Кубрин Михаил Сергеевич : другие произведения.

Третья Мировая Война от Колльера

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Чтобы Владу было откуда черпать идеи для изображения американской пропаганды начала 50-х годов, выкладываю здесь переводы настоящей американской пропаганды 1951 года - из журнала Колльер, от лучших американских журналистов того времени. Эта серия статей посвящена тому, как видели американцы ожидаемую Третью Мировую и послевоенный мир в России. Перевод - автоматический, редактируемый мною, так что возможны неточности или не очень удачные построения фраз. Но думаю, основной смысл статей передан верно. Перевод закончен. В журнале остались еще несколько непереведенных статей, но все, на мой взгляд, самое важное и интересное я уже здесь привел.
  Колльер. Предисловие к выпуску.
  
  Операция "Гоголь-моголь"
  
  ВОТ ИСТОРИЯ этого захватывающего проекта Колльера. Он родился в прошлом январе. Встревоженный тогда расползающимся по свободному миру пессимизмом, поскольку мир стоял перед угрозой бесконечной серии "Корейских войн", Колльер запланировал этот беспрецедентный проект. Его цель была не менее, чем: (1) предупредить злых правителей российского народа, что их обширный заговор с целью порабощения человечества - это темная, ведущая вниз дорога к Третьей мировой войне; (2) озвучить сильный призыв к пониманию между народами Запада и Востока - прежде, чем будет слишком поздно; (3) продемонстрировать, что если война, которой Мы Не Хотим, бросит нам вызов, мы победим.
  Наша полная концепция этого проекта была подтверждена в исследованиях и консультациях с политической верхушкой, военными и экономическими мыслителями - включая Вашингтонских и иностранных чиновников высокого уровня чиновники, экспертов и здесь, и за границей.
  Мы также вступили в контакт с лидерами европейского подполья, чтобы получить их совет. Это авторитетное исследование сведено к схеме с 60 000 слов, которая стала проектом проекта - описывающего будущее по I960 год и получившего преднамеренно бессмысленное кодовое название "Операция гоголь-моголь" для простой идентификации.
  Следующий шаг - собрать лучшие творческие таланты, чтобы произвести жизненный материал для журнала, который Вы теперь держите в руках.
  Для статьи по теме Третьей мировой войны, очевидным человеком был Роберт Э. Шервуд, один из великих людей нашей эры литературы, четыре Пулитцеровских премии которого свидетельствуют о его гении. Взволнованный назначенной задачей, г-н Шервуд провел пять месяцев в чтении и исследованиях прежде, чем закончить его великолепную рукопись.
  Он послал ее Колльеру с таким комментарием: Я был убежден в начале, что эта часть должна быть простой, прямой, холодно
  фактической насколько возможно, так, чтобы читатель не чувствовал бы игры воображения, но подумал бы: Боже, это - оно! Это точно то, что может произойти."
  Расписание и глобальная разработка темы Третьей мировой войны, как проект Г-н Шервуда, были тщательно согласованы с Хэнсоном В. Болдуином, получившим Пулитцеровскую премию военным редактором Нью-Йорк Таймс. Сам г-н Болдуин принес подлинный анализ "Как шла война". Однажды драматические и удивительные отчеты о предполагаемой войне в Колльере подошли к самой стимулирующей и существенной фазе "Операции Гоголь-моголь":
  Как мы отдадим Россию русским и установим реальный и прочный мир?
  Чтобы заполнить эту существенную тему, Колльер попросил Артура Кестлера, возможно самого передового политического романиста в мире сегодня, написать статью о Людях и Политике в освобожденной России. Долгое время бывший активным коммунистом в Европе, г-н Кестлер порвал с ними за годы до Второй мировой войны, и с этого времени сконцентрировал всю его энергию на борьбе с тоталитаризмом и жестокостью во всех их формах. Его роман "Темнота в Полдень" рассматривается как классическая интерпретация коммунистического ума. От вклада г-на Кестлера "Свобода - В конце концов" прибыла искра, которая зажгла воображение всех связанных с Операцией Гоголь-моголь. Именно он задумал полное участие ООН в реабилитации свободной России через такие агентства, как UNIHOPE, UNITOC и UNIPROD.
  Решить главную проблему "Образования в Новой России", взялись профессор Аллан Невинс, дважды победитель Пулитцеровской премии, и профессор истории Колумбийского университета де Уитт Клинтон, с учетом задачи - как бы мы могли расковать долго порабощенные умы российского народа. Этого он достиг в блестящей статье "Свободные мысли - Свободные Слова". (И, как предшественник в рассмотрении этой проблемы, профессор Невинс также написал "Тирания Должна Пасть", появившуюся в Колльере на прошлой неделе. Эта статья процитировала историческую предпосылку, что Сталин, как и все другие диктаторы - не может преуспеть в его окончательных проектах.)
  Затем были рассмотрены области, жизненно важные для реконструкции России. Стюарт Чейз, непревзойденный писатель-экономист, имеющий широкий опыт поездок в СССР, выдвинул многие конструктивные идеи в его "Из руин - Новая Россия". Как часть его подготовки, Г-н Чейз консультировался с доктором Гарри Шварцем, экспертом по СССР для Нью-Йорк Таймс, о проблемах, назначенных к изложению. Кроме того, Доктор Шварц увеличил наш индекс со своим "Чудом из американской продукции". Для части "Рабочие силы в реконструкции" Колльер пригласил Уолтера Реутэра, энергичного президента Объединения Работников автомобильной промышленности Америки (Конгресс производственных профсоюзов США) и человека, который занялся расследованиями среди Советских рабочих непосредственно в 1930-ых, чтобы написать "Свободные Люди на Работе".
  Обсуждение Свободы Прессы, возможно, едва ли вышло бы хорошо без Эрвина Канхэма, весьма уважаемого редактора из "Монитора Христианской науки". Как член Американской Делегации Конференции ООН о Свободе информации в Женеве в 1948 и американской Делегации на Генеральной ассамблее ООН в 1949, г-н Кэнхэм вел энергичные обсуждения с Красными делегатами.
  И сегодня он служит председателем спонсируемой государственным департаментом Консультативной Комиссии по информации. Его статья для Колльера названа "Начало Прессы!"
  Неизбежно, с подъемом Железного занавеса после Третьей Мировой Войны, как уверен Колльер, американские журналисты стекались бы в центр новостей, которым могла бы стать Москва. В авангарде этой группы несомненно был бы Уолтер Винчелл, знаменитый обозреватель и радио-комментатор по ABC. Его первая колонка, "Уолтер Винчелл в Москве", появляется на странице 39.
  Дж. Б. Пристли, британский драматург, романист и эссеист, который посещал Россию, был чрезвычайно квалифицирован в размышлении о том, какими семь искусств стали бы снова в возрожденной России.
  Чтобы добавить яркие картины драматичных важных событий в Третьей Мировой войне и способствовать более детальному взгляду, Колльер завербовал помощь плеяды из выдающихся лиц. Два Смита, оба беспрецедентные в их области, присоединились к Операции Гоголь-моголь.
  Сенатор Маргарет Чейз Смит написала "Возрождение России". Ред Смит, выдающийся Американский спортивный обозреватель ("Нью-йорк Геральд Трибун" и партнер редактора Колльера), описал Московские Олимпийские Игры 1960. Еще два победителя Пулитцеровской премии, репортеры Маргерит Игжин из "Нью-йорк Геральд Трибун" и Хэл Бойл из Ассошиэйтед Пресс, представили статьи "Женщины России" и "Вашингтон Под Бомбой".
  Главные радио-дикторы Лоуэлл Томас и Эдвард Р. Мурроу, оба услышанные по Си-Би-Эс, добавили все еще больше воздействия и важности для этот проекта с их нанесением удара и образов отдельных военных операций ООН в СССР во время Третьей Мировой Войны. Г-н Томас описал волнующий массовый парашютный десант, атакующий подземное хранилище Атомных бомб Советов, под заголовком, "Я Видел Их, спускающихся на Урал". Другую тему - неохотную карательную бомбардировку Кремля - великолепно писал Г-н Мурроу, в соответствии с заголовком, "Атомная Миссия в Москву".
  Г-жу Оксану Касенкину, храбрую школьную учительницу, которая прыгнула к свободе с третьего этажа советского Консульства в Нью-Йорке в 1948, попросили описать возвращение на ее освобожденную Родину. Ее статья "Мы снова верим в Бога", базируется на суждении, что Россия будет снова наслаждаться миром, когда восстановит религиозную свободу.
  Отдел беллетристики Колльера также играл главную роль в выполнении Операции Гоголь-моголь.
  Пользующийся спросом романист Филипп Вилли, кто служил в OSS и OWI в дополнение к выполнению других официальных обязанностей во время Второй Мировой Войны, и кто в настоящее время сохраняет пост советника федерального Правительства Гражданской обороны, написал "Филадельфийскую Фазу". Другой прекрасные истории написаны Джоном Сэвэджем и Кэтрин Морган-Райан. Работа всех этих авторов был иллюстрирована вдохновленными усилиями известной группы художников.
  Вверху этого списка был знаменитый мультипликатор Билл Молдин, еще один победитель Пулитцеровской премии, который был так убежден в подавляющей важности Операции Гоголь-моголь, что он охотно согласился возродить его легендарные персонажи Второй Мировой войны Вилли и Джо. Рисунки Молдина располагаются подробно всюду по этому проекту.
  Говард Броди, собственный военный художник Колльера, недавно возвратился из Кореи, внеся его впечатления в "Москву 1960". Альбом, содержащий символическое закрытие этого числа, был создан Ричардом Дином Тэйлором. Чесли Бонестелл закончил захватывающее дух картины Aтомных бомбежек Вашингтона и Москвы.
  У Колльера были специальные воздушные фотографии Вашингтона. Остаток захватывающего искусства для Операции Гоголь-моголь был подготовлен Бирни Леттиком, Уильямом Реуссвигом, Джоном Пайком, Траном Мавике, Фредом Фрименом, Уолтером Ричардсом, Вардом Брэкеттом, Фредом Банбери, Гарри Девлином, Лоуэллом Гессом, Алом Тартером, Берном Хиллом, Энтони Сарисом, Джоном Макдермоттом и Луисом Глэнзменом.
  Для Колльера, младший редактор Корнелиус Райан контролировал собранный материал для Операции Гоголь-моголь.
  
  Основные События Третьей Мировой Войны
  
  1952 год
  
  Попытка убийства Маршала Тито, совершенная в мае, ускоряет запланированное Коминтерном восстание в Югославии. Войска из сателлитов - Болгарии, Румынии и Венгрии, поддержанные Красной армией, пересекают границы. Трумэн называет агрессию "Вдохновленной Кремлем"; Красные называют это "внутренним делом."
  Третья Мировая Война начинается, когда Москва, все еще настаивая, что восстание - "желание югославского народа", отказывается вывести подразделения Красной армии. Сталин просчитывает риск: полагает, что США не будут поддерживать Тито. Но США присоединяется к основными странам ООН в объявлении войны.
  Нейтралы включают Швецию, Ирландию, Швейцарию, Египет, Индию и Пакистан.
  Начинается массированная атомная бомбардировка СССР. Запад концентрируется [только на законных военных целях]. Главные цели: индустриальные установки; нефть, сталь и производства Атомных бомб.
  Коммунисты всюду по Западу начинают кампанию саботажа. Обученные саботажники устраивают нападения в США.
  Генерал Василий Сталин, летчик и сын Красного диктатора, становится военным заключенным ООН.
  Красная армия, под обширным воздушным зонтом, который превосходит численностью самолеты ООН пять к трем, нападает через Северо-Германскую низменность, Балтийские страны и через Ближний Восток.
  Войска ООН, борющиеся некоторое время, отступают на всех фронтах, понеся тяжелые потери.
  Красные вторгаются на Американский континент путем объединенной воздушно-морской операции, занимая земли в Аляске.
  Красные бомбят атомными бомбами Лондон и базы ООН в Европе.
  Происходит Восточный "Дюнкерк", когда под ударами авиации и субмарин американские оккупационные силы эвакуируются из Кореи в Японию.
  Происходят первые атомные бомбардировки США, когда Красные воздушные силы бомбят Детройт, Нью-Йорк и производство атомных бомб в Ханфорде (штат Вашингтон). Гражданская оборона оказывается несоответствующей.
  Поворотный момент в первой фазе войны происходит, когда атомная артиллерия разбивает врага на Рождестве в Европе.
  
  1953 год
  
  США бомбят атомными бомбами во второй раз. Бомбардировщики атакуют Чикаго, Нью-Йорк, Вашингтон и Филадельфию. Красные субмарины запускают ракеты с атомными боеголовками на Бостон, Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Норфолк (штат Вирджиния) и Бремертон (штат Вашингтон).
  Жертвы очень уменьшены благодаря улучшенным процедурам гражданской обороны.
  Воздушные силы ООН наконец достигают воздушного превосходства над фронтами сражения.
  Психологическая война начинает играть важную роль; пропаганда подчеркивает что ООН ведет войну для освобождения российского народа, сбрасываемые листовки и радиопередачи просят российских жителей эвакуировать области, намеченные для нападения.
  В полночь по московскому времени 22-го июля, B-36 сбрасывают на Красных Атомную бомбу в ответ на террористическую атаку Вашингтона. Самолеты, взлетевшие с американских баз, разрушают центр Москвы. Область повреждения: 20 квадратных миль.
  Целевая групп Самоубийц (Камикадзе), пересекя границы СССР, уничтожает последние оставшиеся у СССР запасы атомных бомб в подземных хранилищах Уральских гор. Из 10 000 парашютистов и бортовых единиц, выживают 10 процентов.
  Генеральная Ассамблея ООН делают важное заявление военных целей, известное как "Денверская Декларация."
  Силы подполья в странах-сателлитах СССР получают оружие и материалы с самолетов ООН; отлично обученные партизанские бойцы спускаются с парашютами в СССР, чтобы помочь движению сопротивления и разрушают назначенные цели.
  Югославские партизанские борцы начинают связывать большие количества Красных войск.
  
  1954 год
  
  Захвачены советские отчеты об исчезновение Сталина, руководитель МВД (тайная полиция) Берия становится новым Красным диктатором.
  Происходят восстания в СССР и странах-сателлитах. ООН сбрасывает с парашютами русскоязычных эмигрантов в Советский Союз, чтобы помочь диссидентским группам.
  Наступление ООН начинается на всех фронтах, поскольку Запад наконец получает инициативу.
  Красная армия постепенно отступает, затем распадается под ударами авиации ООН и наземных войск.
  Передовые силы ООН захватывают Варшаву, достигают Припятских Болот в Польше.
  Другая бронированная колонна пересекает границу СССР в Украине.
  ООН освобождает азиатскую Турцию и высаживается в Крыму.
  Морские пехотинцы, в объединенной воздушной морской операции, захватили и занимают Владивосток.
  
  1955 год
  
  Военные действия прекращаются, поскольку СССР приходит в состояние хаоса и внутренних восстаний.
  Силы ООН начинают занимать страны-сателлиты и Украину.
  UNTTOC - Временное оккупационное командование Организации Объединенных Наций - прибывает в Москву.
  
  Нежеланная война
  
  В ТЕЧЕНИЕ ПРОШЛЫХ ПЯТИ ЛЕТ мир жил в тени новой глобальной войны. Тень эта брошена зловещей сущностью советской агрессии. И пока агрессия сохраняется, угроза бесполезной, нежелательной, самоубийственной войны останется.
  Мы не думаем, что война неизбежна. Мы решительно отклоняем любые предложения "профилактической" войны. Мы полагаем, что каждый день мира и подготовки делает свободные страны более сильными и уменьшает шанс мирового конфликта. Все же, такой конфликт может начаться и завтра, посредством просчета или отчаяния. Это проект Колльера, описывающий время до 1960 года, показывает, как эта война началась бы, шла и была бы выиграна, а также и отчеты о программе реконструкции, следующей за победой.
  У нас нет никаких иллюзий о страшной цене победы. Но мы уверены, что свобода была бы спасена и коммунистический империализм разрушен. Поскольку у советской диктатуры нет физической или моральной силы, чтобы пережить борьбу за ее существование. Ее самая большая слабость - врожденная слабость любой тирании, которую Аллан Невинс описал в предыдущей статье этого журнала.
  Профессор Невинс процитировал урок истории в его статье, "Тирания Должна Пасть", чтобы показать, что каждая тирания, от обширной империи Чингисхана до честолюбивого нацизма Адольфа Гитлера, разрушается, так от внутренних недостатков, как и от внешнего давления. Тирания построена на основе ненависти, страха и запугивания и волнения перед потенциальным восстанием. Тиран создает безжалостную силу. И когда бремя притеснения становится слишком большим, безжалостная сила выходит из управления и сокрушает его.
  Разрушение тирании оставляет вакуум, заполнить который - задача освобожденных и их освободителей. Задача столь же важная, как и задача создания вакуума. Дважды в этом столетии победители восстанавливали международный порядок таким способом, который позволял тирании существовать. На следующих страницах, рассматривающие эту проблему, предложили процедуру, которая, как уверены редакторы Колльера, помогла бы избежать некоторых ошибок прошлого и в ведении войны, и в трудностях, которые последуют за ней.
  Эти авторы консультировались с выдающимися авторитетами по поводу вооруженных сил и экономических вопросов, помимо привлечения их собственных широких познаний в их областях. Они исходили из фактического рассмотрения мировой ситуации сегодня к логическому анализу того, что может наступить.
  Война, которую они описывают, является гипотетической войной. Но их описание не содержит небрежной фантазии или легкой выдумки. Им было поручено выполнить не журналистский трюк. Редакторы Колльера не тратили десять месяцев работы над этой проблемой с намерением создать сенсацию. Наше намерение состоит в том, чтобы прямо взглянуть на будущее, которое может содержать самое ужасное бедствие, которое когда-либо случалось с человеческим родом.
  Если война придет, мы полагаем, что против нее нужно бороться войной освободительной. У свободного мира нет никакой ссоры с угнетаемым русским народом, но только с их советскими хозяевами. Эти хозяева могли бы, вероятно, напасть на гражданских лиц этой и других свободных стран в кампании атомного истребления. Но мы надеемся и полагаем что атомные бомбы свободных, гуманных стран использовались бы не для возмездия, но для разрушения стратегических целей, и только после заблаговременного предупреждения гражданским лицам об эвакуации области поражения.
  Если нежелательная война действительно наступит, мы чувствуем, что мир, который последует за ней, не должен повторить образец безоговорочной капитуляции, компенсаций и наказания военных преступников. Российскому народу должно быть разрешено иметь дело с их выжившими угнетателями, как они считают целесообразным.
  Мы не должны ожидать от России копию американской демократии или американской экономики. Мы не должны вынуждать ее ни на то, ни на другое. Самоуправление и частное предпринимательство, вероятно, развились бы в форме, которая была бы изменена фоном, окружающей средой и характером самого народа. Победители, через помощь и руководство, должны сначала удостовериться, что из руин войны вновь не вырастет диктатура.
  С такой же предосторожностью они должны просто обеспечить возможность для появления свободы. Освобожденному народу можно оставить выбор политических форм свободы, которая процветала бы лучше всего в российских условиях.
  Неявно все, что Вы прочитаете на последующих страницах, подразумевает, как можно избежать катастрофы новой войны.
  Эта ответственность лежит на советском правительстве. Люди в Кремле должны сделать выбор. Они могут свернуть Железный занавес. Или они могут начать войну и погибнуть.
  Они могут поверить правде - что Запад не имеет агрессивных намерений и готов жить в мире с Россией. Или они могут
  продолжать вводить в заблуждение свой народ и самих себя их собственной пропагандой, начать войну и увидеть просвещение, принесенное к их народу вооруженной силой.
  Они могут прекратить порабощать своих пленных соседей и все еще поддерживать с ними экономические и культурные отношения. Или они могут начать войну и увидеть независимость этих стран, восстановленную силой.
  Они могут воссоединиться с семьей народов, открыть их двери остальному миру, освободить каналы торговли, вернуть ресурсы их обширной страны к конструктивному использованию, и таким образом улучшить положение всех народов в мире. Или они могут продолжить свой существующий курс подозрительности, упорной воинственности, рискуя собственной гибелью.
  Советское правительство должно изменить свою перспективу и свою политику.
  Если этого не будет сделано, то, конечно, наступит день, когда это правительство исчезнет с лица земли. Кремль должен решить.
  И если советские правители отказываются измениться, то они должны понять, что свободный мир будет бороться в случае необходимости. Он будет бороться и победит. Ход истории не может быть изменен, тирания по-прежнему обречена на разрушение своей собственной природой.
  Обращение к Иосифу Сталину и людям вокруг него - окончательная цель этого проекта Колльера. Мы полагаем, что это самый важный проект, который когда-либо издавал любой журнал.
  Роберт Э. Шервуд сказал нам, что "Мне думается, что это может иметь влияние на ход истории." Мы искренне надеемся, что он прав. И мы искренне просим, чтобы его влияние помогло установить и поддержать устойчивый мир.
  
  Третья Мировая Война
  РОБЕРТ Э. ШЕРВУД
  
  Следуя за ужасным Кремлевским просчетом, она погрузила весь мир в невероятный ужас.
  Но результат был неизбежен: разгромная победа Запада, и обещание лучшей эры.
  Начиная с окончания боевых действий в 1955, Историческая Комиссия ООН готовила историю войны с СССР. Завершение этой массивной работы ожидается годы спустя, но Колльер в это время попросил Роберта Э. Шервуда, одного из Американских делегатов, чтобы описать широкую схему результатов до настоящего времени.
  РЕДАКЦИЯ, Москва, 1960
  
  Самая ненужная, наиболее бессмысленная и самая смертоносная война в истории - Третья Мировая Война началась точно в
  13:58. G.M.T., суббота, 10 мая 1952.
  В тот момент Маршал Тито доброжелательно улыбнулся делегации 120 сербских крестьян, чьи ноги в кожаных мокасинах шаркали по площади Белого Дворца в Белграде, когда они приветствовали его и пели: "Тито наша небольшая белая фиалка."
  Они были крестьянами совхоза в Баванисте, одного из первых коллективов, созданных в Югославии. Они должны были лично поблагодарить маршала за рост их доли производства в течение семи лет под его руководством.
  Сегодня Тито был физически ближе к людям, чем когда-либо. На недавних публичных выступлениях он часто бывал окружен толпами поклонников - при открытии художественной выставки и снова на церемонии празднования соединения двух отделений
  из Молодежной Железной дороги в Боснии.
  Это было источником чрезвычайного беспокойства для генерала Александра Ранковича, преданного офицера, ответственного за безопасность Тито. Но Тито насмехался над страхами генерала и постоянно старался убрать подальше тайную полицию, когда они появлялась между ним и восторженными толпами.
  Ранкович внедрил несколько своих полицейских, одетых в крестьянские костюмы, в делегацию от Баванисте. Он не знал, что МВД в Москве также внедрило двух своих тайных агентов в эту толпу. Это были Душан Петрович и Лука Борлик, обученные в Москве фанатики, которые знали только одного бога, и этот единственный бог был Сталин.
  Предыдущие четыре года они были чрезвычайно умны, чтобы не дать югославской тайной полиции никаких причин подозревать себя. Целью их жизни было убийство Тито. Они были осторожны, никогда не отступая от крестьянской рутины. Они прибыли в Белград, только когда группы других крестьян приехали в столицу. Тогда они вступили в контакт с их связным с МВД в Топкидере, парке куда собирались белградцы, когда была хорошая погода.
  Делегация Баванисте прибыла в Белград вечером 9-ого мая и остановилась в Балканском Отеле в центре города. Они были встречены чиновниками Министерства сельского хозяйства и решили насладиться в выходные посещением столицы, звездным часом чего должен был стать их прием лично Маршалом Тито.
  Петрович и Борлик присоединились к своим товарищам в поездке в переполненный ресторан Топкидеры. Поскольку сливовица текла рекой, Петрович и Борлик вскоре встали из-за стола и вышли в туалет, где встретили друга, который тепло приветствовал их и дал им горстку сигар, редкую роскошь в Югославии тогда. Когда убийцы возвратились к их столу, они не разделили сигары со своими товарищами...
  На следующий день, когда Петрович и Борлик вышли к Тито, две из этих сигар, незажженные, были зажаты в их зубах. В этом не было ничего необычного - другие крестьяне, кому повезло иметь сигареты или сигары, также курили, неся корзины фруктов и овощей для представления их лидеру. Это не считалось ни неловким, ни непочтительным.
  Убийцы встали позади маленькой Марии Сердик, восьми лет, которую отобрали из Баванисте, чтобы поднести маршалу букет весенних цветов.
  Полицейские Ранковича вместе со всеми кричали "Зивио Тито!" ("Да здравствует Тито!") и пели "Тито наша небольшая белая фиалка." Но они не спускали своих глаз с крестьян вокруг них.
  Когда они были приблизительно 20 футов от Тито, сперва Петрович, а затем Борлик бросили сигары в маршала и кинулись на землю.
  Два взрыва прогремели над площадью, и крики эхом отразились всюду по району пригорода Дединджа, над которым возвышался Белый Дворец.
  Сигары, которые Петрович и Борлик получили в туалете ресторана Топкидера, были смертоносной советской адаптацией так называемого "Bouiicing Бетти", карманных гранат, изобретенных нацистами.
  В великолепной новой радиостудии Белграда, югославский симфонический оркестр только что закончил третью часть Пятого Бетховена. Когда секундная стрелка студийных часов коснулись 14:00, шестеро участников оркестра покинули места. Они были вооружены. Один из них подошел к микрофону, другие заняли стратегические позиции вокруг студии.
  В тот же момент вооруженный человек появился в диспетчерской. Югославия и приемники во всем мире услышали это: "Тито мертв! Тито мертв! Югославский народ восстал и казнил фашиста, троцкистского бандита Тито!"
  Это было сигналом для начала 32 месяцев неограниченной катастрофы для человеческого рода, в ходе которой погибли страшной смертью миллионы невинных людей, которые просили только права жить рядом со своими соседями в мире. Среди их обожженных, разрушенных кладбищ были руины Вашингтона, Чикаго, Филадельфии, Детройта, Нью-Йорка, Лондона и, в конечном счете, Москвы.
  В 14:00 G.M.T. (это было 9:00 E.S.T. в Вашингтоне) президент Соединенных Штатов прибыл на военно-морскую базу Анакостиа, чтобы отправиться на Президентской яхте Уильямсбург на выходные в круиз по Чесапикскому заливу. Садясь на корабль, он упрекнул Министра финансов, сопровождающего его, за "чрезмерную" численность членов Секретной Службы, назначенных для его охраны.
  Глава Британского Ми в тот же самый момент двигался из Лондона на Портсмут-Роуд на гонки в Парке Сандауна. Предыдущей ночью, в Палата общин он слушал речи радикальных левых социалистов, требующих решительного сокращения расходов на вооружение.
  Президент Франции заканчивал обед с Генералом Эйзенхауэром в доме последнего в Marnes-la-Coquette, сонном пригороде Парижа после смотра последних подразделений французской бронетехники, присоединившихся к силам НАТО (Организация Североатлантического договора).
  В Москве, в 14:30. G.M.T., Лаврентий Берия, глава MVD, поднял свой стакан и пожелал долгой жизни Иосифу Сталину, который шутливо заметил, что его жизнь теперь будет легче с трупом Тито.
  Но Тито не был трупом. Петрович сделал одну ошибку: когда он взял сигару изо рта, машинально замахнулся ею слишком сильно, как если бы это была не сигара, а тяжелая граната, которую он готовился метнуть. Один из людей Ранковича, стоявший позади убийцы, заметил этот бессознательный жест и крикнул "Haida!" ("Внимание!"). В мгновение ока полицейские ринулись на защиту Тито...
  Немногие свидетели позже могли сойтись в описаниях того, что произошло. Пятеро полицейских и четверо невинных крестьян лежали мертвыми на площади Белого Дворца; трое других полицейских и девять крестьян были умирающими или покалеченными.
  Исковерканное тело маленькой Марии Сердик было покрыто весенними цветами из ее букета.
  Петрович и Борлик были также мертвы, их тела изрешечены пулями полиции. Тито был оглушен взрывами, но не настолько, чтобы потерять способность отдавать приказы о медицинской помощи жертвам теракта.
  В течение часа восстания, организованные Коминтерном, начались в ключевых пунктах в Югославии; коммуникации саботировались по всей стране, включая уничтожение радиопередатчиков, непосредственно после того, как произошло объявление о смерти Тито.
  В течение многих месяцев в стране росла напряженность по вопросам македонского, албанского и венгерского меньшинств и хорватско-сербские разногласия. Все это было тщательно подготовлено Коминтерном, агентам которого дали точные инструкции к действию в момент начала восстания.
  Беспорядки и отчаяние преобладали в стране. Молчание Радио Белграда было ужасающим. Для югославских народов - и остальных в мире - слова "Тито мертв" значили "Югославия мертва," эта страна теперь должна была стать лагерем рабов, лишенным независимости, достоинства и надежды. Это, конечно, было именно то, на что рассчитывала Москва; Сталин, диктатор, понимал подавляющую важность отдельного человека Тито, диктатора.
  Московская радиопередача югославам сообщила не только о смерти их лидера, но и о том, что их страна теперь в состоянии восстания, "чтобы стереть последние остатки предательства Тито и ликвидировать врагов народа, лакеев империализма с Уолл-стрит."
  В разгаре террора из Белграда корреспондентом Колльера Сеймуром Фредином был спешно прислан по телеграфу следующий отчет:
  "Огромная масса людей, взволнованно бормоча, теснилась в центре города. Кафе на Теразье опустело как по волшебству, и плетеные стулья на тротуаре у кафе были разбиты вдребезги тысячами ног толпы, толпившейся в поисках новостей в центре столицы.
  Конторские служащие - их рабочий день закончился в 2:00 P.M. - говорили с недавно прибывшими крестьянами из отдаленных районов столицы, в то время как машины застряли на заполненных улицах. Визг автомобильных тормозов едва можно было отличить от бурных криков и плача истеричных, пораженных югославов.
  Одинокий полицейский, который обычно регулировал движение на главной площади столицы, сдался. Его форма цвета светлого хаки и белая кепка иногда виднелись среди темно-коричневого цвета армии, синего цвета специальной полиции и мешанины потертой штатской одежды и яркого цветного крестьянского платья.
  Среди этих испуганных людей агенты Москвы (агитаторы-пропагандисты) распространяли пораженческие слухи. Грузовые самолеты из аэропорта Zemun, летящие над городом в обычном полете, был названы - "Российские самолеты!"
  Трагические воспоминания о массированной немецкой бомбежке Белграда за 11 лет до этого не были вычеркнут из памяти большинства. Слухи отозвались эхом в толпе. Матери звали своих детей. На углу у строящегося куполообразного Парламента, группа отделилась от толпы и обратилась в бегство.
  Улицы стали вопящей сценой тысяч, пытающихся найти дорогу, бесцельно нарушая безопасность. 'Российские бомбардировщики!' - слышался крик из 50 000 горл.
  Мужчины, женщины и дети топтали друг друга. Лошади и волы фыркали в страхе, проходя через истеричные толпы.
  Внезапно, над толпой завыли сирены. Шум только усилил впечатление о воздушном налете. Но это были бронированные автомобили, перекрывшие улицы. Защищенные шлемами полицейские и солдаты, вооруженные автоматами и винтовками со штыками, заняли позиции на каждом перекрестке.
  Из микрофонов на бронированных автомобилях слышалось сообщение: 'Оставайтесь спокойными. Успокойтесь. Мы готовы встретить врага. Не помогайте ему паникой.'
  Солдаты заблокировали выходы из квартала. Толпы кинулась к контрольно-пропускным пунктам.
  "Ведите себя как истинные югославы", - гремели микрофоны. - 'Соблюдайте тишину! Мирно проходите к вашим домам! Иначе - столкнетесь с последствиями.'
  В бронированный автомобиль швырнули сломанный стул. В полицию и солдат полетели бутылки. Столпотворение увеличивалось. В воздухе раздались выстрелы из винтовок, но толпу невозможно было контролировать. Она бросилась на бронированные автомобили и вооруженных людей. По кварталу открыли пулеметный огонь. Но силы безопасности были быстро поглощены толпой. Они стреляли друг в друга и в объятых страхом людей. Некоторые были разорваны на части. В течение нескольких минут улицы стали пустынными и тихими за исключением мертвецов, заполнивших квартал, и криков агониизирующих умирающих и раненных."
  В течение двух часов радиовещание в Белграде было восстановлено, и сам Тито вышел в эфир, чтобы уверить его народ и мир, что он был очень даже жив.
  Но было слишком поздно.
  В 14:19. G.M.T. первые болгарские танки пересекли границу. За следующие 70 минут в Югославию вторглись войска сателлитов из Румынии, Венгрии и Албании. Им оказали поддержку 15 подразделений Красной армии (в общей сложности приблизительно 160 000 человек), которые должны были использоваться только в маловероятном случае организованного сопротивления от лишенных командования югославских сил.
  Московская пропагандистская машина работала в полную силу, сообщая миру, что это югославское восстание было просто "внутренним" вопросом и что "Народные демократии Венгрии, Румынии, Болгарии и Албании пришли по приглашению лидеров патриотов новой Народной республики Югославии."
  Сначала эта дезинформация из Москвы была единственными новостями, которые достигли Западного Мира. Корреспонденты из крупных агентств прессы были неспособный рассказать правдивую историю, даже когда получали ее, пока не была восстановлена связь. Однако двух слов "Тито мертв," было достаточно, чтобы убедить глав каждого правительства в том, что мир вступил в новый кризис исторических масштабов.
  Президентская яхта Уильямсбург даже не вышла из дока, когда появились новости. Президент немедленно вернулся в Белый Дом для встречи с Госсекретарем, министром обороны и Начальниками штабов.
  Толпа начала собираться у Белого дома в Лэфайет-Сквер. Она была тихой; все знали, что самые большие новости обо всем появились бы из здания на Пеннсильвания-Авеню.
  Британский Премьер-министр не смотрел вторую гонку в Парке Сандаун. Собралась толпа, также тихая, в Уайтхолле, где его автомобиль и машины других членов кабинета министров поворачивали на Даунинг-стрит.
  И генерал Эйзенхауэр не видел французских подразделений бронетехники - во всяком случае в этот день. Он помчался к комнате телетайпа в ФОРМЕ (Высшие Силы Штаба союзников, Европа). Президент Франции покорно стоял в одиночестве, в то время как войска проезжали мимо; он задавался печальным вопросом, где эта мрачная процессия закончится.
  Когда Маршал Тито вышел в эфир, он сказал: "Мы подверглись нападению. В нашу страну вторглись без предупреждения, без провокаций, с четырех различных пунктов. Многие из войск вторжения находятся под прямым советским командованием. Все они находятся под контролем одного человека, Сталина, предателя доверия людей, убийцы великих принципов Маркса и Ленина.
  Я призываю совесть человечества засвидетельствовать это империалистическое насилие. Следующие югославские города захвачены: Yablanitza, Djakovica, Bezdan и Суботица. Наша великолепная армия приведена в действие и страшно накажет прислужников Кремля.
  Однако, за спиной сил Болгарии, Румынии, Венгрии и Албании - 15 подразделений Красной армии, готовых прийти на помощь этим неудачникам, которые втянуты их Советскими хозяевами в эту преступную агрессию.
  У нас нет никакой войны с нашими соседями на севере и юге. У нас нет никакой причины для войны с самой Россией.
  "Но война была объявлена нам, и мы будем бороться до смерти, как мы боролись с нацистами Адольфа Гитлера."
  Позже, Белград передавал полученные признания от нескольких главарей "восстания", которые были быстро захвачены полицией. Учет очевидных окрасок речей и листовок из Белграда не вызвал сомнений в Белом доме, Даунинг-стрит или
  Набережной д'Орсэ в законности обвинений Тито. Развертывание 15 советских подразделений у границ Югославии было хорошо известно спецслужбам Запада. Было очевидно, что выбор времени покушения и движение войск сателлитов мог быть только при указаниях из Москвы.
  Сама легкость заявлений Радио-Москвы была сама по себе подозрителен, по меньшей мере. В течение 20 минут после первого бунта в Белграде, советский пропагандист Илья Эренбург произнес речь, которая, казалось, долго готовилась и была хорошо отрепетирована. (Впоследствии мы узнали от самого Эренбурга, что эта речь и многие другие, произнесенные на Радио-Москве в тот день, были написаны неделей раньше)
  Когда появились новости, что Тито не был мертв - на радио-Москве это долгое время игнорировали. Такое развитие событий не было предусмотрено и отрепетировано.
  В конечном счете Кремль выпустил указания о том, как реагировать на это: оригинальная радиопередача об убийстве должна была описываться как преднамеренная провокация Тито, "продавшегося западным империалистическим милитаристам с целью организации войны на Балканах и нарушения мира во всем мире".
  В течение следующих нескольких дней Тито исполнил свое обещание "страшно наказать" захватчиков. Организация выполнения его приказов тщательно готовилась, тогда как нападавшим горестно недоставало координации.
  Очень эффективная югославская армия в почти полмиллиона человек, значительная доля которых была закалена в настоящих боях и которые, как оказалось, были более чем достойны их изумленных противников, уверенных пропагандой в то, что их приветствуют в Югославии как "освободителей", и психологически неподготовленных к жестоким боям.
  Западный Мир был взволнован новостями о героическом и успешном югославском сопротивлении агрессии.
  Российские и сателлитские пропагандистские агентства пытались говорить о победах, но было много надежных корреспондентов с югославскими силами (среди них Гомер Бигарт от Нью-Йорк Herald Tribune, Кир Зулцбергер от Нью-Йорк Таймс, Сефтон Делмир от Лондонских Daily Express, Роберт Шеррод от Time life и Andus Burras от Осло Arbeiderbladet), кто подтверждал заявления Тито.
  Югославская мораль повысилась до точки кипения. Этот народ, который не сдавался Гитлеру, теперь чувствовал себя непобедимым и сражался с ликующей свирепостью. И как поднялась югославская мораль, так же вырос и престиж Тито всюду по антикоммунистическому миру. Он был героем дня, сопоставимым с бойцам "Свободной Франции" в сентябре 1940 и генералом Макартуром и "Сражающимися Ублюдками из Батаана" мрачной зимой 1942.
  Коммунисты в Западной Европе и в Соединенных Штатах стремились настроить общественность против вмешательства в то, что они назвали "эта местная балканская революция," но их шум был заглушен популярными требованиями помощи для "Героической Югославии".
  В ночь на воскресенье 11-ого мая президент Трумэн передал его знаменитое требование Сталину: "Если, как Вы говорите, Вы действительно хотите заключить мир - время заключить мир теперь или никогда."
  Он добавил, что "всему цивилизованному миру ясно, что эти акты зверской агрессии сделаны Вашими сателлитами по Вашей команде. Война может быть закончена также по Вашей команде."
  Единственный ответ из Кремля был кратким повторным заявлением пропагандистского характера, что происходящее - просто "внутренний" вопрос Югославии.
  Сорок восемь часов спустя 15 советских подразделений вмешались в этот "внутренний" вопрос, чтобы перенять ведение войны у неорганизованных сил саткллитов. Они были поддержаны мощными советскими воздушными силами, которые начали систематические бомбежки югославских городов. В течение 8 часов после этого жители Белграда увидели первые танки врага, грохочущие по улицам их столицы.
  Армия Тито отступила из Белграда и с равнин Хорватии и Воеводины, чтобы продолжить сопротивление в боснийских и сербских горах, из которых немцы никогда не могли выбить их во время 2 мировой войны и из которых они никогда не прекращали изматывать российский левый фланг в Третьей мировой войне...
  К 14-ому мая Соединенные Штаты и все другие страны НАТО посвятили себя помощи Югославии и обязательному поражению Сталинистского Коммунизма. Греция уже вошла в войну, напав на Албанию, чтобы поддержать югославов. Вступление в войну Турции было немедленным. Израиль присоединился к ООН несколько дней спустя. Самыми важными нейтралами в начале войны были Швеция, Швейцария, Ирландия, Египет, Индия и Пакистан. Испания, после значительной задержки и нерешительности в конечном счете присоединилась к Западу, но лишь год спустя.
  Объявление СССР и его сателлитов агрессорами было поддержано подавляющим большинством Организации Объединенных Наций. Делегации СССР и его сателлитов в Нью-Йорке вместе с их дипломатическими представителями были возвращены в Россию на шведском судне Gripsholm.
  Сильные отделения американских Морских пехотинцев охраняли отбывающих советских и сателлитских дипломатов и их грузовики, нагруженные электрическими холодильниками, 20-дюймовыми телевизорами, вычислительными машинами и другими устройствами, которые они приобрели в Америке - но которые все, конечно, были изобретены русскими.
  Когда Третья мировая война стала неизбежной действительностью, первой реакцией американского народа было облегчение; независимо от того, какие ужасы должны были наступить (и немногие представляли реальную природу и степень этих ужасов, поскольку американцы все еще чувствовали себя в безопасности за океанами), по крайней мере длительный период ожидания был закончен. Присутствовало сильное желание "профилактической войны", которое могло быть выражено в усталых словах: "О, позвольте нам теперь сбросить атомную бомбу и закончим это. На этот раз давайте быстро разберемся с агрессорами".
  Эта опасная политика - которая может быть честно названа "не американской" - была решительно отклонена американским правительством и основными лидерами обеих политических партий. Но она все еще оставалась, под поверхностью, и теперь прорвалась во вспышке истерии "священной войны", которая была раздута до ярости такими бесчеловечными и глупыми актами саботажа советских агентов, как бомба, заложенная в Центральном Терминале Нью-Йорка, которая убила 22 невинных человека и не нанесла никакого ущерба военной экономике ООН.
  Более квалифицированные и эффективные действия саботажа были выполнены секретными организациями, которые Кремль вырастил в США в течение многих лет, по указаниям из MVD. Среди их провалов были попытки отравить воду в Балтиморе и разрушить замки Soo в Мичигане на канадской границе. Более успешным был саботаж линий электропитания завода на Ниагарском водопаде, который остановил существенную часть американского химического производства почти на неделю.
  Остатки американских коммунистических партий знали об этих специальных организациях MVD меньше, чем ФБР; им давали только скудную информацию из Кремля, который рассматривал их с подозрением и презрением. Американские коммунисты предприняли некоторые самостоятельные попытки, но они были в значительной степени дилетантскими и неумелыми.
  Не было ни периода "странной войны", как в начале Второй Мировой войны, ни долгих лет траншейной войны, когда
  линия фронта колебалась на несколько сотен ярдов, как в 1914-1918. Не было месяцев и лет подготовки, пока умы США решали, вступить в войну или нет, и далее месяцев и лет для США, чтобы развить их военный потенциал. На сей раз
  США были подготовлены и готовы ударить немедленно - и ударить всем самым ужасным оружием.
  Несмотря на российские ожидания, первые американские атомные бомбы упали не на Москву. Фактически, преднамеренные
  нападения на русские центры сосредоточения населения произошли более, чем год спустя. Мы не были в состоянии войны с российским народом и у нас не было никакого намерения объединить их, бомбя любую цель, которая могла бы стать символической для российского национализма; поэтому, насколько это было возможно, мы нацеливались только на стратегические цели.
  Наши бомбардировщики осуществили концентрированный удар атомными бомбами, такой, о котором никогда не мечтали авторы самой причудливой научной фантастики и который, даст Бог, никогда не будет повторен снова! В ночь на 14-е мая 1952 -атомные бомбы упали на авиабазу дальнего действия под Смоленском; на штаб второй воздушной армии дальнего действия около Винницы-Умани; на аэродромы около Варшавы и Севастополя; и на азиатские базы Советского Союза во Владивостоке и Петропавловске.
  Эти атомные бомбежки были продолжены круглосуточно в течение трех месяцев и 16 дней. Все эти налеты были совершены из Великобритании, Франции, Италии, Греции, Ближнего Востока, Японии и Аляски. Начиная с этой премьеры, мы совершали атаки на места производства и хранения атомных бомб, нефтедобывающие установки, индустриальные заводы и области концентрации войск. Теперь это была мировая война. Все остальное было как прежде, но там - по образцу, который не был знаком никому кроме жителей Хиросимы и Нагасаки и коз и свиней в Bikini и Eniwetok.
  Таково было начало конца Атомного века, триумфа человеческого гения над Природой и самим собой. Таково было начало разрушения многих из самых благородных и наименее эгоистичных работ Человека. Давайте повторим это и вспомним, что это было бессмысленным и ненужным. Это привело лишь к поражению подстрекателей. Это завершило несколько лет "вооруженного перемирия." Мы знаем теперь, что это вооруженное перемирие, возможно, можно было продлить на неопределенное время; оно должно было быть решено мирно - но во всей истории никогда не удавалось добиться такого пути.
  Бомбардировки были дорогостоящи для ООН. Молодые люди, которые отдали их жизни в первых стадиях первой фазы Третьей Мировой Войны, были из того же самого поколения, которое Сталин попытался заставить работать на себя, как участников "Молодежного движения за Мир." Много жизней были принесены в жертву напрасно, потому что традиционной привычкой политических деятелей было помещать впереди всего политическую целесообразность. Последний и очень оплакиваемый Сенатор Артур Х. Вэнденберг сказал незадолго до того, как умер, что в его преданности двухпартийной внешней политике он думал о следующем поколении, а не о следующих выборах, но его мудрые слова не были услышаны некоторыми членами американского Конгресса, кто хотели увидеть то, что они должны были построить. Документально подтвержденный факт - что, когда эта война началась, в мае 1952 - у Соединенных Штатов были меньше чем 97 боевых бомбардировщиков B-36, которые могли обеспечить нашу способность бомбить любой пункт в Советском Союзе с баз в Северной Америке.
  Хотя воздушные силы ООН в начальную фазу войны имели небольшое качественное превосходство над Красными, наши самолеты были превзойдены численностью в основных районах боевых действий в соотношении пять к трем. Это советское преимущество было очень важным на полях битв Европы. Американским, британским и французским пехотинцам, которые были ветеранами Второй мировой войны, помнившими о полном превосходстве Союзников в воздухе, было особенно горько теперь, когда они должны были сражаться под небесами, бывшими во власти врага.
  (То же самое было верно для последних остатков оккупационных сил ООН в корейском "Дюнкерке", которые были подвергнуты упорным воздушным и подводным нападениям, прежде чем они смогли достигнуть сравнительно безопасной Японии)
  Красные продвигались силами полумиллиона солдат через Северо-Германскую равнину. Это движение было аккуратным и распланированным. Они не стремились дублировать скорость немецкого блица мая 1940. Они должным образом знали об опасностях для их линий коммуникаций, идущих через Польшу, Чехословакию, Венгрию, северную Югославию и Германию. Они знали слишком хорошо, что эти области между СССР и театром операций были в значительной степени враждебной территорией. Стремление к восстанию в странах-сателлитах было раздуто в огонь упрямым сопротивлением Тито и тайными агентами из Западных демократических государств. Никакая дорога, никакая железная дорога, никакой мост стратегического значения не могли считаться безопасными от саботажа.
  В большой степени превзойденные численностью силы ООН могли вести только войн на истощение - "держаться и отступать" - беря с Красных максимальную цену людьми и материальной частью за каждый ярд, что они получали. Наши собственные затраты были огромны. ООН была вынуждена обменять драгоценные жизни на драгоценное время. Тяжелые жертвы сражения ни в коем случае не были ограниченны войсками. Массы несчастных беженцев передвигались перед Красной армией - когда эти медленно идущие беженцы блокировали дороги, таким образом затрудняя Советское продвижение, они уничтожались.
  Во время этой первой фазы войны, от мая до декабря 1952, ООН непрерывно наращивало производство оружия. Атлантический океан и Ла-Манш стали самостоятельными главными полями битвы, как были в 1942. Советские субмарины под шноркелем причиняли серьезные потери в тоннаже и в человеческих жизнях.
  4 сентября 1952 целевая группа Красной армии вторглась в Аляску и преуспела в том, чтобы захватить Ном. Это ни в коем случае не было главной операцией серьезного вторжения, но было чрезвычайно эффективно в то время, как пропаганда и как стратегическая диверсия. Это заставило многих в США требовать, чтобы мы вывели все наши войска из Европы, Ближнего Востока и другие регионов за границей для защиты нашего собственного континента. Поскольку это было в первый раз за 91 год, когда враждебные войска вошли на североамериканский материк. Спустя два дня после приземления в Аляске Красные воздушные силы сбросили первую атомную бомбу на американскую территорию. Ранее, главным направлением их бомбежек были наши заграничные базы. Первой атомной целью был Ханфорд, деревня на река Колумбии в штате Вашингтон, точка на карте, о которой немного людей когда-либо слышали, хотя его известность как месторасположения производства атомных бомб не была секретом. Немедленно, американский народ пришел паническому заключению, что эта бомбардировка была произведена с недавно созданных баз на Аляске. Это было не так. База для налета была на Чукотском полуострове в Сибири.
  Девять бомбардировщиков Туполева, советская копия B-29, участвовали в ней. Только три из них несли атомные бомбы, другие служили ложными целями. Один из этих трех был взорван в воздухе, другой повернул назад и сбросил его бомбу около Ванкувера, в Британской Колумбии, затем упав в канадских диких лесах. Некоторые из террористов вернулись на их сибирские базы. Команды ужасно поврежденных самолетов прыгали с парашютами и не все эти люди были захвачены или погибли. Мы в конечном счете узнали, что некоторые из них были тайными агентами, снабженными штатской одеждой, фальшивыми документами, большим количеством долларов и хорошо знали английский язык (фактически, два из них, захваченные позже, были американскими коммунистами, выпущенными из заключения под залог и сбежавшими).
  Бомба, сброшенная на Ханфорд, была в два с половиной раза больше по силе, чем оригинальная американская бомба, сброшенная на Хиросиму.
  * *
  Достигнув точно определенных военных целей, Советы затем поставили целью устроить настоящий террор. Они умно выбрали самый известный индустриальный город - Детройт. На сей раз только один самолет вез атомную бомбу, но он достиг цели с изумительной точностью. Эта бомба взорвалась над Двадцать третьей улицей и Западным Хэнкоком. Она посеяла ужасные разрушение, опустошение и смерть в области приблизительно 28 квадратных миль. Эффект полного уничтожения покрывал область двух квадратных миль, включая заводы Линкольн и Кадиллак, значительный ущерб был нанесен и заводу Форда, находящемуся на расстоянии в три с половиной мили. Вне радиуса повреждения остался Кайзер-Frazer - в 23 милях к западу.
  Нападения на более отдаленные точки, такие как Детройт и впоследствии Нью-Йорк, Вашингтон, Филадельфию и Чикаго - все были "самоубийственными" атаками, поскольку у Советов не было никаких бомбардировщиков с достаточной дальностью действия, чтобы вернуться на свои базы. Однако, как и в случае Ханфордского набега, команды бомбардировщиков, были обученными MVD агентами для шпионажа и саботажа.
  Жертвы было неизмеримо больше, чем должно было быть, из-за провала гражданской обороны. Этот провал произошел не из-за недостатка разумных планов. Проблема была в том, что эти планы остались на бумаге. Американцы не потрудились изучить ту гражданскую оборону, что должна вовлечь в активное, мгновенное участие каждого здорового мужчину, женщину и ребенка.
  Когда атомная бомба упала на северный Лондон в октябре 1952, жертв было менее половины от первой атаки на Нью-Йорк, хотя область разрушения была более, чем в два раза больше.
  (В Нью-Йорке область поражения составляла девять квадратных миль у первой бомбы, 12 квадратных миль у второй, радиус взрывов был ограничен концентрацией из построенных из стали небоскребов; в Лондоне область поражения составляла 27 квадратных миль, простираясь от Кенсингтона до Грин-Golders)
  Объяснение разницы в числе жертв было очевидным: опытные лондонцы знали, как вести себя при бомбардировках. Это не было недостатком гражданской обороны, что было самым отвратительным для американцев; они чувствовали, что могут исправить это сами, и интенсивное обучение началось в каждом городе, городке и деревне.
  Настоящая волна страха, которая неслась по США и угрожала какое-то время пагубными последствиями для всей военной экономики, была вызвана кажущимся провалом национальной обороны. Как Советы могли пройти ее? Нежели операторы множества радарных станций все спали на выключателях, как в утро Перл-Харбора? Где были все самолеты-перехватчики на секретных аэродромах в Аляске, Канаде и Гренландии?
  Было распространенное мнение, что Советы побили нас в нашей собственной игре, или что мы выигрывали нашу собственную игру лишь в нашем воображении.
  Американскому народу потребовалось долгое время, чтобы понять, что коммунисты не превосходили нас. Здесь был другой исторический случай - пропаганда, действующая как бумеранг; Советские войска были столь убеждены ею в ужасах атомных бомбы, с которыми мир был "под угрозой от подстрекающих к войне империалистов", что, когда эти простые солдаты видели атомный взрыв с близкого расстояния, они полагали, что участвуют в окончательном бедствии, конце жизни человечества на земле.
  Красные Aрмии были остановлены, по крайней мере, временно, на территории Западной Европы. Однако, рост оптимизма в США были сорван в апреле 1953, когда стало очевидно, что Красные произвели новый запас атомных бомб и были готовы использовать их с увеличившейся яростью против американских целей. Нью-Йорк, Чикаго, Детройт, и Ханфорд, Вашингтон -
  были атакованы снова; Филадельфия была атакована с пагубным повреждением военной верфи на реке в Камдене и уничтожением Зала Независимости - "Колыбели Свободы."
  Олбани, Нью-Йорк, был поражен бомбой, которая, как мы узнали позже, предназначалась для завода General Electric в Шенектеди.
  Атомная бомба, предназначенная для атаки на Питсбург, на самом деле упала у крошечной деревни Унити в пяти милях, с населением 513 человек, 472 из которых погибли. Несколько дней спустя немногие оставшиеся в живых поставили грубо нарисованную вывеску на Маршруте 80, которая гордо сообщала проезжающим вооруженным конвоям: "Никто из Унити не сбежал".
  После второй атомной бомбардировки Нью-Йорка (на сей раз бомба упала на нижнюю часть города между Бруклином и Мостами на Манхэттен), Москва торжествующе объявила, что команда ведущего бомбардировщика благополучно вернулась в СССР. Это заявление казалось невероятным тогда, но, как позже доказали, было верным. Красный пилот ушел на 50 миль к морю, где затопил свой самолет, и он и четверо других членов команды из двенадцати были подобраны советской субмариной. Советы, очевидно, пытались повторить этот трюк в других местах, но скоро поняли, что жизни их пилотов менее ценны, чем риск для их подводных лодок.
  10 мая 1953, в первую годовщину начала Третьей мировой войны, советская атомная бомба упала на Вашингтон. Первоначально целью был Капитолий, бомба взорвалась приблизительно на расстоянии в одну милю на 11-ой улице и Ди-Стрит, Капитолий, офис Сената, Библиотека Конгресса и Смитсоновский институт, были разрушены, как и многие другие здания в центре Вашингтона. Белый дом, реконструкция которого только недавно закончилась, была опаленным скелетом раковина, как и Национальная галерея; но конечно, бесценные шедевры давно были вывезены из нее в безопасное место, как и из всех больших галерей и музеев Западного Мира и СССР.
  Теперь бесполезно перечислять детали ужасного разрушения наших национальных памятников. Невозможно оценить глубину оскорбления таким образом американской национальной гордости. Чувство возмущения, которое неслось по всей стране с 150-миллионным населением - и среди американских вооруженных сил, сражавшихся в каждом море и на каждом континенте - был наиболее красноречиво выражен одной фотографией: статуи Авраама Линкольна, отброшенной в сторону так, что каменное лицо Линкольна лежало на искрошенных ступенях Мемориала Линкольна и на разрушенном постаменте были остатки надписи: "...людей, для которых... ...сохранится навсегда".
  Бомба разрушила в Вашингтоне 18 квадратных миль. Одна из гигантских ошибок, сделанных покойным Адольфом Гитлером были патологически преступные бомбардировки в Лондоне, "городских соборов", таких, как Кентербери и Ковентри, и особенно, атака на Букингемский дворец. Это были атаки на центры единства Британского Содружества; они не служили никаким военным целям и лишь и увековечили единство перед лицом врага, который это сделал.
  Нужно помнить, что в это время, за целый год после начала Третьей мировой войны, ООН не сбросила атомных бомб на Москву. Кремль, Музей в храме Василия Блаженного - все исторические памятники, хранившие российский дух при Сталине - были все еще абсолютно неповрежденными.
  Стратегия ООН четко соблюдалась, мы не вели войну с русским народом, наши разрушительные удары были направлены на центры и инструменты советской милитаристской агрессии, а не против скромных, простых, миролюбивых российских крестьян и рабочих, которых мы всегда хотели видеть нашими друзьями.
  В течение шести месяцев некоторые рисовали мелом на стенах в руинах Нью-Йорка, Лондона, Чикаго, Детройта и другие жертв советских атомных бомб зловещее требование, "БОМБИТЕ МОСКВУ!" Теперь, поле разрушения Вашингтона, популярный шум о сильном возмездии против Советской столицы стал гораздо более шумным.
  В этом точке второй фазы войны американская мораль была в полном упадке. Нормирование и контроль всех мыслимых товаров от одежды до косметики далеко превысили худшие ограничения Второй мировой войны. Мало что в новостях указывало на то, что война могла быть выиграна в обозримом будущем. Даже при том, что наступление Красной армии было остановлено в Западной Европе, ООН еще не накопила достаточных сил, чтобы начать заметное контрнаступление.
  Советы выпускали новое оружие, у которого было больше пропагандистской ценности, чем военной. Они запускали ракеты с атомными боеголовками с субмарин на Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Бостон и морские базы в Норфолке, Вирджинии, Бремертоне, Вашингтоне - и на другой стороне Атлантики, в Бресте, Шербуре и Саутгемптоне. Разрушительная область этих ракет была ограничена примерно полутора квадратными милями и попадания были неточны и, в основном, неэффективны. Субмарины должны были встать на расстоянии 30 миль от берега и выстрелить, всплыв на поверхность.
  К этому времени гражданская оборона улучшилось в США настолько, что жертвы уменьшились, хотя были сопутствующие повреждения огнем.
  Пик подводной войны Красных пришелся на середину лета 1953, когда атомные бомбежки силами ООН баз советских субмарин начали приносить полный эффект. В это же самое время ООН достигла превосходства в воздухе. Бомбардировки европейской
  и азиатской России усилились с завоеванием господства в воздухе, поскольку производство самолетов увеличилось. Атомные бомбы использовались на больших целях, таких как гидроэлектростанции. Фабрики в или рядом с Москвой и другими большими городами и меньшие цели в более отдалённых районах бомбились тем, что было известно как "обычные бомбы." Это странное использование слов привело к вопросу одного молодого американского пилота, наблюдавшего, как в его самолет загружают 8-тонную бомбу: "Это зовется 'обычный' бомбой?"
  Широко распространенные требования об атомной бомбардировке Москвы больше не могли быть проигнорированы. Ночью на 18 июля 1953 B-36 сбросил над Московской низменностью листовки, которые предупреждали, что между 21-го и 26-го B-36-е, вылетевшие из баз в Соединенных Штатах - сбросят атомную бомбу на Кремль. Население Москвы убеждали эвакуировать город,
  чтобы уменьшить потери человеческих жизней. В следующие четыре дня это то же самое сообщение передавалось в Россию каждый час всеми передатчиками Голоса Америки, Радио Свободной Европы, британской Радиовещательной корпорации и любого доступного Организации Объединенных Наций средства.
  Акцент на факте, что эти B-36 прилетели бы с американских баз имел предельное психологическое значение. Это сообщало нашим союзникам, так же как нашим врагам, что президент Соединенных Штатов берет на себя полную ответственность перед историей за это действие.
  Бомба была сброшена в полночь на 22-ое июля. Больше B-36 было готово с бОльшим количеством бомб, когда первая упала на Кремль. Конечно, Москва не была эвакуирована, кроме некоторых высших руководителей советской иерархии, кто, как мы теперь знаем, уехали на Урал при начале войны. Люди, испуганные предупреждениями из листовок, кинулись бы из города немедленно и ушли бы так далеко от Кремля, как только могли унести их ноги, но каждую улицу патрулировали бронированные автомобили полиции. И теперь ни один человек, который не получил государственного приказа, нет мог уехать.
  Область разрушения покрывала 20 квадратных миль, от района Kerzhinsky на севере, до района KirovSky на юге и от района Pervomaisky на востоке до района Krassnopressninsky на западе.
  Тюрьма Lubianka, мрачный памятник долгим годам тирании и несправедливости при царях и Советах, стояла в нескольких сотнях ярдов от центра области полного уничтожения. Очень немногое от нее осталось целым выше уровня земли. Но когда высокий столб радиоактивной пыли был унесен ветром в направлении Сибири, несчастные узники начали выползать из тюрьмы, политические заключенные, которые уже никогда не ожидали снова увидеть дневной свет.
  Одним из них был профессор Николай Орлофф, биолог, который сделал ошибку несогласия с теорией Лысенко о наследственных особенностях. Он недавно сказал: "Когда я озирался вокруг, с моими слабыми глазами я не понимал что, что произошло. Я не знал почему. Как ни странно, я далеко не сразу задался вопросом, что случилось с Кремлем. Все, что я знал, было то, что, по какой-то необъяснимой причине, в один момент я стал свободен... Это - ирония, что единственная причина, почему я жив сегодня, состоит в том, что я был одними из немногих счастливчиков, находящихся в подземных темницах Lubianka."
  В это время когда психологическая война начала становиться мощным фактором. Повышающееся воздушное превосходство ООН позволяло сбрасывать миллионы листовок в день на СССР и территории сателлитов. Во Второй мировой войне на Европу сбрасывали в среднем 11 000 000 листовок в день. В Третьей мировой войне это число возросло более чем вчетверо. Акцент в листовках был не на пропаганде, но на прямых новостях - и теперь новости с точки зрения Организации Объединенных Наций тали куда благоприятнее.
  Не только листовки сбрасывались. Тысячи агентов были сброшены с парашютами в страны-сателлиты в целях пропаганды, саботажа и разрушения коммуникаций Советской власти. Большинство этих агентов были беженцами из стран, в которые они теперь вернулись.
  Только в конце 1954, психологическая война стала надежно координироваться ООН; до этого времени слушатели радио в Польше могли услышать одну версию из британских источников, другую от американцев и третью из Италии. Но крупные события были видны сами и самым красноречивым из всех была бомба, сброшенная на Кремль.
  Другой случай гигантского психологического воздействия был историческим деянием 'Целевой группы Победа", самой смелой операции этой или любой другой войны, в которой участвовали более 10 000 американских и британских парашютистов. Десантники высадились в Уральских горах и разрушили советское подземное хранилище атомных бомб.
  Базы, на которых началась эта операция, находились на Ближнем Востоке, в 1 800 и 2 000 миль от цели. Использовались типы самолетов: Дуглас К-124 Globemaster, Boeing C-97A Stratofreighter, Чейз К-122 и C-123 Avitruc, Фэирчайлд Транспортный самолет со съемным грузовым отсеком C-120, Пакет Фэирчайлд К-119б, B-47 и бомбардировщики B-50, реактивные истребители и
  переделанные в самолеты-заправщик B-29, от которых самолеты заправлялись горючим в воздушном пространстве.
  Участие, кроме Воздушных сил, принимали два десантных полка, численностью приблизительно 8 000 человек, два батальона пехоты в 1 600 человек и специальная целевая группа из 500 экспертов и техников.
  Высадку предваряла интенсивная атомная бомбардировка области, которая была таким образом очищена от Красных войск, кроме того, был в большой степени поврежден периметр обороны объекта.
  Первой целью была взлётно-посадочная полоса. Самолеты Фэирчайлд и Чейз не имели достаточной дальности, чтобы без воздушной дозаправки прилететь обратно на базы, но они, особенно Пакеты, требовались для того, чтобы доставить парашютистов и вооружение. Остальная часть сил находилась на самолётах Avitrucs, специально разработанных, чтобы приземляться на короткие, неудобные взлетно-посадочные полосы.
  Первые парашютисты были сброшены 11 минут спустя после взрыва последней атомной бомбы, транспортными самолетами, избегающими атомных облаков. Они сопровождались инженерными войсками, чтобы улучшить взлётно-посадочную полосу. Тогда тяжелые четырехмоторные Globemasters и Stratofreighters привезли тяжелое оборудование. Несколько из этих тяжелых самолетов должны были прилететь обратно с любым советский материалом от атомных бомб, какой мог быть захвачен.
  Другая высадка была возле подземных складов на расстоянии в несколько миль от предгорий. Она также сопровождалась атомной бомбардировкой. Здесь потери были значительно более тяжелыми поскольку сильные Красные отряды уцелели в
  глубоких убежищах. Целью был захват входа в склады удержание их до подхода главных сил с аэродрома. Эта цель была успешно достигнута. Все это требовало скорости и идеального выбора времени в каждой фазе большого плана операции. Во время всей яростной битвы шли непрерывные сражения между реактивными истребителями в воздухе.
  Из целевой группы более чем 10 000 человек численностью - 38 специалистов, включая ядерных физиков и техперсонал (и шесть корреспондентов, кто позже опубликовал захватывающие дух истории из Тель-Авива), благополучно вернулись на ближневосточные базы. Они унесли с собой советский способный к ядерному делению материал.
  Из остальных осталось в живых менее тысячи человек. Финальное достижение "Целевой группы Победа" - взрыв подземных запасов Атомных бомб, акт убийственного вызова.
  Генерал Эйзенхауэр выразил фактически единодушное чувство Объединенных Наций, когда он сказал, "Каждый из этих отважных людей без различия заслуживает Почетной медали Конгресса, Креста Виктории и благодарности от истории."
  Больше в Третьей Мировой войне не было атомных бомбардировок со стороны Красных - и мы можем верим теперь, что их не будет уже никогда.
  В начале сентября 1953, через месяц после удивительного деяния "Целевой группы Победа" - Генеральная Ассамблея
  Организации Объединенных Наций собралась в Денвере, Колорадо, и произвела Заявление, обычно известное как "Денверская Декларация." Где Четырнадцать Пунктов Уилсона и Атлантическая хартия Рузвельта-Черчилля имели благородные, но широкие общие места, этот документ, подписанный 49 странами, предоставил подробную основу послевоенного мира. Денверская Декларация заявила, что основной целью Организации Объединенных Наций было "учреждение и увековечивание мира во всем мире." Она подтвердила, что "никакой мир не может быть долгим, если не основан на всеобщей дружбе, уважении прав других, отказе от интересов эгоистичного национализма в пользу международного сотрудничества, чтобы провести в жизнь правосудие,
  безопасность и рост уровня жизни для всех народов повсюду."
  Ускоряя достижение подлинного мира, Декларация заверила народы России, Китая и сателлитов, что не будет никаких требований компенсаций, никаких наказаний военных преступлений, и все они смогут вернуться к полному и благородному членству в Организации Объединенных Наций без "испытательного периода" как тот, что был наложен на побежденных после Второй мировой войны. Прежде всего, не будет никакой попыток навязывать формы правления или религии любых народам, пока
  все народы принимают и уважают основное понятие прав человека и братства народов, без Железных занавесов где бы то ни было.
  Такой подход к Декларации был в значительной степени вкладом одного из американских делегатов, Джорджа Ф. Кеннэна:
  "Формы правления создаются, главным образом, в огне практики, не в вакууме теории. Они отвечают национальному характеру и особенностям страны. В русском характере много хорошего, и особенности этой страны требуют форму правления, более подходящую, чем существующий империалистический режим."
  Это был жизненный принцип Декларации - тогда как права человека должны быть обеспечены, права правительства должны быть ограничены повиновением общему кодексу международной этики, и общий кодекс запретил форму тирании, известную как "тоталитаризм".
  "Древнее понятие государственного суверенитета", - гласит Денверская Декларация, - "никогда не должно снова вводить в заблуждение любую страну в высокомерной вере, что она имеет право поставить Железный занавес между собой и своими соседями. Свобода слова, свобода прессы, свобода коммуникаций важна для международного понимания и мира во всем мире." Историческое значение имело то, что это было заявлено не как выражение надежды; это было установлено как принцип, который будет исполняться как осуществимый.
  Китайскому народу гарантировалось восстановление его прав в Маньчжурии, включая Далянь и Порт-Артур и Внутреннюю Монголию. Будущее правительство Кореи была бы избранно свободным голосованием всего корейского народа.
  Декларация обеспечила проект для Временной оккупационной комиссии Организации Объединенных Наций (UNITOC). Область
  оккупации в Европейской части России ограничивалась Крымом, Украиной и Москвой - и на Дальнем Востоке - Primorsk, между Владивостоком и Хабаровском.
  Силы ООН остались бы в бывших странах-сателлитах и освобожденных Балтийских Государствах лишь до тех пор, пока они там были необходимы для гарантии законности, правопорядка и проведения свободных выборов.
  Предоставление было также сделано для возрождения UNRRA (Управление Реконструкции Организации Объединенных Наций) и
  учреждение UNIHOPE (Организация Объединенных Наций Housing and Providing Enterprise) и другие доброжелательных, невоенных агентств, которые действовали прошедшие пять лет.
  Заявление в Денверской Декларации, имевшее, вероятно, большой интерес для народов Западных демократических государств были таким: "Организация Объединенных Наций установит и поддержите международную полицию с сухопутными, морскими и воздушными компонентами; предварительная цель этой силы будет достижение полного разоружения всех стран после прекращения военные действия." ООН поддержала комиссию по международному контролю атомной энергии в соответствии с условиями Плана Baruch-Acheson-Lilienthal - который, к печали, не был принят на много лет раньше из-за постоянного, настойчивого российского обструкционизма.
  "Исследования в области ядерного деления", - сказано в Декларации, - "будут избавлены от военной тайны. Это условие будет главным. Полными знаниями поделятся ученые всех стран. Таким образом, мы можем ускорить прогресс атомной энергии в промышленных целях, включая обширное увеличение поставок пищи в мире."
  Новая Комиссия по атомной энергии ООН была описана как "краеугольный камень для здания мировой федерации охраны мира!"
  В Денверской Декларации было сказано то, о чем люди доброй воли говорили, надеялись и просили всюду во все столетия. Это было сказано и для родителей Марии Сердик в Югославии - и всех семей тех, кто умер также, как она, чтобы эти жизни не были принесены в жертву напрасно.
  Денверская Декларация имела мгновенное и сильное воздействие во всех частях света, но наиболее значительное, в Китае, где гарантия связи с Маньчжурией и Внутренней Монголией была получена с удивлением и восхищением. Китайские коммунисты вели их собственную игру в Третьей мировой войне. Они вывели последние силы Организации Объединенных Наций из Кореи. Они продолжали разжигать внутреннюю борьбу в Бирме, Малайе, Индокитае, Индонезии и Филиппинах. Они присоединились к Советам только в одной операции - конфискации острова Хоккайдо в северной Японии, в чем им помогли коммунистические Японские повстанцы.
  ООН мудро воздержалась от нападения на Китайские центры сосредоточения населения как атомными, так и "обычными" бомбами. Но китайцы ожидали возможной атаки бомбами на их города, и они не имели средств возмездия. Они просили у Москвы бомбы и бомбардировщики, но там осталась глуха к их просьбам. На деле, советские поставки всех видов в Китай устойчиво уменьшались по мере того, как отчаяние Советов увеличивалось.
  В конце ноября 1953 Красные агенты в Бэйпине сообщили Кремлю, что китайские лидеры проводят секретные встречи со швейцарским министром, после чего Сталин узнал, что Мао Цзэдун склоняется к "Титоизму" и ведет переговоры с ООН.
  (Можно отметить, что это было 10 лет спустя после того, как Сталин конфиденциально сказал Рузвельту в Тегеране о своем глубоком недоверии к китайским Коммунистическим лидерам)
  Китайские лидеры в течение войны все больше прислушивались к информации от агентств ООН из Сан-Франсиско и Лондона. Таким образом, они узнали правдивую историю происходящего, противоречащую версиям, которыми их снабжала Москва - и контраст был очень велик.
  Третья и заключительная фаза войны началась в конце апреля 1954, когда ООН наконец накопила достаточно сил для контрнаступления на всех фронтах. Эта заключительная фаза зависела - также, как и все финальные фазы всех войн - от мозгов генералов и ног и животов пехотинцев. Современные войны могут начаться в воздухе, в синих небесах, но заканчиваются они, как и древние войны, в кровавой грязи. Они могут начаться с расщепления урана, но они заканчиваются ударами штыков.
  По мере того, как острие сил ООН двигалось вперед, в Болота Pripet, в украинскую столицу Киев и в Крым, стало очевидно, что монолитное советское государство распадается. Жестокое восстание вспыхнуло странах-сателлитах.
  21-ого сентября генералы Красной армии, окруженной около Варшавы, сделали заявление, что Джозеф Сталин исчез и что Лаврентий Берия, безжалостный глава тайной полиции России, стал теперь диктатором рушащегося Советского Союза.
  Офицеры разведки ООН предполагали, что это был одним из диких слухов, которые сокрушают всех солдат, даже генералов. Но это не было слухом. Сталин действительно исчез, так что мы даже сегодня не знаем, умер ли он спокойно в постели от старости или был убит, или совершил самоубийство, или же все еще жив в некотором тайном укрытии.
  Мы получили очень полную информацию от Андрея Вышинского (ему теперь семьдесят семь лет) после того, как он убежал в Турцию перед окончательным распадом советской власти. Некоторые из этих доказательств могут быть разоблачающими, но все это - лишь подозрения. Мы не можем забывать, что Vishinsky был однажды правый меньшевик, воинственно антисоветским, кто, после его принудительного перехода в Сталинизм, во искупление предыдущих идеологических грехов, должен был стать одним самых неистовых и бескомпромиссных образцов Стaлинизма.
  После его бегства из России он попробовал очиститься в глазах цивилизованного мира; действительно, он предложил свидетельствовать против его бывших советских коллег при суде над военными преступниками (этот суд, конечно, никогда не проводился, но народы России и бывших сателлитов осуществили свою собственную месть коммунистическим лидерам, которые выжили в войне).
  Не было никаких важных отчетов, оставшихся в Кремле во время его уничтожения, и официальные документы, обнаруженные в руинах Москвы или в других пунктах, где рассеялось правительство на Урале, пролили немного света на решения, принятые на высших уровнях - а более низкие уровни не имели значения в Советском государстве.
  Как один из управляющих делами Центрального Комитета Партии сказал комиссии, когда мы начинали наши исследования в 1955: "Мне говорили, что безопаснее держать гнездо гадюк в моем столе, чем вести дневник".
  Однако, просчеты Сталина ясны. Его последняя, пагубная фаза началась в 1945, же на следующий День после победы во Второй Мировой Войне. Тогда Советы наслаждались беспрецедентным престижем. Они заслужили восхищение и благодарность от их союзников в борьбе. Западные демократические государства хотели дружбы и мира; они хотели демобилизации и разоружения и они сделали это с почти безумной скоростью. Но тогда Красные сделали поворот к политике открытой враждебности к их бывшим союзникам; они упорно затрудняли все попытки мирного урегулирования проблем или через ООН, или через другие средства - они устойчиво саботировали ООН с их правом вето и когда это не помогло - они опустили Железный занавес и сделали все, что было в их власти, чтобы он стал все более и более непроницаемым. Результатом стали Доктрина Трумэна, План Маршалла, План Шумана, Североатлантическое Соглашение, Корея и Третья мировая война.
  Как сказал один из моих коллег по комиссии, Гамильтон Фиш Армстронг, нет сомнений в том, что Сталин не хотел убивать
  Тито, когда последний был на высшем уровне его славы. Сталин предпочел бы дискредитировать и опозорить Югославского "еретика" прежде, чем предать его смерти в подвале Тюрьмы Lubianka. Но это оказалось невозможным.
  Повышение напряженности, недовольства и неповиновения в странах-сателлитах в итоге вынудили Сталина принять его роковое решение, что Тито должен умереть. Семена восстания против реакционной, империалистической Советской тирании выросли и расцвели в югославской почве. Они неслись неудержимыми ветрами через границы, особенно в Чехословакию и Польшу, две страны с большим опытом страстной преданности свободе и вызову тирании. Эти же семена проникли даже в саму Россию и проросли в плодородной почве Украины.
  План убийства Тито казался надежным на бумаге, и если бы Тито погиб, было бы крайне маловероятно, что Западные демократические государства ускорили бы мировую войну, поспешив на помощь югославскому правительству, которое прекратило существование. Но самый большой просчет Сталина был основан на том что разведданные, поступающие к нему со всего мира были созданы по образцу Коммунистической пропаганды, а коммунисты принимали желаемое за действительное, в противоположность реальной правде.
  Он полностью недооценивал основу единства ООН и огромного большинства свободных народов повсюду. Как и другие диктаторы до него, он был введен в заблуждение верой в свою собственную пропаганду. Снова и снова он говорил "Проблема Гитлера была в том, что он не знал, когда остановиться - он зашел слишком далеко. Я никогда не зайду слишком далеко". Но безжалостная сила, которую он создал, исчезла вместе с ним. Сталин в начале рассчитывал, что югославские силы будут обезглавлены и следовательно дезорганизованы. Теперь силы того, что было Советским Союзом, были обезглавлены и дезорганизованы. Результатом стало широкое распространение восстаний и целой серии гражданских войн по всей территории России, в которых политические заключенные в Сибири в конечном счете сыграли важную роль.
  Трагедия 1952-1955 завершилась. Никакого полного перемирия не было подписано - в нем просто не было нужды; Россия распалась в полный хаос.
  К январю 1955 формально военные действия были прекращены. США, после четырех лет интенсивного развития только начинали массовое производство атомных самолетов и субмарин...
  Это не в пределах деятельности Исторической Комиссии ООН - копаться в событиях прошлых пяти лет, начиная с окончания войны, законченной таким образом, я не буду пытаться описывать хаос и анархию, которая преобладали так долго во многих частях России и Китая, вернув в некоторых регионах феодальные государства, и как постепенно все человечество с изумлением увидело рассвет нового дня цивилизации.
  Но я не могу закрыть это резюме без слов восхищения замечательными качествами российского народа, среди которого я жил и работал эти пять лет. Эти люди были угнетены и порабощены, замучены и унижены в течение бесчисленных столетий варварской тирании; но все сторонники царизма и Коммунистические тираны не могли разрушить истинный русский дух. Теперь этот дух получил безграничные возможности процветать в климате свободы и мира.
  Thoreau однажды написал: "Нет такой тьмы, которая не может быть рассеяна, если вы направите на нее более сильный свет". Свет теперь сияет в России и во всех других затемненных местах земли. Это - свет надежды - и сегодня, в 1960 год, эта надежда исходит не из мечты людей, но из их реальной данной Богом силы.
  КОНЕЦ
  
  Вашингтон Под Бомбой
  ХЭЛ БОЙЛ
  
  Вашингтон. 10 мая 1953
  Американская столица пропала без вести. Единственная вражеская атомная бомба разрушила сердце города. Огонь бушует более чем на 18 квадратных милях. Вашингтон горит. Связь временно потеряна. Помощь всех видов срочно необходима от остальной части страны: кровь, наркоз, бандажи, доктора, медсестры, пища, транспорт.
  Бесчисленные тысячи мертвы. Еще больше тысяч ранены. Они лежат рядами на лужайках больниц и парков.
  Гражданская оборона сломлена. Немногие отважное команды беспомощны в этом бездонном наводнении мук и страданий. Войска приближаются, чтобы восстановить порядок среди паникующих масс, пытающихся бежать из города.
  Страх переполняет улицы и выглядит, как чистое лицо ужаса. Этого не могло произойти здесь вчера. Это действительно происходит здесь сегодня.
  Бомба взорвалась в юго-западном Вашингтоне, между зданием Капитолия и Мемориалом Джефферсона. Она осветила город, как гигантская римская свеча. В радиусе мили от эпицентра взрыва опустошение чрезвычайное - огромный выжженный круг, как будто гигантский, раскаленный добела молоток загнал все в землю. Взрыв и огонь распространились на большинство святынь, которые объединяют американский народ. Мемориалы Линкольна и Джефферсона находятся в руинах. Вершина Вашингтонского обелиска надломлена, но главная часть все еще стоит. Белый Дом разрушен. Президент и его семья в безопасности. Секретная служба сопроводила их из столицы в секретное убежище.
  Купол самого Капитолия похож на разбитую белую чайную чашка. Смитсоновский институт, Национальная галерея, здание архивов, Отдел Правосудия и Бюро Внутрифирменных доходов лежат в руинах. Шутка бомбы: все стекла в Бюро Гравюр вылетели, но несколько зеленых листьев все еще остались на деревьях в Восточном парке.
  Я вошел в город, после пешей прогулки по третьему шоссе. Отчаянно гудел клаксон такси, и чей-то голос кричал:
  - Отойди с дороги, проклятый дурак!
  Это был Дон Витехэд, такой же военный корреспондент. Он тоже вернулся в Штаты из Европы на специальный брифинг. Ветровое стекло такси было грязным - красным, и когда мы отъезжали, я почувствовал от него запах крови.
  - Водителя нет, - сказал Витехэд. - Я нашел его мертвым. Погрузил его в машину скорой помощи. Взял его такси.
  Я помню, что счетчик все еще тикал. Он насчитал 2,60 $.
  - Красные повесили мертвую кошку на нашей радуге ("возможно, это какая-то английская идиома?" - прим. переводчика), - пробормотал Витехэд. - Одна сторона Пентагона горит. Большинство мостов рухнуло. Люди не могут уйти.
  Упавшие провода корчились поперек улицы как живые змеи. Брошенные тележки стояли повсюду. Обломки и куски человеческой плоти лежали на улице.
  Мы ехали через поток ошеломленных беженцев, несущих любое имущество, которое они успели схватить. Одна женщина несла в руках картину, за ней плелась девочка, везшая в детской коляске куклу. Старик, помогающий идти хромому сыну, внезапно остановился и опустился на землю. Молодая женщина, несшая на спине пожилую мать, упала на руки и колени. Человек в обугленных тряпках кричал на тротуаре. Никто не останавливался.
  Воздух был горячим. Весь деловой район пылал в огне. Пожар трещал, словно миллион быков, топчущих чипсы. Обгоревшие трупы казались очень маленькими.
  Полный мужчина, одетый в одну лишь пижаму, кричал нам:
  - Такси, такси!
  - Бедный дурак, - сказал Дон, когда мы проехали. - Есть еще те, кто верит, что продолжается нормальная жизнь.
  Мы подобрали пять потерянных детей, и больше не было места для кого-либо еще. Надеясь отправить их в безопасное место, мы поехали к Арлингтонскому мосту. Он был разрушен. Кусок рухнул в Потомак. Вход на мост был забит тысячами беженцев, сдерживаемых полицейским оцеплением.
  - Час назад пролетел самолет, - сказал вспотевший полицейский. - Кто-то крикнул, что это - снова Красные! Началась паника. Они прорвались через нас и выбежали на мост. Мой Бог! Они падали прямо в реку и тонули сотнями...
  Мы вернулись к длинной зеленой аллее у Капитолия. Вертолеты приземлялись там и забирали выживших членов Конгресса к новому месту для собраний. Десять точно были мертвы, по крайней мере, 30 пропали без вести.
  Витехэд нашел конгрессмена, который согласился поговорить с ним, и тогда показал ему пятерых напуганных детей в нашем такси. И спросил:
  - Разве Вы не берете Вашу семью с собой, сэр?
  - Конечно, - ответил тот. - Они будут голосовать когда-нибудь. Посадите их в вертолет.
  Прежде, чем сесть на вертолет, седой сенатор повернулся к тихому Капитолию. Из его глаз текли слезы, он сжал кулаки и отчаянно поднял их к утреннему небу, скрытому облаками дыма.
  Молодой солдат только что поднялся на крышу Капитолия и поднял американский флаг. Как только тот затрепетал на ветру над руинами, вздох пронесся через огромную толпу. И теперь все кричали и приветствовали вместе.
  Но на севере пожар поднимался все выше и быстро распространялся, вражеский огонь пожирал славу этой витрины Америки.
  В его пепле Вашингтон взывает к стране о помощи.
  
  Атомная миссия в Москву
  ЭДВАРД Р. Мурроу
  
  Эдвард Р. Мурроу, комментатор Си-Би-Эс, полетел в B-36, который бомбил Москву в полночь 22 июля 1953. Это была его 36-ая боевая миссия; в других он участвовал как военный корреспондент во время Второй мировой войны и войны в Корее. Вот отрывок из незабываемой радиопередачи, записанной им после возвращения из миссии в советскую столицу.
  
  Никто в комнате брифинга не смотрел на карту. Все вокруг были уже давно готовы. Мы были готовы к возмездию за Вашингтон, Детройт, Нью-Йорк, Лондон - все те города, на которые без разбора обрушились атомные бомбы Красных. Это должно было быть путешествие немногим меньше 10 000 миль туда и обратно... стрелка на карте вела к Москве.
  Офицер раздавал инструкции. Восемнадцать B-36-9 из Мэна и девять из Аляски... Флотские самолеты, AJ-ls, прибывающие, чтобы поразить Мурманск и Ленинград, пока мы пересекаем побережье... Четыре B-36, чтобы нанести удар по Ленинграду и Горькому с обычными бомбами, в качестве диверсии... работа же, которая будет сделана 14-ю B-36... без единого формирования... они должны были прибыть к Москве как спицы к центру колеса... только два из них несут Атомные бомбы, оставшиеся будут действовать, как ложные цели и как защитная сила... если первый будет сбит и упадет, второй должен поразить цель в другом месте...
  Самолеты-заправщики B-29, чтобы встретить нас приблизительно через 1000 миль... 30 морских реактивных истребителей Банши, заправленных горючим в Финляндия, чтобы обеспечить прикрытие...
  Когда мы взлетели, было жарко. Музыкальный автомат в комнате офицеров вопил "Вижу тебя в моих мечтах". Наземные команды показали нам "большие пальцы", когда мы катились. Я думал: Это - первая миссия, в которой я лечу в бомбардировщике, не видя, что мы несем. Офицер безопасности сказал: "Вы получили это... но Вам нельзя на нее смотреть. Расслабьтесь. Если Вы попадете в плен, Вы не знаете лишнего.
  Заправщики встретили нас по графику. Там были черные облака с огнем в них дальше к северу. Шланги заправки были отброшены. Команда расслабилась. Унылый жар солнца преследовал нас. Не было ничего, что оставалось делать... Радиомолчание... никаких разговоров по интеркому... куриные бутерброды и кофе... наблюдение, как облака формируют замки, озера и реки.
  Навигатор сказал: "Вражеское побережье через 10 минут."
  Самолет, казалось, сжался. Вся команда напрягалась. Затем было проверено вооружение. Мы были одни, отделившись от морских самолетов... страхующих наши жизни.
  Время больше не имело значения. Солнце зашло. И затем появились синие и зеленые лучи прожекторов и красные полосы зенитной артиллерии. Мы видели, как красные трассирующие снаряды пронзали небо. Что-то загорелось и скользнуло к земле, но мы не знали кто упал. Это было настолько медленным и неприлично изящным.
  Сине-зеленый прожектор задел нас, а затем поймал и продолжил удерживать морской самолет Банши. Тот наклонил нос вниз, и из его орудий потек красный огонь. Маккензи, наш пилот, сказал небрежно: "Флот прибыл."
  Зенитная артиллерия немного ослабила огонь. Я продолжал задаваться вопросом, как на самом деле выглядел наш груз...
  Мы были на 35 000, летя прямо. Бомбардир вступил в управление. Взрыв зенитного снаряда под нашим правым крылом едва встряхнул огромный B-36. Инженер быстро провел проверку повреждений. Наше оружие ревело и дрожало 15 секунд, как если бы по самолету позволили ездить большой машине. Должно быть, на хвосте был ночной истребитель. Офицер-стрелок спокойно сказал: "Простите. Я упустил его."
  Мы были перед заходом на цель... почти в 5 000 миль от дома. Наш самолет вез груз, который будет сброшен, только если первый был сбит или пропустил цель.
  Интерком сказал: "Двери бомбового отсека открыты." Джок ответил: "Роджер".
  Какой-то самолет, на расстоянии приблизительно в четыре мили, начал гореть и снижаться. Наш или их - никто не знал. Никто ничего не сказал. Маккензи смотрел на свои часы, потом на грязные серые облака внизу. И затем в его уши врезались слова - первые, что он услышал, начиная с пересечения вражеского побережья. Слова были: АНГЕЛ СПУСКАЕТСЯ.
  Это означало первый самолет. Он был сбит или промахнулся. Мы не знали. Он должен был бомбить за две минуты до нас. Джок сказал: "Теперь это наша задача."
  Зенитная артиллерия начала стрелять снова, словно стрелки знали, что мы несем вторую бомбу. Бомбардир сбросил ее вниз через облака. Это была работа по радару и очень безличная.
  Затем стало тихо. Никаких самолетов. Никакой зенитной артиллерии. Мы были одни лишь с устойчивыми голосами двигателей и не совсем понятными словами бомбардира.
  Затем он сказал, внезапно и ясно: "Сработало."
  Маккензи вступил в дело, развернув нас на 45 градусов и направив домой. Когда мы смотрели вниз, через облака, я видел это - что-то, что я могу описать, как пламя гигантской паяльной лампы, видимое сквозь грязную марлю.
  Мы ничего не чувствовали. Это было самой профессиональной военной операцией, что я когда-либо видел.
  Джок попросил новый курс у навигатора. Затем он проверил команду, велев им сохранять бдительность, пока мы не покинем вражескую территорию. Мы отправлялись домой.
  Я сидел около него часть пути назад. Время от времени он включал автопилот, и за все время сказал только: "Хорошо вернуться домой. Моя жена и оба ребенка жили в Детройте. Я не получал от них известий больше месяца".
  Его пальцы, сжимающие штурвал побледнели, когда он сказал это. Он казался очень усталым и старым - но почти ликующим...
  
  Я Видел Их, Спускающихся на Урал
  ЛОУЭЛЛ ТОМАС
  
  Лоуэлл Томас с Си-Би-Эс, один из шести главных корреспондентов, выбранных, чтобы засвидетельствовать Победу Целевой группы - операции 1953 года, уничтожившей запасы советских Атомных бомб, спрятанные в Уральских горах, делал эти записи, когда он и другие, безопасно вылетели с места действия.
  
  Этой ночью в Уральских горах остались 10 000 солдат и парашютистов ООН, которые приземлились на Советской территории на рассвете этим утром и сражались, отдавая свои жизни. Это должно быть отрывочным отчетом. Красные войска прибывали весь день. Наши потери тяжелы. Некоторые говорят о 50 процентах. Другие - больше. Слишком рано говорить, когда сражение будет бушевать еще много дней. Мне повезло. Я остался на аэродроме. Иначе я не сделал бы запись этого отчета теперь.
  В Тель-авивской авиабазе меня приписали к транспорту, должному сесть после того, как парашютисты ООН захватят советский аэродром. Наш самолет перевозил технических специалистов и ядерных физиков. Их работа - уничтожить последние оставшиеся у Советов Атомные бомбы в подземных туннелях Уральских гор в миле или двух от аэродрома.
  Я ехал в кабине вместе с пилотом. Капитаном Гленом Гастингсом, Elmora, Пенсильвания. Позади нас, протянувшись до горизонта, летели транспорты каждого вида. Все они должны были по очереди войти в СССР этим утром. Первое, что мы увидели над Уралом - ужасающие воздушные сражения между Красными и самолетами ООН. От результата зависели наши жизни.
  Когда мы достигли цели, парашютисты и их оборудование все еще спускались вниз на Советскую авиабазу, которая была взорвана атомным взрывом в воздухе за 15 минут до этого. (Это уменьшило опасное количество радиоактивности на земле)
  Даже теперь мы были в гуще воздушного сражения. Самолеты мелькали через небо на невероятной скорости, полностью занимая весь объем от стратосферы до самых верхушек деревьев. Их MIGи непрерывно делали заходы на наши транспорты. Некоторые смогли прорваться через наше прикрытие. Едва в миле от нас я видел МИГА, атаковавшего Фэирчайлд Пэкет. Большой транспорт разбился на куски при крушении, когда упал.
  Приземление на грубую поверхность, разорванную атомными взрывами, вышибло из нас дух. Мы были посреди самого ужасного опустошения, какое я когда-либо видел. Деревья и кустарники на расстоянии до двух миль были охвачены огнем. Земля была черной, сожженной A-бомбежкой.
  Тысячи Красных солдат гарнизона должны были быть взорваны; но когда мы высыпали из самолета, мы узнали, что не все они были убиты - красные войска контратаковали.
  Это было самоубийство; наши парашютисты непрерывно уничтожали их. Но они продолжали прибывать, затапливая и полностью истребляя отряды наших, а затем двигаясь дальше. Они вернули бы аэродром себе, если бы не постоянное прибытие новых подразделений войск ООН. Текущие из транспортов, эти подкрепления вступали в бой. Наша главная цель, захват взлётно-посадочной полосы, была достигнута - но надолго ли?
  Наряду с другими репортерами здесь, я застрял в области высадки. Я не мог добраться до области самого большого сражения - в подземных туннелях, ведущих к складу атомных бомб Красных. По всем отчетам, наши самые большие жертвы были от советских войск, хорошо укрепленных в дотах из бетона и стали, защищавших входы. Огнеметы в конечном счете помогли взять их.
  Красные сражались до смерти, защищая их запас атомных бомб. Будучи в безопасности в их подземной цитадели, они пережили атомную бомбардировку и затем двинулись против наших войск. Они были почти истреблены, но на помощь остаткам подходили подкрепления из под земли.
  Наши войска наконец захватили вход в туннели, и ядерные физики начали их чрезвычайно опасную работу. Они сделали ее хорошо. В этом в большой степени защищенном воздушном конвое мы везем весь захваченный способный к ядерному делению материал, без которого Атомные бомбы Сталина бесполезны.
  Победа Целевой группы была полным успехом. Красные никогда не смогут сбросить новые Атомные бомбы.
  Но мы оставили позади нас, в той темной долине Урала, наши войска. Они медленно окружались советскими ордами, которые прибывали весь день. Если мы сможем удержать аэродром в течение нескольких дней - и несмотря на ужасное неравенство сил мы надеемся сделать это - то оставшиеся в живых смогут улететь к безопасности и к бесконечной благодарности, которую свободный мир должен им.
  
  Чудо АМЕРИКАНСКОГО ПРОИЗВОДСТВА
  Доктор ГАРРИ ШВАРЦ
  
  Гарри Шварц, специалист Нью-Йорк Таймс по советским делам, работал над отчетом о сравнении американской и российской экономических систем во время Третьей мировой войны. Здесь, в сокращенном виде приводится его отчет о США.
  
  Аналитики Третьей мировой войны признают, что Соединенные Штаты достигли производственного чуда. Суть этого чуда наиболее просто можно описать так: американская промышленность на пике войны производила оружия и прочей военной продукции больше, чем во время Второй мировой войны, что принесло победу. Американское сельское хозяйство выпускало достаточно пищи, чтобы накормить наш народ, оказать помощь нашим союзникам, и обеспечить пищей большое количество сражающихся войск. Подвиг этот был удивителен, потому что свершался в самых неблагоприятных условиях, в период, когда некоторые из наших самых больших индустриальных городов - Нью-Йорк, Чикаго, Детройт, Филадельфия - были сильно повреждены атомными бомбардировками и когда миллионы мужчин и женщин были призваны на военную службу.
  Много факторов сделали все это возможным.
  Но если мы игнорируем детали, их можно кратко описать следующим образом:
  1. Американская экономика уже была в значительной степени переведена на военные рельсы к маю 1952, когда началась Третья мировая война.
  В предыдущей мировой войне реальный переход к выпуску военной продукции не имел место вплоть до Перл-Харбора. Одной из главных ошибок Сталина стало то, что, позволив начаться Корейской войне и поощрив китайское вмешательство, он привел в готовность американский народ и тот уже встал на путь перевода экономики на военный лад перед тем, как началась Третья Мировая Война.
  2. Гражданская экономика США была в намного лучшей форме для встречи войны в мае 1952, чем в декабре 1941. С 1946 по 1951 год, рост производства товаров был на рекордных уровнях. Автомобили, холодильники и т.п. выпускались на поточных линиях в невероятном объеме. Таким образом, страна, когда вступила в Третью мировую войну, сразу начала ее с хорошим снабжением - благодаря Советнику по военной продукции Чарльзу Э. Уилсону. Она могла выдержать глубокие сокращения гражданского производства, не перенеся серьезных затруднений - и сделала это.
  Кроме того, огромный рост потребительского спроса в 1946-51 вызвал существенное расширение производственных средств и резкое увеличение их производительной эффективности; оба фактора играли главную роль, когда заводы были преобразованы в производство вооружения.
  3. Чистый, подавляющий размер американской экономики и ее широко распространенная дисперсия были, конечно, наиболее решающими фактор в чуде. Атомные бомбежки привели к большим потерям жизней и большим разрушениям, но они никогда не уничтожали и 10 процентов американских производственных мощностей. Стоит помнить, что даже в таком индустриальном городе, как Детройт, производительные средства были достаточно рассеяны в и вокруг него так, чтобы немногие пострадали от физических повреждений и работали с небольшими перерывами на всем протяжении войны.
  Другие крупные индустриальные центры - Кливленд, Хьюстон, Топика, Уилмингтон, Бирмингем, Гари, и другие - не были затронуты вражескими действиями вообще.
  4. Чрезвычайно развитый транспорт и средства коммуникаций страны, с обширными сетями железнодорожных путей, шоссе, телефонных кабелей и т.п., сыграли серьезную роль. Хотя происходили серьезные спорадические кризисы, как во время бомбардировки Чикаго - главного железнодорожного центра, повреждения быстро устранялись. Товары, пассажиры и идеи быстро перемещались от одного места к другому, как было необходимо, на всем протяжении войны.
  5. Трудовые ресурсы были одной из самых затруднительных проблем, но комбинация мер обеспечила соответствующей рабочей силой промышленность и сельское хозяйство. Пятидневная 40-часовая рабочая неделя, как во Второй мировой войне, сменилась шестидневной 54-часовой неделей, когда рабочие пошли на это, понимая тяжесть ситуации. Домохозяек зрелого возраста заменили пожилые люди, и подростки, которые стремились работать.
  "Клепальщица Рози", теперь на десятилетие старше, но не менее способная, с желанием вернулась на рабочее место, в то время как широкая сеть общественных детских взяла на себя заботу о ее детях. Работодатели и союзы отменили традиционные ограничения для меньшинств и бодро принимали на работу всех рабочих, до которых они могли добраться.
  И сотни тысяч мексиканских сельскохозяйственных рабочих, нанятых за приличную заработную плату, доказали свою неоценимость, особенно в сезон урожая, на фермах по стране.
  6. Менеджеры американской промышленности, ставшие гибкими и бдительными за годы службы постоянно меняющимся требованиям американской общественности на конкурентных рынках, применили эту гибкость к проблемам войны. Когда старые источники поставок деталей и материалов были разрушены, менеджеры находили новые источники, или устанавливали производство необходимых частей на их собственных заводах. Тысячи небольших механических цехов стали субподрядчиками для гигантских заводов, производящих самолеты, танки, оружие и т.п.. Миллионы людей, увлечённых своим хобби, с хорошо укомплектованными домашними мастерскими, объединялись в маленькие кооперативы, снабжающие необходимыми деревянными и металлическими деталями военные заводы.
  7. Проблема сырья, особенно того, которое должно было быть импортировано, была бы неразрешима, если бы не было запасов, накопленных в течение лет между войнами. Они помогли продержаться в то время, когда подводная война уменьшала снабжение такими пунктами, как резина, марганец и ртуть.
  В краткой схеме эти экономические факторы стоят за производственным чудом. Но за этим чудом стоял дух американского народа, энтузиазм и единство народа, которые реализовались, когда его самое драгоценное наследие было в опасности, и можно было спастись только всеобщим усилием. Свобода победила, потому что те, кто обладал ею, были готовы заплатить высшую цену, какова бы она ни была.
  КОНЕЦ
  
  Возрождение России
  (Заявление Сенатора Маргарет Чейз Смит из Мэна после ее тура по России в 1956)
  
   В ТЕЧЕНИЕ прошлых трех месяцев я видела неописуемое разрушение - хаос и опустошение, которыми является Россия сегодня. Все же в этом разрушении - самом большом в истории - я видела реальную гарантию постоянного мира. Возможно, я могу описать свои чувства, как женщина, таким образом: как мать, умершая во время родов, последняя война произвела на свет энергичного младенца; ребенка, у которого есть лучший шанс достигнуть полной зрелости, чем у его предшественников, не только потому, что последняя из злых диктатур исчезла, но также и потому что Российские женщины впервые свободны.
   Как родительницы детей, женщины - создатели жизни, врожденные защитники жизни и самые великие противники войны и кровопролития. Сегодня, в России, истощенной Третьей мировой войной, Женщины России, одним только своим числом могут оказать влияние и помочь сформировать будущее их великой страны.
   Всюду я видела и чувствовала великое чувство облегчения со стороны русских женщин, что хотя в этой войне бомбы свободных сил разрушили многие из их домов, убили многих из их любимых - но они также разбили цепи рабства, которые сковывали женщин России.
   Во время каждой войны, как было сказано, женщины страдают больше всех. В Третьей мировой войне, которая только что закончилась, есть исключение из правила. Конечно, женщины России страдали во время войны. Но они страдали намного больше в течение 38 лет под режимом Красных. Действительно, теперь для многих из них стало безопасно сказать, что они испытали большое облегчение, когда конфликт начался; поскольку они всегда считали войну неизбежной, в отличие от Запада.
   Женщины России больше не боятся, что рукоять револьвера будет стучать в их двери посреди ночи; они больше не живут в ужасе, что их мужья будут вдруг отняты от них и сосланы в холодную Сибирь. Никогда больше не будут их дома и жизни разбиты жестокими требованиями полицейского государства.
   В России сегодня, затрагивая женщин, история повторяет себя. Десять лет назад женщины другого полицейского государства-диктатуры, которое почувствовало жгучее воздействие первой в мире атомной бомбы - дали миру замечательную демонстрацию их недавно обретенной свободы. В побежденной, сломленной Японии, которую они переполняли, на первых всеобщих выборах они отдали свои голоса за мир. Японские женщины несли своих детей на их первое голосование в их национальной истории и обеспечили своими голосами будущее своей страны.
   Никаких подобных всеобщих выборов в России еще не проводилось; страна все еще управляется временным правительством.
   Но не далек тот день, когда женщины России будут иметь право бросить их избирательные бюллетени на свободных выборах, чтобы помочь дать их стране сильное правительство, которое гарантирует им тот же самый вид свободы, которую мы знаем в Западном Мире. Таким образом они могут гарантировать, что война никогда не будет снова разорять их страну.
   Сегодня женщины России больше не рабыни, призванные работать как животные; они не обязаны принести детей в мир лишь ради выполнения жадных требований тоталитарного государства. Они уже свободны; у них есть голос в восстановлении Новой России. И я полагаю, что на них можно рассчитывать, поскольку везде, где Вы найдете женский голос даже в паритете с мужским - Вы найдете более миролюбивое государство. Это одна из самых ярких надежд России.
  КОНЕЦ
  
  Мы верим в Бога снова
  ОКСАНА КАСЕНКИНА
  (Славянск, 1960)
  
  Это было летом 1948. Я смотрела из окна третьего этажа во внутренний двор советского Консульства в Нью-Йорке. Далеко внизу был телефонный кабель. Я поднялась на карниз. Позади меня была жизнь в страхе, голоде, холоде и жестокости. Я прошептала молитву, которой меня учила мать. И я прыгнула к свободе.
  Миллионы женщин на моей Родине хотели бы получить такую возможность, но они должны были ждать, пока Сталин не уничтожит себя и весь свой режим во время войны, которая закончилась в 1955 году. Я была одной из счастливчиков, которым выпал шанс убежать.
  Я никогда не намеревалась возвращаться в Россию, по крайней мере, пока она оставалась темницей Сталина. Но сегодня, с Россией, свободной и освобожденной, это - моя обязанность. Помочь русским, как я сама, в ее реконструкции.
  Таким образом, три месяца назад я приехала в старый дом моего отца. Это было впервые за 15 лет, когда я увидела свои родные места.
  Все полны надежд об этой Новой России 1960 года. Было бы неправильно, конечно, сказать что все женщины России счастливы; это не так. Их родных не стало. Мало есть семей, где не потеряли бы отца, сына, или другого любимого человека. Все же свобода, которой наслаждаются женщины здесь теперь, после 38 лет террора под властью Красных - сама по себе большая награда.
  Возможно, это трудно понять женщинам Западного Мира, однако это - факт. Например, при Сталине на каждые пять семей приходился один агент MVD (тайной полиции), наблюдающий за ними. Следили за каждым движением. Люди боялись говорить друг с другом. Атмосфера, в большом ли городе или небольшой деревне, всегда была настороженной и подозрительной. Соседи подозревали друг друга в том, что были тайными информаторами. Каждый день кто-то был арестован, чтобы исчезнуть в неизвестности.
  Я помню, как многих из моих друзей забрало MVD, а потом сослало в Сибирь без каких-то причин, кроме того, что они неодобрительно прокомментировали какие-то аспекты режима. Очень немногие из них вернулись.
  Действительно, этот террор, который охватил Советский Союз, может лучше всего быть понят, если Вы вспомните, что одна десятая всего населения, насчитывающего 212 миллионов человек, была отправлена в трудовые лагеря - в ледяную Сибирь или другие места. Самая главная причина существования концентрационных лагерей - в том, что они были для MVD самым большим психологическим оружием страха, что мир когда-либо знал. И длинная рука MVD добиралась также за границы Советского Союза.
  Спустя несколько месяцев после моего спасения, я получила письмо. В конверте был один листок бумаги в клеточку, большей частью окрашенный черной краской. В центре страницы было одно предложение: "Твой род будет истреблен в Советском Союзе." Я все еще ищу моих родственников...
  Когда я вернулась сюда, я нашла удобный отцовский дом с пятью комнатами, пустынный и покинутый. Большие террасы, окружающие здание, были почти скрыты разросшимся диким кустарником, в обилии появившимся всюду. В течение долгого времени я смотрела на дом и сад. Воспоминания вновь затопили меня... мой сын, Олег, родившийся без доктора или акушерки и крещенный священником, который вышел из укрытия, чтобы провести церемонию... правительство сообщило, что Олег пропал без вести во Второй мировой войне... моя дочь Сильва, умершая от голода во время ужасных голодных лет коллективизации... мой любимый муж Демьян, арестованный и исчезнувший. Пока я смотрела на участок, ручей журчал в разросшемся саду, словно проливал слезы сочувствия моим горьким воспоминаниям, вернувшимся в тот момент.
  В доме я нашла жестокое напоминание о полицейском государстве Сталина. После Второй мировой войны, вернувшись сюда, я обнаружила, что Гестапо использовало одну из комнат для допросов. Я нашла кровь, высоко забрызгавшую стены. Во время Третьей мировой войны эта комната однажды снова использовалась как пыточная палата - на сей раз MVD. Даже сегодня я все еще задаюсь вопросом, сколько невинных российских людей прошли через руки бандитов Сталина - в этом доме, который однажды уже знал такое "счастье".
  Одна из первых вещей, которые я сделала - взяла фамильную икону из красного дерева и поставила на прежнее место в этой комнате. Теперь иногда, когда солнце освещает безупречно белые стены, его лучи, кажется, останавливаются на мгновение, чтобы украсить изображение.
  Сегодня у каждого дома в России есть своя икона, и по всей земле идет большое духовное пробуждение. Большинство этих святых картин было скрыто в течение многих лет, религия при Сталине была просто политическим инструментом. Но в сегодняшней России народ обладает великолепной свободой религии, как он наслаждается другими драгоценными достижениями Запада.
  Мы восстанавливаем наш город, и Славянский фестиваль вернулся. Все виды товаров идут на продажу; рогатый скот участвует в выставках, и появляются бесчисленные палатки и фургоны - большая красочная ярмарка с цыганами и всеми носящими их лучшую одежду.
  Но здесь пока нет настоящего счастья, только мрачное веселье, российский народ все еще в состоянии шока. Есть, однако, большое облегчение, каждый по всей России чувствует - народ больше не живет в страхе перед чем-либо. Сегодня слова Линкольна, "народа, от народа и для народа," относятся к народу России, как никогда прежде.
  При Сталине это было "государства, от государства, для государства." "Народ" не вписывался в это деформированное кредо, поскольку во взглядах Сталина был один большой недостаток: он не любил российский народ.
  
  СВОБОДНЫЕ ЛЮДИ НА РАБОТЕ
  УОЛТЕР РЕУТЭР
  Москва, 1960
  
  НАШ поезд обогнул старый город Нижний Новгород, окруженный каменной стеной, стоящей высоко над берегами реки, там, где Ока сливается с Волгой.
  В царские времена Нижний Новгород был шумными вратами для торговли с Ганзейским Союзом. При советском режиме Нижний Новгород назвали Горьким, в соответствии со скромной практикой Политбюро переименовывать древние города в честь своих сомнительных героев.
  Профсоюзный комитет из большого Горьковского Aftozavod ждал нас на станции. Их одежда мало отличалась от той, что я видел, когда в 1933 году приехал в Горький, как член группы американского технического персонала, чтобы помочь оснастить завод для производства Модели-A Форда.
  Я показал свои верительные грамоты и представил других членов Комитета Свободной Профсоюзной Помощи, председателем которого я был. Я помнил главу российского комитета, Дмитрия Малчина, как одного из наиболее продвинутых работников технического персонала, с которым я работал в 1933. Он приветствовал нас, и в его низком голосе звучали горе прошлого и надежда на будущее, когда он сказал:
  - Когда Вы были здесь прежде, мы должны были строить. Теперь все нужно восстановить - не только наши города, наши фабрики, но, что более важно, восстановить наши жизни, чтобы они снова принадлежали нам, а не государству.
  Когда мы проходили мимо старого бака для горячей воды, стоящего в углу станции, он заметил:
  - Три войны и три революции не изменили российской любви к tchai (чаю).
  На нашем пути к заводу, который был построен в 10 милях от Нижнего Новгорода, на берегу реки Оки, с машинами и инструментами, купленными у американских производителей автомобилей, я обрисовал в общих чертах цель нашей миссии.
  Наш комитет был одной из многих команд, посланных во все части новой Временной Российской Республики Международной Конфедерацией Свободных Профсоюзов, чтобы помочь в создании свободных профсоюзов и работе по экономическому восстановлению. Как президент Автомобильного Подразделения Международной Федерации слесарей, я был назначен возглавлять команду, которая должна работать с недавно сформированной группой свободных профсоюзов в автомобильной промышленности.
  Горьковский Aftozavod должен был стать советской версией завода Ford River Rouge, но вместо этого он выпускал строительную технику, а не автомобили. Попадание атомной бомбы сильно повредило завод и в известной мере ускорило крах советской военной машины.
  Я легкомысленно спросил Малчина, как изменился его взгляд на мир со времени нашей последней встречи.
  Помрачнев лицом, он ответил:
  - Давайте не говорить о темном прошлом. Мы, кому удалось выжить, живы и работаем для нового завтра. Одиннадцать лет в советском лагере рабского труда изувечили мое тело; но, благодарение Богу, они не могли сломить мой дух.
  Позже я узнал, как это произошло. Это было во время договора Сталина-Гитлера. Коммунистические секретари партии и профсоюзные работники требовали от рабочих выпуска все большего количества техники. На встрече лидер движения Stakhanovits от центрального профсоюзного штаба в Москве - предложил, чтобы все рабочие ускорили их уже смертельный производственный темп и дополнительно работали в сверхурочные часы без оплаты, как символ уважения к Товарищу Сталину, их любимому лидеру и защитнику рабочего класса.
  Партия и профсоюз вместе призывали ключевых рабочих усилить "Социалистическое соревнование" с их коллегами, в котором каждый рабочий с одного и другого предприятия, при ударе плетью пропаганды и угрозе террора, все ускорял свою работу.
  Все соглашались, пока они не вызвали Дмитрия Малчина. Его понимание справедливости и благопристойности было в открытом восстании против этого жестокого ускорения. Он раскритиковал движение Stakhanovits как порочную систему предприятия с погонной системой, которая настраивала рабочего против рабочего и жестоко угнетала рабочих для большего производства под маской патриотизма. Его речь была прервана. Он прибыл, избитый, в сибирский трудовой лагерь, чтобы подвергнуться "политическому перевоспитанию".
  Малчин, как миллионы других российских рабочих, надеялся, что большевистская Революция, которая свергла тиранию царя, также закончила эксплуатацию человека человеком. Но теперь они поняли, что создана новая и более ужасная система тирании и эксплуатации - эксплуатация человека тоталитарным полицейским государством.
  После его освобождения в конце войны Малчин возвратился в Горький, и рабочие, помня его храбрость, выбрали его председателем Совета Работников автомобильной промышленности всероссийской Демократической Трудовой Федерации.
  Наш комитет провел весь день, обходя завод и обсуждая технические проблемы и новые требования машиностроения; рассмотрение потребности в жилье; и рассмотрение поставок медперсонала, как наиболее необходимых. Мы завершили день, встретившись с Образовательным Комитетом из профсоюзной группы, который обрисовывал в общих чертах их программу обучения взрослых и умолявший нас прислать проекторы кинофильмов и образовательные фильмы о том, как функционирует свободное демократическое рабочее движение.
  Вечером мы встретились с местным исполнительным комитетом профсоюзного правления, комитетом завода и профсоюзными организаторами, чтобы обсудить порядок рассмотрения жалоб; как свободный профсоюз участвует в определении скорости конвейера; методов для того, чтобы установить надлежащие шкалы заработной платы по классификации работы; экономику автомобильной промышленности. Мы рассмотрели продвижение, которого американские рабочие и другие свободные профсоюзные группы добились в области пенсии, программ медицинского обслуживания больниц, отпускной платы, сверхурочных условий и другие вопросах.
  В представлении меня на встрече Малчин сказал:
  - Как председатель российского Совета работников Автомобильной Промышленности, я имею удовольствие представить главу Американского Автомобильного подразделения Рабочих.
  - В некотором смысле, - сказал он, - мы с противоположным знаком. Но, - добавил он быстро, - мы не на противоположных сторонах.
  Был взрыв аплодисментов.
  Эта идея - никаких противоположных сторон, никакого противопоставления блоков в мире, никакого жестокого посвящения производству - была понятна людям от станков и конвейеров больше, чем оружие разрушения. У них была идея одного мира, одной стороны, людей, которые всюду сотрудничают, чтобы построить хорошую жизнь, борясь за нее вместе, чтобы вылепить будущее по образцу мира и свободы.
  Я уверил их, что никогда и не было противоположных сторон, насколько это затрагивало простых людей из остальной части мира и людей России, и что они сами были первыми жертвами сумасшедшего Политбюро, которое принесло миру войну, которой никто не хотел. Былa вспышка гордости в их глазах, когда я сказал их, что люди всюду были благодарны им за волны забастовок и демонстраций российских рабочих, которые помогли поставить режим Сталина на колени и благодаря которым война закончилась без еще большего кровопролития при полномасштабном вторжении на русские земли. Я приветствовал их в Международной Конфедерации Свободных Профсоюзов и в семье свободных стран.
  В его заключительных замечаниях Дмитрий сказал:
  - Вы рассказали нам о Ваших проблемах в Америке с союзами компаний. Прежде, когда был Сталин, он заставил весь рабочий класс подчиниться политической системе огромных союзов компаний. В Америке Вы вели борьбу с боссами, чтобы выиграть права ведения переговоров, но Вы получили их. У нас фабричный менеджер не был боссом; это было MVD в различных маскировках, включая то, что политический комиссар назначал полицейского агента в каждую местную организацию. Вы должны были говорить ему 'да' или - 'до свидания' Вашей семье. Вся структура профсоюзного движения была тщательно продуманным мошенничеством, разработанным, чтобы навязать волю коммунистической партии на массовом уровне.
  - Теперь, со свободными профсоюзами, - продолжал он, - мы можем устанавливать заработную плату, условия работы, скорость конвейеров, зная, что наши требования могут быть поддержаны правом на действия, которым обладают свободные рабочие в других странах повсюду в мире.
  Конференция в тот вечер выдвинула планы относительно Международной Конфедерации Свободной помощи Профсоюзов, которые заслуживали освещения в печати, как часть намного большей программы реконструкции в России, теперь идущей вперед под руководством Организации Объединенных Наций.
  Более важным, чем их детали, был дух, который проникал в оба этих обсуждения и все другие формы планирования деятельности, с которыми я пришел в соприкосновение. Железный занавес был сорван - не только между Западом и народом России, но и между умами людей в пределах России. Жажда свободы, самовыражения и самоуправления была обостренный, не подавленной, свергая долгую ночь.
  В то время как планам нового Содружества наций, что теперь росли на развалинах диктатуры, может понадобиться длительное время для принятия конечной формы - уже ясно, что свободное русское рабочее движение, теперь строя свободные предприятия, будет одним из самых сильных оплотов.
  Глядя вниз, на линию сборки, можно видеть, как собираются корпуса грузовиков. Уже есть разговоры, что лет через пять, возможно, даже через три года - на этой же линии будут строиться автомобили для простого народа. Ничто не является невозможным там, где есть вера в чудо свободы.
  Праздная запоздалая мысль посетила меня в день отъезда, когда Дмитрий провожал меня на станции. Я спросил его, что на самом деле произошло с тем товарищем Стахановым. Он широко усмехнулся и почесал голову, делая вид, что вспоминает:
  - Я, должно быть, отсутствовал в то время, будучи на 'перевоспитании', но шахтеры говорили мне, что он отдал свою жизнь за Сталина - его утопили в его собственном поту.
  КОНЕЦ
  
  СВОБОДА - В КОНЦЕ КОНЦОВ
  АРТУР КЕСТЛЕР
  
   С поражением коммунистического империализма победители также выиграли ответственность за последний шанс для человечества на спасение. Они встретили этот вызов с великолепным видением.
   АРТУР КЕСТЛЕР
  
   Г-н Кестлер недавно возвратился из трехмесячной поездки через Россию. Он путешествовал по Украине, Московской области, и был первым корреспондентом, которого допустили в "Республику Преступников" (Колымская Республика Освобожденных) на том самом Колымском полуострове в Сибири, о котором с начала освобождения до внешнего мира доходили только неопределенные и фантастические слухи. Путешествие г-на Кестлера спонсировалось VNIHOPE (Организации Объединенных Наций Housing and Providing Enterprise). Далее следуют отредактированные отрывки из его дневника.
   РЕДАКТОРЫ
  
   Харьков, 30 июня 1960
   С воздуха все города Украины - Киев, Воронеж, Харьков, Полтава - кажутся выстроенными по одному плану. Около крупных индустриальных центров Вы видите два или три огромных круглых участка; их диаметр от полмили до трех миль. Эти участки - области полного разрушения, которые были очищены и распаханы бульдозерами UNIHOPE и превращены в овощные поля. "Позже" их полагают заменить общественными зданиями и парками, но это "позже", которое постоянно появляется на губах каждого русского, все еще принадлежит далекому будущему.
   В прошлом, во всяком случае, картофель и капуста, выращенные на этих полях, спасли жизни тысяч граждан в опустошенных городах во время голодных лет 1957-58. С воздуха поля похожи на огромные зеленовато-коричневые диски. Между и вокруг них тянутся "старые города" или то, что от них осталось; здания, подпертые и отремонтированные импровизированными средствами, с окнами, забитыми из-за отсутствия стекол, и разрушенными балконами, сбитыми с изуродованных шрамами фасадов, действуют на взгляд очень тоскливо и угнетающе.
   Вне "старых городов" Вы видите новые кварталы из готовых зданий, выпускаемых серийно небольшими жилыми кубами, выложенными по геометрическим образцам экспертами UNIHOPE. Эти "деревни Вулворта," как зовут их эстетически чувствительные посетители, они выглядят так, будто собраны из детских кубиков, однако они красочны и веселы - с воздуха Вы видите огромную связку лент, идущую веером от старых городов в окружающую степь.
   Жилая площадь в них составляет только 60 квадратных футов на человека, что означает, что два человека живут в комнате среднего размера, но для русских это - роскошь, которую они никогда не знали прежде.
   (Нужно помнить, что в процессе индустриализации советский режим переселил миллионы крестьян в города, не обеспечив жильем, так что в 1950 году целых две семьи среднего малообеспеченного класса - то есть, восемь - десять человек - должны были делить между собой одну такую комнату. Когда Занавес был снят и эта тайна раскрылась, оказалось, что Советский Союз выглядит одной гигантской, хаотичной трущобой)
   Пища и жилье были двумя кошмарными проблемами, стоящими перед Организацией Объединенных Наций в освобожденной России. Пока они не были решены, слово "освобождение" оставалось насмешкой. Историческое достижение нашей Атлантической цивилизации было не в том, что мы выиграли войну - но что мы смогли преобразовать самую великую армию, когда-либо известную, в самую большую благотворительную организацию из когда-либо известных.
   Берлинская Люфтганза доказала что преобразование из разрушительной силы в силу обеспечивающую не только технически возможно, но также и производится быстрее, чем способна сделать любая филантропическая благотворительная организация. Деятельность UNIHOPE была шире, чем деятельность Люфтганзы, примерно в миллион раз. Летучие Бульдозерные Команды, "Операция Урожай", "Операция Витамин C" и "Операция Жилье", спасли не только побежденных русских; они также спасли победителей от моральных бедствий, которые влекли за собой предыдущие войны. Первая Мировая Война привела к безответственности победителей; Вторая - к падению половины Европы со сковороды Гитлера в огонь Сталина. Третья завершилась созданием UNIHOPE - и восстановлением уверенности в себе для нашей цивилизации.
  
   Харьков, 5-ого июля (День выборов)
   Выборы в Харьковский Муниципальный Совет - первые свободные выборы с 1917 года - выглядели скорее неутешительно и имели черты сырой комедии.
   Конкурировали не менее 22 партий и "программ" на шесть муниципальных мест; среди них:
   Объединенная Великая Монархистская Российская Партия,
   Украинская Сепаратистская Партия,
   Крестьянская Партия (крестьяне и мелкие фермеры),
   Аграрная Совместная Партия,
   Либерально-демократическая партия и Демократическая Либеральная партия
   (Программы этих двух партий городского среднего класса неотличимы, но их лидеры вовлечены в личную смертельную вражду)
   Демократическая Рабочая партия (Рабочая партия членов профсоюза),
   Синдикалистская Рабочая партия (последователи Теории Кропоткина об идеальном анархизме),
   Мстители Троцкого
   (Эта группа проповедует в более или менее замаскированной форме, что Коммунизм был хорошей вещью при Ленине и Троцком и стал плохой вещью только при Сталине. Они - небольшая головная боль для нашей службы безопасности)
   "Kontry" (бывшие политические заключенные и сосланные; название получено из сокращения "контрреволюционный элемент", как их называли при советском режиме. Это влиятельная группа объединена своего рода честью мундира и не имеет никакой определенной политической программы).
   Это "политические партии", как мы понимаем этот термин. Остаются еще "независимые кандидаты" - заводилы, религиозные сектанты и мировые реформаторы - которые со времен освобождения вырастают, как грибы после дождя, и могут быть классифицированы, как "религиозные и иные".
   Они включали:
   Ученики Толстого (пацифистская и вегетарианская христианская группа, отклоняющая религиозный догматизм),
   Теократы (последователи ортодоксальной церкви, которые считают, что Россия должна управляться Патриархом Сергием),
   "Сторонники Старины" (приверженная традициями секта религиозных фанатиков),
   Слуги Бога (которые отказываются иметь фамилии),
   Духоборы (которые отказываются носить одежду),
   Эсперантисты (которые считают, что введение универсального языка решит все проблемы),
   Pavlovites (которые считают, что все человечество следует учить методами профессора Павлова, как подопытных собак),
   Короче говоря, в России идет свой обильный медовый месяц с демократией.
   Самая замечательная вещь в предвыборной кампании - атмосфера почти полного спокойствия. Только одно или два незначительных столкновения произошло между Монархистами и Сепаратистами. Предвыборная пропаганда была в основном ограничена рукописными листовками, расписанными по трафарету плакатами и тому подобными примитивными средствами. По стандартам американских или французских предвыборных кампаний все было просто идиллически.
   Это, вероятно, следствие того, что простые люди все еще не способны воспринимать выборы серьезно. Они еще помнят, как выборы были своего рода обязательным ритуалом, в котором 99.8 процентов населения отдавали голос за единственного кандидата. Они просто не могут поверить, что выборы имеют какое-то влияние на них и их будущее.
   То, что действительно интересует их - это Большая Лотерея, намеченная на воскресенье.
  
   Харьков, 8-ого июля
   Об окончательных результатах выборов объявили вчера. Нельзя сказать, чтобы они принесли много неожиданностей. Подсчет голосов начался с торжественной церемонии в Доме Свободы (бывший Советский Дом), в присутствии местных властей. Первую запечатанную коробку с избирательными бюллетенями вскрыл полковник Долкроикс, представитель местного командования UNITOC. Рядом с ним сидел Крупник, мэр Харькова, безразличный человек с широким лицом украинского крестьянина.
   Вначале полковник произнес короткую речь и после того, как стихли аплодисменты, вытащил пачку из коробки и торжественно вручил ее мэру для подсчета. Я должен объяснить, что каждый избирательный бюллетень содержал список из этих 22 участников, рядом с каждым из которых стоял квадрат, в котором избиратель должен был поставить отметку. Была напряженная тишина, все чувствовали, что у первого голосования есть своего рода символическое значение.
   Krupnik посмотрел на бюллетень и объявил результат: "Da".
   - Поясните? - спросил полковник. - Что он подразумевает под 'da'?
   - 'Da' означает 'yes', - дружелюбно объяснил переводчик.
   - Поясните? За кого из кандидатов проголосовали люди?
   - Избиратель голосовал за них всех. Он просто написал 'da' сверху бумаги.
   Наступила огорченная тишина.
   - Тогда, - сказал полковник. - Позвольте нам попробовать еще один.
   Он вытащил второй бюллетень и вручил мэру.
   - Da, - спокойно прочитал Крупник.
   Крестьянки начали хихикать; это разрушило напряженность, и по всему помещению раздался смех. Каждый второй или третий бюллетень сообщал "da"; в остальных избиратели старательно отметили крестиками все 22 квадрата. Krupnik продолжал бесстрастно зачитывать "дадаизм" с подсознательным одобрением на его квадратном лице. Это звучало странно, словно бормотание ребенка: "Da-da-da".
   Этим утром объявили о результатах. Наибольшее число голосов получили Монархисты и Украинские Сепаратисты, с Крестьянской партией, бывшими ссыльными и Теократами.
   Более 50 процентов голосов были "да" и, согласно правилам, должны были быть лишены законной силы. По радио сообщили, что та же самая история была везде: 50, 60 или 70 процентов недействительных голосов.
  
   9-го Июля
   Обед с Исааковичем, переводчиком.
   Высохший человек возрастом около пятидесяти лет, бывший школьный учитель из Минска, потерявший всю семью в годы погрома 1954-55 (массовое убийство евреев, организованное, как диверсия, во время отступления Красной армии). Он умный, начитанный человек, так что я был удивлен, когда он сказал, что голосовал за Pavlovites.
   - Что Вы хотите? - сказал он, пожав плечами. - Выборы были лучшим доказательством правдивости теории Павлова. Вы даете ряд ударов током одновременно со звуком гонга; через некоторое время один лишь звук гонга заставит собаку извиваться в конвульсии. Точно так же, когда Вы говорите русскому слово 'выборы' он будет дергаться в испуге и вопить 'da'."
   Если бы я сам сделал это сравнение, Исаакович был бы справедливо оскорблен; но Исаакович, который любит Россию, говорил это с научным расчетом.
   Что он сказал мне еще - возраст осуществленной научной фантастики. Война велась более консервативным оружием и методами, чем ранее ожидалось. Фантастические и захватывающие новинки существовали лишь в массовой психологии. Признания на советских показательных процессах были лишь только ожиданием безобразных чудес, которые способна произвести решительная современная тирания, обрабатывая умы людей.
  
   Москва, 14 июля.
   Что произошло с Коммунизмом в России? Причина, по которой все здесь зевают от скуки, когда приезжий задает этот древний вопрос, состоит в том, что ответ очевиден каждому русскому. Ответ - в России никогда не было Коммунизма; были только коммунисты. Когда коммунисты исчезли - исчез и Коммунизм.
   Почему это столь самоочевидно каждому русскому и так трудно понять людям за границей? Поскольку люди вне России никогда не понимали истинный характер коммунистического режима. Они думали о нем, как о политическом движении в Западном смысле; или как о некой неудачной попытке установить социальную справедливость; или как о своего рода светской религии. Он, конечно, не был ничем из этого - за исключением короткого периода в начале, давно забытого. Последние 30 или 40 лет - то есть, еще на памяти нынешнего поколения - это был просто систематический террор. Это не было политическим движением, для этого в России не было никаких противников, против которых оно могло быть направлено с точки зрения идей или борьбы за власть. Это не могло дать массам никакой программы или философии, "линия партии" изменялась постоянно, головокружительными зигзагами; вчерашняя правда сегодня становилась ересью, таким образом, самые основы веры были разрушены. Безотносительно логики значения и эмоциональных стремлений, связанных со слово "Communism" в начале, они все были порваны в клочья ураганом Большой Чистки, которая началась в тридцатые и бушевала до конца.
   В примитивном сообществе Вы иногда можете заменить политические взгляды простой лояльностью правительству. Но та лояльность также была разрушена, когда снова и снова про людей, которые вчера были членами правительства, сегодня объявлялось, что они всегда были предателями, шпионами, саботажниками и врагами народа.
   Когда в первые годы Революции священники исчезли с русской сцены, религия не исчезла с ними; она осталась живой у народа. Но когда со сцены исчезли коммунисты, Коммунизм исчез вместе с ними потому что, как вера, он никогда не жил в российском народе.
   Коммунизм, как вера, при жизни последнего поколения жил только среди людей вне России. Он существовал вне ее, потому что значительная часть населения мира жила в нищете и страдании, и, подобно странникам в пустыне, всегда была готова верить в мираж. Правители России держали страну герметично закрытой в течение многих десятилетий, поддерживая высокий уровень иллюзий и скрывая действительность за миражом. Это было так ловко сделано, что даже самые большие противники
   Коммунистического режима понятия не имели о полной степени ужаса, который он содержал. Правда о России составляла тайну истории.
   Когда я сказал, что Коммунизм в России исчез вместе с коммунистами, это не значило, что результаты 40 лет идеологической обработки от колыбели до могилы исчезли с ними. Разрушительное действие на умы, вызванное этой идеологической обработкой, видно здесь на каждом шагу. Но Коммунизм ничему не научил людей. Он научил их одному слово: "da". Научил 99.8 процентов единодушно реветь "da" за поощрение товарища Ивана и то же самое "da" за его казнь; "da" за крестовый поход против нацистов и за договор с нацистами; "da" за все, что решил всезнающий Сталин. Это было достигнуто не пропагандой, как мы ее понимаем, но обработкой умов.
   Тирану были не нужны коммунисты; ему требовались роботы. Может потребоваться, по крайней мере, поколение, чтобы превратить роботов обратно в людей.
  
  Москва, 17-ого июля
  Три дня на кровати с гриппом, изведенный klopy, знаменитыми российскими клопами.
  Москвичи говорят, что это - новый вид суперклопов, мутация, вызванная радиоактивностью после атомных бомб, как знаменитая красная незабудка. Во всяком случае, они огромны и кажутся невосприимчивыми к ДДТ.
  Будучи больным, я не мог посетить проведение Лотереи, но слышал, что она прошла, как всегда, с огромным успехом, с обычными речами, концертом, танцами и т.д.
  Лотерея - учреждение, которое приехало, чтобы остаться. Поскольку люди у меня дома, кажется, имеют некоторые неправильные представления об этом, вот краткая история этой самой популярной особенности современной российской жизни.
  Наряду с пищей и жильем, третьей жизненной послевоенной проблемой был Bezprizorniye - подобные туче саранчи бродяги и сироты, превратившиеся в юных преступников. Эти орды маленьких дикарей возраста от семи лет были особенностью советской жизни, начиная с большевистской Революции. После гражданской войны в начале 1920-ых, их число оценивалось более, чем в миллион. Сначала русские попытались перевоспитать их в исправительных школах, но это похвальное усилие было оставлено, когда массовые высылки в течение лет коллективизации и разрушительные действия второй мировой войны произвели новые волны этой чумы.
  В 1935 советское правительство установило декретом высшую меру наказания для гражданских преступлений, как сказано в уголовном кодексе, для детей, начиная с двенадцати лет вверх. Несколько лет спустя возрастной предел для высшей меры наказания был поднят до восемнадцати. Но в сибирских лагерях для принудительной рабочей силы, куда юные преступники высылались тогда, преступники моложе восемнадцати лет иногда приговаривались к расстрелу, как только они встречали восемнадцатый день рождения.
  Этот невероятный факт - пуля в голову, как подарок на день рождения - был в первый раз доказан показаниями Людвига Голубовича, бывшего офицера MVD, перед "Международной Комиссией против Режимов Концентрационных лагерей", заседавшей в Брюсселе в 1951. В то время это казалось настолько фантастическим, что американские Нью-Йорк Таймс воздержались от печати показаний.
  Крах советского режима в 1955 и последующие годы голода и хаоса привел к всплеску беспризорности в масштабе, никогда не виданном прежде. Банды юных преступников, которые вернулись к стадии примитивной дикости, бродили по сельской местности.
  В городах они появлялись из их укрытий среди руин ночью, чтобы воровать и грабить. Военное положение было неэффективным против них - солдаты не будут стрелять в детей. Никакие эффективные шаги нельзя было предпринять против черного рынка, торговцев наркотиками и алкоголем, таким образом, долгое время орды развращенных детей использовались рэкетирами в качестве их агентов, связных и информаторов. Bezprizorniye были дрожжами, на которых росли преступность, пьянство и проституция в годы голода.
  Оккупационные власти боролись против Bezprizorniye. Они были отловлены и поселены в импровизированных лагерях восстановления во время зимы 1956-57. Но когда весна наступила, они убегали группами и роями из лагеря и вновь появлялись на дорогах.
  Власти столкнулись с отвратительной необходимостью поместить колючую проволоку, вышки и вооруженных охранников вокруг детского лагеря. Эффекты этой меры были, конечно, пагубными. Советский режим высылал юных преступников в отдаленные рабочие лагеря в Сибири, где они могли погибнуть незаметно. Новые лагеря для детей, которые освободители были вынуждены установить около каждого большого города, от Черного моря до Балтийского, были гноящимися ранами на их совести; в глазах россиян они были отвратительным напоминанием о прошлого и доказательством, что будущее будет не лучше. К концу 1957 число детей в лагерях приближалось к 1 000 000 человек.
  15 октября 1957, Комиссия по расследованию Условий в Детских Лагерях в России от Организации Объединенных Наций издала свой отчет. Он описал с полной откровенностью ситуацию, которая была душераздирающей и ужасной для Западного общественного мнения. Несмотря на усилия педиатров, психиатров, медсестер и педагогов, лагеря были рассадником для каждой формы болезни. Отчет завершался тем, что нет никакой разумной надежды на перевоспитание насильно собранных за колючей проволокой детей-преступников в пустынной стране голода и хаоса. Единственная надежда на реабилитацию детей была в том, чтобы "рассеять их и пересадить в здоровую окружающую среду в странах, где жизнь относительно нормальна".
  Это казалось фантастическим предложением. Но шторм протеста, который отчет вызвал в Европе и Америке, положил конец промедлению, и призвал ООН действовать. Действие, однажды начатое, приняло грандиозный масштаб.
  "Операция Занос" ("Спасение Детей") была поручена недавно основанному UNIHOPE. К Рождеству 1957 план расселения российских бродяг в Австралию, Новую Зеландию, Канаду и Соединенные Штаты был составлен детально. Три четверти детей должны были быть расквартированы с приёмными родителями, которые добровольно предложили взять их; остаток - в школах-интернатах, санаториях, школьных фермах и т.д. Воздушный транспортный флот UNIHOPE, который вез еду и сборные дома для "деревень Вулворта", в России загружался детьми - кошмар для галантных экипажей самолетов.
  К лету 1958, спустя шесть месяцев после начала Операции Занос, 80 процентов детей были эвакуированы; оставшиеся 20 процентов, состоящие из юных преступников старше пятнадцати, послали в специально созданные исправительные школы в России. На 1 июня 1959 последний лагерь был закрыт.
  Но это не было концом истории. В голодных районах отчаявшиеся русские, украинские, армянские матери посылали своих детей бродить, как бродяг, на дорогах, стремясь спасти их от голодания даже ценой того, что никогда не увидят их снова.
  Наводнение уменьшилось до струйки, но даже в этом случае несколько тысяч детей отправлялись за границу каждый месяц.
  Позже эти псевдосироты стали причиной резкого поворота событий. Обнаружилось, что почти все родители, прежде чем сделать отчаянный шаг, разделивший их с детьми, отмечали их, словно мигрирующих птиц какой-либо отметкой: амулеты, цепочки, даже делали татуировкой инициалы. Приблизительно годом позже, когда условия постепенно улучшились, они затопили власти заявлениями на получение их детей назад. Таким образом, UNIHOPE получил для радиопередач и рекламы списки в несколько тысяч имен для трех континентах. Начиная с начала 1959 года дети начали возвращаться.
  Возвращение их прежде голодных маленьких бродяжек, их изменившиеся физически внешность и ум, их манеры и одежда - было настоящим чудом в глазах русских - и одним из самых больших подвигов политической пропаганды, совершенным неумышленно.
  UNIHOPE теперь была затоплена жалостными запросами от родителей - послать их детей на медицинское лечение за границей в течение года. (Нужно помнить, что 10 лет назад средняя порция русского составляла только 2 700 калорий на душу против американской 3 200 на душу. Сегодня средняя порция - до 1 800, и во многих областях эти порции существуют только на бумаге)
  Было очевидно, однако, что UNIHOPE не мог продолжать развозить детей по миру. Именно так родилась идея Лотереи.
  Вместо того, чтобы выбрать детей для ограниченного числа доступных мест, занимаясь расследованиями экономического положения их родителей - что было бы безнадежно тяжелой процедурой, приводящей к ревности и жалобам - выбор претендентов был сделан лотереей. Каждый город и административный район имеет свою долю участия маленьких кандидатов, и имена удачливых печатаются для общественности в ежеквартальном издании. Эти Лотереи, сопровождаемые распределением утешительных призов в виде игрушек, иллюстрированных книг и огромного количества мороженого, стали чрезвычайно популярны не только среди детей, но и среди взрослых. Программа скоро стала включать музыкальные выступления, и Шоу Джуди, и завершалась танцами. В каждом городе "День Лотереи", стал видом популярного фестиваля, заменяя традиционную Российскую ярмарку.
  Поскольку повальное увлечение Лотереей росло, комитет по планированию UNIPROD (Политический Отдел Перевоспитания ООН) решил, чтобы заработать на этом, создал схему "Holidays Abroad" для взрослых. После того как страна бежала от остальной части мира в течение почти половины столетия, подавляющим желанием каждого русского было посетить таинственные страны за границей - хотя бы на месяц, день или час.
  Рассказы вернувшихся детей были наиболее эффективной пропагандой свободного мира - каждый из них стоил миллиона долларов, потраченных на перевоспитание в программе UNIPROD, радиопередачи и брошюры.
  Очевидно, наиболее прямым методом политического перевоспитания было попробовать то же самое со взрослыми - журналистами, докторами, учителями, индустриальные менеджерами, фермерами.
  Проект состоит в управляемых и направленных трехмесячных турах для 100 000 профессионалов ежегодно, в те страны, где они могут лучше всего обучиться по их специальности. "Доли" участников распределены и по географическим областям, и по профессиональным группам. Таким образом, мы можем надеяться за несколько лет разрушить последние остатки Занавеса и стойких психологических последствий прошлого. Хотя вероятность выигрыша среднего гражданина - меньше, чем один к тысяче, сегодня национальное повальное увлечение Лотереей не уменьшается. Русские - игроки в глубине души, и Lotereya больше обращается к их воображению, чем лекции и аргументы.
  Уже во многих городах и селах есть свое ядро из мужчин и женщин, которые видели наш образ жизни, умы которых были повторно пробуждены шоком контакта с долгожданной мечтой, превратившейся в реальность. Они автоматически становятся миссионерами свободного мира, но их собственным способом, их собственным уникальным российским путем; и, возможно, не слишком оптимистично предположить, что они постепенно займут интеллектуальное лидерство в их стране.
  
  25-ого июля
  Вопрос: Кто получающие больше всего денег люди, крупнейшие спекулянты в современной России сегодня? Переводчики иностранных книг.
  Когда Занавес поднялся, жажда книг, журналов, каждой формы печатной продукции, содержащей информацию о тайнах Западного Мира, могла сравниться только с жаждой новостей о жизни на другой планете, которую мы бы испытали, если бы космический полет внезапно был бы осуществлен. Никто не хочет читать книги бывших советских авторов; они слишком долго играли роль литературных проституток. Переводчики, ранее парии в искусстве, заняли место поэтов и романистов. Вершина в списке спроса - российский перевод каталога Sears (прим. перевод. - американская торговая компания, к середине 20 века крупнейший розничный торговец США), полного и не сокращенного, с объяснительными сносками.
  
  Магадан, Колыма, Сибирь
  Август
  
  На пути к посту в "Километре 64" Берзин, временный администратор Республики Преступников Колымы, объяснял:
  - Есть три основных факта о Колыме. Это - регион где иногда были зарегистрированы самые низкие температуры на земле. Это - самая богатый регион золотодобычи в мире. Это - регион в шесть раз больше Франции, который в течение 20 лет был единым Исправительно-трудовым лагерем с населением, на 90 процентами состоящим из рабов...
  Он не говорил снова еще несколько миль, пока не остановил автомобиль около группы чернорабочих, работающих на грядках капусты. Мы вышли на душную жару - сто дней, с июня по август, над Колымой не заходит солнце. Рабочие, как и мы сами, носили рукавицы и москитные сетки, чтобы защитить их лица от роев насекомых, гудящих вокруг плотным облаком. Эти комары, мошки и оводы - бич Колымы летом, как цинга, обморожение и гангрена - зимой.
  Берзин одолжил лопату у рабочих и прошел в нашу сторону через капусту. Он остановился на краю болота, которое заполняло холодный пейзаж до темного оттенка тайги - девственного леса, простиравшегося почти на тысячу миль до Северного Ледовитого океана.
  Он вручил мне лопату и сказал:
  - Попробуйте копнуть.
  Потея под сеткой, неспособной вытереть пот с моих глаз, я углубился в мягкую, мягкую землю. Приблизительно на 10 дюймах лопата внезапно ударила о твердую поверхность, которая казалась подобной скале. Берзин улыбнулся не парализованной половиной его лица:
  - Как Вы думаете, что это?
  - Я не знаю. Золото?
  - Нет. Лед.
  Он объяснил что даже в течение лета земля оттаивает только на глубину девять или десять дюймов - ниже, по всему Сибирскому Полуострову, находится страта "геологического льда" (вечная мерзлота) в несколько сотен футов толщиной.
  В течение 10 недель полярной ночи температура здесь часто понижается ниже минус 50 градусов по Фаренгейту. Арктические снежные бури достигают такой дикой ярости, что даже в столице, Магадане, на побережье, от дома к дому протягивают веревки, за которые люди могут цепляться, когда выходят на улицу, иначе они были бы унесены в море. В зимних лагерях, далеко внутри этой земли белой смерти, меньше половины рабов обычно переживали долгую полярную ночь. В некоторых из лагерей, на несколько тысяч человек, не было найдено ни одного живого существа, когда дороги открывались весной - рабы, охранники и собаки были похоронены под тем же безразличным снежным покровом.
  В течение первых лет колонизации в начале 1930-ых, только каждый пятый из преступников мог пережить 18 месяцев на Колыме. К концу 30-х смертность была 30 процентов в год. Это давало среднюю ожидаемую продолжительность жизни около трех лет; но обычные сроки заключения были 10, 20 и 25 лет.
  Беспечные авторы описывали Советский режим, как возвращающийся к "тьме средневековья". Но в Средневековье не бывало ужасов, сопоставимых с континентами рабства из Колымы, Байкало-Амурской области, Воркуты или Печоры и других лагерей, с их 15-20 миллионами голодных, замерзших, ободранных, находящихся во власти паразитов обитателей, осужденных на медленную смерть, после того как из них будет выжат последний дюйм рабочей силы. Даже в древности, даже среди примитивных и варварских цивилизаций, такие океаны страдания никогда не причинялись такой массе человеческих жизней. В Советском Рабовладельческом государстве, человеческое развитие достигло низшей точки - и приблизительно до 1955 года выглядело так, словно уже никогда не поднимется снова. Ожидалось, что мужчины и женщины, которые жили при этих условиях 5, 10, 15 лет, должны развить особый менталитет - не говоря уже о тех, кого послали в лагеря детьми или кто родились в лагерях и никогда за их жизнь не выходили за пределы заборы и пулеметных вышек.
  Об этом особом менталитете нужно помнить, если Вы пытаетесь понять события на Колыме и в части других обширных районов заключения, начиная с войны. И это только подтверждает, что мы должны также помнить мучеников-пионеров, которые первыми рассказали Западному Миру правду о лагерях - среди них хрупкая девушка из Швейцарии, Элинор Липпер, которая чудом прожила 11 лет на Колыме и издала об этом книгу уже в 1950-м.
  
  Колыма, 2-ое августа
  
  Полуостров находится на расстоянии 6 000 миль на северо-восток от центра европейской России. В мирное время путешественники добирались до Колымы Транссибирской Железной дорогой от Москвы до Владивостока и продолжал путь морем, через Сахалин и Охотское море. С начала войны, все сообщение по суше и морю остановилось, и редкие поставки, которые достигали Колымы, прибывали по воздуху. Даже теперь, спустя пять лет после конца войны, с партизанскими схватками, все еще бушующими на Урале и вокруг Озера Байкал, до региона можно добраться только опасным воздушным путешествием. Таким образом, для приблизительно 2 миллионов высланных на Колыму возвращение домой до сих пор невозможно.
  Я должен упомянуть, что для большинства из них слово "домой" - чистая абстракция. Сосланные были отрезаны от общения с их семьями, которым даже не сообщали об их смерти. Кроме того, все члены семьи сосланного сами автоматически должны были быть сосланы в различные лагеря. Так, в качестве меры защиты своего рассудка преступник должен был стереть все надежды на счастливое воссоединение и вычеркнуть само слово "дом" из своего ума.
  Это особенно было верно для китайских, монгольских, тибетских и корейских заключенных, которые с начала Великой Китайской Чистки в 1951 росли в числе, пока не составили более 50 процентов рабского населения.
  Рабам Колымы не разрешали читать газеты, но заключенных использовали на рабочих местах в конторах, всегда получающих часть информации по радио. После отлета правительства из Москвы крах организованного сопротивления больше невозможно было скрывать. Это привело к массовому дезертирству среди охранников и расстройству дисциплины.
  Первый мятеж произошел в лагере Elgen на Реке Taskan, в 155 милях к северо-западу от Магадана. Рабы, завладевшие некоторым количеством взрывчатых веществ, используемых на дорожном строительстве, взорвали пулеметные башни и подавили и убили оставшихся охранников. Самые тяжелые потери были причинены им не деморализованными охранниками, но стаей волкодавов, которые были стандартной особенностью каждого Колымского лагеря. Именно так Берзин, лидер мятежа, получил наполовину разодранное и надолго парализованное лицо.
  После захвата Elgen повстанцы, погрузившись в грузовики и джипы, вооруженные оружием гарнизона, двинулись к Yagodnoye, следующему большому лагерю, на расстоянии в 30 миль. Охранники в Yagodnoye были разгромлены внезапно и быстро. После опроса заключенных, всех охранников, кроме двух, имевших репутацию гуманных, были отведены в болота и расстреляны.
  После Yagodnoye были Balagannoye, и наконец, столица, Магадан. Оставшиеся без руководства и связи и боящиеся их собственного будущего маленькие отделения MVD приняли их судьбу покорно и сопротивлялись лишь спорадически. Так называемое свободное население в Магадане и некоторых других центрах было крошечным меньшинством, которое быстро переменило свои убеждения, когда ветер подул в другую сторону. После падения Магадана, вся огромная территория от рек Лены и Алдана до Амура и Тихого океана, стала административной нейтральной зоной.
  Вторая и намного более кровавая фаза борьбы заключалась в боях между возникшей Республикой Преступников и обычными преступниками, которые составляли четверть населения лагерей. Во всех цивилизованных странах, включая царскую Россию, политические заключенные получали лучшее обращение по сравнению с преступниками. Тоталитарные режимы полностью изменил эту процедуру. В нацистских и советских концентрационных лагерях обычные преступники были назначены ответственными за внутреннее управление, как "kapos", старшие по баракам и диспетчера трудовых бригад.
  Таким образом, "urki", как российские преступники называли себя, имел свободу ограбить, наказывать и судить kontry, заставляя их работать до смерти в бригадах под их командой. urki были хуже, чем волкодавы, и едва ли более гуманны.
  
  Колыма, 3-е августа
  
  После восстания была предпринята попытка включить urki в новое сообщество, но она провалилась. С исчезновением давления дисциплины, преступники стали даже более подрывным элементом, своим воровством, пьянством, насилием и убийствами сделав жизнь невыносимой. Тогда, во время полярной ночи 1957, ужасная гражданская война разгорелась на всем протяжении Колымы и закончилась выселением urki из городов и лагерей. Большинство из них погибло в тайге; некоторые перешли к politicals и были приняты; несколько тысяч, как говорят, бежали в недоступные области севера, где они жили охотой, как местные уроженцы, племена охотников и рыболовов - чукчи и другие.
  После этого, Берзин и его коллеги смогли начать создавать некоторое подобие порядка в обширном государстве, которое так неожиданно стало им принадлежать - государство из приблизительно 2 миллионов голодных и несчастных преступников, которые стали временно управлять самым богатым золотоносным регионом на земле.
  В начале Второй Мировой Войны Колымские шахты производили 4-5 миллионов унций золота ежегодно; в то время как общий объем производства остальной части мира, согласно авторитетным источникам, был 32 миллиона унций. Между Второй и Третьей войной, Колымская добыча золота росла дальше, в то время как золотодобыча в остальной части мира упала; так Республика Преступников потенциально контролировала 20 - 30 процентов общей добычи золота в мире.
  В Организации Объединенных Наций никто не предвидел такого поворота событий. В общем проекте на период оккупации все природные ресурсы, шахты и отрасли промышленности должны были быть отданы под управление Временного российского правительства под наблюдением UNITOC.
  Временное Оккупационное Командование должно было проследить, чтобы доходы временного правительства собирались и тратились на будущие потребности по плану долгосрочной реконструкции и программы реабилитации. Но власть Временного российского правительства все еще заканчивается примерно на Урале; и ООН управляет только теми частями азиатской России, которые находятся под прямой военной оккупацией: Камчатка, Сахалин, Владивосток и некоторые другие населенные пункты. Таким образом, единственный способ получить контроль над Колымой был ввести войска на земли полуострова, что вошло бы в противоречие с согласованным планом и было чревато опасностью международных осложнений.
  Будущее Колымского золота уже было предметом горькой ревности и интриг среди Союзников, каким персидские месторождения нефти были в течение многих десятилетий; кроме того, внезапная потеря 20 - 30 процентов мировой золотодобычи оказала бы катастрофически разрушающий эффект на мировую экономику. Заброшенный полуостров на слое геологического льда, таким образом, стал самой большой головной болью победителей. Решение дилеммы - и многих связанных с ней проблем - дало UNIHOPE. Ретроспективно, решение использовать Колымское золото для финансирования гигантского предприятия восстановления UNIHOPE кажется только логичным; но сделали этот логичный шаг в то время, когда это было значительным подвигом воображения и государственной деятельности - и одно из действительно великих решений, которые сформировали будущее человечества.
  
  Колыма, 4-ого августа
  
  Как только это решение было принято, проблема управления полуостровом перестала быть политическим динамитом и стала вопросом технической эффективности. Очевидно, золото могло быть добыто только местными людьми. Провозглашение Автономной Республики Преступников, "пока не будет созвано Учредительное Национальное Собрание и создано всероссийское центральное правительство и пока правительство не станет способным к эффективному контролю", соответствовало Пункту Семь из Временного заявления Организации Объединенных Наций - продукта Денверской Декларации - которое поощряло формирование фактически местных органов власти в освобожденной Азии.
  В других отношениях, провозглашение Берзина и его друзей также было разумным и деловым. Это была, главным образом, работа доктора Хсио, бывшего преподавателя международных законов в Бэйпине, Национальном Университете, который был приговорен к 20 годам заключения за "контрреволюционную троцкистско-маоистскую пропаганду" и прожила на Колыме пять лет, как уборщик уборных.
  Основными моментами декларации было то, что "Временное правительство" республики признавалось де-факто преемником Дальстроя, советской организации, которая прежде управляла территорией; то, что оно должно функционировать под наблюдением UNITOC, но обладает местной автономией в соответствии Пункту Семь Заявления; то, что общая сумма добытого золота должна быть отдана UNIHOPE в обмене на получение пищи, жилья, одежды, медикаментов и постепенную репатриацию тех, кто желает вернуться в их страны происхождения, как только позволят условия.
  Спустя три дня после первой радиосвязи со штабом ООН, первая миссия UNIHOPE приземлилась в аэропорту Магадана. Ее возглавлял бригадный генерал сэр Роберт Маннингхэм, D.S.O., C.B.E., который смотрел на эту миссию с некоторыми опасениями, и был приятно удивлен приемом, который встретил. В его первом письме леди? Маннингем-Вард он написал: "Эти лидеры преступников не только чрезвычайно разумны, но некоторые из них, как профессор Хсио, восхитительные парни. К тому же, Хсио учился в Итоне и сумел сохранить его перевязь (прим.перевод. - мантию? Ленту? Не знаю, что там у них положено в Итоне), но использовал это, мне жаль говорить, для портянок. Он говорит, что это спасло его оставшиеся шесть пальцев на ногах".
  
  Колыма, 5-ого августа
  
  Репутация Берзина первоначально базировалась на факте, что он был из горстки обитателей лагеря Elgen, действительно виновных в том, за что их осудили. Он был признан виновным в возрасте шестнадцати лет по пунктам 7, 10 и 11 Статьи 58 советского Уголовного кодекса: Мятеж; Контрреволюционное Возбуждение и Пропаганда; и Организация Контрреволюционной Группы. Как школьником в Одессе он участвовал в недолгой деятельности группы подростков, чьи родители пали жертвой чистки. Группа назвала себя "Месть за наших Родителей" и была быстро схвачена после издания ее первой расписанной по трафарету листовки. Он получил 15 лет, которые, после того, как он отсидел их, были автоматически увеличены еще на 10.
  Ирония истории Берзина в том, что его собственные родители не попали под чистку; он присоединился к организация ради его подруги, Маши. После того, как он был пойман, его родители, оба уважаемые члены партии, были, конечно, тоже арестованы; он никогда не слышал о них с тех пор. Ему теперь сорок один год, 25 из которых были потрачены в лагере; беспрецедентный случай долгожительства на Колыме, который сделал его легендарной фигурой. Он невысок, коренаст, обладает огромной физической силой и подобным маске лицом, в котором заметно несоответствием между парализованной половиной и другой. Он говорит немного и спокойно слушает других; невозможно понять внутренний мир человека, который в течение четверти столетия был рабом и все же сохранил его достоинство и остался человеком.
  Он говорит, что он - "анархист" хотя он никогда не говорит непосредственно о политике. В этом отношении Берзин не является исключением. Почти любой из экс-преступников, с кем я говорил, не интересуется политикой, и большинство из них признается с некоторым сомнением, что они "анархисты" и "последователи Толстого и князя Кропоткина". Если пожелать объяснений, они нерешительно скажут, что источник всего зла и главный враг человека - государство; если государство отменить, то все было бы хорошо, и все люди станут братьями. Если Вы пытаетесь спорить с ними, они смущаются и замолкают.
  Причина этого, я уверен, в том, что их знание "анархизма", как они его понимают, неопределенно и основано на туманных слухах. Большинство китайцев в основном неграмотно; те, кто происходят из бывшей Советской империи, никогда не были оппортунистами, чтобы читать об анархизме - или любом другом "изме", кроме официальной версии Коммунизма. И с момента их ареста им не позволяли читать, в случае Берзина - начиная с шестнадцати лет. Таким образом, невозможно для них иметь любые ясные политические идеи; политика, как большинство вопросов вне их узкого горизонта, заставляет их скучать и делает их мышление беспомощным. Их умы, оголодавшие без чтения, развлечений и контакта с внешним миром, стали вялыми; удивительной, что их интеллект не полностью истощился из-за отсутствия применения.
  Те, кто потратил больше 10 лет здесь, боятся возвращения в мир, от которого они отдалились. Перед их освобождением они работали 12 - 14 часов в день на голодной порции и при невообразимых условиях труда. Теперь они работают шесть - семь часов, хорошо питаются, одетые и размещены в жилье, которое кажется им роскошью. Но их физическое и умственное восстановление - медленный процесс, и многие вспоминают прошлое так или иначе.
  Немедленно после освобождения, когда появились еда, лечение и теплая одежда, уровень смертности резко повысился в течение нескольких недель. Тысячи рабов, которые ранее жили чистым инстинктом выживания, умерли, когда напряженность в них исчезла и можно стало расслабиться. Короткое время спустя, волна алкоголизма охватила Колыму, и Берзин и его коллеги были вынуждены ввести запрет.
  Другие моды и повальные увлечения последовали за этим.
  Постоянно торопиться стало второй натурой kontry, так что они не знали, что делать с внезапно появившимися долгими часами досуга. Скука и неугомонность, особенно в течение месяцев полярной ночи, привело к играм на деньги, занятиям ремеслом и вышивкой; люди также взяли на воспитание много домашних животных и стали готовить сложные кулинарные изобретения - чем дольше готовить эти блюда - тем лучше.
  
  Колыма, 6-ого августа
  
  Одна из любопытных особенностей Колымы - огромная популярность "рассказчиков", которые, в отсутствие книг, стали постоянным явлением во всех советских тюрьмах и трудовых лагерях. Рассказчик редко сам сочинял истории; главным образом, он давал свою собственную версию романов и историй, которые он читал в прошлом. Таким образом, рабство привело к возрождению древней профессии бардов.
  В лагерях рассказчик был человеком, чья жизнь и имущество были в безопасности даже от преступников. В свободной Республике Преступников он стал хорошо оплачиваемым профессионалом. Потеряв привычку к чтению, большое количество рабочих предпочитает собираться по вечерам в комнате отдыхе, чтобы слушать от бардов более краткие, но более красочные версии Анны Карениной, Гамлета или Арабских Ночей.
  
  Колыма, 8-го августа
  
  Главная нерешенная проблема, мешающая вернуться к полной нормальности - отсутствие женщин. Пропорция женщин к заключенным мужского пола в лагерях была один к ста. Это привело к событиям, которые можно найти только в первобытных обществах. Таким как многомужие, когда несколько мужей делят одну жену, и культ женственности, выглядящей, как матриархат на стадии становления.
  
  Колыма, 9-ого августа
  
  Пять лет прошло с тех пор, как мятеж в Elgen принес освобождение рабам Колымы. Даже этот отрывочный отчет может показать глубокие раны на душах и телах этих людей, медлительность процесса восстановления, и большое число тех, в ком необратимо ухудшились человеческие качества. Если рассмотреть общее количество более чем 20 миллионов бывших рабов, и умственную деформацию так называемых "свободных граждан" - тогда каждый задастся вопросом: что еще два или три поколения этого режима сделал бы с людьми?
  Но есть определенное утешение в мысли о том, что хотя мы хотели избежать этой войны почти любой ценой, это сам Советский режим вынудил нас разрушить его; очевидно, есть закон, который заставляет такие режимы совершать самоубийство в их неуемной жажде власти. Любая тирания несет семя ее собственного разрушения - но какая ужасная цена для человечества...
  
  Колыма, 10-го августа
  
  Хсио выделил мне угол в своем доме; там были Берзин и два других члена Временного правительства. Первый был беспокойным человеком, бывшим школьным учителем из Латвии, который отвечал за общественную программу перевоспитания; он производил несколько подавленное впечатление.
  Другой была Матушка Серафимова, старая российская крестьянка с морщинистым лицом и молодыми глазами, которая едва сказала слово в течение целого вечера и, вероятно, поняла немногое из того, что было сказано, но чье присутствие излучало странное чувство мира и тишины. Серафимова - неграмотна и не имеет никакой особой функции в правительстве, но она была единодушно избрана из-за этого неопределимого качества, которое, кажется, производит эффект очищения на всех, кто встречается с нею. Короче говоря, она, возможно, почти как святая, насколько это возможно для людей в это время и в этом месте.
  Я должен упомянуть здесь, что у каждого лагеря рабов, казалось, был свой "святой" так же, как свой рассказчик, мы пили чай и говорили; беседа вскоре прекратилась. К концу вечера я спросил Хсио, что было основным уроком, который Колыма преподала ему.
  Он неопределенно улыбнулся; и тогда впервые заговорила Серафимова. Она сказала:
  - Покажите ему свои картины.
  Хсио поднялся и вскоре вернулся с несколькими рисунками тушью, которые он сделал. Это были пейзажи в классической Китайской традиции: несколько печальных, редких деревьев-лиственниц Колымы; изодранные мужчины, идущие на работу; на заднем плане - монотонная линия тайги и пустынные утесы, скрывающие гавань Магадана.
  - Они не достойны, - сказал Хсио, фактически покраснев. - Но это то, чему Колыма научила меня.
  Он указал тонким, узким пальцем на фигуры на переднем плане, и затем я увидел, что он имел в виду. У людей и деревьев на пейзаже были тени. С незапамятных времен китайские живописцы делали их картины без теней на них.
  - Вы видите, - объяснил он, - три месяца летом солнце никогда не заходит на Колыме. Свет почти горизонтален; таким образом, объекты бросают очень длинные тени. Однажды я внезапно увидел эти тени и обнаружил, что моя картина не будет полна без них; таким образом, я добавил их. Для взрослого живописца в классических китайских традициях, это - очень смелый и революционный поступок. Все настоящие революции происходят в глазах и умах людей. Они произойдут даже в людях Колымы. Все остальное не имеет большого значения.
  
  Москва, 15-ого августа
  Назад с Колымы.
  
  Я, должно быть, подхватил какую-то лихорадку в наполненных комарами болотах и в течение прошлой ночи я был замучен кошмаром. Мне снилось, что UNIHOPE и свободная Республика Преступников, и спасение детей, и Большая Лотерея существовали только в моем собственном воображении, родившись из расстройства и отчаяния; и в реальности мстительность, жадность и слепота сердца заставили победителей повторять грубые ошибки прошлого и выбросить последний шанс человечества на спасение. Я проснулся в холодном поту среди ползающих клопов.
  
  КОНЕЦ
  
  Свободные Мысли, Свободные Слова
  АЛЛАН НЕВИНС
  Киев, 1960
  
  - КУДА мы пойдем отсюда? - горько спросил вице-канцлер Кембриджского университета два месяца назад, когда он и дюжина других русских, американских, французских, немецких педагогов находились в Кремлевских Садах, глядя на руины университета, среди все других развалин центра Москвы. - Как можем мы когда-либо начать что-то снова?
  Он и другие члены UNRUSCEP (Объединенный Комитет стран по Образовательной политике России) были бы менее обескуражены, знай они, что я услышал во время отъезда в Москву. Три хорошие новости поступили ко мне в последние несколько дней. Во-первых, три больших американских фонда, Форда, Рокфеллера и Карнеги, наконец, достигли согласия в объединении их доступных ресурсов в гигантском усилии реабилитировать научный русский язык и технические учреждения. Во-вторых, часть руководителей азиатских, американских и европейских университетов, имеющих ранее совместные с российскими исследования, уже просматривают их списки выпускников, пытаясь мобилизовать силы, чтобы помочь перезапустить образование в Советском Союзе. И в-третьих, Парламент Пакистана сделал специальное ассигнование, эквивалентное 4 с половиной миллионам долларов, для помощи нуждающимся российским ученым и учителям - галантный жест, которому более крупные страны могли бы подражать.
  Денис Брогэн из Кембриджа был бы еще менее растерян, если бы он услышал разговор, который я только что вел здесь в Киеве с Николаем Антоновым.
  Сам факт разговора с этим выдающимся педагогом и генетиком представляет собой сюжет для драмы. Это почти то же самое, как если бы воскрес великий Западный ученый. Антонов, последователь замученного генетика Вавилова, который давно умер в Саратовском концентрационном лагере, и сам был одним из первых пострадавших в массовых чистках русской генетики, которые последовали за внезапным возвышением печально известного пророка Марксистской псевдонауки Трофима Лысенко. Поскольку Политбюро сделало Лысенко абсолютной истиной, Антонова сослали в трудовой лагерь; позже он был освобожден и повторно арестован; наконец, он исчез настолько бесследно, что все считали его погибшим. Но к концу последней революции он внезапно появился вновь.
  Теперь Антонова вызвали в UNRUSCEP. Я приехал в Киев специально, чтобы обсудить с ним его планы.
  - Мы принимаем, как очевидное, что основной элемент в нашем образовании - Американизм, - заметил я. - Вы принимаете, как очевидное, что основным элементом в вашей образовательной системе должен быть Russianism, Российский дух, так долго искажаемый и удавляемый Коммунистической диктатурой. Где Вы найдете средства для того, чтобы исправить это?
  - Российский дух! - воскликнул седовласый Антонов, его фигура согнулась, его лицо покрыто морщинами, но его глаза все еще полны огня. - Для этого мы должны вернуться к старой России: великим правдоискателям прежних времен - нашим бессмертным авторам, как Tolstoi и Тургенев, нашим могучим поэтам, как Пушкин и Лермонтов, нашим историки как Klyuchevsky.
  Здесь в Киеве, Матери Городов России, Кентербери Святой Руси, в течение многих столетий была религиозная столица страны и в течение полутора столетий - один из ее главных интеллектуальных центров, должно быть легко получить представление о прошлом и будущем.
  БОльшая часть города, как столь многие другие в Европе, стала пеплом и обломками. Но университет Святого Владимира был передан военному училищу. Это здание древней Киево-Печорской Лавры, посвященной в одиннадцатом столетии Нашей Леди, как монастырь полуотшельников. Расположенный вне руин Золотых Ворот оно неподалеку от песчаного берега Днепра. Длинные бараки, где когда-то учились послушники, превращены в классные комнаты и лаборатории. Архимандрит, который управляет монастырем, как его почти бесчисленные предшественники, дававшие кров тысячам паломников, дал приют многим учителям и студентам.
  Другие поселились в полуразрушенных домах Печерского района. Мы вели наш разговор почти на расстоянии броска камня от древней могилы Нестора Летописца, родившегося более девятисот лет назад. С памятью о так многих святых, терпеливых, аскетических людях, освящающих стены монастыря, люди здесь должны быть способный изучать философию.
  - Что Вы думаете о перспективах? - спросил я Антонова.
  - Я начинаю надеяться! - объявил он. - Мы должны вернуть лучшие элементы российского прошлого, как Вы предполагаете. Но наша центральная цель должна быть более важной чем это. Нашим центральным достижением будет учреждение, впервые во всей русской истории, основных свобод мысли, речи, публикаций и организационных свобод, на которых должны основываться реформы в образовании, и все авансы в науке, литературе и искусстве. Вы помните слова еврейского пророка Иеремии? "Изумительное и ужасное совершается в сей земле: пророки пророчествуют ложь... и народ Мой любит это." Со свободой мысли, свободой речи и печати мы сможем изгнать лжепророков.
  - Цель легко установить, - прокомментировал я. - Но с целым поколением безнадежно неправильно воспитанных, добиться ее будет трудно. Мы хотя бы хорошо начали?
  - Да! - твердо ответил Антонов. - Организация Объединенных Наций положила прекрасное начало. После освобождения российского народа от неволи его не будет сдерживать цепями и клетками.
  Он указал на флаг Организации Объединенных Наций, трепетавший бок о бок с недавно принятым российским триколором, прежним флагом торгового флота.
  - Ваше решение поручить перевоспитание смешанным группам российских и Западных экспертов, - сказал он, - спасет нас от худших ошибок, совершенных великими державами в Германии и Японии после Второй мировой войны. Вы помните? На Потсдамской Конференции победившие союзники договорились, что они начнут систематическое перевоспитание всего немецкого народа, от нацизма, как не только триумф физической силы, но идеологическое и духовное принуждение и порабощение немцев. В то же самое время, они косвенно договорились о подобном перевоспитании японцев. Хорошая идея. Но тогда эта жизненная работа по перевоспитанию осталась исключительно в руках победителей. Новая система взглядов была наложена на народ, как часть договора с побежденным. Конечно, им заткнули рот. Это не сработало. Теперь Вы поступаете лучше.
  - Да, - согласился я. - Люди Запада и люди России - не победители и побежденные. Мы - партнеры.
  Самое поразительное доказательство того, что мы - партнеры - в работе Международной Атомной Комиссии. Доктор Ральф Бунч, глава этой комиссии, совершил мимолетный визит в Киев на днях, сопровождаемый почтенным Альбертом Швейцером, одним из его советников Швейцер, которому сейчас восемьдесят пять, мыслит энергично, как всегда. Доктор Бунч едва ли мог найти более блестящего помощника, чем этот всемирно известный гуманист, доктор и теолог. Оба отказались говорить с репортерами. Но как физик в университете, Швейцер был красноречив; красноречив о возможностях теперь, когда мы можем перейти от экспериментов с атомными субмаринами и самолетами, от атомных бомб и ракет - к свободному развитию мирного потенциала атомной энергии.
  - Наши инженеры перевернули мне голову сегодня их разговорами, что может теперь сделать мир с атомной энергией, - сказал он. - Если бы мы могли покинуть эту разорванную войной землю сейчас, в 1960 году, и не возвращаться до 2000 года, мы были бы изумлены прогрессом. Они говорят мне, что мы бы едва поверили фантастическим достижениям в богатстве, комфорте и общем благосостоянии человечества, сделанным за 40 лет нашего отсутствия.
  Среди этих инженеров канадцы и австралийцы являются особенно видными. Первые запланировали использовать атомную энергию при реконструкции городов - подумайте об экономии, когда сталелитейные заводы смогут управляться без угля; поставка энергии и повышение температуры рядом и в пределах Северного Полярного Круга - предмет, в котором у экспертов Оттавы особая компетентность; и использование этой энергии для орошения засушливых и полузасушливых областей в Центральной Азии - проблема, о которой с уверенностью может говорить австралийский технический персонал.
  Международная Атомная Комиссия считает, что арктическая зона и субарктический пояс во всем мире, включая Сибирь, Гренландию и Аляску, может теперь рассматриваться, как единое целое - и мы уже многому научились от русских о возможности его развития.
  Физики здесь говорят что огромные атомные заводы Красного режима стоят намного более, чем 10 миллиардов долларов. Советы пытались создать плутониевую Бомбу, что, к счастью, им не удалось и стоило еще больше миллиардов. Несмотря на недавнее разрушение, большая часть советских установок все еще цела. Доктору Бунчу объявило это множество немецких инженеров, которые были буквально вынуждены работать на Советский Союз после Второй мировой войны, а теперь вне себя от радости, что они теперь - свободные люди, которые в состоянии присоединяться к усилиям свободного мира.
  Редактор Vedomosti, газеты, возникшей в Киеве несколько месяцев назад, истощенный, циничный и чрезвычайно интеллектуальный человек среднего возраста, воспитанный на либеральных авторах, таких как Грановский, Станкевич и Милюков, а не на Марксе и Kautsky. Задолго до войны его сослали из Тюрьмы Lubianka в лагерь для интернированных около Тифлиса. Теперь он уверил меня, что советское образование должно быть отброшено почти полностью, так как это был огромный обман.
  - Обман, - сказал он, - как и почти все остальное в Коммунизме. Просто вспомните несколько фактов. Вспомните, что сталинская Конституция со всеми ее гарантиями гражданских свобод была принята в 1936 году, одновременно с проведением беспощадных чисток. Только вспомните, что Верховный Совет, ложный парламент, который сталинская Конституция наделяла высшей властью, был штемпелем и более ничем. Да ведь тот Верховный Совет заседал во время Второй мировой войны только четыре кратких сессии! Так же дело обстояло и с советским образованием. Оно выглядело демократичным; фактически же это была система лжи, поддерживающей диктатуру. Что Ваш Томас Карлайл говорил относительно французской Революции? Что это была "правда в адском огне." У нас был адский огонь, чтобы сжечь накопленные обманы и неправды, и теперь нам нужна правда, чтобы восстановить ее.
  Никто, кто не проводил исследование Советского образования, которое проводит UNRUSCEP, не сможет понять силу этого сердитого заявления.
  Слова редактора повторно разбудили старое эхо. "Школа вне жизни, вне политики - это ложь и лицемерие" - написал Ленин. И потом Ленинистическая политика сделала саму школу полной лжи и лицемерия. "Образование - оружие, чей эффект зависит от того, кто держит его и против кого оно нацелено", - сказал Сталин Герберту Уэллсу. И Сталин, особенно после исторической резолюции ЦК коммунистической партии в 1946 по идеологической деятельности, сделал намного больше чем Ленин для захвата школы.
  Даже в детском саду, учителя использовали в играх слова, которые знакомили малышей с легкомысленным восхищением Советской Армией, почитанием коммунистической идеологии и портретов Ленина и Сталина. С первого класса по десятый - в Советском среднем образовании есть только 10-летняя программа в отличии от американский и британский 12-летний школы - детей учили, что жизнь должна быть построена по коммунистическому образцу. Даже в первых классах они изучали старую надпись на воротах на Красной площади, сделанную советским режимом: "Религия - опиум для народа". Они учились ненавидеть Западную жизнь и культуру. Детей тренировали в любви к войне. Их учебники рисовали картину борьбы с капиталистическими врагами. Они были переполнены искаженными представлениями о свободных демократических государствах.
  Таким образом, они узнавали, что Соединенные Штаты были в руках высокомерных миллиардеров, которым принадлежат медь, сталь, нефть или производство мясных продуктов, и на этих господ работают миллионы рабов, получающих нищенскую зарплату и живущих во вредных трущобах. Им говорили, что англичане обычно расстреливали невинных туземцев из пушек. В высшей школе им преподавали курсы экономики, чтобы доказать, что Соединенные Штаты и другие страны были поставлены на колени Великой Депрессией после 1930 - "мировым кризисом капиталистической экономики" - и скоро новый, еще более страшный кризис разрушит Запад.
  Теперь, как сказал Антонов, проснулась надежда на лучший день. В Петрограде (возрождение старых названий - вклад в перевоспитание) университет был восстановлен так же энергично, как и в Киеве, Харькове и Одессе. В Казани университет с его ценной библиотекой и лабораторией, остался цел. Учителя и студенты десятков технических школ возвращались назад. Лекции, которые дает Т. С. Элиот в Москве о духе современной американской и британской литературы - чрезвычайно посещаемы, и описываются во множестве газет. Мы боялись, что наши ученые, особенно те, кто помогал создать атомную бомбу, будут рассматриваться с сильным предубеждением. Поэтому особенно хорошей новостью стало то, что следующей весной Нильс Бор планирует провести в Москве семинары по математической физике, куда соберет многих из лучших молодых ученых страны.
  Остаются предубеждения против "декадентских буржуазных идей", против "прото-фашистского" представления истории, против "реакционной экономики" и против того, что бывший советский Министр просвещения Калашников назвал "правым оппортунизмом". Даже с помощью всех образованных беженцев, которые сейчас возвращаются домой, понадобится поколение, чтобы закончить переориентацию.
  Но Западные книги импортируются в больших количествах для миллионов русских, которые читают на английском, французском или немецком языках - в дополнение к многочисленным переводам на русский язык, которые также распространяются.
  В разоренном революцией городе Romny рядом здесь, школьная директриса гордо показала мне первый из новых текстов.
  Новые тексты! Так же, как в Германии после крушения Гитлера оккупационные силы торопливо брали донацистские учебники, дорабатывая их до требований настоящего времени, так и здесь наша подкомиссия по русским просто собрала лучшие досоветские тексты и быстро, но умело пересмотрела их, чтобы удовлетворить миру 1960 года.
  Кроме того, несмотря на все невежество, дезинформацию и умственное искажение, мы находим удивительных учителей.
  - Нас не так ужасно дурачили, как Вы думаете, - сказал пожилой глава Ромнинской средней школы, когда мы обсуждали набор учителей. Мы сидели у разбитого деревянного здания, которое Советские власти хвастливо звали "институтом", и он указал на потертого однорукого коллегу, спускающегося по ступеням. - Он был в Сибири - Вы думаете, его одурачили? - Он коснулся медали на левой стороне груди. - Я служил в Германии и Чехословакии после Второй Мировой Войны. После того, что я там видел, Вы думаете, меня одурачили? У нас были книги, и Голос, - его челюсть застыла. - Вы думаете, мы не негодовали - тихо - когда мы увидели Ивана Майского, который издал наш учебник, продолжая работать во Внешней Монголии, и вынуждал переписать его, чтобы устранить ошибки 'расистов' и 'колониалистов'? И пойти в Тихоокеанский Институт Московской Академии наук и унижаться за 'отклонения' в учебнике, и обещать всегда писать в духе "Правды Stalinite"?
  - Вы думаете, мы не негодовали, когда Юджин Тарл был вынужден переписать его классическую историю вторжения Наполеона в Россию, чтобы дать меньше заслуг в его поражении царю, генералам и дворянам и больше заслуг рабочим и крестьянам?
  Старый учитель отбросил назад голову и погрозил кулаком.
  - Вы можете сказать, что такие люди, как я сам, являются исключением. Но я говорю Вам - это бесчисленные крестьянки, учащие детей, которых не одурачили. Российский народ был честен. Он требовал думать честно, уважать чувства, действовать прямо. Множество было одурачено. Но многие - не были. И Вы не можете понять радость этих многих от того, чтобы однажды стать людьми, рассматриваемыми, как честные, взрослые, порядочные - лидерами, которые обращаются к нашей лучшей половине и нашим самым высоким инстинктам, а не к худшим.
  При помощи таких русских, как Антонов, как редактор Vedomosti и как старый учитель средней школы, UNRUSCEP проводит восстановление русского образования. Обеспечивает его книгами и периодическими изданиями, которые дают точное представление о мире. Учителей, студентов и родителей поощряют обсуждать спорные вопросы с одной лишь целью достижения объективной правды. Образование децентрализуется, одним из дефектов советского образования был то, что все решения - даже о ремонте школьного автобуса или покупке лабораторного аппарата - принимались на самом верху. Профессионально-технические училища, которые часто были лишь другим название принудительно-трудовых школ, с молодежью, чередующей четыре часа учебы с четырьмя часами фабричного тяжелого труда, будут преобразованы. В десятках высших образовательных учреждений будут установлены тысячи свободных стипендий.
  Немногие из посторонних понимают, что в значительной степени советские университеты и политехнические школы предлагали кастовое образование. Взносы за обучение нагружали учеников в большой степени в пользу семей членов коммунистической партии - то есть, правящего класса.
  Прежде всего, мы подчеркиваем свободу: свободу слова, прессы, радио, кафедры проповедника; свободу исследования, преподавания и публикаций; даже свобода ошибаться. За не очень долгое время, с помощью ценностей свободы мы надеемся полностью изменить русскую систему. Однако мы понимаем, что российское образование должно отличаться от нашего, быть подходящим для русских традиций, привычек и окружающей среды.
  Дух нашей работы - международный дух. Символическая относительно его характера сцена имела место три недели назад в Харькове, когда кости великого ученого Ильи Мечникова, грубо выкопанные из могилы при недавних беспорядках, были повторно захоронены в месте его рождения. Мечников, который умер в 1916, был одним из самых великих биологов и патологов России. Он работал у Пастера в Париже и, в конечном счете, стал преподавателем в Институте Пастера. Представители 20 стран приехали, чтобы посетить церемонию. Глава Патологического Института в Берлине, первоначально возглавляемого Рудольфом Вирчоу, председательствовал, так как часть самых важных открытий Мечникова были изданы в Вирчоу Archiv. Выступали директор Института Пастера, и представитель Института Рокфеллера в Нью-Йорке.
  Потом воспользовался случаем мэр Харькова.
  - Мечников, - сказал он, - показал нам истинный способ завоевать человеческие умы - через науку и образование. Мы должны следовать по его стопам; мы должны применить его дух к большой работе, лежащей перед нами.
  
  КОНЕЦ
  
  ЗАНАВЕС ПОДНИМАЕТСЯ...
  J, B. Пристли
  Москва, 30 июня 1960
  
  Я только что вернулся после нескольких часов разговоров, чая и табака (ничто из чего не полезно для здоровья) в Клубе Писателей. Это, конечно, не то здание в центре Москвы, которое я знал по поездке 1945 года. Это - часть профсоюзного клуба, около предместий, которое писатели занимают, пока они не смогут построить свое собственное здание. Все время, что я был там сегодня, он был переполнен и, казалось, потрескивал от взволнованных разговоров. Сейчас тут, конечно, куда больше говорят на английском языке, чем в конце Второй мировой войны, но большую часть беседы трудно понять; и хотя у меня есть превосходный переводчик (мой старый знакомый профессор Карпов), я должен признаться, что в своем возрасте начинаю считать такое количество разговоров скорее утомительными.
  Где-либо еще, фактически, это было бы просто невыносимый, но здесь, в России, даже разговор с писателями, никогда не бывшими моими любимыми собеседниками, можно выносить в течение четырех или пяти часов. Пока мы вернулись к старой российской атмосфере чая, табака и огромного хаотичного спекулятивного разговора, очень отличающейся от атмосферы Коммунизма с ее полувоенным Тевтонским воздухом, ее дисциплиной, краткими командами и пропагандистскими попугайскими фразами, которые были, очевидно, такими неправильно для этих славян.
  Они все еще не могут понять, что мы, писатели на Западе, не собираемся в клубах вроде этого, чтобы раскритиковать работы друг друга, чтобы сформировать группы с общей философией, чтобы выпустить манифесты и программы. Они занимались этим задолго до большевистской Революции, и теперь, когда Политбюро и MVD напоминают дурной сон, они все еще занимаются этим старым российским способом. К счастью, эта самогруппировка российских интеллектуалов и художников, такая странная для нас на Западе, помогает посетителям понять, что сейчас здесь происходит. Сначала все это кажется настолько запутанным и непонятным, что любой впадет в отчаяние; но потом, после объяснений, схема начинает вырисовываться.
  Во-первых, мы должны помнить то, что произошло с искусствами здесь во время режима Красных. Было четыре периода. Первый, сразу после Революции 1917, был одним из диких экспериментов, с Мейерхольдом в театре и Маяковским среди поэтов, и нового Массового Человека выражали самым эксцентричным индивидуалистическим способом, в то время как Ленин, собственный вкус которого был консервативен, пожимал плечами на эти выходки. Тогда партия сказала, что эта дикая работа не достигнет цели, что искусства должны быть понятны рабочим, теперь сталкивающимся с Пятилетними Планами и очень тяжелыми жертвами.
  Тогда настал длинный второй период, Социалистического Реализма, который означал фактически технически традиционное исполнение тем, одобренных партией. Это произвело постановки о правильных "Советских героях", романы о цементных работах, и картины, которые были похожи на самые унылые выставки Британской Королевской Академии 1882 года.
  Третий период, очень короткий, был начат Второй мировой войной и разрешением художникам прославлять обычное патриотическое чувство, с большим акцентом на великих российских лидеров, таких, как Иван Грозный и Петр Великий внезапно появившиеся в романах, историях, пьесах, фильмах, как Марксистско-ленинистическо-сталинистские герои.
  Потом, в 1946, когда Политбюро начало роковой неправильный поворот, начался четвертый, последний и худший период. Художники были твердо зажаты в самой узкой линии партии. Подлинно творческие люди отступили, некоторые из них в отчаянии отказались от их искусства, когда партийные работники передавали указания, приветствуя страдающую манией величия политику партийных боссов. Похвалы Сталину были настолько громкими и неискренними, что они смутили бы и Чингисхана. Почти все связи с Западным Миром был разорваны. Страна, обнаружившая, что изобрела все, стоящее изобретения, и ею теперь управляют люди с божественной непогрешимостью, не нуждалась в импорте иностранных произведений искусства, в изучении того, что думают и чувствуют другие страны, чтобы освежить ее собственный дух в универсальном источнике человеческого опыта. Цензура была полной, тьма почти всеобщей, пока обе не были разрушены яростью войны.
  Первым результатом освобождения здесь, как все помнят, было огромное взволнованное требование чего-нибудь иностранного и Западного, книг и пьес, картин, фильмов, балетов и опер, полностью отличных от продуктов Cominform, ранее предлагаемых людям. Это было неизбежно, хотя удивляло тех Западных комментаторов, которые предполагали, что русские, и особенно молодое поколение, были полностью пропитана Сталинизмом (они забыли как сравнительно мала была партия, и как стойки человеческие ум и дух - и, не в последнюю очередь, Русские - к такому механическому воздействию).
  Много российских писателей и художников, почувствовав опасность пренебрежения, поторопились следовать за этой модой. Часть из них попыталась стать более американскими, чем сам Голливуд. Они все еще существуют, и часто называются "Командой Хот-догов". Но они больше не воспринимаются всерьез критиками или более вдумчивыми читателями, которые, как теперь ясно, разделены между двумя более поздними группами, сильно и даже горько отличающимися.
  Чтобы понять эти две группы, это необходимо вспомнить российскую историю и уникальную ситуацию и характер русского народа. Русские не являются ни обычными европейцами, ни (и это - более распространенная ошибка) выходцами с Востока. Они - Русские, люди огромной Восточной равнины, народ, в течение многих столетий остававшийся вне главного течения европейской истории, раса интровертов, твердых и все же мечтательных, которые часто становились отсталыми, как страна, и все же верили в свою уникальную и, возможно, мистическую судьбу (народ, полностью неподходящий для марксистской революции, но легко убеждаемый в том, что именно он мог бы спасти мир).
  Как их великая литература девятнадцатого века показывает нам, российские интеллектуалы всегда были разделены между теми, кто чувствовал, что Россия должна поторопиться изучить Запад, и теми, кто считал, что Россия, будучи верной себе, могла создать образ жизни, более богатый и более глубокий, в целом более удовлетворительный, чем что-либо, что Запад знал. Это разделение могло быть замечено даже среди коммунистов. И с исчезновением Коммунистов это разделение играет самую важную роль в российской интеллектуальной и профессиональной жизни.
  Обе эти многочисленные группы можно разделить дальше, и я услышал сегодня много аргументов за эту классификацию от писателей Клуба. Но здесь я предлагаю проигнорировать их, иначе картина станет еще запутаннее; Поэтому я объединю тех, кто обращается к Западу, и назову их Европейской Группой, взяв название "Славяне" для противостоящей группы, которая верит, что Россия должна найти ее собственный путь к спасению. Обе группы сегодня были хорошо представлены в клубе, хотя некоторые из самых важных членов Славян отсутствовали, в основном, потому что они с подозрением относятся к Москве и предпочитают оставаться в провинциях. Но также и часть самых известных европейцев избегают Москвы, проживая в Петрограде, который теперь считается их столицей.
  Европейцы не смущаются тех писателей и художников, которые поспешили после войны последовать за модой на все американское. Они не презирают Англосаксонскую культуру, к чему склоняются Славяне; но они по отношению к Центральной Европе и Франции они вернулись к российским взглядам девятнадцатого века. Поверхностно, эти Европейцы кажутся наиболее революционной группой здесь, и это они - те, кто дали нам Новый Экспрессионизм и большую часть недавних работ, особенно в беллетристике и драме и опере, которые поражают и иногда очаровывают нас в Нью-Йорке и Лондоне. Они создали атмосферу, которая была в Берлине и Москве 40 лет назад, когда все было дико экспериментальным, великолепным и смелым, но не глубоким.
  Будучи так долго ограниченными указаниями чиновников и узостью обычных методов Социалистического Реализма, многие писатели, живописцы и композиторы средних лет с легкостью вывались в их новую свободу с чистой гротескной нелепостью, и за ними последовало еще больше младших художников. Среди них - удивительно большое число женщин. Возможно, нельзя удивляться, помня большую живучесть русских женщин, но было так мало женщин-писателей любой репутации в советской России, что можно забыть, как много женщин большого таланта только ждали свободы.
  Еще больше, однако, женщин в противоположной группе, Славянах. Действительно, по моему мнению, эта группа скоро произведет множество работ высшего качества (в Урнове уже замечена новая книга, "Стальной Лес"), и вернет Россию на высокое место, где она держалась во второй половине девятнадцатого века. Эти Славяне не подражают никому или и ничему извне России. Их вклад в мировую культуру уникален, как у Гоголя, Достоевского, Толстого, Чехова, Мусоргского, Чайковского. В настоящее время многие из их работ могут быть слишком неясными, самозамученными, сомнительно мистическими для нашего вкуса. Факт, что они с презрением отклоняют весь наш Западный образ жизни, может вызвать у нас подозрения к ним (те, с кем я встречался сегодня, были вполне приятны, но также было ясно, что мои пьесы и романы не для них). Некоторые из них показались бы большинству из нас фантастическими и смехотворными, как кажутся некоторым глупыми персонажи Достоевского и Чехова. Но медленно, часто мучительно, они ведут поиск великого глубоко русского духа - той самой знаменитой Души, которая даже не упоминалась при власти коммунистов, но который проявлялась, стремясь в разговоры, даже в те дни, когда время было поздним, полицейские шпионы уходили, и последняя бутылка водки была открыта.
  И хотя у них не будет ничего общего со мной и моим видом - я не обвиняю их, потому что они должны сохранить свою независимость, их существенную русскость - я верю в этих Славян, и предсказываю здесь и теперь, что в заключительной четверти этого столетия российская беллетристика, драма, музыка ослепят и восхитят мир, как они сделали за сто лет до этого.
  
  Москва, 6-ого июля
  
  Слишком много действий в недавно созданных театрах, слишком много недавних ночей с режиссерами и актерами, слишком длительные разговоры.
  Актеры, конечно, превосходны, какими они и были даже в худшие дни Советского режима, который, однако, сослал или заключил в тюрьму много прекрасных режиссеров, таких, как Мейерхольд, который не следовал за линией партии. Московский Художественный Театр, слава Богу, все еще сохранил два зала, лучших в мире - и один из них ставит Чехова, а другой чередует "Наш Город" Уайлдера и "Школу Скандалов" Шеридана. Огромный Театр Красной Армии, теперь названный "Новый Мир", показал удивительно хорошую постановку "Парней и куколок", которой я наслаждался почти так же, как оригинальным шоу в Нью-Йорке несколько лет назад. Оказалось, российское название - Bezdelniki i Zhenshchiny, что буквально переводится, как "Бездельники и Женщины". Гигантский Театр Bolshoi, дом оперы и балета, все еще восстанавливается; и постановка Евгения Онегина, на которую я заглянул туда, в переделанный профсоюзный зал, не имела прежнего масштаба и блеска.
  Кажется, кинотеатры стали намного меньше, чем раньше; и большинство из них показывают копии старых американских, британских и французских фильмов - среди них "Пятый" Анри Оливье и "Секретная Жизнь" Уолтера Дэнни Кэя. Вчера утром я отправился на новый российский фильм, выпущенный в Ташкенте, и, хотя он продвигался слишком медленно для моего вкуса, у него было странное возбуждение качества, скорее как от исполнения мечты. Я выполнил все обещания, данные мной на прошлой неделе в клубе некоторым авторам подлинника.
  Но театр - все еще великий здесь. Я видел пять новых пьес, три из них - российских драматургов (двое из них принадлежат к Европейской Группе, еще один - к Славянам), одна - армянской женщиной и одна - молодым сибиряком большого таланта, Всеволодом Ивановичем Бабушкиным, восторженным Славянином, с которым я ужинал. Он фантастически молод и заставил меня чувствовать себя лет на двести; но если в течение следующих 10 лет он не станет известен, как один из ведущих драматургов мира, тогда я перестану понимать театр.
  Я не мог удержаться от воспоминания о том, как, когда я был здесь 15 лет назад, Эйзенштейн сказал мне, что я должен остаться в России, чтобы преподавать их драматургам элементы построения пьесы. Он не сказал бы такую вещь сейчас. Эти новые пьесы очень отличаются от неуклюжих и разбросанных, которые видели он и я. Проблема с советскими драматургами была в том, что у них было слишком мало умственных ресурсов в их театре и слишком много физических ресурсах. Пока они зажимали себя в партийной платформе и писали с поверхностным оптимизмом, довольно чуждым русскому характеру, эти драматурги могли получить много актеров, декораций, эффектов, которые им требовались, так что в итоге они тратили немного или никакого времени на экономику театра (Были исключения, конечно, особенно среди немногих авторов комедий).
  Теперь московские драматурги изучают, как быть экономичными с персонажами и декорациями, и учат себя строительству.
  Два из театров, которые я посещал, были "театры в круге", со сценой на Нью-Йоркский и Лондонский лад; но хотя этот метод организации используют большинство российских актеров, кто любит близкую аудиторию, больше всего театралы здесь предпочитают рамочную кадровую студию с ее тщательно продуманными декорациями. Здесь есть некоторые очень прекрасные театральные художники, смелые и образные, как Bakst в своих лучших проявлениях.
  В целом, театральный народ прошел через трудности и опасности прошлых лет лучше чем любой другой профессиональный народ, кроме, возможно, музыкантов. Только те режиссеры, актеры, актрисы и балерины, которые изо всех сил стояли за коммунистов, были опозорены.
  Я провел ночь с музыкантами, слушая Новую Московскую Филармонию, дававшую премьеру Рапсодии для Двух Фортепьяно и Полного Оркестра, автора - молодого человека по имени Панфилов, из Одессы. Работа была сыграна с блеском, но, на мой взгляд, находилась значительно ниже тех удивительно массивных симфоний, которые Mozhukin давал миру. Я говорил с Mozhukin в течение нескольких минут - он - один из тех гигантов с львиной головой, которые так часто бывают композиторами или дирижерами - и он сказал мне, что работает теперь над его Пятой Симфонией, в ре-мажоре.
  - В ней нет никаких мук, никакой печали, - сказал он. - Она закончена. Она полна утреннего света, начала счастливого жаркого дня, детского приветствия солнечному свету.
  Великий дирижер, Чарльз Минч из Бостонского Симфонического оркестра, здесь, и он подтвердил мое мнение, что последовательности их оркестров имеют невероятно богатый теплый тон, но что руководство и духовые, особенно последние, все еще ниже, чем в наших лучших Западных оркестрах. Но то, что захватило его - это комбинация из народной музыки и танцев в том, что все еще называется Ансамблями; и именно он сказал, что я должен побывать в Киеве.
  
  Киев, 9-ого июля
  
  У Украины есть своя собственная атмосфера, и она очень отличается от российской. Она более быстрая, будучи богатой, как почва, изобильная, роскошно цветущая, сердечная и юмористическая, но испытывает недостаток в окончательном странном очарование, подобном такому у Снежной королевы, которое есть у самой России. Город не так ужасно пострадал, как это было во Второй Мировой войне, и большинство деревень, что я видел, казалось, не были разрушены.
  Есть огромное количество творческой энергии, выпускаемой здесь. Романы, критические работы, стихи, пьесы, оперы и балеты, кажется, растут, расцветая, из самой земли, как тыквы. Возможно это не так, но я всегда верил, что когда целое сообщество занимается к искусствами, рано или поздно появится большой материал, питающий общественный дух.
  Часть работ находятся все еще на Американо-европейской линии, после непосредственно послевоенной моды; но большая и лучшая часть их - это национальное народное искусство, которое приняло огромные масштабы после разгрома Советов. Верно, что коммунист здесь давали некоторую поверхностную поддержку народной музыке и танцам; но, как сказал мне один из их самых старых и самых выдающихся поэтов, "Украина оказалась в холодной тюрьме, построенной теми мрачными заговорщиками во власти; и самый солнечный свет снаружи выглядел по-другому. Теперь мы самостоятельны снова".
  Было время, целых три дня, когда я чувствовал, что блуждаю по огромному балету, из цветов и звуков. Как Rabelais наслаждался бы здесь! Возможно, они породят нового Rabelais. Во всяком случае, я буду с удовольствием держать пари, что некоторые земные, юмористические гиганты скоро появятся, чтобы поразить и восхитить нас всех. Но я чувствую себя, по крайней мере, на двадцать лет старше, чем хотелось бы, для этой ослепительной и шумной сцены; и завтра я полечу в Петроград, на прохладный тихий Север, с чувством облегчения, что я не должен заботиться о том, что показать - благословите их сердца!
  
  Петроград, 14-ого июля
  
  Благодарите Бога за то, что этот город, по моему мнению, один из самых красивых городов мира, не был разрушен. Все бледно-раскрашенные дворцы над Невой по-прежнему здесь.
  Так старый Отель Савойя, где я живу, и университет с его огромным коридором, где студенты толпились, чтобы поприветствовать меня. Есть хорошие мужчины и женщины, преподающие в этом университете, и у меня были с ними ценные разговоры.
  Славянская Группа, сосредоточенная, как это всегда было, в Москве или отдаленных столицах провинций, не очень хорошо представлена здесь. Этот город всегда был дверью на Запад. Но и Европейская Группа здесь не то же самое, что и в Москве. Они не пытаются обращаться к Центральной Европе или пробовать те же дикие эксперименты в форме литературы, материальном оформлении спектаклей, красках (все еще наименее удовлетворительное искусства в России, хотя я видел некоторые захватывающих новые работы с Юга, под влиянием старых армянских и византийских моделей), что мы находим в Вене и Будапеште, и Праге. Они ищут новую Северную манеру, которую я мельком увидел.
  Возможно, единственный способ описать ее состоит в том, чтобы сказать, что в литературе, театре и музыке - это примерный эквивалент шведскому стилю в архитектуре и обстановке. Он прохладен и четок, не будучи слишком строго функциональным, и является чрезвычайно Северным по ощущению. Но, конечно, эти люди все еще Русские, и они дадут этому стилю их ветреность, их собственную темную теплоту. И это должно быть моим последним словом для современников: то, что русские - это русские, народ великой Восточной равнины. Ясно, что мы были мудры, не "перевоспитывая" их на Западный демократический манер. Они - не народ, пытающийся догнать нас. Вся их история и перспективы слишком сильно отличаются. Лучшие из них, от кого можно было ждать больше всего, уже отклонили большую часть того, что мы им предлагаем. Они должны пойти их собственным путем. Это путь далек от пути Маркса-Ленина-Сталина, который никогда не был действительно их путем, это перемена, которой они всегда хотели. Они хотят искать их собственные души, тогда как при коммунистах им запретили искать, сказав, что у них нет никаких душ. Они хотят выразить то, что находят в тех глубинах, как они делали столетие назад; и я верю, что, когда эти славяне, теперь так осознающие себя, действительно найдут свои характерные формы выражения, эти формы будут одновременно странными и восхитительными для нас, они обогатят весь удивленный мир.
  
  КОНЕЦ
  
  Женщины России
  МАРГАРЕТ ХИГГИНС
  (часть 1)
  
  Москва, 1960
  
  МЫ ТОЛКАЛИСЬ на переполненных, суетливых улицах Москвы, мимо нового зданий, вырастающих всюду из руин, мимо джунглей развалин, которые когда-то были Кремлем, и затем город остался позади. Внезапно жесткие крестьянские пальцы Марины Куприяновой захватили мою руку. Я встретила эту хилую старую женщину в 50 милях от Москвы, безуспешно ищущую больницу, где мог бы быть зарегистрирован ее самый младший и последний сын. Теперь я вела ее домой.
  Она двинулась, чтобы остановить джип. Повернувшись, она бросила долгий взгляд на странную линию горизонта, которая однажды станет новой Москвой, и сказала:
  - Москва была началом и концом и теперь она - снова начало.
  Мой русский язык все еще беден, и я часто запинаюсь. Я могла только понять Марину, но я, конечно, разделяла суть ее мнения недействительности. Я видела Москву вскоре после войны в 1955 и моим последним впечатлением был развал и полный хаос.
  Сейчас трудно поверить, что так много было достигнуто за пять коротких лет мира. Это действительно новое начало не только для Москвы, но и для всей России.
  Моя встреча с Мариной Куприяновой была удачной и с журналистской, и с человеческой точки зрения. Она - одна из тех редких людей, которые могут ответить на вопросы в красочной и краткой манере.
  Такой подарок - удача для журналиста, который пишет в ежедневную газету, но она, как оказалось, была намного большим, чем источником быстрой информации. Эта твердая и удивительно гибкая старушка является символом, по крайней мере, для меня, русских испытаний прошедших 43 лет.
  Марина родилась крестьянкой, видела, как ее мужа, революционера, убили Белые. Она работала в провинции, как чернорабочая, содержа семью из пятерых сыновей, и пережила Первую и Вторую Мировые войны. Двое из ее сыновей погибли во Второй мировой войне. Еще один был убит вместе с его женой прямым попаданием бомбы в фабрику в Московской области - в 1953. Четвертый, черная овца в семье - был сотрудником MVD (тайной полиции) - и был разорван на части его собственным народом во время восстания в Москве за несколько месяцев до конца этой войны. Пятый и младший сын все еще числится пропавшим без вести.
  Сегодня, Марина, как миллионы других русских молодых и старых женщин - одинока, поскольку сейчас страна ужасно лишена мужчин. Она живет теперь с сотней других беженцев в одной из огромных комнат огромного дворца, который когда-то принадлежал Шереметьеву и расположен в деревне Kuskovo, приблизительно в шести милях от Москвы. Деревянные койки стоят в четыре этажа большим прямоугольником; дым от обветшалой печи наполняет комнату; его резкий запах не может заглушить запах множества немытых людей, живущих в такой близости, но это родина Марины, она родилась там, как дочь извозчика, 73 года назад.
  После Революции 1917 года, Советы тщательно сохранили дворец и его бесценное содержимое - гобелены, ковры, люстры и произведения искусства, наряду с озерами, парками и великолепными скульптурами всюду на территории, чтобы показать русскому народу, как непомерно богато жили дворяне - сторонники царского режима. Плакаты Красных рассказывали, что это фантастическое частное владение поддерживала рабочая сила из 200 тысяч рабов. И всюду в Kuskovo, во времена режима Сталина посетителей приветствовал лозунг: "Это Советы спасли Вас от крепостничества". У Марины есть ответ на это в виде пословицы, которую я слышала много раз всюду в освобожденной России: "Цари держали нас в цепях из золота; Советы - в цепях из стали".
  Пока мы продолжали путь к пригороду Kuskovo, дому Марины, мой ум вернулся к ужасным дням 1955 года, когда город, без управления любого вида, кроме правления толпы, лежал заваленный щебнем и смертью, во всепроникающем зловонии болезни. Не внезапная смерть от атомной бомбардировки вызвала самые большие жертвы здесь, в Москве. Это был древний бич сыпного тифа, несущегося через охваченный паникой город в последние месяцы войны, как черная чума древних времен, он принес самые большие потери.
  Когда война закончилась в 1955, я была одной из корреспондентов, которые сопровождали элитные подразделения войск Организации Объединенных Наций, которые управляли городом до прибытия UNITOC (Временное Оккупационное Командование Организации Объединенных Наций).
  Когда мы в конвое проезжали руины города в то свежее февральское утро, пять лет назад, мне пришла в голову мысль о смертельном сходстве войн. Хотя мы вели эту войну настолько гуманно, насколько возможно, я была переполнена горькими мыслями о печали и тщетности, поскольку я видела все это прежде. Во Второй мировой войне, в Корее, и теперь здесь, в масштабе, намного большем, чем все, что я видела прежде.
  Дети, переполняющие улицы, могли появиться прямо из сцен, запечатленных в моей памяти в Кореи. Сотни их, с тонкими, как палочки ногами, поддерживающими небольшие животы, распухшие в гротескной манере от голода, роились вокруг нашей колонны джипов, хватая (если у них были силы) порции и затем убегая подальше, чтобы съесть захваченное. Это обычно было впустую, поскольку их больные животы не были способны усвоить высоко-калорийные консервы.
  В некоторых случаях эти бродяги были потеряны или оставлены их родителями; но большинство было на попечении государственных детских приютов. Большая часть персонала этих приютов сбежала из Москвы ранее во время войны, когда Политбюро и, действительно, большинство коммунистических иерархов, высших и низших, переместили правительство на Урал.
  В тот первый раз в Москве, мы, корреспонденты, нашли и подобрали приняли оборванного пятилетнего ребенка, которого обнаружили плачущим в одиночестве на заснеженном углу разрушенной улицы. Беженцы, натыкающиеся на него в темнота, шли мимо с огромными связками и часто сами тянущие с собой детей. Они были слишком приучены к трагедиям и наполнены своими собственные печалями, чтобы беспокоиться о маленьком мальчике.
  У сцен смерти было то же самое ужасное свойство повторения. Мы получили полное воздействие; пока не прибыли войска, не было никого, имеющего энергию или средства, чтобы похоронить мертвых. Наихудшее зрелище предстало перед нами в руинах станции Severny. Там, замученные сыпным тифом трупы мужчин и женщин были сложены в вагонах для рогатого скота, оставленных на рельсах. Тела были замерзшими, некоторые с выражением мук на лицах, некоторые просто угрюмые и одинокие.
  Большинство этих несчастных, как мы обнаружили, были останками Московских политических заключенных. В последнем акте мести Красные лидеры лишили этих "врагов государства" возможности освобождения.
  Несмотря на сыпной тиф, бушующий в тюрьмах, руководитель MVD, печально известный Лаврентий Берия, до его собственного отлета отдал приказы об отправке всех московских политических заключенных в Сибирь. Эти несчастные не уехали дальше железнодорожных станций. Те получили абсолютно нереалистичный приказ; транспортная система была уже разрушена ежедневными нападениями наших тактических воздушных сил на все главные коммуникационные центры.
  Ирония была в том, что если бы эти заключенные действительно достигли Сибири, они могли бы выжить в восстаниях, которые начались там. Однако несчастные заключенные, больные и голодающие, остались на станции, где целыми днями оставались запертыми в вагонах или в здании станции, как животные.
  Эта отвратительная параллель с нацистской эпохой была все еще очевидной спустя несколько дней после нашего прибытия. Тогда бульдозеры казались немного более современными чем те, что мы были вынуждены использовать в Дахау - чтобы сгрести тела, собранные по всему городу, в братские могилы, созданные динамитом во все еще замерзшей земле. Из-за подавляющего количества трупов это было единственное, что можно было сделать.
  Пример предыдущих войн также относился и к беженцам. Те, кто помнит забитые людьми дороги Второй Мировой войны, могут представить, что мы видели в 1955 в России. Красная диктатура практиковала массовые высылки народов, в известной степени, так, как никогда прежде не бывало в истории; и, как продолжение, освобождение России привело к одному из самых фантастически массовых переселений из всех.
  Из политических тюрем повсюду в Красном мире прибыли поляки, литовцы, финны, немцы, чехи, японцы, китайцы и русские, все ищущие среди разрушений какие-то остатки дома и семьи; все отчаянно ищущие какого-нибудь близкого человеческого контакта, чтобы помочь им вернуться в почти забытую жизнь вне колючей проволоки. Этот большой поиск, который достиг его пика в 1957 и продолжается даже теперь, уже охватывал Москву, когда мы прибыли туда в те ранние послевоенные дни.
  Марина, в процессе введения меня в курс дела о прошлом, рассказала мне о кровавой резне, которую Москва испытала в последние дни Красного режима. Как и в Революции 1917 года, невинные умирали в руках толпы так же, как и виновные. В государственных детских приютах, например, осталась часть персонала; и даже при том, что они не были членами партии, их наскоро осудили и расстреляли. Хаос, который правил в Москве, Марина описывала с типичным российским стоицизмом.
  - Это - почти то же самое, что было в 1941, когда нацисты приближались к Москве - сказала Марина. - Тогда Политбюро так же удрало из Москвы. Только люди были оставлены. Никто не потрудился нас эвакуировать. Фактически, никто не потрудился сказать нам официально, что правительство ушло. Большой разницей в этой войне был сыпной тиф. У нас были маленькие вспышки во Второй Мировой войне, но ничего, подобного этому.
  С полным разрушением транспортной системы горожане пытались бежать из больного города на ногах, телегах и даже санях, запряженных собаками - в очень немногих случаях, когда собак еще не съели. В нескольких случаях люди объединялись, чтобы попытаться завести поезда. Одна группа сумела уехать на поезде на 12 милями к западу, до первого большого разрыва в рельсах.
  - Паника начала ослабевать, - сказала Марина, - когда Организация Объединенных Наций начала сбрасывать снабжение с парашютами. Но хаос - никакой воды, никакого света - в городе продолжался, так как все было отключено официальными властями гораздо раньше. Грабежи и толпы были примерно тем, что Вы будете ждать.
  Парашютное снабжение, которое упомянула Марина, началось вскоре после того, как Организации Объединенных Наций узнала о восстаниях в городе. Огромные летающие товарные вагоны пролетали над заснеженными руинами города, спуская лекарства, пищу и дезинфицирующие средства в ящиках, помеченных яркими красными, желтыми и зелеными шелковыми парашютами. Банки DDT были с инструкциями - для предотвращения исторического бича российского народа - вшей (цена этих банок на черном рынке взлетела и скоро они стоили столько же, сколько консервированное молоко, сигареты и плитки шоколада).
  В Москве, как во всей России, население погрузилось в оргию мести, как только стало ясно, что Красные больше не вернутся.
  По словам Марины, главными целями для женщин были жены чиновников MVD и женщины-офицеры тюрем. Я лично сосчитала несколько десятков голых женских тел, висящих на разбомбленной пустоши Красной площади.
  Гнев против женщин, работавших в MVD, вырос не только из ненависти за репрессии, совершенные ими, но также и из чистой зависти. Поскольку семьи офицеров MVD были наверху жесткой кастовой системы, которая развилась в последние дни Советской империи. Я уже изучила кое-что об этом в течение первых лет советской оккупации Восточной Германии и Берлина. Я ярко помню, например, день в 1946 году, когда жена полковника MVD пришла со своим мужем в салон Gehringer & Glupp, ведущих модельеров Германии, и заказала два пальто из персидского ягненка, одно серое и одно черное, одну длинную норку и жакет из лисы. Я оказала плохую услугу модному салону, сообщив об этом инциденте в статье. Результатом стало то, что вышел приказ для советских семей: они не должны были посещать Западные сектора, за исключением официальных дел. Это, конечно, отрезало Дома мод от некоторых из их лучших клиентов в то время, когда клиентов было недостаточно. Я не забываю посещение в 1955 году квартиры, принадлежавшей совершенно секретному московскому полицейскому. Обстановка была столь преувеличенно пышной, что это было просто смехотворно. Были комнаты для слуг, роскошь, сохраненная только для советской иерархии. В кухне, которая была полностью разграблена, одиноко блестел комбайн американского производства блендер-миксер. Это была машина, которая могла делать почти все, кроме разговоров, если Вы только справитесь с очень простым механизмом. Она была оставлена толпой на очень серьезном основании - непривычные к такой роскоши, они понятия не имели, для чего был аппарат.
  Второй разряд в иерархии привилегированных женщин Красной России принадлежал людям искусства. Он включал в себя балерин, выступающих пианисток, оперных певиц, актрис, живописцев и писателей. Балерины, такие как Уланова и Семенова, получали целых 800 долларов в месяц. Эти люди искусства жили без платы за квартиру любезностью коммунистического режима, и даже их драгоценности и меха были подарками государства. Хотя они были предметом зависти для масс, им, как классу, не повредили, когда случился переворот. Российский народ сохранил свое уважение к культурной стороне жизни и талантливым людям даже во времена кризиса. Но и люди искусства не избежали ограблений.
  Третья группа была профессионалами: женщины - доктора и адвокаты, ученые и инженеры. Эти женщины, переутомлявшиеся на работе, однако могли время от времени побаловать себя такой роскошью как шелковые чулки, косметика и даже духи. Если они были удачливы, то могли даже получить свои собственные квартиры. Эти квартиры, вероятно, состояли бы только из одной комнаты; но, по крайней мере, они могли наслаждаться частной жизнью, очень редкой привилегией в Красной России. Под Красными 60 процентов докторов в России были женщинами. После того, как началась оккупация ООН, российские женщины продолжали гордиться наличием профессии. Действительно, из-за острой нехватки мужчин число женщин-профессионалов несомненно продолжит расти еще в течение некоторого времени.
  Самая низкая категория в женской кастовой системе включала большинство. Они были фабричными рабочими и женами фабричных рабочих. Семьи в этом классе жили, как правило, по восемь и больше человек в комнате. Одна кухня и одна ванная приходились, по крайней мере, на две, а чаще на пять или шесть семей. В семьях были люди разного возраста, от бабушек до младенцев. Нехватка частной жизни провоцировала ссоры и препирательства даже для самых умеренных людей, а славяне, конечно, известны своим характером. Облегчающие труд приборы, такие как пылесосы и холодильники, были просто неслыханными среди масс.
  Женщины на всех уровнях общества вообще удерживали некоторое место. Мадам Молотова, жена Министра Иностранных дел, например, как-то была главой большой советской косметической компании. Некоторые женщины на вершине кастовой системы ограничивались партийной деятельностью или ведением домашнего хозяйства. Но такие были редкостью. Женщины в России работали трамвайными кондукторами, полицейскими, автомобильными механиками и даже землекопами. Марина сказала мне, что однажды, во время большого голода, который сопровождал принудительную коллективизацию в начале тридцатых (умерло 10 миллионов русских), она должна была заменить лошадь и тащить плуг. Все лошади в ее районе были съедены голодным населением. И коммунисты призвали здоровых мужчин, женщин и детей - служить лошадиной силой!
  Из-за долгих часов на фабриках, женщины-рабочие были вынуждены оставить заботу о своих детях, отдавая их в государственные детские. Марина утверждала, что обычной вещью на фабриках были матери новорожденных, которые кормили ребенка грудью, не отходя от своих станков. Ребенок был "дан ей взаймы" на определенное время дня. Таким образом, система фабричных детских позволяла Красному режиму отказаться от всех оправданий, которые матери могли бы выдвинуть для остановки работы.
  Фактически, очень превозносимое "равноправие" российских женщин представляло собой, главным образом, равные возможности для каторжного труда.
  Российские женщины никогда не участвовали в выработке политики в коммунистическом правительстве; все же Ленин обещал что большевистская Революция разрешила бы даже кухарке управлять страной! Женщины заметно отсутствовали в Политбюро.
  Сегодня готовность российских женщин к выполнению черной работы оказалась благом для страны. Восстановление Москвы совершается в основном женщинами. Каждый видит тысячи их, с цветными платками вокруг голов и тряпками вокруг ног, терпеливо вручную собирающих кирпичи, складывая их в аккуратные кучи, и сметающих щебень. Немецкие женщины делали то же самое в Берлине в 1945.
  Никто пока не знает, насколько женщины превосходят численностью мужчин в освобожденной России. Эксперты Организации Объединенных Наций определили, что население России уменьшилось во время Третьей Мировой войны с 212 до 180 миллионов человек. К концу войны, по оценкам экспертов, по крайней мере, 60 процентов взрослого населения составляли женщины.
  Действительно, хотя это - небольшая деталь, но сегодня самая популярная песня среди женщин - плач об их потерянных мужчинах, названная Propavshiye, что буквально переводится как "Потерянные". С начала оккупации население увеличилось, по крайней мере, на 10 миллионов человек и, по мере того, как молодое поколение достигает совершеннолетия, избыток женщин уменьшается.
  Было так много решительных переворотов в семейной жизни России со времен Революции 1917 года, что послевоенный разгул эмоций вызывает мало удивления у таких, как Марина. Она повидала так много, что разучилась удивляться. Мы много говорили о подростках, которые после поколения интенсивной антицерковной пропаганды сегодня представляют одну из самых больших проблем в России.
  - Отношение молодёжи в некоторых областях сегодняшней России напоминает мне о годах сразу после большевистской Революции, - сказала Марина. - В те дни мои дети смеялись надо мной, потому что я не разделяла идею свободной любви. Это было время, когда брак был подписью на листке бумаги, а развод мог быть получен почтовой открыткой, посланной от одного супруга к другому. Аборты были официально разрешены государством. Даже в нашей деревне они выполнялись сотнями.
  По словам Марины, советское государство в тридцатые внезапно и безжалостно полностью изменило свое отношение к браку и семье. Новый моральный кодекс был проведен в жизнь со строгостью и показательной безотлагательностью, с который Красный диктатор, как нацистские и фашистские диктаторы, желал увеличить население.
  К 1936 году, аборты стали преступлением, которое наказывалось десятью годами рабского труда в таких позорных лагерях, как Караганда в Сибири. Таким образом, оказалось, что многие женщины достаточно сильны, чтобы пережить болезни и холод лагерей, проведя годы в рабстве за поступок, который когда-то был принят официальной политикой.
  В их рвении, чтобы способствовать крепости семьи, Красные, наконец, сделали развод фактически невозможным. Тем не менее, "научное" государство поясняло это просто биологическими - в противоположность моральным - соображениями. Внебрачные дети получали то же самое обращение, как и остальные. И никакое клеймо не ложилось на не состоящую в браке мать. Государству были нужны дети, и оно было радо получить их с браком или без брака. Но однажды заключенный формальный брак уже не мог быть разорван, чтобы это не замедляло процессы рождения и не вводило человеческие сложности в образец управляемого общества, который установило полицейское государство.
  Это лето 1960 года увидело известные усовершенствования. С одной стороны, фактически не стало огромного черного рынка чулок, сахара, масла и кофе. Но, как ни странно, остался процветающий черный рынок одного товара: обуви на высоких каблуках. Российские женщины, чья тоска по духам и шелкам была подчеркнута серыми годами при Сталине, все еще не имеют средств. И все равно, в Москве сегодня можно найти некоторых российских женщин, выглядящих столь же шикарными, как женщины Нью-Йорка. Демонстрации мод, которые были устроены здесь Хэтти Карнеги из Нью-Йорка, Кристианом Диором из Франции и Норманом Хартнеллом из Британии, конечно, повлияли на Московскую моду. Очередь женщин во много миль длиной ждала, чтобы увидеть шоу, показанное на стадионе Динамо, огромной арене, построенной в 1927 в предместьях города. Они были столь же популярны, как Мировая Серия в Америке. Это был первый раз, когда средние российские женщины увидели настоящий модный показ, и приблизительно 50 тысяч женщин смотрели его.
  В результате этих шоу трудолюбивые российские женщины узнали и сшили (если они не могли купить по умеренной цене), платья, костюмы и пальто, базировавшиеся на проектах, что они видели. Армия униформ и мешковатых пальто внезапно пополнилась определенной современной линейкой одежды; некоторые даже использовали мешки для муки, чтобы сделать довольно презентабельные летние костюмы-двойки. Их владелицы, женщины, работавшие на аэродромах, разгружающих грузовые самолеты в течение дней Операции Мука, доказали свою изобретательность, и их "костюмы Pillsbury" (как их называют) стали предметом зависти.
  Российские модельеры сделали копии и шесть месяцев спустя состоялась первая всероссийская выставка мод (я называю ее первой, потому что средней русской женщине никогда не давали такой возможности при Советах). Показанные проекты не были сенсационными, но конечно лучше, чем что-либо, что когда-либо предлагалось российским женщинам под коммунистическим режимом.
  Стадион был использован снова и снова пришло много женщин. Была смешная деталь: вместо легкой музыки, обычно сопровождающей показы мод, русские наняли духовой оркестр, который открыл показ широко популярной в России песней. Она называлась StalinDurak, что означало "Сталин - Дурак".
  Трикотажа теперь много, но шелк и атлас все еще нормируются; фондовые предметы одежды из-за острой нехватки тканей, также находятся в очень ограниченном запасе. Такие предметы, как мыло и косметика, которые было почти невозможно получить в первые годы, теперь начинают появляться на рынке по разумным ценам. Один бренд помады, первый, выпущенный в России в массовых масштабах после конца войны, продается так хорошо, что фабрика, производящая его, теперь работает 24 часа в сутки. Название этого косметического бестселлера - Lyubit Vsegda (Чтобы Любить Всегда); это, конечно, усовершенствование по сравнению с усилиями советских публицистов 15 лет назад, когда кто-то назвал выпущенные государством духи - "Трактор 815".
  Запреты тесной дружбы, применяемые после Второй Мировой Войны, здесь никогда не налагались, и по прошествии пяти лет заключены уже сотни браков между солдатами войск ООН и русскими девушками. Американцы из Техаса и Западных штатов были особенно очарованы изменчивыми славянскими женщинами; особенно высокими, белокурыми потомками варягов (норвежцев), вторгавшихся в Россию.
  Российские женщины (солдаты называют их "Jennies", что происходит от российского слова Zhenshchina, означающего женщину; русские же зовут всех солдат ООН - "Ikies"), были сначала поражены, а затем восхищались уважением, оказанным им американскими мужчинами. Они никогда не были в таком положении прежде и они иногда удивляются деталям их нового положения в обществе.
  Однажды, после описания странного, но приятного отношения американских мужчин к женщинам, Марина сказала как о чем-то совершенно новом: "Вы, американские женщины, живете, как королевы". Это было наблюдение, которое я слышала по всей освобожденной Россия, так же, как я слышала это в Германии после Второй Мировой войны.
  Это действительно радостно - видеть Геракловы усилия, приложенные Организацией Объединенных Наций, чтобы помочь этой разрушенной стране. Часть страдания, это верно, была вне нашей власти, чтобы его облегчить. Но мы всегда пробовали сделать это. Я была горда показать Марине работу команд очистки, центры распределения продовольствия, больницы и мобильные медицинские центры. Операционные чаще были в палатках, чем нет; но, тем не менее, лекарства и медицинские инструменты были там и помогали людям.
  Мы, в целом, прилагали все усилия, чтобы показать после времени войны, что мы здесь, как освободители, а не как империалистические завоеватели.
  Кажется, мы кое-что выучили из нашего опыта в Германии. Я не могла не рассуждать, почему столь мало негодования по отношению к нам и почему оккупация до сих пор имеет успех. Ответ прост: мы позволяем российскому народу находить свои собственные пути к будущему. Короче говоря, мы не пытались заставить их быть демократичными.
  
  КОНЕЦ
  
  НОВАЯ РОССИЯ избавляется от рублей
  СТЮАРТ ЧЕЙЗ
  
  Полтава, Украина, 1960
  
  Я видел Полтаву больше 30 лет назад. Это было в июле и после долгой поездки через пыльный район мы внезапно свернули за угол и увидели открытую зеленую долину с развесистыми деревьями, ленивой рекой, где купались дети, и белые стены зданий с позолоченными луковичными куполами над листвой. Длинная прямая дорога вела на холм к центру города, к прохладе под деревьями. Здесь был круглый парк, с общественными зданиями вокруг него. Здесь также был музей со многими очаровательными примерами работы кустарей, старыми крестьянскими изделиями кустарного промысла. Я помню вырезанные и разрисованные телеги фермеров, яркую глиняную посуду и ящик с раскрашенными яйцами. Я помню также довольно ужасную картину Полтавского сражения, стреляющих орудий, скачущих лошадей, генералов, отдающих приказы. Это произошло здесь, в 1709 году, где Питер Великий победил Чарльза Шведского и заставил его бежать, раненого в ногу, в Турцию. Европа внезапно узнала о возвышении новой Великой державы в степях и лесах севера.
  Все очень отличается теперь, в 1960 году. Все же я не могу не думать, что если бы эта война не была ограниченной, если бы против нее разумно не боролись, не избегали бы бомбежки гражданских лиц и не гарантировали русскому народу хорошие условия мира, то я едва ли бы писал здесь этот отчёт.
  Полтава в течение многих столетий была тем, что мы в Соединенных Штатах называем административным центром или рынком, приятным провинциальным городом с населением приблизительно в 130 тысяч человек. Это всегда был красивый город, и она остается таким городом сейчас, хотя значительно изменилась.
  Площадь здесь все еще здесь обсажены деревьями, но церкви стояли разрушенные и не ремонтируемые. Некоторые новые уродливые жилые дома и новые фабрики были построены после Второй Мировой Войны, чтобы заменить разрушенные при российской тактике выжженной земли. Это - перестроенный город, но он все еще сохраняет часть его достоинства.
  Одно крыло музея уцелело, и хранящиеся там разрисованные яйца Истера, как я рад сообщить, все еще являются предметом осмотра. Они поднимают старые воспоминания о солнечной сельской местности, когда русские думали, что город и деревня могут сотрудничать и построить яркий новый мир. Я не забыл остановиться у сахарного завода с взорванной разрушенной трубой. Директор обнял меня, когда я вышел из автомобиля, указал на безжизненный завод и спросил:
  - Вы можете восстановить его?
  - Мне жаль, - ответил я. - Я не инженер. Я только экономист.
  Его лицо стало опустошенным. Затем на нем снова появилась надежда:
  - Но, конечно, Вы знаете Генри Форда, - сказал он. - Конечно, Вы, американцы, можете восстановить любой сломанный станок?
  Прежде, чем я покинул этот район, его завод был восстановлен, но не мной. Это было давно. И теперь, после поколения проблем и мучений, разоренной сельской местности, лежащих в руинах позолоченных куполов города, опустошенного народа, Полтава начала новый цикл. Снова в будущем видна надежда!
  Стало больше товаров в магазинах, чем я помнил. Большинство людей все еще выглядят сильными и здоровыми, и легко улыбаются. Больше стало звуков молотков, и каменщики используют разрушенные общественные здания как карьеры, чтобы строить новые. Одежда потерта, но красочна. Я вижу не так много нищих.
  Полтава прошла через одну мировую войну и ужасную гражданскую война, когда я видел ее в последний раз, в 1920-ые, и теперь, к 1960, она вынесла два военных вторжения, Гитлера и Атлантических Союзников, и целую серию восстаний и гражданского насилия.
  Но русские - очень крепкие люди. Они живут здесь, на Украине, на очень крепкой почве. В некоторых местах богатый чернозем, как говорят, 30 футов глубиной, как в Айове. Прилегающие районы не изменились - ярко-зеленый цвет сахарной свеклы, темно-зеленый - картофеля, высокие желтые цветы подсолнечника. Когда ущерб, нанесенный городу, начинает печалить меня слишком сильно, я иду через реку по кустарном мосту и восхищаюсь силой земли. Здесь не так много тракторов, но много лошадей и волов. Теперь будет урожай, и это выглядит хорошо. Когда в России есть хороший урожай, люди дышат более свободно; так было в течение многих столетий.
  Я нашел комнату в гостинице около площади (тут хорошее питание, но вот обслуживание не продвинулось за поколение) и представил свои верительные грамоты командующему области, прекрасно выглядящему человеку, хорошо сложенному и обладающему великолепными усами. Я сказал ему о моем рвении добраться до Москвы, где я ожидал получить лучшую информацию, чтобы написать отчет об экономической ситуации. Но он сказал, что мне уже повезло - добраться до Полтавы. Севернее до сих пор очень мало поездов, и случайные бандиты делают дорогу к столице опасной, а все самолеты предназначены для вооруженных сил и административного персонала. Он был растерян, не зная, чем мне помочь, а затем высказал идею: именно здесь я могу встретить прекрасного русского экономиста Алексиса Максимович Петрова.
  Час спустя Алексис представился мне в гостинице. Он оказался высоким, мускулистым парнем в пластмассовом шлеме от солнца, с темными волосами и длинным белым шрамом на левой щеке. Его глаза были добры и очень интеллектуальны, и взгляд устремлялся прямо в Вас. Он хорошо выглядел бы среди Охранников Царя.
  - Командующий сказал, что я могу вам помочь, - сказал он на превосходном английском языке, хотя и с российским акцентом. - Я однажды работал в Нью-Йорке и знаю о Вашем задании. Я рад, что Вы должны осмотреть все у нас, в России. У нас была новая революция.
  - Я думаю, что Вы - человек, которого я ищу, - сказал я, - российский экономист, понимающий ситуацию вокруг. У меня к вам много вопросов.
  - Предлагаю начать, присев за одним из столиков под деревьями снаружи, - сказал Алексис. - У нас снова работает пивоваренный завод, и Вы должны попробовать наше Полтавское пиво.
  Он пошел вперед, и пиво, когда оно прибыло, действительно оказалось хорошим.
  - Меня зовут Алексис Максимович Петров, - начал он. - Мне сорок три года и родился в Москве, сыном преподавателя математики, в год первой Революции. Я никогда не жил при царе, я - продукт Политбюро. Я изучил экономику и статистику в университете, и некоторое время работал с Сахарным Трестом. Тогда меня послали в Amtorg, отделение правительственной торговой компании в Нью-Йорке. Однажды я слышал ваше выступление в колледже там. Потом я отправился в Лондон, который защищал во Второй мировой войне, как Ваш преданный союзник, а затем назад в Институт Экономики в Москве, где служил под началом экономиста Ойгена Фарга.
  - Я слышал, что он отрекся от своего еретического представления, что капитализм не разрушится немедленно после Второй мировой войны. Это верно? - спросил я.
  - Да. Официально я также отрекся; тайно - нет. Я видел слишком много Америки и Великобритании, чтобы полагать, что капитализм погибает от внутренних противоречий, или его ждет постоянная депрессия. Капитализм, конечно, изменился очень быстро, особенно под воздействием предложенного Вами подоходного налога - но только человек, ослепленный идеологией, мог верить в то, что система была обречена.
  - Я понимаю, - ответил я. - Но как мог чистый ребенок Коммунизма быть настолько скептичным? Американцы верят, что пропаганда может убедить в чем угодно.
  - Боюсь, - сказал Алексис, - эти американцы не всегда наблюдательны. Пропаганда эффективна только тогда, когда она заставляет людей думать, что они достигнут своих целей - их частных, человеческих, личных целей. Лучшая пропаганда в мире бесполезна если цели не становятся ближе. В России, после 1930 года, все наши цели перемещались дальше и дальше в будущее, и пропаганда перестала казаться нам правдивой. Кроме того, я был за границей и знал, как делать сравнения. Я отношусь к своему исследованию.
  Алексис выпил свое пиво и посмотрел в окно. С того места, где мы сидели, деревья многое скрывали от нас, и мы не видели почти никаких разрушений.
  - Когда Фарге было приказано прекратить его разговоры об устойчивом капитализме, и всем, кто работал с ним - аналогично, я уехал из Москвы, как только смог, с проверкой выполнения Четвертого Пятилетнего Плана во Владивостокской области. Я также бывал в Токио по официальным делам.
  - И затем? - спросил я.
  - Тогда, в 1952, случился тот несчастный просчет с Югославией - и началась Третья Мировая война. Я сражался с Вашими парашютистами во время нее; там я получил этот шрам, - он коснулся щеки. - Я знал, что в конце концов мы должны потерпеть поражение, победа была бы чудом. Я знал относительный выпуск нефти, стали и урана. Когда наши армии начали громить, мой отряд ушел в сибирские леса. Это - довольно большие и очень дремучие леса. Я ожидал обычной безоговорочной капитуляции, несмотря на Вашу пропаганду, и, в целом, я предпочитал сибирских медведей. Но когда мы узнали форму настоящих условий мира, которые были приличными на любом языке, наша группа молодых офицеров вернулась назад в Москву и предложила услуги временному правительству и Центральной Союзнической Комиссии. Они назначали мне работу с UNIHOPE, сначала вдоль Волги, потом здесь.
  - У Вас есть штат сотрудников?
  - Да, небольшой. Вы должны завтра приехать в наш офис. Вы должны также встретиться с моей женой; ее имя - Вера. Я управляю поставками ООН, отправленных в этот регион - лекарства, пенициллин, специальные продукты, больничное оборудование. Мы работаем над жильем, с которым в Полтаве очень плохо. И хотя достигнуты большие успехи, в некоторых районах я все еще могу показать Вам целые семьи, живущие в одноместных номерах. Мы работаем над диетой для маленьких детей. Я покажу Вам наш новый завод синтетических витаминов. Мы также работаем над повышением урожайности.
  - Все это кажется настолько знакомым, - сказал я, - агрономия, диеты, жилье, здоровье - все, что должно быть решено. Я буду рад посмотреть на ваши действия, и выслушать ваши идеи.
  Следующим утром Алексис заехал за мной на его джипе. Мы посетили фабрику, выпускающую люминесцентные лампы, с рядами симпатичных девушек, работающих за длинными столами. Я похвалил в разговоре с директором его современный завод, и он сказал, что тот был полностью восстановлен после войны. Я спросил, как он был разрушен.
  - Стратегическая бомбежка, - ответил директор. - Мы делали радарное оборудование. Но они бомбили в воскресенье, когда мы были закрыты. Лишь два сторожа были убиты. Смотрите, сохранилась часть старой стены.
  Алексис подтвердил его историю и сказал, что это было весьма распространено. Атлантические Союзники не вели войну с российским народом.
  Я попросил, чтобы Алексис рассказал мне, что он знал об эффекте, оказанном Третьей Мировой войной на российскую экономику. Он положил большую карту Евразии на стол в своей комнате дома. Вера, его жена, убрала посуду после обеда и поставила чай. Пока мы говорили, Алексис указывал своим карандашом различные точки на карте. Вкратце история была такова:
  Когда Политбюро совершило свой просчет с Югославией весной 1952-го, у России и ее сателлитов было достаточно военных сил, чтобы наступать на любом сухопутном фронте. У Запада было больше атомных бомб, но это было его единственным военным преимуществом.
  У Советского правительства, однако, было две серьезные проблемы. Российский народ не хотел воевать в наступательной войне. Особенно недовольны были крестьяне после девальвации их сбережений в 1947.
  Во-вторых, промышленные предприятия СССР, на пике мощности были способны выпускать только одну шестую продукции Запада.
  Безотносительно точного отношения, события скоро доказали, что мировые войны стоят на силе промышленности, а у России не было достаточной промышленности. Кроме того, ее промышленные отрасли были чрезвычайно сконцентрированы - прекрасные цели для бомбардировок. Месторождения нефти в Баку стали легкой целью для Союзнических баз на Ближнем Востоке.
  Когда Союзники начали наступать в 1954, у Кремля не было никакого Ленд-лиза, чтобы опереться на него, как в 1943. На сей раз Советские Армии и заводы были самостоятельны. То, что они получали от сателлитов, не возмещало затраты боеприпасов, отданных сателлитам, чтобы препятствовать их сдаче.
  На сей раз, также, Союзники использовали дипломатию, как оружие. Не было никаких требований безоговорочной капитуляции, никакие угрозы оккупировать Россию и загнать население в демократию. Напротив. Операция "Бумага" несла срочные обращения к российским народам, чтобы создать правительство по их собственному выбору и присоединиться к ООН без штрафов, компенсаций или судов над "военными преступниками". Это было разрушительное наступление, в психологическом отношении, как и в военном. Бомбежки вызвали большое страдание и негодование, но все усилия были приложены, чтобы сохранить жизни гражданского населения.
  Атомным ударам предшествовали 10-дневные - иногда 30-дневные предупреждения.
  Вот то, что произошло с производством:
  Товар(млн. тонн)=1951==1956
  Сталь==========27====10
  Нефть==========40====15
  Уголь==========280===120
  Зерно==========127===65
  Электроэнергия
  (миллиард квтч.)==95====30
  Никакие современные армии, сколь бы храбры они ни были, не могли долго бороться с таким промышленным вакуумом в своем тылу. Но, как ни странно, экономика не была полностью разрушена. В гражданской войне после 1917 года, Россия выжила благодаря ее независимым деревням. В 1954 произошло то же самое!
  Несмотря на усилия Политбюро разрушить древнюю структуру, крестьяне так или иначе помнили их старое кустарные промыслы. Они запасали зерно и домашний скот, продавая часть их на черном рынке, сопротивлялись армейским реквизициям, отказываясь платить налог товаром. Большинство крестьян выжило и они помогли выжить городам.
  В действительности, деревни еще раз спасли Россию. Они сохраняли страну до тех пор, пока временное правительство не сменило Политбюро в 1955, и не начались поставки пищи от Организации Объединенных Наций - по большей части, в летающих товарных вагонах.
  В 56-58 годах шло медленное восстановление. Заняло время - переселить возвращающихся солдат и восстановить 1500 разрушенных железнодорожных мостов (их все еще восстанавливают вокруг Полтавы). За прошлые два года, восстановление ускорилось. Производство чугуна в чушках в 1960 почти вернулось к уровню 1950, в то время как производство зерна, хлопка, ткани, мыла, обуви стало выше, чем в 1950.
  Рост производства потребительских товаров! Глаза Алексиса сияют удовлетворением, когда он показывает мне на карте новые фабрики.
  - Железная формула, которая сковывала нас цепью - сломана! - восклицает он.
  Ожидается поступление капитала от Всемирного банка, чтобы помочь построить дополнительную промышленность, но не в таком безумном темпе, как требовало Политбюро в 1930-ые. Холодные дни самостоятельности, когда русские создавали тяжелую промышленность и вооружение буквально из самих себя, закончились, стоит надеяться, навсегда. Временное правительство с помощью советников ООН в Москве связывает российскую экономику с экономикой Европы и мира. Впервые за 40 лет нет страха перед Западом.
  Новый рубль, поддержанный золотом, заменил рубли 1947 года, стоимость которых к 1955 году равнялась нулю - третья большая коммунистическая инфляция! Золото, как согласились Алексис и я, не является необходимостью в современной экономике, но в период неуверенности и реорганизации это обеспечивает определенную уверенность, которая полезна.
  Жилищные условия все еще очень тяжелы. В Полтаве - достаточно плохие, но в других регионах - неописуемые.
  - Вы должны увидеть Куйбышев, центр производства самолетов на Волге, - говорит Алексис. - Хорошая пещера - там фактически пентхаус.
  Политбюро было особенно небрежно в создании чего-либо действительно похожего на жилье. Это было самым заброшенным из всех потребительских товаров.
  Мы проверяем карту, пока Вера приносит более темный красный чай, подслащенный сахаром из местной свеклы. Полтава переполнена, разбита и разрушена, но люди видят некоторую надежду. Они могут видеть материальные доказательства на рынках, и можно почувствовать это в воздухе.
  Мы были во многих экспедициях на избитом джипе. Алексис переводит, когда я беру интервью у крестьян, машинистов, менеджеров, инспекторов ООН. Поезда с юга только случайные, запасы продовольствия прибывают, главным образом, из соседних районов.
  Дети питаются вполне хорошо, и я узнаю, что это происходит потому что UNIHOPE обеспечивает школы обедами по программе.
  - Кто-то когда-то определил экономику, - сказал Алексис, - как ответ на вопрос "Как и когда мы едим?" Ну, Советская Россия не могла ответить на это удовлетворительно, и система так мучительно превратила СССР в руины. Какой ответ мы попробуем дать теперь?
  Прежде, чем заняться вопросом, какой стала Россия, входящая в 1960 год, мы, однако, чувствовали, что было важно решить, какой она была с "Десяти Дней, Которые Потрясли Мир". Поскольку никто из нач не знал экономической идеологии, мы нашли, что согласиться не слишком трудно.
  История начинается, конечно, с царей и их красочного, сильного, неудобного народа. Потребности народа редко бывали удовлетворены. После отпора Наполеону и его тяжелой цены для России, царь Александр набожно сказал: "Крестьяне, наш народ, будет вознагражден Богом". Так считали цари. Бог, к сожалению, наверное, был занят в другом месте.
  Так, когда эти Десять Дней наступили в Октябре 1917, крестьяне взимали свой длинный счет к царю и дворянам, убивая землевладельцев везде, где могли их найти, и забирая их земли. Марксизм они не понимали, и никогда не могли понять, но лозунг Ленина "земля и мир" соответствовал целям крестьян.
  Они взяли землю, но мира не было. Гражданская война сменила Первую мировую войну, с вторгшимися в Россию армиями Великобритании, Франции, США, Японии, вошедшими в нее, чтобы помочь Белым русским. Три события особенно примечательны для этого периода.
  Во-первых, древний страх перед Западом стал почти манией из-за интервенции. Этот страх длился, не уменьшаясь еще 40 лет. Россия и ее экономика не могут быть поняты без учета этого, именно это стало основой политики Железного занавеса. Коммунистические лидеры чувствовали, что их страна должна "действовать в одиночку," независимо от Запада, быть готова защищаться от него.
  Во-вторых, более или менее чистый Коммунизм был испробован, когда рабочие захватили фабрики и управляли ими. Производство стало меньше 20 процентов от уровня 1913 года. Этот несчастный эксперимент более никогда не повторялся.
  В-третьих, сила, которая спасла Россию от абсолютного краха в этот кровавый период была самостоятельная деревня. Даже если железные дороги и линии электропередачи разрушались, крестьяне, жившие старой жизнью, могли продолжать работу.
  В 1921 году Ленин объявил Новую Экономическую Политику - НЭП. Алексис и я согласились, что это было важным новшеством, уроком для 1960 года. Это был своего рода Миддл-Роуд, или "смешанная" экономика. Правительство продолжало, через государственные тресты, владеть и управлять большей частью промышленности, но частные бизнесмены взяли на себя большую часть оптовой торговли и 75 процентов розничной торговли, одновременно с появлением концессий, предоставляющих добычу и производство иностранному капиталу.
  Крестьяне были относительно свободны и могли присоединяться к коллективным хозяйствам или нет, как хотели.
  Инфляция, тем временем, превратила старый рубль в бумагу, и в 1924 новый золотой рубль заменил его. Это не было нарушением экономической истории, но 1928 год увидел поразительное денежно-кредитное новшество, предзнаменующее последующие вещи. Рубль был отключен от мировой валютной системы, в которой доллары обменивают при известных показателях на франки и фунты, и был сделаны только внутренней валютой. Рубли были хороши только в России.
  Железный занавес опускался. НЭП постепенно исчезал за проектом Первого Пятилетнего Плана, который пытался учесть каждую деталь экономического действия. Планирование заменило отдельные суждения и решения в обширной области. A директору фабрики дали его долю производства и приказали выполнить ее так или иначе.
  Путь был уже ясен в 1930. Этот год, как согласились Алексис и я, был решающим годом, когда русская экономика сделала фатальный шаг, пройдя точку невозврата. Его логика была достаточно правильной; несчастье лежало в его психологическом эффекте.
  Политбюро, все еще преследуемое страхом перед Западом, решило увеличить производство вооружения. Для этого была нужна промышленно развитая страна огромного уровня. Сталь, уголь, гидроэлектроэнергия и так далее получили приоритет в Пятилетнем плане. Кроме того, это должно было быть сделано только своими силами, без какой-либо помощи иностранного капитала и с внешней торговлей только по самым абсолютным из потребностей. У России было достаточно сырья для такой программы, но не хватало рабочей силы, поэтому производство товаров потребления стало строго ограниченным.
  - Затяните пояса, дети мои, - сказал Сталин. - И когда мы построим тяжелую промышленность, у нас будет не только оружие для защиты, но и масло для Вас.
  Это было, как видите, совершенно логично. Трагедия лежит в деталях "затягивания поясов" - фактически, двойная трагедия. Сначала крестьяне были лишены их свободы; потом промышленные рабочие, "пролетариат", так любимый Марксом, были частично или полностью порабощены. Благосостояние людей было принесено в жертву их правителями, чтобы построить могущественную военную машину, обслуживаемую могущественной тяжелой промышленностью.
  - Кремль действительно когда-нибудь ожидал большой поток товаров потребления? - спросил я Алексиса.
  - Я не был в Кремле, - ответил он. - Но думаю, что Политбюро надеялось, что новой продукции будет достаточно для всех. По крайней мере, поначалу они так считали; позже, я думаю, они уже не заботились об этом. Каждый Пятилетний План ставил целью Утопию, и Утопия никогда не наступала. Только появлялось больше ограничений. Это требовало все больше партийной пропаганды, чтобы преодолеть появляющееся разочарование, и наконец ее стало недостаточно.
  Двадцать пять тысяч обученных агентов отправились на фермы России в 1930 году и обещаниями, угрозами, насилием - объединили деревни в коллективы, где человек работал для коллектива, а правительство покупало урожай по фиксированным ценам - и обычно очень низким. Более инициативные крестьяне, названные кулаками, были "ликвидированы" - зловещий термин, который означал конфискацию, выселение, заключение, рабство в качестве рабочей силы и часто смерть. Но Политбюро выиграло его войну против крестьян; к 1936 году 90 процентов из них были вынуждены вступить в 260 000 колхозов.
  Война против промышленных рабочих была тоже энергична, но не настолько сильна. Во-первых, профсоюзы были лишены всей независимости и стали крупнейшим в мире союзом компанией и тайной полиции. Затем была введена сдельная работа и дикое ускорение, названное Системой Стаханова, которая была приписана шахтеру с таким именем.
  К 1940 году цены на продовольственные товары увеличились в десять раз по сравнению с 1928 годом. Новый декрет запретил любому нанятому рабочему оставлять его работу без разрешения директора. Мальчики 14 лет были призваны на индустриальную службу; в то время как выпускники университетов и технических школ должны были идти работать туда, куда их назначал Кремль.
  В течение 1930-ых годов, рабская рабочая сила в лагерях зловеще росла. Она состояла из обычных преступников, обвиненных чиновников и политических и военных заключенных - в основном людей, невинных в любых преступлениях. Они строили дороги и каналы, работали в шахтах и лесах в тяжелых, зверских условиях. Для миллионов рабочих Россия вернулась к чему-то худшему, чем крепостничество. Производство, однако, росло на всем протяжении 1930-ых, и строились новые шахты, заводы, очистительные сооружения, электростанции, железные дороги. Продукция тяжелой промышленности намного превысила 1913 год, возможно, в четыре раза.
  В июне 1941 бронетанковые дивизии Гитлера перешли российскую границу. За несколько месяцев они захватили большую часть новой индустрии, которая была расположена в значительной степени в Донецком угольном бассейне и на Украине. Производство тревожно упало, но одно помогло российской армии бороться и буквально спасло страну: помощь на 13 миллиардов долларов по ленд-лизу поставленная от союзников. Например, США поставили 475 тысяч грузовиков, чтобы поддержать движение армий.
  - Провал попытки ленд-лиза привел бы к тому, что вы заключили мир с Гитлером и вышли из войны? - спросил я.
  - Мы были бы вынуждены сделать это, - ответил Алексис. - Вы не можете сражаться с танковыми войсками голыми руками. Но представьте, что мы освободили бы миллионы элитных немецких солдат для Запада. Сколько времени бы тогда понадобилось Союзникам, чтобы дойти до Берлина?
  Во время войны печатный станок был запущен вновь, как в 1918, добавляя больше топлива к огню инфляции. У крестьян какое-то время было немного больше экономической свободы, но после Дня победы над Японией, вернулась старая формула строительства промышленности за счет мускулов и костей людей. Страх перед Западом вернулся, особенно страх перед перевооруженной Германией.
  Реконструкции в России помогли ленд-лиз и ограбление Маньчжурии, Германии и Австрии. Целые фабрики были увезены и перемещены вглубь страны. Тут Алексис вспомнил историю, распространившуюся в конец сороковых, когда марксистская биология была на высоте. Лысенко, по этой легенде, вывел изумительное новое животное. У него была шея как у жирафа, и оно могло кормиться в Будапеште и доиться в Москве!
  К 1947 инфляция была настолько велика, что рубль обесценился в 10 раз. Как обычно, крестьянам было хуже всех - их тщательно спрятанные сбережения были в наличных рублях. Горожане, с деньгами в сберегательных банках и облигациях военного займа, понесли более низкие потери - в три раза, и даже всего в два раза в некоторых случаях. Война Политбюро против российского народа оживленно продолжилась, как в 1930-ых, за исключением того, что теперь она расширилась, чтобы включать народы государств-сателлитов. Они становились коллективизированными, милитаризованными, стаханизованными, и прибитыми к их рабочим местам, в то время как жизненный уровень не улучшился.
  Пропагандистская машина использовала тысячи газет, дикторов, авторов. Когда это соединялось с целями опасных и отчаянных людей, таких, как китайцы - появлялись новообращённые за границей. Но для своего народа слова влетали в одно ухо и вылетали из другого.
  Независимо от того, что Вы, возможно, поняли из этого краткого резюме экономических событий в России с 1917 до 1950, помните 1930 год! Это было критическое время, когда Политбюро отвернулось от целей людей к достижению принудительной индустриализации и перевооружения.
  Да, надежда витает в воздухе. Взгляд Алексиса глубокомысленно устремился на зеленые листья и участки темно-синего неба над нашим столом.
  - Сейчас лучше, - говорит он. - Но все еще очень похоже на известное высказывание вашего философа Уильяма Джеймса, когда он описал мир новорожденного ребенка как "большой, разноцветный, шумный беспорядок". Я прочитал Джеймса в больнице после того, как был ранен, защищая подземный склад атомных бомб на Урале.
  Полтава относительно аккуратна, и мы можем увидеть результаты. Другие области просто держатся на прежнем уровне; все еще есть и те, в которых продолжается падение.
  У ООН есть своего рода План Маршалла, с запасами сырья, машинами инструментов, грузовиками, техническим персоналом. Рабочие больше не связаны с их рабочими местами, но новшества расстраивают многих из них. Цифры товарооборота ужасны! Бывшие рабы-чернорабочие не знают, что делать со своей свободой. Россия нуждается в полках психологов, чтобы стабилизировать их. Есть бандиты, дикие мальчики, как в начале 1920-ых, черные рынки и вооруженные крестьяне, которые реагируют, словно сердитые пчелы, на приближение любого к их деревне. Все еще продолжается некоторая борьба с остатками коммунистической партии на Урале. Но урожай этого года выглядит превосходным в большинстве областей, виден рост товаров потребления; страх и ненависть, как во времена крепостничества, утихают.
  - Хорошо, - сказал я. - Возможно, мы сделали достаточно исследований в прошлом и настоящем. Что насчет будущего? Куда Россия пойдет теперь?
  - Мне снова нужна карта, - сказал Алексис.
  Мы поискали альтернативу, перепробовав то и это, и наконец, одолжили глобус из музея. Я был там персоной грата благодаря знакомству с помощником директора, интересующимся рисованием пасхальных яиц. (Остался лишь один старый крестьянин, который может рисовать их, - сказал он. - Но мы собираемся учить молодых людей)
  Мы начали пристально вглядываться в глобус, перечисляя все ошибочные предположения последних жителей Кремля. Это был длинный список; вот часть его:
  - То, что вся экономика может быть запланирована в деталях, и план не будет противоречить планировщикам.
  - То, что устранение частной прибыли прекратит эксплуатацию рабочих.
  - То, что лучше всего деспотичное управление фабриками, без участия рабочих.(Некоторые крупные корпорации в Америке далеко опередили государство в доверии к рабочему самоуправлению)
  - То, что рабский труд более эффективен, чем свободная рабочая сила.
  - То, что общением между лидерами и народом можно управлять неопределенно, и, как заключение, что Большая Ложь всегда окупается.
  - То, что пропаганда может работать без исполнения личных целей людей.
  - То, что любое человеческое общество скрепляется, прежде всего, страхом.
  - То, что контроль за мыслями - практическое осуществим в отношении 212 миллионов человек.
  - То, что лидерам могут доверять без контроля за их властью.
  
  На определенных уровнях и для определенных функций - в каждом современном обществе должно быть планирование. Но Кремлевские планировщики попытались ввести его на всех уровнях, для почти каждой функции. Однажды они действительно заметили, что крестьянин добьется большего успеха в работе на колхоз, если ему разрешат в то же самое время выращивать его собственный продукт и продавать его на рынке местным жителям. Но позже даже этот проблеск света исчез, когда отдельные хозяйства были решительно уничтожены.
  Таков наш первый предварительный принцип для будущей российской экономики - и это имеет всемирное значение - состоит в том, чтобы ограничить экономическое планирование только существенными функциями, где такие решения имеют смысл. Планироваться должно сохранение, здравоохранение, образование, распределение радиоволн и т.п., но необходимо позволить частный лицам и группам принимать так много решений, как функционально возможно.
  Попытка иранского правительства в 1951 году национализировать их месторождения нефти сопровождалась волной "национализации" - конфискации - позже. Пагубный экономический результат большинства этих программ показал тщетность догмы на практике. Но британское Трудовое правительство произвело попытку национализации угольной промышленности в 1946 году, поскольку прибыль от шахт не могла привлечь частную промышленность - была почти чистой догмой.
  Это привело Алексиса и меня к нашему второму принципу для российской экономики: никогда не национализируйте ради национализации, но только когда частные силы теряют способность управлять, а общество должно получить обслуживание. Никогда не забывайте о главной цели - благосостоянии общества, и используйте любой тип экономики, который помогает достигнуть этого. Иногда правительственное учреждение является лучшим, иногда совместная ассоциация или бизнес-группа, или некоммерческая организация, как Синий крест.
  Такой подход - ересь с точки зрения коммунистов, радикальных индивидуалистов и всех экономических идеологий, но это было успешно использовано в скандинавских странах, в Новой Зеландии, Чили и в других местах.
  Американское владение Пуэрто-Рико, добилось успехов на Среднем Пути, в честолюбивая программе перехода от сельскохозяйственной экономики к индустриальной. Алексис также вспомнил, как Югославия шумно отказалась от Железного занавеса в 1948 году, Тито начал децентрализовывать свое планирование, прекратил принудительную коллективизацию крестьян, дал фабричным рабочим голос в управлении - и так переместился на Средний Путь.
  Новая Экономическая политика Ленина вела в том же самом направлении. Частные бизнесмены вернулись, чтобы управлять различными разделами экономики, особенно распределением.
  - Но есть разница, - сказал Алексис. - Это было в 1921 году, когда в России многие были приучены к ведению бизнеса. Теперь их нет. Россия не имеет класса предпринимателей в запасе. Иначе мы могли бы использовать многих из них в Полтаве прямо сейчас!
  Что касается класса предпринимателей - они должны быть русскими - то до их обучения, временное правительство должно будет продолжать управлять промышленностью. Позже заводы могут быть проданы частным предприятиям, как в Пуэрто-Рико. Некоторые, однако, могли бы быть арендованы или проданы иностранным бизнесменам немедленно, под надлежащие гарантии, как в дни НЭПА.
  Кооперативы фермеров казались нам наиболее подходящей организацией для сельского хозяйства, требующего тракторов и другой продукции тяжелого машиностроения; но частная собственность на дома, животных, маленькие инструменты и огороды с садами должна быть разрешена.
  Профсоюзы должны вернуться, как представители потребностей рабочих, с правом забастовок, как гарантии свободы. В отраслях промышленности, где забастовки угрожали бы выживанию общества, однако, вероятно, придется разработать некую другую гарантию, возможно, гарантируемую минимальную заработную плату.
  Правительство, конечно, может использовать компенсационные финансовые устройства, чтобы удержать инфляцию и массовую безработицу от роста. Методы для этого были изобретены знаменитым британским экономистом Лордом Кейнсом, и теперь, в 1960 году очень широко проверены и одобрены.
  Условия благосостояния, обеспечивающий здоровье, безопасность, защиту матерей и детей, пособия на жилье, пенсии по старости - останутся в России, как прежде. Они - кардинальная часть Среднего Пути экономики. Эксперты ООН из Швеции уже в Москве, показывают временному правительству, как изобретения Кремля вытесняют современную систему благосостояния.
  Новый рубль, конечно, войдет в корзину мировых валют; и Россия, как все другие члены ООН, станет неотъемлемой частью мировой экономики.
  Поскольку существует большая экономическая надежда на Новую Россию 1960-го: присоединившись к Западу, Россия будет сотрудничать в охране мировых ресурсов; мировых поставках пищи; мировом здравоохранении; она будет лидером в продвижении того, что называлось "Пунктом Четыре" программы поднятия жизненного уровня в неразвитых экономических зонах. Россия станет, возможно, самым большим из камней фундамента, на котором будут построены перспективы всего человечества.
  Возможно, это достаточно грубый эскиз будущего, но лучший, который мы могли сделать. Это было примечанием, которым Алексис и я, наконец, завершили наш долгий семинар в Полтаве.
  Он уехал этим днем в Одессу, чтобы встретить прибывающее судно с медикаментами, и у меня наконец есть место на самолет до Москвы, вылетающий сегодня вечером. Он уходил от отеля со мной через площадь под деревьями. Мы обменялись рукопожатием; русские любят обмениваться рукопожатиями.
  - Продолжайте в том же духе, - сказал я. - Много лет назад я сказал это же кое-каким хорошим людям в этом же городе, и они сказали, что будут. Но они не могли; слишком многое было против них.
  - На сей раз против нас не столь многое, - сказал Алексис. - На сей раз весь мир с нами.
  
  КОНЕЦ
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"