Разумеется, я воспользовалась приглашением герцога и отправилась на следующий день на женскую половину, знакомиться с его дочерью. Во-первых, не прийти было бы невежливо, во-вторых, мне самой было любопытно, а в-третьих, клиент не возражал, даже наоборот, отнёсся к такому ходу положительно. Что и неудивительно: полезные связи можно завести не только в мужской среде.
Женской половиной называлась череда комнат, где проводили большую часть своего времени дочь герцога, Лидия Кальво, и её фрейлины. Близких подруг у девушки, насколько я поняла, не было, и, попав в данное общество, я достаточно быстро поняла, почему. Здесь не оказалось ни одной ровесницы восемнадцатилетней Лидии. Из тех двадцати с небольшим женщин, что разговаривали, читали и вышивали сейчас на женской половине, не более пяти принадлежали к возрастной категории 'двадцать плюс'. Все остальные были существенно старше; преобладавший возраст - где-то между сорока и пятьюдесятью. По-видимому, таким своеобразным образом герцог заботился о поддержании у своей дочери должного морального облика. Это подтверждалось не только возрастом, но и стилем общения упомянутых дам.
- Как прошёл вчерашний бал? - с подчёркнутым и фальшивым безразличием осведомилась Лидия.
- Чудесно, - откликнулась одна из тех гостий, что помоложе.
- Преотвратно, - возразила леди Милони, представительница второй возрастной категории.
Я не могла припомнить, каков её семейный статус, но словосочетание 'старая дева' было написано в выражении лица. Давно заметила, что 'старая дева' - это не возраст и не семейное положение. Это диагноз, который бывает порой свойственен как молодым, так и замужним. Правда, практически никогда - счастливым в браке. Не знаю только, в чём причина, а в чём следствие. То ли удачное замужество не позволяет женщине превратиться в старую деву, то ли женщины с характером старых дев неспособны построить удовлетворительную семейную жизнь.
- Падение нравов в сегодняшнем обществе просто отвратительно, - принялась развивать свою мысль леди Милони, отвечая на удивлённые взгляды более молодых женщин. - Во время танцев дамы и кавалеры прикасаются друг к другу совершенно недопустимым образом. К обеду подаются блюда, которые невозможно есть приличным образом. Кавалеры наблюдают за принимающими пищу дамами и думают совершенно не о том, о чём следует.
Одна из девушек прикрыла лицо веером, а заодно отвернулась, прыснув со смеху. А вот Лидию рассказ фрейлины не развеселил вовсе. В подчёркнуто вежливом выражении её лица мне почудилась усталость и выстраданное равнодушие. Такое приходит на этапе, когда злость и раздражение попросту надоели.
- А уж что происходило за пределами бального зала - об этом я и вовсе умолчу, - припечатала напоследок леди Милони.
- И правильно сделаете, - недовольно вмешалась леди Крэнбери, судя по внешнему виду, вполне способная поспорить со своей собеседницей за звание старой девы года. - Вам совершенно не следовало поднимать подобные темы в обществе леди Лидии.
- Я только хотела сказать, что леди Лидия ровным счётом ничего не потеряла, пропустив этот бал, - огрызнулась леди Милони.
- Однако благородной и порядочной девушке вообще не пристало слышать о подобных вещах, - возразила леди Крэнберри.
Лично я в их беседу не вслушивалась и даже не хихикала, как иные юные барышни. Я сосредоточенно пыталась вспомнить, какое именно блюдо произвело на леди Милони столь неизгладимое впечатление. Быть может, подававшийся в качестве десерта сорбе? Воистину каждый видит в окружающем его мире лишь то, что занимает его ум. Лично я во время еды была сосредоточена на её вкусе.
- А я вот думаю, можно ли считать нецеломудренным поведение леди Инберты, - проговорила одна из девушек, поднимая голову от шитья. - Она по очереди танцевала вчера с десятью партнёрами.
- С одиннадцатью, если быть точной, - подхватила девушка, сидевшая рядом.
- Тем более, - не стала спорить первая. - И при этом ни с одним она не танцевала дважды. Это говорит о её распущенности?
- Может быть, ни один из них просто не умел как следует танцевать? - предложила собственную интерпретацию я.
- Умение танцевать - далеко не главное качество в мужчине, - наставительно произнесла леди Милони.
- Разумеется, - не удержалась я. - Главная сила мужчины - вовсе не в ногах. Я имела в виду руки, которые держат шпагу, - с расстановкой добавила я, глядя в лицо леди Милони, успевшее покрыться пурпурными пятнами.
- В любом случае, данная тема разговора представляется мне неподобающей, - завела старую песню леди Крэнберри.
- Леди Ортэго, может быть, вы расскажете нам немного о Листонии? - робко предложила та девушка, что прежде подняла 'неподобающую' тему.
- С радостью. А что именно вас интересует? - осведомилась я, торопливо откладывая пяльцы.
Леди Милони вручила мне их прямо на входе с таким видом, что я сразу поняла: лучше взять. Беда заключалась в том, что я терпеть не могла портить себе зрение за вышиванием.
- Всё, что угодно, - откликнулась девушка, осторожно косясь на леди Милони и леди Крэнбери. Видимо, эти две дамы обладали здесь немалым авторитетом - наверняка, главным образом, волею герцога. - Новости. Сплетни. Мода.
- Охотно, - повторила я. - Вот, например, леди Мирейя Росар, покровительствующая людям культуры, недавно открыла новый театр, который уже пользуется весьма скандальной славой.
- Отчего же скандальной? - жадно спросила одна из женщин. Кстати сказать, из тех, что постарше, но, в отличие от некоторых, не имеющая на лице клейма старой девы.
- Дело в том, - объяснила я, для пущего эффекта понизив голос, - что в этом театре играют женщины.
- Как?! - слилось в едином восклицании несколько голосов.
Глаза леди Крэнбери метали молнии, леди Милони была на грани обморока, остальные чувствовали себя прекрасно и жаждали подробностей.
- Именно так, - развела руками я. - В труппе - две актрисы.
- Женщина на сцене, - прошептала леди Милони. - Какой ужас!
- Разврат! - согласилась леди Крэнбери. - Какие же роли они исполняют?!
- Полагаю, что женские.
В холодном и довольно-таки жёстком голосе Лидии сквозила ирония.
- Именно так, - подтвердила я. - Не все, конечно: для этого актрис в труппе слишком мало. Однако же отличие от прочих театров налицо.
- И как же власти допустили подобное непотребство? - удивилась леди Крэнбери.
- Взгляды на этот счёт разделились, - поведала я. - Действительно были попытки пресечь данное начинание на корню. Но леди Мирейя получила весомую поддержку при дворе. За новый театр заступился сам Кэмерон Эстли.
Женщины изумлённо притихли: имя первого после короля Анри человека в Листонии было известно всем.
- Но как же он мог поддержать такую мерзость?! - воскликнула леди Милони, едва к ней вернулся дар речи.
Я мысленно усмехнулась, отметив, что Кэмерону Эстли, вероятно, было бы глубоко безразлично разочарование, написанное сейчас на лице благородной дамы.
- Насколько мне известно, его супруга была в своё время первой фрейлиной леди Росар, урождённой Альмиконте, - сообщила я. - Возможно, причина кроется в этом. А может быть, дело в принципах самого лорда Эстли. Как знать? Ну, а кроме того, новый театр активно поддержала принцесса Лемма. Могу отметить, что на сегодняшний день леди Эстли является её первой фрейлиной. Но, думаю, дело не в этом или, по меньшей мере, не только в этом. Её высочество вообще славится экстравагантностью и любовью к новым и смелым начинаниям.
- Похоже на то, что леди Эстли обладает немалым влиянием при дворе, - заметила одна из слушательниц.
- О да, - согласилась я. - Некоторые люди очень надеялись, что с рождением ребёнка она перестанет интересоваться дворцовыми интригами, что предоставило бы им большую свободу действий. Но им не повезло. Когда у леди Инессы родилась девочка, она действительно отдалилась на некоторое время от дворцовых перипетий. Но пять месяцев спустя возобновила свою деятельность, притом вдвое активнее, чем прежде.
Я замолчала, но тишина не оказалась продолжительной.
- Я ездила в Листонию на лето два года назад, - сказала одна из гостий. - И слышала, что в своё время взаимоотношения между леди Мирейей и Кэмероном Эстли были более чем сложными. Поэтому меня удивила упомянутая вами поддержка. Поговаривают, будто он помогал герцогу Альмиконте, когда тот пытался насильно выдать леди Мирейю замуж.
- Мне тоже доводилось об этом слышать, - кивнула я. - Что ж, это говорит лишь об одном: жизнь весьма непредсказуема. Вчерашний враг может превратиться в союзника - и наоборот.
Однако даму, сидевшую по левую руку от меня, похоже, интересовало совершенно другое.
- Герцог Альмиконте пытался выдать свою сестру замуж против воли?! Но... это же отвратительно! - воскликнула она.
- Что вы в этом понимаете? - поморщилась леди Милони. - Что значит 'против воли'? Брат подобрал для своей младшей сестры достойного мужа. Я ни секунды не сомневаюсь, что тот прекрасно для неё подходил. Наверняка это был положительный мужчина высокого происхождения, обладающий большим состоянием, которое бы предоставило его жене возможность жить в тех условиях, к которым она привыкла.
- Некоторым образом так оно и было, - подтвердила я. - Я не знакома с леди Мирейей, а вот того жениха, маркиза Дориона, мне видеть доводилось. Сказать по правде, не самый приятный человек, да и умом не блещет. Думаю, я бы на месте леди Мирейи не пришла в восторг.
- Это всё ерунда, - скривилась леди Милони. - Блещет или нет... Дело вовсе не в этом. Опекун подобрал ей в мужья достойного, положительного мужчину. А она отнеслась к этому поступку без должной благодарности.
- Ну всё, довольно!
Голос Лидии прозвучал неожиданно резко. Эффект это возымело: леди Милони действительно осеклась. Всё-таки, как бы ни доверял этой женщине герцог, Лидия Кальво оставалась некоторым образом главным человеком на женской территории. Девушка, однако же, поспешила сгладить впечатление и, улыбнувшись, сказала:
- Признаться, мне немного наскучили разговоры о загранице. Давайте лучше во что-нибудь поиграем.
- Что вы предпочитаете, леди Лидия? - почтительно осведомилась леди Крэнбери. - Фанты? 'Живые картины'?
- Шарады? - выдвинула ещё одно предложение более молодая гостья.
- Прятки, - уверенно заявила Лидия.
- Вы уверены? - как-то не очень одобрительно уточнила леди Милони.
- Совершенно. - Дочь герцога изобразила наивный взгляд. - Откровенно говоря, я немного засиделась.
Признаюсь, я удивилась. В моём представлении прятки являлись сугубо детской игрой, плохо вязавшейся со светскими развлечениями. Право, трудно было представить леди Крэнбери быстро залезающей под кровать, чтобы её не обнаружила там леди Милони. Хотя я бы дорого заплатила за то, чтобы на это посмотреть...
Как вскоре выяснилось, определённая, несколько подправленная версия пряток действительно являлась в Эсталии допустимой альтернативой салонным играм. Суть заключается в том, что игра проводилась на сравнительно большой территории, охватывавшей по меньшей мере четыре комнаты. Это позволяло дамам прятаться за ширмами, гардинами или дверьми, что считалось вполне пристойным. Кроме того, некоторые шкафы во дворцах немногим отличались от крохотных комнатушек: порой там даже можно было стоять, не пригнувшись. Это добавляло несколько потенциальных укрытий.
Вопреки моей случайной фантазии, на роль 'ищущей' была назначена леди Крэнбери. Леди Милони прятаться, разумеется, не стала; она просто осталась сидеть на прежнем месте, то и дело поджимая губы и думая о своём. Большинство же дам, хихикая, поспешили разбрестись по женской половине.
Я тоже пошла через комнаты, наугад, не слишком торопясь и с любопытством оглядываясь по сторонам. Добрела до одного из наиболее удалённых помещений и, сообразив, что, должно быть, вторглась в чьи-то покои, собралась вернуться. Но тут увидела леди Лидию, как раз открывающую дверцу одного из шкафов. Девушка тоже меня заметила и теперь жестом поманила меня к себе. Я замешкалась, не уверенная в том, что правильно её поняла, и Лидия нетерпеливо повторила свой жест. Что ж, более не заставляя себя ждать, я шагнула за ней в шкаф. Мне казалось, что игрокам полагается прятаться в одиночку, но, впрочем, что я знаю про светскую версию этой игры? Тем более что правила никогда не являлись для меня непреодолимым барьером.
Однако тут меня ожидал сюрприз. Едва дверца шкафа захлопнулась, как напротив открылась другая дверь. В ноздри ударил свежий воздух, а в глаза - яркий дневной свет. Сделав всего пару шагов, я оказалась во дворцовом саду.
- Об этом выходе мало кто знает, - пояснила остановившаяся, дожидаясь меня, Лидия. - Пройдёт не меньше двадцати минут, прежде чем они догадаются, что я схитрила. Вы ведь не возражаете против того, чтобы немного пройтись?
- Вовсе нет, - ответила я, улыбнувшись. Девушка определённо начинала мне нравиться.
Мы зашагали по скрипящему гравию вглубь сада. Лидия на правах хозяйки шла чуть впереди, и я получила возможность повнимательнее рассмотреть её со спины. Красивые золотистые волосы, извиваясь, падают на спину, прикрывая лопатки. Девушка худенькая, не слишком высокая - скорее среднего роста, и пышными формами не обладает, но сложена хорошо. Светло-жёлтое платье выгодно подчёркивает тонкую талию. Туфли на высоком каблуке не портят походку даже на усыпанной камушками дорожке: она привыкла ходить именно в такой обуви. Прямая спина, идеальная осанка. И всё-таки что-то по-детски угловатое в её образе пока присутствует, хотя ещё год-другой - и это пройдёт.
- Расскажите мне ещё немного о Листонии, - попросила Лидия, замедлив шаг, чтобы поравняться со мной. Теперь мы шли в ногу. - В той атмосфере, как вы сами понимаете, как следует разговаривать невозможно. А я сразу заметила, что вы - другая. С вами можно просто спокойно пообщаться, без лицемерия и контроля над каждым произносимым словом. Признаться, я очень устала и от того, и от другого. Вас удивляет, что я так откровенно разговариваю с посторонним человеком?
- Скорее восхищает, - возразила я.
- Возможно, я кажусь вам наивной, - передёрнула плечиками девушка, проигнорировав мои слова. - Но, как мне кажется, я неплохо разбираюсь в людях. Вы не из той породы женщин, что леди Крэнбери и леди Милони. И не из тех, кто станет впитывать, как губка, каждое их слово.
- В этом вы можете быть совершенно уверены, - усмехнулась я.
- Даже не знаю, как отец допустил вас на женскую половину, - хмыкнула Лидия. - Обычно он не совершает подобных оплошностей.
Я спрятала улыбку, оглянувшись на розовый куст. Красивые цветы, не однотонные, на каждом лепестке красный переплетается с розовым. Я вообще люблю всё не однотонное.
Герцога можно понять: он бы не совершил оплошность, если бы имел дело с менее подготовленным человеком.
- Не поймите меня неправильно, леди Аделина. Я люблю своего отца и ценю его заботу. Но даже для заботы должны существовать определённые рамки! Отец же словно намеренно пытается меня задушить. Ограждает от мужчин так, словно они - не обычные люди со своими достоинствами и недостатками, а самые настоящие гадюки, от которых нельзя ждать ничего, кроме ядовитого укуса. Я понимаю, он опасается за мою честь, но ведь и тут есть предел! Если он не доверяет мне до такой степени, стало быть, считает безнравственной изначально?
Я обратила внимание, что, хоть Лидия и начала с просьбы рассказать ей о Листонии, в действительности не ждала от меня активного участия в беседе. Ей было нужно выговориться самой, и, видимо, она долго не могла найти человека, который был способен её понять, и которого при этом герцог подпустил бы к ней достаточно близко.
- Наверное, меня можно счесть недостаточно благодарной дочерью, но... Леди Аделина, вы ведь знаете, как девушки ждут своего первого бала?
Я ответила утвердительным кивком. О да, я знала. Правда, мой собственный первый бал состоялся при несколько нестандартных обстоятельствах. Я присутствовала там под чужим именем и раньше, чем мне исполнилось положенные восемнадцать лет. Однако до шестнадцати я была вполне обыкновенной девушкой из дворянского общества, и ожидала этого события с тем же трепетом, что и другие.
- Так вот, вы знаете, как проходил мой собственный первый бал? - горько усмехнулась Лидия. - Одежда, закрытая настолько, что больше напоминает броню, но это-то ерунда. Я находилась под постоянным присмотром отца и леди Милони, и у меня было ровно два танца! Всего два танца - и с теми партнёрами, которых выбирал мой отец. А потом меня отправили к себе под предлогом моей же мнимой усталости.
Девушка тяжко вздохнула. Я ответила сочувственным взглядом. Мой отец, в отличие от герцога, заботой не отличался. Наверное, он любил меня по-своему, но, кажется, по большому счёту ему было всё равно, что в доме крутится какая-то бойкая девчонка. Карты и выпивка занимали его значительно больше. Конечно, я имела к нему определённые претензии, и тем не менее сейчас мне казалось, что его безразличие было куда лучше, нежели забота герцога. Во всяком случае, в свои восемнадцать я была гораздо счастливее сегодняшней Лидии, хоть мне и пришлось пережить к тому моменту не самые приятные события.
- А нынешний приём гостей! - продолжила Лидия. Разговорившись, девушка немного раскрепостилась. Теперь она более живо жестикулировала, бледные щёки покрылись румянцем, а движения больше не казались угловатыми. - Как он додумался до такого ограничения - только женатые мужчины? Ну, посудите сами, насколько это противоречит его же собственным принципам. Да, отец не хочет, чтобы какой-нибудь молодой повеса увлёк меня и женился, чтобы получить таким образом доступ к большому приданому. Но, если уж он ожидает от мужчин лишь самого худшего, неужели считает, что будет лучше, если женатый сластолюбец соблазнит меня в одной из укромных комнат дворца без далеко идущих намерений? На первой попавшейся кушетке, если такая только найдётся, а то и вовсе на столе.
Она насмешливо скривила губы.
- На столе, может, и романтично, но жёстко, - машинально заметила я, и лишь потом повнимательнее пригляделась к девушке. - Однако вы, кажется, знаете об этих вещах куда больше, чем должны бы - с точки зрения вашего батюшки.
- Только в теории, - передёрнула плечами Лидия.
- И откуда же? - полюбопытствовала я. - Книги?
- Служанки, - поправила девушка. - Ну, разве не забавно? Отец так тщательно следит за моим окружением, представил ко мне надсмотрщиц вроде леди Милони, но при этом совершенно забыл о слугах. А между тем горничные разбираются в подобных вопросах значительно лучше иных придворных дам и, главное, совершенно не стесняются говорить на эти темы. Даже наоборот, говорят долго, с удовольствием и во всех подробностях, лишь бы нашёлся кто-то, кто будет готов их слушать. Я уж молчу о том, что наличие в моём окружении слуг мужского пола отцом совершенно не ограничивается. И если бы мне действительно нельзя было доверять в этом вопросе, свою девственность я бы потеряла уже давно и при значительно худших обстоятельствах, чем те, которых отец так стремится не допустить.
Я беззвучно рассмеялась. Да, девушка чертовски права, и в умении логически мыслить ей не откажешь. Более того, похоже, она справляется с этой задачей значительно лучше, чем её отец. Интересно, в чём причина. Лидия пошла умом в мать? Или герцог от природы умён, но совершенно теряет голову, когда речь заходит о его драгоценной дочери, которую, не приведите боги, какой-нибудь мерзавец может у него отнять? При этом вполне очевидно, что брака Лидии герцог боится сильнее, чем всего остального. Если принять этот факт во внимание, все нелепости, которые так проницательно отметила девушка, становятся вполне объяснимыми, даже логичными. Женатый сластолюбец или слуга может, конечно, обесчестить Лидию - что, с точки зрения герцога, несомненно ужасно, - но зато никогда не уведёт её из дома, сделав своей женой. А такой поворот в глазах лорда Кальво, похоже, страшнее, хоть герцог наверняка и сам не отдаёт себе в этом отчёта.
- Что ж, если бы мы свами пили сейчас вино, я предложила бы поднять бокал за служанок, - усмехнулась я. - Мне даже было бы любопытно самой с ними побеседовать: вдруг они рассказали бы что-то такое, чего не знаю я.
Губы Лидии сами собой расцвели в улыбке. Красивой улыбке, надо сказать; вообще, этой серьёзной и рассудительной девушке был к лицу лёгкий налёт озорства.
- Позвольте мне в этом усомниться, - откликнулась она.
Ну вот. И эта туда же, вслед за кардиналом. Да, Аделина, не тянешь ты на целомудренную прелестницу. Хотя если бы поставила перед собой такую цель, изобразила бы оную легко - вспомнить хотя бы сомнения, которые гложили Армана в его первый визит.
- Боюсь, что нам пора возвращаться, - с нескрываемым сожалением произнесла Лидия, оборачиваясь в сторону дворца. - Надеюсь, вы ещё придёте на женскую половину, леди Аделина?