Громов мчался на машине по извилистой просёлочной дороге. Путь его лежал до посёлка -Талое, именно там должен был находиться человек с фамилией Кузьмин, которого он разыскивал. Не мало пришлось приложить усилий, чтобы найти, где осел данный гражданин. Громову вновь пришлось обратиться к Шнайдеру. Кузьмин Олег Николаевич, тот самый охранник из гостиницы. Отыскать оказалось делом не таким уж простым. Кузьмин за десять лет сменил несколько мест проживания, и по последним данным переехал в сельскую местность. Имелся и адресок, хоть местность и не большая, всё же отыскать не имея адреса было бы куда сложнее. "Фольксваген" остановился у хлюпкого двухэтажного домишки, барачного типа. Дом стоял на отшибе, и выделялся среди других не менее серых, и убогих строений своей полной ветхостью, двор которого состоял из полуразвалившихся сараев. Кругом грязь, рядом помойка, картина складывалась не самая радужная, впрочем Пётр Александрович на более не рассчитывал, и на радужный приём в том числе. Тучная тётка в телогрейке на вопрос Громова махнула рукой:
- Олег?... Так, вон его лачуга, только он бухает поди, его ж увидеть трезвым большая удача, - доложила с некой озабоченностью тётка.
На удачу Громова, Кузьмин оказался дома, и вполне в потребном виде, чтобы хоть как-то отвечать на вопросы. Потрепанный, в дырявых на коленях гетрах, вид говорил сам за себя. Находясь в жутком похмелье после окончания марафона длинною в недельный запой. Было заметно, как незримой кувалдой черти били его по лохматой башке.
- Благодарю-с, - искренне ответил Олег, и одарил улыбкой способной вызвать лишь усмешку: рот на половину был пуст от зубов, другая половина состояла из гнилых, и жёлтых.
- Чем могу быть полезен?! - ёрничал Кузьмин, - гости у меня редко бывают, а уж детективы.
Громова он пригласил в квартиру извинившись за бардак. Впрочем, это было излишне, что-то в этом виде Громов и ожидал увидеть. Квартира была переполнена разным барахлом, и больше напоминала свалку, и жуткий запах соответствовал картине открывшейся взору Громову. В нос бил едкий, неприятный запах. Пустые бутылки занимали большую часть комнаты.
- Я расследую гибель девушек в гостинице десятилетней давности. Вы были охранником в 2000-ом году, и могли быть свидетелем!
- Вон, оно что? - протянул Кузьмин разгадывая Громова, - не обижайся начальник, но без бутылки здесь не обойтись!
- Хорошо, договорились...
- Две, - резко сказал Кузьмин выказывая два с желтизной пальца, - две бутылки...
Громов быстро смотался до сельского магазина, и вернулся. Кузьмин с трясущимися руками схватил бутылки, и одну упрятал под стол, а вторую расторопно распечатал зубами. Налил треть стакана, и опрокинул в себя, выдохнул, и припал к кусочку засохшей не первой свежести вяленой рыбы, втягивая запах, от которой воняло похлеще чем от той помойки, что находилась во дворе аккурат возле развалившегося сарая.
- Так, что ты хотел знать начальник? - наконец спросил он с пьянеющими глазами.
- Скажи Олег, ты припоминаешь тот день, когда девушка выпрыгнула с четвёртого этажа своего номера?
- Всё помню в подробностях. С памятью у меня слава богу всё в порядке. Вот здоровье уже не то, - пожаловался надменно он, - а память у меня отличная. Суицид, как же не помнить! Молодая такая. Красивое лицо. Всё помню. Она жива оставалась, скорая приехала, девчонка жива была, что-то бормотала. Сам понимаешь, что там творилось. Потом менты приезжали, это ж чп второй суицид за месяц.
- Может что-то необычное происходило до того, как девушка сбросилась?
- Да не было ни чего не обычного, - задумчиво ответил Кузьмин, - как всегда, толпы туристов, номера все заняты... А вот после...
- А что было после?
Кузьмин налил ещё треть стакана, и залпом захлестнул, и в этот раз даже не поморщился.
- А как только случилась эта напасть, как ко мне обратился мой управляющий, и попросил об одном одолжении. Уничтожить видео. У нас их установили как неделю. Я и честно говоря не был уверен, что они записывают. Мы только привыкали к новым технологиям безопасности. Если честно, эти происки цивилизации в области новых технологий меня только раздражали. Сейчас и ничего не скроешь: всё могут отследить...
- И ты выполнил? - перебил его громов.
- Нет... Уж очень мне всё это показалось подозрительным. Записи я оставил, а вот Крысину доложил, что уничтожил. Больше он меня на счёт видеозаписи не беспокоил. И, что интересно, милиция заинтересовалась этими записями только через пол месяца, когда девушка умерла в больнице. А изъят их было уже невозможно, чисто по техническим причинам, увы записи автоматом стираются после периода в две недели. Но на руках у меня осталась копия, - хитро прищурился Кузьмин
- Которую вы продали Шнайдеру?
- Да, именно так! Когда меня попёрли с охраны. Я решил отомстить Крысину. Этот ваш Шнайдер настойчиво копался в этом деле. Я так понял, на то были у него причины, это была его девка. Я подумал почему бы мне не заработать на этом.
- Ещё один вопрос Олег, посмотрите на фотографию. Фотография с того самого видео. Может вы вспомните этого посетителя? Может припомните в каком он жил номере? - Громов вытащил фото с видеозаписи. Кузьмин впился глазами, и воскликнул громко:
- Так это Гришка! Какой же это посетитель?
- Что за Гришка?
- Сынок Крысина, управляющего. Он немного того! - Кузьмин повертел указательным пальцем у виска.
- В каком смысле?
- Да в прямом, больной он на голову. Больной мальчик. Он у него лечился от придурства. Потом его выписали. Отец его устроил в гостиницу в подсобники. Убрать прибрать, перетаскать, в общем выполнял не хитрую, но тяжёлую работу.
- Вот как? И он работал среди людей?
- Да ты начальник не подумай ничего плохого, он нормальный малый. Он безобидный, как ребёнок. Простой, добрый мальчишка.
- На видео видно, как он наблюдает за посетительницей.. Он выслеживает её, ходит по пятам!
- Уверяю тебя начальник, он и мухи не обидит, а следить он любил. Об этом все знали, инстинкт охотника. Сам себе на уме. Особенно любил следить за красивыми барышнями. Но, безобидный, я ж говорю, дурачок он! К нему и относились в гостинице: как к ребёнку...
Обратно в город Громов возвращался в приподнятом настроении. Наконец то появилась зацепка в этом деле, которую необходимо было проверить. Не откладывая на долго, Громов выяснил, что сын Крысина действительно до 2000 года проходил лечения от шизофрении в психдиспансере. Опросил заведующего больницей, и выяснил: Григорий Крысин страдающий шизофренией действительно проходил лечение, и был выписан под домашний присмотр в 2000-ом году, и снова поступил на лечение уже в 2002 из-за рецидива. Проще говоря, у пациента начались острые приступы не безопасные для общества.
- Скажите, о такие приступы могли быть ранее? - спросил Громов врача.
- Конечно, - однозначно ответил тот, - они не происходят внезапно. Постепенное обострение, могло возникать прежде чем отец обратился за помощью к специалистам. И на сколько мне известно из медицинских документов, родитель отдал на лечение сына уже слишком поздно, когда скрыть острые припадки становилось невозможно, и лечение требовалось немедленное.
- Скажите, а какая группа крови была у Крысина?
- Четвёртая!...
* * *
Это был самый запоминающийся, и важный день. Никогда Валентина, так не волновалась, как сейчас - перед предстоящей встречей с этим человеком. Если бы кто-то напророчил о том, что в её жизни будут серьёзные перемены, настолько важные и неожиданные, то она бы ни за что не поверила. Впрочем, и сейчас она не до конца осознавала происходящее с ней. Всё казалось настолько не вероятным.
Предстояла встреча с родным дедом. В палате Валя появилась в сопровождении Капитолины Аркадьевны. Эта женщина взяла на себя все хлопоты, и подготовку к предстоящей встрече, и сейчас ничто не могло помешать этому судьбоносному действу в жизни Валентины. Дед Валерьян с трудом приподнялся, и не сразу разглядел посетительниц.
- Валерьян, посмотри кого я к тебе привела? - вполголоса сказала Капитолина, едва сдерживая дрожащий от напряжения голос, - я выполнила данное перед тобой обещание. Валентина родная кровь, твоя внучка!.. Она перед тобой!
У Капитолины накатились слёзы, и она с трепетом наблюдала, как Валерьян превозмогая силы смог приподняться, чтобы рассмотреть, и обнять внучку. До того, это было трогательно, и умилительно наблюдать со стороны.
- Деточка, - вымолвил он едва размыкая сухие, потрескавшиеся губы, - я так надеялся тебя увидеть перед смертью, и так боялся, что не успею...
Он крепко сжал Валю в объятиях, словно боялся выпустить, как пойманную птицу, но резко его руки разомкнулись, и он откинулся назад, застонал в конвульсиях болезненных спазм, и закрыл глаза. Капитолина бросилась к мужу:
- Валерьян?.. Валерьян?.. - кричала она в истерике.
А следом на крик вбежала медсестра. Женщин выпроводили из палаты, и то что там происходило было для них недоступным, лишь изредка в палату входили врачи. Так они остались в коридоре больницы находясь в тревожном ожидании.
- Он сильно переволновался, - твердила Капитолина оправдываясь перед собой, - сердце снова дало сбой! Поверить не могу, что это с ним произошло снова!
Капитолина не хотела допускать даже не единой мысли, что очередной приступ может стать последним для супруга. Валя в растерянности стояла у окна, наблюдая, как во двор больничного корпуса промчалась машина "скорой" с мигалками. Она была очень растрогана произошедшим, глаза наполнились слезами, слушала возгласы Капитолины Аркадьевны, и не в силах была обернуться к ней. Самое страшное, что сейчас могло произойти, это то, что откроется дверь палаты, за которой вот уже больше полу часа стояла тишина, и им сообщат о смерти Валерьяна. Спустя час вышел врач, и успокоил: у Валерьяна Арсеньевича был так называемый микроинсульт. Пациент в стабильном состоянии, и есть опасения повторного приступа. Именно после этого случая у Валерьяна стали проявляться побочные последствия. Уже на следующий день, когда Валя вновь появилась у койки больного деда в сопровождении Капитолины, то Валерьян имея более здоровый вид, и даже с порога палаты узнал женщин, но снова заставил усомниться в своей адекватности:
- Виктория дочка! - воскликнул он, и протянул руки к девушке, - подойди ко мне, дочка!
- Валерьян, это Валя, твоя внучка, - тихо произнесла Капитолина в надежде, но лишь прочитала в его глазах полную растерянность, и её некое спокойствие сменилось тревогой. Супруг явно находился в ступоре.
- Вика, деточка? Я так ждал тебя!.. твердил он, - где ты пропадала дочка?
Тёмные глазницы старика стали влажными. Валя взглянула на растерянную Капитолину, и подошла ближе к деду осторожно взяв его тёплую ладонь. Чувства которые бурлили внутри ни с чем не сравнить. Ещё пару дней назад в её судьбе не было этого человека. О нём не слышала, и знала ничего, а сейчас испытывала не выносимую боль наблюдая за ним.
Разговор с врачом слегка успокоил Капитолину. Не редко такие вещи происходят с людьми перенёсшими приступ. Конечно, он мог негативно сказаться на умственном здоровье, но не стоит раньше времени беспокоиться. За пациентом будут наблюдать, и проведут обследование. А пока, врач посоветовал ждать. Время покажет.
* * *
Валентина побывала в большом доме деда. Капитолина Аркадьевна добродушно приняла её, и сама показала дом. Девушка была восхищена и масштабами, и красивым, дорогим интерьером обставленных комнат. Признаться ей не доводилось бывать в таких домах. Хозяйка мило улыбалась наблюдая за восторженными глазами девушки.
- Это дом твоего деда. Мы всегда рады будем видеть тебя здесь, - сказала она.
Первая встреча с Филиппом вышла не очень хорошо. Он появился навеселе, и в тот самый момент, когда его племянница осматривала огромную оранжерею из множества декоративных растений. Капитолина постаралась поскорее сгладить неприятный момент, женщине было не удобно перед гостьей за сына. Представив Филиппа, она увела Валентину к себе в кабинет:
- Надеюсь ты не подумаешь о Филиппе ничего дурного, в последнее время он сам не свой. Когда он придёт в себя, то думаю вы поладите с ним, - пообещала она, - я хочу чтобы ты знала: я приложила много усилий, чтобы ты обрела родного деда. Понимаю Валя, тебе сложно перестроиться, осознать, но он нуждается в тебе! В заботе которую можешь ему дать. Ты должна быть с ним рядом, поддержать его. К сожалению... - она замолчала, - врачи не дают утешительных надежд. Он болен давно, и дальше всё хуже...
* * *
- Такие, вот дела девчонки, - закончила свой рассказ Валентина, - и сама не знаю, не могу поверить во всё что со мной произошло за последнюю неделю.
- Просто не вероятно Валечка, - залепетала Раиса,- так он что, - дед твой, так и не признал тебя?
- Всё оказалось на много сложнее Раиса Михайловна. Поначалу, он даже очень признал. Прослезился даже. Но ему стало плохо. Дед перенервничал от встречи. И слава богу, что врачам удалось вернуть его. Мое беспокойство было не напрасным, на следующий день, когда я вновь навестила его в палате, то он явно тронулся умом. Принял меня за мою покойную маму. Всё время твердил: Виктория? Вика.. дочка... Дед явно помешался умом.
Валя взгрустнула. Её чёрные, выразительные глаза выдавали...печаль.
- Не переживай Валечка, все образумиться, - сказала Раиса, - да девчонки, жизнь прожить - не поле перейти! Не перестаю удивляться, когда слышу такие истории. Как же мама твоя хранила такую тайну всю жизнь. Не проболталась! Не обмолвилась. Как же она себя сейчас чувствует, когда правда стала известной?
Валентина тяжело вдохнула, и призналась: что ни за что на свете не усомнилась бы в мамочке. И нет человека роднее, и ближе. И ровным счетом эта история ничего не меняет. Мамочка Антонина всегда будет на первом месте. Любимая, хорошая, добрая. Никакие силы не способны заставит к мамочке относиться как-то по другому нежели любить пуще прежнего. Еще вчера она заглянула к маме. Принесла продукты, и состоялся разговор. Валя не могла не рассказать, как навещала своего деда. И о том, как Капитолина добродушно принимала её, как родного человека в огромном доме. И о том, чем так не понравился дядька Филипп. Больше всего Валентина восхищалась домом, в котором имеется даже прислуга. И вправду, дед оказался богатым. Живут же люди, такое можно увидеть только по телевизору. А она своими глазами видела тот чудный дом. Сколько же там спален? Зачем людям такие хоромы? Статус обязывает! Антонина слушала, и умилялась, радовалась за дочку. А сама не с того ни с сего прослезилась
- Ну, что ты мамочка? Ты расстроилась?
- Я радуюсь за тебя дочка!.. Мы жили в нищете, так хоть тебе
- Мамочка, в какой нищете? Мне кроме той любви, что ты дарила ничего не нужно было! Милая мама!.. Я знаю, чем ты так расстроена, - замолчала Валя, мило заглядывая в потускневшие глаза Антонины, - мне Клавдия Степановна рассказала.
- Ну и болтушка Клава, - нарочито покачала головой Антонина, - ах, Валечка! Валечка! Если бы ты знала, как мое сердце протестовало против того, чтобы ты узнала всю правду о своей жизни. Правду о своей настоящей, биологической матери.
- Мамочка, ты моя самая лучшая. Все что произошло, все в прошлом. Страшно представить, как тебе удалось отбить меня у хищников. Представляю сколько ты натерпелась страха. Ты растила меня. Воспитала. Ты меня любила так, как любит своё дитя настоящая мать. Твои опасения и вправду излишни, - Валентина обняла Антонину, и ласково поцеловала в щечку, - права оказалась Клавдия Степановна, невозможно взять, и отказаться от родного человека, чье имя ты произносишь с придыханием, и заботой... Милая мамочка!..
* * *
Ирина чувствовала, как жизнь её проседает. Жизнь, которая когда-то била ключом, жизнь - которая дарила каждый день новые события, радость, и вдохновение. Сейчас для нее становилась тяжелой ношей. Уже никогда не будет как прежде. Печальное, тоскливое существование. Без Сережи не хотелось дышать самой. Душа опустела, душевные силы, которые когда-то заставляли свернуть горы иссякли, словно пересохший источник под плоящим солнцем. Лишь единственное, что радовало Ирину, так ее милая дочурка - копия Серёжки. Тот же взгляд, и едва уловимая манера общения, всё в дочке напоминало о нём. Как жить дальше Ирина не представляла. Нет Сережки рядом, и нет желания встречать новый день. Жизнь становилась постылой. Работа - дом, дом - работа. По выходным обязательно навестить стариков. Не забывала Ирина свекровь, даже как-то стала ей роднее. Горе сблизило. Наталья Григорьевна никогда к Ирине плохо не относилась. Да, порой была строга к невестке, но никогда не позволяла себе лишнего. Смерть сына лишь усилило к Ирине относиться, как к родной дочери. В свободное время Ирина навещала свекровь, оставляла дочку на выходные дни. И отца старалась навещать почаще. Помогала с продуктами, да и сердце за старика болело, в последнее время сдавать стал, здоровье садилось. Вот так вот, и металась Ирина, и это отвлекало от горя. Ослабляло душевную боль. Но, как не окружай себя заботой о близких со всех сторон, а дома стены пугают тишиной, и навалившаяся безысходность сводит с ума, хоть лезь на те же стены. То в шкафу одежду Серёжину начнет перекладывать, и нет сил раздать, или выбросить. А на днях достала фотоальбом. И нет сил смотреть. Вот он ещё живой, улыбается. Перекладывала Ирина леденящие душу фото, а пальцы дрожали. Рассматривала их с манящей улыбкой ещё живого мужа. Сережка всегда обворожительно улыбался, и этот взгляд от которого шёл холодок по всему телу. Не сдержалась. Разревелась, не смогла больше терзать воспоминаниями сердце. Виктор Семенович не мог остаться безучастным, и горе дочери принимал близко к сердцу. Ирина успокаивала отца, мол тяжело, но держится, справляется. Сама понимала на сколько опасны переживания больного отца. Сердечко нет-нет, да напомнит о себе повышенным ритмическим всплеском, аритмия всё чаще проявлялась. Одна надежда на Вадима. Ни раз уже выручал, Виктор и сам понимал, что со здоровьем шутки плохи. А на сорок дней Серёжа приснился папе, поделился Виктор с дочерью. Ирина от услышанного разволновалась.
- Серёжа ничего не говорил? - спросила Ирина.
- Говорил, а что говорил, не припомню я дочка. Смутно всё, обрывками. Помню только, что улыбался. Улыбчивый он у тебя дочка был. Царства ему небесного. Ирина снова расстроилась. Заблестели глаза, и спрятала она слезы подальше от отца.
* * *
Этого не может быть. С кем угодно могло произойти, только не с ним. Константин конечно слышал о бесплодии среди мужского контингента. Кто-то из учёных подсчитал, что бесплодием страдает аж пять процентов семейных пар. Больше всего его угнетало, что он попал в эту статистику несчастных людей. Казалось выиграть миллион в лотерею гораздо больше шансов. Но сегодня его словно опустили на землю, вернее открыли глаза на вещи, которые были скрыты повседневностью, и бытом. Года летят как птицы, и некогда оглядываться назад, грезить прошлым. Будущее, вот чем живёт любой человек. А будущее - дети. Вопрос, конечно давно назревал, почему не удается завести ребенка? Они с Валей уже не юные. Но, кто ж знал, что проблема крылась на поверхности. Когда молоды сильно и не задаешься вопросом, есть один ответ - бог пока детишек не даёт. Пару часов назад Константин получил окончательную медицинскую консультацию.
- Не стоит так переживать, - слова врача андролога звучали развилистым эхом в голове. Он взрослый мужик, но от диагноза побелел, и потерял дар речи.
- Вы меня понимаете? - врач сделал некоторое усилие, чтобы сильный мужчина пришёл в себя.
- Неужели ничего нельзя сделать? - едва сдерживая ком в горле спросил Константин, - мне и вправду, как то не по себе. Не ожидал услышать от вас приговор.
- Вы всё утрируете, ну какой приговор? - спокойно, и надлежаще проговорил врач, - понимаете в чем дело, лечение вам вряд ли чем поможет. Болезнь нужно глушить в самом его зачатке. К сожалению вы запустили, тем самым лиши себя возможности прибегнуть к лечению. Сейчас в медицине есть для этого отличнейшие препараты. Правда не дешевые. И всё же. В вашем случае медицина бессильна, как бы это не звучало жестоко. Но, я вас хочу поддержать. Не нужно сразу загонять себя в безысходность. Послушайте меня! С аналогичной проблемой сталкиваются многие пары, и находят для себя выход.
- И какой же выход? - отстранёно поинтересовался Константин находясь в полном оцепенении от диагноза.
- Во-первых медицина наша шагнула далеко, существуют альтернативные варианты оплодотворения, в вашем случае можно попытаться попробовать, ну и как запасной вариант, и вполне приемлемый - усыновление. Да... да.. это реальный выход. Вы не представляете сколько детей обделены родительской лаской, и заботой..
- Спасибо доктор, - вымолвил Константин металлическим голосом, - мне просто необходимо побыть одному, обдумать всё. Переварить...
Это именно то чего он боялся. Известие о этой болезни ударило по его самооценке. "Извини дорогая, я бесплодный". Именно так, он представлял разговор с Валюхой. Что угодно, только не это. Господи, ну скажи что ты просто пошутил... Может зря паникую, и здесь явная медицинская ошибка? Бываю т же ошибки. Врачи тоже люди. Какая там ошибка?.. Ну, во-первых анализы он сдавал, и пересдавал на протяжении двух недель, что исключает любую вероятность, а во-вторых врач был на столько убедителен, что в правдивости его слов мог бы усомниться лишь полный идиот. Признаться, просто стыдно говорить об этом супруге. Учитывая, что она занята повседневностью навалившейся с появлением новых родственников, то неожиданное обстоятельство будет выглядеть вполне отрезвляющем фактором.... Он уже представлял, как Валя поднимает к верху свои ладони, и мучительно вырываются слова к всевышнему: "господи, ну за что?... Почему я не могу иметь детей от своего мужика, как нормальная баба? Лишь потому, что мне муж достался бракованным?.."
Все как-то пошло не так в этом году. Кролик оказался куда злее любого хищника. Как он остервенело принялся дербанить людские судьбы. Вспомнилась смерть Сергея. Еще неизвестно, как скажется родство жены. Родной дед появился в самый раз, чтобы сполна оценить шутку всевышнего.
Он долго мучил себя, не находил места: как признаться Валюхе? Одна лишь мысль о бесплодии вызывала полное отвращение к себе. Стыдно ей богу. Щелкнул дверной замок. Когда Валентина зашла в квартиру, то Костю застала в комнате. Он развалился на диване, и осторожно поднял на неё глаза:
- Я должен тебе сказать что-то важное, - поторопился он, собираясь с мыслями, и чтобы не дать себе слабину поскорее высказаться, и скинуть камень с плеч.
- Я все знаю!..
Костя не подал изумленного виду, лишь осторожно спросил:
- Знаешь? Откуда? У тебя Валюша открылся дар ясновидения? Ты читаешь человеческие мысли?
- Тут и без экстрасенсорики все понятно. Во-первых ни разу такого не было, чтобы ты не вышел меня встречать!
- А во вторых?!..
- А во-вторых, не стоит разбрасывать документы где попало. Твои бумаги с больнице лежат на трюмо в коридоре. Извини я их прочитала... Я ж не знала что в них! Если честно Костя, давно догадывалась о том, что у тебя серьезные проблемы по этой части,.. по мужской!..
* * *
Филипп крайне редко изъявлял желание интересоваться о здоровье отца с тех самых пор, как Валерьян Арсеньевич оказался на больничной койке. Он узнавал все из уст сердцебольной матушки, а в последнее время, когда узнал что: "Надёжная крепость" больше не принадлежит семье чрезвычайно озлобился. Тем временем, как Капитолина с болью в душе рассказывала о крайне его плохом здоровье, Филипп и вовсе затыкал мать:
- Неужели ты и вправду думаешь, что меня беспокоит жизнь старика? - бросал он матери открыто. На что Капитолина обижалась за черствость сына. И даже пыталась пристыдить:
- Раньше ты не был таким! Что с тобой стало сынок!
- Не надо разводить слезы на ровном месте. Раньше и "Надёжная крепость" была нашей. И прибыль с бизнеса. И я по праву должен был занять место во главе компании. Но этот старый маразматик все сделал, чтобы пустить нас по миру. Неужели после этого ты ждешь от меня некой благосклонности к возрасту старика. Нет мама, даже не умоляй, отношение к отцу я не поменяю...
Капитолина Аркадьевна была опечалена поведением сына. Его слова брошенные не добро затрагивали её самолюбие. Филипп явно не желал идти на поводу у матери. Нет, не в том сейчас она состоянии, чтобы понукать отпрыском, как это было раньше. Она всегда была строга по отношению к сыну. С тех пор как болезнь ограничила супруга, Филиппа словно подменили. Он стал бестактен, груб, и в меру своего поведения безрассуден. Всё это конечно ужасно, когда тебя не понимает собственный сын. Спасительную помощь женщина нашла в новом знакомстве. В беседах со своей новой родственницей Капитолина находила утешения. Эта девушка стала очень близка ей. Они нашли общий язык, и стой теплотой общались, что очень бесило Филиппа. Он проявлял бесцеремонный эгоизм, когда осмеливался в присутствии даже горничной, и не опасаясь уже никаких понуканий высказывать о глупом, неподобающем поведении матери с этой внучкой старика, бедной родственницей - как он её называл, явно желая задеть мать.
- Да кто она такая? Зачем ты вообще притащила ее в дом?
- Ты не имеешь права так говорить. У неё все права находиться в этом доме! - Капитолина резко отвечала сыну, но не хотела с ним портить отношения, поэтому слова эти пыталась произнести, как можно мягче, - она внучка Валерьяна. Родная его кровь.
- Не могу поверить мама, что после всего того, как обошелся отец с нами, ты верна ему, как рабыня!
- Что тебе сделала Валентина? Это дом ее деда. Она может здесь находиться сколько ей захочется. Хочешь ты этого или нет!
- Может ты перетащишь их вместе с мамашей инвалидкой в наш дом?- зло бросил Филипп.
- Мне стыдно за тебя. И больно слышать такое от родного сына! Эта инвалидка, как ты посмел обозвал женщину, спасла девчонке жизнь! Воспитала!..
-Ха, спасла жизнь?.. Раз уж не смогла угробить дочь Виктории.. - зло ухмыльнулся он.
- Не смей!!! - закричала Капитолина, и влепила Филиппу такую оплеуху по лицу, что он взвизгнул скорее от неожиданности, чем от боли, - не смей мне говорить такие гадости! Ты не представляешь, что я пережила. С чем мне пришлось мириться! И, как я страдала за свой поступок.
Филипп стоял с перекошенным лицом, держась одной ладонью за раскрасневшуюся щеку. По его разъяренному взгляду можно было понять, что он готов разорвать обидчика, если б это не была его мать. Несомненно Капитолина за долгое время вновь применила к сыну жесткость. Давно он не получал таких плюх, но больше всего его донимала мысль что мать к нему чересчур оказалась не сдержана, и все ради кого?
Капитолина после конфликта с сыном укрылась в своем кабинете, и даже сигарета не спасла ее. Сильная, волевая женщина рыдала. Дымила сигаретой, и рыдала. Филипп стал не выносим в последнее время. Как же она устала от бесконечных проблем.
* * *
Ольга стояла перед зеркалом в белоснежном халатике. Он появился сзади, положил руки на ее кроткие плечи, и поцеловал прямо в шею. Несколько раз. Лёгкие прикосновения. Девушка запрокинула голову назад, впилась в его губы. Поцелуй оказался страстным.
- Не боишься? - прошептала она жадно наслаждаясь поцелуем.
- А чего мне бояться? Я не виноват, что он не следит за такой прелестью.
- Влад шкуру с тебя спустит, - рассмеялась она, - а меня выгонит с работы, и из своей жизни ко всем чертям!
- Оленька, ты же не его собственность? Ты вправе сама выбирать с кем тебе лучше.
- Ну это сложный выбор! Мне с обоими хорошо, - улыбнулась Ольга, и обхватив руками повисла на шее Филиппа, - ты же знаешь как я люблю риск.
- Знаю дорогая! Как и я, но все же нам надо быть осторожнее.
В дверь номера отеля постучали, и горничная завезла столик. Бутылка дорогого вина, закуска из салата, запечная рыба приготовленная в этом отеле, где они сняли номер от посторонних глаз. Весь Вечер проведенный с красавицей Оленькой он не сводил с неё глаз. Вино задурманило голову, и приятно кружилась голова, толи от алкоголя, толи от любви к девчонке. Встреча была отнюдь не первой, Филипп сразу заприметил красавицу своего компаньона и друга. И, тайный вечер был обусловлен одним очень важным событием, они с Оленькой провернули сделку. Удачную сделку с большим барышом. Все шло как нельзя лучше. Хороший товар переправленный курьером не плохо расходился в ночном клубе. Владелец ночным клубом "Космос" действительно обладал крутизной космического масштаба. Филипп за спиной своего друга, у которого всё было схвачено, за всё заплачено, находился в полной безопасности. Хорошие связи решают всё. А хорошие деньги дают возможность жить так, как захочется, не думать о завтрашнем дне. Потому что завтрашний день ни чем не будет отличаться от прошедшего, ну разве что прибылью, которая росла всё с той же космической скоростью. Филипп даже понимал, что строительная компания старика ни принесла бы такой такого дохода, и роскошь которою мог себе он позволить. Слегка душу скребли кошки по отношению к Владу, что он поступает подленько развлекаясь с его девчонкой. Может у Влада большие планы на красавицу Оленьку? Так у него и на это есть ответ: друзья должны делиться! Вот он бы - Филипп непременно поделился бы своей "соской". Отношение к женскому полу сводилось лишь к одному - потребительскому, и ни как иначе. Но, всё же внутри засела некая невостребованность собственника, единоличника. Вино достаточно вскружило голову.
- Скажи, и чего ты в нём нашла? Разве он красавец?
- А ты себя возомнил красавцем? Альфа самцом? - хотела было посмеяться над ним Оленька, но Филя уловив ее издевательский тон, так ухватил за шею, что оставил следы.
- Не зли меня дорогая!
- Да ты не нормальный! Ты псих просто! - еле сдержалась она чтобы не сбежать прочь из номера. Но, Филипп сразу стал ласковым, и спокойным. Начал ласками, и уговорами замаливать прощение. Эта внезапная ярость частенько навещала его. После горячительных напитков в голове что-то происходило, дурман одолевал разум, и вспыхивала внезапная агрессия. Это редко выходило наружу, да такое бывало уже не раз, проявляясь в выплеске эмоций, и такие моменты настораживали, если не сказать: пугали. Главное вовремя остановиться. В этот раз всё обошлось, и девушка простила его. Ольга не обращая внимания вынула из сумочки пакетик. И сделал пару втяжек белого порошка.
- Влад знает? - он был удивлён и даже насторожен.
- Не дрейф мальчик, - скривила губы Оленька, - знает! Я только балуюсь...
- И давно ты балуешься?
- Не хочешь попробовать? - словно не слыша спросила она блуждающим взглядом.
- Я кажется задал тебе вопрос?
- Ты что следователь, чтобы мне задавать вопросы?.. Давно! - огрызнулась она, - в камере попробовала первый раз, и втянулась!
- В какой камере?! - опешил Филипп, и от этого его голос приобрёл скрипучий тембр.
- В тюремной, мальчик!.. Так попробуешь? Всего один вдох!..
- Ты сумасшедшая! Чего я о тебе еще не знаю Оленька?.. Что ещё от меня скрываешь? Просто кладенец сокровищ!
- Это типа сарказм?!
- Это типа я в шоке! А за что сидела? -
- Догадайся!
- Сбыт наркоты?
- Бинго! - весело возгласила дурачась Оленька, - ух ты, а ты молодчинка... Попробуй, не пожалеешь!
Филипп словно под натиском магических глаз Оленьки сделал пару затяжек через ноздри. Его так вставило. Никогда он не ловил кайф на грани безумия. Оленька мило смеялась, и Филипп обомлел, расплылся от удивительного нарастающего волнового восторга, который занял весь разум.
- Признайся, что ты меня хочешь? - потребовал Филипп. Он набросился на Оленьку, и с жадностью стал посыпать поцелуями, срывая с девчонки одежду. А затем они переместились на большую кровать.
Он проснулся утром, едва разомкнув тяжёлых век. Ольга лежала рядом, закинув руки на голову. Синюшное лицо, и шея неестественно выгнута, голова слегка свисала с кровати. Её большие, остекленевшие глаза застыли наполненные ужасом. Ольга не дышала. Оставшийся дурман в голове рассеялся, и Филипп от осознания содеянного пришел в ужас. Он задушил Оленьку в порыве любовных игр... Единственное, что приходило сейчас в затуманенный мозг - бежать. Бежать пока есть такая возможность. Следы преступления не скрыть. Если не бежать сейчас, то дальше только в тюрьму за непреднамеренное убийство. Он в спешке стал забрасывать в свою сумку шмотки, с которыми пришел в снятый номер отеля. Ничего себе, романтическая встреча прошла смертельно весело. Куда бежать?.. Домой нельзя, возьмут прямо там. И что сказать матери? Все равно узнает, что произошло. Филипп словно загнанная крыса пытался поскорее покинуть отель, где в номере остывал труп любовницы.