Кхм, кхм... Позвольте представиться, Кот. Обычный серый кот со всем причитающимся: четырьмя лапами, парой глаз, парой ушей, парой комплектов усов, хвостом и фантастической самоуверенностью. Почему "фантастической"? Ну, потому что я прав. Всегда и абсолютно во всем, и спорить с этим даже не пытайтесь ни за что и никогда.

Еще в наличии имеются хозяева. Для удобства будем звать их мама и папа, потому как я для них самый милый и самый "сюси-пуси малыш". Только не подумайте, что я действительно мал! Во мне почти пять килограммов веса, а лет мне - уже 24 честно прожитых кошачьих года.

Но вернемся к хозяевам. О них стоит рассказать подробнее (все-таки они искренне полагают, что владеют мной).

Мама - женщина в возрасте почти 50 лет. Она человек в семье очень важный: это она всех кормит, это она убирается в доме, это она сажает меня на колени и долго-долго чешет за ушками, это она прощает меня за все мои не очень приятные для людей дела.

Папа - мужчина в возрасте 54 лет. Он человек не слишком полезный: еды не допросишься, ничего не убирает, внимания ноль. Нет, иногда, разумеется, и от него бывает толк. Ну, вот хотя бы на прошлой неделе. Ведь это он, а не мама, разбирался в шкафу и вытаскивал оттуда всякие коробки и мешочки. Как славно разложил он их на полу! Все можно было обойти, обнюхать, кое-что я даже попробовал на зуб. Папа, правда, не лицеприятно обозвал меня "компостером", но и я за когтем в карман не полез: вон он идет, красуется моей отметиной.

- И нечего на меня коситься! Я только на зуб, а ты сразу "брысь!" Хм, тоже мне, - потягиваясь, переворачиваюсь на другой бок. Смотрите теперь на мою спину.

А спина у меня хорошая, красивая, с темной полосой. Эта полоса составляет мою особую гордость. Начинается у носа и идет до самого кончика хвоста. Не у всякого кота имеется такая отличительная особенность. И это (вы не станете со мной спорить) лишний раз подтверждает мою уникальность.

Из имущества имеется у меня кресло. Большое, удобное, с мягкими подлокотниками. Можно спать как на сидении, так и на спинке, поглядывая в окно, возле которого кресло расположено. Но особенно мне нравится то, что в кресло мое никто кроме меня садиться не смеет. И в этом всецело моя заслуга. Каждый день я упорно тружусь над шерстяным покровом на обивке. Это, несомненно, улучшает скользкий и неприятный флок. Ну, посудите сами, что приятного в обивке, за которую даже коготь не зацепить? Красоту на коготки не навести, мебель не испортить - промахнулись хозяева с выбором материала.

Впрочем, вы не подумайте, что хозяева мои настолько плохи, что у меня нет ни когтедралки, ни игрушек. Этого добра - на любой вкус и любое количество лап. Сам иногда нет-нет, да и споткнусь где-нибудь в углу о какую-нибудь мышь на колесиках. Есть еще всякие погремушки, но это совсем неинтересно. Больше всего мне нравятся теннисные шарики. Только не большие, а маленькие и легкие. Мама бывает кинет мне такой, а он - прыг-прыг по коридору - пару раз отскочит и в мои цепкие лапки попадет. Прямо на лету! Да, да, скромничать не буду. Метра полтора - для меня вовсе не высота.

Вот так и живу я в городской квартире.

А есть еще загородное пространство. Люди называют его "дача". Тоже ничего местечко. Скучно там не бывает, вы уж мне поверьте. За выходные столько дел переделаешь, что потом пару дней сил нет даже коготь поднять на хозяина.

Но что-то заболтался я тут с вами. А на кухне мама, между прочим, уже ужин на стол поставила.

Спрыгиваю на пол, зеваю, потягиваюсь. Проверено: если при потягивании высунуть немного кончик языка или издать какой-нибудь тихий мяу, это придаст мне шарма в глазах хозяйки. С папой сложнее - он к тому нечувствителен, пока мама не заставит. Но сейчас к этим ухищрениям прибегать нет смысла. Мама с папой уже на кухне и не видят меня.

Неспешно пройдя по коридору, сажусь возле притолоки. Можно, разумеется, сразу войти на кухню и... ни на какие плюшки тогда уж не рассчитывать. Наглым быть нельзя - хозяйка этого не любит. Совсем другое "наглым, но милым" - тут она не устоит.

Папа, тем временем, замечает меня.

- Смотрите-ка! Вся семья в сборе, - кивает он маме.

- Ой, Масик! (меня зовут Максимилиан, но маме позволительно сокращать до Масика) Давай, я тебе покушать положу.

Оставив ужин, мама идет к холодильнику, достает пакетик с кормом, накладывает его мне в тарелочку и заботливо греет семь секунд в микроволновой печи. Именно семь! Крайне важно соблюдать не только температурный, но и временной режим: дольше - мне будет горячо, меньше - холодно.

Мама ставит тарелочку на пол, где мне отведено место под прием пищи, и ждет. Я, как вы понимаете, не могу подойти сразу. Надо немного потянуть время, чтобы хозяева не забывали: я контролирую любой процесс, происходящий в доме. Но слишком долго тянуть тоже нельзя. Тогда хозяева могут подумать, что я вовсе не хочу есть.

Покончив с бытовыми делами, облизываю усы и устремляю заинтересованный взгляд на людской стол. Ужин в самом разгаре.

Мама с папой, конечно, не обращают на меня внимания. Непорядок! Медленно приближаюсь к свободному табурету и запрыгиваю на него. Теперь мой нос находится как раз на уровне столешницы, а глаза - чуть выше. Обзор превосходный. Но может быть и лучше.

Пока хозяева не сообразили, что я собираюсь сделать, немного приседаю и отталкиваюсь передними лапами. Приземляюсь передней половиной туловища на столешницу и чуть пригибаюсь (хозяевам не нужно знать, что я совсем простился с совестью).

- Это еще что такое? - удивленно спрашивает мама.

Спрашивает - так спрашивает. Не будем ей мешать.

Вытянувшись вперед, обнюхиваю все, до чего могу дотянуться: столовые приборы, хлеб, овощи, содержимое хозяйских тарелок. Последнее, конечно, весьма рискованно. Родители это очень не любят, и даже мама может за такое хлопнуть по ушку. Но любопытство... Эх! Оно и в этот раз сгубило кошку.

- Ну-ка, брысь! Устроился тут! Совсем обнаглел! - журит меня мама.

- Ничего, - довольно улыбается папа, - пусть хулиганит. Сейчас поедим, и займемся им.

Займутся мной? Это еще что значит? Удивленно веду ухом. Папа продолжает улыбаться. Мама вдруг вскакивает и идет к холодильнику. Неужели опять еды даст? Что-то не похоже... Ой! Кажется, плохи мои дела.

Мама достает из холодильника маленькую пипеточку. В ней содержится некое зелье, про которое мама говорит, что оно защищает от блох и проблем. Помнится, именно после этой пипеточки и началось мое знакомство с дачей. Нет, я конечно не против немного погонять бабочек, но зачем же опять применять эту пипеточку? После нее вся шея какая-то жирная, а умыться возможности нет - малейший взмах лапой, как мама с папой тут же хватают меня на руки.

Что-то расхотелось мне сидеть возле хозяйского стола. И хвост как-то сник. Пойду-ка я лучше отсюда.

- Мне кажется, он что-то заподозрил, - раздается на кухне голос папы.

- Ты, главное, его держи покрепче, когда капать будем. Чтобы не получилось как в прошлый раз.

- Ну, в прошлый раз мы неопытные были. В этот - лучше закапаем! - оптимистично резюмировал папа.

- До выходных как раз подействует. Слышал, у соседей собака клеща поймала. Еле откачали. Их так много, говорят, в этом году? А мы все-таки на две недели едем...

ЧТО? НА ДВЕ НЕДЕЛИ?

Я аж присел от такого. Я не ослышался? Может быть, хозяева оговорились? Может быть, все-таки на два дня?

Оглядываюсь на дверной проем. Мама и папа продолжают беседовать:

- Пусть побегает, отдохнет. Летом, да еще и в такую духоту только на даче и проводить время! - слышу я голос папы.

Эй, хозяева? Вы, пардон, в своем уме? Побегает, отдохнет... Две недели! Да, я за выходные устаю так, что ноги не ходят!

Ой! Что-то мне дурно стало: дыхание участилось, в лапах твердости нет. Даже усы обвисли!

Как бы там ни было, медлить больше нельзя. Вновь короткий взгляд назад - родители, кажется, все еще сидят за столом - и бежать. За диван! Срочно за диван!

Диван... Это самое потрясающее место в моей квартире! Большой и мягкий, он удачно стоит возле стены, так что за его спинкой образуется укромное, в меру темное местечко. Здесь можно и поспать, и спрятаться от родителей или их гудящего монстра, которым они собирают мою шерсть с пола. Монстра родители называют "пылесосом" и иногда вскрывают, чтобы заменить внутренности. В такие минуты мне его даже жалко становится.

За диваном время идет незаметно. Особенно, если немного подремать. Вот и в этот раз я совершенно потерял счет часам. Но поскольку я выспался, стало быть прошло его не мало. Чихнув, поднимаюсь на лапы и выгибаю спинку. Интересно, родители уже забыли про пипеточку для меня?

Снаружи все тихо. В комнате никого нет. Отправляюсь на кухню. Папа сидит за столом и читает газету. Мама вынимает белье из стиральной машины.

- О! А вот и Масик! Ну, что, бандит? Выспался? Отдохнул перед трудовыми подвигами? - обращается ко мне папа.

Ох, как же не люблю я его манеру называть меня всякими словечками! Прям коготь зачесался от возмущения.

- Масик, иди ко мне на ручки, - предлагает мне мама.

Что я маленький - на ручках сидеть? Конечно, никуда я прыгать не буду. Если уж так хочется, сами берите меня и сажайте. Вильнув хвостом, направляюсь к плошкам.

Еда подсохла, но это не беда. Вода нагрелась - это менее приятно. Люблю спросонья смочить рот прохладной жидкостью. Ну, ничего - потерпим и теплую воду.

Закончив еще один прием пищи... Кажется, девятый на сегодня... Поворачиваюсь к родителям. Они сидят за столом и смотрят на меня. Мама улыбается. В руке у нее вдруг замечаю пипеточку...

Попытка смыться с треском проваливается. Хозяйка умудряется ухватить меня одной рукой за заднюю лапу, а другой - прижать к полу, да так неудобно, что мне и пошевелиться-то проблематично, не то, что вырваться.

- Давай скорее! - командует мама папе.

Хозяин перехватывает меня у нее, прижимает к полу еще сильнее. Чувствую, как что-то шевелится у меня в районе холки.

- Нет! - что есть мочи кричу я. - Только не туда! Мама, я же там не смогу вылизать! Мама, милая моя, пощади! Я не буду больше кричать в пять утра, обещаю. Я не буду больше кусать тебя, мама! Милая моя, хорошая хозяюшка, пощади!

- Ну, вот и все, - говорит мама.

- А сколько крику-то было? Иди, привитый, отдыхай, - треплет меня за ухо папа.

Передергиваю спиной. Шерсть ни как не хочет ложиться на место. Так и чувствую, как она - моя красавица - некрасивой розеткой уложена на спине, а в самом центре этой розетки блестит масляное пятно. Пытаюсь дотянуться до холки, но язык у меня коротковат, чтобы привести себя там в порядок. От досады сажусь и принимаюсь вылизывать бока.

- Ой-ой-ой! Как нас обидели? - качает головой папа.

- Фыр! - отвечаю ему.

- Оставь его. Пусть лижется. Вроде до лекарства не дотягивается, - примирительно говорит мама.

Родители усаживаются обратно за стол. Поскольку видеть их сегодня я больше не желаю, ухожу восвояси за диван. Нечего мной любоваться, коли обидели. И ночью выспаться не надейтесь! Уж я вам сегодня устрою...

* * *

А все-таки у меня добрая душа. Как не велика была моя обида на родителей, очень скоро я простил их. В пять утра, конечно, погулял с мамой на балконе. В половину шестого утра цапнул папу во сне за нос. Но это все мелочи. В семь мы уже сидели за столом, и я вновь доставлял им удовольствие своими проделками.

Ну, а к вечеру, когда родители вернулись с работы, я и вовсе позабыл о прививке и радостно ластился к родительским ногам. Мама, улыбаясь, чесала меня за ушком. Папа выкладывал в стол на кухне пакетики с моей едой.

Как ни прискорбно, но пакетиков было как раз на две недели и еще чуть-чуть. Значит, родители не оговорились накануне. И едем мы на дачу на две недели. Когда это ЧП случится? Сегодня четверг, стало быть - завтра.

Пара перерывов на сон, и завтра - вот оно - уже вступило в свои права.

Смаргивая остатки сна, выхожу в коридор. ЧП в самом разгаре! Коробки, ящики, пакеты, сумки, пара гераней и мой пластмассовый домик-переноска - все это хаотично красуется возле входной двери. Мама проверяет, не забыли ли что-нибудь, папа оценивает, за сколько раз все это можно утащить в машину.

- Ладно, сначала неси свой инструмент, потом вот эту сумку. В ней постельное белье, чистое. Вот этот пакет еще можешь взять, только аккуратно - в нем фотоаппарат и приемник. Остальное пока не трогай. Я еще посмотрю, может, что доложу.

- А Масика? Сама возьмешь? Или мне потом еще раз подняться?

- Там видно будет. Помногу не таскай - тяжело.

Папа улыбается маме, чмокает ее в щечку, после чего, разумеется, набирает столько, что еле может поднять. Провожаю его недоумевающим взглядом. За что же себя так не любить? Не лучше ли вовсе ничего не носить? Впрочем, для папы это невозможно. Он ведь не кот, и его носить никто не станет. Да и в домик он вряд ли поместится.

Мама замечает меня.

- Почти собрались. Масик, ты бы в туалет сходил на дорожку. Машин много - рано не приедем, - предлагает мне хозяйка.

Что-то не хочется мне пока. Потом на подстилку, если что - для меня это не проблема, ты же знаешь.

За два раза папа относит все вещи в машину и возвращается за мной.

- Почему он еще не в доме? Времени уже много!

- Я думала, может, он в туалет сходит, - оправдывается мама.

- Воды взяла? Давай тогда мне зверя, и мы будем тебя ждать в машине. Проверь, воду я перекрыл на кухне?

- Уже проверила. Все нормально.

Мама хватает меня и сажает в домик. Сопротивляться не имеет смысла. Проверено: в домик меня все равно затолкают. Устроившись на дне, начинаю свое путешествие на дачу. Для людей такие выезды всегда сопряжены с проблемами и неудобствами. Для меня, как видите, пока никаких неприятностей нет. А дорога - это еще один повод вздремнуть.

К началу темноты мы, наконец, добираемся. Несмотря на продолжительные периоды сна, на дачу я приезжаю совершенно разбитым. Дорога в этот раз была очень тяжелая. Я слышал, как родители упоминали ремонт обочины и пару раз говорили про аварии. Самому мне из домика мало что было видно, но может оно и к лучшему. Зачем смотреть на ужасы, когда мне еще столько мучений предстоит? Надо себя беречь. Я ведь такой единственный и неповторимый.

На даче нас встречает бабушка. Если я ничего не путаю, то это мамина хозяйка. Едва глохнет мотор, как я слышу ее голос:

- Масик! Приехал? Гулять будешь? Отдыхать целых две недельки?

М-дя... Отдыхать... Они сговорились что ли?

Тем временем, мама уже вылезла из машины, открыла мою дверь и достает домик. С метровой высоты бросаю пристальный взгляд на бабушку. Она любит потискать меня после дороги. Но сейчас не стоит этого делать. Во-первых, я устал и немного зол. А во-вторых, я сделал невероятное усилие над собой и все еще хочу навестить местный лоток!

- В дом побежал, - слышу я немного недовольный голос мамы. Взяв какую-то коробку, она идет к крыльцу вслед за мной.

Чувствую ее взгляд на своей спине, когда зависаю в орлиной позе над аккуратной ямкой из древесного наполнителя. Никакого уважения! Я, между прочим, за вами не подглядываю в такие моменты!

- Масик! Ну, почему этого нельзя сделать на улице? Столько рыхлой земли кругом! А ты все в дом, все маме работу ищешь, - вздыхает хозяйка.

Покончив с делами, сажусь перед ней и внимательно смотрю в ее глаза. Эх! Мама, мама... Ну, как же ты не можешь понять: земля грязная. Я не могу ее рыть своими чистыми когтями - маникюр попорчу!

Мама меня совсем понять не может. Она почему-то решает, что я хочу есть. Впрочем, дело ее. Если ей хочется этого, она может положить мне сухого корма. Я даже его понюхаю для приличия и закопаю на потом. Сейчас некогда придаваться чревоугодию.

Выбегаю на улицу и скрываюсь от людских глаз под крыльцом. Здесь тихо, влажно и жизнь идет своим чередом. Даже если не приглядываться и не принюхиваться, можно без особых хлопот заметить лягушонка.

Лягушки всех мастей, а мелкие особенно, - очень прикольные существа. При виде меня они обычно начинают изображать из себя камешки. Лежат, скукожившись, в какой-нибудь ямке и не шевелятся. Но если их потрогать лапкой, а потом замереть самому, то они оживают! Прыгают высоко и далеко, почти как теннисные мячики. Тогда на них интересно поохотиться.

Но сейчас на подобную ерунду нет времени. Прокрадываюсь под крыльцом и выхожу с другой его стороны. Отсюда всего каких-нибудь три-четыре метра до зарослей малины у забора. По ним можно добраться до хозяйственных построек и самого моего любимого места на дачном участке - компоста.

Как? Вы не любите компост? Да что вы вообще понимаете в жизни?! Это же волшебное место! Там жизнь кипит - только лапу протяни, так какая-нибудь муха в нее и попадет. А еще на стенках компостной кучи (они сделаны из дерева) любят отдыхать ящерки. Ну, знаете, такие тонкие существа на четырех лапках? У них еще часть тела может отвалиться и дергаться в сторонке. Не знаю, зачем нужны эти ящерки, но части тела у них очень интересные.

Сейчас, конечно, уже слишком поздно, солнце давно спряталось, и никаких ящерок на компосте нет. Да и мухи уже отправились спать. Пожалуй, я тоже закончу свой обход и пойду в дом. Там в одной из комнат я обнаружил себе кресло получше городского. Об него даже когти подрать можно!

* * *

Утро. Прекрасное летнее утро! Солнце уже высоко над горизонтом, мухи проснулись, бабочки во всю порхают...

- Папа! Ну, почему ты еще спишь? - вопрошаю я уже не в первый раз.

С подоконника мне хорошо видно, как хозяин переворачивается на спину, тянется рукой к часам на полу.

- Мась! Половина седьмого! Ты не рано ли выспался? - спрашивает он.

Ого! Заявочка, однако. Сам вот-вот проспит на работу, а я еще и "рано выспался"! Нет, хозяин, так не пойдет.

Спрыгиваю на пол и подхожу ближе. Хозяин - крепкий орех. Но если запрыгнуть на кровать и встать между ним и мамой...

- Мяу! - пронзает утреннюю тишину мой громкий клич.

- Спать он больше не даст. Птички зовут, - едва слышно говорит мама.

- Так пусть и идет. Не меня же, - ворчит папа.

Но делать нечего, хозяин откидывает в сторону одеяло, хватает одной рукой меня, второй - свои вещи и выходит на веранду.

- Что за противное создание, - бубнит он, одеваясь. - Никогда поспать не даст.

Тоже мне, обиженный. Выпусти меня на улицу и спи, сколько влезет. Я тебя не заставляю со мной гулять.

- Пойдем, мученик, - вздыхает наконец, папа и открывает заветную дверь.

Утренний гвалт природы обрушивается на нас мощнейшей волной. Даже уши немного закладывает. И каких звуков тут только нет: и жужжание, и стрекот, и цокот, и писк, и свист, и топот, и рокот! Что-то огромное и страшное пролетает над моей головой. Приседаю. Не видя смысла рисковать вновь, продолжаю движение на полусогнутых лапах.

Вниз с крыльца, под него, к малине, к компосту...

Кипит! Смотрите, смотрите - даже приглядываться не надо. ЖИЗНЬ КИПИТ!

Из-за всего этого обилия, не проходит и минуты, как глаза от напряжения начинают побаливать. Чувствую, как медленно затекает шея.

Жизнь - жизнью, но и себя пожалеть надо. Оставляю все это изобилие и иду дальше. Крадусь вдоль забора до самой машины, потом под шиповник, под жасмин и к лилейнику. За лилейником заросли кончаются и можно заглянуть через решетчатый забор за пределы моих владений.

Впрочем, выходить за свой дачный участок мне как-то не хочется. Хозяева однажды обсуждали тамошние пространства и тамошних жителей. Я послушал. И пришел к выводу, что лучше не рисковать. Там ведь живут другие кошки и... собаки!

Собаки это страшные существа. Они большие, громкие и ненадежные. Я видел их пару раз через забор. Их даже люди боятся, поэтому хозяева всегда их водят на веревке. Вы можете представить себе кота на поводке? Вот и я не могу. Потому что мы, кошки, хоть и сами по себе, но про хозяев не забываем. Ведь если что, отвечать за нас именно хозяева и будут. А собаки, видать, забывают. Иначе зачем их на поводке водить?

Но сейчас на дороге никаких собак нет. Кошек и людей тоже не предвидится. Все тихо и спокойно. Можно продолжить движение.

Пролезаю под кустом смородины, сворачиваю в грядки с клубникой. Родители любят эти красные ягодки. А я люблю клубнику за тень, в которой частенько прячутся лягушки. Так-с! Что у нас там сегодня? Ага! Лягушка среднего размера прямо по курсу. Сейчас я ее лапкой, лапкой...

Ой! Как высоко прыгнула-то?! И еще раз! И еще...

- Стой!

Нет, не угнаться мне за ней. Никто не видел? Нет, кажется, в этот раз можно не делать расстроенное выражение моськи.

Заканчиваю обход участка возле крыльца. Дверь закрыта. Значит, мама еще спит и завтрака не предвидеться.

- Масик? Ты что тут сидишь? В дом хочешь?

Нет, хозяин. Жрать хочу. Могу и здесь, раз уж в дом пока нельзя. Только нет ничего. Видишь? Абсолютно пустое крыльцо...

- Эй! Постойте-ка. А где моя плошечка с водой? Ну, хозяин. Даже про это забыл.

Спрыгиваю с крыльца и отправляюсь на еще один обход участка.

То ли голод так действует на меня, то ли солнце припекает головку, но я чувствую, что начинаю с интересом смотреть на ящерку у компостной кучи. Она меня пока не видит. Греется в лучах утреннего солнца. Что ж, тем лучше. Не смотри на меня, не смотри...

Пригнувшись, двигаюсь медленно. Потом останавливаюсь, замираю... Прыгаю!.. Все. Попалась коричневая!

Хватаю в зубы и бегу к крыльцу. Кладу добычу на нижнюю ступень, прижимаю лапой, чтобы не убежала.

- Папа! Папа! Смотри! Я завтрак нашел. Папа! Ну, где же ты?

Хозяин показывается из-за угла дома.

- Масик? Ты что раскричался?

- Я? Раскричался?! Папа, я тебе добычу принес! Смотри! Мне для тебя ничего не жалко...

- Максимилиан! Опять ты ящериц мучаешь! Ну что за животное? И кормят тебя, и поят, а ты все за кем-то охотишься.

Не успеваю и глазом моргнуть, как хозяин берет меня на руки, а моя добыча резво скрывается под крыльцом.

- Ну, папа! Так не честно! Папа! Я же к тебе со всей душой...

- Что у вас тут за шум? - чуть приоткрыв дверь, спрашивает мама.

Ура! Теперь будет мне счастье! Мама-то меня в беде не бросит. Ведь правда, мама?

- Да вот! - тем временем кивает папа на меня. - Поймал ящерицу и притащил сюда.

Мама улыбается:

- Молодец! Охотник ты мой пушистый.

Папа, наконец, выпускает меня из своих цепких рук. Пока он вновь не задумал дурного, стремительно вбегаю в дом. Останавливаюсь, оглядываюсь по сторонам. Мама все еще разговаривает с папой. Обсуждают завтрак. Это хорошо. Завтрак я уважаю.

- Ох, Масик! Все тебя любят, а покормить никто не сподвигнется. Иди сюда, мое солнышко. Сейчас я тебе пакетик открою, - говорит мама.

Вытянув хвост стрелой к потолку, подбегаю к ее ногам, трусь о них мордочкой, выгибаю спинку. Мама любит, когда я так делаю. Говорит, что в такие минуты я лучше всех!

Собственно, после еды я вновь возвращаюсь к своим делам - вновь и вновь обхожу участок по периметру, вылавливаю пару кузнечиков, бабочку слегка цепляю над грядкой с молодой зеленью. Притомившись, забираюсь в заросли малины. Они не слишком плотные, но достаточно ветвистые, чтобы меня в них не было заметно, в то время как я видел все происходящее вокруг.

Пытаюсь уснуть. Надо сказать, что к этому времени солнце уже почти добирается до зенита, а значит, по-хорошему, мне уже давно пора заниматься дневным сном. Но он никак не идет. То муравей заползет на ус, то муха сядет на самое ухо, то лягушка прошуршит в листве - посудите сами, ну как можно спать в таких условиях!

* * *

Родители под чутким руководством бабушки расставляют садовую мебель в тени за домом. Собираются обедать. За два дня я уже успел изучить их новые "летние" повадки. Они теперь крайне мало времени проводят в помещении, предпочитая вместо этого расположиться в тени на улице. С утра мама с книжкой обычно сидит под сливой, папа возится в сарае, раскладывая свои инструменты.

Папе на даче, как показывает опыт, лучше не помогать. Если все хорошо, так он и сам справляется. А если что-то не так, то и мне достаться может. Попробовал я ему как-то раз в колке дров посодействовать. Так он в меня чуть поленом не угодил. И я же еще виноват был, что близко подошел.

Мама тоже не сильно любит мое внимание на даче. Открыто недовольство не проявляет, но я же чувствую, что ей не нравится, когда я забираюсь на стол в поисках мухи или на кровать, пришедши с улицы.

С кроватью вообще странное дело творится. В городе мной недовольны, потому что я не прихожу к ним в постель спать. Тут мной недовольны за то, что частенько после вечерней прогулки забираюсь на белую простынь. А в чем разница? Не поверите: только в том, что в городе я не хожу по земле! Хм, тоже мне. Да я первым делом, как на кровать прыгаю, так и начинаю красоту наводить! И лапы вылижу, и моську умою, и животик вниманием не обделю, и кое-что еще не позабуду. Я же чистоплотное животное.

А они мне - "брысь", "иди на веранде свои дела делай". Эх! Странные все-таки создания эти люди.

Сладко зевая, потягиваюсь и выбираюсь из своего укромного лежбища на лужайку, где родители и бабушка уже сели есть.

- Посмотрите-ка, кто пришел. Масик! Иди к нам! - зовет меня папа.

Ну, это я сам решать буду, к вам мне идти или по своим делам. Ишь, раскомандовался тут.

- Масик, иди я тебе курочки дам, - привлекает мое внимание мама.

Осторожно, чтобы не испачкать руки, она отрывает длинную полоску куриного мяса от грудки, лежащей в ее тарелке. Дует на нее, чтобы я не обжегся. Потом опускает руку под стол и чуть ведет из стороны в сторону.

Ох, мамочка, знаешь, перед чем не устою!

Покорно подхожу к ее руке, выхватываю кусок и бегу прочь. Останавливаюсь на тропинке, выпускаю свою добычу, облизываюсь. Добыча лежит смирно. Оглядываюсь - папа сидит на месте и, кажется, на этот раз не претендует отнять у меня честно пойманное. За пару укусов съедаю курицу. Чуть повернувшись к столу, облизываюсь: мама, мне очень понравилось, нет ли у тебя еще?

Мама смотрит на меня, улыбается, но давать явно больше ничего не собирается. Зато бабушка потянулась к своему куску. Та-а-ак! Обед продолжается! Подхожу к столу, даю себя погладить. Бабушка никогда просто так ничего не дает.

Наконец, завладеваю еще одним куском курицы. Коротко оглядевшись по сторонам, скрываюсь с ним за сараем. Тут меня точно никто не объест.

- Что за странные повадки? - слышу голос бабушки.

- Он считает себя великим охотником, - отвечает ей папа.

- Да уж, целую курицу поймал. К тому же вареную! - смеются хозяева все вместе.

Обида закрадывается в мое преданное сердце. Чувствую, как тоскливо становится на душе. Ну да, вареную. Ну да, из ваших рук. Ну и что? Вы бы сами попробовали друг у друга что-нибудь получить! Сколько раз уже видел: папа за мамой ходит хвостом (это он, разумеется, у меня научился) и рыбу выпрашивает. А она ему что? Рыбу? Не тут-то было! Какой-то соленый нечищеный сухарь выдаст. Папа, конечно, довольный становится. Но сколько мучений, сколько сил ему еще надо потратить, чтобы хоть что-нибудь стоящее из него выдрать. Еще и отравой какой-то запивает. Нюхал я однажды бутылку из-под этой пенящейся жидкости. Даже лизнул пару раз. У меня аж в голове помутилось - какая гадость.

Поджав хвост, бочком да сторонкой пробираюсь еще в одно мое укромное местечко - на клумбу с пионами. Пионы еще цветут - огромные ароматные белые головы склоняются почти до самой земли. Нюхаю один. Навстречу мне выползает зеленоватый жук. Ну, здравствуй! Как жизнь? Хорошо? У меня тоже, кажется, недурно.

Пробираюсь в самую чащу. Здесь меня совсем не видно снаружи. Если кому-то очень захочется на меня взглянуть, придется раздвигать листву. А вот мне кое-что видно. Например, видно как соседский кот крадется вдоль нашего забора с наружной стороны. Прогнать бы его, но что-то лень. Еще поцарапает...

Вновь пытаюсь немного поспать. К жужжанию мух я уже почти привык. Могу даже не сильно реагировать, когда эти мелкие насекомые садятся на меня. Пару раз ухом дерну и ладно будет. Но когда лягушка прыгает прямо на мой хвост!.. Это, сами понимаете, ни в какие ворота.

Вскакиваю. Намечаю цель... Одно верное движение и мелкий лягушонок у меня под лапой. Неопытный - куда ему тягаться со мной. Хватаю в зубы и бегу к родителям. Пусть не говорят, что я себе обед поймать не могу!

- Масик? Ты что там несешь? - замечает мама пару дергающихся лап, свисающих у меня по обе стороны рта.

- Как будто лягушку поймал...

- Максимилиан! Ты опять за свое?

Ну, вот! И то им не это, и так им не сяк. И не ловишь - плохо, и поймаешь - брось. Ладно уж, будь по-вашему. Отпускаю лягушонка. Он камнем выпадает на траву и несколько секунд лежит к верху белым пузиком, не двигаясь. Подталкиваю его лапой: прыгай уже отсюда - знаю, что жив и здоров. Лягушонок лежит, как лежал. Вздыхаю. Ничего не поделаешь, у лягушек мозг, говорят, поменьше кошачьего. Вот и не понимает он своими лягушачьими мозгами, что если бы хотел съесть - уже бы косточки его обгладывал.

Отхожу на безопасное расстояние. Сажусь и наблюдаю, как моя недавняя добыча медленно переворачивается, вылупленными глазами смотрит по сторонам и быстро упрыгивает, скрываясь в высокой траве. Кстати о траве. Родители! Помнится, когда мы приезжали в прошлый раз, она была значительно короче. Можно с этим что-нибудь сделать?

Мама словно читает мои мысли:

- Трава выросла. Надо бы покосить.

- Завтра с утра, - недовольно отвечает папа.

* * *

ТАК ВОТ ЧТО ТАКОЕ "КОСИТЬ"!!!

Мама! Папа! Я себя не слышу от этого грохота! Мама! Куда ты подевалась? Можно это прекратить? Пусть лучше будет длинная трава!

Мечусь по участку, не зная, куда спрятаться. Рев от косилки слышен абсолютно везде. Хорошо бы, конечно, спрятаться в доме, но пробраться туда нет никакой возможности. Папа косит аккурат перед крыльцом.

Уже почти не чувствую лап под собой. Усы уже вибрируют в такт мотору!

- Мама!

Наконец, слышу недовольный голос хозяйки:

- Прекрати! Я же сказала перед крыльцом не косить. Где Масик? Надо его в доме запереть.

- Куда-то в сторону машины побежал, - отвечает папа.

- Подожди пять минут. Сейчас поймаю - тогда продолжишь.

Папа кладет косилку между грядками, снимает тряпочные рукавицы и садится на крыльцо. Мама, тем временем, идет в моем направлении.

- Масик! Масик! Ты где?

- Здесь я, мама! Поджав хвост, вылезаю из-под куста шиповника. Прячусь я, ты же понимаешь.

- Ты мой бедолага. Пойдем в дом. Там спокойно, тихо, прохладно. Поспишь немного.

Поспишь? Это, пожалуй, дельное предложение. Позволяю взять себя на руки и отнести на веранду. Как ни стараюсь уговорить маму остаться со мной, ничего у меня не выходит. Ну, ладно. Поспать можно и одному.

Не успеваю дойти до кресла, как на улице вновь раздается рев косилки. Ну и пусть. Здесь, в моем самом укромном месте ее можно не опасаться. Я видел этого зверя - на нем столько земли и травы, что мама его не только в свою кровать, но даже на крыльцо не пустит.

Свернувшись клубочком, засыпаю.

Не знаю, сколько длится мой сон. Когда просыпаюсь, солнце все еще высоко над горизонтом, на улице тихо, но жарко. Выхожу на крыльцо.

- Посмотри на это чудо! - слышу папин голос. - У него глаза не открываются!

Из-за угла дома показывается мама.

- Еще бы! На третий день часок вздремнуть удалось, - говорит она с улыбкой.

Неужели, все действительно так плохо? Неужели, мне не кажется, что глаза открываются ели-ели? Сладко зеваю. Значит, часок вздремнул. Что ж, пойдем посмотрим, что за часок случилось на вверенной мне территории.

* * *

Идут пятые сутки моей каторги. Я все еще держусь на лапах, но, справедливости ради стоит отметить, в утренние часы мне удается это гораздо лучше. За ночь я могу хоть немного отдохнуть. А вот днем сделать это мне по-прежнему не представляется невозможным.

Кормят и поят меня хорошо: стабильно и вкусно. Мама неустанно следит за этим. Так что снизившаяся реакция меня пока не сильно тревожит. Будь я диким котом, это, конечно, было бы опасно, но я кот домашний, обожаемый, охотиться мне не нужно. Поэтому смотрю на такие вещи с позитивом. Не смог поймать бабочку - папа лишний раз меня не оговаривает. Упустил очередную лягушку - мама хвалит, что за ум взялся.

На вверенной мне территории все спокойно. Почасовой обход дает свои плоды - ни одного кота, ни одного лишнего человека! Все меня боятся...

Ой, кажется, от усталости у меня разыгралась мания величия. Я ведь совсем не страшный. Напротив, я добрый и пушистый. Правда, мама? Подхожу к хозяйке и падаю на бок, предоставляя ей возможность полюбоваться моим фигуристым пузиком.

- Смотри, как старается, - слышу я голос папы.

- Масик! Ну, что ты творишь? - разводит руки в стороны мама. На руках у нее испачканные в земле перчатки. - Развалился тут - гладьте его!

Папа подходит ближе и протягивает ко мне руки. В отличии от мамы, они у него чистые. Но зачем они мне? Я ведь к маме пришел...

- Мяу! - возмущаюсь я, когда папа берет меня под передние лапы, поднимает и подносит к маминому лицу.

Но тут, как Вы понимаете, возмущайся - не возмущайся, а хозяина перехитрить - себе дороже. Приходится терпеть столь беспардонное обращение и тысячу поцелуев, которыми мама одаривает меня. Прямо ни одного нецелованного места на голове моей не остается!

Наконец, папа опускает меня обратно на землю. Встаю на все четыре лапы, убеждаюсь, что угроза миновала и... бежать, бежать, бежать! К компосту! А лучше сразу за сарай. Тут меня не достанут, тут меня не поцелуют.

Пристально оглядываюсь, обнюхиваю себя-любимого. Делать нечего, придется вылизываться: человеческий запах прочно проник в мою шерстку.

Покончив с необходимыми делами, выдвигаюсь из своего укрытия. Сначала высовываю голову. Никого. Переступаю передними лапами. Хозяева далеко. Выхожу весь. Меня никто не видит. Трусцой перемещаюсь к плошке с водой.

Фух! Хоть тут хозяева не успели вмешаться: вода вчерашняя, выдержанная. С удовольствие погружаю в воду свой крохотный шершавый язычок. Микроскопические капельки воды цепляются за сосочки и я могу проглотить их и утолить свою жажду. У людей нет такого подарка природы, поэтому им приходится труднее. Им приходится держать в доме кучу ненужных предметов: чашки чайные, чашки кофейные, бокалы. И все же самое непонятное в человеческом быту - это наличие блюдец.

Вот объясните мне - вполне разумному коту - зачем людям блюдца? Конечно, для того чтобы накормить меня, когда случается такое изобилие, что моих собственных плошек не хватает. А еще для чего? Ни для чего! Они ставят на них чашки, в которые наливают кофе-чаи. И все. Лично мне не доводилось видеть, чтобы люди пили из блюдец. Они пьют только из чашек. Так не логичнее ли наливать в чашку жидкость и ставить ее на стол? Минуя прослойку из блюдца. Опять же и посуды мыть меньше. Люди ведь не только не используют блюдца, но еще и моют их каждый раз! Ох, люди-люди, сколько времени тратите вы напрасно...

Напившись, вновь оглядываюсь по сторонам. Все спокойно. Солнце высоко над горизонтом, птицы летают высоко над землей, бабочки - низко над цветами, моя любимая жаба вновь зашевелилась под бревнами возле компоста. Ну, что ты с ней будешь делать? Придется вновь выслеживать.

Запрыгиваю на деревянную этажерку. Сажусь, обвивая лапы хвостиком. Уши в стороны, нос по ветру, взгляд в щель между бревнами. И попрошу не беспокоить меня!

* * *

На седьмой день моих мучений хозяева, наконец, вспоминают о том, что холодильник без посторонней помощи не пополняется.

Они встают рано утром, почему-то совсем не придавая значения тому, что я еще не успел выспаться. Завтракают быстро. Берут пакеты. И только после этого, как мне кажется, замечают вашего покорного слугу, нахохлившегося на средней ступени лестницы, ведущий на второй этаж.

- Масик! Тебе опять свезло?

Интересно, папа понял это по моим с трудом открывающимся глазам?

- Мы скоро вернемся, - нежно улыбается мама. Рука ее тянется ко мне. Поглаживая, мама приговаривает: - Поспи, радость моя. Хоть пару часиков вздремни. А мы в магазин и обратно. Мяско тебе купим.

Наконец, трогательное прощание завершается. Родители выходят на крыльцо и захлопывают входную дверь. Со своего места я прекрасно вижу, как они обуваются, идут к машине, выезжают с участка, после чего покидают обозреваемую мною зону, скрываясь за высокими кустами спиреи.

Что ж, делать нечего. Из последних сил поднимаюсь на лапы, спрыгиваю по лестнице вниз и ухожу в комнату. Здесь царит полумрак, но глаза мои быстро привыкают к нему. Все три постели застелены. Безобразие! Хоть бы одну простыночку оставили бедному уставшему коту.

А, впрочем, я сейчас так устал, что могу, как мне кажется, выспаться даже на половичке. Собственно, почему бы это не попробовать сделать?

Позволяю лапам расслабиться. Чувствую, как деревянный пол медленно приближается. Укладываюсь на нем колечком, не забывая обнять задние лапки. Раскидываю хвост "как ляжет" и закрываю глаза.

Мне снится сон...

Мне снится очень хороший и уютный сон...

Мне снится очень хороший и уютный сон... про большой кусок мяса!

Мама и папа вылезают из машины, открывают багажник и достают его. Идеально охлажденный, правильной мясной формы и приятного красноватого оттенка, прожилок и пленочек почти нет.

- Масик, справишься с таким куском? - с улыбкой интересуется папа.

- Куда ему? Этот кусок больше него! - возражает мама.

Ах, мама! При всей моей любви к тебе не могу не отметить, что ты ошибаешься. Сколько в этом куске? Килограмма три - три с половиной? Так мне это на один зубок. Смотри!

Стремительный рывок, прыжок и ценная добыча в моих лапах!

Сначала кусок падает на землю, потом я приземляюсь на мясо. Подушечками лап чувствую, что оно теплое. А запах! Готов поспорить... хоть на этот кусок! что такого запаха вы никогда прежде не встречали.

Вонзаю клыки в волшебную пищу. Даже не откусываю, а отрываю кусок и тут же проглатываю его. Чуть скрипит на зубах земля, но я не могу остановиться. И один за другим восхитительные кусочки исчезают в моей пасти. Я чувствую себя тигром! Я могу все!

Наконец, справляюсь с последним куском. Хозяева смотрят на меня удивленно.

- И напрасно, - говорю я маме, - я же сразу сказал, что мне это по зубам.

- Но ведь он был почти с тебя размером? - удивляется папа.

- Мы, кошки, можем съесть столько, сколько весим сами. А особенные коты - вроде меня - даже больше!

Гордости моей нет предела!

Не находя больше смысла в том, чтобы оставаться возле хозяев, я направляюсь к дому. Глаза медленно начинают слипаться. Отягощенный добычей живот некрасиво волочится по дорожке...

Глаза совсем почти закрыты...

Живот перевешивает...

Брови совсем тяжелеют...

Как приятно живот трется о землю...

Глаза приоткрываю из последних сил...

Стоп! Почему вокруг темно?

Резко вскакиваю и с трудом понимаю, что нахожусь не на тропинке к дому, а все на том же ковре в комнате. Мама сидит рядом, на руке ее мой запах. Смотрю на свой живот. Он вполне себе нормальной формы, до пола не достает, но шерсть на нем взлохмачена. Значит, вовсе не по земле он волочился, а хозяйкина рука гладила мне его во сне. Значит, то превосходное мясо мне приснилось?

- Что, Масик? Выспался? И даже не заметил, что нас не было. А мы тебе мяско купили!

Мяско? Все-таки купили! Что же это получается? Сон мой вещим был?

Выбегаю на веранду и принюхиваюсь. Ну, запах, конечно, не тот, что во сне, но тоже вполне приличный. И доносится он из большой коробки.

Подхожу к краю и осторожно заглядываю через край. Ммм... Восхитительный кусок мяса лежит прямо по курсу. Но, к сожалению, он запечатан в полиэтиленовую пленку, и мне этот кусок никак не достать. Нет, я конечно могу прорвать пленку, подцепить его лапой... Но! Я все же уважающий себя, хозяйский кот. Вот пусть хозяева и сделают все, что требуется: распечатают, помоют, порежут. А потом покормят меня маленькими кусочками с рук.

- Сейчас, Масик, я руки помою и дам тебе покушать, - заверяет меня мама.

* * *

А вечером со мной приключилась проблема. Я бы даже сказал - ПРОБЛЕМА! Все-таки не так всемогуще оказалось мамино зелье: видно только от блох оно защищало. Ну, да хватит пустых слов. Расскажу все по порядку.

Наевшись мяса, я сделал дежурный обход участка. Все было тихо и спокойно. Потом я немного посидел возле компоста, поймал пару мушек. Вновь проконтролировал состояние дел на участке. И снова посидел у компоста.

А потом с неба полилась вода.

Знаете, бывает она льется по чуть-чуть, мелкими капельками. Тогда она совсем не страшная. Но бывает, что там наверху кто-то забывает (как мне думается) закрыть кран, и сплошной водный поток щедро покрывает неприятной влагой всю землю. Вот под такой поток мне и не посчастливилось попасть.

Я помчался к дому, разумеется, оставив все надежды поймать еще пару мушек. Мама и папа уже ждали меня на крыльце, любезно придерживая дверь.

- Масик! Мокрый-то какой! - воскликнула мама.

Папа рассмеялся. Что ж, он, конечно, имеет право. Он ведь большой и может не вылизываться. Может взять полотенчико и... Фи! И как только люди могут вытираться этими тряпочками? Нет, я не спорю, в определенные моменты это бывает удобно. Например, когда облили твою чудную шерстку какой-нибудь несъедобной гадостью. Ну, а если гадость съедобная? Неужели им не жалко стирать ее полотенцем? Ведь гораздо удобнее во всех отношениях высунуть язык и слизать все-все-все до последней капли.

Тем временем, мама все-таки принесла полотенце. Не обращая внимание на мои возражения, она накинула его мне на спину и начала растирать. Это немного похоже не массаж, если Вам когда-нибудь его делали. Вода уверенно впиталась с моей шерстки в тряпку. Добившись требуемого результата, мама подняла меня на руки и вытерла мне все четыре лапки. Вот за это спасибо: очень неприятно слизывать налипшую землю.

Наконец, послеводные процедуры были закончены. Полотенце отправилось на стул, а меня мама продолжила держать на руках. Улучив момент моего доброго расположения духа, она называла меня "малышом", "заинькой", говорила другие приятные слова. Гладила меня, морщилась, но целовала мою мокрую голову.

И вот во время одного из таких поцелуев мама и нащупала у меня на шее клеща.

Не знаю толком, чем так страшен был этот клещ (я видел его потом - совсем крошечный), но хозяйка моя вздрогнула. Прижала крепче, справедливо полагая, что я вот-вот пожелаю вырваться из ее нежных объятий. Позвала хозяина. Уложив меня на стул возле обеденного стола на веранде, они взяли фонарик и долго разглядывали мою шею, перебирая волоски.

Потом хозяйка отпустила меня. Я дернулся.

- Держи его крепче! - велела хозяйка, заметив мой порыв.

Куда уж крепче! Хозяин держал так, что я едва мог пошевелиться.

Мама что-то достала из буфета с нижней полки, потом звякнула ложкой в ящике. И вернулась ко мне.

- Держи! - повторила она папе.

Откупорив бутылку подсолнечного масла, хозяйка налила несколько капель в чайную ложку. Наклонилась ко мне и... вылила все вонючее содержимое этой несчастной ложки мне на шею! У меня аж нос заложило!

АРОМАТНОЕ ПОДСОЛНЕЧНОЕ МАСЛО!

- Мамочка! За что же ты меня так? Я же теперь его слизывать буду должен, а оно жутко невкусное.

Отложив ложку и преступно пренебрегая моим мнением, мама ухватила меня за кожу и резко дернула. Я собрался было вскрикнуть... Но кричать не потребовалось. Больно почти не было.

- Еще не успел толком присосаться, - прокомментировала мама, показывая папе моего мучителя.

- Да, уж. Масик, тебе повезло.

Ослабив хватку, папа позволил мне выбраться из его рук и отбежать на пару метров. Я сел на нижнюю ступень лестницы, ведущей на второй этаж, и принялся вылизываться. Как назло, дотянуться до масла я не мог, и это было еще неприятнее, чем просто слизать его: теперь мне придется вдыхать этот "чудный" аромат еще не один час.

- Да, Масик, вот так вот клещей и ловят. С почином тебя! - поздравила меня мама. Повернувшись к папе, она отдала ему кусочек ватки: - Клеща лучше сжечь.

- Не сегодня. В костер кину. Завтра сожгу, - кивнул папа.

После этого они ушли в комнату смотреть телевизор. А я забрался в свое кресло зализывать раны.

День выдался тяжелым, к тому же дождь стучал по крыше весьма убаюкивающе, так что не прошло и десяти минут, как я уснул.

* * *

Вообще, надо сказать, дождь - это полезная штука. Людям, конечно, не нравится, когда он идет дольше одного дня. Но людям не нравится много полезных и приятных вещей, так что с их мнением я считаться не буду.

Итак: дождь - штука полезная. Он поливает все. Он заливает все. Он льет так долго, что этого времени мне хватает, чтобы выспаться!

Да-да, вы не ослышались, после целой недели бессонницы я, наконец, смог выспаться!

И теперь вполне бодрый и довольный жизнью, я сижу на крыльце и наблюдаю, как мелкие лягушата пытаются преодолеть галошу, вдруг выросшую на их пути.

Эх! Прыгнуть бы сейчас за этими лягушатами! Но нет, не хочется. Лягушатам ведь без разницы, где сидеть: что лужа есть, что она высохла - для них все едино. А мне мочиться не хочется. Да и не голоден я совсем. Только-только мама выдала мне причитающийся обед.

Кусочек мяса, немного корма из пакетика, немного корма сухого - при всем желании ни одна лягушачья лапка не поместиться в моем желудке.

- Масик? Сидишь?

Поднимаю голову. Бабушка смотрит на меня из-за угла дома.

- Мяу! - отвечаю ей.

Бабушка улыбается. Хочет подойти погладить меня...

Э, нет! Я уже не уставший голодный кот, и ласки ваши принимать мне ни к чему. Спрыгиваю на землю, разворачиваюсь и скрываюсь под крыльцом.

* * *

Идет двенадцатый день моей дачной жизни. Все движется своим чередом: караулы, посиделки у компостной кучи, короткие ночные периоды сна. Дождей больше нет, и жажда сна накатывает на меня с каждым часом все сильнее и сильнее. Поскольку я - кот опытный, мне не составляет труда понять, что происходит со мной и что со мной произойдет. И мне не составляет труда минимизировать неприятные проявления усталости.

Так я точно знаю, что если мама сидит на лавочке с книгой, значит, она никуда не уйдет. По крайней мере до тех пор, пока я буду лежать рядом с ней. Это наблюдение я сделал после дождей. Раньше хозяйка в основном уделяла внимание грядкам, но теперь земля сырая, и мама занялась своими личными делами. Ну, а я - это я, и пока я лежу, мама сидит. А пока мама сидит - я могу не опасаться за себя и свою территорию: хозяйка в обиду не даст.

Лежать на земле несколько проблематично: она мокрая и грязная. Впрочем, всегда можно запрыгнуть на лавочку рядом с хозяйкой, поурчать немного и привалиться к ее теплой ножке. Хозяйке это, правда, не всегда нравится. Иногда она начинает возмущаться, что я пачкаю ее, что я занимаю ее место. Вот еще, какие глупости выдумали! Я - кот, и я всегда занимаю только свое место.

Хозяйка ерзает на месте, вынуждая меня приподнять голову. Да, да, я недоволен тем, что меня потревожили! Для убедительности шлепаю кончиком хвоста по сиденью. Мама все прекрасно понимает.

- Спи, Масик, - приговаривает она, поглаживая меня по голове. - Спи, моя радость.

Вот так вот лучше. Вновь кладу голову на мамину ножку и чуть прикрываю глаза. Делаю вид, что засыпаю, но на самом деле едва отдаюсь во власть приятной дремоте. Все-таки спать на свежем воздухе, когда все гудит и жужжит вокруг, совершенно невозможно.

* * *

Утро четырнадцатого дня моего пребывания начинается весьма и весьма странно. Я еще сплю, когда вдруг слышу, что папа тихонько выбирается из-под одеяла и надевает рабочую одежду. Мои глаза поддаются с трудом, но все же мне удается раскрыть их достаточно, чтобы проверить точность своего слуха.

В самом деле, папа стоит посередине комнаты и заправляет полы футболки в старые потертые джинсы. В отличии от меня он выглядит свежим и готовым к дневной жизни.

- Мяу! - Может, мы все-таки еще поспим пару часиков?

Хозяин с улыбкой смотрит на меня:

- Да, уж, Масик. Тяжко даются тебя дни дачного отдыха. Ну, спи, спи. Я пойду машину помою...

Как-то так получается, что из всей фразы я улавливаю только слово "спи". Собственно, ничто не мешает мне воспользоваться полезным советом.

Просыпаюсь я... не знаю, через сколько времени. Наверное, мало, потому что отдохнувшим я себя совершенно не чувствую. Глаза все еще отказываются видеть, уши - слышать, лапы - нести мое замечательное тело, хвост - выражать мои прелестные эмоции.

И все же, делать нечего, я выхожу на крыльцо. Хозяин весьма предусмотрительно оставил приоткрытой входную дверь. И даже поставил мне плошечку с водой! Да, не даром прошли для него мамины уроки.

Сделав несколько глотков, оглядываюсь по сторонам. Папы нигде не видно, мама и бабушка, как я понимаю, еще спят. А что это там с машиной? Она как будто стала шире...

Ах, да! Папа же собирался ее помыть. Надо проверить, что он там с ней натворил. Спускаюсь с крыльца и не спеша иду в сторону автомобильного места.

Солнце уже достаточно высоко поднялось над горизонтом. Теплые лучи весело играют в капельках утренней росы. Пахнет розами и лилейниками. Уже проснулись бабочки. Эх, поймать бы парочку на завтрак! Но, увы, я занят более важным делом.

Вот это да! Машина блестит не хуже бриллианта! И похожа на огромного летающего змея: дверцы все раскрыты, подобно выступающим драконьим лапам. Красота!

Да, папа постарался. Вот только лужи за собой не вытер. Обхожу кругом автомобиль. Абсолютно нигде не вытер - подобраться к машине посуху никак не получится. Но не останавливаться же только на инспекции наружных поверхностей!

Аккуратно наступаю в грязь сначала одной лапой, потом второй. Фи, какая гадость! Еще две лапы медленно погружаются в мокрую глинистую почву. Наконец, подбираюсь достаточно близко, чтобы запрыгнуть на сиденье.

Хм! Очень интересно. Внутри автомобиля папа, кажется, тоже прибрался: на сиденьях пыли нет, приборная панель тоже чистая. А что у нас с рулем?

УХ ТЫ! КАКОЙ ВИД С ВОДИТЕЛЬСКОГО МЕСТА!

Как жаль, что меня не выпускали раньше из домика погулять по салону. При движении машины от панорам должно дух захватывать.

БИИИИИИП!!!

Ой! Зачем же сразу "бип"? Не так уж и долго я тут смотрел. Спрыгиваю в пространство между передними сиденьями. А что у нас сзади?

Перебираюсь на заднее сидение. Обнюхиваю нижнюю часть, спинку. Встаю на задние лапы. Еще в салоне есть полочка позади пассажирского сидения...

- Масик! Ты что тут делаешь? - вдруг раздается голос папы. Тут же голова его показывается в дверном проеме. На лице выражение... офигения.

Кажется, пора ретироваться...

- Максимилиан! Ты что наделал? Я же только что вымыл салон!

Крадусь кустами вдоль забора. Папы я уже не вижу, но прекрасно слышу его возмущенный голос. Вскоре к нему присоединяется мама:

- Ты зачем гудел? Люди еще спят.

- Я гудел? Это Масик! Ты посмотри, что он с салоном сделал.

Пару секунд тишины...

- Постарался, - констатирует мама.

- Да, уж, иначе и не скажешь. Даже на руле отпечатки. Ну, что за кот?!

- Сам виноват, надо было машину закрывать.

- Я сушил ее! А он спал в комнате!

- Он не мог спать, когда тут такое дело интересное творится...

Ах, мама, мама! Как много истины в твоих простых словах. Как же мне все-таки повезло с тобой, хозяйка. С хозяином, конечно, тоже. Но ты вне конкуренции. Прям даже погладиться бы дался, но, боюсь, папа не оценит моего эффектного появления.

А что там у нас у компоста творится? Пойду-ка я пока там посижу. Хозяева тут еще некоторое время заняты будут. Глядишь, к концу уборки и простят меня.

* * *

И вот наступает последний день моей дачной жизни. Как я понимаю это? По сумкам, во множестве пакуемым хозяевами. Примерно так же выглядел наш отъезд из городской квартиры.

Пока родители собираются, отправляюсь еще раз проведать компост. Кто бы что ни говорил, а место это уникальное. Больше я ничего подобного нигде не видел. Жизнь в самом прекрасном из ее проявлений - движении. Да, эту великую истину я много раз слышал от людей, но именно на даче, здесь у компоста познал ее.

Однако истина эта не применима лично ко мне. Для меня жизнь - это сон, движение и обязательно еще один период сна! Я, как-никак, кот, и мне льстит считать себя исключением из правила.

Посидев у компоста, отправляюсь в обход участка. Заросли малины, грядки клубники, ароматные клумбы - везде тихо, как всегда.

Вижу, как папа несет сумки в машину...

Мама срезает цветы...

Сосед из-за забора зачем-то сообщает, что он тоже вот-вот тронется с места...

Цветы отправляются на полочку за пассажирским сиденьем...

- Масик! Поедем! - зовет меня мама.

В другой ситуации я бы не пришел на этот зов. Но хозяйка добавляет весомый аргумент:

- Отсыпаться будешь!

С этим невозможно спорить. Бегу из последних сил к машине. Позволяю взять себя на руки и посадить в перевозку. Дверца закрывается, закрывается дверь машины. Бабушка машет мне в окно. Вижу, как она целует мою хозяйку...

В машине сухо, тепло и тихо. Глаза медленно, но уверенно начинают слипаться...

Однако вот, что странно: спать хочется ужасно, понимаю, что даже в машине я толком не смогу выспаться. А стоит только закрыть глаза, как мне вновь видятся милые сердцу, дачные места.

- Все, Масик, набегался в этот раз. Жди теперь следующих выходных! - слышу я голос мамы. И как-то приятно и тепло становится от ее слов: я еще вернусь в этот дивный край.

* * *

Вот, пожалуй, и вся история о простом сером коте, рассказанная им самим (то есть мной лично)... Впрочем, нет. Не так.

Вот, пожалуй, и вся история о поездке на дачу простого серого кота, рассказанная им самим (то есть мной лично).

Уже лучше! Потому что, если будет желание, почитаете еще про меня... Ай, ай, ай! Опять не так.

Если будет у меня желание, почитаете еще про меня (все-таки я - кот, и я тут главный).