Было решено, что до посёлка рыбаков на реке нас отнесёт Ветер. Там мы должны взять лодку, Рассвет напишет письмо своему знакомому, Ветер какое-то время поможет быстро передвигаться против течения. Река начинается где-то возле Авачинской сопки, а там пойдём снова тайным путём до стойбища. Выходит гладко, когда думаешь о дороге, а как выйдет на самом деле, никто не знает.
Попрощались с хозяевами, и в путь. Сильный ветер подхватил нас, как пушинки, и понёс нас к реке, девочка, спрятав лицо на груди Лёньки, спокойно переносила полёт, я тоже, а вот деду с больной рукой было сложнее. Нам ещё нужно было попрощаться с семьёй волков, с рысью, если увидим. Как она оказалась в северной части Камчатки, это загадка, они водятся только на юге. Наконец, порывы ветра ослабли, и мы плавно опустились на поляне. Нас уже встречали.
Женщина и мужчина в сером одеянии и девушка в рыжей душегрейке, с тяжёлой рыжей косой, которая диковато поглядывала на нас, готовясь в любой момент сорваться с места. Ветер передал подарки, дед поклонился им, оказалось, что девушка - это дух одного из многочисленных вулканов, очень молодая, её не знал даже Авача.
Она подошла и поклонилась девочке, потом внимательно оглядела её, убедилась, что той комфортно, и облегчённо рассмеялась. Оказывается, она впервые вышла в образе рыси посмотреть на свет и была свидетелем схватки с тварями, вот и решила присмотреть за ребёнком.
Дед поблагодарил её и семью волков ещё раз. Девушка сняла с шеи амулет и надела на шею девочке - легче будет пройти тайный путь, если потребуется. Порывы ветра снова подхватили нас и понесли в сторону посёлка.
Недалеко от посёлка Ветер опустил нас на землю, сам превратился в приятного молодого мужчину, совсем не такого, каким привыкли его видеть. Уверенно повёл нас в посёлок. Сначала сходил в милицию и представил нас, там его хорошо знали, он часто помогал, хоть и не был мобилизован.
Потом Ветер отвёл нас к знакомому и передал письмо, хотя того узнал и Авача, оказывается, ещё в гражданскую войну они были в одном отряде и спасали Камчатку от разграбления японцами и американцами. Кажется, все знали, какая у нас задача, и все рады были нам помочь.
Рыбак, у которого мы остановились, не только дал нам лодку с парусом, но и вызвался сопровождать нас, потому что появились твари, парочку в этом посёлке успели убить.
Дед был очень рад, что с нами будет этот рыбак, потому что чувствовал себя ещё плохо. Быстро перекусили и сели в лодку, старик сказал Лёньке, чтобы тот оставался с рюкзаком и придерживал его: путь будет трудный.
От посёлка отошли на вёслах. Вверх по течению грести было довольно трудно, но мы с Ветром справились. А как только посёлок исчез, поставили парус, и лодка заскользила с немыслимой скоростью. Берег мелькал грязно-зелёными разводами.
Так мы шли до самой темноты. Ночевали на берегу, не разжигая костра. Хорошо ещё Яри положила нам для девочки подгузники из эластичного мха, но и они не понадобились: девочка крепко спала, не просыпаясь, даже забеспокоились, но дед сказал, что это нормально. Перекусили холодным мясом, запили холодной водой. Спали по очереди. Девочку осторожно переложили в корзину, рядом с ней устроили деда, тот так и спал, обнимая корзину.
Было как-то тревожно, Ветер поднялся в воздух, но ничего подозрительного не было. Ещё только рассвело, девочка стала беспокоиться, Лёнька аккуратно заменил подгузник, заодно покормил молоком, дал попить сладкой воды, а после пристроил вещевой мешок с девочкой у себя на груди, ребёнок похныкал, но вскоре уснул.
Мы не заметили, когда дед отошёл в кустики. Вернувшись, он взял корзинку и сказал, что погуляет с ребёнком, потому что спать больше не хочет. Лёнька хотел что-то сказать, но промолчал, а потом начал сигналить мне, потом повернулся к Ветру, тот уже был настороже, я тоже насторожился: дед не увидел, что рюкзак на Лёньке. И рыбак сел. Минут через пять вернулся разъярённый дед. Он грубо спросил у Лёньки, где ребёнок.
- Вы же спали рядом с корзиной, вы и должны знать, -спокойно ответил мой друг.
Меня ответ удивил: ребёнок же у него, а потом внимательно посмотрел на деда, голова седая, и чёрно-сизая прядь на месте, только руки здоровые, да когти на руках большие. Я подошёл к Лёньке, встал рядом, взял в руки рюкзак, подумал, если что, буду бить им.
- Вы мне не нужны! - сказала сущность, появившаяся вместо деда. - Отдайте девочку и я стану хозяином Камчатки!
- А больше ничего не хочешь? - спросил Лёнька. - Это обычный ребёнок, это моя двоюродная сестра, тётя умерла. Тебя обманули. Взрослый человек, а веришь сказкам.
Сущность кинулась на Лёньку, я подставил подножку, дух упал, но быстро вскочил и снова кинулся. Пришлось звать на помощь старушку-паука. Паутина в считанные минуты превратила в кокон то, что на нас упорно кидалось.
Рыбак схватил весло и стукнул им кокон, противно чмокнув, тот превратился в чёрную маслянистую жидкость с противным запахом. Я бросил в лужу свой амулет, и лужа испарилась. Облегчённо вздохнули, но тут же снова заволновались, где же дед?
Взявшись за руки, так настоял Лёнька, пошли искать старика и почти сразу на него наткнулись, он лежал недалеко, и был без сознания.
Голова у деда оказалась вся в крови. Обмыли рану, продезинфицировали разведенным спиртом, он у нас, оказывается, был во фляжках, привели в чувство и дали немножко выпить, так нам подсказал рыбак. Дед долго сокрушался, что так получилось, что совсем стар стал.
Уже совсем рассвело, нужно было продолжать путь, настроение было плохое. Кое-как перекусили, есть не хотелось, но нужны были силы, непонятно, что нас ещё ждёт, да и Ветер должен был нас покинуть. Ему тоже неудобно было с нами расставаться, он прятал глаза, но нужно, так нужно.
- Не переживай, справимся сами, - прямо сказал я. - У нас в защитниках паучиха, вон и рыбак с нами, так что прорвёмся.
Обдав нас утренней свежестью, Ветер исчез. Сели в лодку, по привычке я взялся за вёсла. Лёнька ни на минуту не снимал рюкзак с девочкой, и это было очень правильно.
Рыбак сказал нам сесть рядом с дедом, крепко держать его и держаться самим. Потом приказал закрыть глаза и не открывать их до тех пор, пока он не разрешит. Мы так и сделали. Прошло довольно много времени, когда нам разрешили открыть глаза. Всё было другое. Оказывается, уже причалили к берегу. Нужно было выходить.
- О, мы почти на месте! - обрадовался дед.
- А как мы сюда попали? - спросил я.
- Очень просто, три взмаха веслом, и ты на месте, - хитро улыбнулся рыбак. - Весло у меня такое, сохранилось с очень давних времён, когда и Авачи не было.
С восхищением разглядывали обычное с виду весло. Оно и Кэле помогло убить, нет больше на Камчатке злобного духа.
- Спасибо вам! - поклонились мы с Лёнькой рыбаку. - Возьмите в дорогу спирт. У нас нет ничего, чтобы отблагодарить.
- Мне хватило вашего признания! - улыбнулся рыбак, - но от спирта не откажусь: дорога действительно непредсказуемая.
Выгрузились, лодка с рыбаком тут же исчезла.
- Человек помог, а мы даже имени не знаем, - сокрушался я.
- Он бы не сказал, в имени - сила, духи могут подчинить, - ответил дед.
- Но, всё-таки, как быстро он исчез, как быстро преодолели большое расстояние, интересное весло, вот бы учёным его посмотреть, - размышлял Лёнька, - сделать много таких вёсел - взмахнул три раза, и оказался на другом конце света.
- Скорее всего - весло от подземных жителей, - ответил дед. - А на каком-то конце света ещё с Гражданской войны и американцы, и японцы болтаются. Вот, помню, подошёл большой корабль к берегу, по-моему, американский. В этот день дежурили мы с рыбаком. Подъехали к их кораблю на лодочке, спросили, что им надо, да сказали, что высадку на берег запрещаем. Как они хохотали над нами! Рыбак взял своё весло и три раза ударил по воде в сторону корабля, и в ту же секунду их не стало. Вот так-то. Ну а учёные в сказки не верят и ничего не найдут.
Река в этом месте стремительно несла свои воды на север. Узкая полоска пляжа, где мы высадились, не давала возможности даже развести костёр, сразу за нами начинались скалы. Дед сообщил, что костёр нам и не нужен - к обеду будем дома, вот только нужно подняться на скалы. Легко сказать подняться. Подниматься с раненым дедом и ребёнком! Да и не умели мы лазать по скалам.
Старик хитро поглядывал на нас, не вмешиваясь в наши размышления. Мы с Лёнькой переглянулись, летательные амулеты с нами, уже немного летали, а деда поднимем на руках.
Я надел на себя свой рюкзак и мешок деда, взял в руку корзину, другой рукой взял деда за руку, Лёнька взял за другую, и мы закричали:
- Вверх! Вверх! Вверх!
Радостно было чувствовать, что амулет нас слушается. И вот мы наверху! Редкий берёзовый лес, кое-где рябина, и жухлая высокая трава. На горизонте - сопки. Дед сказал, что это Авачинская сопка.
- Вот мы и дома, - сказал Авача.
- Дома? До сопки идти и идти, - ответил я.
Лёнька молчал, настороженно оглядываясь вокруг. Девочка по-прежнему крепко спала.
- Нам не нужно далеко идти, - ответил дед. - Надень рюкзак. Обвяжи паутиной товарища и ребёнка. Сверяем шаг.
Мы исполнили его просьбу.
- Встаньте рядом, возьмите меня за руки, представьте ясно то место в стойбище, где вы хотите очутиться, назовите мне его, закройте глаза, делаем три шага. - Раз, два, три.
Неведомая сила подхватила нас и понесла по какому-то тоннелю, выкручивая мышцы, потом бросила на землю. Открыли глаза - мы на месте! Всё, как себе представили: источник, навес. К нам уже бежали женщины из рода Авачи. Вот только встать было трудно: боль пронизывала всё тело. Ещё бы, за минуту преодолели огромное расстояние.
Охая и ахая, женщины сначала стали возиться с дедом, они положили его под навесом и укрыли горячей травой, потом накрыли дождевиком и меховым одеялом. Потом принялись за нас. Сначала осторожно отвязали девочку, она всё ещё спала, потом раздели и как деда обложили горячей травой.
Ребёнок, не просыпаясь, только с облегчением вытянулся, это умилило женщин. За девочку можно было не беспокоиться: нянек у неё много. Нам помогли снять верхнюю одежду и лечь в ванну, потом стали делать массаж, растирая и разминая мышцы, и только потом оставили одних. Боль медленно отступала, мышцы снова стали упругими, тела наполнились энергией.
Нам принесли чистую одежду. Освежённые и отдохнувшие пошли мы к стойбищу. Там были перемены: крыши накрыли дёрном, поставили в землянки печи. У стола нас уже ждал дед, девочка сидела у него на руках. Увидев нас, радостно заулыбалась.
Впервые за долгий путь смогли нормально поесть горячую пищу, попить горячего чаю с мёдом. На столе и лавках стояли туески с мёдом. Как нам рассказали, они появились перед нашим приходом. Назад шли мы всего два дня, но нам показалось, что две недели: за один день два быстрых перехода - это не шутка.
Девочке выгородили место, где она спокойна сама играла и ползала. Узнав, что сегодня придёт пароход, начали собирать вещи. Починили рюкзак: девочку можно будет нести на руках, отдали пачки чая и крупу, молоко оставили для ребёнка. Что делать с мотками паутины мы не знали, поэтому спросили паука-старушку. Паутина из наших рук выскользнула и полетела вверх, мы помахали руками ей вслед, но через несколько минут к нашим ногам упали два ремня с металлическими застёжками. Пояса были тёмно-серыми, почти чёрными. А потом упали две пары туфель.
- Это подарок! - услышали мы.
- Спасибо! - закричали в ответ.
Мальчишки принесли и наши ботинки, но мы не взяли, это тоже был наш подарок к школе. Ещё нам положили туески с мёдом, вяленое мясо. Отдельно приготовили подарок для комиссара. Когда сняли с себя амулеты, Лёнька спросил, можно ли подарить комиссару летательный амулет. Дед долго молчал, а потом махнул рукой - дари. Тут же на стол упал кисет для табака из паутины, светло-серый, с красивым геометрическим рисунком. Авача положил ещё дождевик из тонких кишок, туесок с мёдом.
- Паук тоже согласен с нами, что комиссару нужно показать эти вещи.
Вечером пришёл пароход. Бурю чувств вызвал его приход: действительно, мы уже дома. Началась обычная суета - выгружали и снова нагружали пароход, кормили гостей, а потом рассказ о наших приключениях. Женщины занялись ребёнком. Девочка охотно общалась со всеми, но нас троих выделяла особо. С вечера попрощались со всеми, чтобы на рассвете, не беспокоя жителей, отчалить.
Дед долго обнимал нас, говоря, что мы стали для него родными, родным и он стал для нас. Нас беспокоило, что выглядит он плохо: и ранения, и трудный переход давали о себе знать, но помочь ему мы не могли. Потом его увели спать.
Ночевали мы на пароходе. Капитан уступил нам свою каюту, сказал, чтобы во время похода не покидали её. На рассвете, дав короткий гудок, пароход отчалил, несмотря на ранний час, нас провожал весь посёлок. Было скучно. Нам не объяснили, почему нельзя выходить, но нельзя, так нельзя. Пользуясь бездельем, стали учить девочку говорить. Она очень серьёзно шевелила губами, повторяя за нами слова, а потом показывала на предметы и спрашивала:
- Это тё?
Переспрашивала и снова повторяла:
- Это газ? А-а-а, газ! - и тыкала себя пальчиком в глаз.
Нас кормили, выпускали, когда рядом никого не было, в туалет, а постоянно сидели в капитанской каюте. Капитан заходил к нам только чтобы спросить, не нужно ли нам чего. Почему такие предосторожности мы поняли, когда на одной из остановок вошли три громкоголосые женщины.
Вели они себя безобразно. У них были палубные места, но они ссорились с командой, требуя показать места в каютах. А потом стали и вовсе заглядывать в каюты, вызвав недовольство других пассажиров. Услышав их голоса, девочка насторожилась, а потом погрозила им кулачком. Это было смешно, но нас поведение женщин тоже насторожило.
- Тише! - приставил Лёнька палец к губам.
Ребёнок повторил этот жест, мы прыснули. Но скоро стало не до смеха. Голоса послышались рядом с каютой.
- Здесь находиться нельзя! - послышался строгий голос капитана. - Идите к себе! Где ваши места? Ваше поведение подозрительно. Могу до прихода в Петропавловск посадить вас под арест:
Женщины сразу притихли, и на первой же остановке сошли на берег.
- Кто это был? - спросили капитана, когда он зашёл к нам.
- Не знаю, - ответил капитан, но когда шли в стойбище, видели летающих тварей, таких, с какими вы столкнулись. Одну убили, упала в реку, две улетели, вот и решили подстраховаться. До конечной остановки придётся сидеть взаперти, вдруг есть сообщники.
На рассвете мы были уже в Петропавловском. Пока шла разгрузка парохода, сидели в каюте, потом был завтрак. Капитан сказал, что ждём сопровождающих, они пришли, когда на судне остался один вахтенный и мы с капитаном.
Быстро взяв свои вещи, оружие, спустились по трапу. Лёнька по-прежнему нёс корзину с девочкой. Издалека видно было, что люди возвращаются из командировки. Комиссар ждал нас в своём кабинете. Радостно бросился к нам навстречу. Обнял каждого, видно было, что рад нам, как близким родственникам. Отдали ему подарки Авачи, он очень обрадовался и кисету, и амулету, и дождевику, долго смотрел на девочку, которая вдруг села и произнесла:
- Дядя?
Потом взял ребёнка на руки, девочка спокойно разглядывала его.
- Вава? - погладила морщинки на лице.
Комиссар засмеялся, прижимая ребёнка к себе. Мы вгляделись в его лицо и поняли, что девочка права - комиссар сильно болен. В кабинет вошли две женщины, они унесли девочку. Потом было долгое чаепитие, за которым мы рассказали о своих приключениях. Комиссар спросил о подземном жителе, как он выглядит, мы ему рассказали, что когда нашли его, он уже окаменел, и разглядеть что-либо не было возможности.
Комиссар ещё раз поблагодарил и отпустил нас, сказав на прощание, что нам нужно учиться. Прямо в кабинете у нас забрали оружие и отпустили домой. Так закончилась наша служба.
Домой мы летели. Мама пришла только к вечеру: всё ещё шла война. К этому времени приготовил праздничный ужин: каша с мясом и чай с мёдом, было очень вкусно. И снова рассказ о наших приключениях, я знал: мама никому никогда без моего разрешения не расскажет об этом.
Девочка стала сильно болеть, ей сделали переливание крови, она ничего не ела, потихоньку гасла. Оживлялась, когда приходили мы с Лёнькой, но вскоре нас перестали пускать: после встречи с нами она отказывалась есть, пить, только смотрела на дверь. Если её заставляли есть насильно, она визжала так, что у людей шла кровь из носа.
Только поздно осенью мы случайно узнали, что сидела она одна в палате, боялись к ней войти: визжала так, что люди падали в обморок. Потом нашлась женщина, которая не испугалась, подошла, успокоила, взяла на руки, заговорила с ней, накормила, долго носила на руках. Так с девочкой на руках поила раненых, кормила, поставив девочку около кровати раненого, выносила судно, обмывала, меняла перевязку, а в это время раненые общались с ребёнком. Так и забрала эта замечательная молодая женщина ребёнка себе, сказав, что нечего делать ребёнку там, где кровь и боль.
Лёнька поступил в мореходку, а я стал геологом. Следы девочки потерялись, а вся эта история постепенно стала казаться почти сказкой. Хоть и доходили до меня слухи о старых знакомых, но свидеться с ними так и не довелось. Об Аваче вообще говорили, что погиб он через год после нашего путешествия, но верить в это не хотелось.
Я закрыл тетрадь и задумался, потом полез в интернет, чтобы почитать про автора этой странной истории. Неужели Алексей Семенович Полозов, доктор наук, профессор, автор многих научных трудов писал все это всерьез? Или просто на досуге баловался сочинением фантастики? Но если так, то почему просил своего ученика обязательно сохранить эти записи, почему настаивал на их ценности?