Полночь. Ветрит. По городу идёт человек, не спеша, как будто бы спокойно и безадресно, как будто бы терзаемый вопросом: туда ли он идёт и зачем?.. Окраина. Шоссе. От него крутая и длинная лестница и далее тропа через старое, заброшенное кладбище в другой жилой массив, в другие улицы.
Человек тяжело взбирается по высоким, для его роста, ступеням, иногда останавливается отдохнуть. Наконец тропа. Рядом кресты, надгробия, густые заросли,
ветхие оградки. Впереди кое-где, как поминальные свечи, тусклые приземистые фонари. Человек тяжело дышит - устал! Но он прошёл всего только полпути. Вздрогнул. За спиной чьи-то шаги. Не видно. Они ещё там, на лестнице, и слышно
дыхание, и чья-то тень медленно ползёт к ногам, почти накрывает... И вдруг, отброшенная ближним фонарём, исчезает. Потом ползёт снова - быстрее, стремительней.
Человек ускоряет рывками шаг, почти бежит по узкой дорожке.
Словно с распростёртыми руками, выскакивают навстречу кресты, могильные оградки шумят листвой, скрипят ветвями - и это всё, как бы возмущение, за потревоженный сон поздним пришельцем. Тень и дыхание всё ближе, человек неизбежно оборачивается к Неизвестности - она где-то здесь...
Тень снова отброшена светом и на тропе, почти рядом, человек. Чужой, огромный и...? Это я, не злой человек, увидевший мальчика идущим на кладбище в полночь, решил догнать его и оберечь от случайности. А если бы кто-то злой?.. Ведь, бывало, случалось!.. Подходя, как можно спокойнее и мягче, я попросил: мальчик не бойся, я проведу тебя, а ты меня. Маленький человечек и я облегчённо вздохнули. Он протянул доверчиво, как веточку, ручонку и мы пошли рядом.
- Тебе здесь не страшно?
- Мне страшно идти домой. Спокойно, но грустно, не по-детски ответил он.
Меня ошеломило!
- Сколько тебе лет?
- Пять.
- Как ты здесь оказался и так поздно?
- Иду из садика.
- Откуда? - с изумлением переспросил я.
- Из садика.
- Тебя, что забыли взять папа, или мама?
- Нет, они приходили, но я спрятался.
- Зачем?
- Я боюсь папы.
- Почему?
- Он меня бьёт!
- А, мама?
- Она... она не так больно...
- А теперь куда ты идёшь?
- Домой. На улице холодно, хочется есть и Чёртик будет скучать.
- А кто он, Чёртик?
- Котёнок. Он ласковый, хороший, мы вместе спим. Он не уснёт без меня...
Так в разговоре мы прошли кладбище. Навстречу выросли, из зарослей, дома, с чьими-то папами и мамами, с чьим-то добром и злом, лаской и горем...
Мальчик почему-то вырвал ручонку и свернул в кусты.
- Куда ты? - успел крикнуть я - там обрыв!..
Схватил за руку и вытянул его на тропу. Теперь я только заметил идущую навстречу женщину. Мальчик прижался ко мне...
- Где ты шлялся? - Сипло, прокурено и пропито...
Мальчик заплакал. Комок подкатил к моему горлу и всё, что я смог выдавить из себя: пожалуйста, не наказывайте, не бейте его! Он хороший, он смелый мальчик!..
С болью, от безнадёжности чем-либо помочь, я погладил мальчика по головке и сказал: не бойся, иди к маме... А в мыслях: "Храни тебя Бог!".
Эту ночь и другую, и третью... я спать не мог! В глазах стоял мальчик, идущий один через кладбище ночью, через все страхи... и со Страхом: к отцу и матери... и с любовью: к ласковому, ждущему котёночку - Чёртику, долг перед которым был для него сильнее страха перед родителями...
Я сравнивал его судьбу со своей и думал: кто же из нас счастливее:
Он, имеющий папу, или я - никогда не произнёсший это слово, обращённое к родному человеку?
Я - чей отец оставил жену и троих детей на пепелище после войны и уехал за более лёгкой жизнью...
Он - мальчик. Живущий под крышей, с хлебом, с постелью, знающий, что такое садик, или я - пухший голодом, ходивший в латано-перелатанной рвани?
Я взялся за перо, чтобы сказать всем:
Да! Я счастливее! - у меня не было: "папы" и "мамы". У меня была: Мама!
P. S.
Этот рассказ был написан около сорока лет тому назад, сразу же после события.
В редакции одной из газет мне сказали: написано хорошо, но не типично. И не
опубликовали. Я всё время чувствовал перед этим мальчиком свою вину, что не смог, хотя бы сказать своё слово в его защиту.
Он вырос, уже где-то стал тоже папой... Помнит ли он меня и ту ночь?..
Я всё время думал о нём и просил Бога, чтобы его жизнь сложилась.
Изменились времена и - не к лучшему... "Нетипичное", похоже, стало типичным. И где-то, по-прежнему, мальчики и девочки боятся идти домой...