Аннотация: Если вы не знаете что такое Вача, я сразу предположу, что вы плохо знаете географию, никогда не бывали в Сибири, или не слышали песню Высоцкого "Про речку Вачу и попутчицу Валю"...
I
Если вы не знаете что такое Вача, я сразу предположу, что вы плохо знаете географию, никогда не бывали в Сибири, или не слышали песню Высоцкого "Про речку Вачу и попутчицу Валю". Не думайте, что я собираюсь начать свой рассказ с укора, мало того, могу добавить, что если бы была возможность отмотать назад время, я тоже предпочёл не знать эту песню и всё к ней прилагающееся в придачу. Но моя судьба сложилась иначе...
Началось всё с соседа, который появился в нашем доме, когда мне уже исполнилось тридцать с лишним лет. Наши квартиры были на одной лестничной площадке. Я к тому времени был женат, и считал себя счастливым человеком. Посудите сами. У меня была собственная однокомнатная квартира, красавица жена, которая великолепно готовила, небольшой, но стабильный заработок, и большие надежды на будущее. В неспокойные девяностые годы такое положение вещей обнадёживало, поэтому я вполне был доволен происходящим.
Впрочем, как я понял потом, моё довольство было показным, иначе я не ввязался бы в эту историю. Где-то в глубине себя я мечтал о дорогой машине, трехкомнатной квартире, чтобы будущие дети могли иметь отдельные комнаты, и ещё о том многом, что обычно является предметом мечтаний молодых людей моего возраста.
Новый сосед был старше меня на пятнадцать лет, и мог позволить себе всё, о чём мне приходилось мечтать. Правда, у него не было жены, и даже желания жениться. Детей, насколько я знал, тоже не было, но остальное наглядно свидетельствовало о достатке, и умения им пользоваться.
Моё знакомство с ним произошло неожиданно и при несколько странных обстоятельствах. Говоря проще, его методично избивали в нашем подъезде двое мужчин, когда я поднимался по лестнице. Проходить мимо я конечно не стал. После нескольких ударов у одного из напавших была сломана челюсть, у другого нос - я это знал точно, а они знали, что со мной им не справиться, а потому решили быстро убраться из подъезда. Нужно сказать, в то время я был крепким парнем, и годы занятий боксом и восточными единоборствами имели свой результат. Подхватив соседа под руку, так как он был даже не в состоянии самостоятельно идти, я завёл его в свою квартиру, и хотел было вызвать скорую помощь, но он отрицательно взмахнул рукой.
- Не нужно поднимать шум, - еле выговорил он, с трудом открывая разбитый рот, - проводи меня в мою квартиру!
Я исполнил, о чём он просил, и с тех пор, мы подружились. Николай - так его звали, вполне оценил оказанную ему услугу, и скоро я коротал вечера, сидя в его роскошно обставленной квартире и слушая удивительные истории из его жизни. Кстати, вышеупомянутую песню Высоцкого я также впервые услышал в его квартире и её слова:
"Что такое эта Вача,
Разузнал я у бича,
Он на Вачу ехал плача,
Возвращался хохоча
Вача - это речка с мелью,
Во глубине сибирских руд,
Вача - это дом с постелью,
Там стараются артелью,
Много золота берут",
основательно врезались в мою память, правда, сейчас они обрели совсем иной смысл...
Николай, был "свободным художником", как он сам себя называл. Даже в советские годы он менял место работы с удивительной легкостью для того времени, а уж в перестроечные, так и вообще, чем только не занимался. Владел цехом по пошиву одежды, затем шиномонтажными мастерскими, гонял машины из-за границы, печатал типографскую продукцию, продавал недвижимость, словом, жил неусидчивой, полной забавных историй, жизнью. Я слушал его рассказы, и понимал, что моя жизнь не идёт ни в какое сравнение. Именно тогда у меня возникло чувство ущербности, желание что-то доказать, не другим, так самому себе. Доказать, что я тоже могу, тоже достоин... Правда, зачем, и ради чего, я не мог точно определить ни тогда, ни теперь...
Николай много рассказывал, но как я понял, все те истории, которые, так или иначе, крутились вокруг добывания денег, как раз денег-то ему и не принесли. Это было очевидно, и он этого не скрывал. Однако, на мои прямые вопросы, он либо отшучивался, либо умело переводил разговоры на другие темы. Я это быстро заметил, и больше не стал спрашивать. Мне было интересно с ним, и не скрою, его мнение о жизни повлияло на моё. Я был готов не замечать некоторые заминки в его повествованиях, не совсем честные методы "борьбы за существование", и как видно, вполне заслужил его доверия, так как в один из дней, он пристально посмотрел на меня и спросил:
- А хочешь знать, как я заработал своё состояние?
Я, конечно, ответил утвердительно, после чего он плеснул мне и себе водки в гранёные стаканы, чего за ним раньше не замечалось, включил песню про Вачу, и залпом осушив пол стакана, сказал:
- Я был там.
- Где был? - не понял я.
- На приисках. На этой самой Ваче.
- Ты был золотоискателем?- удивился я, потому как мне уже казалось, что я знаю все его похождения.
- Да, - просто ответил он, - точнее, я был золотокопателем. Оно было уже найдено. Мы же, добывали его из земли. И поверь, это оказалось самым выгодным моим делом.
Он опять долил в стаканы и продолжил:
- Я приехал туда по приглашению друга. Иначе на прииски было не попасть. Сначала вкалывал, как остальные, потом познакомился с нужными людьми, заработал их доверие, и они разрешили сколотить мне свою небольшую бригаду. Потом уже мои работники копали и промывали, а я ими руководил и отвечал за них.
Николай опять залпом выпил.
- Отвечал не за их здоровье, а за то, чтобы они не крали. Ещё отвечал за то, чтобы нужные люди получали свою долю. А она была куда больше, чем моя и моих работников вместе взятая.
Песня про Вачу закончилась. Вслед за ней Высоцкий запел про коней. Хорошая песня.
- Я ни на кого не в обиде, - продолжил Николай, - на заработанные тогда деньги я живу по сей день, и пока ни в чём себе не отказываю. Но деньги имеют свойство заканчиваться, а ходить на работу каждый день я уже разучился. Да и не заработаешь нигде больших денег. Уж я это знаю, - многозначительно произнес он, - похоже, нужно опять собираться на прииски.
От услышанного, а может, и от выпитой водки, у меня слегка закружилась голова. Золотые прииски, Вача, деньги рекой, завладели моим воображением, и я принялся дотошно расспрашивать Николая о совершенно неизвестном для меня, деле. Сосед, словно ждал этого, и пустился в подробные описания, как показалось мне, ничего не утаивая. Теперь он охотно отвечал на все мои вопросы, углубляясь во всевозможные детали, о которых даже сложно было представить несведущему человеку. В тот день мы проговорили почти всю ночь, и под утро как-то само собой, стало понятно, что я тоже поеду с ним. Поеду на золотые прииски, чтобы заработать на всю оставшуюся жизнь и обеспечить свою семью всем, о чём можно мечтать. Помню, ранним утром я влетел в свою однушку и, разбудив Ирку - мою жену, стал ей сбивчиво рассказывать, что собираюсь её сделать королевой. Она, молча, слушала, радостно кивая мне в ответ, а потом смущенно заметила, что уже пора собираться на работу.
Когда я закрываю глаза, она появляется в моей памяти именно в том далёком дне, когда в ответ на мои обещания она смеялась и закрывала от счастья ладонями лицо... Как я её люблю, мою единственную королеву...
II
Все последующие дни прошли как в лихорадке. Мы принялись разрабатывать план дальнейших действий. Прежде всего, мой сосед заверил, что больше работать на "нужных людей" не собирается, и мне не советует. За время пребывания на приисках, он научился понимать, в каких местах нужно искать золото. По каким признакам можно определить возможные его залежи. Сказал, что одному ему, вести добычу было бы сложно, но вдвоём они смогут намыть столько золота, что хватит на всю оставшуюся жизнь. Весь процесс добычи он знал до мелочей, и сомневаться в его словах у меня не было причин. Учитывая, что время для старательных работ в сибирской тайге короткое, Николай сказал, что добраться до места золотодобычи необходимо заранее, чтобы подготовиться, и с самого начала оттепели начинать работы. Также он указал примерные места их будущих разработок. Намечены они были им давно. Ему удалось там побывать во время экспедиционных поездок работы на "нужных людей". Про эти места он никому не говорил, и знал о них только он.
Всё складывалось довольно удачно. Николай представлял мозг нашей компании, я - силу, а вместе мы были полны решимости забрать у Сибири столько золота, сколько бы смогли унести. Были некоторые опасения насчёт самостоятельной работы в этих лихих местах. С подобными одиночками местные артельные добытчики, работающие под покровительством всякого рода авторитетов, не церемонились. Даже могилы рыть не считали нужным - дикие звери подчищали следы преступлений, но мы как-то не боялись подобных встреч. К тому же, Николай был зарегистрирован как охотник, и мог законно перевозить охотничье ружьё. В добавок к нему он обещал ещё достать оружие, и мы могли постоять за себя. Так же он говорил, что места, в которые они направятся, абсолютно первобытные. Туда артельные старатели ещё не скоро доберутся. У них хватает разработок в более ближних зонах, так что встретить там ещё кого-нибудь шансы были невелики.
Гораздо больше проблем у нас возникало, когда мы обдумывали, как добраться до намеченных мест. Если артельные старатели в этом не видели ничего сложного - их встречали люди на гусеничных вездеходах, и они без проблем добирались до приисков, которые, к слову сказано, по причине доступности и находились не так глубоко в тайге, нам о вездеходах даже мечтать не приходилось. Мы должны были проникнуть в самую глушь без лишнего шума, не вызывая подозрений у местных жителей, которые не преминули бы сообщить об одиноких ковбоях организованным группам. Тогда нам и добираться никуда бы уже не пришлось.
Самым подходящим, был путь по воде. На лодке мы смогли бы проплывать поселения, находящиеся вдоль реки и углубиться в тайгу ровно настолько, насколько нужно. Далее, по притокам, мы рассчитывали добраться до наших мест, благо золото добывалось большей частью в ручьях и по берегам мелких речушек, которых порой, даже не было на картах. Это был самый быстрый и безопасный способ, но у него имелся один очень серьёзный недостаток. Путешествовать по реке, можно было только в ущерб времени, отведённому на золотодобычу. Это было так называемое летнее время, которое в Сибири очень непродолжительное. Далее холода надежно сковывали землю и воду, и всякое движение и работа были уже невозможны. О путешествии пешком зимой, по непроходимой сибирской тайге, с полным снаряжением, не было даже речи. Нам оставалось только в конце лета переплавиться до места разработок, перезимовать суровую зиму на месте, и с ранней весны приступить к работам. Затем, таким же путём добраться обратно.
Даже на первый взгляд, подобная идея может показаться граничащей с безумием, но Николай, который провёл в сибирской тайге три с лишним года, считал этот план верным, и к тому же, единственным. Я видел его уверенность, и скоро проникся чувством, что у нас всё получится. Была середина лета, когда мы решили всё окончательно. Ждать лишний год уже не видели смысла. Поэтому, мы купили необходимое снаряжение, и билеты на ближайший поезд до пункта нашего отправления.
Далее, описывать всё происходившее я буду не от своего лица. Такой способ поможет мне написать эти строчки, а затем, пережить, представляя, что это случилось не со мной. Так же, я не буду указывать названия городов и посёлков, избегая всякого точного описания местности, в которой происходили эти события. Всё это я сделаю для того, чтобы не дать повода другим подумать о возможности путешествия в эти места...
III
Прежде всего, нужно сказать, что надежды быстро купить лодку, которая вместила бы всё снаряжение и припасы продуктов на зиму, не оправдались. Она должна была быть крепкой, и с надёжным мотором. Николай, как и Сергей, имели опыт управления лодками. Сергей разбирался в моторах, так что одного взгляда им хватало, чтобы убедиться, что предлагаемые на продажу лодки им не подходят. Дни пролетали, как птицы в небе. Друзья уже обследовали все близлежащие лодочные станции, и совсем было потеряли надежду, как один дед, старой закалки, предложил им свою лодку, под стать ему самому. Деревянная, с крутыми боками, она была настоящей рыбацкой лодкой, какую сейчас встретишь редко. Мотор же, оказался свежим и хорошо ухоженным. На ней можно было смело отправляться в предстоящее путешествие, и единственный её минус был в невероятно большой цене. Старик, словно разгадал намерения покупателей, и не хотел уступать, как его не просили. Ещё неделя ушла на уговоры. После чего Николай сказал Сергею:
- Знаешь, если мы не купим её прямо сейчас, покупать уже не будет смысла. Мы не сможем добраться до места. Морозы сделают своё дело, а мы - нет.
Пришлось выложить указанную сумму, и на следующий день путешественники благополучно отплыли. Однако время было безнадёжно упущено. Погода начала портиться. Серые тучи угрюмо ползли по небу, а волны, бились о борта лодки с неистовой силой. Тем не менее, друзья уверенно продвигались вперёд, минуя прибрежные деревушки. Когда один из них сидел у мотора, второй либо отдыхал, либо вычёрпывал перехлёстывающую через борт воду. Ночевали они, швартуясь к берегу. Брезент надежно укрывал их от моросившего, порой, дождя, но не согревал. Впрочем, к этому они были готовы, и обилие теплой одежды позволяло им вполне крепко высыпаться. Питались они консервами, вскрывая их по дороге, и не желая тратить время на остановки и разведение костра. В данный момент их главной задачей было успеть доплыть до заветного места, и если бы они могли, плыли бы и ночью, но кромешная тьма не позволяла им этого. На четвёртые сутки пути, стал пошаливать двигатель. Сергей быстро осмотрел его, поменял топливный фильтр, и они поплыли дольше.
- Похоже, топливо палёное подсунули, - досадно проговорил он, - фильтр весь забит был.
Бензин они купили в изрядном количестве, думая и об обратной дороге. Большие канистры стояли крепко связанные на корме. Николай поморщился, как от холода.
- Ничего, будем чаще промывать фильтр, - решил он.
Сергей покосился на крепкие весла, лежащие в лодке.
- Поможем, если что, - усмехнулся он.
Между тем, русло реки стало заметно меняться. Из широкого, с пологими берегами, оно постепенно становилось более узким,
а берега скалистыми. Течение тоже заметно усилилось, а лодка плыла против него. Теперь об отдыхе во время перегона, приходилось только мечтать. Сидящий за мотором должен был внимательно править лодкой, а второй беспрерывно вычерпывал воду, захлёстывающую со всех сторон.
Другая неприятность поджидала их вечером. Ставшие отвесными склоны были большей частью скалистыми, и пристать к ним на ночь не представлялось возможным. В темноте, вести лодку было равносильно самоубийству, и Николаю с Сергеем пришлось немало потрудиться, прежде чем они смогли, несколько раз сильно ударив лодку о камни, наконец, пристать к берегу. Основательно промокшие, они, казалось, полностью выбились из сил. В довершение ко всему, с неба повалил крупными хлопьями первый снег. С трудом натянув брезент, и беспрерывно чертыхаясь, они поспешили сменить одежду, и наскоро проглотив мясные консервы, забылись мёртвым сном.
Утро выдалось пасмурным и безнадёжно холодным. Снег, лежавший комьями на брезенте, совсем не думал таять, а тучи на небе стали свинцово-серыми. Вода, остервенело хлестала о борта лодки, и пенилась, отчего становилась похожа на хлопья снега, с той лишь разницей, что была более грязная. Николай уверенно ткнул пальцем в карту.
- Сейчас мы находимся здесь. Все известные поселения уже миновали, а потому у нас один путь - вперед. До нашей цели, при хорошем стечении обстоятельств, три-четыре дня пути и чтобы их благополучно одолеть, мы должны быть предельно собраны. Давай, проверим мотор, выпьем горячего кофе, плотно позавтракаем, и отправимся дальше, - твёрдо сказал он.
- Горячего кофе? - удивился Сергей, - для этого нам нужно сойти на берег и развести костёр.
- Именно так мы и сделаем, - заверил Николай, - поверь мне, сейчас нам необходима горячая пища не меньше, чем чистый топливный фильтр нашему мотору. И то и другое сделает нас способными преодолеть остаток пути. Нет для нас сейчас ничего хуже, чем заболеть, или загубить мотор.
- Что верно, то верно, - согласился, нехотя, Сергей.
Откинув брезент, он сошёл на берег и оглянулся в поисках сухого валежника. Николай, прихватив топор и спички, последовал за ним, и скоро на берегу, щедро усыпанном камнями разного размера, разгорелся небольшой костёр, которого вполне хватило друзьям, чтобы согреться и приготовить горячую пищу. Усталость, накопленная за предыдущие дни, давала о себе знать, и если бы не было нужды спешить, им следовало сделать передышку на этом неприветливом, но вполне пригодным для установки палатки, берегу. Отдых нужен был обоим, а Николаю особенно. Давал о себе знать возраст и былая неспокойная жизнь. Впрочем, он о своей усталости, как и о появившейся боли в правом боку, предпочитал молчать, скрывая своё состояние от молодого и выносливого Сергея.
Завершив завтрак, они внимательно проверили мотор, заняли свои места в лодке, и отчалили. Река, судя по карте, должна была скоро сузиться ещё больше, а потом, пройдя этот узкий, словно горлышко бутылки участок, она вновь расширяла своё русло. И именно это горлышко обещало быть наиболее сложным участком пути.
На карте не были отмечены ни сила течения, ни глубина, и прочие характеристики, по которым можно было судить об опасности преодоления этого отрезка. Сидя дома, в тепле, вдали от холодного, пронизывающего ветра и ледяных волн, можно сколько угодно рассуждать о романтике путешествий, о том, как важно в жизни научиться преодолевать препятствия, что человек - покоритель природы и нести прочую ерунду. В реальности же всё выглядит по-другому. Могучая, ревущая река, крутые скалы по обе стороны и вековые деревья на них, упирающиеся своими макушками, кажется, в небо. В сравнении с этой величественной картиной, твоя лодка и ты вместе с ней, уже как-то теряются, и начинаешь кожей чувствовать своё мизерное присутствие среди этих исполинов. Ты начинаешь ощущать своё истинное значение на этой планете, и всю цивилизованность сдувает с тебя, словно осенним ветром листву. Вслед за этим, твоё сознание очищается, и просыпаются давно забытые, но не безвозвратно утерянные первобытные инстинкты. На окружающую тебя реальность ты уже смотришь не свысока, а как на друга, и врага одновременно...
Вот такая, казалось бы, противоречащая здравому смыслу, реальность, захлёстывает тебя, когда оказываешься лицом к лицу с дикой, своенравной и такой великолепной, природой!
IV
Николай правил лодкой, стоя с широко расставленными ногами, на корме. Шапку его уже давно унесло порывом ветра, и длинные, наполовину седые волосы развевались на ветру, как флаг. Сергей, не переставая, вычерпывал воду, и время от времени, схватив весло, отталкивался от опасно приближавшихся камней, которые теперь, то тут, то там, торчали из воды. Лодка с трудом, но всё же верно пробивалась против течения, а опасный участок ещё не был пройден. Думать о том, что вечером они смогут пристать на ночёвку к берегу, больше не приходилось. По обе стороны были лишь крутые скалы и валуны. Подобные попытки теперь могли в лучшем случае привести к потере лодки, а в других - к смерти путешественников. Теперь уже выбора точно не было. Только вперёд. Мужчинами овладело то понимание происходящего, при котором уже не нужно подгонять, или заставлять. Каждый из них делал своё дело, зная, что от этого зависит их жизнь. Минуты сливались в часы. Часы обрастали пройденными километрами, и так продолжалось до самого позднего вечера, вернее, до полных сумерек. И когда уже стало казаться, что битва проиграна, перед ними, за очередным поворотом, в котором лодка едва не перевернулась, раскинулось широкое, спокойное русло реки.
- Твою ж, мать! - только и сказал Николай, впервые за день пути, опустившись на мокрое, деревянное сиденье.
Сергей радостно закричал, и вскинул руки к звёздам, которые уже появились на быстро темнеющем небе. Причалив к отлогому берегу, друзья даже не стали перекусывать. Усталость настолько одолела их, что они вповалку улеглись в лодке, и лишь наспех натянув брезент, сразу забылись тяжёлым сном.
Приятный сон часто бывает у людей весёлых, доброжелательных. Спокойный - у людей с чистой совестью. Кошмары мучают согрешивших. А тяжёлый сон случается у людей измотанных трудной, физической работой. Он не приносит успокоение душе. В нём она продолжает страдать, переживая за измотанное тело, и забирая на себя, таким образом, часть его боли. Такой сон помогает телу, но изматывает душу, обрекая человека на тоскливое утро, и сумрачный день.
Наши друзья успешно преодолели опасное горло реки, но не смогли в следующее утро одолеть себя, и, проснувшись, нашли в себе силы лишь на приготовление еды. Мышцы, как у одного, так и у другого, словно одеревенели, и попытаться хоть как-то привести их в рабочее состояние, не было ни сил, ни желания. К тому же, у Николая значительно усилилась боль в правом боку, а Сергей, похоже, растянул руку. Ни тот, ни другой, признаваться в этом не желали, но боль от этого меньше не становилась. Наконец, по обоюдному желанию, они решили провести сутки на этом месте, понимая, что отдых им просто необходим.
Весь день, они пролежали прямо под открытым небом в тёплых спальных мешках, так как на установку палатки, казалось, не было сил. Часто и обильно подкрепляясь мясными и рыбными консервами, они понемногу стали приходить в себя, и к вечеру, прежде натянув брезент поверх лодки, впервые за день развели костёр, чтобы вскипятить чайник. После горячего чая, настроение и вовсе улучшилось. Спать они уже легли в лодке и, проснувшись утром, почувствовали себя гораздо лучше. Несколько омрачило их мысли тонкая наледь по берегу реки, но теперь, когда до желанного места оставалось не так уж и много пути, они не обратили на это особого внимания. Быстро завершив все утренние процедуры, они уверенно оттолкнули лодку от берега и поплыли в нужном направлении.
Природа вокруг них представляла незабываемое сочетание красоты и чистой, не приглаженной человеком, дикости. Николай заметил, как из густых, но уже посеревших зарослей, вышел к реке лось с ветвистыми рогами, и настороженно глядя на лодку, всё- таки стал пить воду.
- Да он, не пуганный совсем! - с восхищением прошептал бывалый охотник.
- Похоже, мы забрались в самое сердце тайги! - с каким-то диким восторгом заявил Сергей.
- А то! - радостно подхватил Николай.
Между тем, вокруг, несмотря на обеденный час, вдруг резко потемнело, и с неба посыпался, даже точнее будет сказать, обрушился, такой силы снегопад, что стоя на носу лодки, Сергей не видел Николая, сидящего на корме. Решительно всё кругом превратилось в летящий со всех сторон, белый, колючий снег. Он забирался под воротник, слепил глаза, и даже, мешал дышать. Сразу значительно похолодало. Причем, не так как в городе, с разницей днём и вечером в несколько градусов, а значительно. Настолько, что борт лодки, который был виден Сергею, покрылся толстой коркой льда, буквально на глазах.
- Чёрт! Я совсем ничего не вижу! - прокричал, ругаясь, он.
- Надо срочно пристать к берегу! - послышалось в ответ.
В это же самое время, мотор как-то странно взвизгнул, и умолк. Сергей, пригнувшись, стал пробираться на корму. Когда он оказался около Николая, тот уже снял крышку мотора, и пытался разобраться в причине поломки.
- Прикрой его чем-нибудь сверху, чтоб снег не засыпал. Тогда уже точно не заведём! - прокричал он.
- Ты лучше разбираешься в нём. Посмотри, а я прикрою! - прокричал Николай, потому, как сквозь внезапно усилившийся ветер сложно было что-либо расслышать.
Сдернув с себя непромокаемую куртку, он прикрыл, как мог мотор. Сергей в это время уже осматривал двигатель.
- Похоже, он перегрелся, - заявил он.
Затем, засучив рукав, опустил руку за борт, скользя по ноге двигателя, и пытаясь нащупать дырки забора воды для его охлаждения.
- Да тут сплошной лед! - с досадой выкрикнул он, - приплыли!
Николай громко выругался, плюнул за борт и стал напяливать снятую куртку.
- Мотор, возможно, мы ещё не угробили, но плыть дальше точно придётся на вёслах! - уже спокойно, понимая, что иного решения нет, сказал Сергей.
Николай же, принялся ругать всё, что имело хоть маломальское отношение к зиме, холодам, и к жизни вообще.
Между тем, неуправляемую лодку несло хоть и ослабевшим течением, но в обратную сторону. Определить где ближайший берег, чтоб грести к нему, из-за плохой видимости не было никакой возможности, поэтому Сергей уселся, молча на корме, а Николай, стоя, продолжал посылать громкие проклятия. Через некоторое время лодка явно замедлила ход. Волны совсем перестали биться о её борта, а затем, и вовсе остановилась.
- Кажется, подошли к берегу, - заметил Сергей и попытался шагнуть за борт.
- Подожди! - отрывисто приказал Николай.
Взяв весло, он начал тыкать им в воду, но вместо всплеска они услышали хруст ломающегося льда.
- А вот это, точно приплыли, - обречённо заявил он, - похоже, мы не к берегу пристали, а вмерзли в неё. Река стала!
Сергей непонимающе посмотрел на старшего друга.
- Как замёрзла? Мы же только по ней плыли! - ошарашено проговорил он.
- Я видел уже такое, здесь, в Сибири. Лодки, да что лодки - большие теплоходы вмерзают в реку, не успев добраться до берега! - затем, словно сам себе, добавил, с иронией, - это Сибирь!
- Что же нам теперь делать? - растерявшись, спросил Сергей.
- Ждать, что будет дальше. Сейчас мы можем только ждать, - с улыбкой приговорённого к смерти, ответил Николай, - выбор у нас не велик. Либо потеплеет, и лёд освободит нас. Тогда появится шанс добраться до нашего места, либо мороз усилится настолько, что реку скуёт окончательно, и мы сможем перетащить по ней наши вещи до берега. В этом случае, лодку мы потеряем, так как её раздавит лёд, но сами можем остаться живыми.
- А что мы будем делать на этом берегу? - совершенно потерявшись от такого нерадостного будущего, поинтересовался Сергей.
Снег продолжал валить, но теперь он уже не вызывал ни досады, ни раздражения. Лодка стояла как вкопанная, и лёд всё больше завоёвывал её, покрывая толстой коркой всё, что было ему доступно. Состояние друзей было сложно назвать спокойным, но внутри их уже зрела та доля отчаянной решимости, которая движет людьми, на самом краю смертельной опасности. В такие моменты человек нередко становится как бы выше себя. Он способен сделать то, что никогда бы не смог раньше. Все его прежние качества проявляются сильней прежнего, что одних возносит к вершинам славы, а других, увы, низводит до презрения. Всё это, предстояло теперь пройти и нашим героям.
V
Снег продолжал идти всю ночь. Было очевидно, что мороз значительно усилился, и даже под брезентом, укутавшись в тёплые вещи, без движения сидеть и лежать было холодно. Промаявшись всю ночь, Николай и Сергей ранним утром, чтоб окончательно не замёрзнуть, вылезли из-под брезента, и начали делать всевозможные движения руками и ногами, пытаясь согреться. Учитывая, что свободного пространства в лодке было совсем мало, заниматься подобным делом оказалось затруднительно, но всё же, это было лучше, чем ни делать ничего. Наконец, метель стала стихать, и по одну сторону показались очертания берега. Николай поспешил веслом проверить прочность льда. Ни с первой, ни со второй попытки пробить его не удалось, и он, так как был легче Сергея, решил первый шагнуть за борт. Под его ногами оказался крепкий, как асфальтное покрытие, лёд. Несколько раз подпрыгнув, чтоб убедиться в его прочности, он взял толстую, длинную верёвку и, обвязавшись ей, другой конец вручил Сергею.
- Я попробую дойти до берега, а ты, если я вдруг попаду в полынью, или просто лёд проломится, не забудь вытащить меня, - с усмешкой сказал он.
Сергей согласно кивнул и обмотал свой конец верёвки вокруг руки. Николай сначала медленно, а затем, ускоряя шаг, направился к берегу. Поверх льда метель успела намести сугробы, но Николай старался проложить прямой путь. Наконец, он благополучно дошёл и с берега помахал Сергею рукой. Затем, быстро направился обратно.
- Вещи будем носить также. Один страхует, другой с вещами идёт, - решил он, когда подошёл к лодке.
Сергей передал ему первый тюк, и Николай отправился снова к берегу.
Меняясь, время от времени, друзья начали курсировать от лодки к берегу, и количество вещей в их судёнышке постепенно стало уменьшаться. Ближе к обеду, борта деревянной лодки стали подозрительно хрустеть, и Николай заявил, что надо спешить, иначе могут потерять часть груза. Теперь они уже вдвоём, без какой-либо страховки перетаскивали вещи, и успокоились лишь тогда, когда лодка оказалась совершенно пустой. Они забрали весла, сняли мотор, ибо не знали, что их ждёт впереди, но теперь хотели быть готовыми к любым новым испытаниям.
Разведённый костёр, его живые отблески и долгожданное тепло, несколько успокоило мужчин, и, понимая, что теперь уже торопиться некуда, они плотно поели, и принялись, при свете огня, устанавливать палатку. Довольно быстро справившись с ней, они улеглись спать, подбросив прежде в костёр толстое бревно.
Ночью опять поднялась вьюга. Палатку порядочно трепало, но она всё же сдерживала её натиск. Снаружи завывал ветер, хлестал снег, трещали сучья деревьев, и вообще, творилось бог весть что. Время от времени просыпаясь, мужчины вслушивались в эти дикие, порой странные звуки, но усталость давала о себе знать, и они опять проваливались в бездны сна. Трудно сказать, что им в ту ночь снилось, но утреннее пробуждение радостным не было.
Проснулись друзья, очевидно, одновременно. Николай быстро расстегнул спальный мешок и прислушался к доносившимся снаружи звукам. Метель к этому времени стихла и за стенками палатки была отчётливо слышна какая-то возня. Повизгивание, рычание и чавканье доносилось, казалось со всех сторон. Сергей удивлённо спросил:
- Откуда здесь собаки? Неужели рядом селение?
Снаружи звуки замерли, словно его слова услышали. Николай поднёс палец ко рту, приказывая молчать, и к удивлению Сергея, вытащил из-за пазухи пистолет Макарова.
- Тише! Это волки! - прошипел он.
У Сергея что-то сжалось внутри. Волков он видел только в зоопарке, хоть и бывал с отцом на охоте. От него же и слышал много рассказов о поведении этих серых, безжалостных, хищников.
- Они наши припасы жрут! - вдруг догадался Николай, и с диким воплем, ринулся из палатки. Сергей, тоже громко заорал, и бросился следом.
Едва выскочив, Николай увидел несколько крупных, серых морд, уставившихся прямо на него. Выстрелив в первую попавшуюся, он, словно взбесившийся демон, принялся носиться вокруг палатки, стреляя по отпрыгнувшим за деревья, волкам. Сергей тоже бегал, стараясь криками и размахиванием палки, взявшейся невесть откуда, испугать зверей. Такие меры, как видно, подействовали на волков, и они поспешили исчезнуть в зарослях. Николай огорчённо плюнул. Вокруг палатки, весь снег был утоптан зверьём. То тут, то там, лежали растерзанные куски вяленой рыбы, крупы из разодранных пакетов были рассыпаны и втоптаны в снег, а сухари, взятые в большом количестве и упакованные в несколько мешков, похоже, были съедены полностью. Сергей огорчённо осмотрелся вокруг. Николая, же охватило полное отчаяние. Обхватив голову руками, он опустился прямо в снег, и сидел в каком-то оцепенении.
- Мы справимся с этим, - попробовал было поддержать его Сергей.
Николай никак не отреагировал на его слова.
Совсем рядом лежал убитый волк. Сергей подошёл к нему и замер от изумления. Такого большого, он никак не ожидал увидеть. Он даже не подозревал, что волки могут достигать таких размеров. Труп зверя был вытянут во весь рост в направлении палатки. Пуля попала ему в глаз, похоже, во время прыжка. "Значит, он хотел напасть", - подумал Сергей, представляя, что могло получиться, если бы эта туша набросилась на кого-нибудь из них. Обойдя волка, он подошёл к растасканной куче провизии, которую они закупили для зимовки. Большая её часть, вне сомнения, была уничтожена. Судя по следам лап, не только волки устроили здесь пир. Макароны, сушёные фрукты, грибы и овощи, тоже были съедены. Сергей расстелил на снегу брезент и начал складывать на него всё, что уцелело. В основном, это были консервы. По понятным причинам, звери не сочли их съедобными, но как раз эти припасы были незначительные. Ещё при отправлении было решено покупать больше продуктов богатых витаминами, чтобы безболезненно перезимовать. Тушёнка и рыбные консервы предназначались для питания в пути, и как неприкосновенный запас на крайний случай. Свежее мясо они планировали добывать из леса, охотясь на всевозможную дичь.
Николай продолжал сидеть на снегу, когда Сергей подошёл к нему.
- Думаю, нам придётся соорудить жилище покрепче, - сказал он.
Николай хмуро посмотрел на своего напарника.
- Всё сожрали? - зло проговорил он, будто Сергей был виноват в происшедшем.
- Консервы остались.
- Тогда мы ещё немного поживём, - прозвучало следом.
Сергей, пытаясь справиться с возрастающим негодованием, на друга, отвернулся.
Величественные сосны и ели густой полосой тянулись вдоль береговой линии, насколько хватало взгляда. Их лодки на реке уже видно не было. Прояснившееся небо обещало усиление мороза, и бездействие могло привести к печальным последствиям. Сергей это отчетливо понимал, так же, как и понимал, что ссора между ним и Николаем лишь усилит вероятность их быстрой гибели. Ему вспомнилась уютная квартира и любимая жена. "Нет, не для того я пришёл сюда, чтобы умереть. Нужно выжить, и не просто выжить, а выполнить всё то, о чём мечтал перед отъездом, - подумал он, и в памяти возникли слова, услышанные из песни, - он на Вачу ехал плача, возвращался хохоча, - похоже не только у нас был трудный путь на заработки. Главное, чтобы обратный был такой же весёлый". Это сравнение придало ему силы и уверенности. "В конце - концов, у нас есть ружья для охоты, инструменты, кругом полно леса. Из него мы сделаем скит для зимовки, а зверья здесь просто тьма. Было бы легко добывать золото, все занялись этим. Но это дело для настоящих мужчин, и я докажу это", - принял решение он, и начал собирать со снега остатки рассыпанных круп и прочих продуктов.
Николай ещё некоторое время сидел безучастно, но потом, словно делая одолжение, стал помогать Сергею. К обеду всё, что могло пригодиться в пищу, было собрано, уложено на брезент и тщательно пересчитано. Затем, перенесёно в палатку и прикрыто сверху еловыми ветвями. Такими же ветвями мужчины укрыли землю внутри своего временного жилища, чтобы спать было теплее, и принялись разбирать инструменты и прочим снаряжение. Потерь среди этой части груза не было. Настроение Николая, казалось, несколько улучшилось.
- Избу можно будет установить прямо на берегу. Зимой сюда люди не сунутся. Так что заметить нас будет некому, а вот от зверья обороняться станет легче. Вырубим, сколько сможем, деревья вокруг. Тогда будет обзор лучше. Из этих же деревьев и сделаем укрытие, - вполне миролюбиво сказал он.