- Тиана, ты уже была в столовой? - воодушевлённо спросил Дик.
- Сегодня? Нет, не была. У меня еда с собой.
Я продемонстрировала пакет, в котором лежала куриная ножка - последняя из тех самых, компенсационных, и крупный ломоть хлеба (чем не гарнир?). И, пододвинув к себе очередной документ, принялась бегло просматривать текст.
- Еда? - подозрительно переспросил Дик.
- Ага, курица, - ответила я, не отрываясь от чтения.
- Откуда?
- Из дома.
Я нахмурилась: из-за необходимости поддерживать разговор смысл прочитанного ускользал, и пришлось вернуться к тому же предложению во второй раз.
- С каких это пор у тебя в доме завелось что-то более серьёзное, чем бутерброды? - искренне удивился младший сержант.
- Долго объяснять. Считай, что просто бутерброд с курицей, - предложила я.
Дик приблизился, вгляделся в лежащий передо мной документ, не увидел ничего интересного (обычное обращение к начальнику экспертного отдела) и вернулся к тому, с чего начал.
- В общем, зря ты не пошла в столовую. Так такое!
- Что? - меланхолично спросила я. - Таракан танцевал фуэтку?
Танец я упомянула не просто для красного словца. Дело в том, что как-то раз Белобрысый, обнаружив в столовой таракана, принялся его дрессировать. Здраво решил, что уж коли тот так хорошо питается, то и худеть ему тоже необходимо. Так вот, движения, которые выполнял в ходе этой дрессировки таракан, весьма напоминали популярный в народе танец 'фуэтку'. Блондин тогда ещё заявил, что танец посвящается мне. Я сильно сомневалась в том, что это можно считать высокой честью, но обижаться тоже не стала.
- Какой таракан? - удивился Дик, но затем, кажется, припомнил, о чём речь, и выразительно махнул рукой. - Забудь!
- Такое, пожалуй, забудешь! - не согласилась я.
- Да не в том смысле забудь, - возразил младший сержант. - Просто, во-первых, в столовой теперь чисто; во-вторых, больше не кормят котлетами (поговаривают, что повару их готовить запретили под страхом увольнения), и в-третьих, всем сотрудникам к обеду полагается десерт!
- Апельсины? - изогнула бровь я.
- Ну почему же сразу апельсины? - Голос Дика прозвучал обиженно. По тому, как я поставила вопрос, выходило, будто восхитившие его перемены - не такие уж и невероятные. - Яблоки, но тоже неплохо.
- Витамины, - задумчиво заметила я. Скользнула глазами по последним строчкам, утвердительно кивнула и поставила внизу листка аккуратную подпись. - Ладно, уговорил. Завтра обязательно схожу. Посмотрим, хватит ли этих нововведений аж на два дня.
Подхватив листок, я вышла из кабинета.
Отнесла бумагу экспертам и с чувством выполненного долга (одной из сегодняшних задач меньше) зашагала обратно.
- Леди Тиана! - окликнул кто-то.
Я замедлила шаг, затем остановилась. Нет, проигнорировать своё имя мало кто способен, и всё предшествовавшее ему слово трудно было воспринять как обращение ко мне. Надо же, второй раз за последнее время меня называют 'леди'. Не иначе, Солнце в Деве, или Луна в Стрельце, или ещё что-нибудь странное на небесах происходит.
Обернувшись, я окончательно уверилась в странном расположении звёзд, ибо увидела в конце коридора Дункана Веллореска. Аристократ радостно устремился мне навстречу.
- Сержант Рейс, - вежливо, но одновременно твёрдо поправила я.
Дункан нахмурился, пытаясь подобрать нечто среднее между этими двумя обращениями, но нужного варианта не нашёл и потому спорить не стал.
Я тоже нахмурилась, стремясь разгадать причину появления аристократа в участке.
- Появились новости по делу вашего брата? - предположила я.
Дункан отрицательно покачал головой.
Несколько ребят из отдела убийств прошли между нами, ведя подозреваемого в наручниках, и это дало мне время обдумать другие варианты.
- Вы хотите узнать имя судьи, который будет заниматься делом Свера? - поинтересовалась я, почти уверенная, что на сей раз попала в точку.
- Нет, - грустно улыбнулся Дункан. - Его имя мне уже известно. И я также знаю, что снисходительность этому человеку не свойственна. Но я пришёл сюда по другому делу.
Я вопросительно подняла брови, недоумевая, о каком деле он мог говорить.
- Честно говоря, я искал вас, - продолжил удивлять меня Дункан.
- Меня?
Я больше ничего не сказала, лишь снова вопросительно изогнула бровь.
- Вас. Видите ли, я хотел бы попросить вас о помощи в одном деле. Речь идёт о моей хорошей знакомой. Она стала жертвой преступления... Скажем так, материально пострадала. И у неё есть веские причины полагать, что в этой истории замешана тёмная магия.
- Понимаю, - кивнула я, хотя понимала далеко не всё.
Например, было странно, почему аристократ лично прибыл в участок, вместо того чтобы отправить с сообщением слугу и вызвать стражей прямо в дом этой самой знакомой. Но, раз уж он предпочёл приехать к нам, на такой случай существуют весьма чёткие правила.
- Хорошо. В таком случае первым делом вам надо подать официальное заявление, - стала объяснять я. - А уже потом дело передадут нам - раз, как вы говорите, оно имеет отношение к тёмной магией. И тогда мы, конечно же, им займёмся. Я покажу вам, куда надо идти...
- Всё не так просто, - мягко возразил Дункан. Жестом предложил мне отойти к окну (в коридоре было довольно-таки людно, и на нас вечно кто-нибудь натыкался) и там продолжил: - Дело в том, что моя знакомая не проживает на территории второго округа. Откровенно говоря, она вообще живёт не в Тель-Рее. Хотя преступление произошло в нашем городе.
- Где именно? - уточнила я.
- В отеле 'Лунный серп'.
- Это тоже не наш округ.
Дункан улыбнулся, давая понять, что отлично знал об этом с самого начала.
Ах, вот оно что. Стало быть, идти общепринятым путём его знакомая действительно не могла. Учитывая, что ни её дом, ни место преступления не находятся на нашей территории. Но это понимание лишь породило новые вопросы.
- Почему же в таком случае она не обратилась в отделение стражи по месту проживания? - удивилась я. - Или в четвёртый участок? Если не ошибаюсь, 'Лунный серп' расположен на их территории.
- Видите ли... - Дункан сжал губы, подбирая слова, - дело моей знакомой весьма щекотливое. Она ни за что не обратилась бы с этим к первому попавшему следователю. Ей вообще нелегко далось решение подать жалобу. Но мне удалось уговорить её обратиться к вам.
- Почему именно ко мне? - не поняла я.
Аристократ загадочно улыбнулся. Потом пояснил:
- Во-первых, я вам доверяю. У меня была возможность убедиться в вашей профессиональной хватке и одновременно порядочности. А во-вторых, вы - женщина. В данном случае это играет принципиальную роль. Мне она согласилась поведать о случившемся, но это потому, что мы очень давно знакомы. Но разговаривать со стражем-мужчиной она отказывается наотрез.
Что ж, теперь ситуация прояснялась. Тому, что пострадавшая предпочитает говорить с представительницей своего пола, я не удивлялась. Кто бы что ни думал на этот счёт, самая интимная часть нашего тела - это мозг, а вовсе не те пикантные зоны, о которых принято думать в таком контексте. Внедрение в наши мысли, наши чувства, наши желания и необходимость в факте такого внедрения признаваться - что может быть более интимно?
- Хорошо, - решила я. - Обещать ничего не могу: всё-таки округ не наш, но я попытаюсь помочь вашей знакомой. Давайте для начала я с ней побеседую.
- Именно об этом я и хотел вас просить, - расплылся в улыбке Дункан.
- Она здесь? - на всякий случай уточнила я.
- Да. Сейчас я её приведу.
Отчего-то я решила, что пострадавшая окажется близкой знакомой Дункана - невестой или по меньшей мере любовницей. Но, по-видимому, я ошиблась. Женщине, которую аристократ сопроводил в кабинет, было где-то между сорока и пятьюдесятью. То есть она была старше Веллореска приблизительно вдвое. Я потихоньку пригляделась к пострадавшей, пока они с Дунканом усаживались на стулья. Госпожа Розалинда Боне, как представил её аристократ, была седеющей брюнеткой невысокого роста, полной, но не толстой. Волевой подбородок. Плотно сжатые губы наводят на мысль об упрямстве или как минимум упорстве. При этом на потомственную аристократку она непохожа. Не та манера поведения, да и при её масти высокое происхождение не то чтобы невозможно, но маловероятно.
- Будете чаю? - вежливо осведомилась я.
- Благодарю вас, - кивнула женщина.
- Вы пьёте с сахаром?
- Лучше в прикуску.
Повернувшись к гостям спиной и направившись к полке, я улыбнулась. Мои предположения подтверждались. Не потомственная аристократка, скорее женщина простого происхождения, пробившаяся из низов. Материальное положение изменилось, а вкусы остались прежними.
Поставив перед Розалиндой чашку ароматного чая (Дункан от напитка отказался), я задала свой первый вопрос.
- Итак, госпожа Боне, - я немного подалась вперёд, - что именно привело вас сюда?
Розалинда колебалась. Подняла на Дункана смятенный взгляд, и тот пришёл ей на помощь.
- Госпожа Боне стала жертвой аферы, - ответил он.
- Какого рода аферы? - ухватилась за первую зацепку я.
Дункан посмотрел на Розалинду, взглядом спрашивая, следует ли ему продолжать рассказывать за неё. Та с некоторым раздражением (адресованным, несомненно, не Дункану, а себе самой) поджала губы, а затем, вздохнув, заговорила.
- Словом, я совершила большую глупость, - начала она с признания, которое было для неё самым тяжёлым. Словно нырнула с головой в холодную воду. Зато после этого почувствовала себя более раскованно и приступила собственно к рассказу. - Я - вдова. Мой муж, умерший восемь лет назад, оставил мне в наследство своё дело. Он занимался торговлей, - пояснила она. - Начинал с тканей, в том числе редких и дорогих. Поскольку многие из этих тканей производятся на востоке, постепенно он стал продавать ковры, специи и другие восточные товары, которые пользуются у нас немалым спросом. Дела шли хорошо, а после его смерти я продолжила вести торговлю, тоже с немалым успехом.
Я охотно верила. Розалинда Боне как раз и производила впечатление человека, обладающего должной хваткой и талантами, необходимыми для подобного занятия.
- Мне часто приходится уезжать из дома по делам, - продолжала женщина. - Встречаться с поставщиками и покупателям, обсуждать новые варианты сотрудничества, и так далее. Я живу недалеко от Тель-Рея, поэтому бываю здесь чаще, чем в столице. Когда приезжаю, как правило, останавливаюсь в отеле 'Лунный серп'.
Я нахмурилась, поджав губы. С одной стороны, это было понятно: 'Серп' - лучший отель в городе, а деньги у госпожи Боне водятся, да и лицо при её роде занятий следует держать. С другой стороны, если у неё настолько хорошие отношения с Дунканом, разве не было логичнее остановиться в особняке Веллоресков?
- Я предпочитаю отели, поскольку могу не только там проживать, но и назначать деловые встречи, - ответила Розалинда на незаданный вопрос.
Я одобрительно хмыкнула. Собеседница сумела понять смысл моего удивления без слов, а это весьма полезная способность для человека, занимающегося торговлей.
- И в этот раз я снова поселилась в этом же отеле, - продолжила свой рассказ госпожа Боне. - Провела несколько важных разговоров, но дело не в этом. На второй день после моего приезда в холле ко мне подошёл обаятельный молодой человек. И попросил о встрече. Сказал, что речь пойдёт об очень серьёзном общественном деле, и он просит не более получаса моего времени.
- Насколько он был молодым? - уточнила я.
- Лет тридцати. Молодой, но не мальчишка, так что поверить, что он занимается серьёзными делами, было несложно, - разгадала причину моего вопроса Розалинда.
- Масть? - спросила я затем.
- Блондин, - немного помявшись, ответила она. - Но теперь я сомневаюсь, что это его естественный цвет волос.
- Хорошо, давайте дойдём до этого по порядку. Он объяснил, почему хочет встретиться именно с вами?
- Нет. Он знал моё имя и вообще имел представление о том, кто я такая, но это меня не удивило. Меня знают в определённых кругах, и в Тель-Рее я бываю часто. Рассказывать о подробностях своего дела он не пожелал, но и это не показалось мне странным. Люди нередко предпочитают говорить о делах в закрытой комнате, а не в холле отеля, где полным-полно посторонних ушей.
Я кивнула.
- И вы договорились с ним о встрече?
- Да. В тот же день, в шесть часов вечера. Он пришёл минута в минуту. И тогда...
Она замолчала. Я ждала, но ничего не происходило. Розалинда, прикусив губу, теребила браслет из крупного янтаря, украшавший её левое запястье.
- Госпожа Боне, - настал мой черёд проявить проницательность, - я отлично понимаю, насколько вам сейчас нелегко. Очень тяжело рассказывать о преступлении, в котором вы выступаете в роли жертвы. О преступлении с использованием тёмной магии - особенно. Но вы поймите: это моя профессия. Я умею правильно относиться к подобным вещам. Когда вы идёте к лекарю, вы же даёте ему возможность себя осмотреть. Здесь происходит приблизительно то же самое. С той разницей, что лекарь заботится об излечении. Нас же интересует и другая сторона - отмщение. Или, говоря точнее, восстановление справедливости. Вы ведь хотите, чтобы обидевший вас человек был наказан?
Розалинда помолчала, потом медленно кивнула. Оглянулась на Дункана, встретила его подбадривающий взгляд и снова повернулась ко мне.
- Он сказал, что занимается благотворительностью. Собирает деньги, чтобы построить дом для сирот. А я слушала его и...почти не обращала внимания на смысл. Вместо этого думала о том, как он красив, и умён, и сострадателен, и о том, как много лет моей жизни прошли зря. А вскоре он тоже перестал говорить о деньгах. И с дрожью в голосе сообщил, что никогда не встречал такой необыкновенной женщины, как я...Ну и прочие глупости. - Она поморщилась, на миг отвернулась, а затем продолжила, стараясь говорить безразличным тоном, словно речь шла совершенно не о ней. - Словом, я сглупила. Полностью уверилась в том, что влюблена без памяти. И по окончании получасовой встречи выписала ему чек на крупную сумму. На его мнимую благотворительность.
- Какую именно сумму? - деловито уточнила я.
- Тридцать тысяч лоттов.
Я изо всех сил старалась сохранить бесстрастное выражение лица. Тридцать тысяч лоттов. Мне бы кто-нибудь выписал чек на эту сумму!
- Первые два дня я даже не осознавала, что произошло, - сказала Розалинда. - Продолжала думать, что правильно поступила, и ждать встречи с этим проходимцем, который, конечно же, не появлялся. И только на третий день меня как обухом по голове ударили.
- Видимо, рассеялось магическое воздействие, - проговорила я.
- Наверное. Я почти сразу заподозрила магию, - заметила женщина. - Возможно, вы сочтёте меня жестокосердной, но я знаю цену деньгам. Мой муж начинал с нуля и заработал своё состояние ежедневным трудом. Я продолжила его дело. Когда я слышу о людях, которым требуется помощь, нередко задаюсь вопросом: а сделали ли они сами всё, что возможно, для того, чтобы исправить своё положение? Словом, моё участие в благотворительности, как правило, ограничивается милостыней, которую я подаю сидящим возле храмов нищим. И вдруг - такие деньги? Даже не проверив, кому я их даю, не убедившись в том, что они действительно пойдут на названные им цели? Да я никогда бы не поступила подобным образом. Нет, здесь абсолютно точно задействована тёмная магия.
Теперь она говорила твёрдо, уверенно, по-деловому. Тяжёлое признание было позади, и с этого момента Розалинда была готова к конструктивному сотрудничеству.
- Что ж, ваше предположение кажется логичным, - заметила я.
Дело представлялось интересным. Раскрыть его будет непросто - да, но зато какое нестандартное использование магии! Мерзавец умён и сумел найти поистине беспроигрышный способ обойти защиту мозга. К тому же помимо магического дара он, похоже, обладает также и даром актёрским. Что ж, попытаемся вывести его на чистую воду. В том, что проблему чужого участка удастся обойти, я почти не сомневалась. В конце концов, Дункан Веллореск - достаточно влиятельный человек. При желании он мог бы обратиться напрямую к высокому начальству и потребовать, чтобы дело вели именно мы. И вряд ли ему бы отказали.
- Давайте теперь приступим к деталям, - сказала я, извлекая из ящика стола чистый лист. - Как выглядел этот человек? Вы говорите, блондин лет тридцати. Какой оттенок волос? Цвет глаз? Форма носа?
Детали мы обсуждали достаточно долго. К счастью, афериста Розалинда запомнила хорошо, что и неудивительно, учитывая те кратковременные чувства, которые она испытывала к нему - под его же воздействием.
Когда мы закончили, я честно призналась, что всё ещё не могу ничего обещать, но постараюсь заняться этим делом. Дункан подошёл и взял меня за руку.
- Я ни секунды в вас не сомневался, госпожа Тиана, - сказал он и поцеловал мою ладонь. - Благодарю вас, что согласились помочь.
Розалинда, если и собиралась, присоединиться к благодарностям не успела.
- Что здесь происходит?
Голос Уилфорта практически прогремел над кабинетом. Я невольно вздрогнула, на мгновение почувствовав себя так, словно была нечиста на руку. Именно так подействовал на меня его тон.
- Господин Веллореск, - Уилфорт говорил холодно и, кажется, сердито, - насколько мне известно, расследование вашего дела окончено. Дело передано в суд. За прояснением каких-либо вопросов вам следует обращаться именно туда.
Вообще-то капитан городской стражи никак не мог разговаривать подобным образом с аристократом вроде Дункана. Но загвоздка заключалась в том, что Уилфорт являлся не только капитаном стражи, но ещё и дворянином, к тому же, насколько я могла судить, значительно более высокого уровня, чем Веллореск.
- Я знаю, господин Уилфорт. - Дункан то ли не заметил холодности капитана, то ли просто предпочёл не заострять на ней внимания. - Я пришёл сюда совсем по другому делу.
- Неужели? - Теперь голос Уилфорта прозвучал не холодно, а враждебно. - И по какому же, позвольте полюбопытствовать?
- Я искал госпожу Рейс...
- Об этом я догадался, - перебил капитан, опустив взгляд на мою руку, которую до недавнего времени продолжал держать Дункан. - С какой целью вы её искали?
Стиль общения капитана Веллореску нравился всё меньше, но пока он держал себя в руках. Я недоумённо смотрела на Уилфорта. Что на него нашло? Одно предположение у меня, правда, появилось, но...этого ведь точно не может быть.
- Именно это я и собирался сказать, - раздражённо отозвался Дункан. - Моя хорошая знакомая оказалась жертвой преступления, совершённого с помощью тёмной магии. Поэтому я счёл нужным обратиться к госпоже Рейс.
- К сержанту Рейс, вы хотели сказать? Что ж, хорошо. - Уилфорт мазнул взглядом по ничего не понимающей Розалинде и, повернувшись ко мне, требовательно протянул руку. - Выписку из отдела заявлений, - объяснил свой жест он.
- Э... Выписки пока нет, - призналась я.
- Нет? - переспросил Уилфорт. - В таком случае вам следовало не искать сержанта Рейс, господин Веллореск, а первым делом подать заявление в соответствующем отделе. Вернее сказать, не вам, а госпоже пострадавшей. - И, обращаясь уже к Розалинде, а потому значительно более мягким тоном: - Это третья дверь по коридору направо. Там вас выслушают и всё оформят, как подобает.
- Господин капитан! - Я сочла, что наступило время вмешаться. - Дело в том, что есть одна тонкость.
Я прикусила губу. При других обстоятельствах я бы не ждала особых сложностей, но сейчас, когда Уилфорт был настроен против Дункана с таким предубеждением, предвидела жёсткий выговор и отказ от дела. Похоже, в данном случае помощь Веллореска могла пойти совсем не на пользу госпоже Боне.
- Неужели? И какая же? - ледяным тоном осведомился капитан, взгляд которого отчего-то снова задержался на моей ладони.
- Преступление было совершено не в нашем округе.
Я старалась говорить таким тоном, будто речь шла о несущественной детали.
Не сработало.
- Не в нашем округе?
Я ожидала гнева и шквала возмущения, но капитан как будто даже обрадовался моим словам. По-моему, по его губам на мгновение скользнула довольная улыбка.
- Что ж, в таком случае мы ничем не можем вам помочь, господин Веллореск, - мягче, но без малейшего сожаления сообщил он. - Вам придётся обратиться в отделение того округа, где было совершено преступление. Мы непременно сообщим вам адрес. О каком округе идёт речь?
Поняв, что пора брать дело в свои руки, я решительно приблизилась к Уилфорту.
- Господин капитан, вы позволите обсудить с вами некоторые нюансы наедине?
Он посмотрел на меня с некоторым недовольством, а также с подозрением, будто искал подвох. Потом неохотно согласился.
- Жду вас в своём кабинете. Господин Веллореск. Леди.
Кивнув на прощание, он вышел. Я быстро и тихо порекомендовала остальным ехать домой и ждать моего сообщения. А сама отправилась улаживать вопрос с начальством.
Постучалась в приоткрытую дверь, громко спросила:
- Разрешите войти?
- Входите.
Голос звучал устало. Уилфорт сидел за столом и вид имел совершенно не грозный, как каких-нибудь пять минут назад, а будто даже растерянный. Словно и сам был не рад недавней сцене, хотя никогда бы в этом не признался ни мне, ни другим её участникам.
- Садитесь.
Всё такой же утомлённый голос, и взгляд соответствующий. Уилфорт смотрел мрачно, но не жёстко.
Я опустилась на стул.
- Господин капитан, с вашего позволения, я изложу ситуацию. Появление господина Веллореска удивило меня не меньше, чем вас, - примирительно начала я. А зачем нагнетать обстановку. - Как и вы, я предположила, что у него возникли вопросы по делу о смерти его сестры. Однако выяснилось, что он всего лишь сопроводил к нам госпожу Боне. Следуя предписанию, я попыталась направить её в отдел заявлений. И тогда выяснилось, что преступление совершено в другом округе. Я попыталась направить их в четвёртый участок, но после того, как Дункан Веллореск изложил причину их обращения ко мне, всё же согласилась выслушать - не давая при этом никаких обещаний.
- И в чём же заключалась столь веская причина? - хмуро осведомился Уилфорт.
- Дело, с которым пришла к нам госпожа Боне, носит чрезвычайно деликатный характер, - объяснила я. - Она была готова обратиться с этим только к женщине. А женщин в городской страже не так уж много. И совершенно не факт, что они найдутся среди сотрудников тёмного отдела нужного округа.
Уилфорт смотрел по-прежнему хмуро и не спешил что-либо говорить. И я решила продолжить, помня его собственные слова о статистике раскрываемости, равно как и его интерес к специфике нашей работы.
- Господин капитан, я прошу у вас разрешения расследовать это дело в нашем отделе, - прямо сказала я.
- И почему же?
В его голосе проявились нотки прежнего недовольства.
- Дело обещает быть очень интересным, - сообщила я. - Нестандартное использование тёмной магии. Дар, которым обладает преступник, известен истории, но тем не менее редок. Применение и вовсе уникально. Хотя одновременно и просто, как всё гениальное. Даже удивительно, что никто не додумался до той же схемы раньше.
- Вы меня заинтриговали, - хмыкнул Уилфорт. Я постаралась сдержать улыбку. На это и был расчёт. - Ну что ж, рассказывайте.
И я изложила дело тёмного афериста. В том, что он - тёмный, было мало сомнений. Преступники, принимающие решение злоупотребить тёмной магией, зачастую красят волосы либо надевают парик, чтобы скрыть свою подлинную масть. Оставался, конечно, и шанс, что аферист - на самом деле блондин, а тёмную магию использовал при помощи всё того же экстракта. Что ж, в этом случае дело представляло для нас даже больший интерес.
Реакция Уилфорта на рассказ показалась мне несколько странной. Точнее, я не могла до конца её понять. Да, он был увлечён. История определённо его заинтересовала. В какой-то момент капитан даже хищно прищурился. Но это было не всё. По-моему, что-то в истории афериста его встревожило. Хотя сказать, что именно, я бы не смогла.
Однако когда я закончила пересказывать то, что узнала от госпожи Боне, голос Уилфорта прозвучал совершенно спокойно.
- Ваши соображения?
Я кивнула, поскольку ожидала этого вопроса.
- Использование тёмной магии - практически установленный факт. Окончательно всё проверит Флай. Но у меня и без экспертизы нет сомнений - если, конечно, исходить из того, что пострадавшая говорит правду. Будь на её месте молодая легкомысленная девчонка, можно было бы допустить, что она просто увлеклась привлекательным мужчиной и в результате пострадала материально. Но здесь совсем другой случай. Розалинда Боне - деловая, опытная женщина, которая знает цену деньгам. Обычная влюблённость исключена.
- Стало быть, тёмная магия?
Выражение лица Уилфорта оставалось бесстрастным, но руки очень крепко сжали подлокотники. Я с удивлением заметила, что они дрожат от напряжения, но поспешила сделать вид, что не обратила на это внимания.
- Да, - подтвердила я. - Притом виртуозное её использование. Как я уже говорила, сам по себе дар, которым обладает парень, исключительным не является. Он упоминается в архивах, и вообще порой встречается. Но обычно люди, которым присуща эта способность, просто производят на окружающих благоприятное впечатление. Нечто на грани между природным обаянием и собственно магией. Лёгкое, незначительное воздействие на мозг собеседника, в ряде случаев даже не умышленное, а интуитивное, и тот уже считает, что вы - отличный парень или очаровательная девушка. Даже если у вас отвратительные манеры и отталкивающая бородавка на носу. Но наш аферист пошёл дальше и довёл свой талант до совершенства. Он способен не просто обаять собеседницу, а влюбить её в себя, притом всего за каких-нибудь пятнадцать минут. Он весьма артистичен, притом сразу в двух плоскостях. Умеет произвести нужное впечатление при помощи актёрской игры, в буквальном смысле этого слова, и в то же время работает над собственным образом непосредственно в мозгу собеседницы.
- В ваших устах это действительно звучит любопытно, - слабо улыбнулся Уилфорт. - Но если вы так хорошо в этом разбираетесь, ответьте мне на один вопрос, сержант Рейс. - Он впился меня взглядом, будто пытался загипнотизировать. - Почему человеческий мозг не блокирует такое воздействие? Ведь подобная влюблённость совершенно не в интересах жертвы.
Я грустно хмыкнула; мои губы тоже тронула лёгкая улыбка.
- Потому что люди, за редким исключением, заинтересованы в чувстве влюблённости, - просто ответила я.
- К первому встречному проходимцу? - скептически переспросил Уилфорт.
Я кивнула, не переставая улыбаться.
- К проходимцу, к негодяю, и без шансов на брак, и даже без взаимности. Сознают они того или нет, но люди стремятся к любви: слишком многое им даёт это чувство.
- Что, например? - Скептицизма в интонациях Уилфорта прибавилось.
- Не знаю, - рассмеялась я. - Например, желание вставать по утрам, даже если за окном дождь, рассвет ещё не наступил, а целый день предстоит заниматься нелюбимым делом? Или стремление стать лучше, а в некоторых случаях даже способность? Или, может быть... - я щёлкнула пальцами, - ...смысл жизни, который так непросто бывает найти? Знаете, многие люди, страдающие от неразделённой любви, говорят, что неспособны разлюбить. Что мечтали бы забыть о своих чувствах, но не могут. Они говорят, а я не верю. Они могли бы разлюбить - если бы по-настоящему этого хотели. Не так уж это и трудно. Полностью отделаться от чувства, возможно не получится, но уж перестать ставить его в центре своей вселенной - точно. Но люди, пусть и неосознанно, просто не хотят этого делать. Они просто не готовы отказаться от того, что любовь им даёт. И именно поэтому человеческий мозг покорно снимает свою защиту при подобном воздействии. Слишком высока награда, которую он получает в результате этой капитуляции.
- Откуда у вас такие познания? - спросил Уилфорт, склонив голову набок.
- Познания всё больше теоретические, - усмехнулась я. - Много теории в сочетании с не слишком удачной практикой. Есть у меня приятельница, соседка из дома напротив. Так вот, у неё практика была более чем богатой. А сейчас она замужем, двое детей. Как-то раз я с ней поделилась примерно такими размышлениями.
- И что же?
В глазах Уилфорта отразился интерес, а вот пальцы уже не сжимали подлокотники.
- Она в корне не согласилась, - снова рассмеялась я. - Так что к моим рассуждениям не стоит относиться слишком серьёзно. И всё-таки моя гипотеза остаётся прежней. Мозг не блокирует воздействие, потому что человек подсознательно хочет ему подвергнуться.
- Что ж, хорошая версия. Давайте примем ваше предположение за рабочую гипотезу. Что тогда? В каком направлении вы станете действовать?
- Основных направлений два. - Я вдруг обнаружила, что правая нога затекла за время разговора, и изменила положение. - Первое - встреча афериста с госпожой Боне в гостинице 'Лунный серп'. Точнее сказать, две встречи, состоявшиеся в один и тот же день. Искать свидетелей, выяснить, не видели ли того же человека в гостинице при других обстоятельствах, проследить историю полученного им чека и прочее. Наверняка он хорошо подстраховался, но где-нибудь мог совершить ошибку.
- А второе направление?
- Второе - это другие женщины, которых он обманул таким же образом.
- Откуда вы знаете, что были другие женщины?
Я подозрительно покосилась на капитана. Действительно пока не понял или меня проверяет?
- Слишком красивая схема, чтобы использовать её один раз, - пояснила я. - Если других не было, значит, обязательно будут, и в самом скором времени. Но я подозреваю, что Розалинда Боне - не первая.
- ...но остальные не обращались к стражам в силу деликатности вопроса, - продолжил Уилфорт.
- Да, - согласилась я. - Жертвы испытывают чувство стыда, и это работает преступнику на пользу. И не только это. Некоторым, возможно, просто не приходит в голову, что на них воздействовали магически. Появился мужчина, вошёл к ним в доверие, заболтал и уговорил расстаться с деньгами. Но чеки они выписывали добровольно. А раз так, то и состава преступления вроде бы как нет. И, что самое грустное, некоторые из них могли обратиться к стражам и получить именно такой ответ. Ну, и последнее. Продолжительность тёмного воздействия сильно зависит от индивидуальных свойств жертвы. Розалинда избавилась от своих чувств за два дня. Но некоторые, возможно, неравнодушны к аферисту до сих пор. В этом случае они не обратятся в участок, даже если заподозрят неладное. Просто потому, что не захотят ему навредить.
- Ну что ж. - Уилфорт откинулся назад и сцепил пальцы рук. На правом мизинце блеснула серебряная печатка. - Беритесь за расследование.
- А...
- Вопрос с четвёртым участком я улажу, - ответил он прежде, чем я успела договорить.