не носил - все ходили как им удобно. Протестировав меня как можно более полно и грустно осознав всю меру глубины моего невежества, мы с преподавателем договорились, что я буду приходить к нему по вечерам ближайшие шесть месяцев, потому что если теорию я не знала примерно как и все остальные плохо подготовленные учащиеся, то математика у меня была худшей среди всех поступивших в этом году. Старичок, правда, меня утешил: сказал, что этот набор, в принципе, на диво сильный выдался, в школе детей обучали просто отменно. А вот лет десять назад они всем коллективом дружно хватались за головы - пришло много учеников из каких-то дальних деревень, они ещё читать-писать умели, а вот счёт только устный освоили и на этом всё. Ни географии, ни теории магии они не знали, а за науку историю принимали обыкновенные деревенские сплетни: куда таких девать - непонятно, я перед ними - ну, просто гений. Намучились они, конечно, с такими детьми преизрядно, но в результате получился вполне приличный выпуск; из него уже половина абитуриентов в мастера ушли, а двое хлопцев с боевого вообще магистра получить успели. Поэтому я должна ни в коем случае не расстраиваться, а тянуться и стараться. Тогда у меня непременно всё получится.

Я, конечно, покивала и только собралась уходить, как вспомнила, что забыла спросить у директора одну очень важную вещь: как измеряется концентрация - та самая, большая или маленькая, причём совсем без средней. Заодно меня заинтересовал вопрос - а резерв мне мерять будут? И если да, то чем именно? Ужасно же хочется посмотреть на жутко знаменитые и древние артефакты вживую, не на картинке. Старичок вопрос выслушал, улыбнулся и принялся объяснять. Во-первых, измерить свой резерв можно действительно разными способами, все они в чём-то не совершенны - каждый по-своему, - и поэтому в магучилище выбрали самый простой и дешёвый. Проводят эти измерения чаще всего по прошествии первого года обучения. Некоторая часть абитуриентов - очень небольшая, но всё-таки отсеивается, а процесс требует солидных трудозатрат и немалого времени. Проходит он так: берётся магический кристалл, содержащий дистиллированную воду, ученик его последовательно нагревает от точки замерзания до точки кипения, а затем - обратно. Ну, а преподаватель фиксирует насколько правильно и сколько раз он это смог сделать. Данная практика - примитивная, занудная и длительная, но зато более-менее точная и в достаточной степени наглядная. Концентрацию же измерить вообще очень сложно. Сперва следует узнать резерв волшебника. То есть количество его энергии в состоянии покоя, потом, по специальной формуле, вычислить сколько получится энергии если её всю сразу перевести в состояние движения. Ну, это я тут очень криво и жутко ненаучно рассказываю, потому что термины, использовавшиеся магистром, мне были совершенно незнакомы. Мне объяснили, что всю сразу энергию волшебника перевести из спокойной в активную практически нереально. Исключения составляют ситуации в которых человек оказывается на грани гибели. Тоесть уровень стресса зашкаливает, тело выдаёт такие фортеля, на которые в нормальном состоянии не способно, но волшебник в результате потом может умереть или остаться инвалидом без магии вообще, так что нас всех будут обязательно обучать правильно использовать заклинания, рассчитывать свои силы и всё такое прочее. Так вот, дальше про концентрацию. Вычислив теоретический максимум, переходим к практике - смотрим всякие разные параметры, которые были получены экспериментально, то бишь, когда в вышеописанном кристалле вода кипела. И сравниваем теоретические и практические показатели - опять по формуле. Или формулам. Честно говоря, на этом этапе я вообще перестала что-либо понимать - слишком сложны оказались рассчёты, - хотя магистр мне всё подробно объяснял, много писал и долго рассказывал. Поняла только то, что в зависимости от того, какие именно параметры мы изберём для сравнения, получится разный результат. Также оказалось, что нынешнее, стандартное измерение концентрации - очень приблизительный и довольно кривой метод, но другого пока никто так и не предложил. Есть какие-то - совершенно сумасшедшие, по словам магистра, - иные идеи, однако до практической реализации оных никто до сих пор так и не добрался. Поэтому всем магам, желающим измерить свой резерв с концентрацией, приходится проводить вот такие, довольно долгие и сложные эксперименты с вычислениями. Я аж порадовалась, что эту концентрацию нам в магучилище не измеряют вообще - учителя тоже люди, тоже жить хотят и спать по ночам. А вечером чай пить - спокойно и с удовольствием.

Нужно сказать, что маги в нашем училище пьют самый разный чай. В большинстве своём - очень вкусный, а ещё порой и целебный. Узнав, что я буду каждый вечер заниматься математикой и теорией с магистром, наша травница вменила мне в обязанность поить старика правильным, лечебным чаем, "а то он капризничает и не пьёт что положено". Я, конечно, согласилась, а вот магистр отчего-то стал ворчливо возмущаться, мол, "поят тут невесть чем, помереть не дают спокойно". И не дадут! - отрезала женщина, решительно вручая мне чайничек с отваром. Магистр побурчал, покряхтел, но сбор стал пить исправно, без капризов - пока я мучалась над очередной задачей, успевал осилить как минимум чашку. Так что с общих занятий я сперва бежала на кухню, затем на факультатив, снова на кухню, и только потом в общежитие. Зато старый магистр со временем повеселел и почти перестал нудно брюзжать по любому подвернувшемуся поводу. Наверное, лекарство подействовало, а может ему просто компания нужна была. "Старость очень сложно встречать одному" - как объяснила мне травница, а семьи, по её словам, у нашего магистра так и не сложилось. "Не судьба, видно, была" - почему-то вздохнула женщина.

Разговаривали мы, конечно же, на кухне, как раз тогда, когда я забежала туда за лечебным отваром. Разумеется, я смогла бы заварить нужный сбор и сама, но травница привыкла все лекарства для личных пациентов делать только собственными руками. Она меня оценила очень положительно, но, мол, были тут пару раз инциденты - это она сама мне так пояснила. И добавила: "ты уж не обижайся". Я не обижалась - мне хватало дел и без всяких там чаёв и времени на обиды не оставалось совсем. Кроме занятий математикой - помните, те самые жуткие синусы в конусах, - я пыталась освоить теорию магии и спешно учила правильную историю. Разумеется, вы не забыли, что мне предстояло сдавать экзамен не только по истории целительской магии, но и по бытовой, на диплом. Разница, казалось бы, невелика, но наш историк просто завалил меня всякими темами, которые требовалось постепенно сдавать, если я не хочу тут застрять на всю оставшуюся жизнь. Я, наверное, всё-таки не хотела. А может и хотела - не знаю. В училище было куда уютнее чем в моём домашнем подвале, спокойно так, надёжно, почти как в детстве, когда ещё был жив папа. И не страшно совсем. Даже когда в магучилище где-то в начале зимы нагло вломились мои сводные братья. Ну, если быть честной до конца - то всё-таки я приврала что совсем не страшно. Сначала было, да ещё как. Сидим это мы с девчонками в столовой, всем первым курсом кашу трескаем, с клубничным вареньем - в этом году урожай был сумасшедший. Все и свежих ягод от пуза наелись, и протьму заготовок наварили про запас, и даже продали часть клубники на местном рынке. Так вот, сидим мы тихо, никого не трогаем, и тут вдруг в помещение, топоча ногами, вваливаются близнецы, начинают метаться туда-сюда, некоторых девчат вместе со стульями разворачивать к себе лицом - посуда на полу, чай и каша следом летят, - чтоб рассмотреть как следует. Бардак, я вам скажу, полнейший: кто-то ошпарился горячим, кто-то ушибся, кому-то новое платье испортили. Наша травница им грозное замечание делает - мол, прекратите немедленно, молодые люди, вы не в балагане и по какому праву вы тут безобразите, подите вон, ну и всякое такое, - даже дверь уже сама им приоткрыла. А братики никогда за словом в карман не лезли, вот и выдали травнице такую тираду, что у половины столовой аж челюсти поотпадали. Ну, тут не надо быть нашими многоопытными близняшками чтобы сказать - поганцы здорово дали маху. Потому что со двора быстренько так прискакали наш боевик и фехтовальщик, заломили этим "лебедям" руки за спину и аккуратненько обходя столы, повели куда-то. Хлопцы с третьего боевого тоже с ними прискакали - за компанию, всей группой, - но преподаватели им за собой следовать категорически не велели. Приказали остаться, вымыть руки и тут же садиться есть, потому как грядут занятия, а потом тренировка. Куда они моих сводных братьев дели, я не в курсе, и что с ними сделали - тоже, но больше я их уже ни разу в училище не видела, о чём, признаться, совершенно не пожалела - ни секунды.

Собственно говоря, некогда мне было о них сожалеть, на себя времени не оставалось: у нас началось полноценное изучение алхимии, в дополнение к травничеству (или, может, наоборот). Но если последнее я одолевала довольно бодро, даже с удовольствием, то со всякими там колбами-пробирками поначалу не дружила категорически. Готовить отвар, скажем, от простуды - процесс творческий, без шуток. Основным ингредиентом можно взять цвет липы, но она даёт учащённое сердцебиение, можно сосновые почки, но они жутко горькие, можно лепестки фиалки, но их всегда очень мало, сколько ни заготавливай - до весны не хватит. Лист лесной малины сбивает температуру, крапивы - очищает кровь; хвощ тоже очищает кровь, но ещё и выводит из организма лишнюю жидкость, однако, если есть корень солодки - чаще берут её, она и подсластит отвар, и кашель облегчит, и сон укрепит. Ты спокойно перебираешь кучу разных трав, комбинируешь, выдумываешь наиболее оптимальные варианты: этому пациенту запрещено много жидкости употреблять, сбор лучше сделать максимально концентрированным; этому, наоборот, ничего сильнодействующего нельзя ни в коем случае. Нет единого рецепта на все случаи жизни, нет даже для одного заболевания. Порой решаешь интуитивно что-нибудь добавить - типа ромашки, например, для вящего успокоения нервов, - чтобы воздействие стало максимально комплексным, и это совершенно нормально. А вот алхимия поначалу представлялась мне просто тюрьмой какой-то. Предельная аккуратность, максимальная стерильность, безумная точность, строгое следование технике безопасности и дисциплина-дисциплина-дисциплина - кошмааар!

Сам алхимик казался мне живым воплощением собственного предмета - очень высокий, широкоплечий, полуседой, сухощавый и остроглазый, - он с удивительной точностью определял где и каким образом ошибётся учащийся, даже не заглядывая нам под руки. Как - понятия не имею. Ученики его откровенно побаивались, даже самые задиристые старшие с боевого курса старались завуча не раздражать, а в крайнем случае - с ним не спорить. Да что там ученики, преподаватели - и те его беспрекословно слушались. Уж очень твёрдый у нашего алхимика характер, прямо непрошибаемый. Когда-то, очень давно, в одной книге я видела большую, красочную иллюстрацию: богатый интерьер какого-то храма - витражные окна, стены все в мозаичных орнаментах, роскошные занавеси, позолота кругом, - и в нём неожиданно лаконичное, суровое изваяние. Огромная гранитная птица сидит на обломке скалы, когтями вцепилась в камень, левое крыло приподняла, голову чуть повернула, будто прихожан внимательно разглядывает - и подпись под картинкой: благословенный орёл, зря истину, помогает богам вершить небесное правосудие, - вот, точно он, наш завуч, у него даже нос как орлиный клюв загнут и волосы такого же тёмно-серого цвета, точно как тот самый гранит. Крыльев, разумеется, алхимику не полагалось, зато нос его я теперь разглядывала регулярно - завуч потребовал, чтобы отстающая ученица ходила и к нему на факультативные занятия тоже. Иначе, мол, не осилю программу. Итого: уроки по стандартной программе плюс математика, плюс теория, плюс история, а теперь ещё и алхимия. Неудивительно, что порой меня посещало жгучее желание пойти побиться головой об стену, у нас так иногда один мальчик делал. Память сие действие ничуть не улучшало, мышлению отнюдь не способствовало, но от отчаяния, говорил, здорово помогает.

Наверное, у вас сложилось стойкое впечатление, что мне ни на что кроме учёбы времени не оставалось вообще. В принципе, вы не далеки от истины - учила я действительно очень много всякого-разного. Но ведь мне ещё не следовало забывать про всеобщую повинность с работой в школьной кухне или подсобном хозяйстве. Здесь я разобралась довольно быстро, а по словам нашей травницы даже "совершила небольшую революцию". Как вы помните, обращаться со скотиной я не умела совершенно, более того - очень не хотела бы этому научиться. Вы когда-нибудь мимо свинарника проходили? Вот, вы меня поняли... Короче, я договорилась с нашей травницей о том, что раз уж я и так постоянно на кухню бегаю, то в кухне мне самое место и есть. Причём переговоры я провела не просто так, с бухты-барахты, а основательно подготовившись: убралась в относительно чистом, но всё-таки не идеальном помещении настолько хорошо, что даже наша главная кухарка пришла бы от него в совершенный восторг. Да, отмыла всё, прямо от пола и до потолка - включая окна с занавесками, шкафы с полотенцами, полки с горшками, стойки с посудой, плиту с печкой и печной трубой, - чтобы аж блестело, сияло и светилось. Результат был вполне предсказуем: меня оставили совершать чудеса чистки котлов и стирки скатертей на постоянной основе, чем я была чрезвычайно довольна. Времени привычная деятельность занимала не так уж много, силы почти не отнимала, да, довольно хлопотно постоянно следить за порядком, но зато ни к грядкам, ни тем более к свинарнику я не приближалась вообще.

Зато к нашей артефакторше, хочешь - не хочешь, а приближаться пришлось. Деваться было некуда. К счастью, после занятий с магистром это оказалось не так уж и тяжело - в плане самой учёбы. Зато вот в плане личности артефакторша давала солидную фору всем остальным учителям. Ещё мне пришлось часто приближаться к другим своим сокурсникам, но тут я, в принципе, была совсем не против, за исключением нескольких человек. Основное исключение звали Баретта, оно поступило на артефакторский, практически вместе со мной, и было невероятно высокого мнения о собственной персоне. Мнение явно зиждилось на факте уникальной красоты исключения. Без всякого преувеличения уникальной. Вот чем-чем, а внешностью Баретта могла затмить любую когда-либо виденную мной девушку. Даже мачехина ослепительная, огненно-рыжая красота гарантированно поблёкла бы рядом с ней. Зато характером Баретта шутя переплёвывала любого дракона - самый злонамеренный и гнусный ящер не выдержал бы конкуренции по уровню противности. Вокруг Баретты постепенно скучковались почти настолько же мерзостные личности и все они охотно служили подпевалами у леди Ваиры тан Варриш - нашей артефакторши.

Как поведали нам с Милой всезнающие близняшки, леди Ваира прибыла сюда специально, делать гадости, по наущению кого-то из министерства образования, поэтому уволить её директор никак не мог, хотя очень-очень хотел. Просто жаждал. Тина и Ника утверждали, что леди специально придали самых тупых и поганых характером учащихся, дабы в конце года поставить вопрос о её профпригодности - раз, и, возможно, спровоцировать кого-либо из близкого окружения благородной дамы на яркую, желательно неопровержимую, гадость - два. На основании неопровержимости леди планировалось выгнать с позором. Ничего не знаю насчёт окружения, но жутко аристократическая леди постоянно говорила гадости совершенно самостоятельно, без всякой посторонней помощи. Будучи дамой благородного происхождения, оная леди считала ниже своего достоинства обучать всяких там деревенских детишек, акцентируя внимание на этом факте по всякому поводу и даже без. Лично мне было не понятно - что, собственно, высокородная она тут тогда позабыла. Шла бы себе в Академию, там, небось, одни дворяне обучаются.

***

Следует признать, что леди Ваира действительно прибыла в Мирет не с самыми чистыми намерениями. Однако "делать гадости" всем подряд, как опасались близняшки, отнюдь не собиралась. Её гораздо больше интересовала финансовая сторона деятельности училища, а именно - откуда у прежде откровенно нищенствовавшего коллектива берутся деньги на закупки учебников, новой мебели, ремонт помещений и всё такое прочее. А уже на базе выявленных нарушений покровитель леди планировал прижать покрепче директора и его присных - чтобы тратили наличные в правильную сторону. То есть регулярно клали в министерский карман. Результат предпринятых исследований леди не удовлетворил. Получалось, что все инициированные прежде аудиторские проверки были вполне основательными и проводились честными специалистами. Ещё больше её не устроил тот факт, что преподаватели периодически из своего дохода оплачивали, скажем, закупку алхимических ингредиентов или новых кухонных полотенец. Даже ей - представляете такую наглость! - ей самой предложили, "раз уж вы у нас теперь артефактор", "приобрести кое-что для уроков детворе". Разумеется, леди ответила категорическим отказом. Делать ей больше нечего, только это грязное холопское отродье подарками баловать! Более того, от неё - в самой категоричной форме, - потребовали принимать регулярное участие в сельскохозяйственных работах! Мол, "контракт предусматривает, вы обязаны". Нет, в училище очень многое придётся менять, очень многое. И раз уж она намеревается здесь руководить, значит, следует предпринять некоторые шаги по исправлению ситуации с отчётностью. Жаль, директор не понял к кому теперь требуется прислушиваться, стань она завучем, всё было бы много проще...

***

В тот вечер близняшки влетели в нашу комнату непосредственно перед отбоем, буйные, взъерошенные и злые, как стая безумных бесов. Мы с Милой даже испугались. Оказалось, "эта мымра" - то есть леди Ваира, - в очередной раз довела до слёз нескольких учениц из группы своими высокомерными рассуждениями об их врождённом несовершенстве и собственном тотальном превосходстве. Она и близняшек пыталась довести, не один уже раз, но всё напрасно. В гробу мы её видели, урождённую быдлотварь, - как экспрессивно высказалась Тина. Нам с Милой это выражение понравилось: высокородная дрянь всем в училище уже, мягко выражаясь, здорово поднадоела. Тину мы горячо поддержали, "эту мымру" обругали, перемыли её кости, вспомнили все грехи; ну, то да сё, слово за слово, в общем, коллективным разумом мы порешили мерзкую тётку взять да наказать. Чтоб неповадно было выделываться. В качестве меры возмездия выбрали довольно оригинальный - как нам тогда показалось, - метод: подмешать ей краску в мыло. Раз уж она так гордится своими белыми ручками, то их мы в первую очередь и испортим!

Близняшки вообще кровожадно предлагали сварганить такой шампунь, чтобы леди навсегда облысела, и подменить оным уже имеющийся в дамской косметичке. Но я решительно пресекла данную инициативу. Лезть в личную комнату к преподавателю - не вариант, там сильная защита стоит, мне магистр рассказывал. Не доросли мы до таких научных высот. А вот подкинуть ей мелкую гадость на кухне - не вопрос. К ужину леди всегда гордо являлась самой последней, зачастую даже аристократично кушала в полном одиночестве, в процессе пытаясь заставить меня носиться вокруг неё, выполняя поручения типа "чаю погорячее сделай - остыл" или "ложку чистую подай, я свою уронила". В последнее время, завидя эту мымру в дверях, я просто тихо выходила вон, чтоб даже не нарываться на проблемы. Подложить ей нужный кусок мыла мне не сложно, а потом я же и прослежу, чтобы оный кусок бесследно исчез - получать по шее за шалость мы отнюдь не планировали. Так вот, в целях соблюдения конспирации мы предусмотрели несколько вещей сразу: во-первых, красящее вещество начинало действовать только через час после нанесения; во-вторых, хватало его примерно на сутки, может, чуть поменьше; в-третьих был учтён и ещё один важный момент: магией следовало обрабатывать только компоненты состава, сама варка велась обычным, а не волшебным, методом - "чтобы сложнее было отследить источник", как важно пояснила нам Тина. Сложнее или нет - мы с Милой сказать не могли, поэтому просто поверили подруге на слово.

Руководить варкой коварного состава взялись многоопытные близняшки. Это, разумеется, было абсолютно правильно - по сравнению со мной они в алхимии прямо блистали, сияли и щедро рассыпали солнечные зайчики по всей доступной окружности. Да и Миле до них было, прямо скажем, ещё довольно далеко. Варили у меня на кухне, то есть на школьной кухне, конечно, но так или иначе - у меня. Тина подбирала компоненты мыла, Ника - собственно гадости, затем близняшки соединили все ингредиенты в одном маленьком котелке, запихали оный в печь, в самую трубу, и запалили под ним свой костерок, а следила за ходом процесса я. Всё равно все настолько привыкли видеть меня на кухне - я там почти мебель типа шкафа или поставца, как-то так, - даже на уроках поминали "нашей Золушкой". Ну, потолкусь чуть больше обычного возле печки - и что? В любом случае, за пару дней наш сюрприз был полностью готов. При тестовом нанесении на обрывок сапожного голенища наше мыло никак себя не проявляло, зато чётко видимые следы от соприкосновения данного обрывка с иными предметами светились невероятно мерзким, буро-зелёным, гнилостным светом. Близняшки очень старались сварганить ещё более убойный краситель, чтобы светилось всё и сразу, но что-то у них пошло не в ту сторону. Невзирая на неидеальный результат, коллективным разумом мы всё-таки решили эксперимент признать успешным и завершить, оставалось только обрадовать нашим эксклюзивным сюрпризом леди Ваиру. Как и планировалось, я подкараулила её на ужине, в кухне - всё одно ведь, как обычно, за всеми там убиралась. Наказание мымры прошло настолько буднично, что мне даже не интересно о нём рассказывать: благородная леди дождалась когда из кухни уберутся все недостойные её общества, величественно вплыла, облила меня презрительным взглядом и попыталась приказать подать ей ужин. Я развернулась и вышла вон. Нет, я, конечно, подождала пока она поест - совершенно не торопясь, с чувством собственного достоинства, - и с тем же чувством выплывет обратно во двор. Затем проверила мыло - оно оказалось влажным, - и, с надеждой что пакость удалась, заменила коварный кусок на самый обычный, безопасный. Перед тем как пойти спать, вымыла раковину нейтрализующим составом (так велели близняшки), и - на всякий случай, - им же ополоснула мымрину тарелку. Вот, в общем-то и всё.

***

Зимняя ночь, безусловно, полна своеобразного очарования. Пожалуй, даже жаль, что героиня наша крепко спит и видит уже десятый сон. Сколько раз ни смотри, а всё равно - до глубины души трогает удивительная красота заснувшего под снежным одеялом леса, роскошная бахрома прозрачных сосулек, обильно украсивших школьные крыши, восхищают неповторимые волшебные узоры, которыми крепчающий мороз расписал оконные стёкла. А традиционно глубокая зимняя тишина в эту ночь оказалась как-то особенно плотна, почти осязаема. Ветер стих, сугробы нетронутого снега хрустально посверкивали под светом магических фонарей, из антрацитовой пучины небес им отвечали такими же холодными, острыми лучами звёзды. По небу между облаков плыла яркая луна, а под луной металась высокородная леди Ваира. Благородную даму раздирали самые разные эмоции. Во-первых, ей хотелось медленно, со вкусом, удавить эту мерзкую девчонку, кухарку. Не иначе это именно она подсыпала ей что-то в еду, может быть, даже безуспешно попыталась отравить. Во-вторых, леди немедленно требовалась помощь - мыльный сюрприз подействовал на славу, - а просить хоть кого-нибудь даже о малейшем одолжении женщина не находила возможным. Отчётливые следы собственных рук аристократичная леди удалить ничем не смогла, а как на грех, именно этим вечером она сумела-таки нейтрализовать защитное заклинание и проникнуть в директорский кабинет, где как раз и хранились все финансовые отчёты. Она и в папки с бумагами успела залезть, и перерыть документы в столе. Только потом, уже спокойно сидя в директорском кресле, заметила, что на гроссбухах, столешнице, подлокотниках прикосновения её холёных пальцев оставляют неудаляемые, мерзкие, светящиеся отпечатки. Поначалу леди страшно разозлилась, затем - принялась решительно применять различные "очищающие" заклинания. Когда оные нисколько не помогли, вихрем помчалась в свою комнату, где перепробовала все имеющиеся в наличии, подходящие к случаю, артефакты. Свечение не исчезло. Чуть не хлопнув себя по лбу, леди рванула в немыслимо убогую - по её личному мнению, - ванную, принялась лихорадочно отмываться с шампунем, скрабом, лосьоном, короче, всем что только попалось под горячую руку, а затем снова схватилась за артефакты. Осознав бесполезность и этих мер, женщина со слезами на глазах заметалась из угла в угол, периодически изрыгая грязные ругательства и сшибая всё на своём пути. Скажем проще - леди охватила паника.

Безусловно, в данной ситуации решающую роль сыграл тот факт, что госпоже тан Варриш никогда не приходилось решать проблемы собственными силами. Всю свою сознательную жизнь - включая период учёбы в Академии, - женщина выплывала на родительских связях и деньгах. Будем справедливы - леди Ваира всего лишь придерживалась общепринятой для Эстола практики. К примеру, представьте себе баронессу или даже графиню, обучающуюся на целительском (допустим, что это возможно). Мало того, что барышне придётся общаться с людьми совершенно неподобающего уровня, там от практики никак не отвертеться. Дочь известного семейства выполняет грязную работу - например, ухаживает за больным стариком, - как об этом рассказывать на званом обеде или торжественном приёме?! Вот образ очаровательной барышни, сидящей за столом, склонившись над свитком со сложными формулами, и задумчиво прикусившей перо - это благородно, красиво и сразу понятно, что потенциальная невеста невероятно умна (умолчим, что написанное в свитке девица сможет только прочесть). Посему весьма изрядное количество благородных барышень - а если брать Эстольское дворянство, то вообще все поголовно, - избирало для учёбы артефакторский либо теоретический факультет. Разумеется, с полного одобрения семьи: диплом МАГУ - весьма престижное приданое, а за знаниями гоняться - себя не уважать. Тем более, в процессе рождения детей формулы женщине совершенно ни к чему. К слову сказать, леди Ваира, разумеется, отправила срочное послание своим родителям, но раньше утра ждать ответа смысла попросту не имело.

Отдадим должное сообразительности леди - она прекрасно понимала, что время работает против неё, гарантий прекращения действия препарата не имеется никаких, а ранним утром проснётся большая часть преподавателей, поднимется буча, и уже тогда ей обязательно придётся отвечать на очень неудобные вопросы. Увы, собственными силами леди ничего с этим сделать не могла - ибо чисто магические средства, как вы помните, она уже исчерпала, - а алхимию всегда сдавала с третьего-четвёртого раза, после того как к преподавателю подходил декан или завкафедрой и вежливо просил войти в положение, понять и простить - мол, у нас новое пожертвование от родителей студентки, мы сможем лабораторию расширить. С учётом ваших личных пожеланий. Ну, как тут откажешь - безмозглая дура рано или поздно уйдёт, а дорогостоящие приборы останутся. С трудом взяв себя в руки, леди Ваира принялась делать то, чем следовало бы заниматься с самого начала, а именно - размышлениями. К примеру, ей пришло на ум, что даже получив её сообщение, никто ничего мгновенно не предпримет, просто не сумеет. Даже добраться из столицы до Мирета - уже пол-дня. Безусловно, родители помогут и на этот раз, так что обеление личности благородной дамы придётся осуществлять тем, кто это умеет и может, ну, а для себя леди определила задачу как можно более естественно мимикрировать под несчастную жертву, пострадавшую от чьего-то жестокого произвола.

До момента пробуждения потенциальных обвинителей оставалось довольно много времени и женщина постаралась использовать его как можно эффективнее. Основательно прошлась по коридорам учебного корпуса, заглянула в учительскую, а также - классные комнаты. Насколько смогла, испачкала кухню. Особенно старательно пометила все двери жилого корпуса для преподавателей, не забыла и про студенческое общежитие. К своему великому сожалению, благородная леди не озаботилась заранее узнать, где именно живёт девчонка-кухарка, поэтому и здесь ей пришлось ограничиться метками на всех дверях. Этого трудолюбивой артефакторше показалось мало и женщина вернулась в учебный корпус. Вусмерть изгваздав собственную мастерскую, принялась сперва за библиотеку - как самое безопасное, то есть плохо охраняемое помещение, - а затем перешла к соседней двери, ведущей в алхимическую лабораторию. Разумеется, дверь была крепко заперта, но решительную даму это не остановило. Благо, и заклинание на двери оказалось близнецом охранки директорского кабинета.

***

Утро началось полным дурдомом. Нет, это наверное неправильно и грубо, хотя лучше я сказать не смогу. Во-первых, нас никто не разбудил. Раньше всегда с утра пораньше звонил школьный звонок - громко так, пронзительно, и не хочешь а подскочишь. Тут - мы дрыхли как суслики. Во-вторых, у нас оказалась запертой входная дверь, а на ней отображалась надпись, мол, в связи с чрезвычайной ситуацией студентов просят не паниковать и оставаться на своих местах. Опасности для жизни нет, завтрак подан будет, но не сразу, причём скорее всего - через окно. Мы с девчонками "аж обалдели", как выразилась Ника. Или она это про преподавателей сказала? Я откровенно не слышала, то есть не слушала, в общем пребывала в состоянии прострации. Неужели это из-за нас?!

Ближе к обеду выяснилось что, наверное, всё таки нет, хотя у преподавателей оставалось ещё очень много разных вопросов. А было так: мы с девчонками, как и велено, даже не пытались высунуться из комнаты, но отнюдь не скучали, не думайте. Наоборот - заварили чаю побольше и дружно трескали всякие вкусняшки. Я вытащила из сундука свой неприкосновенный запас - мешочек с сушёными яблоками, Мила поделилась горшочком тёмного мёда, а близняшкам родные прислали вкусную белую булку, шарик масла, да свежего сыра кружок. Вот, сидим мы, никого не трогаем, болтаем о том о сём, гадаем, что ж там такое снаружи странное происходит, в окно по очереди выглядываем - интересно же! - но ничего кроме снега там не видим. Ну, то есть видим, но совершенно неинтересное - школьные корпуса никуда не исчезли, не сгорели и даже не дымятся. Дорожки между ними протоптаны, кусты-деревья там и сям торчат. Пару раз по дорожкам мимо прошли преподаватели - кучно или поодиночке, - эка невидаль. Короче, всё неясно, непонятно и жутко загадочно как в каком-нибудь детективе. Часа два, наверное, мы так сидели, а потом к нам под окно прискакали оба боевика и меня через него наружу вытащили - кашу варить, на всех. Я, конечно, обрадовалась - думала, сейчас всё узнаю, что и у кого тут случилось. Ну, не могли же мы с нашим мылом так общественность взбудоражить. Нужно что-то посолиднее, чем тот жалкий кусочек, для настолько мощного эффекта.

А эффект был действительно - закачаешься! Лично я так чуть не упала, как в кухню вошла, хорошо, меня наш фехтовальщик провожал. Он меня одной рукой за шкирняк подхватил и на ноги поставил. Потом дверь за нами прикрыл, второй рукой, а первой всё меня держит и даже чуточку встряхивает - нет, не сильно, просто чтоб на ноги встала. Я перепугалась, стою, молчу, глаза на лоб лезут: кухня этой нашей гадостью аж вся насквозь светится. Вот, скажите мне - как такое возможно?! А главное - как это отмывать?!! Последнюю мысль я, видимо, проговорила вслух потому что фехтовальщик наш строго на меня посмотрел и сказал что "это" - улики. Их уничтожать ни в коем случае нельзя, наш алхимик что-нибудь придумает, но только потом, когда их обследуют официальные лица. А сейчас мне стоит заняться завтраком - все преподаватели жутко голодные, скоро сюда придут. А студентов кормить - опять-таки через окна, - я буду следующим этапом. Показал мне какую посуду брать можно, а какую нельзя совсем, попросил сготовить чего попроще, побыстрее да посытнее, и отбыл по своим делам. Я сперва запаниковала, хотела немедленно к близняшкам бежать, советоваться - мы-то не рассчитывали на такое обилие свечения, не иначе у них это зелье снова не в ту степь откочевало, - даже за дверную ручку уже схватилась. А потом вдруг вспомнила, что в детективах подозреваемых часто подвергали хитрому психологическому воздействию: совали под нос вещи жертвы - как бы невзначай, - а сами внимательно следили за реакцией, обманывали по-всякому - чтобы вырвать важный секрет, а ещё приводили на место преступления. Так что я никуда не побежала - наоборот, споро взялась за готовку, не посягая на ту посуду, которой пользоваться нельзя. Сказано же - голодные скоро придут.

Голодные пришли, действительно, довольно быстро, ещё быстрее разделись и помыли руки, а вот кушать стали медленно и всё время разговаривали. Я их, само собой, внимательно слушала, но почти ничего толкового не услышала. Поняла, что гадостью изгваздали почти всю школу и теперь будут искать виноватого, леди Ваира строит из себя абсолютно невинную жертву, но как-то коряво строит, неубедительно, боевикам никаких подозрительных следов в округе обнаружить не удалось, а алхимик наш затеял какой-то сложный тест или даже что-то вроде исследования. К слову сказать, самой высокородной жертвы в кухне не наблюдалось, кроме того, отсутствовали директор и завуч. Зато все остальные были на месте - тихо гудели, перемывая кости "благородной твари" и гадая, что ж это такое она хотела сотворить. Понятно, что гадость - никто иного и не предполагал, - но какую именно?! Преподаватели выдвигали различные гипотезы, на которые все, им оппонирующие, отвечали почти одинаково: мол, фактов для подтверждения вашей версии недостаточно. Но так продолжалось совсем недолго - отсутствовавшие мужчины всё-таки приползли. Наша травница немедленно подхватилась варить им общеукрепляющее, бодрящее и восстанавливающее резерв, а остальные даже есть перестали, просто сидят и смотрят на начальство. Выжидательно так, типа - ну?! А они оба дружно головами помотали, потихоньку за стол присели и молчат. Я им полные тарелки поставила, приборы положила, травница один свой отвар в них влила сразу, а второй велела непосредственно после еды выпить; преподаватели снова кушать взялись, а эти оба устало сгорбились, об стол облокотились и не двигаются.

Я опять перепугалась - чего ж это мы такого жуткого наворотить-то сподобились? Неужели благородную сволочь угробили насмерть?! Но страх страхом, а дело надо делать - готовлю дальше; посуду мою, ту, что уже мне успели обратно вернуть, иначе всем студентам тарелок точно не хватит. В общем, не знаю сколько времени прошло, но директор с завучем, наконец, отмерли и за еду принялись. Короче, поесть они поели, травница строго проследила чтобы нужный отвар был ими выпит, а потом, за чаем с вареньем, выспрашивать принялась. Ну, близняшки мне рассказывали что наша травница - директору жена, дети у них взрослые уже, потому, наверное, именно она и стала супруга тормошить. Сперва диалог у них откровенно не задался - как сказал директор, факты они собрали все, какие смогли, теперь над ними надо думать и анализировать, примерно так. А вот потом выступил завуч. Он заявил что, в принципе, ему понятно что произошло, но совершенно непонятно почему. И в этом главная закавыка.

- Я обнаружил леди Ваиру, лежащей без сознания, в своей лаборатории. Вы знаете, с тех пор как те два оболтуса туда залезли, у меня там целый комплекс защитных чар стоит, - преподаватели дружно закивали, мол, знаем, помним и про заклинания, и про оболтусов, - вкупе с системой сигнализации. Я тогда уже заподозрил что она, явно толком не зная алхимии, воспользовалась одним из довольно интересных составов. Эти зелья работают, пока могут подпитываться от резерва носителя: требуется нанести всего лишь капельку непосредственно на кожу, а затем они прекрасно действуют, пока у мага не исчерпан запас энергии. Но сам состав какой-то странный, я даже вообразить не могу, где она его взяла - сильно сомневаюсь, что эта дурында способна сварить такое сама. Своим студентам я эту тему не даю, лишь рассказываю о том, что подобное возможно - когда мы изучаем классификацию сложных зелий. Но лаборатории я уже проверил, предельно тщательно - у нас его не варили, это точно. Настолько же точно нами установлено, что вся вот эта потусторонняя гадость, до последней кляксы - тут завуч невежливо ткнул ложкой в сторону стенки, - нанесена одним и тем же человеком.

Оратор замолк и вернулся к процессу поглощения пищи, а преподаватели зашумели:
- Странно, почему она не заметила, всех же учат следить за резервом.
- Сварила не то, что хотела, и пребывала в шоке от собственного таланта.
- Ты думаешь она хоть чему-то училась? Она же из Эстола, все знают как тамошние девки учатся. Только задом вертеть и умеют.
- И всё-таки, где она его взяла? Верещит же, что её отравить хотели, бедняжечку.
- Отравление исключено, подобные составы только для наружного применения.
- Да врёт она, это понятно.
- Здоровье у леди лошадиное, к сожалению. Я безрезультатно искала хоть малейшее недомогание. Даже клизму не пропишешь.
- Никто её не травил, я могу поклясться чем угодно. Пищеварительный тракт - просто загляденье, - как у верблюда, шиповник может есть прямо с колючками.
- Так давайте её чем-нибудь этаким накормим, чтоб лгать перестала. Ты же сможешь сварганить соответствующую гадость?
- Исключено. Если бы у нас на руках был хоть один труп, мы бы её и без накормления от вранья отучили.
- Да, пока у нас нет хотя бы кандидата в покойники - в этом плане мы почти бессильны. А с учётом поддержки из министерства - не нашей, к сожалению, - придётся действовать максимально аккуратно и строго в рамках законных полномочий.
- Ну, у тебя-то они есть.
- И я не намерен их лишиться. Не беги впереди телеги, всё только началось.

Дальше шум стал настолько всеобщим, что я уже перестала понимать кто там вообще что говорит. Могла лишь различать голоса - звучный директорский, стальной завуча, мягкий травницы, ну, и всех остальных. Когда же все нашумелись в полное своё удовольствие, выяснилось, что для дальнейшего расследования требуется оборудование и ингредиенты которых у завуча нет, но он уже попросил одного своего знакомого, тот поможет и с тем, и с другим, да ещё пришлёт пару толковых ребят, не каких-нибудь высокородных идиотов. Надо разобраться откуда взялся данный состав.

***

Мы не можем сказать, что в магучилище поднялся невиданный доселе переполох. В не столь давние времена, упомянутые завучем оболтусы послужили причиной куда более опасных и масштабных действий, поскольку умудрились, оставшись без надзора учителя, изготовить исключительно мощную взрывчатку. Весь преподавательский коллектив с тех пор ежегодно дружно отмечает дату поимки оболтусов как всеобщий второй День Рождения. Суть проблемы, согласно версии завуча, единолично нейтрализовывавшего опасный алхимический продукт, была в том, что великовозрастные придурки не ввели в его состав стабилизирующие компоненты. Соответственно, зелье рвануть могло в любой момент, скажем, от пылинки, попавшей на его поверхность. А по расчётам всё того же завуча, силы взрыва вполне достало бы чтобы добросить оболтусов - в смысле то, что от них бы осталось, - до самой столицы. На месте училища же тогда образовалась бы колоссальная яма, типа кратера. Одним словом, данному учебному заведению случалось переживать и куда более сложные времена, однако заметим, что все учителя явно предпочли бы обойтись без новых потрясений.

В рамках скорейшей ликвидации последствий и установления причины случившегося преподавательский состав дружно взялся поднимать самые разнообразные связи. Магистр артефактор, к примеру, написал не куда-нибудь, а непосредственно ректору МАГУ - одному из своих бывших учеников, - он, мол, не против уйти на пенсию, но просит тогда прислать в магучилище кого-нибудь с головой, а не только с гонором. В противном случае он лично поднимет вопрос о профпригодности леди Ваиры тан Варриш и добьётся её дисквалификации, чего бы ему это ни стоило. Причиной столь резких слов магистр положил крайне плачевное состояние знаний, курируемой леди, группы учащихся. Более того, старик, в довольно сильных выражениях, наотрез отказался составлять рецензии на несколько научных трудов сотрудников МАГУ, недавно присланных ему коллегами, мотивируя это тем, что просто подло заставлять столь пожилого человека ишачить на два фронта сразу - исправляя результат полугодичных трудов истеричной дуры и скрупулёзно высчитывая недостатки теоретических умников. Ректор проникся, пообещал как можно быстрее прислать сотрудника администрации для решения всех наболевших вопросов, и очень попросил всё-таки посмотреть одну, самую интересную с его точки зрения, работу. А то человек без соответствующего рецензирования диссертации защититься не сможет, а ему - то бишь ректору, - очень пригодились бы приведённые в данной работе таблицы. Туда же, то есть в МАГУ, помимо магистра написали ещё оба бытовика и травница. Ректора они ничему не учили, но знакомых в академическом мире имели вполне достаточно, а тупое эстольское дворянство, заполонившее множество административных должностей, активно пользуясь родовыми связями, уже давно стояло научной общественности ровненько поперёк горла. В конце концов, и на министерских чинуш должны иметься рычаги давления. Тем временем боевики, в тесной кооперации с завучем, вовсю общались с коллегами из разных отделов магического обеспечения правопорядка. Даже библиотекарь, принципиально никогда не влезавший ни в какие дрязги, поддавшись общему порыву, отписался одному давнему знакомому в столичный архив - пусть разберётся что там за семейка, эти тан Варриши, тогда и будет ясно сколько против них можно накопать.

В целом ситуация очень напоминала сход лавины в горах: когда крошечный камешек, почти песчинка, своим робким движением трогает с места огромные массы земли, снега и льда, стремительный ход которых уже совершенно невозможно остановить. То, что в данном случае мы подразумеваем человеческие массы, сего грандиозного эффекта вовсе не умаляло. Кроме двух неимоверно важных господ из министерства, в компании врача примчавшихся на отчаянный зов леди Ваиры, ожидалось прибытие целой делегации из местного Дворянского Собрания. Пара толковых ребят, присланных добрым знакомым завуча, в тесной кооперации с тремя друзьями боевиков, буквально до пяди прочесала территорию училища и до мельчайшей молекулы перетрясла лаборатории, восхитилась сложностью поставленной задачи и начала поиски с начала. Также вышеупомянутое учебное заведение почтил своим визитом один из трёх проректоров МАГУ, внимательно выслушал магистра и директора, побеседовал с завучем, высоко оценил результаты учебной работы, ещё выше - организацию самоокупаемости этой же деятельности, торжественно пообещал всемерную поддержку, моральное и даже финансовое одобрение преподавательских усилий, чем привёл в немалое смятение солидных министерских представителей, и отбыл обратно в столицу. Пострадавшую леди светило академической науки выслушивать не пожелало - сказало, что прекрасно её помнит и в освежении воспоминаний отнюдь не нуждается.

Сама леди Ваира пребывала в ярости и недоумении. Она рассчитывала, что примчавшаяся подмога немедленно решит все возникшие проблемы и уже совсем скоро - скажем, завтра, - леди начнёт руководить данным учебным заведением, наводя в нём нормальный, привычный ей, порядок. Объяснения подмоги, мол, противозаконных действий не предпринимаем, чудес не совершаем, чудеса - это к богам вообще-то, леди не была склонна принимать во внимание. Привычка - очень сильная вещь, а женщина привыкла что всё в её жизни идёт по накатанной, без сучка и задоринки. Мысль о том, что деньги и положение могут решать не всё - или хотя бы не совсем всё, - в её голове категорически не укладывалась. В конце концов, она заканчивала элитный, артефакторский факультет и искренне считала, что диплом, с опорой на влияние родителей, откроет ей все двери этого мира. По крайней мере, должен открыть.

***

Ну и заварили мы кашу! В училище поприезжала целая куча народа - первыми прибыли шибко важные господа из министерства. Они приволокли с собой медика, который, как нам пояснили, был призван спасти пострадавшую от неминуемой гибели. Спасение, увы, не состоялось - ибо "помощь никому не требовалась", как выразился в своём докладе новоприехавший специалист. Медик попался вежливый, не сказал, что леди тут всех нас переживёт, но весь его монолог, обращённый к министерским чинам, был пронизан именно этой мыслью. Потом примчались давние товарищи наших боевиков, гуртом обшарили всю территорию, перевернули каждый камушек в округе, только под фундаменты зданий не стали заглядывать - не знаю почему, - и кусты с деревьями не выкапывали. Искали следы - откуда к нам принесли неизвестную науке гадость. Затем приехал какой-то важный чин из МАГУ, но его мы не видели - то есть мы с Милой не видели, а вот близняшки рассмотрели визитёра очень хорошо, - каким-то волшебным образом им всегда удаётся вовремя попадать точно на место интересного события. Следом - надо полагать, со всеми необходимыми ингредиентами и оборудованием, - до нас добралась "пара толковых ребят" от знакомого нашего завуча. Шумно встретилась с кодлой боевых магов и радостно начала поиски по новой. В общем, в училище воцарился полный бедлам. Сперва я паниковала и металась - вдруг найдут и отчислят, затем метаться перестала и вся тряслась как осиновый листик, потом от страха у меня только мелко дрожали руки, потом я просто боялась, а потом у меня, наверное, вышли все наличные нервы и даже бояться стало нечем.

Ну, пока суд да дело, я и не заметила как наступил канун Новогодья. Все - это если исключить боевиков с "ребятами", - засобирались на каникулы. Господа учёные ищейки, напротив, планировали где-то раздобыть нечто совершенно убойное, и применить это нечто, пока на территории нет детей и женщин. Дабы не тратить слишком много времени на разгадку проблемы. Даже близняшки понятия не имели какого именно эффекта добиваются деятельные боевики и вместе с нами строили всяческие, самые безумные, догадки. Кстати, их родители захотели забрать своих чад как можно раньше - им требовались дополнительные руки в доме, то есть трактире - праздник ведь, народу наезжает протьма, все веселятся и путешествуют. Близняшки старательно учили, почти как я, сидели доночи за уроками и не слишком-то беспокоились о расследовании. Я даже удивилась - неужели они думают, что всё сойдёт им с рук, если правда раскроется. Я, конечно, тишком повозила в печной трубе тряпкой с нейтрализующим составом, но если его там найдут, нам придётся нелегко. Оказалось, близняшки так бездумно спокойны поскольку случайно услышали разговор нашего директора с кем-то из преподавателей: мол, он тому кто изготовил данную восхитительную дрянь с большим удовольствием выпишет премию или мешок конфет подарит, или вообще - и то, и другое сразу. Более своевременно сделанной гадости он в жизни не видел, и хотя наш завуч, обретя вожделенные ингредиенты и оборудование, заявил что автор состава - круглый идиот или полный дилетант, или то и другое одновременно, лично он, директор, очень доволен результатом.

Результат же, по дружным уверениям близняшек, оказался на удивление многогранным. Проректору МАГУ очень понравилась система самоокупаемости, которая годами выстраивалась в нашем магучилище. По прибытии в Академию оный проректор развил чрезвычайно бурную деятельность - начал всем рассказывать какие теперь в Мирете прогрессивные методы преподавания и воспитания подрастающего поколения, писать в разные инстанции длинные докладные, выдвигать предложения и вообще устраивать реформу системы образования. Ведь вечно выбивать средства из государственного бюджета - это страшная морока, их постоянно не хватает на все исследования сразу. А кроме исследований есть ещё и другие потребности - да хоть тот же нескончаемый ремонт, - съедающие прорву денег. Начинаются дрязги с разделом наличности, интриги, сплетни и прочая гадость, а тут такая удачная схема разработана и прекрасно действует. Но больше всего академического рассказчика восхищала находчивость нашего директора, совместившего тренировку практических навыков для учащихся с научной работой.

Тут я близняшек прервала, потому что совсем перестала понимать - имеется в виду, когда я посуду намывала, то с какой-то стороны была науке полезна?! Оказалось - нет, это наши близняшки вместе с остальными учащимися-бытовиками были полезны. Они регулярно ухаживают за садом, огородом и грядками с лекарственными растениями, а преподаватели их факультета занимаются селекцией - например, той же клубники, - и научно описывают процесс. Бытовики у нас деревенские, в смысле самородки, из безлошадных крестьян. Выучиться-то они выучились хорошо, но накопить денег на собственное поместье, даже просто дом с солидным участком - это жутко долго и трудно. А как селекцию растений, не имея ни куска земли, проводить? Я поразилась - надо же, какие тут решают сложности. Девчонки подтвердили что действительно большие, попросили дальше не перебивать и снова затарахтели на два голоса. Так вот, главным предметом радости нашего директора явилось твёрдое решение попечительского совета МАГУ взять под научное крыло все училища в стране. А то непорядок получается - разброд и шатание, можно сказать, - нет общих требований к программе обучения, нет ясных критериев отбора преподавателей для училищ. Кого министерство пошлёт, того директор вынужден брать. То есть в одиночку со всем министерством наш достойный глава справляться уже не должен, его станет активно поддерживать научная общественность. Более того, навязанную училищу артефакторшу, скорее всего, торжественно попрут после разработки нормативных документов - её квалификация ниже всяких критериев гарантированно. Конечно, директор предпочёл бы изгнать министерскую засланку немедленно - в режиме "ещё вчера", - но реализовать данное пожелание чрезвычайно затруднительно: настырная тётка оказывает ожесточённое сопротивление. А тихо вынести её за ворота и с громким стуком бросить на землю - как предложил самый невоспитанный из боевиков, - было бы крайне невежливо. По мнению директора, с женщинами, даже очень противными, так обращаться не следует. Тем более что в таком случае ситуация чревата страшным скандалом с криками о поруганной чести и полной потере совести: леди Ваира упорно продолжала считать себя отравленной и старательно притворялась больной (ну, хоть уроки у нас не проводила и остальных преподавателей не доставала). Что занимательно, продолжала невзирая даже на то, что ещё один, присланный из министерства, специалист авторитетно подтвердил - здоровью этой дамы можно только позавидовать, никаких следов отравления не нашёл и убыл восвояси, сопровождаемый горестными взвизгами упомянутой леди.

***

Время Новогодья - одно из самых весёлых, шумных и радостных. А также - по-детски наивных. Люди искренне верят, что в эти дни нас покидают старые беды, хвори и тревоги, а приходят счастье, радость и новые надежды. Везде, даже в самых крошечных городках, устраиваются ярмарки, карусели, идут потешные бои, продавцы сластей и сбитня днюют и ночуют на улице: столько пряников, конфет да кренделей не раскупают и за весь год. Рестораторы и трактирщики тоже не остаются в накладе: поглазеть на ярмарку - а заодно продать либо прикупить чего, - приезжают из самых дальних сёл. Как говорится, и людей посмотреть, да и себя показать. Особенно активно в эту пору смотрят свахи - весной насмотренное ой как пригодится, за лето, глядишь, помолвка сладится, а осенью уже и свадьбу играть пора настанет. Но этот, сугубо профессиональный, корыстный интерес не слишком заметен на фоне бурного всеобщего веселья. Хмельного, как духовитая пенная брага, яркого, как пламя уличных костров, горячего, как сладкий сбитень, и бесшабашного, как студенческая молодость.

Да, студентов в это время не удержишь ни дома, ни на занятиях. Большая часть соучеников - и соучениц, - нашей героини нет-нет, да и сбегала в Мирет. А как же иначе, когда там столько интересного! На рыночной площади ставят шатры, приехали телеги с товаром для праздничной распродажи и торговцы уже стоят, вовсю надрывают глотки, расхваливая свой ассортимент. Тут же карусель, качели и разносчики с лотками - разные пирожки, печенье, пряники, конфеты. Всюду предлагают медово-ягодный сбитень, снуют коробейники с милыми девичьим сердцам лентами, зеркальцами, грошовыми кольцами-серёжками, бусами всех размеров и цветов, тёплыми шалями и варежками. Ну, и, конечно, там где собираются пёстрые девичьи хороводы, никак не обойтись без мужского присутствия. Парни - поодиночке и компаниями, - подмигивают девчатам, беззлобно их задирают, говорят комплименты, а то и шалят - сосульку над головой сломят, обдав лицо роем ледяных искр, снежком могут кинуть вслед. Шум, визг, смех летят над площадью. Тем виднее на пёстром подвижном фоне выступают, стоящие "в усилении", незыблемые фигуры городских стражников - для хранителей правопорядка наступает тяжёлое время.

Однако мы, пожалуй, оставим рыночную площадь с её шумным весельем и переместимся чуть дальше по улице - туда, где стоит один из лучших местных трактиров. Здесь нас не заинтересуют ни сытная, добротная кухня, ни вполне приличный погреб, нам необходимо увидеть местных постояльцев. Один из них нам отлично знаком. Почти квадратная фигура мастера лекаря не претерпела изменений за пролетевшие полгода, болтающиеся неподалёку рыжие близнецы тоже нисколько не изменились. Господина сопровождал известный нам конюх, а за его широкими плечами грациозно двигался очаровательный юноша, почти мальчик, с огромными небесно-голубыми очами. Белокурые локоны молодого человека частично скрывал остромодный головной убор, чем-то похожий на чалму - в столице молодёжь по ним уже месяц просто с ума сходила, но до здешних мест данный фасон пока не добрался, - а вместо тёплого плаща юный модник выбрал подбитый мехом парчовый кафтан - ещё одну новинку сезона. Скажем прямо: парнишка выделялся на фоне массы провинциальных жителей как сказочная жар-птица среди обычных несушек в курятнике. "Хорош - аж ослепла чуток, посмотревши", - как сказала одна старая сваха своей соседке. Однако, ни непривычный наряд, ни престранная шапка, не мешали прекрасному полу активно строить глазки красавчику. Даже хозяйка трактира, в котором остановились наши знакомцы, невзирая на значительный лишний вес и довольно солидный груз прожитых лет, аж летала вокруг паренька.

***

Если вы вдруг подумали, что леди Ваира грустно сдалась на милость судьбы и никаких неприятностей нам больше не доставит - сразу же перестаньте. Потому что - именно с её подачи, - бедлам в училище не только продолжился, но и расширился, а также умножился. Умножение произошло за счёт кучки напыщенных дураков и записных скандалисток из местного Дворянского Собрания, расширение - троих ответственных представителей Попечительского Совета МАГУ, прибывших из столицы. Ну, а продолжали уже все вместе, включая нас с преподавателями. Вообще, в тот день тут сразу столько всего случилось, просто жуть, поэтому буду рассказывать частями, по порядку.

Утро началось со скандала. К нам в училище припёрлась неимоверно важная делегация провинциального дворянства, посетила леди Ваиру, получила по рогам от завуча и начала орать на директора. Тут же, оплечь свово главы, нарисовались наши боевики, пришла травница и примчались оба бытовика. Соединёнными усилиями преподаватели заставили делегацию притихнуть, вести себя прилично и высказывать претензии цивилизованно. Претензий у делегации оказалась ровно одна - как это наш директор посмел не пустить благородную даму, настоящую урождённую леди, в кресло завуча. Позор, скандал, попрание всех прав и свобод, обрушение устоев общества и вообще трагедия мирового масштаба. Директор очень вежливо посоветовал господам дворянам прочитать статью нашего законодательства, определяющую, как именно должно происходить продвижение работника образовательной сферы по служебной лестнице. Там написано, что рядовой учитель может стать завучем только после пяти лет плодотворной работы на ниве образования. А также предложил сперва доказать, что данная леди способна справляться с обязанностями преподавателя. Дворянам статья не понравилась, директор понравился ещё меньше, но возразить они ничего не смогли и потому частью возмущённо покинули наше неблагородное общество, а частью разбрелись по территории - поглазеть по сторонам и сказать пару-тройку гадостей окружающим.

Мы с близняшками никаких гадостей слушать не захотели - тем более, за Тиной и Никой уже завтра должны были заехать родственники, - на всякий случай забрали со двора Лялечку и начали генеральную уборку. Всем же известно, что к мусору, грязи и пыли тянутся всякие несчастья и беды (это поверье такое, к понятию гигиены отношения не имеет). Поэтому в Новогодье следует первым делом максимально тщательно вымести, вымыть, очистить, отскоблить, оттереть и привести в порядок всё что только можно и даже то, что никак нельзя. В рамках наведения тотальной чистоты мы сняли постельное бельё и отнесли его в прачечную, передвинули кровати и стол, чтобы под ними от нас не скрылась пыль, открыли окно и перетряхнули одежду, выбили одеяла с подушками, перебрали вещи в сундуках и на полках, а также постирали весёленькие, полосатые половички, лежащие у каждой кровати. Не думайте, что мы упарились - бытовая магия всё-таки здорово облегчает жизнь, - процесс пошёл довольно легко и быстро. Параллельно в открытое окошко мы волей-неволей наблюдали, бесцельно слоняющиеся по двору, остатки важной дворянской делегации, а также прибытие ещё каких-то новых гостей, на вид - куда более приятных. Любопытые близняшки немедленно выскочили вон и разузнали, что последних прислали из МАГУ - перенимать передовой опыт нашего директора. А один из приезжих такой красавчик - восторженно пищали девчата, - ой, ну, просто глаз не отвести! Про красавчика я слушать не стала, потому что пока Тина и Ника носились туда-сюда со своими вопросами мы затеяли помыть окно - по сути, последнее, что нам ещё оставалось сделать. Вернувшихся девчонок я попросила нагреть воды, Мила села за стол перебирать книги, а я взяла занавески и потащила их в прачечную.

Не успела я выйти за дверь, как в нашей комнате раздался чей-то пронзительный, дикий вопль, а затем - грохот, стук и испуганные крики. Я аж на месте подскочила, чуть занавески на пол не выронила. Влетела обратно, ожидая увидеть бес знает что за ужас, но сразу ничего жутко страшного не усмотрела, только странное: непосредственно за окном маячил какой-то мужик. Судя по всему, тот самый восхитительный красавчик, которому пели дифирамбы близняшки. При этом Тина сидела на постели, поджав ноги и до кончика носа закутавшись в одеяло, Ника ютилась под столом, в компании упавших книг и уроненного стула, Мила стояла левее окна, у самой стенки, прижав руки к груди, а на подоконнике разъярённой фурией урчала Лялечка. Шерсть кошки стояла дыбом, спина выгнулась дугой, хвост распушился до предела, глаза сверкали как фонари, на поднятой передней лапке ясно просматривались выпущенные когти, а из маленького ротика моей любимицы раздавались настолько жуткие звуки, что я сама три раза бы подумала прежде чем осмелилась приблизиться хоть на шаг. Подумать я, правда, успела только один раз - красавчик сделал короткий, резкий жест рукой, как будто ткнул чем-то острым в сторону Милы, прямо сквозь стенку.
- УУУРРРРЙААААУУУУУУУ!!! - оглушительно завопила Лялечка и прыгнула на прекрасного незнакомца.
За окном начался жуткий бардак: красавчик вертелся волчком, яростно матерясь и пытаясь отодрать от себя кошку, Лялечка раз за разом атаковала его спину, предусмотрительно не подходя спереди и продолжая страшно завывать. Девчонки пронзительно визжали, я орала: "Ляля, прекрати!". На дикие вопли к нам сбежалось уже пол-общаги народу - кто-то тоже орал, кто-то хохотал, кто-то пытался поймать кошку, - когда вдруг всё как-то внезапно закончилось, одним не слишком громким, но чрезвычайно властным: "Что здесь происходит?!". К нам пожаловал завуч.

Не знаю, чем он так воздействует на окружающих - и не кричит ведь никогда, - но, если наш алхимик переходит на властный тон, народу вокруг немедленно становится гораздо меньше. Вот и сейчас красавчик просто испарился с места события - нет, я не лгу и не выдумываю, - на месте, где стоял здоровый мужик, теперь совершенно ничего не было, только пару секунд курился сизый такой туманчик. Ляля туманчик осторожно понюхала, тут же расчихалась, сердито на него потрясла передней лапкой, энергично встряхнулась и важно залезла обратно на подоконник - греться на солнышке. Ну, я-то на тот туманчик аж рот открыла - телепортация, экстренная телепортация! - точно знаю, читала в книжке. А вот завуч восхищения не проявил, наоборот - весь подобрался, как пёс перед дракой, лицом потемнел, глаза сощурил и приказал мне быстро объяснить почему моя кошка атаковала абсолютно незнакомого человека. Я честно призналась, что понятия не имею, просто потому что вообще ничего не видела. Может, он в окошко камень кинул и случайно в кошку попал.
- Это крайне маловероятно, хотя и не исключено. Храмовые животные попусту тревогу не поднимают, никогда. Так. Барышни, немедленно ко мне в кабинет! Сию секунду, все четверо - и в том, в чём вы сейчас одеты, это важно, - нет, он опять не кричал. Даже голос, вот, ни на чуточку не повысил; но при этом как-то так рявкнул, что мы подорвались - все вчетвером, - и тут же покорно порысили в нужную сторону.

В кабинет немедленно набилась толпа преподавателей. Ну как - немедленно и насколько толпа. Завуч по дороге отловил нескольких пацанов и велел как можно быстрее привести к нему директора, травницу и артефактора - чем бы важным они ни занимались. У нас в училище, мол, ЧП назревает, о чём он их давно заранее предупреждал, а они его не послушались. Артефактора привели быстро, почти сразу, завуч его немедленно к диагностике приставил - то есть попросил проверить нас всех четверых на всю возможную гадость, какую только способен себе представить специалист. Артефактор покряхтел, спросил что случилось, выслушал краткую версию событий от меня, завуча и девчонок, а затем принялся колдовать. Магичил он, в принципе, не так уж и долго: обоих близняшек отмёл почти сразу, чуток повозился со мной, но вот вокруг Милы толокся никак не меньше четверти часа. Уже успели прибежать встревоженные директор с травницей - завуч с ними посоветовался, травница близняшек осмотрела и тоже ничего не нашла. Потом преподаватели коллективным разумом порешили Тину с Никой услать обратно в комнату, изловили в коридоре каких-то старшекурсников и приказали им остальных учителей о ЧП предупредить, близняшек сперва проводить, а затем сторожить, никуда не выпускать и если что, то немедленно звать боевиков, самим не дурить и ни в коем случае не геройствовать. Уже утопали умирающие от любопытства близняшки, подгоняемые суровым взглядом завуча, я устала ждать и нервничать, когда ж хоть что-нибудь станет ясно, а старик всё пытался чего-то этакого намагичить.

Наконец, волшба закончилась и мы с Милой, образно говоря, обе превратились в слух - интересно же! - но нам пришлось потерпеть ещё пару минут, подождать пока магистр устало опустится в кресло и отхлебнёт глоток бодрящего чая.
- Ну, что я могу сказать, - проскрипел старик, обращаясь к Миле, - У вас, барышня, имеются следы внешнего воздействия. Слабого, что хорошо, но ментального, что довольно скверно. Ваш гость, скорее всего, имел при себе подчиняющий артефакт, - тут магистр прервался для следующего глотка, а Мила замотала головой, начала быстро говорить что гость был не её, и он совсем не гость, а гадость, и вообще...
- Тихо, - естественно, завуч не кричал, но, по-моему, даже воробьи за окном после данного замечания начали шептать своё "чирик-чирик", прикрывая клювы крылышками, из опасения разгневать нашего алхимика. Артефактор чуть наклонил голову, благодаря коллегу за своевременное вмешательство, отхлебнул ещё чаю и продолжил рассказ.
- Поскольку воздействие относительно слабое, мне не удалось чётко отследить личность, к коей барышня должна была проникнуться доверием, но вот то, что теоретически эта юная леди будет положительно воспринимать любую информацию, исходящую от некоего лица - обязательно мужского пола, - уже несомненно. Безусловно, добрых намерений это таинственное лицо не имеет, - завуч кивнул, мол, информация принята к сведению и вопросительно приподнял одну бровь. Что этот жест означал я не поняла, зато магистр разобрался мгновенно.
- Схема примитивна, артефакт кустарный, руки бы выдернуть тому кто его сваял. Лучше, конечно, вместе с головой. Девочку под круглосуточный контроль, я сделал всё что мог, максимально тщательно снял найденное, но ваши средства тоже не помешают. Дрянь самодельная - значит, в качестве побочного эффекта может быть что угодно, без исключений, - тут уже все преподаватели закивали, соглашаясь с магистром, а завуч тоже налил себе чаю, сел в кресло, строго посмотрел на меня и тихо спросил:
- Так, барышня, признавайтесь - в какие хитрые козни вы нас втянули?
- Я?!
- Больше некому, - кончиками губ усмехнулся завуч, отпил глоток, приподнял ладонь и загнул мизинец, - вы постоянно носите артефакт, продав который, думаю, вполне можно купить домик в пригороде столицы, но при этом пол-года ходите в одном и том же платье, другого у вас явно нет, - теперь он загнул безымянный палец, - вы крайне неумело изменили свою внешность, она настолько не ваша, что, если бы не упомянутый артефакт, это заметил бы даже самый безмозглый и невнимательный дурак, - мужчина снова приложился к чашке и загнул средний палец, - уверен, вы прекрасно помните инцидент в столовой, где два... гм... молодых человека искали сбежавшую сестру. Я с ними лично не беседовал, о чём сожалею, но наши коллеги не сочли необходимым оповестить хоть кого-то, - тут завуч с досадой крякнул, хлопнув ладонью по подлокотнику кресла, глотнул ещё чаю и саркастически резюмировал, - разобрались самостоятельно, называется... - затем, залпом допив свой чай, видимо, для успокоения нервов, он погрозил мне указательным пальцем, - вам следовало сразу же рассказать мне или ещё кому-нибудь от чего вы скрываетесь, это сильно облегчило бы всем работу и вашей подруге не пришлось бы рисковать здоровьем, а также принимать довольно специфические лекарства. А теперь я обращаюсь к вам как к ответственному и не по годам взрослому человеку, так вас охарактеризовали некоторые мои коллеги, - острый взгляд в сторону травницы ясно показал кого именно завуч имел в виду, - хочу чтобы вы осознали простую вещь: ваше молчание уже подвело одну нашу студентку, а мы обязаны заботиться обо всех, не только о вас лично. Если вам сложно говорить со мной, вы можете рассказать то что сочтёте необходимым кому-нибудь другому, но должен вас предупредить - я проверю каждое ваше слово, лгать не советую. Надеюсь, вы примете правильное решение.

Честно говоря, я прямо потерялась от его напора вкупе с обилием сведений - какие лекарства, в чём опасность, которым боком тут моя внешность, ну, хоть про братцев всё понятно и то хлеб, - но, прежде чем я успела что-либо сказать, вмешались директор и наша травница. Они хором упрекнули завуча в том, что он обещал не давить, не пугать и обнадёжили меня, мол, мне верят и помогут потому что я хорошая девочка, это, типа, сразу видно. Алхимик наш покривился, хмыкнул пару раз и заявил, что если бы он - в бытность свою сотрудником магического сыска, - полагался на внешнее впечатление от милых личиков и хлопающих глазок, то уволили бы его гораздо раньше и за дурную блажь, а "не по тому делу". Тут я вообще перестала что-либо понимать и прямо рот открыла: нет, кто бы мог подумать, наш завуч - настоящий детектив! Травница увиденное поняла по-своему: взяла стул, подсела ко мне поближе и принялась объяснять, мол, они с мужем, да и почти все остальные преподаватели, сразу поняли что у меня неприятности - ибо девочки никогда без веских причин лица свои не уродуют. Собрали по этому поводу почти такой же консилиум - из неё и директора с завучем, - и невзирая на авторитет последнего порешили меня не пугать, не расспрашивать и посмотреть что будет дальше. Что было дальше я и так знала, поэтому рот закрыла, кивнула и попыталась сказать "спасибо", но что-то горло у меня настолько пересохло - сип какой-то получился, пополам с кашлем. Травница мне тут же всунула горячий чай, ещё одну чашку организовала Миле и мягко попросила рассказать - что у меня за проблема.

Говорила я долго, даже устать успела. Сперва рассказала про жениха с мачехой, ну, и про свой побег - довольно кратко, признаю, - только то, что считала действительно нужным. Затем вмешался завуч, решительно потребовал начать с самого начала, и мне пришлось вспоминать и рассказывать про маму, папу, бабушку и экономку с главной кухаркой. Меня внимательно слушали, иногда переспрашивали, порой откровенную ерунду - ну, вот скажите, зачем завучу знать держит ли моя мачеха собак? - так что волей-неволей я вывалила наружу почти всю собственную жизнь. Неприятный опыт, честно вам говорю. Утешало лишь то, что я ничего им так и не поведала о том непонятном своём умении - помните, как я от близнецов укрывалась, уголь на ковре прятала и всякое такое? Вот. Не хватало ещё чтобы меня здесь за сумасшедшую приняли. Выслушав всё по порядку, уже после третьей чашки чая - без него мне говорилось откровенно плохо, - завуч хмыкнул, потребовал описать наше фамильное убежище и позволить магистру-артефактору осмотреть медальон - вдруг разряжен. Он мне, мол, может ещё здорово пригодиться. Магистр спорить не стал, он за весь мой рассказ вообще не проронил ни звука, просто сидел в своём кресле какой-то совсем старый, усталый и несчастный. Мила, добрая душа, даже передвинула свой стул, чтобы поближе быть - мало ли что. Я хотела спросить: не стоит ли сперва магистру отдохнуть, а то он чересчур худо выглядит, но не успела - в дверь тихо постучали. Завуч, на правах хозяина, пошёл разбираться, кто это к нам пожаловал, и сразу обрадовался: мол, на ловца и зверь бежит. Оказывается, нас почтила своим визитом баронесса тан Маршан, полномочный член Попечительского Совета МАГУ.

Ну, ничего такая баронесса, женщина молодая и довольно красивая, к тому же весьма приятная. Правда, мне было непонятно почему это она зверь и зачем вдруг завучу понадобилось её ловить. Выяснилось, что наш алхимик, он же по совместительству главный детектив и завуч в одном лице, желает проверить - а получали ли в МАГУ письма от моей мачехи? Если получали - то когда, в каком количестве и лучше бы ему дали почитать оригиналы, а не копии. Баронесса пообещала поспособствовать, как-то странно на меня посмотрела и спросила, не соглашусь ли я выпить с ней чаю. Чай в меня, откровенно говоря, уже не лез - ещё бы, подряд три полные чашки выхлюпала. А вот есть я очень хотела, наверное, от нервов. Пока придумывала как бы потактичнее объяснить баронессе, что лучше я с ней пообедаю, чем просто чаёвничать сяду, вмешалась травница - объявила, что девочки на обед опоздали и теперь детей пора кормить, да и преподавателям поесть бы тоже не помешало. Леди пожелала составить нам компанию, только она уже покушала, чаю попьёт и со мной побеседует - если я не возражаю. Я, само собой, возражать и не подумала - ну, расскажу ещё раз про эти трижды несчастные письма, не развалюсь. Ничего приятного, конечно, но зато может быть мачехе по рогам наваляют.

На кухню мы с Милой притопали первыми: завуч отбежал куда-то по делам, директор пошёл беседовать с нашими боевиками и старшекурсниками, сторожившими близняшек, а травница задержалась на крыльце. Баронессе очень понравились яблоки, очередной шедевр местной селекции, и женщины удачно пересеклись с одним из бытовиков. Как раз сейчас наша гостья выясняла когда у преподавателей будет возможность переслать ей саженцы, как за ними ухаживать, сколько они стоят и не примут ли уважаемые коллеги в качестве оплаты некоторое количество сортовой малины, которой, как она заметила, у нас в хозяйстве пока не имеется. Не успела я дверь за нами закрыть, а Мила вдруг как возьмёт и как обнимет меня, да как заплачет. Я страшно растерялась - что делать-то?! С чего такой бурный слезоразлив? Обнимаю, конечно, в ответ, успокаиваю, отпаиваю чаем горячим, а она прямо аж вся дрожит. Нет, ну что такое! Всё же хорошо, то есть будет хорошо - обязательно! И травница за нами присмотрит, и завуч наш - пускай дюже суровый, - но мужик умный, серьёзный, беды не допустит, да и боевики подсобят ежели что. Директор, опять же, добрый человек, правильный. Да что директор - за сиротами сами боги приглядывают, лихо отгоняют, - тако не след нам попусту распускаться, нюни разводить, беду накликать. Говорю так, говорю, и понимаю что повелась прямо как наша главная повариха утешать - и слова точно те же, и голосом так же тихо, тоненько тяну. И на душе стало тепло-тепло и ещё немножко горько... Аж в носу защипало и у самой слёзы на глаза навернулись. Тут Мила, видно, чуток успокоилась и зашептала, мол, плачет потому что ей меня очень жалко - ни отца ж, ни матери, мачеха злыдня, братья сволочи, жених, видать, и того хуже, - да за что ж такое человеку-то?! Я слёзы ей вытерла, сказала, что сейчас преподаватели придут голодные, их кормить надо, не время нам страдания устраивать. Извинилась, конечно, что Миле за меня от этого гнусного красавчика с артефактом досталось. Подруга только рукой махнула - она, мол, магистру нашему верит и думает что ничего дурного с ней не случится. Обнялись мы ещё раз и побежали умываться да стол накрывать.

Преподаватели пришли, друг за дружкой - кто как успел, быстро поели и разбредаться стали, только уже парами. Милу с собой прихватила травница, а магистра-артефактора провожал наш завуч - видно, старик совсем замаялся с экстренной диагностикой четырёх студенток за раз, - шаркал медленно, спину согнул, голову повесил. Я даже тихо спросила травницу не надо ли магистра чем побыстрее подлечить - я тут же отвар отнесу. Травница кивнула, приложив палец к губам, и прошептала: "потом". Ну, потом, так потом, что я - спорить, что ли, буду. Взяла чай - полчашки, чтоб не лопнуть, - села за стол. Сижу, смотрю на баронессу и она на меня смотрит. Директор - пока уйти не успел, - объясняет, что леди хотела мне сообщить нечто важное. И он желал бы поприсутствовать, чтобы быть в курсе и вообще лучше понимать происходящее. Я спорить не стала - пускай, мне не жалко, да и что такого серьёзного мне в принципе можно рассказать. Выяснилось - очень даже можно.

Во-первых, меня нашла моя наречённая матушка - у наших заграничных соседей с запада они называются крёстными. Раньше данная традиция была повсеместной и фактически в каждой магической семье обязательно у каждого ребёнка были две пары родителей - причём совсем не обязательно одни и те же, - родная и наречённая. Но это было уже давно - когда ещё маги и Храм вели непримиримую борьбу за существование, а вторые родители являлись гарантом выживания для маленьких одарённых. Теперь-то у нас магов за просто так не убивают, насущная надобность в наречённых родителях отпала, а вот в соседних странах этот обычай сохранился, но там он "связан с храмовыми ритуалами" - не знаю точно какими, - так в было в книжке написано. Они с моей мамой были лучшими подругами, вот мама баронессу - только тогда она баронессой ещё не являлась, её звали просто Арлиной - и пригласила засвидетельствовать моё рождение, ну, и стать матушкой заодно. Когда мама умерла, папе оказалось крайне сложно общаться с её лучшей подругой. Он и попросил пока оставить нас в покое, мол, когда ему станет легче, он сам ей напишет и пригласит в гости. Затем Арлина вышла замуж, у неё родилось двое собственных сыновей, папа всё не писал и не писал, а она ничего разузнавать об отце не стала, искренне считала, что мы так и живём - вдвоём в своём поместье. Теперь моя наречённая матушка очень сожалеет о содеянном, хотела бы извиниться передо мной и постараться исправить свою ошибку. Во-вторых, крёстная намеревалась спросить меня - не хочу ли я перевестись учиться в МАГУ. Она учёбу мне оплатит, и всё что нужно для нормального проживания в столице тоже. Также матушка планировала узнать, что именно произошло в нашем поместье и почему её не оповестили о смерти моего отца. Юридически мачеха не была обязана этого делать, совсем, но с моральной точки зрения - очень даже. Ибо нарушенная магическая клятва - это не шутки, от такого и помереть можно. А наречённые родители дают клятву на алтаре, мол, буду заботиться о данном ребёнке как о своём собственном сыне или дочери. Оказалось, у матушки теперь имеются проблемы с даром. Они думали, это от тяжёлой беременности - такое случается, хоть и редко, - а оказывается, это скорее всего от неисполнения храмовых обетов. Крёстная просто жаждала поговорить с мачехой по душам и сказать ей всё, что она о ней думает.

Признаюсь, я наверное, повела себя не совсем правильно: на шею матушке не повесилась и рыдать от счастья не стала. Но, пожалуйста, постарайтесь меня понять - вот сидит женщина, я её первый раз в жизни вижу... То есть здорово, конечно, что у меня теперь есть матушка, только я как-то не привыкла, что ли... В общем, не знаю я что надо делать в таких случаях! Про них в книжках ничего не написано. Короче, сижу я истуканом: молчу, чай не пью, ничего не другого не делаю. Вижу - баронесса понемножку грустнеет, директор хмуриться начинает, понимаю что категорически не права, надо сказать что-нибудь, а слова на язык не идут - хоть ты тресни. Хорошо, на улице кто-то благим матом заорал, точнее - завизжал. Я уж думала это леди Ваира нам снова "концерту даёт", по выражению одного из боевиков, ан нет - посередине двора с воем и истеричными криками рыдала Баретта. Это мы в окно видели, потому что на такие вопли и мёртвый вскочит поглазеть, вот только увиденное меня ничуть не порадовало. Потому что там же, по двору, вальяжно помахивая дорогущей тростью, шествовал не кто-нибудь, а мой жених. Собственной гнусной персоной.

Почему я не померла на месте от страха - понятия не имею. От окна отскочила, заполошно заметалась по кухне - как воробей, ненароком влетевший в форточку, - хорошо меня директор за шкирняк поймал, остановил, иначе бы точно в печку полезла прятаться, в самую трубу. Крёстная передо мной на корточки присела, за руки взяла, успокаивает: я, говорит, тебя ему не отдам, через суд с мачехой твоей разберусь. Это будет довольно долго, трудно, но мы постараемся и всё получится. Я же, как-никак, твоя наречённая матушка, кто важнее - мачеха или я, - ещё большой вопрос. Тут меня, хвала богам, на слова таки прорвало. Я чохом вывалила всё: и что не сержусь на матушку ни капли, и рада ужасно что мы встретились, и спасибо ей за предложение, но в МАГУ не поеду - учиться мне тут очень нравится, а там, в Академии, небось всякая дворянская сволочь толчётся, мне туда одной и соваться-то нечего, и что крёстной с мачехой моею, скорее всего, не справиться - слуги баяли, что это она отца убила, а от правосудия её кто-то из важных чинов прикрывал. Она ведь и следствие от себя отвела, и в доме нашем живёт-поживает, и никому до этого дела нету. Так что пусть лучше матушка подумает сперва, прежде чем на эту злыдню в суды жаловаться, а то мало ли что - такую сволочь по свету поискать ещё надобно. Пока я трещала свихнувшейся сорокой, директор спокойно стоял, держал и слушал, а вот когда чуток выдохлась - отпустил, велел матушке со мной тут сидеть и ждать. Он, мол, знает что надо сделать, чтобы обойтись вообще без судей и споров, поэтому пришлёт сюда нашего магистра-артефактора и ещё кого-нибудь. А мы должны с ними поговорить и принять решение. "Надеюсь, правильное." - по-завучевски завершил свою речь директор и твёрдым шагом отправился за магистром.

Отсутствовал директор долго, но мы не нервничали - видели, что он с собой забрал и, напоказ хлюпающую да подвывающую, Баретту, и моего гнусного жениха. С чего это она так выделывается меня уже в принципе не интересовало: пусть бы даже прямо там, посреди двора, подохла, мне жалко не будет. Да и некогда мне было её жалеть - крёстная стала меня расспрашивать. О папе, бабушке, поместье, мачехе, братцах, экономке с кухаркой и даже Лялечке. Я отвечала по мере сил: рассказала как училась, как сбежала, как поступила, ну, и всякое такое. Много чего рассказала, и, кстати, неприятно мне не было - совсем. Потом мы ещё поговорили - про МАГУ, про училище, Милу и близняшек. А потом матушка стала вспоминать мою маму, но вспоминала уже совсем недолго - до нас добрались артефактор и травница. Старик, надо сказать, здорово повеселел, наверное, травница его и без меня чем-то лечебным напоила. Я порадовалась - он хороший, магистр наш, только ворчливый и жутко дотошный порой, но близняшки говорят, что все артефакторы такие: не будешь к каждой мелочи докапываться, в один прекрасный день не усмотришь ошибку и вместе с кривым артефактом прекратишь своё существование. Естественный отбор называется. Зашли они в кухню как раз на середине бурной беседы: артефактор эмоционально объяснял травнице, что "мальчишки хотят устроить испытания побыстрее", а он резко против - видел он эту схему и чем-то она ему не понравилась. Конкретных претензий он пока сформулировать не может, вроде бы всё логично, но что-то его царапает такое непонятное. Так пусть травница с ними переговорит - вдруг её послушаются. Это он про боевиков и их непонятную штуку, как оказалось, авторитетно высказывался. "Мальчишки" по-детски воодушевлёно готовились применить некий новый, никем доселе не опробованный метод, а магистр пытался по мере сил им помешать - считал оный слишком рискованным.

Травница же поведала нам, что жених мой явился в училище не с пустыми руками. Он приволок брачный договор, составленный по всей форме, с согласием от имени мачехи. Теперь, если моя наречённая матушка его не опротестует в суде, я официально считаюсь полноценной невестой. Крёстная решительно заявила что обязательно опротестует, и "мы ещё посмотрим кто кого". А магистр присел рядом со мной, тяжело вздохнул и попросил выслушать старика, только не перебивая, ибо ему не слишком просто ворошить прошлое.

- Ты, скорее всего, не знаешь, но у тебя была очень одарённая бабушка. Огинка - так её звали в Эстоле. Закончила она боевой факультет, очень быстро доросла до мастера и со своим братом-близнецом ушла на флот - единственной женщиной на боевом корабле, - настоящая сенсация, а не маг. О её подвигах до сих пор песни в портах поют. Наверное, иначе и быть не могло: она родилась слишком рисковой, по-настоящему бесстрашной, чересчур дерзкой - даже для боевика. Я тогда разрабатывал новую схему для маяков... но это тебе не интересно сейчас... нет, не перебивай, дай договорить... её было сложно не заметить... очень сложно. Огинка - это диалект, здесь таких существ называют саламандрами, духами огня... она зажигала всех, с кем только ни встречалась. Наверное, мне повезло и я добился её взаимности, не знаю уж за что она меня предпочла. Претендентов на её внимание всегда было более чем достаточно - знатных, богатых, даже знаменитых. Я уговаривал её бросить флот, работать на суше. Но она обожала море и обязательно хотела сперва стать магистром, а потом уже осваивать роль жены и домохозяйки... И я согласился подождать. Боевики - если остаются в живых, - делают карьеру гораздо быстрее, чем маги любой другой специализации. Даже лекари настолько стремительно не растут в званиях, тем более - она воевала с пиратами, боевой опыт неоценим, как говорят. Мы в этом плане - артефакторы с теоретиками, - самые последние в очереди. Пока все формулы рассчитаешь, пока напишешь работу, пока защитишься по всем правилам... в общем, долго мне ждать не пришлось - магистром она стала буквально мгновенно и ушла с братом в свой последний рейс, чтобы потом обоим перейти в научную работу. У него уже семья была, сын родился. Мы планировали открыть частную школу, выпускать магов "с морским уклоном". Не имелось у нас тогда таких, в отличие от заграницы, да и сейчас нет. Мы были бы популярны, выпускники востребованы. Ну, и счастливы, конечно... она действительно верила, что так и будет: слово мне дала в храме, домик мы уже выбрали, договор подписали, я только не успел за него заплатить... рейс действительно оказался последним... - старый магистр ненадолго замолчал, низко опустив лицо, затем встряхнул головой, как часто делают кони, и продолжил, - ты хотела быть артефактором, я знаю. Это, в принципе, возможно, но тебе придётся много, очень много работать. Если у тебя ещё желание не пропало, я могу стать твоим наставником. Не просто учителем, каким я являюсь сейчас, а настоящим - с определённым ритуалом, закрепляющим наше магическое родство. Проще говоря, ты станешь мне не только ученицей, но ещё и родственницей - дочкой, внучкой, как тебе покажется удобнее, - а также единственной наследницей. Не подскакивай, просил же не перебивать! Многого предложить я тебе не смогу - никогда ничего не копил, кроме знаний, - но средства к существованию у меня имеются, на двоих хватит. Помимо этого, я буду иметь такое же влияние на твою жизнь, как и твоя наречённая матушка. Поэтому никакого суда затевать вообще не потребуется. Видел я этого субчика, не нужен он тебе. Абсолютно не нужен, поверь уж старику.

Говорят, у любого человека есть предел, его только надо найти. Не могу сказать, что тогда шагнула за свой, но, совершенно точно, была где-то рядом с его границей. Травница первая заметила моё состояние, подхватилась делать мне успокоительное - и как нельзя более вовремя! - меня уже просто тихо трясло. Всю, целиком. Вот просто - всю, и делай что хочешь. Нет, не подумайте, я не плачу, из глаз ни слезинки, напротив - и так, и этак пытаюсь успокоиться, уговариваю себя не дёргаться, а слышу уже что вместе со мной и скамейка начинает чуток подпрыгивать. Нет, ну, что такое! Тут травница с отваром подоспела, чуток над ним поколдовала специально, я его только глотнула - и меня пробрало аж до самых костей, - слёзы ручьём потекли, рекой побежали. Травница радуется, говорит - сухая истерика это очень плохо, а сейчас я выплачусь и всё станет на свои места. Матушка меня утешает, а я сижу, смотрю на магистра - то есть туда где его голос слышен был, потому что за слезами белого света не вижу, - киваю, улыбаться пытаюсь, а слёзы текут и текут, не остановить. Магистр, по-моему, испугался даже: начал спрашивать - не стоит ли ещё кого пригласить. А то вдруг я так и помру, на слёзы изойдя. Всё-таки ребёнку - то есть мне, - здорово досталось, особенно сегодня. Не всякий, мол, даже взрослый, допрос у Борса настолько спокойно выдержит. Не сразу я сообразила, что Борс - это сокращённое Борсар, так нашего алхимика зовут. Но травница данную инициативу пресекла, мол, одного специалиста будет вполне достаточно, а там её супруг - то есть наш директор, - от моего жениха активно отбивается, и будет намного лучше если мы все сейчас успокоимся и быстро сделаем всё что нужно. В смысле - проведём ритуал, а затем дружно пойдём и вместе пошлём дальним лесом этого несимпатичного субьекта, пусть катится куда подальше. Нечего ему тут шастать, по сторонам зыркать.

Я так поняла, что жених мой не только мне не понравился. Но узнать чем он травнице не угодил, мне было не дано: слёзы потихоньку начали иссякать, матушка мне их рушником вытирает, платка ей не хватило. Нет, ну что такое! Я же в жизни нюней не была, никогда почти не плакала, даже когда братцы били, хоть и было больно. Короче, я всё-таки успокоилась и ритуал мы провели. Матушка с травницей сошли за свидетелей - это жутко древняя традиция, они должны присутствовать, хоть ты что, - а я получила двойную фамилию, магическую клятву стать артефактором, родственные обязательства и дедушку. Скорее всего, вы ждёте что я сейчас начну рассказывать насколько сильно радовалась внезапному обретению целой кучи родственников, но тут мне придётся вас разочаровать - я почти ничего не чувствовала, ну, вот совсем, как будто умерла где-то внутри себя. Наверное, опять нервы кончились. Но, следует признать, это было определённо к лучшему: иначе я бы не смогла бы столь спокойно беседовать с женихом и очень вежливо послать оного куда следует - сорвалась бы на истерику и крик. А так мы, всем гуртом, пришли к директорскому кабинету, матушка постучалась, мы ввалились в помещение, и буквально через две минуты я стала "свободнее птицы небесной", как писал о вольно воспаряющей к небесам душе любимый автор нашей главной поварихи. Травница тут же меня отправила в нашу комнату - отдыхать до утра, "и носу наружу не высовывая". Назавтра велела никуда, кроме кухни, не ходить, ничего не учить, только кушать побольше, читать весёлые книжки и спать. С Милой разговаривать разрешила, с близняшками тоже, а вот с остальными не позволила - мол, после каникул болтать с ними буду. Всё равно завтра уже половина разъедется. Матушка пообещала мне прислать из города сласти к вечернему чаю, а магистр, то есть дедушка - найти какую-то лёгкую и полезную книжку. С тем меня и отправили - силы душевные восстанавливать.

Восстанавливаться, как оказалось, будет очень-очень трудно - в комнате девчонки меня чуть не убили. Да как я могла, да почему не сказала, да зачем промолчала, да они бы моего жениха вкупе с мачехой на клочки и фантики подрали, огнём пожгли, по ветру развеяли! Я прямо даже растерялась сперва. Хорошо, Лялечка за мной прибежала, стала всем мурлыкать, ходить ластиться - ну как тут устоять, в ответ не погладить, - а когда гладишь усердно мурчащую кошку, становится слишком сложно ругаться. Короче, потихоньку-понемножку я всех успокоила и - в который уже раз! - принялась рассказывать всё с начала. Проговорили мы до самой темноты, близняшки на кухню сбегали, нам ужин принесли, чай заварили. Крёстная, как и обещала, к чаю прислала столько сластей, что я думала - мы дружно лопнем, даже если сожрём лишь половину. Но столько в нас, к сожалению, не влезло. Пришлось соответствовать возможностям собственного организма.

Натрескавшиеся от пуза и вдоволь напившиеся чаю с пряниками-конфетами, девчонки стали относиться к случившемуся гораздо спокойнее. Мне даже удалось их убедить, что всё произошедшее - к лучшему. В конце-концов, не всякий же раз близняшкам грудью вставать на защиту справедливости и бросаться в смертельную схватку с негодяями - для этого имеются боевики, а также другие компетентные, взрослые люди. Мила-то давным-давно перешла на мою сторону в данном вопросе: она считала, что при любом ином варианте развития событий магистр-артефактор до конца своих дней остался бы одиноким, несчастным стариком. А теперь: и у него есть внучка, и у меня - дедушка. В общем, по здравом размышлении, выслушав все мои доводы, девчонки окончательно остыли - принялись дружно рассказывать про сегодняшнюю сенсацию.

Хотя, наверное, надо было бы сказать - вчерашнюю, потому как близняшки бушевали довольно долго; пока то да сё, на дворе уж полночь наступила. А сенсация, действительно, стоила внимания. Помните, как после обеда наш завуч с магистром-артефактором вместе уходили? Да, мне тоже кажется, что это случилось год назад, но на самом-то деле - и суток не прошло. Так вот, завуч с магистром-артефактором шли не куда-нибудь, а на комиссию - спешно собранную из них обоих плюс ещё двоих преподавателей из Академии, - проверяли знания учащихся группы леди Ваиры. Мол, чему она их за пол-года научить успела. Результаты проверки не порадовали ни студентов, ни комиссию. А особенно сильно не порадовали Баретту - как оказалось, она вообще не учила ничего всё это время, более того, постоянно заставляла однокурсников писать ей домашние работы. Благородная же леди в классе надрываться не изволила, контрольных срезов не проводила. Считала, по письменным заданиям всё и так видно прекрасно. Особенно ей. Так вот, как я уже говорила, Баретта безумно популярна у наших мальчишек - в неё даже насмерть влюблены два боевика с третьего курса, - и она этим активно пользуется. Не мытьём, так катаньем - примерно так это называется. Имеется в виду, что, если Баретта не может мило попросить "помочь" ей сделать всё что нужно, она идёт и жалуется старшим кавалерам - мол, этот тип меня обидел, он гад подколодный и вообще негодяй. Боевики мчатся её защищать, а она потом поясняет побитому неудачнику всю глубину его заблуждений. Наш магистр, то есть мой дедушка, не нашёл ни одного повода оставить эту гадину учиться дальше. Более того - обнаружил, что дома ей, по всей вероятности, здорово завышали оценки. Или это она так быстро всё забыла? В общем, отчислили эту поганку, нам на радость.

Вот чего я в принципе не могла понять - так это того, почему наши хлопцы настолько интенсивно на эту Баретту слюни пускают. Причём поголовно. Она же беспросветная дура, законченная стерва и подлючая гадина - прямо невооружённым глазом видно. Да, у неё роскошные смоляные кудри, бездонные очи, соболиные брови и безупречный овал лица. Да, тонкая талия и длинные ноги. Но мозгов и доброты это ей отнюдь не добавляет! Ведь не все же ученики у нас дурные, очень даже толковые есть, а как увидят эту... гм... девушку - так сразу тупее баранов становятся. Близняшки важно утверждали что это от гормонов - мол, сейчас у мальчишек гормональный взрыв, а потом они повзрослеют, поумнеют и вообще станут поступать как нормальные. Правда, когда это произойдёт, ни Тина, ни Ника сказать не решались - мол, тут всё очень индивидуально. Я бы предпочла, чтобы просветление в мозгах у некоторых учеников наступило непосредственно после исчезновения источника проблем, то есть Баретты. По крайней мере, очень надеялась что это случится. Не подумайте чего такого, лично мне никто не нравился, ну, то есть сперва нравился один мальчик, но после того, как я увидела насколько бесцеремонно эта девица об него ноги вытирает - всё, перестал. Не буду я его после этой дуры поднимать, пусть так и валяется, болван безвольный. А вот Миле приходилось хуже: очень ей полюбился один третьекурсник, настолько, что это было очевидно всем. Баретта немедленно, как только просекла глубокую симпатию подруги, принялась прогуливаться в его компании у нас под окнами. Не то, чтобы он ей был дико нужен - те два боевика с третьего курса, о которых я раньше рассказывала, жутко ревновали и пытались соперника удалить, - а так, просто для поднятия собственного настроения.

Ну, в принципе, я подругу понимала. Парень ей попался высокий, симпатичный и умный - не "сахарный красавчик", а просто миляга, - весёлый и компанейский. Мне всё казалось, что он с этой Бареттой под ручку ходит из-за престижа, ну, просто потому что модно это - с красоткой погулять. Обидно только, что он совершенно не замечал нашу Миру. Да, она невысокого роста и у неё чересчур полная фигура. Да, бессчётные веснушки по лицу и телу, как рябинки у курочки. И ушки немного оттопыренные, и глаза не такие огромные, и ресницы коричневые, не яркие, и носик картошечкой, но от Миры идёт такая доброта, такое тепло, что, кажется, вот сейчас улыбнётся она - и у тебя всё-всё будет хорошо. Подобные люди и должны быть целителями; поэтому совершенно правильно, что я перейду на артефакторский факультет. Куда мне до Мирочки - что в профессиональном, что в моральном плане. Я ж какую гадость увижу - ту же Баретту, например, - меня ж не лечить, меня удавить её тянет. А наша Мирочка милосердна как сама великая богиня исцеления. Вот подучится тут немножко и сможет лечить трофические язвы, холеру и лихорадку одним присутствием у постели пациента. А если погладит больного по голове - со смертного одра, а то и мёртвого из гроба, подымет. Причём надо же понимать, что выучившись в Академии, она себе и внешность подправить сможет. Ну, кроме роста - он плохо поддаётся коррекции, это я в книжке прочитала. Зато всё остальное - пожалуйста. А маленький рост для женщины, по-моему, совсем не проблема. Близняшки неоднократно предлагали что-нибудь алхимическое сочинить для Миры - от веснушек или для похудения, - но мудрая подруга всегда отказывалась. Действительно, предпринимать настолько рискованные попытки исправить собственную внешность - это явно слишком, по-моему. Уж больно наши бытовички талантливы - мало ли что...

Утром, прямо за завтраком, Баретта скандал свой решила продолжить. Притащилась в кухню, стала хлюпать перед директором: мол, она - то есть Баретта, - дико талантливая, у неё безумный резерв, страшно большой потенциал, она его реализовать должна, принести пользу обществу а эта жуткая леди Ваира её не учила совсем, теперь бедной барышне суждено погибнуть во цвете лет из-за небрежения коварной преподавательницы. Я аж компот пролила, ровно кому-то в тарелку с кашей; причём обладатель тарелки тоже ничего не заметил - стоял, открывши рот, как последний кретин. Это кто, простите, тут был жуткий? В смысле: напомните, пожалуйста, кому она всю половину последнего года, извините за выражение, задницу до блеска вылизывала? Директор наш этак безмятежно этой девке отвечает, мол, уровень вашего дара никто ещё не мерял, поэтому утверждать, что отечественная наука потеряет бесценный кадр в вашем лице, никак не может. И дальше кушает. Правда, спокойно поесть директору было не суждено: Баретта прямо волком взвыла - я требую проверки, я просто гений, а жестокосердные люди меня бросают в пучину бед и несчастий. Я аж позавидовала её напору, да и наглости поразилась - она ведь действительно верит во всё, что говорит. Тут наша травница вмешалась - образно говоря, заткнула этой дуре рот, - предложила померять ей резерв и, если он окажется действительно впечатляющим, дать ей месяц на исправление ситуации с успеваемостью. Включая каникулы, разумеется. На мой взгляд, срок был слишком мал, но, подумалось мне, дай этой стерве хоть ещё полгода - пусть даже год! - она же всё равно учить не будет, так что результат один и тот же. Короче, после завтрака директор с Бареттой пошли к магистру, то есть дедушке, в кабинет - резерв измерять, а я, с чётким наказом "сегодня только отдыхать", под надзором травницы потопала к себе в комнату.

Отдых откровенно не задался: чуть не снеся дверь с петель, в помещение влетели встрёпанные близняшки и завопили хором, что Баретта выходит замуж. И, представьте себе, за кого! За твоего - то есть моего, - бывшего жениха!!! У меня голова кругом пошла - да как такое возможно-то?! Оказалось - очень даже возможно. Вчера, пока я на кухне обретала кучу родственников, а директор в своём кабинете упорно тянул время, позволяя нам спокойно провести соответствующий обряд, Баретта тоже даром времени не теряла - в коридоре активно строила глазки чужому жениху, мирно ожидавшему директорской аудиенции. Прямо на глазах толпы озверевших кавалеров. Чем он так ей приглянулся - близняшки понятия не имели. "Он же старый, в отцы ей годится", - как удивлённо сформулировала Ника. "Даже в деды", - поддержала сестрёнку Тина. Насчёт последнего я не спорила, совершенно, но вспомнив рассказ конюха - про две предыдущие жены, пропавшие неизвестно куда, - поняла, что, действительно, как часто говорила наша главная кухарка, "человек предполагает, а боги располагают". Вот, скажи мне кто-нибудь часом раньше, что я пойду спасать Баретту - в глаз бы засветила, без шуток!

Спасаться эта дура не жаждала. Заявила мне, что я ей просто завидую - вот, прямо в лицо, причём максимально громко, чтоб все слышали, - мол, меня, уродину жуткую, теперь вообще никто замуж не возьмёт. Так хоть один жених был, а нынче, по собственной же вине, и того не станет; гоголем прошлась по аудитории, демонстрируя всю наличную привлекательность, и сообщила, что уж теперь-то мы все аж полопаемся от зависти к ней - она-то замужем, да в шелках жить будет, на золоте есть, на серебре спать, и всякое такое. Ну, что я могла сделать? Нет, может и могла бы, но не стала. Пусть себе думает что хочет, я своё дело сделала.

***

Мы, безусловно, признаём, что умением хорошо разбираться в людях обладают не только директора магучилищ. Мастер лекарь - он же бывший жених нашей героини, - также оказался вполне в состоянии логически вычислить, что девушка, представлявшаяся всем Бареттой, совсем недавно носила другое имя. Более того, это было не слишком уж сложно. Наша героиня не могла знать, что Баретта - сценический псевдоним одной, довольно известной, столичной актрисы. В жизни, разумеется, эту даму называли совсем иначе, а звучное иностранное имя она взяла, как и многие люди её профессии, уповая на более быстрое и плавное течение театральной карьеры. В училище же, как недавно выяснил мастер, приходило много детей из маленьких городков, глухих деревень и никого не удивляло что вчерашние крестьяне, стремительно поднявшись вверх по социальной лестнице, пытались как-то придать себе побольше солидности или даже некой аристократичности - в меру их понимания, разумеется. Кроме Баретты, на первом курсе учились два Кертара - назвавшие себя в честь знаменитого полководца, одна Розалинда - персонаж из серии слезливых дамских романов, один Тарш - довольно сомнительный субъект из южных легенд, - и Лорка, в древней литературе являвшаяся не чем иным, как мелким хорканским полубого-полудемоном. Само собой, мы имеем в виду, что на других курсах также имелись учащиеся, принявшие довольно экзотические имена, отличные от тех, которые избрали для своих чад их родители.

Из беседы с Бареттой, не помнившей себя от великой радости - ещё бы, на неё обратил своё внимание столь состоятельный господин! - мастер-лекарь вывел, что девица либо насмерть рассорилась со своими, вероятнее всего эстольскими, родственниками, отнюдь не планировавшими отдавать кровиночку в коварные магические руки, либо просто тишком улизнула из-под надзора семейства в поисках приключений. Бареттину родню мужчина хорошо понимал - он так же никуда не пустил бы эту безмозглую дурочку, - более того, посчитал, что законный брак, с последующим рождением детей, станет куда более подходящим занятием для данной барышни, чем артефакторское искусство. Судя по всему, дальше звания ученика ей продвинуться будет предельно трудно. Кроме этого, заподозрил, что единственным реальным стремлением сей нежной девичьей души является отнюдь не карьера волшебницы, а выгодное замужество. Следует признать - мастер-лекарь был абсолютно прав. Родители Баретты действительно проживали в эстольской деревне, а наиважнейшим делом в своей жизни девица полагала поиски супруга, причём обязательно богатого - или хотя бы состоятельного, - мужчины.

Не скажем, что мастера волновала причина, по которой прекрасная дева отважно бросила вызов мнению старших родственников. Не скажем, потому что не сможем. Мастера, в основном, интересовал совсем другой вопрос: не искал ли уже кто-нибудь девчонку, а также - не примется ли разыскивать в дальнейшем. Но, пообщавшись с Бареттой и её преподавателями, мужчина обнаружил, что данная студентка никому никогда не писала писем, тщательно скрывает место своего рождения, имена родителей и город, в котором они живут. Точнее, окончательно уверился мужчина, село - помимо "характерно эстольской" внешности, сохранившейся большей частью в глубинке, - уж слишком была проста у красавицы речь, да и манеры, прямо скажем, не дворянские, зато с большой-пребольшой претензией. Такое обычно называют "из грязи в князи". Потратив часть вечера на размышления и планирование своих дальнейших действий, мастер-лекарь решил, что эта Баретта ему тоже подойдёт.

***

Поскольку из комнаты всё равно уже выбралась, я решила заскочить к дедушке, взять ту самую "лёгкую и полезную" книжку, которую он мне обещал. А потом уже со спокойной душой провести день в кровати, за чтением - как и было велено. Книжку я получила, но в кровать не пошла: застала настоящую научную баталию. Причём дед был уже откровенно зол, отчаянно ругался с одним из пришлых боевиков, просил дать ему время на разбор подозрительной схемы, тот его слушать не хотел и гнул свою линию, мол, мы взрослые люди, риск - благородное дело и всякое такое. Я на весь этот бедлам посмотрела, послушала, тихо вдохнула-выдохнула сквозь зубы и, пока не успела струсить и сбежать, решительно потопала к завучу.

Алхимический кабинет располагался неподалёку и то я, пока дошла, уже была совсем не уверена в правильности собственных действий. Наверное, я бы всё-таки не осмелилась постучать, но завуч встретился мне в коридоре - он, как оказалось, тоже шёл к себе. Более того, спросил - не его ли я ищу. Короче, мне ничего не оставалось делать, кроме как кивнуть, втащиться следом, встать столбом и сказать как можно более нейтральным тоном: "я знаю откуда взялся этот состав". Завуч отреагировал, на мой взгляд, довольно странно: спрашивать ни о чем не стал, пригласил присесть и принялся заваривать чай. Спокойно так, почти равнодушно. Заварил, поставил две чашки, выложил в сухарницу печенье, чай нам разлил и принялся безмятежно прихлёбывать, как будто ему ничего и не интересно. Ну, не интересно - и не надо; я тоже сижу, чаёк попиваю, печенье - овсяное, вкусное очень, - трескаю с огромным удовольствием. Завуч свою чашку допил, вторую налил и задумчиво спрашивает, мол, о каком составе идёт речь. Я, разумеется, отвечаю - которым леди Ваира мне всю кухню изгвоздала.
- Вот как, - тихо пробормотал завуч, - И откуда же, по вашему мнению, это средство взялось? - тут он наклонил голову чуть вбок, как будто меня рассматривать принялся.
- Сама сварила, - говорю.
- А почему вы сейчас решили мне об этом рассказать? - тоже тихо, но уже довольно заинтересованно проговорил алхимик.
- У дедушки была, - честно ответила я, - он считает, что случится что-то плохое, ну, если применить ту штуку, новую совсем. Ругается даже.
- Ну что ж, - хмыкнули мне в ответ, - я вынужден признать, что вы действительно взрослее чем кажетесь. Эксперимент я с удовольствием отменю, он на самом деле довольно рискованный. А вы будьте любезны мне рассказать, что вы хотели получить в результате ваших действий и каким образом вам удалось создать такую сложную композицию из подручных, как я понимаю, средств.
Я честно ответила: "не знаю", добавила, что хотела сварить мыло с гадким сюрпризом - чтобы руки не отмывало, а наоборот, пачкало. Взяла да кинула в котелок что на душу легло, ну, и вышло то, что получилось в результате. Завуч на мои откровения только вздохнул, откинулся на спинку стула и дальше чай пьёт. Потом потёр подбородок, головой покачал и спрашивает, точно ли я не помню все исходные ингредиенты или мне просто не хочется вспоминать. Я, разумеется, говорю что не помню совсем, ибо варила как травяной сбор, на интуиции. А что мне ещё ему отвечать? Это у меня есть дедушка, который, хоть ты что, но выучит на артефактора, и матушка, которая, если вдруг, отправит в МАГУ, а у близняшек с Милой только родители. Они такие жизненные фокусы не показывают - не могут. Завуч ещё посидел, покряхтел пару раз, кашлянул и изрёк:
- Хорошо, второй допрос я вам устраивать не намерен. Иначе меня тут с... гм... ботинками съедят. Думаю, сказали вы не всё и вспомнили тоже, но на данный момент это не принципиально. Сейчас для вас важно другое. Запомните, барышня, алхимия - это не травничество! В моей дисциплине полагаться на интуицию вы не сможете по одной простой причине: она не сработает. Возможно, вы не захотите мне поверить, но всё-таки вам придётся это сделать, рано или поздно. Видите ли, магия пронизывает наш мир, как вам давно уже известно, а все живые существа - в том числе и растения, - несут на себе пусть мизерный, незначительный, но вполне отчётливый её отпечаток. Интуитивно вы его улавливаете и составляете свой сбор, опираясь на другой отпечаток, человеческий. Я здесь подразумеваю того больного, для которого данное лекарство и приготовляется. Принципиальным отличием алхимии от травничества является то, что и растения, и ваш пациент не подвергались кардинальному преобразованию, их отпечатки ничем не трансформировались, остались в естественном состоянии, такими, как их создала природа. Я понятно объясняю? - тут он прервал свою лекцию, дождался моего кивка, и продолжил, - Если изменить, скажем, магией или любым другим способом свойства растения, то интуитивно прочувствовать все изменения вы, скорее всего, не сможете. На это способны только сильные ментальные маги, а они, мягко говоря, встречаются нечасто. Кстати, тоже самое относится и к артефакторике, ваш дедушка вам это непременно объяснит. Более того, ваша подруга и однокурсница, Мила, если сумеет поступить в МАГУ, то будет изучать и расширенный курс травничества - тогда уже и ей интуиция ничем не поможет. Травы, барышня, тоже могут являться алхимическими ингредиентами и при неправильном использовании представлять серьёзную опасность, в том числе - и для вашей жизни. Впрочем, это уже отдельная дисциплина. - тут он залпом допил свой чай, и строго заключил, - А сейчас, я думаю, вам пора идти. Если, конечно, вы не хотите спросить или рассказать ещё что-нибудь.
Спросить я очень даже хотела: кто эти ментальные маги и почему они могут то, что не подвластно остальным, и отчего в книжках про них ничего не написано; но, разумеется, не стала. Когда наш завуч говорит строгим тоном... ну, это вы уже знаете.

В дальнейшем день прошёл без каких-либо существенных происшествий. Только за близняшками приехали старшие братья, а за компанию с ними притащились два других хлопца, чуток помладше. Оказалось, наши девчонки за них просватаны, но, в отличие от той же Баретты, отнюдь не торопятся под венец. Это просто обычай такой, когда родители сговаривают своих детей во младенчестве, а потом, по словам близняшек, нормальные люди с этим либо мучаются, либо разбираются, либо не знают что делать. Расспросить их как следует про мучения с разборками мы с Милой просто не успели, хотя очень хотелось - любопытно же! - я даже в окошко высунулась, чтобы поподробнее их потенциальных мужей рассмотреть. Однако братья с женихами, подхватив багаж, неумолимо направились на выход, не дали нам поболтать напоследок - всему семейству предстояли грандиозные закупки в городе, а также долгий обратный путь, - и близняшкам, волей-неволей, пришлось бежать за ними вслед. Потом заглянула крёстная - проведать меня и заодно спросить, не соглашусь ли я провести Новогодье у неё дома. Ей хочется как можно скорее принять на себя обязанности наречённой матушки. А это значит: официально оформить опекунство, представить меня всей наличной родне, а также - провести соответствующий ритуал на родовом алтаре. Я была совсем не против, только спросила: а как же дедушка? Оказалось, дедушка поедет с нами - его присутствие жизненно необходимо, поскольку он мой Наставник. А ближе к вечеру к нам заглянула наша травница. Осмотрела меня и Милу, осталась результатом диагностики весьма довольна, а потом прочла нам лекцию - об ответственности и осторожности. То есть читала-то она её мне, а Мила только слушала. Очевидно, завуч не преминул поведать общественности о нашем утреннем разговоре, состоявшемся в его кабинете. Вот травница и кинулась меня воспитывать - мол, вольное обращение со сложной рецептурой чрезвычайно опасно, мы могли пострадать сами, в процессе варки, или даже результатом леди Ваиру насмерть угробить. Про "угробить" я честно сказала, что мне леди не жалко. Совсем. Травница возразила, что в таком случае обычно потом жалеют себя: тюрьма - мягко выражаясь, некомфортабельное место для проживания. С этим я вынуждена была согласиться, заодно поинтересовалась, передумали ли боевики всем скопом класть живот свой на алтарь магической науки. Выяснилось, что не передумали, но наш завуч, своею властью, накрепко запретил им бестолку совать голову в драконью пасть. Боевики поспорили, поворчали, но подчинились и лично она, травница, очень по этому поводу радуется. Наш магистр, то есть мой дедушка - чрезвычайно опытный специалист, если он сказал что в схеме существует некий изъян, лучше не пререкаться, а выполнять его рекомендации. Совсем под вечер, уже в сумерках, мы созерцали торжественный отъезд супружеской четы: мастер-лекарь, хвала всем богам, забирал от нас свою Баретту, на прощание подарившую мне торжествующий взгляд из окна кареты. Меня оный взгляд ничуть не обеспокоил - хорошо, хоть ядом не плюнула. Мы с Милой по этому радостному поводу снова натрескались сластей - под горячий чай и весёлую болтовню.

Вообще-то я уже и не помню, когда у меня случалось настолько радостное, счастливое Новогодье. Наверное, ещё когда был жив папа, а, может быть, даже и раньше. Ничуть не огорчало даже то, что нас с Милой продержали под надзором целых три дня - на всякий случай. За это время крёстная успела переделать кучу дел - и жутко устать, как она сама призналась, - но остаться очень довольной. Матушка тоже считала, что в это Новогодье нам улыбнулась удача, и пребывала в прекрасном расположении духа. Затем травница - по отличным результатам ежедневной диагностики, - разрешила Миле отправиться домой, а дедушку и меня, в сопровождении Лялечки, забрала с собой крёстная. Даже и не думала, что когда нибудь буду ехать в такой удобной, шикарной карете!

***

В почти такой же роскошной и комфортабельной карете новоиспечённая жена решала трудную задачу: что попросить у мужа первым делом - полный гардероб или собственный выезд. В высокой кредитоспособности внезапно обретённого супруга она не сомневалась ни секунды. Большинство потенциальных невест, жаждущих выскочить за богача и только за богача, обладают поразительным умением угадывать размер состояния по одному виду, теоретически перспективного, мужчины и Баретта не была исключением из этого правила. Один перстень на пальце новообретённого супруга, по её мнению, стоил как минимум четырёх породистых лошадей и одной кареты. Сани, а также новомодное изобретение - ландо, ослепительная брюнетка решила просить потом, в конце концов, не всё же сразу. В логическую цепочку 'к новому экипажу нужны новые платья, а также обувь, шляпки, перчатки и, конечно же, драгоценности' Баретта верила свято. Муж же, и не подозревавший о коварных планах супруги, сидел и мысленно составлял примерный план работ с новым, прямо скажем - просто отличным, практически безупречным, материалом. Разумеется, дома он всё запишет, обдумает несколько раз, даже, возможно, посоветуется с помощником. Помнится, у него были интересные невоплощённые идеи.

Больше всего мужчину устраивало то, что жена на бракосочетании не только громогласно объявила себя сиротой, но ещё и оказалась не дворянкой. И плохие отношения супруги с преподавательским коллективом - а также соучениками, - от него не укрылись. В сумме складывалась практически идеальная ситуация. Кому придёт в голову побеспокоиться о вздорной, явно всем надоевшей, что называется - проевшей плешь, наглой деревенской выскочке? Только её родителям, если те вообще в курсе что их дочь обладает даром и отправилась не в гости к родне, а на учёбу. И если родня вообще осмелится признать наличие магички в семье. Общеизвестно, что в Эстоле простолюдинам не стоит выставлять свои способности напоказ - заклюют. За окном темнело, проносились пейзажи, и женщина доверчиво задремала, позволяя учёному экспериментатору внимательно осматривать её лицо и оценивать фигуру. Кроме пластических операций по изменению внешности, проводимых разным сомнительным личностям, но за очень большие деньги, мастер-целитель стремился также освоить как можно более полное восстановление телесной красоты рожавшим знатным дамам. Он, правда, планировал приступить к этому этапу исследований несколько позже, но стратегической ошибки здесь не находил и проблем не предвидел. Кроме того, вполне возможно, супруга разродится сильным магом. Потенциал у неё, прямо скажем, огорчительно невелик, но зато здоровье просто отменное и можно будет ещё раз попытаться повлиять на магические качества нерождённого ребёнка. Теперь он учтёт прошлые ошибки и жена, скорее всего, доживёт до момента родов, а может даже и сможет родить сама. Что делать, если дитя окажется магически бездарным или эксперимент пойдёт как-нибудь не так в отношении плода, учёный в данный момент не задумывался. В конце концов, ребёнок - это тоже перспективный материал, нужно продумать как распорядиться им максимально рационально. Можно же, к примеру, начать новое исследование - вырастить человека с заданными параметрами внешности. Хотя кому тогда потом выращенное продавать?

По прибытии на место новоиспечённая супруга в первую очередь подивилась отсутствию в доме нормальных помещений. На первый-то взгляд поместье - просто дивная мечта, вплощённая милостивыми богами в реальность: посреди огромного сада высится двухэтажный центральный корпус. (В нём Баретта планировала проводить роскошные балы. И почаще, почаще!) От центрального корпуса влево и вправо отходят два крыла - одно, скорее всего, гостевое, второе, видимо, для слуг. Хозяйская же часть традиционно скромно пряталась за центральной, в самой глубине тихого сада. Это же сколько здесь народу можно разместить! И вот, при всём при этом, подумать только, её поселили в обыкновенную спальню - сопряжённую, правда, с туалетной комнатой, - но ни будуара, ни гостиной, ни гардеробной даже и не подумали выделить. Это для законной-то хозяйки! Да и мебели ей досталось всего ничего: лишь большая кровать, старый сундук, трёхстворчатый шкаф и кресло. Ни приличного ростового зеркала на колёсиках - а она о нём так мечтала: обязательно в роскошной раме, с резными цветами и позолотой! - ни обычного трюмо, ни даже самого маленького, завалящего, ручного зеркальца. Зато на окне красовалась вычурная кованая решётка, которую новоиспечённая супруга положила себе приказать убрать первым делом. Однако лакеев в коридорах не обнаружилось. Более того, в доме не проживали горничные! Только она нацелилась закатить первый семейный скандал нерадивой (а какой же ещё?) прислуге, как выяснилось что закатывать-то его и некому. Кроме мужа, в пределах родных стен она могла встретить только его важного научного помощника и двух то ли лакеев, то ли лаборантов. Орать на последних, как выяснилось, было нельзя. В ответ на капризные вопли явился супруг, закатил ей первую в статусе жены оплеуху и заявил что мешать ему работать он не позволит, персонала у него и так удручающе мало, пусть со своими проблемами справляется сама. На попытку напоказ горючими-прегорючими слезами выбить себе помещение поудобнее, пообещал отвести в подвал. Мол, после него благоверная и на сарай с радостью согласится, и под крыльцом жить не откажется, а на стоны о новых платьях - куда уж там выезд просить, пусть хоть оденет поприличнее! - вывалил из шкафа целую кучу ношеных платьев и ворох каких-то старых тряпок, показал на них пальцем и велел перешить на себя. После такого ответа у Баретты на несколько минут начисто отшибло дар речи. За это время супруг, разумеется, спокойно развернулся и ушёл по своим делам. Побуйствовав в своё удовольствие и мужнино отсутствие, молодка здраво рассудила покамест супруга не злить и попытаться разъяснить непутёвому мужчине, как следует обращаться с законной женой. Правда, где-то в душе у женщины колыхнулось сомнение - ей припомнились слова этой уродливой дуры Нинель про двух предыдущих жён и их подозрительно недолгую жизнь. Баретта передёрнула плечами - наверняка они ей и в подмётки-то не годились. Как можно не оценить её, такую умницу-раскрасавицу? Взял же, только увидел и сразу взял. Не кого-нибудь, а именно её! О чём это говорит? Правильно - нужно просто провести разъяснительную работу.

Разъяснение закончилось провалом. Балов муж никаких не планировал, на прогулки и в город не ездил, светских визитов не делал, друзей к себе не приглашал и сам к ним в гости не напрашивался. Более того, обрадовал супругу, что ей теперь придётся снять с прислуги часть работы по дому. Ничего сложного - всё как обычно: готовка, уборка и стирка, - поскольку в остальном она совершенно бесполезный человек. Не позволил и рта открыть, заявил что бесполезных людей в его доме не бывает, на глупости он тратить время тоже не намерен. А если его жене вдруг станет скучно, то она может и по саду с лопатой или, скажем, по огороду с тяпкой пройтись - садовнику также нужна помощь, он уже старый человек. Правда, по окончании суровой речи ей на шею повесили красивое колье, но оно определённо не было бриллиантовым и даже вряд ли драгоценным - бижутерия, хоть и достойного уровня. Ну и кому его здесь, в одиночестве, показывать, скажите на милость? Да тут даже Нинель показалась бы нормальной компанией, хоть и дура, и уродина каких мало. Зато точно позавидовала бы подарку, порадовала бы нежное сердце молодухи.

Надо сказать, с подарком всё выяснилось довольно быстро. В процессе вынужденной уборки дома (а иначе - пойдёшь ямы копать!) Баретта поднялась на чердак и далеко за лесом, плотной стеной окружавшим стены сада, углядела несколько дымков, явно домашнего происхождения, то есть определённо вылетающих из печных труб. Там где дым - там люди, а где люди - там лавки и магазины! Денег с собой у молодки было совсем немного, но желание покрасоваться, задрать нос повыше, да и вообще получить удовольствие от общения с себе подобными придали пылу, задору и энтузиазму - в большом количестве. Одевшись понаряднее, женщина выскользнула из дома, постаравшись остаться ни кем не замеченной. Ведь, чего доброго, запретят, если спросишь. А вот если никого ни о чём не спрашивать - то всё в порядке! Она и не спросила, высмотрела в ограде пару чуть поржавевших прутьев, магией отогнула их, проделав дырку в заборе, и шмыгнула в неё как шкодливая кошка. А нечего было молодую супругу запирать в четырёх стенах, сам теперь виноват, что жена шляется по лесам и полям одна-одинёшенька. Вот доберётся до деревни, а может даже и до городка, найдёт себе парня помоложе и покрасивее, будет ему глазки строить, раз муженёк собственную супругу не изволит развлекать, наукой занимается.

Приятные мечты, как правило, придают лёгкости походке и отражаются улыбкой на лице. Вот и у Баретты расцвела вполне приятная улыбка, молниеносно сменившаяся гримасой боли и ужаса, когда через какой-то жалкий десяток шагов от ограды колье садануло незадачливую женщину мощным магическим разрядом. Повторная попытка удалиться от поместья привела к ещё более болезненному эффекту и только тогда Баретта сообразила посмотреть на подарок как на артефакт. Увиденное женщину нисколько не порадовало: от ограды к ошейнику - украшением этот агрегат теперь язык бы не повернулся назвать, - шла мощная силовая линия, недвусмысленно обозначавшая, что глупую и жадную молодку банально посадили на цепь. И спускать с неё явно не собирались.

***

Поездка наша выдалась более чем приятной, а конечная точка маршрута - так просто сказочной. Крепости я раньше видела только на картинках и настоящий замок, весь в огнях, ярко сияющих на фоне звёздного вечернего неба, показался мне воплощённой мечтой. Правда, высунуться из окна кареты, чтобы рассмотреть его как следует, матушка мне не позволила: во-первых, это небезопасно, а во-вторых - темно, холодно, да и несолидно так вытыркиваться наружу, в конце-то концов. Я, мол, успею его разглядеть за каникулы - и днём, и ночью, - со всех наличных ракурсов, сторон и боков. Пришлось удовольствоваться видами небольшого парка, окружавшего жилые строения, который весьма живописно замело свежим снегом. Кусты и деревья, богато украшенные инеем, по краям аллеи подсвеченные фонарями, под сверкающими, пухлыми, белыми шапками были чудно хороши.

Внутри замок был ещё лучше, чем снаружи. Такой... правильный. Не знаю как сказать иначе. И барон тан Маршан был правильный тоже: не настолько сахарно красивый, как тот тип, что в Милу всякими гадостями тыкал, а скорее импозантный, обаятельный. И очень умный. Сразу сообразил, что матушка не просто так нас к ним в дом притащила, Новогодье встречать. Однако ничего спрашивать не торопился, хотя я отлично видела, что наше появление оказалось большим сюрпризом для него. Поэтому сенсационные новости барон узнал уже после ужина, в гостиной, за чаем. Матушка объяснила, что не захотела настолько важную информацию по магической связи передавать, а обычной почтой слишком долго, бессмысленно - письмо вместе с нами приедет. Наличие новостей хозяин дома воспринял относительно спокойно, порадовался за супругу, всегда хотевшую дочку, понадеялся что теперь-то её здоровье пойдёт на поправку, и предложил всем нам сперва отдохнуть, а уже потом, со свежими силами, приняться за решение имеющихся проблем. Я удивилась: имеющиеся проблемы барон, не иначе, нюхом почуял. Крёстная ведь ничего о них никому не сказала сперва, пока вокруг жутко любопытные слуги бегали. Просто радостно мужу сообщила: мол, она привезла свою наречённую дочь, а у дочери имеются Наставник и кошка Лялечка.

Вы не подумайте чего такого - что слуги бегали не по делу, а исключительно от праздного интереса, я видела, как говорится, невооружённым взглядом. Возьмём, к примеру, холл. Ну зачем, скажите, трём горничным сразу принимать одну хозяйскую шубу? Или к чему чай нам подавать целой толпой: заварник с чашками на первом подносе, сухарница на втором, ваза с печеньем на третьем, конфеты на четвёртом, сахар на пятом, кипяток на шестом (а два лакея тут же срочно топят камин - ага, одного, типа, не хватит). И все серьёзныеее... умора, одним словом. Если бы могли, они бы в эти подносы по трое вцепились, пожалуй. Мне аж чуток страшновато стало - вдруг там, за дверью, кто-нибудь сейчас от любопытства громко лопнет. Матушка лишнюю пытливость прислуги тоже заметила и быстренько отослала всех лишних прочь. А уж затем, лично удостоверившись в отсутствии посторонних ушей, принялась всё подробно рассказывать.

***

Баронский замок был довольно велик, относительно роскошен, но удивительно уютен. Безусловно, абсолютно всем жилищам аристократов полагается поражать визитёров богатством и красотой интерьера, но вот ощущение домашнего очага - тёплого, живого, душевного, - в них встречается чрезвычайно редко. Оно - мы имеем в виду ощущение, - вообще почему-то плохо уживается с богатством как таковым. Как будто есть некая незримая черта, своеобразный предел, гипотетическая мера денежной наличности, до которой счастье ещё готово утвердиться в вашем доме, а вот после - его уже нет и не будет, ушло-сбежало, вернуться не планирует. Даже совсем не дворянские - те же купеческие, - жилища довольно редко сообщают любопытному взгляду о том, что их обитатели действительно счастливы. Гораздо чаще они громко кричат о богатстве, связях, контрактах, достатке, успехе, стабильности, надеясь что за этими воплями никто не услышит тоскливых вздохов, не заметит горьких слёз. И чем больше денег хранит в себе дом, тем холоднее и его атмосфера, и души его обитателей. Как правило. А вот в этом конкретном замке счастье определённо жило: витало в воздухе, проглядывало в спокойном достоинстве слуг, весело проблёскивало в огне растопленного камина, слышалось в разговорах, смешивалось с ароматами ужина и свежих цветов, принесённых из оранжереи. Ите-Нинель понравился и сад, и замок, и слуги, и даже барон, радостно вышедший встречать жену.

Следует признать, что барон Ильтар тан Маршан всегда вызывал ярко выраженную симпатию у подавляющего числа давно знакомых - или просто случайных встречных, - прекрасных дам самых разных возрастов (у не прекрасных - тем более). Жгучие брюнеты с ничуть не менее жгучим умом, языком и характером традиционно горячо любимы слабым полом. Высокий рост, атлетическая фигура, правильное лицо и пронзительный взгляд карих глаз довершали дело, повергая к ногам своего обладателя сонмы нежных сердец. Добавьте к этому мощному коктейлю баронский титул и солидный, стабильный доход - и вы получаете мечту всех невест всех времён и народов (а также свах, матерей, тётушек и бабушек), внезапно воплощённую в реальность. Нашу героиню же более всего порадовало то выражение нежности, с которым барон смотрел на свою жену. Они явно преданно любили друг друга, и наблюдать за супругами оказалось неожиданно приятно.

***

Меня, Наставника и сенсационные новости барон принял по-мужски - со спокойным достоинством, а Лялечке так даже обрадовался. Разрешил себя называть Ильтаром - или дядей, если я того захочу, - обещал свою помощь в разборках с мачехой. Уточнил, что там с моим слабоумием надо решать (если это необходимо вообще), да поинтересовался - не стоит ли ему пойти и набить морду старому козлу, из-за которого чуть не пострадала его любимая женщина. Морды бить ему матушка настрого запретила, мол, не стоит тот козёл скандала и проблем, про слабоумие ничего сказать не смогла - не знала, что там уже мачеха успела натворить, какие документы собрать. А вот официальный визит в наше поместье супруги запланировали, даже два: сперва без моего участия, а затем, уже более-менее разобравшись со всем непонятным, и в моей - с дедушкой, - компании. Потому что надо как-то прояснить вопрос с наследством - и папиным, и бабушкиным, - не говоря уже обо всём прочем. Затем мы ещё немного побеседовали, тоже про меня в основном: каковы мои перспективы в артефакторике, что мне потребуется купить из одежды, чему меня надо срочно научить, а что оставить на потом, ну, и всякое такое.

Про срочно научить я сперва не поняла - я же уже и так обучаюсь, куда ещё больше, - но дядя Ильтар пояснил, что в целях моей наглядной демонстрации большому количеству родственников он намерен устроить бал. Во-первых, Новогодье без него в любом случае не обходится - родню положено приглашать, угощать и чествовать, а, во-вторых, на этом балу он желает побеседовать с некими весьма просвещёнными родичами, которые могут поспособствовать мачехиному посрамлению, осуждению и, возможно, даже заключению в тюрьму. Он, мол, как боевик, многого о юриспруденции не знает, а эти, пока мне неведомые, личности - совсем наоборот. Кроме того, если они вдруг не смогут решить наши проблемы сами, то хотя бы подскажут, куда и как двигаться дальше, дабы оные проблемы всё-таки успешно разрешить. Балом я заинтересовалась, спросила, что от меня там потребуется и мне объяснили, что покамест только личное присутствие, а также хорошее настроение. Сперва им с матушкой и дедом следует определиться - что мы вообще хотим от этой ситуации получить, на что можем рассчитывать и на кого в процессе опереться. Если у мачехи действительно имеется какая-то сильная протекция, бросаться в бой, очертя голову - последнее дело. Дед горячо поддержал эту позицию, мол, хорошо бы ещё и мою двоюродную тётю Араминту найти - ту, которая вышла замуж в курортную заграницу, - как свидетель она нам может оказаться чрезвычайно полезна. Перечить я и не подумала: если дядюшка разбирается в законах мало, то я-то - ещё меньше. Пусть взрослые решают, в конце концов. Потом слово взяла крёстная и сообщила всем собравшимся, что у меня в эти каникулы свободного времени будет предельно мало: перед балом нужно привести в порядок мой внешний вид, выучить модные танцы, проверить знание хороших манер и переделать множество других, столь же важных, дел. Список этих самых дел она предложила составлять на свежую голову и отправила нас с дедом отдыхать до завтра по собственным комнатам.

Признаюсь честно, когда, властью крёстной, меня поселили в личных апартаментах - убийственно роскошных, на мой взгляд, - спальня с ванной комнатой, гардеробной и гостиной, я пережила самый настоящий шок. Мы с Лялечкой долго ходили по ним туда-сюда, друг за другом, как караван по пустыне, и никак не могли опомниться. Куда мне столько?! После тесного тоннеля с единственной личной нишей всё это огромное пространство казалось чересчур большим и, как это сказать - не моим, что ли. Ну, действительно, зачем мне гардеробная - два ботинка туда поставить? Вот если бы у меня были груды самого разнообразного платья, как у мачехи, то всё это имело бы смысл. Однако матушка была категорична в своих требованиях: мол, её крестница будет жить, где положено, спать в спальне, учиться в классной комнате, а работать, соответственно, в лаборатории - как все нормальные люди, то есть волшебники.

***

Торопясь как можно лучше подготовить свою крестницу к грядущему балу, баронесса тан Маршан пригласила в фамильную резиденцию одну из своих младших сестёр - тоже волшебницу, - алхимика по профессии, имеющую степень мастера. Более того - специализирующуюся именно на косметологии. Как вы помните, чрезвычайно тщательно, но крайне неумело маскируясь под невзрачную, гадкую серую мышь, наша героиня несколько перестаралась: её волосы до сих пор имели исключительно неприглядный вид и цвет. "До смерти застиранная мочалка" - как авторитетно описала ситуацию прибывшая специалистка, - старательно пытаясь восстановить "хотя бы живую структуру волос, чтобы они не выглядели драной паклей".

Следует признать, мастерица взялась за дело с бурным энтузиазмом, не жалея ни сил, ни средств: одни питательные маски сменяли другие, лосьоны лились водопадом, дорогие масла, сыворотки, бальзамы, эмульсии, лечебные пудры - в ход шло всё. Увы, воистину титанические, усилия её не принесли желанного успеха. При помощи целой груды разнообразных косметических и лечебных снадобий, источающих нежные ароматы всех возможных оттенков, леди Миара добилась лишь "приличного вида", но, к сожалению, не цвета. Увы, пего-серо-грязное нечто никак не желало становиться хоть сколько-нибудь достойной причёской. Подробно расспросив свою новую юную родственницу о том, чем именно она умудрилась настолько безнадёжно испортить собственную шевелюру, мастер алхимик впала в глубокую задумчивость. Разумеется, Ита - в баронском замке надобность скрывать своё имя уже отпала и наша героиня с удовольствием пользовалась привычным, - как можно тщательнее пересказала "тётушке Миаре" всё что помнила, дала прочитать страницу учебника, из которого была взята формула красителя, однако полученных данных, очевидно, даже для специалиста оказалось недостаточно. Мастер алхимик часами копалась в профильной литературе, периодически совершая оздоровительные променады по оранжерее и при этом бормоча различные формулы, временами запиралась в лаборатории и что-то там пыталась изобрести, делала пробы на заранее остриженных - "совершенно безнадёжных", - прядях, а затем снова зарывалась в книги.

Результатом столь глубоких раздумий, а также интенсивных научных исследований, явилось некое эксклюзивное зелье, при помощи которого волосы нашей героини приобрели отнюдь не естественный, но весьма оригинальный, довольно красивый стальной цвет с лёгким радужным отливом. "Когда испорчено на совесть, да ещё с душой, поправить практически невозможно! Всё, лучше я уже не сделаю" - твёрдо заявила специалистка, демонстрируя сестре и её крестнице конечный итог своих трудов и изысканий.

***

Если бы я знала что такое косметология, я бы, наверное, сбежала бы в лес. Или не в лес, но точно бы сбежала - меня так никогда никто не мыл! По сто раз на дню, с разными средствами, потом их надо - или, наоборот, не надо, - было смывать, затем меня вытирали, сушили, расчёсывали, сбрызгивали, умащали и смазывали, снова мочили, потом опять заливали какой-то фигнёй, а затем, по прошествии некоторого времени, процесс циклически повторялся. Вот знала я, что эта алхимия - жутко вредная и противная штука, просто сердцем чуяла!

Правда, результат этих откровенно садистских действий матушке понравился. Да и мне, пожалуй, тоже. Голова моя действительно перестала напоминать жестоко замученный веник и пришла в более-менее приличное состояние. Вы ведь видели когда-нибудь ворону вблизи? Так вот, есть "цвет вороньего крыла" - когда под определённым угром зрения на угольно-чёрных перьях птицы можно рассмотреть маленькую радугу, - а у меня получился "цвет стального крыла". Светло-серый такой - не пепельный, как сказала тётушка Миара, - а именно светлая сталь, такого в природе она ни разу не видела, более того, сильно подозревала, что не увидит и в дальнейшем. Ибо наворотить на собственной голове настолько жуткую гадость, какую со страху сварганила я, никакому разумному человеку и в голову прийти не может. Неразумному - тем более. Вообще моя новая тётушка довольно долго и бурно на меня ругалась, мол, не умеешь - не берись! Исправить - намного сложнее, чем сломать, тем более, когда использовалась магия! Ох, если бы вы знали, как старательно она меня пропесочивала, пока волосы обратно, чтоб относительно длинными стали, отращивала: та лекция нашей травницы - об осторожности со сложными составами, - показалась мне образцом краткости, кротости и божественного милосердия.

С приличным бальным нарядом всё оказалось намного проще и гораздо прозаичнее: никто моё, уже довольно заношенное, платье ни во что красивое не превращал. Хотя жалко: я бы с удовольствием посмотрела - интересно же. Мне просто срочно закупили или пошили кучу всего нового, в том числе, и очень красивое, с пышными юбками, всё в кружевах, бальное чудо цвета слоновой кости. Платьем этот шедевр у меня язык не поворачивался называть. Матушка, правда, утверждала, что если бы у неё было побольше времени, то меня можно было бы нарядить по-настоящему богато, а так приходится всё делать в темпе вальса и даже галопа. С последними я разбиралась туговато - а как иначе, если тебя постоянно то мочат, то сушат! - но дело определённо двигалось вперёд, благо, хоть что-то из предыдущих, домашних, занятий временами, пусть даже рефлекторно, но вспоминалось. Зато самую искреннюю радость мне доставляла мысль что туфельки из хрусталя - как у книжно-сказочной Золушки, - мне никак опробовать не грозит. Хрусталь, как я успела узнать из той самой, лёгкой и полезной, дедушкиной книжки очень плохо поддаётся пластической трансформации. Даже с помощью целого комплекса специальных - щадящих хрупкий материал, - чар результат получается неудовлетворительным. Образец гнётся, но медленно и с приложением значительного усилия, поэтому в хрустальных туфельках ноги гарантированно заболят уже на втором шаге, если не сразу, на первом. Можно, в принципе, колдануть и посильнее, но при этом данный материал полностью утрачивает исходные блеск с прозрачностью и вообще смотрится как самая обычная пыльная стекляшка. Наводить же иллюзию на обычную обувь мне было просто некогда, а дедушку просить не хотелось - ведь не маленькая уже, почти научилась делать это сама. Посему очаровательные шёлковые бальные туфельки, украшенные теми же кружевами, меня более чем устроили: ножки в них именно такие, как и должны быть у настоящей леди - маленькие, узенькие. Причём абсолютно без всякой магии, вот что значит - мастер шил!

Ну, пока суд да дело, мои мучения завершились, зато подошло время бала, начали собираться гости. Сперва дальняя - в географическом смысле, - родня, а потом уж и остальные гуртом повалили. Всем им надо было меня показать, позволить рассмотреть, расспросить, растормошить - дабы я продемонстрировала манеры, радость и обаяние. Я сперва, конечно, ужасно волновалась - всё-таки первый в моей жизни бал, - мало ли что. Но потом разобрала, что матушка с дядей Ильтаром, действительно, как и обещали, пригласили к нам только приятных родственников да лучших соседей.

Сначала я порадовалась - ведь в кругу семьи можно чувствовать себя гораздо свободнее. Ну, обляпаю кого-нибудь нечаянно или скажу не то, что положено - беда-то невелика, - тут все свои. А потом стало откровенно скучновато: я почему-то наивно считала, что на любом балу царит беспечное и бурное веселье. Нет, вы не подумайте, веселье было, беспечное и даже бурное, как полагается. Но почему-то в основном детское. Видите ли, на семейном празднестве - помимо взрослых, разумеется, - присутствовали дети лет семи-тринадцати, включая младшего хозяйского сына. Я, конечно, весело поиграла с ними в снежки, потом в прятки, потом в загадки, но, поймите правильно, целый день играть же невозможно. Хочется просто присесть, поболтать с кем-нибудь вроде Милы или тех же близняшек. А в обществе старшего поколения бурно веселиться откровенно не получалось. Вот танцевать - сколько угодно. Любой мужчина с удовольствием "вспоминал молодость" или говорил, мол, никак не может пропустить приглашение от такой очаровательной барышни - что было весьма мило с их стороны, - но потом спокойно возвращался к неспешной беседе. Я, конечно, потанцевала с дедушкой и дядей Ильтаром, наслушалась всяких разных комплиментов, всё было очень приятно и даже, пожалуй, весело, но как-то... не совсем то.

В женском же обществе я выдерживала недолго, минут пятнадцать-двадцать, а потом снова сбегала танцевать. Ибо моё появление провоцировало понаехавших дам - бабушек, мам, тётушек, - на совершенно неуёмное умиление, квохтание, оханье и прочую довольно противную белиберду. "Ах, несчастная сиротка", "какая хорошенькая девочка, прелесть просто!", "бедняжка, в таком возрасте без родителей", "да, ужасно", "Аля сказала - она умница и талантливая", "подумать только как всё повернулось", "очаровательная и настолько шикарные волосы", "и цвет, вы видели цвет?! ах, это бесподобно!!!", "а Арлина молодец", "действительно, они на редкость удачно встретились", "я сразу сказала - им обязательно нужно в Храм", "да, может теперь её дар придёт в норму", "я ей ещё вчера то же самое говорила!" - всё это, в принципе, можно пережить без проблем. Но вот их желание немедленно меня хоть чем-нибудь накормить, напоить, а затем попросить показать, что я уже умею делать - ооо! Я чувствовала себя цирковой обезьянкой: сказали "ап", значит, выполняешь фокус, затем все - включая мужчин, - восторженно ахают, улыбаются и аплодируют.

Нет, им, конечно, хорошо и я за них рада - и дико счастлива, что меня приняли как родную, поверьте, - но мне-то что прикажете делать? Не сидеть же сиднем, слушая разные сплетни. Да и кроме того - я же, типа, Золушка. По всем признакам правильная; куда ни посмотри, настоящая: сирота, с крёстной-волшебницей, в одночасье попала на бал - нежданно-негаданно, прямо как в сказке. Тыкву мне в карету никто не превращал, честно признаю, но давайте не будем придираться, всё остальное в наличии имеется. Так что, извиняйте, не поняла - а где принц-то? Я, спрашивается, для кого все эти издевательства над своей головой терпела?! Нет, вы не подумайте, настоящих принцев мне и даром не надо. Их у нас, если вдруг не помните, двое, но, мало того, что на нашем балу им делать нечего, старшему королевскому отпрыску, если я не сильно ошибаюсь, только-только восемь стукнуло, а младший ещё из пелёнок не вырос. Мне бы просто личного принца, без короны, можно даже без титула. Одного, я не жадная.

Улучив момент, когда вниманием большинства новых родственниц полностью завладел исключительно удачный десерт, я подобралась к матушке под бок - принялась выяснять, куда это подевались все местные принцы. Нет, вы не подумайте, я ж не Баретта какая-нибудь, чтоб претензии благодетельнице своей предъявлять. Просто спросила, мол, любопытно очень мне - куда это все остальные дети подевались, постарше. Неужели ни в одной семье не выросли? Оказывается, взрослые отпрыски сиих благородных семейств - отправленные в МАГУ или другие образовательные заведения, - традиционно встречали Новогодье с друзьями, в столице. А родители к ним приезжали: и город посетить, и учёбу проконтролировать. Мы, обещала матушка, тоже в столицу поедем, все вместе. Там к поступлению готовится её старший сын, он меня чуть помладше будет, но тоже очень умный парень. Старается учиться, хочет идти на теоретика, поэтому магоматику зубрит до полного посинения себя, учебника и окружающих. В качестве окружающих выступают известный преподаватель соответствующего факультета и столичная родня, малой частью здесь присутствующая. Более того, там же нас ждёт целая череда официальных и не очень визитов, а может и на новый бал нарвёмся. Дядя Ильтар, мол, приглашён к какому-то там графу, а вот у графа гостят ребята и девушки моего возраста, мне будет интересно. Дальше я потолклась-потолклась рядом с матушкой, послушала-послушала про что гостьи сплетничают, да и сбежала от них в библиотеку, книжки читать. Так вечер потихоньку и прошёл.

***

Перепуганный зверь стремится укрыться в норе, гнезде или логове. Человеку за неимением такового сойдёт и менее безопасное укрытие, например, собственная спальня. Здесь же можно было без опаски дать волю всем эмоциям сразу. Треклятый ошейник, к сожалению, как ни старайся, самостоятельно не снимался. Более того - даже замочек вслепую не прощупывался, как ты это бесово колье ни крути. Зеркал ей в комнате не повесили, и Баретта начала подозревать по какой именно причине. Пометавшись по помещению, как заполошная наседка по курятнику, молодуха решила заняться осмотром имеющегося гардероба - дабы слегка успокоить нервы. Разложив предложенные к переделке платья на кровати, Баретта сообразила, что одни ей будут явно коротки и придётся чем-то надставлять подол, а вот другие были значительно длиннее требуемого и их, соответственно, следовало укорачивать. То есть сведения о двух безвременно погибших супругах совсем не враньё, а самая настоящая правда! Посидев на полу, как следует проревевшись от страха, немного успокоившись и чуток передохнув, Баретта взялась максимально старательно сортировать платья по длинне и обнаружила, что примерно одноразмерные "короткие" платья можно отнести к двум абсолютно разным ценовым категориям. Одну она обозначила как "совершенно простецкие", "кухаркины", "дрянные", а вот вторые были "вполне себе ничего". Последняя подборка нарядов когда-то принадлежала явно горожанке солидного дохода, была пошита из довольно качественных тканей, и, в принципе, на великолепную брюнетку более-менее годилась, хотя новую владелицу вовсе не устраивали их благородные, неяркие, спокойные цвета и оттенки. Однако, абсолютно логично отсюда возник новый вопрос: могла ли женщина, позволяющая себе купить вполне приличные платья - что характерно, даже для дома! - носить настолько простецкую, затрапезную, явно сугубо крестьянскую одежду? Ведь, если судить по приобретённому горькому опыту, супруг ни на каких женщин раскошеливаться в принципе не собирался, так что приди новобрачная к нему в дом даже в самых жутких тряпках, так бы в них и ходила всю оставшуюся жизнь. Вполне вероятный ответ Баретте категорически не понравился. Значит, женщин было не двое, а больше? Тогда сколько - трое, четверо? Молодуха в панике ринулась обыскивать шкаф и, тут же рядом стоявший, сундук. Но ни к каким конкретным выводам не пришла, только спровоцировала себе новый сеанс слезоразлива. А ведь травница предлагала ей оставить адрес поместья, чтобы навестить на каникулах - мало ли что, - подвывая от отчаяния, вспоминала Баретта. Зря она тогда наотрез отказалась от контрольного визита наставницы, ой, зря! И нагрубила ей тоже совершенно напрасно. Так бы молодке хоть чем помогли, а теперь оставалось надеяться только на милость богов и собственную сообразительность. Возможно, ей удастся сбежать и тем сохранить собственную жизнь. А всё эта мерзавка Нинель! Это она - разумеется, из зависти к несравненной красоте, острому уму и природному обаянию красавицы Баретты, - подсунула ей совершенно неприемлемого мужа, да что там - просто психа! Опасного маньяка!

***

Большинство людей не любят признавать собственные ошибки, не важно - маги они или нет. Такова человеческая природа и Баретту мы вряд ли за это осудим. С другой стороны, мы с глубоким огорчением вынуждены отметить - помянутая личность оказалась в принципе не способна понять, что может быть хоть в чём-либо виновна вообще. Баретта не только совершенно искренне сочла Нинель причиной всех своих страданий - ну не себя же, великолепную, обвинять, в самом-то деле! - но и обязательно постаралась бы ей отомстить при первой же возникшей возможности. Как можно более чувствительно и жестоко.

***

Сборы в столицу меня практически не затронули: матушка лично проследила за упаковкой моих вещей, дабы ничего важного упущено не было. Глядя на данный процесс со стороны, я поклялась себе, что в училище возьму, как прежде, один-единственный сундук и никому не позволю впихнуть себе столько модного барахла разом. К чему мне так много?! Лучше бы интересных книг побольше взять, но после тряпок для них просто места не остаётся. Дедушка, правда, меня успокоил: сказал, что знает несколько лавок с профильной литературой, мы их обязательно посетим и купим что-нибудь по-настоящему достойное внимания. Вообще у нас - я имею в виду взрослых, - имелись прямо-таки грандиозные планы на эти каникулы. Дедушка - помимо книжных лавок, - хотел сводить меня в МАГУ, познакомить с коллегами с кафедры, показать на практике как меряют резерв артефактами, а ещё он намеревался там же, в лаборатории, чем-то там исследовать мой амулет. Также он планировал заглянуть с мной в академический музей, на экскурсию, ну и просто прокатиться по нарядному городу. Матушка горячо одобрила данную инициативу, потому как у неё и дяди Ильтара образовалось очень много дел - с моим наследством, мачехой и прочим, - но сказала, что мы с ней обязательно сходим в Главный Храм. Получим эстетическое удовольствие - там, мол, есть и на что посмотреть, и кого послушать, - а также возложим приношения на алтарь. Крёстная разумно предлагала оставить кошку дома, а не таскать туда-сюда по телепортам, но я была против, да и Лялечка не собиралась слезать с моих колен - сидела как приклеенная. Видно, боялась, что уедем без неё. Что ж, пришлось брать. Дальше я даже не знаю как рассказывать: мы постоянно куда-то двигались - пешком или в карете, - всё время что-то делали, с кем-то говорили, на что-то смотрели, выбирали, покупали, читали, пробовали... Я, наверное, чувствовала себя как шоколадная долька в бокале эстольского игристого: всё время куда-то летишь, а вокруг сплошная ошеломительная радость и весёлые радужные пузырьки. Даже не уверена, что всё как следует запомнила, так быстро менялись события.

Вот чем мы точно сразу же эстетически удовольствовались, без всяких храмов, так это шикарными вечерними видами зимней, новогодней столицы а также поместья, в котором мы проживали. То есть поместье было рядом с городом, чуть отступя от высоких внешних стен. Небольшое, не чета баронскому замку, зато вот парк при нём разбили преогромный, роскошный, с настоящим озером и лебяжьим домиком. Столичные родственники - точнее родственница, бабушка дяди Ильтара, - была со мной очень мила, пригласила непременно приезжать в гости на каникулы. У неё, мол, часто дети гостят, поскольку теперь только малышня да разные культурные события ей и составляют весь смысл жизни. Ну, не знаю насчёт малышни, нас, в смысле меня, познакомили со старшим сыном матушки и ещё двумя студентами МАГУ - гостями то ли от дико дальней родни, то ли от очень близких друзей. Бабушка настояла, чтобы на экскурсиях по столице все они составляли нам компанию - для пущего веселья и большей надёжности.

Прогулки по городу мне очень понравились, книжные лавки тоже, и музей мы посетили просто замечательный, но самое главное всё-таки произошло в МАГУ. Дедушка, как и планировал, зашёл на кафедру, познакомил меня с коллективом, ему порадовались, меня поприветствовали, а потом - по дедушкиной просьбе, - вытащили из хранилища три разных артефакта. Я думала меня одним мерять будут, а остальными на мой медальон колдовать, но - нет, оказалось, все на меня истратили. То есть не истратили. Короче, дело было так: дед попросил меня положить руки на пластину измерителя, я повиновалась, затем артефакт активировали, как положено, он им там что-то светит на специальной шкале, а они стоят молча. Ну, они стоят - и я стою, они молчат - и я молчу. Дед, надо сказать, отмер первым, кашлянул как-то странно и говорит: а не проверить ли нам результаты данного эксперимента? Он, мол, учёный с большим авторитетом, негоже ему непроверенными показаниями пользоваться. Тем более, ребёнок - то есть я, - увидит все артефакты в действии, как и хотел. Я, конечно, сыграла роль лабораторной мышки, на всё посмотрела, только почти ничего не поняла, даже пугаться начала. С чего молчим-то всем гуртом? Что, всё так плохо? Выяснилось - наоборот, хорошо. Даже изумительно. Резерв у меня оказался очень большим. Не совсем так чтобы прямо уж легендарным, но типа того. Редкость, в общем. Дедушка пришёл в такой восторг, всем знакомым по дороге хвастался - какая у него внучка растёт.

Растущую внучку, конечно, все дружно хвалили. Медальон мой тщательно исследовали, как положено - зарядили. Так что теперь, по словам сразу нескольких специалистов, при необходимости - и минимальных усилиях по маскировке, - я без проблем смогу спрятаться от очень компетентных в вопросах поиска личностей. Раньше он работал не в полную силу, видимо, разрядился пока лежал в сундуке. Или изначально его туда разряженным бросили - теперь не скажешь. Зато точно известно, что к изготовлению данного артефакта приложил руку сильный ментальный маг. Все дедовы коллеги, ахая от восторга, в один голос твердили, что вещь жутко редкая и ценная. А один магистр аж пристал ко мне, как банный лист: мол, если вдруг я это сокровище надумаю продавать, то ни в коем случае чтоб не тащила его в ломбард, а сразу же к ним на кафедру. Он, мол, не поскупится, даст лучшую цену. Пришлось прямым текстом сообщить, что тащить я ничего никуда не собираюсь: это, наверное, папина любимая вещь, я его не продам никому.

***

Если у вас на руках не имеется некоего, чрезвычайно нужного вам предмета, то необходимо попытаться его найти где-нибудь в другом месте. Этот простой логический вывод надёжно удерживал лавину причитаний, слёз и истерических воплей, грозившую накрыть новобрачную с головой. Ведь не может же так случиться, что в большом, богатом поместье нет ни одного зеркала! Под предлогом всеохватной уборки Баретта несколько дней подряд внимательно, неторопливо изучала доступные ей помещения и пришла к ужасному выводу - все зеркальные поверхности, включая полированный сервировочный столик на колёсиках, располагаются в личных комнатах супруга. Из которых, кстати сказать, новоиспечённая жена была немедленно выдворена. Оказывается, ей в них заходить не полагалось, а ненавистное колье подло подавало сигнал как только женщина вступала в запретные зоны - лаборатории, подвалы или, вот, мужнины апартаменты. Апартаменты, кстати сказать, куда более роскошные, чем та жалкая комнатушка, что выделили ей, самой хозяйке! И огромный, пёстрый, пушистый ковёр, и кровать под роскошным балдахином, и зеркала на всю стену в гардеробной, и камин в гостиной - всё, что душеньке угодно. И всё не ей! Безнаказанно пробраться в строго охраняемые помещения Баретте не светило - это она понимала абсолютно чётко и ясно. Наличие магического таланта отнюдь не обозначает умения им пользоваться. Руки, например, у всех есть, а вот попробуй сделать ими что-нибудь действительно стоящее. Поиски каких-либо других отражающих поверхностей результатов не принесли. Даже оконное стекло оказалось матовым. По каким-то своим, неведомым законной супруге, причинам муж заранее побеспокоился о полном отсутствии таковых по всей доступной ей площади.

***

Пока мы с дедом производили посильного размера фурор в МАГУ, крёстная и дядя Ильтар целыми днями разъезжали по городу. Матушка, в основном, делала полезные светские визиты, а куда регулярно исчезал её супруг мне вообще никто не сообщал. Сказали только что он - при помощи сведущих родственников, - весьма активно разбирает мои проблемы. В смысле - наследство и всякое такое. Я бы не отказалась узнать и поподробнее, помогла бы чем могла, но обратиться случилось не к кому - я почти с ними не встречалась. Единственное, что мы все вместе в Храм сходили, но прогулка туда - совсем особенное дело, в процессе о мирских проблемах рассуждать не принято. Даже нельзя.

В столичном Храме было умопомрачительно красиво. Алтарные панели во всю стену - мрамор, полудрагоценные, поделочные камни, - изображали богов за любимым делом и просто сидящих-летящих-идущих куда-то по своим делам. Пол здесь покрывали мозаики, а потолок украшали витражи. Точнее - они и были потолком, то есть крышей. Невесомой, прозрачной, воздушной. Даже при неярком зимнем солнце всё помещение пронизывали разноцветные лучи, а летом тут, должно быть восхитительно и даже сказочно. Пока матушка с дядей Ильтаром о чём-то долго говорили с жрецом, я молча бродила с кошкой на руках от одного изображения к другому в цветных волнах света, подавленная величием святого места и его возвышенной красотой. Пройдя свою часть церемониала воззвания к божествам - то есть к богине-Матери, - я снова оказалась не у дел: матушка сперва направилась к Целительнице, дядя Ильтар, по-моему, возлагал приношения на алтарь Отца и Воина, а потом, кажется, они совместно подошли с подарком ещё куда-то. Куда конкретно, я не углядела - ловила Лялечку. То она тут у меня на руках сидела как приклеенная, то, видите ли, скачет как коза. Не то чтобы храмовой кошке здесь что-либо грозило, я совсем не об этом. Просто потерять любимицу а потом искать её - невеликое удовольствие. Конечно, я эту поганку поймала: Ляля спряталась в отдельной глубокой нише, за скульптурой. То есть, я сначала подумала что это вообще живой человек - девчонка чуть постарше меня, в простеньком таком платьице, крестьянском, села на чей-то там алтарь, босые ноги свесила, чоботы рядом, внизу валяются, - даже сказала ей: слезай, мол, дурочка, сейчас кто-нибудь заметит и тебе влетит. Ну, понятно же, что раз над алтарём нет божественной морды, то не активный он, запасной или просто жрецам кусок мрамора девать некуда было. То есть посидеть, в принципе, можно. А Ляля ей об ноги бестолку трётся, та кошку не гладит, будто не чувствует ничего - вот я и сообразила, что обозналась. Подумать только, какие рождаются скульпторы гениальные. Постояла, посмотрела, полюбовалась - нет, ну здорово же! Только что не дышит, а так - вот, прям как живая! А потом вдруг услышала что меня зовут - видно все всё сделали, что хотели, - домой пора возвращаться. Не знаю, что тут меня дёрнуло за язык, но я выпалила: "пока, ты красивая, может ещё свидимся", кивнула ей и развернулась на пятках. Из ниши вышла, матушку углядела, только бежать к ней не пустилась, потому что услышала хихиканье: "ты тоже ничего". Обернулась посмотреть, кто это тут надо мной подшутил, а вместо ниши пустая стена стоит, как и не было ничего.

После Храма меня целиком и полностью оставили на попечение деда - матушка с супругом, как и запланировали, отправились в поход на мою мачеху. Ради него даже от графского бала отказались. Дядя Ильтар перед отъездом сообщил, что никаких обвинений в слабоумии я могу больше не бояться - он это выяснил абсолютно точно. Документы по поместью мачеха будет обязана матушке на обозрение предоставить, объяснения дать, а если не захочет разумно сотрудничать, то будет отвечать по суду. Его сведущие родственники, мол, здорово нам помогли и научили что и как требуется сделать. Я порадовалась и спросила: "а что надо делать мне?". Очень уж хочется поучаствовать в процессе. Оказалось, участвовать мне пока рано: если матушка сможет решить дело миром, то лучше обойтись без судов и прочей тряхомудии - это штука долгая, на несколько лет, и жутко дорогостоящая. Ясное дело, дядя очень сильно сомневался в мирном варианте течения событий, но считал, что попробовать стоит. Мне же предстояло в компании дедушки вернуться в училище и терпеливо ждать результатов родственного похода. Не скажу, чтобы перспектива ожидания привела меня в буйный восторг, но ничего другого мне попросту не оставалось - дядя-то кругом прав, как ни посмотри.

***

Обычно отчаяние либо придаёт человеку силы, либо, наоборот, оные отнимает. Баретта прошла обе стадии - сперва она как заведённая носилась по поместью, изыскивая хоть малейшую возможность взглянуть на себя в зеркало, а после понуро бродила, не глядя по сторонам, покорно копалась на грядках - кому сказать, не поверят! - возилась на кухне, перешивала старые платья и мыла, стирала, убирала, выбивала, вытряхивала, отчищала и снова мыла. Работа помогала отвлечься и только ночью женщину мучали кошмары. Муж давал ей какие-то лекарства, молодуха послушно их глотала, но они нисколько не помогали, супруг хмурился, без конца её диагностировал и пичкал новыми препаратами. Постепенно количество их всё увеличивалось, рецептура усложнялась.

***

Поскольку до конца каникул оставалось ещё немного времени, я смогла посвятить его менее общественно активному отдыху: валялась на кровати с книжками, гуляла по зимнему парку, с бабушкой, опять же, чаёвничала-беседовала, играла в снежки с остальными гостями. Пожалуй, получилось даже веселее чем по столице всем гуртом бродить. Хотя и прогулки мне тоже очень понравились, я уже о них всё рассказала. Не знаю, может быть мне страшно повезло, но гадких типажей вроде леди Ваиры в семье я не встречала ни разу, а ровесники ни на моих сводных братцев, ни на Баретту, ни кого ещё из бареттиной кодлы похожи не выросли. Самый старший бабушкин гость - Нарен, студент третьего боевого курса, - оказался на удивление выдержанным, спокойным, порою чересчур въедливым парнем. Я даже грешным делом подумала, а не родственники ли они, случаем, с нашим завучем - уж очень ощущения в разговоре от них похожие получаются. Иногда прямо чуешь: если упрётся рогом - что один, что другой, - умри, а с места не сдвинешь. Ну и, конечно - да, знал он гораааздо больше меня, даже иногда обидно было. Я ж, вроде как, всю жизнь в провинции прожила, а он - в городе, но однажды нашли мы в парке следы зайца и Нарен нам их как детскую книжку читать принялся - по картинкам. Вот тут косой коры погрыз, вот здесь лёжку устроил, а там чего-то испугался и носился туда-сюда, следы путая. Само собой, что в магоматике он меня тоже за пояс затыкал на раз-два, но тут уже я нисколько не обижалась: Нарен сам мне признался, что хочет получить диплом с отличием, потому и пашет как эстольский чёрный вол. А бабушка по секрету поведала мне за чаем, что у парня отца тоже нет, он погиб, защищая свою семью от банды грабителей. Предупредила, чтобы я его о родных не очень расспрашивала, только если сам речь заведёт. Матушка-то Нарена жива-здорова, но вдовеет с тех пор, никого другого и знать не желает. Сестричка у него есть, младшая. Как отец был жив, она в люльке лежала, не помнит его совсем, а вот Нарен всё нападение видел своими глазами. Потому, видать, и выбрал боевой, и учится хорошо - всем на диво. Род-то его всегда бытовиками славился, ну, как наш - артефакторами, а он вот против традиции пошёл, своей дороги ищет. Я, конечно, обещала язык попридержать, да и зачем мне кого-то в тоску вгонять, я лучше наоборот - на двор их всех повытаскиваю, пока снег лепится, крепость сделаем. Ну, крепость крепостью - хотя отличная она у нас вышла, - а время бежит, собрались мы с дедушкой обратно в училище. Сундук я свой сама упаковала, Лялечку в корзинку уговорила залезть да медальон на шею повесила. Пусть меня почти прежней видят. Вы не подумайте, я никого там сильно обманывать не собиралась, просто не знала как себя теперь вести. Уехала ведь страшненькой мышкой, а вернусь серым лебедем, народ не то что языки чесать - пальцами тыкать примется. Не нужно мне такого. Дедушка моё решение радостно одобрил, сказал, хорошо придумала - хлопцы учёбе мешать не будут. Не то чтобы я с ним была во всём согласна, но медальон всё-таки снимать не собиралась - незачем.

Училище встретило нас обычной своей суетой. Только нам донесли до комнат вещи, как травница тут же отправила меня на кухню, а дедушку попросила навестить завуча. Не знаю что там дед, а я даже обрадовалась: близняшек нет (они последними приедут), Милы тоже. Не торчать же в одиночестве, отвыкла я уже от него, оказывается. Хочется чего-нибудь весёлого, а возможно даже и волшебного. Пусть Новогодье чуточку продлится!

***

В отличие от нашей милой героини, мастер-лекарь продолжения Новогодья отнюдь не жаждал: супруга наконец-то забеременела, предоставляя счастливый шанс для продолжения целого комплекса опытов, и ему потребовались некоторые, довольно редкие, ингредиенты для зелий, за которыми следовало ещё "поохотиться". Невзирая на прочные связи со многими, часто не совсем легальными, поставщиками редкого алхимического товара, мужчина подозревал, что ему придётся предпринять ряд деловых поездок по стране. Иногда по-другому добыть раритеты попросту не получалось, а без них - как без рук. Комплексные, многоцелевые исследования - материя тонкая, сложная, капризная. Но такая увлекательная! Разумеется, как и всякий настоящий учёный, мастер предпочёл бы свято соблюдать идеальную чистоту каждого опыта, но основной материал для оных приобрести было решительно негде, что изрядно усложняло задачу и неимоверно тяготило деятельную натуру мужчины. Повсеместную отмену рабства, произошедшую несколько столетий назад, он искренне считал огромной потерей для науки. Фактически - невосполнимой. Подумать только, сколь многого он смог бы добиться, если бы не был ограничен со всех сторон этими нелепыми юридическими барьерами!

Да, если бы нашёлся безопасный способ для расширения экспериментальной базы, мастер был бы просто счастлив. Однако лазеек в законодательстве практически не имелось: любые эксперименты на разумных, а также полуразумных существах давным-давно были строжайше запрещены. Ставить опыты на самом себе мастер не собирался, ибо сие не имело ни малейшего смысла: мужчины не рожают и о красоте телесной столь рьяно, как прекрасный пол, заботиться не приучены. Конечно, в отсутствие человеческого материала, некоторые его знакомые выбирали высокоразвитых животных - каковые действия также подпадали под угловную статью, - но этот вариант мастера абсолютно не заинтересовал. Уж если получать данные, чтоб на их основе изобретать зелья, то только те, которые не придётся потом адаптировать под другой биологический вид.

В своё время, когда он только начинал научную работу, мастер активно использовал всякий бросовый, откровенно бракованный материалец: портовых проституток, нищих побродяжек, мелких воришек, которых весьма охотно поставляли ему некоторые, влиятельные в преступном мире, клиенты. Более того, оные личности готовы были делать мастеру солидные скидки на опт, как постоянному покупателю. Однако, прежде чем ставить хоть сколько-нибудь достоверные эксперименты, вышеперечисленное отребье требовалось вылечить, откормить и отмыть, что довольно быстро отвадило мастера от переработки населения эстольских портовых трущоб в полезные человечеству целительные средства. Такой подход оказался не только слишком дорогим и трудоёмким, это ещё можно было бы пережить. Главной проблемой мастер счёл чересчур высокий процент неизлечимых заболеваний или осложнений после оных, которыми страдали подопытные. Какая с ними может быть работа? Это же то же самое, что изучать препарат на грязном лабораторном стекле: не разбери-поймёшь где, чего и с чем. Совершенно бесполезно или - как говорят в Эстоле, - всё равно что ветер на абордаж брать.

Да, мы забыли упомянуть одну немаловажную деталь: мастер-лекарь избрал своей резиденцией чрезвычайно уединённое поместье в самой южной провинции государства. Избрал не только в силу его изолированности от внешнего мира, но и потому что в Эстоле до сих пор существовала подпольная торговля разумными существами, частями их тел и производными из оных. Любой порт - это оплот контрабанды, цитадель нелегальной торговли, мекка авантюристов и негодяев всех мастей. Сюда порой заходят пиратские суда (разумеется, под видом добропорядочных купцов). Здесь же, уличённые в злодеяниях, их владельцы - и члены экипажа, - заканчивают жизнь на виселице. Однако разумных существ мастер-лекарь никогда у пиратов не покупал, поскольку присоединяться к их компании, танцующей над помостом, не планировал. Зато редкие производные животного - и вовсе не животного, - происхождения учёный муж приобретал довольно регулярно. Жизнь заставляла - некоторые оказались так просто незаменимыми,- и запрета на их коммерческий оборот мастер откровенно не одобрял.

А вот эстольское отношение к женщине мастер-лекарь очень даже приветствовал. Молитва, материнство и мастерство - вот он, разумный максимум для всякого существа женского пола. Причём в Эстоле само собой подразумевалось, что мастерство своё женщина должна проявлять только в стенах родного дома. Даже для волшебниц никто не делал исключений.

***

Как бы мне ни хотелось продлить сказочную пору весёлого Новогодья, видно, боги судили иначе. Так бы сказала наша кухарка. А вот близняшки по отношению к суждениям богов принялись выражаться куда более многословно и эмоционально. Видите ли, вопреки своим собственным - и родительским, - планам Тина и Ника вернулись в училище раньше обычного. Причём не то чтобы злые и мечущие молнии во все стороны - к такому мы с Милой уже привыкли, - а глубоко расстроенные, подавленные и грустные. Признаю, выглядело это просто пугающе. Для меня, по крайней мере.

Причина депрессивного состояния подруг, как оказалось, лежала в сложной области семейной политики. Вы же помните, в последний день семестра сестричек из училища забирали не только братья, но и женихи. Так вот, в силу некоторых, покамест неведомых близняшкам, обстоятельств родичи принялись дружной толпой выпихивать девчонок к алтарю. Самым срочным и настойчивым образом. Близняшки, разумеется, дружно взбрыкнули, пообещали навсегда превратить постылых женихов в каких-нибудь особо мерзких жаб и отпустить в самое дальнее и грязное болото. Но, вопреки ожиданиям, угроза никакого воздействия на окружающих не возымела. Почти не возымела: будущая свекровь пообещала "повышибить из невесток всю эту дурь", а свёкор укорил близняшковых папу с мамой, мол, негоже девицам так себя вести. Им, мол, следует покорно выполнить обещание, данное почти семнадцать лет назад, а не нарушать народные традиции. Близняшки послали бы и традиции, и женихов, и свёкра со свекровью по одному и тому же адресу, но - к их безмерному удивлению и даже ужасу, - родители дружно поддержали данную идею. К счастью, мнение братьев оказалось диаметрально противоположным родительскому и донельзя расстроенные сестрички были тайно вывезены в училище, подальше от происков коварной потенциальной родни. Самое поганое - ни сёстры, ни братья не имели ни малейшего понятия с какого такого переляду любящие и, в целом, вполне демократичные родители вдруг взялись требовать покорности от дочерей. - Раньше надо было нас так воспитывать,- обиженно всхлипнула Тина.
- Если они действительно хотели выдать нас замуж, то незачем было нас тогда отправлять на учёбу,- пыталась размышлять Ника.
Мне же вообще ничего конструктивного в голову не приходило. Нет, подумать только! Ну, хорошо, мачеха моя - это понятно. Но собственных дочерей!!!

Два дня в нашей комнате царило похоронное настроение. Даже приезд Милы его почти не поправил. Почти - потому что наша Милочка, как всегда, привезла с собой вкуснейший, ароматнейший мёд с отцовской пасеки. Папа у неё пчеловод-любитель, но какой-то уж очень профессиональный по-моему. Это если судить по качеству конечного продукта. Разумеется, мы заварили отменный чай и отпраздновали Новогодье вкупе с началом нового семестра. Благодаря моей матушке сластей к чаю у нас теперь было в избытке, а где всякие вкусняшки - там и хорошее настроение. Усидев второй заварник и поглотив не меньше ведра печенья, конфет, пряников и булок на всю компанию, коллективным разумом мы твёрдо порешили из-за всяких там женихов - или отсутствия оных, - не портить себе единственные нервы, цвет лица и оставшуюся жизнь. Самим нужна. А с родителями и свояками будем разбираться по ходу пьесы: вдруг у них эта идея отомрёт - самопроизвольно, ни с того ни с сего, как и родилась. Ну, вообще-то зря мы надеялись. Буквально через пару дней выяснилось, что отмирать идея отнюдь не собирается. Совсем наоборот, в училище припёрлись гневный близняшковый отец и ничуть не менее злобный свёкор, учинили девчонкам скандал и выдвинули требование - чтоб те немедленно всё бросали и бежали бегом куда следует. То есть - в храм. А они коллективно, совместно с женихами, потом подумают - прощать их, непутёвых, или нет.

Это я так подробно всё рассказываю потому, что принимала непосредственное участие в разразившемся несемейном гвалте. А было так: оба шибко гневных, неблагородных мужа глупо бросили телегу с нераспряжённой лошадью ровно посередь двора, ввалились в наше общежитие, прямо в комнату - с угрозами наперевес, - и начали воспитательную работу. Я тут же отправила Милу за завучем, директором или дедом - кого она успеет найти первым, - и принялась посильно отстаивать близняшковую точку зрения. Мол, незачем девчонкам учёбу прерывать, они потом кучу денег в семью принести смогут, пользы в хозяйстве опять же больше будет и всякое такое. Вы не подумайте, на самом деле я считала что, если по-человечески, замуж надо выходить по взаимной любви и всеобщему согласию, но вот просто сердцем чуяла - на сей момент такие аргументы попросту не пройдут. Родня упрётся рогом. Ведь близняшки, дружно апеллировавшие именно к нравственной стороне вопроса, уже были близки к окончательному поражению. Так вот, я оказалась права! Бушующие мужики как-то странно затормозили на моей аргументации: ничего не говорят, стоят, чуток покачиваясь - просто деревца на ветру, да глазами хлопают. И видно, что их прямо распирает откуда-то изнутри. Даже не знаю как это толком описать. Вот, будто им и хотелось бы возразить, или подумать про что-то ещё, или просто присесть и передохнуть, а не могут - и хоть ты тресни. Каким чудом я тогда додумалась девчонкам рты позакрывать - сама не знаю, не спрашивайте, - хорошо, они рядом стояли, никуда тянуться не пришлось. И вот стоим мы впятером - я ладошки не убираю, мужики качаются, - минуту стоим, две, три, а они всё молчат. Сестрички, не будь дуры, и без меня уж сообразили, что дело здесь нечисто. Только вот что бы такого предпринять и я, и они - без малейшего понятия. Не явись к нам завуч с дедушкой - до ночи так и проторчали бы, как снопы в поле. Дед сходу взялся мужчин диагностировать - прямо как Милу когда-то, - а завуч нам кивнул, очень одобрительно, приложил палец к губам да руки мои от близняшковых лиц отвёл. Потом спокойно присел на стул, похлопал по кровати рядом стоящей - мол, садитесь все, ждать будем, - и принялся наблюдать за процессом.

Процесс занял довольно много времени. Если с Милы дед всю гадость согнал за полчаса, то здесь трудился никак не меньше полутора. По письменному указанию завуча я успела сбегать за травницей, оповестить директора, доложить о сделанном - тоже запиской, - и насидеться по самое немогу. Близняшки так же хотели выскочить, но натолкнулись на завучевский грозный взор и разом прикипели обратно к кровати, до самого триумфального финала. Что это как раз финал и он именно триумфальный, а не какой-нибудь ещё, мы поняли по поведению мужчин: они внезапно перестали изображать молодые дубки под ветром и дружно осели на пол, осматривая окружающую действительность с совершенно ошалелым видом. А потом всё было очень просто: сестрички плакали, визитёры извинялись, рассказывали что сами не поняли какая их холера пробрала, с чего это они сюда вихрем понеслись, зачем орать взялись. Директор вежливо кивал, травница отпаивала их чем-то сложным, пахнущим валерианой, я деду укрепляющий отвар делала и тоже потчевала, чтоб пил, не отлынивал. В общем, шумели да суетились все, один завуч как сидел, так и остался сидеть молча: ни дать, ни взять - глыба гранитная.

Только когда девчонки выплакались, окончательно простили несчастных родителей и успокоились настолько, чтобы внимательно слушать, глыба соизволила ожить и стала раздавать распоряжения. Мне было сурово велено отыскать Лялечку, поместить животное в корзинку и вместе с ней и дедом быть готовой поехать туда, куда скажут. Близняшкам никого искать не приказывали, зато категорически запретили умываться и вообще приводить себя в порядок, только в тёплые плащи поплотнее завернули. Затем нас - включая ничего не понимающих родителей, - посадили на телегу и, в сопровождении двух боевиков, повезли обратно, в близняшков трактир. Разумеется, под завучевским предводительством. Я, в принципе, догадывалась что случилось, подозревала что грядёт. Думаю, и вы тоже. Единственный вопрос меня мучил - я-то им там зачем?!

***

Разумеется, опытный работник магического сыска - он же магистр алхимии, он же завуч магучилища, - отнюдь не планировал подвергать опасности ни нашу героиню, ни иных гражданских лиц. По крайней мере, серьёзной опасности. В отличие от юных леди, напрочь позабывших об обладателе самодельного амулета, который "навестил" их перед Новогодьем, завуч ничего забывать не собирался и все каникулы посвятил поиску незванного "гостя" - в тесном взаимодействии с коллегами по училищу и друзьями с прежнего места работы. Нужно отметить, что гораздо больше преступника представителей охраны правопорядка интересовало орудие преступления, то есть подчиняющий артефакт. А особенно - автор сего творения. Подобные вещи на дороге не валяются, неучтённых и необученных мастеров, способных создать такую игрушку, никак не может быть больше двух-трёх на страну. Или, по крайней мере - не должно быть. Ментальные маги во все времена оставались наиболее редким видом талантов. За ними велась охота как криминальных, так и силовых структур, причём первые не брезговали ничем, а вторых сильно ограничивали нормы законодательства. Неудивительно, что нет-нет, да и всплывали разные незаконые штучки. Само собой, каждый такой случай тщательно расследовался. Менталы - с одной стороны наименее защищённая, а с другой - наиболее опасная категория волшебников. Порой у них нет иных магических талантов, они не способны сотворить слабейшего заклинания, но покалечить психику человека для них вполне реально. К сожалению, наличие магического дара - не важно какого толка, - не гарантирует присутствия интеллекта. На доверчивости, беспечности, банальной глупости неоднократно попадались и менталисты. Кстати, судя по тому, насколько безалаберно было организовано нападение на студенток училища, искомым преступником оказался не слишком умный человек, так что засады - по мнению завуча, - ждать не стоило. А вот отобрать у негодяя амулет и отправить в тюрьму - совсем наоборот.

***

Насколько подробно я смогла рассказать вам о ссоре близняшек с родителями, настолько же плохо я способна поведать о поимке Милиного "гостя". Но тут уж ничего не поделаешь: мы все выполняли что велено, и ослушаться нашего главного командования не рискнул бы, думаю, никто. Согласно же полученным распоряжениям близняшки с родителями отправлялись в трактир, где им предписывалось сохранять убитый горем вид и запереться в своей комнате, не высовывая носа наружу. Родителям досталась более активная функция - расползтись по своим жилищам и рассказывать всем о грядущей свадьбе (в первую очередь - семье и родичам), поддерживать все начинания по организации брачных торжеств и выполнять прочие действия, убеждающие общественность в успешном завершении их миссии. Тем временем нашим боевикам следовало перекрыть пути отступления из близняшковой деревни - назовём вещи своими именами, поскольку сей населённый пункт считался городком лишь с большой натяжкой, - по зимней поре это оказалось не сложно. Группа захвата оставалась в училище и должна была прибыть на место действия экстренным телепортом по сигналу завуча, а сам он обязывался обнаружить преступника.

Конечно, звучит всё это очень хорошо, я прямо почувствовала себя героиней какого-нибудь детектива. Тем более что наш главный ловец, прямо как в книжке, искусно замаскировался под идущего домой крестьянина с покупками. Никогда не подозревала в завуче кладезя актёрских талантов! Но, к моему огромному сожалению, главную сцену - с поимкой коварного злодея, - отыграли без всякого нашего участия. А было так: нас с дедушкой и Лялечкой привезли в трактир, усадили в общей зале - типа, мы новые постояльцы, - ждём, когда нас накормят-напоят да комнату приготовят. При этом командир наш с нами не пошёл. Он, обвешавшись целой протьмой артефактов, мотался по селу (да простят меня близняшки, это место городом назвать - всё равно что наше поместье замком взвеличать), по всей вероятности, пытаясь уловить остаточные следы противоправной волшбы. Разумеется, я немедленно пристала к деду - что, да как, да зачем мы тут. Ответ получился длинным и не совсем внятным. Оказывается, обнаружение негодяев - процесс комплексный и, прямо скажем, творческий. Пересчитав всех носителей дара в селе - кроме нас, конечно же, - и владельцев амулетов - снова не наших, - завуч получит примерный список подозреваемых. Из этого списка и выбирается кандидат на арест - по принципу близких отношений с родителями близняшек или женихов. Я принялась с дедом спорить - а вдруг человек купит некий амулет, но тот не ментальный ни разу. И что, ни в чём не виноватого арестовывать? Дед пустился в объяснения, мол - нет, есть разные способы и всякие методы. Ментальная магия очень специфична, её можно точно определить, волноваться за добропорядочных граждан не следует, никого без вины никуда не заберут и всякое такое. Ну, вот - пока я волновалась, и просвещалась, и спорила, и переживала, преступник был изобличён и пойман. Хотя - пойман, наверное, неправильно. Он сам себя в кладовке запер. Про это нам на обратном пути с дружным хохотом поведала радостная ватага боевиков, решившая поразмять ноги, раз уж почесать кулаки толком не получилось.

Надо сказать, маги ничуть не меньше поваров поболтать любят, особенно когда есть что рассказать и над чем посмеяться. Само собой, сперва нам живописали акт поимки, потом объяснили в чём этот дурак был не прав, а уж следом мы понемногу выяснили с чего вообще весь-сыр-бор разгорелся. Признаюсь, это ужасно неудобно - составлять ситуацию по кусочкам, поэтому стану излагать с начала. А началась эта история пятнадцать лет назад, когда у владельца постоялого двора, конкурента близняшковых родителей появилась дочь. До этого супруга успела осчастливить мужчину четырьмя сыновьями, которых тоже, разумеется, любила, но дочурка ей стала, как говориться, единым светом в окошке. Время шло, старшие сыновья отправились счастья искать - кто в столицу, кто поближе, - младшие намеревались последовать их примеру, а фамильное дело логично приобрести статус приличного приданого. Многие матери радовались бы за дочурку, но хозяйка постоялого двора не принадлежала к их числу: работа круглосуточная, тяжёлая, деточка замается, обхудеет, обвянет, да того и гляди - помрёт от перегрузки. Не говоря уже о том, что деточка и сама работать не рвалась, чаще в зеркало смотрелась и глазками хлопала, а тут ещё объявился в деревне красавчик - глаз не отвести. Некоторые соседки авторитетно уверяли, что мать с дочкою хлопца на двоих пользовать намеревались, но, поскольку свечку им никто не держал, то и говорить об этом не стоит. А вот о том, как этот самый красавчик головы всему семейству задурил - очень даже нужно. Особенно жирной чертой следует подчеркнуть тот факт, что силы самодельного ментального артефакта оказалось бы недостаточно на внушение идеи, вступающей в противоречие с моральными установками личности. Это я не сама придумала, не подумайте чего такого. Это мне дедушка объяснял, уже после конфискации и обследования артефакта. Имеется в виду, что если бы потребовалось внушить близняшкам желание немедленно бежать под венец, ничего бы не вышло.

В целом же логика действий коварного преступника была проста как пареная репа: жениться на красотке, поддержать отъезд страших братьев - законных наследников, - с течением времени стать владельцем постоялого двора а также - жить долго и счастливо. Единственный минус ситуации заключался в том, что оный двор требовал рабочих рук, а потенциальные супруги - они же будущие хозяева, - к таковым себя причислять не собирались. И вот здесь, судя по всему, на сцену вылезла любящая мамаша. Фактически, как объяснили нам специалисты, имеются два варианта прочтения событий: 1) будущая тёща с зятем вступили в сговор, 2) мать попросту заказала для доченьки двух дармовых служанок, как гарантию безбедного будущего, а уж потом хлопец сообразил подкатиться к девице. Что то, что другое - дело подсудное, разница лишь в деталях приговора, с которым разберутся другие люди. Вот, собствеенно и всё. Детали приговора меня отнюдь не заинтересовали, а вот каким образом удалось запудрить мозги родителям близняшек - напротив, было просто дико любопытно. Они же никого ни к чему принуждать не собирались, так как же так получилось?

Знала бы я заранее, сколько мне в ответ дедушка наговорит - подождала бы до дома, то есть училища! Чтобы не испытывать ваше терпение и не тратить чересчур много времени, буду излагать сжато. Так вот: ментальная магия штука довольно тонкая. Мысли людские - даже не одарённого, а просто человека, - материальны. Разумеется, мы не можем пощупать их руками, как камень, плащ или же телегу, но в своём роде - или, как сказал дедушка, "на тонком уровне", - они оставляют вполне ощутимый след. Раз мысль прошла, два прошла, три - получается что-то вроде тропинки, чуть заметной, тоненькой такой, прерывистой. Но ментальный маг её учует и может пустить вашу мысль по этой тропинке снова. Так же - с соответствующим артефактом в руках, - это может сделать и обычный волшебник, никаким экстраординарным талантом не обладающий. В процессе запускания мысли по привычному ей пути можно её несколько деформировать, чуток перекрасить, придать больше скорости или наоборот - замедлить движение. Здесь я, конечно же, выражаюсь образно, но все малопонятные термины, которыми легко оперировал дедушка, мне вам никак не объяснить - самой бы дотумкать, что там к чему. Очевидно, что близняшковые родители, когда сговаривали собственных дочек, имели на уме идею объединения двух семейств - дабы искоренить конкуренцию и получить возможность расширить семейное дело. Время шло, девочкам женихи не нравились и мысль засохла на корню. Но тропинка от неё осталась целёхонька! Вот, опираясь на давнишние мечты о совместно нажитом богатстве, слиянии капиталов и всём таком прочем, преступник и промыл мозги своим жертвам. В защиту близняшковых родителей можно только констатировать, что их обработали куда более основательно, чем кого-либо ещё. Это мне тоже дедушка рассказал. И добавил, мол, автора сего амулета он бы лично прибил, ржавым молотком.

Я поразилась: мне почему-то всё время казалось, что автор амулета и пойманный преступник - одно и то же лицо. Оказалось - нет, не одно. Маг-то он маг, однако самый обычный, ничуть не ментальный, довольно слабый и относительно плохо обученный. Был бы поумнее - не препутал бы артефакты, схватившись за защитный вместо экстренного телепорта. Более того - он явно из тех неудачников, что ищут сильного покровителя, поскольку самостоятельно в жизни пробиться не могут или не желают, а находят проблемы. Более или менее крупные. Этот конкретный экземпляр, как оказалось, в добровольно-принудительном режиме сотрудничал с некой преступной группировкой. Сперва-то он считал себя самым умным, думал, окажет пару-тройку великих одолжений кому надо, подзаработает денег побольше и отвалится от кодлы негодяев, словно клещ, насосавшийся крови. На таких намерениях ловится большая часть одарённых дураков, как сказали мне боевики. Преступники - тоже не идиоты, насобирают достаточно улик, а после шантажируют таких "умников" сколько душа пожелает, а пожелает она у них очень даже много всякого разного. Не каждому удаётся придумать как от них избавиться, чем-либо откупиться либо просто сбежать, а после - спрятаться и от мафии, и от правосудия. Разве что немыслимо сильно повезёт. По всей вероятности, наш случай - именно из последней категории. Пойманный экземпляр клянётся всеми богами сразу, что не хотел участвовать в противоправных действиях, от мук совести не спал ночами, долго ожидал благоприятного случая и воспользовался шансом удрать из шайки, как только смог. В процессе унёс оттуда и подчиняющий амулет, и умение им пользоваться. Всё это, разумеется, исключительно во благо граждан страны и мира в целом. Само собой, над вспышкой его откровенности завуч наш потрудился: выжал информацию, - по результатам первичного допроса заподозрил, что мы здесь имеем анектотичный случай по типу "вор у вора дубинку украл", - ну, и вытряс некоторые подробности. В смысле, тот факт, что пойманный преступник добыл "свой" артефакт у менее удачливого коллеги или целой группы единомышленников. Но данную версию ещё надлежит проверить, перепроверить и доказать - коли представится такая возможность, - потому как разных вопросов у следствия ещё останется предостаточно.

Зато нас с девчонками уже определённо никто побеспокоить не должен. Потому что это мой бывший жених - он же нынешний Бареттин муж, - заказал этому самому свежепойманному услугу: вытащить меня из училища и отвести в ближайший храм. Для законного бракосочетания, разумеется. Причём услуга предоставлялась по бартеру: с одной стороны, на торги выставлялась готовая к свадьбе невеста, с другой - сильно улучшенная внешность для исполнителя заказа. Целители такое могут, хоть и не все, заверил меня дедушка. В столице имеются целые клиники, в которых - правда, за баснословные деньги, - можно обрести просто сказочную красоту. Разумеется, и маг-контроль, и все иные силовые структуры, весьма не жалуют подобную деятельность, но сделать ничего не могут. Поди, обьясни всему высшему свету почему ты запрещаешь использовать магию на изменение внешности - высокородные бабы от тебя не то что костей, пылинки не оставят. Они же в этих клиниках, почитай, каждый год омолаживаются. Не до младенческого возраста, нет, в пятьдесят выглядят примерно на тридцать, в семьдесят - на сорок лет. Живут от этого, конечно, несколько меньше, но какую светскую красавицу сей факт испугает? Морщины для них гораздо страшнее ранней смерти. К тому же - в случае достаточного количества наличности в кошельке, - вам там и жизнь продлят до вполне нормальных семидесяти-восьмидесяти лет. За отдельную плату. Да, в совокупности за все услуги вы выложите целое состояние, но опять же - имея соответствующие возможности, - какой дурак откажется от молодости и здоровья? Поэтому закон не запрещает улучшать - даже кардинально переделывать, - собственную внешность, её всего лишь нельзя изменять без согласия клиента. Так что с данной позиции к жениху, увы, не подкопаешься.

Конечно, мне стало очень жаль - вот как прилетело бы этому гаду посильнее, так и перестал бы он жениться на ком не надо. Но тут меня очень сильно разочаровали, причём все вместе - и дедушка, и боевики. Оказывается, по закону своей судьбой я смогу распоряжаться только после двадцати одного года - то есть второго совершеннолетия, - а до тех пор моя жизнь целиком находится в руках опекунов. До этой даты и получить наследство, и заключить помолвку, буде возникнет такое желание, девушке можно, но только с разрешения старших членов семьи, Наставника или представителя опёки. В данном случае за меня всё решила мачеха, выдавшая официальное письменное разрешение на брак, чем - с юридической стороны, - на всех моих претензиях была поставлена жирная точка. Законно - и что хотите, то и делайте. Как ни удивительно, с моральной точки зрения к жениху придраться тоже довольно проблематично. Можно попытаться давить на способ доставки невесты к алтарю, однако, согласно показаниям пойманного мага, мой бывший жених ничего не знал про подчиняющий артефакт. Поскольку даже хранение незарегистрированного подчиняющего артефакта - дело подсудное, преступник никому о нём не рассказывал. Так что жениху стоит только недоумевающе похлопать глазами, сообщить всем вокруг о собственном неведении а также кристально чистых намерениях - мол, он ни сном, ни духом. Искренне считал: его посланцу меня удастся уболтать, чтоб доброй волей шла, без принуждения - и всё, претензии увяли на корню, - он не виноват. Вот если бы женишок сам признался, что ему было всё равно как меня в храм приволокут - хоть на верёвке, хоть в цепях, - да при свидетелях, а лучше в письменном виде, вот тогда - да, тут бы мы его, голубчика, за жабры бы и взяли. Ну, вы понимаете, этот вариант и обсуждать нечего: он, конечно же, законченный негодяй, но отнюдь не идиот, подобного не напишет. Дед ещё сказал что посоветуется с завучем, пусть прижмёт свою добычу на допросе покрепче - вдруг чего сболтнёт поганец. Однако, сам заранее определил надежды на успех сего предприятия мизерными и добавил, мол, не похож мой бывший женишок на неосторожного человека. Скорее всего, именно он заранее всё и продумал, нужные параграфы перечёл по три раза, да подстраховался, где только смог. Ничего не поделаешь, как ни составляй законы, а какая-никакая лазейка в них всегда отыщется. Впрочем, как и подлецы, ухитряющиеся при буквальном соблюдении всех юридических норм, творить что хотят, не оглядываясь ни на заветы божеские, ни на совесть, да вообще ни на что.

***

Дабы соблюсти вышеупомянутые нормы морали, вынуждены честно признать - мастер лекарь действительно отличался крайней предусмотрительностью и чрезвычайной осторожностью. Именно в силу последней мужчина и оставался до сих пор в довольно незначительной - для его возраста, - учёной степени мастера, ибо со студенческой скамьи твёрдо усвоил: все выдающиеся таланты немедленно попадают "на карандаш" представителям маг-контроля. А внимания органов правопорядка он избегал всеми силами. Для по-настоящему смелых экспериментаторов оно попросту губительно. Взять хотя бы его первую, самую удачную, жену. Тогда, будучи ещё зелёным третьекурсником, он поучаствовал в эксперименте одного соученика, с алхимического факультета. Тот изобрёл просто дивный состав, позволяющий гарантированно обрести благосклонное внимание нужной персоны - женского пола, разумеется, - но при этом не подпадающий ни под статью о приворотных зельях, ни под параграфы о подчиняющих волю средствах. О, какую бездну прекрасных возможностей видели перед собой они тогда - толпы клиентов, никаких проблем с законом, новые открытия, научные премии, слава! Словом, счастливы были бы все. Но, увы, вмешались органы правосудия. Изобретателя с позором вышвырнули из Академии - причём без права реабилитации, - состав запретили, документацию уничтожили, благо, хоть магию не отобрали. А всё из-за жалкого десятка бесполезных дурёх, на которых и производились эксперименты. Они, мол, пострадали от бесчеловечных опытов. Да эти клуши сами по себе влюблялись в кого ни попадя, можно подумать, что зелье сильно изменило их поведение! Нет, чтобы их ко всеобщей пользе приставить - возмущался тогда ещё не мастер, а просто целитель третьего курса.

Обретя с годами определённое количество жизненного опыта, мастер возмущаться перестал. Признал, что для изобретателя было крайне неумно и непредусмотрительно влюблять в себя толпы нервных, безмозглых девиц, которым - умри, а подавай взаимность, искренность, верность и прочую белиберду. Кому она нужна? Вот поместье - то самое, в котором и сейчас проживал мастер-лекарь, - это совершенно другое дело. Его супруга под воздействием чудо-состава не только переписла все бумаги на его имя, но и стойко выносила все последствия мужниных опытов. Недолго, правда - оказалась недостаточно здорова для серьёзной научной деятельности, - однако, и первых достижений мастера-лекаря оказалось вполне достаточно чтобы наработать весьма солидную клиентскую базу. Вот как раз к ней он в данный момент и направлялся. Если вы не забыли, для новых опытов требовались некоторые, не совсем легальные, ингредиенты, а покупать у не зависящих от него поставщиков учёный не собирался. На этом, в своё время, чуть не погорел его нынешний помощник - слишком мало действительно надёжных продавцов, чтобы брать редкие составляющие у кого ни попадя. Невзирая на то, что в тот раз всё, в принципе, обошлось: и подчинённого он себе добыл, и под следствие не попал, мастер-лекарь не собирался искушать судьбу, заведомо нарываясь на неприятности. Вот и сейчас путь его лежал к дому очень хорошо знакомого ему человека, многократно проверенного, прекрасно знающего, что стоит лишь данному лекарю однажды перестать снабжать его определённым зельем - и белый свет станет не мил. Лихорадка Реанэ очень плохо изучена, практически не поддаётся лечению, особенно если не имеется... но это уже не столь важно. Важно то, что и самому поставщику регулярно требовались некоторые сомнительные ингредиенты, иначе никакого лекарства для него никто бы не приготовил.

Помимо разнообразных составляющих для целительской деятельности, продавец часто снабжал мастера свежайшей информацией. По собственной доброй воле. Что поделать, и мужчины рождаются сплетниками. С другой стороны, не разболтайся он однажды за кружкой пива в таверне - и никто не предложил бы ему целительный состав, пусть и со значительными моральными оговорками. В нашем рассказе он навсегда останется безымянным, этот поставщик, хотя бы потому, что личным почином в жизни за сомнительный бизнес не принялся, и думать бы о нём не взялся. Что поделаешь, всем сущим на свете сём дорога собственная жизнь, плохая или хорошая, каждый хочет лучшей судьбы, по мере сил надеется и радуется. Вот и продавец наш искренне обрадовался появлению мастера-лекаря, коего почитал не то чтобы другом, но уж добрым знакомым - абсолютно точно. Тем более что нынче у него имелась не просто жалкая сплетня, а самая что ни на есть достоверная, по-настоящему сенсационная информация.

***

Как всё-таки сказочно здорово, когда всё хорошо кончается! Наверное, в этот вечер наша комната в общаге была самым счастливым местом в стране или даже в мире. Конечно, выразилась я кривовато, но, думаю, вы меня поняли. Обе близняшки дружно светились от радости за свою помирившуюся семью, я - за себя, а Мила - за всех нас вместе. Разумеется, чтобы достойно отпраздновать всеобщее освобождение от нежеланных брачных уз, мы закатили пир на весь мир. Почти настоящий, только кухонный - больше в нашем училище просторных помещений попросту не нашлось. Не в лаборатории же за стол садиться. Пригласили учителей, одногруппников - все остальные подтянулись сами, - а я, наконец, на личном опыте прочувствовала, что пресловутая прожорливость боевиков - вовсе не плод буйного девичьего воображения. С ума сойти, сколько они едят! Но мне, правда, было ничуть не жалко - ни трудов, ни продуктов, - хоть и пришлось проторчать потом на кухне лишних три часа: для сожалений у нас было слишком весело! И вообще, готовить для собственного праздника - отдельная радость, в конце концов, я же не на мачеху с женихом батрачила, на себя старалась. Так что настроение моё решительно ушло за отметку "сказочно хорошее, никаким гнусным мужиком не испорченное". Это я про свою помолвку с ним вспоминаю, разумеется: ведь просто счастье, что меня тогда матушка с дедушкой спасли! Пусть себе теперь с Бареттой милуется, она там, небось, рада-радёшенька.

***

Отъезд супруга не принёс молодухе никакого облегчения. Отправляясь по делам, мужчина оставил дом на своего помощника, приказал его слушать беспрекословно и неукоснительно выполнять все медицинские назначения. Последнего мог бы и не говорить: токсикоз исправно делал своё чёрное дело и на сопротивление кому бы то ни было у Баретты сил не оставалось. Частые головокружения, периодические обмороки и ежеутренняя рвота выматывали почище садово-огородных работ, вследствие чего с неё даже часть обязанностей по дому сняли. На балы и приёмы молодуха уже давно не надеялась, но всё ещё верила, что в один прекрасный день мимо поместья пройдёт какой-нибудь совершенно посторонний человек и она сможет передать в училище весточку о своём плачевном состоянии.

***

Праздники праздниками, а учиться тоже нужно, даже когда не особенно хочется. Причём не хочется не потому что жутко лениво, а потому что дико интересно - что именно в моём поместье накопали матушка с дядей Ильтаром. Ибо только-только в училище отгудел всеобщий праздник - под славное близняшкино освобождение, - как нам пришло письмо. Нам - потому что адресатом был указан дедушка, а мне в том письме посвящалось не менее трёх четвертей содержимого. Среди традиционных уверений в добром здравии, отличной погоде, лёгкой дороге и грядущей успешности миссии - каковые положены любому порядочному письму, - внутри нашлась чуть ли не сага о мачехиных злоключениях.

Во-первых, куда-то пропали её сыновья, мои сводные братья. Пропали с концами, безумно радуя домашнюю прислугу и весь мне известный окружающий мир. Целых два дня, пока матушка с дядей пребывали в пределах прямой видимости, мачеха моя старательно играла роль безутешной родительницы, глубоко скорбящей о неразумных чадах своих. Дядя, правда, про "родительницу" со скорбью ничего не написал, а, презрев всю положенную этикетом вежливость, обозвал оную мачеху "сломавшимся фонтаном". Очевидно, жалости в его сердце эта женщина разбудить не сподобилась.

Во-вторых, фонтанировать мачехе пришлось исключительно в рамках детской комнаты: все господские покои в один прекрасный день также оказались закрыты наглухо. Дядя так и не смог точно установить дату - хозяйка снова сменила всю прислугу и очевидцев не сыскалось, - но сильно подозревал, всё произошло именно в тот момент, когда я решилась на побег. Плюс-минус сутки. Именно такая схема казалась ему наиболее логичной. По словам, точнее - рыданиям, мачехи стоило ей, влекомой родительским долгом, лишь покинуть пределы дома, как двери в её покои схлопнулись сами собой и магически затворились, подобно всем остальным незанятым помещениям. Теперь хозяйка поместья делила со слугами соответствующее крыло, страстно желая вернуть в собственное распоряжение туалеты, драгоценности, духи, зеркала, письма и всякую прочую лабуду, внезапно оказавшуюся вне зоны доступа.

В-третьих, её знакомый специалист, срочно вызванный из столицы - вместо того чтобы лёгким мановением руки навести во всём идеальный порядок, - посмотрев на случившееся безобразие, ничуть не менее срочно рванул в бега. Возможно, даже за границу. Последнее дяде очень не понравилось: он считал, что искать данного прохиндея мы будем долго и упорно, а вот с обнаружением оного могут случиться крупные проблемы. Как свидетель и, возможно, активный соучастник он был бы очень полезен всем - и нам, и следствию. Так же, судя по всему, рассуждал и помянутый прохиндей.

Подавленная всем случившимся, мачеха активного сопротивления не оказала, но и полезной, к сожалению, тоже быть не смогла. Все документы на поместье - каковы бы они ни были, вкупе с завещанием, - по её словам, всегда находились в папином кабинете. А доступа туда она не имела ни до, ни после смерти мужа - магия не пускала. Дядя считал, что мачеха не врёт, в смысле, это вполне нормально: поскольку наша фамилия издревле специализировалась на работе с артефактами, то кровь рода - как идеальный для амулетов ориентир, - абсолютно логично должна служить ключом ко всем важным помещениям дома. В стародавние времена через кровное родство заколдовывали вообще абсолютно всё, включая сундуки, шкафы и неприметные калитки в заборе. Минусом данной практики можно считать лишь то, что в большинстве случаев пользуются кровным родством исключительно взрослые, состоявшиеся волшебники. То бишь в святая святых нашего поместья сможет войти только законный, совершеннолетний наследник или наследница, раз уж других представителей фамилии в живых не осталось, а больше никто.

Также в письме сообщалось, что матушка ухлопала пол-часа, пытаясь добиться от мачехи вразумительного ответа на вопрос "почему вы не известили меня, как крёстную, о том что моей подопечной может потребоваться помощь?!". Ещё, конечно, матушку интересовал вопрос: "у вас вообще хоть какая-то совесть есть?!", но его она не озвучила, посчитав сугубо риторическим. Всё равно ведь и на первый адекватного ответа не получила, от чего разозлилась окончательно и пригрозила отправиться с ним в Гильдию Магов. Эта Гильдия - архаичный пережиток прошлого, почти ничего не решающая, дряхлая бюрократическая штука, молодые политики её то и дело призывают, наконец-то, закрыть и перестать бросать бюджетные деньги на ветер. Но в сложившейся ситуации только данная структура и может хоть на что-то повлиять: с незапамятных времён, когда, гонимые отовсюду, волшебники ещё не подпадали ни под какие государственные законы, именно гильдейцы играли роль третейских судей в спорах одарённых. Оскорбления - намеренные или нет, - мошенничества любого рода, подставы либо предательства, разнообразные споры вокруг интеллектуальной собственности между волшебниками до сей поры решаются не законом, не судом, а собранием членов Гильдии.

Самая же сенсационная новость содержалась в конце письма, а если точнее - в постскриптуме. Дядя специально вскрыл конверт чтобы сделать приписку, в которой сообщал что мачеха - по собственной инициативе! - подписала официальный отказ от вдовьей доли имущества. Самый настоящий, нотариально заверенный, от которого уже отвертеться не сможет. Само собой, кроме мачехи у нас имеется ещё её ребёнок, то бишь моя сводная сестра - за неё никто ни от чего не отказывался, - но с этим, считал дядюшка, мы будем разбираться много позже. Разумеется, ни дядя Ильтар, ни моя матушка не рассчитывали сходу добиться настолько крупной победы. Дядя, как мне показалось, вообще до сих пор не до конца поверил в случившееся. Обуреваемые любопытством, мои родичи задержались в поместье ещё ненадолго, дабы втихаря расспросить прислугу - а не случилось ли вдруг тут чего интересного. С интересным удалось довольно быстро разобраться. Оказалось, мачехе доставили письмо, в дешёвом сером конверте без обратного адреса - именно его отсутствие и удивило новенькую горничную, иначе она бы ничего не запомнила, - мачеха это письмо прочла, долго бушевала одна в своей комнате, а потом, похоже, снова плакала. По словам прислуги, никакой иной корреспонденции в тот момент по адресу поместья не приходило, новых лиц в окрестностях не появлялось, да и старые к нам не заглядывали. А поскольку, прибираясь в теперешней мачехиной комнате, горничные нашли в камине обгорелые остатки серого конверта - содержания документа мы уже не узнаем. Не сказать, чтобы дядю данный факт обрадовал, зато он счёл точно установленным, что именно прочтение сего таинственного документа сподвигло мачеху на акт неслыханной щедрости.

***

Раз уж мы здесь, пускай и вскользь, упомянули о сводных братьях нашей героини, постараемся побыстрее закрыть этот вопрос. Тем паче что в её жизни они уже никогда более не появятся: на данный момент рыжие близнецы находятся в трюме отплывающего за море корабля. Если уж совсем точно, то оба они крепко спят, аккуратно упакованные в специальные, намертво запечатанные, сундуки. Причина их печального положения весьма проста: мастер лекарь в жизни не был склонен к милосердию, отродясь не умел прощать ошибки. Более того - прекрасно сознавал, что в той среде, к услугам представителей которой прибегал на регулярной основе, любая слабость обходится предельно дорого. А невзысканный долг - с кого бы то ни было, - не может быть расценен иначе как проявление постыдного бессилия. Посему обратился в знакомую, скажем вежливо, эстольскую контору с совершенно банальной просьбой: взыскать с близнецов определённую сумму. Контора сия отнюдь не пользовалась широкой известностью в светском обществе, никакой рекламной кампании не вела, но в определённых кругах ей доверяли - в узких рамках разумного, само собой, - точно зная, что за твёрдо установленный и строго взимаемый процент можно без лишней головной боли вернуть практически любые деньги, неосмотрительно одолженные безответственному заёмщику. Так же широко - и в тех же кругах, - было замечено, что если у помянутого заёмщика наличности не окажется, с ним по воле судьбы может произойти какой-нибудь несчастный случай. В самых же критических ситуациях люди просто навсегда исчезали с общественного горизонта. Вопреки вполне логично сложившемуся мнению об их крайней жестокости и ничем не утолимой кровожадности, владельцы конторы являлись слишком хорошими бизнесменами, чтобы понапрасну расходовать то, что можно выгодно продать. Поэтому их выручка за двух молодых, отменно здоровых и сильных рабов с лихвой покрыла и деловые расходы на операцию, и потребности заказчика. Доволен был и покупатель движимой собственности: в его родных краях красивые, светлокожие и уникально рыжие молодые рабы стоили просто баснословных денег. Что поделать, чем южнее располагается страна, тем темнее шевелюра и кожа её обитателей. Таким образом, счастливы стали все, то есть - почти все. Поскольку рабов традиционно никто ни о чём не спрашивал.

***

Признаюсь честно, я имела довольно слабое представление, что собой представляет эта самая Гильдия Магов и зачем моей матушке вообще туда надо ходить. В учебниках сия организация иногда упоминалась, но параграфы, в которых чаще всего обнаруживались упоминания, относились к древней или даже древнейшей истории. В частности, я точно помнила: мы все, ныне живущие одарённые, по гроб жизни обязаны одному из Глав Гильдии за то, что он умудрился как-то договориться с современным ему монархом и тот своею властью издал указ, защищающий наши жизни и имущество. Следующим этапом нашей государственной истории явилась длительная, но успешная борьба с безумно дикими, мрачными предрассудками, которые распространял о нас Храм. В результате оной борьбы - активно поддержанной королём, - мы теперь можем селиться в городах, покупать товары в любых лавках, и вообще жить как все нормальные люди. Но вот в истории новейшей, как мне помнилось, найти хоть что-то о Гильдии Магов практически невозможно. Разумеется, я поделилась своими соображениями с дедом и в качестве ответа получила новую лекцию.

По его словам, нормальные политики расформировывать Гильдию никогда не собирались: сперва это и в голову никому не могло бы прийти, а потом она тоже оказалась совсем небесполезна: споры между магами порой весьма специфичны, их обычным людям довольно сложно судить. В частности, и сейчас где-то в гильдейских недрах идут различные разбирательства. С одной стороны это удобно - сор не выносится из избы, одарённая магией часть общества предстаёт перед сторонним наблюдателем как некий монолит, что придаёт солидности и вообще положительно воспринимается народом. С другой - у самих волшебников возникает ощущение некоей избранности, принадлежности к чему-то важному. Однако на самом деле никакой особой важности в государстве Гильдия уже, увы, не имеет и не достигнет - прошли те времена, когда только она и была нашей надеждой и защитой. Посему, обратись вдруг матушка за справедливостью к представителям Гильдии, никаких страшных-престрашных последствий для мачехи не предвиделось. По крайней мере, сразу. Гильдейская прерогатива - установление вины и истины. Наказывать гильдия нынче может только одарённых и только путём огласки неблаговидного поступка, а всё остальное - в рамках обычного законодательства. В древности одной огласки было более чем достаточно, учитывая насколько трудна и опасна была у магов жизнь. Если общеизвестно что ты негодяй, лгун или вор - в нужный момент тебе попросту не помогут; отвернутся с презрением - и всё, твой труп висит на вилах у особенно ретивых божьих поклонников. Или на колу у чем-то провинившегося перед храмом барона - выбирайте что вам больше нравится. Да, в древности Гильдия имела вес. Сейчас, по сравнению с достославным своим прошлым, она ни на что не способна, но в некоторых случаях и то - хлеб. Например, если будет установлено, что мачеха плохо со мной обращалась, препятствовала обучению, била и морила голодом - мы с матушкой идём в суд и на основании официально предоставленных Гильдией доказательств затевается уголовное дело, по окончании которого мачеху, вполне вероятно, ждёт тюрьма.

На этом этапе объяснений я аж запрыгала от восторга: пусть эту злую гадину посадят, желательно на подольше - вот здорово-то будет! Однако дедушка не разделил со мной мою радость, да и надежду на скорый и справедливый исход несколько поостудил. Знать что мачеха виновата - это одно, а вот доказать - совершенно другое. Взять, к примеру, моё домашнее образование. У меня же были учителя, правильно? Были, целых двое. И оба будут уверять с пеной у рта: мол, трудились не покладая рук (а может ещё и ног). Надо внимательно прочитать все бумаги, что эти "преподаватели" составили, расспросить прислугу - которую ещё требуется найти, - поискать других свидетелей, коли вдруг обнаружатся, и многое, многое другое. Процесс сей - дело не одного месяца, а может - года. Но даже вооружившись целой пачкой разных доказательств, человек не может быть полностью уверен в суде - справедливость и юриспруденция порой не просто не совпадающие, а диаметрально противоположные вещи. Конечно же, я огорчилась: подумать только, как всё сложно. Впрочем, дед мне долго огорчаться не дал. Заявил что он, мол, мне потом разговор с завучем устроить намерен - пусть старый ястреб порасспрашивает меня обо всём произошедшем поподробнее, может, чего придумает толкового. Не скажу, чтобы данная перспектива показалась мне невыразимо вдохновляющей, но самой разбирательства с мачехой мне никак не потянуть - факт. Пришлось согласиться.

Как позже выяснилось, завуч тоже желал со мной побеседовать. Нет, не устроить лёгкий профилактический разнос - невзирая на то, что всё-таки обнаружил в печной трубе остатки некоего вещества, как ехидно наябедничал дед, - скорее, наша беседа носила чисто информативный характер. Разумеется, сперва я заново поведала всё что знала и думала о мачехе, до самых мельчайших подробностей, но про эту часть рассказывать не буду - ни вам, ни мне она совсем не интересна. Скажу даже более: завуч все вопросы свои задавал очень быстро и настолько вразнобой, что воспроизвести их толком - тем более в той же последовательности, - я просто не в состоянии. Меня настолько утомили эти бесконечные перескакивания с одной темы на другую, что я чуть не взбунтовалась. Нет, конечно же, скандалить не стала, только спросила не стоит ли мне закончить свою мысль. Ведь вместо того чтобы метаться, как моль в шкафу, я могла бы рассказывать поэтапно, логично и вообще - как все люди, спокойно. На это завуч, весело хмыкнув, возразил что, он, мол, не только допрос ведёт, но ещё и ставит на мне эксперимент, стремясь научно подтвердить некоторые свои подозрения. Я аж обалдела сначала: неприятно как-то, если вы меня понимаете - чувствуешь себя не человеком, а чем-то вроде реагента в пробирке. Пока глазами хлопала да рот открывала, пытаясь подобрать слова для выражения вежливого возмущения, завуч совершенно спокойно принялся заваривать чай. Кипяток приготовил, травки в заварник засыпал, сухарики ванильные - мои любимые, - достал, конфеты прямо на стол вывалил да чашки поставил. Я по привычке было подхватилась помогать, но мужчина только рукой махнул - сиди, мол, не дёргайся. Только как же не дёргаться когда у него тут опыт непонятный, да ещё на мне?! Нет, сижу конечно же - не то чтобы трясусь, но нервничаю изрядно. Может, это он в отместку за мыльный переполох на проштрафившейся ученице удумал эксперименты ставить?

И вот сидим мы чинно, чай пьём. То есть это он пьёт, а я сухарь самый здоровенный высмотрела, схватила, грызу его для вящего успокоения нервов: раз уж я подопытная крыса, мне и зубы точить. Завуч видит, что я ни мирно чаёвничать, ни беседовать не стремлюсь: куда там, аж подпрыгиваю от услышанного, и принимается меня, нет, не успокаивать - выспрашивать. Что, мол, я знаю о ментальных магах. Вот... вы просто вдумайтесь - то он меня допросами доводит, то экспериментами пугает, ну как с ним разговаривать?! Однако, ссориться ни с кем я не хочу, стараюсь отвечать вежливо: ни фига, то есть ничего. Завуч в ответ чай хлебает да посмеивается: вот, говорит, родилась бы ты парнем, я б тебя пинками на боёвку погнал, ни на деда, ни на матушку внимания не обращая. Самоконтроль - выше всяких похвал, интуиция работает, осторожность имеется; воин или следователь из тебя бы получился - загляденье. Ну, похвала, конечно, и кошке приятна, только какое она отношение имеет к теме наших с ним деловых посиделок?

Оказалось - очень даже имеет. Про это завуч объяснял долго, подробно; мы с ним два чайника усидеть успели, я под его рассказ все сухарики сгрызла и на нервной почве почти ополовинила конфеты - больше не влезло. Чтобы не расписывать всё в подробностях, приведу краткий конспект нашей беседы - полный, думаю, вам без особой надобности. Сперва завуч научно сформулировал что есть такое ментальный маг. Это не волшебник в привычном понимании данного слова - даром творить заклятия он может вообще не обладать, - а персона, с рождения наделённая способностью чрезвычайно остро - на интуитивном уровне, - воспринимать окружающий мир. (Здесь мне заново прочли лекцию про базовые отличия травничества от алхимии, с подробными пояснениями как меняется известный вам отпечаток магии мира в зависимости от метода воздействия и типа носителя.) В принципе, хоть какой-то интуицией обладают все живые существа - не только разумные, - но ментальные маги лихо переплёвывают стандарты человеческих возможностей. Разумеется, лихость плевания зависит от силы дара ментала. Тут я инициативно встряла с вопросами о возможностях обнаружения, измерения и усиления имеющегося таланта, но завуч попросил не торопиться и позволить ему рассказывать так, как он сочтёт нужным.

Почему самым нужным по мнению рассказчика являлась информация о менталах выяснилось очень быстро. Завуч поднял свои старые связи и в строго конфеденциальном порядке выяснил, что моя мама значилась в государственном реестре волшебников с ментальными способностями чуть ли не с рождения. А навела его на эту идею - я, своею собственной персоной, ну, и ещё не добравшаяся вовремя до нашего поместья строгая академическая комиссия. Разумеется, навела совсем не сразу: просто так, на глаз ментала не определишь, лишь коллеги по дару - и то не все и не всегда, - могут распознать в другом человеке искру данной способности. Не все - потому что дано это не каждому, а не всегда - поскольку не любят ментальные маги находить своих коллег. И не подумайте, что здесь вопрос исключительно в межвидовой конкуренции, как бы не так. Невзирая на гарантированную работу плюс высокую зарплату, судьбу ментала радужной не назовёшь: спецслужбы их всех знают поимённо, за ними следят как за государственными преступниками - или жутко ценной госсобственностью, выбирайте сами, что больше нравится, - им нельзя покидать страну и необходимо работать в режиме утюга при швейной мастерской. Пару сотен лет назад, кроме вышеперечисленных радостей, их ещё и заставляли жениться друг на друге, дабы поддержать редкую породу, но существенных результатов эта мера не принесла, а вот проблем возникло выше крыши. На этом этапе повествования мне удалось-таки захлопнуть рот и, собравшись с мыслями, спросить: каким образом, не будучи менталистом, можно догадаться о наличии дара у другого человека. Не на лбу же у него написано, ведь было же сказано - невозможно! Завуч тихо хмыкнул, вздохнул и с укором констатировал: мол, перехвалил он меня - терпения, мол, мне не достаёт. Хотела я честно сказать что мне, с ним общаясь, приходиться выбирать промеж нервами и терпением (а первые, как известно, не восстанавливаются), но ссориться же нельзя, да и для меня человек вроде старается.

Так вот, раз я такая торопыга и хочу всё сразу одним мешком, предложил мне завуч вспомнить того самого подленького красавчика, который на Милу артефактом колдовать пытался. Я призадумалась - а чего его вспоминать-то? - ну, мужчина нестарый, лет под тридцать, светлые волосы, тёмная бородка, глаза изумруды, небось, из дворян - видно по одежде. А так обычный довольно мужик, хоть и редкий красавец - почти что сказочный. Как часто пишут в детективах, "особых примет не имеет".
- Вот! - воздел палец завуч, - все девчата на него как на божество сошедшее смотрели, а ты в ту сторону даже не чихнула.
- И что?! У меня, может, шок случился: Лялечка в жизни никогда ни на кого не бросалась. Она очень добрая и ласковая, а ... - тут завуч решительно так ладонь поднял, типа, не тарахти как сорока на ветке, я и замолчала. А он, пока тишина, свою линию гнёт. - Видишь ли, я предположил, что-то подобное ещё при первом нашем разговоре, когда ты пожаловалась на комиссию из МАГУ. Не ментальные способности, нет. Просто взял на заметку необъяснимое поведение комиссии: так долго проверяющие по адресам не ездят никогда. Они же преподают в Академии, у них занятия, как у всех педагогов. Так что, думаю, задерживалась комиссия именно по причине временного отсутствия специалиста, который бы определил есть ли у тебя мамин дар. Так полагается - все потомки менталов, поступающие в Академию, проверяются на наличие таланта. Здесь мы таких тестов, само собой, не проводим. Возможно, ты захочешь спросить, не заявятся ли проверяющие сюда, но у меня нет ответа на этот вопрос. В училище любые проверки обычно прибывают в конце года, учинённый вами переполох - редкое исключение. Поэтому покамест у тебя есть время подумать, хочешь ты обнаруживать собственный талант или нет, - тут я было снова подхватилась спрашивать, но завуч погрозил мне пальцем и продолжил, - Насколько я понимаю, материнское наследство у тебя проявляется в самой минимальной степени: ты не слышишь мыслей окружающих, не видишь чужих снов. Или я не прав?
- Прав, то есть правы вы абсолютно. Только я не понимаю...
- Слушай дальше и поймёшь. Так вот, даже с минимальными способностями тоже можно работать. Однако я бы взял на себя смелость посоветовать тебе их не афишировать. Или, по крайней мере, никому о них не рассказывать. Мне случалось работать с менталами, вам приходится вести допросы чрезвычайно неприятных личностей - в том числе психически нестабильных, к ним стандартные средства и методы не применимы, - разбирать семейные и наследственные тяжбы, выслеживать опасных преступников. Безусловно, эта работа очень важна и почётна, но - на мой взгляд, - она определённо не для женщин. Более того, есть в практике использования ментального дара один очень гадкий нюанс: дамы, как более эмоциональные существа, в разы чаще сгорают на работе. Это государственная статистика, в которую, к сожалению, попала и твоя мама. Причём, если обычный маг может выжить, потеряв дар, то менталу этого не дано, он умирает немедленно. Данная информация не является строго секретной - существует такой термин: "для внутреннего пользования", - но всё равно обычно новичкам её не озвучивают, рассказывая о службе только хорошее.
- Кто ж на такое своею волей-то подпишется, - потрясённо прошептала я. Нет, кто бы мог подумать?! Ну, просто слов нет...
- Это ты зря. Обычному человеку, без знатных родичей и богатых предков, там не так уж и плохо. Минусы весьма существенны, да, но и плюсов у силовиков тоже довольно много: относительно высокий доход, со временем жильё дадут в столице, кредиты по льготным условиям, медицинская помощь на уровне, который ты сам не оплатишь... Ну, и связи в столице нарабатываются вполне достойные. Люди идут, не у всех же поместья есть, да и обиженным стандартными способностями больше просто деваться некуда. Они ведь не маги - в общем смысле. Я к чему клоню, если ты пока не сообразила: подумай, нужно ли тебе - при твоём уровне ментального дара и всех жизненных перспективах, - становиться в ряды "псов короны". Учти - оттуда уходят только вперёд ногами, и это совсем не весёлая шутка, - я снова кивнула, даже два раза. Потому что говорить не могла. Мама. Вот как она погибла. А мне никто не успел рассказать... К счастью, завуч не позволил мне заняться горем с переживаниями, решительно всунул горячую чашку, чуть не плеснув на колени кипятком, и заключил, - Короче, думай, девочка, для того я тебе все сведения об условиях работы и даю.

Признаюсь честно - думать получалось откровенно плохо, как-то слишком много нового я хватанула на сей раз. Но собеседника моего данный факт явно вовсе не беспокоил, поскольку он, без всякой подготовки, перешёл на другой, весьма болезненный для меня вопрос.
- Я слышал, мачеха твоя отказ от вдовьей доли подписала, - я кивнула, опять-таки молча. Когда у тебя в зубах сухарь, а во рту чай - поневоле замолчишь, чтоб не давиться.
- Это хорошо, - порадовался завуч, - но, думаю, ты понимаешь, что своими действиями она страхуется от обвинений. Сильно сомневаюсь, что у неё получится полностью отвести от себя все подозрения, но всё-таки она нашла по-настоящему весомый аргумент.
- Вы тоже думаете, что это она отравила отца?
- Я пока ничего не думаю. Думать, девочка, надо тогда, когда на у тебя руках имеются железно доказанные факты, иначе ерунда получится, а не мысли. А проверенных данных у нас маловато.
- А что за факты и как их можно проверить?
- В первую очередь приходит на ум личная переписка - если вдруг повезёт, - это сразу и информация, и полновесные доказательства. Кроме того, как правило, при проверке контактов подозреваемого хоть что-нибудь да всплывает. Также можно проследить наиболее частые маршруты перемещения подозреваемого, сопоставить показания разных лиц по одному и тому же вопросу, да, много чего можно, - ностальгически вздохнул завуч. Я на эти вздохи никакого внимания обращать не стала: уж больно здоровская идея рождалась в данный момент в моей, основательно загруженной, голове.
- А давайте я залезу в дом, в мачехины комнаты! Не всё же она, злыдня, сожгла.

Мда, по-моему завуч не ожидал от меня настолько кардинальных предложений. Не то чтобы он им совсем не обрадовался, но авторитетно пояснил, что если я сама выкраду улики - сиречь компроментирующие письма, - то никакого юридического веса ни на каком суде они, увы, иметь не смогут. Таков закон. Если нечто изымается без соблюдения специальных процедур, то цена этому нечту - грош без нолика. Или даже ещё меньше. А любое уполномоченное лицо, видимо, сможет проникнуть в наш дом лишь после моего восемнадцатилетия, никак не раньше и для меня же лучше не пороть горячку, а разумно подождать сего знаменательного момента. Ибо оное лицо, обнаружив вожделённую переписку, сможет установить кто именно касался бумаги кроме мачехи.
- Горничная, - сразу же влезла я с умной мыслью.
- Не только, - поправил завуч, и уточнил, - письма касаются поочерёдно автор, прислуга, почтальон или курьер, затем снова прислуга или сразу адресат. Не стоит усложнять эту цепочку, лучше от твоей инициативы точно никому не станет. Представь: мачеха подняла шум, доказала, что в её документах рылись - без ведома владелицы, - любой адвокат сможет истолковать факт незаконного обыска в пользу своей клиентки.
- А если не трогать письма руками? И не оставлять беспорядка - так можно?

Завуч очень тяжело вздохнул. Дальше он говорил один, долго и много, я вам всё подробно рассказывать не возьмусь, просто примите к сведению - меня всеми силами убеждали не делать глупостей и, наконец-таки, убедили. Я торжественно пообещала не влезать, не читать, не трогать и даже не приближаться. Вот. Главным аргументом завуча был всё тот же абсолютно беспроигрышный посыл: "мы можем найти улики, проливающие свет на обстоятельства смерти твоего отца, но если ты их поперепортишь, то покарать убийцу не удастся".

- И всё-таки папу убили, да?
- Так утверждать неправильно, и с точки зрения логики, и с точки зрения закона. Мы можем заподозрить кого-либо, но не более.
- А как правильно? Все слуги ведь говорили что это она отравила, просто все.
- Видите ли, барышня, если бы рождение вашей сестры состоялось раньше смерти отца, любые подозрения выглядели бы как минимум надуманными претензиями. Но поскольку он не успел представить своё дитя магии рода, есть шанс, что ваша мачеха пошла на крайние меры, устранив супруга именно из-за рождения ребёнка. Однако это всего лишь шанс, возможность, допущение и ничего больше. А вот слушать сплетни - это, я вам скажу, последнее дело. Они никогда полностью не отражают картину произошедшего, более того, зачастую дают в корне неверную информацию, - наверное, завучу уже надоело меня поучать и тон реплики был явно неодобрительным. Я тут же взялась придумывать, что бы такого умного по-быстрому спросить, чтобы он перестал сердиться и рассказывал дальше, но ничего мне, к счастью, делать не пришлось. Завуч передохнул, подлил себе чайку погорячее, и продолжил говорить без сторонних побуждений, - Видишь ли, новорожденного ребёнка в подавляющем большинстве семейств с древней магической традицией ещё до дня имянаречения в Храме представляют роду. То есть торжественно возлагают на семейный алтарь. В каждом семействе магов свой собственный ритуал, поэтому я не могу сказать тебе каким именно образом ваш алтарь отторгает не принадлежащих роду младенцев, но вот в наличии подобного эффекта сомневаться не приходится. Он есть у всех алтарей, что я знаю, а знаю я, поверь, довольно много. Самостоятельно провести ритуал твоя мачеха не сможет - сие действо исключительная прерогатива главы рода, - так же как не могла бы допустить и его проведения. Но даже в том случае, если по какой-либо причине ритуал бы не состоялся, твой отец со временем понял бы, что это не его дочь. Родовая магия - не человек, у неё не бывает приступов милосердия, она абсолютно безжалостна к носителям чужой крови. Да и своих может покалечить, если они забывают о предосторожностях, - тут я подняла нос и нацелилась было поинтересоваться о чём вообще идёт речь, но меня остановили властным жестом, так что поневоле пришлось затихнуть, - ты всё узнаешь в своё время, но не от меня. Твой Наставник гораздо лучше объяснит и расскажет, и, надеюсь, проверит как ты всё усвоила, а также проследит чтобы с тобой ничего плохого не стряслось. А сейчас просто запомни: родовые алтари всегда делались с прицелом на гарантированное уничтожение чужаков и неумех. Это пошло с тех времён, когда маги с храмом враждовали не на жизнь, а на смерть. Ведь очень выгодно, захватив дом врага, заставить его магические силы работать на себя - как минимум более прибыльно, чем распродавать награбленное добро, - и к тому же добавляет авторитета в глазах паствы.

Я энергично закивала - чего уж тут понимать, всё и так яснее ясного. Храм победил, гнусный колдун приносит пользу общественности, то есть все честно заработанные им деньги получают жрецы. На истории магии мы проходили целую тему о беспросветно угнетённом положении рабов-одарённых в туманной, жестокой древности. Ужас что там было написано, а ведь во всех храмах беспрестанно вещают, мол, аж со дня сотворения мира жрецы денно и нощно бдят о благе своих прихожан, всем сердцем радея о каждом. Враньё, самое настоящее враньё, от начала и до конца! Да ладно, боги - и бесы, - с ними, с этими жрецами, их враньё всё равно, рано или поздно, им откликнется, так меня наша главная повариха учила. Кстати, о вранье.

- Если человек был отравлен, то значит кто-то скрыл данный факт?
- Не обязательно. Манипуляции с документами встречаются часто, но в данном случае, скорее всего, имело место некорректное медицинское обследование. Архивные работники часто читают то, что хранят. Заключение о насильственной смерти не прошло бы мимо их внимания.
- Анис! Ведь у аниса очень сильный аромат. Он мог отбить запах яда?
- Ты просто зациклена на данной версии, впрочем, это не удивительно, - вздохнул завуч, - Пойми, сейчас никто, даже очевидцы, ничего уже толком не вспомнит: все следователи собирают факты по самым свежим впечатлениям, когда эмоции ещё свежи, а увиденное ещё не превратилось в пустые сплетни досужих идиотов. Чтобы разобраться как следует, нужно поднимать архивные записи, разумеется, по официальному запросу. Просто так в архивы никого не пускают.
- А если я хочу узнать как умер мой отец?
- Твои желания в пропуск не превратятся. Что именно произошло в вашем поместье, тогда, пять лет назад, сложно установить. Даже если имело место убийство, многие улики очевидно, уже безвозвратно утеряны. Поэтому само убийство доказать вряд ли получится, хотя...
- А почему никто ничего не заподозрил, если обследование было сделано неправильно?
- Это очень интересный и важный вопрос, юная леди. Можно предположить, что между твоей мачехой и кем-то влиятельным из неких властных структур имелся сговор. Ему могут остаться свидетельства, логично было бы попытаться подойти с этой стороны...
- А вы сможете... то есть будете, ну... я хочу сказать...
- Меня уже просили взяться за это дело, не один раз. И твой Наставник с матушкой, и наш директор; а твой дядя вообще заявил, что ему придётся лично ввязаться в категорически непривычное занятие и, несомненно, наломать крупных дров, если я не соглашусь, - тут завуч то ли хмыкнул, то ли фыркнул, отхлебнул ещё чаю, дабы промочить пересохшее горло, и, наставительно подняв палец, продолжил, - Все боевые маги, и я в том числе, при поступлении в Академию приносят особую клятву. Магическую, конечно. Она не только твёрдо гарантирует полную законопослушность волшебника, но и предполагает, что каждый боевик в обязательном порядке примет посильное, активное участие в пресечении любых противоправных действий. Я мог бы с лёгкостью переложить данную проблему на более молодые плечи - толковых учеников у меня хватает, - но предчувствую, что здесь потребуются опыт и осторожность, а не буйный энтузиазм. Посему, всё-таки придётся... Мда... Иначе, вижу я, ты тоже полезешь самостоятельно разбираться и добром сия инициатива точно тогда не кончится, однозначно. Следствие - не развлечение и не игрушка.
- Что я могу полезного сделать?
- Ты - ничего. На данный момент я даже не знаю с какого конца приняться за этот пирог. Поэтому тебе следует продолжать жить как раньше, с единственным исключением - ты должна перестать покидать территорию училища в одиночку. И не только училища. Никогда не оставайся на улице одна. Если преступники - ради наследства или по иным причинам, - рискнули отравить твоего отца, тебя они убьют в том числе и из страха перед правосудием. Ты хорошо меня поняла?
- Да, я вполне осознаю степень риска.
- Сомневаюсь, - хмыкнул завуч, - Прости уж старика за скепсис. И не хмурься так сердито, я не от балды тебе это сказал. Ну, вспомни всё того же негодяя, которого твоя кошка по двору гоняла.
- Вспомнила.
- Угу... и по какой же причине, скажи, он - имея целью именно тебя, - воздействовал на твою соседку?
- Не знаю... Спутал?
- В принципе, да. Но ведь это ты снова использовала интуицию вместо логики, правда? - пришлось признать, что завуч верно подметил. Я понятия не имела, да и вообще не задумывалась - а с чего так случилось, что под раздачу вместо меня угодила Мила. Мы же с ней не похожи ни разу.

Завуч моё замешательство оценил очень верно и принялся подробно объяснять. Часть его объяснений вы уже и так знаете - что поисковые заклинания, основанные лишь на имени искомого объекта, обладают целым рядом недостатков, - а остальное уже являлось делом техники: допросить данную личность, выяснить, что колдовал он один-единственный раз, заклинание определило наличие трёх человек в помещении, и соответственно преступник решил что близняшки автоматически отпадают, остаётся только Мила. Я поразилась - разве можно так небрежно относиться к поставленной задаче? Взрослый же человек, а действует как школяр-недоучка. Я бы и то сообразила с полчаса понаблюдать, спокойно сделать выводы, а потом уже лезть с колдовством на рожон.

В общем, договорились мы следующим образом: завуч расследует всё, что может - или уж что получится, - а я старательно учусь и никуда не лезу, даже если очень захочется. Также мне разрешалось - обязательно в обществе матушки, - посетить наше родовое поместье, произвести осмотр оного, записать наблюдения и высказать свои догадки, буде таковые возникнут. Последнее, сильно подозреваю, являлось дополнительной страховкой от моих потенциально опасных инициатив, но этого завуч мне не сказал. Вежливый.

***

Именно после вышеописанного разговора наша героиня, сама того не замечая, и приобрела привычку - особенно остро востребованную в моменты глубоких раздумий, - перебирать крупу, сортируя при этом главным образом собственные мысли. Однако, если не брать в рассчёт неоднозначные размышления о своих перспективах в жизни и магии, дни её катились гладко, учёба шла хорошо, а неусыпная забота матушки согревала душу. Безусловно, девочке пришлось серьёзно потрудиться чтобы получить именно те оценки, которых требовал от своей внезапно обретённой наследницы дед, но в конце концов даже суровый завуч признал, что училищу с данной студенткой определённо повезло. После чрезвычайно насыщенного событиями Новогодья судьба, видимо, решила немного отдохнуть и пока не одаривать Иту-Нинель ничем значительным. Так прошла зима, а ранняя весна поспешила стать тёплым летом, и девочку уже волновала только сдача экзаменов. Быстро, как получается лишь в удивительную пору отрочества, наша героиня забывала о всех перенесённых неприятностях.

***

Много денег - жёлтенькая крупинка. Нет, не большая, а вот эта - маленькая, кладётся в кучку направо. Постоянный негласный надзор - коричневая, большая, кладётся в кучку налево. Новая, редкая магия - снова весёлая, крупная, солнечная и попадает направо. Работа со всякими гнусными личностями, причём пожизненная - сразу три, нет, четыре здоровенные, коричневые, - налево. Жильё в столице... не знаю, я бы лучше в матушкином замке пожила, если уж не дома - там же мачеха, в нашем-то поместье, пока не делась никуда, гадина, - две крупинки: одна тёмная, одна светлая, налево и направо соответственно. Важные знакомства - тоже две и в разные кучки: вдруг попадётся ещё одна леди Ваира, а то и похуже кто-нибудь. Куда девать льготную медицину и прочие государственные плюшки я тоже пока не решила, даже после довольно обстоятельной беседы с дедушкой, снабдившим меня литературой по обсуждаемому предмету. Дед, конечно, вовсю упирал на потенциальную возможность делать редкие артефакты, участвовать в сложных научных программах, а также прочие высокоинтеллектуальные перспективы (и это означает, что правая, жёлтенькая кучка становится больше ещё на одно зёрнышко), упоминал возможность широко прославиться (определённо увеличиваем коричневую), обещал что поднимет все связи, найдёт мне лучшего преподавателя - чтобы ни в коем случае со мной ничего плохого никогда не случилось. Можно же многое предусмотреть, подготовиться как положено, максимально снизить риски - и так далее, и тому подобное. Но всё равно конечный результат выходил каким-то кисловатым, никак не вдохновляющим, уж больно солидный коричневый крупяной холмик образовался. Хорошо хоть насильно замуж выдавать не будут... наверное. Конечно, завуч говорил, мол, не станут повторять ошибки прошлого, ну а вдруг - станут, что тогда? Совсем кисло...

Вопрос, как водится, решила научно-популярная литература. Да-да, она, та самая - предложенная дедушкой. В ней говорилось, что все ментальные маги - вне зависимости от уровня дара, - имеют существенные ограничения в перемещении по миру. То бишь по своей стране они путешествуют как все нормальные люди, но вот если вдруг им приспичит выбраться за границу - начнутся проблемы. Ибо ментал есть государственная собственность и великая ценность, зачастую обладающая к тому же секретной, либо просто ценной информацией, его беречь положено всемерно - как-то так. Я прямо жуть как разозлилась - подумать только! - а ведь говорят, что у нас рабство кончилось, причём давно. Нифига оно не кончилось, враки это всё, ничуть не хуже жрецовых бдений о благе всех прихожан! Со злости побежала к завучу, спрашивать - на всякий случай, - верно ли тут всё написано. Оказалось - ещё как верно. Завуч мне столько всего понарассказал про госнадзор за особо ценными магами, что я твёрдо решила - ну его, этот дар, от него проблемы одни. А потом вторые и хорошо ещё если не третьи с четвёртыми! Возможно, вы решите - у меня тут дюже здоровый эгоизм проснулся, аж родная страна побоку, но спешу вас уверить, это вовсе не так. Просто представьте: на курорт за рубеж не съездишь, даже чтобы навестить родную, единственную тётю (а я надеялась её всё-таки отыскать), слуг выбирать тебе не дадут (они должны быть специально обученными людьми), даже в собственном доме тебе потребуется следить за каждым своим словом и жестом (иначе вышеозначенные слуги моментально донесут куда следует), в гости к себе звать никого не рекомендуется (нет, в принципе-то можно, но за этими людьми тотчас же начнётся плотная слежка), всю твою корреспонденцию будут обязательно проверять и вымарывать плохо составленные фразы (из оных враг может извлечь нечто полезное), а ещё могут и охрану приставить на весь день (чтоб на улице никто живой раритет повредить не смог). Кому такое понравится?!

Само собой, если бы ментальный потенциал у меня оказался бы хоть сколько-нибудь сопоставим с обычным магическим, имело бы смысл ещё подумать. Всё-таки оставлять сильный дар - не важно какой именно, - без нормального обучения опасно, что для мага, что для окружающих. Но из всё той же литературы я почерпнула, что сильные менталы не учатся вместе со всеми - именно поэтому в МАГУ профильного факультета вы не найдёте, - просто не выдерживают накала чужих эмоций, мыслей и снов. Могут даже с ума сойти. Они, бедолаги, живут по медвежьим углам, занимаются в малых группах, крайне сложно переносят пребывание в плотной толпе, не ходят на вечеринки, ярмарки, гулянья и вообще сторонятся себе подобных - за жутко редким исключением возлюбленных и друзей. Спрашивается - за минимальный уровень, - мне это надо?! Страна переживёт, а я всё-таки жить хочу, простите за плохой каламбур. Ну, и следует честно признать: помимо шокирующей информации, коей щедро снабдил меня наш завуч, царапало-таки мою душу подозрение, что нежелательного - с государственной точки зрения, - жениха для некой ментальной магички могут внезапно услать к бесам, в ту же самую заграницу. Пообещают жильё, зарплату, повышение, льготы, пятое-десятое - и назад не пустят, - чтобы оная магичка остыла со временем, одумалась и выбрала того, кого надо стране. Не зря же при доме те слуги, специально обученные, штаны просиживают да деньги берут. Небось, не только письма проверять обязаны...

Так я сидела-сидела, думала-думала, и как же мне противно стало - словами не высказать. Вот гадость-то эта государственная служба, ну, просто "ни в сказке сказать, ни пером описать". Спасаясь от плохого настроения, пошла в нашу комнату, к девчонкам - чай пить и разные сплетни слушать. Близняшки наши, как всегда, в этом плане - на недосягаемой высоте. Причём самой свежей сплетней нынче оказалось не какая-нибудь мелочь, а завтрашняя свадьба нашего боевика с нашей же учительницей литературы. Я прямо ожила - вот здорово! Учительница у нас очень хорошая, добрая, все её любят, и мужик ей крепкий попался, правильный; пусть даже дед на него порою ворчит, мол, только и делает, балбес, что толпу болванов по грязи гоняет туда-сюда. Нет, чтобы хоть пару методичек составить - для обмена научно-педагогической информацией. Не всем же диссертации ежедневно писать! К тому же - вот он сейчас женится, остепенится, возьмёт да и сочинит чего шибко научного с боевой точки зрения, а дед, как положено, рецензию даст. Но это всё не самое главное - пусть и очень радостное, - что называется, так, мелкие семечки. Главное - будет выпускной бал, причём для всех, а не только последнего курса! Чтобы за один раз и свадьбу пышно отпраздновать, и выпускников проводить. Я поразилась - вот уже новость так новость! То-то я смотрю в общежитии переполошились все - везде шум, смех, беготня, разговоры, - хоть ты спать не ложись.

Мы и не ложились, всё равно заснуть было бы невозможно: к нам то и дело заскакивали девчата из других комнат с вопросами - "нет ли у вас ленты точно вот такого же цвета" или "вдруг это я вам свой шёлковый красный шарф три недели назад одолжила", - глаза горят, шерсть дыбом, хвост торчком. Нет, это я не про свою Лялечку - кошка моя, напротив, крепко спала, свернувшись на подушке, и являла собой материальное воплощение полной безмятежности и абсолютного умиротворения. Что ей тот бал? Пусть суетятся люди, а она пригрелась, уткнула носик в пушистый хвост и видит сладкие сны. Я аж позавидовала чуток - мне бы хоть капельку такого спокойствия, - а то от меня, под пагубным влиянием окружающей суматохи, скоро нервные искры отскакивать начнут. Во все стороны сразу. Суетилась даже - обычно бесконечно терпеливая, мягкая и невозмутимая, - Милочка: вывалила на кровать весь свой гардероб и, как-то судорожно компонуя друг с другом разные элементы оного, перебирала вещь за вещью. Тина с головой зарылась в свой сундук и, судя по раздававшимся из-под откинутой крышки нечленораздельным звукам, всё ещё надеялась обнаружить в нём нечто чрезвычайно важное. Её сестра, с предельно серьёзным лицом, крутилась перед зеркалом в новом голубом платье, держа в руках ещё два - зелёное и бордовое, - которые периодически прикладывала сверху, для сравнения. Да, правильно в книжках написано: самое сложное в жизни для женщины - выбрать к балу лучший наряд. Авторитетно вам подтверждаю: это внушающая ужас своей непомерной трудностью задача!

Со своей стороны, я посильно поддерживала всеобщий радостный бедлам: так же активно копалась в личном тряпичном ворохе, выбирая вещи понаряднее. Разумеется, вы помните, что у меня имелось самое настоящее бальное платье, но, во-первых, оно осталось в матушкином замке, а во-вторых - одевать его мне бы категорически не хотелось. В нашем училище мы с ним будет смотреться - не пришей кобыле хвост. А вот белоснежная кружевная блузка и юбка сочного шоколадного цвета - самое оно! На шее родовой медальон и плоская, длинная серебряная цепочка - матушкин подарок, - в два ряда ляжет. Красота!

Невиданная скорость моего выбирательного процесса вызвала искренне возмущение близняшек: мы, мол, тут мучаемся изо всех сил, а она уже сидит довольная! Пришлось срочно принимать участие в их страданиях, подсказывать, изучать варианты и морально поддерживать. Чрезвычайно воодушевлённые потерей обоих женихов сразу, близняшки поставили себе целью поразить всё местное общество насмерть. "Чтоб мы вошли, а они все - бух! - и в обморок," - как кратко сформулировала Тина. Мне показалось, это несколько чересчур, но обойтись без обморока девчата наотрез отказались. Пусть он будет не совсем всеобщим - скажем, локальным таким, уютным, домашним, - но обязательно должен присутствовать! "Нам срочно требуется восстановить безвременно утраченное самоуважение," - важно пояснила Ника. "И душевное равновесие," - дополнила сестрёнку Тина. С равновесием я сразу согласилась - как там в законе сохранения энергии? - если что-то где-то утрачивается, то в другом месте немедленно прибывает, примерно так. В смысле, всё утраченное окружающими равновесие - когда они пачками падать примутся, - как раз и перейдёт к нуждающимся в нём близняшкам. Очень даже логично по-моему. Сестрички воодушевлённо поддержали моё высоконаучное мнение, похихикали над ним вместе с Милой, коллективным разумом - не без споров, признаю, - успешно завершили все приготовления и, наконец, улеглись по кроватям. Радостный переполох, впрочем, так быстро затихать не спешил. Кто-то то и дело с громким топотом пробегал по коридору, во дворе гомонили, и даже тихонько пели, из-под двери слишком сильно пахло духами, а из окна почему-то тянуло припаленной утюгом тканью. Радостное ожидание, разбавленное изрядным количеством весёлого мандража, по-прежнему так и висело в воздухе. Даже засыпая, я слышала как Мила беспрестанно ворочалась сбоку на бок, а близняшки, обсуждая все, что только приходило на ум, громким шёпотом трещали, как две заправские сороки, хотя своими русыми с яркой рыжинкой волосами и маленькими личиками сердечком всегда больше мне напоминали белок.

Если вы подумали, что к утру мандраж утих, устал и свалил в неизвестном направлении - вынуждена вас разочаровать. После завтрака события понеслись вскачь: множество вещей случалось практически одновременно, я их быстренько перечислю, а потом перейду уже к главному. Итак: выпускников выпустили (была речь директора, вручение всего чего надо и завучевский прощальный втык кому положено), приехали свадебные гости (их встречали жених с невестой), прибыла группа наших нянек на время отсутствия учителей (имеется в виду, что оставлять школу без присмотра нельзя, студиозусов - тем более, поэтому несколько посторонних, но дюже ответственных, личностей отважно согласились пасти наше дикое стадо, пока весь преподавательский состав торжественно топчется по городскому Храму), параллельно из города притащилась старая телега - гружёная всякой всячиной, предназначенной для свадебных торжеств, - а с неё слезли два нарядных, но жутко тощих послушника, коим полагалось сопровождать нашу счастливую чету в святое место, чтоб никто не заплутал. Это конечно всё было волнительно и интересно, но как раз потом случилось главное: оказывается, пасти меня с сокурсниками решилась моя наречённая матушка, а вместе с ней приехал Нарен! Ну, то есть он не один приехал, а с товарищами по факультету: это дядя Ильтар постарался, и университет отправил на такую стажировку несколько боевиков. Признаюсь честно - матушке я ужасно обрадовалась, но Нарен стал для меня событием дня. К ногам моим он не падал, на руках торжественно не носил, но было совершенно очевидно, что главной целью его визита в училище является одна, довольно скромная, но безумно счастливая персона. Да, я была по-настоящему - почти до неприличия, - счастлива, иначе не скажу. Ну, это же так приятно, когда настолько умный и серьёзный парень специально тратит полдня чтобы только доехать и посмотреть как ты живёшь, поболтать, потанцевать и... в общем, вы меня поняли - просто ой! Правда, в моей душе тут же пышным букетом воспряли разные нехорошие мысли: и туфельки я где-то успела изгвоздать, и юбка с кофточкой вдруг показались недостаточно нарядными, и волосы мне гадкий ветер растрепал, и медальон я косо подвесила, да и лицо у меня сегодня с утра какое-то кривое... Благо, матушка заметила мои метания, посоветовала прекратить терзаться пустяками и повела в нашу комнату - искоренять возникшие проблемы.

Без матушкиного руководства процесс искоренения грозил бы затянуться надолго - что-то давненько я себя настолько убогой и никчемной не ощущала, - но твёрдая рука опытной женщины быстро расставила всё по своим местам. Тётя Миара, - вы помните, матушкина младшая сестра и алхимик-косметолог по совместительству, - от душевных щедрот прислала нам всякие разные средства, чтобы мы все выглядели как можно лучше. Разумеется, в нашей комнате, можно смело сказать, воцарился первозданный хаос - все всё пробовали, обо всём спрашивали, - словом, пытались сделать из привычной себя что-нибудь великолепное, а матушка по мере сил нами руководила, помогала и вообще строила по росту в диагональ. Затем к нам кто-то заглянул и сообщил, что преподаватели дружно отправляются в город, а ответственным лицам пора заступать на пост. То есть приниматься бдить над училищем. Матушка пошла заступать как положено, а мы облепили единственное имеющееся в комнате зеркало - интересно же, что получилось в результате!

Правда, тут я несколько приукрасила ситуацию: зеркало у нас одноместное, даже две близняшки сразу в него не влазят, хотя теоретически вполне могут рассматривать половину собственного лица плюс половину лица сестры как единое целое. Так вот, близняшки оказались первыми, шумно восхитились собой и тут же умчались производить на всех фурор. Я на тот момент помогала матушке красиво уложить Миле волосы и, соответственно, Милочка тоже была занята, сидела смирно. Поэтому толкаться сильно не пришлось. Зато когда я взглянула на собственное отражение - чуть не хлопнулась на пол. Нет, вы не подумайте, в зеркале я себя и раньше видела - и у нас дома, и у матушки в том числе, - причём неоднократно. Правда, когда всей одежды у тебя - рваные-перерваные лохмотья, смотреться в зеркало как-то не тянет, обычно хватает тусклого, размытого отражения в ведре с водой или надраенном медном чайнике. Там не так заметны многочисленные дыры и грязно-серый цвет безнадёжно застиранной, истончившейся от старости ткани. В матушкином замке, конечно же, моё отражение было много лучше - особенно когда мне пошили самое восхитительное на свете бальное платье, - да и в любом случае, по сравнению с прежним моим "гардеробом" невыносимо роскошным выглядел бы даже заношенный банный халат. Но здесь, в нашем маленьком зеркале, я почему-то стала ещё красивее, чем в большом замковом. Правда, никогда не смогу объяснить как именно это получилось. С первого взгляда изменилось-то совсем не многое: макияж подчеркнул и чуть увеличил глаза, усложнилась причёска, да на руке появился плетёный серебряный браслет, идеально подходящий к цепочке. Всё. Честное слово - всё! А общий эффект - ну, просто ах!

Наглядным подтверждением возникшего эффекта могло служить множество вещей. Во-первых (и в самых важных) его заметил Нарен: мне сказали, что я отлично выгляжу и вообще одна из самых красивых девушек училища; во-вторых, в толпе соучеников отчётливо проглянуло несколько откровенно перекошенных рож - девичьих и нет, - это принялись тихонько шипеть лучшие ученики леди Ваиры, не рискуя говорить громко и тем нарваться на ответную гадость. Они здорово присмирели после позорного изгнания их любимой преподавательницы и никого не задевали, как делали прежде, но прекратить плеваться ядом так и не смогли. Очевидно, сие благое деяние стояло выше их невеликих сил и способностей. В-третьих, об этом мне на весь двор восторженно проверещали близняшки: они уже получили приглашение на все танцы сразу от одного новоприехавшего столичного студента, ещё двоих нечаянно сшибли с ног, записали оптом всех троих в жертвы собственного обаяния - Тина уверяла, что если бы она прицелилась чуть точнее, обморок у обоих сшибленных был бы самым настоящим, - так что лучились ликованием и самодовольством. Мы радостно обменялись порциями восхищений, затем Ника пламенно заверила меня, мол, на достигнутом они с сестрой останавливаться отнюдь не собираются и обе сногсшибательные красотки поскакали дальше - наводить шорох на всех, кто встанет у них на пути. Если вы вдруг хотите спросить меня: сколько ещё народу не избежало утраты всяческого равновесия по близняшковой вине - я вам не отвечу, потому что не знаю. Девчата до самого бала пребывали в состоянии затяжной эйфории и беспорядочно носились туда-сюда по всей территории училища. Не будь директорского запрета на перемещения учащихся вовне охраняемой зоны, они бы, думаю, и до города бы добежали. А я за ними, разумеется, не следила: мы с Нареном гуляли по нашему саду - маленькому, да, но зато тихому и безлюдному, - сидели на траве, смотрели на облака, болтали о всяких пустяках. Потом выяснили, что обед сегодня сильно сдвигается к ужину, отчего всем полагаются бутерброды с чаем, захватили еды и снова пошли в сад. В комнату ведь парня не пригласишь - неприлично, а во всех других местах толпы студентов носятся и орут. Вы не подумайте, скучно нам не было: Нарен рассказывал про учёбу, про столицу, про эту практику. Оказывается, студентов-боевиков довольно часто посылают охранять какие-нибудь, не слишком важные, массовые мероприятия - типа ярмарок или местных благотворительных балов, - ставят в кольцо наружной охраны и смотрят как они службу несут - хорошо, плохо. По итогам ставят зачёт-незачёт, а особо отличившихся премируют дополнительными баллами, как-то так. Я сразу забеспокоилась: как же он свой зачёт получать собрался, если всё время в саду штаны просиживает? Но на заданный вопрос мне хитро ухмыльнулись и сообщили, мол, он всё своё уже получил - даже с награждением, и попросился в дополнительную практику. Так что за личный табель успеваемости спокоен совершенно. Так мы под яблоней весь день и проторчали, только к праздничному обедо-ужину в столовую сдвинулись с места. А потом был бал...

Я даже и не знаю как про него рассказывать - он просто был. Самый настоящий, самый правильный, самый-самый-самый: без жёстких требований этикета, без сердобольных тёток и вежливых старших родичей - они, конечно, очень милые люди, но вы помните, я вам уже рассказывала, - без скуки одиночества и необходимости постоянно кого-нибудь развлекать. В общем, этот бал был именно такой, как надо: безудержно весёлый, буйный и радостный, самую чуточку сумасшедший - с танцами до упаду, кучей сладостей, лёгким игристым вином и вечерними фейерверками. И мы танцевали, и ели всякие вкусности, и пели дуэтом, и выиграли два конкурса подряд, и снова танцевали, и болтали обо всём на свете, и любовались шикарным фейерверком... а потом всё закончилось. К полуночи притащился заранее заказанный транспорт и всех наших нянек - кого порасторопнее в каретах, а тех, кто не успел туда попасть, в телеге, - увезли в сторону города, заселять в тамошнюю гостиницу, чтобы уже ранним утром отправить всех обратно в столицу.

Училище ещё шумело: кто-то пел, кто-то танцевал, весёлый, чуть хмельной студенческий народ группами бродил по двору - шутил, смеялся, громко переговаривался. Возле накрытых столов заседали то ли самые голодные, то ли самые жадные. Парочка наиболее инициативных боевиков попыталась смоделировать только что увиденный фейерверк - хорошо, их завуч засёк и ввалил по самое немогу, - чуть не спалив при этом сарай. Мои девчонки ещё не вернулись в комнату: близняшки блистали в обществе трёх кавалеров сразу, а Мила весело вальсировала со старшекурсником с бытового. Тихий тёплый вечер неторопливо темнел, превращаясь в прохладную ночь, поднявшийся ветер разогнал все облака и по небу одиноко поплыла полная луна, затмевая своим ярким сиянием пока ещё слабый звёздный свет. Под порывами ветра стало слишком неуютно стоять совершенно одной. Конечно, можно было бы вернуться в шумный зал, но танцевать мне уже совсем не хотелось, и я перебралась в нашу комнату, чтоб не мёрзнуть.

Заснуть, конечно, не могла. Сидела, смотрела в окно и думала о вечном, любуясь луной и рассиявшимися звёздами. На душе было так хорошо и спокойно, как будто в дальнейшем в моей жизни никогда уже ничего гадкого случиться просто не сможет, и при этом, где-то в глубине - на самом донышке, - прочно обосновалась тихая радость. Надо же, как всё замечательно сложилось. Без сомнения, могло бы быть и получше, но с другой стороны - самого худшего точно удалось избежать. Как говорила наша главная кухарка, в жизни всё никогда не бывает из сахара, что-то обязательно горчит. Наверное, она была права: мне действительно казалось ужасно несправедливым, что Нарен уехал так рано, но маленькое медное колечко с кусочком тёмного янтаря - наш конкурсный выигрыш, - которое мне, прямо там, при всех, с лукавой улыбкой торжественно надели на палец, согревало лучше любого магического костра.

Про колечко, кстати - то есть, скорее, вовсе некстати, - высказался заглянувший к нам в комнату дед. Не то чтобы не одобрил, но принялся жутко дотошно про Нарена выспрашивать - всё до последней мелочи. Внимательно выслушал, покряхтел, пробормотал что-то вроде "посмотрим ещё что там за фрукт" да и пошёл спать - он, мол, староват уже для того, чтобы за юными внучками до самого рассвета бдить. Мне даже стало немного смешно - дедушка за меня совершенно напрасно так беспокоится, - ведь Нарен совсем не такой, как мои сводные братья. Конечно, я отлично понимаю: деду пока не ясно, насколько он хороший человек, и потребуется время, чтобы разобраться. Это абсолютно нормально. Наша главная кухарка тоже порой дочерям своим писала про то, как следует с мужем себя вести. В любом случае - раз уж у меня внезапно появилась родня, - она, то есть они, будут высказывать своё мнение по всем вопросам. В том числе и по всяческим подаренным колечкам. Это тоже нормально, я не против. Главное, чтобы в женихи никого не навязывали, однако тут я в матушке полностью уверена, а в дедушке - тем более. Погано, когда тебя выпихивают замуж - в силу приобретённого опыта здесь я могу говорить с полной уверенностью. Хорошо, когда помогают с выбором, берегут, пусть и не спрашивая. Самой ведь тоже жутко сложно личный идеал искать. Мне, можно сказать, повезло - я ж не Баретта, - не знаю я, как надо глазки строить, никогда не пробовала (а на ком-то потренироваться - точно застесняюсь, не смогу). Вот, не подойди ко мне Нарен - и не подумала бы, что я ему нравлюсь. Считается, конечно, что любая женщина - изначально прирождённая охотница за мужиками, с элегантной небрежностью крутящая ими всеми сразу со времён сотворения мира, но что-то я в эту теорию не верю. Куда ни кинь - везде не всё так просто, как хотелось бы. Вот, та же Мила: уже совсем извелась за своей симпатией, а не смотрит он на неё - и хоть ты тресни.

К счастью, умница Милочка трескаться вовсе не собиралась: примерно где-то часа через полтора от полуночи, которые я провела в мечтах и раздумьях, подруга решила отдохнуть от танцев и шума и вернулась к нам в комнату. Я обрадовалась, причём сразу по двум причинам. Во-первых, Милу проводил бытовик - тот самый третьекурсник, с которым она танцевала весь вечер. Во-вторых, как оказалось, после выпуска он никуда не уезжал, а оставался у нас в училище - готовиться к поступлению в МАГУ и помогать нашим преподавателям в благом деле селекции клубники, яблок, а теперь ещё и малины - матушка всё-таки склонила дирекцию на бартер, - со смородиной. Малину мы с Милой горячо одобрили - особенно свежую, и на смородину так же страстно надеялись - из неё желе отличное получается и даже мармелад сделать можно. Но более всего мою подругу вдохновляло то, что оный кавалер взялся всерьёз за ухаживания: пригласил на выходных вместе прогуляться на ярмарку и прямо-таки жаждал сопровождать Милу домой, когда она на каникулы поедет - мол, негоже юной леди туда-сюда без сопровождения шастать. Предложение о совместном посещении ярмарки Мила приняла с благодарностью, но вот идею сопровождать её домой покамест не поддерживала, предпочитая с детства знакомых местных торговцев или соседей по деревне, хотя поклонник вовсю настаивал на собственной кандидатуре. Разумеется, сразу спать мы не легли, а взялись подробнейшим образом обсуждать прошедший день, своих кавалеров, танцы, платья, ярмарки и всякую прочую дребедень, которую только могли придумать. Однако час уже был совсем поздний и мы, так и не дождавшись близняшек, забрались под одеяла. Следует заметить, что Милина симпатия - ну, тот недогадливый боевик, - подходил-таки под наше окно, ещё пока мы болтали, но Мила к нему не вышла. Во-первых, он не звал, не стучал, не пел и вообще не прилагал никаких усилий к тому чтобы его заметили. Во-вторых, как твёрдо заявила Милочка, он отверг её приглашение на самый первый танец и этим полностью дискредитировал себя в её глазах. Я вспомнила - точно, самый первый танец объявили "белым". Ну, мне-то оно было не надо - я бы всё равно танцевала только с Нареном, но вот отказаться от общества девушки, а потом гулять под её окном... он действительно думал, что к нему бегом побегут, лишь пальцем помани? В общем, мы сперва пошипели, потом поболтали, выпили по чашке чаю - а то горло от перегрузки пересохло, - и завалились спать. Спали отменно. Только под утро - часика этак в четыре, - в комнату приползли близняшки, пошатываясь от усталости, разделись и, дружно хихикая, рухнули по кроватям, заставив нас сперва подскочить от шума, а потом заново засыпать.

Справедливости ради нужно отметить, что шумели сестрички не одни. Сквозь задвинутые занавески видно плохо, но как минимум три разных силуэта там точно просматривалось. А если считать по голосам, то число кавалеров, провожавших наших красавиц, было никак не менее пяти. Поэтому утром мы с Милой первым делом - после того, как все сумели продрать глаза, - приступили к строгим расспросам: мол, что это они, то есть близняшки, себе позволяют, вырвавшись из-под опёки женихов? Сестрички переглянулись, заулыбались и дружно ответили: "всё"! Мы чуть было не пришли в ужас, но Тина милостиво пояснила нам, что под словом "всё" следует понимать буйное веселье и танцы до упаду с целой кучей приятных кавалеров, а также очень милый ночной пикник в нашем саду. Ника согласно покивала и добавила, что они с сестрой фактически не покидали танцевальный круг, всё время оставаясь на глазах у широкой общественности, в отличие от некоторых, неизвестно сколько пребывавших наедине с никому не знакомым персонажем. Я дико удивилась - нет, как они ухитрились всё запомнить, если вокруг толклось столько хлопцев сразу? Близняшки немедленно задрали носы, важно сообщили нам, что они жутко наблюдательные и вообще невыносимо умные, на сию тираду мы с Милой переглянулись, да и закидали их подушками - чтоб не выпендривались слишком сильно. В общем, утро у нас определённо задалось. Дальше про кавалеров никто особо и не вспоминал - что было правильно, нам же не прямо завтра замуж выходить, даже если звать примутся.

***

Как справедливо подозревал мастер лекарь, беременность супруги лёгкой никто бы не назвал. Токсикоз и бессонница, начавшиеся с первых же дней, лишь время от времени - как кошка пойманную мышь, - слегка отпускали свою жертву, только чтобы сызнова начать её терзать ещё сильнее; часто отекали ноги, ломило поясницу. Головокружения супруги - с периодическими обмороками, - приносили мастеру довольно много волнений: не приведи боги, грохнется неудачно - и всё, прощай эксперимент, на который затрачено столько усилий и средств. На последних сроках беременности вместе с ногами стало опухать и всё остальное - раздувало руки, лицо, в смутном отражении, которое Баретта видела в помойном ведре с водой, голова напоминала раздутый шар. Ночные кошмары превратились в приступы ужаса. Очень сильно вылезали волосы, что вызывало волны неконтролируемой истерики. Бить супругу учёный теперь не рисковал, образец мог сильно пострадать. Хватало того, что нервы у женщины оказались ни к бесу. Ну, подумаешь, почти полысела! Можно попробовать изобрести новое средство для ращения волос, очень высокодоходная идея. Они и сейчас есть, как им не быть-то, но такое плачевное состояние шевелюры этим имеющимся однозначно неподвластно. Кстати, затея сия прекрасно укладывается в его стратегический план по восстановлению красоты богатым дамам в возрасте.

Дабы немного подбодрить подопытную, мастер лекарь пустился в ностальгические воспоминания о самой первой своей супруге, пожертвовавшей жизнью ради его научной деятельности. Он до сих пор - и абсолютно искренне, - сокрушался о гибели этой в высшей степени благородной и умной леди. Но сие, воистину драматическое, предельно прочувствованное повествование нынешняя жена приняла в штыки. Безмозглая дура, малограмотная идиотка, не способная оценить фантастическую величину его задумки и высоту полёта научной мысли. Считаем необходимым от себя добавить к рассказу мастера одну немаловажную деталь: если порыться в памяти, то естественным образом всплывает факт применения некоего зелья, революционной разработки сокурсника мастера. Настолько же неистовый экспериментатор, вышеупомянутый господин чуть не загремел в тюрьму за применение своего изобретения. Власти почему-то наотрез отказались восхищаться талантом одарённого алхимика и исключили оного из МАГУ. Но оставим воспоминания мастера лекаря, и вместе с ним вернёмся к делам насущным.

Хочешь - не хочешь, а ошейник с Баретты пришлось снять, иначе эксперимент будет прерван смертью опытного экземпляра от удушья. Лишившись "украшения" женщина впала в новый слезоразлив, от облегчения и досады: оказалось, подлое колье открывается нажатием на три незаметных точки, запрятанных в узоре рельефной гравировки. Без зеркала, наощупь, никак не найдёшь - крохотные, всего лишь чуть более тёмные чем весь остальной металл, кружочки и на волос не возвышались над поверхностью артефакта. Преодолев приступ естественного раздражения и осмотрев ноги супруги, мастер-лекарь решил что ничего страшного, на таких ступнях далеко уйти никакой возможности нет. Так что даже если эта неблагодарная тварь сдуру предпримет попытку побега, найти её труда не составит. Образцы - слепок ауры и проба крови, - у него в лаборатории, поиск пройдёт легко и без проблем.

***

Замуж нас действительно никто не звал, даже Милин бытовик. Хотя всё-таки сходил к её родителям - познакомиться. Оказалось, он - прямо как наши преподаватели, - из самых бедных, безлошадных крестьян, зато дюже домовитый парень, основательный, рукастый и головастый. Мила сперва сердилась на него, мол, припёрся незваный-непрошеный, а он столько полезного сделать успел, пока гостил, что родители насели - думай головой, говорят, гляди - какой хозяин в твоём доме будет. Но это я забегаю сильно вперёд. Потому что пока потенциальный жених старательно очаровывал Милу и всё её семейство, мы с матушкой и дедом поехали в наше поместье. Инспекцию проводить.

Инспекция из-за меня получилась довольно бурной, хотя я ничего такого не планировала, отнюдь - намеревалась строго следовать наставлениям завуча. В смысле: спокойно ходить, смотреть, наблюдать и записывать, если что дельное в голову придёт. И ничего больше! Но где тут ходить, если открытым к посещению осталось единственное крыло - для слуг, - все в нём живут: и я, и гости, и челядь, и мачеха. Как говорится, в тесноте, да не в обиде, хотя порой локтями потолкаться и приходится. Более того, о последнюю - то есть мачеху, - так вообще просто спотыкаешься поминутно. Тут не до наблюдений, честно вам говорю - каждый раз, лишь только завидят, мне начинают громко рассказывать как меня любят, ценят, берегут и обожают. Нет, вы неправильно поняли, это я именно про мачеху, не про кого-нибудь ещё! Это она меня ценит, бережёт и всё остальное - вместе и по отдельности.

Вам, наверное, жутко смешно, а вот мне точно было не до веселья: даже в саду от неё не спрячешься - и там, стервоза, достаёт. Но в целом наша встреча получилась - нет, не приятной, - познавательной: когда я её в первый раз услышала, тут же поняла значение слова "шок". Прочувствовала даже, всем своим существом. Это как перьевой подушкой по голове получить - она же плотная, тяжёлая, зараза, - в результате ты стоишь чуток оглохший и дезориентированный, а мачеха вокруг так и вьётся. Ощущение мне вовсе не понравилось. Думать и без неё совершенно невозможно, а ещё и эта тварь над ухом, как голодный комар, противно этак зудит, не отстаёт. И - самое главное, - не понятно, что ей от меня нужно. Ни мне, ни деду, ни матушке. Им, кстати, было в принципе некогда думать о моих взаимоотношениях с кем бы то ни было: они упорно разбирались с важными официальными бумагами - делали запросы в архив, ездили в банк, в нотариальную контору, на консультации к адвокатам, ещё куда-то, - так что отбиваться от гадины пришлось самой. Помыкавшись денёк туда-сюда, я полезла спасаться в потайной ход - через садовый лаз, тот, что под окнами библиотеки, - ну, сил же нету эту сволочь слушать. Врёт, как бес, и ни разу не краснеет! Внизу, как всегда, царили уютная темнота и ощущение полной безопасности. Ни тебе мачехи, ни любопытной прислуги, только что не тыкающей в тебя пальцами: как же, мало того, что не утонула, не сбежала, не пропала, не опозорила свой род до самого последнего колена, так ещё и настоящей хозяйкой заделалась! Глаза таращат, за спиной шепчутся - противно неимоверно. При старой экономке ни одна горничная себе такого бы не позволила, да и кухарка наша никому не дала бы меня в обиду. Ну, и сама я тоже всегда налаживала с челядью нормальные отношения, вы помните. Но это раньше. А теперь - ни одного знакомого лица, все чужие, злые, шипят да смотрят как голодные зомби на кость. Спасибо, хоть глодать не пытаются. Только внизу, в убежище, никому до меня дела нет.

Я и сидела там, в тишине и покое, пока не пришла ко мне дельная мысль - взять да и посмотреть на комнаты мачехи. Не зря же она прямо аж расстилается передо мной, ни с того, ни с сего "возлюбив более единокровных чад своих", как сказала бы наша главная повариха. Нет, правда - вдруг там прямо россыпи компроментирующих писем лежат, а она теперь их достать и сжечь не может. Ну, это я, конечно, преувеличиваю - россыпи. Мне хватит, как в том детективе - только пара писем, но зато про всё вместе и сразу. И про убийство, и про исполнителя, и про яд - чтобы без проблем упечь кого надо за решётку. Как раз успею управиться, пока в поместье никого из моих нету. А когда появятся, сразу же честно им всё расскажу. Зато без дела скучать не придётся, мачехину брехню слушать не потребуется, да пользу хоть какую, опять же, принесу. Ведь жутко обидно получается: снова тайно лажу по подвалам, шныряю как какая-то грязная крыса, в своём собственном доме, будто не хозяйка, а воровка. Поместье-то теперь только моё, я имею право ходить в нём, где хочу. И не надо напоминать мне про инструкции: я же не собираюсь ни к чему ни приближаться, ни читать и ни трогать - даже пальцем, - только посмотрю. Одним глазком! Это разрешено, более того - это моя прямая обязанность! - надо же мне хоть что-то завучу рассказывать, когда обратно в училище приеду.

Смотреть, действительно, пришлось только одним глазом: не знаю, что именно она с той стороны в своих комнатах по стенкам развесила, но какие-то тряпки конкретно закрывали обзор. Почти намертво. Наверное, стоит пояснить, что заходить в комнаты - любые, не только мачехины, - я не рискнула: за время моего отсутствия там накопилось много пыли и, само собой, никто её не вытирал. Разумеется, вы можете задать вопрос - как же так? - всем известно, что в помещениях чрезвычайно удобно убираться магией, почему тогда в доме у мага-артефактора полно грязи. Должна пояснить: бытовые чары работают по своим законам, а не так, как в каком-нибудь детективе. Это в дешовой приключенческой книжке можно встретить фразу типа "бытовые заклятия отлично следили за порядком", в научной такой белиберды не прочтёшь никогда. В жизни за порядком следят люди - горничные, хозяева, - а заклинания только помогают им этот самый порядок поддерживать. Например, для окончательного понимания: возьмём каминную полку - на которой стоят дорогие часы, изящная вазочка и статуэтка из фарфора, - зачаруем эту поверхность на автоматическое избавление от всего лишнего. Теперь поставим в вазу цветы. Заклинание сработает и они исчезнут, поскольку не предусмотрены изначально. Если мы попытаемся предусмотреть появление цветов, то должны будем абсолютно точно определить их размер и положение в пространстве. Более того, нам будет нельзя передвигать предметы - даже на волос, - то бишь и часы, и ваза, и статуэтка должны навечно остаться прикрепленными к своей полке, иначе мы лишимся не только букета. Пример, разумеется, самый примитивный и, конечно же, создать чары тотальной чистоты - чисто теоретически, - вполне возможно. Вполне допускаю, что кто-нибудь ими уже вовсю пользуется. Но, поверьте, это немыслимо сложный, невероятно дорогостоящий а также - предельно непрактичный вариант. При любой перестановке, ремонте... Короче, думаю, вы поняли принцип и перестали осуждать наше нерадивое семейство. Так вот: я отлично понимала, что пушистый, серый, мягкий слой пылинок, который покрывал все наличные горизонтальные поверхности - естественно, включая пол, - может выдать моё вторжение ничуть не хуже сложной магической сигнализации. Даже смотровое отверстие, в которое я пыталась обозреть гостиную, уже частично затянуло пылью. Ужасно противно и неудобно, но прочищать его я опять-таки не рискнула - мало ли что. Следует сказать, на тот момент моя же иницатива мне самой показалось абсолютно бессмысленной: что из одной маленькой дыры можно разглядеть в большой, пусть и светлой, комнате? Я, как ни старалась, видела только чайный столик с неприглядными остатками трапезы, кусок дивана и приоткрытую дверь в спальню. В последней, увы, смотровых отверстий вообще не было предусмотрено. В дверную щель, до предела скосив правый глаз, я с трудом могла разглядеть ковёр, самый краешек кровати, низкий пуфик и уголок зеркального трюмо. С трудом - потому что, в отличие от гостиной, спальня была сильно затенена. Видимо, когда мачеха второпях выскочила из покоев, горничные ещё прибраться не успели и, соответственно, шторы толком не раздвинули. Ой, а что это там такое голубенькое чернеется, жёлтенькое белеется, красненькое серебрится? А вот уже и зелёный цвет пошёл, в оранжевый переливается, темнеет, чернеет, тёмно-сиреневым блестит, в синий уходит, ну, будто кусочек радуги на столешнице трюмо - словно взял её кто-то, с неба снял, да так и оставил лежать перед зеркалом. Я аж прям извертелась вся у этой дырки - и правым и левым глазом смотрю, - но всё бестолку. Отражение в зеркале сияет, глаза слепит, а что там за штучка на трюме том разнесчастном у неё валяется - хоть убейте, не разгляжу. От любопытства чуть на стенку не полезла, честное слово. Интересно ведь - аж жуть берёт! Откуда у мачехи такая красота?!

Покрутившись туда-сюда возле дырки, пораскинула умом и на стенку лезть не стала - побежала искать подходящее дерево. Мысль моя, как вы уже догадались, была предельно проста: если в комнате имеются окна и хоть чуточку неплотно задёрнутые шторы, то найти ещё одну, но куда более удобную, дырку для обзора - вопрос времени. Или вообще не вопрос. Оказалось, что с дырками действительно всё в порядке: сквозь щёлку между двух плотных полотнищ, если дотянуться рукой, можно было бы просунуть даже палец. Так вот, вопрос или, если хотите - проблема заключалась в отсутствии фундамента для данных действий. Короче, дерева подходящего не нашлось. А сияние-то слабеет! Сначала его отблесками даже с земли можно было полюбоваться. Не так чтоб очень - всё-таки не фейерверк ни разу, - но на оконном стекле радуга просматривалась вполне отчётливо. А пока я металась под окнами в поисках подходящей ветки, пока лезла, пока подползала по этой ветке как можно ближе - всё, представление, считайте, завершилось. Вися на дереве, с преогромной досадой я наблюдала как медленно затухают разноцветные вспышки в полумраке мачехиной спальни.

Висеть мне, впрочем, долго не дали: снизу раздался испуганный возглас и посыпались вопросы - что это, мол, за такое безобразие, - взрослая барышня да вдруг взялась по деревьям лазать. Если вы подумали - это только горничные, то сильно ошиблись. Внизу стояла целая группа лиц: и дед, и садовник, и, к сожалению, мачеха. Последняя имела весьма и весьма бледный вид. Пришлось медленно, осторожно слезать, по пути срочно соображая - что бы эдакое хитрое поправдоподобнее соврать. Чтобы скрыть блестящую цель собственного интереса я, наверное, даже порадовала бы мачеху вспышкой слабоумия - всё равно она уже все бумаги подписала, - но когда мои ноги коснулись земли, женщины уже рядом не было. Зато дед был - сердитый и встревоженный. Ему я, разумеется, поведала правду, но ничего конструктивного узнать не смогла: оказывается, световую - или цветовую, - индикацию можно прицепить куда угодно, хоть на кольцо, хоть на сапоги, если сильно припрёт. Её наличие, увы, ничего не проясняет. Надо смотреть основную схему, лучше всего - в спокойной, лабораторной обстановке.

Ну, чего нет, того нет - вы помните, ни лаборатории, ни папин кабинет до первого совершеннолетия я не открою, - хотя по приезду всё-таки попыталась. На всякий случай - а вдруг. Да, "вдруга" не случилось, но тут уж ничего не поделаешь - зато точно знаю, что пока рано мне туда лезть. А по авторитетному мнению деда - вообще никуда лезть не надо. Он это мнение мне очень доступно изложил, особенно когда я внезапно вспомнила, что, помимо подходящих деревьев, в мире существуют ещё и лестницы. Например, стремянки. Длинные. И с их помощью все окна нашего поместья становятся вполне себе доступны для обзора. Так вот, только я собралась озадачить нашего садовника срочным поиском такой стремянки, как дедушка решительно мою инициативу пресёк. С полного одобрения матушки, кстати. Я попыталась возмутиться - имею право знать, хозяйка всё-таки, - но меня банально задавили коллективным авторитетом. Лучше всего, разумеется, получилось у деда: он сухо сообщил, что знает как минимум четыре базовых разновидности защитных чар, при активации которых любопытный дурак, хватанувший руками чужой артефакт, мгновенно остаётся без верхних конечностей. А порою и без головы. В утешение мне пообещали немедленно связаться с завучем и - под его опытным руководством, - досконально разобраться во всех сияниях, что только могут случиться в нашем доме. Конечно, мне жутко хотелось сделать по-своему, но, рассудив по уму, пришлось соглашаться и, скрепя сердце, снова слушаться старших. Что уж поделаешь, к сожалению, в наличии родственников есть и довольно неприятные стороны.

Завуча, действительно, проинформировали незамедлительно, получили приказ ждать его сиятельную персону завтра к обеду и принялись дружно исполнять поручение. Оное поручение мы, само собою, исполнили, но к тому моменту, как наш достойный завуч почтил своим присутствием мой дом, его успела покинуть мачеха. Сбежала, сволочь - если по-простому. Конечно, сбежала она не просто так, а прихватив с собой няньку, деньжат, гардероб и дочурку. О сём счастливом событии нас оповестил конюх, как раз к обеду вернувшийся в поместье - вместе с каретой и двумя лошадьми. Завуч немедленно взял всю челядь в оборот и выяснил, что конюх оставил своих пассажиров там же, где и всегда - у портальной станции. Сундуков с собой они прихватили аж шесть штук - один даже пришлось размещать на крыше экипажа, - хозяйка, видать, спешно собиралась всю ночь. Кроме няньки, никого в свои планы посвятить не изволила, ничего никому передать не велела, записки не оставила. Кучи пассажиров конюх, естественно, не ожидал, но ослушаться госпожу не осмелился. Приказали багаж забрать - забрал, чуть закрепил все сундуки как положено, тут обе женщины с девчоночкой-то и вышли. Велели править как обычно, нигде не задерживаться. Ну, конюх не прекословил - к чему бы это. Сказали везти - значит надо, за его работу деньги сплачены. Да и кому он доносить по темноте бы взялся? Собирались же в самую рань - не то что гости, почитай, вся остальная прислуга спит, - вот он никого и не дёргал. Конечно, раньше хозяйка всегда ездила только одна - практически без вещей и ненадолго, - что охотно подтвердили горничные. Они видели увозивший госпожу экипаж - фактически на рассвете, - но никто не придал этому событию большого значения, поскольку "по делам" мачеха срывалась в любое время суток. Или почти любое. Куда она навострила лыжи - никто даже предположить не смог, ибо про свои проблемы хозяйка никому никогда не рассказывала, а, кроме официальных лиц, наш дом никто не посещал.

Само собой, прислуга немедленно заподозрила, что мачеха - отравительница, уносит ноги куда подальше, лишь бы не казнили. Результат подозрений оказался вполне предсказуем и невероятно противен. Челядь привычно шепталась по углам, делая страшные глаза и пугая самих себя собственными же дикими фантазиями, в которых мачеха то представала пьющим живую, тёплую кровь вампиром, то жадно пожирала гниющие трупы на местном кладбище, выкапывая их из могил, то сама регулярно ложилась в гроб, с совершенно не понятными обычным смертным целями. Слуги и меня - за компанию со всеми вместе, - старательно пытались устрашить: мол, она же чуть тебя, бедняжечку-сиротиночку, заживо не съела, но безуспешно. Я чуть было не засмеялась в голос. Надо же, вот только пару дней назад я у них была мерзким изгоем, отщепенцем и позором всего нашего рода, а тут вдруг стала невинной жертвой, чуть ли не святой. В общем, правильно наш завуч велел мне сплетен не слушать. Сам он, конечно, от всяких жутких баек о страшном убийстве пятилетней давности отмахнулся, как жеребец от надоедливой мухи, зато принялся въедливо расспрашивать меня и деда о виденном сиянии. Понятно же, что не повисни я на той злосчастной ветке - ситуация могла бы выглядеть иначе. Лучше или хуже - ещё неизвестно, но точно уж по-другому, а не так по-дурацки как сейчас. И зачем только я мачеху спугнула?

***

Ответа на сей, почти философский, вопрос наша героиня так и не получила, хотя бы потому, что кроме неё самой некому его было дать. Зато проблема сияний с течением времени вполне успешно разрешилась. Ключом к успеху послужило совершенно случайное обнаружение жутко обезображенного женского тела, которое явно пытались сжечь с целью скрыть улики. По целому ряду косвенных признаков следствие установило, что именно эта женщина проживала с маленькой дочерью и единственной служанкой в крошечном домике на окраине тихого, провинциального эстольского городка. Расспросив последнюю, следователи посетили хорошо известное нам поместье - и его юную хозяйку, - с вежливой просьбой о посильном содействии. Разумеется, оно им было оказано.

***

Ну, вот и посмотрела я как расследуют самое настоящее убийство. Не скажу, чтобы меня категорически не устроило данное действо, но в жизни всё оказалось совсем не так, как в детективе. Это в книжке вас немедленно захватывает сюжет, вы не можете оторваться от загадок, кои щедрой рукой подбрасывает вам автор, затем наивно поражаетесь простоте решения всех проблем и - буквально через пару страниц, - приветствуете справедливое наказание жестокому убийце. Или не приветствуете - если убитый вам нравится. На самом деле всё гораздо прозаичнее, довольно нудно и очень, очень долго. А ещё жутко, даже если вы не видели труп, лишь слышали сухое официальное описание события. Признаюсь честно - мачеху мне не стало жалко, совсем. Я сперва было озаботилась будущим маленькой сестрёнки - пусть и сводная, но кто-то же о ней должен подумать, - однако завуч заверил меня, что отца девочки они, скорее всего, уже вычислили. Ну, или найдут в ближайшее время. С него и весь спрос.

Я аж подскочила - неужели малышку ему отдадут, - ведь этот негодяй прикончил мать своего ребёнка?! Оказалось, я снова - по словам завуча, - поленилась включить логическое мышление. Убийце положено сидеть в тюрьме, а не мирно дочерей воспитывать. Поэтому девочка будет жить в доме своего отца, который, может, и не совсем порядочный человек, но всё-таки - никакой не живодёр и для общественности совершенно безопасен.

Думаю, следует объяснить, что наш разговор происходил уже на излёте лета, в училище, куда меня доставили родственники, дабы я продолжила триумфально получать отличные оценки по всем предметам. Или вовсе не триумфально, но обязательно отличные, иные их категорически не устраивали. Особенно деда - он неустанно меня направлял, поучал, тренировал, проверял, наставлял и, пожалуй, порою даже третировал. За истекший период мы с матушкой успели дважды посетить храм, навестить столичную бабушку (где я снова проводила всё свободное время с Нареном), а также обойти все более-менее достойные магазины. Не бог весть что за целых три месяца, но моя матушка в самом дела посвящала уйму времени оформлению моих документов. Как оказалось, это такая тягомотина, с которой ни одно следствие не сравнится. Более того, к концу лета я начала сильно сомневаться, что - в плане уровня мерзости, - с гнусной бюрократической волокитой может сравниться даже смертная казнь. По крайней мере, самоубиться - точно намного быстрее и гораздо проще.

Так вот, к моменту моего прибытия в почти родные учебные пенаты, завуч со сподвижники - а также коллеги, - смогли несколько рассеять туман над произошедшим и получилось у них примерно вот что. Мачеха моя, действительно, тесно сотрудничала с кем-то достаточно влиятельным или богатым - или то и другое вместе, - причём область совместной деятельности включала весьма сомнительные сделки с недвижимостью, ценными бумагами и иными, но тоже весьма дорогостоящими и прибыльными объектами. Установить личность таинственного покровителя следователи надеялись с помощью той самой блестяще- радужной штуки, которую мне удалось совершено случайно обнаружить. Штука, к слову сказать, впечатлила даже деда. Разумеется, с научной точки зрения. Когда под наблюдением и руководством целой кучи ответственных лиц - разных специалистов, магов, свидетелей и всякой прочей набежавшей мишуры, - я проникла в мачехину спальню и добыла таинственную вещь, дедушка прочёл мне целую лекцию о ней и ей подобных артефактах. Думаю, вы бы, как и я, никогда и подумать бы не смогли, что обыкновенное - на первый взгляд, - круглое зеркальце в скромной металлической оправе может оказаться чрезвычайно редким средством связи. По словам сразу двух артефакторов - кроме дедушки, следователи привезли кого-то из своего ведомства, - такие зеркала делали очень, очень давно. Сейчас их почти что не осталось - всё вытеснили более эффективные универсальные схемы. Эти зеркала служили отличным, очень надёжным, двусторонним каналом коммуникации, малозаметным, но чрезвычайно дорогим и строго направленным. Имеется в виду, что общаться с помощью зеркал могли только два человека - обладатели одного парного артефакта. Связать такие в единую сеть, как удалось сделать с современными кристаллами, невозможно - информация в любой момент может пойти не по тому адресу. Дедушка даже попробовал объяснить мне почему, но толком я не поняла. Зато, в отличие от сети кристаллов, перебить сигнал от зеркала к зеркалу практически невозможно, дальность их действия зашкаливает за все разумные параметры, сами артефакты прекрасно обходятся без регулярного обслуживания, не требовательны к пользователю - то есть смотреться в него может любой дурак, - прочны и долговечны до обалдения. Сияние, которое я уловила, было следствием произведённого вызова: очевидно, мачеху побеспокоил её визави, она не смогла ответить, и зеркало продолжало реагировать на приближение человека - так и положено, до тех пор, пока вызов не будет принят. Это, как мне объяснили, и является основным недостатком данной схемы - пока не снимешь предыдущий сигнал, других не поступит. Именно имеющийся сигнал, по мысли следствия, и явился причиной внезапной смерти мачехи. А также, в будущем, должен был послужить торжеству правосудия. Каким именно образом - я в подробности не вдавалась, меня больше всего волновал вопрос собственной безопасности и судьба маленькой сводной сестрички.

Конечно, она мне не родная, и даже не сводная - но это одно, я успею ещё об этом подумать, а вот что ребёнок может пропасть - совсем другое. Ну, завуч и принялся срочно объяснять да успокаивать. Аргументированно. Так вот, что именно делала при тех самых сомнительных сделках мачеха - не понятно до сих пор. Подписи нигде не ставила, ничего кроме процентов явно не получала, но каждый раз, когда определённые лица собирались заключать контракт, её выдёргивали из поместья и она мчалась присутствовать. Наиболее вероятной версией следствие сочло слабый ментальный талант, но, увы, твёрдо - и не твёрдо тоже, - установить наличие оного у трупа совершенно нереально, а честно признаваться никто из подозреваемых не спешил. Зато факт возможного отцовства не отрицало сразу двое подследственных, причём они же - практически одними и теми же словами, - указали на третьего претендента на ту же роль. Этот самый претендент никаким мошенничеством не занимался, был родовит, женат, богат и бездетен. Скорее всего, именно сочетание данных качеств и побудило мачеху пойти на риск. Она в жизни не отличалась высокими моральными принципами, а вот жаждой обогащения и социального возвышения - очень даже да. Для успешной организации развода недостаточно тихо залезть к мужику в постель - а роль любовницы её не устраивала, - требуются фактические доказательства плодовитости супруга и безнадёжной бесплодности супруги. Кроме того, кандидатка на роль новой жены должна была быть дворянкой - безупречной репутации, само собой, - иметь собственные средства к существованию и, желательно, объекты недвижимости. Сразу все эти требования мачеха выполнить не смогла, но, уже присмотрев себе выгодную партию, отступить и не подумала. Принялась поэтапно претворять свою мечту в жизнь. Оставив проблему накопления капитала на потом, успешно выскочила замуж за моего отца, предварительно зачав дитя от мужчины своей мечты. А чтобы избежать лишних вопросов со стороны новоиспечённого супруга, воспользовалась довольно рискованным способом: закупила целый курс опасного для здоровья препарата, позволяющего задержать развитие плода в материнской утробе примерно на месяц-полтора.

Здесь завуч позволил себе отвлечься и прочесть маленькую, но очень гневную лекцию о многогранном вреде подобных средств, в которой особо указал на высокую вероятность возникновения целого ряда критических ситуаций. Мол, в данном составе полно компонентов, кои сами по себе следовало бы строжайше запретить к использованию, найдись хоть какой заменитель погуманнее. Малейшая ошибка алхимика здесь - уже катастрофа: порой умирает мать, но чаще всего - зародыш, а мёртвый плод потом будет почти невозможно вытравить. Подобную ситуацию не всегда сможет исправить даже магистр от целительства. По его словам, моей мачехе здорово повезло: зелье для неё варил кто-то весьма и весьма компетентный, такое довольно редко случается. Гораздо чаще запрещёнными препаратами балуются недоучки - или недоумки, - не сознающие возможных последствий, а также категорически, прямо-таки вопиюще безответственные личности, которым все эти последствия абсолютно безразличны, зато срочно требуются деньги.

Дальше всё было очень просто: вскоре после замужества мачеха прекратила глотать приобретённую гадость, плод принялся развиваться как положено, настало время радовать беременностью законного супруга и тут всплыли неучтённые женщиной обстоятельства, а именно - грядущий ритуал принятия младенца в род. Думаю, вы помните - маги никогда его наличие не афишировали, вообще слишком много о себе никому постороннему старались не рассказывать. А мачехе, очевидно, и в голову не пришло предварительно расспросить хоть кого-нибудь о возможных проблемах. Оказавшись лицом к лицу перед опасностью разоблачения, последующего развода и краха всех своих надежд, женщина пустилась во все тяжкие - воззвала к помощи покровителя. Покровитель - по каким-то своим причинам, - счёл полезным мачехе поспособствовать и мой отец умер. Затем последовала довольно успешная попытка втихую замять это дело, да только вот мачеха явно принялась дурить. Так часто бывает: когда у негодяя получается одна гадость, он немедленно планирует другую, подобную уже произошедшей, и ожидает успешного её осуществления. Иного объяснения дальнейшей линии событий завуч, по его словам, попросту не видел. Ведь если бы моя персона действительно представляла бы собой угрозу или препятствие, я бы уже здесь не сидела, определённо. Так что мою смерть покровитель, очевидно, всё-таки не планировал, это личная инициатива мачехи. Но тут - а как предполагал завуч, она, скорее всего, снова обратилась за помощью, - случился крупный облом: валить трупы десятками на потребу жадной дуре покровитель отнюдь не собирался. Тщательно продуманное и аккуратно осуществлённое убийство - это одно, а вот скоропостижная смерть всех представителей дворянского рода - совсем другое. Мачехе пришлось действовать самостоятельно. Она наворотила ошибок, я успела сбежать, завуч - меня расколоть, а следователи - найти улики. Теперь полагается терпеливо ждать, пока раскопают всё остальное и дело пойдёт в суд, где в обязательном порядке будет установлена причина безвременной смерти моего папы и раскрыты махинации мачехиных подельников.

Ну, что ты тут скажешь... Чуток оглушённая объёмом свалившейся на мою голову важной информации я просто сидела молча. Да, на книжный детектив совсем не похоже - там всё просто, быстро и, что немаловажно, не случается тревожных пауз - без всякого понимания происходящих событий, - с абсолютно непредсказуемым концом. А главное - никого не жалко, ибо все злобные гады, как правило, получают по заслугам, а все хорошие персонажи остаются жить долго и счастливо. Рассиживаться, однако, мне не позволили - завуч потребовался кому-то там, пребывающему на просторах нашего училища, и мне пришлось выметаться вон.

***

Покидать своё поместье мастер-лекарь откровенно не любил - и не только потому, что являлся по натуре домоседом, - он слишком ценил удобство во всём: в быту, на работе, во время отдыха. А где ещё на свете найдёшь такое место, где буквально каждый камень, каждый стул в доме расположен именно так, как необходимо хозяину? Впрочем, отдыхом мужчина не слишком увлекался. Будем всё-таки справедливы - пусть мы и не испытываем симпатию к мастеру-лекарю, - специалистом в своей области он был блестящим, без всякого преувеличения, и достиг всего исключительно собственными силами. В процессе оного достижения в жилище мастера скомпоновалась, пожалуй, единственная в своём роде коллекция артефактов, которой обладатель искренне гордился. Воистину уникальной её делало обилие медицинских - диагностических, лечебных, восстанавливающих, комплексных, - шедевров научной мысли. Разумеется, мастер-лекарь не обошёл своим вниманием и артефакты, которые помогали ему максимально точно определить уровень магического дара пациента. Как раз сейчас, с колоссальным душевным удовлетворением, он наблюдал на собственноручно нарисованном графике как стремительно увеличивается уровень одарённости собственной супруги. Без всяких сомнений, его исследования, его усилия не пропали даром и плод - судя по измерениям, изначально не имевший ни капли волшебного таланта, - станет магом. Соответственно, мастер-лекарь собирался максимально эффективно монетизировать полученный результат и предвкушал буквально ажиотажный спрос. Да, его услуги будут эксклюзивно дороги, но для профессионала экстра-класса это абсолютно нормально, согласитесь. Что ж, здесь мы снова поневоле вынуждены отдать законную дань упорству, таланту и профессионализму мастера-лекаря. Долгие годы он неустанно трудился над изобретением комплекса средств, позволяющего родителям гарантированно получить одарённого ребёнка. Теперь, став гораздо ближе к успеху, мужчина на какой-то момент полностью отдался сладким мечтам. Только представьте себе, сколько семей - с его помощью, - смогут влиться в магическое сообщество. Какой громкой славой будет овеяно его имя! В конце концов, какую власть он обретёт... Воистину, переоценить настолько выдающийся результат попросту невозможно!

Однако, некоторые обстоятельства всё-таки серьёзно омрачали вышеописанный триумф адепта медицинской науки: супруга, коей предстояло принять непосредственное участие в появлении уникального младенца на свет, совершенно очевидно, не сможет родить ещё одного такого же экспериментального ребёнка. Более того: вполне вероятно, что вообще безвозвратно утратит возможность иметь детей. Разумеется, мастер-лекарь прекрасно понимал, как отнесутся потенциальные заказчики к полной - и даже частичной, - невозможности сохранения здоровья роженицы. Не его жены, само собой, у них собственные супруги имеются. И если вдруг по государству прокатится волна смертей определённого рода... В общем, над проектом предстояло ещё работать и работать. Именно с этой целью мастер-лекарь запланировал срочный визит к своему лучшему поставщику: необходимо заказать целую груду редких ингредиентов, обговорить некоторые детали и даты будущих поставок, да и цену не помешает немного сбить - любому оптовому покупателю положена скидка.

Путешествие прошло просто отлично. Мастер-лекарь получил и скидку, и все остро необходимые составляющие для своих зелий - в полном комплекте, а также заверения торговца в скорейшем выполнении остальной части заказа. Однако по приезду его ожидал неприятный сюрприз: пока помощники - и он сам, - были плотно заняты выгрузкой, сортировкой и складированием драгоценной добычи, супруга, улучив момент, выбралась за открытые ворота и скрылась в близлежащем лесу. Благо, старик-садовник вовремя выглянул из окна и заметил знакомое платье, мелькнувшее у самой кромки леса, а то ушла бы, стерва, с концами. Не то чтобы мужчина сильно удивился - подобные намерения в последнее время пропечатывались на лбу этой безмозглой дурёхи крупным шрифтом, - но мчаться в лес, разыскивать беглянку у него настроения не было - ни сразу, ни потом. Только что приехал, от усталости все кости ноют, тут бы отдохнуть с дороги - поесть, поспать. Кроме того, нужно поспешить: некоторые, особо неустойчивые, соединения не хранят - они требуют немедленной переработки. Если профукать время - потеряют свою эффективность, следовательно, может затормозиться исследовательский процесс, немалые деньги будут потрачены зря. Да и не мальчик он уже, в конце-то концов, чтобы по бездорожью за женщинами зайцем бегать да скакать.

Бегать мастер-лекарь, конечно же, не стал, но искать супругу действительно пришлось. Мало ли что может случиться... Нет, за женщину, как за почти полностью отработанный материал, мастер-лекарь уже практически не волновался, но его гениальный эксперимент - одарённое дитя, - его научная надежда, его будущая слава. С ним ничего не должно было случиться! Поэтому, превозмогая усталость и прихватив с собой одного из помощников, мужчина тут же пустился на поиски. Признаём, оные были проведены на довольно высоком профессиональном уровне. Если бы судьба не сделала известного нам мастера лекарем, то ему определённо была бы уготовала блестящая карьера ищейки или дознавателя: на всё про всё у мужчины ушло никак не больше часа. Чары, созданные по образцу крови, привели мастера точно к жене. И, следует заметить, вовремя: супруга лежала на дне неглубокого овражка в странной, даже - крайне неестественной, позе. Одежда женщины была грязна и местами изорвана, а пышный куст лещины, нависающий над оврагом, сильно изломан: видимо, у беременной внезапно закружилась голова - как часто бывало в последнее время, - она пошатнулась и, чтобы не упасть, принялась хвататься за ветки. Увы, безуспешно: орешник - не дуб. Он гибок, но тонок, ненадёжен. Что было плохо - женщина свернула себе шею. И это за месяц до родов его уникального ребёнка - какая безответственность!

От досады учёный уже готов был, фигурально выражаясь, рвать на себе волосы, когда заметил что ноги женщины слегка подёргиваются. Очевидно, ему удалось застать самый финал трагедии и ещё не поздно вмешаться! Мужчина принялся торопливо спускаться вниз, крепко сжимая ручку компактного чемоданчика. Данный аксессуар имеется у любого целителя - и мастер-лекарь не являлся исключением из общего правила, - жизненно необходимый набор различных лекарственных средств всегда находился при нём. Не раз и не два мужчину просили о помощи, угадав его профессию по этому чемоданчику, и тот ни разу не отказывал. Во-первых, накопленный опыт - это тоже капитал, а во-вторых, завязанные таким образом знакомства бывают не только полезны, но и весьма прочны. Не забудем упомянуть и профессиональную гордость мастера: спасти всех, кого нужно - это не только почётно, но и приятно. По всей видимости, именно благодаря опыту - а также обширным знаниям, - мастера-лекаря и его помощника чудесное дитя сделало первый вдох и, как водится, тут же разразилось громким плачем. Тщательно проведённая диагностика показала, что искомый магический потенциал у новорожденного исключительно велик, да и телесно мальчик почти что здоров. Но его мозг! Подумать только, у младенца практически отсутствовали извилины! Мужчина торопливо зашагал домой, аккуратно держа в руках слабо шевелящееся тельце ребёнка. Бесценный образец следовало как можно скорее препарировать и залить формалином.

***

Не скажу, чтобы дальнейший ход расследования меня нисколько не интересовал, совсем напротив, однако ни завуч, ни дядя Ильтар, ни кто-нибудь ещё особо делиться со мной новостями не спешили. Не скажу также что прямо-таки подкарауливала их где только можно и нельзя дабы расспросить поподробнее - отнюдь. Мне было некогда: дед взялся за меня всерьёз. Да, если бы я знала сколько мне - как личной ученице знаменитого магистра артефактора, - потребуется выучить, в жизни бы не пожелала себе этой профессии! Если хоть кто-нибудь вдруг подумал, что на первом курсе учиться было тяжело - сразу же перестаньте. Потому что, например, сдача дополнительного материала по истории магии - это даже не семечки, а так, мелкая шелуха!

Ну, это, правда, я сейчас так думаю, раньше-то иначе говорила. Просто тогда, как теперь оказалось, дедушка не мешал мне догонять остальных, привыкать к училищу, заводить друзей и всё такое прочее. А вот когда - по его мнению, - я со всем вышеперечисленным успешно справилась, он и перешёл к активным действиям. Точнее, активно действовать должна была его внучка, то бишь я - чего ей, то бишь мне, совершенно не хотелось. Хотелось немножко иного. Например, раз в месяц беспечно гулять с Нареном по городской площади - особенно когда там устраивали ярмарки, - или сидеть на траве в нашем саду и болтать обо всём на свете, обсуждать с близняшками последние сплетни, а с Милой - мирно пить чай. Не подумайте чего такого, от учёбы я не отлынивала и от работы на кухне тоже! Но нельзя же долбиться в науку как голодный дятел, иногда нужно и отдохнуть. К сожалению, дед привёл мне железный аргумент собственной правоты: извлёк на свет божий учебную программу МАГУ и предложил сравнить с моими знаниями. Я сравнила. Ну, что тут скажешь - грустно, слов нет. Дедуля немедленно взялся объяснять, мол, местная программа направлена на выпуск грамотных специалистов, но невысокой квалификации. Такие, по его словам, очень нужны, особенно в провинции. А вот настоящий артефактор - это учёный и мастеровой в одном лице. Потому и мало настоящих специалистов данного направления, большинство студентов на курсе - золотоносные идиоты, типа леди Ваиры. В бытность свою преподавателем МАГУ дедушка на них насмотрелся - а особенно наслушался, - аж до тошноты. Девицы-то из хороших семейств не мечтают ни о работе, ни о карьере. Им только лишь богатого мужа подавай и всё - больше от жизни ничего не требуется, - сейчас пошли по балам, по приёмам сплетни собирать, пыль в глаза пускать. Какие из них артефакторы, зачем время тратили, спрашивается? Дед бы с преогромным удовольствием поразогнал бы к бесам всю эту безмозглую шоблу, взял учиться кого потолковее. Потому как думать - не языком молоть, не всякому дано. Я удивилась - как же так? Ведь все люди умеют думать, если не сумасшедшие. Но тут дед меня осадил: принялся объяснять сколько существует типов мышления у человека и какие они - типы, - разные. Было очень интересно, но, во-первых, весь список сходу я просто не запомнила, а, во-вторых, запуталась в классификации. Однако самое главное дед до меня донести всё-таки сумел: мы с ним не просто так теоремы сложные учили да разбирали всякие задачки, а вырабатывали мне правильный тип мышления.

Несколько позже я поделилась с Милой услышанным от деда и мы - от большого ума, не иначе, - решили поинтересоваться у нашей травницы: а какой тип человеческого мышления - согласно последним научным изысканиям, - положен, например, врачам. Ответ я вам тут приводить не буду - тема попалась весьма занимательная, говорили мы весь урок, - просто скажу, что дополнительной информацией нагрузили весь класс, по полной, а Милочка ещё и взялась индивидуально прорабатывать данный вопрос. Очень уж её поразила наша травница, рассказав, что согласно последним данным мышление высокоразвитых животных - лошадей, собак, кошек, дельфинов, - находится примерно на уровне маленького ребёнка лет трёх-четырёх. В общем, выползали мы из класса дружной, взволнованной, довольной, но несколько отупевшей толпой. Да, совсем забыла! Оказывается, сумасшедшие тоже думают, не так, как обычные люди, но всё-таки. В связи с чем у меня возник вопрос: а каким образом тогда следует определять границы нормального рассудка-то? Жаль, задать я его не сподобилась...

***

Если мы скажем, что расследование, коим столь живо интересовалась наша милая юная героиня, нисколько не продвигалось - это будет неправда. Следователям удалось выстроить достаточно логичную версию и - в процессе разработки оной, - они раз за разом убеждались в собственной правоте. С опасным амулетом, попавшим в руки безмозглого мага они уже успели разобраться: автора сего ментального безобразия нашли, допросили и отправили учиться в одну из закрытых групп, находящуюся под строгим надзором маг-контроля. "Курировавшую" паренька банду частично переловили и предали суду, а иные, уже нашедшие своих покупателей, незаконные его поделки активно разыскивались. Группа мошенников, с которой сотрудничала ныне покойная мачеха, отчаянно отбивалась от всех обвинений, но оные постепенно обрастали - порой весьма солидными, - фактами и аргументами, что укреплению спокойствия обвиняемых отнюдь не способствовало. С другой стороны, на косвенных уликах - хоть умри, - толком обвинение не обоснуешь, а прямых доказательств преступлений покамест получено не было. Самая главная улика - она же свидетель в одном лице, - скоропостижно умерла, признательных показаний никто давать не собирался, а подавляющее большинство сделок с точки зрения закона выглядели вполне благопристойно.

Невзирая на то, что специалисты, обнаружившие остаточные следы ментального воздействия на контрагентах мошенников, уныло признались в собственном бессилии - мол, автора они никак не определят, - следователи трудились не покладая рук. Весь следственный отдел всколыхнул сперва слух, а затем и выявленный факт, кардинального изменения внешности нескольких подозреваемых. Что весьма любопытно, методики и заклинания, использовавшиеся в процессе, оказались идентичны тем, которыми пользовался жених нашей героини. Если вспомните, именно он исправлял внешность неудачливого мага, по ошибке подчинявшего её подругу Милу. Приглашённый эксперт заключил, что совпадения могут в равной степени обозначать и почерк профессионала, и стиль какой-нибудь школы, но точно указать последнюю не сумел. Получил поручение составить полный список всех известных ему частных профильных центров - обучающих и не очень, - с дополнением в виде персон, имеющих потенциальную возможность оказания услуг того же рода. Немного поломавшись и побурчав для проформы, эксперт согласился и, в свою очередь, нагрузил маг-контроль, вытребовав право обследовать всех имеющих отношение к данному делу: неизвестная схема ему очень понравилась. В общем, следствие изо всех сил продвигало дело, однако чего пока никак не получалось обнаружить - хоть одного следа, ведущего к таинственной личности покровителя мошенников.

***

Вот, если посчитать сколько раз я слышала от взрослых, читала в книгах расхожую фразу про бегущее время - наверное, целый миллион получится. Ну, уж как минимум, половинка миллиона точно. А вот поняла я её только сейчас: за грудой учебных занятий и кучами всякой иной работы совершенно сама по себе пришла зима с перспективой очередного Новогодья. Осени я почти что не заметила - нет, вроде она была, но как бы и не совсем. Так, мелькнуло что-то жёлто-рыжее в окне - и пропало, будто небыло. Ну, правда же, сколько той осени-то получилось - три прогулки и одна Большая ярмарка. Всё остальное - сплошная спешка. Я так понимаю, что для того, чтобы время бежало, ты сама должна тоже бегать и, желательно, ещё быстрее. Поскольку все события этих месяцев плотно спрессовались у меня в голове, как сушёный инжир в сладкой плитке, могу только выдать краткое резюме произошедших в училище событий.

Во-первых, Нарену исполнилось восемнадцать и он - в самой категорической форме, - заявил своим родичам, что им не стоит трудиться искать ему невесту, он её уже нашёл совершенно самостоятельно. Родичи подумали-подумали и решили не сопротивляться - оставить парня в покое, - таким образом, конфликта поколений не случилось. Моя матушка, которую Нарен в свою очередь поставил в известность, осторожно высказала мысль о немалом временном промежутке между данным моментом и днём моего второго совершеннолетия. По её мнению, до той минуты когда мне исполнится двадцать один год - а раньше она меня никому не отдаст, - мы все можем успеть пять раз передумать, потом пережениться и ещё развестись. Однако я мудро сочла, что проблемы следует решать по мере их поступления и быстро согласилась с мнением Нарена. Пусть его мама лучше отдохнёт, ей ещё сестричку воспитывать, да и все остальные родственники, небось, тоже собственными делами заняты - по горло.

Во-вторых, Мила тоже предпочла уступить своему кавалеру и приняла от него очень милое мельхиоровое колечко с малахитом - под цвет её глаз. Следует признать, что кавалер изрядно потрудился прежде чем смог получить согласие подруги: и цветы для неё выращивал, и сластями закармливал, и даже спел пару раз (кстати, довольно красиво). А уж Милины родители - особенно матушка, - за него просто горой встали. Умный, одарённый, трудолюбивый, ответственный, в МАГУ поступать собирается - просто мечта, а не зять. И пускай у него ещё двенадцать ртов в семье - "бесова дюжина" издавна считается в народе нехорошим числом, - он, как самый старший, приучен за всеми смотреть и за всё отвечать. А раз уже приучен - и Милочке в жизни на него опираться легко будет. Привычный, стало быть. Ну, это так матушка Милина высказалась, не я. Мне-то он, в принципе, тоже понравился - спокойный такой, основательный и, вроде бы и неторопливый, однако как-то умудряется всё настолько быстро, а главное - вовремя, делать, что сокурсникам поспеть за ним, прямо скажу, сложновато. Короче, я его одобрила, подруга согласилась и на Большой ярмарке в городе мы гуляли уже вчетвером: я с Нареном и Милочка с Мареком. Близняшки, к слову сказать, тоже гуляли, в сопровождении очередных своих кавалеров, коих, по моим скромным подсчётам, у каждой собралось никак не менее пяти. Девчонки были дико счастливы, весело смеялись, строили глазки и вообще изо всех сил радовались жизни. В отличие от приснопамятной Баретты они никогда не стравливали ухажёров друг с другом, никого не оскорбляли, не унижали и вообще вели себя с ними скорее по-дружески, чем как всеобщие идолы. Ой, как бы это объяснить человеческим-то языком. Ну, просто тут у нас вдруг образовался этакий Клуб Любителей Близняшек, а наши девчонки - по долгу службы, - являют собой главную симпатию всех членов данного собрания. Матушка обозвала сложившееся безобразие красивым словом "салон" и пояснила, мол, в столице женщины, если могут, с удовольствием такое устраивают. Прямо в собственном доме. Собирают вокруг себя кучу разного народа и царят внутри этой кучи, периодически успешно входя в историю. Дабы не быть голословной, привела несколько примеров - кто именно из всемирно прославленных леди добивался таким образом влияния на умы страны а также судьбы человечества. Я жутко впечатлилась - надо же, вот что, оказывается, люди-то делают! - и сходу принялась мечтать: как выучусь, перееду на жительство в наш стольный град, там заведу себе протьму знакомых; буду их к себе зазывать, поить-кормить, разговоры разговаривать. А потом подумала: ну, хорошо, вот месяц я эту толпу выдержу, два тоже, а что потом-то - выгнать всех нафиг? Просто представьте: весь день напролёт по дому шляется протьма народа, каждому что-то надо, каждый хочет чего-то своего - а про хозяйку хоть кто-нибудь подумал? Ни тебе посидеть в тишине, книжку почитать, ни спокойно чаю выпить - чтоб только я, Мила да Лялечка, - ни с Нареном толком не погулять, не постоять, даже не пошептаться в уголочке... неет, ну его к бесам, этот салон. Пускай близняшки его заводят, раз им нравится, уж так и быть, к ним, пожалуй, загляну пару раз, а чтоб самой - ни за какие коврижки.

Ну, это я, конечно, отвлеклась - уж больно идея шикарная попалась, - перехожу к третьему пункту общемировых сенсаций: матушка с дядей Ильтаром завершили все формальности, всё что надо собрали-предоставили-подписали, и я теперь самая что ни на есть полноправная наследница. Сестричка моя - которая мачехина дочка и вроде бы как мне и не сестра, - так же официально признана своим биологическим папашей и живёт в одном из его поместий. Дядя счёл, что миндальничать с этим субъектом не следует, пришёл к нему в дом - в компании со следователем, само собой, - и, шарахнув по столу пачкой документов, потребовал немедленного восстановления справедливости по отношению к ребёнку. Малышка эту справедливость получила - не сразу, разумеется, но всё-таки, - а мужик теперь восстанавливает справедливость по отношению к своей жене. Получается, по словам дяди, не очень, но это его уже нисколько не волнует. Зато за малышкиной справедливостью лично проследил мой дед: в составе жутко авторитетной комиссии участвовал в ритуале приёма младенца в род. Папаша-то сперва ведь заартачился - мол, никого не знаю, ничего не помню, - ну следствие и организовало ему экспертизу с экспериментом. Сперва малявку на родственную кровь протестировали, а потом уж и дедушка мой подключился. Так что, хочешь - не хочешь, а пришлось этому мужику брать на себя ответственность - против родовой магии не попрёшь.

В четвёртых, в наше - то бишь, теперь моё уже, - поместье вернулись экономка с главной поварихой. Я очень просила матушку их разыскать и нанять заново - пусть мне будет такой подарок на Новогодье, другого не надо, - вот, получила свою радость досрочно. Они написали мне письмо, очень длинное, в котором просили обязательно хорошо учиться и обещали постепенно привести весь дом в порядок: сыскать толковую челядь, отчистить, отремонтировать и восстановить то, до чего дотянутся руки. Постепенно - потому как господские комнаты покамест не разблокировались - ни одна. Дедушка, с которым я проконсультировалась по данному вопросу, сказал, что это совершенно нормально - система не получила сигнала о появлении взрослого легитимного наследника и продолжает функционировать в режиме глухой обороны. Держит периметр, так сказать. Ну, что ты тут сделаешь. Конечно, я в ответ своим благодетельницам пообещала трудиться и учиться, да попросила взять старику-садовнику хоть одного помощника - пусть и сад у нас до ума доведут, чтоб всякой дрянью насмерть не зарастал. Только белую акацию под окнами библиотеки рубить, корчевать не велела - сама приеду, посмотрю что убирать, что оставить, - спешить-то некуда уже.

Ну, и в целом - на мой взгляд, - в мире наконец-то воцарилась справедливость. Я даже, прямо скажу, сочла что у моей сказки почти что наступил вполне законный счастливый конец: раз справедливость уже на месте, то и личное счастье не за горами. Осталось только добраться до долгой совместной жизни. Разумеется, завуч - со коллеги и товарищи, - где-то там, очень далеко отсюда, старательно ловили убийц и пособников мачехи, разыскивали её же покровителя и вообще занимались всякими опасными для жизни делами, но меня в это втягивать никто не пробовал. Более того - и не позволил бы неразумно встрять в высокопрофессиональную деятельность, посему всё сие, в дальних далях происходящее, уже не волновало меня нисколечко.

***

Мастер-лекарь по опыту знал, что несколько месяцев напряжённой работы всегда дают какой-то результат - плохой или хороший, - однако на этот раз оный получился несколько неоднозначным. С одной стороны, после тщательного исследования плода, полученного от последней жены, мастер пришёл к выводу, что самостоятельно выжить плод мог и эксперимент бы полностью удался, не пустись его женщина в бега. С другой, он сам, причём неоднократно, советовал оппонентам куда лучше всего засунуть все бумажные, не подтверждённые экспериментально, доказательства и даже сейчас не собирался брать свои слова обратно. Ни один добросовестный научный гений - а мужчина теперь считал себя безусловно гениальным человеком, - не имеет права обнародовать теории, не имеющие основательного доказательного фундамента. Практика - как ни крути, - есть мерило истины, от этого никуда не деться. Тем более роды - чрезвычайно сильный стресс, проверить свою схему в максимально сложных для организма матери условиях он просто обязан. Да, двойственность - а особенно трагическая незавершённость, - достигнутого мага не радовала. Но, как будто этого мало - мастеру требовалось осуществить целую серию экспериментов и от раздумий о данных перспективах тень озабоченности ложилась на его лоб.

Если с научной точки зрения мужчина особенных проблем не предвидел - и он, и его помощники провели немало времени сводя воедино все расчёты, - то с практической стороны уже могли ожидаться некоторые проблемы. Позволим себе напомнить, что мастер-лекарь неспроста выбрал для проживания эстольскую провинцию и настолько же преднамеренно брал в жёны девиц низкого происхождения. Ни одному эстольцу и в голову бы не пришло осуждать дворянина, огулявшего простолюдинку: служанку ли, вдову или замужнюю - не важно. Если женщина простого сословия покинула отчий дом, она уже пала - ниже некуда, пусть не плачет и не жалуется. Умерла? Так это же прекрасно! Носила ребёнка достопочтенного хозяина и не смогла сама родить? Да её убить мало! А если при этом сию неблагодарную тварь честь-честью взяли в благородную семью - ну, просто слов не находится. Как она могла, как посмела?!! Именно это своеобразное мировоззрение казалось практичному мастеру наиболее привлекательной и важной чертой соседей, но теперь из-за него перед мужчиной стояла сложная проблема. С точки зрения местной общественности, "настоящая" жена мастера - та, самая первая, оставившая ему в наследство поместье, - умерла много лет назад, а остальные - "низкие, недостойные простолюдинки", - были скорее невинным развлечением, а не супругами. Да, в свете новомодных столичных веяний - нагло попирающих древние традиции, и посему подавляющим дворянским большинством не одобряемые, - безопаснее зарегистрировать брак, особенно если планируешь рождение детей. Однако - кто будет этих баб считать? Скажем прямо - мастер-лекарь был в своих поступках отнюдь не оригинален. Нет-нет, и благородному мужчине не чужды плотские порывы, соответственно, их удовлетворение может проходить по-разному. В эстольских городах для сих целей имелись дома и даже целые кварталы определённой специализации, а в сельской местности обычно так и бывало: брак с низкорожденной, которая может потом и пропасть куда-нибудь внезапно. Или уйти служить в храм - не будет же супруг препятствовать благоверной, ощутившей неодолимое желание ступить на благословенную тропу. Да, разумеется, можно было бы продолжить столь удачно начавшееся безопасное движение вперёд, но тогда уже в полную силу вступал в игру один непредвиденный, неподвластный мастеру фактор - время.

Более молодые, его ассистенты ещё не обращали внимания на годы, стремительно летящие мимо, они могли себе это позволить: маги живут вдвое дольше лишённых дара. Однако мастер-лекарь уже подошёл к тому возрастному порогу, когда человек каждый прожитой день вписывает в канву всей прошлой жизни, отмеряя - сколько ещё осталось. Много ли, мало? Да, мужчина старел и, как никто другой, понимал, что предстоящее чрезвычайно длительное исследование - в первую голову для него лично, - высокий риск. Иллюзий по поводу собственных помощников у мастера в принципе не имелось: он отлично помнил кто они такие и от чего именно он их спасал. Обоих. Без сомнения, как только появится возможность, они перехватят бразды управления процессом, загребут всё под собственный контроль и его имя даже не будет упомянуто. В живых бы оставили, паршивцы. Баретта, разумеется, по невежеству не поняла, что сигнализация в комнатах супруга реагировала на всех, кроме хозяина, желавшего прожить как можно дольше. В то время как, воодушевлённые успехом, помощники рвались принять участие в финальной стадии работ да - то ли в шутку, то ли всерьёз, - предлагали мастеру обзавестись гаремом, как заведено у юго-восточных соседей, сам лекарь пребывал в сомнениях.

Для серьёзной научной аргументации необходима хотя бы сотня подопытных. Допустим, их можно привозить из разных деревень, прятать под личинами мальчиков-подростков, скрывать их прибытие какими-то иными методами - не суть. Если просто подсчитать сколько времени займёт каждая беременность - глаза закрываются. Тут не о научном триумфе, о фамильном склепе думать впору. А сразу нескольких рожениц он наблюдать навряд ли сможет - слишком тонок, непредсказуем пока процесс, - две штуки, ну, три, если от силы. Иначе придётся выдавать информацию ассистентам, допускать их к работе в полном объёме. Нет - немыслимо! Кроме того, толпу в своём доме он терпеть физически не в состоянии, да и содержать большое количество женщин - неподъёмно дорого.

Оптимальным вариантом - хотя, лучше сказать, меньшим из зол, - мастер счёл примерно следующую схему: он позволит ассистентам жениться, сам также вступит в брак и эти три женщины станут его основным заделом на ближайшее будущее. Супруга номер два - поскольку она обязательно будет дворянкой, - в любом случае родит ему наследников, а помощникам и простолюдинок хватит - не то лопнут, полы забрызгают. Мастеру очень хотелось бы приобрести щедро одарённую магией жену - тогда она в любом случае обеспечит достойное продолжение рода, - от своего поставщика он даже уже слышал о свежей сенсации года, юной девушке с огромным потенциалом. Дворянке, что немаловажно. Однако, любые сплетни, как уже неоднократно успел убедиться мастер, всегда необходимо тщательно проверять. Именно с этой целью мужчина запланировал поездку в столицу, к одному своему знакомому учёному, преподавателю МАГУ, знатоку и страстному коллекционеру артефактов. К тому же у мастера-лекаря появилась - покамест довольно смутная, неоформленная - идея о том, каким образом всё-таки было бы можно максимально быстро и относительно безопасно увеличить количество подопытных.

***

Вслед за осенью - примерно так же незаметно, только ещё стремительнее, - промелькнула половина зимы и перед нами замаячила волшебная перспектива Новогодья - со снегом, ярмаркой, каникулами и всем прочим. Мы ему, разумеется, искренне радовались. Я - за себя и матушку, потому что здоровье у неё принялось потихоньку приходить в норму. Мила - за себя и Марека. Потому что этот жук - как-то незаметно для всех остальных учащихся, - сподобился вывести довольно интересную разновидность клубники, которую требовалось со временем превратить в новый сорт, запатентовать и представить в МАГУ. Там эта самая клубника послужит реальным доказательством ума и полезности своего автора - кандидата в абитуриенты. Как охотно пояснил мне дедушка, студенты, делом подтвердившие собственную научную ценность, получают всякие стипендии и гранты, обучаясь за государственный счёт. Иногда даже целиком и полностью, то бишь не платят вообще совсем ничего. Это, конечно же, страшно престижно и жутко почётно, а также железно гарантирует студенту счастливое высоконаучное будущее. При этом у деда стало настолько мечтательное выражение лица, что я, прямо скажу, отчаянно запаниковала: вдруг он примется добиваться и от меня каких-нибудь многоумных изысков. Не доросла я ещё до высокой науки, вот всем сердцем чую - не доросла! К счастью, дед пока ещё не решил, что я полностью готова к научно-изыскательному самовыражению. Зато обнадёжил, мол, после третьего года обучения мы - то есть я, - обязательно станем нечто этакое изобретать. И не суть важно, что именно получится, главное - чтобы работало и производило впечатление на окружающих, коллег и приёмную комиссию. Не скажу, чтоб открывшиеся перспективы меня порадовали, но и отказаться я, честно говоря, не рискнула. Тем более дедушка - планировавший на каникулах ещё чуток подтянуть мои знания к одному ему известному идеалу, - раздухарился бурчать: мол, моя матушка, своей волей и властью запретив сверх меры загружать ребёнка, то есть меня, занятиями, уже распланировала моё свободное время и почти что целиком забила оное всякими глупыми светскими мероприятиями типа визитов и балов. Про это я уже тоже знала, и не скажу чтобы очень радовалась, однако сильно огорчаться так же не спешила. Зачем? Вдруг те балы окажутся повеселее матушкиного домашнего, вот, на графском - том, который мы пропустили, - мне, вроде как, даже сверстников обещали для компании предоставить. Будет с кем повеселиться, поболтать - интересно же!

***

Примерно в это же время не найденный следствием покровитель мачехи обдумывал свою, жизненно важную проблему: как бы то ни было, но он лишился ценного сотрудника. Соответственно, для дальнейшей успешной работы требовалось отыскать нового ментального мага. Слабого, разумеется, поскольку резко пересекаться с маг-контролем, цепко держащем "на карандаше" всех, хоть сколько-нибудь достойных, менталов, сей господин отнюдь не планировал. Себе дороже выйдет. Снова найти слабого мага - желательно настолько же глупого и жадного как прежний, - продолжить работу и восстановить объём притока звонкой наличности, а то без него очень грустно становится. Привыкаешь, понимаете ли, рассчитывать на определённый уровень доходов. Но поиск ментально одарённых - совсем не пятиминутное дело, наоборот. Тем более - не всякому можно запудрить мозги, не каждый согласится участвовать в сомнительном бизнесе.

***

Ну, что я могу сказать. Сверстники бывают разные - даже очень, вообще и совсем. Никогда не думала, что найдётся личность многократно противнее Баретты и леди Ваиры взятых в сумме, но, вот вам - пожалуйста, юная графиня тан Саршан. Наверное, она гений. Нет, не в научной области - таланта боги не додали, - да и в искусствах барышня, говорят, также отнюдь не блещет. Зато ей стоит просто что-нибудь сказать, таким тихим-мягким голоском, и всё - половину приглашённых дворян внутренне перекашивает, будто лимон проглотили. Нет внешне-то всё - благопристойнее некуда: улыбки, бокалы, игристое, музыка, шоколад со свежими фруктами ровно посередине зимы. Это, чтобы вы могли верно сориентироваться, мы с матушкой уже опять на балу танцевали - жизни радовались. Разумеется, бал был графский: в прошлое-то Новогодье мы всей семьёй не пошли, мачеху атаковали, так волей-неволей, а пришлось срочно исправлять ситуацию - иначе ссора с соседом стала бы неизбежной. Не дело это - графьям отказывать, даже если вы самые настоящие бароны. Политес, чтоб его об стенку три раза.

За текущие каникулы этот бесов политес мне надоел - хуже горькой редьки. Вы же помните, мы с матушкой - а местами и в компании дяди Ильтара, - должны были наконец выйти в свет и там изо всех сил блистать, поражая воображение окружающих собственной красотой и благородным обращением. Не знаю как с блистанием, а почти что все мои личные силы отнимала необходимость безупречного поведения - во всех смыслах. Сидеть аки кол проглотимши два с половиной часа, мило улыбаться, сохранять осмысленное выражение лица - слушая как трындят о всякой разной ерунде две законченные идиотки, - ох, лучше бы я на кухне посуду мыла. Честное слово, мы с матушкой посетили, наверное, никак не меньше полутора десятков благородных семейств, но только пару-тройку штук этих визитов я могу смело назвать запоминающимися. Нет, не приятными, а именно запоминающимися. Все остальные проходили по строгой схеме: здравствуйте, как мы рады вас видеть, какая честь, польщены знакомством, прошу к столу, чай стынет. Дальше: какая девочка - бедная сиротка, какие волосы, восхитительный редкий цвет, несчастное дитя о ней некому было позаботиться, такая трагическая история. О у неё большое приданое? Да что вы говорите?! Вам с нами скучно, милая, познакомьтесь с нашим сыном-внуком-племянником-братом-бес знает кем ещё, ему деньги нужны. Жену, так и быть, возьмёт в комплекте.

Тут уже требовалось срочно применить весь имеющийся в наличии такт вкупе с изрядной изворотливостью - невзирая на весьма основательно задуренную голову, - дабы не быть немедленно отволочённой к нотариусу-жрецам-старшим родичам для срочного оформления помолвки. Примерно к десятому стандартному визиту я уже дошла до кондиции страшно злобного дракона и приобрела устойчивую привычку изо всех сил лупить кулаками подушку в собственной спальне - для предварительной разрядки нервов. Однажды в такой момент ко мне заглянула матушка дабы напомнить, что нам предстоит строго официальный визит, мне следует обязательно взять с собой веер и перчатки, а я честно ответила: лучше большую дубину. Не в пример обычным, нудным, мне чрезвычайно понравились краткие визиты, в процессе которых матушка просто оставляла изящную карточку с собственным титулом и мы мирно шли дальше. Но, как я уже сказала, было и несколько запоминающихся моментов. Например, один из самых первых наших визитов - там жил попугай. Огромный, ярко-синий, с ослепительно жёлтыми щеками и клювом. Жил он в клетке на пол-комнаты, целиком засаженной цветущими растениями. Болтал, правда, то же самое, что и хозяйка, но зато выглядело это намного более естественно. Ещё у одной престарелой леди я с радостью познакомилась с целой стаей очаровательных крохотных собачек. А у другой была совершенно восхитительная оранжерея с орхидеями. Вот в последнем случае мне даже стало интересно, потому что хозяйка могла рассказывать о своих цветах часами. Правда, ни о чём другом нормально ни у кого с ней побеседовать не получалось - леди снова возвращалась к ничего не значащей светской беседе.

Зато ходить в гости мне понравилось. Матушка, следует отметить, чётко различала гостевание и визиты: первое для друзей и родственников, второе - для знакомых. К сожалению, знакомых у неё было очень много, а вот друзья и родня как-то слишком быстро заканчивались. Вроде и не так уж их у неё и мало, просто, судя по всему, на пустую великосветскую белиберду неизмеримо больше сил и времени уходит. Так вот, о белиберде: нас традиционно пригласили на бал - тот самый, графский. И мы, как вы помните, пошли. Ради пущего блеска, положенного каждой приглашённой барышне, мне пошили ещё одно шикарное бальное платье - кружевное, бледно-розовое, - а в волосы вплели низку крупного жемчуга. Я, разумеется, наивно ждала что графский бал будет хоть немного похож на мой первый - матушкин, на прошлое Новогодье. Как же я ошибалась! Весь вечер пришлось пялиться на каменно-надменные морды - что хозяев, что гостей, - удовольствие, прямо скажу, не великое. Даже долгожданное общество сверстников не компенсировало мне всю официальную мерзость происходящего. Про хозяйскую дочку я уже рассказала, но кроме неё там ещё ошивался и мелкий графинчик. Ну, что значит -мелкий: старше меня на два года, выше на голову, смазливый, напыщенный индюк. Хорошо, хоть ни разу не маг, ибо с первой же секунды было понятно, что сей благороднорождённый юноша оказывает ничтожной мне великую честь своим вниманием. Наверное, даже через силу. Потому что с высоты его происхождения не имеющие титула дворянки - та же презренная чернь, только, может, чуток почище. Если честно, мне было всё равно - чернь я там или не чернь, - меня весь вечер терзал сложный философский вопрос: зачем, скажите, Золушке мог бы вдруг понадобиться принц? Он же идиот! Честное слово, как я твёрдо убедилась на личном опыте, разговаривать с принцем решительно не о чем. Какой вопрос ни подними, у него настолько примитивный, детский взгляд на вещи, что попросту не интересно слушать чушь, которую он там несёт. При всём при том я обязана оставаться любезной гостьей и внимать - или хотя бы делать вид, что внимаю, - с восхищением великодержавным умом и проницательностью оного принца. Вы, конечно, можете возразить, мол, восхищение - суть элемент не обязательный, вежливого внимания вполне достаточно, на что мне придётся вам ответить: вы этого принца не видели. Я же говорю - индюк надутый. В общем, из всей массы юных графских гостей мне показалась симпатичной всего одна девушка - кстати, тоже магичка, - но вволю пообщаться с ней, увы, не получилось.

А было так. После всех положенных расшаркиваний с хозяевами, дико торжественного объявления нашего прибытия и лёгкого фуршета с приветствиями всем прибывшим гостям, начались танцы. Разумеется, более старшее поколение не стремилось всё свое время тратить на разные па, откочевало группами по интересам в иные гостиные и расселось там за столами, да по диванам-банкеткам - языки чесать, в карты играть. В бальном зале стало не в пример просторнее и, пожалуй, веселее: когда надменных морд не так много, не сложно отыскать между ними просвет и любоваться какой-нибудь вазой или картиной. Они значительно привлекательнее смотрятся. Я даже ожила чуток - сейчас, думаю, самое веселье начнётся. Куда там! Что графские детки, что их юная свита - все принялись шипеть друг другу вежливые гадости, ничуть не хуже их умудрённых жизнью родственников. А больше всего словестного дерьма доставалось той самой симпатичной девушке-магичке - она оказывается незаконнорожденная, чей-то бастард, совсем как моя младшая сестричка. Вырастить-то её вырастили, в свет выпустили, но вот защитить хоть как-то и не подумали. Послушав пару минут, насколько блистательно изгаляются над бедняжкой все присутствующие, я решительно растолкала самых шипящих, сообщила им, что как студентка-медик могу диагностировать у них опасное разлитие желчи, а, следовательно, просто обязана спасти цвет нашего дворянства от преждевременной гибели, вызванной неконтролируемой злобой. Взяла пострадавшую под руку и уволокла смотреть парк - и мне, и ей было жизненно необходимо проветриться, - а то отравимся их коллективным ядом так, что никто не спасёт.

В парке мы пробыли совсем недолго: я только-только успела узнать, что зовут мою спутницу Альдиной, как к нам с извинениями подкатился кто-то из графских воспитателей. Очевидно, хозяин дома не считал возможным оставлять своих детишек без присмотра - так чтоб обо всех их лихих эскападах узнавать незамедлительно, - дабы вовремя исправить всё, ими сотворённое. Вот и сейчас воспитатель упорно волок на буксире ту самую юную гениальную личность - сиречь, графскую дочь, - с уникально перекошенной физиономией. Я даже залюбовалась: ей она так идёт, эта перекошенность, прелесть просто! Доволок он подопечную свою до нас, почтительно поклонился и изрёк, обращаясь к обоим сразу:
- Сударыни, я приношу вам самые искренние извинения за произошедший инцидент.
Я-то что - стою, молчу. От мачехи с братцами порой и не такое поневоле выслушивать приходилось - неприятно, конечно, но вполне переживаемо, - а вот Альдина явно не привычна к подобному обращению. Держится гордо, спокойно, голову не склоняет, улыбку строит, характер показывает, но вот видно же - задела её эта ситуация, крепко задела. Больно. Только я было возрешила, что сама она говорить пока не в состоянии, только собралась сообщить припёршимся нечто вроде: "зря вы тащили их сюда, эти ваши извинения, но так уж и быть - раз принесли, положите вот туточки и можете быть свободны", как Альдина возьми да оживи.

- Ну что вы, я же вижу что тут обижаться совершенно не на кого, - и прямо на графиньку поганую смотрит, с милой и вежливой светской улыбкой. Преподавателю, похоже, стало плохо - с лица сбледнул, бедолага. Зато юная графиня пошла такими бодренькими красно-зелёными пятнами - не сказать чтоб красивыми, но очень, очень оригинальными, - никогда не видела ничего подобного. Только я вознамерилась сделать ей комплимент - обрадовать, так сказать, проклюнувшейся уникальностью, - как на нашу дорожку, изо всех сил виляя хвостиком, выбежал явно беспородный щенок. Маленький, не больше трёх месяцев, милый такой, лопоухий, ещё довольно неуклюжий лохматик. Радостно тявкнул и поспешил к нам. Видно, малыша уже кто-то выкинул - для домашнего пёсик был слишком худой, неухоженный, - но он пока не успел научиться тому, что люди большей частью абсолютно равнодушны, а то и очень жестоки ко всем слабым-беспомощным. На свою беду, появился неразумный кроха как раз со стороны графиньки, а той после двух воспитательных бесед срочно требовалась моральная разрядка. Не успела я вовремя сообразить, что эта подлая стерва на нём оторвётся, каюсь. Пришлось срочно колдовать обезболивающее, по подсказке преподавателя мчаться на конюшню - искать коновала, помогать ему вправлять вывихнутую лапку, утешать напуганного пёсика и нести его на кухню, с просьбой покормить и присмотреть - пока я его к себе не заберу. Невзирая на царящий в кухне рабочий бедлам - шутка ли, обслужить такой приём, - меня встретили весьма приветливо, пообещали за пёсиком присмотреть и вообще здесь, "внизу", ко мне отнеслись не в пример лучше, чем там, в бальной зале. Признаюсь честно: возвращаться обратно "наверх" мне не шибко-то и хотелось. Опять ведь они дружно шипеть начнут - кто в лицо, кто в спину, - и под этот шип придётся весело танцевать. Я б уж лучше тогда по замку походила, картины посмотрела, в зимнем саду прогулялась, с Альдиной поболтала тихонько. Но - нет, только я устроила щенка, а уже рядом маячит горничная, мол, зовёт меня к себе господин граф, разговор важный есть. Ну, какой там важный разговор у него может быть - я ж не магистр какой. Понятно, что будет просить за деточку свою - репутация для девушки первое дело, - чтоб я язык не распускала, про щенка не рассказала, а то местные сплетницы мигом раздуют свершившееся до умопомрачительных размеров, последствия разгребать не один раз придётся. Что поделаешь, пришлось идти: графьям, как я уже говорила, не отказывают. И вот топаю я за горничной по чёрному ходу - из кухни ж парадных обычно не делают, - теснота, темнота, хоть свечи мы с собой и прихватили. Медленно идём - местные-то уже давно привычные, а вот я не очень. Доползаем до какой-то развилки и тут мне под ноги что-то попалось - может, дорожку неудачно положили, - я споткнулась да рукой за стенку схватилась, чтоб не упасть. Хотела было выпрямиться, дальше идти, но голова вдруг так закружилась - аж мочи нет стоять, ноги подгибаются. В глазах окончательно потемнело, помню только руки горничной на моей талии, а следом всё - пустота.

Выплывала я из этой пустоты довольно долго и почему-то по частям, а не сходу целиком. Сперва слух проснулся - когда надо мной спорить принялись. Сколько их было там, этих спорщиков - хоть убейте, не скажу, но точно не меньше двух. Большей частью низкие, хриплые, грубые голоса раздавались будто сквозь вату. Поругались они между собой не капитально, но с матерком - хорошим таким, применяемым с душой и большим знанием дела, - поругались, да и ушли куда-то, дверью хлопнувши. Меня никто из них и пальцем не тронул, но отчего-то мне эти господа шибко не понравились. Хотела было глаза открыть да поглядеть - кто это тут вокруг меня вдруг так выражаться принялся, да не смогла - сил не хватило, разум не сработал и снова я уплыла в пустоту. На второй раз дело полегче пошло: сперва я услышала шум за окном - вот лошади заржали, карета проехала, - а потом ко мне заглянули, сказали "спит, *****, не дёргайся" и снова ушли, грохнув дверью. Этот-то грохот и помог мне глаза открыть: я вдруг сообразила, что незнамо где теперь лежу - в матушкином замке дверями никто бы стучать не взялся, а у нас в комнате чужих мужиков отродясь не хаживало. Многого, признаться, я не увидела, как ни старалась: чердачное окно, до половины закрытое застиранной цветастой занавесочкой, стены, сходящиеся над головой, щелястый пол да солнечный лучик, шарящий по деревянной стенке. Чтоб разглядеть, на чём именно я лежу, требовалось повернуться. И можете мне поверить - я очень старалась! Минут десять, наверное, корчилась как припадочная - точнее, пыталась корчиться, - чтоб, ну, хоть как нибудь перевалиться на бок. Но нет, не вышло ничего: как лежала, так и лежу - всё тело просто каменное, шея только чуток поворачивается, да и то не очень-то ловко. Стала я кровь по шее разгонять - кручу головой по мере сил, чтоб хоть руками шевельнуть можно было, - а сама пытаюсь думать. Где я оказалась? Какой гад меня сюда принёс? Зачем - я даже знать сейчас не хочу. Сперва выберусь, а потом пускай кто положено об этом их всех и спрашивает.

Крутила я своей тыквой, крутила, да практически бестолку - устала, вспотела, волосы растрепавшиеся в глаза уже лезут вовсю, а руки не двигаются и хоть ты что. Чуть-чуть плечами шевелить начала, но мне-то этого - ой, как мало. По двору внизу, слышу, люди ходят, копыта цокают - вот детвора пробежала, играть кого-то зовут, вот коробейник прошёл, товар свой во всё горло нахваливая, - значит, улица там городская. До окошка бы добраться, людей позвать, стражу покричать, да куда там! Близко оно, окошечко это, не дальше пяти шагов, а толку? У меня аж слёзы на глаза навернулись и наверняка бы я разревелась дурной коровой, время впустую теряя, но вдруг осознала, что рядом кто-то стоит. Ну, проморгалась-прогляделась и - замерла, рот открывши. Передо мной та самая девчонка с алтаря - лицо, платьице, чоботы старые, - только не плотна она телом, полупрозрачна, как призрак, насквозь вся просвечивается. Стоит, смотрит, вроде думает что-то своё да букет ромашек к лицу подносит - вроде, нюхает. Я аж глаза закрыла, зажмурилась покрепче: решила, слёзы виноваты, сейчас сморгну как следует - всё пропадёт. И что вы думаете? Девчонка не пропала, наоборот - ближе подошла, манит меня куда-то, на дверь показывает, но ни слова не говорит. Я только рот приоткрыла, чтоб ей объяснить - опоили меня непонятно чем, - а она руками машет, головой крутит, палец поперёк губ кладёт, мол, молчи, дурная. Ну, молчу - а толку-то? Никак не встать мне - ни с криком, ни втихаря. Девчонка, смотрю, ладошку вдруг к рту прижала - словно что-то поняла, - кивнула так спокойненько, вплотную подошла да как огреет меня по лбу своим букетом. Аж в ушах зазвенело - прям будто кувалдой приложила, - ох, если б это был не цветочный веник, а, скажем, скалка или мокрый рушник - убила бы, как пить дать. Это я уже, кстати, додумывала, стоя на ногах. Обрадовалась, само собой, но время терять явно не следовало - тут моя спасительница была права на все сто, слов нет, - и я довольно шустро поковыляла к двери. Ноги слушались плохо, дрожали и подгибались, руки тоже действовали через пень-колоду - чтобы ухватиться за дверную ручку, мне потребовались две бесплодных попытки и одна нормальная, - но из заточения я выбраться-таки сумела. Вы не подумайте, что я - как часто делают герои разных детективов, - каким-то хитрым образом ловко отомкнула замок. Ни в коем случае! Мне потребовалось попросту открыть незапертую дверь, да и то не сразу вышло. Очутилась я на тёмной, узкой и очень крутой лестнице без намёка на перила, испугалась, конечно же, что сейчас скачусь по ней со страшным грохотом и всё - прощай, свобода, навсегда. Но не оставаться же там, где положили - потихоньку, по стеночке, ступенька за ступенькой, поползла вниз. Лестница меняла направление и крутизну, причём как-то дюже нелогично: первый пролёт самый длинный, потом - за поворотом налево, - короткий и удобный, затем ещё один длинный и совсем крутой - причём снова налево, - после чего шёл чуть ли не вертикальный - на десяток ступенек, - коротенький кусочек, упирающийся прямо в деревянную дверь. Дверь я нащупала руками - ни свечки, ни фонаря мне никто ведь выделить не сподобился, - но открывать оную не спешила. Сперва постояла, послушала - что там снаружи делается.

Снаружи делался обед: из-под двери чуток тянуло пригоревшим молоком, вкусно пахло свежей выпечкой, спелыми яблоками, готовым жарким и наваристым грибным супом. Отчётливо слышался стук ножей, звон посуды и мужские голоса. Интересно - там кухня или столовая? В любом случае, передо мной проблема: каким-то образом мимо всех присутствующих необходимо пробраться. Покрутила головой по сторонам, но девчонки нигде не увидела - значит, не поможет больше, ушла куда-то, - ну, и на том спасибо, как говорится. Поднять - подняла, а дальше мы уж сами с усами. Справимся - деваться-то некуда. Хорошо было бы, конечно, сперва подсмотреть - что там находится с той стороны, сколько народу и всякое такое, - но ни одной щёлки в двери не обнаружилось. Даже скважина замочная отсутствовала напрочь. Пришлось вспоминать подзабытый раздел любимого справочника - те самые "заклятия в помощь городскому магу", - и колдовать себе улучшение слуха. Колдовалось откровенно плохо, как будто и не я это, и заклинания не те, да и магия какая-то кривая - вроде и есть, но я ей управлять не могу. Как будто она тоже в камень превратилась и лежит мёртвым грузом. Чтобы было понятнее, что я хочу сказать: в норме эффект проявляется немедленно, а в данном случае мне пришлось несколько минут прислушиваться, сравнивать ощущения и соображать дабы заключить - изменения идут, но со скоростью старой, жутко ленивой улитки. Сперва я разобрала как некий баритон - красивый, сочный, бархатный, - не торопясь, между глотками, рассказывает последнюю столичную сплетню о новом любовнике жены министра экономики. Данную байку я уже слышала несколько раз, в разных вариациях - имеется в виду, в зависимости от предпочтений рассказчика, имя любовника вышеозначенной дамы могло произвольно варьироваться, - а посему сочла очередной светской глупостью. Единственное, что меня порадовало - на кухнях сплетничают иначе, стало быть, за дверью столовая, которая несколько позже обязательно полностью освободится. Но вот затем я радоваться перестала: чётко услышала голос своего несостоявшегося жениха. Меня как в кипяток запихнули, а потом в ледышку заморозили. Не знаю с кем он там говорил, этот старый козёл - за столом сидело ещё как минимум двое обедающих, - но отвечал ему только один человек.

- Чрезвычайно приятный обед, мои комплименты вашему повару.
- Передам обязательно, он будет польщён.
- Не пора ли нам перейти к нашему делу?
- Пора, тем более у нас произошли некоторые изменения.
- Хм... поведайте, какие именно?
- Вы в курсе, что ваш заказ обладает ментальными способностями?
- Нет, её мать мне об этом не сообщала.
- Способности очень невелики, но они имеются. Соответственно - в связи с открывшимися перспективами, - цена лота возрастает. На менталов спрос очень большой, как вам, думаю, хорошо известно. С руками отрывают, можно сказать.
- Да, но насколько я могу судить, у меня имеется приоритет - я вас вывел на нужный объект, мне первому...
- Да-да-да-да-да-да, не стоит принимать случившееся так близко к сердцу, уважаемый. Приоритет ваш никто не оспаривает, отнюдь, мы всего лишь сообщаем вам об изменении цены за товар.
- И насколько велико это изменение?
- Вдвое.
- Вы с ума сошли, милейший? Она столько не стоит!
- Вам лучше знать, но мне, например, известны как минимум две персоны, которые, ни секунды не торгуясь, выложат означенную сумму да ещё искренне сочтут себя моими должниками. Менталы - особенно нигде не зарегистрированные, - на дороге не валяются!
- Согласен с вами, не валяются, но всё равно ваши претензии сильно завышены, требования неправомерны.
- Отнюдь, и поймите меня правильно - я тоже не торгуюсь. Я - в разумных пределах, - соблюдаю деловую этику, предоставляя вам возможность купить товар первым, без какой-либо конкуренции. Но терять свою прибыль я не намерен. Если лот можно продать за хорошие деньги, никакие принципы меня не остановят. Я уже сказал: цена вырастает вдвое. Более того, этот товар можно смело выставить на любой аукцион и получить ещё больше, а я, как видите, пока этого не делаю. Наоборот - ставлю вас в известность и готов подождать пару дней, чтобы дать вам время собрать соответствующую сумму.
- Два дня - слишком мало... Я должен поразмыслить... и... это же просто чудовищные деньги!!!
- Поверьте, она их стоит, что бы вы об этом ни думали. Да, ещё: больше двух дней я дать вам просто не в состоянии - по банальным медицинским причинам. Организм конечно молодой, здоровый, но трое суток - максимум, затем её надо выводить из забытья, иначе могут быть весьма неприятные последствия. Разные, в том числе и частичная потеря способностей. А очнувшихся всегда приходится успокаивать, что я предпочитаю целиком и полностью перекладывать на заказчика. Вы же знаете, тут у каждого своя методика.

Судя по тому, что спор увял на корню, далее торговаться с оппонентом бывший жених, действительно, не решился. По какой такой причине - понятия не имею и знать не хочу, поелику главное уже уяснила: продавать меня будут, причём задорого. Может быть, мне следовало бы чуток погордиться - раз уж я такая вся почти что бесценная, - но, честно говоря, как-то не получалось. Более того, коленки принялись трястись ещё сильнее - не только со слабости, но и от страха. Любому дураку понятно: с такими тварями не шутят и даже не спорят, себе дороже выйдет. Гарантированно. Женишок явно придерживался того же мнения: скомканно попрощался, выразил надежду, что его - с деньгами, - дождутся, получил заверения в кристальной порядочности своих контрагентов и убыл в неизвестном мне направлении. Разумеется, задерживать его никто не стал, более того, когда паренёк, провожавший гостя, вернулся, его - то есть паренька, - немедленно послали предупредить сразу двух достойных специалистов, которые должны прийти сюда этим вечером, дабы произвести окончательную мою оценку. Видать, не верил мой главный продавец, что я окажусь жениху по карману. Ну что ж, спорить не стану - ему виднее, а вот сбегать отсюда надо бы побыстрее, уж точно до прихода званых экспертов, чтоб их бесы забрали.

Бесы, конечно же, никого забирать даже не собирались - зачем им этакое "сокровище", - пришлось полностью справляться самой. И пусть у меня сейчас стандартной магии - ноль без палочки, мои умения ей вовсе не ограничиваются. Разумеется, вы уже догадались - я попробовала стать для всех незамечаемой, как когда-то успешно делала дома. Долго пыталась ровно, размеренно и глубоко дышать, параллельно успокаиваясь, расслабляясь и концентрируясь - сознание подчинялось неохотно, полуподвижное тело раздражало неимоверно. Не радовало и ясное понимание того, что спрятаться мне тут негде, ведь если вдруг решат меня снова проверить - или эксперты припрутся раньше положенного, - хана побегу, без вариантов. Паниковать я себе категорически запретила, сдаваться тоже, раз за разом начиная всё заново, пока не достигла относительно успешного результата - увы, я преотлично сознавала, что отравлена каким-то мощным нейтрализатором и все давно мне знакомые ощущения следует делить как минимум напополам, - отрешённое спокойствие накрыло меня своим незримым куполом. К этому времени все снаружи - кто бы там ни был, - уже успели мирно пообедать и постепенно разошлись по своим делам. Сильно подозреваю, что вы уже уловили одну немаловажную деталь момента, которую я тогда - в силу стресса и по состоянию отравленного здоровья, - напрочь пропустила: дверь. Совершенно верно, строго секретная, не имеющая замочной скважины дверь должна не иметь и ручки, это логично.

Яркую, но крайне небезопасную идею "пробить дыру побольше, а дальше уповать лишь на милость богов" я, к счастью, реализовать не успела: мне помешал призрачный цветок ромашки. Он начал свой медленный полёт где-то на уровне моего лба, прошёл ровненько перед самым носом и мягко спланировал на пол, а если точнее - на единственную светлую каменную плитку, только сейчас мною и замеченную. Посреди зимнего дня вдруг разлился мощный букет ароматов прогретого полуденным солнцем ромашкового луга, после которого меня уже не удивила ни легко отъехавшая деревянная стенная панель, ни безопасная тишина в пустом доме, ни Лялечка, поджидавшая хозяйку на мягком кресле. Да, если бы не она, меня непременно бы понесло к резной, красивой входной двери, радостно сверкающей разноцветными витражами. Однако Лялечка, коротко и тихо мяукнув, повела меня в противоположную сторону - чёрным ходом, мимо кухни, в заваленный снегом сад. Понятия не имею кто заставлял местную прислугу громоздить настолько высокие снежные завалы - по весне тут, должно быть, реки-озёра разливаются, не пройти и не проехать, - но мне даже пригибаться не приходилось: узенькую тропинку окружали горы неубранного снега. Никем не замеченные, мы достигли ограды, куда больше напоминавшей солидную крепостную стену, чем обыкновенный забор: в два моих роста - не меньше, - целиком из камня, с зубцами поверху, она произвела на меня самое удручающее впечатление. Тропинка наша раздвоилась, расходясь в обе стороны - вдоль стены, - и Лялечка, снова тихо мяукнув, свернула налево, где находилась малозаметная, совершенно безвидная дверь. Приоткрытая. Не медля ни секунды, кошка метнулась на улицу, ну, а мне ничего другого не оставалось, кроме как последовать за своей любимицей. Снаружи раздавались голоса: Лялечке рассказывали какая она хорошая, ласковая, красивая и умная кошечка, приказывали кому-то быстренько сгонять в лавку за подобающим служительнице удачи угощением да зазывали к себе жить насовсем. Под этот концерт я потихоньку, стараясь даже не касаться толстой створки - мало ли что, - прошмыгнула на улицу, повернулась спиной к двум мужикам, старательно наглаживавшим мурчащую Лялечку, да двинулась прочь, стараясь не дёргаться и ни в коем случае не бежать. Быстро завернув за ближайший угол я, само собой, попала на улицу - людную, оживлённую и совершенно незнакомую. Кругом высились вполне приличные дома - типа купеческих, - с лавками на первом этаже и жилыми покоями на трёх-четырёх верхних. Стоять и думать - куда дальше? - было крайне неразумно, идти наобум - ничуть не лучше. Меня, если помните, в бальном платье выкрали, так по зимней поре да по снежку я не только резко выделялась в толпе, но и мёрзла с соответствующей скоростью.

Истово надеясь, что не слишком громко лязгаю зубами и по-прежнему старательно сохраняя безмятежный внутренний настрой, споренько двинулась туда, где на фоне ясного, безоблачного неба виднелся купол храма. Они все - с незапамятных времён, - строятся по одному и тому же принципу, и примерно с тех же пор там имеются службы, опекающие сирот и помогающие попавшим в беду. Возможно, вы захотите спросить, почему я не подбежала к ближайшему патрулю городской стражи, на что я вам отвечу очень просто: у меня появилось подозрение, что как раз эта стража вполне могла быть в курсе всех дел, творящихся в покинутом мною особняке. Да, я постаралась его разглядеть и запомнить - отошедши на приличное расстояние, само собой, - хороший такой особняк, почти что замок, хоть и в миниатюре. Отгрохать подобное здание в центре города способен далеко не каждый - в смысле, получить дюже дефицитную площадь: сие суть своеобразная привилегия, - да и денег это, небось, стоит немеряно. Нет, лучше не рисковать: не может быть, чтобы хозяин сего особняка не постарался как можно плотнее заткнуть рты местных стражей правопорядка. Убедившись, что пока, вроде бы, не привлекаю к себе ненужного внимания - пальцами в сумасшедшую, почти что раздетую, лохматую девку никто не тыкал, - обняла себя покрепче руками и поторопилась в сторону храма. Сильно торопиться оказалось довольно сложно: шёлковые бальные туфельки непрестанно скользили по снегу и совсем не грели стремительно дубеющие стопы. Да, наша зима плохо подходит для декольтированных барышень в шелках, но что сделаешь, шубу я себе прихватить как-то вот не сподобилась.

Какое-то время я старательно ковыляла, тупо переставляя непослушные ноги, не глядя по сторонам, что меня и сгубило: на очередном перекрёстке была случайно сбита с ног рассыльным из самой знаменитой столичной кондитерской. Мы в ней уже были - я и матушка, - слушая музыку, вкушали совершенно восхитительный кофе под воистину божественные пирожные. Невзирая на ободранный в падении локоть, я даже не разозлилась на рассыльного, честно: под Новогодье у них, ясное дело, жуткий цейтнот, вот и носятся хлопцы бодрой рысью чуть ли не круглые сутки, спя прямо на ходу. Моё бесценное отрешённое спокойствие, увы, немедленно рассыпалось прахом, зато теперь я точно знала, что нахожусь в столице и стоит мне только лишь добраться до бабушкиного поместья, как я окажусь недосягаемой для всех негодяев этого мира. С другой стороны, передо мной как никогда остро встала проблема маскировки, а судя по лицу рассыльного видок у меня был ещё тот. Не успел парень открыть рот пошире - то ли чтобы вежливо извиниться, то ли чтобы заорать от ужаса, - как из ближайшей лавки вывалилась небольшая, но очень шумная компания студентов, в которой я с неимоверным облегчением увидела Нарена. Дальше, как вы догадываетесь, всё было очень просто: меня буквально внесли обратно в помещение, принадлежавшее пожилому мастеру артефактного дела, укутали собственной курткой, сунули в руки кружку с горячим чаем - срочно экспроприированную у хозяина, - и только после этого позволили изложить суть проблемы. Засим строго повелели беречь себя и застуженное горло, переместили сперва в одну из комнат наверху - естественно, с согласия мастера, - а следом, уже под усиленным конвоем, в который вошли все наличные плюс спешно собранные друзья, доставили в бабушкино поместье. Там нас уже ждали. Ждали все: матушка, бабушка, дядя Ильтар, смертельно бледный дед - он непрестанно винил себя за то, что протрепался про мой дар кому только можно и мне пришлось старика долго и старательно успокаивать, - а также просто немыслимая куча самого разного народу. Больше всего, конечно, было дядиных коллег - в том числе, из маг-контроля, - которые прямо-таки жаждали свести знакомство с моими похитителями, однако им пришлось подождать: меня осматривали врачи. Естественно, после осмотра я выложила боевикам всё что знаю, о чём догадываюсь и даже чуточку сверху, но нисколько не была за это в обиде. Наоборот, от всей души надеялась, что им удастся припереть к стенке всех негодяев и больше никто, никогда не очутится на секретном чердаке в состоянии полной беспомощности и беспросветного отчаяния. Пока меня самым подробным образом допрашивали всякие разные эксперты, Нарен, умничка моя, отправился в столичный храм и привёз оттуда Лялечку - целую и невредимую. Кошка выглядела уставшей, но пребывала в отличном настроении: сразу же забралась ко мне на руки, ласково помурлыкала, охотно выпила мисочку свежих сливок и отправилась подремать на печку. Признаюсь честно: я бы предпочла составить ей компанию, невзирая на целые сутки, уже проведённые в волшебной дрёме. Однако отдых в принципе мне не светил - врачи решили, что та гадость, которой доверху напичкали меня преступники, выйдет из организма быстрее и с наименьшими последствиями только если я стану этому процессу всемерно способствовать. В смысле активно двигаться, много пить и даже потеть. Всё что мне оставалось - это с тяжёлым вздохом оглянуться на сладко спящую Лялечку, одеться потеплее и под присмотром Нарена отправиться на двор, играть в снежки. Не скажу, чтобы я была совсем против, просто двигаться сейчас не хотелось абсолютно: уж больно плохо управлялось тело. Особенно скверно обстояло дело с координацией движений, но целители меня твёрдо заверили, что физические упражнения не только полезны для очищения организма от всего лишнего, но и являются вернейшим способом снять стресс от похищения. Его - то бишь способ, - всегда рекомендуют боевикам, проходящим посттравматическую реабилитацию. Даже книжку обещали про это дать почитать - для общего развития. Пришлось слушаться, куда деваться-то.

Пока мы с Нареном развлекались лечебной лепкой снежков и метанием оных в разные стороны, в столице разворачивалась нешуточная интрига. О ней я, конечно же, узнала уже потом, когда всё давно закончилось. Большей частью рассказывал дядя Ильтар, но кое-что мне поведали и позже, в процессе следственного эксперимента и потом, на суде. Не стану рассказывать по частям, это сложно, лучше сразу засуммирую всю информацию. Так вот, обнаружение бесхозного ментала всколыхнуло всю преступную общественность столицы и даже докатилось до нескольких крупных провинциальных боссов. Абсолютно все заинтересованные лица страстно желали лично присутствовать на аукционе, устроенном в мою честь, дабы не упустить редкую возможность столь выгодной сделки. С этой целью тем же вечером в известном вам доме собралось никак не менее полутора десятков чрезвычайно интересных для маг-контроля личностей, с частью коих жаждали свести знакомство аж на самом верху силовых структур, чуть ли не в монаршьем семействе. В связи с чем подготовка к запланированной операции по захвату покупателей проводилась на высочайшем уровне. По тревоге были подняты все доступные маг-контролю кадры (недоступных срочно извлекали, привлекали и направляли в нужную сторону), резервные части патрульной стражи перешли на режим усиления, из МАГУ по запросу пригласили преподавателей, в том числе - даже нескольких архимагов. Народу требовалось - чем больше, тем лучше. Как мне объяснили, ни один уважающий себя крупный преступник не ходит без соответствующего сопровождения. Имеется в виду, что к главе преступной группировки, присутствующем на аукционе рабов, стандартно прилагаются: эксперт по магии - одна штука, - плюс целитель - одна штука, - плюс надсмотрщик - одна штука, - плюс ассистент главы - тоже одна штука, он у него всегда зачем-то есть, - плюс вооружённые охранники. Последних может быть много или очень много, вплоть до целого отряда - в зависимости от ситуации. В моём случае ситуация, к счастью, предполагала малое число вооружённого народа по одной простой причине: дом хоть и большой, но все с отрядами в него не влезут, передавят один одного ещё на входе. Исходя из сугубо практических соображений хозяин дома - он же главный мой продавец, - мудро ограничил количество сопровождающих мордоворотов пятью штуками на каждое шибко влиятельное лицо. Лица поворчали, но согласились.

Торги прошли практически без проблем. За кулисами торгов, к слову сказать, ловцы из маг-контроля также делали ставки, причём весьма азартно. Соль ситуации состояла в том, что вместо меня на срочно обнаруженный чердак подсадили так называемую "утку" - приманку женского пола, боевого направления и архимагистерского чина. По словам дяди Ильтара, весь его курс - имеется в виду бывший курс, они же уже все выучились давно, - с большим оптимизмом и надеждой ожидал, что наспех слепленная приманка хоть как-то обнаружит себя и им выпадет уникальный шанс узреть недоброй памяти характер их бывшей преподавательницы в полном объёме, но уже на ком-нибудь чужом, без пагубных последствий для собственного организма. В период учёбы зрелищность проявлений оного характера почему-то казалась дяде явно чрезмерной, а вот сейчас прям аж припёрло от страсти к острым впечатлениям.Следует признать, характер проявил себя во всей красе. Некоторую часть красы видели даже мы с Нареном - из окон бабушкиного поместья. Не сказать, чтоб зрелище вышло красочней ежегодного столичного фейерверка, это слишком разные вещи, но своя - монументальная такая, - прелесть в нём определённо имелась. Волны отлично ощущаемой магической мощи расходились подобно цунами - во все стороны от эпицентра. К счастью, ничего шибко страшного не случилось: архимаги на подстраховке - это вам не хухры-мухры. Особняк, само собой, серьёзно пострадал, добычу маг-контроль собрал воистину богатую. Весь дядин курс получил вожделеемые впечатления и всю последующую неделю мы наслаждались популярной песней "Дева Хоркана", старательно высвистываемой дядюшкой.
- Пусть его, - вздохнула матушка, заслышав сие произведение искусства в тридцать четвёртый раз за день, - Зато он её не поёт!
Я немедленно пустилась в расспросы и выяснила, что песня посвящена какой-то дико легендарной воительнице из северной провинции, а петь мой дядюшка, конечно, может. Его даже учили когда-то, как всех дворянских детей. Только результат этой учёбы вышел не шибко удачный: когда Ильтар увлекается и голосит от души - лучше рядом не стоять, не сидеть и не присутствовать. Получается громко, фальшиво и не в такт. Но я отвлеклась от основного повествования, а ведь у состоявшихся событий были и другие последствия.

Во-первых, мне следовало поблагодарить мою спасительницу. Дураку понятно, что без неё ничего хорошего со мной бы не случилось. Да и не убудет с меня, богине удачи на алтарь чего поднести. Осталось выяснить - чего именно. Если остальные боги всегда предпочитали вполне определённые, известные всем и каждому, дары, то капризная удача в любой момент могла отвергнуть нежеланное подношение. С благой целью выяснения мы с матушкой нарядились да отправились в Храм, посоветоваться с его жрецами. Сразу могу сказать - зря мы к ним сунулись. До отвращения важный тип самой откормленной и наглой наружности долго вещал нам о крайней необходимости немедленно совершить богатое денежное пожертвование, но на мой вопрос: "где же алтарь, на который необходимо оное возлагать?", ответа так и не нашёл. Предложил в качестве замены собственные длани, что не устроило ни меня, ни матушку. Облезет, индюк надутый. Слушая его, можно подумать - сей достославный муж спасал меня исключительно самостоятельно, без помощи богов, а может даже и маг-контроля. Короче, я решила напрямую обратиться с вопросом к богине, раз уж жрецы тут настолько безграмотные шастают. Отошла в сторонку, примерно в тот закуток, где видела алтарь с девчонкой, да прошептала:
- Спасибо большое - и Лялечке, и тебе. Не жить бы мне без вашей помощи. Хотелось бы чего благодарственного для тебя сделать, только вот понятия о таком не имею ни малейшего. Может, сама подскажешь, раз уж служители не в курсе?
Признаюсь честно: ответа я не ожидала. Нет, надо сказать точнее: не ожидала именно такого ответа. Потому что в Храме внезапно сильно запахло пряностями - имбирём, мускатным орехом, душистым перцем, гвоздикой, - и мёдом. Неужели пряник?! В ответ на эту воистину кощунственную мысль я услышала весёлый девичий смех, букет ароматов усилился почти до невозможности, а затем всё пропало - в помещении вновь воцарилась почтительная тишина, а яркий, пряный букет сменил привычный слабый запах ладана. Не решившись удивляться вслух, я выловила матушку и потащила её по разным лавкам - пряности покупать. Ясно же: если богиня требует выпечку, оная должна быть делом моих собственных рук, покупная никак не подойдёт. Она-то меня лично спасала, так и я обязана достойно ответить. Опережая события, скажу, что подношение моё было принято вполне благосклонно, хотя сколько я с ним возилась - не рассказать. Зато когда сладкий презент был готов, я по праву могла бы им гордиться. Огромный, тяжеленный, в виде миниатюрного замка с башенками - меня вдохновлял тот самый дом, вы угадали, - весь украшенный сахарной глазурью, как будто покрытый свежим снегом, он производил прямо-таки неизгладимое впечатление. Особенно неизгладимым, кстати, оно оказалось для того самого индюка, вымогавшего у матушки пожертвование побольше. Когда я, в компании Лялечки, вывалилась из кареты со своим подарком, он аж раздулся весь от негодования и принялся разорятся о нерадивых дочерях божьих, кои вместо настоящих даров несут на алтарь всякую негодящую дрянь. Я ему спокойно толком отвечаю, мол, не просто так этот подарок мной задуман, а по личному указу богини. А жрец озлился, лицом покраснел, вдохнул поглубже, открыл рот как следует - чтоб заорать погромче, - и только руки к небу воздел для пущей патетики, как тут с него упали штаны. Хорошо так упали, с громким треском - на весь храмовый двор. По звуку-то вроде бы трещала ткань, не выдержавшая напора раскормленного пуза, но всем же ясно, что настолько громко никакой материал трещать не в состоянии. Жрец аж присел под тяжестью впечатления да стал совсем бордовым - точно свекла в борще. Нет, народу во дворе было не так чтобы и много, но смех почему-то получился на диво обидным. Только служитель наклонился свои штаны поднять, как у него разошлась и мантия - на спине, - от воротника и до самого подола. Жрец подпрыгнул, подхватил штаны - как сумел, потому что под громкие раскаты треска от всех предметов его одежды стали отваливаться крупные куски, - и скрылся в недрах служебных помещений Храма.

Последствие номер два мне привезли ещё до посещения храма и принародного посрамления жадного служителя, но всё-таки щенок - не богиня, первым номером животное ставить не стоит. Я его назвала Киром, лапка у него уже зажила полностью, бочка себе он пока не отрастил, всё такой же худой, но с этим мы совладаем - со временем.

Третье же последствие было куда менее симпатичным. Дело в том, что граф приволокся к нам самолично: привёз мне щенка и кучу извинений - в благородном обществе из-за моего похищения разразился нешуточный скандал. Как это так - одну из графских гостий просто берут и увозят в неизвестном направлении?! Беспредел, безобразие, позор! Запятнана честь благороднейшего из семейств страны! Мне, кстати, тоже стало очень интересно как это всё так получилось и где была охрана в конце-то концов. Выяснилось, что охрана была на месте, в целом бдила как и положено: никто меня через замковые ворота не выносил, калитки все были заперты, а входы-выходы под надзором. Но вот порталы-то никто не отменял. А с точки зрения магической безопасности у этих графов уже второе поколение как царит беспросветный ужас. Потому что перестали у них в семействе нарождаться волшебники, а часть защитных схем рассчитаны исключительно на членов рода. Такое бывает, порой одарённые детки встают точно грибы после дождя, а потом - раз, - и нету никого. Только графу от этого не легче ни чуточки: сторонних волшебников в доме аж три штуки - лекарь, бытовик и артефактор, - а защиту толком организовать не могут, хоть ты тресни. Последним - и не очень сильным, - магом в их роду был графский прадед, у деда дар был, что называется, чисто символическим, а уж после него уже никто не мог ничего ни проверить, ни подправить. Вот и получилась следующая оказия: на период празднества в дом обычно берут дополнительную прислугу, иначе попросту людей не хватит. Доверять ей обслуживать важных визитёров никто, разумеется, не рискует, но ведь кроме жилых комнат, бальной залы и всяких там гостиных существуют коридоры, лестницы, холлы, туалеты и прочие весьма необходимые помещения, кои также требуется содержать в идеальном порядке. Вот и в это Новогодье управляющим были набраны горничные, лакеи, поварята - кто в кухню, кто куда, - для облегчения тяжкой доли постоянной прислуги. Та, свалив на них самую грязную работу, могла целиком сосредоточиться на своих профессиональных обязанностях. Только на сей раз в составе горничных оказалась одна барышня, по личным причинам решившая напакостить графскому семейству.

Пакостить в одиночку оказалось трудно, но однажды к барышне подошёл некий господин и предложил той изрядную сумму денег за очень простую вещь: господину срочно потребовалась одна из юных леди, приглашённых на новогодний бал. Ради сохранения справедливости следует указать, что в разговоре с потенциальной союзницей господин нагло солгал: заявил, что страстно любит упомянутую леди и желает срочно сочетаться с ней законным браком. Посетовал на жестокую родню, препятствующую счастью двух сердец, и вообще нёс разную ахинею романтического порядка. Дальше вы уже, думаю, всё и так прекрасно поняли: горничная радостно согласилась, её проинструктировали, что именно потребуется сделать дабы порученная миссия увенчалась успехом, и похитители добились своего. Оказывается, в плотных сумерках чёрного хода спотыкалась я совсем даже не об ковёр, отнюдь - там, под ковром, лежала специальная артефактная пластинка, настроенная только на меня, а всем остальным совершенно незаметная. Пластинка активировала два заклинания: от одного я потеряла сознание, а второе перенесло меня прямо в руки главного продавца. Горничная же, немедленно вытащив и спрятав пластинку, практически уничтожила все улики с места преступления: коридоров в замке - тьма-тьмущая, искать там, не переискать. Не помогай мне богиня - никто бы ничего так и не узнал, скорее всего. Потому что следы от такого магического воздействия со временем затираются, а если бы та самая горничная успела бы набрызгать под ковёр какой-нибудь специальный состав - а они существуют, вы помните, - никаких шансов следствие бы уже вовсе не имело. На этом этапе графского повествования я было залюбопытствовала насчёт причины - или ряда причин, - по которой помянутая горничная вдруг столь яро возжаждала справедливого - на её взгляд, - возмездия, но внятного ответа не получила. Благородный граф так старательно принялся увиливать и отнекиваться, что я просто всей душой ощутила - врёт. Ну, точно говорю - врёт же, как сивый мерин! Небось сам и виноват, козёл в парфюме, иначе бы просто сказал: не знаю, и всё.

Так я и осталась при собственных подозрениях, без каких-либо фактов, но это только насчёт горничной. По иным поводам разных фактов набралось вполне достаточно. Например: в рамках восстановления величия собственного рода граф взялся постоянно приглашать всех наиболее перспективных - с точки зрения наличия магии, - невест к себе в гости. А теперь, узнав по ходу расследования о моём ментальном даре, загорелся идеей заполучить одарённую меня в своё полное распоряжение. Само собой, прямо вот так, с порога - да ещё сразу же после похищения, - граф выразиться не рискнул и ничего мне, хвала богам, не предложил. Даже помолвку. Но разнообразных намёков в его речи оказалось более чем достаточно, чтобы сделать совершенно недвусмысленные выводы. И эти самые выводы меня не порадовали совершенно. Возможно, я бы не отказалась поработать в его замке - если вежливо попросят и хорошо заплатят, - но мне же к работе ещё и графинчика на шею повесят. Честное слово, одного вечера в его блистательном обществе для меня уже более чем достаточно. В смысле: глаза бы мои его не видели, уши не слышали и всякое такое - но благородным графьям, как вы помните, сие никто не скажет никогда. Они ж не только благородные, они богатые и влиятельные, как примутся гадости в ответ строить - мало никому не покажется. Тут помимо политеса сработает чувство самосохранения, вот оно и не даст сходу нагрубить, позволит только промямлить что-то вроде: "не заслужила я такой высокой чести", как-то так. Ну, честь там или не честь, а делать что-то надо срочно, пока граф к стенке не припёр, уж очень он старательно выспрашивал: что мне нравится а что нет - типа, презент извинительный готовит. В особенно крупных размерах. Не знаю откуда, но вот есть у меня уверенность что частью презента станет его собственный сын, причём отказаться от данного "подарочка" мне никто не позволит, возможно, даже под страхом судебного преследования.

Короче, перепугалась я знатно, побежала к матушке - жаловаться на всяких графов, ихних графинчиков, интриги, судьбу и собственные жуткие фантазии. Матушка, поразмыслив, предложила мне два варианта. Первый - заключить помолвку с Нареном, хотя она лично считает, что мы торопимся, а граф, может быть, не станет предпринимать никаких шибко активных действий в моём направлении. Второй - вручить свою судьбу богине-Матери. Она, мол, мне подберёт наилучшего мужа из всех возможных. В плане защиты от всяких графинчиков это просто идеальный вариант: если на человека можно обозлиться и начать мстить, то месть богам - нонсенс, идиотизм и бред. Однако тут есть одно "но": решение богини ни отмене, ни пересмотру не подлежит. Вот как она повелела - так и делай, хотя бы ты сама считаешь что любишь другого. Заранее узнать кого свяжет судьбами высшая воля никакой возможности нет, поэтому - посоветовала мне матушка, - рассудите с Нареном вдвоём. Он хлопец достойный, разумный, заслуживает права голоса. Ну, не сказать чтоб от матушки я вышла в слезах, но как говорится - вот уж успокоила, так успокоила.

Не знаю до чего бы я додумалась в настолько взвинченном состоянии, но на моё счастье, бабушка решила прогуляться по садовой аллее и попросила меня составить ей компанию. Причин для отказа я не нашла, тем более - на тот момент мне и самой не помешало бы проветрить мозги. Наша неспешная прогулка сама собой переросла в беседу и я снова вывалила наружу все свои страхи, но уже на бабушку. Не сказать, чтобы они старушку позабавили, но к графскому вопросу она отнеслась с тем же скепсисом, что и матушка. "Деточка, столько нервничать вредно" - сей рефрен пронизывал все бабушкины реплики и, надо сказать, несколько меня успокоил. Помолвку бабушка оставила мне на откуп, мол, дело молодое, мальчик достойный - как решите, так и будет. С мнением матушки - тем, что свадьба раньше двадцати одного года мне не грозит, - полностью согласилась. Нечего, мол, столь рано себе семью заводить: до добра это не доведёт, потом сама же каяться примешься, - уверяла бабушка. Мне, мол, и без того слишком мало с детства перепало, радости явный недобор - как бы старухой прежде возраста не сделалась, с такой-то жизнью, - её бы воля, я бы и до двадцати пяти незамужней девкой дожила. На балах чтоб до утра плясала, мужикам головы кружила - мне, по её мнению, это было бы жутко полезно. Так же критично бабушка высказалась по поводу обращения к богине: не стоит, мол, богов вопрошать без веской на то причины. Знала она одну такую нерешительную барышню - никак та не могла выбрать между двух мужчин, - маялась-маялась, да и пошла на поклон к Матери. Выбор-то за неё сделали, поведала мне бабушка, но что-то не видела она в том доме счастья. Ни сразу после свадьбы, ни потом. Семья-то да, была крепка, достаток имелся весьма солидный, дети здоровы росли, но не на любви та семья держалась, а на порядочности мужа, да на чести жены. Признаюсь честно - я прямо расстроилась: куда ни кинь, всюду клин. И так нехорошо, и по-другому неладно. Вот бы было какое-нибудь средство чтобы - раз! - поколдовать и всё само собой сложилось: мне - вот этого парня, тебе - вон того. Все счастливы и никто не в обиде. Бабушка, конечно, посмеялась и посоветовала мне всё-таки больше уделять внимание веселью, а не учёбе, особенно во время каникул. Чересчур, мол, я серьёзная барышня расту, неправильно это. Ведь когда женой стану, дети пойдут, не до балов мне будет, не до беспечности. Дети тоже радость - конечно же, не без того, - но уже другая, до неё душой дорасти нужно. Всему своё время, деточка, не торопи его, не надо.

До своей комнаты я добралась в довольно растрёпанных чувствах. С одной стороны, раз уже и бабушка говорит, что никакой граф мне не страшен - так и быть, постараюсь не тратить нервы попусту. Ни свои, ни чужие. А вот про божественный выбор я задумалась дюже крепко. Как же так - семья и вовсе без любви? Нет, тут что-то небожители не додумали, определённо. Правда, и мне додумать не дали, ни за них, ни за себя: примчался дядя Ильтар с четвёртым последствием наперевес. Точнее, не с самим последствием - кто б ему позволил важные доказательства без дела тягать туда-сюда, - а с бумагой, в которой данное последствие было подробно записано. Бумага гласила, что в процессе тщательного обыска у одного из изловленных маг-контролем покупателей было обнаружено зеркало, парное мачехиному. Присутствовавшие эксперты единодушно признали найденное доказательство абсолютным, подлинным и вообще уникальным. Если же приплюсовать сюда исключительную важность и высокую информированность всех свежепойманных лиц, то триумф следствия обещал быть громким, затяжным и, возможно, даже легендарным. Столичный маг-контроль в полном составе радостно передавал мне привет и приглашение устроиться к ним на работу - когда выучусь, само собой. У меня, мол, интуиция и везение зашкаливают, резерв великолепный, логика работает и всякое такое. Не забыли, паразиты, и про мой ментальный дар - всё-таки редкость, как ни крути. С этим даром - будь он трижды неладен, - мне, пожалуй, повезло, о чём, во искупление всех собственных грехов, позаботился дедушка. Сие я сочла уже пятым последствием своих злоключений. Дед использовал свои связи и договорился, что во все полагающиеся реестры меня занесут, но в общей группе с другими менталами я учиться не стану. Буду брать частные уроки. Таким образом, я и даром управлять сумею, и на госслужбу не попаду - стану артефактором, как и хотела. Меня это более чем устроило: пусть бы и по приглашению, но не тянуло мою душу в маг-контроль: мне ещё выучиться надо, потом поместье потребуется отремонтировать, затем с родовой защитой разбираться, научные работы писать, короче, будет с меня и этого. Да, ещё же предстоит с бывшего жениха компенсацию получать за моральный ущерб - короче, тут и без маг-контроля дел хватает.

Делами действительно пришлось заниматься весьма активно. Меня периодически вытаскивали то на опознание, то на следственный эксперимент, то ещё куда-нибудь - но так положено. Гражданский долг, можно сказать. Граф, кстати, действительно приволакивался - с презентом и сыном, - подарок я приняла, а сыночка вежливо отшила. Что удивительно, он не навязывался. То есть сначала не навязывался, пока самый угар следствия проходил. Ну, а потом, видимо, батюшка поднажал на своего графинчика и весной тот взялся наезжать в училище на регулярной основе. Обычно со всякими букетами, безделушками и прочими пряниками. Про помолвку речи не заводил, он, мол, типа, старательно извиняется за похищение. Что с ним делать я откровенно не знала: не грубит, не язвит, комплименты делает, цветы носит - бесит неимоверно, признаю, - но не хамить же в ответ на вежливое обращение. Благо, близняшки быстро просекли суть моих затруднений и взяли графинчика на себя. Нет, если я когда-нибудь заработаю много денег, сама им салон открою - это так удобно, если бы вы знали! Вот имеется у вас нежеланный кавалер - вы его туда как в банк сдаёте, а сами с женихом спокойно гуляете. Да, Нарен теперь мой жених, вы угадали. В храм мы с ним не пошли, богов не тревожили попусту, а согласно нашим древним магическим традициям, составили в Гильдии соответствующий случаю документ, заверив оный в нотариальной конторе. По настоянию родни Нарена свадьба состоится только по достижении женихом двадцати пяти лет - интересно, почему им всем так нравится этот возраст? - каковую идею мои бабушка и матушка горячо одобрили. Я, если честно, сопротивляться даже и не подумала - вы уже ознакомились со списком моих грядущих занятий, снова повторять не стану. Более того, с помощью дяди Ильтара я договорилась о каникулах для моей сводной сестрички: летом она будет жить в нашем поместье. Потому что её папаша не слишком хорошо теперь ладит с собственной женой, а ребёнку нужен нормальный дом, хотя бы три месяца в году.

В общем, примерно так и проскочила весна: я упорно училась, помогала следствию, изредка встречалась с Нареном, потихоньку зверела от графинчика и не понимала, чего именно он добивается. Отчего столь многозначительно молчим-то, спрашивается - тихо ждём, когда сама в ноги брошусь? Ну-ну. Я-то помню как они со товарищи на балу над несчастной Альдиной всей дружной шайкой изгалялись, мерзавцы подлючие. Или мне, как существу женского пола, полагается только одна извилина, да и та - след от шляпки? Не знаю, в общем, чем он думал, но близняшкам с ним пришлось общаться не раз и не два. Всё это время графинчик был воплощённой вежливостью. Мне, грешным делом, даже уже начало казаться - исправился, осознал и вырос. Он даже на нашем школьном балу потанцевал, никого не обплевав и не кривясь от отвращения! Это ж подвиг практически, героизм и всякое такое. Но вот прошумел бал, настало время разъезжаться по домам на каникулы, гляжу - явился, свет наш ясный. И опять весь из себя такой принц-препринц, чтоб дальше принцее - так просто некуда. Ну, наконец-то, мне аж на душе легче стало! Думаю, сейчас опять грубить примется, как положено, я его радостно сковородкой огрею и мы прекратим весь этот фарс навсегда, а то уже до сизых бесов надоело изображать искреннюю радость при виде его физиономии. Но - нет! Ничего подобного, представьте себе, он - невыносимо вежливо, - снова делает мне комплимент, дарит букет, и начинает разводить сыр-бор на мутной водице, только на сей раз в гости "к барону с баронессой" напрашивается. Типа, у него есть очень важный к ним разговор. Ага, нашёлся дипломат недоделанный. Это он мне в замке - чтоб при матушке с дядей, - предложение делать собрался, что ли? Так я тоже ему предложение сделать могу - из трёх букв. Ну, и конечно ещё предлога. Однако, как бы я ни относилась ко всем графским идеям - а также детям, - взятым в сумме, а толковых причин для отказа у меня, увы, не нашлось. По прибытии матушка, ознакомившись с моими подозрениями, мудро согласилась графинчика выслушать. Пусть, мол, открыто обозначит свою позицию. Никакому графу она отдавать меня, разумеется, не собиралась - ещё помолвку ради них отменять, обойдутся, - но строго велела манеры соблюдать, быть милой и приветливой, чтобы она мной могла гордиться.

Хорошо, что гордиться она начнёт только завтра - прямо с порога важные беседы никто не затевает, - и у меня есть время морально подготовиться. Вот, сижу теперь в кухне, дышу свежим воздухом через открытое окошко, перебираю крупу на утреннюю кашу - мою любимую, пшённую. Лялечка ко мне пришла в компанию - помурлыкать, - чувствует, что хозяйке нервы успокоить надо. Ну, а Кир от меня и так не отходит: охраняет, умничка, как настоящий сторожевой пёс. Не то чтобы я боялась завтрашнего события или о чём-либо сожалела, этого совсем нет, но всё-таки - на самом донышке души, - некоторая нервозность присутствует. Не каждый день - тем более официально, - я отказываю принцам, пусть и не настоящим, а почти что. Тут поневоле ощутишь всю торжественность момента, увидишь разворот своей судьбы и, как часто пишут в книгах, "попытаешься пронзить взором туманную пелену грядущего". Пелена, само собой, не пронзается ни на палец, но ни автора, ни читателя это же обычно абсолютно не беспокоит - красиво ведь сказано. Вот и я стараюсь исполниться пофигизма: всё основное-то как-никак уже давно понятно и решено. Главное, чтоб тот принц снова морду кривить не начал, а то замковая кухня - не чета училищной, - на сковородки, ох, как богата. Ну, да ничего ему не сделается: может, помолчит чуток, позлится наверное, но больше-то с ним не случится ничего плохого, а невесту себе он и без меня отыщет. Так что завтра я скажу этому принцу "нет", а потом... А потом я буду жить долго и счастливо!

***