Аннотация: Некто посещает город, который словно застыл во времени.
Городок замер в спокойствии. Казалось, его изолированный мир, окутанный беззвучной пеленой сумерек, был надежно защищен от любых внешних и внутренних раздражителей, и ничто не способно нарушить царящую в нем безмятежность. Все здесь было статично: ни поздних прохожих, задумчиво бредущих по узким улицам, ни приглушенных звуков человеческого быта, доносящихся из приоткрытых окон домов. Будто бы городок умер, хотя на самом деле он всего лишь спал, спал глубоким, летаргическим сном. Так что гудение автомобильного мотора здесь резко выделялось, как бросается в глаза кофейное пятно на белоснежной скатерти.
Черный седан, который странным образом занесло в эти края, осторожно прокрался по городским дорогам и остановился около маленького обшарпанного мотеля. Хлопнув автомобильной дверью, наружу выбрался высокий человек, одетый в темно-синий пиджак. Он неторопливо осмотрелся по сторонам, вдохнул прохладный ночной воздух и направился внутрь гостиницы.
В ее вестибюле царила полутьма. Единственным источником света был маленький старый телевизор, который смотрел мужчина, сидевший за стойкой администратора. Телевизор показывал белый шум, но администратор, казалось, не замечал этого и напряженно вглядывался в экран остекленевшими глазами. К возможному постояльцу он не проявил абсолютно никакого интереса, в отличие от сидевшего на стойке черного кота в кожаном ошейнике, который внимательно уставился на незнакомца.
Постояв немного, приезжий громко кашлянул и пару раз хлопнул ладонью по кнопке звонка, отчего администратор вздрогнул и удивленно заморгал, словно только что пробудился ото сна.
- Добро пожаловать,- поздоровался он, все еще немного дезориентированный.
- Здравствуйте. Я хочу снять у васъ номеръ на два дня. Во сколько мнѣ это обойдется?
Расплатившись, приезжий получил ключ и вышел обратно на улицу, на мгновение задержавшись в дверях, чтобы окинуть взглядом администратора, который уже потерял к нему всяческий интерес и вернулся к просмотру лишь ему ведомой передачи.
Снаружи же ждала хищная аномалия, волнами неестественных ощущений накатывающаяся на приезжего, пока он брел по поросшим травой старым мостовым в поисках нужного адреса. В каждой молекуле воздуха, в каждой крупице мягкого света уличных фонарей ощущалась некая странность, из-за которой разум воспринимал окружающий мир как галлюцинацию или беспокойный сон, навеянный в полудреме. Все это вселяло в душу какое-то смятение, перегрузку эмоций, призывало лечь и свернуться в позу зародыша, отстранившись от всех существующих горестей и радостей. Приезжий, однако, не выказывал никаких признаков того, что поддается мороку.
Построенная в федеральном стиле усадьба нашлась на окраине в двадцати минутах ходьбы от мотеля. Лужайка была нестрижена, а ограда местами покосилась, но, несмотря на это, дом все равно производил величественное впечатление своими большими окнами и парадной дверью, украшенной орнаментом с изысканной резьбой.
Приезжий остановился на крыльце и принялся рыться в кармане брюк, но затем спохватился и взглянул на циферблат часов на левом запястье. Все шло согласно плану. Встряхнув головой, чтобы ослабить путы наваждения, он принялся настойчиво звонить в дверь. Вначале казалось, что никого нет дома, но через несколько минут послышались неуверенные шаги. Щелкнул замок, и дверь открылась.
Хозяин на вид разменял четвертый десяток и выглядел под стать дому: растрепанный, с всклокоченными волосами, но производящий впечатление человека образованного и интеллигентного. Отстраненно взглянув на гостя, он замер в ожидании.
- Радъ встрѣчѣ, мистеръ Малкольмъ. Я изъ "Литерачеръ Уикендъ", мы съ вами договаривались насчетъ интервью.
В пустых глазах хозяина медленно разгорелась искорка жизни, и он рассеянно проговорил:
- Да-да, конечно. Заходите, мистер?..
- Джо Блоггсъ,- ответил гость и легко улыбнулся.- У моихъ родителей было своеобразное чувство юмора.
Вдвоем они прошли в гостиную. Посередине стоял огромный деревянный стол с массивными ножками, заваленный стопками книг, некоторые из которых покрывал видимый слой пыли. Как бы извиняясь за беспорядок, Малкольм предложил гостю сесть за одно из вольтеровских кресел с высокой спинкой и обивкой цвета бледного аквамарина, перед которым на столе было больше всего свободного места. Очевидно, в нем обычно сидел сам Малкольм.
- Чаю, мистер Блоггс? - предложил он.
- Да, благодарю.
Пока хозяин отсутствовал, его гость с любопытством осмотрел лежащие перед ним книги. Они были самые разнообразные - в основном классика и энциклопедии, но были среди них и современные авторы, и даже произведения для детей. Было очевидно, что книги являются большой страстью хозяина, и казалось, что он настолько много читал, что в его шкафах уже давно закончилось место.
Дождавшись, когда Малкольм вернется с чашками горячего ароматного напитка и сядет по правую руку от него, гость начал свое интервью.
- Итакъ, какъ вамъ уже сообщали, я прiѣхалъ сюда, потому что наши читатели, какъ и вообще всѣ любители книгъ, давно горятъ желанiемъ узнать, куда же подѣвался Эдвардъ Малкольмъ, величайший прозаикъ современности.
- Вы преувеличиваете,- скривился тот, услышав столь напыщенный титул.
- Тѣмъ не менѣе многiе считаютъ васъ таковымъ,- гость отпил из чашки и продолжил: - Вашъ дебютъ, "Девятнадцатое января", снискалъ восторженные отзывы критики и установилъ рекордъ по времени пребыванiя въ спискахъ бестселлеровъ, рекордъ, который по сей день былъ превзойденъ лишь однажды. И сдѣлалъ это романъ "Вспыхнули звезды" - ваша вторая работа.
- Я лишь писал о том, чем хотел поделиться с другими,- пожал плечами Малкольм.- Не считаю, что мои книги были шедеврами, однако вынужден признать, что их популярность превзошла все ожидания.
Удовлетворенный этой фразой, гость сделал еще несколько глотков и, поставив чашку на блюдечко, достал из пиджака блокнот в кожаной обложке, приготовившись делать в нем пометки.
- Хорошо, мистеръ Малкольмъ,- начал он, перейдя на чуть более деловой тон,- почему шесть лѣтъ назадъ вы рѣшили прекратить всяческое общенiе съ прессой и вашими поклонниками?
- То было не самое приятное время. Вокруг "Вспыхнули звезды" поднялась большая шумиха, даже не сравнить с тем, что было после моего первого романа. Я и глазом не успел моргнуть, как оказался в центре всеобщего внимания. Меня раз за разом вытаскивали на всякие интервью, собрания, встречи, где мне приходилось выступать перед людьми, сознавая, что я не могу поведать им что-то новое - все мои мысли уже были на страницах книг. Поэтому я с радостью скрылся от всей этой суеты, когда подвернулся подходящий шанс.
- То-есть вы рѣшили смѣнить обстановку, чтобы набраться впечатлѣнiй для новаго романа?
Писатель покачал головой.
- Нет. Единственной причиной было желание, чтобы меня оставили в покое, а не превращали в некий аттракцион или музейный экспонат, так что я был просто счастлив переехать в это тихое местечко. Честно говоря, до сих пор поражаюсь, что такой замечательный дом стоил настолько дешево.
- Дешево?
- Да, дело в том, что тут произошел некий случай. Не знаю подробностей, но мой агент сказал, что он связан со смертью предыдущего хозяина, промышленника. Наверное, его дочери было больно вспоминать об этом, поэтому она хотела как можно быстрее избавиться от дома,- писатель задумчиво потер лоб.- Как же ее звали?.. Мисс Литтлвуд. Табита, кажется, но я не уверен. Никогда не говорил с ней лично.
Лицо гостя ясно выразило удивление, но он скрыл его прежде, чем Малкольм что-либо заметил, после чего принял решение направить беседу в исходное русло.
- Понятно. Однако давайте вернемся къ вашему творчеству. За столько лѣтъ не промелькнуло ни единаго слова о вашей слѣдующей книгѣ...
- Потому что я даже не собирался начинать работать над ней,- развел руками Малькольм.
- Почему? Вы бросили писать?
- Нет, не совсем. Я люблю писать, но не хочу размениваться по мелочам, и как я уже сказал, мне больше нечего сообщить людям. Поэтому третьей книги не будет.
- Жаль. Боюсь, читатели будутъ разочарованы этой новостью.
- Наверное,- вздохнул писатель.- Извините, но я думаю, что вы узнали достаточно. Хоть я и не давал интервью уже шесть лет, мне все равно не очень нравится этим заниматься.
Малкольм поднялся из-за стола и вдруг в некотором замешательстве добавил:
- Странно, никак не могу вспомнить, почему я вообще согласился поговорить с вами, мистер Блоггс.
- Тѣмъ не менѣе я очень радъ, что вы все-таки это сдѣлали, мистеръ Малкольмъ.
Гость убрал свой блокнот в карман пиджака и в сопровождении хозяина направился к двери. Там они попрощались, и приезжий вышел на улицу, чуть не споткнувшись о черного кота, который мирно умывался, сидя на крыльце.
Снова навалилась липкая тяжесть, стремясь высосать энергию и подчинить человека своей неестественной воле. Она ураганом бесновалась вокруг, разъяренная тем, что кто-то в ее владениях осмеливается противостоять ей. Едва успев закрыть дверь, Эдвард Малкольм сполна почувствовал на себе всю ее мощь. Его взгляд потух, и, не осознавая, что делает, писатель живым трупом прошагал в свой кабинет, сел за печатную машинку и замер, словно муха, вокруг которой застыл янтарь.
Приезжий, однако, как будто находился в оке невидимого шторма. Не зная, чем ему заняться дальше, он направился в наугад выбранном направлении.
Город, который был потревожен его присутствием, назывался Эрмин. Когда-то в нем ежегодно проходила большая ярмарка, на которой торговали мехом, но сейчас он практически ничем не выделялся: тихое местечко, окруженное лесами, в котором жизнь размеренно течет своим чередом и никогда ничего не меняется. Именно поэтому аномалия была так опасна и так легко завладела городом. Эрмин сам по себе навевал безмятежность: магазинчики с приветливыми продавцами, небольшие уютные дома, тенистые аллеи и красивые природные пейзажи. Не удивительно, что такие, как Эдвард Малкольм, стремятся сюда в поисках спокойствия, постепенно заменяя собой коренное население.
Ноги привели приезжего к городскому кладбищу. Железные ворота оказались не заперты, и по наитию он прошел через них.
Место не выглядело мрачным, особенно на фоне сюрреалистичной вуали, покрывавшей весь город. Даже напротив, оно несло в себе заряд сакральности и некоего любопытства. Приезжий медленно шел вдоль надгробий, рассматривая имена и даты жизни. Интересно, кто были эти люди, и чем они занимались? Какую историю может поведать их жизнь? Например вот эта двухместная могила. Смерти двух человек, покоящихся в ней, разделяла всего лишь неделя. Было ли это трагическим совпадением или нет? Приезжий поднял взгляд и прочитал имена.
"Джон и Холли Литтлвуд".
- Я могу вам чем-то помочь? - вдруг раздался голос.
За спиной оказался сгорбленный морщинистый старик, которому можно было дать лет восемьдесят или около того, настолько сильно он выглядел похожим на привидение.
- Простите, не хотел вас напугать,- извинился он.- Я кладбищенский сторож. Никогда не видел вас раньше, поэтому мне стало любопытно, что вы здесь делаете.
- О, это мои старые знакомые,- сказал приезжий первое, что пришло в голову, кивнув в сторону могилы.- Я случайно оказался въ этомъ городѣ и узналъ объ ихъ смерти.
Старик подковылял поближе к надгробию и окинул его слеповатым взглядом. Он сильно хромал на левую ногу, и приезжий поразился тому, что не смог почувствовать его приближения.
- Да, я помню их,- тихо произнес сторож.- Вообще я работаю здесь всю свою жизнь и знаю истории многих, кто здесь похоронен, но эта одна из тех, что особенно врезаются в память. Хотите, могу ее вам рассказать.
- Не увѣрен, что готовъ ее услышать,- учтиво отказался приезжий.
- Хорошо. Оставлю вас наедине,- старик понимающе кивнул головой и, сделав пару шагов в сторону, добавил с легкой улыбкой: - У вас, кстати, очень странный акцент. Немного напоминает моего деда.
Проводив сторожа взглядом, приезжий еще некоторое время постоял возле могилы и двинулся обратно со странным ощущением в душе. Покинув кладбище, он пошел вдоль невысокой стены, сложенной из камня, пока наконец не нашел сидящего на ней угольно-черного кота в кожаном ошейнике. Зверь внимательно наблюдал за подошедшим к нему человеком, но ничуть не беспокоился и казался слишком ленивым, чтобы хотя бы на миллиметр сдвинуться с места.
- Нужно поговорить,- сказал приезжий.
Кот смерил его оценивающим взглядом, медленно встал, потянулся и наконец дотронулся передней лапой до пряжки своего ошейника. И в тот же миг мир вокруг изменился. Тусклые фонари вдруг наполнились силой и разорвали царящий вокруг сумрак, но все при этом стало выглядеть несколько странно, словно у вещей выпили их цвет, и они теперь представлялись десятками различных оттенков серого, оттенков, неведомых человеческому глазу.
- Нахожусь в аберрации примерно шесть часов по внутреннему времени,- махнул хвостом кот, сидя на стене.- Ни одного признака внешнего вмешательства не зафиксировано. Во время наблюдения за наживкой не замечено ни слежки, ни попыток разумного влияния. Таким образом, считаю, что аберрация носит естественный характер.
- То-есть въ этомъ маскарадѣ не было никакого смысла,- заключил приезжий, недовольно оглядев свой новый темно-синий пиджак.
- Стандартная процедура.
- Да, но врядъ-ли кому-то нравится быть наживкой. Безъ своихъ часовъ я чувствую себя неуютно.
Кот пропустил жалобу напарника, предпочитавшего одеваться в стиле викторианского джентльмена, мимо ушей и предпочел сосредоточиться на решении их задачи.
- Самой распространенной причиной аберрации является потеря ноосферой большого объема информации. Есть идеи, что произошло в данном случае?
- Честно говоря, есть,- улыбнулся джентльмен.- Я отмѣтилъ кое-что, что можетъ имѣть отношенiе къ дѣлу.
Это было удивительно. За время своего пребывания в Эрмине кот не обнаружил ни одной зацепки и не думал, что джентльмен, даже учитывая его репутацию, сможет раскопать что-то так быстро.
- Стало быть, в этом кроется причина посещения кладбища? - уши кота навострились.
- Въ какомъ-то смыслѣ. Но вообще мнѣ просто повезло.
- Разочарован, так как думал, что в подобных умозаключениях будет больше логики.
Шутливо извиняясь, джентльмен склонил голову. Он тоже был несколько удивлен, как все сложилось. В этом мире, полном таких вот случайных совпадений, трудно было не поверить, что все происходит согласно высшему замыслу, будь то течение ноосферы или нечто совершенно иное.
- Потеря чаще всего связана съ чей-нибудь смертью,- констатировал джентльмен,- так что я думаю, намъ следуетъ нанести визитъ въ мѣстную больницу. Можешь показать дорогу?
Кот кивнул и, грациозно спрыгнув со стены на дорожку, двинулся в нужном направлении. Джентльмен осторожно последовал вслед за ним, пытаясь привыкнуть к паллию своего напарника. Близкие предметы в нем выглядели четко, но уже в небольшом отдалении их контуры начинали потихоньку размываться. И еще это безумное буйство серости... Джентльмену одновременно казалось, что его зрение и обострилось, и наоборот, стало хуже. Чтобы отвлечься от непонятных ощущений, он решил задать вопрос, который вертелся у него на языке с самого начала этого задания.
- Позволь полюбопытствовать. Мы раньше никогда не работали вмѣстѣ, но я давно слышалъ о тебѣ, и меня всегда кое-что интересовало. Почему котъ? Я понимаю, что такая форма удобна для развѣдки, но все-таки почему?
Они успели пройти пару десятков метров, прежде чем кот взмахнул хвостом.
- Не люблю быть человеком. Никогда не знаешь, какие мысли и ощущения идут изнутри, а какие были навязаны окружающим обществом. Всегда кажется, что стремления просто заимствованы у кумиров или воспитателей, поэтому чувствуешь себя некой копией, симулякром. С котами все проще: никакой личности, одни инстинкты. Может, и плохо быть таким же, как все, но зато не приходится бороться с сомнениями и что-то доказывать. Поэтому,- он шевельнул ушами,- не люблю быть человеком.
Джентльмен почесал подбородок, переваривая услышанное, а затем тактично сменил тему разговора, принявшись объяснять, что же, по его мнению, произошло в Эрмине.
Наверное, в каждом городе есть хотя бы одно мрачное здание, о котором любят рассказывать жуткие истории дабы развеять скуку. Часто они придумываются на ходу каким-нибудь изнывающим от безделья шутником, стремящимся привлечь к себе внимание, но не забываются и со временем обрастают все большим и большим количеством деталей: искаженными фактами, показаниями мнимых свидетелей и прочими вещами, которые превращают незатейливую байку в настоящий городской миф.
Эрминская лечебница представляла собой одинокое здание на холме, выстроенное на городском отшибе. Во время грозы оно вполне способно было вселять чувство беспокойства, выделяясь черным силуэтом на фоне вспышек молний. Стоя перед входом, джентльмен каждой клеткой своего тела ощущал, как высокие стены, облицованные темным камнем, тяжело нависают над ним, какая злоба в них таится и с какой кровожадной радостью они обрушились бы ему на голову. "Уходи! - предупреждающе шипели окна, из которых прорывалось красноватое свечение.- Убирайся прочь отсюда! Прочь!"
- Здесь аберрация проявляется сильнее всего,- у кота шерсть стояла дыбом.- Не могу полностью отгородить вмешательство в восприятие.
Дверь отворилась со скрипом. Внутри здание тоже выглядело отталкивающе: стерильно голые стены, люминесцентные лампы, ослепляющие своим непрерывным мерцанием - словно идешь по декорации дешевого фильма ужасов.
Вероятно, в прошлом лечебница служила пристанищем для душевнобольных. Вот в этих одиночных палатах они валялись, скорчившись, на полу в плену своего собственного пошатнувшегося рассудка, с ужасной безнадежностью ощущая, как он все глубже и глубже соскальзывает в пучины безумия. Вот здесь холодные руки врачей пристегивали к головам больных электроды, чтобы подвергнуть их шоковой терапии, и нельзя сказать, делалось ли это с тщетной надеждой вернуть работу мозга на старые рельсы или просто из садистского удовлетворения жестокостью.
Ощущая в воздухе дурманящую смесь запахов крови и медицинских препаратов, джентльмен с трудом воспринимал, где кончается реальность и начинается аномалия. Ему виделись кладовые, полные пыточных инструментов, и информационные доски, завешанные фотографиями отвратительных опытов над людьми. Кот, как мог, усиливал паллий, но по мере приближения к сердцу аберрации она прорывалась то тут, то там, словно вода, заполняющая трюм тонущего судна.
А потом все резко закончилось. Распахнув очередную дверь, джентльмен увидел маленькую светлую палату. На мягкой кровати с открытыми глазами лежал морщинистый старик, лицо которого частично закрывала кислородная маска. Судя по показаниям находившихся в комнате медицинских приборов, пациент был мертв, но джентльмен подошел к нему и легонько потряс за плечо.
Словно очнувшись после глубокого транса, старик с удивлением присел на кровати, осмотрелся вокруг, ощупал руку в том месте, где была закреплена игла капельницы, а затем внимательно оглядел своих посетителей.
- Я помню вас,- аккуратно сняв маску, обратился он к джентльмену.- Мы разговаривали на кладбище... буквально минуту назад. Что произошло? Как я здесь оказался?
- На кладбищѣ были не вы,- мягко ответил джентльмен.- Это былъ вашъ образъ.
- Образ? Не понимаю,- растерялся сторож, но потом вдруг нахмурился, будто что-то вспомнил.- Прихватило сердце, и меня отвезли в больницу. Мне казалось, что я умираю, а потом... Значит, то что было на кладбище - это что-то вроде сна, да? Я правда умер, и вы пришли забрать меня?
- Может, просто приступим к делу? - сидевший на кровати кот нетерпеливо взглянул на джентльмена, но тот покачал головой в ответ.
- Нѣтъ. Хоть это и не входитъ въ наши обязанности, но я считаю, что мы должны ему объяснить, что происходитъ.
Кот недовольно повел ушами, но все-таки не стал спорить.
- Когда-нибудь задумывался о том, что весь мир существует лишь в воображении? - повернул он голову в сторону старика.
- Звучит как детская фантазия,- обескураженно ответил тот.
- Однако дело обстоит так, что это правда. Вселенная является лишь океаном информации, называемым ноосферой. Этот океан - плод деятельности миллиардов разумов, которые рождают и обмениваются друг с другом различными мыслями, и именно ноосфера формирует материальную действительность.
- Мой напарникъ ведет къ тому, что человѣческiй разумъ имѣетъ власть надъ мiромъ,- пояснил джентльмен,- и въ нѣкоторыхъ ситуацiяхъ можетъ измѣнять его по своей волѣ.
- Но это невозможно! - запротестовал старик.- Не могу же я, например, придумать себе обед!
- Все не так просто,- моргнул кот.- Чем больше разумов знают определенный факт, тем сложнее сделать нечто, этому факту противоречащее. Это одна из основ ноосферы, благодаря которой мир выглядит одинаково для подавляющего большинства людей.
- Но если все передумают, то он изменится?
- Да, вероятность есть. Законы функционирования пока не поддаются четкому пониманию, поэтому неизвестно, что возможно изменить, а что нет. Самая распространенная теория гласит, что ноосфера обладает собственным составным сознанием, которое регулирует протекающие в материальном мире процессы.
- Хорошо,- покачал головой старик,- это все сложно для моего ума, но допустим, я верю, что крупица истины в этом есть. Однако причем здесь я?
- Дело в том, что информация может быть уникальной в своем роде. Смерть разума, обладающего большим набором фактов, которые более никому неизвестны, порождает сильные искажения в ноосфере.
- Въ разговорѣ на кладбищѣ,- вмешался джентльмен,- образъ заявилъ, что вы помните многихъ здѣшнихъ жителей. Сейчасъ никто не знаетъ исторiю Эрмина лучше васъ, поэтому въ моментъ смерти вашъ разумъ не въ силахъ былъ покинуть ноосферу и застрялъ въ промежуточномъ состоянiи, приведя къ ошибкѣ, аномалiи. Чаще всего въ такихъ ситуацiяхъ человѣкъ становится призракомъ, но въ вашемъ случаѣ возникшая аномалiя оказалась куда сильнѣе и заперла весь городъ въ стазисѣ, практически полностью отрѣзавъ мѣстные разумы отъ ноосферы.
Сторож задумчиво потер лоб.
- Вы говорите о смерти. Но я не понимаю, как может умереть разум, если он не материален.
- Хороший вопрос,- пошевелил ушами кот.- Каждый разум создает телесную оболочку, аватару в материальном мире. Но по какой-то причине разум неизбежно покидает ноосферу, либо уничтоженный другим разумом, либо просуществовав определенное время. На материальный мир это проецируется как гибель аватары. Что происходит с разумом дальше, неизвестно. Считается, что смерть - один из принципов, действующих вне ноосферы, который нельзя как-то познать или изменить изнутри.
- И выходит так, что я отжил свое и умер, но застрял на полпути туда, поэтому вы пришли исправить это.
- Да,- мягко подтвердил джентльмен.- Къ сожалѣнiю, вамъ уже невозможно помочь, и наша цѣль здѣсь - лишь забрать ваши знанiя, чтобы стабилизировать мѣстный участокъ ноосферы. Послѣ этого вы исчезнете.
- И вы не в курсе, что будет со мной дальше?
Джентльмен лишь покачал головой.
В палате стало тихо.
- Знаете,- наконец произнес сторож,- я прожил хорошую жизнь. Да, я любил рассказывать истории о старых временах, а в последнее время мне не с кем было поговорить, но у меня нет никаких сожалений. Я знал много отличных людей. Может быть, там я встречу их снова. В общем,- в его глазах блеснула влага,- делайте уже то, что должны.
Получив кивок согласия от джентльмена, кот закрыл глаза и коснулся ошейника.
На мгновение стало темно. Потом появился маленький огонек - светящаяся картинка, демонстрирующая улыбающегося молодого человека в джинсовом комбинезоне с косматыми волосами на фоне паровоза. Затем появилась еще картинка и еще одна. Все пространство заполнилось миллионами, миллиардами изображений. Это бесчисленное множество светлячков в непонятном хаосе сновало из стороны в сторону, но в конечном итоге направилось в одну точку, чтобы слиться в небольшой ослепительно сияющий шар, воплощение единственной человеческой жизни.
Когда все закончилось, джентльмен и кот снова обнаружили себя в больничной палате. Старик лежал на кровати в том же виде, в котором они его обнаружили, но теперь был бледен, и глаза его скрывали веки. На небе за окном занималась заря.
- Готово,- довольно переступил передними лапами кот.- Уходим?
Джентльмен осторожно протянул руку, и зависший над телом сторожа сияющий шарик медленно опустился на его ладонь.
- Пока нѣтъ,- съ легкой грустью сказал он.- Сдѣлай изъ меморабилiи нѣчто вродѣ дневника. Есть идея, какъ укрѣпить этотъ участокъ.
Погода была хорошая. Легкий ветерок трепал Эдварда Малкольма по щеке, напоминая, что следует почаще бывать снаружи, но все же писатель чувствовал себя не в своей тарелке. Проблема состояла в причине, по которой он сегодня выбрался из дома.
Его неожиданно пригласили на похороны.
Малкольм не понимал зачем. Он обычно старался держаться особняком, редко общался с соседями, а о покойном вообще не знал ровным счетом ничего. Однако почему-то писателя позвали, а он не в силах был отказать.
Поэтому теперь в этот погожий день он шел вслед за гробом по кладбищу в окружении десятка мрачных людей и толком не понимал, как следует себя вести. Малкольма не сильно тревожила смерть незнакомого человека, но было невозможно не ощущать чувства скорбящих, и общее настроение трагедии потихоньку вливалось в него и заставляло гадать, кем же был покойный и что он значил для этих людей.
И вообще... Малкольм осмотрелся вокруг. Здесь похоронены многие, и у каждого из них есть своя собственная, уникальная история жизни. Их судьбы тесно переплетаются друг с другом в паутине судьбы и образуют единую поэму об этом городе, поэму, рассказанную его кладбищем. Интересно, как бы она прозвучала...
Погруженный в свои мысли, писатель не сразу заметил, что церемония закончилась и что кто-то осторожно постукивает ему по плечу.
- Мистер Малкольм,- сказал стоящий перед ним человек средних лет в траурном черном костюме,- вы, наверное, удивлены, что вас пригласили на эти похороны?
- Да, честно говоря, я был весьма озадачен.
- Дело все в том, что когда мы разбирали дедовы вещи, то нашли его дневник, и в одной из последних записей он просил после его смерти передать этот дневник вам.
Малкольм взял протянутую ему тяжелую толстую папку, полную бумаг, исписанных убористым почерком. Не очень понимая, что от него хотят, писатель раскрыл ее наугад и прочитал пару строчек, после чего глаза его расширились, и он с внезапно нахлынувшим вдохновением оглядел окружающий мир, совершенно не воспринимая слов своего собеседника.
А вдали от них, невидимый для любопытных глаз, в тени вяза стоял, опираясь на трость, высокий джентльмен в черном сюртуке и шляпе-цилиндре. Убедившись, что теперь Эдварду Малкольму снова есть о чем поведать миру, он взглянул на циферблат своих карманных часов и, щелкнув их крышкой, покинул Эрмин, чувствуя, что теперь его задание здесь закончено.