Я пытаюсь подняться со стула. Именно пытаюсь - потому что сделать это оказывается значительно труднее, чем я ожидала - ноги кажутся ватными. Покачнувшись, опираюсь на стол. Что со мной? И такое необычное и приятное ощущение тепла и расслабленности внутри... я что, пьяная? Кто, я? Не может этого быть...
Леся, стоящая в дверях, с любопытством наблюдает за мной. Под её немного насмешливым взглядом мне удаётся собраться и заставить себя стоять ровно, не ища опоры.
- А ещё говорят, что весь спирт испаряется при варке, - обиженно надув губы, заявляю я. Потом, не выдержав, хихикаю. - Запомню на будущее - мало ли, что...
Леся только качает головой, и, убедившись, что я не собираюсь сбивать всю мебель на своём пути, уходит вперёд.
Окно в её комнате открыто нараспашку, наполняя помещение свежим воздухом - прохладным и пахнущим весной. Не дожидаясь приглашения, я плюхаюсь в кресло, в то время как Леся закрывает окно и включает компьютер. Хмель выветривается довольно быстро, оставляя после себя лишь лёгкое ощущение расслабленности...
Пока загружается система, я звоню маме и отчитываюсь, что у нас всё нормально. Заканчивая разговор, она желает нам хорошо провести время.
А Леся уже ждёт меня возле монитора, предусмотрительно подставив к нему дополнительный стул. В открытой вкладке браузера я вижу фотографию Центрального фонтана - одной из достопримечательностей покинутого мною города... сердце болезненно сжимается. Несмотря ни на что, я до сих пор люблю этот город и всё, что с ним связано... и только сейчас осознаю, насколько.
Как я могла так поступить со всеми, кто был мне дорог? Как посмела просто вычеркнуть их из своей жизни? Какая же я сука...
Перед глазами замелькали обрывки воспоминаний - обнимающий меня Вадим, смеющиеся над какой-то очередной сплетней девочки из нашей танцевальной группы, многочисленные конкурсы, наряды, примерки, вылазки на природу, прогулки по городу, одноклассники, планы на каникулы - я не могу остановить этот поток, да и не хочу...
Ещё одно воспоминание: я лежу на своей кровати, бесцельно уставясь в потолок. Слышится едва различимый звонок в дверь и последовавшие за ним шаги по коридору. Тихий разговор. Скрипнув, приоткрывается дверь в мою комнату. "Алиса", - будто сквозь слой ваты доносится до меня голос мамы, - "к тебе пришли Инга с Катей, выйдешь?" И мой ответ, звучащий, словно слова чужого, незнакомого мне человека: "Не хочу никого видеть. Меня здесь больше нет..."
Я вспоминаю, как Вадим буквально умолял мою маму, чтобы она разрешила ему меня увидеть, как он звонил по несколько раз на день и заходил к нам каждый вечер, подолгу о чём-то беседуя с моими родителями... Как я рыдала, оплакивая себя и свои несбывшиеся мечты, а Черри слизывала слёзы с моего лица. Как просыпалась, захлёбываясь криком, и видела склонившихся надо мною родителей... Сочувственные лица специалистов, к которым меня приводили, и их слова о том, что время - лучшее лекарство.
Я вспоминаю всё. И в кои-то веки мне не больно. Только стыдно. Стыдно за то, что я сломалась. Ведь я же была такой сильной...
Я снова бросаю взгляд на монитор. Я должна буду что-то сделать. Хотя бы попытаться что-то исправить. Если ещё можно исправить хоть что-то... Леся протягивает мне салфетку. Промокнув глаза и нос, я поворачивась к ней.
- Как ты думаешь, меня простят?
- Не знаю. Попробуй. Хуже не будет, это точно.
- А как? Я же здесь, а они - там.
- Адреса помнишь? Напиши письма. Правда, с электронной почтой было бы быстрее и удобнее...
У меня где-то были их электронные адреса. Проблема в том, что интернета у меня пока не было, а провести его должны были приблизительно через месяц, вместе с локальной сетью - помню, папа что-то говорил насчёт этого...
Кивнув, Леся открывает архив новостей сайта и передаёт мне мышь. Я перехожу к июню прошлого года и с замиранием сердца жду, пока загрузится страница. Жирный заголовок сразу же бросается в глаза: "ЖУТКАЯ АВАРИЯ, УНЕСШАЯ ЖИЗНИ ОДИННАДЦАТИ ЧЕЛОВЕК". О, Боже. Я понимаю, что не надо открывать эту вкладку, но ничего не могу с собой поделать... Много текста, пустые поля вместо не загрузившихся фотографий...
Я практически прилипаю к экрану, пожирая глазами буквы...
"Сегодня, 12 июня 2001 года, около часа дня, на пересечении улицы Горького с проспектом Правды произошло ужасное дорожно-транспотное происшествие, в результате которого одиннадцать человек погибли и ещё восемнадцать получили ранения различной степени тяжести. Среди жертв - трое детей. Автомобиль Toyota Land Cruiser двигался на запрещающий сигнал светофора со скоростью, значительно превышающей разрешённую для данного участка дороги. В результате его водитель не справился с управлением, и автомобиль Тойота выехал на полосу встречного движения, где совершил столкновение с автомобилями ВАЗ-2103 и Mazda-626. После чего Тойота вылетела за пределы проезжей части и совершила столкновение с остановкой общественного транспорта. Водитель и двое пассажиров автомобиля ВАЗ, а также четверо пешеходов, находящихся в момент столкновения на остановке, от полученных травм скончались на месте. До прибытия карет "Скорой помощи" не дожил и находившийся на пассажирском сидении сын водителя Тойоты, 1993 года рождения. Остальные пострадавшие были доставлены в реанимационное отделение Областной Клинической Больницы Скорой и Неотложной Помощи, где трое из них умерли, не приходя в сознание. Состояние десяти человек - стабильно тяжёлое, врачи борются за их жизни. Единственным, кому не потребовалась медицинская помощь, оказался виновник аварии - водитель Тойоты. Он отказался покидать автомобиль до прибытия сотрудников дорожно-транспортной инспекции. По предварительным данным, он находился в состоянии тяжёлого алкогольного опьянения...
Скачущие буквы, плывущая картинка перед глазами. Когда зрению возвращается резкость, я вижу загрузившиеся фотографии с места происшествия. Знаю, что должна отвернуться... понимаю, что мне нельзя этого видеть... но какая-то сила снова и снова заставляет меня возвращать взгляд к экрану.
...Груда искорёженного металла неопределённого цвета - видимо, "тройка". Чуть позади неё - красная машина с раскуроченным передом. Россыпь битого стекла на мокром асфальте дороги...
Густые тёмные потёки и какие-то детали...
Новый мужской туфель с аккуратной шнуровкой...
Крупный план: лежащая на дороге кисть правой руки с ухоженными, покрытыми бежевым лаком ногтями и массивным кольцом на безымянном пальце...
В цветных разводах лужи - коричневая женская сумочка и вывернутое из неё содержимое: блокнотик, пудреница, губная помада, надтреснутое зеркальце, мелочь...
Яркий шлёпанец с отломанным каблуком, прикрывающий крошечный сандалик, словно стараясь защитить его от вездесущего объектива фотоаппарата... К горлу подступила тошнота. Господи, ПОЧЕМУ?!
Каталка с окровавленным детским тельцем... Безвольно раскинутые ручки... Кислородная маска, слишком большая для маленького личика... Люди в форме "Скорой" и куртках с надписью "МЧС", суетящиеся вокруг...
Изломанное тело под наброшенной на него простынёй... Из-под которой торчит неестественно вывернутая голая нога.
Огромный чёрный джип в бетонной стене остановки... Ворох ткани и алая жижа, собравшаяся в лужицу возле колеса...
Ещё одно израненное тело в лохмотьях одежды. На лицо наброшен яркий журнал.
Мужчина, прикрывающий своей футболкой что-то, лежащее на дороге...
Зарёванная женщина, сидящая на асфальте возле реанимобиля.
Четверо молодых мужчин в форменных синих рубашках сажают в служебный автомобиль какого-то мордоворота, собой закрывая его от наседающих людей...
Всё. Не могу больше. Такие мрази не заслуживают жизни...
Моё внимание привлекает курсивная сноска: "Одиннадцать отнятых жизней тянут на четыре года лишения свободы - УСЛОВНО". Ниже в тексте сообщается о том, что суд, приняв во внимание состояние здоровья виновного и ряд других факторов, вынес постановление о таком смехотворном наказании. Ещё ниже - информация о том, что убийца является близким другом губернатора. Сам представитель власти в приведенном там же интервью выражает свои "искренние" соболезнования членам семей погибших, и тут же характеризует своего приятеля как очень положительного человека, ни разу в жизни не преступившего закон, и, к тому же, трезвенника...
Твари. Как так можно?
Меня трясёт, тошнота усиливается. Пожалуйста, только не сейчас. Леся, которая до этого сидела, закрыв лицо руками, вскакивает со стула и через пару минут возвращается с чашкой вина и лимоном. Я кусаю кислый плод вместе с кожурой. Тошнота отступает на задний план. Делаю несколько осторожных вдохов. Вроде, стало лучше. Прошептав "спасибо", осторожно перебираюсь в кресло.
Устроившись в нём с ногами и поджав колени к подбородку, замечаю, что всё тело словно вибрирует. Странное и неприятное ощущение - будто каждая клеточка ноет. Мне кажется, что я уже испытывала нечто подобное. Вот только когда это было? Я пытаюсь вспомнить... Ответ внезапно сам всплывает из глубин памяти: похожее ощущение - только во много раз больнее - было последним, что я почувствовала перед тем, как потерять сознание в руках своего насильника.
Меня обдаёт жаром. Потом внутри всё словно вымерзает. Я же была всего в нескольких сотнях метров от этого ужаса... Я сама могла оказаться там. Мы все могли. Это же та самая остановка, с которой все разъезжались по домам после тренировок. Неужели...
Резко подскочив, я кидаюсь к монитору и начинаю судорожно прокручивать страницу. Там должен быть список погибших. Господи, пусть там не окажется знакомых...
Через несколько минут я возвращаюсь в кресло совершенно опустошённая. Все фамилии в списке были незнакомыми, но там были указаны года рождения пострадавших. Многие из них были совсем молодыми. И их жизни оборвались, даже не успев толком начаться...
Я сижу, уставившись в пространство перед собой ничего не видящими глазами. А в мыслях крутился один вопрос - как я попала домой в тот день? Я должна была проходить мимо всего этого... но я ничего не помню. Никаких воспоминаний с того момента, как я услышала визг тормозов и до того, как открыла глаза на лавочке возле подъезда.
Может, я шла там, видела это, и что-то отложилось в подсознании? Может, поэтому меня теперь мучают кошмары? Не знаю. Не помню. Не могу понять.
Пока я занимаюсь самокопанием, Леся что-то довольно долго читает с экрана. Потом она разворачивается ко мне и пересказывает, что прошлое лето в городе моего детства окрестили "Чёрным". После аварии объявили траур в память о погибших, а через пару недель всю страну всколыхнула череда жестоких убийств. Жертвами становились подростки. Их изувеченные тела находили вплоть до конца сентября. Ещё два десятка оборванных жизней. Милиция сбилась с ног, а убийц так и не нашли. Потом всё прекратилось так же внезапно, как и началось.
Поистине хорошей новостью стало то, что того самого водителя Тойоты через пару дней после оглашения постановления суда нашли мёртвым в подъезде его дома. Правосудие всё-таки восторжествовало. По словам очевидцев, вся лестница была залита кровью, а ошмётки плоти пришлось соскабливать со стен и потолка. Труп опознали по зубному слепку. И при этом никто из соседей ничего не слышал. Милые, душевные люди. Да здравствует суд Линча - самый гуманный суд в мире!
Наш разговор, который плавно переместился на тему преступлений и наказаний, прерывает трель дверного звонка. Удивлённо взглянув на Лесю, я спрашиваю, ждёт ли она кого-нибудь - хотя по ней и так видно, что она удивлена не меньше моего.
Ещё раз переглянувшись, мы выходим в коридор.
* * *
Отпрянув от дверного "глазка", Леся громко спрашивает: "Кто там?" В ответ из-за двери слышится мужской голос. Слов мне разобрать не удаётся - я стою слишком далеко.
Обернувшись ко мне и прошептав одними губами "знакомые", Леся начинает отпирать замки.
Я напрягаюсь. Какие ещё знакомые? Леся толкает дверь, и я вижу стоящих на пороге двух парней. Что за нафиг? Это ещё что такое? И она хороша - могла бы и предупредить... Пытаясь сдержать нарастающее раздражение, я скрещиваю руки на груди.
А один из визитёров тем временем извиняется и спрашивает, дома ли Лесин папа. Судя по тому, как эти двое держатся, чувствуют они себя немного не в своей тарелке...
Тут зазвенел таймер на духовке, и я нехотя удалилась на кухню. За мной туда же просачивается Леся - посоветоваться. Она объясняет, что эта парочка - знакомые её отца, с которыми он планировал встретиться на этих выходных. Но, поскольку туманное "на выходных" распространяется и на сегодняшний день... в общем - вот они, явились. А папы-то нет. И что теперь с ними делать - не понятно.
В итоге мы сошлись на том, чтобы пригласить их зайти. Знакомые, как-никак. Тем более, что Леся заверила меня, что парни - вполне приличные, со всех сторон положительные, занимаются компьютерами и везде ходят парой. Прелестная картинка вырисовывается... Ну, а мы - девушки вежливые.
Но Антон и Олег - так их, оказывается, зовут, к застолью присоединяться отказываются, ссылаясь на какие-то срочные и неотложные "дела". Ага, так мы им и поверили. Однако, прежде чем уйти, Олег говорит, что Лесин отец согласился помочь им с прокладкой сетевого кабеля в своём доме, и они хотели обговорить дату и время сего мероприятия.
Узнав, что эти двое занимаются организацией местной компьютерной сети с Интернетом и кабельным телевидением, я, недолго думая, решаю надиктовать им свой домашний номер и имя своего папы - у него довольно свободный график, да и специальность близкая по тематике... Думаю, он тоже не откажется помочь.
Когда Леся запирает за нежданными гостями дверь, я предлагаю ей выпить ещё чаю - во рту после лимона до сих пор ощущается горьковатый привкус...
* * *
Пока мы сидим на кухне, Леся успевает рассказать мне всё, что сама знает о наших визитёрах.
Олегу - двадцать пять, и у него есть собственный игровой зал. Его отец когда-то прикупил бывшее складское помещение, а потом помог раздобыть оборудование... В общем, мальчик трудится в поте лица. Антон на два года его младше, и горит идеей создания компьютерной сети, которая бы охватила весь наш район. Похвальное желание - особенно, если учитывать, что сейчас практически в каждом доме есть по две-три мелких локальных сетки, где народ бегает в Counter-Strike и Warcraft. А поскольку денег на наёмных рабочих у парней нет, то заниматься всем им приходится самостоятельно: и по чердакам лазить, и кабели тянуть... вот и приглашают они помощников из числа настоящих и будущих пользователей.
Тут подругу прерывает телефон - звонит её двоюродная сестра Алёна - та самая, о которой Леся мне рассказывала - и приглашает нас в гости на следующей неделе.
Меня это приглашение несколько удивляет - ведь я для этой девушки - незнакомый человек... да и ребёнок у неё маленький, а она так просто заявляет: "а... ты с подругой... ну ничего, приходите вместе".
Леся объясняет это тем, что Алёна настолько замучалась в роли матери, что ей постоянно требуется общество - неважно, чьё, лишь бы не оставаться наедине с ребёнком. Дааа, что уж тут скажешь... Радости материнства, ага.
Когда ярко-оранжевое солнце скрылось за соседскими высотками, мы уже выполнили программу-максимум на сегодня: съели большую часть того, что наготовили, посмотрели пару фильмов и послушали музыку, рассказали друг другу множество смешных - и не очень - историй из жизни... и почти допили вино. Ладно-ладно, "почти допила" его я одна, без помощников.
Ещё раз позвонив родным и отчитавшись, я начинаю замечать, что отчаянно зеваю. Глаза слипаются, а тело, вопреки моему желанию, активно отходит ко сну...
Заметив такое дело, Леся предлагает ложиться спать. И тут же возникает вопрос, куда меня укладывать: одна в чужой квартире я не усну - так что остаётся только Лесина комната, а диван у неё там неудобный...
Зато кровать широкая. Поэтому, не долго думая, сходимся на том, что спать будем вместе.
Пока я умываюсь, Леся расстилает постель. Вернувшись из ванной, я падаю на кровать, перекатываюсь к стеночке... где незаметно для самой себя и проваливаюсь в сон, так и не дождавшись подруги. Пьянству - бой.
Просыпаюсь я в темноте и довольно долго не могу понять, что не так. То, что я не у себя дома, не производит на меня должного впечатления. А вот тихие всхлипывания... Приподнявшись на локте, я протягиваю руку и начинаю шарить по постели - Леся лежит, свернувшись клубком, и тихонько плачет. Почувствовав моё прикосновение, она начинает рыдать в голос.
Да что с ней такое? Часы на прикроватной тумбочке показывают начало четвёртого утра...
Потом мы долго сидим, обнявшись, и Леся, кулаками размазывая слёзы, всё время повторяет: "Зачем он так со мной?"
Всё, чего мне удаётся от неё добиться - ей сегодня опять приснился тот "странный" сон. Ранее, этим же вечером, ей всё-таки удалось сформулировать, что же именно с этими снами не так. И почему она придаёт им такое значение.
Помимо того, что все они объединены общим пространством, ещё одной их отличительной особенностью является его присутствие. Он всегда там, рядом с ней. И он кажется ей смутно знакомым, но она почему-то никак не может вспомнить, где и при каких обстоятельствах она могла бы с ним встречаться. Поначалу она просто ощущала, что не одна, и ещё - "тепло его эмоций и обволакивающее спокойствие и умиротворение"; немного позже ей стало удаваться мельком заметить какую-то тень... Затем он перестал скрываться от неё... но даже тогда ей по-прежнему не удавалось разглядеть его лица. Он ни разу не произнёс ни слова... просто был рядом. А ещё через какое-то время она уже могла коснуться его...
Леся снова всхлипывает и пытается заговорить.
- Он... Он... Он никогда... А сегодня... - Вытерев нос ладонью, она поднимается с кровати и скрывается за дверью. А вернувшись через несколько минут, снова присаживается рядом со мной и продолжает как ни в чём ни бывало:
- Сегодня всё было совсем не так, как раньше. Находиться возле него было подобно стоянию во время шторма на волнорезе - хлипкая оградка и бушующее море вокруг... гипнотизирующая красота и смертельная опасность... Он никогда прежде...А сегодня... - Она низко опускает голову и продолжает. - Он сгрёб меня в охапку - так, что аж рёбра захрустели... потом, правда, слегка ослабил хватку... И он поцеловал меня. Даже не поцеловал, а просто набросился на меня... Он словно пытался выпить меня досуха, до боли прижимаясь своим ртом к моему. И знаешь... это было приятно... И боль была приятной... Моё тело... оно словно стало невесомым... А потом всё закончилось. Он отстранился, шепнув мне в губы: "У тебя ещё вся жизнь впереди, девочка" - и я проснулась... Алисонька, до чего же больно... в груди словно дыра выжжена. Это было прощание, я точно знаю, - всхлипывая, шепчет Леся. - Я больше никогда его не увижу - ни во сне, ни наяву...
Подруга прячет лицо в ладонях, снова сгибаясь пополам. Я нерешительно глажу её по плечу, совершенно не понимая, как ещё могу ей помочь.
- Лесь, ну ты чего... а может, это всё-таки просто сон? - Я по-прежнему не могу ничего понять.
- Не просто сон. И я знаю, кто это был... я бы узнала этот голос из миллиона других. Это он говорил со мной, когда я умирала. Это он вернул меня к жизни. А теперь его нет у меня. И никогда больше не будет. Посмотри на мои губы, они же горят. Или ты хочешь сказать, что это тоже просто сон?
В свете настольной лампы я толком ничего не могу разобрать. Тогда Леся включает верхний свет и медленно поворачивается ко мне... Ох, ты ж, Боже ж ты мой... Ничего себе... Мне приходилось возвращаться домой с такими губками и выслушивать от мамы долгие нотации... и Вадиму тоже доставалось от неё при встрече. Эх, Вадим, Вадим... А как всё могло бы быть...
Пока я окунаюсь в омут воспоминаний, Леся подходит к трюмо. Проводит пальцем по напухшим губам и розовой каёмке вокруг рта... Потом оборачивается, и удивлённо произносит:
- Смотри, там кровь.
Я подхожу ближе. На нижней губе подруги, немного левее центра, замечаю тёмно-вишнёвую бусинку. И, правда, кровь. А сами губы... зуб даю на холодец, завтра они будут лиловыми... Волосы у меня на затылке встают дыбом, и я буквально прилипаю к зеркалу, рассматривая собственное лицо. Но с моими губами всё в порядке... А я уже, было, всякое думать начала... Но, в таком случае, если я спьяну не начала приставать к подруге, то остаётся самый нелепый вариант - это с ней произошло во сне.
Кто-нибудь, помогите нам... А ещё лучше, забронируйте нам двуместную палату со всеми удобствами...