Влюбиться так просто, особенно если у вас такая влюбчивая натура как у меня. Я влюбляюсь так часто, как приходит лето и каникулы. Курортные романы - это не самое моё любимое состояние, но, к сожалению, этому течению я весьма подвержена. Для меня быть влюблённой это, так же, как и дышать, просто необходимо. Постепенно у меня даже сложилось своё определение слову “любовь”. Любовь - это состояние души, при котором все чувства обострены до предела и от которого получаешь удовольствие, даже если чувство безответное. И конечно самая классная любовь, в которой нет границ. Для меня границами являются ограничения, которыми нас награждают родители от рождения. Например, ограничение во времени и в свободе. Все границы рушатся, когда ты уезжаешь, например заграницу, и отрываешься от родительского гнезда. Другого рода ограничения относятся не к любви, а к более низменным чувствам. Такие чувства я испытываю редко и не получаю от них удовольствия. И моя история именно о них. Моя история о любви. Не о той, которая заставляет трепетать сердце, а о той, которая заставляет людей умирать.
Я всегда кого-то любила, насколько себя помню. И каждый раз, когда увлечение сменялось следующим, я убеждалась, что настоящей любви не существует. Каждое признание типа “Я люблю тебя!” казалось мне ложью, такие слова не могли выразить настоящего чувства и постепенно утратили свою значимость. Они стали пустыми. Даже в простом объятии, осталось больше нежности, а в страстном поцелуе больше чувства, чем в этих трёх словах. Я никогда не произносила этих слов и не позволяла их говорить мне, потому что большинство людей на планете не знают, что такое любовь. Они принимают за неё страсть, влюблённость, старую дружбу, обыкновенное увлечение. И большинство из них тратит свою жизнь впустую, так и не найдя истинной любви. Только те, которые ищут и ждут истинную любовь, находят её. Остальные довольствуются подделкой и радуются ей как новой игрушке на Рождество.
Однажды вечером мне позвонила подруга и попросила срочно приехать. Её голос дрожал, похоже, что она была очень расстроена. Было поздно, а она жила далеко. Поэтому как она не упрашивала, я не соглашалась приехать, и пообещала, что мы увидимся утром и поговорим. Я посоветовала ей успокоиться и лечь спать. Когда она успокоилась, я попрощалась и положила трубку. На следующий день я узнала, что ночью она выбросилась из окна и разбилась. Когда я услышала об этом, то потеряла сознание. Я была больше всех виновата в этой трагедии, потому что не приехала к ней и не выслушала. Тогда это казалась мне не мыслимым. Теперь я понимаю, что могла объяснить всё моим родителям, в конце концов, поехать вместе с ними. Но я не сделала этого. Когда я перестала жалеть себя, то пошла поддержать родителей своей умершей подруги. Она не оставила записки, но её родители, которые меня очень любили, позволили мне остаться в её комнате одной, чтобы попрощаться. Маринина мама позволила мне взять любую её вещь на память. Оставшись наедине с её духом в пустой комнате, я открыла наш потайной ящик и забрала её дневники. Она обещала, что оставит мне их по завещанию. Конечно, я не предполагала, что это случиться так скоро и при таких обстоятельствах. Вторая причина, почему я забрала их было то, что я хотела разобраться в её гибели.
Придя, домой, я закрылась в своей комнате и открыла последний дневник.
15 марта. Я так больше не могу. Необходимо выговориться, но мне стыдно. Я во всём виню себя. Я сама виновата в том, что случилось. Мне казалось, что я влюблена в него. На самом деле я просто испытывала родственные чувства. Но он то же виноват, мне тогда было только 13 лет. Он не имел право делать это со мной, за что он так со мной поступил. Как я теперь смогу смотреть в глаза маме и брату. Хорошо, что в это время он был в отъезде. Не хочу его расстраивать, я слишком люблю своего брата. С тех пор как мой дядя попытался изнасиловать меня, прошло 5 лет, но я до сих пор не могу оправиться. Если бы я могла признаться во всём Маше, но не могу, мне всё ещё больно. Я знаю, она бы всё поняла. Она была единственная, кто тогда заметил, что со мной что-то происходит. Всё, хватит, не хочу больше об этом думать.
4 апреля. Так давно не писала в своём дневнике. Сегодня звонил дядя, он, конечно, делает вид, что ничего не произошло. Он и тогда не извинился, он даже не попытался облегчить мою боль. Я опять думаю только об этом. Из-за него я плохо сплю уже несколько лет. Ладно, дневничок, мне пора.
17 апреля. Он должен приехать через три дня. Мне так страшно. Даже музыка не помогает успокоиться. Я хочу рассказать обо всём Маше. Она должна мне помочь. Дома никого нет. Мама с братом ушли на банкет, и вернуться поздно. Мне очень плохо. Я так больше не могу. Я сойду с ума. Пять лет это терзало меня. Я прекращу свои страдания. Прости, Господи. Нет, о чём я думаю, нужно позвонить Маше, она успокоит меня, и всё будет в порядке. Она никому не позволит обидеть меня”.
Из моей груди вырвался стон. Я убила её. Она бы не сделала этого, если бы я не бросила её в самый тяжёлый момент. Я стала выть от горя как раненая волчица. Мне казалось, что я вижу её. Она стоит на подоконнике и плачет. Я бросилась к окну, но оно было закрыто. Я сидела на полу, обхватив руками колени и качалась из стороны в сторону. В таком состоянии меня обнаружила мама, она испугалась, что я схожу с ума. А я в это время думала только об одном, о том, что он должен заплатить. Я вспомнила, что она написала число, когда он приедет. Сегодня было двадцатое число. Я сказала маме, что мне нужно пройтись. Она сначала не хотела меня отпускать, но я убедила её, что это поможет мне оправиться. Она согласилась. Я бежала к дому моей подруги и думала о том, что стану делать. Устрою скандал или поговорю с ним, остановилась на последнем варианте. Я не могла обвинять его, так как сама была виновата. Мне повезло, именно он открыл мне дверь, родителей Марины не было дома. Прежде,чем заговорить с ним, я, как следует, его рассмотрела. С виду казался обыкновенным человеком, мне даже стало жаль его на секунду, но через секунду всё прошло. Я представилась и сразу же перешла к делу. Я тихо сказала, что Марина мне всё рассказала, и что я знаю, что он сделал с ней. В этот момент его брови взметнулись вверх. “Что я сделал с ней, - удивлённо переспросил он, - да что она вам наболтала. Она была очень милой девочкой. Она мне просто голову вскружила. Я виноват , что не устоял, но она сама осталась со мной наедине той ночью. Она не пыталась убежать, она даже не протестовала, не произнесла ни звука. Может я и зашёл слишком далеко, но это не моя вина. Если бы она попросила, я бы конечно остановился, я не какой-нибудь насильник”. У меня просто шок был от его наглости. Из-за него девушка выбросилась из окна восемнадцатого этажа, а он рассуждает о своей невиновности. В его словах не промелькнула и тень сожаления или горя. Я просто задыхалась от гнева. “Если вы и правда такой идиот, то я могу принести вам комментарий к уголовному кодексу, где вы найдёте статью о попытке изнасилования. Там сказано, если девушку до 14 лет пытаются изнасиловать, то чаще всего она не может оказать сопротивление из-за так называемого ступора . И всё же как-то она вас остановила, если это была лишь попытка” - зло спросила я. Его лицо сразу же исказила какая-то странная гримаса, похожая на боль. “Ей стало плохо, по-моему, приступ астмы. Я и не знал, что она была больна” - сказал он, и вдруг его лицо озарила догадка. “Если она была с вами так откровенна, то почему не рассказала об этом. Откуда вы обо всём знаете? Кто вам рассказал?” - спросил он, медленно приближаясь ко мне. Мне было немного страшно, но злость прибавляла мне сил. “Я читала её дневники, они достались мне по наследству. И я пока не знаю, как с ними поступить. Вы сами догадываетесь, почему она так долго молчала?” - спросила я. Но ему, похоже, было не до этих рассуждений. Мои слова его немного напугали, но ненадолго. Он сказал, что мне не поверят, у Марины была слабая психика. А вот это меня уже взбесило. “Она мертва, мертва, вы, что не соображаете? Она выбросилась из окна, потому что пять лет не могла забыть то, что случилось той ночью. Она сделала это от отчаяния. Вам что даже не жаль своей племянницы, своей родной крови” - я пыталась сдержаться, но предательские слёзы выступили на глазах и покатились по щекам. Я хотела быть сильной перед этим человеком, но не получалось. “Она сделала это не из-за меня, всё это было давно. Я очень её любил и заметил, если бы она страдала” - сказал он. У меня больше не было сил что-то ему доказывать. Я села в кресло и задумалась. Её матери и брату сейчас очень больно, я не могу им сделать ещё больней, разбить их семью. Марину это всё равно не вернёт. Я достала дневник из сумки и отдала его Марининому дяде. “Прочитайте. Это последнее, что она написала” - я повернулась и ушла. Захлопнув за собой дверь, я как будто оказалась в другом мире. Здесь было намного спокойней, но в то же время, здесь уже не было её . Я уныло поплелась домой. По дороге думала только о ней. Она держала эту боль в своём сердце пять долгих лет и не поделилась ею со мной. Прочитав её дневники, я поняла, что она прокручивала эту ситуацию в голове каждый день. Я заметила, что она стала очень нервной. В дневнике она писала, что не может избавиться от чувства вины за то, что случилось. И некому было сказать, что бедная девочка была не виновата. Ей тогда было тринадцать лет, а ему тридцать семь. Он не должен был даже думать об этом, не то, что делать. Это ненормально, когда тридцатисемилетний дядя пытается изнасиловать свою племянницу. Возможно, физически он не причинил ей вреда, но морально он загубил её. Марина была очень ранимой девушкой. Я понимала её, насколько могла. Но конечно до конца не могла осознать то, что она испытала. И я, безусловно, не могла оправдать её поступок, он был совершён против Бога. Он дал ей жизнь, и она не имела права отнимать её у себя. Некоторые считают самоубийц слабыми людьми, которые не могут справиться со своими проблемами или неудачами. Некоторые считают их очень сильными, ведь не каждый может на это решиться. На это нужна большая храбрость. Я же считаю, что в чём-то они очень сильны, а в чём-то очень слабы. Это люди крайностей, чьи душевные качества находятся на полюсах. И когда они зашкаливают, такие люди как Марина делают глупости. Какой бы ни была ситуация, я бы так не смогла поступить. Но и Маринку не мне было судить. Зато меня она осудила. Она переложила половину своей боли на меня, а половину на своих родителей и дядю. Теперь будем страдать мы, а она отдохнёт. От этих тяжких раздумий меня отвлёк чей-то крик. Звали меня, это был Маринин дядя. Его глаза были красными от слёз, похоже, он полностью осознал свою вину. “Маша, давайте поговорим” - попросил он. У меня не было сил, но он так упрашивал, что я согласилась. Мы зашли в кафе и разместились за столиком. Я заказала себе томатный сок, ему кофе и ждала, что же он скажет. “Вы чувствуете за собой вину в её смерти?” - спросил он. Такого поворота событий я не ожидала. Мне казалось, он хотел излить душу, а оказалось, раскрыться должна я. Мне нечего было скрывать. Тем более что я чувствовала необходимость с кем-то поговорить, а он единственный не станет меня осуждать. “Да, я чувствую себя виноватой. Я не сделала всё возможное, чтобы удержать её от этого шага. Она была моей подругой, а я даже не заметила, что ей было так плохо. Вы знаете, она позвонила мне за два часа до смерти. А я была слишком занята собой, теперь всю жизнь буду за это расплачиваться. Я никогда себе не прощу, что была такой чёрствой. Даже не знаю, о чём она думала, простила ли меня. Я бы на её месте не простила” - сказала я. Он задумчиво смотрел на меня. Похоже, его мучила какая-то дилемма. Наконец, он сказал: “Я знаю, о чём она думала. Её родители были в таком шоке, что даже не заходили в её комнату. Я побывал там первым и нашёл её предсмертную записку. Естественно я не могу показать её сестре и племяннику. Но вам можно, ведь вы отдали мне её дневник”. Я чувствовала себя его заговорщиком. И он, и я скрывали от Марининой мамы, что мы были виноваты в её смерти. Но мне было необходимо узнать, о чём она думала в эти два часа. И я взяла лист бумаги из его рук. Содержание его было таково:
“ Мамочка, Дима попытайтесь меня понять и простить. Я не могла иначе. Мне бы всё тебе рассказать мама, но я просто не могла тебя так расстроить. Я бы не смогла видеть твои страдания после этого. Дядя Вова пытался меня изнасиловать и тебе придётся в это поверить, я говорю правду. Я не рассказывала тебе раньше, потому что боялась, что ты мне не поверишь. Теперь я уже ничего не боюсь. Дима, пожалуйста, поддержи маму и не причиняй вреда дяде Вове. Я уже его простила и надеюсь, что вы его тоже простите. Маша, я тебя тоже очень люблю и понимаю. Не вини себя в моей смерти. Ты подумаешь, что могла меня остановить, но это не правда. Не сегодня-завтра я бы всё равно это сделала. А звонила я, чтобы попрощаться. Мы были хорошими подругами. Прощайте. Марина”.
Письмо было очень спутанное, спонтанное, мысли перескакивали с одной на другую. Она даже не соображала, какую реакцию вызовет её записка. Похоже, она сходила с ума. “Она нас простила, - сказал Владимир, - теперь ты можешь жить спокойно, а я нет. Я совершил непоправимое зло и не смогу его исправить. Как ты считаешь, мне необходимо признаться сестре”? Читая Маринино письмо, я окончательно убедилась, что делать этого не стоило. Я посоветовала ему заботиться о сестре и поддерживать её в такое трудное время. На этом мы и расстались. Я больше не хотела видеть этого человека. Как бы то ни было, но я не могла забыть того, что он сделал. Я пошла домой, мама уже начала волноваться, где я так долго пропадала. Мне не хотелось ни с кем говорить. Я так устала, что проспала весь день и проснулась только в двенадцать часов следующего дня. Мне всю ночь снилась Марина, и я решила съездить на кладбище и поговорить с ней. Дорога была длинной, поэтому я была на месте лишь в четыре часа дня. Меня немного укачало, поэтому я очень медленно шла по рядам. Часто останавливалась, читала имена, даты, смотрела на фотографии в чёрных рамках, на венки. Людей на кладбище было мало, поэтому стояла тишина. Только жалобные крики ворон и шёпот листьев, тревожимых ветром, отрывали от грустных мыслей. Её могила была под массивной, тёмной елью, рядом с могилами отца и деда. Было так страшно смотреть на этот маленький холмик и одинокий венок. Цветы на нём давно засохли и их бутоны горько свесили голову, как бы сочувствуя утерянной молодости. Я присела на корточки и положила свою ладонь на сырой холмик. Тело покрылось мурашками, и я отдёрнула руку. Я вспомнила, что не видела её в гробу, его несли закрытым. При жизни она была очень симпатичной. Наконец, я собралась с духом и заговорила: “Марина, я пришла рассказать тебе, как жила эти два дня. Я теперь буду часто приезжать и рассказывать тебе все новости. Ведь ты всегда будешь жить в моём сердце. Я знаю, ты простила меня, я это почувствовала. Мне очень жаль, что такое случилось с тобой. Мне жаль, что ты не успела испытать настоящую любовь. Ты только узнала боль и унижение от странного чувства к тебе твоего дяди. Но это была не любовь. Любящий человек не может причинить боль своей возлюбленной. Знаешь, мне так хотелось увидеть тебя в подвенечном платье, я хотела быть подругой невесты. Теперь это не возможно. Надеюсь, ты посмотришь на мою свадьбу. Она будет у меня за двоих. После твоей смерти я очень изменилась. Мне достались некоторые твои черты. Такие, как умение сопереживать ближнему, всепрощение. Если у меня будет дочь, я назову её Мариной, и ты всегда будешь рядом. Я не забуду тебя моя маленькая птичка”. В этот момент я почувствовала странное тепло, как будто меня кто-то обнял, но оно тут же исчезло. Я положила свой букет ромашек и поехала домой.
Теперь у меня была важная цель в жизни. Я должна буду найти настоящую любовь, которую не успела испытать моя подруга. Я пообещала ей быть счастливой за нас двоих. Парней вокруг было так много, но я не торопилась, мой выбор будет на всю жизнь. Влюбиться так просто, но найти своего единственного возлюбленного - это целая наука .