Сон отступает медленно, словно сомневаясь в необходимости покидать меня. Пробиваясь сквозь млечный поток из обрывков сновидений, появляются первые бессвязные мысли. Вернее, ещё даже не мысли, а просто ощущения.
Я тону в тепле и мягкости. Мне хорошо... Я растворяюсь в полудрёме, которая вот-вот превратится в полноценный сон. Нега и расслабленность... Защищённость... Я снова проваливаюсь в сон... Вот только... Щёку припекает. Поморщившись, я поворачиваю голову, устраиваясь поудобнее. Солнечный лучик скользит по векам и щекочет нос. Я чихаю - и окончательно просыпаюсь.
Не успев открыть глаза, я жмурюсь от яркого света. Продолжая чихать и щуриться, я инстинктивно дёргаю рукой, чтобы заслониться от солнца - и понимаю, что не могу этого сделать. На смену полной расслабленности и спокойствию приходит тревога. Стряхнув остатки сна, я открываю глаза - и вижу пронзительно-синее небо над своей головой. Так... Приехали... Глаза можно закрывать...
Волна сумбурных воспоминаний захлёстывает меня, заставляя дыхание сбиться. За какое-то мгновение перед глазами проносятся все события вчерашнего - а вчерашнего ли? - вечера. Он... Лара... Сердце болезненно сжалось. Что ещё? Я опять прогуляла лекцию. Его лекцию...
Последнее более-менее достоверное воспоминание было о том, что я растянулась в снегу... Хорошо... То есть, плохо, конечно... Но это плавно подводит меня к следующему вопросу: где я сейчас?
Я снова открываю глаза. Надо мной определённо небо - его насыщенную синеву местами нарушают мазки перистых облаков. И только теперь я замечаю то, что упустила в первый раз: оно - за стеклом...
Окно во весь потолок?.. Безумие какое-то... Попытка перевернуться набок, чтобы рассмотреть всё помещение целиком, не увенчалась успехом - это ж надо было так плотно укутаться... Тогда я приподнимаюсь на локтях, пытаясь выползти из кокона, образованного ворохом мягких - и очень-очень толстых - одеял. Когда мне удаётся немного высвободиться, я, вытянув шею, быстро осматриваюсь. Никого. Но не это повергает меня в шок...
Я лежу посреди огромной кровати. Хотя, сомневаюсь, что "кровать" - это подходящее название для подобного траходрома на пятерых. Или шестерых?..
Уйти в размышления по поводу превратностей группового секса мне помешала приоткрывшаяся дверь. И я заранее знала, кто сейчас зайдёт сюда. И от одной только мысли об этом пульс подпрыгнул до заоблачных высот, дыхание сбилось, а во рту моментально пересохло... И вот этих симптомов мне не хватало в отношениях с противоположным полом?..
Предчувствие не обмануло - в комнату заявился Руслан Андреевич собственной персоной. По телу прокатилась волна желания, отозвавшаяся дрожью в коленях и оставившая тяжесть внизу живота. Я почувствовала, что краснею. И это, кажется, не ускользнуло от его внимания. Быстрый оценивающий взгляд в мою сторону - и его губы растянулись в типично мужской самодовольной улыбке.
- Как спалось?
Звук его голоса вывел меня из чувственного оцепенения, но напрочь отбил способность соображать - ойкнув, я с головой нырнула под одеяла. Видимо, я сошла с ума. Это - единственное правдоподобное объяснение происходящему.
- Я что, похож на ночной кошмар? - В его голосе слышалась откровенная издёвка. Затем последовал нарочно утрированный вздох. - Алиса, я отвернулся. Вашей... кхм... чести... ничего не угрожает...
Если честно, в продолжение этой фразы я ожидала услышать комментарий о том, что ничто не может навредить тому, чего уже нет... но его не последовало. В кои-то веки мой наставник промолчал. Что-то тут явно не так...
Я осторожно выглядываю из-под одеяла. Он стоит спиной ко мне, засунув руки в карманы брюк. С ума сойти! Интересно, он всегда ходит по дому в брюках и рубашке навыпуск? Наверное, единственное, чем эта форма одежды отличается от рабочей, так это цветом - в Университете мы привыкли видеть его исключительно в тёмном...
Пока я рассматриваю своего наставника, в глаза бросается ещё одна деталь - я никогда раньше не видела его таким взъерошенным. Такое ощущение, что он сунул голову под воду, а затем наспех вытер волосы полотенцем... Хотя, вполне возможно, что так оно и было - когда он зашёл, я успела заметить, что рубашка у него полностью расстёгнута... Да и цвет волос сейчас казался несколько темнее, чем обычно - почти графитовым, а не пепельно-русым...
И, надо признать, что выглядел Руслан Андреевич не только непривычно, но и... соблазнительно. Очень соблазнительно... Ткань мягко обрисовывала контуры его тела, подчёркивая их и акцентируя внимание на рельефе мышц - и в то же время оставляя просторы для разгула фантазии...
Пока я наслаждалась созерцательным восприятием, мой мочевой пузырь явно взбунтовался и решил устроить диверсию. Ещё пару-тройку минут я, конечно, потерплю... но потом придётся быстро-быстро бежать в туалет. Кстати, я не знаю, где он...
Тяжело вздохнув, я сползла с кровати. Совершенно некстати в голову затесалась мысль о том, что мой обожаемый наставник, вполне вероятно, устраивает здесь оргии. Почувствовав укол ревности, я покраснела до корней волос - хотя, казалось, куда уж больше?
Не оборачиваясь - за что огромное ему спасибо - он будничным тоном проинструктировал меня о том, что ванная и туалет - налево по коридору. Затем, после секундного раздумья, добавил:
- Идите пока приводите себя в порядок, а я принесу вашу одежду.
Какую ещё о...
Пусть и с запозданием, но до меня всё-таки дошло, что же именно ещё с самого начала было не так. Я опустила взгляд - и онемела. Потому что вместо тоненького свитерка и джинсов на мне была только клетчатая фланелевая рубашка, доходящая до середины бедра. Блядство! Рука машинально взметнулась к груди и, едва коснувшись её, скользнула к бёдрам - из моей одежды на мне осталось только бельё... Он раздел меня!
- Вы... - Выдохнула я. Вот и всё, на что я оказалась способной.
- Ну, наконец-то. А я уж, было, подумал, что вы потеряли голос. - Опять издевается...
Он через плечо окинул меня насмешливым взглядом, заставив непроизвольно потянуться за одеялом. Этот мой жест вызвал у него новый приступ веселья. Фыркнув и покачав головой, он покинул комнату. Хоть дверь за собой прикрыл...
Я ждала, пока сердце успокоится и оставит попытки выпрыгнуть из груди. Пытаясь как-то отвлечься от всего этого, я сосредоточилась на изучении деталей обстановки - к слову, их было не так уж много. У кровати, поразившей меня размерами, при ближайшем рассмотрении оказалась резная спинка из тёмного дерева. Симпатично смотрится, не аляповато. В левом углу комнаты - комод. По диагонали от него, в правом - массивное кожаное кресло. Не хочу знать, зачем оно здесь понадобилось... Тем более, с такой-то обивкой, на которой не остаётся пятен... Меня что, заклинило на сексе? "Заткнись. И не всматривайся туда. Смотри лучше на стены..."
На стенах - несколько светильников... Справа от кровати - огромное окно, обрамлённое тяжёлыми шторами. Вот зачем нужны такие плотные шторы, если свет всё равно будет проникать через второе окно - то, что в потолке?..
Ноги тонут в длинном ворсе мягкого ковра. Мажор. И не буду думать о том, чем, наверное, очень удобно заниматься на таком полу... Всё, хватит. Я здесь сейчас с ума сойду!
Я на цыпочках подхожу к двери - и останавливаюсь, прислушиваясь. Из-за неё не слышно никаких звуков... Я бы, наверное, простояла так ещё пару часов, но острая необходимость удовлетворения физиологических потребностей иногда восполняет недостаток смелости. Глубоко вдохнув, я выхожу из комнаты - и оказываюсь в коридоре. Никого... Как он сказал - налево? Шлёпая босыми пятками по паркету, туда я и направилась.
За открытой наугад дверью оказался туалет. Однако радость от грядущего облегчения оказалась недолгой - уже через пару минут я проклинала себя за недальновидность. Естественно, у меня всё началось. Точнее, ещё не началось, а только начиналось... но что мне дадут лишних полчаса? Я даже до дому доехать не успею, наверное... Дура! Надо было вчера не выделываться, а заняться организацией стратегических запасов... Хотя, после того случая с презервативами я зареклась класть в сумочку хоть что-то, кроме тетрадей и письменных принадлежностей. Вдвойне дура!
Руки хоть помыть надо - и умыться. Если найду зубную пасту - почищу зубы пальцем...
Заниматься подобными извращениями не пришлось - в ванной на мраморном столике я нашла свою сумочку, аккуратную стопку своей одежды, полотенце и даже зубную щётку! И ещё...розовый конвертик. Как раз такой, как я вчера постеснялась положить в сумочку...
Первой реакцией на эту спасительную находку стал новый укол ревности, сопровождающийся риторическим вопросом на предмет того, откуда у него взялись предметы женской гигиены. И лишь потом, заставив своё не в меру буйное воображение уняться, я задумалась и о том, каким образом он мог узнать, что это мне понадобится?
Поторговавшись с собой по поводу того, что окажется более постыдным - воспользоваться предложенным "плавсредством" или протечь, выбрала всё же первое. А потом ещё долго, то краснея, то бледнея, сидела на краю ванны и убеждала себя, что не произошло ничего из ряда вон выходящего. Подумаешь, проснулась в его постели... Подумаешь, он как-то узнал о моём состоянии. Кажется, лучшее, что я могу сделать в этой ситуации - это вести себя как так и надо...
"Как так и надо" - не значит грызть ногти и метаться по ванной, как загнанный зверь. Остановившись перед запертой дверью, я с трудом сдержалась, чтобы не рассмеяться. А ещё минуту назад была готова разрыдаться. Кажется, у меня начинается истерика... Классика жанра.
Закончив "приводить себя в порядок", я ещё раз умылась ледяной водой. Только истерики мне сейчас и не хватало. Так... Сейчас я выйду из ванной, найду его, поблагодарю за всё, попрощаюсь - и сбегу... Главное - не начать дико ржать в самый неподходящий момент.
...И гнать подальше мысли о том, что кроме него я могу встретить тут и какую-нибудь тётку... ААА!!!
Тихонько выскользнув из ванной, я огляделась по сторонам. Коридор, по которому я сюда пришла, был довольно длинным. Справа от меня была закрытая дверь. Следующая дверь - тоже с правой стороны - вела в ту комнату, где я проснулась...
Мельком заглянув туда, я пошла дальше и через несколько шагов оказалась в широком, почти квадратном, коридоре - это и была прихожая. Замечательно. Куда дальше? Может, плюнуть на всё, и тихонько сбежать?
Уходить, не попрощавшись - не вежливо. С другой стороны, я сейчас с трудом держу себя в руках... А в его присутствии у меня вообще крышу сносит. Я и сама не знаю, как буду себя с ним вести - блеять и краснеть, или язвить и хамить... Видимо, всё-таки, лучше будет уйти. Потом извинюсь. Потом... когда меня перестанет трясти... В другой раз. Может быть.
Найдя глазами входную дверь, я начала тихо прокрадываться к ней, прижимая сумочку к груди. Сейчас было бы очень неплохо найти свою обувь и куртку...
Так, уже почти у цели... Так... На полу возле двери пусто. Наверное, спрятал мои вещи в шкаф... Я подпрыгнула, когда он окликнул меня из-за спины.
- Оперативно вы. А теперь - пить чай. - Что?! Я почувствовала, как моё лицо снова заливает краска. В который уже раз?
- Не хочу я ничего пить. - Не оборачиваясь, ответила я. Конец фразы прозвучал настолько тихо, что даже я с трудом разобрала его. Колени предательски подгибались. Блядство! Что он со мной делает?!
На полтора удара сердца повисла тишина. А потом её нарушил его голос - тихий, вкрадчивый, но одновременно с тем твёрдый и не терпящий возражений.
- В моём доме вы будете делать исключительно то, что я вам скажу.
* * *
Сидя за обеденным столом, я не знала, куда себя деть. Руслан Андреевич устроился напротив и с интересом наблюдал за мной, положив подбородок на переплетенные пальцы рук. Наверное, ему было забавно наблюдать за мной, поскольку с его губ не сходила лёгкая полуулыбка.
Чтобы хоть чем-то себя занять, я начала помешивать предложенный им чай. Повисшую тишину лишь изредка нарушал звон, когда я задевала ложечкой дно чашки. Я не знала, что сказать. А он, кажется, ждал от меня каких-то слов... Неловкое молчание затягивалось.
- Алиса, а вас не смущает, что ваши родители могут волноваться за вас? - Ровный тон. Пытливый взгляд...
- Я им позвоню! - Вот он, мой путь к спасению! А ему скажу, что меня срочно хотят видеть дома...
Его взгляд красноречивее любых слов сообщил о том, что он основательно усомнился в моих умственных способностях.
- И что вы им скажете?
- Эээ... ну...
Об этом я как-то и не подумала. Мама с папой, наверное, с ума сошли от неизвестности. А тут я... Какое-то время он молча наблюдал за мной, а потом, видимо, мысленно махнул на меня рукой.
- Ваши родители уверены, что вы заночевали у подруги. К слову, её родители считают так же. - Внимательный взгляд. Он наблюдает за мной, ждёт чего-то... Моей реакции на свои слова?
- А зачем вам вообще понадобилось привозить меня сюда?
По выражению его глаз трудно что-либо прочесть. Он пожал плечами.
- А вы бы предпочли, чтобы незнакомый дядька принёс вашим родителям слегка подзадубевшее тело их дочери? Так, по-вашему, было бы лучше?
- Ну... да нет, наверное. - Господи, что я мелю? "Соберись..."
- А теперь - просветите меня, какая вселенская несправедливость подвигла вас принять решение замёрзнуть? К слову, вы чудом ничего себе не отморозили, а могли бы... И что дёрнуло вас заняться этим именно во время моей лекции?
Всё тот же ровный тон - таким можно бесконечно разглагольствовать о погоде, поддерживая светскую беседу...
- Ничего я не решала. Я... я гуляла просто.
- Как трогательно. Гуляли себе, гуляли, и тут у вас внезапно приключился рецидив суицидальных наклонностей...
- Что?.. Какой ещё рецидив?!
Он смерил меня взглядом, задержавшись на моих руках.
- А на что похожи шрамы у вас на запястьях?
Я тупо уставилась на свои запястья, исчерченные сеткой тёмных штрихов. Когда он успел их рассмотреть? Они ж уже почти сошли, и немудрено - за полгода-то... Я снова принялась старательно помешивать ложечкой чай, изображая глубокую задумчивость. Мне нужна всего пара минут, чтобы собраться...
- Блины. - Я, наконец, оторвала взгляд от чашки. Мне удалось взять себя в руки и спрятать эмоции за непробиваемым щитом. И теперь я готова поиграть с ним в его игру... "Раскрытая книга..." Так он меня назвал тогда? Ну-ну...
- Что?! - Он нахмурился. Ждёт подвоха? Правильно делает... хотя, в данном случае - совершенно напрасно.
- Блины жарила. Когда переворачиваю их - постоянно задеваю запястьями край сковородки. А вы что подумали? - Чистая правда, к слову. Поверит, или как обычно?
- А я, Алиса, подумал, что от девушки, развалившейся по такому морозу в сугробе посреди безлюдного парка, можно ожидать чего угодно. Так что вы там делали?
- Лежала. - Я невинно захлопала ресницами, в то время как в груди всё сжалось. Спасибо спорту, что он научил меня улыбаться, во что бы то ни стало.
- Лежали, значит? - Каким бы скептичным не был его тон, чёрта с два я откроюсь.
- Лежала. - Я твёрдо встретила его взгляд. Что-то подсказывало мне, что если я не справлюсь с собой, всё закончится очень и очень некрасиво...
"Как бы больно и обидно не было... Стойте на своей ступени пьедестала и улыбайтесь..." Слова тренера прозвучали у меня в ушах так чётко, будто он только что произнёс их... Мне было тринадцать, когда нас с Вадимом впервые откровенно "засудили" на крупном турнире, дав третье место - и это при том, что даже соперники считали нас бесспорными фаворитами... Тогда все громко возмущались, а я закатила грандиозный скандал, отказываясь выходить на сцену для награждения... Тот раз стал моим первым и последним прилюдным выражением чувств. Потом ещё не раз возникали спорные ситуации, порой - нелепые, но от этого не менее обидные... когда-то ошибались мы, иногда нас подставляли, но я больше никогда не повторяла этой ошибки - стояла под вспышками фотокамер, гордо расправив плечи, и улыбалась. Всегда. Чего бы мне это не стоило. Слёзы в подушку и даже успокоительные - это всё было потом, когда никто не видел. Но на публике... на публике я всегда держалась отменно. И сейчас смогу.
- Хорошо. - Он всё-таки заговорил первым. - А зачем вы там лежали?
- Гуляла...
- Хватит. Мы, конечно, можем сейчас поиграть в "верю - не верю", вы будете неубедительно убеждать меня, а я буду делать вид, что пытаюсь вам поверить... но дело так и не сдвинется с мёртвой точки. Я уже и так понял, что вы упрямая. Так что, давайте опустим эту часть разговора и вы просто расскажете мне, что вас беспокоит.
- Да ни что меня не беспокоит.
Кажется, я переиграла... Легкомысленный щебет никогда не получался в моём исполнении убедительным. Блин!
- Алиса, вы, конечно, можете сколько угодно считать себя самой умной и хитрой, но ваши поступки говорят об обратном. Итак?
- А можно, я сначала задам вам вопрос?
- Попробуйте.
- Как вы меня нашли?
Не может этого быть! Неужели мне удалось смутить его? Так... Неужели я нашла уязвимое место?
- У нас есть свои методы... - О которых он, естественно, не пожелает распространяться...
- Почему вы никогда мне ничего не рассказываете? Почему я обо всём узнаю от других? - Так... Обиженно надувать губки, пожалуй, не стоит. Слишком наигранно получается...
- Вам мало лекций? - Он решил подыграть мне? Как бы там ни было, а крайнюю степень недоумения он изобразил мастерски... Захотелось встать и аплодировать стоя.
- Да при чём тут лекции... - Получилось несколько раздражённо, надо бы мягче. - Рассказывать можно всё, что угодно. Если вы хотите, чтобы вам верили на слово, так, может, было бы неплохо разок показать что-нибудь, чтобы хоть как-то подкрепить эту веру? - А вот это было вполне искренно...
- И что я должен вам показать?
- Ну... не знаю даже. Ольга Анатольевна показала Лесе фокус с "искрой". И, наверняка, не только это...
Он хмыкнул.
- Алиса... сомневаюсь, что смогу продемонстрировать вам что-нибудь, хоть отдалённо напоминающее по зрелищности "фокусы", - это слово он выделил особо язвительным тоном, - боевого мага.
- А вы...
- Я - не маг. И не когда им не был.
- А...
Он пристально посмотрел на меня. Затем едва заметно улыбнулся. Кажется, напряжённость пошла на убыль.
- Попробуйте угадать.
Я просто сидела и смотрела на него широко открытыми глазами. Такого поворота разговора я не ожидала. Он истолковал моё молчание по-своему.
- Подсказку? Я не могу поделиться с кем-нибудь силой.
- Так вы... этот... - Почему-то я стеснялась произнести этот термин.
- Avidus. Жаждущий. Знаете, Алиса... Когда я вас нашёл, то на какое-то мгновение мне показалось, что я опоздал. Это ваша подруга научила вас маскировать ауру?
- Что значит то первое слово? И... Что делать?
Он потёр лоб. Красноречивый жест, недвусмысленно говорящий: "Что ж ты такая тупая-то, а?"
- Знаете, Алиса... я, наверное, сделаю всё-таки лично для вас исключение... - Помимо насмешки в его взгляде проскользнуло ещё что-то, что снова заставило моё сердце учащённо забиться. - Будете зубрить латынь.
- Нееет... - Выдохнула я. Он не сделает этого!
- Да. Так и сделаем. А что касается маскировки ауры - её можно приглушить, заставить выглядеть "тлеющей". Мы пользуемся этим, когда хотим слиться с толпой. Людям, конечно, всё равно - они не видят ауры, но вот себе подобных обдурить можно. - Он сделал паузу. - Видимо, эта защитная реакция включилась сама по себе. Такое иногда бывает. А то, боюсь, в противном случае кто-нибудь успел бы добраться до вас раньше меня...
- Вы специально меня запугиваете?
- Нет. Просто, вам нужно быть осмотрительнее. И не прогуливать занятия. Думаю, если бы вы прослушали последнюю мою лекцию, вам бы расхотелось в одиночестве блуждать по территории бывшего кладбища... Да и в любом другом месте тоже.
- Что? Какое кладбище, вы же сами сказали, что там - парк!
- Алиса, а вам никогда не казался странным то факт, что в нашем городе слишком много парков? Причём, не где-нибудь на окраинах, а в центре... возле метро... там, где участки под застройку могли бы принести колоссальную прибыль.
- Да я как-то не задумывалась никогда...
- Так вот, в этом городе - как и в большинстве других - парки разбиты на тех участках, где нельзя строить. Иногда это - заболоченные почвы... Но данном случае, подавляющее большинство - территории бывших кладбищ. И хорошо, если кладбищ, а не братских могил. - Он задумчиво посмотрел в окно. От его тона у меня мороз по коже пробежал.
- А там что... кто-то водится?
- Нет, просто никто не знает, какую заразу можно выкопать из этой земли. Оспа, тиф, чума... Первая половина прошлого века, военные и послевоенные годы... Люди гибли сотнями. Думаете, кто-то заботился о том, чтобы установить причину смерти каждого? Их едва успевали хоронить... Ладно, речь сейчас не об этом...
Он замолчал. Когда стало ясно, что он не собирается продолжать, я, осмелилась задать следующий вопрос.
- А о чём?
- О том, что вы глубоко заблуждаетесь, если считаете, что мне доставляет удовольствие бегать за вами непонятно где и пытаться предугадывать ваши дальнейшие действия. Нет, я, конечно, всё понимаю - молодость, игра гормонов... Но пора бы и меру знать. - Он злится? С чего бы это?
- Ладно. Хорошо. А зачем вы тогда меня выбрали, раз вам настолько неприятно со мной возиться?
- А кто вам сказал, что я вас выбрал?
- Ааа...
- Алиса, вы слишком часто выдаёте желаемое за действительное. И, кстати, не думайте, что я забыл о ваших прогулах.
Теперь уже я внимательно наблюдала за ним, ожидая продолжения.
- В двух словах: ещё раз прогуляете мою лекцию - и зубрение латыни покажется вам цветочками. - Его что, настолько задевают мои прогулы?
- Угрожаете?
- Предупреждаю. - Этот многообещающий тон сулил райское наслаждение - или все муки ада в одном флаконе. И что-то мне подсказывало - учитывая ситуацию, наверное, это всё-таки был здравый смысл - что первое мне явно не светит. Окончательно смутившись, я попыталась сменить тему.
- Можете рассказать мне, кто я?
- Алиса, ваша неспособность анализировать очевидные вещи просто поражает меня. Неужели вы до сих пор ничего не поняли?
- Я думала... но ничего не сходится. Выброс энергии, жажда...
- Алиса, вы - демиург. С очень высоким потенциалом... Догадываетесь, к чему я веду?
- Что, правда? А как так... И что мне теперь делать? - Он шутит? Разыгрывает меня?
- Выдохнуть. - Он усмехнулся. - На эту тему мы с вами поговорим чуть позже. А пока... прислушайтесь к моему совету, на лекциях мы этот аспект не затрагивали... - Он задумчиво посмотрел куда-то мимо меня.
- Какому совету?
- Осторожнее с желаниями, они имеют дурное свойство сбываться.
- А почему "дурное"?
Очень красноречивый взгляд из разряда "откуда ж ты взялась-то такая на мою голову?"
- Потому что вам может не понравиться способ... И цель далеко не всегда оправдывает средства...
К сожалению, его последнюю реплику я просто пропустила мимо ушей, полностью сосредоточившись на магическом сочетании двух слов: "желания" и "сбываться"... Моё воображение тут же услужливо нарисовало пару-тройку пикантных изображений... Ох, знал бы он, чего я хочу... Нет! Не надо!
Я быстро взглянула на него - убедиться, что он не догадался, в каком направлении уплыли мои мысли. Я вовремя себя одёрнула или...
Он продолжал внимательно разглядывать меня, а в его глазах плясали искорки. Казалось, он с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться в голос.
- Что вас так рассмешило? - Он же не умеет читать мысли, правда?
- Вы так забавно ведёте себя...
- Вам забавно? Вы непонятно что со мной сделали, и вам забавно? - Что делать, если тебя припёрли к стенке? Раздеваться - неправильный ответ. Правильный - нападать.
- А что я, по-вашему, с вами сделал? - А глазки-то честные-честные...
Я густо покраснела, сосредоточившись на разглядывании кружащихся чаинок у себя в чашке. Блин! Не быть мне разведчиком...
Он всё-таки не выдержал и рассмеялся.
- И не надейтесь.
- Что?
- Алиса, почему вы постоянно порываетесь в чём-то меня обвинить?
- Нет, ну, а что надо сделать, чтобы узнать, что у девушки... - Я запнулась на полуслове и покраснела ещё сильнее, если это вообще было возможно. Да что ж за день-то такой, а?
- Ммм... "Эти дни"? Обострённое обоняние, не забыли?
- От меня воняет? - Язык мой - враг мой... Особенно, когда действует в обход мыслительного органа...
- Я этого не говорил. Просто запах меняется...
- Я вам не верю. - ...А в роли мыслительного органа у меня выступает задница...
- Алиса, за кого вы меня принимаете? Хотя, с вашим-то кругом общения... не удивительно. Так вот, дорогая моя: ни один уважающий себя человек не воспользуется бессознательным состоянием женщины. Потому что, это - гнусно. Не говоря уже о низости и подлости... А в данном случае - ещё и негигиеничности.
Скотина! Чего бы он ни хотел этим добиться, одно у него точно получилось - разозлить меня...
- Другое дело, когда женщина сама на вас запрыгивает, правда? - Умильным голоском поинтересовалась я. - Воспользоваться тем, что вам настойчиво предлагают - это не подло и низко. Это - весьма практично, не находите?
- Я что-то упустил?
- Ха... И вы ещё спрашиваете. Вы - человек, упрекавший меня в неразборчивости! О, да... Вы, как я посмотрю, очень разборчивы. Не говоря уже о профессиональной этике...
- Алиса, а почему вы вдруг затронули эту тему? - В непонятки решил уйти? Ничего, сейчас я тебе всё объясню...
- А почему бы и нет? Вы же лезете в мою жизнь.
- Я - ваш наставник. Мне положено лезть - как вы выразились - в вашу жизнь. К слову, если вы думаете, что мне это доставляет удовольствие, то глубоко ошибаетесь. А заниматься этим мне приходится исключительно для вашей же пользы.
Лицемер.
- А может, я не хочу лишиться столь заботливого наставника. Как вы думаете, какой будет реакция ваших коллег на ваши... кхм... отношения со студентками?
- И какие у меня, по-вашему, отношения со студентками?
- Ну... личные. - Я немного поостыла, смутившись. Каким-то непостижимым образом разговор пошёл не совсем так, как я планировала...
- Личные - это какие?
- Когда я говорю "личные" - это значит - "очень личные". - Я очень внимательно наблюдала за его реакцией и ровным счётом ничего не увидела. Или он - прекрасный актёр, или... на самом деле не понимает, куда я клоню. Ставлю на первое.
- Ну... - Почему-то мне резко расхотелось продолжать беседу в этом направлении, но я уже слишком многое ему высказала. И, судя по его выражению лица, на этот раз он не собирается спускать ситуацию на тормозах.
- Молчите? Что ж... Надо понимать, "очень личные" - это "интимные"? Насколько интимные, а? Что, Алиса, язык не поворачивается произнести слово "трахаться"?
- Вы...
Его улыбка сошла на нет - как и не было.
- Я ещё не закончил. Так вот, чтобы раз и навсегда расставить всё по своим местам - и больше не возвращаться к этому разговору - попытаюсь объяснить понятным вам языком. Я вас трахал?
- Ещё чего не хватало!
- Я уже заметил, что вам этого очень не хватает. Но - не судьба. Вы не в моём вкусе. Поэтому, можете успокоиться - как я уже говорил, вам ничего не грозит. - Пренебрежительный тон... и слова, ранящие в самую душу... - Так вот, возвращаясь к вашим обвинениям: то, кто кого трахает, касается только непосредственных участников процесса. Вы себя к ним не причисляете. Из чего следует вполне логичный вывод: это - не ваше дело. Доступно объяснил? Вопросы будут?
Тварь. Просто тварь. Видимо, буря эмоций отразилась на моём лице, поскольку он нехорошо улыбнулся. Торжествует. Празднует победу...
- Скотина!
Он просто пожал плечами.
- Бывает... Но ведь и вы - далеко не подарок, правда? - Произнёс он сладким голосом.
Рано радуешься... Ну, что ж... Нужно доводить начинания до конца - какими бы бредовыми они не были.
- Ну и как, Лариса настолько хороша, насколько хочет казаться? - Мой голос не дрогнул, и - сама поражаюсь - прозвучал почти так же сладко, как и у него...
А его взгляд хлестнул меня почище пощёчины. Что-то вспыхнуло в его глазах, но оно исчезло раньше, чем я смогла узнать это. Казалось, на какое-то мгновение он потерял контроль над своими эмоциями... Но только на мгновение - а после его лицо снова приняло скучающе-невозмутимое выражение. И всё же... Пусть на мгновение, но я пробила его.
- Ах, вот, значит, к чему была вся эта песня... Вы, оказывается, не за себя переживаете, вам за державу обидно... - Я съёжилась под его взглядом - казалось, он прожигал меня насквозь.
- Хм... И почему же этот вопрос так вас беспокоит? - Лилейный голос. Скучающий вид... Боюсь представить, что за этим кроется...
Он задумался? Или мне кажется? Он прикрыл глаза. Выдохнул. Я сидела, всматриваясь в его лицо и боясь пошевелиться, не позволяя себе даже дышать...
Мы просидели так бесконечно долго. Я - затаившись и практически не дыша, он - прикрыв глаза. А вот когда он открыл их, я прочла там догадку. Понимание.
- Алиса, да вы, никак, ревнуете? - Бесцветный, усталый голос, лишённый каких бы то ни было эмоций.
- Делать мне больше нечего. - Я отвела взгляд. Эта битва проиграна.
...Тягостное молчание затянулось, казалось, на целую вечность.
- Я... пойду? - Тихо, нерешительно, не поднимая глаз спросила я.