Потребовалось две недели, чтобы Локлир полностью осознал, насколько изучение исторических фолиантов отличается от реальной войны, постоянно требующей принятия множества решений, судить о правильности которых можно будет в лучшем случае только спустя несколько дней. Зная, чем закончилось пару веков назад какое-нибудь сражение, можно было сколько угодно удивляться, почему король и его генералы не смогли правильно оценить обстановку, не заметили манёвра противника и много чего ещё, за что потом пришлось заплатить кровью солдат, потерей короны, а то и собственной головы.
Всё начинает выглядеть совершенно иначе, когда вместо книг на столе лежит карта, все доставленные гонцами донесения соответствуют обстановке в лучшем случае вчерашнего дня, а сведения о передвижениях вражеских полков во многом зависят от внимательности и служебного рвения командиров патрулей и кавалерийских разъездов. Густой туман неопределённости каждый раз вынуждал Локлира делать выбор между быстрым решением, которое при всей своей кажущейся очевидности вполне могло обернуться крупной неудачей, и продолжением обсуждения, зачастую отдающим в руки противника одну из главных ценностей на войне - инициативу.
Была ещё одна премудрость, которую молодой герцог усвоил ещё во время изучения истории - ход войны вполне можно сравнить с движением маятника, который даже самый сильный толчок не сможет заставить остановиться в крайнем положении. Жизнь переменчива - великий Цабетли, детальной описавший возвышение Накатамской империи, не уставал повторять эту мысль, говоря о том, что не стоит рвать волосы и рубить головы после поражения точно так же, как не следует предаваться безудержной радости после победы.
Донесение генерала Шината рит Бараса, солдаты которого сумели остановить продвижение многочисленной вражеской армии, вызвало в Ансисе большое воодушевление. Главный епископ Тивара Итопай фос Оболсотис предложил Локлиру провести на площади перед собором благодарственный молебен в честь Альфира, в милости своей даровавшего победу воинам герцогства. Канцлеру и командующему армией это предложение понравилось, но всё испортил помалкивавший до поры до времени рит Корвенци, с позволения герцога задавший несколько неудобных вопросов.
- Ваше высочество, досточтимые господа! Все мы заждались хороших новостей, и торжественное богослужение привлечёт на площадь тысячи людей. Не сомневаюсь, что господин архиепископ подготовит прекрасную проповедь, но с точки зрения тайной стражи всё это выглядит несколько иначе. На вчерашний день в Ансисе было четыре взрыва, при которых погибло около сотни горожан. Нет сомнений, что шпионы танкисов на этом не остановятся, поэтому большая толпа на площади станет для них настоящим подарком.
- Да, ваши слова звучат достаточно убедительно, если не считать того, что именно ваши люди должны были их поймать. Тут есть над чем подумать. Граф, вы закончили?
- Ваше высочество, если вы позволите, я продолжу.
- Разумеется, господин граф.
- Ваше высочество, мы уже обсуждали проблемы, вызванные расколом между кланами пекотов. Несмотря на все посулы Талмади клан Ульгор по-прежнему верен Тивару, и он доказал это во время сражения в Междуречье. С сегодняшнего дня во всех молельных домах Ульгора начинается трёхдневное поминовение погибших на бастионах генерала рит Бараса. Стоит ли сомневаться, что в клане Падатви немало тех, кто станет сравнивать слёзы в молельнях-сутлари и радостные песнопения на площади?
- Господин граф, ваши рассуждения лишают нас возможности праздновать нашу общую победу! Что, весь Ансис теперь должен плакать из-за нескольких десятков каких-то пекотов?!
Локлир и раньше не питал особых иллюзий относительно достоинств архиепископа, но высокомерие обладателя жёлтого плаща переполнило чашу его терпения.
- Ваша светлость, я хорошо знаю, как церковь относится к пекотам, что бы там ни говорили нынешние правители Каулона. Вы, конечно, имеете право на свою точку зрения, но, находясь на территории Тивара, вы будете подчиняться его законам и воле правящего герцога.
- Ваше высочество, я буду вынужден...
- Да, конечно, вы будете вынуждены отправить очередной донос в резиденцию Верховного Хранителя Даров Отелетера и Голоса Альфира. Может быть, там его даже прочитают. Я повторяю - может быть, ведь обитателей Стабура интересуют прежде всего власть и деньги. И пока вы, господин архиепископ, исправно отправляете им собранное на территории Тивара золото, плевать они хотели на ваши жалобы и доносы.
- Ваше высочество, мне как верховному служителю церкви слушать эти слова невыносимо!
- Ваша светлость, мы оба хорошо знаем, что сказано в секретном соглашении между Ансисом и Каулоном. И вы вряд ли забыли, что право утверждения епископов Тивара принадлежит его герцогу. Вижу, что помните. Так, граф, у вас есть, что ещё добавить?
- Ваше высочество, с присущими вам точностью и изяществом вы весьма подробно обрисовали сложившуюся ситуацию, но я всё же возьму на себя смелость заметить, что нам всё-таки следует принять какое-то решение.
- Решение? Господин канцлер, подготовьте от моего имени обращение с выражением сочувствия главе клана УльгорАудусубрунРимшату. Нечто подобное следует сделать для семей и родителей всех погибших офицеров армии и пограничной стражи. Господин архиепископ, в своей проповеди вы должны просить Альфира принять души всех офицеров, солдат и пекотов, погибших в боях за Тивар на перевалах, в предгорьях, на восточном побережье, в Междуречье и на Динайском мосту. Ни бурной радости, ни горестных причитаний быть не должно. Благодарность павшим героям и несгибаемая уверенность в победе. Это понятно? Молебен будет в храме с лучшим хором, небольшим количеством людей и сильной, но незаметной охраной. Граф, городской страже это не по зубам, используйте своих людей. И последнее. Текст проповеди должен быть отпечатан заранее. В тот же день он должен появиться в Ансисе, быть направлен в армию, Ферир и другие города. Для начала две сотни листов, думаю, хватит.
Встав из-за стола, Локлир жестом оставил всех сидеть на своих местах и повернулся к архиепископу, с лица которого не сходило обиженное выражение.
- Ваша светлость, я благодарю вас за очень полезное и своевременное предложение, которое, напоминаю, внесёт своё вклад в нашу победу. Теперь вам предстоит найти для своей проповеди достойные ушей Альфира слова. Это непростая и очень ответственная задача, поэтому я не смею более задерживать верного слугу и достойного сына нашей церкви...
Обдумывая своё решение по молебну, Локлир вовремя вспомнил мудрого Цабетли и его слова о своевольном маятнике, траектория движения которого слишком часто зависит от множества непредсказуемых причин. Это понимал, что у тангесокской армии ещё достаточно сил для нового наступления, а обозлённые неудачей танкисы вряд ли ограничатся обычными, пусть даже и очень мощными файерболами. В этих условиях устраивать пышное празднество, которое уже завтра могло обернуться поминальным звоном колоколов, было бы верхом глупости, ведь случись что, значительная часть доверия к молодому правителю была бы безвозвратно утрачена. По большому счёту война только начиналась, и Локлир не стал искушать судьбу, превратив молебен в демонстрацию стойкости Тивара и его готовности сражаться. Типографская краска ещё продолжала сохнуть на последних листах с текстом епископской проповеди, когда очередное донесение генерала рит Бараса подтвердило правильность его решения.
Установившееся затишье радовало командующего Центральной армией, пока его солдаты восстанавливали разрушенные редуты, но уже на третий день видавший виды вояка почувствовал неладное. Посланные им конные разъезды расширили зону патрулирования с обычных пяти-шести центуд до десяти, но так и не обнаружили сколь-нибудь значимое количество вражеских солдат. Единственным, что привлекло их внимание, были небольшие отряды коренжарцев, сгонявших не покинувших свои дома селян к старой дороге.
Всё изменилось на четвёртый день, когда во вражеском лагере появились явные признаки готовящегося наступления. Рит Бараса, правда, удивляли доносившиеся до тиварских позиций крики множества людей, но он счёл их следствием приезда какого-нибудь коренжарского колдуна, вдохновлявшего таким образом своих соплеменников. Действительность, к сожалению, оказалась намного страшнее.
Когда пехота Тангесока двинулась в атаку, впереди неё шли толпы каких-то людей в разномастной одежде. В подзорную трубу недоумевающий генерал видел зелёные и жёлтые тангесокские мундиры, цветастые балахоны коренжарцев и обычные летние наряды селян и ремесленников. Попадались там и синие мундиры Тивара, подсказавшие ритБарасу, что перед ним погибшие бойцы Ферирского уланского полка, вместе с остальными мертвецами превращённые в зомби.
Только позднее стало известно, что приехавшие в лагерь маги использовали для быстрой активации зомби согнанных местных жителей, которых убивали по десять-двенадцать человек, направляя выплёскивающуюся в момент смерти энергию Ванат в уже начинавшие разлагаться трупы своих и чужих солдат. Зарезанных селян не оставили в покое и после смерти: двум магам потребовалось не так много времени, чтобы превратить их в таких же богопротивных двуногих тварей. Бессловесные толпы зомби погнали в сторону укреплений, рассчитывая, видимо, заставить таким образом сработать магические ловушки ( у генерала оставалось не так много боевых синтагм, но, чтобы сбить противника с толку, он приказал имитировать установку новых ловушек).
Шатающиеся при каждом шаге зомби кое-как доковыляли до первой линии укреплений, и тут выяснилось, что они не такие уж и неуклюжие. Некроманты пробудили во вчерашних солдатах стремление убивать, и сотни мёртвых рук вцепились в мундиры, кольчуги и волосы защитников редутов. Пока пришедшие в себя тиварцы рубили рычавших зомби, пекоты ударили своими дальнобойными синтагмами по тангесокской пехоте, наступающей справа от дороги. Однако на этот раз противника сопровождали опытные маги, которые сразу же поставили сплошную непрозрачную завесу, сделавшую невозможной прицельную стрельбу.
Правый край дымящейся завесы быстро двинулся вперёд, и когда до первой линии редутов оставалось меньше сотни шагов, в воздух взлетело несколько жёлто-зелёных шаров, за которыми тянулся искрившийся в лучах Афрая след. Примерно половина шаров угодила в редуты, буквально затопив их стелющимся над землёй грязно-жёлтым мерцающим дымом. Сжимая кулаки в бессильной ярости, рит Бараса молча смотрел, как его солдаты падали на землю, поражённые безжалостным магическим зельем. Пытаясь спастись, часть бойцов прыгала через брустверы редутов, но всё пространство между ними также было заполнено клубами быстро светлеющего ядовитого дыма. Когда восточный ветерок развеял последние остатки летучей отравы, единственному глазу генерала открылась ужасающая картина: два крайних редута и земля вокруг них были усеяны сотнями мёртвых тел в синих мундирах - защищать правый фланг больше было некому.
От мгновенной катастрофы Центральную армию спасли медлительность вражеской пехоты, опасавшейся атаковать укрепления, только что окутанные ядовитым дымом, и баллисты пекотов, засыпавшие противника градом файерболов. Так или иначе, но продолжения атаки не последовало, и тангкесокцы начали отход на исходные позиции. Рит Бараса был поражён таким поворотом дела, но ситуацию прояснил уланский лейтенант, который доложил, что его разъезд обнаружил двух-трёх тысячный конный отряд, по широкой духе обходящий позиции Центральной армии. Не было сомнений, что целью этого манёвра был выход к Ортильскому мосту, за которым открывался прямой путь к Ансису (а заодно и к Викрамару, стоило лишь сразу за мостом повернуть на юг).
Читая донесение рит Бараса, Локлир хорошо понимал, что у генерала не было выбора. Для перехвата вражеской конницы не было ни времени, ни сил - оба драгунский и уланский полки потеряли от трети до половины состава. Бессмысленно было и пытаться удержать редуты - мечи и стрелы были бессильны против ядовитого дыма проклятых танкисов. Генерал не знал, сколько солдат для обороны моста сможет направить Первая армия, как Викрамар будет обеспечивать их магическую защиту. Но на всё это требовалось время, которого с каждым ударом копыт коренжарских коней оставалось всё меньше. Именно это и определило его решение - если солдатам суждено умереть, то их последний бой должен состояться у Ортильского моста.
Первыми покинули лагерь гонцы, торопившиеся доставить нерадостные вести в Ансис и Викрамар. Вслед за ними к мосту двинулись драгуны, уланы и остатки конно-егерского отряда, спешившие первыми достигнуть берегов Арбура. Большинство повозок с ранеными рит Бараса ещё раньше отправил на восток, поэтому вывозить припасы и армейское имущество было просто не на чем. Покачав головой, командующий затейливо выругался и приказал бросить всё, без чего можно было обойтись в завтрашнем бою. Едва начало темнеет, пехота покинула свои позиции и вместе с идущими налегке тыловыми подразделениями устремилась к реке кратчайшим путём - через нескошенные поля и опустевшие пастбища.
Читая донесения командующего Центральной армией, герцог ещё не знал, кому первому удастся достичь берегов полноводного Арбура, однако не сомневался, что уже получивший это сообщение Викрамар сделает для защиты моста всё возможное. Особые надежды Локлир возлагал на магистра Шосфая, страстно желавшего показать обнаглевшим ублюдкам всю силу боевых магов Тивара.
Ничуть не меньше, чем проблемы Центральной армии, герцога тревожила обстановка, сложившаяся у Динайского моста, сохранение контроля над которым стоило тиварцам слишком многих жизней. В то же время свободных резервов у Западной армии уже не осталось, так как двуличные действия Небриса вынуждать держать в Ферире целый пехотный полк. Когда стало известно о подготовке Тангесоком нового наступления, никто не сомневался, что на этот раз без активного участия танкисов здесь явно не обойдётся. Проблема требовала быстрого решения, для чего в Западную армию был направлен капитан Дусмили со своими людьми, особыми полномочиями и синтагмами Кибари-Кан.
Прежде чем вернуться к другим неотложным делам, Локлир с горькой усмешкой вспомнил свои недавние сомнения по поводу использования наиболее смертоносных видов оружия. У танксисов таких вопросов не возникало в принципе, поэтому ему как правителю Тивара с самого начала, видимо, требовалось избавиться от каких-либо душевных терзаний. Жизнь, к счастью, всё расставила по своим местам, а исачи, харварлы и ядовитый дым оказались хорошим лекарством от юношеских иллюзий. Покачав головой, Локлир постарался выбросить из головы подобные мысли, решительно подвинув к себе изрядную стопку донесений, отчётов и докладов. Многие из них уже обсуждались во время утреннего совещания с генералами, теперь ему предстояло принять окончательно решение.
Больше всего споров вызывало формирование новых кавалерийских частей, ведь воодушевлённый словами герцога генерал фос Фларостир, похоже, действительно рассчитывал через пару недель получить в своё распоряжение тысячи обученных бойцов. Как настоящий аристократ, он мало интересовался практическими, но незначительными на его взгляд вопросами, уделяя особое внимание внешней стороне дела. Достаточно было вспомнить настоятельное желание графа иметь в каждом эскадроне лошадей только одной масти. Услышав это требование, обычно невозмутимый канцер пропитанным ядом голосом поинтересовался у генерала, знает ли он, откуда вообще берутся лошади для тиварской конницы. Подобный вопрос прямо намекал на несоответствие графа занимаемой должности, ведь каждому кавалерийскому офицеру на Бонтосе было известно, что самые сильные и выносливые армейские лошади рождаются на просторах Ракверата, а для лёгкой конницы нет ничего лучше короткогривых и горячих скакунов из Дофатамбы. Именно там Тивар многие десятилетия закупал лошадей для своих лучших кавалерийских полков, оставляя на долю своих конезаводчиков поставки для частей второй линии и разнообразных тыловых служб.
Сегодня эту пути были закрыты, ведь на восточном побережье хозяйничали вражеские отряды, а Небрис со времени ввода войск в Ферир придумывал всё новые поводы для отказа в прогоне раквератских табунов через свою территорию. В самом Тиваре всех более-менее подходящих для армейской службы лошадей собрали где только можно, изрядно проредив конюшни богатых землевладельцев, купцов и чиновников.
Вместо ответа на колкий вопрос канцлера самолюбивый генерал вспылил, но на этот раз Локлир не стал церемониться, ударом ладони по столу прекратив разгорающийся спор. Он уже освоил ледяной тон, быстро приводящий в чувство даже самых родовитых аристократов, и не считал зазорным напоминать своим подданным, что их чины, титулы, а зачастую и головы находятся в его власти. Дождавшись полной тишины, молодой герцог вкрадчиво предложил снять вопрос о мастях лошадей с обсуждения, с чем все присутствующие охотно согласились.
Намного лучше обстояли дела с вербовкой солдат в новые пехотные и кавалерийские части. Многие сыновья бежавших из Междуречья селян, фермеров и ремесленников, семьи которых лишились всего нажитого, охотно надевали синие мундиры, тем более что корона хорошо платила, а душа требовала отмщения за погибших родственников, сожжённые дома и пережитые за время бегства страх и унижения. Получившие офицерские нашивки опытные сержанты проводили в своих взводах дни и ночи, буквально вдалбливая в головы, плоть и кровь новобранцев основы кавалерийской службы. Мало кто сомневался, что тагнесокцы ещё долго будут превосходить новые эскадроны своей выучкой, а коренжарцы - своей свирепостью, но уже сегодня их можно было использовать для патрулирования правого берега Арбура, а ещё через две-три недели новички уже могли попробовать смять оборонительное построение вражеской пехоты.
На столе герцога уже лежали обращения командующих, просивших передать в их распоряжение хотя бы несколько новых эскадронов, но в этом вопросе Локлир был полностью согласен с фосФларостиром - новые полки нельзя было использовать для затыкания дыр. Причины для подобного единодушия у них были, правда, разные: генерал видел в этом умаление своих полномочий и будущей славы, в то время как знающий о готовности нового магического оружия герцог хотел использовать свежие полки для нанесения сокрушительного удара по флангу и тылу вражеской армии, уже испытавшей всю мощь магов Викрамара. Наиболее подходящим местом для этой атаки он считал Динайский мост, который следовало удерживать в своих руках во что бы то ни стало.
План был, конечно, хорош, но до начала его претворения в жизнь ещё следовало дожить, что вряд ли удалось бы без напряжения всех сил и использования всех возможностей. Именно поэтому Локлир очень внимательно прочитал донесение о подготовке небольших отрядов для действий в Междуречье, в состав которых входили егеря пограничной стражи и армейские боевые маги, освоившие в Викрамаре новые виды оружия. Через пару дней эти хорошо подготовленные следопыты и убийцы должны были начать действовать за рекой, сменив людей из особой команды тайной стражи.
Встав из-за стола, герцог походил по кабинету, постоял перед недавно появившейся цветной картой Тивара, которая, впрочем, уже была знакома ему до малейших следов кисти художника, и вновь взял в руки несколько бумаг. Не садясь в кресло, он начал их читать, и только сейчас краем глаза заметил стоявшего на пороге рит Корвенци.
- О, граф! Чем обязан столь неожиданному визиту? Что-то случилось?
-Да, ваше высочество, взрыв на площади у Старой башни.
- Погибших много?
- Одиннадцать. Ваше высочество, там была ваша матушка, госпожа Бескиель фос Контанден. Она погибла...
Склонив голову к левому плечу, Локлир несколько мгновений молча смотрел на начальника тайной стражи, который не только утратил свою военную выправку, но и, казалось, стал меньше ростом. Аккуратно положив бумаги на стол, герцог шагнул к двери.