Шёл мужик. Шёл он и шёл по пыльной дороге, а небо над ним разливалось голубым светом. А жаворонки и всякие там пичужки носились туда-сюда во свету, обезумевшие от радости неожиданной. А мужик думал: "Вот птица. Она - что? Тоже - человек! Тоже радуется. Небось, смеётся себе и от хорошего настроения - эвон! - кувыркается... А я что же? Иду и о всяческих глупостях думаю. А надо бы о деле. Вот, например!... Растет тр... Оттт, зарраза!" - оступился мужик на неровной дороге и упал. Прямо в ковыль. Сидит среди степной травушки, отряхивается, охает.
Пересидел - опять думает: "Я и говорю - трава. Что есть трава?". Зрачки уставились в точку пятнистую на стебле - божью коровку, руки замерли. Мысль мужицкая ворочается. Было над чем призадуматься. И то, верно, растёт, окаянная, где ей вздумается, а тут ходишь, о камень заступишься, на траве энтой подскользнешься и уж - на! тебе! - упал. А траве ничего. Пичужки, дак те врассыпную прыснули, напугал их мужик, когда грохнулся.
"Не-е-е, - подумал мужик, вставая, - трава - это несурьёзно. Вот поле...!". Он даже дотянулся до ближних колосков, потрепал их задубелыми пальцами. Он отродясь знал, что поле - это хлеб, а хлеб - это жизнь, и о том, что он уже знал, думать было неинтересно. Одним словом - лень!
"Что же, эдак бесполезно и пройдёт день?" - огорчился мужичонка, вышагивая по дороге, поглядывая из-под руки на поле, тянувшееся с обеих сторон почти до самого горизонта, туда, где синь небесная просачивалась в застывшую желтизну пшеницы, и оттого полоска горизонта горела изумрудом. "Экое ожерелье! - подумалось снова мужику, - А я вот бусы Алёнке забыл купить!" - хлопнул себя по лбу пятернёй.
"Тьфу, мать честная! Пойду обратно". И зашагал в обратном направлении бодро и весело. И хорошо ему было от того, что вернётся он в село, пойдёт на базар, подберёт внучке бусы всамделишные, - не ягодные, какие ей давеча нанизал на шнурок от старого ботинка, а настоящие - пластмассовые. Представил, как внучка запрыгает, залюбуется.
"Это хорошо, что я о травке вспомнил!" - догадался мужик, усмехаясь в усы и урча от нарастающего волнения.