Завидев автомобиль Вадима, швейцар распахнул стеклянные двери и с достоинством, какое бывает только у вышколенной и очень хорошо оплачиваемой прислуги, спустился по ступенькам навстречу дорогим гостям. Он хотел было помочь Анжеле выйти из машины, но Вадим уже открыл дверцу со своей стороны:
- Я сам, лучше отгони машину, - он показал жестом, что оставил ключи в замке зажигания.
Проваливаясь ногами в дорогих кожаных туфлях в только нанесенные и еще не истоптанные сугробы, Вадим неторопясь обошел свой мерседес, чтобы подать жене руку.
- А тепло-то как! - он с наслаждением расправил плечи.
По какой-то причине Вадим никогда не мерз. Может из-за запаса жира, довольно равномерно распределенного по всему телу, а может из-за того, что энергия всегда била в нем через край. А расход энергии, как известно, - это выделение тепла.
Анжела поежилась от ворвавшегося в салон прогретого авто холодного воздуха. И запахнула поплотнее меховой воротник.
"И что хорошего в этом снеге?" - подумала она с раздражением, но улыбки с лица не убирала. Конечно, даже в самой распрелестной ситуации можно найти свои неприятные моменты. Вот и теперь, Анжела была мыслями в завтрашнем дне, когда снег начнет таять, превращаясь в грязную кашу и чавкать под ногами, пачкая ее замшевые остроносые сапожки.
В "Элегии" было немноголюдно, что было неудивительно. Семь часов вечера буднего дня. Они прошли в уютный отдельный зал, где Анжелу поджидал сюрприз: за исключением улыбающегося официанта с роскошным букетом роз ее любимого розовато-персикового оттенка в помещении никого не было.
Она удивленно и вопросительно посмотрела на мужа, ловко присаживаясь за столик напротив него. Эта "наука" далась ей не сразу. Поначалу Анжела долго не могла понять, как можно позволить кому-то придвинуть стул, на который она одновременно собирается сесть? Подвисать на полусогнутых ногах? Или сначала сесть, а уж потом скачкообразно двигаться ближе? Но потом она научилась не обращать на это внимания, позволяя персоналу делать свою работу.
- Это тебе! - подмигнул Анжеле Вадим, кивнув головой в сторону букета.
Она наклонилась к цветам, вдохнула их аромат, скорчила наивную рожицу и похлопала ресницами:
- Мне? А за что?
- Просто так! - не остался в долгу Вадим, прогундосив в ответ за мультяшного медвежонка. И это подняло ей настроение.
Ужин, каких давно уже не было, был чудесным: только они, падающий за окнами снег, ни одного звонка брошенного в машине мобильного и лучший запеченый бри в целом свете.
А потом они катались по окружной как когда-то... Орали любимые песни в открытые окна - красные от натуги и включенной на полную мощь печки, жар которой отапливал зимний воздух, съели пачку дешевых чипсов и выпили литр ужасного пива прямо из горлышка - все, что удалось добыть в одном из доживающих свой век придорожных ларьков.
Уже в полудреме, на плече своего мужа Анжела прошептала:
- Сегодня я была счастлива.
- А почему только сегодня? - пробормотал Вадим и... захрапел.
Хорошо, что отвечать было уже не нужно.
***
По кухне витал запах свежеподжаренного омлета и раздавался мерный шум кофеварочной машины. Они всегда завтракали вместе, если не было особых, срочных дел. Утро было для их семьи традиционным временем для обмена новостями. Новости Анжелы были, в основном, об их сыне Стасике, который уже третий год учился в Лондоне, о родителях с обеих сторон, которые смирились с тем, что у их сына и зятя никогда нет времени просто поговорить и о разных бытовых вопросах, в основном крупных, потому что о мелких Вадим даже слушать не хотел.
Новости Вадима заключались в рассказах об его бизнес-идеях, в которых он не был до конца уверен, различных историях со знакомыми в главных ролях и типично мужские сплетни. В общем, все то, что требовало надежного и благодарного слушателя.
Иногда Анжела чувтствовала себя личным дневником своего мужа, страницы которого все знают, но ни в чем не учавствуют.
- Ты знаешь, я тобой горжусь! - пробубнил с набитым ртом Вадим.
- Почему? - удивилась Анжела.
- Я вчера как услышал, что Петька Хохлов свою в лечебницу поместил, перепугался за тебя. Весь в работе, ты одна все время. Все бывает, знаешь. Да и не у одного Петьки, смотрю, у всех бабы закладывают, - Вадим виновато улыбнулся, поздно сообразив, что, возможно, Анжеле обидно это слышать.
- В какую лечебницу? - спокойно спросила она, но где-то в глубине души начал прорастать и подниматься маленький росток, только чего она пока еще сказать не могла.
- Где белую горячку лечат, - хмыкнул сытый уже супруг. - Она ж все время бухая ходила. Помнишь, у Михалыча на даче чего творила. Да, жалко мужика!
Вадим одним глотком вылил в себя кофе и встал из-за стола. Уже в гостинной, гремя связкой ключей, он крикнул Анжеле:
- Лапуль, мою мобилку не видела?
"Еще как видела. Растоптанную подошвой, расплющенную катком, утопленную в болоте, расплавленную на гвозди..." - бубнила про себя Анжела с особым удовлетворением от витающих в ее голове образов. - Жалко ему мужика! А Валентину? Кто Вальку пожалеет?
Анжеле хотелось скандала! Но...какой в том был смысл? Наверное, Анжела была почти идеальной женой. Поэтому она прошла в холл, прислонилась к арке, соединяющую гостинную и коридор, наклонила голову на бок и кокетливо произнесла:
Продолжая улыбаться, Анжела сложила губы бантиком для поцелуя:
- Это секрет, но он продается!
Целуясь, они случайно потратили лишнюю минуту.
- Не понимаю, - сказал Вадим, оторвавшись от губ жены. - Как ты все еще можешь меня заводить после стольких лет?
- Если сложить действительное время, проведенное вместе, то мы еще молодожены! - парировала Анжела, медленно проведя указательным пальчиком по губам Вадима. Это было из разряда "запрещенных" приемов, которыми она пользовалась не часто, чтобы не потерять за количеством остроту качества.