Длиннокот потянулся и открыл глаза, за окном было еще темно, и не было никакой нужды вставать так рано, но Длиннокот из принципа вставал каждый день в 6.45. Нравилось.
Он толкнул мягкой лапкой Британца:
- Вставай, соня!
Британец только улыбнулся во сне и перевернулся на левый бок: ему снились кофе со сливками, блины с апельсиновым джемом и кафе с деревянными почти-японскими стульями. Шведскими, на самом деле. И что-то такое было в этом кафе хорошее, что уходить оттуда не хотелось. Во сне Британцу казалось, что у него болит горло, а ванильное мороженое в креманке внезапно превратилось в белую теплую метель и упорно тянуло Британца на улицу. Не хотелось. Он мягко отпихивался и вежливо улыбался во сне.
- Вставай! - Длиннокот пихнул Британца лапой еще раз. - Похвалить тебя хочу.
Британец открыл один сонный глаз:
- А?
- Ты где был вчера вечером?
- Гулял.
- Один?
- Нет.
- А с кем?
- Вот пристал... с кем, с кем... - внезапно разворчался Британец. - Сам.
- А вот и нет! - Длиннокот развеселился. - Ты ходил с Шинельным.
- Ну, да... - смутился Британец. - Я же виноват был, что тогда не пошел. А тут вечер такой хороший... А горло-то и вправду побаливает.
- Эх, ты... - укорил Длиннокот. - Уж, наверное, это неспроста - так часто и так неприятно. Скорее всего, ты что-то не то говоришь. Или не говоришь. Слова царапают горло, лезут, а ты не открываешь рот. Вот горло и болит.
Британец сонно и недовольно уронил на подушки кудрявую голову:
- Зима просто. И я простыл. Такое бывает. - он облизал губы и отчетливо ощутил на них вкус кофе, сливок и апельсинового джема. Последнее слово он представил и написал пальцем в воздухе. Шинельный кот мягко вспрыгнул на грудь Британцу и сказал:
- В наше время писали так, - и он начертил лапой в воздухе слово. Слово сгустилось и вкусно заколыхалось густыми оранжевыми кольцами с пряно-осенним запахом. Вот так: "ДЖЭМ".
- Как это у тебя вышло? - изумился Британец?
Шинельный довольно замурлыкал:
- Просто надо знать, как ПРАВИЛЬНО пишется каждое слово. И тогда оно оживет...
Британец даже начал просыпаться. Перед его взглядом проплыли вереницы слов от колбасно-чесночных "САЛЯМИ" до экзотически срезанных на концах букв, как торосы, белых и холодных "ПОЛЮС" и "ПИНГВИН". Последнее слово было в красных тапочках и очень смешно выглядело. Тапочки навели его на мысль:
- Скажи, Шинельный, а зачем ты брал мои тапочки вчера, когды вы с длиннокотом о чем-то долго-долго болтали на кухне? Неужели по кошачьему делу? так, вроде не пахн...
- Фу! - не всерьез оскорбился Шинельный. После вчерашней прогулки он был настроен благодушно:
- Сидя в тапочках, можно сочинить шикарррную котячью песню. Хочешь послушать?
- Конечно! - Британец уже почти совсем проснулся, и даже про горло забыл. Шинельный начал:
- Милый котик, теплый котик - как комочек теплых шкур... Сонный кот и кот счастливый - муррр, муррр, мурр...
Довольный Шинельный утер лапой усы и взглядом затребовал сливок. Британец умилился. Вроде бы ничего не было в этой песенке особенного, но, умываясь и бреясь, Британец то и дело напевал "мурр-мурр-муррр..." и один раз даже почти порезался, так увлекся.
Неотвратимо наступало утро. Коты напились сливок и приготовились предаться послезавтрачному отдыху. В дверь настойчиво постучали. Британец открыл защелку, потянул ручку на себя и увидел на пороге... впрочем, это уже совсем другая история.