Аннотация: Продолжение про повстанца и пришелицу с кнутом. 5 глава. Первая здесь: http://samlib.ru/editors/k/kuranowa_o_a/stalxnajadewa1.shtml
Глава 5
Эйн много раз представлял, как встретится с Рьяррой. Было время, даже мечтал об этом. Мечтал посмотреть на нее издали, сквозь прицел зарядной винтовки, задержать дыхание и спустить курок.
Мечтал подстеречь и напасть первым - перерезать горло, и чтобы черная герианская кровь непременно текла по рукам.
Мечтал задушить: выдавить жизнь по капле, хотя это и были совсем уж неправдоподобные фантазии.
И всякий раз, когда он представлял встречу со Стальной Сукой, казалось, что мир заволочет красная пелена, и не останется ничего кроме бешенства. Оглушающей, выворачивающей наизнанку злобы. Он думал - если встретит случайно - бросится. Не рассуждая, не взвешивая шансов. Глупо и безрассудно.
Самоубийственно.
И в глубине души и боялся этого, и хотел.
Но в реальности все оказалось совсем не таким. И самым сильным чувством, которое билось внутри каждым заполошенным ударом сердца, которое отключало мозги и пожирало заживо, был страх.
Безмозглый, неуправляемый ужас.
Эйн не убежал только потому, что ноги отказывались слушаться. Он смотрел на Рьярру - вспоминал все, чем она была в его кошмарах - и не мог пошевелиться. Не мог даже закричать.
А потом - он даже и не понял, как это произошло - чужое спокойствие, расчетливая, уверенная готовность действовать обернули его сознание коконом, надавили мягкой пеленой, отрезвляя и позволяя дышать.
Мара не боялась Рьярру. Мара не боялась никого и ничего настолько сильно, чтобы потерять контроль над своим страхом.
Эйн немного ненавидел ее за это. И был благодарен, потому что ее спокойствие защищало его от ужаса.
- Дева Элера, - она коротко поклонилась на армейский манер.
- Телура, - Рьярра кивнула в ответ, усмехнулась хищно и фыркнула. - Ты можешь обращаться ко мне как к равной, я уже говорила тебе.
- Я не считаю это правильным.
- Как хочешь, - Рьярра подошла ближе, легкой, упругой походкой. Эйн мог бы узнать ее шаги на звук. Из тысячи.
- После того, что случилось с Зайном, я решила вернуться на Землю, - добавила Стальная Сука. - Императрица не хочет, чтобы я лезла в вашу работу, но к счастью, жить я все еще могу, где захочу.
- Это большая честь - охранять вас.
- А еще немало работы, - Рьярра усмехнулась снова. - Я не добавлю проблем. Мои причины вернуться исключительно личные.
Если Мара была права насчет ее целей, то эти "личные причины" Эйн представлял себе без труда.
- Это ваше право, - ровно отозвалась Мара.
Эйн сглотнул, и понадеялся, что про него забыли. И что блик-маскировка продержится.
- У меня много прав, - Рьярра посмотрела снисходительно. - Я пользуюсь не всеми.
Мара кивнула, будто поняла, о чем шла речь, и Эйн попытался уловить в ее мыслях. Она мягко оттолкнула его, и снова накатила волна страха. Но на сей раз с ним было легче справиться.
Эйн сделал глубокий вдох, выдохнул, сказал себе утереть сопли и собраться. Помогло.
Это привлекло внимание Рьярры. Она повернула к нему голову, посмотрела - будто рентгеном просветила, и снова вспомнилось, как Эйн скулил под ее кнутом.
Но обратилась она тем не менее не к нему, к Маре:
- Сначала Зайн потерял глаз и попал в плен. Теперь ты выходишь из клиники. Эта планета все еще сопротивляется Империи.
- Дело не только в земных повстанцах. Я подозреваю, что на здесь действуют агенты Сынов Икара.
Эйн не мог поверить, что она так легко выдавала ценную информацию Рьярре. Стальной Суке, которая... которой ни в коем случае, никогда и ни за что нельзя было доверять. А потом пришло понимание - Мара делала это намеренно. Потому что угроза илирианцев была достаточно страшной, чтобы заставить Рьярру отложить борьбу за власть, и сосредоточиться на общем враге.
Мара выдавала информацию в надежде выиграть время.
Рьярра лениво усмехнулась, но смотрела цепко и оценивающе:
- Это проверенная информация?
- Да.
- Ты можешь ее доказать?
Наверное, человек в такой ситуации смутился бы, сказал "нет, но..." и выглядел бы жалко, но Мара просто признала:
- Нет.
- Тогда и не стоит этого делать.
Эйн не понимал, что она имела ввиду, и будто отзываясь на его мысли Стальная Сука добавила:
- Я и Льенна поверим тебе на слово, и передадим Императрице. Мне не нужны доказательства, а расследование может спровоцировать Сынов Икара, - она перестала улыбаться. - С Сопротивлением, Мара, ты можешь делать, что хочешь. Они слабы, и не представляют настоящей угрозы. Илирианцы другие.
Ее отношение злило, то, как походя, как бездумно она списывала людей со счетов.
- Я буду осторожна.
- Но ты не послушаешь моего совета. Самоуверенность может дорого тебе стоить. И не только тебе.
Рьярра говорила разумно, взвешенно, и Эйн ненавидел ее за это еще сильнее.
- Это не самоуверенность, - отозвалась Мара. - Если илирианцы здесь, им что-то нужно на планете. Я хочу знать, зачем они присылают агентов на Землю.
Эйн ждал, что Стальная Сука возразит. Надавит, используя свой статус, может быть, даже схватится за кнут. Ей нравилось причинять другим боль, нравилось унижать... но, видимо, не Мару.
- У меня есть связи на Илирии, я постараюсь узнать, как Сыны Икара связаны с Землей. Сообщу тебе, если что-то узнаю.
- Спасибо, - та коротко, безлично поклонилась в ответ.
- Не благодари, - Рьярра снова усмехнулась. - Это в моих интересах. Ситуация с Сынами Икара неустойчивая и опасная, мне не нравится, чем может обернуться твое расследование, и потому я согласна помочь.
Она перевела взгляд на Эйна, задумчиво огладила рукоять кнута неожиданно естественным, почти человечным жестом. Эйна замутило.
Мара сделала шаг вперед, положила руку ему на плечо.
Рьярра улыбнулась:
- Это ведь человек в блик-покрове, верно?
- Мой информатор, - спокойно отозвалась Мара, и не стала убирать руку. Демонстрировала, что Эйн был под ее защитой.
- На мне что... - голос сорвался, но усилием воли Эйн заставил себя продолжить. - ...где-то табличка висит?
Рьярра улыбнулась ему. Лениво, сыто:
- Нет, но герианец на твоем месте встал бы на колени. От человека я жду того же.
Да, это Эйн отлично уяснил, пока был у нее в плену. И сейчас при мысли о том, что все может повториться, его начинало колотить.
Мара впилась ногтями ему в плечо, и боль немного отрезвила.
- Этот человек не опускается на колени, - спокойно, совершенно невозмутимо ответила она. - У него травма.
- Что-то с ногами?
- Эмоциональная.
Рьярра хищно прищурилась, погладила рукоять кнута снова и сделала шаг вперед. Эйн едва сдержал желание отпрянуть.
- Он меня боится? Людей всегда очень легко было запугать. Это довольно забавно.
- Вы усложняете мне работу, дева Элера, - холодно, невозмутимо сказала Мара.
- Я не трону твоего человека, пока он под защитой. Ему нечего опасаться, - Стальная Сука убрала руку от рукояти и отступила.
Эйн и не опасался. Не верил на самом деле, что Мара позволила бы причинить ему вред. Он был ей нужен, ей и Льенне, Эйн понимал это умом, но страх - противный, липкий, привычный и от того вдвойне омерзительный - все равно заставлял вспоминать.
- Нам пора ехать, - спокойно сказала Мара. Коротко поклонилась на армейский манер, прощаясь. - Спасибо, что предложили помощь.
Рьярра кивнула, и пошла ко входу в клинику:
- Сообщи мне, если появится новая информация о Сынах Икара.
Был момент, когда она поравнялась с Эйном, задержалась на долю секунды и посмотрела ему в глаза.
Насмешливо, почти добродушно. И он едва не упал, потому что понял: она знает. Она поняла, кто он, и тоже помнила - как Эйн корчился от боли под ее кнутом, как готов был на все, только чтобы сдохнуть уже наконец.
Два года прошло, он выжил, и как ему казалось, справился - кошмары не в счет.
"Габриэль, - Мара снова надавила на его сознание, заставила страх утихнуть. - Ты можешь лететь сейчас?"
Его тошнило от самого себя.
Он отдернулся от ее присутствия у себя внутри, постарался отгородиться стеной, потому что не хотел, чтобы Мара чувствовала его таким.
- Могу. Я... нормально. Жить буду, полетели.
Она ничего не ответила, села на скайлер, и активировала двигатель.
Эйн устроился за ее спиной, уткнулся лицом в шею, выдохнул, долго и протяжно.
Он не имел права расклеиваться. Просто, бляста, не мог себе этого позволить. Не сейчас.
Мара плавно вывела скайлер с причала, подняла в воздух. Эйн держался за страховочные ручки и смотрел вниз, на удалявшуюся клинику, на сновавшие вокруг флаеры, и вдруг поймал себя на мысли, что хотел бы снова вернутся к морю. Чтобы хлестал в лицо ветер, и чтобы можно было запрокинуть голову и орать, и сорвать голос.
После стало бы легче.
Вместо этого нужно было связаться со своими, убедиться, что Леннер жив и смог уйти от людей Ойлера, узнать, что там с подпольным клубом, который обещал агентам Сопротивления убежище.
Пока они летели, Мара позвонила Льенне. Она активировала защитный звук-экран, и Эйн понятия не имел, о чем шел разговор, хотя и без того догадывался. Скорее всего, об ублюдке Ойлере, Сынах Икара и встрече с Рьяррой.
Мара вела ровно, быстро, но осторожно и умело, скорость почти не ощущалась.
Башни Северного Квартала показались на горизонте, непривычно темные и узкие. В просветах между ними можно было разглядеть прогулочные переходы, вившиеся змеями вокруг зданий, зеленые, укрытые прозрачными куполами городские сады. В этой части города их было неожиданно много.
Эйн поймал себя на мысли, что даже не помнит уже, когда последний раз был в саду. В настоящем, с растениями и землей, а не в виртуальной имитации. А в детстве их класс возили на экскурсию в промышленный лес - только тот был огромный и за пределами города.
Там легко было затеряться среди бесконечных, идеально ровных рядов деревьев, на прямых, покрытых строительным пластиком белых дорожках.
Теперь Эйн вспоминал об этом, сидя за спиной Мары, глядя прямо перед собой. Вспоминал старательно, чтобы не вспоминать и не думать больше ни о чем.
Скайлер описал дугу вокруг очередного нового мега-комплекса, спустился ниже на причал.
Эйн слез с сиденья, неуклюже зацепился рукой.
Мара обернулась, но сказала только:
- Идем, Габриэль. Здесь недалеко.
- Я в порядке, - невпопад ответил он.
Вот уже два года он врал себе.
Ему снились кошмары, у него было полно заморочек, но жизнь как-то продолжалась. Нужно было продолжать сражаться за Землю, и помогать Меррику, и "соберись, приятель, суки-герианцы не поубивают себя сами".
Эйн справлялся - как мог и умел. Продолжал воевать и убивать. Заставлял себя вставать по утрам.
Ему бывало страшно - довольно часто, но не так.
Эйн не хотел, не мог и не имел права об этом думать. О чем угодно, но не о том выворачивающем страхе, который он испытал, когда увидел Рьярру снова.
- Сюда, - Мара положила ладонь ему на предплечье, с силой сжала, отрезвляя, и потянула в сторону гравитационной платформы. - Нам нужно подняться на ярус вверх.
Эйн как мог спокойно и твердо убрал ее руку. Не хотелось, чтобы Мара его утешала.
И чтобы герианка его трогала тоже не хотелось.
Лифт отвез их на нужный ярус - белый, идеально чистый и новый, какими бывали только кварталы, построенные после войны. Красивые, неуловимо нечеловеческие. Люди такие не делали.
Мара активировала виртуальный экран, двери в комплекс считали индивидуальный код жильца и мелодично тренькнули, разъезжаясь в стороны.
Эйн шагнул внутрь первым - в светлые, какие-то неестественно текучие коридоры.
Идти пришлось совсем недолго.
Квартира, которую использовала Мара была светлой, чистой и абсолютно пустой. У огромных окон стояла опущенная в положение "для сна" встроенная кровать, поперек лежало несколько одеял. В углу расположились пара ящиков, стойка для одежды с несколькими вешалками. И все.
Даже посуды не было. Только сверхсовременный и безумно дорогой кухонный модуль.
Хромированные части ловили свет и напоминали медицинские инструменты.
- Мне нужно связаться с Сопротивлением. Узнать, выжил ли Леннер, - сказал Эйн. Голос прозвучал глухо. Руки тряслись.
- Габриэль...
Он не стал дослушивать, что она собиралась ему сказать:
- Тебе надо помыться. А мне - чтобы никто не мешал. Иди в душ.
Он ждал, что она возмутится. Может быть, даже стеганет его - силой или кнутом. В конце концов, он откровенно лез командовать и говорил, что Маре делать на ее территории.
- Хорошо, - отозвалась она и ушла в ванную.
Эйн сделал глубокий вдох, выдохнул. Никак не получалось успокоиться, внутри кипела какая-то странная отравленная нервозность.
"Все, - говорил он себе. - Уже все".
Но помогало ненадолго.
Он активировал личный комп, дал знать своим, что жив. Что все в силе.
Получил закодированное ответное уведомление: Леннер справился, его не поймали люди Ойлера, и он сбежал без потерь.
Эйн мог бы продолжить в том же духе - связаться с хозяином клуба, который обещал Сопротивлению поддержку, разобраться с покупкой транспорта - не так давно появилось неплохое предложение. Заняться тем, чем и собирался, если бы не Ойлер. Если бы не пришлось тащить Мару в медицинскую капсулу.
Если бы не встреча с Рьяррой.
Он не стал. Сделал глубокий вдох, выдох, и честно признал перед собой - он, бляста, не был в порядке. Ему было паршиво, он еще не отошел от того выворачивающего наизнанку страха, который испытал, когда снова увидел Стальную Суку, и врать себе означало подставить людей, которые от него зависели.
"Если не отдохнешь, ты начнешь совершать ошибки", - сказал он Маре вчера.
Теперь нужно было последовать собственному совету.
Эйн несколько раз сжал и разжал кулаки, с шипением выдохнул сквозь зубы. Загнал поглубже желание вскочить и начать крушить все вокруг.
Это бы все равно не помогло, но это было проще - спрятаться в злости, спастись в ней от страха.
Отвлеченно Эйн подумал - два года. Прошло два года, он был уверен, что за это время стал сильнее. Не избавился от кошмаров, перестал бояться.
Ошибся.
Эйн передернулся, встал и пошел к кухонному модулю. Ничего на самом деле не хотелось, ни есть, ни пить, разве что занять руки хоть чем-нибудь.
Модуль был полностью заправлен биомассой и синтетическими приправами, мягко светился пунктами виртуального меню.
Эйн сделал глубокий вдох снова, нажал несколько опций, выбрал программу. Даже залез в дополнительные настройки.
И только потом вдруг заметил, что так и не снял маскировку. Блик-покров шел рябью, энергии на поддержание его не хватало, и сквозь серую герианскую кожу проступала человеческая.
Эйн схватился за маскировочный браслет, рванул с руки - не мог вспомнить, как снимается эта дрянь, и хотел избавиться от нее. Вырвать вместе с памятью, и всем, что было связано с проклятой Герией.
Показалось вдруг, что дело не только в маскировке, что Герия заливала себя в Эйна как отраву, черную кровь, и пыталась переделать под себя.
Браслет не снимался, край рвал кожу в кровь - красную, и глядя на нее Эйн испытывал мрачное, злое удовлетворение.
Он все еще был человеком.
Слышите, мрази, все еще...
Что-то разбилось в ванной, со стуком отлетела и ударилась о стену дверь.
- Габриэль!
Мара выскочила, не успев одеться. Она была голая, мокрая. Кое где на коже еще оставались следы пены, по волосам текло и крупные капли разбивались о пластик пола.
Мара пошатнулась, неловко уцепилась за стену, чтобы не упасть.
Эйн вскочил, занося руку для удара. Он бы не удержался, он бы напал, и бил бы, пока Мара не перестала бы шевелиться.
Перед тобой враг - бей. Бей, не рассуждай и не сомневайся, не позволяй подняться.
Но она вскинула голову, впилась взглядом в глаза и рявкнула:
- Габриэль!
Будто стегнула.
И ощущение, чужое, но узнаваемое - как кнутом по спине. Та самая боль, которую ни с чем нельзя было спутать.
Приглушенная, будто воспоминание, и вслед за ней снова всколыхнулось то, с чем Эйн так и не справился.
Он рухнул на колени, вскинул руки - как много раз до того, как научила его Рьярра.
Пожалуйста.
Пожалуйста, нет. Не бей меня. Хватит.
Он ждал удара.
Мара стояла над ним, тяжело хватая воздух ртом, держась за стену. И хотела - напасть в ответ, уничтожить угрозу. Это был инстинкт, то, что в нее вбили за годы обучения: способность и готовность действовать. Эйн чувствовал его - злость и адреналин, и ледяной расчет, куда и как ударить. Сознание Мары было близко, невероятно близко, так что, напрягись Эйн, и, наверное, смог бы различить отдельные мысли.
А потом она выпрямилась, сделала глубокий вдох и снова отдалилась. Остался только отголосок присутствия.
Эйн так и замер на коленях, нелепо вскинув руки, будто пытаясь закрыться.
Она протянула руку, коснулась его волос. Он вздрогнул и не дернулся прочь только потому что в него слишком глубоко вбили - нельзя.
- Габриэль, это я, - сказала Мара. Опустилась на колени напротив. - Посмотри на меня. Я не ударю. Ты понимаешь? Кивни, если да.
Эйн глядел на нее отупело. Страх уходил, оставляя после себя усталое, какое-то серое безразличие.
- Габриэль?
Он кивнул.
- Да, - голос хрипел и прежде, чем продолжить пришлось прочистить горло. - Да, я понимаю.
- Дай мне руку.
Он подчинился, и она аккуратно обхватила его запястье ладонью, нажала сенсорную панель на маскировочном браслете. Виртуальный экран возник в воздухе. Совсем небольшой, аккуратный. Мара коснулась одной из иконок кончиком когтя, и браслет распался, шлепнулся на пол. Кровь на железных краях казалась краской.
- Вставай, - Мара поднялась, осторожно потянула Эйна за руку вверх. - Это нужно обработать. У меня есть медицинская пена.
В ванной на полу валялся какой-то флакон, этикетка была герианская, вода из открытой душевой кабинки хлестала на пол. Мара выключила воду, достала небольшую аптечку из ящика на стене.
Эйн без слов протянул вперед руку. Кровь собиралась крупными каплями, падала на пол и шла завитками в воде.
Мара вытащила упаковку пены, встряхнула и щедро выдавила на рану. Светлые хлопья мгновенно превратились в тонкую белесую пленку, мягко обхватили запястье.
Эйн почувствовал себя глупо.
- Извини, - ровно, бесстрастно сказала Мара. - За то, что использовала твой страх.
Он помолчал. Сказал себе: соберись.
- Не знал, что ты так можешь, - ответил он. Голос казался чужим, будто шел изнутри, как из трубы. Эйн прочистил горло. - А говорили, вы внушаете только какую-то общую... эмоцию.
Просто страх, или просто боль. Но не удар кнутом по спине.
- Это не был импульс, - спокойно пояснила она. - На импульс мне не хватило бы сил. Это было воспоминание. Я использовала метку.
Эйн усмехнулся:
- Какая полезная штука эта метка.
Она взяла его руку в ладони, принялась растирать пальцы зачем-то. Он следил и не чувствовал ничего, кроме усталости.
- Иначе ты убил бы меня.
Да, наверное, она была права. В том состоянии ничто бы его не остановило, он бы убил. И потом сожалел бы, и пришлось бы прятаться от Льенны, и Сопротивление оказалось бы под угрозой.
Рьярра бы, наверное, закатила бы праздник по этому поводу.
А Мара... Мара просто была бы мертва.
Эйн думал о девчонке, которую едва не задушил во время секса. Той единственной, с которой он рискнул попробовать после Рьярры и после плена. Какие ошарашенные, беспомощные и испуганные у нее были глаза. В тот раз он остановился сам, и его тошнило от себя.
- Я думал, что с тобой будет иначе, - сказал он Маре. - Понимаешь, я верил, что... ты другая.
Он не мог объяснить этого словами, поэтому передал чувствами - не приближаясь мысленно, протянул, как воду в ладонях.
Мара могла принять его память или отгородиться от нее.
Она мысленно потянулась навстречу, и ее спокойное, серое сознание было как прикосновение прохладной ладони в жару.
Эйн показал все то, что не мог сформулировать словами: что с ней он не боялся, что он прятался в ее теле от одиночества, и что действительно верил, будто Рьярра осталась в прошлом. Застарелым кошмаром, шрамами на спине. А в результате получилось как с той девчонкой, только не сразу.
- Я другая. Я могу тебя остановить и не дам причинить себе вреда.
Почему-то от ее слов что-то отпустило внутри, будто разжались ледяные пальцы. И это было так странно. Мара не была беззащитна, и не боялась. Не пыталась сбежать как та девчонка, даже не злилась. Она чувствовала что-то... чему он никак не мог подобрать названия.
- Рьярра повредила тебя, Габриэль. Она причинила тебе вред, от которого ты до сих пор не оправился, - Мара говорила без жалости, спокойно объясняла то, о чем ему не хотелось думать. - Тебе снятся кошмары, ты испытываешь страх. Когда мы встретились ты боялся простого поцелуя. От того, что я забрала тебя себе ты не стал целым. Ты просто стал моим.
Эйн усмехнулся от того, как глупо это все-таки звучало.
"Ее" надо же. В тот момент он совсем не чувствовал себя чьим-то.
- Все-таки ты такая же высокомерная тварь, как и все остальные. Ге-ри-ан-ка, - по слогам просмаковал он. - Нет, я не стал твоим, мы просто связаны. И я не вещь, чтобы кому-то принадлежать.
Она склонила голову, рассматривая внимательно и отстраненно. Она не злилась и не собиралась бить:
- На Земле принадлежать могут только вещи?
Он даже не знал, как ей на это ответить, хотя Мара спрашивала искренне. Она просто пыталась понять.
- Я ненавижу, когда ты задаешь такие вопросы.
- Не отвечай.
Она потянула его футболку вверх, помогла выпутаться из ворота.
- Ты действительно можешь меня остановить? - спросил он. - Если я вдруг снова слечу с катушек.
- Да.
Мара положила футболку в чистящий бокс, опустилась на одно колено, принялась спокойно развязывать шнурки Эйна.
- Знаешь, я сейчас смог бы пнуть тебя в лицо.
Когда-то он так же стоял перед Рьяррой, касался пальцами застежек на ее ботинках, и получил утяжеленной подошвой по скуле.
- Да, я знаю, - Мара помогла ему стянуть один ботинок. Принялась за шнурки второго.
- Но не боишься.
- Ты не хочешь бить меня ногой в лицо.
Он переступил, остался босиком, сглотнул:
- Самое убогое то, что я сейчас... знаешь, я хочу, чтобы ты каким-то волшебным образом все сделала лучше. Потому что сам я, похоже, не справляюсь.
Она подняла взгляд, спокойно кивнула:
- Хорошо.
Она раздела его как ребенка, снова включила душ - горячую, на грани обжигающей воду. Помогла смыть и грязь, и кровь. Оказывается, ее было много, Эйн умудрился об этом забыть.
Мара касалась его осторожно и как-то безлично, и в тот момент он этому радовался. Не сопротивлялся, подставлялся под руки, дал вытереть себя пушистым полотенцем, без возражений нацепил халат.
Иногда казалось, Мара прислушивается - осторожно, невесомо касается мысленно и отдаляется снова. Эйн понятия не имел, что она пытается в нем найти.
Просто чувствовал себя паршиво. Муторно.
- Это пост-шоковое состояние, - ровно, спокойно сказала ему она. Он фыркнул.
Надо же. Вспомнилась вдруг дурацкая фразочка то ли из рекламы, то ли из какого-то сетевого видео: "звезда в шоке".
- Много чести мне. Я просто...
Устал. Разочаровался в себе. Тратил время на соплежуйство вместо того, чтобы заставить себя встряхнуться и пойти заняться делом.
Теперь казалось, что нельзя было позволять себе расклеиваться. Останавливаться и задумываться тем более. В конце концов, Эйн не позволял себе этого, когда выбрался из плена, не позволял, когда узнал, что невольно сдавал Рьярре информацию о Сопротивлении эти два года.
Что, скорее всего, стал причиной смерти Меррика.
Он шел вперед, иногда спотыкаясь, иногда через силу.
А тут вдруг...
Сломался?
Мысль отдалась холодком внутри.
Эйн понятия не имел, что с ней делать.
Мара достала из скрытого стенной панелью шкафа большое пушистое одеяло, бросила на кровать, наклонилась поправить. Эйн проследил взглядом изгиб ее узкой спины, беззащитные выступы лопаток, соблазнительные округлости задницы. И фыркнул:
- Ты исцелишь меня сексом?
Она выпрямилась, посмотрела с сомнением:
- Нет. Не думаю, что это возможно.
- Ну, я мог помечтать.
Он первым забрался в постель, укрылся одеялом. Мара скользнула следом.
"Что ты делаешь? - подумал он. - Какого черта торчишь со мной здесь, вместо того, чтобы идти делать свою работу? У тебя же забот по горло".
Он не сказал этого вслух. Боялся, что она и правда одумается, и уйдет.
- Я не понимаю тебя, Габриэль, - со спокойной, нечеловеческой честностью призналась она. - Ты не хочешь секса. Ты эмоционально уязвим и расстроен, но ведешь себя так, словно все в порядке.
- Может, я просто надеюсь, что, если достаточно долго притворяться, это в конце концов станет правдой. Убого да? - он помолчал, потому что не мог заставить себя сказать это вслух, а потом все же признал. - Я ее боюсь. Ее, ее долбанного кнута, а больше всего собственного страха. Беспомощности. Нет ничего гаже беспомощности. Наверное, только тот момент, когда сам, добровольно начинаешь... - она замолчал, потому что не смог продолжить сразу, - сам начинаешь уступать.
Мара не знала, как это. Никогда не испытывала такой беспомощности, но она слушала и не пыталась судить. Эйн был ей за это благодарен.
- Уступать проще. И когда понимаешь это... ломаешься. А потом оглядываешься назад и не можешь поверить: неужели это было настолько легко?
Он уткнулся лицом ей в шею, и подумал: как же все-таки нелепо. Прятаться от страха перед одной герианкой в постели другой.
- Я видела твои шрамы, Габриэль, - сказала она, - и я знаю, что такое удар кнутом. Ты не сломался легко.
- Но я сломался.
Она ответила спокойно и бесстрастно:
- Да. Рьярра знала, что делала.
Он вдохнул, выдохнул, прежде, чем спросить:
- Что насчет тебя? Тебя она бы сломала?
Он боялся услышать от нее "нет" и ждал этого. Потому что невозможно было смотреть на Мару - цельную, уверенную в своей силе Мару, и представлять ее сломанной.
- Да, - она пожала плечами, признала это легко и естественно. С тем же успехом могла бы говорить о погоде. - У всех есть предел. У меня тоже.
Он уловил - обрывком воспоминаний: боль, и страх, абсолютная беспомощность и бьющееся в мозгу "подняться, нужно подняться. Вставай!"
Мару учили. И терпеть боль, и подниматься после нее. Мара знала свой предел.