Аннотация: К112м крепче перехватил автомат и сжал его так, что свело от напряжения пальцы. Страшно. Очень страшно!
Свет твоего окна
К112м крепче перехватил автомат и сжал его так, что свело от напряжения пальцы. Страшно. Очень страшно!
'Солдат великой империи ничего не боится и с радостью отдаст жизнь за своего Императора!' - привычные слова устава, заученные до автоматизма и применяемые во всех ситуациях, сейчас совершенно не спасали от липкого ужаса. Особенно та часть, где говорилось об 'отдании жизни за императора'.
Незнакомый лес, чужие запахи, вокруг царит густая темнота, такая, что вытяни вперёд руку, и ладони уже не разглядеть. Однако всё вместе это никак не объясняет накатывающихся волн ужаса, от которых зубы невольно начинают выбивать дрожь. По натянутым нервам резанул человеческий вопль и К112м, сорвавшись с места, несётся вперёд, неимоверным усилием воли заставляя себя не нажать на курок автомата от страха.
Он едва не врезался в спину сержанта, но вовремя отскочил в сторону. А вот бегущему за ним К110 такой маневр не удался и командир взвода с разворота заехал ему кулаком под дых, выбивая или его страх, или свой собственный.
- Сто двадцатый, кость тебе в глотку! - громким шёпотом ругается сержант, оглядывая столпившихся рядом людей, - ты где?
Словно в ответ где-то вдалеке раздался предсмертный визг неосторожного существа, ставшего поздним ужином хищнику.
- Я надеюсь, это был не сто двадцатый, - сплюнул он сквозь зубы. Взвод потерял уже третьего человека, и сержант почти физически ощущал, как с него сдирают лычки. - Сесть всем здесь, спиной к деревьям! Трое в карауле, смена через два часа, остальным спать!
'Как же, уснёшь тут, когда от страха сердце бьётся так, словно пробежал полсотни километров с полной выкладкой' - хмыкнул К112м, но свои мысли оставил при себе и послушно прикрыл глаза, подчиняясь отданному приказу. Смена его дежурства приходилась на самые тяжёлые предрассветные часы, так что вполне можно и чуток вздремнуть, если найдёшь в себе силы не бояться.
От шероховатой коры дерева, на которое опёрся К112м шёл смолистый запах, он оставался совершенно чужим и в тоже время смутно знакомым, как будто пытался заставить человека вспомнить то, что давным-давно забыто. И это затерянное в памяти воспоминание столь важно, словно от него зависит вся дальнейшая жизнь.
- Да что вспоминать-то? - попытался шёпотом задать вопрос К112м, хотя глупо, конечно, обращаться к дереву. Ответа он так и не получил, но тревога отпустила. Слегка, самую малость. Впрочем, этого вполне хватило, чтобы юноша смог подавить панику и навязчивое желание палить во все стороны, лишь бы не подпустить к себе неведомых врагов. Он даже смог разжать пальцы, сведённые судорогой на прикладе автомата.
Не зная, что именно от него требуется, К112м решил начать воспоминания с такого странного сегодняшнего утра, когда их роту привезли на закрытый полигон. В затянутых маскировкой приземистых зданиях ничего загадочного не имелось. Приказ: 'Разбиться повзводно и отправиться на прочёсывания леса в указанном направлении', - прозвучал обыденно, хотя и с лёгкой нервозностью.
Опять в лаборатории или новое чудо-оружие дало осечку и теперь результат испытаний необходимо найти в густом подлеске, или неудавшийся образец дал дёру, ну, или, шпиона видели, или показалось, что видели. К112м вовсе не возражал, в лесу всяко лучше, чем в казарме, под постоянным ором старших по званию.
Память невольно прыгнула назад на четыре месяца. К112м невольно улыбнулся, вспоминая момент гордости и триумфа, истинный миг счастья. А ведь их в его унылой жизни, подчинённой только одному - служить императору и умереть во имя императора, было совсем немного.
Похоже, нечто, настойчиво требующее вспомнить забытое, тоже заинтересовалось счастливым воспоминанием. Ужас отступил ещё дальше, давая возможность расслабиться человеку.
- Так ты хочешь понять суть моего счастья? - уточнил у дерева юноша, но шероховатый смолистый ствол вновь промолчал, да и как он мог ответить?
Яркое солнце играет на начищенных до блеска пуговицах. К112м, нет, тогда ещё просто К112, сделал шаг из строя. Полковник. Сам полковник, зачитывает приказ о поощрении отличившегося бойца и присоединяет к его номеру букву 'м' малую.
У солдат императора не должно быть ничего личного. Такова политика. Воины должны ощущать себя единым целым. Отсюда одинаковая одежда, причёска и жильё в казарме. Вместо имени - порядковый номер. Но иногда особо отличившимся давали личную букву.
К112м ощутил разочарование странного нечто. Ему неожиданно захотело доказать своему невидимому слушателю, что этот момент действительно счастливый и букву он получил не зря!
Память услужливо выдала пасмурный день чуть больше четырёх месяцев назад. Тот же полигон, и сбежавшая из лаборатории секретная тварь - очередная попытка доказать противнику, что жёсткой поступи Империи нельзя сопротивляться. И рык зверя в лесной чаще. К112м тогда тоже боялся, но ведь он существует только для того, чтобы выполнять приказы. В тот день победа оказалась на его стороне. Перед внутренним взором мелькнули окровавленные клыки, оскаленная морда и угасающие глаза чудовища. И вот он сам - ликующий от того, что... убил.
К112м вздрогнул и вернулся к реальности. Темнота вокруг сгустилась и стала какой-то липкой, удушливой. Где-то вдалеке раздался протяжный утробный вой, точно такой же, как у убитого монстра. Страх вернулся, и сердце вновь бешено заколотилось. Чудовище, словно услышав стук перепуганного сердца, рванулось вперёд, с шумом продираясь сквозь густой подлесок. Несмотря на сгустившийся мрак, огромная туша монстра среди деревьев видна была совершенно отчетливо, словно сама темнота породила этот ужас и сама же в страхе от него отодвинулась. Вот только размеры этой твари оказались гораздо больше того чудовища, которого он убил в тот далёкий пасмурный день.
А вот того неведомого Нечто больше не чувствовалось, лишь отзвук разочарования и лёгкой досады.
- Нет, подожди, не уходи, пожалуйста, - прошептал человек. Нахлынувший ужас сдавливал горло. И сейчас самое правильное решение было бы схватить автомат и ещё раз убить подкрадывающегося монстра. Вот уже и ветка хрустнула под тяжёлой лапой буквально в десяти шагах.
Вопреки здравому смыслу К112м отбросил оружие в сторону и провёл рукой по смолистому стволу. Просто к человеку внезапно пришло понимание - отнять у кого-то жизнь - это ещё не повод для счастья. А ему сейчас очень важно отыскать в глубинах памяти и пережить тот момент, когда же он действительно чувствовал себя самим собой, а не винтиком Империи, годным только убивать и быть убитым. Пусть его жизнь висит на волоске, но у него есть несколько мгновений, чтобы понять...
- Я вспомню, обязательно вспомню, только не торопи меня, - прошептал юноша, не открывая глаз и задержав от волнения дыхание. - Не оставляй меня...Хранитель, - слово пришло само, как будто кто-то неведомый шепнул его на ухо. - Я обязательно вспомню, Хранитель Леса, - уже увереннее произнёс он. Немое согласие пришло в ответ и тихий шорох кроны. А как ещё должно ответить дерево?
Перед мысленным взором встают на мгновение картины прошлого. Расписанный по минутам быт казармы, где ты не человек, а только номер. Дни, похожие друг на друга, меняется разве что погода за окном. Вспышка яркого воспоминания. Первый курс. Бугай И308, третировавший его целый год, наконец, получил своё и лежит, согнувшись пополам. Нет, не то! И река памяти несёт дальше.
Детский дом для детей врагов Империи, неблагонадёжных и просто странных, уж там точно ничего счастливого не происходило.
- А больше ничего нет! Я ничего больше не помню! - юноша обхватил руками голову, от отчаянья на глазах у него выступили слёзы, а ведь он никогда не позволял себе эту слабость, даже когда И308 превращал своими пудовыми кулаками его тело в сплошной синяк.
- Рябина? Откуда здесь рябина? - свежий, с легкой горчинкой запах словно приоткрыл дверь в надёжно спрятанные кладовые памяти.
Хранитель Леса довольно улыбнулся. А дерево? Но кто когда видел улыбающееся дерево?
Дом стоял на опушке большой рябиновой рощи, возле шустрого ручья, поющего свою бесконечную песню.
- Тимоша! Тимофей! Иди, а то пироги простынут, - голос бабушки достиг солнечной поляны, на которой сидели двое детей лет пяти. Мальчик, чьи тёмные вихры непокорно топорщились, и девочки с длинными зелёными волосами.
- Рябинка, пойдём пироги есть, а то простынут, - мальчишка сглотнул набежавшую слюну, приглашая свою новую знакомую в гости.
Девочке очень хотелось пойти, но она не решалась и всё поглядывала на большую рябину, внимательно вслушиваясь в шорох листвы.
- Тётенька, отпустите к нам Рябинку, - Тимоша решил взять дело в свои руки и обратился к дереву. - У меня бабушка знаете какие пироги с грибами печёт, ух! А ещё с вареньем. И сказки бабушка знает, они ещё лучше пирогов, даже с вареньем.
- Тим, мама разрешила! - и зелёноволосая девочка легко вскочила на ноги.
Через пять минут быстрого бега двое малышей уже поднимались на нагретое солнцем крыльцо.
- Бабушка, это Рябинка, она живёт в дереве, - представил свою подругу счастливый Тимоша. И мир был наполнен яркими красками и пронизан солнечными лучами, он пах пирогами и травами, сушившимися в доме, а ещё там жили сказки, и в руке доверчиво лежала теплая ладошка странной девочки, живущей в дереве.
Это было самое настоящее счастье - искреннее и тёплое.
И человек, сидящий через много лет возле смолистого ствола, понял простую истину - если у тебя в жизни имелись такие мгновения, значит, ты действительно существуешь. И смысл жизни вовсе не в том, чтобы убивать, а в том, чтобы приносить радость.
Хранитель Леса нежился в этих воспоминаниях, словно в лучах солнца. А на ветке дерева появился новый побег с крупным бутоном. Как же ещё может показать дерево, что счастливо?
Каждый вечер, когда в небе зажглись первые звёзды, бабушка ставила зажженную лампу на подоконник возле окна и наступала пора сказок.
- А зачем лампа? - маленькой дриаде всё казалось таким интересным, и она сыпала вопросами не переставая.
- Понимаешь, детонька, вот кто-нибудь заблудился, сбился с пути и не знает куда идти, а тут он увидит свет твоего окна и вновь обретёт надежду найти свою дорогу, - пожилая женщина нежно погладила Рябинку по зелёным волосам.
- И всегда-всегда находит свою дорогу? - уточнил Тимоша, которому этот вопрос показался очень важным.
- Если он не потеряет надежду, то всегда, - голос бабушки был чуть печален, словно тот, кого она ждала столько лет, так и не смог разглядеть в темноте свет её окна.
- Подожди, не уходи, - попросил Хранителя Леса К112м, нет, не К112м!, а Тимофей, Тимоша, Тим! - Мне нужно ещё кое-что понять, и для меня это очень важно, - юноша замер, стараясь услышать ответ. - Спасибо, - глубоко вздохнул он, когда в ответ пришло немое согласие. А дерево? Дерево баюкало бутон, прося его чуть-чуть подождать.
И вновь в памяти всплыло утро, когда их роту привезли на полигон.
Поиски увенчались успехом через четыре часа, когда сержант натолкнулся на мерцающее зеленоватое марево между двух старых вязов, обрамляющих загадочную штуку, словно рамка.
- Вот оно, кость мне в глотку! - взводный отряхнул с плеча налипшую лесную паутину и мысленно добавил себе на погон ещё одну полоску. - Правильно, эти штабные умники не ценят указаний императора, всякую секретную фигню теряют, а вот он, С305, вынужден отвлекаться от подготовки сопливых юнцов и шастать по лесу.
Но впрочем, сержант больше ворчал для соблюдения приличия, чем от истинного возмущения. Как не крути, а потерянную 'фигню' нашёл не просто его взвод, а он сам, так что возможность получить новое звание так и маячила перед носом. Дело осталось за малым - сообщить о находке начальству.
Первые неприятности начались, когда выяснилось, что рация шипит, свистит и напрочь отказывается работать. Поминая недобрым словом саму радиостанцию, 'умников' из лаборатории, и интендантскую службу, обленившуюся без строгого надзора Императора и поставляющую всякий хлам, злой как чёрт сержант отправился искать более благоприятное место для связи. Вернулся он минут через сорок.
- Поступил приказ пройти сквозь портал, ну, эту секретную фигню, - сержант ткнул пальцем в зеленоватое марево, - и, уничтожив противника, занять плацдарм в ожидании подкрепления. И приказы не обсуждаются! - строго посмотрел он, на вытянувшийся в струнку взвод, так как и сам понимал его полную глупость. Долго ли могут продержаться двенадцать человек?
Вначале в портал полетели гранаты. Никого не интересовало, что находится на той стороне - они шли убивать.
Внезапно к Тиму пришло понимание всего происходящего. Ведь их, шагнувших в зеленоватое марево неизвестности и оказавшихся в странном лесу, никто не пугал, не подкарауливал и тем более не убивал.
Они сами! Это их страхи! Их ожившие страхи!!! Они сами принесли в это удивительное место войну. Войну и получили. Войну сами с собой. И обитающий здесь Хранитель Леса, мог лишь немного ослабить их собственный ужас, дав шанс обрести надежду на лучший мир.
И тот монстр, которому оставалось всего лишь пару прыжков, чтобы вцепиться в горло Тиму, и о котором, честно признаться, он совсем забыл, оказался лишь его собственным страхом. И чем больше он боялся, тем больше становилось чудовище. И если бы Тим не нашёл в себе сил преодолеть охвативший его ужас, то монстр с лёгкостью расправился бы с ним.
- К112м! - Тима грубо тряхнули за плечо. - Ты что, спишь на посту?! И где все?! - раздался над ухом требовательный голос сержанта.
- Ушли, - не открывая глаз, пояснил Тимофей.
- А теперь можно? - пришёл тихий вопрос Хранителя Леса.
- Да, - и Тим счастливо улыбнулся, так как делал это в далёком детстве. Когда воздух был наполнен теплом и светом, а в руке у него доверчиво лежала теплая ладошка маленькой дриады.
- Это для тебя, - прошелестело дерево. Как? Да, кто его знает? И так ли это важно, когда именно для тебя распускается Цветок Надежды.
Тим открыл глаза и в клубящемся утреннем тумане увидел огонёк, горящий в чьём-то окне именно для него.
- К112! Ты куда собрался?! - остановил его резкий окрик сержанта. - Мы должны доложить об этом опасном месте, Император должен быть предупреждён!
- Я не К112, я не буквы и цифры, я человек, и меня зовут Тимофей, - юноша посмотрел в глаза сержанта. - И я иду туда, где меня ждут.
- Дезертировать?!! - сухой треск автоматной очереди. С двух шагов нельзя промахнуться, тем более такому стрелку, как С305.
Тим лишь печально улыбнулся человеку, так и не обретшему Надежду на своё счастье. С двух шагов действительно нельзя промахнуться, ну а если вы находитесь уже в разных мирах? В этом месте, где всё пропитано магией удивительного леса, нельзя никого убить, разве что - самого себя.
Тропинка внезапно кончилась, выведя юношу на опушку рябиновой рощи. На постепенно светлеющем небосводе осталось лишь несколько звёзд. Наступила предрассветная тишина, когда даже неугомонные сверчки решили немного поспать, лишь ручей звенел свою песню.
На открытом окне стояла зажженная лампа, дарящая надежду заблудившимся путникам. Тимофей осторожно поднялся по ступеням и отворил дверь. Девушка спала, опустив голову на открытую книгу, а тёплый ветерок играл с длинными зелёными прядями.
- Рябинка.
- Тим? - огромные зелёные глаза ещё не верят в произошедшее чудо. - Как ты нашёл меня?
- Меня привёл свет твоего окна.
Зелёноволосая девушка доверчиво протянула смуглую руку человеку, которому ещё в детстве отдала своё сердце. Эти двое нашли друг друга, потому что никогда нельзя терять надежду и тогда увидишь свет. Свет того окна, где ждут именно тебя.
А далеко-далеко, совсем в другом мире, где живёт Хранитель Леса, на дереве Тима появился ещё один бутон, который во всех остальных мирах зовётся Любовью. А что дерево? Дерево было счастливо, потому что в сердцевине нового цветка вскоре возникнет крошечное семечко. И тогда Хранитель Леса сможет посадить ещё одно дерево, что бы вновь кому-то оно смогло подарить Цветок Надежды.