Кропотин Сергей Николаевич. Бороздун Космоса. Эпизод 2. Медный таз

С. Кропотин Бороздун Космоса.

Эпизод второй. Медный таз.

-- Внимание, экипаж! Обнаружен неопознанный летающий объект. Движется на контркурсе! - Беспристрастный голос Сергея грянул как гром среди ясного неба.

Люберец поперхнулся самогоном, и Родина стала участливо хлопать его по спине. Гнида задумчиво пережёвывал мясо из тюбика, прикидывая в который раз размер награды за американских френдов.

-- What happing? - Спросил Боб, пытаясь разобраться в русской тарабарщине.

-- U.F.O. , -- коротко бросил Гнида, занятый выколупыванием мышечного волокна, застрявшего в щели между зубов.

-- What you say? - Голос Боба дал "петуха".

-- Дон`т ворри, би хаппи, -- махнул рукой Гнида.

Боб в ужасе затряс сидящего рядом Сэма за плечи:

-- Sam, says him: this is aliens!

-- I think not that they understand. This is Russian idiots, -- ответил Бобу его более флегматичный соотечественник.

Люберец при помощи Родины наконец-то откашлялся и поинтересовался у Сергея:

-- Ну и надо было из-за этого всех пугать? Ты посмотри, как наши мартышки американские переполошились. Что мы НЛО никогда не видали?

-- Если вам неинтересно, больше ничего не буду говорить, -- бесцветным голосом заявил Сергей.

Гнида, вытащивший наконец-то из зубов мясо, внезапно воскликнул:

-- Ядришкин кот! Идиоты! Да это же наши пришельцы! Чего вы всё ещё сидите?!

Родина взвизгнула и вскочила с места. Гнида уже был в дверях. Американцы подорвались вслед за ними. Люберец, ворча, лениво вытащил пузо из-за стола. "И чего это на них нашло, -- думал он, -- только-только за стол сели - всего-то четыре стакана выпили." Когда Люберец, не спеша, добрался до рубки, в ней царила тихая паника. Белая маска Сергея, наблюдающая с экрана за суетящимися людьми, поворачивалась вслед за их движениями и, если бы могла, то выражала бы неподдельный интерес. С центрального монитора кроме интерфейса программного обеспечения КРОПОТИНа на фоне звёзд можно было видеть инопланетный корабль в виде диска с "пумпочкой" наверху и синими огонёчками по бортам.

Родина схватила Люберца за уши и силой усадила в кресло:

-- Пришельцы всего в ста тысячах километрах!

-- А-а, -- зевнул Люберец, -- когда ещё долетят!

-- Мне бы не хотелось вас разочаровывать, но вообще-то через пять минут, -- сказал Гнида, пристёгиваясь к креслу.

-- Ты должен нас спасти! - Родина затрясла Люберца за воротник.

-- Н-но я-я ж-же ещ-щё н-не П-пьян-ная С-скот-тина! Да не тряси ты меня, в конце концов!

-- Уже несу! - Родина ринулась за самогоном.

-- They are crazy, -- прошептал Сэм на ухо Бобу, -- every body.

Американцы судорожно пристегнулись, так как воспоминания о вчерашнем побеге с космической станции пришельцев ещё не успели потускнеть.

-- До корабля пришельцев семьдесят тысяч километров, -- лаконично констатировал Сергей.

-- Кстати, -- продолжил он, -- если мы не развернёмся, то через минуту расстояние будет ноль километров.

Люберец с сомнением взял штурвал:

-- Потом, если что, знайте, что я был против этого.

КРОПОТИН, благодаря действиям Люберца, развернулся по широкой дуге.

Кропотинавтов вжало в кресла, вызывая тошноту. В рубку вкатился синий кислородный баллон с самогоном, а за баллоном, ругаясь на чём свет стоит, вкатилась Родина.

-- Ядришкин-мартышкин! Ты чего творишь-то?!

-- Да явись всё конём! - Возмутился Люберец. - То лети, то не лети, то делай, то не делай - довели!

-- До корабля пришельцев пятьдесят тысяч километров.

-- Не зуди. - Родина уселась в оставшееся свободное кресло и передала Люберцу баллон. -- На, Скотина, живо пей.

О последнем Люберца упрашивать долго не пришлось, он сделал огромный глоток прямо из баллона и взревел:

-- Поехали!!!

Люберец не стал мелочиться и дал ускорение сразу в 3G. Самогон чуть было не выскочил обратно, дыхание перехватило, и тело стало весить в три раза больше, так что уши к полу прижало. Это вам не в состоянии Пьяной Скотины летать, когда за тебя думает подсознание, и перегрузок не ощущаешь. Сегодня Люберец до такого состояния вряд ли успеет дойти. Ему же хуже.

-- This is begin again... -- выдавил из себя со стоном Боб.

-- Расстояние до корабля пришельцев восемьдесят тысяч километров.

-- Кажется, отрываемся, -- с трудом прохрипела Родина.

-- В двух миллионах километрах обнаружен другой гиперпространственный портал, -- сообщил Сергей, -- вот в этом секторе.

На экране появился квадрат, выполненный красными пунктирными линиями.

-- Туда, -- просипел Люберец.

-- Нет, -- возразила Родина, -- мы не знаем... куда ведёт... портал... Гена, скажи... ему.

-- Я с ним согласен... -- отозвался Гнида, -- у нас появился... шанс уйти ... так нас всё равно... догонят.

-- Мы заблудимся! - В отчаянии воскликнула Родина, превозмогая тройную силу тяжести.

-- Я фиксирую все выявленные порталы, -- успокоил Родину Сергей, -- когда мы в первый раз случайно прошли через портал, я записал в памяти его физические характеристики, и теперь могу находить и другие. И я запоминаю, через какие мы пролетели, так что мы вряд ли заблудимся. Кстати, до корабля пришельцев семьдесят тысяч километров.

Родина кивнула - сделать это было легче, чем отвечать. Выбора не было, так или иначе. Люберец схватил с полу баллон, титаническим усилием поднял его и жадно вылакал самогон до дна.

-- Курс до портала проложен, -- доложил Сергей, -- до корабля пришельцев шестьдесят тысяч километров.

-- Ну держитесь, комарики на воздушном шарике! - Люберец вдавил кнопку ускорителя на штурвале, и Космический Разведчик Околоземного Пространства ОбщеТехнического и Индивидуального Назначения рванул вперёд. С ускорением в 6G. Тело превратилось в чугунный памятник самому себе, в глазах стало темно, и поплыли красные круги. Невозможно было ни двигаться, ни говорить, даже смотреть по сторонам удавалось с трудом, словно в глазницах вместо глаз находились свинцовые шары. Люберец практически перестал соображать: опьянение и шестикратная перегрузка взаимно дополнили друг друга. Из носа алым ручейком хлынула кровь и окропила рубашку. У кого-то хватало сил на стоны, но Люберец не мог посмотреть на этого героя.

-- До корабля пришельцев сто пятьдесят тысяч километров.

Хотелось сделать глубокий вздох облегчения, но на грудную клетку давил такой огромный груз, что дышать можно было только поверхностно. Сила тяжести в буквальном смысле расплющивала тела псевдокосмонавтов. Родина и Боб потеряли сознание, Гнида стонал сквозь крошащуюся эмаль зубов, Сэм уставился остекленевшим взглядом в экран и пытался всплыть из глубин чёрного тумана на поверхность реальности, но удавалось лишь перемещаться вверх-вниз под самой границей двух сред - бреда и яви.

-- До корабля пришельцев сто сорок тысяч километров.

Дистанция вновь сокращалась. У Люберца вырвался вымученный вздох разочарования, и он с неизвестно откуда взявшимся мужеством (или безумством), прилагая просто невероятные для такого рыхлого человека силы, стал тянуться к штурвалу. Послышался еле слышный звук - это трещали мышцы от напряжения и звенели натянутые, как струны, сухожилия.

-- До корабля пришельцев сто двадцать тысяч километров... Они выходят на связь.

На экране возник облик самого обыкновенного инопланетянина - моська с тремя хоанами вместо носа, накрытыми кожистой складкой, и колюще-сосущим ротовым аппаратом. Пришелец принялся, интенсивно взмахивая ушами, говорить на чисто русском языке:

-- Приветствую вас, о, жители Земли. По-вашему меня зовут Петя. Мне пришло сообщение от моих сородичей, что вы покинули нашу космическую станцию и даже не попрощались. Я так и думал, что встречу вас здесь. Мне велено препроводить вас обратно к нам - ведь мы не успели показать вам своё гостеприимство. Мы просто жаждем двустороннего плодотворного контакта наших цивилизаций уже много лет. Вы - это наш обоюдный шанс установить между двумя расами дипломатические отношения.

Я вижу, что вы не в состоянии мне ответить. Ваша техника ещё достаточно примитивна, и на таких больших для вас ускорениях она не защищает ваши хрупкие тела. Не упорствуйте, иначе вы повредите себя, а то и погибнете. Мы вас всё равно скоро догоним, зачем же мучиться?

И в течение всего этого проникновенного монолога, Люберец миллиметр за миллиметром приближался к штурвалу, не понимая, что бормочет Петя, и не отрывая от него налитых кровью глаз. Петя, увлёкшись риторикой, не замечал медленного движения Люберца, да и не предполагал, что земляне в таком состоянии способны на что-то существенное.

-- До корабля пришельцев восемьдесят тысяч километров.

Люберец почти без сознания вплотную подтянулся к штурвалу. В ушах громко шумело, давило, распирало, тело не поддавалось, словно асфальтовый каток, толкаемый голыми руками.

-- Мы уже на подходе. Вы можете облегчить себе страдания, если...

Но в это время Люберец, всё-таки потеряв сознание, достал до штурвала и нажал кнопку ускорителя...

Первое, что Люберец почувствовал, это была божественная, небывалая, невероятная лёгкость. Однако что-то смутное и далёкое мешало наслаждаться этим чувством сполна. Он с трудом разлепил тяжёлые опухшие веки и всё вспомнил. Мышцы во всем теле, даже во вспомогательном аппарате глаза болели неимоверно. Люберец с непроизвольным стоном оглядел рубку: Сэм уже очнулся и осторожно ощупывал себя, Гнида постанывал, не приходя в сознание. Родина и Боб не подавали признаков жизни. Алкоголь невероятным образом улетучился из организма, и стало невыносимо больно за бесцельно выпитые литры.

-- Что произошло? - Спросил Люберец у Сергея.

На экране с готовностью появилась белая маска:

-- КРОПОТИН проскочил портал с ускорением 8G тридцать секунд назад. Ещё немного, и вы бы все погибли.

-- А почему невесомость?

-- Не знаю, но в первый раз при переходе через портал было то же самое - двигатели просто перестают работать.

-- А пришельцы-то далеко? - Встрепенулся Люберец.

-- Перед входом в портал до их корабля расстояние составляло сто десять тысяч километров.

-- А мы-то чего стоим? - Люберец кинулся к панели управления и включил тягу.

Только что пришедший в себя Боб, увидав, что Люберец опять хватается за штурвал, с всхлипом: "O, no!" вновь потерял сознание. Пока Космический Разведчик разгонялся, Сэм мрачно растирал затёкшие конечности.

-- Я обнаружил множество порталов, -- внезапно объявил Сергей, -- в пределах астрономической единицы их около пятисот тысяч.

-- Очуметь не встать! Слушай, нужно срочно лететь в один из них, чтобы затеряться! - Люберец просто блистал идеями.

-- В какой именно? - Уточнил Сергей.

-- Да давай в ближайший.

Тут очнулся Гнида и произнёс окровавленными губами:

-- Нельзя в ближайший - там-то нас и будут искать в первую очередь.

-- Тогда в любой, но чтобы побыстрей!

Сергей отметил на экране один из порталов, и Люберец дал ускорение в 2G.

-- Наших любимых друзей ещё не видать? - Простонал Гнида.

-- В окружающем обозримом пространстве неопознанных летающих объектов не выявлено.

-- А далеко ещё до портала? - Не унимался Гнида.

-- Расслабься, -- ответил за Сергея Люберец, -- я контролирую ситуацию.

-- Вот это-то меня и беспокоит больше всего, -- пробормотал Гнида.

-- Внимание! - Объявил через некоторое время Сергей. - До входа в портал десять секунд.

-- А это не опасно? - Забеспокоился вдруг Люберец.

-- Видимо, не настолько, -- усмехнулся Гнида, -- раз мы до сих пор ещё живы.

Визуально переход в гиперпространство ничем не проявлялся. Космический Разведчик просто летел вперёд, никаких "ворот" не было, лишь на секунду экран прикрыло лёгкая, как утренний туман, дымка, и созвездие поменяли свой узор.

Люберец, тяжело отдуваясь, откинул голову на спинку кресла:

-- Я молодец.

-- Ещё какой! Затащить нас в такую даль мог только ты.

-- Заткнись, Гнида! Если бы ты не попёрся тогда на космодром...

В общем, затянули прежнюю песню. И пока они выясняли, кто больше виноват, Сэм подплыл к Бобу и привёл его в чувство, похлопывая по щекам.

-- Where a my? - Спросил очнувшийся Боб у Сэма.

-- We are in the space.

-- Fuck! I think that this is dream...

Сэм невесело усмехнулся. Гнида и Люберец продолжали словесную перепалку.

-- This is Russian stupid men. And woman too, -- сказал Сэм Бобу.

-- No! She is good lady.

В это время "гуд леди" наконец-то очнулась и спросила между ругательствами:

-- Ну и где мы?

-- Я ещё не успел идентифицировать наше местоположение, -- ответил Сергей.

-- Look! Look! - Закричал Боб, тыча указательным пальцем в экран, на котором всходило чужое солнце. - Big star!

-- Ещё к тому же этих чокнутых америкосов притащил, -- добавил Люберец аргумент в споре с Гнидой.

-- Я уже объяснял сто раз, что взял их ради вознаграждения - я хоть как-то пытаюсь изменить ситуацию к лучшему, -- парировал Гнида.

-- А я что, по-твоему, делаю?!

-- Мужчинки, прекратите! Посмотрите на экран, -- вмешалась Родина в их вечный спор.

Люберец и Гнида обратили, наконец, внимание на экран, половину которого занимал огромный огненный шар.

-- Что это за звезда? - Спросила Родина у Сергея.

-- Вряд ли я смогу вам ответить. - Сергей отрицательно помотал своей белой маской на экране. - Я пытаюсь понять, в каком мы секторе Галактики. Если мы вообще в нашей Галактике.

-- А порталы здесь есть? - Спросил Люберец.

-- Кроме того, через который мы прошли, нет.

-- I'm hungrier, -- заявил Боб.

-- Да что эти ханурики всё время бормочут!? - Заругался Люберец. - Хангри-мангри-хренангри!

-- Может быть, вам переводить на русский? - Предложил Сергей.

-- Ты что умеешь? - Вытаращились на него русские кропотинавты.

Если бы у Сергея, кроме белой маски, были ещё и плечи, то он пожал бы ими:

-- Ну да.

-- А ты почему раньше молчал? - Спросил Люберец.

-- А вы не спрашивали.

-- Хорошо, с этого времени переводи все беседы. - Приказала Родина Сергею. - А теперь пойдём в кают-компанию, поедим и заодно обсудим, что дальше делать.

Несколько минут горе-космонавты толкались в воздухе, пытаясь пробраться к выходу из рубки, потом постепенно разобрались и доплыли до кают-компании.

-- А чего, самогона уже нет? - Разочаровано протянул Люберец.

-- Ты последнее вылакал, когда улетали от Пети.

-- Так, хватит уже самогон пьянствовать, -- твёрдо произнесла Родина. -

Тебе, Люберец, уже не нужна Пьяная Скотина, ты и сам научился управлять Космическим Разведчиком, так что выпивки больше не дождёшься.

-- Ну, Родинка, ну как же так? - Взмолился Люберец.

-- Ладно, -- смягчилась Родина. - Как только мы немного устроимся, я разрешу Гене сделать немного "коньяка".

Люберец с довольной физиономией поёрзал в кресле, чуть не вылетев при этом из него, и стал выбирать себе тюбики с едой.

-- Ну и какие дальнейшие планы, милочка? - Посмотрел Гнида на Родину.

-- Вообще-то, я хочу домой.

-- Слишком рискованно, -- возразил Гнида. -Пришельцы могут нас ждать у портала.

-- Но они могут найти нас и здесь, -- встрял Люберец.

-- Слишком мало шансов на это, -- ответил Гнида, -- мы хорошо замели следы.

-- Всё зависит от их намерений, -- сказала Родина, высасывая холодец из тюбика. - Мы по большому счёту не знаем, что они на самом деле от нас хотят. Может, они действительно желают вступить в контакт.

-- А зачем они тогда америкосов заперли? - Поинтересовался Люберец.

-- Кстати, уже расскажите, что с вами произошло, -- обратился Гнида к янки.

Боб вздохнул:

-- Мы с почтеннейшим Сэмом рабочие фермеры есть.

-- Мало того, что американцы, так ещё и грязные колхозники, -- пробормотал в полголоса Люберец.

-- Яко ж, -- продолжал Боб, -- за сим тогда мы нашенских роботов ремонтничали, ибо страда обубенная зачиналася, а в железных помощничках маслице повыбежало, да красочка пооблупилася...

-- Подожди, Боб! - Вскричал Люберец. - Сергей, ты это на какой язык переводишь-то, матрицу твою об косяк!?

-- Какую программу в меня заложили, так и перевожу, -- невозмутимый доселе голос Сергея, казалось, зазвенел от обиды, -- ваши же инженеры и устанавливали эту программу.

-- Ну что за страна! - Возмутился Люберец. - Ничего сделать толком не могут: своровать-то программу своровали, а установить нормально ума не хватило.

-- Сам-то шибко умный, -- съязвил Гнида.

-- Продолжай, Боб, пожалуйста, -- попросила Родина.

-- И вот, токмо мы с добропорядочным подругом моим Сэмом разобрали на шпендики и на болтики робота нашего, волею Божию нам даденного, холимого нами и лелеемого, как с внезапностью устрашаемой с неба ясного скопытнулося блюдце летательное, за сим приведя нас в чувства замешательные, и полилося из блюдца сияние, нами ранее не виданное, и потеряли сознание мы своё грешное, и нашли мы его токмо на станции на космической иродов этих проклятых, Богом давно покинутых и совестливостью обделённых, и принялись они, жабёныши картонные, издеваться с жестокостью нечеловеческой над телами нашими измождёнными, событиями фантастическими утомлёнными, ибо не ведали они, баранки заблудшие, творят что...

-- Да говори ты яснее, -- не вытерпел Люберец, -- что они с вами делали?

-- Да буде долог век достопочтимого нашего русского дружбилы, мозговитистого мудрилы, да не приидет он в состояние гневливое, да продолжит он слушалками своими внимать повествованию моему, ибо собираюсь я обо всём рассказать. И начали сии дурилки блаженные самым что ни на есть грубияннейшим образом брать из нас анализы катетерами толстенными, смазкою не смазанными, катаклизмы унижайшие, маслицем подсолнечным сдобренные, делати. Волосы из ноздрищ наших собирали, выдёргивая нещадно их инструментарием не ошпаренным, ногти наши перламутрейшие состригали без толики сострадания, нискоко не жалеючи. И опосля после всех сих измывательств заперли нас в клеточку махоньку, кормеючи нас смесями безвкусными, и сидели мы так долго-долго, не знаючи ничегошеньки, ибо изолированы были мы от общения людского.

Родина стал всхлипывать в конце рассказа. Люберец почесал лысину и резонно заметил:

-- Я же говорил, что пришельцы не любят американцев.

-- Прекрати этот шовинизм, -- возмутилась Родина, -- мы все теперь все земляне перед лицом инопланетной угрозы.

-- Мы-то земляне, а они американцы, -- упёрся Люберец.

-- Прекрати. - Родина вытерла покрасневшие глаза. - Они прошли через такие ужасы...

-- Всё сие темы отвлечённые есть, -- подал голос Сэм, -- и отнюдь нам не приятнейшие, ибо решать надобно, что же предпримем мы, дабы не попасться в ручищи загребастейшие ублюдочникам этим, носа не имеющим.

-- Чего тут думать? - Ответил Люберец. - Сматываться надо!

-- Прав ты, как всегда, летучечник наш крейзанутый, -- поддержал его Боб, -- улепётывать предпочтительно, пятки оголяючи.

-- Так куда улепётывать-то? - Спросил Гнида.

-- К звезде на абордаж! - Воскликнул Люберец, сжав кулак, в котором находился тюбик с салом, последнее взметнулось и принялось чинно плавать над головами космических разведчиков...

А в это время на Земле, а именно в НИПРИКОЛе царил хаос, вызванный таинственным исчезновением нового КРОПОТИНа из охраняемого ангара, а также исчезновением работников предприятия: Люберца, Родины и Станкевича. Шеф поднял на ноги АМОН РА (Армия Милиции Особого Назначения: Разведывательного и Антитеррористического). Первым делом, зная, что никто из троицы пропавших не умел управлять Космическим Разведчиком, сотрудники АМОН РА не связали исчезновение людей с исчезновением корабля. Милиционеры допросили начальника внутренней охраны НИПРИКОЛа и поинтересовались у него, не провозили ли космический корабль через КПП. Начальник посоветовал им удариться головой об стенку и поискать их КРОПОТИН в Космосе. АМОН РА связалась с обсерваториями, те перешерстили всё околоземное пространство в поисках незарегистрированного спутника, но ничего не нашли. Орбитальные телескопы пытались высмотреть беглеца в открытом Космосе, но с теми же результатами. Диспетчерская космодрома НИПРИКОЛа постоянно вызывала потерянный КРОПОТИН, но, понятное дело, он не отвечал.

Оперативники вышли на след охранника космодрома, который дежурил в ту злополучную ночь - он оказался в реанимационном отделении больницы с диагнозом алкогольная кома, поэтому дать показания затруднился. Служба госбезопасности Уральской Федерации контролировала чёрный рынок, но поступления новейшего Космического Разведчика не наблюдалось. Следствие застопорилось.

На этом этапе поиска Шефу позвонил президент Уральской Федерации Утипутин и потребовал предоставить ему отчёт об испытании нового космического корабля, так как владыки соседних государств уже интересовались, когда их страны смогут закупить эти КРОПОТИНы. Особенно переживал кайзер Казахстанского Немецкого Королевства. Выслушав оправдания Шефа, президент с сочувствием поинтересовался о его здоровье и посоветовал впредь поберечь себя. После этого совета Шеф сразу почувствовал себя нехорошо и вызвал своего заместителя - Надежду Костливых. Та, узрев Шефа в таком состоянии, немедленно позвонила в "03". Бригада скорой помощи свезла его в больницу восстанавливать сорванный сердечный ритм.

Надежда Костливых, взвалив на себя обязанности Шефа, за рабочую гипотезу приняла то, что Станкевич эмигрировал в Израиль, Люберец сбежал к своей сбежавшей жене, а Родина вышла замуж в четвёртый раз и уехала в свадебное путешествие. Космический корабль охранник распилил и продал по частям в качестве цветного лома, и на все вырученные деньги купил водки и выпил всё один, что и привело к алкогольной коме. Надежда Костливых предложила свою гипотезу АМОН РА на разработку. Оперативники, безрезультатно искавшие КРОПОТИН и его похитителей, с радостью приняли эту версию за основную и принялись её проверять.

Как выяснилось в ходе следствия, в Израиле власть захватили палестинцы, и истинные сыны израилевы валом валили оттуда, кто, конечно, успевал избежать путёвки в концентрационный лагерь. Так что Геннадию Станкевичу, если он не был самоубийцей, нечего было делать на Святой Земле.

Жену Люберца нашли на помойке, где она и побиралась. Её подающему надежды бизнесмену, с которым она в поисках лучшей жизни сбежала несколько лет назад, надоело терпеть слишком требовательную и ревнивую жену. Так как этот предприниматель был очень добрый, то он вместо того, чтобы закатать жену в асфальт, выгнал её за дверь, дав ей к тому же кое-какую одежду. Оперативники, полюбовавшись на грязную, оборванную и опухшую особу, пришли к выводу, что Люберец вряд ли бы убежал к такой мымре.

АМОН РА, изучив бумаги местного ЗАГСа, не нашла свидетельства о браке Родины. Версию гражданского брака отвергли после тотального опроса аборигенов - все в один голос утверждали, что Родина уже сгноила троих мужей в свои тридцать лет, и только сумасшедший станет её четвёртым мужем.

Когда результаты расследования доложили Надежде Костливых, она предложила оперативникам сделать из представленных данных вывод, что вся троица сошла с ума: Станкевич всё-таки уехал в Израиль, Люберец вернулся к своей сбежавшей жене, а Родина уехала за границу в поисках мужа, так как в этой стране ей уже не светило выйти замуж. Оперативники очень обрадовались предложению, потому что бесплодные поиски им порядком осточертели, и с огромным удовольствием закрыли дело.

Однако люди людями, но космический корабль найти было просто необходимо. К счастью, в этот момент пришла благая весть из больницы о том, что охранник вышел из комы и может дать показания. Сотрудники АМОН РА во главе с Надеждой Костливых ринулись на всех парах в местное лечебное учреждение. Однако того получаса, в течение которого они добирались, охраннику хватило на то, чтобы раздобыть на медицинском посту флягу спирта и уничтожить её вместе с соседом по палате, которым, как несложно догадаться, был сам Шеф. Поэтому, когда оперативники с Надеждой Костливых и с надеждой в глазах, ворвались в палату, они узрели охранника вновь в коматозе. Мало того, Шеф находился не в лучшем состоянии. И тут зазвонил телефон. Мобильник Шефа, лежавший на тумбочке среди пробирок, которые использовались в качестве стаканов, и упаковок фенобарбитала, который использовался в качестве закуски. На экране сотового высветился двуглавый дятел - герб Уральской Федерации - и заиграл гимн УФ "Рифей впереди планеты всей". Звонил президент. У Надежды Костливых было здоровое сердце, поэтому сердечный ритм у неё не сорвался, однако у неё сорвалась крыша, в смысле поехала. Всерьёз и надолго.

Финал был печальным. Шефа по состоянию никудышного здоровья освободили от занимаемой ответственной должности и отправили на заслуженный отдых. Наворованных за годы руководства предприятием денег хватило ровно на то, чтобы спиться, употребляя пятизвёздочный коньяк, и умереть через пять лет от цирроза печени во Вьетнамском Автономном округе. У Надежды Костливых обнаружили первый в мире случай космической болезни: любое упоминание о Космосе вызывало у неё пароксизм синдрома "съезжания с катушек". НИПРИКОЛ возглавил новый энергичный Шеф, который закрыл производство неполноценных КРОПОТИНых. Предприятие, которое он переименовал в ВППАДЛУ (Военизированное Предприятие по Производству Аппаратов Дальнего Летательного Устройства), стало выпускать настоящие межпланетные космические корабли под названием МУРЗИЛКА ( Межпланетный Управляемый Ракетно-Зенитный Искусственный Летательный Космический Аппарат). Так закончилась история НИПРИКОЛа и КРОПОТИНых. О Люберце, Родине и Станкевиче больше никто не вспоминал. Но они об этом не знали.

Гнида играл с угрюмым Сэмом в шахматы и, как достойный представитель своей нации, умудрялся мухлевать и тут. Сэм - чемпион колледжа по благородной индийской игре - никак не мог своим американским мозгом понять, почему же Гена выигрывает. Гнида ехидно посмеивался и потирал руки.

-- Вы есть мастеровитейший игрун, ибо не могу я супротив вас возвеличиться, -- произнёс Сэм.

-- Сергей, -- сказала сидевшая там же, в кают-компании, Родина, -- по-моему, фраза "ю факин чессмастер" переводится несколько иначе.

Сергей не ответил, но в атомном отсеке что-то прогромыхало.

-- Да ладно, я же не спорю, -- пожала плечами Родина и продолжила вязать шерстяные трусы спицами, сделанными для неё Бобом из электропроводки санузла. Родина была очень довольна подарком и не обращала внимания на брюзжание Люберца по поводу того, что "теперь, благодаря этому доброхоту незваному, в туалет без фонарика не сходишь".

Тут Сэм заметил, что с доски исчез его конь:

-- Не токмо в качестве оскорбительства нетактичного, а яко же ради восстановительства справедливости во Вселенной и в частности в комнатушке нашенской - верните лошадку на родину историческую, ибо не по правилам сие.

Гнида забегал глазками, уличённый в преступлении, и уже набрал воздуха в грудь, чтобы начать оправдываться, как вдруг шахматы взлетели в воздух, а вместе с ними и космические бродяги.

-- Опять Люберец не на ту кнопку нажал, -- объявил Гнида, втихаря выбрасывая "лошадь" в сторону, отчего отлетел в противоположном направлении.

-- Сергей, что случилось? - Спросила Родина.

-- Выключены двигатели, оставшийся путь будем лететь без ускорения. Невесомость сохранится до момента торможения.

-- Слушайте, где же Боб? - Поинтересовалась Родина, закрепляясь ремнями в кресле.

-- Да вроде бы в туалет уходил, -- ответил Гнида.

-- Сергей, предупреждать же надо, -- укоризненно сказала Родина.

Гнида захихикал:

-- То-то Люберец обрадуется.

-- Чему я обрадуюсь? - Спросил вплывающий Люберец.

-- Спросишь потом у Боба, -- ответил Гнида, многозначительно улыбаясь.

Сергей провёл поверхностную оценку планетной системы звезды, у которой вынырнул КРОПОТИН из гиперпространства. Она состояла из четырёх планет. Две из них являлись гигантскими, нечто вроде Юпитера, третья планета - безжизненным карликом, зато четвёртая была средних размеров и имела атмосферу и гидросферу. Она находилась на расстоянии полутора астрономических единиц от звезды. Именно на эту планету и направились наши горе-путешественники, скрываясь от пришельцев.

Люберец с помощью Сергея закрепил навыки управления космическим кораблём. Как оказалось, это было не очень трудно. Основную работу выполнял компьютер, делом пилота было только направлять корабль, куда следует.

Через несколько часов началось торможение. Планета выросла в размерах, и на её поверхности уже невооружённым взглядом можно было различить материки и океаны за небольшим слоем облаков. В целом, планета походила на Землю. Сергей провёл ориентировочный спектральный анализ атмосферы: кислорода было немного - 10%, углекислого газа - 4%, водяных паров - 20%, всё остальное азот - в общем, дышать можно. Сила тяжести составляла примерно 90% от земной.

-- Слушайте, а как мы назовём эту планету? - Спросила Родина.

-- Ибо чтим страну мы свою родимскую, величайшую и самую лучшенскую, тады и назвать сию планету таинственну надобно именем страны нашенской, ибо первопроходцы мы, -- предложил Боб, но Люберец его прервал:

-- Первопроходимцы вы, а не первопроходцы. Если бы мы вас не спасли, так бы и сидели вы клетке и сдавали мочу пришельцам в банки майонезные. Ишь чего выдумали - целую планету своей Америкой назвать! Вот Люберец - это я понимаю, и красиво, и звучно, и в честь меня.

-- Твоим именем только ямы выгребные увековечивать, -- поддел его Гнида.

Так как сила тяжести уже появилась, то ботинок Люберца успешно долетел до Гниды, оставив отпечаток подошвы у него на лбу.

-- Давайте Землёй назовём, -- предложила Родина.

-- Очень оригинально, но, кажется, что я это уже где-то слышал, -- снова съязвил Гнида.

-- Ты у меня дождёшься! - Взревел Люберец. - Мы эту планету Гнидой назовём и оставим тебя одного на ней - хозяйничай, сколько влезет.

-- Вместо того, чтобы ёрничать, сам бы что-нибудь предложил, -- поддержала Люберца Родина.

-- Да по мне, хоть медным тазом назовите. Вон, лучше у Сэма спросите.

-- Дабы не обидеть никого из тут присутствующих, велико мудрющих и глубоко интеллектуальных, а также много эмоциональных, чем и голосище разума вашенского затмевающих, предлагаю назвать планету сию именем дюже скромнейшим, но ёмкостным, кое и буде Allos.

-- Это что ещё за "Аллос" такой? - Возмутился Люберец.

-- Означает сие, ежели вы призабыли, что презабавно, ибо знаменито сие весьма: "иной, другой" -- по-гречески.

-- Я другое греческое слово знаю, которое на Allos походит, -- сказал Люберец, -- ты бы ещё тестисом предложил назвать.

-- Слушайте, -- придумала Родина выход из ситуации, -- давайте у Сергея спросим, пусть он название выберет.

-- Мне нравиться вариант Геннадия, -- без промедления ответил Сергей.

-- Так ведь он ничего не предлагал! - Почти хором возмутились кропотинавты.

-- Как ничего - а медный таз?

Гнида противно захихикал. Люберец призадумался, что бывало с ним не часто, и изрёк:

-- А мне нравится. Это вам не Сатурн какой-нибудь.

Родина махнула рукой:

-- Называйте, как хотите. Какая разница, если нас всё равно пришельцы поймают.

На том и порешили. А пока, суть да дело, КРОПОТИН вышел на орбиту Медного Таза, выключив двигатели, отчего снова вернулась невесомость. На увеличенных изображениях планеты можно было увидеть, что на Медном Тазе располагались два материка, почти одинаковых по размерам и разделённых небольшим проливом. Суша была изрезана нитками рек. Леса располагались не целыми массивами, а узкими полосами вдоль рек и соединялись друг с другом извилистыми "щупальцами". Вдоль рек деревья были крупными и росли часто. В "щупальцах" растения были мельче и росли редко. Радовал глаз их зеленый цвет, напоминая о Земле. Никаких городов или иных поселений выявить не удавалось. Горные хребты отсутствовали, что говорило о малой тектонической активности во времена молодости Медного Таза.

Родина считала, что на Медном Тазу обитают коротышки (эта идея являлось следствием прочитанных случайно в детстве книг Николая Носова). Гнида предполагал, что на планете вообще нет разумных существ. Боб высказал гипотезу, что там обитают те самые пришельцы, а живут они в подземных городах. Сэм отстаивал точку зрения о населённом океане. Люберец же не имел собственного мнения, так как для этого у него не хватало фантазии. Потрепав безрезультатно языками, все решили остаться пока на орбите и пошли баиньки.

Люберец не смог заснуть и выплыл в пустой коридор. Ему хотелось пойти в гости к Родине, но, не будучи специалистом по любовным делам в состоянии невесомости, он сомневался в целесообразности этого шага. Просто словесного общения Люберцу за годы совместной работы с Родиной хватило выше крыши, поэтому он опасался, не зря ли к ней заглянет. Тут он узрел Боба, парящего вдоль коридора. Люберец спрятался за угол и осторожно выглянул из-за него. Сбылись худшие опасения. Боб подлетел к двери каюты Родины и постучался. Дверь незамедлительно отворилась, и Боб влетел в дверной проём, встречаемый достаточно радостным возгласом. Люберец скрипнул зубами, и его лысина ярко покраснела. Променять своего начальника на грязного янки! Он яростно поскрипел ещё немного зубами и поплыл к себе спать. Из каюты Родины слышались глухие удары о переборку. В Люберце всё вскипало. Тем не менее, он заснул, и ему приснилось, как он пинает Боба, Боб отлетает, с глухим звуком ударяется о стенку и рикошетит обратно, Люберец его снова пинает, тот снова ударяется о стенку и отлетает обратно, Люберец снова его пинает, и так без конца. Так как Люберец, прибывая в гневе, забыл закрепиться ремнями на койке, то во сне он парил в воздухе и, пинаясь ногами, отталкивался от переборки, ударялся в противоположную, отлетал обратно, вновь отталкивался и вновь ударялся, и так до утра. Проснулся Люберец в ужасном расположении духа и в синяках. Но его утешило то, что Родина с Бобам за завтраком сидели с кислыми физиономиями и с мешками под глазами - первый их любовный опыт в невесомости закончился обоюдным фиаско.

После завтрака нужно было решить, где совершить посадку. Однако Люберцу было всё равно, потому что его предали, Родине и Бобу было всё равно, потому что они не выспались, Сэму было всё равно, потому что он переел, а Гниде было всё равно, просто так из принципа. Поэтому выбор лёг на Сергея. Компьютер предложил место недалеко от океанского побережья на материке, который назвали, чтобы голову не ломать, первым, на поляне возле реки. Экипаж приготовился к посадке, усевшись в кресло. Люберец взялся за штурвал, и тут все поняли, что Люберец ещё никогда не производил посадку.

-- Может самогона? - Неуверенно спросил Люберец.

-- Тебе бы только напиться, -- упрекнула его Родина.

Люберец, не обращая на неё внимания, спросил:

-- Сергей, ты как думаешь, мы справимся?

-- Если бы у меня не сорвали предохранители в первый же полёт, я бы не за что не позволил бы такого шага, но в теперешнем состоянии я считаю, что можно попробовать.

-- Тогда поехали!

-- Не надоело ещё Гагарина цитировать!? - Подначил, как всегда, Гнида.

Космический корабль впился в атмосферу Медного Таза. Люберец старался держать траекторию, вычисленную Сергеем, который постоянно выдавал на дисплее различные показатели полёта и подсказки, помогающие корректировать отклонения курса. Люберец покрылся испариной, когда КРОПОТИНа стало трясти из-за угловых завихрений. Температура наружной обшивки возрастала.

-- Скорость слишком велика, -- сделал заключение Сергей.

На обзорных экранах всё было затянуто облаками, летели по приборам, показания на которых для Люберца являлись китайской грамотой. Схематично изображённая траектория полёта на дисплее стала отклоняться от заданной. Люберец попытался осторожно выровнять корабль, но этот манёвр привёл к ещё большему боковому раскачиванию. Тогда Люберец, совсем уже очумевший от страха, потными руками рванул на себя штурвал, одновременно с этим врубил тормозные двигатели. Затрясло ещё сильнее, кто-то вскрикнул, в иллюминаторах и обзорных экранах бились струи пламени, образовавшиеся при прохождении Разведчика через плотные слои атмосферы. Внезапно корабль с грохотом тряхнуло от удара о поверхность Медного Таза так, что все внутренности перевернуло, и экраны замигали. Корабль покачался немного на стабилизаторах, и всё успокоилось. Люберец открыл глаза:

-- Что, уже сели?

-- А ты что ли не знаешь? - Спросил обалдевший Гнида.

-- Не-а, мне страшно стало - я глаза закрыл.

Сэм и Боб в испуге переглянулись. Они ни как не могли привыкнуть к манере Люберца пилотировать..

-- Посадка закончена, -- на главный экран всплыла белая маска Сергея, -- погрешность от заданной точки высадки всего двадцать километров. Как ни странно, повреждений нет.

-- Поздравляю, мы первые люди на этой планете, -- сказала Родина и чмокнула Люберца в лысину.

Люберец дёрнул головой. Родина не обратила на это внимание и обняла Боба.

-- Ибо один махонький шажок для человечишки, но за сим огромнючий шажище для человечества есть, -- торжественно произнёс Боб.

Люди высыпали из Космического Разведчика, как стайка детсадовских детей на прогулку, только Сэм угрюмо шлёпал по трапу вслед за остальными.

-- Beautiful! - Воскликнул Боб и плюхнулся на траву.

Это не была обычная трава, как на Земле. Она ровным слоем выстилала поверхность Медного Таза и была похожа на гигантские снежинки, в центре которых попадались мелкие цветочки невероятных красок и оттенков. На голубом небе ласково улыбалось местное солнышко, на горизонте всходила огромная белая луна. Недалеко от места посадки шумела лесополоса, откуда доносился приятный запах свежей зелени и речной прохлады. Все последовали примеру Боба и уселись на мягкую травяную подстилку. Разговаривать не хотелось, и они молча наслаждались окружающей природой. Космические перелёты, невесомость, перегрузки, побеги от пришельцев казались далёкими и нереальными. Как приятно было вдохнуть нормальный не восстановленный системами жизнеобеспечения КРОПОТИНа свежий воздух. Грудные клетки новоявленных первооткрывателей расправлялись на полную мощность, глаза блестели, они чувствовали лёгкое головокружение и пьянящее чувство свободы.

-- Мы же как будто высоко в горах, -- заговорил Гнида.

-- Не понял, -- подал голос Люберец.

-- Чего не понятного-то? Такое же низкое парциальное давление кислорода, -- ответил Гнида.

-- И откуда вас таких умных берут? В институте для Гнид, что ли?

-- Учиться надо было.

-- Хватит препираться, -- прервала их Родина, -- здесь же так красиво.

-- May be, go in the walk? - Спросил Боб.

-- Тогда надо кого-нибудь оставить на корабле, -- предложила Родина, -- вдруг чего-нибудь...

Вызвался Сэм. Ему единственному не нравилось на Медном Тазе.

-- How are you? - Спросил его Боб.

-- I'm OK. Don't worry.

Сэм поднялся обратно на корабль, а остальные пошли к опушке леса. Сэм наблюдал за ними с обзорного экрана. Родина подхватила Боба под руку, Люберец отчаянно размахивал руками, видимо, снова спорил с Гнидой. Шли не очень быстро, с передышками, так как не привыкли к столь малому содержанию кислорода в воздухе. Сэму было не по себе. Собственно, с самого начало их злоключений он чувствовал себя ужасно. Бобу было легче. Он был моложе и лучше адаптировался. Сэм же всё никак не мог привыкнуть к фантастичной реальности: сначала плен у инопланетян, затем сумасшедшие гонки на космическом корабле, сейчас новая неизвестная планета. Эти русские столько раз приводили всех к краю гибели, что Сэм сомневался, не лучше ли было остаться на станции пришельцев. Сэма всю жизнь учили, что русские безбашенные и безалаберные психи, деградирующая и вымирающая раса, и теперь он в этом убедился лично. Пилотировать космический корабль в состоянии почти коматозного опьянения, да ещё вдобавок не умея им управлять, мог только чокнутый. Сэм вздохнул. Самозваные первооткрыватели, постояв в нерешительности на опушке, всё-таки углубились в лес и пропали из виду. Сэму стало одиноко. Он стал осматривать окрестности. Плохое предчувствие всё ещё не покидало его.

-- Ну, и чего мы встали? - Спросил Люберец, когда команда остановилась перед деревьями.

Деревья были невысокие, крепкие, с блестящей ровной корой бежевого цвета. От стволов почти горизонтально отходили прочные ветви, начинающиеся около самой земли, на некотором расстоянии от ствола ветви практически под прямым углом загибались вверх. Листва, как и трава, имела форму снежинок, различных по величине, в центре которых в изобилии висели плоды: на одном дереве крупные ярко красные "яблоки", на другом - длинные голубые и жёлтые "баклажаны", на третьем - разноцветные мелкие ягоды. В общем, всего и не перечислишь.. Подлесок представлял собой редкие вкрапления какого-то моховидного кустарника, больше похожего на бесформенную зелённую губку. Трава была такая же как и на поляне.

-- Ну, так мы пойдём или как? - Повторил Люберец.

-- В лесу может быть опасно, -- сообщила Родина.

Гнида фыркнул:

-- Лес! Да он больше на парк похож, разве что асфальтированных дорожек нет.

-- Не забывай, мы на чужой планете, -- парировала Родина.

Бобу надоело слушать - всё равно ни слова не понимал - и он шагнул в глубь леса. Люберец пошёл за ним, ворча себе под нос:

-- И тут американцы опередили.

Гниде и Родине деваться было некуда, и они пошли за ними. В лесу стояла умеренная прохлада, в воздухе витали странные незнакомые, но довольно приятные запахи. Солнце весело светило сквозь листву, где-то впереди еле слышно шумела река. Однако не было такого привычного для людского уха щебетание птиц. Либо на этой планете их не было совсем, либо они спрятались при виде чужаков. Боб сорвал с дерева оранжевый плод.

-- Боб, нет! - Вскрикнула Родина. - Брось это!

-- Боб, брось каку! - Передразнил Родину Люберец.

Гнида захихикал.

Боб осторожно понюхал плод и, не слушая Родину, откусил от него небольшой кусочек. Родина смотрела на Боба со страхом, Гнида же с Люберцом - с интересом: не лопнет ли он случайно. Но Боб не лопнул, а расплылся в довольной улыбке. Родина облегчённо вздохнула. Гнида разочарованно отвернулся, а Люберец с досады пнул губкообразный куст. Куст незамедлительно испустил из себя зеленоватое облачко.

-- Be careful! - Воскликнул Боб, хотя, ему ли было говорить об осторожности.

Облако распространилось метров на пять, окутав Люберца, и постепенно растаяло. Люберец испуганно отряхивался и беспокойно крутился вокруг собственной оси, пытаясь осмотреть себя со всех сторон.

-- Как ты думаешь, -- спросил Гнида, наклоняясь к Родине, -- а с Люберцом-то хоть что-нибудь случится?

-- Ты как там, в норме? - Крикнула Родина, не решаясь подойти ближе к Люберцу.

Боб во все глаза пялился на Люберца и возбуждённо хрумкал плодом. Люберец заметил это и, перестав кружиться, со словами: "Ты что думаешь, это тебе твой кинотеатр американский!?" бросил в Боба первым попавшимся под руку плодом. Синий "огурец" с чмоканьем разбился о физиономию Боба, окрасив её в соответствующий цвет.

-- А! - Махнул рукой Гнида. - Похоже, Люберец тоже в полном порядке.

Боб не мог оставить себя не отомщённым и швырнул в Люберца красным "помидором". Люберец не остался в долгу, правда, промахнулся и попал в Гниду, Гнида возмутился и бросил пригоршню ягод в ответ, заодно попав и в Родину. И тут началось! С диким гиканьем они принялись носиться среди деревьев и обкидываться плодами. Через несколько минут все с ног до головы уделались разноцветным соком. Безмолвный лес огласился озорным ором, который утих лишь тогда, когда люди на полном ходу бултыхнулись в реку. Вода была на редкость чистой и прозрачной. Чуть позже они выбрались на берег, скинули с себя верхнюю одежду и разложили её на солнышке. Все пятна от фруктов сошли, к тому же смылись многодневные запахи стального корабля. Люди чувствовали себя обновлёнными.

-- Чудесно! - Заключил Боб, растягиваясь на траве.

-- Что!? - Изумился Люберец. - Ты умеешь говорить?

Боб обиделся:

-- Конечно, я умею говорить.

-- Я имею в виду, говорить на человеческом языке, а не на вашей тарабарщине.

-- Русский язык, как бесперспективный и отмирающий, -- гордо ответил Боб,-- в наших школах не изучается.

-- Тем не менее, -- заметил Гнида, -- ты на нём говоришь.

Боб смешался и ничего ответить не мог.

-- Это удивительное место, -- счастливо вздохнула Родина, -- здесь так хорошо. Зря Сэм не пошёл с нами.

Все молча согласились с Родиной и разлеглись на берегу, греясь на солнце и лениво протягивая руки к нижним веткам, срывая фрукты и с удовольствием поедая ужасно вкусную мякоть плодов. Как прекрасно было вновь чувствовать под собой землю, купаться, есть натуральные продукты прямо с дерева и подставлять обнажённое тело под ласковое солнце.

-- А вы заметили, -- вдруг сказал Гнида, -- мы совсем не запыхались, когда бегали.

-- Это волшебный лес и волшебная планета, -- без тени сомнения заметила Родина.

-- Чтоб я сдох, -- добавил Люберец, -- если она не права.

За всю свою жизнь он первый раз так расслабился и никогда ещё не чувствовал себя так хорошо.

-- Кто за мной?! - Соскочил внезапно Боб и ринулся в спокойные воды.

Остальные замешкались, но лишь на чуть-чуть, и округа вновь заполнилась радостным гоготом барахтающихся в реке людей.

Сэм же весь извёлся. Они не должны были так задерживаться. Хоть он особо и не любил своих товарищей, но перспектива остаться одному во враждебном Космосе нисколечко не улыбалась. Сэм с надеждой всматривался в ту сторону, куда они ушли. Ничего подозрительного он не видел, но это ни о чём и не говорило. Сэм набрал тюбики с едой и в волнении поедал их, не отрывая глаз от экрана.

-- Я думаю, Сэм уже волнуется, -- сказала Родина, -- надо бы вернуться.

-- Ты права, -- согласился Боб, -- я про него совсем забыл.

-- Смотри-ка ты, -- пробормотал Люберец, -- говорить научился, и так и на человека стал похож.

-- Я всё слышал, -- предупредил Боб.

-- Из уст Люберца можешь расценивать это как комплимент, -- успокоил его Гнида.

-- Предатель!

-- Националист!

-- Гнида!

-- Я знаю.

Люберец плюнул с досады и стал надевать на себя чистую и высохшую одежду. Родина встала за дерево и переодела мокрую рубашку Боба на свои брюки и блузку. Обратно шли бодро и весело. На душе пели птицы, заполняя их отсутствие в лесу. Люберцу даже было наплевать на то, что Родина идёт в обнимку с Бобом. Честно говоря, больно и надо. Солнце клонилось к закату. Надо же, даже и не заметили, как день прошёл. Но приближающиеся сумерки никого не взволновали - среди деревьев стало видна опушка, а там было рукой подать до родного КРОПОТИНа. Родина в рубашку собирала фрукты для Сэма. Но, как оказалось, её труды были напрасными - когда команда вернулась на корабль уже в полной темноте, Сэма на нём не было.

-- Сэм взял топор и пошёл вас искать, -- спокойно ответил Сергей на взволнованные расспросы.

-- Что же делать? - Отчаянно воскликнула Родина. - Это мы виноваты, если бы мы не задержались в лесу...

-- С ним ещё ничего не произошло плохого, -- успокоил Гнида Родину, -- ты же была в лесу, ничего опасного там нет.

-- Но ведь уже темно, мы же не знаем, что там происходит по ночам! А он там один.

Настроение у всех упало.

-- Нужно идти на поиски, -- решил Боб.

-- Чтобы ещё и самим потеряться, -- охладил его пыл Гнида.

-- Там так темно теперь. - Люберца аж передёрнуло. - Днём, может, всё и было прекрасно, а сейчас, кто знает?.

-- Что же делать? - Снова отчаянно воскликнула Родина.

Все призадумались. Действительно, идти на поиски оказалось не слишком разумным, однако сидеть, сложа руки, когда с Сэмом, может быть, происходит нечто ужасное, не представлялось лучшим вариантом. Даже Люберец ощущал некий дискомфорт и где-то глубоко-глубоко в мелочной своей душе сопереживал Сэму.

-- Если хотя бы луна не зашла, -- высказался Боб, чтобы развеять нависшую тягостную тишину.

-- Свет! - Внезапно осенило Люберца. - Сергей, включи все прожекторы.

И КРОПОТИН тут же озарился, словно гигантская новогодняя ёлка, осветив поверхность Медного Таза на много сотен метров вперёд.

-- Может, заметит и догадается своей американской башкой, что это наш корабль, -- прокомментировал свою идею Люберец.

-- Заодно и врагам нас будет легче найти, -- съязвил Гнида.

Поглядев ещё раз на экраны, все с тяжёлым сердцем разошлись по своим каютам.

А в это время... Нет, чуть раньше, ещё до захода солнца, Сэм с каждой минутой нервничал всё больше и больше. Ему мерещились мистические картины ужасной гибели его сотоварищей. Сэма трясло от страха остаться одному. Никогда в своей жизни он не предполагал, что будет переживать за русских. Лучше бы он пошёл вместе с ними и, если они погибли, то бы погиб вместе с ними - всё лучше не мучиться здесь в одиночестве. Сэм мерил рубку широкими шагами, и белая маска Сергея поворачивалась вслед за его перемещениями.

-- Что мне делать? - Спросил Сэм у операционной системы.

-- Вопрос задан не корректно, -- ответил Сергей, -- слишком мало исходных данных.

-- Ребята долго не возвращаются, что мне предпринять? - Повторил попытку Сэм.

-- Я повторяю, вопрос задан не корректно.

Сэм вздохнул. Почему не придумают такой машины, которая отвечала бы на все вопросы. Солнце склонилось к закату, и тогда Сэм решился. Он разбил карабином страховочного троса стекло пожарного щита и, схватив топор и фонарь, направился в сторону леса. Сэм надеялся, что после заката солнца взойдёт луна, но спутник Медного Таза не всходил, а заходил, и лишь небольшая его часть всё ещё виднелась над горизонтом. Темнело очень быстро, и Сэм прибавил шагу, забыв, что воздух здесь более разряжённый, чем на Земле. Поэтому он очень быстро почувствовал нехватку воздуха и мелькание "мушек" перед глазами. Кое-как отдышавшись, Сэм включил фонарь и вошёл в лес. Он начал выкрикивать имена космонавтов, но быстро задохнулся, и прекратил это дело.

Вокруг всё казалось враждебным: уродливые деревья, бледно розовые, как черви, с яркими, наверняка ядовитыми плодами, какие-то мерзкие зелённые массы между деревьев и непривычный запах. Сэму стало ужасно страшно. Пройдя, крадучись между и деревьев и стараясь не задеть их, некоторое расстояние, Сэм вдруг испугался, что заблудится, и решил делать зарубки на стволах. Он ударил топором по ближайшему дереву. Из зарубки, как из раны, потекла противная дурно пахнущая белая масса. Сэма чуть не стошнило. Больше зарубок он не ставил. Стало совсем темно, и только фонарь вырывал из мглы фрагменты враждебных растений. Сэм пожалел, что сунулся сюда. Он захотел вернуться на корабль, но с ужасом понял, что, в конце концов, всё-таки заблудился. Слабого шума реки Сэм не слышал от обуявшего его страха, поэтому не мог определить направление и блуждал кругами, уже ничего не соображая. На глаза сами собой навернулись слёзы отчаяния. Так прошло около двух часов. Фонарь замигал, и сердце Сэма, до этого бешено бившееся о грудную клетку остановилось. Сэм остановился и с надеждой уставился на фонарь, который последний раз мигнул и окончательно погас. Сэм в панике рухнул на землю и прислонился спиной к стволу. Он заплакал от ужаса и жалости к себе. Худшего положения, чем полное одиночество в ночном лесу на чужой планете, и не придумаешь. В лесу было довольно тепло, но Сэма знобило. Он не заметил, как забылся тяжёлым поверхностным сном, больше похожего на обморок.

Проснулся Сэм через час. По небу двигалась маленькая луна - ещё один спутник Медного Таза - похожая на яркий прожектор. Она перемещалась настолько быстро, что было видно глазом, как движутся тени деревьев. Но Сэма разбудил не яркий свет. У его ног лежало что-то большое и мохнатое. И когда это большое и мохнатое повернуло к нему свою морду и посмотрело огромными зелёнными глазами, Сэм от ужаса на несколько секунд потерял сознание. Очнулся он оттого, что большое и мохнатое облизывало его лицо своим мягким и слизким языком. Сэм вжался в дерево, а большое и мохнатое спокойно смотрело на него в упор и не шевелилось. Сэм понял, что раз его сразу не скушали, то вряд ли съедят теперь, хотя полной уверенности в этом не было. Животное размером походило на крупную собаку, острые, как у кузнечика, колени поднимались над спиной. Каждая лапа заканчивалась мягкой овальной подушечкой, приплюснутая морда с огромными глазами имела пору странных рожек над верхнею губой, во рту блестели идеальной белизной массивные квадратные зубы. Увидев эти зубы, Сэм успокоился - они были такими же, как у его коров и лошадей на ферме, то есть, животное было травоядным.

Существо стояло перед Сэмом в такой позе, что тот решил, а не приглашают ли его взобраться на спину. Сэм осторожно похлопал животное по мохнатому и очень мягкому крупу и, когда животное никак не прореагировало, решился и взобрался на него верхом. "Пони" фыркнул и, мягко ступая, не спеша, двинулся по лесу. Сидеть на спине было очень удобно, и Сэм под размеренный неторопливый шаг "лошадки" даже задремал, уставший от всех треволнений сегодняшней ночи.

Разбудил Сэма яркий свет, бивший прямо в глаза, во много раз сильнее маленькой луны. Животное, не обращая на свет внимания, продолжало идти. Сэм, прислонив ладонь ко лбу, разглядел, что они топали к КРОПОТИНу. Сэм издал вздох облегчения, "лошадка" всхрапнула в ответ. Через несколько минут они дошли до корабля. Сэм вспрыгнул со спины животного, похлопал его мимоходом между ушей и оставил пастись рядом с точно таким же существом. Не обратив на второго "пони" должного внимания, Сэм вбежал по трапу. Сергей тут же открыл перед ним люк.

-- Где все? - Спросил Сэм у компьютера, едва выйдя из шлюза.

-- В кают-компании.

Сэм, не мешкая, ринулся туда. С души его упал огромный камень - он теперь снова не один в этом чуждом для человека мире.

-- Привет, я вернулся!

Все с радостью поприветствовали Сэма, и он ощутил себя словно дома на ферме. Однако, кроме людей, его приветствовали два незнакомых существа. У Сэма от неожиданности ослабели ноги, и он чуть было не осел на пол.

-- Сэм, познакомься, -- сказал Боб, -- это местные жители. Они к нам пришли познакомиться. Их зовут Кых и Мних. Кстати, это они послали на твои поиски одного из своих "пони", так что им ты обязан своим возвращением.

Сэм устало бухнулся в кресло.

-- Что вы! - Отмахнулся один из аборигенов. - В этом нужно благодарить Кеда - моего пони - и его чутьё.

Сэм внимательно взглянул на инопланетян. Высокие, грациозные, с человеческой точки зрения не пропорционально сложенными гуманоиды -- ноги у них были короче, чем туловище. Тело и конечности равномерно покрывал тёмно-серый пушок, у Мниха он имел зеленоватый оттенок. Их руки сгибались под невообразимыми углами благодаря дополнительным двум суставам на плечах и предплечьях. Кистей как таковых не было - руки непосредственно переходили в длинные многосуставные пальцы без ногтей. Голова была вытянута в продольном направлении, глаза располагались широко, имели огромный зрачок в центе и множество фасеток по периферии. Безгубый рот располагался ровно на середине лица, под ним в один ряд четыре носовых хода. Ушные раковины были плотно прижаты к черепу.

-- А я так боялся, так боялся, -- с облегчением признался Сэм.

-- На нашей планете нечего боятся, -- сказал Мних, -- все существа живут в мире и согласии.

-- А что, травоядные у вас сами идут хищникам в ротик? -

С издёвкой поинтересовался Гнида.

-- Зря иронизируете, -- урезонил его Кых, -- у нас нет хищников.

-- И вы что, тоже мясо не кушаете? - Изумился Люберец.

-- Плоды наших деревьев дают нам все необходимые питательные вещества, -- ответил Мних, -- в том числе и белки.

-- А как долго хранятся эти плоды? - Внутри Гниды внезапно проснулся делец.

Кых ответил:

-- Мы обычно плоды не храним, а просто срываем с дерева, когда проголодаемся. Но обычно случайно упавший плод очень долгое время не гниёт.

У Гниды загорелись глаза. Тут Сэм, который тщательно слушал разговор, встрял с вопросом:

-- Как так выходит, что я всех понимаю?

Мних заломил руки во всех суставах и ответил:

-- Кто дышал воздухом наших лесов, обретает способность понимать всех живых существ и быть ими понятыми.

Сэм похлопал глазами и переспросил:

-- Всех-всех?

-- Они имеют ввиду, -- объяснил Люберец, -- только всех разумных.

Аборигены недовольно пощёлкали языком.

-- Что вы подразумеваете под термином "разумных"? - Спросил Кых.

Люберец слегка смешался:

-- Ну как это? Вот мы разумные, вы разумные. Общаемся друг с другом.

-- А кто тогда "неразумные"? - Спросил Мних.

Люберец, ожидая подвоха, осторожно ответил:

-- Ну это все животные, птички, жуки там всякие.

-- Вы полагаете, что живое существо может не иметь разум? Как тогда, по-вашему, оно способно просуществовать всю свою жизнь?

Люберец уже пожалел, что заикнулся о разуме:

-- Ну так, всем ведь известно, что у них инстинкты же.

-- Вы что у себя на родине проводите грань между инстинктом и разумом? - Удивился Мних.

Люберец немного воспрянул духом:

-- Конечно! Разве вы об этом не знаете? На Земле человек является венцом эволюции. Единственный, кто обладает разумом и подчиняет себе всех животных, которые слишком глупы и живут лишь за счёт инстинктов.

Тут вмешался Боб:

-- Но не все же животные глупые. Вот, например, коровы и лошади очень умные, собаки и кошки тоже. Конечно, до человека им далеко.

Кых и Мних потеряли дар речи, они оглядывали землян с новым выражением в глазах. Сопланетников поддержала Родина:

-- Нашими учёными давно уже доказано, что только человеку свойственно наличие разума - это то, что отличает его от всех остальных животных. Только у человека имеется на мозгах кора с извилинами, именно в ней и заключён разум. У животных извилин нет, а у насекомых и коры нет, что доказывает, что человек - единственное разумное существо на Земле.

-- Вы самые самовлюблённые существа во Вселенной, -- заявил после длительной паузы Кых, -- среди тех, кого мы знаем, а знаем мы многих, так как память у нас передаётся генетически.

-- Почему это мы самовлюблённые? - Возмутился Люберец.

Мних ответил:

-- Вы, земляне, считаете, что ваш разум - это эталон для всех живых существ, и если существо на вас не похоже, вы приклеиваете к нему ярлык "неразумный".

-- Так ведь только мы умеем говорить, -- попыталась возразить Родина, -- животные лишь издают малоинформативные звуки.

-- Умеете говорить?! - Воскликнул Кых. - Вы умеете только без умолку болтать о своём ложном величии! Если вы не понимаете язык других жизненных форм, это не значит, что у них нет разума, это значит, что у вас его недостаёт. Вы даже не можете объяснить, что является разумом! Вы считаете, что если поработили всех живых существ на своей планете, то это показатель вашей разумности, так вот это далеко не так! Вы полагаете, что ваши действия обусловлены разумом, а действия животных - инстинктами? Так вам пора бы уже понять, что разум и инстинкт - это одно и то же.

-- Но у нас ведь тоже есть инстинкты, как и у других животных, -- пролепетала Родина, -- мы этого не отрицаем. Только в отличие от неразумных существ мы пытаемся подавить их с помощью разума, что присуще только разумному индивиду.

-- В вас просто борются различные желания, только желания попроще вы почему-то трактуете как инстинкты, а желания посложнее - как проявление разума, -- возразил и на это Мних.

-- Ну вот смотрите, -- заговорил Гнида, -- у нас на Земле есть такие насекомые - муравьи - и вот они уже не одну тысячу лет строят и строят свои муравейники, одинаковые, как две капли воды похожие друг на друга. А мы, люди, строим свои дома по-разному. У нас есть специалисты, которые проектируют различные здания, постоянно что-то усовершенствуют, изменяют к лучшему. Человечество постоянно прогрессирует, идёт вперёд, а муравьи, руководствуясь одним лишь инстинктом, со дня появления на свет не продвинулись ни на шаг вперёд, и их муравейники уже сотни тысяч лет не меняются.

-- Мы не поняли ваших доводов. - Заломил руки Кых. - То, что вы не можете найти идеальную конструкцию для своих "муравейников", а муравьи уже давным-давно поняли, как лучше строить для себя жилище, совсем не говорит в вашу пользу. Это означает лишь то, что разум муравьёв далеко ушёл вперёд от человеческого.

-- У нас дома оборудованы в миллион раз лучше, чем у этих несчастных муравьёв! - Воскликнул Гнида.

-- Для вас, -- коротко ответил Мних, надолго заткнув Гниду этим ответом.

-- У остальных живых существ мозги устроены более примитивно, чем у человека, -- не унималась Родина.

-- Это вы так считаете, -- ответил Кых, -- полагая за аксиому то, что ваш мозг лучший и используя его, как эталон в сравнении с мозгом других существ. На самом деле, у них нервная система устроена по-другому, и даже не подлежит сравнению с вашей. Отсюда и столь различные разумы, настолько различные, что проявления чужого разума вам кажутся полным его отсутствием.

-- Но только у человека есть ассоциативное мышление и вторая сигнальная система, -- выдала Родина все свои знания о физиологии высшей нервной деятельности. - Это выявил великий учёный Павлов, уж с ним-то не поспоришь.

-- Во-первых, Павлов, как я понимаю, тоже человек, и как все люди с Земли, он не может общаться на равных с другими видами и ищет доказательства превосходства человека. Во-вторых, не каждому разуму для общения с окружающим миром нужны эти "костыли" в виде ассоциативного мышления и второй сигнальной системы, -- уничтожил последний довод землян Мних.

Людям было нелегко согласиться с жителями Медного Таза, ведь весь их жизненный опыт и доказательства учёных говорили об обратном.

-- Кстати, а почему вы говорите только о животных и насекомых? - Спросил вдруг Кых. - Разве на вашей планете нет растений, грибов, лишайников, простейших, бактерий, вирусов и хедонов?

Люберец выпучил глаза от такой наглости и возмущённо заголосил:

-- Вы что, хотите сказать, что и у них есть разум?! Такого бреда я не слыхал со времён учёбы в институте!

Кых и Мних так заломили верхние конечности, что они чуть было не связались узлом:

-- Неужели то, что мы вам битый час твердим, вы совсем не воспринимаете? Мы же с самого начала вам говорим, что разумны все живые существа! Все! Вы настолько твердолобы, что мы удивляемся, как на вас вообще подействовал воздух наших лесов, и вы можете понимать наши слова. Но, похоже, что вы нас как раз и не понимаете - просто слышите речь, но не слышите её смысл. У вас на редкость негибкий и закосневший разум. В Природе такой встречается очень редко.

Земляне сидели, ошарашенные откровениями меднотазников. Они никогда в своей жизни и не задумывались о подобном. Для них, как и для подавляющего большинства людей, было незыблемым то, что человек является единственным существом на Земле, обладающим разумом, Царём Природы и венцом эволюции. Поэтому никто из кропотинавтов в душе не согласился с инопланетянами, а Люберец окрестил их про себя самовлюблёнными ослами.

Сэм внезапно зевнул во весь рот, немедленно заразив этим остальных несостоявшихся "царей природы". Кых и Мних сказали тогда:

-- Мы видим, что вы устали и хотите отдохнуть. Мы не будем вам мешать, и вернёмся завтра.

-- Так оставайтесь у нас в корабле, -- радушно предложила Родина.

-- Нет, спасибо, мы привыкли отдыхать на свежем воздухе - мы в будущем ещё много времени проведём внутри железных коробок. Да и Кед с Бедом уже наверняка соскучились.

И меднотазники удалились. Люберец тут же озвучил своё мнение о Кыхе и Мнихе. Гнида добавил:

-- В следующий раз, перед тем как раздавить таракана, я обязательно обсужу с ним новые теории в квантовой физике.

Боб же растрогался:

-- Я больше никогда не смогу работать на ферме. Я не смогу больше убивать животных, ведь они тоже разумны и возможно они тоже ищут смысл жизни...

-- Не воспринимай всерьёз этих мохнорылых, -- угрюмо сказал Сэм, -- они же просто дикари, живущие в своём лесу. У них даже домов нормальных нет.

Родина поддержала Боба:

--У них нет домов, потому что на Медном Тазе идеальные условия для жизни. Это просто Рай. Я бы хотела остаться здесь навсегда. И, согласись, Сэм, в чём-то они правы.

Сэм всё так же угрюмо махнул на них рукой:

-- Как знаете, а мне Медный Таз всё равно не нравится.

Гнида в возбуждении потёр руки:

-- Слушайте, у меня появилась одна идейка: мы можем небывало разбогатеть.

-- Каким образом? - Оживился тут же Люберец.

-- Плоды. Мы организуем их постоянную доставку на Землю. Вы только подумайте: в них же все необходимые питательные элементы - это идеальный корм для людей.

-- А что мы будем давать в замену хозяевам Медного Таза? - Задала резонный вопрос Родина.

-- Вот завтра мы с ними это и обсудим, -- заключил Гнида.

Так закончились первые сутки на Медном Тазе. В следующие дни Кых и Мних регулярно навещали пришельцев с Земли. Бывало, что они спорили, но большей частью просто мило общались. Также виделись люди и с другими меднотазниками. Из укрытий повылазила всевозможная живность, убедившись, что люди не опасны. Боб активно общался с этой живностью и быстро научился понимать всех, вплоть до растений. Родина поддерживала Боба в его ксенофилической деятельности и тоже весьма преуспела в навыке общения с различными живыми существами. Только её успехи были поскромнее, так как эти её действия являлись всего лишь способом сблизиться с Бобом. В последнем Родина преуспела намного больше. Земляне, подстрекаемые Гнидой, натаскали на борт огромное количество плодов, как в качестве продовольственного запаса, так и в качестве пробников для жителей Земли. Гнида изо дня в день вёл торговые переговоры, но меднотазники никак не могли уразуметь, что от них хочет этот маленький щупленький человечек. Но Гнида, чуя огромную наживу, не сдавался.

Сэм старался не сталкиваться с жителями Медного Таза и постоянно сидел в Космическом Разведчике. Общался он только изредка с Кедом - пони, который вывел его из леса. Правда, Сэм, не ставивший перед собой целью понять всех живых существ на свете и не особо верящий в это, часто не мог найти с Кедом общий язык. Но им это особо не мешало, Кеду и Сэму было комфортно вместе, и они не собирались вести каких-либо дискуссий об абстрактных понятиях. Они сидели на травке возле КРОПОТИНа, но, как только Сэм видел приближающегося жителя планеты, он тут же удалялся в корабль. Люберец в своё удовольствие бездельничал, купался вместе со всеми, а то и один, в речке, жрал плоды килограммами, гулял, валялся на травке и плевать хотел на разумное общение с кем бы то ни было. Он не сторонился ни кого, но и не к кому не лез. Люберец упросил Гниду перегнать "коньяк******" из местных плодов. Получился довольно приличный напиток, и Гнида с Люберцом периодически его употребляли. Иногда к ним присоединялся и Сэм. Однажды Люберец напился до состояния Пьяной скотины и попытался дать Бобу в морду. Однако Боб не потерпел этих притязаний и сам настучал Люберцу по тыкве. Больше Люберец к Бобу не лез и старался сталкиваться с ним поменьше.

Медный Таз оглушал своей благосклонностью, вызывая у всех в душе и даже у Сэма где-то глубоко в нутрии состояние умиротворения. Хотелось беспечно бродить по лесам и лугам, бегать и веселиться, чем земляне, собственно, и занимались. Все окрепли и помолодели. Медный Таз казался всем раем. Всем, кроме Сэма.

И вот однажды эта идиллия закончилась. Земляне собрались в тот день все вместе в кают-компании, усталые и довольные.

-- Какие же они тупые и примитивные, -- завёл свою старую песню Гнида, -- они вообще ничего не понимают из того, что я им пытаюсь втолковать о рынке и экономике. Как с такими торговать?

-- Ой, да ладно тебе. - Родина сморщила носик. - Ты такой нудный. Здесь так хорошо, что даже Сэм выглядит довольным.

-- Неправда, -- начал было оправдываться Сэм, однако не успел развить свою мысль.

Небо с грохотом раскололось, и этот мирный мир окутал шедший отовсюду зловещий гул.

-- Похоже, Медный Таз накрывается "медным тазом"! - Проорал Гнида своё предположение.

Все ринулись в рубку.

-- Сергей, что происходит?

-- На посадку заходит огромное количество космических кораблей.

-- Пришельцы! - С отчаянием выдохнули люди.

-- Нет, -- опроверг Сергей, -- эти корабли не похожи на корабли пришельцев, я вообще не могу их идентифицировать.

-- Я же чувствовал, что тут что-то не то, -- пробормотал в испуге Сэм.

Боб потащил всех на выход. Небо горело и разрывалось на всём протяжении от горизонта до горизонта. Через миг стали вырисовываться быстро увеличивающиеся в размерах очертания раскалённого корабля, и ещё через несколько секунд невдалеке от КРОПОТИНа приземлился хищного вида космолёт. Остальные корабли садились в отдалении, многие за горизонтом, о чём можно было догадаться по следам в атмосфере.

-- Нужно бежать! - Воскликнул Люберец.

-- Не дури, -- возразил Боб, -- здесь не одна тысяча космолётов, если нас захотят захватить, то всё равно сделают это.

Через некоторое время, когда ближайший к землянам корабль остыл, люди узрели странную картину: из леса в космолёт потянулись меднотазники и исчезали в его чреве.

-- Может, -- предположила Родина, -- грядёт катастрофа, и жителей эвакуируют?

-- Ага, -- отозвался Гнида, -- чего ж тогда с их любовью ко всем тварям неразумным они спасают только наших мохнатых гуманоидов?

Люди в смятении наблюдали картину этой необычной "эвакуации". Меднотазники на удивление чётко без заминки и толкотни входили в корабль.

-- Наверное, долго тренировались, -- поддел инопланетян Гнида.

Наконец последний гуманоид зашёл в космолёт. Космические корабли принялись один за другим взлетать.

-- Неужели мы так и не узнаем, что случилось? - Родине стало обидно и горько.

Боб обнял её и сказал:

-- На свете много тайн, и лишь немногие нам суждено раскрыть.

Тут из ближнего космолёта вышли две тёмные фигуры и направились в сторону КРОПОТИНа. Земляне вздрогнули. Боб сделал шаг на встречу. По мере приближения фигур стало очевидно, что это меднотазники, одетые в чёрные доспехи. На голове у них были надеты массивные шлемы с тёмными забралами, а в руках они держали опасные на вид штуки.

-- Жители Земли приветствуют вас, -- осторожно поздоровался с подошедшими инопланетянами Боб.

-- Кых и Мних приветствуют вас.

Это оказались их старые знакомые! Однако в их голосе появились неприятные металлические нотки. Забрала Кых и Мних так и не подняли.

-- Что происходит? - Спросила Родина, доверчиво потянувшись к друзьям.

-- Нас зовёт долг. Пришло наше время. Мы повзрослели.

-- Повзрослели? - Изумился Боб. - Вы что, были детьми?

-- Да. Теперь мы созрели и нужны нашей расе. Нас, как и остальных детей, вырастили в идеальных условиях, что бы наиболее развить наши тела и максимально обеспечить их силой и выносливостью.

-- Но для чего? - Воскликнула в нетерпении Робина.

-- Чтобы воевать.

Землян словно огрели по голове пыльным мешком.

-- Как воевать? С кем? - Ошеломлённо выдавил из себя Боб.

-- С другими расами. Мы захватываем их, неся им наши знания и нашу любовь ко всему живому.

-- Вы... Вы же убиваете, -- задохнулась Родина от разочарования, обиды и страха.

-- Да. До тех пор пока нас не признают правыми и не сдадутся на нашу милость. Когда-нибудь мы придём и на вашу планету. Вы зашли в тупик в своём развитии. Мы выведем вас на свет истины.

-- Вы будете с нами воевать? - Не понял Люберец.

-- А как же иначе мы сможем вас убедить?

-- Вы убьёте нас сейчас? - Обречённо опустила голову Родина.

-- Нет. Мы не воюем с безоружными.

Кых и Мних развернулись и двинулись к своему уродливому кораблю. Когда они пропали внутри него, космолёт с грохотом и весь в пламени взмыл над поверхностью Медного Таза и постепенно растворился в потемневшем багровом небе. Родина разрыдалась на плече у Боба. Бобу и самому хотелось сделать то же самое. Сэм побрёл в сторону леса, никому ничего не объяснив. Люберец, бормоча под нос проклятья, кинулся в Космический Разведчик.

-- Да, похоже, и торговая сделка накрылась Медным Тазом, -- произнёс Гнида.

-- Они... Они же... -- сквозь рыдания заговорила Родина, -- они же были такими... хорошими. Почему они оказались убийцами? Они же были такими умными и добрыми. Они... у них же был рай... почему? Почему?

-- Сволочи! - Крикнул Боб в сторону неба. - Пойдём, дорогая, пойдём в каюту.

В люке они столкнулись с Люберцем, который тащил за собой тяжёлый лазерный резак.

-- Что ты хочешь сделать? - Удивился Боб.

-- Оставлю небольшое послание этим гуманистам!

Люберец донёс резак до ближайшего валуна высотой в два человеческих роста и принялся в снопе искр вырезать что-то на его поверхности.

Сэм в это время нашёл Кеда. Кед, подняв морду вверх, смотрел в небо.

-- Хозяева улетели, -- наконец сказал он Сэму.

-- Я знаю. - Ответил Сэм и после долгого молчания добавил. - Летим со мной.

-- Нет. Я жду.

-- Кого? - Сэм постарался скрыть нахлынувшее на него горе.

-- Новых хозяев. Скоро они прилетят. Скоро.

-- Тогда прощай.

Кед взглянул в глаза Сэму и сказал:

-- Прощай. Я буду скучать по тебе, человек.

-- Я тоже, -- ответил Сэм и отвернулся, чтобы Кед не увидел его внезапно заблестевший глаз.

Экипаж КРОПОТИНа с кислыми минами сидел в кают-компании и ждал возвращение Сэма. Не хотелось ни о чём говорить. Родина всё ещё всхлипывала, Боб её неумело утешал, Люберец корчил глупые рожи и вёл воображаемую перепалку с меднотазниками. Даже Гнида притих, пытаясь придумать, как извлечь выгоду из сложившегося положения. Он думал, раз хозяева планеты улетели на войну то, наверное, плоды деревьев можно будет взять безвозмездно, и так даже будет лучше.

В это время вошёл угрюмый Сэм и сказал:

-- Нужно немедленно улетать. Я узнал, что скоро привезут новых детей.

Никто не поинтересовался, откуда Сэм взял это, и все стали покорно готовиться к отлёту. Настроение было как на похоронах. Гнида с горечью распрощался с очередной своей мечтой разбогатеть. КРОПОТИН стартовал, и кропотинавты никогда больше не возвращались на Медный Таз.

Через много-много лет, когда расу меднотазников всё-таки истребили без остатка, на Медный Таз прилетел Космический Разведчик Отдалённых Пространств Объединённых "Терры И Новы" с Земли и колониальной Венеры, который исследовал дальние звёздные системы. И представьте себе состояние капитана корабля, водружавшего с гордостью и трепетом флаг "Терры и Новы" на поверхность планеты, на которую до этого не ступала нога человека, когда он увидел на валуне в два человеческих роста вырезанную много веков назад надпись на русском языке: "Фиг вам, самовлюблённые ослы".

КОНЕЦ

Комментарии: 1, последний от 20/09/2015. © Copyright Кропотин Сергей Николаевич (sedk@bk.ru) Размещен: 20/09/2015, изменен: 20/09/2015. 80k. Статистика. Глава: Фантастика, Юмор Скачать FB2		Ваша оценка:
Аннотация: Во втором эпизоде, в результате погони инопланетян, герои открывают для себя порталы гиперпространства и прячутся на чудесной планете, которая постепенно их улучшает и наделяет умением общаться со всеми живыми существами. Они знакомятся с аборигенами, которые рассказывают о разумности всего сущего. Герои сомневаются, но уже становятся на путь просветления. Аборигены в итоге оказываются детьми, когда заканчивается их взросление, за ними прилетают военные корабли, и они отправляются на войну с другими расами, неся им истину.

Кропотин Сергей Николаевич : другие произведения.

Бороздун Космоса. Эпизод 2. Медный таз