Когда небо рухнуло на землю, моему отцу было всего двадцать лет. Я, как и многие мои сверстники, появился лет через семь, на волне всеобщей эйфории населения Убежища от предвкушения выхода на поверхность. Выход не удался, а дети остались. В свои восемнадцать, обо всем что было до Удара, во время и после него, я знаю только по рассказам старших. И если в детстве они охотно делились небылицами о прошлом, то чем старше я становился, тем сложнее было вытащить из них лишнее словечко. Думаю они боялись за нас, за подрастающее поколение. Боялись что мы, едва получив относительную свободу, сразу ринемся отвоевывать у разъяренной природы наследие погибших в катаклизме предков. Зря...
В военное время взрослеют быстро. И хотя в нашем детстве не было недостатка в чем-либо, довольно быстро дети осознавали: человечество находится в состоянии войны с природой. Это осознание было своеобразной границей детства. В какой-то момент ты понимал -- сплошной бетон вокруг неспроста, взрослые не просто так тщательно уничтожают любое проявление жизни, кроме человеческой. Каждая травинка, каждый муравей выжигаются огнеметом на метр вглубь земли. Мы уничтожили вокруг себя всё живое, и продолжаем поддерживать это состояние. Причина проста: после Войны, каждый элемент природы, практически сразу после появления свет, стремится отправить к предкам как можно большее количество людей. Растения и насекомые вырабатывают яды, от которых человек умирает в жутких муках. Животных мне видеть не довелось, служба защиты пока работает хорошо, но говорят что они отрастили себе чудовищное количество когтей и клыков. Тоже ядовитых. Судя по тому, что на самих животных эти яды не действуют, можно предположить что отрастили специально для людей.
Война, мы произносим это слово с трепетом, как бы с большой буквы, хотя она длилась всего минут десять-двадцать, стерла с лица земли 99% всего живого, оставив лишь тех, кто успел спрятаться, или был вдали от цивилизации. С другой стороны, за 25 лет с момента начала Войны, было всего несколько радиоконтактов с другими выжившими, так что вполне возможно что мы просто не знаем всей картины. Возможно вообще уничтожена только Россия, а весь мир цел. Хотя это вряд ли, старшие говорят что воины России выполнили свой долг до конца: не имея возможности остановить удар по родной земле, смогли нанести ответный удар по агрессору.
В сложившейся обстановке, пытаясь не допустить паники и окончательного вырождения, наши учителя и старались создать из нас, из младших, совершенных людей. Гармонично развитых как умственно, так и физически. Последний год в воздухе носилось какое-то непонятное ощущение... Нас, младших, начали гонять все сильнее. Сектор научников не вылезал из лаборатории, по их лицам читалось ожидание... Непонятно только ожидание чего? ...развязки?
***
- Алекс, твою мать! - инструктор был в бешенстве. Огромная гора мускулов, лишь по странному недоразумению звавшаяся Иваном Викторовичем, а на деле бывшая бездушным куском камня, с любимым занятием -- издевательством над молодежью, поставил нашему второму отделению боевую задачу -- пройти полосу препятствий быстрее первого отделения.
- Иван, ты же знаешь, есть только победители и проигравшие, так что за тобой пузырь. - инструктор первого, был так же недоволен, прекрасно понимал, что выиграли они лишь из-за моего ротозейства, но виду не подавал, еще бы, они же выиграли!
- Иван Викторович, я не виноват! Вы же знаете, сложную технику нельзя давать в мои руки!, - у меня действительно была такая проблема, даже простейший коммуникатор не работал у меня в руках дольше пары минут. Вот и сегодня шлем ночного видения отказал в на полпути к финишу и я забрел в такие дебри... В самую яму с ... в общем не важно с чем. Теперь я мало того что был проигравшим, так еще и вонял как ... некий скунс, о котором любят говорить старшие...
- Алекс, ..., мне проще тебя выгнать из программы подготовки, ..., чем менять из-за тебя всю гребанную систему обучения! - инструктор резко успокоился. - Вы должны быть готовы к выходу на поверхность. Готовы к любым трудностям. А ты не готов даже к темноте, которая там несомненно будет. Там большую часть времени темнота, или сумерки. Как ты сможешь нести вахту, когда ты не видишь ничего?
- Александр в команде, мы разберемся. - за меня вступился командир отделения. - Он полезен своими мозгами, которые дают фору компьютерам. Он чует опасность раньше датчиков общей защиты! Если он будет на вахте с напарником, а по другому устав запрещает, то напарник будет глазами, а Алекс всеми остальными органами чувств. В проигрыше больше моей вины, я не учел что в темноте Алекс потеряется...
- Ну-ну... - Иван Викторович был странно спокоен. - Хочу вам сообщить, что с данного момента вы самостоятельное подразделение. Это не мое мнение, это мнение начальства, а с ним, как известно, не спорят. Ваша скорость прохождения полосы позволяет вам потерять боевую единицу, итоговый балл все равно достиг необходимой величины. Хотя, боюсь вы не понимаете что такое терять бойцов... Хотел бы я уберечь вас от этого.
Неожиданно стало видно как стар инструктор. Он осунулся, сгорбился, проступили морщины.
Если в момент нанесения Удара ему было лет пятьдесят, то сейчас ему уже семьдесят пять, промелькнула у меня мысль. А тем не менее Викторович всегда любого из нас за пояс затыкал...
- В общем-то вы наша последняя надежда. Да, к вам это тоже относится, - инструктор повернулся к первому отделению, которое грело уши, ожидая разноса проигравших. - Вы да еще два отделения, которые занимаются в восточном бункере, это вся наша боеспособная молодежь. Больше некому выходить... наверх. Еще через лет двадцать все старики вымрут, а в то что вы, молодежь, сможете передать наши знания по цепочке, я не верю.
Как-то странно он запнулся на слове "наверх". Интересно.
***
Семнадцать лет назад, когда последствия Удара ослабли настолько, что наверх стало можно подняться в имеющейся у нас экипировке полной защиты, восторженная толпа молодежи (а среди них и мой отец), преодолела сопротивление старших и организовала первый Выход. Из семидесяти пяти человек, вернулся один и притащил останки второго... Так мы узнали о том, что природе больше не нужен человек. Единственный выживший скончался через неделю в медицинском секторе от полученных ран и нервного истощения. Почти все это время он метался в полубреду и кричал про жутких монстров. Собственно на основе этой информации и готовился второй Выход, который состоялся через целых пять лет -- слишком велико было потрясение от потери практически все молодой части населения. Старшие остались с толпой детей на руках и были полностью раздавлены случившимся.
Второй Выход был намного более успешен, все вернулись назад, хотя и потрепанными. В экспедиции участвовали пять закаленных боевыми действиями ветеранов и двое научников. Добытые сведения были неутешительны: все живое, а его под воздействием жесткой радиации расплодилось неимоверно много (в основном животные, растениям на тот момент было еще слишком холодно), пыталось любыми силами прекратить существование каждого человека, оказавшегося в пределах досягаемости.
Третий выход сделали пять лет назад. Результатом его явилось всеобщее уныние и упадок духа. На поверхности немного потеплело, очнулись растения. Сложно с надеждой смотреть в будущее, когда обнаруживаешь что наступив на кустик чахлой травки, ты выживаешь только потому, что твой товарищ отрубил тебе ногу. Травка почти мгновенно растворила считавшийся неразрушимым химическими веществами материал подошвы ботинка и впилась колючками в ступню. Нога мигом отнялась и начала на глазах чернеть и распухать. Благо что среагировав на ситуацию, ногу перетянули в бедре и, увидев скорость распространения опухоли и черноты, приняли решение об "ампутации" (в кавычках потому что выглядело это как: трое держат, один махнул тесаком и быстро поволокли в убежище).
Желание выходить на поверхность пропало. Упаднические настроения продолжались еще с полгода, а затем научники что-то придумали. Круг посвященных был довольно узок, но их блестящие глаза и одухотворенные лица благотворно повлияли на атмосферу в Убежище.
А нас, самых молодых, начали гонять с удвоенной силой...
***
- Фу! Ну и вонь! - в раздевалке амбре от меня стало настолько режущим глаза, что меня в девятнадцать пар рук первого и второго отделения, закинули в душ во всей выкладке и подперли дверь скамейкой, пригрозив что уйдут грязными, но я останусь там ночевать, если немедленно не отмоюсь.
Шутки шутками, а час наверно я потратил, пытаясь отстирать форму и разгрузку. После этого надо мной смилостивились и выпустили назад в раздевалку. Остальные ребята наскоро помылись и переоделись -- уже почти пришло время ужина, и мы все вместе, шумной толпой, помчали в столовую.
Поспешить действительно стоило -- на раздаче как всегда была баба Маша (ее так называли абсолютно все, говорят она на момент Удара уже была старой), а эта сухонькая старушка кого угодно могла отходить половником, за несоблюдение распорядка, или неподобающее поведение за столом.
За столом, опасаясь бабы Маши, мы не шумели, но не обсудить новость хотя бы вполголоса было выше наших сил.
- Слышали что сказал Викторович? Все, мы аттестованы, на днях вероятно аттестуют и третье отделение с четвертым. Зуб даю, что скоро мы отправимся на Выход! - возбужденно тараторила командир первого отделения Инга, невысокая, с черным коротким ежиком, подвижная как ртуть, закономерно получившая прозвище Шило.
- Не знаю как насчет Выхода, но мой брательник стажируется у научников, так вот он на днях ляпнул что-то про ввод в строй всей резервной энергосистемы, нам де понадобится прорва энергии на некий Переход, и она, резервная энергосистема этого не переживет. - неторопливо выложил ценные сведения Михаил, командир второго отделения, которго иначе чем Потапыч никто не называл -- уж очень похож был на ленивого добродушного медведя. Брата-двойняшку его, Сашку, еще в четырнадцать лет, с руками оторвали в научный сектор, в глаза называли балаболкой и балбесом малолетним, а за спиной обзывали гением, и похоже молились на него и его светлую голову. Сашке все это было до лампочки, он с головой ушел в науку. И как человек, постоянно погруженный в проблему, мог иногда озвучить какую-то мысль. Вот Потапыч и служил у нас источником информации.
- Переход?! - ребята загомонили все разом, на Мишку посыпался град вопросов. Тут я заметил что баба Маша, поправив колпак, начала протирать половник.
- Так, или ноги в руки и бежим, или тихо доедаем, а обсудим после, а то щас мы кажется отгребем. - Все как по команде повернули головы к раздаче, и также дружно уткнулись в тарелки. Баба Маша еще посверкала глазами, но половник отложила.
После ужина обсудить новости не удалось -- заявился Викторович, устроил внеплановый смотр всей амуниции, с чем и провозились до самого отбоя. Напоследок он приказал чтобы назавтра форма была наглажена, а оружие блестело как у какого-то "Васьки кое-где". Вымотавшись за день, мы едва успели коснуться головами подушек, как заснули будто выключенные рубильником.