Уже вживаюсь в свой надрыв.
Душа всеядна и ленива.
Сама себя опередив,
приливом белого налива

наотмашь тело по лицу
бьет и не чувствует отдачи.
Так отдаешься подлецу,
поскольку хочется иначе.

Так рифм не подбираешь и 
легко швыряешь на бумагу,
проигнорировав "Пришли
к тебе" -- они -- не он. Гулагу,

Освенциму и Соловкам,
заброшенному зоопарку
уподобляешь годы. Хам
и Сим (сим-сим), не кличешь Парку.

Экс-невидимкою видна
любому, прикрываю щели
души, как наготу, из дна
и полотна пра-Боттичелли.

О нет, не буквы, а -- хлысты!
О нет, не паузы, а -- тени.
И на окраине звезды
вращаюсь вместе, но не с теми.

И вены просятся наверх, 
как стужей взорванные ветви.
Не будет ничего навек
при вечном и врожденном ветре.

О, междусловья интерес
к теням, не знающим урона.
Ахилл, Аякс и Геркулес,
Царица пауз, Персефона,

не к вам ли возвращусь, не в тот 
ли мир? О нет! Заткнись, глашатай!
Я чувствую запретный плод,
впотьмах души уже зачатый.


                                              2001