Красив рассвет на этом огромном озере. Поставил палатку входом на восток, и солнышко вместо будильника, никаких часов не нужно.
В маршрут моего продвижения озеро никак не попадало, ехал попутными на север. И на подъезде к Пуно случайно увидел на автобусе 'Titicaca'. Хороша моя географическая сноровка, тут же вспомнил - Тур Хейердал же свою знаменитую Ра 2 строил с помощью корабелов, выписанных с острова Сурикуи на Титикаке! ... Предпоследний попутчик, он же пастух и надсмотрщик в теплом, но исключительно вонючем фургоне с овцами и синеглазыми альпаками, оказался неустанным рассказчиком. Из сказочных историй его предков, в том числе, выплыло название Титикаки. Оказывается это ни больше, ни меньше, а "озеро каменных пум". Мол, слезы богини солнца Инти, покровительницы предков, что жили в этой долине, стали водой солоноватого озера. А случилось так, что искушенные дьявольскими кознями, индейцы Уро нарушили заветы бога гор Апуса и отправились в горы, чтобы похитить святой огонь. Естественно, что прогневанные боги уничтожили отряд и в отместку наслали скопища алчных пум на оставшихся в долине индейцев. Богиня Инти, не сумевшая спасти своих подопечных, сильно расстроенная, наплакала целое озеро, затопила пум, а в итоге всего одна пара уро на соломенной лодке остались живы посреди озера. Они-то и положили начало племени уро, которое было известно инкам, как странное плавающее соломенно-островное племя. Сколько уже этих разговоров я впитал на длинном пути, и большинство что-то имело общее. Все мы из язычников произросли. Кажется, тут мне и к религиям бы подобраться приспело, но пока не до того - пастух так возбудил воображение своими андийскими предками. Фантастика, да и только. Ну откуда в Южной Америке в доинковую эпоху могли взяться высокорослые светловолосые божества с голубыми глазами (хм, как у альпак)? Естесственно, из озера, откуда ж ещё?! И Атлантида там же залегла, и энэлошки оттуда же вылётывают. Такое место грешно пропустить.
Водитель туристического автобуса не погнушался автостопщиком, прихватил меня посидеть в проходе на рюкзаке и выпустил почти у самого берега озера, в центре городка, который амфитеатром примыкал к озеру. Гид из турагентства работал видать не за деньги, а за честь - за пару часов поездки слабенький динамик над головой не оставался безучастным ни минуты. Я вдоволь наслушался официальных версий, и по доинковой истории, и по странному обычаю уросов жить на плавучих островах, и про Тура Хейердала нам рассказали, и про лодки папирусные и острова Солнца и Луны, и про золото инков. Нового узнал не очень много, но зато позабавили и поудивляли разговоры ближайших пассажиров. Оказывается, любознательные русскоговорящие туристы пробились в эти края уже лет пять назад, и молва кормит тутошних туроператоров. Кстати, через пару недель после моего отклонения от основного маршрута я обнаружил, что и гостиницы тут появились. Соседки-пассажирки говорили по-русски. Одна, что по-моложе, наклонившись к спутницам, переводила и комментировала лекцию из динамика. Так и подмывало вставить что-то связанное с переводом, а просто куража ради! Но здравый смысл требовал: молчи, гражданин без отечества, назвался груздем - сиди в кузовке и не чирикай. Комментарии, однако, были пространными, и было ясно, что тетенька владела предметом лучше гида. Из её пояснений я понял, что добраться к плавучим островкам можно за полчаса на лодке от пирса.
На причале увидел семью индейцев, может это были настоящие Уро - женщина с детьми в яркой красно-желто-сине-зеленой одежде с орнаментами, лица совсем солнцем побитые, аж щеки с синевой, глаза прищурены. Они как раз при мне дождались, видимо главы семейства, который причалил к пирсу на обычной моторной лодке. Мужчина довольно вяло помогал детишкам и жене забираться в посудину, и я парой фраз и жестами объяснил, что хочу una visita a las islas Uros - в гости, на острова Уро. Старший парнишка и родители оглядели меня с сомнением, вид не туристический и деньгами от меня не пахло. Я полез в рюкзак и вытащил кое-что для них диковинное. La noche en la isla - un puñado de grandes conchas marinas, я предложил бартер: моя ночевка на острове - за несколько больших морских раковин. Приложил раковину к уху, округлил глаза, и видать заинтересовал индейцев - agua grande, marino, говорю. Все по очереди вслушивались в чилийский прибой... ну не объяснять же людям, что они свой кровоток слышат. Моя сделка удалась на славу.
Моторка с ленцой урчала вослед падавшему в озеро и за горы солнцу. Зеленая ряска уже стала черной, и казалось, лодка рвется из нефтяной лужи на сверкающую рябь чистой воды. Камыши остались позади, и минут черед пятнадцать на фоне заката появился темный ломаный контур, из которого тут и там торчали ... сторожевые вышки, а между ними золотисто выблескивали крышевые скаты хижин. Хозяин заглушил мотор и табанил веслом в тишине. Мы уткнулись в берег островка рядом с довольно крупной плетеной лодкой, а свет в небе будто выключили по этой команде. Отец семейства побросал ребят в темноту, слышно было как они шлепались на солому, повизгивая от восторга. Следом полетели мешки и мой рюкзак. Жену он подсадил, а меня вытащил. Тут-то я и прибалдел от неожиданности, пытаясь нормально ходить, как на суше. Ноги проваливались, ступаешь как на мелком болоте, или в прибойном песке с галькой, когда волна откатывает назад и ступни засасывает выше щиколотки. Потом я сообразил, отчего ж они тут все низкорослые и малоподвижные - себе дороже! Топать всю жизнь по этому крупноячеистому батуту длинными ногами, да вытаскивать их на каждом шагу из дырок как цапля - не шибко побегаешь, а энергии сколько надо, да ещё на высоте около четырех километров! Мать-природа позаботилась о своих детях.
На островах ночь означала сон, и ничем другим заняться мне и не предложили. Укутавшись в тканое одеяло и лежа на тоторовой циновке в полуметре от хозяина, я пытался услышать глухие голоса озера, иногда перемежаемые редкими всплесками где-то сбоку или снизу. Проснуться удалось не с первой попытки, уж так сладко было спать на плавающей кровати. В хижине-чУме я был один, а снаружи слышались голоса, возня ребятишек, доносились запахи горящей соломы и какой-то еды. Не дожидаясь приглашения, отыскал в кармашке рюкзака дежурную шоколадку и дал ей растечься во рту так, чтобы убить все ощущения голода и дурного послевкусия от вчерашней тростниковой жвачки. Мать семейства сидела на корточках, то ли перед, то ли поверх кухонного очага и колдовала над рыбой. Дым, казалось, струился у нее из шляпы и юбки, а тручей - мне показалось, это форель, ворочала в сковороде опять же тростниковыми палочками. Спросил у хозяйки, как называется язык уросов, уж совсем не по-испански она с детьми говорила. Послышалось - "учю маа таку" - объяснила, что это значит язык, на котором пра-пра-бабушки говорили. А ещё добавила, что муж у нее из аймара, сама из смешанной семьи кечуа и урос, дедушка был "чистый" урос, а детишкам она старается кое-какие дедушкины слова и фразы вдолбить - abuelo enseña palabras y frases.
Солнце застряло в зените и вокруг, на соседних островах, куда ни кинь взгляд, стали появляться яркие то ли флажки, то ли транспаранты, а со стороны Пуно по узкому каналу в плавнях потянулись вереницы лодок. Это оживление стало похоже на какой-то день моряка, не хватало кораблей и салюта из пушек.
Визит к знаменитому озеру пора было заканчивать. Хоть и не было у меня графика следования на север, но и застревать в местах по дороге я не пытался, все шло своим естественным чередом. Мимо mercado de la lana пройти было физически невозможно, да и разношерстная (на шерстяном базаре! - каков каламбурчик!) толпа притягивала ухо и глаз. Было людно, наверное, как всегда в разгар летнего турсезона. В потоке, что плавно выносил меня к стоянке машин, где-то позади вдруг послышалось - "Татьяна Владимировна, правее, ещё-ещё, рядом с тем парнем, у которого костыль за рюкзаком". Я сообразил, что в округе другого с костыликом за спиной не сыщешь, и стало любопытно, кто ж там меня за ориентир приметный сделал. И наверняка ж они полагают, что русские инвалиды тут не шляются. Сделав небольшой разворот в обратном направлении, якобы рассматривая какую-то шерстяную штуковину, я из-под шляпы определил источник ориентировки. Высокий, кряжистый или сутуловатый, лет пятидесяти-семидесяти, точнее на вскидку и не поймешь, с седой бородой, в темных очках и охотничьей тирольской шляпке с пером (!) мужик указывал в мою сторону. Кто была его спутница, мне пока не было видно. Но она его правильно поняла, и вскоре оказалась рядом со мной, перебирая модельки папирусных лодочек на прилавке. Какой бес меня ткнул в ребро, не знаю, но его спонтанное действо определило очередной поворот в событиях, стремящихся на север.
- Татьяна Владимировна, эта игрушка не того качества, что вы ищете, - не глядя на женщину, вполголоса и веско произнес я, и продолжил движение с толпой.
Застрявшему в зените солнцу удалось оттуда потихоньку выкарабкаться, и оно с удовольствием грело борт лендровера, в короткой тени которого я пристроился в ожидании автобуса. Поворот в череде событий проявился, когда в полуметре от лица я увидел две пары запыленных ботинок, не давших усомниться, что одна пара женская, а вторая, - ну да, чуть приподнявши голову, убедился, принадлежит тирольской шляпе.
- Леван, нет, ты только погляди, он же нас преследует!
Это утверждение могло бы показаться очень смешным, если бы не всамделишная тревога в голосе женщины.
- Молодой человек!? А и в самом деле, что вы тут делаете, и костыль зачем? - поддержал носитель пера. Я уже никак не мог удержаться от смеха, да и бес продолжал свои козни.
- Привычный вывих лодыжки, все свое ношу с собой, а также заметный ориентир в толпе для заблудших туристов, - ответил на последнюю часть вопроса Левана, - а кто кого преследует, это ещё предстоит выяснить. Я с удовольствием встал с корточек и повел плечами.
- Александр.
- Леван Иосифович, а это ... ну да вы уже знакомы. И что Александра занесло в поднебесную?
- Да так, я тут случайно, проездом, как говорится. Иду автостопом на север.
- Вах! Давно идешь, и откуда?
- Потерял счет времени - шутка!, уже девяносто восьмой месяц пошел.
- Сколько?! - спутница Левана сделала большие глаза, взяв паузу на пересчёт месяцев в годы, и продолжила - Это что же, кругосветка пешком?
Они смотрели на меня как на диковину. Мне не приходилось никому за эти годы говорить о себе в таком ракурсе, не спрашивали - не пытали. Идешь, ну и кому какое дело. Накопился, видать, дефицит общения, а тут такие люди! Ещё подумалось, а вдруг они мне родственники, уж так тепло ко мне отнеслись. Если когда-нибудь придётся опубликовать историю моих странствий, то, несомненно, экспедиция на Титикаку окажется центральным эпизодом. Все остальное, и до, и после - наблюдения над жизнью и человеками, выслушивание историй, не идет ни в какое сравнение с моим случайным участием в эпохальном событии.
- Александр, а ты как - за свой счет, так сказать, или спонсоры есть? - предположила она.
- Да нет, вот иду и приглядываюсь по сторонам, вдруг кто сподобится, - я усмехнулся, - а что, есть идеи?
- Татьяна Владимировна, спонсором будешь, да? Слышишь, слово красивое какое! И молодому человеку приятно сдЭлаем. Нам помощник нужен? Нужен. Так пусть будет наш человек! И переводчик будет, и вИносливый, смотри, как далеко из дому ушел.
Этой тирадой Леван завершил наше стояние и, протянув кулак с ключами в сторону машины, встряхивая и нажимая на невидимую кнопку, добился, наконец, ответной реакции. Пробормотав что-то нелестное в адрес нерасторопной техники, жестом пригласил к посадке. На заднее сиденье рядом со мной плюхнулись перо со шляпой, а их носитель втиснулся на водительское, чуть ли не упираясь головой в крышу. Кожа лендровера успела прожариться на солнышке и сидеть было поначалу неуютно, но сквознячок на четыре окна давал жить. Мои "родственники" были вдвое старше меня, меж собой общались хоть и на ты, но по имени-отчеству. Мне было приятно слышать, как они говорили обо мне, будто я не тут рядом, но в то же время специально строили фразы, подразумевая мое присутствие и давая возможность вставлять реплики.
Естественное любопытство, усталость от неродных языков, желание передохнуть в компании интеллигентных людей и шанс подзаработать, сделали меня совершенно податливо-сговорчивым и благодарно-умиротворенным. Несколько совершенно непонятных мне фраз, - вроде и по-русски говорят мои спонсоры - встрепенули от дремотной тряски и вернули меня в русло общения.
- Видно не выспался сегодня, или спишь урывками, да, Саша? - участливо заметила Татьяна Владимировна, - Пить хочешь? Там рядом с тобой вода во фляге. И мне плесни, если не трудно. Спасибо.
- А я вот очухался, когда вы про какое-то ме-межи... шалан-и-сеси... язык в трубочку, точно запить это надо. Это вы на каком иностранном говорите, уважаемые господа?
- Это, Александр, на нашем с тобой родном. А эти слова, что тебе спросонок почудились - это аджаланх! - Саша в зеркале заднего вида заметил как Леван глазами повел куда-то вверх. - Язык древних доинковых племен, а может и оттуда. Погоди, до лагеря доберемся, я тебе брифинг сделаю, будешь с нами на одном уровне.
Сто километров по асфальту от Пуно до Поматы славненько скоротались, пока брифинг все-таки начатый ещё в машине, плавно перешел в лекцию, лекция в дискуссию, и уснуть той ночью не пришлось. Но зато такого наслушался! Временами казалось, что Леван в бегах из дурдома. Мне все эти необъяснимые феномены и тарелки всегда были как-то побоку, слыхал кое-что, а в таком объеме и массированно - никогда. Зависит от докладчика, верить ему или нет. Я хоть и скептик изрядный, и пытался не поддаваться, но зажигательные и красочные рассказы о великом прошлом и необъяснимо тревожном, но с надеждой - будущем, брали за душу. Одержимость и уверенность моего временного начальника обратили меня на время экспедиции в покладистого и старательного работника. Остаток дороги по древней, петляющей грунтовке не давал возможности не только говорить, впору было улететь за борт, приходилось быть начеку. Я с интересом наблюдал за нашим маршрутом на экранчике новой для меня игрушки - навигатора. Без этой живой карты не представляю, как бы, да ещё в полной темноте, Леван доставил нас на вершину плоского длинного холма на берегу озера.
Красив рассвет на Титикаке. Поставил палатку входом на восток, и пока все как следует устроил и собрался соснуть, небо засветилось, заалело между холмами, а потом вверх по крутому склону Уайна-Потоси, как мне эту гору назвала ТВ, потекла солнечная лавина света. Место для лагеря было выбрано, видимо, с целью иметь нужную точку озера под постоянным надзором. Правда утром, пока светило всплывало, я ничего особенного не увидел, да и потом тоже. Лагерных палаток, кроме моей ночлежки, было четыре. У начальника и ТВ по одной, в третьей жили водитель с женой, а четвертая, самая большая была и кухней, и столовой, и кабинетом. Рядом урчал движок генератора впритык к мольберту с темносиней зеркальной панелью размером с большое одеяло. Очень похожие я успел заметить на некоторых плавучих островах, когда вчера днем меня возвращали в Пуно. Видать, экспедиционный энергоцех, а чуть поодаль - склад под навесом и две машины, известный мне лендровер и грузовик неизвестной марки и года рождения, то ли склад на колесах, то ли не успели выгрузить.
- Вот именно, Александр, - как будто читая мои мысли, ко мне поспешал Леван. - Позавтракать, и будем выгружать, три дня как привезли. Тебя совершенно вовремя судьба приговорила.
В бухточке вода совершенно прозрачная и кажется даже питьевая, ни зеленой ряски, ни камышей. Но купаться, брр, хоть и тепло по местным понятиям. Умывшись, я присоединился к отряду в столовой, который завершал свой неприхотливый, но обильный завтрак. Познакомился с Алиенте и его женой Бланкитой. В дальнейшем стало ясно, кто чем занимается, и кого о чём можно спрашивать.
- Саша, вспомни вкус родного хлебушка, - Татьяна подвинула мне корзиночку. - Наверняка не баловали тебя в странствиях ржаным и душистым? Вот, запаслась украинским и бородинским перед вылетом.
- Черный хлеб я когда-то ел последний раз в сауне... тогда... накануне путешествия... с тех пор действительно... Мм-м, запах какой! Извините, не буду отрезать, - отломив немалый кусочек, я двумя руками держал его перед лицом, вглядываясь в поры и вдыхая бесподобный аромат. Хлеб, ну и что казалось бы такого, пшеничный, кукурузный, маисовый, ан-нет! Нашего, ржаного ничем не заменишь.
- Не хлебом единым, - Леван налил из кувшина молоко, - мама-лама принесла, пей и закусывай! - и обернувшись к сестре-хозяйке, на весьма сносном испанском попросил кофейку для всей компании: Blanca, si bien, el moho nos café más fuerte. Gracias!
За разгрузкой ящиков время ушло к полудню, а я успел отметить себе немало интересных сопроводительных надписей, бирок, предупреждений, попавших на глаза. Судя по количеству надёжно, по-военному упакованных приборов с призывными надписями "не бросать", "верх" и "осторожно стекло", экспедиция только разворачивается, и народу тут прибудет. Мне бы тут порезвиться - ой, как неплохо было бы .... Процедура таскания чем-то навеяла давнее обустройство в два нуля девятом.
... А что, может признаться, что не просто пеший турист я, а как-никак дипломированный компьютерщик алтайской пробы. Один из грузов оказался собранным в пакет домиком. Очень симпатичный и весь воздушно-надувной, он стал лабораторией, где мы с Алиенто расставили столы по периметру, навесили освещение и даже устроили якобы кондиционер из пары вентиляторов. Когда мы распаковали и вытащили пяток ноутбуков, а к ним неподъёмную батарею аварийного питания, я зауважал Левана и захотелось про этот шалан-и-сеси узнать подробно. А уж когда мы установили тарелку спутниковой связи, я в душе облизнулся и к вечеру созрел для настоящего брифинга и добровольной дачи показаний о своем прошлом ... прекрасное далёко, не будь со мной жестоко ... ла-ла-лаа ....
- Ну, кто первИй? Давай ты, молодым у нас - сам знаешь. - Мы уселись у самого берега на раскрытых брезентовых стульях, дюжина которых заботливо была уложена в одном из прибывших тюков. Татьяна снабдила нас термосом с чаем, и мы, закутавшись в одеяла с головой, помедитировали на лунный лик, запили это дело чайком и ...
- Хорошо, давайте я, Леван Иосифович, расскажу вам быль-небылицу про красну девицу - шууутка! - конечно я не собирался так далеко нырять в прошлое... да и зачем исповедаться ... - Решил я уйти от той жизни по нескольким причинам. С детства одолевала тяга к перемене мест, родителей не помню, а детдомов было несколько, всегда новые люди-дети, люди-дяди-тети. Учился хорошо, географию знал лучше учителя. Даже дразнили "пржевальским лошадем". На первом курсе думал археологопалеонтологом, в экспедиции за мамонтами пойду, костей новых пооткрываю, на полюса заберусь - в общем нафантазировался вволю. На собрании второкурсников в начале года объявили новую специальность - информационные технологии, и лучшей двадцатке гуманитариев дали право поменять мечту. Я и клюнул, и стал фитушником, а потом ушел работать в подземку.
- Куда ушел? - прервал мой монолог Леван, - в метро?
- Не-а, в подземку на барнаульский Ротор, потом лаборантом по спектру, а оттуда уже по специальности перевели в отдел операторского интерфейса обслуживать стадо компъютеров и обучать персонал.
- Александр, если я правильно понимаю устройство военно-промИшленного комплекса, а я его оччен харашо панимаю (у Левана, я приметил, акцент прибавлялся от волнения), ты должен бИть в списке эфэсбэ, не так ли?
- Кто их знает, Леван Иосифович, может и так. Но ушел я тихо, и насовсем. Кому я там нужен, чтоб искали.
- Ты говоришь, лет семь-восемь назад работал в Барнауле ... А Ковальчука не знаешь?
- Виталика?!
- Нет, Семена Николаевича, мы в авиадесантной дивизии были кореши. Я - по разведслужбе и связи, а он в техслужбах поддержки. В казарме наши нары через проход, так три года и проспали рядом, вдыхая ароматы портянок.
- Ну, земелька круглая! А Виталий-то - Семеныч, и мы с ним тоже приятели, сауну осваивали, сколько пива утекло... Вы, значит с его отцом, а мы с ним... Ну да, конечно и отца с матерью видел не раз, на свадьбе Виталия с Ириной гуляли, да и на заводе. Семен Николаевич был председателем профкома, кто его не знает!
- Саша, у тебя какая группа допуска была?
- По первому отделу? Не знаю, средняя какая-то, не помню. А что?
- Ну, значит, про пчёлку не знаешь, да?
- Анекдот, что ли?
- Хм, если харашо подумать, может и анекдот, а если серьезно... Дело с вашим Ротором было связано, потому и спросил.
- Интересно! Леван Иосифович, расскажете?
- Давай спать пойдём сегодня, когда-нибудь ... - Леван широко потянулся и зевнул улыбаясь ... - Не забыть Татьяне про твоего "лошадя" рассказать.
Через несколько дней, когда распакованный груз нашел свои места в лагере, я побродил по округе. Холм, на котором мы располагались, интересной вытянутой формы, как огроменная фасолина из берега торчит, лысая вдоль округлой вершины и покрытая кудряшками низкорослых деревьев. В длину на полкилометра и в ширину метров двести-триста. Ещё немного воде на берег наступить, залить низинку за холмиком и станет оно островком. Вспомнил свои конспекты на первом курсе, когда о природе озер читали лекцию. Тут на Титикаке, на береговых склонах морские террасы со следами прибоя и остатки морских организмов. Откуда? Да ещё и вода солоноватая как в море. Эти и ещё многие факты наводят на мысль, что Титикака была когда-то морским заливом, а затем что-то вскинуло это озеро почти на четыре километра. Современная наука не может объяснить, как это могло произойти, если оно так было. Ну и я, конечно, с ней заодно.
Брифинг имел продолжение и почти ежевечернее. После моего рассекречивания начальник экспедиции дал мне свою группу доступа.
- Александр, то, что ты здесь увидишь, узнаешь и поймешь, останется в твоей голове. Иначе я тебя не буду уважать! Гриф секретности снимешь сам, когда в новостях начнут об этом сообщать. - Леван повел рукой над озером.
- Леван Иосифович, чтоб мне не проснуться! А вы же не впервые тут, я понимаю, раз все это оборудование и народ, говорите, скоро начнет заезжать. С чего-то началось, да?
- Ты прав, сначало было слово. Я уже понял, что всякие неопознанные явления и объекты для тебя как сказки. А вот у меня с этими делами очень давние отношения. Ещё тебя на свете не было, а я в Перми с группой молодых и одержимых уфологов охотился за тенями невидимых энергосущностей... И не ухмыляйся, у каждого в черепушке свои червяки, да! Там была ещё группа таких же энтузиастов, но не русских. Подружился со шведом Стюартом, который впоследствии стал, и до сих пор является главным авторитетом в альтернативной науке. Это так сейчас называется. Стюарта скоро увидишь, он к нам присоединится со своими подводниками. Да, так вот на пороге нынешнего тысячелетия пишет мне старина Бьёрг письмо и предлагает поучаствовать в раскопках подводного города, то ли инков, то ли неизвестно кого ещё. Здесь на Титикаке, и было это четыре года назад.
- Секретничаете? Вам тут с кухни передача, - Татьяна поставила корзинку на песок. - Бланкита мне на пальцах объяснила, чтобы я вам поужинать отнесла. Она касарелеку запекла, картофельный пирог с куриной начинкой и авокадо. А мы там втроем уже поели, вернетесь, чаю попьем у костерка.
- Не посидишь с нами, Татьяна Владимировна? Я тут Саше про местную Атлантиду начал рассказывать. И ты, кстати, не все знаешь... Ммм, вкусно как!
- Знаю только то, что в кино видела. И может, ещё узнаю, когда съемки тут начнем.
- О-о-о, так вот к чему этот батискаф, ну этот, в котором видеокамера помещена, с пропеллером. А вдруг и на самом деле цепь золотую найдете?
Родственники переглянулись и надолго уставились на меня, разглядывая будто впервые. Леван, наконец, продолжил движение пирога ко рту, долго пережёвывал, и видно было, что он размышляет над моей фразой. Чтобы разрядить неловкость, хотя я и высказался совершенно искренне, Татьяна встала и, сказав, что они ждут нас минут через пятнадцать у костра, ушла в сторону лагеря.
- Да, Александр, однако, ты нас не за тех принимаешь. - В голосе явно была обида. - Охотники за сокровищами, да? А в прикиде под науку... Ну, значит, я такое впечатление произвожу... не ожидал.
- Извините, Леван Иосифович, я совсем же не в этом смысле сказал про золото. Просто, слыхал легенды от андийских аборигенов. Утверждают, что инки между островами Солнца и Луны затопили огромаднейшую золотую цепь, когда их тут завоевывали европейцы. А наше расположение как раз неподалеку, вот и прошибло... Правда же, не серчайте, и Татьяне Владимировне скажу, чтоб не огорчалась... Вы мне брифинг когда продолжите?
Сурово-отвлеченный взгляд Левана размяк и вновь обрел дружественную форму. Он протянул мне корзинку, поднялся и сделал знак в сторону костра.
- Завтра. Пошли чаи гонять.
Назавтра, а потом ещё на два дня наши разговоры отложились, потому что прибыла шведская, вернее перуанская команда. Подводники приехали на двух машинах и удвоили территорию экспедиции, поставив свои трейлеры между берегом и нашими палатками. Прицепом одной из машин громоздился здоровенный двухмоторный катер или яхта, с крытой палубой и просторным жилым трюмом в три илюминатора по борту. Стюарт, как и было описано, оказался очень высоким и крепкого сложения господином. Много улыбался, говорил со своими матросами по-испански, с нами по-английски, вставляя редкие русские полуфразы. Приглянувшийся мне злосчастный батискаф перекочевал к перуанцам, которые видать знали толк в своей аппаратуре. Леван представил меня как айтишника, и вновь прибывшие сразу же и с удовольствием скинули на меня свои компъютерные дела. Мне пришлось ставить мастер-сервер на связь через спутник, и раутером налаживать локальную сеть. Подзабытое все, ох как подзабытое ...
Ребята, как выяснилось, оказались профессиональными морскими десантниками, все в звании кабо сегундо, что-то соответствующее российскому старшему матросу. Их военным начальником был лейтенант Антонио Эскада, которого Леван знал с той прошлой экпедиции на раскопках подводного храма инков. А Стюарт был гражданским начальником, по учёной части. Пока я с ноутбуками налаживался, краем уха слышал, как они втроем с Леваном обсуждали план спусков на глубину.
Мой кратковременный напряг в отношениях с начальником скорее всего ушёл бы незамеченным в текучести множества дел, если бы в тот же вечер, когда трое обсуждали план работ, я случайно не подслушал разговор проходивших за стенкой палатки родственников.
- ... опасаешься Бьёрга или Эскады?
- Нет, доверяю обоим. Координаты становятся известными слишком многим, и это меня беспокоит. Очень рано...
Неужто мои случайные подозрения в кладоискательстве всамделишны ... а может тайна какая-то, похлеще всех пиратских сокровищ?
Между сытным ужином от Бланкиты, чьи изыски пришлись неприхотливым воинам как ресторан высшего класса, и ежевечерним традиционным чаепитием, я решился на продолжение прерванного три дня назад разговора с Леваном.
- Атлантида, говоришь. А ты что-нибудь читал, смотрел, слышал про Атлантиду? Это я, чтобы не утомлять.
- Читал так, случайное всякое, по географии и истории, по телеку смотрел какую-то передачу. Знаю, что Атлантидой называют доисторическую земную цивилизацию, существовавшую тысяч десять или двенадцать назад, что якобы достигли они таких техновысот, что нам пока и не снятся. Местоположение неизвестно, вроде сходятся во мнении, что катаклизм опустил ее на дно океана. Может Атлантический океан так и называется по имени древней финикийской атласной земли, что ушла под воду, раздвинув Америки и Африку с Евразией?
- Вах! Кто кому лекции читать будЭт? Ай, маладЭц, Александр! Ты мне сильно облегчаешь задачу. Слушай нашу версию. Про древнюю цивилизацию совсем правильно сказал. Вопрос, откуда у них знания? Не только у покойных атлантов, пусть стоят и держат небо над нами как можно дольше! А что инки, а Индия, а пирамиды, а Китай? По всей земле находят следы деятельности древней или древних земных цивилизаций, и повсеместно - тень внеземных. Да-да-да, не улыбайся мне как ребенку. Про тарелки не будем сегодня.
- Леван Иосифович, я улыбаюсь не в насмешку, а от удовольствия видеть увлеченного и верящего в свое дело человека.
Леван поглядел на меня испытующе, погрозил пальцем и продолжил.
- Четыре года назад мы тут нашли надписи на неземном языке, ну или на неизвестном науке, если тебе так больше нравится. Те слова, что ты слышал в день знакомства, это на том языке. Звучит так, как мы озвучили, может и неправильно - аджаланх! Вот, я тебе принес показать, как это выглядит на бумаге.
Леван развернул сложенный вчетверо листок и я увидел фразу или рисунок, может орнамент, в общем, значки, которые сложены в подобие слов: ... Αρχική adzhalanh μοτίβο - πλάτη με πλάτη ... Для меня это выглядело греческой вязью.
- Это мы нашли здесь, недалеко от берега, в основании разрушенного храма. А эти же слова были обнаружены в древней рукописи из библиотеки Александрины. И похожие значки присутствуют ещё в одном источнике, о котором расскажу после окончания работ. А также надеюсь увидеть похожее на том, что мы ищем. - Леван разволновался, встал и торжествующе протянул руку за спину в сторону озера, - И ты, Саша, являешься очевидцем исторического события, которое изменит мир!
Работы продолжались уже три недели, это я считаю по своему времени. Добавилось людей из военных. Прибыл начальник лейтенанта Антонио, наверное, в звании майора, с ним автобус пехотинцев, при полном антураже и с грузовиком со стройматериалами. За два дня они окопались как на фронте, чётко обозначили периметр лагеря, соорудили сторожевую вышку на южной оконечности нашей фасолины. А ещё поставили шлагбаум на условной дороге, и теперь на нашу территорию без приглашения могли разве что койоты забрести. Бланкита получила помощника из солдат, на такую оравочку она сама уже наготовить не могла. Конечно, столовую палатку удвоили по площади. Да, и что-то наподобие вертолётной площадки выровняли, и крест камешками выложили.
- Саша, меня вот грызёт вопрос, уж сколько дней хочу спросить..., - ТВ смотрела на меня виновато вопросительно, вполне серьёзно, и с сожалением, - Можно?
- Да, конечно, Татьяна Владимировна, какие могут быть сомнения. Отвечу, если знаю ответ.
- Почему ты ушёл?
Мн-да, вопросик, конечно, не неожиданный, да и сам я себе задавал подобную задачку неоднократно. И однозначного ответа себе не составил. А вот другим, особенно таким родственным людям, надо отвечать убедительно и без всяких сомнений.
- Татьяна Владимировна, меня за эти годы никто никогда не спрашивал, вы первая, ну, ещё Левану Иосифовичу немножко исповедался ... Попробую сформулировать... Жил... как все, дружил, учился, вливался в коллектив, читал, смотрел и слушал. Может детдомовская жизнь иная, да не может, а точно, не такая как в семьях. Вроде у тебя все есть, а задушевности никакой. Была одна женщина, что в институт меня вытолкала, спасибо ей. Горизонты немного раздвинулись. Друзья, компания замечательная на заводе. А тут влюбился не в ту, в чужую жену. Нет, вы не думайте, что я по несчастной любви вдруг сорвался и айда по странам и весям. Это, видать, была последняя капелька, и легче было посетовать на ситуацию, вот мол, не судьба, надо менять жизнь, и тому подобное.
Я не собирался, да и не скажу никому о своей трансформации. Это моё личное, и никто знать не может.
- И вот, капелька стала тяжёлой и пробила дорожку ручью, мне ужасно хотелось путешествовать. Леван Иосифович вам про лошадь говорил, да?
- Да, Пржевальский!
- А никаких видов на это изменение в судьбе не предвиделось, посоветоваться или, как вы говорите, спонсоров найти, совершенно не светило. И как назло, в передачах разных показывают и рассказывают про путешествия вокруг света, и в экзотических странах, и чего только я не насмотрелся за те годы, пока созревал для исхода. План был в общих чертах, средств поднакопил и ... утоп.
- Как? В смысле утонул? ...
- Для всех утоп, ну пропал, как бы утонул, и с концами. Нету меня, умер Саша.
- Ну, ты даёшь! Настоящий Гудини!
- Да-а-а, точно, а знаете, что знаменитого венгра звали Эрик Вайс? Кстати, вы как в воду глядели, я его трюки изучал, чтобы своё исчезновение провести ... Интересно было...
- Ну, хорошо, утопленник-путешественник, а потом что было?
- А потом пошли километры и мили, поезда и машины, верблюды и ослики...
- И назад не смотрел?
- Смотрел, ещё как! Но назад пути не было, нет и не будет, только вперёд. Время, вперёд! ... А знаете, почему назад не хочется? Слишком впереди хорошо будет... дОлжно быть, я надеюсь. ... Хотите, стих прочту?
- Хочу! А чей стих?
- Так, один человек сочинил, в преддверии будущего ...
Закрыв лицо вуалью из печали,
оставив нам взамен букет из роз,
любовь, горевшая отчаяньем ночами,
уходит, не оставив даже слёз.
Жалеть о ней не хочется нисколько,
играет ветер облетевшею листвой,
на блюдце сохнет апельсиновая долька,
и мы уже не встретимся с тобой.
Пусть нам простят захлопнутые двери,
молчанье после тяжкого "прости",
ведь пустоту ничем не соизмерить,
и счастье наше вновь не обрести.
Я эту боль с тобой делить не стану,
перенесу, как мрачный долгий смог,
страницы прошлого, скорбя, перелистаю,
и возродиться мне поможет Бог.
Кадры подводных съёмок первыми просматривали Леван и Стюарт, ну и я, как оператор всей компьютерной техники, со своего пульта. Уже третий спуск принёс такие новости, что дух захватило. Теперь становятся немного понятней это армейское окружение, изоляция, секретность. Как в замедленном кино, подводный оператор наплывает на невнятное сооружение, либо предмет. Плывёт вдоль стены, теперь видно, что она не плоская, а сворачивается в цилиндр, и минуты через четыре аквалангист появился с противоположной стороны. Опустился на дно, похоже, что оно вросло в песок. Подводник поднимается вверх по стене, видно, что цилиндр наклонён. Вот и крыша, плывёт над ней. Купол частично сферической формы, не полушарие, а сегмент.
С этого погружения обстановка в лагере напряглась, не стало долгих посиделок у костра по вечерам, происходили переговоры по военным каналам связи, каждый делал, что предписано, и судачить о том, о сём было некогда. В конце концов, кто я тут? Случайный работник. Скоро вытащат эту штуковину из озера, и пора мне на север, продолжать путь в светлое будущее.
Последний разговор мой с Леваном состоялся по дороге в аэропорт, когда все перипетии закончились, армия вернулась на свои квартиры, и родственники, загрузив лендровер по самые уши, нашли и для меня местечко.
- Ну что, Саша, не жалеешь о времени, потраченном для великих исторических событий?
- Нет, не жалею, Леван Иосифович, тем более, я ж не бесплатно, а на работе был тут у вас. Жалко лишь, что утопили вы башню эту, не вскрыли, не выяснили, что там внутри.
- Да, и нам тоже ... Но, приказ есть приказ, такие вещи, что выше нашего понимания, надо просто уметь правильно исполнить.
- Если не секрет, чей приказ-то? Вы же перуанской армии не подчиняетесь?
Леван отсмеялся и заговорил:
- Нет, не армии, дочке своей!
Повисла долгая пауза, заполненная новым раскатистым хохотом уже обоих родственников. С ума что ли тронулись люди. Ничего не понимаю, какая дочка, и при чём?
- Приказ вернуть платформу на место стоянки на дно озера пришёл оттуда, - я заметил в зеркале заднего вида, что Леван воздел глаза горЕ, - а дочка наша - ретранслятор. Только она с ними на связи. Как мы тут наши происки затеяли против объекта, так нас и окликнули - ребята, а ну взад положьте! - конец этой тирады прозвучал без должного оптимизма, и сказал бы - саркастически.
- И вскрывать тоже нельзя было, я понимаю, да?
- Да, оставить всё как есть, и баста! Ну а какого рожна вы её тут держите на земле-то? - будто обращаясь к кому-то наверху, воскликнул Леван. И было очевидно, что итоги экспедиции его не устраивали, ну совершенно расстроен был человек.
- Леван, всё хорошо, ну, успокойся ... Ты же знаешь, Вила не стала бы так зазря. И потом, американцы тоже сразу же отозвали этого навигационщика из кубика-рубика ... - ТВ выглядела спокойнее нас и аккуратненько раскладывала по полочкам последующие шаги ... - Доберёмся в Лиму, оттуда свяжемся с профессором и она в подробностях нас просветит ...
- Да, свет наш в окошке ... Жалко, ох как жалко, что всё из рук уплыло. Теперь наверняка бюрократы за это возьмутся, и столько нарастёт! ... А ещё американец этот, зыркал повсюду, с майором нашим по лагерю ходил. А тот ему на озеро показывает, потом в нашу сторону чего-то кивал, наверное, жаловался, опять русские дорогу перебежали...
- Всё-всё, давай о другом ... Забыла тебе рассказать, и показать, отсюда уже и не видно. - ТВ заглянула в наружное боковое зеркало, будто пыталась там что-то рассмотреть позади нас. Она явно пыталась отвлечь Левана от темы. - Ты эту гору за озером видел? Уайна-Потоси называется, шеститысячник. Это куда Димка лазил, себя проверить решил, неугомонный, весь в маму.
- Димка кто?
- Кто, кто, конь в пальто! Ты чего, совсем уже ... забыл, да? - фыркнув, она демонстративно повернулась к своему зеркалу ...
Через какое-то время они переключились на какие-то семейные воспоминания. Я не стал прислушиваться ... Не понимаю, всё-таки, что к чему. Точно, уфология, это не для меня. Нашли цилиндр под водой, вернее, Леван его нашёл в прошлой экспедиции. Доказано, что есть связь между храмом, цилиндром, древней рукописью и какой-то инструкцией, что их дочка владеет. Тут уж вообще мряка наступает: радужные оболочки разного цвета, лучи неизвестной породы и назначения, чуть ли не пришельцы управляют нашими действиями. Перебор явный. По мне, так это хорошо, что экспедиция свернулась, неизвестно, чем бы закончилось. Славные они люди, но ... разные у нас пути.
- ... а то бы Саше такую встречу закатили! Слышь, Александр, что мне парень из НАСА рассказывал? - окликнул меня Леван, - Говорит, в Калифорнии есть "почтовый ящик", полувоенная контора - Кубик, смешное название, да? Ящик - кубик! Работают они в тесном контакте с твоим Ротором. Даже русский представитель у них находится по договору. Василенко, фамилия такая что-то говорит?
Если бы пришельцы вот в этот момент остановили машину и заговорили со мной на аджалангхе, я бы, наверное, был менее поражён ...
- А зовут как? Да, вроде были там люди с такой фамилией ... - мне приходилось напрягаться, притворяясь безразличным.
- Имени он не знает, лично не встречались. Говорил, что специалист по интерфейсу навигационных приборов. Они заказали твоим землякам проект, дешевле, говорит, русским платить, чем местным индийцам. Совсем американская мОлодёжь обленилась, свои в технику не идут, варяги им нужны...
- Леван Иосифович, а вы про пчёлку обещали, - я попытался сменить тему разговора, и видать сумел, - помнится, в связи с Ротором, так да?
- А-а, пчёлка ... значит, у тебя допуска не было, потому и не слышал ничего. На заводе был экспериментальный цех с полигоном. Кажется, даже на другой территории, километрах в двадцати. В народе это место называлось вертолётной площадкой. Про Семёна Николаевича, помнишь рассказывал? Мы с ним служили вместе. А ещё был один корешок, звали его Петрович, то ли отчество, то ли фамилия, забыл уже. Он после армии там и работал, на полигоне. Иногда я приезжал по делам на Алтай, и обязательно навещал друзей. Посиживали хорошенько, с веничком, как положено, да с пивком и рыбкой ... - Леван помолчал, явно смакуя воспоминания, затем вдруг расхохотался.
- Однажды, это в конце девяностых было, Петрович нам в бане говорит "Мужики, меня списывать будут, и чем заняться на пенсии, ума не приложу". Ну, мы его разговорили, и Петрович признался, что вызывали на медкомиссию, зрение, мол, его сильно подводить стало. "Ага! Пить меньше надо!" - подначиваем мы с Семёном. "Да, ну вас ... пчёлку я перестал видеть на взлёте ..." - Всё! Это был полный обвал, мы валялись на полкЕ, как дети ... "Ах, Петрович, охотник ты наш, белку он с лёту в глаз бьёт, а пчёлочку не видит!" ... Он укоризненно отмахнулся и продолжал - "Ангар открывается, Пчёлка медленно выкатывается, даю отмашку на закрутку винтов. Набрала обороты ... и вдруг тишина ... и нету её. Пусто." Петрович вяло матюкнулся в адрес всех усугубляющих факторов раннего выхода на пенсию.
- Ну а первый отдел при чём?
- Как при чём? Полигон же засекреченный. Там явно какая-то новая, а я бы сказал, савсэм не наша техника испытывалась. Это нам с Семёном смешно было тогда, в бане. Когда вернулся из России в свои кукурузы и переговорил с Бьёргом, и савсэм не смэшно мне стало ... Татьяна, ты тоже не знаешь, что потом было ... Это такая история, такие кульбиты! В итоге результата я уже верил не только в исчезновение Пчёлки ... Ещё предстоит все это записать, ох, не упущу такую возможность.
Леван погрузился в свои мысли, ТВ тоже, а мне оставалось подремать ещё часок до прощания с моими родственниками.