Оглядываясь, я вижу тот лес, что породил множество чудесных картин, написанных золотом. Они сверкая, словно движутся навстречу моим объятиям. Может, что-то притягивает их, но возможно, это те горы вдалеке?
Их голые, унылые вершины, рвущие небо своим криком, похожи на вечных стражей гробницы. Гробницы, где покоится тело королевы. Той, что породила эти деревья, светлячков, несущихся на огонь и самих разливающих пламя, той, что сотворила эту золотую кору, и мягкий мох, шурщащий под ногами.
Ту королеву, что умудренная духами лесными, защищала свой дом. Она была храброй, но даже её мудрость не спасла её от осени. Зелень пожелтела, листва поникла к земле. Эльфы оплакивали свою мать. И весь мир плакал вместе с ними. Король в горе молчал, молчал вековой дуб, молчали ивы. А золото все текло с крон на землю, раскрашивая некогда сверкающую чащу в полыхающий на закате подлесок.
И те живописцы, что рисовали эту картину, видели падение царей, правящих здесь. Они видели рождение и старение, радость и смерть.... но печаль была сильнее. Их кисти неспособны возродить королеву из её сна. Они способны лишь оставить по неё память в сердцах её подданных эльфов. Нарисвоать этот царственный лик, эти высокие скулы и точеный нос. И та фата, что скрывала лик её доныне, лежала откинутой на краю могильницы. Все, что осталось от неё....
Оглядываясь назад, я вспоминаю тот священный ветер, гулявший по водам потока Митрэ, несущий прохладу и покой. Где он теперь, когда принцесса не зовет его? Не придет он больше, чтобы охладить её, не поднимет на своих крыльях и не понесет бережно, как мать свое дитя, все выше и выше -под купол мира.
Эльфы плачут, и пустыня плачет вместе с ними. Песок распускается, сухая, растрескавшаяся земля наполняется влагой, и оттуда начинают бить чистейшие источники. Все животные склоняют головы в скорби, и даже подгорные гномы-маленький народец, что никогда не выходит наружу, даже те, принесли свою дань. К склепу возложили они прекрасной работы доспех, и меч, что когда-то амть эльфов заказала у этих кузнецов. Ненужный теперь, он охранял покойную в вечном сне.Жесткие, закаленные сердца горцев не выдержали, и слезы потекли из глаз их.
Оглядываясь назад, я вижу тот осенний лес, где собрались два народа на погребальном костре прнинцессы. В этот час вода расступается, и змей морской корчится в муках агонии. Храбрые войны маленького отряда в бесконечном удивлении смотрели на издыхающее чудовище. И маги молчали, ибо не знали, что когда разгорается погребальный костер, вся нечисть морская испускает дух свой. Платой той стала одна жизнь.
И вижу я сквозь редкие уже деревья броню кузнецов, плащи лесных охотников, и магов, прибывших из королевства с поклоном, в знак скорби своей. Возложив дары, они тихо удалились, а золото все так же неторопливо текло и текло, рисуя новые пейзажы кистями художников.
И солнце зашло, и велика печаль была...но вот, пламя потухло. В очищении дух принцессы поднялся над своими детьми, и вознесся. Он стал новой звездой среди мириадов, но сияла она ярче, чем все они взятые вместе. И осень тихо накрыла дома желтым саваном своим.
Оглядываясь назад, я вижу, как последний из эльфов покидает свое жилище, и застывает на пороге. На глазах его слезы. Но вот он разворачивается, и уходит вместе с остальными вглубь, на поиски нового дома. И гномы уходят вместе с ними.
Оглядываясь назад, я понимаю, что этот лес уже никогда не возродится. Осенний лес стал последним. И весна уже не приходила в эту обитель. Вечная осень, вечное увядание. И надежда...последняя...но живая.