Аннотация: ..."В этих коротких фразах было больше смысла, чем в гуле толпы снизу, но меньше, чем в молчании неба над головой"...
- Никого. Наверное, ушли.
Её мягкий шепот нежно лился в тишине. Столь тонкий, столь божественный. Горячий воздух, струящийся из её губ, скользил по лицу, словно шелк.
- Идем быстрее! Только тихо. Они могут быть где-то рядом.
Мы бежали. Быстрые, тихие шаги по бетонным ступеням раздавались в широких лестничных проемах. Не чувствуя усталости, улыбаясь, мы мчались всё выше и выше - вверх.
- Пришли. Давай я подсажу.
Здесь было темно. Я смотрел на неё, но ничего не видел, только ощущал. Чувствовал её запах, слышал её дыхание, осязал её мягкую кожу, и это было нечто новое, ранее неведомое. Я осознал иную красоту, сотворенную другими законами. Созданная в глубинах подсознания, она раскрылась передо мной с полнотою своей силы и яркостью красок. Любовь явила мне свой лик. Когда я очнулся, она уже сидела у меня на плече, и смеялась, словно маленькая девочка. Железная дверца туго открылась, и свет ворвался внутрь, ослепив нас на мгновение. Она прикрыла глаза ладонью. Я взглянул на неё при свете, но видел совсем по-другому. Не так как раньше. Наверное, я смотрел на её душу. Она грациозно пролезла в проход, и я вскарабкался за ней, закрывая за собой дверцу. Свежий ветер ударил мне в лицо, и я улыбнулся. Свершилось - мы на крыше. Вдвоём. Между небом и землей.
Пятнадцатый этаж. Сорок метров над землей. Это был охраняемый дом, с самой красивой крышей в городе, украшенной башнями и мраморными статуями в античном стиле. Давно хотел попасть сюда, но боялся. Теперь не боюсь. Ничего не боюсь. Я взял её за руку, и мы пошли к краю. Летний ветер приятно скользил по нашим телам. Лето. Любимое время. Всегда мечтал о вечном лете, но, в сущности, это не так важно. А над нами плыли облака, и небо сияло яркой лазурью.
- Здесь красиво.
Её зовут Кира. И пиком красоты здесь была она. Темные волосы, голубые глаза. Кроссинговер при первом мейозе. Всегда мечтал о такой мутации. А волосы её роскошны. Густые, длинные, шелковистые, мягко завивающиеся. В чертах лица было всё - агрессия и нежность, сила и женственность, коварство и наивность. Лишь сочетание противоположностей создают великие творения. И это - она. Всего в ней было в меру, отмерено столь тщательно. Выразительные глаза. Большие, но не слишком. Длинные густые ресницы. Отчетливые брови - тонкие, но яркие. Нежные розовые губы, столь соблазнительные, столь желанные. Тонкий прямой нос. Смуглая кожа. Крыша делала её красивее - здесь ничего не оттеняло солнце, и она была видна во всех мелочах. Ни единого изъяна, я не верил своему счастью. Она стояла, широко раскинув руки, подставляя свое тело теплому ветру. Ощущение свободы появилось в её взгляде. Теперь она ещё счастливее.
Высокая и стройная. Я мог бы говорить о ней вечно. Ветер играл с её волосами, поднимал легкое платье, обнажая стройные ноги, но, не раскрывая ничего интимного. В ней ничего не было чрезмерно, и ничего недостаточно. Никакая из её черт лица или фигуры не бросалась в глаза - она воспринималась целиком, и вид её захватывал дух. Эта была тонкая, как лезвия, грань, между божественной красотой и невзрачностью. Небольшое отклонение, и её бы никто не заметил, но Кира родилась под счастливой звездой. Наверное, как-то так.
Я тоже был ничего, но это не так важно.
- Спасибо, что привел меня сюда! Я никогда не была на крыше. Думала, буду бояться высоты, но совсем не страшно.
Она ещё столь наивна. Я колебался. Вдруг все испорчу. А если нет, будет ли душа её столь кристально чистой, как и прежде? Пора решаться. Я обнял её и поцеловал в шею, а она закрыла глаза, откинув голову назад. Улыбка украсила её изумительное лицо. Я представил нас со стороны.
Молодая, красивая пара обнималась на крыше здания. Нас никто не видел, не слышал, ничего о нас не знал. Мы были предоставлены только друг другу, и это была наша территория, мир для двоих, где другим нет места. И в тот день мы его открыли.
Может быть, это был пик счастья. Мы посмотрели вниз: асфальт, плавящийся от жары, поток машин, фонтаны, люди. Отсюда всё это смотрелось по-иному. Как-то проще, будто всё это не серьезно, лишь смешная игра. Мелкие точки спешили куда-то, толкались, что-то говорили. Чуть большие прямоугольники сигналили, визжали покрышками, рычали моторами. "Какой же в этом смысл?" - невольно подумалось мне.
Наверное, пора, но я колебался. Вдруг она неправильно поймет, или ещё что-нибудь. Это нервное напряжение, неуверенность. Ненавижу такие моменты. Но все же пора, не зря я проделал весь этот путь. Нужно что-то делать с этим страхом, но это потом.
Я по-прежнему обнимал её, а она, счастливая, смотрела в небо. Столь чистое, лазурное. Лишь пара белых облаков на ярком фоне. Выхлопы машин, заводов, сколько грязи поднимается ежедневно вверх. Но небу всё нипочем. А там, за ним, Вселенная. Бесконечный мир загадок. Удивительный, утонченный. Однозначно пора.
- Я люблю тебя, - неожиданно произнесла она.
Мои руки прижали её крепче, на глазах появились слезы. Первые слезы с детских времен, слезы радости. Раньше мы не говорили об этом.
- И я тебя, кроха, - в эти слова я вложил всю нежность.
Мы поцеловались. Язык и губы, столь нежные прикосновение. Здесь не было страсти, это что-то выше. Мои руки плавно скользили по её мягкой коже. Все внутри пришло в движение. Энергетические импульсы шли от головы до ног, оставляя за собой мурашки, и затухали где-то рядом с сердцем, а там это всё копилось, наполняло душу, возвышало ощущения на пик. Дальше некуда.
Губы разомкнулись, и она положила голову мне на плечо.
- Я хочу рассказать тебе историю.
- О чем?
- Обо всём.
Пауза. Она улыбнулась.
- Что ты уже придумал?
Её звонкий смех прибавил мне сил.
- Ты чудо!
Она прижалась ко мне крепче. Я не знал с чего начать.
- Я дочитала твой роман. Никогда не прекращай писать.
Наши взгляды встретились. Она сделала всё за меня.
- Ты знаешь, что мне больше всего нравится в тебе? Твой взгляд. У всех творцов такой взгляд, у музыкантов, у поэтов, у тебя. Но твой красивее, выразительнее. Будто ты что-то знаешь.
- Я знаю.
- Расскажешь мне?
- Этого я и хочу.
- Эта история?
- Да. Именно она.
- И всё же, о чем она?
- Об одном человеке. О любви, об одиночестве, об истине.
- Я так и думала, она о тебе.
Сердце замерло. Она знала меня, чувствовала. Лишь она, больше никто.
- Я люблю тебя, - шепот сам вырвался из моих уст, и руки прижали её сильнее.
Теперь я был уверен, она всё поймет.
-Закрой глаза. Тебе нужно научиться читать книги с закрытыми глазами.
Она засмеялась.
- Как можно читать с закрытыми глазами?
- Так говорят. Нужно видеть не буквы, а картины. В книгу нужно уходить, чувствовать её, жить в ней. Только тогда открывается истинный смысл.
- Я буду учиться.
- Я научу тебя. А сейчас закрой глаза, я хочу, чтобы ты почувствовала эту историю. Чтобы мы были в другом мире, видели всё в других красках.
- Это сложно.
- Ты поймешь.
Я начал.
"Он был красив и молод. Его душа была полна жизни, энергии, чувств. У него было всё - любовь, деньги, карьера, мечта, семья. Он был счастлив. Думал, что счастлив. Каждое утро он вставал, принимал душ и ехал на работу. Каждый вечер он возвращался и писал отчеты, гладя на коленках кота. И каждая его ночь была полна страсти".
- Многие об этом мечтают.
- И он тоже мечтал.
"Он был хороший человек. Уважал старость, преклонялся перед женщинами, любил детей. Животных тоже любил. Всё так бы и шло, но один миг изменил его жизнь. И имя ему - смерть".
- Что-то в этом есть. "Его жизнь изменила смерть".
- Жутковато.
"Умер человек. Его самый близкий на земле человек. Казалось, вместе с ним умерла частица его самого. Он страдал, и счастье ушло. От него отвернулись все. Никто не понял его горя. Всех интересовали личные проблемы. Он не мог больше приносить им счастья, и от него отвернулись. Отвергли по ненадобности. А он отвернулся от всех".
Она перестала улыбаться.
- Я его понимаю.
"Он больше не смеялся, но и не плакал. Он внушал себе, что всё хорошо. Просто люди попались не те. Но где-то внутри понимал - просто все люди не те. Он ушел в книги, он читал их с закрытыми глазами. Сидел на диване, а перед ним проносились войны, замки, корабли. Он снова начал курить".
Я достал сигарету, зажег табак и затянулся. Сердце колотилось.
- Надо бросать.
- Вот именно!
"Он больше не влюблялся. Дни стали тусклыми, в серых оттенках. В чем её смысл? Он начал думать. И мысли вернули в него жизнь. Что это мир на самом деле? Частицы. Много частиц. Микроскопические шарики. Почему трава зеленая? Мозг делает её такой. На самом деле она не зеленая. Она - сгусток частиц. Живой сгусток. И он сам живой. Но если всё это случайность, жизнь - ничто. Стечение обстоятельств. Шарики собрались, шарики распались. В этом смысла нет. Он загрустил".
- А как же Бог?
- Об этом после.
"Он смотрел в окно. Девушки с колясками. Влюбленные пары. Киоск с мороженым на углу. Зачем это всё? Неужели всё это глупость? Теперь всё стало черным, но надежда была всё ещё жива. Она твердила, что смысл есть. Лишь благодаря этому он жил. Теперь его настигла болезнь. Он стал болен идеей, сошел с ума, стал другим. Но смысла в этом было больше, чем в тысячах прожитых жизней".
"Хаос. Броуновское движение в основе всего. Могло ли оно породить нечто такое, как человек? Он читал где-то, что минералы в купе с электричеством производят амины. Возможно. Он отрезал волос и бросил его на пол. Ничего не происходит. А ведь там тоже есть амины. Хаос может создать материал. Бесспорно. Но мог ли он сотворить нечто большее? Создать и запустить самовоспроизводящуюся машину, наполнить её сознанием? Вряд ли. Здесь замешано нечто более сложное. Законы, породившие сознание. У него проснулся интерес. В тот момент он переродился. Снова полюбил жизнь".
- Я никогда об этом не задумывалась.
Её лицо стало серьезным. На лбу появились еле заметные морщины. Она усердно думала.
"Однозначно это что-то более высокое. Наверное, это люди и называют Богом. Да, пожалуй, это как-то связано. Теперь он хотел жить. Он думал дальше. Зачем мы рождаемся? Чего нам нужно достичь? Семья, продолжение рода? Возможно, но это лишь его малая часть, наверное. Выживать двадцать - тридцать лет, ради того чтобы породить такого же как ты, вырастить его, и умереть. И он повторит то же самое. И так, пока Солнце не погаснет. Как-то это глупо. Многие считают, что любовь - смысл жизни. Но большинство даже не знают что это такое. Выдумывают сказку, и проживают жизнь с розовой пеленой на глазах. Деньги? Он вспомнил фразу. Не в деньгах счастье может позволить сказать себе лишь тот, у кого они есть. Глупость, не более. То, что сейчас есть у самого бедного сотню лет назад не было даже у самого богатого, и это не мешало ему быть счастливым. Счастье. Что это? Гормон, вызывающий эйфорию. Значит, как минимум, необходимо наладить его выработку. Значит нужно приносить себе удовольствие. А удовольствие ему могла принести только истина. И любовь, настоящая любовь. Он уволился с работы, и ушел в науку. В физику. В тот же день он начал писать. Столько много мыслей нельзя удержать в голове. Его взгляд изменился навсегда".
"Он занялся наукой. И это было его призванием. Он писал книги. В этом был его талант. Он стал романтиком. Так была сложена его душа. Он открывал, творил, любил, но, был по-прежнему одинок. И это его разъедало его изнутри. Нет, у него были девушки, много девушек. Друзья, знакомые, товарищи. Но из них он никого не любил. А они не любили его. Наверное, он был гений. Непризнанный гений. Но не признания он искал - любви. Искренности".
- Он нашел её?
В её голосе звучал намек, и, одновременно, неуверенность.
- Конечно же, нашел.
- Значит это хорошая история.
Мы поцеловались.
"Его всегда интересовали танцы. Когда то он сам занимался, но не серьёзно. Творчество сознания с движениями тела. Завораживающе. Величественно. Красиво. Они всегда полны жизни и веселья. Мимо танцевального зала он проходил случайно. Желание пересилило стеснения. Он не умел красиво танцевать, но всё же зашел. Внутри он увидел её. Всё случилось с первого взгляда. Ночью он не спал, думал о ней. Мечтал о разговоре с ней, ждал следующей встречи. Теперь он любил. Всё внутри усилилось стократно - он больше думал, больше писал, лучше танцевал. В его душе разрывались древние оковы. Он обрел себя".
Кира улыбалась. Её белые ровные зубки соблазнительно обнажились. Солнце опускалось за горизонт. Я хотел продолжить, но она приставила свой пальчик к моим губам.
- Тсс. Я уже слышала эту историю. Можно я продолжу?
- Конечно.
Ведь это наша история. История истинной любви.
"Она была хороша, но никогда не гордилась этим. Её красота привлекала мужчин, но помыслы их всегда были нечисты. Похоть - плохой стимул жизни. Когда то у неё была подруга. Рыжая, некрасивая. У подруги был парень, красивый, любил её. Раньше она завидовала. Сейчас нет. Завидовать - плохо. Часто она пользовалась своей красотой, но никогда не уходила за рамки приличий. Честь выше выгоды. В её жизни была одна лишь любовь - танцы. У неё было всё - парни, друзья. Много друзей. Но больше всего в ней было танцев. День или ночь, бодрая или усталая, она танцевала, даруя свободу телу и душе".
Она вспоминала своё прошлое, и смотрела на меня. Но видела она картины из памяти, несмотря на большие распахнутые ресницы, глаза её были закрыты. Она читала свою память с закрытыми глазами.
"Всё было как будто хорошо. Даже очень. Но чего - то не хватало. Любви? Да. Но и это не было не всё. Её интересовал мир вокруг. Ей казалось, что танцы приоткрывают ей таинственную завесу, что находясь на апогее, её душа и тело раскрывают тайну мироздания. И она продолжала танцевать. Это был её наркотик. Её жизнь".
"Однажды она влюбилась. Он был красивый, смуглый, сильный и высокий. Он говорил красивые вещи, писал красивые стихи. У него были деньги, в общем - хозяин своей жизни. А ещё мотоцикл. Дорогой, спортивный. Ей нравилось, когда они катались на полной скорости. Но он любил себя, как и все. Однажды он уехал. Далеко, за большими деньгами. Больше она его не видела, к счастью. Люди плохие, они ей больше не нравились. Она любила только танцы".
"Это был обычный день. Тепло и солнечно. Долгожданная весна. Она готовила новый танец. Движения для вальса. У входа послышались шаги. Это был он - смуглый, с усами, бородкой и большими карими глазами. Он был красив, но её это не трогало. Красота уже не раз подводила. Но в нем было нечто, чего не было в других. Сначала она не поняла что. Потом осознала - взгляд. Он поздоровался с приветливой улыбкой и спросил, можно ли ему научиться танцам. Он понравился ей. Они танцевали. Кто мог тогда подумать, что через неделю, молча, в одиночестве, ночью она поклянется сама себе, что буду с ним вечно. Глупо, она знала. Но это были чувства выше, чем просто страсть, сильнее, чем влюбленность. Ей было хорошо и без него, если она знала, что он в порядке, но при первом же случае она пожертвовала бы всё ради него. И была бы счастлива".
- А он бы для нее.
Я прервал её. Она улыбнулась и нежно поцеловала мои губы. Я продолжил:
" У них не было денег. Но у них были они сами, и время. Много времени. Они знали, что в этом мире самые богатые лишь он и она. У них были годы, и они будут полны счастья. В их жизни появился смысл".
Она перехватила мои мысли:
" Они гуляли босиком по тротуарам, бегали по лужам во время дождя. Они много разговаривали, много смеялись и часто целовались. Они мало спали, и много танцевали. А ещё он писал. Красивые рассказы и искренние стихотворения, романы и научные статьи. Он был гений, и она, наверное, тоже".
"И она тоже. Истинный гений".
Ей стало приятно, она немного смутилась, и еле видный румянец возник на её щеках.
- А теперь они на крыше.
-Да. Мы на крыше.
Я прижался щекой её щечке.
- Ты колючий!
-Извини.
Я продолжал касаться её щеки.
-Ничего.
Она закрыла глаза.
-А ведь я давно хотел попасть сюда.
- На крышу?
-Да. Здесь наше место.
-Почему.
Я перестал её обнимать, и взял за руку. Я поднялся на парапет и стал на самом краю крыши. Она, немного сомневаясь, последовала за мной.
- Немного страшно.
-Ничего, я рядом.
Она взяла меня под руку, как можно сильнее обхватив её своими нежными руками. Я чувствовал биение её сердца. Здесь красиво.
- Посмотри вниз.
- Мне страшно.
Сейчас жизнь для нас была особо ценной.
- Не бойся, я держу тебя, посмотри.
Она опустила голову и немного пошатнулась.
- И всё-таки высота - это страшно!
- Ничего. Это временно. Что ты видишь там?
- Люди, машины, асфальт. А там - фонтаны. Красиво здесь. Страшно и красиво.
- Ты никогда не думала, что они делают? Чего хочет эта толпа?
- Каждый хочет своего.
Я уже хотел продолжать, но она уловила мысль.
- Но, в общем, не стремятся ни к чему. Отсюда всё смотрится как-то смешно. Куда-то спешат, зачем-то бегут. И никто из них не делает то, чего хочет.
- Они в ловушке, расставленной такими же людьми, как они. В своей собственной ловушке.
- Неужели они не могут понять, что в жизни главное. Это ведь легко.
Она улыбнулась.
- А что тебе двадцать три года мешало понять это?
Она поняла.
- Мне жаль их.
- Не стоит. У каждого равные шансы.
- Нам повезло.
-Может быть. Или мы просто умнее.
- Значит, нам повезло родиться умными.
- Удача. Снова случайность. Что-то в этом есть, - я задумался.
- Как ты думаешь, кто-то из них придет на эту крышу после нас?
- Возможно, но вряд ли.
- О чем ты думаешь?
- Об удаче.
- Не стоит, - она поцеловала меня, - Не сейчас.
- Хорошо, - я улыбнулся, и склонил голову ей на плечо.
Она подняла голову вверх.
- Значит, ты веришь в Бога?
- Наверное. В нечто похожее.
- Я, пожалуй, также. Всегда думала, что там, наверху, что-то есть, - она смотрела на небо, - но не то, что думают все.
- Да. Как-то так.
- Здесь мы ближе к нему.
- Да, но не намного.
- Но все же ближе.
Мне стало хорошо на душе. Она всё поняла.
- Вот поэтому мы и были одиноки.
- Потому что мы выше остальных?
- Да. Немного выше. И на этой высоте мало людей.
- Нам повезло.
- Безумно повезло.
В этих коротких фразах было больше смысла, чем в гуле толпы снизу, но меньше, чем в молчании неба над головой. Мы стояли, обнявшись, на краю крыши, ощущая телами свободный ветер.
- Только сейчас я понимаю, насколько всё было смешно, - она засмеялась, - вся эта политика, лидерство, деньги, должности. Я помню, когда то устраивалась на работу. Передо мной сидел менеджер. Важный, деловитый. Что-то спрашивал меня про ответственность. Тогда я его боялась. А сейчас мне смешно, и даже немного его жалко. Ведь он не знает того, что знаем мы.
- Да, у него есть всё - деньги, семья, должность. Но свое самое ценное богатство он отдает.
- Какое богатство?
- Время.
Она задумалась.
- Ты прав, время. Как же всё элементарно! Как же проста жизнь! Мы пришли в этот мир, чтобы изучать, а любовь красит наше пребывание здесь. И наш самый ценный дар - время, время для познания истины.
- Да, всё просто. Всё примерно так. Но понять это давно лишь единицам - людям с крыши.
- Знаешь, а я начинаю понимать хиппи. Наверное, они тоже люди с крыши.
- Возможно. Но не думаю что все.
- Спасибо, что привел меня сюда.
- Спасибо, что ты есть.
Мы повернулись друг другу и крепко обнялись. Я начал петь. Что-то схожее на вальс. По-французски, наверное. Сначала она смеялась. Я тоже улыбался. Но потом, я обнял её за спину, взял её левую руку своей правой ладонью. Мы начали танцевать. С закрытыми глазами. Вперед - влево - назад - вправо. Вперед - влево - назад - вправо. Мы ходили по краю крыши. Сердце сильно билось. Страх. От него никуда не денешься. Но мы его победили, кружась в вальсе, балансируя на самом краю. Это был пик. Пик чувств и ощущений.
Мы остановились. Она смотрела вдаль, а я смотрел на неё. Теперь её взгляд изменился навсегда.
- Я напишу об этом рассказ, - тихо произнесла она.
Я улыбнулся.
Мы слезли с парапета и направились к выходу. Подходя к подъездной двери, она остановилась.
- Это был лучший день в моей жизни.
Она нажала на кнопку. Дверь запищала и мы вышли. Уже стемнело. Здесь было мало людей, но все они куда-то спешили. А мы шли за руки, словно призраки, никем не замечаемые. Мы шли в своем мире.
К остановке подъехал троллейбус. Старый. Я нащупал мелочь в кармане и заплатил за проезд. Водитель недовольно выдал два билета. Мы улыбнулись друг другу. Он просто человек.
Было уже совсем темно, когда старый мотор с грохотом вез нас по проспекту среди ночных огней. Мимо нас проплывали молчаливые здание, а мы, в своем мире, ехали вперёд, куда-то вдаль. По дороге к счастью.