Я прислушался, стараясь определить, что бы это могло быть? Звук повторился снова, и я открыл глаза: тяжелый сон медленно покидал меня. Приподнявшись на кровати, осмотрелся: сквозь неплотно прикрытые шторы пробивался тонкий луч света. Я откинулся на подушку и стал наблюдать за плавными танцами пылинок в узкой полоске наступившего дня. Вспомнив неприятный сон, посмотрел на картину, которая висела прямо напротив кровати: на белом полотне чернела точка.
" Очень похожа на мой маленький мир... Только на первый взгляд, она подобна темной кляксе на белом холсте... " − вяло текли мысли.
Когда я только родился, отец обмакнул мой палец черной краской и приложил к холсту... Я как-то спросил у папы, зачем он сделал это? Для чего?
− Это твоя точка отсчета в этой жизни, - услышал я в ответ...
Я еще долго думал над его такими непонятными для меня тогда словами.
" Точка отсчета... " − мой взгляд остановился на тумбочке с ночным светильником. Я открыл ее и заглянул внутрь: там лежал какой-то листок. Я достал его и посмотрел с обеих сторон.
− Чистый... Собственно, что я должен был увидеть на нем? Фото девушки из моих сновидений? Смешно...
Тяжело вздохнув, я сложил из листка бумаги самолетик и запустил его. Он плавно взмыл вверх, затем, скользнув крылом по солнечному лучу, сделал "горку", и, стукнувшись об черную точку на картине, с тихим шелестом упал вниз.
Опять раздался звук, который слышал во сне.
- Это же автоответчик!
Я нажал кнопку:
− Александр Сергеевич! Я хотела бы напомнить Вам, что сегодня Совет директоров... Ровно в десять! Не опаздывайте, пожалуйста! - полезная, но иногда, такая надоедливая электронная штучка отключилась.
Я поднялся с кровати и пошел в ванную комнату.
− Вечно Софья со своими напоминаниями! - стоя под душем, размышлял я. После смерти отца, мне в наследство достались не только огромные финансы, но и неизменная София Венедиктовна, которая была на протяжении многих лет секретарем - референтом у моего папы. Она меня знала с самого детства...
Потом мои мысли переключились на другое:
− Сны замучили... В последнее время снится какой-то бред... Правда, есть и положительные моменты: во снах ко мне постоянно приходит какая-то девушка... Сейчас вспомню, как ее зовут... По-моему, Елена... Или, все-таки, Женя? Черт! Не помню! Жаль, что она мне только снится! Ее голос до сих пор звучит в моей голове... Она очень красива!
Я закрыл кран, взял полотенце и стал вытираться.
Перед подъездом меня ждала машина с личным шофером.
− Привет, Дима! Как семья? - поздоровался я с водителем.
− Спасибо, Александр Сергеевич! Все хорошо! - ответил он и завел двигатель.
Мы следовали по загруженной машинами, в этот утренний час, дороге. Два внедорожника с охраной, взяв нашу машину в "коробочку", медленно продвигались к деловому центру огромного мегаполиса.
Поток в очередной раз замер и я, от нечего делать, стал смотреть в окно. Рядом, на соседней полосе движения, стояла маленькая красная спортивная машина. За рулем сидела какая-то девушка. Рассмотреть ее лицо не позволяли большие солнцезащитные очки. Длинные черные волосы волнами спадали на ее покатые плечи. Она закурила и взглянула в мою сторону. Потом улыбнулась и приветливо помахала мне рукой. Я ответил на приветствие, продолжая ее рассматривать. В это время моя машина стала медленно продвигаться вперед. Незнакомка сняла очки и я, наконец, сумел рассмотреть ее лицо: это была девушка из моих снов! Машина стала набирать скорость, но я выкрикнул:
− Дима! Притормози! Машина замерла, и я, открыв дверцу, выпрыгнул на проезжую часть. Сразу же высыпали охранники, с недоумением крутя головами в разные стороны.
− Тут просто невозможно свернуть! Нет никакого съезда! − я растерянно озирался. Никакой красной машины я так и не обнаружил.
− Что случилось? Почему остановились? - встревоженно спросил подбежавший ко мне начальник охраны.
Еще раз оглянувшись по сторонам, я ответил:
− Ничего! Просто мне показалось...
− Что показалось? - охранник явно нервничал.
− Поехали! - ответил я и сел обратно в машину.
За столом сидели компаньоны моего отца. Их было четверо: Величко Геннадий Васильевич, полный мужчина с остатком растительности на голове. Рядом с ним сидела Зинаида Михайловна Старостина. Она очень следила за своей внешностью, и явно выглядела моложе своих пятидесяти лет. Феликс Эдуардович Гроссман, худощавый мужчина с бледным лицом и, наконец, Селезнев Николай Иванович, отдаленно напоминавший Брежнева Леонида Ильича, генерального секретаря ЦК канувшего в небытие Союза.
− Здравствуйте, − поздоровался я и сел на свободный стул.
− Что-то Вы, Александр Сергеевич, неважно выглядите! - заметила Старостина.
− Просто не выспался! - ответил я, открывая дипломат с документами. − Пожалуй, начнем! - и я посмотрел на Величко. По давно установленному моим отцом правилу, он начинал первым свой доклад.
Это совещание было простой формальностью. Бизнес был давно налажен и работал, как хорошо отлаженный механизм. Мое присутствие нужно было, чтобы поставить на некоторых важных бумагах подпись.
Черкая ручкой на бумаге, я в пол-уха слушал Геннадия Васильевича. Мои мысли были заняты другим: в этот момент я думал о своих, пропавших много лет назад, родителях. Частный самолет исчез с радаров где-то над Тихим океаном. Поиски затруднил неожиданно начавшийся шторм в том районе. Мой отец любил управлять самолетом, и они с мамой довольно часто путешествовали.
Мне вспомнился день, в который я видел в последний раз своих родителей. Перед самым отлетом папа отозвал меня в сторону и, опустив мне руку на плечо, произнес:
− Саша, послушай, я тебе хочу сказать одну вещь! Но ты должен дать мне слово, что об этом никому не скажешь! Хорошо?
− Да, пап! - кивнул я в знак согласия головой.
Он провел ладонью по моим волосам:
− Тебе нужно будет запомнить номер одного телефона...- и он начал медленно произносить его. Затем он протянул мне вырванную из блокнота страницу:
− Номер записан здесь. Это очень важно!
− А чей это номер, пап? - я вопросительно посмотрел на него.
− Это номер...− он сделал паузу, потом продолжил, - одного очень хорошего человека... Так вот, ты должен позвонить ему и сказать, что нуждаешься в помощи... Его искать не нужно... он сам тебя найдет! Затем, присев на корточки, папа, заглядывая мне в глаза, попросил:
− Сынок! Ты понял? Этот телефон никому не давай!
− Хорошо, папа! - и крепко обнял его за шею.
После Величко слово взяла Старостина. Ее монотонный голос напомнил мне опять о родителях. Таким же монотонным равнодушным голосом по телефону мне объясняла какая-то женщина, что мои родители пропали... Что не надо волноваться, что их, во чтобы-то не стало, найдут, как только закончится шторм...
Я смял почерканный мной, лист бумаги и положил перед собой новый. На нем я стал по памяти набрасывать черты девушки, которая мне приснилась, рассеяно прислушиваясь к тому, о чем говорили за столом.