в пересадочном терминале одного северного города
я попивал ром
и ждал своей посадки на рейс.

она примостилась за стойку со всей этой кучей ее багажа
и сказала: "ничего не меняется,
постоянно невероятно холодно здесь..."

я взглянул на бармена,
одетого в горчичную рубашку и бордовый жилет.
он спросил даму: "вы будете выпивать?"
она спешно ответила: "нет!"

ответила ему так,
будто у нее было достаточно много того,
что можно мне рассказать,

а времени для этого оставалось совсем мало.
я расслабился и пожалел ее.
мне не хотелось ее прерывать.

она рассказывала мне про все эти ее
неудачные попытки заняться
разведением кошек.

я предложил ей выпить уже во второй раз,
тогда она взяла мартини.
было похоже,

что ветер ворвался в высокий пустой зал и что-то шепчет мне на ухо.
я прищурился и, кажется, увидел, 
как за окном в снежном месиве

кто-то высокий и довольно худой стоит
и пальцем на окне выводит: "тебе весело?"

"ну а ты, ты, что обо всем этом думаешь?"-
я вернулся к незнакомке и вопросительно поднял брови.
говорю: "может быть? нам стоит отложить беседу до полета?"

она выхватила билеты из моего пиджака.
"не выйдет...вы летите в глубь материка.
у нас с вами, похоже, разные самолеты".

"да!-говорю,-это вероятнее всего".
на стойке появились еще ром
и еще мартини.

и еще несколько часов разговоров
про ее удачные выставки кубов и конусов,
про ее фотографии и ее картины.

кажется, ей больше не было холодно.
кажется, мы все опоздали на свои рейсы.
"кажется,-сказал бармен,-я видел вашу картину,
я был действительно впечатлен!
вы изобразили настоящий страх, мне даже не верится!"

"какую картину вы видели?"-спрашиваю.
"что именно имеете вы ввиду?"-ее вопрос.
на стойке появилось уже три стакана.

"мне показалось,-говорит он,- в тех глазах...
они были ясные, но, я думаю
смущенные немного и немного пьяные..."

он скосил взгляд на нее-
она закусила губу и хранила молчание.
бармен склонился вплотную к нам
и заговорил сбивчиво:
"тот человек, он, словно, хотел передать,
хотел, будто, вручить мне некое знание,


что ты действительно чувствуешь неподдельный ужас, 
когда ты еще не успел разобраться 
со всем этим дерьмом у себя в голове,
а на тебя уже спускают собак!

и ты бежишь по скользкой, еще покрытой росой, траве,
не понимая, что вообще происходит,
а большезубые рты с сальными губами
хором орут: "Слабак!"

ты прячешься за углом,
но попадаешь лицом в липкую,
набухшую от пыли и мух, паутину.

и, вот, они уже за спиной,
брызгают слюнями, лают наперебой,
воздух вокруг тебя наполняется запахом взбешенной псины.

ты видишь, как за ними следом
безобразные рты растягиваются в улыбках,
а толстые пальцы похлопывают по толстым животам.

и горячее дыхание собачьей пасти
окутывает шею и струится по телу вниз,
по содрогающимся позвонкам.

и все заканчивается, по сути, так же быстро, как и началось
не оставив толком тебе ничего,
кроме неясного, но отвратительного намека
на то, что все скоро повторится вновь..."

бармен закончил. он перевел дыхание,
я дал ему носовой платок-из его левой ноздри
в мой стакан с ромом закапала кровь.

"интересное наблюдение...",-сказала она задумчиво,
вороша пальцами кусочки льда.
я не знаю, сколько мы так просидели.
возможно, это не кончилось бы никогда,

если бы бармен не звякнул небольшим колокольчиком,
объявляя о том, что бар закрыт.
я взял свои вещи и направился к трапу урчащего самолета.
самолет выглядел как большой и спокойный
дрейфующий синий кит