На "Альдузе" было немало умельцев по части изысканных ругательств и богохульств, но когда поскользнувшийся Тонель грохнулся на спину с бочонком сителы в руках, удивлённо хмыкнул даже много чего слыхавший капитан. Реакция была вполне обоснованной, ведь чернобородый здоровяк исторг нечто совершенно непотребное, умудрившись соединить в одной фразе бушприт бригантины и всех трёх богорождённых сестёр Тешеро. Матрос уже начал вставать на ноги, но в этот момент корабль рванулся вперёд, и вновь оказавшийся на палубе Тонель начал поминать каждую из сестричек по очереди. Однако теперь рит Дартеваю было не до дегустации матросских фантазий, ведь подобный рывок означал, что теснимая приливной волной бригантина выдернула свой якорь из песчаного дна Томасова пролива и теперь пытается догнать вылитую за борт сителу.
Единственным, что в этой ситуации радовало капитана, был волочащийся по дну якорь, который всё-таки сдерживал вольнолюбивые устремления "Альдузы". Гимунт хорошо знал отделяющий острова от небрисского берега пролив, поэтому рассчитывал, что якорь всё-таки зацепится за какой-нибудь скальный выступ. Сосчитав до тридцати, раздосадованный капитан приказал готовить к отдаче второй якорь ("не зацепится, так ещё больше ход замедлит"), но тут бригантина вновь дёрнулась, несколько раз покачнулась и наконец-то остановилась.
Подгоняемые руганью боцмана матросы вновь бросились вытаскивать из трюма бочки и бочонки с сителой, стремясь как можно быстрее избавиться от пахучего и небезопасного груза. Бочки закатывали на два наскоро сколоченных помоста и вышибали им днища, предоставляя маслянистой жидкости возможность стекать в море по широким деревянным лоткам (с бочонками церемонились ещё меньше - их просто разбивали о край борта). Ясное дело, что при такой спешке случались ошибки и недосмотры, из-за чего на палубу уже вылилось изрядное количество сителы, в которой помимо Тонеля успели вываляться ещё несколько моряков.
Однако грязная форма, синяки и пропитавший "Альдузу" терпкий запах мало волновали капитана. Не тревожился он и о том, достигнет ли вражеского порта гонимая приливом ситела - основой спокойствия Гимунта было хорошее знание всех течений между Сальдиватом, Котхой и Бегордой. Но чем ближе становился момент, когда маг должен был поджигать плывущую по волнам вязкую горючую жидкость, тем больше рит Дартевай задавался вопросом, насколько велика вероятность того, что вспыхнет не только ситела, но и пропитанная ею бригантина. Нет, Гимунт не сомневался в словах фос Враймута, заверившего его, что сумеет отправить файербол на полторы сотни шагов, дождавшись момента, когда волны отгонят сителу от бортов "Альдузы". В тайной страже не бросались словами, но капитан знал
, как велико может быть могущество случая, способного обратить в прах и приказы генералов, и волю коронованных особ. А ведь им предстояло иметь дело с огнём - эфемерной субстанцией, веками служившей орудием богов и демонов, желавших посмеяться над планами людей.
- Старпом, на борту этого дерьма ещё много? - Гимунт постарался скрыть растущее раздражение, однако не был уверен, что это ему удалось в полной мере. - Так мы до рассвета телиться будем.
- Никак нет, господин капитан. В трюме бочек десятка полтора.
- Так, когда достанут последнюю, начнём поднимать якорь. Потом ставим нижние паруса, и Альфир нам в помощь, - повернувшись к Исинеру, рит Дартевай усмехнулся одними губами. - А там и ваш выход, господин барон.
- Ну, громить и жечь - дело привычное. Но мне вот что интересно. Я про приливы вроде бы всё понял, но с чего это ситела сама поплывёт в бухту Сальдивата?
- Барон, мы сейчас в самом узком месте Томасова пролива, рядом с Лутпалой. Прилив гонит вонючую жижу на север, а там Котха, слева от него - отмель до берега. Куда волне деваться? Или налево в бухту, или вдоль Котхи.
- То есть половина сителы просто так сгорит?
- Если у острова небрисцы на якорь станут, то не просто так.
- Это туда "Кисейту" пошла?
- У графа брандеры на борту, а их ещё довезти надо, - увидев, что матросы продолжают возиться с якорным канатом, рит Дартевай ударил кулаком по ограждению мостика. - В расщелине застрял, хрен мохнорылый! Старпом! Рубите канат, живо!
Хватило двух ударов топора, чтобы канат лопнут под напором набравшего силу течения, и бригантина двинулась вперёд, догоняя плывущую к порту сителу. Пара поднятых парусов помогли "Альдузе" достичь своей цели, и когда корабль вновь окутало облако терпкого запаха, капитан приказал поворачивать на восток (Гимунт был уверен, что накануне Большой воды избавившаяся от груза бригантина сумеет пересечь злосчастную Бегорду). Как только навязчивый запах сителы начал слабеть, стоявший у левого борта фос Враймут запустил в тёмное небо красноватый файербол. Добравшись до верхней точки широкой дуги, светящийся шар устремился к поверхности моря, выбросил несколько ярких искр и исчез.
Капитан не успел выругаться, а над водой уже летел новый файербол, заметно более яркий и быстрый. Провожая его взглядом, рит Дартевай вдруг понял, что и этому сгустку магической энергии не суждено поджечь бурлящую поверхность моря. Пора было принимать решение, и скрипнувший зубами Гимунт повернулся к штурману, завороженно смотревшему на падающий файербол.
- Лево на борт... - заметив удивление в глазах молодого офицера, рит Дартевай каким-то чужим низким голосом повторил приказ, неожиданно для самого себя добавив к нему запомнившуюся со старых времён фразу. - Лево на борт, сынок. От судьбы не уйдёшь...
Рулевые налегли на штурвал, но "Альдуза" не была легкокрылой чайкой, способной почти мгновенно изменить направление своего полёта. Прошло какое-то время, прежде чем Гимунт увидел, что свет плавучего маяка на краю Бегорды стал постепенно смещаться относительно носа корабля. Однако взбешённый двойной неудачей маг не собирался ждать. Сорвав с пальца золотой перстень с большим изумрудом, фос Враймут выхватил из рукава стилет и одним ударом пригвоздил перстень к борту "Альдузы". Маги веками спорили о том, обладают ли драгоценные камни и металлы способностью изменять течение поля Ванат, но после одной магической схватки в замке злобного некроманта Исинер уже не сомневался в правдивости этих слухов. И если золото и изумруд могли хоть как-то помочь ему достичь желанной цели, глупо были не использовать этот то ли подарок, то ли каприз богов. Добавив к перстню золотую цепочку амулета с двумя скалматами, фос Враймут опёрся руками о борт и извлёк из глубин своей памяти сложную магическую формулу, мощь которой уступала только её непредсказуемости.
Добравшись до середины заклинания, барон почувствовал, как шевелятся волосы на руках, а ноздри начинает заполнять резкий запах, знакомый ему по грозам и большим магическим светильникам. Через несколько мгновений встали дыбом уже все волосы на теле, к которым неожиданно присоединился и детородный орган мага, ороговевшее состояние которого сильно порадовало бы его в иное время. Сквозь плотно сжатые веки Исинер заметил какой-то свет, но он не мог знать, что все находившиеся на палубе со страхом смотрят на огромный мерцающий шар, внутри которого виднелся склонившийся над бортом силуэт мага.
Ноздри фос Враймута уже горели от едкого запаха, когда он наконец-то добрался до конца магической формулы, буквально выталкивая из себя причудливые сочетания слов и названий старинных рун. Повинуясь воле породившего его Исинера, белёсый бесплотный шар медленно перевалился через борт и поплыл над водой, быстро наливаясь какой-то зловещеё краснотой. Если кто-то на борту "Альдузы" и сомневался в могуществе этого невиданного файербола, то спустя миг от его недоверия не осталось и следа - первым вспыхнул залитый сителой борт бригантины, затем одно за другим стали загораться большие и маленькие пятна маслянистой жидкости, плавающие на поверхности моря.
Маг ещё продолжал стоять у борта, когда неожиданно взметнувшийся язык пламени опалил его широкополую шляпу и рукав расстёгнутой синей куртки. Барон, похоже, ещё не совсем пришёл в себя, но прежде чем кто-то успел крикнуть, чернобородый Тоннель бросился к магу, одним движением сорвав с него горящую одежду. К несчастью, на палубе "Альдузы" и рубахе матроса оказалось немало сителы, дожидавшейся своего часа. Рёв вспыхнувшего Тонеля вывел Исинера из оцепенения, и активированный им воздушный молот мгновенно сбил пламя с бородача, отшвырнув его при этом на пару шагов. Громко ругаясь, фос Враймут буквально сдул огонь с нескольких луж сителы, и только тогда обернулся на крики старпома, старавшегося обратить внимание мага на горящий борт "Альдузы". Поймавший кураж барон мгновенно решил проблему, ударив вдоль борта воздушным молотом такой силы, что бригантина заметно покачнулась.
Убедившись, что пожар потушен, рит Дартевай наконец-то взглянул на удаляющийся файербол, который уже достиг плывущей по течению сителы. Теперь низко летящий над тёмной поверхностью моря искрящийся шар стал похож на невиданный быстроходный корабль, от носа которого расходились огненные волны. Очень скоро к западу от Бегорды образовался расширяющийся пылающий клин, остриё которого неудержимо стремилось в сторону Сальдивата. Зачарованный небывалым зрелищем Гимунт не сразу заметил подошедшего к нему мага, который вертел в руках свою обгоревшую шляпу.
- Вот дерьмо, два дня как купил...
- Барон, я, знаете ли, малость удивлён. Вы только что едва не сожгли "Альдузу", но я как-то не вижу в этом трагедии. Полагаю, что горевать надо Небрису.
- Нет, капитан. Сейчас они просто вопят от страха, - фос Враймут с улыбкой посмотрел в сторону берега, где горели уже не столько остатки сителы, сколько вражеские корабли и плавучие причалы. - Горевать они утром будут, когда начнут угли разгребать.
- Тоже верно. У меня, господин маг, вопрос имеется. Вы не против?
- Извольте, вы здесь капитан.
- Так вот, что это за магия, если самому в файербол лезть приходится? Танкисы придумали, а тайная стража учится?
- Нет, капитан, танкисы тут ни при чём. Эту формулу я в Викрамаре нашёл. В старых книгах. Чего не понял - магистры растолковали.
- Это где ж с ними познакомиться можно? Там же тайна на тайне.
- Первый раз меня ещё старый герцог на лечение отправил. Там и познакомились. Я тогда ещё армейским магом был.
- А второй раз?
- Да то же самое. Целители привезли - лечите. Пока живой... - усмехнувшись, Исинер вспомнил своё почерневшее тело и озабоченного Бамдиго, первую улыбку на лице которого он увидел только через несколько пятидневок. - А с формулой действительно что-то не то. Каждый раз какая-то хрень лезет...
- Хрень хренью, а Сальдиват-то горит. И господин маг вполне себе целый, - чувствуя, что охватившее его напряжение начинает спадать, Гимунт позволил себе немного пошутить. - Хоть и без шляпы...
- Экая ты, господин капитан, язва. А вот что бы ты делал, если бы я в этом шаре и остался?
- Я тогда уже на запад поворачивал. Сителу я бы по-любому зажёг, - с самого начала похода рит Дартевай старался не думать об этом, но в глубине души он всегда знал, что ради достижения цели без колебаний рискнул бы своей бригантиной, направив её в сторону вражеского порта. - По-любому, барон, хоть магией, хоть факелом...
- Суровый вы народ, моряки. А вот то зарево на севере, это наша ситела горит или брандеры с "Кисейту"?
- Наша уже сгорела бы, значит брандеры. Граф своё дело сделал.
- А кто ещё с сителой пошёл?
- Рит Куфорг на "Горячем ветре". Он баркасы с бочками в Ферир повёл. Если живой, то уже управился.
Капитан "Альдузы" оказался прав: быстроходный "Кор Гавис" достиг Ферира ещё прошлой ночью, приказ был выполнен, а очнувшийся утром Итопай рит Куфорг был не только жив, но и имел весомые основания считать себя очень везучим капитаном.
Кое-какие магическиие способности обнаружились у сына преуспевающего ремесленника ещё в детстве, но мальчишка больше всего на свете любил смотреть на паруса, и отец не стал противиться выбору своего младшего. Со временем интерес к магии возродился, и к тридцати годам Итопай был единственным флотским офицером, имеющим статус полноценного стихийника. Когда пекоты и маги Викрамара построили небольшую шхуну, способную двигаться с помощью пара и текущей воды, адмирал счёл рит Куфорга наиболее подходящей кандидатурой на должность капитана "Горячего ветра".
Существование "Кор Гависа", как и принцип работы его двигателя, не были секретом, однако подобные ему корабли на юге Бонтоса так и не появились, ведь единственным его знакчимым преимуществом была только высокая скорость. А вот насколько быстро могла двигаться эта необычная шхуна, мало кто знал и в самом Тиваре. К тому же и старый, и молодой герцоги старались лишний раз не будить воображение соседей, из-за чего большую часть времени "Горячий ветер" бороздил волны под обычными для шхуны косыми парусами.
После нападения Небриса главной задачей флота стал срыв перевозок королевских солдат, но решить эту задачу в открытом бою было более чем проблематично, ведь на один тиварский корабль приходилось минимум три вражеских. Помочь уравнять шансы могла ситела, но её ещё надо было как-то доставить к бортам чужих бригов, шхун и бригантин. Молодому герцогу очень хотелось нанести быстрый удар, но скорость "Кор Гавису" обеспечивало бушующее в большом медном котле магическое пламя, размещать рядом с которым бочки с горючей жидкостью было бы не слишком разумно.
Выход был найден в буксировке гружёных сителой баркасов, но эту идею рит Куфорг считал удачной только первые пять-шесть центуд. Два стихийника-огневика привычно поддерживали в котле ревущий огонь, текущая по восьми длинным трубам вода превращалась в пар, с шумом вырывающийся из кормы шхуны, но о былой скорости можно было только мечтать. До предела загруженные бочками баркасы были подобны волочившимся по дну якорям, но это было ещё полбеды. Стремясь ускорить движение, капитан приказал поднять на баркасах паруса, но от порывов ветра неуклюжие судёнышки начали рыскать по курсу, почти непрерывно дёргая буксировочный канат.
Потребовалось не так много времени, чтобы всё это вместе взятое довело рит Куфорга до белого каления. Вдоволь поупражнявшись в ругани и проклятиях, Итопай остановил караван, распорядился убрать паруса и убавить огонь в котле. Скорость каравана, разумеется, снизилась, но рит Куфорг уже понимал, что им всё равно не удастся затемно добраться до Биловата. Из этого следовало, что слепое следование приказу означало атаку неизвестного числа вражеских кораблей при свете Афрая, имея в качестве оружия тяжёлые и неповоротливые баркасы. Рит Куфорг когда-то читал, что во времена поздней империи среди пресыщенных жизнью дворян существовал культ причудливых самоубийств, однако здравый смыл подсказывал ему, что изысканности в этой безумной атаке будет примерно столько же, сколько и в курином помёте.
Посоветовавшись со старшим магом Пласартом, капитан принял решение, и потевших у раскалённого котла огневиков сменили стихийники, владеющие магическим искусством управлять потоками воды (обычно так называемые водяные работали с открытой субстанцией, поэтому Бенуду и Колмасу потребовалось почти полгода, чтобы научиться делать то же самое вслепую).
Приблизившись к Биловату, Итопай оставил баркасы у заросшего кустарником мыса и отошёл в море почти на центуду, собираясь для начала как следует осмотреться. Поднявшись на мачту, рит Куфорг с помощью подзорной трубы увидел на берегу сотни вражеских солдат, сооружающих из остатков разорённого городка несколько редутов и некое подобие причала в южной части небольшой бухты. Благодаря приливу три торговых судна стояли на якорях не более чем в сотне шагов от песчаного пляжа, перегружая на снующие вокруг них лодки оружие и различные припасы. В трёх кованах от берега дрейфовал военный бриг, не удостоивший вниманием небольшую шхуну, плывущую на северо-запад под полосатым флагом Пуленти.
Выяснив всё, что его интересовало, Итопай повернул на запад и приказал стихийникам-водяным, а затем и огневикам дать полный ход. Описав круг, "Горячий ветер" вернулся к мысу и взял на буксир один из баркасов, предварительно сняв с него двух матросов. Таиться было незачем, и извергающая клуба пара шхуна двинулась вдоль берега к Биловатской бухте. Её появление не осталось незамеченным. Что-то кричали солдаты на берегу, какие-то приказы отдавали корабельные офицеры, с недостроенного причала в сторону "Кор Гависа" устремился ярко-красный файербол, однако пустивший его маг явно не был готов атаковать столь быстро двигающуюся цель.
Почти поравнявшись с первым кораблём, рит Куфорг махнул рукой боцману, и два топора в одно мгновение избавили шхуну от её неуклюжего спутника. "Горячий ветер" рванулся вперёд, болтавшийся за кормой шнур натянулся, и две находящиеся на баркасе синтагмы разом выплеснули скрытую в их рунах магическую энергию, разбрасывая вокруг бочки, доски и горящую сителу. Резко повернув в сторону моря, шхуна поспешила покинуть бухту, быстро превращающуюся в один огромный костёр.
В очередной раз развернувшись, "Кор Гавис" вновь подошёл к знакомому мысу и взял на буксир второй баркас. Итопай не сомневался, что капитан небрисского брига постарается преградить им путь к Фериру и не собирался геройствовать, ставя выполнение своего задания в зависимость от какого-нибудь шального файербола. Отойдя от берега на пару кованов, "Горящий ветер" лёг в дрейф, дожидаясь, пока вражеский корабль определится с планом дальнейших действий. Идти на сближение не имело смысла, ведь прямое парусное вооружение брига делало крайне затруднительным (если не вообще невозможным) более-менее успешное маневрирование при встречном южном ветре. Можно было попытаться перехватить наглую шхуну, но для этого небрисский корабль должен был постоянно двигаться, описывая перпендикулярную береговой линии восьмёрку.
Едва бриг закончил поворот в сторону моря, Бенуд и Калмас привели в движение заполнявшую трубы воду, и "Горячий ветер" начал медленно двигаться, стараясь не привлекать внимания небрисцев. Чем дальше вражеский корабль удалялся от берега, тем сильнее становился напор воды, и вскоре рит Куфорг повернул свой корабль в сторону Биловатской бухты. Всполошившийся бриг тут же начал менять курс, но теперь в море из кормы шхуны вырывались ревущие и булькающие столбы пара, неудержимо несущие "Кор Гавис" мимо горящий кораблей и плавающий обугленных трупов.
Убедившись, что вражеский корабль остался далеко позади, Итопай решил дать стихийникам отдохнуть. Торопиться было незачем, ведь соваться днём в вытянутую Ферирскую бухту было смертельно опасно. Капитан не сомневался, что основной целью небрисцев является именно Ферир, поэтому ожидал встретить там изрядное количество кораблей, оснащённых тяжёлыми арбалетами и баллистами. Рит Куфорг не горел желанием удивлять их расчёты своей храбростью, поэтому сразу же отбросил идею лихой атаки на полном ходу, предпочитая буквально вползти в бухту под покровом ночи, прикрываясь фальшивым флагом Пуленти (зная об "особых" отношениях королевства и Каулона с Небрисом, Итопай не считал свою уловку ни зазорной, ни тем более подлой). Само собой разумеется, что всей команде "Горячего ветра" очень хотелось знать, что ожидает их возле причалов, но сейчас о разведке следовало забыть. Днём мозолить глаза небрисцам явно не стоило, ночью же узнать что-либо о ситуации в бухте можно было только побывав внутри неё (после чего ещё надо было бы как-то найти оставленный в море баркас). Капитан не собирался испытывать судьбу дважды за одну ночь, поэтому за центуду от бухты он подвёл "Кор Гавис" к берегу и стал дожидаться наступления темноты, обсуждая с магами и офицерами все детали предстоящей операции.
Рит Куфорг опасался, что у входа в бухту может дежурить небрисский корабль, команда которого будет, вероятно, сильно удивлена, увидев шхуну под флагом Пуленти, плывущую со стороны Ансиса. Пришлось описать большой полукруг, но предосторожность оказалась излишней - уверенный в своей силе королевский флот не снизошёл до соблюдения предписанных уставом формальностей. Благодаря этому высокомерному разгильдяйству первым, кто обратил внимание на медленно плывущую шхуну, стал вахтенный офицер торгового брига, стоявшего на якоре в коване от двухъярусных причалов Клюва (строивший порт рит Бакархкот не обошёл вниманием силу местных приливов, поэтому корабли могли швартоваться и при Большом приливе, и при Ленивой воде). Особое внимание перегнувшегося через борт офицера вызвал груженый бочками баркас.
- Эй, полосатые! Что вы там на буксире тащите?
- Господин капитан, у этих дураков руль отвалился, - повторяя заранее продуманный ответ, Итопай немного растягивал окончания слов, копируя выговор жителей Пуленти. - Водку с пивом вашим солдатам везли, ну я их за двадцать процентов и взял на буксир.
- Ну ты живоглот! А сам-то что везёшь?
- Девок, господин капитан! Тридцать шлюх для победителей Ферира!
- Ну, этого добра у наших солдат будет навалом...
Ухмылявшийся офицер что-то ещё говорил, но доносившийся с палубы удаляющегося брига храп заглушил его слова. Судя по всему, ожидавшие высадки бойцы свято блюли одну из глааных солдатских заповедей: есть и спать при первой же возможности.
Сплюнув за борт, рит Куфорг вновь начал осматривать спускавшийся с Холмов родной город, с радостью отмечая отсутствие больших пожаров. Присмотревшись, он увидел над одной из башен Зелёного форта флаг, верхняя часть которого была намного светлее нижней половины. Он не мог ошибиться - это было бело-синее знамя Тивара, и оно означало, что Ферир продолжает сражаться, а его защитники скоро поймут, что в своей борьбе они не одиноки.
Поскольку центр города не был захвачен, основная часть вражеских судов находилась в южной части порта, явно напрашиваясь на встречу с огнеопасным баркасом. Подобная диспозиция устраивала капитана "Горячего ветра", так как позволяла избежать опасного маневрирования после атаки, сразу же рванув на полной скорости к восходу из бухты. Злорадно усмехнувшись, Итопай повернул "Кор Гавис" в сторону самой заманчивой цели - трёхмачтовой бригантины, пришвартованной у высокого каменного причала. Стремясь перед атакой разогнать баркас, он приказал стихийникам привести в действие водомёт, но неожиданное ускорение "Горячего ветра" привлекло внимание моряков военного брига, стоявшего на якоре слева по курсу.
Реакция небрисцев оказалась неожиданно быстрой: над водой разнеслись громкие команды, послышался скрежет взводимых корабельных арбалетов, а в тёмное небо взвился красный сигнальный файербол. Рит Куфорга словно окатили ледяной водой - из пробравшегося в овчарню волка он в мгновение ока мог превратиться в добычу, которую преследует стая злобных псов. Можно было, конечно, прямо сейчас разрубить буксирный канат, активировать синтагмы на баркасе и дать команду заждавшимся огневикам, уповая на то, что горящая ситела так или иначе сделает своё дело. Однако "так или иначе" категорически не устраивало Итопая, поэтому он повёл "Кор Гавис" на сближение с чересчур бдительным бригом, приказав повелителям воды показать всё, на что они способны.
Осевшая из-за натянутого каната на корму шхуна была уже в полусотне шагов от вражеского корабля, когда наводчики арбалетов дали залп, поразив команду "Горячего ветра" своей выучкой. Мало того, что они оказались готовы к бою спустя всего несколько мгновений после тревоги, так они ещё успели прицепить к синтагмам мерные активирующие шнуры. "Кор Гавис" спасло то, что стрелки и их командиры, не ожидая от обычной на вид шхуны подобной прыти, установили длину шнуров примерно в сто шагов. В результате все три направленных на палубу "Горячего ветра" тяжёлых болта пошли выше, пробив ставшие уже ненужными паруса и активировав прикреплённые к ним синтагмы позади шхуны (у многих тиварцев ёкнуло сердце, когда один из файерболов взорвался в десятке шагов от баркаса).
Рит Куфорг не собирался давать команде брига второй шанс. Успев пожалеть, что он не рунка, капитан выплеснул всю свою энергию в виде ослепительного факела, накрывшего носовую часть вражеского корабля. Пласент так же не был умелым огневиком, но и его магических способностей хватило на то, чтобы корму брига накрыло гудящее огненное облако. Последнюю точку поставил Чаргост, почуявший порождающую пламя магию. Этого одноглазого мага не без оснований считали тронувшимся на почве всепоглощающей любви к огню, поэтому мало кого удивило, что, волею случая оказавшись на "Кор Гависе", он счёл свой медный котёл материальным воплощением предмета своего обожания. Выскочив на палубу, Чаргост с ликующим криком направил две струи бело-жёлтого пламени в открытые бортовые порты небрисского корабля.
Едва успев отвернуть, шхуна прошла мимо горящего брига настолько близко, что огонь перекинулся на её полощущиеся паруса. Не обращая внимания на пламя над головой и доносящиеся со всех сторон крики, Итопай вновь переложил руль, направляя "Горящий ветер" на выбранную цель. Быстро приближаясь к причалам, охваченный азартом капитан начал считать до десяти, но близкий разрыв файербола убедил его, что милость Альфира тоже имеет свои границы. Махнув рукой матросам с топорами, он одним взглядом отправил к котлу дрожавшего от возбуждения Чаргоста и бросился помогать сопевшим от напряжения рулевым.
Круто развернувшись, шхуна рванула к выходу из бухты, но пущенный с берега файербол снёс верхнюю часть второй мачты, и рит Куфорг понял, что даже вспыхнувшая ситела не обеспечит им безопасного отхода. Сжав в кулаке амулет с розовым скалматом, подаренный ему безутешной любовницей - графиней фос Малавтал, скрипнувший зубами Итопай извлёк из памяти ненавидимую им магическую формулу, каждое использование которой не только причиняло острую боль (объяснить это не смогли даже магистры Викрамара), но и подобно бангелаши лишало его жизненных сил. Кривясь от боли, теряющий сознание Итопай опустился на палубу, успев увидеть, как клубящаяся за кормой тёмная завеса скрывает от него родной Ферир и горящие корабли королевского флота.