Джек очнулся от яркого света. Заходящее солнце больно било по глазам. Свет был настолько ярким, что хотелось спрятаться, глаза жгло, наворачивались слезы. Нужно было уходить, с каждой минутой становилось хуже. А еще очень хотелось есть.
Джек лежал посреди улицы совершенно один. Вокруг стояла удивительная пустота и тишина. Не было никого. Джек попробовал приподняться, но тело слушалось плохо, было каким-то ватным, словно чужим. С трудом подогнув под себя ноги, он сел и огляделся. Пейзаж был довольно унылым: серые двух-, трехэтажные дома по сторонам серой же дороги, выбитые черные окна, мусор и грязь. Солнце теперь светило в спину и было не таким безжалостным. Справа он заметил приоткрытую дверь какого-то магазина с разбитой витриной и небольшим навесом у входа. Всего каких-то метров пятьдесят и солнце перестало бы быть для него проблемой. Но первая же попытка встать закончилась полным провалом: руки и ноги не слушались, все тело было сковано слабостью, перед глазами плясали черные мушки. Единственным способом передвигаться было просто ползти на четвереньках. Медленно, очень медленно, отдыхая после каждого третьего шага, он двигался к вожделенному укрытию. Сколько прошло времени, прежде чем он смог привалиться к косяку выбранного убежища, он не знал. Внутрь Джек не полез, слишком устал, да и мало ли что могло скрываться внутри.
Сознание расплывалось. Он не помнил кто он, где находится, что произошло и почему никого нет вокруг. Солнце медленно клонилось к закату. Окрестные дома покрывали улицу длинными причудливыми тенями. Становилось прохладней и от этого легче.
Джек опустил глаза и увидел, что колени его стерты в кровь о дорожные камни. Но боли не было, совсем, даже удивительно было смотреть на капли крови, медленно сочившиеся из царапин и потертостей. Зато был голод. Сейчас, когда яркий свет беспокоил его куда меньше, голод стал практически нестерпимым. Он не мог думать ни о чем кроме еды. Сил уже почти не осталось.
Внезапно он заметил движение на другом конце улицы. В окружающей пустоте это казалось невероятно странным. В его сторону шел кто-то. Шел быстро, постоянно озираясь по сторонам. Джек смотрел на него, не отрываясь, и неожиданно понял, что человек идет к нему.
- Джек! Как же я рад, что ты здесь! Я думал, эти твари сожрали тебя. - сказал человек, подойдя на расстояние нескольких шагов.
Мир Джека перевернулся. До него вдруг донесся запах, от которого все внутри сжалось в предвкушении. Это был запах еды, той самой, что была так нужна. Перед глазами поплыл туман и ему на мгновение показалось, что сейчас он потеряет сознание.
- Когда мы убегали вчера ночью, я думал, что эти твари повсюду. Решил уж было, что нам не спастись. Прости, что нам пришлось оставить тебя, Джек. Я невероятно рад, что ты жив. Я еле уговорил Тима подождать пару часов, чтобы я мог вернуться и проверить как ты. Честно говоря, я и сам не верил, что ты выживешь, но не проверить не мог. Тим, конечно, идти отказался. Сказал, что ноги его больше не будет в этом городе, даже если ему скажут, что здесь оставлены все сокровища мира. Но подождать он согласился. Вставай, Джек! Идем! Закат уже близко. А к темноте нам было бы неплохо оказаться отсюда как можно дальше.
Джек слышал и не слышал, что говорит ему человек. Он не понимал ни единого слова, произнесенного пришедшим. К тому же запах сводил его с ума. Но у него не было сил, даже чтобы просто пошевелиться. И Джек тихо застонал от бессилия.
- Джек, ты ранен? Твои ноги выглядят паршиво, конечно, что я говорю. Но нам надо идти, если мы хотим выбраться из этого проклятого места. Вставай, Джек! Я помогу! Здесь не очень далеко. Черт, Джек, уже темнеет, ну же!
В голосе человека чувствовались нетерпение и страх. В этот момент Джек заметил, что от одного из домов отделилась тень и направилась к ним. Этот кто-то шел медленно, слегка подволакивая правую ногу. В вечерних сумерках его силуэт казался чуть расплывчатым. Хотя может это в глазах Джека все плыло от голода и невозможности достать еду, которая, судя по силе запаха была совсем рядом.
Незнакомец, разговаривавший с Джеком, тоже заметил движение. Он выругался и достал из-за спины ружье.
- Они уже здесь. Соберись, Джек. Времени совсем не осталось.
Он вскинул ружье, тщательно прицелился и выстрелил точно в голову приближающемуся силуэту. Тот пошатнулся и рухнул, не закончив шаг.
- Вот так. Только в голову. И лучше разрывными. По-другому с этими тварями никак, живучие гады...
Шум выстрела гулко разнесся по пустынной улице. Вдалеке взлетели птицы, напуганные резким звуком. Солнце покрывало красными лучами пустынные тротуары. Джек поднял глаза и в упор взглянул на незнакомца. Кто он такой?
И в эту секунду из соседнего дома буквально вылетел еще один человек. Он бежал быстро. Молодой, сильный, он оказался рядом с ними почти мгновенно. Собеседник Джека даже не успел поднять ружье. Он вообще, кажется, не понял, что произошло, когда неведомая ему сила опрокинула его и ударила о косяк, размозжив череп. Он умер с удивлением, застывшим на лице, и криком, так и не успевшим вырваться из открытого рта.
Джек смотрел как новоприбывший с остервенением разламывает череп, пытаясь добраться до внутреннего содержимого. И без того сильный пьянящий запах еды стал вовсе нестерпимым. Джек почти терял сознание, но боялся пошевелиться, хотя незнакомцу он, похоже, был совершенно неинтересен. Тот был полностью увлечен поглощением того, что еще пять минут назад было человеком. Кровь стекала по его рукам и лицу, но он не обращал на это никакого внимания. Наконец, насытившись, незнакомец бросил истерзанное тело и отправился обратно к тому дому, из которого появился.
Джек шевельнулся. Он больше не сомневался, что запах, сводящий его с ума, исходил от тела. Странно, что убивший так не пах, он вообще никак не пах, а этот разговорчивый пах совершенно невозможно аппетитно. Джек взял кусок мяса, лежащий недалеко от него. Поднес ко рту и, не удержавшись, с жадностью вцепился в него. Это было вкусно, невероятно вкусно. А главное достаточно было совсем небольшого куска, чтобы он почувствовал себя гораздо лучше. Тело еще слушалось плохо, но он мог встать, мог даже ходить. Пораженный столь быстрым эффектом, Джек принялся есть, забыв обо всем. Голод был нестерпимым и отступал очень медленно. Ни один нормальный человек не смог бы столько съесть за раз. Но некоторое время спустя Джек все же смог счесть себя достаточно сытым, чтобы оторваться от еды.
Он был полон сил и энергии. В его организме все явно шло на поправку. Правда в голове по-прежнему был туман и смутное чувство, что совсем недавно все было иначе. Он взглянул на то, что раньше было человеческим телом. Интересно, что значило все то, что он ему говорил, вряд ли это был просто набор звуков. А еще он часто повторял одно и то же: "Джек", обращаясь к нему.
- Д... Д... Дж... Джек... - произнес Джек осторожно.
Слово ему явно нравилось. Отличное слово. Хоть и давалось ему с большим трудом.
"Джек. Пусть это будет мое имя, что бы это не значило" - подумал он и произнес еще раз громко и отчетливо: "Джек".
2. По темным улицам
К тому моменту, когда он окончательно пришел в себя, на город уже опустилась темнота. Джек даже не успел заметить последние скрывшиеся за горизонтом лучи солнца, так был увлечен поглощением пищи. Поэтому, подняв голову, смог удивиться дважды: во-первых, мраку, внезапно обступившему со всех сторон, а во-вторых, числу людей на улицах.
До этого совершенно пустой город был наполнен людьми, медленно бредущими среди темных домов. В основном они шли по одиночке, редко небольши группами. Многие были ранены, истекали кровью, хромали, у некоторых и вовсе чего-то не хватало, руки или ноги, например. Но это никого не беспокоило, даже их самих. Казалось, они просто не чувствуют боли. Изредка то с одной, то с другой стороны раздавались не то хрипы, не то стоны, но никто не обращал на них внимания. Явно вообще никому ни до кого не было дела.
Почему-то это успокоило Джека. Он был здоров, полон сил, свободен, голод его почти не донимал. Никто не собирался его убить, он был никому не нужен, но и ему никто не был нужен. Странное ощущение пустоты и спокойствия.
Джек встал и пошел по улице. Движения выходили медленно, с трудом. Как будто он слишком долго спал и все тело затекло от неподвижности. Ему будто бы приходилось вспоминать как сделать каждый шаг, как ставить ноги, куда девать руки. Но он довольно быстро освоился. И вот уже шаги давались легче, а руки не тянули к земле мертвым грузом.
Джек бесцельно бродил среди домов, не сильно обращая внимание на окружающие пейзажи. Ему было все равно. Мысли текли в голове медленно, словно сахарный сироп. Ничего не хотелось. Свежий ночной воздух приятно холодил. Иногда навстречу ему попадались люди. Они не смотрели на него, а он на них. Он проходил мимо них как мимо зданий или кустарников, не испытывая ни раздражения, если кто-то случайно его толкнул, ни досады или угрызений совести, если сам он толкал кого-то слишком сильно, так что встречный буквально падал на асфальт. Ему нравилось просто идти, дышать и ни о чем не думать.
Время от времени по бокам дороги встречались несчастные, обессилевшие от голода. Одни сидели или лежали, не шевелясь. Другие со стоном тянули руки в черноту, будто надеясь, что там будет что-то, что их накормит, словно пытаясь вырваться из цепких лап голода, крепко пригвоздивших их к этому грязному клочку улочки.
Джек шел мимо них, не останавливаясь. Он знал, что они умирают, что они уже почти умерли, но ничего не мог для них сделать, да и, говоря по правде, не хотел.
Внезапно ветер донес до него уже такой знакомый сладковатый запах еды. Где-то рядом был человек, не такой как он, не такой как те, что бродили по улицам. Человек, чей запах опьянял и сводил с ума. Джек не был голоден, но сопротивляться этому манящему запаху не мог и не хотел. А потому свернул на маленькую улочку, служившую, как ему показалось, источником.
Он не был единственным почувствовавшим запах. Со всех сторон, из каждой подворотни, из каждой щели лезли голодные. Кто-то бежал, кто-то шел, были даже те, кто полз, не в силах сопротивляться сладкому зову. Чем ближе подходил Джек, тем больше вокруг него становилось людей. Холодное равнодушие толпы сменялось жестокостью при приближени к цели. Более сильные отталкивали тех, кто слабее. Кто-то падал, споткнувшись, и уже не мог встать, потому что толпа продолжала свой путь прямо по ним.
Джек наступил на чью-то руку. Он бы и не обратил на это внимания, если бы рука не вцепилась в его штанину мертвой хваткой, не давая идти дальше. Джек опустил глаза и увидел женщину, весь вид который вызывал отвращение. Половину лица занимал огромный синяк с кровоподтеком где-то в районе глаза. Губы были разбиты, не хватало передних зубов. Спутанные темные волосы падали на опухшие злые глаза. Все лицо женщины выражало исключительную ненависть. Она с силой ухватилась за ногу Джека, пытаясь подняться. Только тут он заметил, что одна ее нога была явно сломана и вывернута под неестественным углом.
Джек резко дернулся, пытаясь вырваться, но женщина будто бы с удвоенной энергией стала тянуть его вниз. Он пошатнулся, теряя равновесие, но в последний момент удержался на ногах. Толпа вокруг становилась все больше и напирала со всех сторон. Джек попробовал сделать шаг и понял, что идти может, лишь волоча женщину за собой. А это значит, что еще через пару шагов толпа окончательно затопчет и его. Кто-то сильно толкнул его в бок. Женщина внизу глухо зарычала, видно кто-то другой наступил и на нее.
Он дернулся изо всех сил, но это не помогло, ее руки сжимали словно клещами. Ногтями она уже продрала дыры в штанине и впивалась ему в ногу, оставляя кровавые следы. Нужно было что-то сделать. И тогда, поймав на секунду равновесие, Джек с силой ударил женщину свободной ногой. Она взвыла от боли и ярости и вцепилась в него зубами. Схватив ее за волосы, он с силой дернул, пытаясь отодрать ее от себя. Безуспешно. Он нагнулся и ударил рукой, раз, другой третий. Джек бил руками и ногами наотмашь, не видя и не думая, куда попадает. Никто не обращал на них внимания. Его отпихивали те, на чьем пути он вдруг оказался, толкали и пинали. Джек с трудом сохранял равновесие, думая лишь о том, чтобы не упасть.
Внезапно, он почувствовал, что хватка ослабла. После очередного удара женщина потеряла сознание и упала на асфальт. Это случилось так неожиданно, что Джек даже не сразу понял, что теперь свободен. Он выпрямился и сделал несколько неуверенных шагов вперед, а затем оглянулся. Люди, шедшие за ним, спокойно шли по его недавней противнице, даже не думая перешагивать. Им по-прежнему было все равно. Джек отвернулся и внезапно подумал, что если бы он сейчас упал, то точно также шли бы и по нему, не задумываясь. Им овладело странное чувство нереальности происходящего, но тут же исчезло, потому что впереди раздался пронзительный крик.
На фоне общей тишины темного города, нарушаемой лишь редкими хрипами, крик казался особенно громким. Высокий звук словно взорвал общее безмолвие, и одновременно послужил сигналом к действию. Всё окружающее Джека резко ускорилось. Люди грубо расталкивали друг друга, бежали вперед, не видя препятствий. Толпу охватило безумие гончих на охоте, когда травля подходит к концу. Они были готовы убить друг друга, чтобы добраться до вожделенной добычи. Джек бежал вместе со всеми, повинуясь общему порыву. Он уже не мог остановиться, потому что тогда толпа бы раздавила его без всяких колебаний.
Через пару минут Джек уже был возле какого-то дома. Судя по запаху, цель была совсем близко. Двери были сорваны с петель, окна выбиты. Со всех возможных сторон дом штурмовали люди. Было непонятно, как они вообще могут поместиться в столь малом пространстве в таком количестве.
В какой-то момент запах еды резко усилился и стал почти нестерпимым. Ив ответ на это толпа взвыла и с двойным остервенением стала прорываться внутрь. Джека прижали к стене у входа за водосточной трубой. Внутрь ему было не попасть, но место неожиданно оказалось безопасным. Он смог остановиться и вздохнуть. Запах дразнил и манил, так что невозможно было терпеть. Но двинуться он тоже не мог, его плотно прижали к стене наступавшие. Следующие пять минут показались ему вечностью. Но постепенно запах становился все слабее, пока не исчез совсем. Всё было кончено.
По толпе прокатился вздох разочарования. И в ту же минуту, будто подчиняясь приказу, люди начали расходиться. Также как и раньше: кто по одному, кто группами. Они растворялись в ближайших улочках и переулках, исчезали в темноте. Не было больше ни ярости, ни злости, ни стремления, только ледяное безучастное равнодушие.
Стали видны последствия массового порыва: то тут, то там на земле лежали люди, избитые, переломанные. Сколько из них были мертвы, а сколько просто без сознания - сказать было невозможно. Но Джеку это было и неважно. Ему не досталось еды - это было гораздо важнее. Людей была сотня, а может и больше, а поесть смогли единицы, да и вряд ли они смогли съесть достаточно. Все остальные ушли даже более голодными, чем раньше. А еды больше не было. И взять ее было негде.
Мысли в голове ворочались медленно. Но не нужно было быть гением, чтобы понять: в городе, куда его занесло, еды крайне мало. А та, что есть, закончится очень быстро. Город умирал от голода вместе со всеми жителями.
3. В поисках выхода
Джек все еще бродил по городу, когда вдалеке на горизонте забрезжили первые рассветные лучи. Небо над головой едва посерело, но он уже почувствовал себя неуютно. Его глаза, которые на удивление хорошо видели в темноте, при свете начинали слезиться и болеть. Нужно было искать укрытие, пока солнце не поднялось слишком высоко.
Пробираясь по теневым сторонам улиц, Джек искал подходящее место. Людей на дорогах и тротуарах почти не осталось, они запирались в дома и захлопывали за собой двери, явно не приглашая разделить с ними убежище. Те, кто уже не мог подняться, отползали под любой ближайший навес. Каждый стремился укрыться, спрятаться.
Незаметно для себя Джек снова вышел к тому дому, что штурмовал вместе с другими ночью в попытке добраться до еды. Дом был наполовину разрушен, выломаны двери и окна, в одном месте даже проломлена стена. Внутри никого не было, что и понятно, укрытие было крайне сомнительным, уже сейчас лучи восходящего солнца, казалось, кое-где пробивают здание насквозь.
Но Джек уже слишком устал, чтобы продолжать поиски чего-то более подходящего. К тому же вряд ли кто-то еще соблазнился бы подобным укрытием, а значит здесь никто его не побеспокоит. События прошлой ночи невероятно утомили его. В голове шумело, к тому же снова начал проявлять себя животный голод. Джек поднялся по ступенькам и вошел, ему нужно было поспать.
В доме царил исключительный хаос. Мебель была поломана, повсюду лежали осколки и обломки. Под ногами хрустело стекло, вымазанное в грязи и чьей-то крови. Джек огляделся в поисках защищенного от света места и увидел небольшую дверь под лестницей. Утро стремительно вступало в свои права и в доме становилось все светлее.
Джек подошел к двери и дернул за ручку. Дверь оказалась заперта. Он толкнул ее плечом, но она открывалась наружу, а потому не поддалась. Глаза жгло, как будто кто-то насыпал в них песка. Джек уперся ногой в стену и потянул дверь на себя так сильно, что затрещали доски. В какой-то момент ему показалось, что он просто вырвет ручку из двери, но вместо этого сломался косяк и дверь распахнулась.
Внутри оказался небольшой чулан, заваленный старыми газетами и тряпками: одеждой, одеялами. Джек рухнул на них, не глядя, закрыл глаза и отключился.
Неизвестно сколько прошло времени, сколько именно он проспал. Но в тот момент, когда он открыл глаза, солнце еще ярко светило. Джек не сразу понял, что именно его разбудило. Все тело болело, мышцы ныли, а в глазах темнело при каждом резком движении. Он чувствовал себя невероятно усталым и хотел было заснуть снова, когда его внимание привлек странный звук.
Джек прислушался и вскоре понял, что звук идет с улицы. Это была жуткая смесь из стонов, плача, криков, рыков, сдавленных всхлипываний. Кто-то на улице страшно мучился и страдал, словно его пытали уже не первый час. Причем пытали не ради какой-то правды, а исключительно ради собственного удовольствия. Голос то затихал, то становился громким, меняясь от грубого к тонкому и жалостливому.
Джеку было неприятно. Он хотел спать, а спать было совершенно невозможно: как только он начинал проваливаться в сон, звуки снаружи словно бы специально становились громче, возвращая его к реальности. Это раздражало. Не сильно, но ощутимо. Он лежал, вглядываясь в темноту чулана, и не хотел шевелиться. Звуки не прекращались.
Усилием воли Джек заставил себя сесть и выглянуть наружу. Глаза его тут же отозвались жгучей болью на столь опрометчивый поступок. Но голос на улице становился все громче, и единственным выходом было выглянуть и посмотреть, что происходит.
Случайно под руку Джека попался кусок темной ткани, может быть когда-то это были рабочие штаны, может рубаха бывших хозяев дома. Он накинул его себе на голову, чтобы свет не бил слишком сильно, выбрался из-под лестницы и пошел в направлении звука.
На улице было пустынно. Лишь кое-где валялись трупы людей - вчерашнее побоище не прошло бесследно. Некоторые, что уже ночью были слишком слабы, умерли от голода, истратив последние силы на этот бессмысленный рывок, некоторых растоптали практически в кровавую кашу. Были и те, кто до сих пор пребывал без сознания, те кого слишком сильно приложили о мостовую или стены во время всеобщего безумия. Но их часы уже тоже были практически сочтены: голод убьет их если не сегодняшней ночью, то завтрашним днем.
Голос раздавался где-то рядом, от одного из этих тел. Джек подошел поближе и увидел ее, ту самую женщину, которая чуть не убила его прошедшей ночью. Хотя узнать ее можно было с трудом: лицо заплыло полностью, превратившись в один большой синяк, вдобавок к сломанной ноге ей раздробили и вторую, одной руки не было совсем. Она лежала на спине не в состоянии ни повернуться, ни даже пошевелиться. Солнце било ей прямо в глаза.
Джек подошел вплотную и посмотрел на нее сверху вниз, на мгновение загородив падающий свет. Женщина на секунду перестала стонать и даже как будто вздохнула с облегчением, но глаза не открыла. Он развернулся и пошел было обратно, но стоило ему отойти, как она снова закричала.
Джек не испытывал ни злобы, ни даже раздражения, ему не хотелось ее смерти, не хотелось мстить. Ему было все равно. Да он видел ее сегодня, но это ничего не значило, ее лицо уже почти стерлось из памяти. Если бы она так не вопила, мешая ему спать, он бы даже не обратил на нее внимания. А так все же нужно было что-то сделать, чтобы лечь уже наконец обратно.
Он вернулся, подхватил ее под мышки и поволок к навесу у ближайшего дома. Она кричала, по-прежнему не открывая глаз и явно плохо осознавая, что происходит. Дотащив, Джек кинул ее на крыльцо лицом вниз. Тело рухнуло с глухим ударом будто мешок цемента. Женщина теперь только глухо стонала, едва слышно. Он отряхнул руки, развернулся и быстром шагом направился к своему убежищу. Наконец можно было снова уснуть.
В следующий раз Джек проснулся уже на закате от явного чувства голода. У него еще было достаточно сил, чтобы ходить, хотя во всем теле все еще оставалась ломота от непривычно долгой вчерашней прогулки. Но он вдруг четко осознал, что если не добудет что-то поесть в ближайшее время, то очень скоро окажется на улице рядом с теми, что дрожащими руками ловят ночную темноту, сидя посреди тротуара. Ему нужна была еда, и чем больше, тем лучше.
Джек выбрался из дома и двинулся в направлении противоположном центру. В центре было слишком много людей и слишком мало шансов добыть еды, слишком высокая конкуренция и слишком малая вероятность. Прошлой ночью он обошел почти весь город и не увидел ни одного здания, ни одной подворотни, где не было бы голодных глаз, готовых на все ради куска пищи. Нужно было уходить, уходить прямо сегодня, потому что завтра сил уже может и не быть.
Он вспомнил того странного разговорчивого человека, чей запах был так сладок, а вкус практически дал ему жизнь. Этот человек пришел в город откуда-то, он не жил здесь, не прятался, он пришел из-за границ черных городских домов. Значит нужно идти туда, откуда пришел он, только тогда будет шанс выжить.
Джек шел, не останавливаясь, и вот уже дома по сторонам дороги становились все реже, людей встречалось все меньше. Он вышел на дорогу, пролегающую сквозь унылую равнину, покрытую редкими кустарниками и валунами. Небо было ясным, и яркие звезды даже давали какое-то подобие света, делая тьму не совсем уж кромешной. Этот свет не утомлял Джека, к тому же сейчас его главной целью был поиск еды, а потому он не обратил бы внимания даже на вечерние сумерки, что уж говорить о звездах.
Вокруг стояла совершенная тишина. Не стрекотали цикады, не слышно было ночных зверей или птиц. Джек вдруг обратил внимание как тяжело он идет, как громко дышит. На фоне общего безмолвия звуки, издаваемые им, казались грохотом. В памяти всплыл первый увиденный убийца: быстрый, легкий, бесшумный. Либо ты такой, либо лежишь на мостовой с огромной дыркой в голове от разрывного патрона. Джек остановился и задержал дыхание, медленно выдохнул, снова вдохнул, снова выдохнул. Слишком громко. Но он больше не мог стоять, голод заставлял его идти дальше и дальше, ему нужна была еда, прямо сейчас.
Ему пришлось пройти еще пару часов, прежде чем он услышал какую-то возню справа от дороги. Сойдя с обочины, Джек увидел впереди троих людей медленно бредущих к небольшому источнику света вдалеке. Осторожно, стараясь сильно не шуметь, но достаточно быстро он начал обходить их, по большому кругу пробираясь поближе к цели. В этот момент ветер и до него донес знакомый сладкий запах. Еда была совсем рядом.
С трудом сдерживаясь, чтобы не бежать, Джек продолжал красться, укрываясь за камнями. Он еще хорошо помнил ружье в руках у говорившего с ним, и что оно делало с людьми. Глупо было надеяться, что у человека у костра ружья не было.
И точно, разбивший лагерь явно заметил приближение незваных гостей. Раздался выстрел, но идущих это не остановило, они продолжали двигаться вперед, даже не замедлив шаг. Запах еды сводил с ума. Джек готов был кинуться вперед, чтобы первым добраться до заветной цели, и только едва теплящийся инстинкт самосохранения удерживал его на месте. Он обходил маленький лагерь сзади, чтобы оказаться у путника за спиной.
Его конкуренты в этот момент подошли уже достаточно близко, чтобы их можно было рассмотреть. Это были двое мужчин и женщина. Они шли, не разбирая дороги, в глазах их был только неудержимый голод, их уже ничто бы не остановило. Ничто кроме пули. И человек у костра поднял ружье и один за другим выпустил пару патронов. Один из охотников упал сразу, затем через пару шагов рухнула девушка. К этому моменту Джек уже был за камнями прямо позади стрелявшего и сидел тихо, не шевелясь, выжидая сам не зная чего.
Человек стрелял наверняка, точно в голову, и патроны зря не тратил. Последний преследователь перешел на бег, ослепленный голодом и яростью. Путник быстро перезарядил ружье и выстрелил снова. Третий упал как подкошенный буквально в пяти шагах от него.
Стрелявший вздохнул, опустил ружье и пошел обратно к костру. Джек больше не мог сдерживаться. Голод практически овладел его разумом, волнующий запах был столь силен, что казался почти осязаем. Не понимая, что делает, Джек поднялся и, медленно выбираясь из-за камней, направился в сторону человека.
- А ты еще, черт возьми, кто такой? - закричал путник и вскинул ружье, готовый выстрелить в любую секунду.
Джек не понимал, что ему говорят, для него это был просто набор звуков. Но внезапно в памяти его всплыл тот, другой, который тоже что-то ему говорил. Много говорил и постоянно повторял одно и тоже.
- Джек... - неожиданно для самого себя произнес Джек - Джек!
Это было единственное, что он мог произнести. Он не знал, что это обозначает, но слово внезапно возымело почти магическое действие. Человек убрал ружье и ошарашено на него уставился.
- Так ты живой?! Не может быть! Неужели кто-то еще, неужели я здесь не один? Как ты вообще здесь оказался?
Человек двинулся ему на встречу, глядя на него слегка растерянно. Джек больше не мог сдерживаться. Схватил случайно попавшийся под руку камень и в два прыжка оказался рядом со стрелком. После первого же удара по голове человек упал на землю. Тонкая полоска крови спускалась от виска к уху и дальше, теряясь в волосах. Но Джек не останавливался, он бил снова и снова, пока череп не треснул, пока среди крови и волос не показалось светлое пятно мозговой ткани.
Джек не сдерживался. Он разрывал человека на куски, жадно запихивая в рот то, что казалось ему особенно вкусным. Кровь покрывала его лицо, руки, капала на грудь. Его тело требовало больше, еще больше еды, и не было причин в этом ему отказывать.
Наконец голодный угар сошел на нет. Джек поднялся, потянулся и расправил плечи. Ему казалось, что никогда не чувствовал он себя так хорошо, никогда не был таким сильным, таким выносливым.
Не спеша, Джек выбрался обратно на дорогу. Вокруг насколько хватало глаз простиралась степь, и лишь вдалеке черной полоской виднелся город. И там над городом уже начинало едва заметно розоветь рассветное небо.
Джек вздрогнул. Рассвет нес за собой яркий свет, от которого здесь, среди пустыни ему не укрыться и не спрятаться. Ему не выжить целый день под палящим солнцем, оно взорвет его глаза. Глаза были единственным местом, способным приносить боль. Ни разбитые о камни ноги, ни разодранные о кости руки нисколько не беспокоили Джека. Только глаза, не в способные сопротивляться солнечному свету.
Он, не задумываясь, направился обратно к городу. Сначала шагом, а потом все быстрее и быстрее, переходя на бег. Бежать было странно. Джек не помнил, что когда-либо перемещался таким образом. Но сил было полно, а потому бег не доставлять ему никаких неудобств.
С каждой минутой рассвет был все ближе. Небо из серого становилось фиолетовым, затем розовым, затем оранжевым. Джек бежал прямо навстречу рассвету. И первые же солнечные лучи словно хлыстом полоснули по глазам.
Оставалось совсем недалеко. Но бежать против солнца было невообразимо тяжело. Джек закрыл глаза, наклонил голову и побежал так быстро, как только мог. Глаза щипало и разъедало. Он буквально заставлял себя смотреть по сторонам, дабы не пропустить какого-то укрытия.
И вот впереди, чуть левее дороги появился первый дом. Джек собрал последние силы и буквально ворвался в него, едва не сорвав дверь с петель. По щекам его текли слезы, глаза болели. Но в доме был приятный полумрак, и это успокаивало.
Джек нашел самый темный угол вдали от дверей и окон и улегся там, предусмотрительно захватив несколько тяжелых одеял по пути и укрывшись ими с головой. Он закрыл уже почти не беспокоившие его глаза и мгновенно уснул. Это была тяжелая, хоть и сытая ночь.
4. На грани
В лучах заходящего солнца город выглядел мрачно. Лучи отражались от стекол в окнах, окрашивая их в красный цвет. Длинные черные тени тянулись вдоль улицы, накладываясь друг на друга, пересекаясь, спутываясь словно щупальца неизвестного кальмара. По сторонам дороги, прислонившись к стенам, сидели или лежали люди, точнее то, что от них осталось. Живых почти не было, да и те, что еще были живы, крайне мало отличались от мертвых, жить им оставалось не больше нескольких часов. Они почти не шевелились, просто неподвижно смотрели в пустоту.
В город пришла смерть и тишина.
Джек шел по улице, не глядя по сторонам. Шел быстро. Ему нужно было выбраться из города и уйти как можно дальше. Вчера он видел пустошь и идти туда снова было бессмысленно. С другой стороны от города вдалеке виднелся лес, нужно было попробовать уйти туда. Вчера ему повезло, повезет ли сегодня неизвестно, но в городе оставаться было бессмысленно.
Он шел твердо и ровно, чеканя каждый шаг по мостовой. Солнце светило ему в спину и Джек наблюдал как движется впереди его тень, длинная, черная, резко выделяющаяся на фоне красной дороги. Время от времени ему приходилось перешагивать через трупы, и тогда тень причудливо изгибалась, пытаясь повторить движения своего хозяина.
Город закончился довольно быстро. Дома по обочинам сменились кустами и камнями. Лес впереди казался совсем близким. Но прошло несколько часов, прежде чем над ним зашумели кронами деревья. Дорога ушла в обход леса, сменившись грунтовкой, от которой то вправо, то влево уходили тропинки.
Джека охватило странное чувство: вокруг не было ни одного живого человека, возможно, на много километров в округе, но при этом мир вокруг него жил какой-то особенной жизнью. Где-то рядом, потрескивая сучьями, проходили звери, ухали совы, пролетая почти над головой. Лес шумел под дуновением ветра, сбрасывал ветки, листья, шуршал травой. Вокруг был огромный мир, но что может делать в нем человек было совершенно непонятно.
Джек шел вперед и принюхивался. Его окружали сотни запахов, но главного, ради которого он сюда пришел, - запаха еды - не было. Ему не везло. Начала проявляться усталость. Он спотыкался все чаще, все тяжелее перебирался через поваленные деревья. В пустоши уже наверняка светало, но здесь, в лесу, было еще совсем темно.
В какой-то момент он понял, что не может идти дальше. Прислонился к дереву и, осознав, что стоять сил уже нет, опустился на землю. Нужно было искать укрытие от солнца, времени оставалось немного.
Он огляделся и буквально переполз под ближайший кустарник. Стянул с себя куртку, накинул на голову и лег. Ему хотелось есть и спать, но еды не было, а спать при свете было тяжело. Джек ворочался, пытаясь найти удобное положение, сон его был тревожным и чутким. Какие-то насекомые ползали по нему, пару раз совсем рядом пробегали мыши. Сколько раз он просыпался, он не знал, но ощущение было, словно не спал вовсе. В лесу было слишком ярко, даже если закрыть глаза руками.
Мягко опустившиеся сумерки не сразу принесли облегчение. Глаза опухли и болели. Джеку казалось, что он совершенно обессилел, и только невыносимый голод поднял его на ноги. Нужно было идти, ему нужна была еда.
Голод занимал все его мысли. Он не видел куда идет, что находится по сторонам. Сейчас он не смог бы вспомнить, где, в какой стороне находится город, из которого он ушел. Он давно уже шел, не разбирая дороги, сбиваясь с редких тропок, продираясь сквозь кусты и бурелом. Может быть, он шел по кругу. Но голод немилосердно гнал его вперед без остановки, без передышки.
Джек упал. Споткнулся об очередную корягу и упал навзничь. Попробовал подняться и упал снова. Уперся руками, подтянул колени, сел, ухватился за какое-то деревце, попробовал подтянуться и рухнул опять. Встал на четвереньки и упрямо пополз вперед. Ему показалось, что откуда-то повеяло сладким желанным запахом. Ветки хлестали его по лицу, оставляя глубокие царапины. Незажившие колени снова начали кровоточить. В глазах стоял туман: невозможно было разглядеть даже что-то, находящееся прямо перед лицом. Он проваливался между кочками, врезался в деревья и пни, временами заваливался на бок, но не мог остановиться.
Каждый шаг давался ему все с большим трудом и внезапно для него вдруг наступил тот момент, когда, упав, он больше не смог подняться. Джек упирался руками и ногами, мышцы едва ли не рвались от напряжения, но тело продолжало лежать на земле.
Вероятно, таким и был его конец. Он закрыл глаза и провалился в беспамятство, ведь только там можно было спастись от всепоглощающего чувства безграничного голода. Деревья тихо шумели где-то в вышине, упираясь в чуть посеревшее рассветное небо.
Джек пришел в себя от резкой режущей боли: яркий свет, проникая сквозь веки, прожигал дыру где-то внутри черепа. Он застонал, не в силах этому противостоять.
- Здорово, Джек! Ты же Джек, правда? Ты все время повторял это: Джек, Джек, Джек. Без конца. Я сначала думал, что ты умер или что тебя сожрали, а потом слышу, ты бормочешь что-то под нос. Подхожу, и правда бубнишь. Хорошо, что ты жив. Живых ведь и не осталось почти. Все умирают.
- Джек - еле слышно прошептал Джек
- А меня Дик зовут. Старина Дик. Знаешь, так раньше в книжках писали. Вот. Я тут давно брожу. Идти все равно больше некуда. Городов уже и не осталось, повсюду эти. Но знаешь, они ведь тоже умирают. Как обычные люди, почти точно также. Падают, и не встают больше. Только пялятся в одну точку, а потом глаза стекленеют. Значит сдох, да. Обычные люди также, да. Если их не сожрут, конечно. Как мою Мэгги.
- Ты там как вообще? Выглядишь отвратно. Эти тебя совсем загнали похоже. Но ты молодец, справился, сбежал. От них трудно сбежать, но можно. Ты когда ел в последний раз? Судя по виду твоему, давно. Но старина Дик поможет, обязательно поможет.
Человек сел рядом, достал что-то из сумки и стал запихивать ему в рот. Опьяненный запахом еды, который окружал его плотной стеной, Джек послушно начал жевать и в тот же момент его чуть не стошнило. Чем бы это ни было, на вкус это было отвратительно.
- Противно? Да, сам знаю, что мерзко. Но делать нечего, приходится есть сырое мясо. Разведешь костер - привлечешь этих. А зачем это надо? Не надо совершенно. А то долго бежать придется, очень долго. От них так просто не сбежишь.
- Я вот знаешь как в первый раз бежал. Казалось сердце из груди выпрыгнет, а легкие сплевывать придется. Но бежал. А старушка Мэгги сзади кричала. Ей так бежать не под силу. Она, конечно, та еще стерва была, но все равно не заслужила, чтоб ее так живьем четвертовали. Не заслужила. Знаешь, как она кричала. До сих пор у меня в ушах ее крик стоит. И Пит с Бетси тоже не заслужили. Малолетние поганцы сколько крови у меня повыпили. Но их хотя бы убили сразу, даже пикнуть не успели, а их сожрали уже. А Мэгги кричала, да, кричала.
Человек вдруг взвыл и с силой ударился головой о ближайшее дерево, стукнул по нему кулаком, потом снова и еще, и вдруг затих, сел на землю и зарыдал, тело его едва заметно сотрясалось. Потом он поднял голову и посмотрел на Джека с удивлением, будто забыл уже о его существовании.
- Да ты ешь, ешь. Это кролик. Я поймал вчера несколько. На какое-то время хватит. Сейчас на них никто не охотится, некому есть, так что с едой проблем нет.
Продолжая говорить, он запихивал в Джека все новые и новые куски. С трудом проглатывая, Джек смутно ощутил, что что-то изменилось. Тело по-прежнему не слушалось, но он уже не умирал от голода, в голове появлялась какая-то ясность. Ему было невероятно плохо: непрекращающаяся боль в глазах, голод, бессилие, тошнота, вызванная отвратительной пищей, и, как издевка, запах желанной еды, до которой невозможно дотянуться.
- Да ты совсем плох, парень. Ты поспи, пожалуй. Поворачивайся, чтобы солнце не мешало, да спи. Сейчас помогу тебе. Вот так, переворачивайся. А старина Дик посторожит. Старине Дику торопиться некуда. Уже некуда.
5. Шаг в никуда
Джек не спал. Не мог спать. Свет, казалось, был повсюду, и спрятаться от него было невозможно. Пару раз он проваливался в забытие, но сколько времени это длилось, он не знал: может быть час, может два, а может и пару минут.
Человек продолжал сидеть рядом с ним, временами едва ли не насильно запихивая в него куски мяса. Он почти всегда что-то говорил. Иногда громко, иногда невнятно бубнил себе под нос. Джек не прислушивался, все равно речь была ему непонятна, но мирное течение голоса почему-то успокаивало.
- Знаешь, Джек, я ведь все время бегу. Бегу и не останавливаюсь. Оставляю за спиной тех, кто мне дорог. А они умирают. Так бы мы вместе умерли, а так я все еще жив. А они мертвы. Хотя иногда я думаю, а зачем мне такая жизнь, если их нет, и никого другого тоже нет.
Джек лежал, уткнувшись носом в траву. Если вокруг и был мир, то для него он сосредоточился где-то между парой травинок и сухим листом, в которые каждый раз упирался взгляд при попытке открыть глаза.
- Я когда в самый первый раз бежал, от Мэгги еще, долго скитался. А потом Билла встретил. Он такой напуганный был, молодой совсем, чуть постарше моего Пита. Мы с ним вместе бродили. У него ни семьи, ни друзей, никого. У меня тоже уже никого. Учил его как мог. Охоте там, рыбалке. Толковый был парень. А потом я как-то под вечер отошел силки проверить, утром выставленные, возвращаюсь и слышу: возня какая-то в лагере. Ну я развернулся и бежать. Не было у него шансов, у Билла то, а у меня были. Я и воспользовался. А Билл...
Человек замолчал. Внезапно образовавшаяся тишина сдавила уши. Джек открыл глаза, пытаясь понять, что произошло, и обнаружил, что стемнело. Все тело его занемело, а потому не слушалось. Ему захотелось подняться, но он не мог даже двинуть рукой.
- Да ты лежи, не дергайся. Старина Дик проследит, чтобы тебя никто не сожрал. Да и куда сейчас идти, ночь на дворе. Так что спи. Вот тебе еще мясо. Жуй и спи. Завтра двинем в сторону моего убежища. Оно далековато, конечно, день пути быстрым ходом, но там у меня хоть кое-какие лекарства имеются. Там мы тебя быстро на ноги поставим. А пока спи. Колыбельную петь не буду, не помню ни одной, да и голос у меня тот еще. А вот Мэгги моя все время пела пока наши кровососы мелкие были. Подоткнет им одеяло, и поет тихонько так, приятно. Иногда иду по лесу и будто слышу, как она поет где-то вдалеке. А потом вспоминаю, что нет больше старушки Мэгги. Нет больше.
Когда Джек очнулся в следующий раз, стояла глубокая ночь. Он чувствовал себя гораздо лучше. Глаза почти не болели, голода тоже почти не было. В голову пришла мысль, что запах близкой еды стал столь привычен, что не стоило никакого труда не обращать на него внимания, тем более что острой потребности в еде не было.
Он приподнялся на локтях и оглядел сидящего рядом человека. Дик был крупным сильным мужчиной лет пятидесяти. Даже вздумай Джек сейчас на него наброситься, пока тот спит, шансы были бы крайне малы. Джек был слишком слаб, да и не хотелось ему этого. Он не хотел убивать этого человека. Непонятное неизвестное ему чувство благодарности слабо шевелилось где-то глубоко внутри.
Джек снова улегся на траву. Он чувствовал себя невероятно усталым, но при этом совершенно спокойным. Его ничто не беспокоило. Он закрыл глаза и крепко заснул впервые за последние несколько дней.
- Вставай! Нужно успеть пройти хотя бы сколько-то до полудня, пока нас не накрыла жара. Поднимайся, Джек, знаю, что тебе паршиво, но мы не можем оставаться здесь всегда. Скоро еда закончится.
Человек тормошил Джека за плечо, пытаясь поднять. В небе занималась заря и первые птицы радостно и громко щебетали вокруг.
- Держи это тебе на завтрак, съешь по дороге. Не забыл еще как ходить?
От первого же куска Джека едва не вывернуло наизнанку. С трудом удерживая еду в себе, он поднялся на ноги и понял, что чувствует себя совсем неплохо. Он вполне мог ходить, может быть даже бегать. Но рисковать не стал, а медленно и осторожно пошел вперед. Дик шел перед ним, прокладывая дорогу. Лес вокруг оставался таким же чужим и непонятным. Джек чувствовал себя здесь лишним.
Они довольно быстро прошагали около десяти километров, когда солнце поднялось достаточно высоко, чтобы доставлять Джеку неудобства. Он начал отставать, идти медленней, чаще спотыкаться, несколько раз чуть не упал. Дик остановился.
- Давай парень, еще пару километров и можно будет сделать привал. Ты явно себя переоценил. А старина Дик даже и не подумал, что ты еще настолько слаб. Держи еще мяса. Дойдем до поляны, там отдохнешь, а я пока ловушки проверю, у меня тут есть парочка недалеко.
Идти было все тяжелее. Джек закрывал глаза и ориентировался скорее по звуку шагов впереди. Он шел, натыкаясь на ветви и сучья. Дику приходилось то и дело останавливаться, чтобы подождать его. Под конец он буквально тащил Джека на себе, подхватив под плечи, пока тот едва волочил ногами.
Наконец Дик остановился и сбросил Джека под какой-то разлапистой елью.
- Полежи здесь. Дальше не пойдем, смысла нет. Я пробегусь гляну на капканы, а ты отдохни пока. Сожрать тебя не сожрут. Хищных зверей здесь мало, а эти нелюди днем по темным норам сидят, не любят они свет. Так что некому тебя сожрать. Можешь поспать пока. А я вернусь скоро. Ты не бойся, старина Дик тебя не бросит. И так уже бросил всех кого мог, никого живого не осталось у старины Дика.
Джек смотрел, как удаляется от него человек, и вместе с ним удалялся пленительный запах. Силы возвращались к Джеку, а вместе с ними и голод, и стремление к естественной приятной пище. Сколько он еще протянет на тошнотворной еде под обжигающим дневным солнцем, вряд ли он смог бы сказать наверняка.
Привычным уже движением Джек свернулся под деревом так, чтобы максимально обезопасить себя от света. Затем закрыл глаза и прислушался. Вокруг шумел лес и не было ни одного человека. Мыслей в голове не было. И это было хорошо.
Прошло довольно много времени, прежде чем вернулся Дик. Вид у него был измотанный, но в руках он держал пару кроликов.
- Вот, все что есть. Уходят звери. Умирает этот мир, а они чуют. Скоро никого не останется. Да и не любят они этих, видать воняют. Ни один зверь теперь к городу не подойдет ближе чем на пару километров. Из-за этого тоже уходят. Надо бы и нам. Как ты, Джек?
Джек взглянул на сидящего перед ним человека, который что-то от него ждал, и промолчал. Медленно темнело, и уже можно было спокойно смотреть по сторонам. Все таки солнце сильно выматывало. Дик умело и ловко потрошил кроликов большим ножом.
- Голоден, наверно? Сейчас без еды нельзя, начнешь голодать, тебя тут же и сожрут. Этим все равно хороший ты или плохой, им вообще все равно. Если попался на их пути, значит тебя съедят. И почему друг друга не жрут, непонятно. Дохнут от голода, а друг друга не жрут. Я как-то шел через городок маленький, мертвый. Вокруг трупы одни, лежат прямо на улицах, вонь жуткая. И не по одному лежат, по двое, трое, некоторые изувеченные, искореженные. Когда в городах кроме них никого не остается, они дохнут быстро, есть ведь нечего. И вот иду, и слышу стон. Оборачиваюсь, а один из них руки ко мне тянет и плачет. Слезы по щекам текут медленно, и воет так на одной ноте. А вокруг тишина, только мухи жужжат. Я не удержался, развернулся, пошел было к нему, пару шагов не дошел. А он как метнулся вдруг, вскочил на ноги. Но тут же и упал чуть ли не мне на руки. И замолк. Смотрит в небо пустыми стеклянными глазами, а слезы по щекам катятся. Убил я его, не хотел, не думал, а убил, даже не прикоснувшись. Ну да может и к лучшему, долго ему все равно не протянуть было.
Джек подтянулся и сел, облокотоившись спиной на дерево. Человек перед ним выглядел усталым. Джек мог убить его сейчас. Выхватить нож, ударить, и наконец нормально поесть.
- Держи, это тебе. Мяса немного, но может завтра еще что-нибудь найдем. Да и завтра уже у меня дома будем, там еда есть.
Джек послушно жевал. Он мог убить этого человека, но не хотел. Он уже привык к его запаху, к его голосу, к его дыханию. Ему нравилось, что он рядом.
- Давай спать, Джек. Завтра опять встанем рано. Завтра дойдем.
Дик улегся рядом на траву, подсунув под голову куртку. Джек смотрел на него и не понимал, что происходит. Почему этот человек вдруг стал для него иным, не таким как остальные. Откуда это странное чувство внутри, и зачем оно.
Совсем стемнело. Дик мирно похрапывал рядом. Джек поднялся и решил пройтись, размяться. Спать больше не хотелось. Он пошел по тропинке, стараясь отмечать свой путь, чтобы потом без труда вернуться. Деревья шумели где-то в вышине. Вокруг слышалось шуршание - ночные хищники тоже не спали. Вдруг впереди ему послышался странный шум. Джек пошел быстрее, чтобы посмотреть, что же это, и через несколько минут выбрался на берег реки.
Берег был скалистым, и вода быстро бежала по каменистому дну. То здесь, то там образовывались мелкие водовороты. Джек остановился завороженный. В темноте вода была похожа на кусок темной материи, находящейся в беспрестанном движении. И только редкие срывающиеся брызги давали понять, что перед тобой всего лишь вода. Она была холодная, почти ледяная. Джек не знал, видел ли когда-нибудь столько воды разом. Но ему нравилось. И это было странно.
Обратно он шел довольно быстро по уже знакомому пути. Ночь была еще в самом разгаре, но ему не хотелось уходить далеко. Внезапно на подходе к лагерю он услышал сдавленное рычание. В лагере были волки. Их было трое.
Привлеченные запахом освежеванных кроликов они пришли в лагерь. Дик проснулся, когда они уже разрывали сумку в поисках добычи. Он схватился за ружье, выстрелил, но попал лишь в лапу одного из них.
Волки бросились на него, но он сильным ударом приклада уложил одного. Два других отступили, но уходить не собирались. Они прижимали его все ближе к ели, под которой он до этого спал, готовые бросится в любой момент.
Тогда-то на поляне и появился Джек. Сильным ударом ноги он оптбросил одного из них на пару метров. Второй тут же бросился на него, сбив с ног, но Джек крепко схватил его за горло. Волк хрипел, клацал зубами у самого лица. Нужно было что-то сделать, и Джек, с трудом высвободив вторую руку, начал душить его уже обеими руками. Волк дернулся пару раз и обмяк. Практически одновременно раздался выстрел: Дик пристрелил последнего.
Молча, они сели на траву рядом, глядя в пустоту. Рубаха Джека была разодрана на боку. Из раны, оставленной волчьими когтями, сочилась кровь.
- Не больно, да? А ведь сильно разодрал. Я уж думал мне конец, а тут ты. Давай перевяжу.
Дик оторвал кусок от своей рубашки и обмотал им Джека.
-Ты крепкий малый, Джек. Крепкий... Просто так тебя не убить. Это хорошо. И бегаешь быстро. Я видел, как ты бежал сюда. Спас старину Дика. Но зачем спас?..
Дик вздохнул и отошел обратно к дереву.
- Ты ведь тоже из этих, да, Джек? Не спишь по ночам, солнца не любишь, молчишь все время, боли не чувствуешь. Только не сожрал меня до сих пор почему-то. Ну да это вопрос времени, я думаю, только времени. Умер этот мир, Джек, умер. Никого живого не осталось. А кто остался, тот тоже скоро умрет. И старушка Мэгги умерла, и Пит, и Бетси, и даже Билл. Никому не выжить, Джек. Никому.
Джек даже не успел дернуться, когда Дик внезапно поднял ружье и выстрелил. Промахнуться, стреляя в упор, было невозможно. Тело Дика с глухим ударом упало на землю.
6. В поиске нового пути
Джек открыл глаза и огляделся по сторонам. Поляна вокруг него равномерно была покрыта кровавыми пятнами. Драка с волками и убийство Дика - все случилось очень быстро, как будто в одно мгновение.
Дик убил себя. Приставил ружье к подбородку и выстрелил вверх. Джек не понимал. Ничего не понимал. Этот человек был для него чем-то иным и принес в его жизнь что-то новое, и сам же это что-то забрал. Почему он не убил Джека? Вряд ли кто-то теперь мог ответить на этот вопрос.
Лес вокруг него зашумел, вздрогнув под внезапно налетевшим порывом ветра. Было что-то тревожное в этом шуме, что-то печальное.
Джек был растерян. Он смотрел на безжизненное распластанное по земле тело Дика и не знал, что делать дальше. Дик куда-то вел их, у них была цель. А теперь этой цели не было. Потому что у Джека вообще не было никаких целей, кроме как выжить и найти еду. Никогда не было, он даже и не задумывался об этом никогда.
Джек подошел и сел рядом с Диком. Наверно, нужно было поесть. И он несомненно хотел этого, безумно хотел. Но и не хотел одновременно тоже. Потому что это был Дик, и это было важно.
Джек снял с пояса Дика нож и одним резким движением воткнул его в мертвое тело. Затем отрезал кусок мяса и начал есть. Он не торопился, не накидывался на еду с жадностью голодной собаки. Аккуратно и даже, может быть, бережно, Джек разделывал тело своего бывшего попутчика. В его голове не было ни одной мысли, только вновь и вновь раздавался звук выстрела, который должен был предназначаться ему, а попал почему-то в Дика.
Наевшись, он встал, отряхнулся и огляделся. Дик прожил в лесу гораздо дольше Джека, и приспособлен был к этой жизни куда лучше. Джек мало чему успел научиться, но одно он понял точно: чтобы продержаться подольше нужна еда, и еду нужно запасать, а не надеяться, что она появится сама. Дик оставил ему в наследство все свои вещи, и хотя предназначение некоторых было неизвестно, сомневаться в их нужности не приходилось. И главным среди вещей был рюкзак.
Джек аккуратно расчленил остатки тела на куски с помощью ножа и сложил их в сумку. Ближайшие несколько дней голодать не придется, а там, возможно, удастся раздобыть еще.
Повесив рюкзак за спину, Джек еще раз внимательно осмотрел поляну. Здесь его больше ничего не удерживало. Можно было двигаться дальше. Правда куда идти он не имел ни малейшего понятия. Все направления были абсолютно равнозначны.
Джек вспомнил про реку. Ее странный спокойный манящий шум. Если все равно куда идти, то тогда он пойдет к реке, там он не чувствовал себя совсем уж лишним и чужим, каким чувствовал себя в лесу.
По знакомой дороге до реки он добрался довольно быстро. Ночь подходила к концу, и от реки поднимался холодный туман. В застилавшей все вокруг дымке пейзаж выглядел новым, непривычным. Как будто и не здесь был Джек ночью. Только знакомый шум реки служил пусть и неточным но подтверждением, что место было тем же, что и раньше.
Джек медленно брел вдоль реки. Поев нормально впервые за последние несколько дней, он ощущал себя непривычно бодрым, спать не хотелось совсем. Но нужно было искать укрытие, снова идти днем он не хотел, да и необходимости не было. Довольно скоро среди камней, составляющих скалистый берег, он заметил подходящую нишу, достаточно глубокую, чтобы защитить от грядущего света.
Забравшись внутрь, он сел, отвернулся к стене и задумался. Мысли вообще давались ему тяжело, были рваными и размытыми. В отличие от тела, которое с каждым днем будто бы становилось все сильней, мозг его работал по-прежнему медленно. Джек попытался вспомнить, сколько дней прошло с того момента, как он открыл глаза и обнаружил себя на залитой светом улице. Вспомнил того напуганного разговорчивого человека, который пытался что-то ему объяснить, но не успел, и того у костра, который бросился к нему с надеждой, забыв об осторожности, и тут же за это поплатился. И еще был Дик, который вел его куда-то, кормил, и постоянно что-то говорил. А потом... Теперь он лежит в рюкзаке у Джека. Все они чего-то хотели, всем он был зачем-то нужен. Но Джек не понимал их, ни речи, ни мотивов, ни порывов, ничего. Почему-то от этой мысли ему стало неуютно. У него самого не было ничего подобного, только голод, но и взять цели других он не мог, потому что не понимал их.
Мысли совсем смешались, и думать стало сложно. Сидя на холодном каменном полу, Джек смотрел в темноту и не видел ничего. Здесь в этом тесном закрытом пространстве было совершенно пусто, также пусто как и у него внутри.
Следующие дни и ночи походили один на другой. Ночами он шел вдоль реки, перелезая через случайные завалы. Временами, когда пройти напрямик было невозможно, он углублялся в лес, но старался не уходить далеко от воды. Ему нравился ее шум, он успокаивал. Днем он забивался куда-нибудь между камней и спал под этот шум.
Джек экономил еду. Ел регулярно и понемногу, чтобы были силы идти дальше, не более того. Раны на теле быстро заживали, он не чувствовал боли, и вспоминал о них только если они начинали кровоточить. Очень скоро Джек выкинул повязку, наложенную ему Диком, она была уже без надобности.
Оказалось, что ему совершенно не нужно было опасаться диких животных. Только почуяв его запах издалека, они стремительно убегали. Временами по ночам он ощущал чье-то присутствие рядом, слышал вой и шорох, пробегавших мимо хищников, но никогда не видел их, они не приближались. Людей Джек больше не видел, а потому радовался, что догадался взять еды с собой, без нее он давно бы умер.
Он даже начал привыкать к столь мерному течению собственной жизни. Правда все чаще он обращал внимание на рюкзак, становящийся легче с каждым днем. Дик подарил ему несколько дней жизни, возможно, последних.
Эта ночь ничем не отличалась от предыдущих. Джек быстро шел, перепрыгивая с камня на камень. Последнее время это его порядком забавляло. Камни были скользкими от воды, но тем интереснее было выискивать подходящий для следующего прыжка. Временами вода накатывала, покрывая их целиком, и тогда казалось, будто Джек идет прямо по воде, едва касаясь ее поверхности. Идти таким образом было даже проще, чем выискивать тропинки в прибрежном буреломе.
Случайно Джек обратил внимание на какой-то посторонний шум, доносящийся с берега. Решив, что ему показалось, он сделал пару шагов, но звук вновь привлек его внимание.
Джек остановился и медленно пошел на берег, стараясь не создавать лишнего шума. Остановившись в прибрежных кустах, он начал вглядываться в лес, пытаясь определить источник звука, и вскоре увидел группу людей, медленно бредущую по лесу. Их было человек пять. Они шли, не останавливаясь и не глядя по сторонам, спотыкались, продирались через бурелом. Не сложно было догадаться, что вел их голод, только он имел подобную ослепляющую власть.
Что-то смутило Джека. На секунду он замер, пытаясь понять, что же не так, и осознав, даже вздрогнул. Люди шли совершенно целенаправленно. Они знали куда идут, голод задавал им однозначное направление. А Джек не знал, куда они идут. Он не чувствовал запаха, хотя должен был.
Он так долго находился в тесном контакте с едой, не испытывая потребности в ее добыче, что совершенно привык к этому запаху и перестал обращать на него внимание. Это позволяло экономить пищу, спокойно перемещаться, держа ее за спиной, но как внезапно оказалось, резко снизило его способности как охотника. Получается, в эти дни он легко мог пройти мимо еды и не заметить.
Это открытие неприятно поразило Джека. Он медленно опустил рюкзак на землю и повернулся в том направлении, куда, по-видимому, направлялись люди. Сначала он не почувствовал вообще ничего. Но вдруг легкий ветерок, блуждающий среди деревьев, донес до него едва уловимый новый запах. Это был однозначно запах еды, смешанный с запахом костра, свежей древесины и чего-то еще незнакомого. Впереди были люди, много людей, и они были не такими как Джек.
7. Между Сциллой и Харибдой
Джек медленно и осторожно двигался за идущими впереди. Они не замечали его, да и вряд ли бы заметили, даже если бы он так тщательно не скрывался за кустами и деревьями. Их вел голод, их не интересовало ничего кроме еды. Они не обращали никакого внимания даже друг на друга, что уж говорить о ком-то еще.
Но Джек все равно старался не подходить слишком близко. Пусть сейчас ветер дул им в лицо, унося его запах в лес. Но у него за спиной был рюкзак с остатками мяса, и ему совершенно не хотелось с кем бы то ни было его делить. В памяти слишком хорошо отпечаталось, как такие как он делят добычу, разрывая друг друга на куски без жалости и страха, лишь бы урвать побольше.
С каждым шагом запах еды впереди становился все сильнее. Время от времени Джек отмечал, что они по-прежнему движутся вдоль реки. Вероятно, место, к которому они направлялись, находилось где-то на берегу.
И чем ближе подходили, тем очевиднее становилось, что они здесь не одни и далеко не первые. Обломанные сучья деревьев, временами следы крови, примятая трава, явно служившая кому-то местом для сна. Все чаще встречались хорошо протоптанные тропинки, все реже было слышно уже ставший привычным для Джека за последнее время шорох пробегающих мимо хищников.
Джек начал постепенно удаляться от своих случайных попутчиков. Местность становилась все более исхоженной, и укрываться было все сложнее. Он вернулся поближе к реке. Перепутать направление уже было невозможно. Все дороги, все запахи вели к месту скопления людей, других людей.
До рассвета оставалась еще пара часов, но Джек решил дальше не идти. У него еще было некоторое количество еды, и можно было сильно не спешить. Он не знал, что его ждет, но что-то подсказывало ему, что стоит быть поосторожней. В лесу хищники исчезали при одном его приближении, пытаясь сбежать от неведомой опасности. Его собственное чувство сейчас было сходной природы. Ему хотелось оттянуть момент встречи с тем, что ожидало впереди, и даже, может быть, сбежать обратно в лес. Но запас в рюкзаке подходил к концу, а запах приказывал идти вперед как можно быстрее.
Джек нашел неплохое укрытие среди камней, и первым делом поглубже затолкал туда рюкзак. Те пятеро, что привели его сюда, были уж наверняка не последними в здешних краях. А гостей, привлеченных его едой к нему в убежище, он видеть не хотел.
Он подтащил несколько камней из реки, накидав их сверху и практически завалив вход. Теперь в укрытие можно было только сидеть, поджав под себя ноги, на этом место заканчивалось. Но больше было и не нужно. Зато убежище отлично скрывало от посторонних глаз.
Обустройство отняло довольно много времени. Занимался рассвет, когда Джек наконец забрался внутрь, поставил рюкзак к себе на колени и, обхватив его руками, попытался заснуть.
Сон пришел не сразу. Джеку было неспокойно. Он постоянно просыпался, прислушивался и засыпал снова. В какой-то момент, проснувшись, он услышал голоса буквально у себя над головой. По берегу рядом с тем местом, где укрылся Джек, шли двое.
- За сегодня уже четыре. И лезут, и лезут. Скорей бы уже передохли все, сколько ж можно!
- Да перестань, я уже даже привык как будто. Зато какая практика в стрельбе! Я пока сюда не пришел, вообще стрелять не умел. А теперь вон, с пятидесяти метров мозги этим тварям вышибаю. На последнем ночном дежурстве троим точнехонько в глаз зарядил. Ну забавно же, а? Они ж тупые, как овцы. Прут и прут, только успевай винтовку перезаряжать. Видел бы ты как их Пол отстреливает: и с колена, и лежа, и в прыжке, даже из-за спины. Вот это я понимаю, профи. Только мозги в разные стороны разлетаются. Красота!
- Надоело мне это. Моя б воля, так я бы все как раньше вернул, когда не было этих, и отстреливать никого не надо было. Сидел бы сейчас себе дома, пивко бы потягивал, а не шлялся бы по лесу. Надоело!
- Ой, да ладно тебе ворчать. Тоже мне. Живем, и неплохо ведь живем между прочим. А тебе лишь бы поворчать. О, глянь, еще один голодающий, похоже. Вон там, видишь? Между камней забился. Пойдем, познакомимся поближе.
Двое громко засмеялись. Их шаги раздавались совсем рядом, но Джек не мог даже повернуть голову, чтобы посмотреть на них: в его пещере было слишком тесно. Да и повернись он, вряд ли смог бы что-то увидеть: свет ударил бы в привыкшие к темноте глаза и не принес бы ничего кроме боли и пляшущих даже за закрытыми веками черных мушек.
Джек старался не шевелиться и не дышать. В данных обстоятельствах шансов у него не было никаких. Но к его удивлению люди прошли правее и остановились уже довольно далеко от него. Голоса стали глуше, но их все еще можно было различить.
- Ха! Красавчик! Ты посмотри на него, у него же руки нет и глаза еще. А приполз же, тоже, видать, жрать хочет. Эй ты, одноглазый, чего это тебя сюда занесло, а?
До Джека донесся сдавленный глухой стон не то боли, не то отчаяния.
- Нет, все-таки они забавные. Ты посмотри, ручки тянет и смотрит с такой ненавистью. Так и съел бы меня. А самому и не встать даже. Не встать, да, красавчик? Хаха.
- Ладно, Джо, кончай это, да и возвращаемся. Я есть хочу. Скажем, что все обошли, не так много и осталось, вряд ли еще кого найдем.
- Хорошо, хорошо. Вечно ты со своей едой. Видишь, красавчик, мы бы с тобой еще поболтали, но обед не ждет. Так что прости, приятель.
Раздался выстрел. Звук от него был таким громким, что оглушил Джека, продолжавшего прислушиваться, и на минуту ему показалось, что осталась лишь абсолютная тишина вокруг. К тому моменту, когда слух начал возвращаться, шаги людей затихали где-то вдалеке.
Джек тихо вздохнул и закрыл глаза. Нужно было поспать.
Когда он проснулся, было уже темно. Он не без труда выбрался из своего убежища и посмотрел по сторонам. Рядом по-прежнему шумела река. Джек вдохнул холодный влажный ночной воздух и вытащил рюкзак: ему очень хотелось есть.
Мяса оставалось совсем немного, может быть, на пару дней, максимум дня на три. А дальше нужно будет что-то искать. Джек взял меньше чем обычно. Чем больше времени у него в запасе, тем лучше - это он понимал хорошо.
Был прилив, и вода в реке поднялась, практически добравшись до его убежища. Джек встал и подошел к самой кромке. В темные безлунные ночи вода была совсем черной, и потому казалось, стоя на берегу, что стоишь на краю пропасти и смотришь в пустоту. Но сегодня луна была большой и яркой. Лунные блики гуляли по речной ряби, цепляясь за торчащие из воды камни и путаясь в прибрежных камышах. Мерный шум и плеск, казалось, раздавались прямо в голове Джека.
Внезапно он почувствовал резкий толчок в спину и едва не упал, оказавшись по колено в воде. Джек оглянулся и увидел, что толкнувший его стремительно движется к укрытию. К тому же со всех сторон к его убежищу тянулись люди. Их было много, человек семь только тех, кого Джек мог разглядеть. Они обезумели от голода и неслись, не разбирая дороги. Цель их была вполне очевидна - рюкзак.
Джек выбрался на берег и рванул к своим вещам. Очевидно было, что он не успеет, но он все равно бежал. Оттолкнул одного, другого и буквально ворвался в образовавшуюся кучу людей. Кто-то сильно ударил его локтем в грудь. Джек врезался в оказавшуюся у него на пути спину, обладатель которой превосходил его в размерах примерно раза в полтора. Джек хотел было отпихнуть и его, но тот стоял как каменный, а затем развернулся и точным ударом в лицо выкинул Джека из толпы. Не сумев поймать равновесие, Джек упал, сильно ударившись головой о прибрежные камни, и потерял сознание.
Когда он пришел в себя, ночь уже подходила к концу. Камни его бывшего убежища были развалены и раскиданы. От рюкзака остались лишь обрывки ткани. Еды больше не было. Совсем не было.
8. Погоня
До рассвета оставалось совсем немного. Голова у Джека шумела и кружилась после удара, идти было тяжело, а наклоняться и поднимать камни, чтобы восстанавливать убежище, - просто невозможно. Он предпринял пару попыток, но едва не уронив один из камней себе на ногу, бросил эту затею.
Теперь он медленно брел по берегу, пытаясь подыскать что-то новое, подходящее. Нужно было торопиться, а он с трудом удерживал себя на ногах, нужно было внимательно смотреть по сторонам, а перед его глазами все расплывалось. Единственная мысль о том что, если он сейчас не спрячется, то сегодня же днем поймает пулю, заставляла его идти дальше. В какой-то момент сбоку он увидел достаточно густой кустарник. Джек подошел к нему, забрался вглубь и свернулся в клубок, поджав под себя ноги. Возможно, это был последний день его жизни, но ему было все равно.
Усталость прошедшего дня буквально вырубила его. Он ничего не видел и не слышал, проспал целый день и половину следующей ночи. Проснувшись, Джек дернулся было к рюкзаку и тут же вспомнил, что рюкзака у него больше нет. Голод уже активно давал о себе знать. Оказалось, Джек уже и забыл это гнетущее чувство, которое разрывало на части и заставляло бежать хоть куда-нибудь в поисках еды.
Он вылез из кустарника и небыстро, чтобы лишний раз не расходовать силы, стал исследовать близлежащую местность, принюхиваясь, в надежде напасть на след. Вокруг было тихо. Если животные и жили здесь, что сильно вряд ли, учитывая количество таких как он, то все они сидели по норам, надежно спрятавшись. Столь желанного запаха еды не ощущалось практически совсем, только из лагеря на берегу, но туда Джек идти не собирался, ему еще хотелось жить.
Он бродил кругами вокруг места ночлега, боясь отойти слишком далеко. Найти новое укрытие будет еще сложнее, а потому не стоило терять старое.
Джек отошел не больше чем на двести метров, когда случайно наткнулся на труп еще одного несчастного с дыркой в голове. Было похоже, что убили его совсем недавно, обессилевшего от голода и неспособного к сопротивлению. Джек подошел поближе и внимательно осмотрел тело. Человек был самым обычным. Люди вообще почти ничем друг от друга не отличались, особенно мертвые. Только запахом. У этого человека не было того манящего запаха, заставлявшего сходить с ума, скорее наоборот, его запах был несильным, но неприятным. Из-за него к телу не хотелось даже прикасаться.
В голове Джека назойливо вертелась мысль, что стоит попробовать. Он схватил тело, одним резким движением вырвал кусок мяса, и положил в рот. Вкус был не просто отвратительным. Все тело Джека сначала свело судорогой, а затем словно вывернуло наизнанку. Его всего трясло, из глаз текли слезы, мышцы болели, а желудок раз за разом подкатывал к горлу, заставляя выплевывать желчь. Наконец обессиленный он рухнул на траву и закрыл глаза. Перед глазами гуляли красные круги, в висках стучало, все тело покрывал липкий холодный пот. Никогда еще Джеку не было так плохо, даже когда он умирал от голода.
С трудом поднявшись, он нашел глазами тот кустарник, где укрывался прошлой ночью, и двинулся к нему, переходя от дерева к дереву, опираясь на них, чтобы не упасть. Чувство голода усилилось втрое, но искать еду сейчас, Джек больше не мог. Он забрался поглубже в заросли и заснул, вконец вымотанный своей внезапной болезнью.
Был еще достаточно ранний вечер, когда Джек проснулся снова. Высокие деревья не давали солнцу пробиться, а потому в лесу было довольно сумрачно. Он не стал выбираться из укрытия. Если его заметит кто-то из лагеря, то смерть в виде кусочка свинца встретит его раньше, чем он успеет заметить, откуда же она прилетела. Он уже ощущал слабость, вызванную голодом, и ему стоило невероятных усилий удерживать себя на месте, не подчиняясь зову запаха, долетавшего с берега, где жили люди. Джек настолько был сосредоточен на этом, что ни сразу понял, что помимо того, далекого запаха, явно прослеживался другой, гораздо ближе.
Джек перевернулся так, чтобы можно было выглянуть из-за куста максимально незаметно, и начал ждать. Очень скоро из-за деревьев показались двое: мужчина, крепкий, сильный, и девочка лет двенадцати, которая рядом с ним казалась совсем маленькой.
Джек впервые видел маленького человека и даже удивился столь непривычному зрелищу. Сознание его будто бы разделилось: с одной стороны, все его тело требовало напасть на них немедленно, потому что завтра у него не будет сил даже на то, чтобы встать, но с другой, он с любопытством и даже каким-то приятием смотрел на появившуюся пару. Они шли спокойно, даже слишком спокойно, не глядя по сторонам.
- Нам нужно возвращаться, Микки. Мы и так зашли слишком далеко, здесь уже опасно, да и ночь скоро. Я уверен, что Грей вернется, он взрослый и умный пес. И уж точно не потеряется в лесу. Скорее всего просто убежал подальше поохотиться.
- Пап, ну ты же знаешь, что он никогда не убегал. Да даже если бы и убежал, то уже давно должен бы был вернуться. Но ты прав, зря мы здесь бродим. Потеряться он не мог, а обидеть его здесь некому. Хищников почти не осталось, а эти, нелюди, на животных не нападают.
- Зато теперь мы точно в этом удостоверились, ведь так? Идем домой?
- Да, идем... Я уверена, что это наши же его и сожрали. С мясом в лагере последнее время туго. Вот они и съели Грея.
- Ну хватит, Микки, хватит. Ты преувеличиваешь. Мало ли что могло случиться.
- Случиться могло все что угодно. Но я почти уверена, что все так как я говорю. Они бы и людей уже начали есть, будь их воля. Ладно, пап. Идем домой. Если, конечно, можно назвать это место домом.
Джек продолжал прислушиваться, когда заметил движение чуть левее. Он явно был здесь не единственным наблюдателем. Он сосредоточился и внимательно посмотрел вокруг: раз, два, три справа, еще пара слева, один немного впереди. Запах был лучшим ориентиром. Со всех сторон подтягивались люди. И с каждой минутой их становилось все больше.
Мужчина похоже тоже что-то заметил, или по крайней мере почувствовал. Он замолчал, оглянулся и перехватил ружье.
- Микки, кажется, у нас неприятности, придется идти быстрее.
Они перешли на бег, но люди вокруг уже перестали прятаться и выходили на них со всех сторон. Мужчина остановился и выстрелил в ближайшего к нему, едва прицелившись. Тот упал с ровной дырой по середине лба. Снова раздался выстрел и рухнул следующий.
Мужчина с девочкой бежали к лагерю, но нападающих с каждой секундой становилось все больше. Время от времени раздавались выстрелы, каждый из которых неизменно находил свою цель, но это как будто только привлекало все новых и новых участников погони. Дистанция сокращалась. Выстрелы звучали все чаще.
Джек тоже бежал в толпе. Бежать было легко, и он с легкостью опережал остальных, явно сказывалось хорошее питание в последние несколько дней. В какой-то момент он вырвался вперед и оказался совсем рядом с убегающими. Мужчина в очередной раз развернулся, прицелился, и вдруг раздался крик девочки:
- Папа, нет! Стой! Это же Джек!
Мужчина на секунду замешкался, но этого промедления было достаточно. Откуда-то справа на него бросился человек и точным ударом выбил ружье, а другой в этот момент схватил его сзади и опрокинул на землю. Мужчина продолжал смотреть на Джека. И во взгляде его было что-то такое, от чего Джеку стало не по себе. Также смотрел на него Дик, перед тем как выстрелить себе в голову. Это была жуткая смесь боли, отчаяния и затухающей надежды.
- Микки! Беги! - крикнул мужчина изо всех сил, прежде чем окончательно скрылся среди грязных тел, рвавших его на части.
Джек выпрямился, увидел стремительно убегающую Микки и побежал за ней. Ее по-прежнему преследовали, и хотя большая часть нападавших осталась рядом с ее отцом, те, кто был слишком далеко в момент его падения, теперь преследовали девочку с удвоенной энергией.
Было видно, что она выдыхается. Она споткнулась раз, другой, скорость ее заметно уменьшалась. Джек снова был в первых рядах, а потому первым увидел, как девочка, зацепившись за корень, упала на колени. Он подбежал к ней и одним рывком поднял на ноги.
- Джек, Джек, это ведь ты? Правда? Правда, Джек? - шептала она, а по щекам ее текли слезы.
Джек секунду смотрел на нее, а потом схватил за руку и потащил за собой. Он плохо понимал куда они бегут, стараясь просто подальше убраться от людей, окружавших их все более плотным кольцом.
Преследователи были уже рядом. Одного из них, подобравшегося совсем близко, Джек сильно пнул ногой, так что тот согнулся пополам и упал на землю. Они выиграли еще пару минут, но все равно бежали слишком медленно. В голове Джека творилось форменное безумие. Желудок сжимался от голода и требовал немедленно остановиться и приняться наконец за еду, разорвав хрупкое тельце девочки на части. Но что-то другое внутри отчаянно сопротивлялось этому. И потому Джек бежал, бежал, что есть сил, понимая, что стоит ему хоть на секунду остановиться, и он убьет Микки.
Сил у Микки не осталось совсем. Она остановилась и практически упала на землю не в состоянии сделать больше ни шага. И в ту же секунду почувствовала, что Джек поднял ее на руки и закинул на плечо. Ей было больно, но это уже было неважно.