В полудреме я услышал ее зов. Он нашел меня сквозь время и пространство, даже здесь, в обитом войлоком помещении психиатрической лечебницы, под действием отупляющих разум препаратов. Она ждала меня, и этой ночью я должен был покинуть свое узилище, также как три сотни лет назад застенки инквизиции, перед рассветом, когда меня должны были отправить на костер.
В колдовском, серебристом свете, очертания комнаты становились зыбкими и растворялись перед моим взором. То, что мне несколько мгновений назад казалось лишь мимолетной иллюзией, все четче вырисовывалось и становилось материальным. Передо мной расстилалась песчаная коса пляжа, уходящая к массивному утесу, облитому лунным сиянием. В тени у его подножия нечетко вырисовывались очертания высокого строения. В воздухе разливался прохладный запах моря.
Я осознал, что стою на вершине пологого, заросшего густой травой холма. В небесах над моей головой мерцали холодные россыпи созвездий. Мои мысли текли плавно, в гармонии с окружающим пейзажем. В них не было ни смятения, ни тревоги, которые должны были охватить при подобных обстоятельствах разум любого смертного. Во мне лишь царило безотчетное чувство того, что я оказался там, где мне необходимо быть, и желание поскорее встретить ту, которая меня здесь ожидала.
Движимый этим словно заклятьем, я начал спускаться к побережью. Память о моем недавнем прошлом утекала куда-то, словно дым. С каждым шагом, мое сознание уступало место другой личности. Тот мир, что я оставил, теперь казался лишь неясным сном, я уже не мог персонифицировать себя прошлого. Человек, которым я сейчас являлся, был совершенно другим , как внешне, так и духовно. И тем не менее, между нами была общая связь. Я всегда был Им - в будущем или в прошлом, не важно. Этим и еще многими другими в различные этапы развития мира, бесчисленными аватарами одного древнейшего Прообраза, существующего в Центре Бесконечности. Прообраза, способного осуществлять трансцендентный переход при каждом сознательном или бессознательном сдвиге сознания под определенным углом.
И сейчас я шагал, повинуясь Ее едва слышному зову, подобному нежным отзвукам флейты, что приносит легкий ветерок из долины. Она ждала меня там, в заброшенном храме, являвшимся древним уже во времена Крито-Микенской цивилизации, в которые я родился. У Нее много имен, сопутствующих ей сквозь тьму эонов от сотворения этой мира: Лилит, Антейя, Кратейя, Аллата, Персефона, Селена ... Геката!
Моя горячая ахейская кровь отзывалась бешеным пульсом на этот зов. Все мои мысли были поглощены ею, потому, что такова была ее воля. Никакой сон, усталость или другая преграда не могли остановить того, кого она звала в ночь Новолуния, когда ее сияние обретает власть и силу. Того, кто отмечен ее Знаком - перекресток и три луны. И шепот ветра, запутавшегося в ветвях кипариса, что разросся вокруг храма, казалось был наполнен тайным смыслом.
Гармонию предрассветных часов разрушил, тоскливый собачий вой.
Не сразу я различил фигуры, что ожидали меня у входа. Казалось, мгновение назад они были лишь причудливыми отблесками луны, в шевелящемся мраке, но вот они отделились от него, выходя на встречу. Лунная госпожа прислала ко мне Дочерей Ночи. Мраморноликие девы в белых саванах и бредущие подле них, словно демоны-прислужники, черные псы медленно окружали меня. Под бесстрастностью, способной соперничать с погребальными масками, я почувствовал скрытую жажду кровавого насыщения. Лишь воля госпожи удерживала их от расправы над живой душой, забредшей в этот гиблый край. Под влиянием лунной магии я не чувствовал страха - как еще объяснить, что не дрогнув ни единым мускулом, я твердым шагом прошел через расступившийся полукруг? Одна из ламий вручила мне факел из тонкого клена. Освещая им свой путь, я ступил под сень черных монолитов, вытесанных во времена, о которых даже страшно подумать смертному. В примыкавшем к утесу под триединой статуей Госпожи, начинался лаз, уходящий в подземную пещеру. Уверенность, что Возлюбленная Мрака ждет меня там, не покидало мое сердце. Ее нежный смех звучал в моем мозгу, дразня и призывая.
По ониксовым ступеням навстречу мне поднимался громадный черный пес бойцовой породы. Вздыбившаяся на загривке шерсть и глухое рычание, вырывавшееся из оскаленной пасти, красноречиво говорили о том, что пропускать меня к своей хозяйке он отнюдь не собирается. Я инстинктивно окинул взглядом узкое помещение храма в поисках подходящего орудия. Сердце мое впервые сжалось, чувствуя, что милость Лунной Госпожи больше не осеняет меня.
Когда я вновь перевел взгляд на пса, на его месте стоял мужчина - черногривый великан, с мускулистым телом атлета. Его прищуренные глаза блестели тем же безумием и свирепостью, что и у зверя.
- Поворачивай назад,- угрюмо заявил он.
- Госпожа призвала меня. Уйди с дороги.
- А я думаю, ты ошибаешься. Я стерегу ее покой и не позволю являтся в лоно Храма всяким проходимцам.
- Тогда мне придется убить тебя, - поразительно ровным голосом произнес я, не очень то веря собственным словам.
Он запрокинул голову и громогласно расхохотался, отчего казалось даже вздрогнул свод храма.
-Она сказала мне, что ты не отступишь. Это хорошо, давненько я не проливал крови ахейца!
Он сорвался с места почти молниеносно, однако я был уже готов. Факел полетел ему в лицо. Он увернулся и мы сцепились. Мои кости и сухожилия затрещали в его поистине геркулесовых объятьях. Мгновения потекли медленными, раскаленными каплями боли. С трудом соображая, я пнул его коленом в пах и когда железная хватка ослабла, схватил за бороду и ударил кулаком в висок. Это свалило его наземь, откуда он уже не поднялся.
Какое-то время, я стоял над телом гиганта, приходя в себя. Но вот сквозь спутанный клубок мыслей, в моей голове вновь возник ее голос:
- Я никогда не сомневалась в тебе. Иди же скорее ко мне.
Пошатываясь от слабости, я все же повиновался воле Госпожи. Опускаясь в пещеру, я чувствовал, что вновь наполняюсь силой - пульс мой участился, а по телу разлилась приятная истома. Факел мне больше не требовался - в бесчисленных нишах пещеры колдовски горели черные свечи. Здесь было множество существ, что поклонялись ей : ликантропы и суккубы, нимфы и фавны, ундины и василиски , наяды и сильваны, а также прочие порождения, чья природа была сколь омерзительна, столь и невероятна. Мой взор лихорадочно искал в этом шумном, занятым своими отвратительными делами сборище, ту, что позвала меня.
- Расступитесь! - с поразительной отчетливостью раздался ее голос сквозь царящий шум, гам и вопли.
Создания повиновались в тот же миг. И тогда, я увидел ее возлежащей на ложе из мехов зверей, коих давно уже не видел человек, охотящийся в лесах. Мое сердце наполнилось невыразимым счастьем, преданно любящего сына, коим я всегда являлся для нее. Взойдя на возвышение, где покоилось ложе, я склонился перед ней, целуя совершенной формы стопу, словно выточенную из слоновой кости гениальным мастером. Ее пальцы зарылись в мои волосы, а затем она подтянула мою голову к себе.
-Ты вновь со мной, мой Дионис, - сорвались едва слышные слова, с рубиновоалых губ, за которыми сверкали снежной белизной ее такие острые зубы.
Боль от ее поцелуя не могла сравнится с бесконечностью блаженства.