Катать асфальт по холодку - одно удовольствие. Солнце не палИт, машины не чадЯт, а ежели к тому же и выспался на всю катушку, то работа не в лом. Мы с Мигелем в нашей бригаде держимся особняком, хотя и не лаемся с ними, но и они задирать нас не спешат. Наверное сказывается разница в интеллекте, может и образование, а может фатерленды у нас слишком разнятся. Мигель, мой соквартирник, или руммейт по-тутошнему, выходец из аргентинской докторской элитной семьи, был врачом в неотложке в городке Парана. Без подробностей, но главное, что я понял, когда хозяйка мне его привела и он стал соседом, это его конфликт с родителями и уход из той жизни насовсем. Знаменитая семейная фамилия, уходящая корнями во времена образования первой автономной республики Энтре-Риос, его более не волнует. Здесь, в Сан-Диего, он остался Мигелем. Мигель Санчес, без роду и племени, кстати, и я - безродный, да ещё бывший когда-то утопленником ...
... вода ударила в горло, всегда противная пресная вода вошла в лёгкие, вытеснив последние пузырьки, казалось стошнит, смешно ........... сердце зашлось ............. пока, ребята ........... было хорошо ............ Са-ша-а-а! ... Са-а-а-ша-а-а! ... а-а-а ... возвращалось эхом и глухо отдавалось в воде .... нет конечно, какая вода, где это дно? Ч-черт, сознание вспыхивало и меркло, будто издыхающий аварийный фонарь в бесконечном коридоре без окон и дверей. Слово в красной тьме проплывало то справа, то слева, то задом наперед, извиваясь вслед медленно блуждающему взгляду ... Нет, это не фонарь с плафоном "Выход" плыл мимо, это тот самый ВЫХОД, что маячил столько месяцев и пробуравил дыру в мозгу ... выход в виде проруби, на другую сторону бытия, или в никуда ...
Каким-то странным образом, хотя может показаться, что просто для сюжета, но мы с Мигелем оказались побратимы! Не в личном плане, так сказать, а в общественном. Его Парана с моим Барнаулом - города-братья. И то ли дядя, то ли ещё кто из его паранских родственников, возили делегацию в Алтайский край, где их безусловно принимали по высшему разряду. И в заказник ездили небось - это уж я от себя добавляю, зная обычаи моих соотечественников. Этим-то уж наши славятся, чтоб видели, что не хуже чем у людей. А и на самом деле, в ленточный бор на Барнаулке, или там на Волчье озеро, куда наш детдомовский автобус выбрасывал десант с палатками, рюкзаками и консервами ...
Присел за эти записки, и тАк накатило! Это ж просто фантастика, в Иисусовом возрасте столько повидать, не каждому и в две жизни уложиться. Асфальт... черная работа, требует хорошей накачки, зато в каждую пятницу конвертик, и не жмутся. А мне, нелегалу-ветерану, это в самый раз - ни тебе дел с тутошними властями, ни с налогами, никому ты не нужен и не интересен, пока тих да покладист. Хозяйка сдала квартирку, и даже документов не спрашивала, аванс давай на пару месяцев и всё. Но предупредила, ежели какой шорох с моей стороны, то придут её ребята и выкинут меня к чертям, да так, что дурно будет. Заселился я три года назад, обзавелся кой-каким житейским скарбом, мопед у хозяйки взял напрокат чтобы на работу ездить. Жизнь пошла ровная, без мозгового напряга.
Как учили на первом курсе - труд облагораживает человека, что я и доказал своим обликом, скоро на губернатора-Щварца буду похож, разве что ростом пониже. Да и чего тут особенно стараться, ежели работать-спать-кушать-и-все-остальное есть, а время с трех пополудни до десяти вечера убивается с повторяемостью заезженной пластинки: пляжный волейбольчик, серф, пивко, сэндвич; и назавтра опять; а в выходные то же самое, но с оттяжкой поспать подольше. Иногда с соседом, на его стареньком двухместном кабриолетике, выбираемся за город к друзьям. С Мигелевой компанией мне несравненно легче, чем с нашим основным мексиканским коллективом. Говорят все по-испански с аргентинским акцентом, а я понимаю Мигеля и его друзей почти полностью, будто по-русски говорим. Наверное, все же образованность объединяет людей, потому и классы существуют, почти как кланы. Работяги-коллеги нас двоих, мягко говоря, глухо не любят, и мы их не потчуем. А нейтралитет держим, потому что за работу держимся все, невзирая на классовость.
Моё имя аргентинцы переиначили, я для них - Алекс Русо. Там в компании ещё один Алекс есть, так что Русо стало моей фамилией, и где-то в дальних закоулках моего вИдения будущей жизни я себя легализую под этим именем... когда-нибудь. Мой испанский пришел не быстро, и как положено, когда впитываешь его не в школе, а в народе - за последние восемь лет я нахватался практически всех слов, оборотов, сленга, поговорок, идиом, которых среднему испаноговорящему хватает с лихвой, чтобы сходить за своего. С произношением проблем нет, не то что в английском, наверное, испанский нам роднее. Кстати, все друзья спокойно переходили с одного языка на другой, а порой все это вперемешку становилось чистейшим спэнглиш. Может где-то в нашем Сан-Диего и есть русские сообщества, и народ собирается по праздникам, ходят в гости по кругу, да, наверняка есть, но я их не знаю, и пока не стремлюсь. Если б сложить все образования, то есть те годы, что они отдали своим институтам, то этой аргентинской компании запросто могла бы позавидовать подобная по численности ватага русских иммигрантов.
Специально о каждом я соседа не спрашивал, и никто своего прошлого мне не докладывал. Слушал и собирал свои представления о людях постепенно. Как я понимаю из разговоров, Мигель и Луис когда-то вместе работали в паранском госпитале, в ординатуре. Луис, как и Мигель, холостяк, водит такси. Третий врач - Руберто, из Буэнос-Айреса, старший из аргентинцев - как говорили когда-то, экстрасенс. Они с женой имеют свою маленькую хиропрактику; дети в колледже. Мой тезка Алехандро родом из Корриентес, свободный художник, и всегда при деле, вырезает ножом забавные фигурки из дерева, раскрашивает и продает, где попало. Со стороны мы смотримся весьма живописной группой креолов в потертых сомбреро и альпаргато на босу ногу, сидящих вокруг костерочка, откуда сочатся дым и запах чурраско. Ну, просто шашлык, как в те далекие годы ... и тоже пятеро.
Эх, банька наша ... Где сейчас ребята, куда кого занесло? Интересно бы увидеть всех, а Оленька - что угодно бы сделал, чтобы не случайно, а глаза в глаза, близко-близко ...
Странник брёл по холмам, улыбался цветам, но в душе его что-то сломалось.
Он ушёл от людей в мир безумных идей, где ему только ты улыбалась.
Грела сердце мечта, и души пустота заполнялась до края тобою.
И под музыку грёз он любовь свою нёс, как цветок, прикрывая полою...
Вот так почти всегда, стоит лишь её представить, вспомнить те времена, как всплывают стихи, ей одной посвященные... Двадцать пять, и больше не будет.
Слушаю незатейливую перебранку моих асфальтокамарадов, сплошная чушь, кто-кому-сколько-почём. Или там, судачат о своих ночых победах, скабрезно скалятся и ржут. Сколько я этого наслышалась в той жизни! - никакой разницы; в точку сказал основоположник - пролетарии всех стран, будьте едины; они и есть, одним миром мазаны. Не свысока я говорю, а изнутри, поскольку крутимся в этой жизни, и в той вертелись, ударяясь локтями, упираясь спинами и дыша в лицо. А кто из толпы этой вселенской выскочит по каким-то причинам, то ли своё 'я' осознал, то ли выдернул вседержащий, то ли случайно - всё, прощай класс, здравствуй сословие! А потом, пройдя опаление знанием - во как! - глядишь, слышишь и диву даешься, неужто, и я там был.
Когда-то довелось увидеть выступление одного мотиватора в ночной программе, что-то сложно-заумное обсуждалось - сам ли себе человек хозяин, и не дергает ли его сверху высшая сила за веревочки. Переосознание своего естества впору приходилось к этой услышанной теме. Интересно, а почему основоположник призывал пролетариев объединяться, для чего-то или против чего? Ну не просто же так ради объединения. Он же был частью элиты своего времени, раз смог такой анализ в манифесте своем произвести, так почему пошел против, не верю, что просто из сочувствия, так сказать, угнетенным. Тем более, что основой его философии было четкое разделение на своих и врагов ... или белых и красных, или правых и левых ...
Странно, почему правые считаются неправыми с точки зрения левых? А почему же само слово 'прав' положительно? Хм, даже выражение 'пошёл налево' имеет негатив по своему народному смыслу. Кстати, и левый поворот при езде на машине опаснее правого. А когда говорят о 'левых делишках', почему-то правых не существует, а левацкие настроения или сдвиги есть.
'Кто там шагает правой? - Левой! Левой!'
И чего меня на это потянуло, что за этим лежит? ... Ну конечно же, это мои амигос, коим и невдомёк, что за них уже всё продумано. Цепи свои они давно потеряли, и весь мир перед ними как вотчина - бери-не-хочу! Сто шестьдесят лет тому назад, когда манифест сочинялся, генетикой ещё и не пахло, правда, сослаться можно было на творческий подход обезьян к труду, что и сделало их гегемоном. А когда стало ясно, что не все равны, и некоторые совсем ровнее - по уму, тут уж старая элита в лице Руберто стала утверждать, что они - элита, генетически превосходят остальную популляцию, и я мысленно с ним согласился. Правда моё согласие было основано на совершенно иных предпосылках, с дарвинизмом и историческим материализмом никак не связанных. Недавно проглоченная наживка о доисторических шумерских делах маячила глубоко в подкорке, воюя с моим бытовым прагматизмом.
Другая, меньшая и более молодая часть элиты, приходят к выводу, что некоторые люди умнее других, награждены талантом от Бога, более мотивированы к работе, но считают, что всем должно быть позволено достичь успеха или потерпеть неудачу на основании их собственного выбора. Таких вот урожденных, юных марксистов-элитариев, Алехандро и Луиса, и не переубедить и не переделать.
Передел, перестрой ... Детство моё макаренковское ... эх, уже не светлое будущее строили, а перестраивали, всяк на свой лад. Мария, светлая ей память, сказала однажды, тебе, Сашенька, тут не место, надо всерьез учиться. И поехала девочка в Бийск, к Марииной сестре, у которой в домике и прожила свою студенческую жизнь. А самым близким человеком оставалась Мария, связи с ней я не теряла, и каждое лето на каникулах проводила с ней. Следующей осенью прошел слух, а потом стал явью, что в нашем филиале открывается новая специальность, и двадцатку лучших студиозов-второкурсников, и меня в том числе, перевели и дали нам прозвище - фитушники. И стали мы первыми алтайскими спецами по информационным технологиям, когда выпустились в свет. А уж те времена давно прошли, чтоб работу по распределению давали, ищите сами. Поначалу казалось, с такой громким и новым титулом тебя любой институт прихватит, ан-нет, айтишник ещё на Алтае зверь редкий и не знали, куда его употребить.
Пооббивала интеллигентские пороги сначала в Бийске, потом в Барнауле, а на работу пришлось идти совсем в иное место. Там и с рабочим классом вдосталь пообщалась, но зато и ребят своих встретила. Мария подсказала, что на Роторе нужен техник в лабораторию, и платят хорошо за вредность, за подземную работу. Пройти первый отдел для меня, безродной детдомовки, как тут говорят 'кусок пирога', а по-русски - два пальца..., уж извините. Общежитие в Южном, а по Лесному тракту - на завод. Цех сборки 'агрегата номер два нуля девять', не волнуйтесь напрасно - не настоящее это название, встретил меня весело и приветливо.
Вместе со мной и Ириной завод приобрел и партию первых персональных компъютеров, а нам досталась честь осваивать и внедрять новую технику. Конечно же, в два-нуля-девятом к тому времени никто таких компов и не видывал, хотя они там с вычислительной техникой от рождения завода работали. Ирка, столичная штучка, как поначалу ее звали заглазно, приехала вслед за Виталькой из Москвы, где они учились в одной группе. А Витя вернулся на родной завод отрабатывать обучение, и Саныч, как работяги уважительно звали Григория Александровича, начальника только что созданного отдела, тут же прихватил молодого спеца и сделал ведущим инженером по разработке операторского интерфейса. Никто кроме этих двоих и не знал и не понимал ещё, чем предстоит заниматься. Во втором корпусе, где я уже несколько месяцев трудилась в лаборатории спектроанализа, начались то ли ремонтные, то ли строительные подвижки. Отстроились они довольно быстро, а когда я увидела, что завозят контейнеры с аппаратурой, любопытству моему стало невтерпеж. И уж совсем мне стало тоскливо при виде пятидесятисантиметровых монстров-мониторов - вспомнилась недавняя студенческая жизнь.
С Ирой повстречалась как-то раз в столовке, она очень общительно-доверчиво мне про них с Виталием рассказывала, и про то как они там жили, любили, учились и как расписались перед отъездом сюда. Приехали строить семью - совершенно правильная и замечательная девчонка. Они жили временно у Витиных родителей в ожидании отдельной квартиры. И вскоре должны были справить настоящую свадьбу, хоть и были официально женаты. Специальности у нас у троих были схожие, все вокруг да около информационных систем. Вот и сговорились мы с Ириной уговорить Витю, чтоб тот уговорил начальника, чтоб нас взяли в новый отдел. Виталия я так до их свадьбы и не встретила, он мотался по командировкам, а Саныч предупредил, что поблажек на девичество и молодость не будет, чтоб рвали когти и чтоб отдел был образцово-показательным. Так оно и стало, вкалывали со сверхурочными, горели на работе, обустроились по последнему слову техники. Стали принимать людей в отдел, тут и Оленька появилась. Увидела я её ... и понял, что все во мне стало на место.
Я жил без страха и не верил в волшебство, и вдруг случилось нечто - жизнь перевернулась, теперь я знаю, что судьбою мне дано познать ту сказку, что реальности коснулась. Она живёт в тебе, заполнив целиком, в твоём божественном, великолепном теле, и представляется мне розовым цветком, который сладок, свеж и нежен в самом деле. Ты - волшебство, что изменило мою жизнь, прикосновение к тебе - подобно чуду, к твоим ногам готов я вечность положить, ты - волшебство, ты для меня теперь повсюду.
Не пойму, почему я ее раньше не замечал, в общаге нашей заводской. Хотя... однажды как-то соли попросил одолжить, ну это ж обычное дело - общая кухня. Они с мужем занимали комнатку в другом конце коридора, наверное мы входили и выходили по разным лестницам. Анатолий постарше всех нас, командовал строительным трестом завода, следовал своей военной стройбатской специальности. Задачка досталась ему нелегкой - переселить весь наш общежитейский народ в новые четырехэтажки. И совсем скоро эта мечта - иметь свою, совершенно ни от кого не зависимую жилплощадь - сбылась! Тому, кто не знает, каково это, жить всегда среди и на виду своих неизбранных соседей, понять восторг обладания собственной квартирой сложно или недоступно вовсе. Толя и с мебелью постаралася, договорился с отделом снабжения, и те завезли кровати, диваны, столы, короче, все, что надо для обустройства жилья, в мебельный магазин в Южном. Продавали только новоселам по справкам жека. В счастливой суете переезда в новое жилье, а это совпало ещё и с приходом Ольги в наш отдел, дорожки наши сблизились и стали пересекаться ежедневно.
Праздновать и отмечать события, как на семейном, так и на официальном уровне, роторчане наши умели и любили, а также имели для этого все условия - не зря же когда-то это был один из пяти крупнейших союзных почтовых ящиков. Виталий был не только ведущим спецом, он был заводилой по натуре, и во внеурочное время лучшего мероприятия, чем придумывал он, не бывало. А ведь он ещё был почти что ветераном, с пятнадцати лет тут, прервался лишь на три года для окончания учебы. Знал многих, и его знали, и любили, и уважали. Несмотря на обустроенный дом культуры, зал для банкетов и другие профсоюзные прелести в городке, небольшие компании отдавали предпочтение уютной сауне, а уж Виталию профком никогда не отказывал. Вспомнил, его же родители тоже всю жизнь на заводе, Ковальчуки - известная фамилия, чуть не со времен строительства. Сауна была как дом родной, но однажды традицию нарушили, мы всем отделом, да ещё несколько сотен знакомых, родных и друзей, гуляли на Ириной с Виталиком свадьбе. Вот тут уж банкетного зала было маловато.
Память такая коварная штука, норовит утащить куда-то в сторону от стройного течения рассказа, да оно и неплохо, не то скучно становится, будто летопись. Хм, летописец, и сколько же лет этим писаниям-то? Из каждой жизни образовались свои кластеры в памяти, иногда происходят переносы или перескоки из одного пласта в другой, а бывает и наслоение, вот и глючит. Но самое страшное в раскопках памяти - это когда вроде вот тут оно лежало, вслед или до того, а вместо - дыра, яма, пустошь. Я нашел свой способ заполнения провалов - летопись, но с изюминкой, вроде оно и правда всё, а с другой стороны - поди проверь, быль или фантазия. Сколько жизней я насчитал, а ещё раньше насчитала? Детдом, институт, завод, скитания, Мексика, асфальт... можно уже и по номерам называть. А ещё ведь и письма, которые совсем не мои, но картину как бы проясняют - это уж точно не летопись, и откуда взялись - не понять никогда.
Вот хотя бы загадка моего неутопления ... Тогда, накануне, я знала точно, что жить с этим моим полным, безграничным упоением любовью к Оленьке ну просто невозможно, то была не жизнь, а мУка. И никаких реальных выходов, способов изменить что-то в том раскладе было не видать и не найти ...
... это тот самый ВЫХОД, что маячил столько месяцев и пробуравил дыру в мозгу ... выход в виде проруби, на другую сторону бытия, или в никуда ... Почему же всё-таки я могу видеть некие образы, не пора ли ему уже давно погаснуть? Ну не может же утопленник без конца видеть себя и ощущать свои мысли и даже ... видеть своё обнаженное мокрое тело. Прикрой срам! - скомандовала сама себе. А на фига, я же тут одна. Или меня кто видит? Во тьме моя кожа чуть отсвечивала в хрустящем серебристом лучике, что пробивался сбоку. Однако сухо у них тут ... на дне. Я ухмыльнулась глупости, что посетила меня. А стыд? Не от срамоты, а от обмана. Кому какое дело, разве это важно теперь? Пропала девушка, ну и слава-те-хоссподи! Баба с возу ... А не баба я. Вот в чем вся заковыка. - Олюшка, милая, ... заткнись, идиот, - и подумал и ответил сам себе молча. Ни звука, ни слова чтоб не смел произнести о ней, всё - умерла я, нету меня-я-я-я-я, нету-у! Невольный взгляд туда, куда я старался никогда не смотреть, подтвердил совсем иное, не умерл ..., не умер я.
Автор благодарит Паолу (Сандра Лански - www.stihi.ru) за исключительно яркие поэтические иллюстрации