"Если пройти по улице до светофора, а за ним свернуть в маленький переулочук, то через два дома ты увидишь постройку из красного кирпича, напоминающую башню, каковой она, в принципе, и является. Нужно обойти ее вокруг, отрыть двери и войти. Подняться по винтовой леснице до двери, обитой потертой черной клеенкой и постучать три раза. Не перепутай - именно три".
Помнится, в тот момент все эти объяснения мне странными не показались. Зато сейчас, глядя на старую башню из красного кирпича, я чувствовала себя по меньшей мере неуютно. Вот я зайду сейчас, постучу в дверь, а мне откроет какой-нибудь помятого вида верзила, напоминающий не то дворника, не то слеваря и скажет, что никакой Серафимы здесь нет. Или вообще никакой двери там нет. И дамы этой странной позавчера не было. Да нет, глупости все. Я ведь не верю во все эти таинства, я прагматик, дите 20 века, живущее в 21, и все такое. Ну что, в конце концов может произойти? Ну поднимусь я по лестнице, постучусь. Она откроет мне дверь, и? Наверное, я скажу: "Здравствуте, Серафима. Вы меня помните? Мы встречались позавчера там-то и там-то". А она мне скажет...
- Конечно, входите, у меня как раз чайник вскипел!
Я войду в малюсенькую темную прихожую, где будет пахнуть нафталином и старым железом. "Не разувайся!" - скажет она откуда-то из темноты. Я наощупь пойду следом за ней, и через пару шагов окажусь в полукруглой комнате с тремя окнами-щелями, черным письменным столом, старым кожанным диваном и ковром с геометрическим рисунком на полу. И свечи. Штук семь. Нет, пожалуй, все десять. И еще штук десять не горят, а просто расставлены в разнообразнейшего вида подсвечники. Из черных фарфоровых чашек поднимается пар.
- Знаете, Серафима, я... эээ... - а она лишь взмахнет рукой, в ответ на мое замешательство. Ее глаза сверкнут зеленым, но лишь на мгновение.
- Не говори мне ничего, я сама все знаю...
И я снова буду чувствовать себя дурой, слушая, как она ровненько, с применением множества магических терминов изложит мне последние события моей непутевой жизни. Я буду хлопать глазами и удивляться. А чему, собственно? У этой Серафимы полно со мной общих знакомых, к тому же она знает, что я приду, справки навести нетрудно. Тем более, что никогда моя жизнь не была для кого-то под огромным секретом... Я выслушаю ее, а она помолчит и скажет:
- Я никому не предлагаю помощь, а тебе предложу. Вот этот медальон носи не снимая тридцать три дня. Не снимай, не открывай, пусть он всегда касается твоей кожи. И все исправится. А теперь иди.
Она подтолкнет меня к двери, оторвав от чашки недопитого чая, и выпихнет на лестницу, не позволив даже застегнуться. Потом черная клеенчатая дверь захлопнется. Я буду спускаться по лестнице и снова чувствовать себя дурой.
Я встряхнула головой, отгоняя наваждение. Передо мной стояла башня из красного кирпича. Не пойду, решила я. Сейчас позвоню и скажу, что не смогу и все такое. Я сунула руку в карман в поисках телефона, и пальцы мои наткнулись на что-то холодное. Медальон. Тускло блестящий серебряный медальон с каким-то геометрическим узором...